Аннотация: Еженедельная газета "Век", N 9 (476), 1-7 марта 2002 года
- Александр Александрович, ряд экспертов высказывают мнение, что Россия вступила в новую фазу системного кризиса. Ресурсы постьельцинской модели исчерпаны, президенту Путину необходим выстраивать что-то своё. Так ли это на Ваш взгляд?
- Я оцениваю ситуацию совсем по-другому. Историческая миссия Путина, как я уже писал, - легитимизация ельцинизма. Постсоветская социальная система уже сложилась, и России предстоит жить в обозримом будущем именно с ней. Социальные системы не так-то просто меняются. Переворот произошёл. Пройдут десятки лет, прежде чем накопятся ресурсы и возможности для перестройки ельцинизма. И в действиях путинского руководства я не вижу ничего принципиально важного, что бы выходило за рамки существующей системы. Идеологема Кремля - хоть что-то делать для улучшения жизни людей в условиях постсоветской модели. Но, на мой взгляд, это является концепцией социальной исторической капитуляции, признанием результатов горбачевско-ельцинского переворота.
- В стране идут реформы, но что стоит за ними, какие ресурсы?
- С деятельности Горбачева началась эпоха перманентного реформизма, просто эпидемия бесконечных реформ. Эта эпоха ещё далеко не закончилась. И суть их состоит не в том, чтобы произвести какие-то радикальные преобразования, это образ жизни. Огромная масса людей, особенно законодательная власть, комиссии, подкомиссии и комитеты, сочиняет и будет сочинять реформы в гигантском количестве. Но одно дело сочинять тексты, другое дело - воплощение в реальность. А в итоге происходящие процессы в жизни имеют мало общего с замыслами реформаторов.
- На кого сегодня работают крупнейшие российские финансовые корпорации, естественные монополии, государственные предприятия?
- В рамках постсоветизма созданы атомизированные структуры. Все учреждения, все организации, все подразделения общества работают только на себя. И Кремль работает на себя, они должны брать у населения средства на поддержание своего существования. Предпринимать какие-то грандиозные меры в интересах общества в целом Кремль не способен. У него нет этих средств и не будет.
Атомизированные структуры какие-то функции выполняют. Допустим, тот же Кремль, чтобы обеспечить себя, должен собирать налоги. Так обстоит дело с банками и промышленными предприятиями. Они, работая на себя, исполняют общественные функции. Проблема заключается в том, насколько успешно они это делают, каков коэффициент полезного действия. Я - одиночка, чтобы вычислить точные цифры, нужен целый институт. Но теми методами, которые разработал, я устанавливаю, что кпд всех подразделений постсоветской России необычайно низок. Возьмите, например, крупнейшие энергетические корпорации. Общественный кпд близок к нулю.
- До окончания президентских полномочий Владимира Путина осталось два года. Можно ли говорить, что сегодня для него промедление смерти подобно?
- Нет. Я считаю, что Кремль, который олицетворяет Путин, выбрал наивыгоднейшую для себя, своего самосохранения политическую стратегию. Заключается она в двух пунктах. Во-первых, делать хоть что-нибудь, хоть в чем-то улучшать жизнь в стране. И это позволяет Путину иметь на своей стороне симпатии огромной массы российского населения. У президента самый высокий рейтинг, никто другой с ним конкурировать не может. Если бы появился какой-то общественный деятель и выдвинул программу радикальных преобразований, но с большими жертвами для населения, то он бы проиграл конкуренцию Путину. Большинство населения устраивает сложившаяся ситуация: ничего не делать, однако на что-то надеяться.
Во-вторых, Путин взял курс на интеграцию в западное сообщество в любом качестве. Кремль понимает, что играть роль великой державы страна не может. Кремль понимает, если от него потребуют вести резко отличную от западной политическую стратегию, замена быстро найдётся. Поэтому, я думаю, на следующих президентских выборах, руководствуясь этими двумя принципами, Путин, без всякого сомнения, сохранит власть.
- "Дворцовые перевороты" ему не опасны?
- Это исключено, это несерьёзно. Угрозы Березовского всерьёз могут воспринимать только социологически безграмотные люди. Дело в том, что от проводимой сегодня Кремлём политической стратегии, разумеется, страдают и должны страдать какие-то категории людей. Но это не социальные слои. Если страдает один Березовский, это не значит, что класс крупных собственников подвергается опасности.
- Насколько постсоветская социальная система отстаёт от западной социальной системы? Можем ли мы последнюю скопировать?
- Скопировать в принципе невозможно, поскольку в этом случае нужно иметь западный человеческий материал, западную историю, традиции и природные условия. Ельцинизм - это принципиально новая социальная система, гибрид из советизма, западнизма и дореволюционного феодализма. При попытке заменить ельцинизм другой моделью, например американизмом, произойдёт катастрофа или революция. Возможности для революции я пока не вижу. Её делать некому, некому возглавить, нет ясной идеологии.
- Существует точка зрения, что хуже всего для большой политики, когда ею занимаются дилетанты. Как бы Вы оценили в таком случае способности современных российских менеджеров?
- Под конец XX века в истории человечества завершился великий эволюционный перелом. Одним из его проявлений является то, что наступило колоссальное несоответствие между масштабами социальных проблем с одной стороны и масштабами человеческого материала, олицетворяющего эти проблемы, - с другой. Человеческий материал измельчал. На место исторических великанов типа Наполеона или Сталина пришли исторические пигмеи вроде Горбачева или Клинтона. Пигмеизация человеческого материала пришла во все сферы бытия. Ничего удивительного нет в том, что пробудившиеся к активной деятельности миллионы и миллионы людей в большинстве своём незначительные, посредственные дилетанты. Они не имеют научного понимания условий, в которых они функционируют.
Дилетантизм наложился на колоссальное разрастание виртуального аспекта жизни. Произошла виртуализация всего общественного процесса. Виртуальные явления стали доминирующими, господствующими. И те личности, которые определяют сегодня всю жизнь в России, суть личности виртуальные, а не сущностные. Они не столько действуют, сколько делают такой вид. Они способны к словоблудию, но неспособны к серьёзному пониманию реальности. Поэтому с точки зрения социальной эффективности цена современным российским менеджерам - грош. Они не могут поднять страну к высотам, которые сулят.