Панихин Алексей Андреевич : другие произведения.

Хроники Ледяного Королевства

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    11 эпизодов, 11 хроник повествующих о различных персонажах, тренерах покемонов, сумевших пробиться в Ледяное Королевство, - Колднесс, где должен состояться мировой чемпионат на звание лучшего из лучших. Но если бы все так было просто. Каждый из них сосредоточие огромного количества проблем, переживаний и опасений, порой, очень далеких, как от соперничества на ринге, так и от покемонов в частности. Здесь можно воочию увидеть насколько сложны были отношения арлианов до Союза Девяти, серьезность намерений самых различных преступных группировок, кто есть Мьюту на самом деле и даже окунуться в историю Древних, навестив легендарный Норт-Хон, - Маяк Восхода. Узнать что лежит за гранью, и наконец, понять, каким же образом Эш Кичум, непоколебимый ментал, слуга Дигнатеру, не смог совладать с духом Си-Кафы и впустить его в наш мир. Ледяные Хроники - своеобразный мостик между PWG классикой и PWG настоящим. Между миром покемонов и элементами фэнтези. И миром фэнтези, в котором живут покемоны.
  Ice Kingdom Chronicles
  
  Содержание:
  
  Эпизод Љ1: Someday... in Dangers Life! 1 - 8
  Эпизод Љ2: Flame of the Four 8 - 14
  Эпизод Љ3: This match is OVER! 14 - 20
  Эпизод Љ4: Death. Methods of Clones 20 - 34
  Эпизод Љ5: Ice Kingdom 34 - 47
   Эпизод Љ6: Wings of Seraphim 47 - 58
  Эпизод Љ7: New Bark Star 58 - 72
  Эпизод Љ8: Blood Wayne 72 - 89
  Эпизод Љ9: Your Victory is My Defeat 89 - 99
  Эпизод Љ10: My Brother 99 - 111
  Эпизод Љ11: Final Countdown 111 - 128
  
  
  Автор: Кичум - kichum@rambler.ru
  
  Episode #1: Someday... in Dangers Life!
  Ecruteak City - 19 December 2006: 8:20
  Остатки ночи постепенно расплывались к горизонту, где скапливалась, образуя заметное пятно, на место им приходила яркая голубизна, забрызганная морозными лучами солнца, розового цвета; в холодном воздухе пахло розами и еще, каким-то удивительным, ароматом, каким... разобрать было невозможно. Народ неспешно просыпался и подражая природе, скапливался на окраинах города, устремляясь на фабрики и заводы, откуда, не зная перерывов, тянулся густой серый дым, смешиваясь с облаками. Лишь немногие посещали Площадь "Познания" в такой час, большей частью это были нищие, спешившие собрать ценный мусор, быстрее дворников, или же совсем маленькие ребятишки, выбежавшие на прогулку, быстрее завтрака. Среди них, был достаточно незаметный, на первый взгляд, юноша среднего роста в черном спортивном костюме, обутый в белые кроссовки от "Siouan". Он шел неспешно, пиная, попадавшиеся по дороге, камешки и что-то напевая. Градусник опустился ниже десяти градусов мороза, но подросток, как - будто, не замечал холода, даже не смотря на то, что костюм и черная футболка - его единственная защита от северного ветра. Надо признать, что эта зима выдалась очень теплой, снега не было вовсе, едва он выпадал, как на следующий день таял, застигнутый врасплох очередной оттепелью. Юноша любил город и ненавидел, ровно, как и себя. Он родился и вырос здесь, улицы воспитали его, ибо воспитание родителей - он не воспринимал. Он не имел кумиров и подражал сам себе, не имел вредных привычек и этим был горд, он был гордецом и эгоистом, за это он себя ненавидел, но не стыдился, он постоянно искал себе проблемы, чтобы подчеркнуть свой очередной недостаток и выставить его в виде достоинства. Друзей у него не было и этим он тоже гордился, считая это положительной чертой. Каждый раз, когда он встречал кого-то из своих бывших одноклассников, он игнорировал их и делал вид, что не замечает - они делали то же самое, что его сильно обижало. Ему было за что себя не любить... таким был и город. "Одиночка" любил Екрутик за его историю и независимость, многонациональность и уникальность - город казался похожим на него самого, такой же отдаленный и отрешенный. Но, было в Екрутике и плохое. Искусство превращалась в развратную утеху, все красивое деградировало в уродство, а мнения менялись так быстро, что ребенок не успевал их замечать. В этом не виноват город, нет! Так считал юноша, он считал виновником тому - людей, людей, чьи желания строят желание окружающих. Этот юноша - Танар Дангерс, человек, чье "уродство" было возделано трудами окружающих...
  Мимо проплыл Дом Ив и Танар угрюмо повел взглядом в сторону, когда заметил две пары любопытных и очень красивых глаз, принадлежавших двум очаровательным, но по мнению юноши, лживым дамам с набеленным лицом. Он, окончивший начальную школу, плохо разбирался в культуре других стран, но свою знал - отлично и теперь, когда он видел нечто смазанное в вековых устоях, ему становилось дурно и очень грустно. Танар, как и все тренера, с 10 лет стал учить покемонов сражаться. Ему не везло и он всерьез думал о том, чтобы вернуться к обыденной жизни и продолжить обучение в школе: стать каким-нибудь предпринимателем и открыть настоящий магазин по продаже сувениров. Но, вдруг - все переменилось. В прошедшем году он стал известен на весь Екрутик, а во всем мире, хоть и не знали его имени, знали его труды. Танар Дангерс успешно одолел ряд тренеров на чемпионате Ашерона, среди которых, были и Арлианы*, после чего пробился в лучшую восьмерку, став профессиональным учителем. Это заинтересовало многих специалистов в самом Екрутике, в частности небезызвестного Морти Шануми - лидера городской бригады. Трижды звали Танара в общество самых сильных тренеров города и трижды он отказывался. Тем не менее, в городе его знали в лицо: угрюмое, вечно сдвинутые брови, хищные глаза, словно готовые к убийству. Когда люди встречали его, всегда считали, что он зол - лично на них, а поэтому сторонились и никогда не здоровались и это обижало Дангерса, хоть он и понимал, что все дело в нем.
  Около полугода назад, Танар серьезно пострадал во время крушения рейсового автобуса, шедшего из Голденрода в Екрутик. К счастью, все отделались легким испугом - автобус едва задел вышедшего на лесную дорогу Аггрона. Не повезло Танару, он ни за что не держался и во время резкой остановки ударился о железную перекладину между сиденьями. В результате - сотрясение мозга и повреждение шейного позвонка, от чего у него и сейчас, прыгает давление. Тогда, в палатах клиники "Яо-ван", к юноше явился Ангел, там ему показалось, хотя конечно это было лишь видение... Ангел, в обличии прекрасной золотоволосой девушки, что-то нашептал ему на ухо, а затем положил свою руку на его и исчез. Когда подросток вышел из больницы, ему пришлось серьезно отчитаться перед родными за неаккуратность и в очередной раз высказать что-то из разряда философии, чтобы прекратить догмы. С того дня, Танару улыбнулась удача в деле тренинга, он выигрывал матч за матчем, ибо чувствовал свое внутреннее превосходство над противником, бросался в битву, при каждом удобном случае и побеждал, побеждал, побеждал... пока не проиграл в чемпионате Ашерона, уступив Трентону - бронзовому призеру турнира. Дангерс был не просто удивлен, он был разочарован и стал ненавидеть себя еще больше, за свою - самонадеянность. "Надо же, герой... выиграю - выиграю, вот и проиграл...".
  Вспомнив, что-то неприятное, Дангерс оскалился и зажмурился. Он быстро отошел, вспомнив, что вокруг уже собралось много людей - город проснулся и теперь в воздухе пахнет совсем не цветами. Путник поправил на плече сумку и поднял с земли небольшой камень, который сжал в кулак и спрятал в правом кармане брюк. Улица Красных Фонарей незаметно кончилась и вдруг... воздух сотрясся от железнодорожного гудка, свидетельствующего об отправлении поезда. Дангерс остановился, хоть на лице не появилось ни грамма растерянность и испуга - сердце бешено колотилось. Юноша равноускоренно побежал, а оказавшись на окончании улицы, остановился. Это была вершина холма, с которой было хорошо видно станцию: темно - коричневый поезд на паровом двигателе с огромной черной надписью "Восточный Экспресс" был готов к отправлению. Танар отвел взгляд от станции и устремился к мосту, который пересекал полотно рельс и выводил на нужную платформу. Он бежал так быстро, что практически не заметил молодого парня в черной униформе. "Неудачник" проскользнул мимо и вдруг понял, что на плече уже нет рюкзака, оглянувшись он заметил, как в переулок скрылся обрадованный солдат "Рокет". Останавливаться он не стал - пусть с ним, с сумкой - поезд уходит!!! Юноша достигнул лестницы и начал спускаться, как вдруг в воздухе послышался очередной гудок, означающий окончание посадки. Это служило сигналом: добравшись до перилл, Дангерс перемахнул через них и рухнул в кучу коробок с приличной высоты - до вагона оставалось несколько метров...
  "Уважаемые тренера - участники мирового чемпионата "Ледяное Королевство 2006" - вы гордость нашего города и для нас честь помочь вам добраться до Колднесса! Классический экспресс с массой всевозможных услуг сделают вашу дорогу приятной и уютной. Счастливого пути, желает вам "Hiragumy Railroad Corp!", - голос стих и тонкий контроллер вагона номер три вошел внутрь, закрывая за собой дверь, ровно, как и остальные работники. Но вдруг, он остановился... указательный палец не сумел нажать на сигнальную кнопку, когда на платформу вбежал юноша в черном костюме. Он остановился и в темпе зашагал к человеку, который увлекся его появлением.
  - Танар Дангерс, - недовольно пробормотал подросток, да так, что никто и не разобрал бы его слов. А в этом и нужды не было, только один человек в Екрутике, столь же ворчлив и надменен. Он лишь раз посмотрел в глаза ответственного работника, а все остальное время - смотрел по сторонам, делая вид, что предстоящее дело ни сколько его не волнует.
  - Вы опоздали, мистер Данг... ерс... Позвольте, а где ваши вещи, документы - без них я не могу пропустить вас в вагон, - произнес молодой горожанин, с максимально возможной вежливостью.
  - Этого хватит? - надменно бросил юноша, показав разворот костюма - там блистали пять символов чемпионата в виде Краба, Феникса, Льва, Дракона и Единорога. Приветливое лицо контроллера изменилось на более суровое, он становился похожим на собеседника, так происходило абсолютно со всеми, кто имел дело с этим подростком. В нем словно был заточен злой дух, он наполнял атмосферу неясным напряжением и сохранял его, вплоть до своего ухода.
  - Знаете, без документов я не могу вас пропустить, ступайте домой!
  - Не стоит так, со Звездами Екрутика...!
  Контроллер мгновенно перевел взгляд за спину Танара и вновь вернул былую вежливость, склонившись пред появившимся пассажиром. Дангерс обернулся, пред ним стоял высокий юноша двадцати лет, одетый в голубоватый пуловер с белыми полосками на рукавах. Он носил голубые брюки с такими же полосками и черные, как ночь кроссовки. У него были удлиненные золотые волосы, которые были обтянуты банданой, аналогичной раскраски. Но, все это не важно - свой гардероб он постоянно обновлял, неизменным оставалось одно: черные, косые глаза, которые вечно сохраняли свое положение по бокам зрачков, какие эмоции не испытывал бы их носитель. Это не считалось уродством, ибо Он - первый жених в Екрутике, это предавало ему особый шарм и, в отличие от Дангерса, он заряжал атмосферу другим напряжением, он умел внушать людям свое господство, но при этом подчеркивал и их сильные стороны - так было сейчас.
  - Сэр, дайме Морти Шануми, лидер городского стадиона Екрутика, - не смел разогнутся контроллер, боясь провиниться, во зло для своего начальства.
  - Это ваши вещи, Танар? - произнес мастер, устремляя свой взгляд на юношу и, протягивая ему рюкзак серого цвета, с металлическим медальоном, в виде черепа, на лицевой стороне.
  - Мои! - выхватил вещь невежа, принявшийся быстро доставать нужное из бокового отделения, не проверяя сохранность прочих вещей.
  Морти, застывший на месте, опустил руку и, дождавшись, когда Танар войдет внутрь, проследовал за ним, не показывая ничего работнику, который все еще стоял согнувшись. Лишь спустя некоторое время, контроллер поднялся и, странно довольный, нажал на сигнальную кнопку: двери закрылись, поезд тронулся...
  По узкому коридору, опоздавшие пробирались к своим местам, игнорируя любопытнее взгляды прочих пассажиров, которые столпились на их пути, желая выяснить причину "простоя" экспресса. Танар смотрел прямо перед собой, сконцентрировав взгляд на одной точке, а вот Морти старался отвлечь мысли встречных, с помощью личного приветствия, в виде рукопожатия. И это у него выходило: пассажиры, улыбнувшись и, проводив Морти добрым взглядом, поворачивались к окну, чтобы лицезреть момент отправки. Дангерс нашел свое купе первым, остановившись у раздвижной двери, он постучал в неё и открыл... В лицо ударил яркий солнечный свет, нещадно бьющий из не прикрытого окна. Юноша зажмурился и закрыл лицо руками, стараясь разглядеть комнату, через пальцы. Это было обыкновенное купе, аналог которому можно найти через пару шагов: две двухъярусные койки, по бокам, столик у окна, на котором стояла маленькая вазочка со свежими цветами из центрального городского сада. Стены были темно - красными, спальные места обтянуты черной кожей, столик накрыт темной скатертью. В комнате сидели две девушки - прижавшись к окну, они были заняты мнимым прощанием с провожающими на платформе. Поезд шел медленно и им легко удавалось разглядеть радостные лица родственников, до момента, когда появился Танар. Они явно были знакомы: одна, ровесница Танара, была одета в синее вечернее платье, такое широкое и большое, что оно закрывало половину койки. У неё были небесно - голубые глаза, на её маленьком круглом личике можно было заметить легкий румянец, видимо подсела она сюда не так давно. Она носила черные длинные волосы, которые были подвязаны у самого окончания золотистой заколкой. Платье не скрывало плеч: шею покрывало ослепительной красоты ожерелье из серебра и изумрудов, такое красивое, что Танар, ненавидящий драгоценности, невольно сглотнул. Руки она держала на коленях, прижав их к друг другу, как испуганная школьница, на запястьях виднелись браслеты, видимо тоже из серебра. Вторая особа не уступала своей соседке в изяществе. Она походила на её мать, или, как минимум старшую сестру. Её фигуру скрывало роскошное вечернее платье красного цвета, она носила красные волосы, блистающие на солнце, в такт её ожерелью из серебра и рубиновых камней. В руках у неё был сжат веер, на указательном пальце правой руки: темное кольцо с потускневшим серым камнем, кажется жемчуг. Лицо овальной формы с четко выраженными голубыми глазами, надменно рассматривало появление Танара, обвиняя его в существовании, но начать разговор первой она не решалась: он смотрел на неё точно так же.
  Внезапно, юноша оглянулся, сзади его слегка подталкивали:
  - Мистер Дангерс, - удивленно, словно подталкивали его, произнес Морти, заглядывая в глаза подростка, - Ясно, мне все понятно, вы стесняетесь дам, ну ничего я вам помогу, - лидер проскользнул мимо и учтиво поклонился девушкам, при входе, после чего поцеловал протянутую руку, склонив колено. Танар еще больше "посерел" и спокойно зашел в комнату, скинув свои вещи в самом углу. Он принялся вытаскивать из рюкзака спальные принадлежности, а одновременно с этим начал солить Морти, или, как он сам называл эти действия: дангирование.
  - Тут занято! - грубо произнес Танар, ни к кому, не обращаясь... На его слова обернулись девушки, с чьих лиц быстро сошла улыбка. Более молодая совсем испугалась и вновь зажалась в углу, а та, что постарше вновь нахмурилась. Морти поднялся и повернулся к Танару, с прежним, но мнимым, хладнокровием на лице.
  - Я привыкла спать наверху, а вот моя дочь - внизу, она боится упасть во время поездки. Если вы не возражаете мы хотели бы спать на этой половине, - наконец-то заговорила "женщина в красном", выдавая свой возраст, о котором было невозможно судить внешне.
  - Танар, я буду спать наверху, рядом с окном - я люблю прохладный свежий воздух, если тебя это не устраива...
  - Все нормально, я буду спать внизу, в тени, темноте и мраке: я люблю убогие условия, - с этими словами, Дангерс поднял свои пожитки и подскочил к молодой особе, ожидая, когда она освободит место... но она застыла, словно повстречала Медузу Горгону.
  - Доченька, садись с нами, сейчас устроим праздничное чаепитие...!
  Девочка быстро поднялась и перебежала на другую сторону, позволив Дангерсу закончить начатое. Подросток развернул матрас, который был расположен у изголовья кровати, закинул подушку в угол, накинул простыню, а затем аккуратно сложил одеяло в стороне. Лишь после этого он сел, опустив рюкзак у ног.
  Поезд продолжал свой ход, мимо проплывали бесконечные холмы, покрытые сгнившей листвой, которую оставили в этот год без снежного покрывала, ясная погода бесследно исчезала, солнечный диск прятался за облаками, а его редкие, а оттого сильные лучи, резали глаза. Морти и дамы оживленно беседовали, оказалось, что Морти также определен в это купе. Из их разговора Танар понял, что это Миссис Судзуки с дочерью: они победители какой-то лотереи, призом которой являлся билет до Колднесса, в купе вместе с Морти и Танаром: известными городскими звездами. Их имена Дангерс не расслышал, он уже засыпал в это время, накрывшись одеялом и, отвернувшись к стенке. Чаепитие праздничным не выходило, не выходило оно из-за спящего пассажира, который портил всю атмосферу. Пир проходил в глухом молчании, которое редко прерывалось различными вопросами Морти, по мнению Танара - смешными и бессмысленными:
  - Мисс Анна, а вы бывали в Парке "Цукияма"?
  - Я, нет, ну что вы - мне нужно учиться, у меня нет времени на прогулки, - комната вновь наполнилась скромным и легким голоском дочери Мисс Судзуки.
  - Ну, будет. Вам обязательно стоит навестить его, вместе с матерью разумеется, ибо в нем создавались величайшие творения литературы и живописи, атмосфера, царящая внутри обогатит вас вдохновением для собственных трудов...
  
  Дрожат на ветру
  Росинки на листьях мисканта
  Миг - и их нет.
  Но союз наш еще не прочнее,
  Хотя и живу, надеясь...
  
  Морти собирался дополнить свой ответ очередным стихотворением, но вдруг заметил, что Дангерс не спит, а сидит на кровати с расстроенным и, кажется очень утомленным, видом - это был первый слушатель, который так отреагировал на духовную просвещенность лидера Екрутика.
  - Мистер Танар Дангерс, вы проснулись, видимо вы очень много работаете и трудитесь, раз спите посреди дня, когда все другие позволяют себе слабость спокойно выпить чаю, - не однозначно встретила юношу Мисс Судзуки.
  - Ой, Виктор... с тебя пожалуйста.... - пробормотал Танар, поднимаясь, так, что никто не понял его слов...
  - Что простите? - уже испуганно возмутилась женщина, ставя кружку на стол.
  - Не одеяло.... Не пельмени, ну... как - бы пельмени, но не одеяло. Ладно, я проиграл поединок, вы слишком сильны, еще заклинание это... - Танар, весьма небрежно, поклонился и гордо покинул купе, сказав, что пошел прогуляться.
  - Странный подросток....
  - Он, как я в молодости, - подхватил Морти, встряхнув челкой волос, - Я тоже боялся общения с людьми, но когда вырос, то понял, что ничем не хуже и не лучше их - такой же человек. С тех пор у меня дела идут в гору: я открыл школу и возглавил её. Ну, что же... Миссис Судзуки, Мисс Анна, - Морти грациозно поднялся, протягивая руку обоим дамам, - Я приглашаю вас в ресторан, последуем примеру Танара - прогуляемся.
  Дамы улыбчиво переглянулись и приняли приглашение джентльмена на совместный обед, в окружении лучших тренеров Екрутика и их близких друзей.
  
  Deep Forest (on West: 277 mi from Sun City) - 20 December 2006: 9:45
  Морти неспешно открыл свои глаза... солнце проникало сквозь окно и нещадно сгоняло с него сон. Тренер мило улыбнулся своему палачу и огляделся. Мисс Судзуки спала на соседнем ярусе, как и её дочь, видимо просыпаться они были не намерены. Мастер спустил ноги и осторожно спрыгнул, он выпрямился и обернулся к Танару, который был должен спать внизу. Зрелище было не из приятных: простынь съехала на пол, подушка оказалась на середине ложа, одеяло скомкано в огромный клубок и отброшено в сторону, хозяина постели - не оказалось. Морти был обрадован увиденным, ведь оно означало, что Танар возвращался в купе вчера вечером. Большую часть прошедшего дня, пассажиры провели в трех вагонах - ресторанах, в центре состава, справляя праздник, организованный Морти. Не было лишь одного из них - Танара Дангерса, не было его видно и во время остановки в Оливайне, вчера - вечером. Все это пугало лишь Морти, остальные махали рукой и не обращали никого внимания на отсутствие того, кого и быть не должно. "Танар?!" - удивленно восклицали многие - "Веселится где-нибудь, вернется, вот увидишь!". И вернулся же! Морти поднял с пола простынь, поправил подушку и расправил одеяло должным образом, после чего подошел к зеркалу. "Следует умыться" - подумал Морти и, достав расческу, навел порядок на голове, затем - вышел в коридор, прихватив с собой полотенце, зубную щетку и пасту.
  В коридоре он замер, напротив их купе стоял сам Танар, высунув голову в форточку, позволяя ветру играть с его волосами. Услышав появление Морти, он поспешно прервал свои воздушные процедуры и на секунду обернулся. Лидеру стадиона этого хватило, чтобы понять: Дангерс спал мало, проснулся он давно и умываться не в желании. Чуть подумав, Морти спрятал умывальные принадлежности в кармане брюк и медленно подошел к Дангерс, встав рядом...
  - Не против, если я здесь постою?
  Дангерс повернул голову на лево, встретившись с немым взглядом обратившегося:
  - Стой, коли не брезгуешь, - пробормотал Танар особым образом, чтобы дать понять Морти - зубы он не чистил.
  Красно - черный экспресс вступил на территорию Глубинного леса несколько часов назад, именно тогда проснулся Дангерс, услышав, как ветки еловых стучатся в окно: они с каждым годом становятся все длиннее, хотя и обрубают их все короче. Вечнозеленые... сейчас они уступали этому названию: они были покрыты снегом, полностью он самого подножия до самой верхушки. Зимняя белизна расплывалась на многие километры вперед, смешиваясь с небесной лазурью и слава ясной погоде, ибо только благодаря этому было возможно отделить небо от земли. Морти щурился, глядя в окно - он еще не приспособился к яркости утра, в отличие от соседа... Но, в эти минуты - они были похожи, похожи не внешне и не характерами. У них было что-то общее, это общее - любовь к природе и поклонение её могуществу. "Что может быть прекраснее "Гряды Даэлги", когда она, обсыпанная снежной пудрой нежно тает под теплыми весенними лучами?!". "Как описать восторг, когда мимо проплывают руины античного храма Бога Воды, того самого, в котором была найдена одна из плит Великого Воина?!". "Что сказать, когда не можешь говорить, пораженный красотой восхода: когда солнце, давно осветившее Джотто, медленно выплывает из-за Ашеронских Гор, прогоняя тень?!"...
  Вдруг, Морти медленно закрыл глаза и из его уст плавно потекла речь, похожая на древнюю песнь какого-то статного короля на западе... Он пел так красиво и столь чувственно, что даже Танар невольно стал прислушиваться... в голове стала появляться картинка, повествующая о событиях песни, хоть он совсем не знал языка...
  
  Аламру Эней Макуна?
  Энтра энду Галасе?...
  Макуна лифоан Энтре...
  Занан - Занан, Макуна Фре!
  
  - Мм..., - улыбнулся Морти, когда закончил, - Эта песнь о королеве Карлинн, которая взошла на трон в далеком - далеком Хоеннском княжестве, после ухода своей матери, известной, как Госпожа Линн... конечно, это только отрывок...
  - Красиво, - глаза Танара заметно слезились, он стал часто их закрывать, делая вид, что еще не отошел от сна, - Сколько нам еще ехать, Морти, - былой невежа заметно потеплел, видимо не зря говорят "языки Екрутика" про своего лидера.
  - Давай посмотрим, вот видишь, там виднеются горы... по форме они напоминают Даэлгу, вставшую на дыбы: это известная "Гряда Даэлги", - Танар одобрительно закивал, - своей головой она "смотрит" на Кауну. Судя по всему, нам осталось до нее, около трех часов... Затем, не считая сорокаминутной остановки, около шести часов по прямому полотну до Туннеля Холодных Гор...
  - То есть, сегодня вечером мы уже будем на месте?
  - Верно, если конечно маршрут не поменяли за два часа до отправки, ведь я опоздал именно из-за того, что ходил уточнять дорогу... Кстати, - кажется Морти что-то вспомнил, что-то, что сильно его волновало, но было напрочь забыто, - Твой рюкзак, я выхватил его у рокета, который налетел на меня по дороге на станцию. Узнав череп на сумке, я быстро присвоил вещь себе, разумеется, чтобы передать хозяину, но... как ты, мог без неё продолжать бежать? Документы, вещи - понятно, можно обойтись и без них, учитывая твою важность, но покемоны, как ты мог оставить их?
  - Монстры? Монстры всегда при мне, я сам себе монстр..., - кажется Танар не воспринял сказанное, как вопрос, но встретив любопытное выражение лица собеседника, дополнил, - Не волнуйся, я не храню покемонов в сумках...
  Потом они разошлись: Морти умываться, Дангерс за чаем... Танар шел и думал, как ему вести себя дальше. Можно оставаться прежним неудачником - одиночкой, а можно спокойно жить в компании хороших и интересных людей, вроде Морти. Несколько раз он себя ругал, несколько раз поправлял, он вообще очень часто разговаривал сам с собой, за неимением друзей. Это вовсе не заменяло ему друга, просто это помогало выбирать и принимать решение. Сейчас - это напоминало замкнутый круг, помочь сам себе они никак не мог. Ему помогли совершенно неожиданные личности, которых он не знал, и никогда о них не слышал...
  "Восточный Экспресс", как и предсказал Морти подъезжал к Кауне, скорость заметно снизилась - до города оставалось, чуть более часа. В отличие от прочих поселений, вокруг Кауны не имелось никаких вторичных населенных пунктов, не было того "кольца снабжения". Маленький город, добывающий минералы в соседних горах, заложенный несколько лет назад. Неудивительно, что леса и пещеры вокруг него облюбовали разбойники и мелкие преступные шайки. Их было так много, что их побаивались даже крупнейшие банк - формирования, вроде Рокетов. Связанные одной цепью, они помогали друг другу и делили добычу поровну, на задания ходили по - очереди, а делили добычу между всеми. Сегодня, была очередь банды Быстрого Клинка, а добычей должен был стать "Восточный Экспресс"...
  Морти уже сидел за столом, вместе с Миссис Судзуки, её дочерью - Анной, Серенной - зрелой женщиной в черном смокинге и Потхуком - садоводом из Азалеи, который, переехав в Екрутик, стал тренировать монстров, преимущество травяных и водных. Танара вновь не досчитались, обещаясь придти, он вновь не появился...
  - Как вы спали Миссис Судзуки? - радостно и громко воскликнул Потхук, заставив всех улыбнутся, глядя на его морщинистое загорелое лицо.
  - Прекрасно, я люблю засыпать под перестук колес, - ответила женщина, прервав свою благородную трапезу. Здесь накрывали самые известные повара города для самых известных мастеров Екрутика, излюбленные блюда, специально подобранные для каждого из гостей. Никто не мог остаться равнодушным, даже Дангерс, заказав столик, увидел бы на нем то блюдо, о котором он постоянно мечтает. Ресторан объединял в себе три вагона в середине состава. Они были соединены надежными платформами, так, что, находясь внутри, возникало ощущение, что это один большой зал. Бурый паркет, покрытый высококачественным лаком постоянно блестел и радовал глаз любого чистоплюя, на больших окнах - занавеси красного цвета, потолок украшала не большая, но очень уютная люстра. Столики были расставлены по бокам, создавая свободное пространство между собой, если кому-то захочется станцевать, под музыку, которая исполнялась вживую группой музыкантов из сердца Канто, из Селадона. Играли, в основном, спокойный вальс, изредка его прерывало что-то мелодичное, либо случайная джазовая композиция. Сейчас, под музыку "Хрустального Ветра", Морти кружил в танце с Мисс Анной, рядом Потхук, в компании с Серенной; Миссис Судзуки категорически отказалась, заявив о своем неумение танцевать. Она медленно жевала бифштекс с гарниром, запивая его красным вином с острова Моро, образца 1911 года - на танцующие пары она не смотрела, в глазах читалась некая обида, вызванная какими-то воспоминаниями. Загасить она её не могла, а лишь пыталась спрятать за восхищением от съеденной пищи. Внезапно, она сильно зажмурилась... прекрасное лицо исказила гримаса боли и ужаса, на него проступили редкие, но глубокие морщины... никто этого не заметил, но женщина, едва, не закричала. Она открыла глаза лишь после того, как был осуществлен большой глоток из бокала спиртного. Жемчуг на её кольце ярко светился, рука покраснела, кажется, что украшение сжимало и нагревало кисть одновременно...
  - Да, Хранит нас Пламя Божественного Феникса, - спокойно произнесла Судзуки, после чего окна стали разлетаться вдребезги, во всех трех отсеках, а внутрь не стали проникать странные высокие люди в белых костюмах, видимо они залезли с крыши поезда, спрыгнув на неё с деревьев.
   Веселье было прервано моментально, музыка прервалась, люди замолкли, здесь не было пугливых аристократов, здесь были мужественные и храбрые тренера, богатые, а сейчас беззащитные. Они молча взирали на террористов, оставаясь в том же положении танца, на котором их прервали. Захватчики были одеты в белую зимнюю униформу, на голове носили противогаз с фильтрующей коробкой, толи для защиты, толи для маскировки. В руках у них были старые, поношенные, винтовки, обрезы, некоторые стояли без оружия: среди них выделялся лишь один. Он был перепоясан красным ремнем, на котором была закреплена катана. Он вышел вперед, когда прочие столпились вдоль боковой части, наведя прицел на заложников...
  - Господа и Дамы, мы вынуждены прервать ваш пир, но зима выдалась суровой... Мои люди заберут у вас всю наличность и все украшения, а затем спокойно уйдут. Сделать мы это должны до выезда из Глубинного леса. Кто будет нас задерживать, сохранит за собой деньги, но потеряет жизнь. Выбирайте. Да, и еще: положите свои покеболы на стол, возле выхода... Никто не знает о нашем появлении: видите себя тихо, все займет около десяти минут...
  Под негодующий шепот все медленно поплыли к центру зала, организуя очередь, под давлением со стороны жестоких взглядов преступников. Многие отдавали все ценное - сразу, как говорили разбойники, без лишнего шума, некоторые препирались и пытались что-то утаить, но это не выходило: врать они не умели. Морти, сложивший свои боллы, также спокойно расстался с сотней Индиго, и отдал серебреное кольцо. Но он не прекращал думать, как выйти из состроенной ситуации, он не хотел стать героем дня, но не мог стерпеть будущего стыда, за проявленную слабость. "Сколько здесь людей, двадцать - тридцать, - продолжал думать мастер призраков, - сколько орудий... пускай девятнадцать... Нет! Слишком длинный зал, я не успею остановить всех... кого-то обязательно заденут... пожалуй это и есть цена жизни".
  - Дама, прошу снять это кольцо, иначе мне придется забрать его вместе с вашим пальцем, - издевательски, по-доброму, проговорил один из солдат, дойдя до Миссис Судзуки.
  - Это кольцо у меня с самого рождения, мне одели его, едва я родилась, оно слишком крепко сидит на руке, я не могу его просто так снять, - жемчуг перестал светиться, но рука оставалась столь же красной.
  - Тогда я вам помогу, - ответил мужчина и вытащил из сапожных ножен небольшой кинжал... секунда, отделяющая лезвие от плоти женщины, продлилась для всех абсолютно различно. Морти, с обидой, закрыл глаза, прочие сжали зубы от напряжения, а семейство Судзуки горько заплакало, под общий хохот со стороны террористов... но вдруг, все смокло... Преступники опустили ружья, заложники молча, но с некоторым страхом, взирали перед собой. Никто не смел более смеяться или даже говорить. Морти открыл глаза: в ресторан зашел Танар Дангерс, запустив руки в карман, он, чуть сгорбившись, шагал вдоль зала, не открывая глаз. Никто его не останавливал, вооруженные солдаты не смели стрелять без приказа, а их лидер - былой рубака "Быстрый Клинок" потерял всякую уверенность.
  - Стой, - наконец сказал он и Танар остановился, - Сложи покеболы на стол, за спиной, и вставай в общую очередь, или будешь убит...
  - У меня нет покеболов, нет денег и нет ничего ценного, - сказал вошедший, сказал с какой-то таинственной интонацией, при которой каждое слово слышалось, для каждого, как-то иначе и Морти услышал то, что следовало... он вновь улыбнулся.
  - Я сказал - Встать! - закричал старческий голос, оглушая всех стоящих.
  - Я Данг, из левого колена Лонидангов, я тот, чье имя режет слуг, а голос удручает, я, рожденный без плоти, чья жизнь - предсмертная агония, тот, кто в темноте и одиночестве видит истину, кто правду считает зеркальным отображением лжи, кто не ищет счастье и не желает жить. Я Танар Дангерс, склоняюсь пред своими учителями: людьми "Темноты и Тумана", что одарили меня этой техникой - "Афин Нур"
  - Открыть огонь, - скомандовал старик, но было уже поздно: туман окружил Танара и скрыл его от взоров стрелков, шла беспорядочная стрельба и, если бы Морти не предупредил всех пригнуться: жертв было бы не избежать.
  - Днем нас скрывает туман, а ночью - Тьма, - продолжал рычать Танар, спрятавшись на недоступном слое пелены, одновременно с тем, как воздухе стали появляться ранее невидимые монстры, видимо они вечно летали над Дангерсом. Хонтер, испускающий множественные Шары Тьмы, уже поразил нескольких преступников, Шениджа, равнодушная к битве, парила над головой лидера банды, заморозив его своим взором, СаблАй форсировал туман вместе с хозяином и отвлекал их внимание, Мисдревс наполняла воздух загадочной мелодией - так и осталась невидимкой для всех, исключая Морти, который и раньше видел "духов Танара". Был еще и Даскулл с Баннетом, но они занимались тем же, что и Хонтер: обстреливанием группы преступников. Туман быстро рассеялся, когда лидер смог отмахнутся от способностей Шениджи и даже нанести ей режущий удар Катаной...
  - Ваши пули и мечи бесполезны против призраков, - прошипел Дангерс, когда последний из преступников упал на пол: лицо его было обезображено ужасом, он был пурпурно - бледным, но явно живой: он равномерно дышал, выпуская облако пара. Туман рассеивался, призраки исчезали: из-за пелены шагал Танар, прямо на человека с приготовленным для работы мечом. Вдруг, террорист резко подскочил к первому из заложников, в очереди, подставив клинок ему к глотке... Ей оказалась миссис Судзуки, которая все еще громко плакала, с надеждой, рассматривая свою руку, которая постепенно принимала прежней оттенок.
  - Я её убью, глупый мальчишка, убью и виноватым будешь ты...!
  - Ты можешь уйти, меня не волнуют ни эти люди, ни их состояние, меня не устраивает лишь факт вашего пребывания здесь - пошли вон!!! Или будешь убит, пускай и заберешь с собой эту несчастную, - Дангерс говорил, опустив голову, так что его глаз не было видно; старик судорожно пытался вымолвить хоть слово в ответ, но не находил ничего подходящего. Пот медленно покрывал внутренние стеклышки противогаза, меч дрожал в усталых руках. Старика, так никто и не понял, деваться ему было некуда - стыдливо сбежать он не мог, оставив всех своих людей, сдать оружие и сравняться с обычными ворами было для него верхом позора, убивать он никого не хотел и наверное не мог. Что делать он не знал до самой последней секунды, когда Танар оказался в метре от него, в окончании третьего вагона ресторана... "Быстрый Клинок" отбросил даму в сторону и набросился на соперника, выполняя смертельный удар, высоко подняв катану. Мгновенное движение, резкий выпад, блокирование и удар. Дангерс сравнялся со своим противником, встав по левому боку от него: кровь уже покрывала его руку, старик не успел, или просто не хотел, ударить врага и был проткнут танто**. Победитель спокойно ждал, когда проигравший выпустит последний дух... он рухнул на пол, когда Танар вытащил оружие. Все молча взирали на подростка, кажется, после ухода последнего из настоящих убийц, все перекинулись на него. Он опустил нож, спрятал его где-то за поясом и, не взглянув на спасенных, зашагал назад, к выходу, через который появился. Дверь закрылась: с другой стороны - появились служители порядка, которые опомнились лишь после того, как заслышали стрельбу. Они стали осыпать всех вопросами, но все онемели, толи от пережитого шока, толи от морозного воздуха, который уже успел заполнить ресторанный зал.
  
  
  Kauna Town - 20 December 2006: 17:31
  Железнодорожная станция спрятанная парами поезда, слегка пригревалась закатными солнечными лучами. Асфальтированная платформа, покрытая грязной пленкой льда была окутана туманом "выхлопных газов" Восточного Экспресса, совершившего плановую остановку, точно по расписанию. Недавно, здесь было столько народа: полиция, пресса, скорая помощь и даже пожарные. Танар удивлялся, откуда столько средств в "маленьком городке по добыче минералов". Он все еще стоял на станции, за пять минут до отправки: ранее он никогда не покидал состава, но в этот раз, ему пришлось выйти, как и остальным. Покореженные вагоны ресторана отцепляли, подвозя новенькие, правда о былом комфорте, все-таки, пришлось позабыть. Полиция допрашивала всех, все больше самого Дангерса, который благополучно избежал разбирательств, благодаря сведениям, которые были получены от свидетелей. Морти сообщил о побеге нескольких из членов банды, едва они сошли в Кауне: на восток был отправлен отряд К - 9 и через несколько часов он вернулся, правда, не застав любопытства мастера Екрутика. Беглецы, спрыгнув с поезда, смогли уйти в глубь леса, передвигаясь по деревьям, видимо они даже ничего не ушибли.
  - Нам пора, Мистер Танар, - послышался голос позади юноши... это был Морти, тот стоял с прежней улыбкой, той самой, которую он надел при посадке на поезд в Екрутике.
  - Видимо, к вечеру.... Мы в Колднесс не приедем, - грустно пошутил Танар, чем позволил Морти подойти ближе.
  - Один вопрос: Ты случайно зашел в ресторан, или намеренно пришел всем помочь?
  - Один вопрос, один ответ: Мне захотелось отведать тамошних пельменей, очень уж я их люблю, поэтому - считай, что случайно.
   Морти громко смеялся, а Танар все продолжал: "Не пельмени, ну... как - бы пельмени, но не одеяло", сзади слышались волнующиеся голоса Миссис и Мисс Судзуки, предупреждающие о том, что поезд отправляется... уже на ходу юноши запрыгнули в свой вагон и простились с Кауной, впереди их ждал Колднесс - Ледяное Королевство.
  
  *Арлиан - Тренер, обладающий уникальной техникой ведения поке - сражения, полученной в одном из специальных орденов - Школ Тактик. (PWG)
  **Танто - кинжал или нож длиной до 30 см
  
  Episode #2: Flame of the Four
  Edge of a Nupanian Forest (Mirkfield Town - 15 km from Coldness City) 20 December 2006: 22:30
  Горячее пламя костра высоко поднималось вверх, освещая стройные деревья, заботливо укрытые снегом, после того, как у них отняли всякую одежду на самой заре осени. Звезды ярко светили на небе, хоть показавшееся было луна, мгновенно скрылась за одиноко - странствующим облаком. Ветра совсем не было и огромная пелена не спешила пропускать яркий свет на поверхность земли, где было столь холодно, что тело невольно сотрясала судорога и озноб, берущий начало где-то на поясе. Вокруг костра сидело четверо, четверо молчаливых и совсем разных людей. Образуя круг, они гордо взирали на пламя, не смея заговорить друг с другом. Уже долго сидят они здесь, радуясь теплоте их очага, хотя могут и обзавестись уютной комнатой с камином, будь на то желание. Первый из них, среднего роста юноша, облеченный в широкую мантию серо - белого цвета, достаточно великоватую для своего роста. От этого, подол слегка забрызган грязью и пылью, сильно въевшийся в ткань. Несмотря на двадцатиградусный мороз, подросток не носит головного убора: мантия скрывает его шею и защищает от простуды, лишь изредка он выдыхает облако пара, согревая руки, сложенные под одеждой. Он сидит на корточках... сидит и молчит, ровно, как и все, правда частенько улыбается, как-то загадочно и неясно, в этом многие читают злость, некоторые усмешку, многие находят это приятным. Когда его руки, вновь вылезают из-под мантии, они нарочно притягивают к себе внимание, поскольку на запястьях бренчат браслеты из чистого серебра, ярко вспыхивающие под игрой огня. Напротив этого человека находиться еще более удивительный подросток: не высокий, замкнутый, странно грустный и очень задумчивый, когда его взор обращается звездному небосводу. Он уже несколько часов занят тем, что точит небольшую деревянную палку, восседая на полу - срубленном дереве, лишенном ветвь. Крайне редко, его взор отрывается от неживого предмета и обращается к юноше напротив: носителю белой мантии, который загадочно улыбается в ответ. Подросток носит зеленую мантию, поверх странной кожаной жилетки, держит в руках нож, которым собственно он и творит свое дело. На ногах джинсы, совершенно обычные, и никак, не подходящие к верхней накидке. Более привлекает к себе внимание рукоять меча, её янтарный блеск потеснит отблеск браслетов первого участника собрания и намного обойдет её впереди. Кроме них присутствует девушка в грязно - зеленом походном плаще, чьи черные локоны ниспадают с плеч, касаясь земли, ибо сидит она на коленях, сложив на них руки. Большую часть времени она занята обращением к небу и поочередном закрытии очей, лишь изредка её взгляд уходит на право, встречаясь с доброжелательным взором носителем белой мантии. Напротив неё зрелый мужчина с белоснежно - седыми волосами, закрепленными диадемой у самых висков. Он сидит, опустив голову, положив правую руку на коленку правой ноги, не обращая никого внимания на окружающих. На нем одет плотный синий фартук, на поясе которого закреплены пять бутылочек с прозрачной жидкостью, за спиной свисает накидка из красного шелка. Левая рука держит посох, стоящий рядом, который вровень с костром, освещает опушку синим свечением, идущим из сферы, возглавляющей артефакт.
  Далеко впереди мелькнула черная ниточка реки, бесшумно стекающей с гор, едва заметная полоска леса, окружающего русло, подобно крепостной стене, а на противоположном берегу - поселение, совсем маленькое, но видно процветающее; от опушки Нупанайского Леса отходил туда узкий проселок, рассекающий пополам сплошной массив сжатых полей, сейчас - заброшенных. Еще дальше, тропинка превращалась в широкую дорогу, мощенную черным булыжником, огороженную по бокам забором из обожженного кирпича. Она проходила через все селение и дальше, где скрывалась за поворотом, обтекая высоченный утес, обращенный к западному и бескрайнему океану. Горы окружали эти места, создавая их отрешенными и, погруженными в вечную тень: здесь практически всегда было темно и от этого грустно, печально тоскливо. Единственный доступ в долину та самая дорожка, вклинивающаяся в Южно - Болотный Тракт, уводящий еще выше в горы - в Колднесс Сити.
  "Клянусь душой Фиранила, но что-то время слишком медленно плывет, еще медленнее, чем этот ментал стачивает свою палку, - подумал про себя "юноша в белом", откровенно вздохнув, - И зачем я подошел к ним, чего мне не сиделось в трактире? Сейчас бы отведал крепкого пивка, подумал о жизни, слушая песни местных сочинителей, а потом насладился игрой в кости, какой бы нечестной она не была. Эх, неужели меня привело сюда чувство одиночества и поиска равных себе характеров?! Да, нет, нет... Гореть им всем в огне Священного Феникса! Разве эта девчонка сильнее меня? Да она вот-вот порвется от долгого молчания, как натянутая струна, упадет и иссохнет под моими ногами! А этот старикашка? Может он заснул? Он смешен и слаб! Возможно он мудр, возможно и хитер, но куда ему тягаться с моими способностями? Ах... этот ментал! Ненавижу их спокойствие, в минуты, когда решаются вещи столь важные, что за них можно отдать душу. Все они психопаты, получившие в наследие древнюю силу! Впрочем, этот еще тупее, чем остальные. Я ожидал увидеть другого, такого, который пестрит на обложках журнала: радостного, волевого, хитрого, готового вести за собой, восхищаясь не только своим духом. А он.... Как он меня разочаровал, он напоминает цветок, который забыл сгинуть с наступлением зимы и теперь молчаливого тухнет, под общее негодование. Я приму за честь задание, целью которого будет его смерть, только, когда же мне его дадут.... Ха! Что я мечтаю - никогда, он слишком мелкая цель для нарушения современных законов. Он самый жалкий из троих, не готовый к настоящим испытаниям! Мне бы только выполнить задание мастера Халека, прославиться и стать сильнее, тогда я самостоятельно с ним разделаюсь и пускай это станет причиной войны между нашими орденами. Я уверен, это приведет Фиранил к вершине, еще большей, чем сейчас... Прекрасное чувство, - юноша плавно улыбнулся, хитро прищурившись, так, что это всеяло в душу человека напротив - страх и ужас, - Эта девушка, все-таки, симпатичная... она мне нравится. Думаю, если она побывает на Красной Горе, то станет достойной моего пристального внимания, а сейчас - она жалкая пешка в игре более сильных. Да, будет достойной, - подросток еще больше сощурился, буквально, пронзая пламя костра, которое все сильнее и сильнее прыгало на месте, отбрасывая жуткие блики на ближайшие деревья. Поленья громко потрескивали, словно звали на помощь, пытались что-то вымолвить и лишь старик в синем фартуке, поднял взгляд на их крики. Кажется он почувствовал что-то необычное, но мудрость прожитых лет не дала ответов на его вопрос и он, с досадой, опустил голову обратно.
  "Правильно, правильно, - продолжал рассуждать юноша, заметив волнение человека по правую сторону, - Признай свою никчемность, ты негоден для современных стандартов и если ты не примешь правду, то тебя настигнет огонь Священного Феникса, а если не он, то я займусь тобой лично, треклятый серафим!!! Эх... нужно успокоиться, иначе мне не светит ничего хорошего. Посмотрим, что у нас есть. Посох Си - Кафа, древнейший артефакт, принадлежавший одному из самых могущественных некромантов запада в одиннадцатом столетии Эпохи Великого Вторжения, по мнению многих - он и есть праотец всех последующих малефицистических орудий. Во времена штурма замка, его хозяин воспользовался посохом и отогнал наступление далеко за пределы своего княжества. Позже серафимы, под предводительством неизвестного Белого Волшебника собрали первую армию монстров и сокрушили стены цитадели, оказалось, что на покемонов не действует магия посоха. Некромант впал в панику и был убит в дуэли с белым волшебником, так быстро, что даже не успел тому повредить. Многие посчитали, что проигравший прочитал заклинание переноса души, сохранив свою душу в посохе. Так сила артефакта трехкратно возросла и теперь она давала власть над монстрами. Совет серафимов посчитал необходимым уничтожить посох, но это никому не удавалось, до тех пор пока он не попал в руки Радьлову Фиранилу, великому некроманту, жившему уже в нашу эпоху. Он отказался от могущества магии, ему не понятной, разрушив чары. Полностью его уничтожить не мог даже он, но теперь Сфера и сам посох существовали отдельно, душа её создателя оказалась обреченной на сон, внутри сферы, что назовут Си - Кафа. Две части орудия будут надежно спрятаны: Сфера Си - Кафа обретет свой новый дом в Лунном Храме, где-то на севере, где долгое время будут её стеречь монахи Дигнатеру, а посох Радьлов отдаст настоятельнице Ордена Благословения... Сравнительно недавно, в 1972 году на землю упал крупный метеор, попавший прямо в Лунный Храм Вертании. Так Сфера Си - Кафа сгинула в небытие, но еще раньше исчез посох. Среди Серафимов произошел разлад, (Великий Спор 1888 год), многие откажутся от сохранения такой опасной и темной вещи в стенах храма и мнением большинства посох будет сброшен с Девственной Скалы в открытый океан. Глупо считать, что части были уничтожены! Великие чародеи веками бились над его неуязвимостью, и никакой метеорит, никакой шторм не сможет сломать ни посох, ни тем более сферу. Год назад, посох был обнаружен группой отдыхающих на побережье Черегров Сити... Эх, как я мог его упустить, - подросток злобно поднял веки глаз, превратившись в алчное и подлое создание, правда быстро успокоился, вновь став толи хитрым, толи задумчиво проницательным, - Впрочем, тогда я о нем ничего не знал. Посох будет сдан в последний ломбард за смехотворные гроши, а на следующую ночь украден группой экстремистов, у которых и сейчас находится. У них же находиться и Книга Си - Кафа, в которой изложена вся летопись создания и обращения с артефактом. Неизвестным остается местоположение Сферы Си - Кафа... при исследовании развалин святыни в Вертании - ничего найдено не было. Экстремисты - низший сорт противников, отнять у них собранное будет не трудно, но вот, что делать со Сферой? Видимо кто-то из Вертании нашел её и припрятал, кто-то знает о её силе... нет, только нам открыта её тайна. Видимо, нашедший обратился к кому-то за помощью, скорее всего это кто-то из ученых - историков. Следует навестить их: удостоить их вежливым визитом настоящего шамана, хоть и обездушенного... Что же, все-таки, так долго тянется время?"
  "Мне следовало отступить, - с обидой, вспоминала девушка, вдыхая морозный воздух полной грудью, - Трус! Я поступаю, как последний трус, оправдывая себя.... И перед кем? Перед собой! Какое убожество, разве может быть мне прощение, после того, что я сделала? Лишила жизни такого же подростка, какой являюсь сама? Я не смогу жить с этим, мне нужно найти отца этой девочки и просить у него прощения или справедливого наказания... или, все-таки, сделать проще? Нырнуть в этот огонь, в пламя этого костра и отчиститься, как делали это раньше? Нет, это будет непростительно! Мне нужно набраться сил и погибнуть, лишь после того, как предстать перед тем, кто дал жизнь, которую я отняла. Эх... как же все-таки одиноко, даже в компании этих молчунов, хотя я и сама ничего не сказала, но как я могу...? Зачем же мне понадобилось лесть в Южный Ашерон, во время разгара гражданской войны, зачем пришлось пережидать осень в лесах Мелинеса и сражаться со Стражами Леса? Почему они все-таки на меня напали? Та девочка... видимо сочла меня за очередного посланника от экстремистов... Она сама напала, - девушка заметно, особенно для "юноши в белом" побледнела и едва удержала слезы: лишь неслышный стон скатился с её губ - она выдержала накат эмоций, - Видимо это судьба, её судьба погибнуть из-за меня. Будь проклят тот день, когда я решила стать шаманом! Пусть сгинет эта чертова Красная Гора, вместе с её корпусом благородных защитников!"
  Внезапно, подросток заметил на себе любопытный, казавшийся приятным, едва ли не влюбленный, взгляд соседа. "Юноша в Белом" пристально изучал даму и ей на секунду, вдруг стало так страшно и холодно: вспомнилась боль в ногах, показалось, что она совсем одна и есть только этот загадочный мальчик по другую сторону огня. Миг пролетел и все вернулось в норму, сосед вновь изучал огонь, ментальный тренер по-прежнему точил деревянный обрубок, а старик напротив казался спящим. "Этот парень... этот взгляд.... Он шаман? Нет, но... откуда у него это все? Спокойно. Мне надо успокоиться, на нервах такое может показаться, что вовек не привидится! И все-таки его глаза мне кажутся знакомыми, может он его младший брат? Точно, вот откуда у него форма Фиранил, он брат Халека, или его близкий знакомый. Мало ли что, они очень похожи! Все понятно, теперь у меня есть повод нарушить молчание... Хотя, наверное не стоит. С какой стати я должна этим заниматься, мне и так не плохо, пусть вон... "зеленый ветер", пусть покажет свои познания в истории этих мест, а то я здесь еще не разу не была. Не была, а ведь он нас сюда привел, обоих... Обещал же, что о холоде вы забудете, что вид на бескрайний океан далекого Запада, что тень гряды холодных гор глубоко сядет в сознании. Он не врал, действительно не врал, даже тогда, когда говорил о том, что у костра будет спокойней, чем в трактире. Собственно, видимо он не один такого мнения, ибо зачем тогда, к нам пришел братик Халека? Действительно, здесь себя чувствуешь, как-то иначе, словно тебя совсем и нет, будто умер и попал в чистилище, где нужно замолить все грехи и только после этого придет свет. Эх, а он не приходит: ночью - мрак, днем - тень. Прекрасное место для неприступной крепости "Темноты и Тумана" Какой же ты хитрец, юный монах Хайте?н! Точно знал, что у меня есть грешки, раз привел меня сюда и не случайно ты тогда сказал: "Если вам есть, что скрывать, если вы запятнаны страшным грехом - ступайте за мной - по ту сторону гор, если вы чисты, ступайте за мной, чтобы не согрешить!" Почему же ты сейчас молчишь? Или ждешь, когда кто-то заговорит первым, сломается под температурой? Нет, не дождешься, я искуплю свой грех, я поняла это, и спокойно дождусь утра, вместе со всеми..."
  Невысокий подросток, занимающий ствол срубленного дерева, слегка одернул ткань своей мантии, стряхнув на землю ненужные опилки, после чего вопросительно, для проверки, изучил всех сидящих взглядом, на него никто не смотрел, или ему так показалось. "Ви мандуэль маркундра, зи нериаль застин, уфон бель мати?н, маркундра эль Канон, - мысленно напевал ментал, слегка улыбаясь, - Только это все пустые мечты, обреченные на вечное исполнение! Мм, я наверно совсем, как дурак выгляжу с этим ножом и палкой?! Ну и пусть, немногие знают, что это за клинок. Устройство березового ножа столь древнее и совершенное, что никто из сидящих с этим не поспорит. Обе стороны лезвия - тупые, ими нельзя ни порезать, ни тем более убить, лишь на кончике опасного острия, есть небольшое отверстие, которое образует канал, уводящий глубоко в структуру, вплоть до самой рукоятки. Изначально, она прозрачно - серая, но стоит проткнуть древесный ствол, как она наполнится соком и примет янтарный оттенок. Превосходная вещица, только вот, точить ей что-то совсем невозможно". Вдруг, токарь остановился... он резко повернул голову направо, ему показалось, что кто-то простонал. Его соседи спокойно рассматривали работу огня, они точно ничего не услышали. "Показалось? - спросил сам себя юный монах и продолжил работу, - Показалось! А если нет, что я сделаю? Подниму панику, тогда какой из меня ментал? Я должен сохранять равнодушие, пускай даже не хладнокровие, пока не появятся вещи действительно важные для меня. Ух, почти закончил: скоро я дойду до центра, добыв ценный ингредиент для моих запасов. Без них будет трудно добраться до Вершины Рейквейзы во второй раз, весной, когда сойдут снега. Очень трудно. Хотя, если подумать, стоит ли рисковать своей жизнью вновь, ради какой-то сферы, купленной за сотню Индиго? Пускай это даже часть древнего артефакта, пускай от этого зависит куча жизней? Почему я должен заниматься общими проблемами? Может, стоит отдать её серафиму? Его святость не позволит ему причинить кому-то зло, а столь зловещий предмет он постарается уничтожить, с еще большим усердием, чем я? Или... отдать... Хотя он не может быть шаманом, а как бы он мне сейчас помог, если бы он им был! Да, не просто устоять перед легкой дорогой, когда кроме неё тебе предлагают невозможный путь. И, все-таки, я пойду к мастеру Менталю, возможно он мне посоветует что следует делать, или хотя бы расскажет что-то об этом артефакте. Конечно, больше информации я бы узнал, если бы навестил школу на Красной Горе, только опасно это - забираться в дом, охваченный пожаром. Для начала мне следует найти известного мастера меча из Мелинеса, из текущего центра всей преступности Нового Света. Что и говорить, мне нужен проводник через леса, из тех, кто уже бывал там...."
  Совсем еще не старый мужчина, которого все называли серафимом, больно сглотнул и открыл глаза, в тот момент, когда трескотня поленьев стала особенно громкой. Взлетающие искры уносились высоко в небо, туда, где должна быть луна, скрытая за огромным черным облаком... Старик опустил голову, сбросив с плеч свои не длинные седые волосы, поправил посох и уселся поудобнее. Он вновь закрыл глаза, заскрипел зубами и незаметно оскалился, словно сдерживал огромной силы крик. "И чего только молодежь не придумает, - думал он про себя, - О каких грехах он говорит? Гора, как Гора, океан, поля, овраги, теснины... леса замечательные, также тихо, как и в Долине Роз, совсем нет покемонов..." Серафим незаметно открыл глаза. Он медленно повел взглядом против часовой стрелки, оглядывая сидящих тренеров, страдающих бессонницей: подросток в зеленой мантии аккуратно стряхивал опилки на землю, девушка слева от него равномерно вздыхала, не открывая взгляда... "юноша в белом" благотворил огонь, кажется он единственный кто следил, чтобы он не погас. "Грех... а ведь долго думал пред тем, как идти сюда, повернуть за тобой, когда ты предложил!!! Нет!!! Я не хочу принимать это за правду, я сам принял это решение, в этом месте, в этом пламени нет ничего особенного! Я сам пришел к этому, - мужчина вновь показал оскал и еще сильнее сжал посох в своих руках, - Сам! Месть не выход для меня, для меня - Праведника Доброты! Пусть этим занимаются другие, а я... я найду того, кто погубил мою дочь и спрошу по какой причине? За что он сотворил это страшное деяние? И возможно, прощу его, отпущу ему его грехи и, - впервые за долгие месяцы, серафим улыбнулся и перевел взгляд на ментала, - Приведу его сюда и скажу то, что сказал мне ты - посланник ордена Дигнатеру, возможно он осознает свою вину, найдет верное решение и поступит так, как следует. Но! О чем же я думаю!? Мне уже тридцать лет, детей у меня больше нет и не будет... никого не осталось. Род прерван. Да... теперь невольно понимаешь, что единственный, кто у тебя остался ты сам и убийца последнего из близких тебе людей! "Если нет семьи, всегда найдутся люди, заменяющие их - друзья!" - мужчина спорил, сам с собой. "Друзья? Этот парень... монах, такой же, как и я... девушка, уступившее мне место в автобусе... Ха! Она приняла меня за пожилого... я не обиделся. Это мои друзья? Пожалуй, что нет. Как я могу быть их другом, я ведь совсем их не знаю, а они - совсем не знают меня. Ах да! Я совсем забыл про этого юношу. Он был весьма вежлив, когда присоединился к нашему кружку. Судя по его покеболам, он тоже тренер, участник чемпионата. Тоже пришел сюда - сам, без чужого предложения. Брось, брось это, - ругал себя серафим, весьма откровенно, тряся головой, - В этом месте нет ничего особенного, как и в любом другом, духовную атмосферу создают сами люди!" Вдруг, острая боль схватила старика за сердце, а в голове зазвучал голос, глубокий, отбивающий громкое эхо в самом сокровенном месте сознания... голос полностью копировал свой собственный, это становилось все страшнее, а боль лишь обострялась. Серафим раскрыл глаза, но даже не шевельнулся, он сдерживал боль, а в благодарность, сердце показало ему, навело на ответ... на этот взгляд, взгляд "юноши в белом"... сострадательный, но одновременно с этим истязающий, несущий с собой лишь смерть. "Ты ведь знаешь, что привело тебя сюда? Что мучает тебя каждую ночь. Что не дает спокойно говорить о доброте, о её пользе в современно мире. Ты ведь причинил зло многим людям, прежде, чем стал монахом Света...". Внезапно голос стих, боль отступила от несчастного, а где-то далеко у подножия гор прокатился железнодорожный гудок... все любопытно посмотрели на восток: "юноши в белом" пришлось обернуться. В нескольких лигах к востоку брала начало гигантская ложбина меж двух высоченных холмов. Прямо через неё проходила железная дорога, которая скрывалась в толще горы, заезжая в туннель. Холмы скудно порастали лиственными деревьями, все больше ивы и березки, они тянулись вплоть до самого подножия и даже выше: тренера сидели на опушке этого окраинного леса. Поезда не было видно, лишь густая струя белоснежного дыма быстро приближалась к ним: затем он и вовсе скрылся за склоном, видимо заехал в туннель, оставив за собой медленно рассеивающееся облако выхлопных газов. И вновь... все смолкло. Наступила та самая зловещая тишина, лишь костер скромно трещал, не привлекая к себе внимания. Казалось, что многие из сидящих, испытав радость какого-то совместного созерцания, теперь вновь загрустили... никто не решался заговорить... из троих, кто пришел сюда, ради церемонии, что монахи Дигнатеру называют: "Анри ен Патер" - "Огонь Троих".
  "Юноша в белом" медленно поднялся, мило улыбаясь каждому из своих "собеседников"... Его мантия, только сейчас, показала все свое великолепие и истинную подлинность. Огромной массой она свалилась к земле, повиснув, чуть не доходя до земли. Руки подростка были уже скрыты под ней, но пред тем, как он их убрал, ментал заметил резной, зазубренный по краям, бокуто - деревянный меч.
  - Да хранит вас Священный Огонь Феникса, Да Благословит Вас Динара, - юноша, чуть, склонил голову, как этому велит обычай, а затем медленно развернулся и зашагал по тропинке, в противоположную сторону от деревни. Едва заметная полоска тропы множество раз петляла, обходя опасные овраги и впадины, после чего уходила в горы, проходя через туннель, который обращался к железнодорожной станции в нескольких километрах от Колднесса. Ушедший скрылся во мраке, едва покинул влияние костра, белоснежность его плаща быстро уступила нахлынувшей темноте и он уже был недоступен для взоров сидящих.
  В глухой полночный час неожиданно поднялся ветер... холодный и сильный: пламя едва устояло в вертикальном положении. Он дул с запада и все без исключения подняли головы, чтобы лицезреть появление Луны. Она уже заливала мертвым светом окружавшую их местность, когда ветер стал успокаиваться.... Было в этом что-то зловещее, непонятное для членов собрания: ментал вопросительно изучал направление ветра, а девушка, то молча ждала поддержки, то все радовалась появлению спутника Земли. Лишь плотно закрывший глаза Серафим слышал - не простым, а каким-то таинственным чувством, - как с вершин холодных гор, у подножия которых они сидели, полился слабый, едва уловимый, шепот; старик почувствовал приближение той несгибаемой силы и воли, что испытывал целое десятилетие, что мучило его ежедневно. Он согнулся, едва не уткнувшись носом в костер - подростки быстро подскочили к нему, схватив за плечи: обеспокоено смотрели на него, спрашивая что с ним, но даже в этом было что-то второстепенное. Ментал смотрел уже серыми глазами - в них читался лишь вопрос, призванный для того, чтобы понять, что происходит, а девушка пыталась успокоить сама себя, уняв волнения зачинщика паники. Теперь и они слышали зловещие, не различимые, нашептывания, словно кто-то вернулся из Другого Мира, испугавшись страшных, не представимых живым, страданий. И он все шептал и шептал, до тех пор пока старик не задергался в руках своих "хранителей" и рывками не рухнул за спину. Девушка схватилась за уши, в попытке прекратить странные звуки, но они улавливались вовсе не ушами, лишь ментал гордо поднялся, обратив свой взор на громаду Колдурстра, самой высокой пики этой горной цепи. Он медленно сложил ладони перед лицом и ответил наступающему мраку своим собственным шепотом: ветер стал менять направление, дул с севера, быстро побеждая запад и вдруг! Вершина вспыхнула алым взрывом красок, они переливались, принимали самые различные очертания, пока не сплелись в единый луч и не рассеяли небосвод на недоступной высоте... Ночь отступила... звезды стали столь тусклыми, что резали глаза на фоне алого небосвода... казалось, что в небесах произошла Великая Битва и теперь они залиты кровью. К счастью, это безумие продолжалось недолго, лишь мгновение спустя все стихло: земля и небо вновь стали черными - все вернулось в норму. Шепот исчез, наступила прежняя тишина, а костер восстановил свое положение. Ментал все еще стоял, гордо взирая на вершину, с которой сразился... его окликнул девчачий голос и он рухнул на землю, медленно открывая и, закрывая глаза.
  - Научишь, как небо перекрашивать, - кокетливо подметила девушка, поднимая с земли седого мужчину...
  - Это не я..., - все, что смог сказал ментал, прежде, чем потерять сознание и погрузится в глубокий сон.
  - Мисс, это не монах Хайтен, - вдруг заговорил серафим, вставая на ноги, используя посох и плечо девушки, - "Алые небеса" - это способность Воинов Хаоса, только если бы она была закончена мы с вами бы могли лишиться рассудка, спасибо менталу - он прервал её, только лишился своих сил.
  - Навсегда? - испуганно воскликнул подросток и подскочил к "больному", который все еще лежал, уткнувшись носом в морозную землю.
  - Конечно нет, обещаю я его выхожу, - серафим одобрительно улыбнулся ребенку, чуть не спрятав глаза за нахлынувшими морщинами, все-таки он был стар, стар не по годам. Они уложили своего знакомого на небольшую койку, соорудив её из двух частей древесного ствола, на котором ранее сидел больной. Старик пожертвовал свою красную мантию и накрыл ей замерзающего, затем стал смачивать небольшую тряпочку жидкостью одной из своих бутылочек. Он нагревал ее над костром и снова прикладывал ткань ко лбу монаха, что-то приговаривая. Девушка сидела рядом и всячески помогала старику, когда он её об этом просил. Он замечал, как ей становилось все хуже: испытанный шок давал о себе знать. Понять, что держало её на ногах - мужчина никак не мог, он и не старался об этом думать. Все мысли были заняты произошедшем на Колдурстре...
  
  Train Station (Another Side of Coldness Tunnel) 20 December 2006: 23:54
  Гордые и нагие земли горного перевала, под ногами, все больше и больше уступали место пышным просторам, заботливо укрытых снегом; над ними расплывался голубоватый туман, от мороза, блистающий сотнями искр, радуясь появлению лунного света. Горы стали совсем высокими, и словно стыдясь этому, спрятали свои вершины за, обступившими их, облаками. В их направлении шел "юноша в белом", по колено в снегу - тропа на Миркфилд была давно заброшена и не пользовалась популярностью у путешественников. Луна была в зените, когда путник вышел на ровную асфальтированную дорогу, пересекавшую горный хребет, недалеко на западе. Асфальт, во многих местах, был покрыт трещинами, из них торчала гнилая растительность, больше похожая на гнилые корни деревьев. Редкий снег превратился в лед и самыми непонятными узорами покрывал полотно, вплоть до самого окончание. Эта автомобильная трасса, зимой, считалась аварийной и по ней не смела проехать ни одна пара колес, тем не менее - её использовали путники, чтобы добраться до Ледяного Королевства - Колднесса. Подросток медленно пересек трассу и нырнул в переулок между двумя огромными зданиями. Это была территория небольшой строительной фабрики, где в любое время суток, можно было застать трудолюбивых рабочих, обслуживающих железнодорожную станцию. Это не была конечная - дорога шла дальше и ныряла еще в один туннель, после чего пребывала на центральный вокзал города. Сейчас... поселок на десяток домов был окутан густым дымом паровоза "Восточный Экспресс", прибывшего из Екрутика. Состав уже отправлялся - маховики медленно и резко прокручивались. Здесь сходили самые отчаянные тренера, консервативные, чтящие традиции мирового тренинга. По обычаю, зародившемуся в Канто, перед турниром - мастер обязан, именно обязан, преодолеть последние километры до места, где может решиться его судьба. Эти километры обязательно должны быть опасны, нести риск для жизни, где необходимо применить все свои знания, чтобы добраться до финиша целым. Такие маршруты назывались "Дорогами Побед", и многие верили, что это на многое влияет...
  Юноша, шагающий среди бревенчатых зданий, надменно улыбался: люди вокруг с интересом на него взирали, прерывая погрузку и упаковку свежих досок из белого дерева. Мальчик свернул налево и замер... его взгляд охватило безумие и ужас, по лицу прокатился холодный пот, он сглотнул и прислонил ладонь, тыльной стороной, к своему лбу, в попытке унять нарастающий пульс. Вершина Колдурстра ярко вспыхнула алым сиянием, по небу прокатилась волна яркого света и многие вокруг побросали ручную кладь, прислонившись к земле всем телом...
  - Опоздал...?! Но как, - смог вымолвить испуганный тренер, когда свет на вершине гор потух, - Поезд только что прибыл, я не мог опоздать?!! Подросток сжал руки в кулак и развел их в стороны, яростно скрипя зубами. Крик наполнил станцию... громкий крик, безумный вопль, оглушающих всех взрослых, бессильно распластавшихся на земле. Юноша упал на колени и смолк, он тяжело дышал, с ладоней стекала кровь и падала на грязный снег, пред железнодорожным полотном. Но вдруг, он услышал чей-то голос, совершенно простой, просто невозможный после случившегося...
  "А чего это там так красиво жахнуло?" Голос принадлежал невысокому парню, одетому в черную зимнюю куртку, достаточно короткую и узкую для него. Голова была скрыта капюшоном и широким меховым воротом. Это не прятало физиономии хозяина, но если тот, чуть наклонял голову при ходьбе, что делал он всегда - распознать его было проблемно. В голых руках он держал красивую банку с газировкой, которую он медленно, с каким-то божественным удовольствием опустошал. Не получив ответа на свой вопрос, он нисколько не удивился, и тем более не обиделся, а лишь совершил очередной глоток, после чего спокойно прошел мимо юноши, сидящего на коленях.
  - Стой гад...
  Грозный восточный акцент остановил Того, к кому обращался... Юноша поднялся в полный рост, его мантия вновь расправилась и приняла прежнее великолепие. Волосы, хоть и взмокли от испуга, оставались аккуратно собранными. Он мгновенно приготовил к битве свой бокуто, далеко вытянув свою руку*(это свидетельствует об оборонительной тактике, при фехтовании). Его не волновал внешний облик соперника, его волновали шесть призраков вокруг. Всем было известно, техникой сокрытия призраков владеют лишь одни - Команда "ДМ".
  - Ты не уйдешь отсюда, жалкий даркмистер!!!
  Люди быстро разбегались, оставляя ценные породы дерева без присмотра, когда оба противника встали лицом к лицу. Зачинщик повторил свою угрозу, а в ответ получил нечто... Соперник громко срыгнул, прислонив левую руку к сердцу, а правую подняв высоко в небо, со словами: "Певец Трубач Усиленный". Он опустил опустошенную банку с лимонадом и мгновенно раздавил её ногой, столь изящно и ровно, что юноша напротив - невольно загляделся. "Её найдет богодел и сделает нового..." Лишь после этого, обвиняемый распахнул широкую молнию на своей куртке и отбросил за спину. В руках блеснул танто и человек промолвил: "Афин Нур".
  
  Episode #3: This match is OVER!
  Central Square - Stadium of IK 2006. Tomas vs. Raul vs. Trenton vs. Dangers. Match is Over
  - Матч окончен, - громко зазвенел голос судьи, ознаменовав концовку одного из самых захватывающих поединков на чемпионате. Трибуны вскипели яркими возгласами, кто-то был раз за победителя, кто-то же без ума от злости, а поэтому пытался перекричать остальных, кто-то же был просто обрадован концу, видимо им не очень понравилась кровопотеря одного из участников. Но что поделаешь... в таком водовороте атак трудно выстоять даже самому опытному из тренеров, что говорить о дебютантах, выбравших Ледяное Королевство своим стартом.
  К ногам тренера упала алюминиевая банка газировки... он мигом добил ёё ударом ноги и превратил в лепешку. Ромбовидный стадион наполнился звонким эхом, едва не перебивая эйфорию трибун. Стадион с непонятным прозрачным покрытием был окружен толстой стальной стеной, несколько футов высотой, за которой и начинались зрительные места. Между головными вершинами ромба было около трехсот футов, что значительно меньше, чем применялось ранее. Покрытие же, благодаря прозрачности, открывало, приятный глазу, подгорный бассейн, в котором смирно лежали Оманайты и Омастары - видно они не знали о происходящем наверху. Сверхпрочный пол был забрызган густыми каплями крови: бедняга Хитмонли серьезно пострадал, врезавшись в Нидокинга, когда решился на атаку вражеского Хонтера... тот ведь тоже атаковал призрака. У изголовья правой границы стоял победитель: парень среднего роста в широкой кожаной куртке, зимней и теплой, не смотря на то, что стадион просто прекрасно отапливался. Он поднял с пола расплющенную банку и поклонился судье, вместе с остальными участниками, после чего быстро покинул поле через дверь, за своей спиной. За ним проследовали остальные, оставив стадион рабочим, которые должны в десять минут подготовить его для следующей схватки, которая по заверениям специалистов, должна быть еще напряженней: детей помладше увели с трибун.
  В зале медленно утекали аплодисменты, все чаще слышались бытовые разговоры болельщиков между собой, те, кому не досталось место, сохраняли свое положение на лестничных проходах между партерами. Лишь один среди них отвратно визгнул, покривил лицом и вышел вон из зрительного зала, направившись по коридорам огромного комплекса. Вслед ему посмотрели трое... печально вздохнули и вернулись к своему диалогу:
  - И чего это с Йо происходит? - вопросительно спросила девушка в красивом черном платье, получив не однозначный кивок со стороны одного из своих соседей.
  Это было два парня, совсем еще молодых и девушка, видимо их ровесница, может чуть-чуть старше. Тот, что слева, внимательно разглядывал поверхность стадиона, делая вид, что не слушает речей своих собеседников. У него были не длинные, совершенно черные волосы, зеленая накидка была оторочена сверху красивым серебристым воротником, с "ювелирным" узором в виде непрерывной цепочки звезд, связанных между собой не менее красивыми цветками, по шесть лепестков на каждом. Хорошо выраженные глаза часто щурились, словно приглядываясь к чему-то, о заметной заинтересованности матча говорила и лежащая на его коленях брошюра с профилем участников. Он хаотично вращал страницы и изредка опускал на них взгляд, указывая рукой на что-то интересное, привлекая внимание товарищей: на указательном пальце правой руки сверкал скромный перстень. Это был не безызвестный тренер покемонов из Алобастии. Эш Кичум - абсолютный чемпион Старого Света, хранитель Красного Рубина и обладатель Серебряного Щита Лиги Великих. Его соседом являлся также не новичок в деле тренинга, член Элитной Четверки Джотто 2006 - Морти Шануми из Екрутика. Между ними восседала высокая и статная девушка, по имени Лера Уиспер. Она была земляком Кичума и также прекрасно умела тренировать покемонов, что и показала в Лиге Индиго минувшего года. Трудно сказать, что собрало их вместе на этом стадионе, партере... что там говорить, в одном ряду. Эш внимательно изучал каждый из матчей, строя какие-то неведомые планы по будущему разгрому наиболее сильных оппонентов, Морти пришел поболеть за своего соотечественника, а Лера, пришедшая вместе с Морти, никакими целями, видимо, не располагала.
  - Шесть призраков в одной команде, - мрачно подумал в слух Кичум, привлекая внимание товарищей, чтобы прервать молчание, им же и созданное.
  - У Танара хорошая тактика... его призраки - левитаторы, это дает им тройной иммунитет. Против нормальных, боевых и земляных типов... Что говорить о Шенидже с её способностью, которая надежно игнорирует большую часть возможных атак...
  - Верно, но на этом легко подловить и я уже знаю как... правда ни один из моих монстров на это не способен, - с забавным огорчением на лице прошептал Эш, легонько себя ударив ладонью по лицу.
  Друзья не громко засмеялись, не привлекая лишнего внимания... "Внимание, - громкий, звонкий и точный голос вновь прокатился по трибунам, с какой-то странной забавной ноткой внутри, - Просим Вам не расходиться, через пять минут на поле выйдут сильнейшие тренера нашего турнира! Кто же из них окажется сильнее? Серебряный призер Лиги Джотто 2006, член священного ордена Дигнатеру - Прайс? Преуспевающий новичок Серена? Прославленный следопыт Канто - Айс? Или знаменитый тренер из Алобастии... Гарри Оак? Кто станет сильнейшим, мы не можем предугадать - в нашем "квадрате" возможно все. Да растопит лед огонь сражений! Приятного просмотра, дорогие зрители!"
  - Гарри... Гарри Оак, - шепот лился по стадиону, многие боялись произносить его имя, все переговаривались, некоторое испуганное негодование родилось даже в уже известной тройке. Морти смягченно закрыл глаза и отпил из бокала, Лера вопросительно смотрела на Кичума, в поисках поддержки, а тот глазами успокаивал её, кивая: "Гарри выиграет, он должен выиграть, он будет выигрывать, пока не дойдет до своего главного соперника..."
  
  - Мое почтенье, сэр - тонулунд* Гарри Оак, - вдруг раздался рядом старческий голос секунданта, одного из четырех, что обслуживали следующий матч, - Ваш выход через пять минут, желаю удачи. Старик так и не показался, было лишь слышно, как закрылась дверь... воздух наполнился сказочным ледяным отзвуком. (В Колднессе все здания вырезаны из настоящего, либо синтетического льда. При этом они нисколько не "обжигают" температурой, ибо покрыты специальным материалом, который постоянно держит искомую температуру. Сам город находится высоко в горах, где постоянно холодно, даже в самое знойное лето). С короткой скамьи поднялся высокий юноша в белой рубахе, которая была настежь расстегнута, не прикрывая уже поношенный синий камзол. Шея была прикрыта ярким оранжевым шарфом, на руках черные кожаные перчатки. Он в последний раз оглянулся... Небольшая комната с камином в дальней стене, с двумя окошками в форме покебола, сейчас прикрытыми ставнями. Стены были ничем не прикрыты и приятно блестели ледяным отблеском, лишь возле камина, выложенным обожженным кирпичом они были заботливо обтянуты синей тканью, на которой крепились два высоких факела, по обе стороны от очага. Возле него невысокий столик, на котором были хаотично разброшены различные журналы и брошюры, два уютных кресла, обитых натуральной шерстью. Пол был вровень со стенами: кристально прозрачный, отдавал теплом. На стене напротив висела громадная гравюра, изображающая странного монстра, совершенно не похожего на нынешних, большого, яростного. Из пасти торчали два огромных клыка, с них сползала огромная слюна, смешанная с кровью. Чудовище было покрыто редкой сизой шерстью, грозно ступало двумя передними ногами на вершину утеса, в то время, как задние грызли нижний ярус. С небес шел обильный снег, вдали виднелась мрачная вершина Колдурстра - юноша узнал её. Взглянув на неё еще раз, тренер не удержался от реплики:
  - Наварион... один из них... - юноша подошел ближе, чтобы разглядеть маленькую золотую табличку - подпись в правом нижнем углу. "Краканур - один из мифических предков покемонов, приспособившийся к жизни в ледяных горах, в Эпоху до Начала Времен".
  Словно на кого-то рассердившись, Гарри отошел в сторону и замер.... Он вновь встретил объект своего почитания. Монстр хоть и стоял к нему в пол оборота, лица видно не было, все равно захватывал дух подростка. В чудовище читалась сила, превосходство и даже непобедимость.
  - Прошу меня извинить, сэр - тонулунд Гарри Оак, - вновь объявился тот самый голос, где-то за углом стены с левой стороны, - Все готово, ждут только вас...
  - Спасибо, Польдо. Я уже выхожу... Оак зашел за угол и встретил ясную улыбку в глазах седого старика, их ждал длинный коридор, освещенный бесконечными световыми трубками с красными огоньками. То и дело попадались камеры... Гарри знал, что сейчас его выход видно во всем мире, на широких плазменных панелях...
  Все казалось ненастоящим, синтетикой, заделанной под естественность жизни, неясным сном, который вскоре забудется, едва солнце осветит эту часть планеты. Гарри не помнил себя, когда выходил из коридора на поверхность этого опасного стадиона, когда на него обрушилась лавина воплей и аплодисментов, они были такими громкими, что собственные слова не могли быть услышаны. Напротив, через сотню с небольшим метров, стоял седой старик в ядовито - желтых шортах, с красной лентой у низов. Он носил светло - красную футболку и белые кроссовки на босых ногах. Это был никто иной, как Прайс "Ледяной".... Его взгляд, взгляд хищника, готового на растерзание своей недобитой жертвы, он был зол и недоволен: "его жертва", после пируэта смогла выжить и теперь беззащитно крутилась на земле. Слева и справа, "новички" в подобных битвах. Первая - зрелая женщина в черном спортивном костюме, деловито сжимающая резиновую шашку, видимо, чтобы успокоить нервы. Гарри узнал её, это Серена сорока четырех лет, участница Лиги Ашерона, довольно сильный тренер. Прямо напротив мужчина помоложе, очень похожий на своего соседа - Прайса. Такой же поседевший, но его седина была скорее серой, чуть отвратной и неприятной. Он казался чем-то удивленным, часто крутился на месте, кидал вопросительный взгляд на последнего участника, редко обращался к залу, где явно не находил болельщиков, это его очень пугало. Гарри, метом исключения, догадался, что это Айс - неудачливый тренер с острова Аскорбиан, что к востоку от Южных Островов. Юноша странно улыбнулся и, поклонившись своему секунданту, позволив ему удалится. Гарри вышел на поле, заняв своего место... голубой квадрат под ногами ярко вспыхнул белым свечением, ровно как и остальные. Стадион: пол и стены ярко "загорелись", яркий, просто ослепительный свет полился оттуда буйным ключом, а затем все прекратилось, даже трибуны стихли. Над полем появилась летающая платформа, в форме небольшой конторки, за ней стоял весьма уставший, но сохраняющий жизнерадостность и полную отдачу, судья. Молодой юноша, чуть старше Гарри, в красном костюме с зелеными манжетами... он быстро заговорил, облетая периметр арены:
  - Итак, мы приветствуем всех зрителей состязаний! Спасибо, что остаетесь с нами, сейчас состоится последний матч на сегодня. Гарри Оак - элитный тренер из Алобастии, обладатель бронзовых, серебряных медалей самых престижных мировых чемпионатов, - судья как раз пролетал над Гарри, когда тот поежился от его слов, видно его охватила судорога, - Прайс - опытнейший тренер, обучающий покемонов сражению, свыше сорока лет, занявший второе место в Серебряной Лиге 2006 года. Серена - великолепная и несравненная, смело идущая к своей цели и не перед чем не отступающая, готова выиграть сегодняшний поединок, наравне с Айсом - непревзойденным мастером, одолевшим самых знаменитых мастеров Оранжевого Архипелага. Судья облетел арену в четвертый раз и встал "в зените", прямо над ней, откуда, смотря каждому из участников в глаза, промолвил:
  - Условия поединка. Королевская Битва - Три Раунда. Постоянная смена покемонов, время не ограничено, ограничение наложения комы - не установлено. Покемоны атакуют в следующем порядке... первым атакует Айс, второй Серена, третьим Гарри, последняя очередь за Прайсом. Все ясно...? Да растопит лед огонь сражений! Желаю удачи...!
  Судья скрылся, где-то в воздухе, его не было видно с глубины комплекса... все тренера замерли... поверхность стадиона начала заметно трястись, один из Оманайтов под ним, забавно нырнул в воду... Внезапно, загорелся красный квадрат под Прайсом. Затем, такой же под Сереной, следом под Гарри и уж затем наступила очередь Айса.
  "Я выбираю покемона третьим..." - думал про себя Гарри, поглаживая один из ультра - болов на своем поясе, - Атакую тоже третьим, значит успею сфокусироваться на 2\3 всех ходов противника... Оак думал и смотрел вперед, впереди - "Ледяной" спокойно уже доставал покеболл, взглядывая на Оака серыми, как волосы Айса глазами. Уже через секунду, пред ним показался огромный монстр, прекрасно себя чувствующий на этом стадионе. Он, покрытый чешуей, по крепости, сравнимой лишь с драконьей, столь же властно, вглядывался в глаза Гарри и тот моментально понял, что хоть схватка происходит между двумя парами тренеров, её исход решит схватка одной. Это был Киндра - один из сильнейших водных покемонов. Серена ни секунды не промедлила, либо она знала выбор Прайса, либо была уверена в своем покемоне. Хитмончан, ловкий и сильный боец, показался на поле, игриво перебирая руками перед своим лицом, отрабатывая выученные комбинации рукопашного боя. Наступила очередь Гарри.... Неловкое молчание было прервано, Айсом, который попытался что-то сказать в адрес своего соседа, "тайного кумира", сейчас ставшего соперником. Оак уловил это и больше уже не думал, он поставил на своего покемона, как сделал это полгода назад, на Лиге Индиго. Тогда этот монстр подвел его... Грациозно, принижающее силу всех остальных, переступив с одной лапы на другую, вперед вышел Абсол. Он категорично осмотрел противников, затем повернул взгляд на тренера и как-то однозначно кивнул ему в знак подтверждения. Айс долго восхищался увиденным покемоном, вот он... знаменитый Абсол Гарри Оака стоял перед ним. Теперь его следовало одолеть. Мужчина промедлил, но выбор сделал - Туранитар, огромный хищник западных лесов.
  Некоторое время все четверо в нерешительности топтались на месте, бросали друг в друга заинтересованные взгляды, для всех была очень важна первая минута сражения, если даже не секунда. Она могла решить все, а поэтому все просто ждали, ждали сигнала от судьи... который должен был отдать команду сам, а это, надо признать, не легко. Через двадцать пять секунд после выбора Айса, из стен показались незаметные трубки, которые быстро стали заволакивать область непроглядным туманом, практически скрывая монстров из виду... "Начали!" - неожиданно проскочил голос и каждый из тренеров, одинаково, вытаращил глаза от удивления... послышались нечеткие команды, впрочем, каждый из монстров был к ней готов, движения были отработаны на тренировках. Туранитар грозно прокричал и свел передние лапы возле груди, после чего место сражения окунулось в разрушительную ауру землетрясения, стены сотряслись, но не поддались, сверх - сталь держала давление. Хитмончан перепрыгивая опасные участки, прошмыгнул под лапами Туранитара и вбежал на ударную позицию, он встал прямо перед Абсолом, который уверенной игрой, перепрыгнул соперника и встав за спиной Туранитара, где тряски практически не было, прицельно исполнил ледяной луч против Киндры, которая уже несколько секунд ускоренно запасалась кислородом. Едва огромная приливная волна собиралась излиться из под туловища дракона Прайса, как её настиг совершенно неожиданный ход Гарри. Покемон мигом превратился в ледышку, а виновник этого торжества столь же ловко прошмыгнул над избранным Айса, оттолкнувшись от стены - Хитмончан продолжал преследование. Айс и Серена, в одно мгновение переглянулись, - они поняли друг друга, - Туранитар, размахивая хвостом, Хитмончан, приготовив кулаки, быстро двигались к Абсолу, который странно крутился на одном месте, видимо исполняя Танец Мечей. Трибуны не смели притихнуть, а постоянно кричали что-то нечленораздельное, наверное лишь одна тройка сохраняла относительное спокойствие...
  - Обратите внимание на состояние Гарри, - заговорил Эш Кичум, сложив руки на груди, закрыв глаза, - Он выжидает атаку противника, сам старается не атаковать, ибо его Абсол обладает уникальной контр - атакой, при этом он абсолютно не годен при блокировании вражеских контр - маневров, что дало о себе знать на чемпионате Канто. Абсол готовится к исполнению своего удара - у Туранитара и Хитмочана нет никаких шансов. Лера и Морти, внимательно слушающие речь своего соседа, плавно перевели взгляд: два монстра были уже на расстоянии двух метров от Абсола, когда вдруг.... Подул резкий, весьма уловимый, ветер с загадочным холодком...
  - Туранитар, Динамический Удар, - Айс отдал команду наравне с Сереной, которая лишь вымолвила "повтор атаки", что означало нанесение еще одного Воздушного Апперкота. Но... не успел Туранитар вытянуть свою переднюю лапу, Хитмончан не успел набрать нужной скорости, как Абсол мгновенно проскочил между ними, оказавшись по левую сторону от Киндры, где отчетливо чувствовался странный шепот и ясный холодный ветерок. Огромный горный монстр яростно зажмурился, потирая окровавленный бок, Хитмончан, с трудом, поднимался - у него был серьезный вывих в предплечье. Абсол сумел нанести однократный удар каждому, используя передние лапы при прыжке, его острые когти прекрасно выполнили свою работу. Гарри улыбнулся, увидев, как пред ним воют от боли соперники, а еще один, самый опасный замор... Оак перевел взгляд на Киндру... она плавно сбрасывала с себя ледяные оковы и была готова продолжить схватку! "Прайс! - подумал про себя Гарри и отчаянно зажмурился, - Он использует ментальное спокойствие..." Заметив неясный испуг юноши, Серена и Айс оглянулись на Прайса, вместе с ними и их покемоны, но едва они поняли, что Киндра пришла в себя, как из - под неё показалась огромная приливная волна. Туранитар с ужасом закричал, но ничего не успел предпринять, как поток воды вбил его в металл, ровно, как и Хитмончана, вправив его плечо, ибо тот, чуть расслабленно потерял сознание.
  - Туранитар и Хитмончан не способны продолжать сражение! Просьба сменить покемонов!
  Абсол, обрадованный тому, что находился в стороне от атаки козыря Прайса, поскорее поспешил убраться на исходную позицию, приготавливаясь к новой атаке, но понял, что этого ему не позволят. Киндра вовсе не собиралась атаковать, а лишь принялась вращаться на месте, разгоняя окружающий туман, который после прошедшей атаки слегка отяжелел и теперь ровно стелился по земле. Абсол поглядел по сторонам.... Вспышка справа, слева. Сизор Серены и Тропиус Айса уже стояли по обе стороны от центра. Атаковать Гарри было боязно, а Киндру - нагло, поэтому Оак с удивлением увидел, как Сизор врезался в громадину напротив, принявшись порезать на кусочки его огромные листья. Пользуясь моментом, Абсол решился на маневр и, пробежав по стене, скрылся за спиной Тропиуса, откуда выпрыгнул атакуя Сизора. Стальной жук и темный пес вцепились друг с другом в ближнем поединке. Несколько раз первый из них сумел зацепить оппонента своим стальным клинком, но Абсол мгновенно совершил выпад и оттолкнул врага в сторону. Более он не смел стоял на месте, сзади Тропиус наращивал энергию солнечного луча, следовало убираться подальше.... Но вдруг, мощнейшая водяная струя подхватила бег покемона Гарри и отнесла его прямо к ногам тренера... Юноша замялся, под ним лежал поверженный боец, которого все еще продолжало поливать холодной водой. Сизор недалеко печально опустил лезвия, он собирался атаковать именно Абсола. Юноша поднял взгляд на Прайса, затем перевел на Тропиуса... решение не требовало промедления: всем покемонам уже отданы приказы, следует выбирать своего монстра и воспользоваться запасом времени. Едва услышав комментарий судьи, тренер выкинул вперед бол, из которого показался Брилум: в этот момент Сизор яростно запрыгнул на шею Тропиуса, в момент солнечного луча, энергией атаки, чуть сплавило стенку арены.
  Брилум выпускал энергетические снаряды так быстро, как только успевал "поймать" в прицеле Киндру, которая ловко уклонялась от каждой из атак, сохраняя нейтральное положение. В этот же момент, Сизор пытался найти успех в сражении с Тропиусом, который внезапно окунулся в охватившую его ярость и взлетел высоко в небо, откуда стал выполнять опасное бомбометание... стадион превратился в настоящее поле битвы при налете вражеской авиации. Брилума отнесло взрывов в стену, Киндра прижалась к створке, потеряв всякую способность к надежной защите, более ловкий Сизор смог парировать все атаки и даже взмыть вверх, вновь нацелившись на бомбардировщика. Странное чувство охватило монстром - его сознание сказочно прояснилось, решение он принимал незамедлительно, они приходили к нему самостоятельно. Глаза выбирали нужную траекторию, пропускали над головой опасные "крылья" соперника, в это же время постоянно блистал его клинок: Тропиус в очередной раз парирует в сторону и замахивается для удара, но молниеносное движение Сизора, резкий выпад, парирование, блок и стремительный бросок с вытянутым когтем. Сизор вцепился в шею врага, как мог сильнее и вместе с ним стремительно стал падать... Огромной силы столкновение с землей, вызвало тряску посильнее землетрясения Туранитара: Киндра в этом время прицельно собирала энергию для ледяного луча, видимо Покемон надеялся одним ударом поразить упавших. Но вдруг, непонятно откуда выскочил Брилум и, зависнув в воздухе на долю секунды, выпустил солнечный луч, практически в упор. Киндра с воплем пронеслась через весь стадион и потеряла сознание, - Брилум уклонился от солнечного луча Тропиуса, который лежа принялся стрелять. Сизор же перепрыгнул через лежащего врага и встретил наступление Брилума в ближней схватке. Долго пригибался Брилум, долго блокировал Сизор.... Но Тропиус ни как не мог подняться. Прайс, ведомый приказом судьи, должен был выбирать следующего монстра и он его выбрал. Лапрас появился на поле, в то время, как Тропиус, шатаясь, поднялся. Травяной гигант нашел взглядом двух бойцов и, по-детски радуясь, приготовился к атаке Магический Лист, но едва атака приняла оборот, как в покемона врезался светло - белый луч... то была ледяная атака Лапраса. Уже без сознания, Тропиус летел в сторону Гарри Оака, который едва успел отпрыгнуть прочь. Тропиус поломав крыло, был повержен и теперь валялся у ног юноши, покрытый ледяной коркой, которая скромно прикрывала следы от глубоких порезов, видимо их оставил Сизор. Луч покебола заботливого тренера вернул беднягу на заслуженный отдых, тело исчезло и Оак смог вернутся на свое место. Тем временем, Лапрас продолжал обстрел соперников водометами, в то время, как они настойчиво бились друг с другом в ближней схватке. Сизор высоко поднял свое опасное лезвие, подпрыгнул и сумел зацепить уклоняющегося Брилума: кусок шляпки, отсеченного мяса, упал на поле?, забрызгав кровью лапы монстров. Брилум громко взвыл, потерял ориентацию, начал кружиться на месте... боль заняла все его сознание, он пытался вернуться к поединку. Сквозь шок слышались приказы тренера, но выполнить их не представлялось возможным. Продолжая парирование Сизора, Брилум сквозь покрасневшие глаза делал вещи абсолютно невозможные. Но вдруг, водомет Лапраса нашел нужную спину. Зацепив Сизора, Брилум понесся к окончанию поля и рухнул... он уже ничего не слышал и не видел, с ним рухнул и Сизор, он был слишком уставшим. Гарри гордо вернул покемона, его действия повторила Серена... они благосклонно направили свои взгляды на сражение Лапраса и Гуарадоса, который вышел вслед за поверженным Тропиусом.. у них осталось по одном покемону.
  Гарри только теперь стал всерьез задумываться, что же он, собственно говоря, намерен делать на этом чемпионате и не лучше ли не рисковать жизнью своих любимых воспитанников; настроение у него лишь ухудшалось, - Гуарадос впился клыками в длинную шею Лапраса... голубоватое тельце стало быстро покрываться кровью, из зала вышло несколько человек. Помыслы затягивал какой-то смутный липучий туман, не тот, что уже выветрился у низин стадиона, а потусторонний, зародившийся в голове, затягивающий в себя все здравые рассуждения. Айс продолжал сражение с Прайсом, когда судья громко повторил просьбу о выборе последних покемонов. Гарри и Серена опомнились, ведь их едва не дисквалифицировали. Теперь прошлое осталось за неведомой пеленой сознания, будущее было еще непроглядно и мрачно, настоящее - ясно и вполне предопределено. Надо выбрать третьего монстра, самого сильного и выносливого: Лапрас с окровавленной шеей рухнул на поверхность поля, которая от обилия приливных волн, заполнилась водой. Слива здесь не было, поэтому вызываемые потоки наполняли арену и теперь, здесь можно было сосчитать, чуть менее четырех дюймов в глубину. Гуарадос сознательно обернулся: с левой стороны появился Севайпер, осторожно высунувший язык, позади - Магмар Оака, прославленный рекордным числом побед в минувшем сезоне. Летающий змей не перестал удивляться, прямо пред ним буквально воскрес Лапрас, его подняла сила Прайса.
  Дама в четвертом ряду сверху быстро спрятала лицо руками, при этом не переставая бросать заинтересованные взгляды, сквозь пальцы. На это с интересом поглядывал Кичум, прекрасно понимая чувства женщины. Он, полностью обделенным этим, прекрасно различал в людях все виды чувств, умел ими руководить и даже вызывать на поверхность нужные ему. По соседству, Лера неприятно сглотнула, когда заметила ярко бордовую кровь из шейки Лапраса. Эш, не поворачивая к ней головы, тихо заговорил...
  - Голова кружится? Еще бы, меня самого мутит, но не беспокойтесь Лапраса не убить простым укусом, даже в шею. Он слишком вынослив, а умереть от кровопотери, для него совершенно смешно. Для этого потребуется уйма времени, за которое ему трижды успеют оказать необходимую помощь. Успокойтесь...! Тем более, - Эш одобрительно взглянул на ментального товарища, когда он принялся читать одну из молитв для воскрешения поверженного монстра, - Видите, Лапрас уже на ногах и готов продолжать поединок...
  В воздухе пролетел Лапрас, Гуарадос из последних сил, вновь ухватил его за шею и на этот раз хорошенько подбросил. Монстр летел через стадион, по направлению к Магмару, который успел в последний момент отбежать в сторону. Он шмыгал по глубоким лужам поля битвы, уклоняясь от периодичных водометов со сторон, целеустремленно бежал навстречу противнику - Гуарадосу. Но вдруг, со стороны показался Севайпер, готовый перехватить забег покемона... молниеносное движение, Магмар весь извернувшись, ныряет под голову хитреца и почти лежа наносит удар снизу вверх, парализовав змия высоковольтным электричеством. Сзади рухнул Лапрас.... Он уже не поднимался. Магмар, заметив крушение опасного гиганта глубин, перепрыгнул через водомет Гуарадоса, а затем храбро встретил следующий. Покемон вытянул вперед правую лапу и произвел электрический удар. Ток моментально достиг цели.... Магмар отпрыгнул в сторону... впереди рухнул еще один гигант, сзади валялся окровавленный Лапрас, со стороны слышалось шипение недобитого Севайпера.
  Прайс вернул своего покемона лишь тогда, когда опомнился от увиденной бордовой поверхности уже водного стадиона. Кровь Лапраса окрасила арену в ослепительно алый цвет. Магмар среди этого выглядел полноправным хозяином, даже "ангелом смерти" на поле брани. Он хладнокровно склонился над парализованным Севайпером. Противников не было, старик - ментал не спешил с выбором. Он сосредоточенно подумал, стер с ладоней пот и за что-то себя поругал. Прайс гордо взглянул на Гарри, совсем не так, как в начале матча... "недобитая жертва" оказалась собственным птенцом, выпавшим из гнезда. Лучший мастер Махогани выбрал Вапореона. Едва тот появился на поле, по колено в воде, Магмар нанес оглушительный ближний удар по морде змея Серены. Он прошипел, зажмурился и, покачавшись, упал в лужу. Теперь предстояло финальное сражение между Вапореоном и Магмаром, между Прайсом и Гарри.
  Избранник первого моментально слился с поверхностью воды, видимо используя особенную защитную тактику. Магмар никак не мог найти соперника и постоянно был вынужден блокировать его ускоренные, усиленные в десяток раз, контр - атаки. Слева, справа, уже откуда-то сверху и тут же снизу, водомет, струя льда... чьи-то зубы на кончике хвоста. Магмар крутился на месте, как беззащитный ребенок в окружении голодных Майтен. С трибун слышалось яркое негодование, многие уже отвыкли от преимущества Гарри в начале схватки, теперь большинство поддерживало Прайса. Им пришлось по нраву его спокойствие, сосредоточенность на цели, и целенаправленность в каждом решении. Вапореон вновь и вновь ускользал от хватких лап соперника, скрывался в воде, растворяясь в ней столь же быстро и эффективно, как снежинка тает на газовой горелке.
  - Гарри попался, - промолчал Кичум, но при этом заманчиво улыбнулся, словно оказался довольным очередной дружеской шутке. Тренер из Алобастии высоко поднялся. Встав на лестнице между партерами комплекса. Его моментально заметил Оак... взгляд поплыл вправо. Да, это Эш Кичум... столь же холодный и равнодушный, улыбающийся лицом, но вовсе не глазами. Он высоко поднял левую руку*, затем низко поклонился и неспешно побрел к выходу. Гарри это понял по-своему, единственный - правильно.
  - Магмар, используй электрошок на поверхности воды....!!!
  Яркая вспышка озарила стадион, сотни электрический ветвей проскакали по воздуху, заезжали даже за ограждения. Все смолкло и Кичум, приоткрывший дверь на выходе, замер... Вапореон всплыл на поверхность, он был без сознания и жалобно сопел, хвост чуть побледнел. Недалеко от него бороздил воды Магмар, лежа на спине. Он недовольно ворочал головой, но прекрасно ориентировался и понимал суть происходящего, он был способен подняться, что и сделал в радость тренеру....
  - Матч Окончен, - громкий голос судьи прокатился по арене уже не в первый раз и трибуны сотряслись от множества вскриков и воплей, они были рады не столько за Гарри, сколько за такую концовку, такой они еще не видели сегодня.
  
  Эш вышел в комплекс, осторожно закрывая за собой дверь...
  
  1. Сэр - Тонулунд. Традиционное обращение жителей Колднесса в адрес тренеров - мужчин. Зародилось в первой половине девятнадцатого века, под влиянием культуры западных стран. "Тонулундами", что дословно переводится, как "учитель монстра", назывались все те, кто каким-то образом был связан с покемоном тренировками, при этом не производилось разграничение на криминалитет, разводительские общины фермеров, наблюдателей. Все они были в этом равны и звались Тонулундами. Женщин звали Сеньора - Тонулунд, не изменяя начальной формы существительного.
  2. "...поднял левую руку". Традиционное приветствие жителей Канто. В качестве приветствия поднималась левая рука, обращенная ладонью к наблюдателю. При прощаниях, поднималась правая, обращенная тыльной стороной ладони к наблюдателю. Это было перенято жителями Джотто, во времена Великой Империи, в Эпоху Дразантуса. Ныне в Джотто этот момент чуть изменен. При расставаниях не принято поднимать руку, ведь при этом следует находиться спиной к своему товарищу. Это считается дурным тоном и в Джотто просто пожимают руки. Им очень не нравится такое классическое поведение Кантовцев.
  
  Episode #4: Death. Methods of Clones.
  Enter to Siar"s Gorge 20 December 2006: 00:13
  Сначала дул легкий, едва уловимый, морозный ветер. Получив неясную подмогу, он усиливался, принимал заметные очертания, объединял усилия с падающим снегом, превращаясь в буран. Вершины высоких холмов не скромно обнажились: бескорыстный ветер сдул весь их покров, наметя непроходимые сугробы в низинах. Темные силуэты Ледяных гор практически скрывались за стеной выпадающих осадков, где-то внизу слышались сигналы тревоги.
  Медленно, постоянно поправляя дорожный плащ, к подножию Колдурстра спускался путник. Безжалостный поток холодного воздуха готов был разорвать дерзкого путешественника в клочья, он пугал его рывками, неуловимыми выпадами, бросал в лицо колючий снег, уже превратившийся в ледяные осколки. Но, фигура не поддалась - выдержала натиск, лишь потуже затянулась в спасительную накидку. Невидимая тропа через горы, вывела странника в узкое ущелье, стиснутое неприступными горными утесами, на вершинах которых сияли два огромных огонька. Это были Арканские Маяки*, работающие на примитивном масле, ныне служившие в качестве ориентира для путников и, как предупреждение для авиалайнеров, чтобы они в непогоду не налетели на эти исполинские крепости. Тропа запетляла, огибая жуткие трещины и провалы, затем неожиданно брала вверх и вновь резко уходила вниз. Ветер вовсе пропал, ровно как и снег: склоны надежно предохраняли ущелье от бури. Вскоре создалось впечатление, что путник оказался в помещении. Дорога четко рисовалась под ногами, редкий снег лишь выделял её в ночи.
  Прошло около получаса, и наконец, путник оказался на краю обрыва, на котором дорога резко поворачивала в сторону, на север. Впереди замелькало тревожное зарево пожара, слышались испуганные людские вопли, вперемешку с грозными кличами покемонов. Путник замялся, уставившись на полыхающие здания железнодорожной станции, возле въезда в туннель Колднесса. Внезапно, далеко впереди, вверх взлетел Лунатон, без остановки осыпающий территорию бесконечными энергетическим лучами. К вероятному полю битвы, все ближе, подбирался пожар, и вдруг, Лунатон ярко вспыхнул и полетел вниз: его поразил небольшой шар, черный, как сама ночь. Наблюдатель стряхнул снег со своих плеч и не спеша отправился вниз. Когда же он вступил на территорию комплекса, то не уставал пропускать мимо себя, бегущих в панике, людей. Они бежали и не оборачивались, не обращая никакого внимания на странную персону, которая только что вышла из Ущелья Сиара. Огонь уже охватил четыре постройки, одну очень крупную, благо она оказалась абсолютно пустой, груз уже успели отвезти по месту назначения. Дорога была залита горючей жидкостью, завалена горящими обломками, пробраться вперед уже было невозможно. Кто-то из населения не поддался панике, а принялся заливать огненные бастионы ведрами с водой, но едва у них что-то получалось, как очередное здание оказывалось поглощенным огненной стихией. Звуки недалекой битвы никого не привлекали, они едва улавливались на фоне катастрофы, никто и не думал о том, чтобы остановить поединок десятка разъяренных монстров, которые и стали причиной пожарища.
  Драка была отчаянной и закончилась она бы, только в одном случае: смерть одного из участников. С одной стороны, юноша среднего роста в черно - белом свитере, чья верхняя одежда уже давно валялась в стороне, как ненужная обуза. Напротив: не высокий подросток, в белом балахоне, сражающийся с такой яростью в глазах, что она давно превратилась в безумство. Между ними и за их спинами, всюду сражались их монстры: Шениджа и Мисдревс обстреливали поле битвы Шарами Тьмы, постоянно уклоняясь от молниеносных выпадов стороны соперника. Им помогали Хонтер и Даскулл, Баннет и СаблАй. Четверка хладнокровных призраков, в ближнем бою пыталась одолеть плотный ряд соперника. Вперед, плотным строем, на них двигался вражеский отряд. Они стояли столь плотно друг к другу, что всем походили на ударный клин копейщиков во времена древних войн. Не останавливаясь, шла троица устрашающих чудовищ. Скептайл, не устающий посылать семенные пули по соперникам, Райдон не подпускающий никого и близко к шеренге, атакуя каждого смельчака своим рогом, рядом с ним: Аггрон, испускающий плотные потоки огня. Тем не менее, они уже потеряли ряд своих партнеров. Пикачу, пораженный точным психическим лучом, пал возле строя товарищей, Граймер, задетый в самом начале все тем же импульсом, рухнул в дальнем конце улицы и сейчас бездыханно высыхал на языках пламени. И вот-вот, Лунатон прикрывающий шеренгу был поражен точной атакой Шениджи.
  - Умри! Умри, Кафское отродье! - выкрикивал мечник в белой мантии, брызгая слюной, обезумев от сражения. Его зрачки дергались, сужались, увеличивались, приобретали нехарактерный багровый оттенок, с каждый разом наливаясь слезами ярости. Юноша довольно ловко управлялся со своим бокуто*, и несколько раз смог поразить неуловимого соперника, нанеся удары в область ребер и спины. Единожды, он с размаху, опустил меч на руку соперника; тот, не успевая на блок, был вынужден прикрыться рукой, спасая ключицу. Его соперник молчал, уклонялся, блокируя удары бамбукового клинка. Его танто, ни на миллиметр не смог прорезать прочное древко, что сильно удивило бойца. С первых же секунд их поединка, Танар Дангерс понял, что ему достался опасный и необычный противник. Тощий, кажущийся выскочкой, мальчик оказался гибким, как молодой стручок, едва распустившийся Лафоиры, танто бессильно пытался поразить его, и столь же безуспешно пытался сломать его багровый, резной, исписанный рунами, бамбуковый меч, столь знакомый самому Танару. Такие носили лишь Мастера Духов Красной Горы, но откуда столь ценный артефакт мог взяться у этого безумца? Да, он выглядел, как Шаман, говорил и мыслил также, но все-таки это был не он, иначе он давно бы сломил жалкое сопротивление юнца из Екрутика. Внезапно, раздумья Дангерса прервались. Безумный вопль едва не оглушил его... Вверх подпрыгнул его враг, высоко подняв бокуто над своей головой, для мощного удара. Танар уже не успевал, он отвлекся, он ошибся, он пропустил, недооценив тактики соперника, решив, что в безумстве он сможет лишь слепо махать своим орудием. Но нет, тренер Черегрува размышлял не меньше, чем его оппонент. Он думал и рассчитал все до мелочей, что нельзя было сказать снаружи. Твердо уверенный в том, что пред ним стоит один из Найтваров, он ставил перед собой лишь одну цель: убить соперника. Осознание времени стерлось для него, уже не существовало никаких мировых чемпионатов, не было никаких планов на будущее, было осознанное, кровное, желание выпустить жизнь этому, как он выразился, Кафскому отродью. Горяч, он был слишком пылким в этом сражении, быстро уставал и становился все злее, никто не был способен его остановить сейчас, не лишив его сознания. Танар неминуемо бы упал без чувств, если бы не отвага его монстров. Испугавшись выпаду соперника, чьи очи и уста в унисон кричали: "Умри!", Танар трусливо сжался к земле, но тут... на пути бокуто встал Хонтер, используя Броне - Щит. Бокуто остановился... спасительная сфера задрожала под чудовищным натиском, но выдержала. Йо злобно выругался и вновь занес меч, ударив сбоку от просто оттолкнул призрака в сторону, подставив того прямо под огнемет Аггрону! Призрака пробуравило насквозь, пламя ринулось дальше и поразило Шениджу, которая не успела среагировать: Хонтер перекрыл осмотр. К тому моменту, Танар уже успел подняться и отскочить в сторону от третьего удара Йо, он был спасен и теперь уже не повторит своей ошибки! Но какой ценой дался этот урок? Два, опорных покемона команды, уже были повержены и беззвучно лежали на выжженной земле. А Йо и не думал останавливаться, обрушивая лавины своих точных, сильных ударов, он оттеснял Танара все ближе к огню, к пожару, который был вызван сражением. Сознание Дангерса ощутимо вздрогнуло... Вздрогнуло сознание, но не дух. Юноша сражался с холодным сердцем, он дрался за свою гордость, он отстаивал права на собственное бытие, он чувствовал биение жизни в теле каждого из своих покемонов, покемонов, которые готовы ради него жертвовать собой. Он сражался и за честь своих учителей, за людей "Темноты и Тумана", он знал, в этом бою: вся их громада стоит на его стороне и это предавало ему сил, умножало веру в собственные силы и в успешное окончание поединка; он видел и чувствовал все малейшие изменения в поведении врага, он не делал ни одного лишнего движения и вскоре уже позволял себе атаковать, но Йо не давал ни единого шанса на успех. Моментально отскакивая назад, он отбивал короткий кинжал соперника и вновь бросался в атаку. Никто не знает, каких сил стоило Танару перестроиться и занять оборону на контр - атаке. Бой затягивался. Все также шел плотный строй покемонов: Скептайл, Райдон и Аггрон. Сметая все на своем пути, они уже погубили натиск Мисдревса и Баннета, подбираясь все ближе к Даскуллу, который напрасно пытался поразить Аггрона своими шарами тьмы; недостаток тренера чувствовался. Лиственная Бритва пробуравила узкий переулок, едва не зацепив беспомощного призрака, потянулась дальше и достала таки плечо Танара. Человек вскрикнул и схватился за рану, Йо не собирался упускать шанса и резко выгнулся вперед, в попытке поразить Дангерса колющим ударом, но не тут-то было! Танар ловко отбил атаку, затем согнулся, подобно хищному персиану, и побежал прочь от "шамана", игнорируя его бранный призыв вернуться. Танар уже обогнал Даскулла, остановил жестом атаку СаблАй"я и оказался один против стройного ряда монстров. В их глазах читалось удивление, смешанное с испугом, но нападавшему все показалось насмешкой. Подпрыгнув в последний раз, он врезался в строй, поразив Скептайла точным колющим ударом в бок... на минуту все стихло... лишь огонь опасно шумел со всех сторон, где-то обвалилось очередное здание. Вместе с ним, бесшумно, упал Скептайл, пронзенный ударом Танара. Покемон потерял сознание, но остался жив, рана была не опасной и это знали все, но отчаянный поступок Танара не на шутку разозлил всех его соперников. Грозно взревел Райдон и едва не поразил юношу своим рогом, застучал лапами и Аггрон, но сделать он ничего не успел. СаблАй, пользуясь замешательством в строю противников, поразил Аггрона сфокусированным ударом; грозный покемон тут же рухнул наземь. Его напарник оказался окруженным двумя призраками и напрасно пытался поразить их своими выпадами, покемон схватка уже была выиграна Танаром. Но остался Йо, который сумел догнать свою жертву и возобновить битву с троекратно сильнейшей яростью. Дангерс резко наклонился, меч врага просвистел над головой, не выжидая второго шанса, мечник бросился вперед, сбивая Йо с ног. Это был конец. Последний шанс, воспользоваться бокуто, был хладнокровно перечеркнут Танаром. Победитель резко наступил ногой на оружие, а затем обил его в сторону, выхватив из рук проигравшего. Оказавшись безоружным, безумец и не думал уступать, он был готов сражаться руками, зубами, чем угодно, но не менее разъяренный Танар с размаху ударил его ногой по лицу, а затем всадил свой танто ему в левую ногу. Йо сжал зубы от боли, но не закричал, лишь сдержанно застонал, выплескивая кровь изо рта. С затылка сочилась густая кровь, нога оказался проткнутой... возможность продолжать схватки не было, но Дангерс не собирался останавливаться, он уже практически не контролировал себя, эмоции перекрыли рассудок. Он взвалился на Йо и принялся колошматить его, выпуская весь свой гнев, пока тело под ним не перестало сопротивляться и беспомощно не обмякло, лишь тогда, безумец остановился и испуганно отскочил в сторону, взирая на побежденного врага. Покемоны продолжали сражение, Райдон оказался довольно крепок и уже одолел весьма уставшего Даскулла. Дангерс не оборачивался, он переводил дыхание и смотрел, испуганно, с ясной долей осознанного сожаления о совершенном деянии, смотрел, как пред ним слег один из самых успешных юниоров Черегрува. Сзади раздался грозный рев последнего из воинов Йо, он рухнул прямо под ноги юноши, пораженный подкопом СаблАй"я. Выстоявший призрак устало подошел к ногам тренера, обхватив его за края джинсов, дергая, словно ребенок, в попытке привлечь внимание старших. А подросток все не мог пережить шок, не было никого азарта схватки, ничего... он только что убил человека... Но все переменилось в считанные секунды. Танар Дангерс почувствовал её. Он огляделся, пока не остановил взгляд на самой близкой стене огня; этим, он как - будто переступил границу, границу, после которой оказываешься скован собственной волей и каждая попытка освободиться, лишь сильнее стягивает цепи. В сознание тренера ворвался ослепительный, пожирающий свет чуждой ему, Танару, исполинской Силы. Дангерс отошел на шаг назад, пламя поспешно исчезало, проваливалось сквозь землю, угли мгновенно потухали, освобождая дорогу. Танар зажмурился, впереди продолжал литься яркий свет, и в мгновение все вокруг исчезло. Исчезли дома, все заволокло пеленой черноты, звезды - звезды оказались повсюду, под ногами, вокруг и над головой. Мальчик ничего не понимал, свет медленно менял свой оттенок, уже не был ослепительным. Он становился светло - зеленым, приятным и прохладным, исчез пламенный жар пожара, пропадал шок битвы, забывались все черные воспоминания, словно и не было никакой драки. И тут Танар почувствовал усталость, самую обычную утомленность, многочасового сражения, о которой пришлось забыть, теперь же она вновь объявилась и ударила всей накопленной силой. Ноги Дангерса беспомощно подкосились и он упал на колени, пред наступающей на него силой; СаблАй упал без чувств, но тренер этого не видел, все его внимание было обращено к силе... к ней... она скоро будет здесь и он сможет коснуться её, оказаться рядом, насладиться её величием и признаться ей в вечной преданности. Свет оказался в паре метров от Дангерса и вдруг замер, прекратил свой уверенный шаг. Юноша взирал на него, как на отца, ожидая его критичной реплики. Мгновение, и свет исчез, вернулись дома, огонь, все стало прежде. Не было лишь желания сражаться, не было сил сказать хоть что-то, пред Танаром стоял высокий воин, в грязно - коричневом плаще. Он не быстро откинул капюшон и Танар, едва, не потерял сознание. Это был покемон... или титан, он не знал. Оно не было человеком, это было чудо генной инженерии, известной среди посвященных ученых, как Мьюту. Покемон равнодушно взирал на человека, сверху вниз, чуть приподнимаясь на своих босых лапах. В его взгляде не было ни злости, ни ненависти, ни сострадания, ни капли доброты. Он не критиковал объект своего созерцания, скорее изучал, находя подтверждения каким-то своим убеждениям. Сколько прошло времени? Минута, две, десять, час? Танар потерял счет времени еще во время схватки, а сейчас он совершенно не думал о грядущем... Мьюту распахнул плащ, резко и неожиданно - Дангерс отпал назад от яркой вспышки мощи и силы, в руках монстра крепко удерживался меч Лиравель*, исполинский двуручник, с которым титан справлялся и одной правой. Двухстороннее лезвие сияло иссиня белым свечением, озирая светом мужественные скулы воителя. Танар понял, что это конец, сейчас его рассекут пополам этим неизвестным артефактом, а он даже и понять этого не успеет. Единственное, на что он надеялся, что никто не узнает о том, что он - убийца, убивший ровесника в жестокой схватке. Но, Мьюту не сделал этого, одним взмахом он вызвал столь сильную вспышку алого света, что на следующий миг огонь перестал существовать, пожары исчезли в удивление подоспевших пожарников, Танара подхватил непонятный поток воздуха и закрутил в неизвестности. Он уловил, как титан одним движением вернул всех в монстров в покеболы, и исчез в ту же секунду. В висках что-то предательски защипало, Дангерс потерял сознание...
  
  Юноша давно бросил поводья, и Понита брела сама по себе... Что-то особенное всплывало в памяти, во время этих одиноких прогулок летними ночами, когда переживания и трусость уступает место спокойствию, храбрости и решительности, когда в любое мгновение ожидаешь нападения, когда меч оживает и проситься в руки, надеясь на горячую схватку, впервые за многие годы.
  Под развесистыми кронами орешника дорога делала крутой поворот и здесь было самое мрачное место во всем центральном Лазурье. Справа, сквозь заросли пробивался манящий блеск мертвенно бледного сияния луны, отражающего от безмолвной глади лесного пруда, черной и пугающей. Здесь всегда собирались они, люди "Темноты и Тумана", каждую ночь устраивая свои тайные советы. Их загадочные заклинания столь остро отдавались в памяти мальчика, что увидев водоем вновь, он презрительно скривил рот и зажмурился, схватившись за безнадежно больное сердце. Путник собрался с силами, сжав поводья, перевел дух. Понита остановилась и дольно всхрапнула, её хозяин редко делал остановки. Подросток спрыгнул с коня. Он осторожно огляделся и, убедившись в абсолютном уединении, привязал монстра к одному из деревьев. Это был не высокий молодой человек, уже много повидавший и познавший, сухой, подтянутый; на грязном коричневом лице, под густыми черными бровями выделялись ярко - голубые глаза, столь глубокие и столь печальные, что казались колодцами, уводящими в свой, особенный, параллельный мир. У него было четко округленное лицо, выраженный и строгий подбородок, от самых крыльев носа, до уголков рта - кожу покрывала отвратная красная сыпь; от уха до уха тянулась едва заметная полоса выступившей щетины, девственно чистой, ни разу не сбритой. На нем был узкий черный камзол, наброшенный на него темный плащ и низкие сапожки, весьма и весьма поношенные, но не лишенные изящества; он был туго опоясан простым кожаным ремнем, на котором крепился один покеболл, с правой стороны, и свисал короткий меч в потертых кожаных ножнах, с левой стороны; черные волосы на голове ничем не скрывались и они, слегка удлиненные, не доходя до плеч, множественно раз переплетались, по причине редкого обращения к расческе. Странник невольно закрыл глаза, как закрываются они под неистовым наступлением сна, и увидел их, вновь. Шестеро, облаченных в ночь, фигур: их черные одеяния, их черные боллы, их черные монстры, сотканные из мрака, отчаяния и тьмы, покемоны, не знающие ни добра, ни зла. Порожденные ночью, они навсегда покинули свет, живущие лишь в ночи, они мчаться и мчатся по просторам земли, не ведая усталости и страха, для них не существует никаких человеческих чувств, от них ни защиты, ни спасенья, нет смысла молить их о пощаде. А за ними скрывается седьмой, в сто крат превосходящий своих прислужников, воин "Темноты и Тумана". Вот-вот и он опрокинет свое величие и могущество на очередное беззащитное селение, сотрет в порошок всякое сопротивление, выполняя приказ, отданный ему свыше, с самой верхушки айсберга. А он... слабый, неуверенный, с надеждой на счастье, восстанет против принципов, встанет напротив детей тьмы и даст им отпор. Пусть безнадежный, но это будет отпор, а не позорное бегство, обреченное на провал. Страшно, но так заманчиво! Позор... Ведь, на самом деле, в том памятный вечер он просто испугался и спрятался в темном углу, надеясь на спасение. "Безумный трусливый щенок!" - часто ругал он себя, когда восходил к минувшим дням. Внезапно, раздался шорох и очень громкий, будто специальный, трест веток у кого-то под ногами. Дангерс спокойно открыл глаза и посмотрел вперед, там в проеме между, свисающих к тропе, ветвей, стояла фигура стройного мужчины, высокого и гордого, чей силуэт сейчас казался мраморным изваянием великого героя прошлого. Понита заметно занервничала, задергала головой, испуганно вскрикивала. Не крепко завязанные путы соскочили и конь спустился с привязи, дернулся - раздался торопливый перестук копыт, Понита удирала назад, куда глаза глядят, лишь бы подальше от этого незнакомца. Юноша не двигался и даже не обернулся, когда его покемон исчез за поворотом, лишь хладнокровно взирал на пришельца. Потянувшаяся было, к эфесу меча, рука, остановилась, словно в неуверенности, а затем и вовсе опустилась, мальчик заговорил:
  - Капитан, что это все значит? - спокойно, угадывая ответ, заговорил юноша, обращаясь к безымянной фигуре. Она оставалась неподвижной, долго, очень долго она оставалась незыблемой, пока вдруг не сдвинулась, медленно выплывая из мрака, на свет, мертвый лунный свет. Лицо человека озарилось. Бледное и худое, оно принадлежало уже очень не молодому мужчине, стоявшему в самой середине лунной дорожки, вылезающей из-за придорожных кустов. Он изо всех пытался сохранить твердость голоса и спокойствие, сжимая кулаки за спиной, от наступающей бури эмоций.
  - Фиростр, тебе нужно уходить... немедленно! - заговорил мужчина, повышая голос, почувствовав попытку собеседника что-то сказать. Он приостановился, ожидая ответа, но подросток молчал, слегка опустив взгляд, но не голову, она оставалась высоко поднятой. И когда тот уже собирался заговорить, капитан вновь продолжил, - Уходить, уходить и не останавливаться! Меня переводят в Джотто, я более не смогу тебе помогать, ты полностью превратишься в одного из нас...
  - Но я хочу быть одним из Вас, - весьма неучтиво перебил речь капитана, юный воитель. Командир не двигался, он опустил взгляд, словно сожалея о чем-то. Мальчик смотрел на него с волнением, ожидая хорошей взбучки за нарушение этикета, но такой не последовало - он продолжил, - Моя судьба служить нашей организации, сражаться за неё, убивать если потребуется и найти покой из-за неё. Да... - говоривший на секунду прервался, увидев на себе тяжелый вопросительный взгляд, - Я хочу, нет... я мечтаю об этом... мне нужно это, капитан Малрон, пожалуйста...!
  - Я принял решение, Фиростр... я лишаю тебя имени и освобождаю от своего командования, я имею на это право, сам знаешь, ты не имеешь возможности на пререкания!
  - Но почему, я что плохо служил вам эти годы? Я где-то допустил промах? Кто спас Широ во время засады на берегах Лавинды, кто выручил вас с Иллрадом, когда ваших призраков перебили силы менталов? Кто?
  - Ты... ты Танар Дангерс...
  - Что? - на лице у юноши изобразилась такая гримаса ужаса и страха, что стоящий пред ним, невольно предстал самым настоящим воплощением зла.
  - Что? Ты думал, что никто не узнает твоего истинного имени, если ты соврешь? Брехня! Знаешь ли ты, что случается с семьями тех, кто попадает в наши сети, - Малрон замолчал и отвернулся, на глазах появились слезы... установилось изматывающее молчание. Мужчина незаметно вытер влагу с лица и вновь заговорил, уже не оборачиваясь, - Беги на юг, в Орхидеус, там тебя будет ждать женщина, она узнает тебя. Ей можно верить, она поможет тебе.
  Танар Дангерс молчал... он не мог говорить... Малрон уходил прочь, на север, ему же было суждено повернуть назад. Ноги подкосились, не выдержав напряжения, он упал ничком, раздавленный поражением, лишенный сил и всяких желаний; ни как не шли из головы мысли о самоубийстве, покончить с собой и навсегда прекратить душевные трепки! В руках блеснул короткий, самый обычный клинок, хорошо заточенный, готовый к схватке. Приятный скрежет металла всегда приподнимал настроение, сейчас он предал уверенности, - Дангерс гордо поднялся, развязал узел на шее и отстегнул плащ. Через мгновение, меч уверенно проткнул ему брюхо.
  
  4 miles from Trainer Station (Not far from Mirkfield) 20 December 2006: 03:10
  Стоял приятный бриз, благотворительное спокойствие в самой середине ночи, что было совсем редким явлением на восточном окончании Холодных Гор, словно кто-то нарочно поменял погоду. От бывалой бури не осталось и следа, воздух казался приятным, прохладным, по-зимнему свежим, не улавливалось никаких следов минувшего пожара. Дангерс открыл глаза и поежился - бока, руки, ноги, шея, затылок, поясница изнывали от боли, подросток с трудом подавил стон, постепенно переходя к оценке окружающего. Он лежал на удобных, словно отполированных каменных глыбах, накрытых сверху теплыми покрывалами, рядом горел костер, его тепло ощутимо помогало отогнать болезненный зуд. По другую сторону лежал кто-то еще, но не поднимая головы, Танар не мог ничего разглядеть. Прямо напротив костра, усевшись на ровном валуне сидел неизвестный науке покемон. Увидев его, юноша заметно занервничал. "Это же покемон, в конце концов!" - мысли не лезли из головы, минувшее вспоминалось смутно... "Драка, пожар... тот шаман... я его убил, где он?" Тут Дангерс вскочил, как укушенный, позабыв о всякой боли. Он ровно сел, покрывало под которым он лежал бессильно соскользнуло к ногам, он остался совсем беззащитным перед холодом. Ничем не прикрытое тело было глубоко изрезано во множественных местах, места ран покрывала хорошо сработанная перевязка - бинты в нескольких местах покраснели, но весьма в немногих. Танар не долго изучал свои ранения, его мучила неясная тревога, странное напряжение уже нарастало в воздухе и это он почувствовал. Пламя внезапно резко поменяло цвет на светло-зеленый, горячая волна гнева толкнулась в виски, он все вспомнил... Тренер заметно посмотрел на титана. Мьюту сидел, вытянув ноги, накидка была откинута в сторону, рядом лежал его клинок. Покемон смотрел на огонь, отрешенно и безмолвно, словно только что умер. Дангерс не решился ничего произнести, он забыл родную речь, лишь беспомощно оглядывался: в глаза попадались личные вещи, заботливо сложенные в стороне, торба с покеболами, танто и... бокуто, тот самый, которым Йо пытался одолеть своего соперника. Взгляд донесся до человека напротив, волосы юноши встали дыбом. Его охватил леденящий сердце ужас, голос провалился, крик умер на губах. На точно такой же глыбе, укрытый точно таким же покрывалом, лежал Йо. Голова перевязана, из-под края накидки, торчали еще бинты, видимо его раны были обработаны с тем же усердием, но главное... он дышал, спокойно, как дышат все люди во время приятных снов. Он был жив! С Танара буквально сняли многотонный груз, расцепили путы и сказали: "Ты свободен, продолжай жить!". Дангерс попытался встать, но тут же осел, ноги оказались слишком слабыми, измученными неистовой схваткой, при том они также были перевязаны. И тут он задумался... Почему он жив? Почему жив Йо? Чьими стараниями все закончилось столь хорошо? Ответ был, он сидел в трех метрах на два часа, но подросток до последнего момента отбивал его от себя, пока не сломался:
  - Ты..., - начал было спасенный, но вдруг услышал равнодушный, раздающийся эхом по всему естеству, голос, это был голос титана.
  - Удары, нанесенные тебе, вызвали гематому. Мне пришлось сделать надрезы, чтобы предупредить осложнения. Сейчас три часа ночи, двадцатое декабря 2006 года. Это пригорок, недалеко от Миркфилда, небольшой деревушки, чуть ниже нас. Я остановил пожар и телепортировал вас сюда, излечил раны, сбавил течение времени, чтобы вы смогли поправиться. Тебя зовут Танар и ты участвуешь в мировом чемпионате, ровно как и этот юноша из Черегрува - Йо, он также нацелен на Колднесс и непременно попадет туда. Он здоров, хотя и мог погибнуть... ты во время остановился. Несомненно, если бы он был обычным подростком, выходить его было бы сложнее, но Йо особенный, как и ты, вы быстро восстановите свои силы.
  - Кто... ты? - казалось, один единственный вопрос сможет изничтожить все прочие.
  - Над этой загадкой я до сих пор гадаю, Человек, и не знаю ответа. Ученые, создавшие меня назвали меня Мьюту... знаешь, как это неприятно?! - покемон сжал кулаки, нахмурился, скрестил брови, словно обычный человек, разгоряченный давней обидой, - Так меня и называют все, кто... знает.
  Установилось молчание. Танар возвращался к ложу, лежал, ворочался, терял сознание, приходил в себя, вновь засыпал и так множество раз. Просыпаясь, он вновь и вновь удивлялся тому, что все еще царит ночь, все также полыхает странный костер и все также обездвижен Йо, по-прежнему спокоен Мьюту, не покидающий их, ни на секунду.
  Танар сидел у не загасающего костра, поклявшись себе, что больше не уснет, уж больно долго тянется эта ночь. Уже не спалось, он встал, накинув себе на плечи покрывало, и побрел вперед, огибая постель спящего. Остановился возле клади своей одежды. Его родная черная куртка лежала рядом с костюмом и сумкой, он пошарил по карманам и извлек трубочку. Он никогда не курил, и не тянулся к табаку, но бесконечно любил курительные трубки и те ощущения, которые возникают при их потягивании. Тяги не было, желание, легко подавляемое, оставалось. Вот и сейчас, гордо выпрямившись, Танар засунул свою ровную, бриаровую трубку в рот, раскурив её со второй спички. Совершив первые затяги, юноша довольно выдохнул и уверенно зашагал к Мьюту, недвижному, словно статуя. Он сел рядом, по левое плечо от покемона, не спеша потягивая приятный дымок, выдыхая его в облике неровных колечек, опыта в их пускании у Дангерса не было. И тут... он услышал неприятный звон... словно где-то разбился хрусталь невиданных размеров.
  Это было где-то далеко, но ясно точно, оно приближалось, едва слышно, но приближалось. Танар не остановился в своем занятии, словно ничего и не произошло, он даже не прислушивался. Звон повторился. Было в этом что-то бесконечно тоскливое и оттого злобное, навивающие странные, не похожие друг на друга, мысли, совсем чужие и непонятные. Дангерсу это было знакомо, он знал этот звон и не раз сам участвовал в его зачатии. Зубы подростка стучали, лоб покрылся испариной, глаза... лишь глаза оставались столь же спокойны и равнодушные к происходящему - в воздух поднялось очередное облако табака. Звон прекратился, спустя несколько минут, все вновь стихло и вернулось в прежнее русло. Мьюту незаметно поглядывал на Танара. Тот был прежне холоден, но трубку он курил намного быстрее, чем изначально... он спешил?
  Прошло около получаса, Дангерс чистил свою трубку, при этом не переставая удивляться чародейскому пламени у своих ног, оно надежно согревало, но при этом поленья оставались незыблемы. Они обгорели, почернели, превратились в угли, но не рассыпались, сохраняли прежнюю форму. Тренер закончил с чисткой и спрятал прибор в кармане брюк, весьма предусмотрительно надетых. Раздался стон, затем кашель - Йо пришел в себя. Танар несколько минут любопытно наблюдал за действиями "шамана". С удивлением и даже досадой, юноше пришлось признать, что Йо делает все точно так же, как делал он, придя в себя. Профи из Екрутика ждал очередных споров, криков и воплей, уже подобрал кучу извинительных речей, искал какие-то тайные дорожки к доверию этого гордеца, но Йо разрушил его планы. Неслышно он принял сидящее положение и уставился вперед, на покемона и сидящего "найтвара" рядом с ним. Он гордо взирал на обоих и молчал, словно ожидая, когда ему все объяснят, а уж потом затеять очередную драку. Мьюту заговорил, рассказывая Йо обо всем случившимся, поясняя, что Танар вовсе не прислужник людей команды "ДМ". Ответчик молчал еще очень долго, пока не задал тот самый вопрос: "Кто... ты?". Покемон ответил и все вновь замолчали, на добрую четверть часа, пока вновь не услышали звонкий бас:
  - Сейчас три часа ночи, двадцать седьмого декабря 2006 года, - Мьюту остановился, понимая какое замешательство он вызывает. Прошло семь дней... мгновенно, словно семь секунд, - Сегодня ночью, на Южно - болотном тракте появился странный караван, десять, а то и больше, повозок, сопровождаемых надежной охраной. Это люди "темноты и тумана", они движутся в Мелинесс Сити, где властвует гражданская война. Случись им добраться до места, силы союза ОПГ троекратно возрастут и станут непобедимы, это грозит не только хаосом в стране, но и воцарением преступности. С такой силой им уже не понадобиться никакой альянс с оппозицией правительства. Не кончиться ночь, как они дойдут до Миркфилда, где укроются - у них есть свои люди в этой деревне. В основном, там подростки... дети, обычные рядовые тренера, но есть и первоклассные найтвары, кроме них, вооруженные наемники со всего севера.
  - И чего? - вольно спросил Танар, уже натягивая свою первичную одежду, раны давно зажили, а он и не заметил.
  - А то! - вдруг подхватил Йо, нашедший свою мантию в стопке вещей, - Если твои друзья доберутся до места, это грозит мировым переворотом, катастрофой, бедствием...
  - Это не мои "друзья", - прервал его Танар, огрызнувшись так, что Йо отвернулся и принялся аккуратно застегивать воротник одеяния. "Шаман" напялил такую самодовольную улыбку, что увидев её, Дангерс мгновенно бы стал инициатором новой драки. Тем не менее, Йо был прав, весьма относительно, но все же, это было отчасти правдой, - Я не буду препятствовать их продвижению на юг... не буду им мешать... но я не их друг! Я им не союзник, но... в конце концов... Что я могу? Мьюту...
  К титану вновь обратились, называя его непристойным именем, отчего тот лишь беспомощно вздыхал. Дангерс не мог извиниться, он был слишком гордым для этого, продолжать разговор уже было трудно, но все-таки, он нашел свое окончание.
  - Мьюту... ты вероятно очень силен, почему бы тебе не вмешаться в эту процессию?
  - Потому что я дал клятву, обещание. Я более никогда не причиню вреда людям, ни плохим, ни хорошим, потому что я не умею различать ни свет, ни тьму, таким меня сделали.
  - А если же на тебя накинут сети, скуют цепи... а твои палачи будут гордо восхищаться победой?!
  - Я попытаюсь этого не допустить, скроюсь... убегу...
  - Бред..., - отчаянно вымолвил Танар и закончил сбор своих вещей, танто занял свое место за поясом, костюм был одет, куртка уже была на одном плече, торба валялась под ногами. Он спешил, но сам не понимал почему.
  - Тебе не понять меня, потому что ты - Человек, а вы способны различать добро и зло, - заговорил Мьюту после некоторой передышки, на него обратил внимание Йо, в свою очередь, завершивший с гардеробом: его мантия сияла своей белоснежностью, еще ярче, чем до поединка; бокуто вытянулся вдоль левой ноги, браслеты надежно обхватили запястья.
  - Я впервые встречаюсь с таким покемоном, как ты... и если ты позволишь, я бы счел за честь, называть тебя Файнесом*, - говоривший получил одобрительный кивок, изящный и уважительный, - На мой взгляд, мы не можем остановить продвижение "темных" на юг, их много, а нас только двое. Ведь так? В области, мы единственные тренера, способные успеть к засаде, но нас только двое... Двое, да и работать в команде мы сможем весьма не эффективно. Я уверен, вы знаете это. Значит, у вас был какой-то план, когда вы нам это рассказывали...
  - Да. Из Миркфилда есть толь один выход, через горный туннель к общей дороге, там можно повернуть на юг и тайными тропами добраться до Топлэнда, где пересесть на суда. Если перекрыть вход в туннель, их караван останется заперт в долине и выйти они смогут только, вернувшись на Южно - Болотный Тракт. Это их не устраивает, там дорога хорошо проверяется, именно по ней сейчас идет большинство туристов и тренеров. Туда они не сунуться, а на восстановления прохода уйдет достаточно времени, к которому я намерен дождаться сил, способных остановить их путешествие.
  - Что требуется он нас? - Йо даже не смотрел на Танара, который уже давно собрался и собирался уходить, но что-то его удерживало.
  - Чтобы надежно завалить туннель, а он широкий и высокий, потребуется не мало времени. Делать это нужно в самый последний момент, когда они уже выдвинуться в поход, чтобы работу по разборке завалов они уже не успевали начать. До этого времени, кто-то обязан сообщить в охранный корпус, чтобы там успели подготовить большую группу профессиональных бойцов. Я думаю, с этим проблем не будет... доказательства у нас есть: сотни следов на дороге через Миркфилд, ночной звон, предвещающий их появление, я думаю его слышали не только мы. Останется только одно. Вы должны задержать колонну "ДМ" на несколько минут, не больше, пока я закончу свою работу...
  - Что? Да ты подумай... Они нас просто убьют, расстреляют и отдадут на пожирание своих монстров! Нет, я никуда не пойду, не мое это дело, - Танар сказал, что хотел и даже бровью не повел, заметив на себе разящий взгляд Йо, полный презрения.
  - Я постараюсь помочь, чем смогу, - Мьюту оставался спокойным, совсем не таким, когда его впервые увидел Танар, в гуще пожара, среди обугленных построек.
  Среди всей этой суеты и болтовни, торопливых и сбивчивых размышлений, поисков решения совсем потерялся Танар. Он спешил, одевался, собираясь убежать отсюда прочь, не понимая зачем. А теперь вот замер, сел на месте и никуда не дергается. Он понял почему спешил, старался убежать прочь, прежде чем его о чем-то попросят. Это была трусость? Нет, вовсе нет и, убеждаясь в этом, Дангерс довольно успокаивался. Это было желание не предать старых знакомых и не пойти против настоящих. Волнение вновь терзало его сердце, как и тогда, в том поселке, в которое явилась все жуткая семерка. Прошлые сомнения вновь ожили в нем, и сейчас он с грустью размышлял, что будет делать он сейчас? Его сжал упругий круг обязательств, вырваться из него было невозможно, дышать становилось трудно, воздух, казавшийся свежим и чистым, быстро превращался в удушающий газ. И он заговорил, сделал опрометчивую попытку избежать кары собственной совести:
  - Мьюту, ты же сказал, что не распознаешь добра и зла, так почему же ты идешь против "ДМ"?
  - Человек, тебе не понять, я же говорил. Я не выступаю против этих преступников, считая их злыми или плохими, я выступаю против них, чтобы сохранить баланс, удержать весы в их истинном балансе. Я сражаюсь против них сейчас, потому что считаю их поступок неправильным. Тем более, ты что... разве считаешь их злыми?
  Прямой, пронзающий взгляд впился в Танара и он оказался поверженным, пронзенный насквозь правдой, рассеченный пополам открытой ему истины, он был поставлен перед выбором и здесь ему никто не поможет... как тогда, в центральном Лазурном Лесе, поставил его перед выбором Малрон: "Живи прежней жизнью или не живи совсем...". Дангерс выбрал смерть и в итоге зажил новой жизнью, может, стоило и сейчас выбрать самый бессмысленный вариант?
  - Я согласен! - Танар Дангерс, Преуспевающий Юниор Екрутика поднялся и выпрямил спину, гордо и смело, в глазах читалась некая радость. Такую можно прочитать в глазах каждого школьника, решившего прогулять урок вместе с друзьями.
  Мьюту безмолвно поднялся и все в нем переменилось, переменилось и все вокруг. Танар тут же захлебнулся в потоке, лившийся на него Силы, все закрутилось в невозможном направлении, верх и низ поменялись, это было головокружение? Нет, это было столкновение, лицом к лицу, с мощью, с которой Танар никогда ранее не сталкивался. Небывалое, невозможное и грандиозное воплощение могущества, по сравнению с которым меркли все, известные Танару, легенды и титаны. Все сущее, все настоящие, все живое и не живое, каждое, что было плодом создания Единого - все служило пищей для этой Силы. Она питалась и насыщалась тем благотворением, которое ей оказывают и Дангерс понял это, чья то незримая воля подтолкнула его к этому и он стал сопротивляться. Он дал отпор, он стал выплывать на поверхность этого могучего потока, стал осваиваться в этом водовороте и это получилось! Прошла секунда, другая и все стало, как прежде. Мьюту замер, уставившись на обоих спутников... он был доволен.
  
  Nupanian Forest (Mirkfield Town - 15 km from Coldness City) 28 December 2006: 23: 45
  Танар полз быстро и бесшумно, уже приноровившись к этому способу передвижения; иногда он замирал, прислушиваясь к каждому шороху и полз дальше, порой даже привставал и оглядывался, если это позволялось развесистыми елями, сплошь укрытыми снегом. Ползти оказалось нелегко, несмотря на мороз, пот застилал глаза, заныла еще не восстановленная поясница, из перевязанных ранений, во многих местах, уже сочились ручейки крови. "А если они выяснили о нашей засаде, если у них есть свои люди в КТО?*!". Каждый раз, думая об этом, Дангерс судорожно спешил добраться до ближайшего оврага, спрятаться и еще раз обдумать совершенный выбор. Он был сделан и повернуть назад уже было невозможно. Юноша это понимал и полз дальше, под свой страх и риск, надеясь что враги ничего не подозревают. Вскоре, показался Миркфилд. Совсем маленькая деревня, больше похожая на частный хутор богатого землевладельца, стояла прямо "под носом". Несколько покосившихся избушек, сотканных из кривого серого булыжника, заброшенные поля, несколько одиноких построек с выбитыми окнами, взирали на Танара, как мертвецы с ужасающими глазницами. Из многих валил дым, из нутрии лился свет - все напоминало самый обычный вечер в самом обычном поселке. Повсюду стояли многочисленные сараи и сарайчики, дорога была единственной и она пересекала деревушку ровно пополам, затем выводила на площадь, над которой возвышался довольно высокий колодец, после же преобразовалась в ту самую обжитую "тропинку", уводившую на Южно - Болотный Тракт. Дангерс уже стал сомневаться в наличии здесь больших сил "ДМ", вдруг они рискнули пройти по тракту, ночью, когда дороги пустые? Вдруг, они не решились уходить в долину с единственным выходом? Однако, спустя пару минут, подросток невольно признался себе в трусости. Он посмотрел на поселение другим, настоящим взглядом и все понял. Царящая здесь безмолвная тишина и неожиданная пустота почти физически давила на сознание, храбрые от природы, гроулайты притихли возле заборов и периодически перекликались столь тоскливым воем, что Дангерс закрывал уши, чтобы не завыть самому. Хотя псы есть псы, они явно учуяли приближение незнакомца и несколько раз оборачивались в его сторону, испуская одиночный и ленивый лай. Разведчику оставалось лишь молиться о том, чтобы покемоны не вернулись к своему обычному поведению. Вскоре все сомнения рассеял донесшийся до него говор, совсем не скрытый, громкий и четкий, говорила старуха и слегка охрипший мужчина.
  - Спасибо тебе, тетушка Локка, спасибо. Даю слово, вот вернемся, наведем порядок. Хлеб посадим, землю привезем, частокол выстроим. Майтены, то вас, тревожат небось?
  - Последнее время все меньше, видимо южнее ушли, у нас то, что взять? Из животинки у нас ничего и нет, а на людей они нападать побаиваются, хотя был случай..., - дальше Дангерс не мог разобрать слов, старуха внезапно снизила голос до полушепота.
  - Ну ничего себе! - вдруг воскликнул слушатель, разрушив в прах все желания Танара о бегстве, ему было интересно. Говоривших он не видел, они стояли за высоченным забором местного трактира и ему было важно каждое слово, нужно было четкое подтверждение, что "отряд тьмы" выдвинулся из города.
  - Ты только смотри осторожнее, свое обещание я сдержала, сдержи и ты свое, капитан.
  - Сдержу, я не нарушаю данных слов, вытащу я вашего мальчика!
  Все вновь смолкло, послышался звук открытых повсюду дверей, свет повсеместно потухал, заскрипели ставни в заброшенных, казалось, сараях. А затем и многоголосый топот ровного марша, из тайных лесных секретов выводились повозки, запряженные выносливыми Торосами. В небо взвились стяги с ужасающим, внушающим болезненный страх, знаменем. Их было много, очень много, шли ровно, единым потоком вдоль русла небольшой речки, медленно выходя на дорогу, резко бравшую вверх.... "Здесь они сбавят!" - подумал про себя Танар и развернулся, спустя миг - он уже быстро и аккуратно скакал назад, за его спиной громыхали крики: "Рулар, ви - нал, симотар, ви - нал Рулар!"*
  Ветви впереди шамана неожиданно колыхнулись (Йо даже не моргнул, хотя наготове держал свой бамбуковый клинок), и появился Танар, весь вспотевший, взволнованный, уставший, но полный решимости. Его одежда в двух местах была порвана, безжалостный ветви и стремительный кросс не остался безнаказанным; кровь текла неприятными багровыми струями, но Дангерс кажется не замечал её.
  - Они идут, - облизнув губы прошипел юноша, после чего сплюнул, - Им надо несколько минут, чтобы показаться на этом повороте. Готовь свои фокусы, "шаман", или нас сотрут в порошок, прежде, чем мы их заметим, эти ребята умеют прятаться получше, чем хорошо известные Элтиры.
  - У меня нет никаких фокусов, - спокойно и отрешенно сказал Йо, укладывая бокуто за пояс. Танар не среагировал, он не хотел показывать, как разочарован услышанным. Привыкший всегда "на готовое", сейчас он понимал, что следует думать и самому.
  - Ну чего стоишь? - шепотом закричал бывший найтвар, обращаясь к напарнику, - Какие из твоих монстров сражаться способны?
  - Скептайла ты проткнул, Райдон слишком поврежден, он даже из покебола не вылезет, Граймер едва не умер, Пикачу сильно ушиб спину... Лунатон и Аггрон могут выйти, но долго они не выдержат.
  Не дожидаясь ответного вопроса, Дангерс подхватил:
  - Шениджа при смерти, с неё уже порошок ссыпается; Мисдревс, Хонтер, Даскулл и Баннет - все еще в коме, а лекарств у нас нет... Эх, нам бы сюда серафима! Он бы за раз всех поднял!
  - Не мечтай, будь у нас Серафим... все бы "ДМ" повернули назад, - огрызнулся Йо, быстро изменившийся, услышав всем известную уникальность.
  - Да... Вот... и получается, что у меня только СаблАй. Больше некого.
  Разговор умер. Танару надоело его поддерживать и он просто занял свое место. Оставалось лишь благотворить план, предложенный известно кем, время для планирования безнадежно утеряно. Враг уже на пороге. Покрутившись несколько минут на месте, подросток не выдержал и осторожно пополз вперед, выбираясь из неглубокой ямочки, прямо в толще одного из склонов, где они и укрывались. Забыв об опасности, он неожиданно оказался на самом краю. Его глазам хорошо открывалась вся дорога - шедшая все это время вдоль речки, она была вынуждена огибать огромную цепь холмов, которые словно вырастали из потока. Мальчики были уверены, что "ДМ" пройдут именно у подножия этих крутых склонов, позади они не покажутся, если конечно у них нет в запасе лодок. Лес здесь совсем не рос, лишь высокие кустики шиповника, сейчас голые, едва скрывающие безнадежную засаду. Впереди раскинулась плоская равнина, врезающая в горный хребет, идти по ней было невозможно. Сугробы достигали там метра, по самым скромным подсчетам. И тут... раздался звон, тот самый, который они слышали накануне. Оставалось совсем ничего...
  Последние секунды растягивались в часы, уже казалось, что отряд "ДМ" внезапно развернулся и побрел обратно, заподозрив неладное. Дангерс, по привычке, окунул ладони в снег - смывая пот, бросил горсть на лицо, часть даже проглотил. Как он не старался, волнение лишь усиливалось - звон был столь громким и писклявым, что вот-вот и начнет закладывать уши. Сердце колотилось в бешеном ритме, вскоре подросток и совсем взмок, начав сыпать самые страшные проклятия в тот миг, когда он решил сойти со своего поезда. Вдруг, слева от себя он услышал тревожный шорох, что-то двигалось со стороны врага. Обученный, знавший толк в засадах "найтвар", мгновенно прижался к земле и накинулся сереньким плащом, как раз под цвет здешних почв, с виду он ясно походил на большой и подозрительный валун. Слава Богу, до него не дошли. Неизвестный остановился и тут же исчез... он растворился в ночи, там где-то только что-то были заметны его огоньки глаз, под светом луны, уже не было ничего - пустота. Дангерс заволновался, он понял в чем замысел противника. Капитан колонны явно предугадал, что на этих холмах можно устроить великолепную засаду: никто из желающих, не сможет подняться вверх по крутым, скользким склонам, которые после недавнего потепления превратились в настоящую ледяную горку. Вот и отправил он вперед разведчика. "Подождет и уйдет" - надеялся Дангерс, совсем позабыв о Йо в его белоснежных одеяниях, однако шаман не сплоховал, он услышал и даже увидел опасность на секунду раньше своего партнера. Мгновенно, подобно кошке, он скрылся в густых зарослях... Стояла тишина, долгая и изматывающая, пока наконец разведчик "ДМ" вновь не показался. Это был совсем мальчик, судя по росту и телосложению, взмыв вверх он снова пропал из виду, вдали возобновился марш. "Пронесло... хорошо что нас двое, так бы непременно заметил!".
  Дангерс вновь выглянул и тотчас заметил, как из-за поворота вытягивается стена первого ряда вражеского воинства. Они шли маршем, по пять человек в ряду, юноша безошибочно определял каждого из воинов. Первыми, было насчитано полсотни, шли самые обычные солдаты, над ними главенствовал лишь один капитан, высокий и смуглый, Ош шел гордо, вровень со знаменосцем, который крепко - крепко держал знамя. За ними первая из девяти повозок. Черная, неприметная, её удобно прятать, она даже разбиралась по частям и легко собиралась вновь - Танар знал их очень даже хорошо. В "телегу" была запряжена тройка Торосов, подгоняемая загонщиком, самым обычным деревенским мужиком. Затем еще и еще, непрерывно сыпались десятки рядовых... Если все было в порядке, то к холмам у края дороги, приближалось 450 солдат "ДМ" и это только новички. Капитанов было немного, с десяток, последний видимо возглавлял поход. Его Дангерс так и не приметил, его скрывал плотный - плотный слой телохранителей: вооруженные люди, ясное дело, вольные наемники. Первый ряд уже пересек центр их "укрепления", а у них обоих поджались коленки. Было страшно выскакивать против всей этой громады, даже на какие-то полторы минуты. "Найтвар" болезненно посмотрел на "шамана", тот решительно кивнул.
  Мгновенно рухнула стена несчастного шиповника; сверху, на склонах из ночного мрака, вынырнули десятки и десятки Аггронов, устрашающих и непобедимых, закованных в крепкую стальную броню: многоголосый рев огласил долину и все без исключения, в тот миг, содрогнулись. Раздалось мелодичное сияние в пастях монстров и в первую колонну "ДМ" врезались десятки Ледяных Лучей, шестеро упали наземь, двое так и остались стоять, запертых в несокрушимом плену. Другие растерянно завертелись, эти мальчишки совсем не знали, что делать, они ждали подмоги от руководства. Но прежде, чем были отданы первые команды, колеса на всех повозках с треском превратились в пыль; а со склона вниз уже бежали два подростка, один с оттянутым назад танто, другой с поднятым вверх бокуто. Первый капитан, что-то громко закричал, за ним все остальные... в воздухе показались десятки и десятки болов, на волю выходили монстры группы. Сзади вперед спешила плотная шеренга автоматчиков, еще немного и дерзкую шпану угостят свинцом. Застигнутое врасплох командование быстро реабилитировалось, навстречу нападавшим выдвигались новые и новые монстры, взбешенных Торосов успокаивались, из повозок вытаскивали очередную партию болов, в ход уже шло оружие, но редко - редко, для стрельбы не было подходящей возможности. Тем не менее, где-то далеко сзади всей процессией командовал мудрый капитан, он моментально разгадал тайну атаки. Сразу же поняв, что десяток Аггронов, лишь пустой фокус, с использованием "Раздвоения", он отдал приказ ликвидировать настоящего, используя отряд прикрытия, - Танар и Йо даже и не догадывались, что по реке движется небольшая группа воинов "ДМ".
  Едва первые монстры показались на дороге, их вопли перекрыл чей-то дружный безумный клич... Перепрыгнув через тела поверженных солдат, Йо с размаху опустил бокуто на первого капитана, тот мгновенно потерял сознание и рухнул, словно подкошенный. На отчаянного юношу уже набрасывалось трое гончих Майтен, но время подоспевший Танар в неуловимом выпаде подрезал всем лапы, с жалобным писком они похромали прочь. Йо встал прямо за спиной Дангерса, беспощадно разя всех нападавших покемонов, прежде, чем они смогут начать атаку. Дангерс не уступал своему единственному союзнику: раздавалось постоянное щелканье сталь о сталь - юноша отбивался от бывших "знакомых", оставшись без командования солдаты, вытащили свои короткие клинки.
  Спустя какие-то мгновения этот своеобразный дуэт смог добраться до первой повозки и занять там оборону, чтобы суметь продержаться еще несколько минут. Танар рубился, неистово, почти безумно, выставляя кинжал то так, то этак, беспощадно поражая всех и монстров и людей, не один правда, не умер, - отделываясь легкими ранениями, они сбавляли неугасаемый темп. Другое дело командиры, которые, командуя войском и покемонами, успевали орудовать своим мечом в ближнем бою. Йо, кажется, убил одного, когда тот решился перемахнуть через поваленную тележку. Совсем близко показалась девушка, с двухцветными волосами: красные, пересеченные черными полосами, они выделялись как кровь в ночи. Хоть она и выбежала из общей группы солдат, рубилась она куда надежней. Рядом с ней стоял Шифтрай, и это уже были не шутки. Стоя на пустом месте, изрыгая самую невиданную брань, молодая девушка крутила и крутила своей остроконечной шпагой, блокировать которую оказалось крайне сложно. Колющий сзади, впереди и по бокам, Танар страшно испугался, когда конец этого немудреного клинка впился ему в бедро. Боли он почти не почувствовал, вывернувшись из объятий близкой смерти, он покинул свое обычное место и ринулся вперед, опрометчиво, оставив неприкрытой спину напарника. Девушка быстро отскочила в сторону и вновь совершила выпад - Дангерс был готов к этому и ловко уклонившись, в мгновение оказался сбоку от соперницы. Быстрое движение и танто вновь вонзился человеческую плоть, враг упал сраженным. Танар возрадовался, когда увидел падающего на землю Шифтрая, вид мертвой хозяйки его явно опечалил. Однако радость оказалась недолгой, взятый в кольцо Йо, держался молодцом, стараясь всякий раз прерывать попытки противников окружить его. Он грозно оглянулся и Дангерс увидел тот самый взгляд, с которым шаман сражался в тот день на станции. Подросток все понял, следовало спешить на выручку, но сам он был уже в полукольце и когда уже не оставалось никаких шансов на восстановление их незадачливого порядка, донесся звук взывающего рога, тот самый звон вновь огласил долину, но здесь, совсем рядом с источником, звук казался даже приятным. Стена врагов медленно отходила назад, уходили или ползли раненые, мертвые, не более десятка тел оставались лежать на месте. Ряд замер в каком-то десятке метров от поломанной телеги. Не ожидая продолжения, Дангерс подскочил к Йо. Тот стоял, окунутый в бешенство, глаза горели, с висков ручьями струилась кровь вперемешку с потом, грудь вздымалась вверх под тяжелым дыханием, бокуто смотрел острием вниз, крепко сжатый в руках хранителя, да так, что к земле струились ленивые багровые потоки. Не в силах заговорить с ним, Танар закрутил головой и с ужасом признал, что на вершине уже не стоит Аггрон, смело прикрывавший своего тренера. Он лежит поверженным, а может и убитым, а рядом добрая сотня очень профессиональных солдат, вооруженных ни мечами, ни огнестрельным оружием, а располагающих целым взводом призраков, над которыми бесполезно все мастерство и Танара, и даже его партнера. Еще совсем не уставший, "найтвар" потянулся к единственному покеболу в кармане, но шаман тотчас его остановил скрипом зубов. Им навстречу шагало несколько десятков вооруженных солдат, готовых к расстрелу. Все... "Это конец" - улыбнулся юниор в такт безумному смеху Йо, который еще чуть-чуть, и лишился бы рассудка. Но им не было суждено умереть под градом пуль, прежде чем прозвучала команда, снизошло чудо. Ружья, словно выплавленные из алюминия сворачивались, сжимались, рвались в клочья, превращались в невообразимые фигуры под гнетом чей то могучей, исполинской руки. Ужасный скрип наполнил поле боя и многие закрыли уши, чтобы спасти собственные нервы, автоматчики и вовсе разбежались по сторонам, в ужасе и не помня себя, они скрылись в бесконечно длинной равнине. И тогда Йо закричал... громко и не останавливаясь! Он ринулся вперед, сразив, бежавшего в никуда, автоматчика мощным ударом по ногам. Шаман неуклонно приближался к строю врагов, навстречу уже летели тучные струи огня, льда, воды, электричества... произошел взрыв и все скрылось за пеленой пыли и пепла. В воздухе ощутимо запахло гарью, Дангерс не медлил, вытащив долгожданный покеболл, он выпустил своего призрака и вместе с ним принялся отбиваться от лучших бойцов "ДМ", которые и не думали покидать занятую позицию. Сверху вниз летели все виды энергетических лучей, но Танар, хоть и раненый в бедро, продолжал сражаться, его было трудно зацепить. Одинокая букашка под ногами у взрослых и опытных воинов оказалась достаточно быстрой. А СаблАй, моментально переместившись на вершину холма, принялся сеять панику и ужас среди стрелявших. Надежды на победу не было, там все-таки сотня отборных призраков отряда, целью была паника, в момент которой Дангерс надеялся выбраться из окружения, в тот момент, как из-за стены огня показались ряды "ДМ", Йо видно не было. "Отступать, все кончено", - кричал вслух подросток, не успевая перепрыгнуть ледяной поток, выпущенный одним из Дасклопсов. Нога моментально онемела, Танар рухнул на землю и едва у него получилось освободиться от цепких оков, как сзади что-то сильно загорелось... на спину опустился чей-то клинок. "Горячо... горячо...", - кричал Дангерс когда уже упал на камни. Высоко в небе тускло загорелась луна, показавшаяся из-за темных облаков. Звезды нахально разглядывали поражение двух храбрецов, через которых быстро-быстро перепрыгивали воины "Темноты и Тумана". Они спешили к туннелю. Оттуда, уже с минуту, шел густой зеленый дым, слышался подземный и устрашающий стон. Казалось, что где-то глубоко в недрах ожил древний монстр и сейчас, страшно недовольный, он карабкался наверх, разгрызая по пути плоть планеты.
  
  В тот момент, как безумный "шаман" скрылся за градом покемонских атак, Файнес - генетический клон Мью, гордо возвышался над проходом, единственным выходом из Долины Мрака, в которой и стояло поселение Миркфилд. Титан спрыгнул, оказавшись прямо у входа в туннель и, дождавшись когда Луна скроется под покровом очередного облака, несколько раз взмахнул руками. Глазницы засияли невиданным голубым светом, потолок ощутимо задрожал, ощутимо задрожала и земля: вверх стремительно обвалился, навалив целую кучу булыжников, казавшуюся непроходимой преградой. Но Мьюту не успокоился, молча переглянувшись со звездным небом, он соединил руки. Звучным голосом он начал нараспев какое-то заклинание, древнюю песнь своих дальних предков. Постепенно стали разгораться зеленым быстрым пламенем совсем голые камни. Покемон, не замолкая, вытащил свой меч и направил его прямо на колдовской огонь. Лезвие озарилось алым, ярким - ярким свечением, словно наливаясь силой и могуществом. Файнес отступил назад и немедля, с размаху, опустил клинок на землю. Он самой точки столкновения металла с землей, прошла глубокая трещина, вплоть до самой груды заваленных камней. Пол под ними вздрогнул и исчез в провале, вниз полетели и полетели камни, сотни камней, обрушиваясь сверху, заполняя образовавшийся кратер. Мьюту оглянулся, враг подошел уже на расстояние, с которого можно прицельно бить энергетическими атаками. Нужно спешить, - "Чуть-чуть опоздали смельчаки!" - времени не было. Покемон выступил вперед и в точности повторил заклинание, прочитанное минутой раньше. Вновь задрожала земля и вновь загорелся таинственный и пугающий огонь, проход слился с утесом, все булыжники словно слились в один гигантский, гладко отполированный валун, охваченный отпугивающий и обжигающим огнем. Довольный работой, Файнес вновь обернулся, ему навстречу бежали десятки покемонов, выпуская на бегу, огненные и ледяные потоки. Фигура мужественно провела мечом вокруг себя, словно определив неприступную границу, а затем ринулась навстречу воинству. Вновь лился свет и с замиранием останавливались все люди и их монстры, впереди двигалось нечто, сытое и удовлетворенное собственным превосходством. В воздух уже полетели первые поверженные гиганты. Падали и падали покемоны, не способные среагировать на невидимый удар, Мьюту пронесся через весь плотный соперника, раскидав всех, кто сопротивлялся, всех тех, кто посмел дать отпор, а затем исчез в воздухе, оставив лишь тонкую струйку багрового пламени. Бессмысленно тогда бросались воины тьмы на неприступный, вечный огонь, напрасно заливали его водой, незадачливо надеясь его потушить. Крепость осталась неприступной до той самой минуты, пока не появились вооруженные и хорошо тренированные отряды "КТО", их было не более сотни, но предупредительная очередь над головой командиров, вынудила всех сложить оружие. Стена рухнула, вновь освободив выход из долины Мрака, но не над этим чудом гадали все военные... Безымянные герои, сообщившие о караване "ДМ" бесследно пропали, не было ни следов, ни мертвых тел.
  
  Train Station (Another Side of Coldness Tunnel) 20 December 2006: 04:25
  - Смотрите! - поднял руку, призывая всех к вниманию, пожарник. - Там, живые!
  Бригадир скомандовал помочь статной фигуре, которая вовсе не нуждалась в ней. Двигались быстро и осторожно, малейший поток воздуха, мог вновь раздуть угли. Трое крепких мужчин окружили с боков высоко человека, стройного и странно бледного. Вероятно он был ошарашен пожаром, лицо покрыли обильные не глубокие ссадины, обильно "припудренные" золой и пеплом. Он шел себе и шел, не обращая никого внимания на пожарников, держа на своих тощих, казавшихся слабыми, руках двух подростков. Одного, в белой мантии, окровавленного и едва живого, другой, свисающий через плечо, обильно надышавшись угарным газом, ерзал на месте, как грудной ребенок. Спустя минуту служащие, наконец-то, смогли выпросить детей из рук неизвестного спасителя; обоих отнесли в карету ближайшей скорой помощи. Тощего мужчину усадили на свободном месте, дали воды, подвели доктора - молодую девушку, не лишенную юмора. Она постоянно пыталась подбодрить человека, вывести его из шока, но он лишь спокойно выполнял её команды: вводил зрачками под светом яркого фонарика, открывал рот и показывал ладони. Вскоре он привстал, не смотря на кокетливую просьбу сидеть на месте. На следующую секунду, доктор упал на землю и потерял сознание: внезапно подскочило давление. К ней подбегут на помощь, но человека, вышедшего из очага пожарища, так и не найдут. Поднимется легкая паника, быстро утонувшая в гуще еще грядущей работы по разборке завалов.
  Танар Дангерс пришел в себя и с улыбкой отвечал на все вопросы врачей, отравления не было, он лишь слегка наглотался дыма, отделавшись лишь странным и глубоким уколом в бедро, да широким порезом вдоль всей спины. Подробностей пожара он не помнил, чем досадливо опечалил спросивших, он вообще ничего не говорил, лишь мотал головой. Помнил встречу с каким-то парнем в белой мантии, помнил выпитую газировку, а дальше ничего.
  - Обычное дело, видимо пришибло чем-то, - говорили матерые пожарники и вновь тонули во мраке удушающего дыма, который все еще валил из-под килограммов пепла.
  С Йо оказалось проще, с легким отравлением и сильным ожогом на талии, он был срочно доставлен в ближайший госпиталь, прямо в центре Колднесса. Танар от такой чести отказался, пробыв до утра в компании врачей, мальчик поспешил убраться прочь, в надежде подняться в горы, минув знаменитые Арканские Маяки. Он уже не удивлялся всем особенностям произошедшего, ему было ровно все равно, кто его вынес из пламени, почему в его бедре обнаружился широкий прокол, от которого теперь на всю жизнь останется воспоминание в виде неприятного шрама, как и от уродливого рубца на спине.
  
  Танар Дангерс сворачивал лагерь в ущелье Сиара, а где-то высоко в горах, в центральной больнице, Йо пришел в себя, ничего непонимающий и не помнивший, впрочем это не удивило ни врачей, ни следователей, специально назначенных по этому делу. И оба юноши так никогда и не узнают, что случись им тогда отказаться, они бы уже никогда не проснулись.
  
  Необходимое Послесловие
  
  Немного позже, уже на чемпионате ЛК 2006, Йо и Танар встретятся. У обоих возникнет странное чувство, но не раскрыв его природы, они разойдутся в разные стороны. Танар, почему то, решивший отныне пользоваться покеболами, отведет от себя ненужные догадки. После своей победы в "Царской Битве", он случайно натолкнется на "шамана" и получит от него поздравление. Никто из них, так и не вспомнит никаких подробностей памятного вечера и они, оставшись приятелями, еще долго - долго будут держаться на расстоянии, избегая встреч.
  Мьюту, Файнес, после предотвращения вторжения "ДМ" на юг, поспешит туда сам, в качестве наблюдателя. Он станет свидетелем воцарения ОПГ в Мелинессе и после долгих переживаний, решит повернуть на восток, где вновь примет человеческих облик и сыграет ключевую роль при создании "Союза Правых", под огнем которого рухнет диктатура ОПГ в апреле 2007. Затем титан отправиться в очередное путешествие, вновь исчезнув из дел людей.
  Специальная комиссия, собранная для выяснения причин пожара придет к выводу, что огонь вспыхнул из-за проходившего мимо "Восточного Экспресса". Толи сигарету, кто из вагона выбросил, толи еще напасть какая. Дело быстро забросили, а затем и вовсе закрыли: все закончилось вполне хорошо, жертв не было, раненых - единицы, да и убыток минимальный: вспыхнуло лишь несколько пустых ангаров.
  Всех участвующих в том самом караване "ДМ", возьмут под арест и будут содержать под строгим надзором, вплоть до самого мая месяца. Но затем почти всех отпустят, многие были несовершеннолетними и отделались крупным штрафом. Все руководство же, поголовно, засадят на 15 лет, в колонию общего режима, на севере от Фидента. Тем не менее, не дождавшись "ДМ", ОПГ пойдут в атаку и удачно захватят Лавинду, а затем и Роклэнд, но сил удержать их - уже не будет. "Союз правых" развернет успешную кампанию и на голову разобьет всякое сопротивление.
  На жителей Миркфилда не пала тень преступников, никаких расследований в деревне не проводилось.
  
  Примечания
  
  1. Арканские Маяки - Основание их приходиться на Эпоху открытий, ровно в 1441 год, в канун нового года. Началось все десятью годами ранее, когда еще юный Аркан с группой отчаянных удальцов, решился на покорение Ледяных Гор. Достигнув крутых утесов, свисающих над ущельем Сиара, Аркан приказал остановиться и потратить весь остаток топлива на "Заложение Маяка". Тогда бы они выполнили цель, поставленную в начале пути: отогнать путников от опасных участков, указав дорогу к ущелью Сиара, в котором всегда можно было рассчитывать на спасение. Маяк возжегся в тот самый день и не останавливаясь горел несколько дней - Аркан спешил к подножию, но не дошел, окоченевший и истощавший, он умер по пути к ложбине. Его команда успешно добралась до ущелья, где и смогла продержаться до прихода подкрепления. Завидев огонь, к нему выдвинулись десятки добровольцев, не только спавшие остатки скалолазов, но и положившие начало второму маяку, прямо напротив первого. И через десять лет, под новый год, сын Аркана, успешно заканчивает строительство двух гранитных башен, по обе стороны от выхода из ущелья, с тех пор там, день и ночь, несет свою службу стража, поддерживающая огонь.
  2. Бокуто - Бамбуковые мечи, использующиеся для тренировок назывались "синай", введенные Оно Такадой, кроме них существовали и деревянные - боккэн (бокуто), введенные Миямото Мусаси. Последние, также, использовались самостоятельно, как оружие для боя с "недостойным" противником, например, с грабителем.
  3. меч Лиравель - более подробно о нем можно узнать, прочитав легенду Ордена Элтиров.
  4. Файнес - один из семи божеств, почитаемых шаманами Красной Горы. Титан олицетворяет собой надежду, покровительствуя всем тем, кто за неё держится. Шаманы также уверены в том, что Файнес наделен столь высокой властью, что волен распоряжаться случаем.
  5. "КТО" - Контр - Террористический Отряд.
  6. "Рулар, ви - нал, симотар, ви - нал Рулар!" - Надежда, веди нас, скорее, веди нас, Надежда! (язык черных монахов, познавших в свое время, техники Дигнатеру).
  
  Episode #5: Ice Kingdom
  Victory Road - 24 December 2006: 11:30
  Порыв свежего ветра ударил в лицо лихого ездока, едва тот сунулся в седло; выдрессированный Рабидаш лишь ожидал нужного повода вновь размять ноги. Пути назад не было, покемон понимал это, нужно стараться изо всех сил и тренер, в награду за спасение, щедро наградит его вниманием.
  За спиной послышался знакомый до боли звук тревоги, испуганные крики и бранные восклицания встревоженных путников. "Держите его!", - не человеческим гонором вопил свежевыбритый торговец, только что лишившийся всего вырученного золота. Около дюжины храбрых тренеров поспешили заградить дорогу опытному скакуну, многочисленные вспышки ознаменовали выход монстров - наездник оскалился... "Майро, Хиевэ Наре", - прокричал он нараспев, и на следующую секунду, еще не вышедшие монстры соперников щедро оросились несколькими огненными залпами, а позже и вовсе скрылись за дымовой завесой - Рабидаш стремительно удалялся, разгоняя по сторонам дороги юнцов поскромнее.
  - Скотина, уже шестой за месяц, - причитал купец, сравнивая с землей собственный навес.
  На него никто не обращал внимания, некоторые лишь отвратно отводили от него взгляд, заслышав очередную брань. Среди них особо выделялась троица весьма колоритных путников, прекративших дорогу, изучая бегство Шэзана и его Майро. Когда пыль за поворотом окончательно улеглась, они, как и многие другие, зашагали дальше.
  Сотни людей резво шагали по узкой тропе, обводящей горный склон, прямо на краю обрыва. Она вела на северо - запад к воротам Колднесса, Ледяного Королевства, где резко обрывалась пропастью, через которую был перекинут прочный деревянный мост, толщиной не менее семи футов. Никому из "великолепной троицы" не пришлось бывать там ранее, и каждый, с замиранием сердца ожидал чего-то необычного, своего собственного и необыкновенного чуда. Не привлекая внимания окружающих, их обогнал юноша в легкой черной одежде, допивающий очередную банку газировки, с такой отрешенностью, что можно было легко понять, - для него, - поступок Шэзана остался неприметным.
  Троица... Это был низенький, похожий на толстого школьника, старик в дорогом смокинге золотистого цвета. У Антика, как и у большинства Китисилианцев, была смуглая, с медным отливом, кожа, лысая голова, тело сухое и поджарое. Малый рост, выпирающий живот в сочетании с лысой головой, создавали достаточно потешный вид, но мужчина вполне мог постоять за себя. Жилистый, крепкий, закаленный жизнью в пустыне, тренер смотрел на любую обиду всей гордостью своих хорошо выраженных глаз. Бровей у него и вовсе не было, поэтому на путников таращились только красивые и очень яркие голубые глаза коренного жителя Бутвола. Рядом с ним шагали две молодые девушки, одна и совсем юная, постоянно что-нибудь рассказывала старику, он улыбался, но видимо ни слова не понимал. Это Тамара из Растборо, начинающий тренер, "темная лошадка" грядущего турнира, ей и невдомек, что домой она вернется, мировой Звездой. В перерывах между байками, она спешила поправить свой черный камзол и застегнуть непослушную молнию на талии. Рядом шла молчаливая и высокая девушка, с устремленным вдаль взглядом. Её белые, как снег, волосы прекрасно сочетались с синими, как море, глазами, - все без исключения ни один раз оборачивались, чтобы еще раз, хоть миг, посмотреть на неё. Мария из Мармории, тоже тренер, на чью долю выпало сильное испытание. Родившись в богатой семье, она была вынуждена прожить свои годы вместе со светскими львами, растрачивая семейные деньги. Но, она выбрала судьбу тренера, мечтая об абсолютной независимости. Её не волновали титулы, она лишь хотела стать сильнее, а проверить это можно здесь, в Колднессе на мировом состязании, призванном определить самого сильного тренера в мире.
  -... вот я и говорю, этот Шэзан - он совершенно непобедим. Говорят, что он живет еще выше в горах, закаляя своего скакуна в снегах, в вечной мерзлоте вершин, видели как он применил Комбинированную атаку, там было не менее семи приемов одновременно! Молва заходит до того, что Шэзан и не человек вовсе...
  - Знаешь, думаю, что Шэзан - это просто самодовольный тип, ленивый и безучастный, ни на что не годный, кроме как воровать, чтобы выжить, - Мария оставалась непреклонной, хоть ей никогда и не нравились споры с лучшей подругой.
  - А ты бы осмелилась на такую дерзость...
  - Нет, потому что я, в отличие от него, воспитана иным образом.
  - Сараха, гурга нэдаро, - подал голос Антик, смотревший в плечо невысокой Тамары, хоть и не понимал ни слова, догадался, что назревает ссора.
  Натянулась струна томительного молчания. День выдался ясный, приятно прохладный, - идти, наверное, было одно удовольствие, если бы не бесконечный гул, просто каша нечленораздельных голосов. Чем ближе толпа подходила к городу, тем кучнее становились их ряды, вскоре и вовсе, наступила "пробка". Люди здесь не шагали, а качаясь, продвигались вперед, дышать становилось труднее. Некоторые поворачивали назад, чтобы провести день где-нибудь на свежем воздухе, а потом, когда толпа рассосется - спокойно войти в город. Были конечно и такие, которые прекрасно знали, "пробка" стояла и будет стоять до самого начала чемпионата.
  Антик не заметил, как под ногами, камень сменился деревом - они вступили на мост... Впереди стояли люди, вокруг люди и ничего нельзя было разглядеть. Тамара суетливо перебила свои документы, обязанные к проверке на входе, Мария спокойно взирала вперед, поверх головы какого-то Разводителя. Здесь было уже намного легче, Рингерский Мост был перекинут через одноименную речку, протекавшую глубоко, на дне ущелья. Стекала она по правому боку, беря свое начало живописным водопадом, сейчас, таким спасительным для вспотевших гостей города. Это был древний, подъемный, почерневший от времени, мост целиком сложенный из дубовых стволов. Он был достаточно широкий, оправдавший свою надежность веками. По бокам он был огорожен перилами, у изголовья которых был вбит высокий столб, с укрепленным на нем, щитком. Стоя в очереди, многие, от нечего делать, читали надпись, написанную на трех языках, - всеобщем, южном и высшем, - "Крепость Белого Дракона, Земля благословенной принцессы Колднесс. Отныне и во веки веков объявлена независимой территорией, в пределах которой нет место тирании и притеснению. Каждый, вошедший в город, становится свободным и самостоятельным, но обязан не покушаться на свободу и самостоятельность ближнего, иначе будет наказан. Если вы, не в состоянии выполнять возложенный на вас обет, поверните обратно. Если же вам срочно нужно передать некое послание, оставьте его на специальном постаменте, возле врат. Возложено в год четырнадцатый эпохи Династий, подписано Герфорстром - королем Колдиона". Самих же ворот, все еще не было видно, но вот длинная городская стена уже предстала перед своими зрителями. Колднесс был основан на этих вершинах очень и очень давно, а река Рингер уже прорезала себе дорогу в этих камнях, образовав надежный ров для новой крепости. Стену же, буквально, вырезали из горного склона, предав ей узнаваемые очертания. Высокие, толстые - неприступные. В цитадель было лишь два входа, через туннель Колднесса, прорубленный уже в наши дни, ну и этот, "главный вход", сейчас битком забитый народом.
  Тем временем, наши герои подходили к арке ворот, вечно распахнутых в обыденные будни. На проходной стояло около десятка человек, вооруженных, в традиционных, белых мантиях. Все очень молодые, с бледным, если не набеленным лицом, голубыми глазами, холодно улыбающимся в такт театральному "Добро Пожаловать". Первым, кто подал свою "подорожную" стал Антик. На удивление Марии, никаких вопросов и сложностей с ним не возникло, старик не стал задерживать очередь и прошел вперед, дожидаясь своих спутниц. Мария же улыбнулась, когда Тамара все-таки рассыпала все свои справки и доверенности. К счастью, ей помог юный стражник, пропустив в город, мельком бросив взгляд на её имя, написанное в свидетельстве. Пришло время Марии...
  - Полное имя, цель приезда, личный номер, количество монстров и оружия, - холодно проговорил тот же стражник, принимая поданные документы.
  - Мария Даймонтэ, участник мирового состязания, личный номер K3 - 97123, располагаю семью монстрами, ношу револьвер Ремингтона 45 калибра, холодным оружием не располагаю.
  Стражник не отвечал, а продолжал молчаливо взирать на лист регистрации, даже самый глупый из дураков, понял бы, что они ничего не читал, а просто тянул время.
  - Что-то не так? - невозмутимо вмешалась девушка.
  - Нет все, на редкость замечательно. Добро пожаловать, - и он вернул документы законному обладателю, и не дожидаясь, когда компания скроется за поворотом, громко сообщил товарищам, как он презирает Кантовцев.
  Друзья воссоединились и все еще молча зашагали по узкой улочке шедшей вдоль городской стены на юг, справа тянулись низенькие дома из камня, скромные и невзрачные. Из всех густой спиралью тянулся дым печной трубы. Дорога сделала поворот и пограничный Колднесс сменился сегодняшним, пышным и высокотехнологичным городом, известным на весь мир своими ледяными архитектурными чудесами. Широкий проезд выплескивающий поток граждан врезался в городскую площадь с просто громадным фонтаном, вода в котором никогда не замерзала и была достаточно горячей, чтобы сварить яйцо. Удивительным было даже не это, а то, что ледяная основа и статуя в центре, оставались незыблемыми. Вокруг и повсюду, далеко по сторонам, вырастали одно другого краше, здания, уникальные в архитектурном плане. Спиралевидные башни, кубические комплексы, постройки совсем удивительной формы, напоминающие дракона, укрывшегося собственным крылом. Здесь были и стадионы, всем похожие на бутон тюльпана, чуть открывшегося солнцу, и "вытянутые черви" магазинов и киосков. Прибывающие поезда укрывались за лазурным ограждением изо льда, а затем и совсем прятались в потрясающей шарообразной постройке. Все блестело и переливалось на солнце, сохраняя холод ледяных массивов. Люди здесь не терялись, как в обычных городах, места на площади было вдоволь, каждый мог найти то, что он хотел, но в этот день, найти место для остановки, было сложнее, чем остановить Шэзана и его верного монстра.
  Вскоре у нелюдимого Антика, начало щипать в глазах от такого скопления народа. Ему было в диковину такое обилие и разнообразие персон, встречаемых по пути, что на здешние красоты внимания уже не оставалось. Дорогу то и дело переходили шикарные девушки в богатых ухоженных нарядах, облокотившись на фонарный столб, или просто, усевшись где-нибудь на ограждении, странники прятали свое лицо под капюшоном. Тренера здесь были в избытке, они были повсюду, но меньше всего обращали на себя внимания. Большинство заходило и выходило из множества дверей, бегало по площади в неизвестных поисках, либо ныряло в густую сеть переулков, обтянутых ледяными стенами фасадов. Были здесь и ученые, и фермеры, и моряки, ну и конечно целое обилие торговцев, привозящих сюда самые ценные и редкие товары. Ярмарка процветала, в отличие от обыденных тренерских занятий. Устроить бой, сейчас, в такой суматохе, никто даже и не подумал бы, все были заняты собой, а это прекрасный шанс для любого мошенника и это всегда нужно понимать, когда прибываешь в подобный город. Тем не менее, большинство гостей теряли бдительность под красотой здешних сооружений, чья ледяная синева радовала самый взыскательный взгляд.
  Наконец, они пересекли площадь и нырнули в первый же переулок, короткий и многолюдный. Ноги пошли в гору и вскоре, вся компания вместе с общим потоком вытекла на следующую улицу. От неё брали начало многочисленные "артерии" города с наиважнейшими центрами. Автомобилей здесь никогда не было, самые последние автостоянки толпились вокруг центральной площади у ворот, далее не устремляясь. Большинство горожан пользовались городскими извозчиками, использующих компактные кабинки, работающих на электричестве. Но здесь, не было даже таких, люди просто шагали по, выложенной белым камнем, улице и не оборачивались. Дома здесь стали еще выше, красивее и светлее. Приятный ледяной отблеск дополнился неоновыми вывесками "самых лучших" заведений города, через каждые три - четыре здания, стали попадаться всевозможные тренерские участки: клубы, центры, магазины, манежи и даже парки. Антик молчал и гордо отводил взгляд в сторону, когда на него падали заинтересованные взгляды прохожих, даже здесь, он был необычным типом. Тамара не уставала называть по имени, встреченных по пути, знаменитостей тренинга, поминая многих, как "мой знакомый". Мария продолжала сохранять подлинную бдительность, озираясь по сторонам, в каждом встречном, подозревая карманника. Не было никаких сомнений, попадись ей подлинный вор, она применила бы свой револьвер Ремингтона 45 калибра.
  - Нам надо найти жилье, - вдруг предусмотрительно заметила она, как только они миновали гостиницу, к сожалению, полную от постояльцев.
  - Ой, - Тамара скорчила такую гримасу, что казалось она только что поняла, что забыла выиграть битву за последний символ чемпионата, - Надо, только в гостинице мы остановиться, никак, не можем. Надо идти дальше, в конец...
  - Куда интересно?
  - Ну, туда, где дома деревянные. Старый район, там трактиры поскромнее и подешевле, тем более, люди там собираются вполне обычные, а не какие-нибудь звезды. Будет с кем поговорить, - Мария ускорилась, начав петлять между встречных ходоков, давая понять, что если они не поспешат, на время турнира им придется стать бездомными. Тамара едва не кричала ей вслед, разглядывая дисплей своего навигатора, - Это улица Холодной Девы, тут недалеко до Клуба Тренеров, нужно зайти, чем черт не шутит. Правда? Эй, Маша!
  Но Маши уже не было видно, хвост её белоснежных волос скрылся за очередным поворотом. Тамара оглянулась на отстающего старика, сделав малозначительный жест. Девочка схватила того за руку, но он тут же отдернул её, посмотрев на помощницу страшно сурово. Он быстро отошел и улыбнувшись, стал сам проталкивать дорогу впереди, теперь тренерше пришлось быть догоняющей. Слышались нервозные возгласы потревоженных горожан, но никто не стремился устремиться им вдогонку, кто знает, что это за низкорослый старикашка такой.
  
  ***
  
  - Извините, простите меня пожалуйста, - извинялась Мария, не сумев увернутся от очередного путника, тот, как будто специально сменил направление движения, в сторону клуба тренеров.
  - Хм... надо бы знать, что подобная спешка вольна привести к неприятным случайностям вроде этой. Да вы думаете только о себе... мисс...
  Но Мария не ответила, никто ранее не смел пренебречь её достоинством и гордостью. Стоявший перед ней тренер был её роста, носил удлиненные волосы деревянного цвета, его косые и тонкие брови сходились к носу, сильно выделяя карие глаза, надменные, пренебрегающие речами собеседника.
   - Судя по вашим глазам, вы унижены и злы. Лишнее. Увидимся позже, - парень резко обернулся, подняв правую руку в воздух, продолжая сдерживать торбу левой. Он уверенно двигался к клубу, не обращая внимания на многочисленные взгляды со сторон и даже из окон здания, в которое он через мгновение вошел.
  Мария обтекала потом, кожа во многих местах покраснела, в глазах предательски щипало. Она яростно сжала кулаки и скрипела зубами, взирая на уже закрытые двери. В таком состоянии, её догнала подруга и верный охранник.
  - Вот и прибыли. - голос девочки дрогнул... перед ней стояла разъяренная подруга детства. Такой она её не видела уже без малого четыре года.
  - Мы найдем другой клуб, я в этот "за даром" не вселюсь!
  - Это еще почему?! Видишь вон те башни и купола, знаешь что это? Это главный стадион и площадь Четырех Стихий, место состязаний. Этот клуб идеальное место для проживания! - и не дожидаясь ответа, Тамара зашагала к входу. Мария упорно стояла на месте, хотелось говорить, кричать и ругаться на всех выученных языках, дабы заглушить желание хорошей драки. Антик подошел ближе и спокойно кивнул в её сторону...
  - Секлоно, секлоно, дафиснао - ке, Мари...
  Слова старого друга и верного телохранителя не успокоили обиженную девушку, но смягчили её темп и желание непременно отомстить обидчику - она первой зашагала вслед за подругой.
  - Прибыли, значит прибыли....
  Они подошли к большому пятиэтажному зданию со стрельчатыми окнами, сквозь которые хорошо было видно забитую залу столовой. Единственная дверь посредине фасада была скромно украшена двумя желтыми цветочками и фонариками в голубой оправе. От неё не исходило никакого холода, как от обычного льда, скорее возникало ощущение, что руку подносишь к вентилятору. Поодаль находилась длинная стена с широкими воротами, въезд во двор, но Мария даже не заметила их, а едва оказавшись у двери, дернула за ручку. Дернула... и тут же упала наземь с ушибленным лбом. Дверь открывалась и снаружи, на пороге стоял тот самый юноша, оскорбивший юниора из Мармории. Теперь он смотрел на неё сверху вниз, изображая удивление, хотя еще не успел скрыть довольной ухмылки.
  - А это опять вы... мисс...
  Наверное, Мария тотчас подлетела бы к нему и показала, как горячо она его "полюбила", если бы не довольное восклицание тринадцатилетней девчонки в черном камзоле.
  - Так это же Гарри Оак, серебряный призер лиги в Голденроде!
  Гарри даже не посмотрел на неё, но было видно её слова обожгли его слух. Он сглотнул и закрыл глаза, а после переступил через вытянутые ноги Марии, слегка оттолкнул Тамару и не удостоил взглядом пухлого коротышку, чей взгляд не сулил ему ничего хорошего. Антик, не желающий знать никаких авторитетов тренинга, уже догонял Гарри, чтобы поддать ему хорошенько. Но юноша оказался дальновиден и прежде чем Антик приблизился на критическое расстояние, отставил правую ногу назад. Старик с размаху налетел на прочную подошву и отлетел наземь, схватившись за брюхо. Послышались крики, Тамара прикрыла рот рукой и устремилась на помощь, Мария устало поднялась, видимо предвидев грядущую развязку.
  - Китисилианец... Антик, если не ошибаюсь. Опытный тренер, гордость своего острова... Что же..., ты её запятнал. - Гарри уже развернулся и ликующе разглядывал старика, над которым склонилась юная девочка. Прохожие разошлись в стороны, но не разбежались, организовав некий круг, из окон переполненного клуба высунулись любопытные лица.
  Тренер поднимался, отстраняя в сторону девочку. И пережитый гнев Марии - ничто, по сравнению с тем, что сейчас испытывал лучший тренер миражного острова. "Не связывайся", "Старик, одумайся", "Остановись", - отовсюду летели предостережения, Тамара уже рыдала, бросив попытки остановить спутника. И лишь Мария сохраняла спокойствие, взирая на развитие событий с некоторой долей заинтересованности. Антик - участник чемпионата, как и Гарри Оак, оба собрали равное количество символов, оба полностью разгромили всех оппонентов, а Антик все это время надежно защищал Марию и Тамару от нахальных действий ОПГ.
  Перед Гарри появилось двое монстров, сильных и достаточно больших для своего рода. Сэндслэш и черного цвета Чаризард словно передавали состояние своего мастера, они были готовы разорвать юнца на части, от чего их удерживали лишь нравы современного мира.
  - Очень не плохо, у тебя сияющий Чаризард, - Оак злорадно улыбался, рассматривая оппонентов, как отличник взирает на сложные, но легко выполнимые им, задачи, - Бурана будет достаточно...
  И на следующий миг улицу поглотил леденящий ветер, бросающий осколки льда в глаза, кто-то из безучастных зрителей оцарапал лицо и испуганно скрылся за живой стеной. Тамара упала на живот, накрыв голову руками, выносливый Антик, лишь прикрылся краем шарфа, Гарри же, буран чудесным образом не трогал. Мария стояла в стороне, - силуэты двух монстров боролись со стихией, где-то в эпицентре атаки, - девушка потирала онемевшие ладони, выдыхая изо рта пар. Буря стихла, а на земле лежали два заледеневших покемона... Гарри ногой проверил крепость их темниц и, видимо довольный работой, зашагал куда шел, в сторону очередного переулка. С крыши одного из зданий, к нему спрыгнул Абсол - верный напарник и помощник в любой схватке. Антик, ничего не понимающий, провожал его взглядом, обозленный уже на себя, а не на обидчика. Мария воссоединилась с Тамарой и молча кивнула своему защитнику...
  - Боже мой, а Гарри ведь не такой сильный, по сравнению с остальными, из его дивизиона. Что же нас ждет в Ледяном Королевстве? - Тамара вытирала слезы и вероятно понимала, что на вопрос ей не ответят. Народ понемногу расходился, весьма довольный увиденным.
  - Этот клуб занят, каким бы хорошим он не был, в нем для нас уже нет места, нужно поторапливаться.
  - Тогда, - продолжала всхлипывать Тамара, наблюдая за тем, как монстры Антика исчезают в покеболах, - Тогда, нужно идти в трактир "Сизая Городьба", он в старом районе. Там отлично кормят и комнаты обещают хорошие. И кроме того, "богатеньких" там не любят, - идеальное место для нас. Верно?
  - Верно, верно, - поддержала подруга, дружески обняв юную спутницу. Антик уже медленно шагал в указанном направлении, бросая на зазевавшихся прохожих укорительные взгляды.
   Успокоившись, троица не спеша шагала по тротуару, вдоль длинной дороги, по которой медленно ползли автомобили, дорогие и яркие, сейчас они совсем не привлекали внимания путников. Они все еще сохраняли молчание, обдумывая увиденное. У старика недовольно дергалась левая щека, Тамара тяжело вздыхала и бубнила что-то вроде "куда мы сунулись", а Мария и вовсе была не в себе. Обычно спокойная и собранная, она отрешенно смотрела под ноги и ни о чем не думала, казалось, если ей предложат завтра уехать из города, едва скоротав ночь, она серьезно обдумает предложение. Ничего подобного в "Ледяном Королевстве" они не могли ждать. Уверенные в силах и навыках Антика, они не могли представить себе столь быстрое поражение в битве против, пускай и сильного, тренера из Алобастии. Неприятная судорога растекалась по телу при вспоминании злорадства Оака над телами поверженных покемонов и тем не менее, об этом вслух не говорили. Колднесс вдруг превратился в холодное и мрачное место, где в грош ставилось достоинство человека, если тот не располагал достаточным влиянием, властью или силой. Да по какому праву, Гарри так ведет себя с людьми? Зачем ему это? Или он хочет, чтобы его ненавидели?
  Новоприбывшие отправились бродить по городу. Здесь можно было гулять бесконечно, ни один из домов не повторял другой, стараясь хоть чем-то выделится. Были здания и с башнями, и с крышами плоскими и изогнутыми; стенами, пестрящими огромными мозаиками. Были постройки с окнами круглыми, как покеболы, были и с классическими. Попадались крыльца высокие и низкие, широкие и узкие, на некоторых обязательно присутствовала какая-нибудь статуя, или непременно, растение, что во многих случаях, было дорогой роскошью. Разнообразная структура городской сети словно делила Колднесс на два независимых города, внутри городских стен - прекрасный и современный, высеченный изо льда, вечный "Замок Зимы", за городской стеной - старый район, обжитый людьми поскромнее и беднее, здесь не было возможности заселиться в богатые покои, и дома строились, как обычно, из камня или дерева, растущего в низинах. Тамара сбилась со счету, пытаясь опознать количество архитектурных ансамблей, всегда уникальных и занимательных. На каждой улице им встречался еще более пышный памятник, но в нем уже не было чего-то, что запомнилось в предшественнике. Через белоснежные сплетения нагих ветвей, в городском парке, была видна лучезарная поверхность замерших прудов, по которой мчались в разные стороны фигуристы со своими монстрами. На площадях, несмотря на вечерний холод, собирались величественные, похожие на ушедших царей и цариц, дамы и господа в роскошнейших нарядах, - ночные балы стали здесь традицией, каждую ночь выбиралась "Снежная Королева", - девушка, удостоенная такого звания, могла рассчитывать на выполнение любого своего каприза.
  - Какие красивые, и как им не холодно, - девочку передернуло от следующего порыва ветра, и она вдруг что-то вспомнила, радость пробежала по бледному лицу, - Кстати, самой известной "королевой" на подобных мероприятиях всегда была Лона Радон, она то и прозвище свое так получила... Маша, ты ведь в сотни раз её красивее, может и тебе попробовать?
  Но ответа не последовало, - у детей все быстро забывается, но Мария уже давно не ребенок, - девушка упорно молчала и почти не вертела головой на многочисленные огоньки по сторонам. Антик заходил в темные лавки, торгующие древностями и всюду всем показывал свой амулет: жемчужное око, вправленное в огненно - красный рубин, было укреплено на серебряной цепочке, и всегда свисало на груди старика. "Странно, но интересно... Видимо Эпоха Армуса. Могу предложить вам за него сотню, полторы не больше", - говорили многие купцы и Антик покидал лавку, едва услышав перевод от Марии. Девушек подобные места совсем не интересовали, зато их было трудно оттащить от прилавков, где торговали одеждой, обувью и прочими атрибутами швейного производства. Вернее сказать, наибольший интерес проявляла Тамара, Мария хоть и поглядывала на заманчивые цены, в купе с качественной отделкой, свой наряд бы не променяла. И не потому что, в карманах гулял ветер, а потому, что носила она, подаренный отцом, белоснежный камзол с голубеньким воротником, чья история уводит глубоко в корни их семейства. Тамара печально вздыхала, купить они ничего не могли, денег едва оставалось, а еще нужно снять комнату в "Сизой Городьбе".
  За время скитаний, у них нередко просыпался аппетит, особенно у Китисилианца, хотя он и словом не обмолвился, лишь облегченно вздохнул, когда Тамара запищала, что не пройдет дальше ни метра, если не зайдет в какое-то бистро, с названием "Тетушка Ариндрия". И они зашли в него перекусить; было начало четвертого, за окном вечерело, город захлестнуло потоком приятного золотистого света. Здесь их ждал радужный прием, сытная и скромная еда, приготовленная видимо той самой "тетушкой", да хмельное пивко для старика, который умяв приличную горсть ножек камбаскена, принялся курить трубку, задумчиво вглядываясь в наступившие сумерки. Тамара и Мария вели весьма оживленный разговор с троицей самых обычных тренеров, лишенных занудства и тщеславия. За время их разговора они не стали друзьями, но приятельские отношения надежно установились. Это была несколько угрюмая Сьюзи из Вертании, ровесница Марии, её не менее печальный спутник Дум, прибывший из Сутополиса, да их новоиспеченный "друг" - Коннорс из Петалбурга, с которым они познакомились в "очереди" на подходе к городу. В отличие от них, он был достаточно жизнерадостным, постоянно шутил, все чаще над самим собой, не забывая при этом отписывать непонятные СМС, непонятному кому. В разговоре, они сблизились, и Тамара, с согласия своих друзей, поведала им случай, произошедший с ними днем. Антик даже отвлекся от окна, услышавший ненавистное "Гарри Оак". К изумлению компании, их собеседники отреагировали весьма сдержано.
  - Неудивительно, Оак постоянно этим занимается. Говорят, что он просто обогнул очередь, используя психические способности своего Магмара, наплевав на правила, установленные администрацией. Его конечно остановили и он обязан был подчиниться, но вы бы его видели. Как говорят, он все так состроил, что стражники буквально унижались пред ним в момент проверки документов. С того момента, они немного нервные, - Дум закончил речь продолжительной затяжкой своей четвертой сигареты за время ужина...
  - На самом деле Гарри, просто так выражает свою боль. Я слышала он потерял своего друга в Диких Землях, все в Канто это знают, - Сьюзи, как и её парень, докуривала сигарету, сбивая пепел в общую пепельницу.
  - Меня уже даже не волнует его поведение. Меня испугала его сила и мастерство, он с такой легкостью одолел монстров мистера Антика, с какой каток пройдется через дерзкого Дитто!
  - Я бы на вашем месте - не волновался, - вмешался в разговор Коннорс, отправивший очередное сообщение, - Не секрет, если мы будем сильны, нам рано или поздно придется сразиться с сильнейшими. Не говорите мне, что вы приехали сюда кубок выигрывать... Я конечно дурак и все такое, но я постараюсь пробиться подальше, ну а как далеко, зависит уже не совсем от меня. Хоть этот Оак будет у меня первым оппонентом, ну вылечу я и что?! А если на протяжении турнира мне, наоборот, будут попадаться слабые тренера, что.... Я стану членом Великолепной Шестерки? Ну не смех ли? Знайте, на всех турнирах, все - весьма условно, вы приехали сюда для собственного тестирования... так чего же вы паритесь? Тест он никуда не денется, а какая вам разница, с кем сражаться? Ваши навыки то, ваши, а не чужие.
   - А ты прав, Коннорс, чертовски прав, - ожила и засияла Мария, чуть ли не хлопая в ладоши от радости.
  - Я.... Прав?
  - Конечно! А ну его Оака, мы - новая гвардия, и если не в этот турнир, так в следующий, мы покажем чего стоят наши монстры.
  - Ну... я вообще-то пошутил. Все мы безнадежно - вляпались... Смерть и разрушения придут в мир, с наступлением Ледяного Королевства, кровь монстров....
  - Коннорс! - десятый раз за встречу кричала Тамара, пытаясь остановить шутливый полет мысли приятеля, но это было практически невозможно, у него была прекрасная поддержка со стороны Сьюзи и Дума, изображающих вампиров, сосущих друг у друга кровь.
  - ... кровь монстров смешается с кровью людей, ангел падет и станет дьяволом сущим, принося в мир страдания и ненависть, тьма накроет мир и все канет в небытие.
   Как вода утекали часы, а путники все шли и шли по Колднессу, наступила ночь, над городом стал завывать холодный ветер и тренерам пришлось вспомнить о своих дорожных плащах, дыхание зимы ощущалось здесь куда сильнее, нежели у подножия. После разговора у "Тетушки Ариндрии", заботы отступили, тревоги исчезли, в душе поселился приятный огонек надежды на лучшее. Народец не спешил расходиться по домам, видимо им нравилось здесь, ночью. Сотни огней, свет неоновых вывесок, афиши чемпионата и потрясающая подсветка всех ледяных дворцов завораживали дух и часто, на тротуаре, можно было встретить недвижные фигуры горожан, устремивших взор в сторону очередной достопримечательности. Сердце Антика наполнилось теплом, он снова улыбался и с большим энтузиазмом шагал впереди колонны, убаюканный новостью о том, что один из купцов узнал в амулете именное украшение древнего рода братьев Хорина, старик значительно воодушевился. Ему обещали тысячи и тысячи, а новость о находке уже успела облететь весь город, в каждом магазине можно было встретить купца, готово предложить еще большую цену. Тамара постоянно улыбалась, нажимая кнопки в своем мобильном телефоне. Теперь Коннорс слал бесконечные сообщения именно ей, вызывая некоторое смущение у Марии, шедшей последней. К ней вернулась обыденная бдительность и сосредоточенность, она приехала сюда показать чего она стоит, чему она научилась, и чему её еще стоит обучить.
  Мало помалу, но к началу первого, впереди вновь замаячила стена, прямая без изгибов, вырезанная из белоснежной скалы Ледяных гор. Вновь покатились низенькие домики, сложенные из напрочь неровного камня, казалось, если хорошо по нему стукнуть, строение развалится. Можно было предположить, что скоро здания расселят, но даже здесь, в Ледяном Королевстве, все затягивалось на многие годы. Из стены был лишь один выход, через задние ворота цитадели, выводящие к знаменитому туннелю Колднесса, через которые и сейчас все еще валил народ, правда тонкими и редкими струйками, - туннель сейчас спросом не пользовался. Ворот не обнаружилось, либо их сняли от ненадобности, либо забрали на реконструкцию, но под аркой стояло лишь четверо стражников, таких же холодных и надменных, как у главного въезда. Документов у компании они не спросили, лишь проводили их каким-то ожидаемым взглядом и пошептались, когда те скрылись за стеной. Они вошли в старый район, где селились не бедные, но не богатые жители города, в уютных и крепких домиках, большинство было служено из дубовых стволов, или из дерева картаса. Здесь была лишь единственная улица, вытянутая на всю ширину городской стены, резко уходящая в сторону к предгорью, где обрывалась огромной статуей, изображающей Артикуно. Здесь жил хорошо известный в городе Тинни Колдрон, сильнейший из всех юниоров Колднесса, коротала свои выходные Лона Радон, навещая старых знакомых и друзей, ну и редко Мастер Клайд, спускался со своих гор, проведать родителей. Все они жили здесь, в теплых и самых обыкновенных особняках, отапливая жилища обыкновенными печами. На этой улице, судя по гиду, и находился трактир "Сизая Городьба", в который целый день шагали усталые путники.
  - Арика, Мари, нердаро "Сизен Города"! - Старик обернулся, останавливая суетливых и растерянных девиц предусмотрительным взглядом. Тамара поправила прическу, Мария махнула головой и уныло поглядела на трактир. Было совсем темно и они едва не пропустили самое веселое здание на улице. Из трактира лился веселый свет огней, слышались песни, музыка и людские голоса. Они стояли перед самым обычным приземистым трехэтажным зданием, сложенным из древнего и почерневшего картаса. Справа от широких ворот во двор, находилось обширное крыльцо с затейливой железной решеткой, окрашенной в черный цвет. Окна были снаряжены тяжелыми ставнями, сейчас открытыми, видимо их закрывают когда все укладываются спать, если такое вообще случается. По обе стороны от огромных дверей стояло две скамьи, на одной из которой сидел мужчина в грязно - сером дорожном плаще, покуривая трубку. Рядом с ним пристроился Шифтрай, занимающийся тем же. Постоялец бросил сухой взгляд на прибывших, услышав речь Антика и тут же вновь опустил голову. Во двор заводил своего Рабидаш путник среднего роста в темно - синих одеждах, с короткой накидкой за спиной. У него была диковинная шляпа и одноручный посох в левой руке, - "Несомненно, из Элтиров", - подумалось Тамаре, и странник тут же обернулся в её сторону, словно прочитал её мысли. Она не на шутку испугалась, но "элтир" приветливо улыбнулся и продолжил заводить послушного коня во двор.
  Антик аккуратно взял все вещи команды, Мария и Тамара пошли вперед, чтобы сразу договорится с хозяином. Тамара дернула за ручку, но дверь даже не шевельнулась, - девочка беспомощно простонала. Стоявшая позади, Мария лишь покачала головой и сама дернула за ручку, но к её удивлению дверь лишь немного отошла от косяка, и тут же вернулась на место. Девушка собиралась позвать Антика, но тут же обнаружила рядом с собой странника и Шифтрая. Он самодовольно ухмыльнулся и с легкостью открыл дверь, пропуская дам вперед, после чего дождался и Антика, отвесив ему поклон со словами...
  - Арика, эндарго секлоно... Мо, исако Зен
  Антик кланяться не стал и, кивнув прошел вперед, с трудом удерживая громоздкий инвентарь своих спутниц (китисилианцы приветствуют друг друга, разводя руки в стороны, чуть пригибая спину).
  Трактирный зал, в котором они оказались, мало отличался от виданных ими ранее. Длинная стойка в левом углу от входа, вдоль неё тянулся особенно длинный стол, за которым практически никто не сидел, лишь девушка в роскошном, для такого места, наряде. За стойкой обслуживал лысый и худой мужчина, наполняющий поданные кружки пивом. Над его постоянным местом работы был закреплен деревянный круглый щит с огненно красными рунами, прочитать которые не было возможным. Надпись хорошо подтерлась за время и что она означала, не знал сам владелец заведения. Правая часть главной залы была заполнена небольшими столиками для четырех человек, расставлены хаотично вокруг толстого столба в центре, подпирающего второй этаж. На нем крепились различные объявления постояльцев, на белых листах, закрепленных на ржавом гвозде. Камин приятно шумел в дальнем конце, прямо у лестницы, вокруг него тянулось два длинных столика, занятых народом, который громко и шумно что-то обсуждал. Рядом с ними, даже стоя, толпились люди, видимо разговор был достаточно интересным, чтобы заставить их не обращать внимания на кучу прочих свободных мест.
  Вошедший странник медленно обогнул шумную компанию и скрылся на втором этаже, а Антик поспешил к Тамаре и Марии, которые расплачивались с хозяином. Видимо все было вполне успешно, обе подруги радостно пожали руку полной даме, стоявшей возле стойки и, приняв часть вещей у бедного Китисилианца, весело зашагали наверх.
  Тамара и Антик послушно следовали за Марией, которая с ключами наперевес резво поднималась наверх, по крутой и старой лестнице, - половицы тоскливо скрипели под тяжестью усталых тел. Мария даже не оглянулась на второй этаж, в котором стоял странный человек, укутанный в лохмотья, с интересом взирая на лестницу. Девушка уверенно добралась до третьего этажа и торжествующе вздохнула, по заверениям Шарлоты, так звали хозяйку, на третьем этаже все комнаты все еще пустовали. Они быстро прошли по коридору и остановились у неприметной двери, сливающейся со стеной. Номера на комнатах не обозначались, поэтому постояльцам приходилось самим отсчитывать двери. Девушка зазвенела ключами и в один поворот открыла замок, пропуская вперед старика и подругу. Антик свалил вещи у маленького и уютного камина, Тамара беспомощно повалилась на широкое ложе в дальнем конце комнаты, а сама стала взыскательно оценивать оплаченное жилье. Это была маленькая и уютная комната с низким потолком и единственным окном над кроватью, широкой, видимо двухместной. В кованых шандалах стояли свежие свечи, которые принялся разжигать Антик. Других источников света, в номере не было, если не учитывать камин, возле которого располагалось два деревянных кресла и низенький столик, накрытый черным сукном. На нем стояла стеклянная вазочка, наполненная воском, из которого торчал фитилек. Старик зажег и её, а затем принялся разбирать вещи и кажется устраивать себе ночлег, прямо на полу, возле камина. Мария посмотрела на него уважительно и гордо, хотя внутри проснулась неясная жалость. Девушка прошла по комнате, взад и вперед, после остановилась у окна и распахнула ставни, впустив в комнату лунный свет. Тамара устало поднялась и поспешила к Антику, мечтая самой разжечь огонь в камине. Через двадцать, а то и пятнадцать минут, по бревенчатым стенам бегали алые отблески, полыхающего в камине, огня. Мария уныло сидела у окна, вслушиваясь в ночной воздух, доносящий чьи-то голоса далеко из центра города. У Камина сидел Антик и Тамара, а по комнате уже плавал уловимый аромат старческого табака. Сидели молча, лишь Тамара иногда заводила какой-нибудь малозначительный разговор, и сама его заканчивала. Мария несколько раз вставала с кровати и вновь ходила по комнате с интересом посматривая на шнурок, уходящий в глубь стены. "Не позвать ли трактирщика?".
  - Есть хотите? Может, поедим чего?
  Тамара будто ждала этого вопроса, и опасно быстро закивала головой, приговаривая "Конечно хочу!", Мария предостерегающе вытянула руки, а затем дернула за шнурок. Раздался звон колокольчика, зачем еще один и еще... наступила тишина, прерываемая звуками, доносящимися из зала. Мария прошла по комнате и села на рюкзак, возле камина. Антик тут же захотел уступить место, но получил отказ со стороны девушки. И тем не менее, спорить с ним было бесполезно, он буквально перетащил Марию в сторону и сам уселся на мягкий и вполне удобный "стул". Как раз тогда, послышались торопливые шаги по лестнице, и спустя миг, в комнату забежал мальчик с большим подносом, на котором стояла всевозможная еда, рекомендованная заказчиком в момент заселения, то есть госпожой Марией. Юнец безмолвно расставлял сыр, мясные продукты и полегче, овощные салаты, мед, буханку хлеба, три кусочка яблочного пирога и кувшин, заполненный каким-то красным напитком. Словно в дополнение к этому, на стол опустился тяжелый бочонок пива, в пару, другую литров. Потянуло разнообразными, манящими запахами и Тамара непроизвольно облизнулась, Антик натянулся и пододвинулся ближе, лишь Мария спокойно наблюдала за действиями слуги.
   - Все в порядке, еще чего-нибудь прикажете? - осведомился мальчик, заканчивая накрывать на стол и, получив доброжелательный кивок со стороны девушки, продолжил, - Меня зовут Гаронтр, я сын Не?зифса, хозяина трактира, можете звать меня просто Гаро, меня так все называют и мне даже нравится. Если чего понадобится, звоните, я мигом явлюсь.
  - Все замечательно, спасибо Гаро. Кто у вас тут поселился последнее время, никого не узнал?
  - Если вы про тренеров, то я в них не разбираюсь совсем. Был важный такой, широкоплечий в ковбойской шляпе, он вот вроде как известен, я его и раньше тут видел. Он сейчас в зале, там разговор важный...
  - А фто... о... и дам опунают? - спрашивала Тамара, набив рот тушеными грибами со сложной приправой и запивая все это вишневым соком.
  Ответ последовал через десять секунд, да и то, при помощи переводчика в лице Марии:
  - Ой, они там с утра раннего. Сначала говорили что-то про "Алые Небеса", потом пришел странный путник в грязных лохмотьях и повздорил с одним из них, началась драка и нешуточная. К счастью там оказался умный человек, Зеном кличут, он всех успокоил. С тех пор беседа идет про Ледяную Пещеру, у нас в горах. Вы ведь слышали, что там нашли?
  - Нет, честно говоря, как-то пропустили. Да ты садись, небось сам голодный...
  - Спасибо, может только булочку, - и Гаро сел, скромно откусив от небольшого пирожка с капустой, - Там в ледниках нашли замороженное чудовище, не похожее на обычных монстров, совсем не такой, каких я привык видеть. Тварь, футов восемнадцать ростом, с огромными клыками и глазами, вот, как этот бочонок.
  - И чего думают, администрация города?
  - Не знаю, слухи нехорошие ползут. Говорят, что администрации до этого и дела нету, заморожен, так и пускай себе лежит себе в этой пещере, она то далековато от города. Не знаю, но последняя группа так и не вернулась. Вот теперь и думают, собирать ли следующую. Сюда теперь стали пребывать странные постояльцы, отец говорил, что это лучшие из лучших, среди тонулундов.
  - Тонулундов? - вдруг встряла Тамара, страшно испуганная известиями о загадочном чудовище.
  - Да, у нас так называют учителей монстров, прижилось как-то, - Гаро провел ладонью по улицу и протер сонные глаза, продолжая весьма дрогнувшим голосом, - Вы то, что думаете об этом всем?
  - А чего думать. Сейчас вот поедим и на боковую, мы сильно устали и одежду надо бы постирать. А все эти монстры и чудовища, нам также интересны, как администрации города.
  - Ну понятно... ну это ладно. Я тогда пойду, если что понадобится, звоните...
  И он скрылся за дверью, вместе с заработанным пирожком. Мария принялась поедать еду, не сумев скрыть с лица волнительное напряжение, Тамара смотрела на неё с опаской, ища поддержку у Антика, но тот оставался все также спокоен, он и ни слова не понял из их разговора с Гаро.
   И девочка улеглась, с головой погрузившись в размышления об услышанном, перед головой вставали смутные образы погибших храбрецов, слышался скрежет ручки Марии, - она что-то писала, - да мерное сопение Антика, пристроившегося у огня, как и планировалось. Тамаре захотелось поговорить с подругой, но усталость брала свое и через секунду, она уже беспамятно повалилась в сладкие объятия сна.
  
   ***
  
   Наутро, в дверь осторожно постучали, это был Гаро с подносом, на котором уместились три великоватых деревянных фужера, наполненных крепким кофе. Тамара улыбнулась в качестве благодарности и медленно слезла с кровати, стараясь не задеть спящую подругу. Она оделась в свою обыкновенную одежду и, схватив кружку медленно обошла комнату. И лишь когда проходила мимо камина, обнаружили отсутствие Антика. Старик оставил все свои вещи, но сам куда-то исчез, либо решил прогуляться по торговым лавкам, либо сидит в зале. Склоняясь ко второму варианту, с недопитым кофе, девочка решила спуститься в главный зал трактира. Когда она оказалась в коридоре, то увидела, как в сторону лестницы медленно и уверенно шагает не высокий юноша в иссиня черных джинсах и зеленой накидке. Он даже не обернулся, услышав дверной скрип за спиной. Узкий коридор вывел её к лестнице, ведущей на первый этаж, в главный зал трактира, куда они прибыли вчера вечером. В широко распахнутые окна лился яркий солнечный свет, было начало десятого. Слева от входа теперь располагалась череда древних табуретов, людей в зале практически не было, лишь четверо мужчин лениво потягивали пиво, восседая за стойкой, где орудовала Шарлота, сменив мужа. За вчерашним столом, где не останавливаясь шумели люди, теперь сидело лишь пятеро человек, и к ним подсаживался шестой, тот самый, в зеленой мантии. Тамара, застывшая в тени лестницы, оставалась совершенно незаметной для окружающих и это не мешало ей осмотреться и прислушаться к говорившим, возле камина. Самым крайним сидел юноша в красной кепке и легкой жилетке, поверх чистой рубашки. Он почти ничего не ел, лишь медленно заливал в себя пиво. Рядом с ним был вчерашний странник, пропустивший их внутрь, но теперь он сидел без плаща, отбросив его за спину, - девочка его узнала. Это был легендарный Брок Зорген, один из братьев Поверу. Он улыбался людям напротив, на славу уплетая мясной бифштекс. По левое плечо от него, сидел светловолосый парень, с голубой банданой на лбу, Тамара узнала его по его косоглазию, это был Морти, лидер бригады Екрутика. Напротив них, уже сидело трое собеседников. Стройный и гордый старик в белом дорожном плаще, с накинутым на голову капюшоном, он что-то говорил и все его внимательно слушали. Рядом с ним девушка с довольно грязными, засаленными волосами, такими, что определить их цвет было невозможно. Она была довольно стройной и наверное красивой, если бы не забывала умываться. Ну а только что к ней подсел, молодой брюнет с голубыми глазами, такими же холодными, как у стражников на входе в город. Он был обаятельным и в меру привлекательным, особенно когда приветливо улыбался, садясь за стол. Его Тамара узнала сразу, ответив узорчатые переплетения серебряных нитей на воротничке его мантии. Это был Эш Кичум из Алобастии, член святого Ордена Дигнатеру. Большую часть разговора он молчал, лишь слушая, а вступал в разговор лишь тогда, когда его об этом просили. В глазах читалась точно такая же надменность, которую можно было прочитать в глазах Гарри Оака, но в отличие от второго, Эш странным образом держал все в себе, но можно было быть уверенным, если потребуется, он не уступит своего соотечественнику. Тамара собиралась вернуться в спальню, но вдруг вспомнила про Антика, в зале его не было. Тогда, как по волшебству, перед ней возник Гаро, странно возбужденный и с наигранно зачесанными волосами. Он стоял с вытянутыми руками и явно собирался забрать кружку. Тамара отошла от мыслей и вернулась в реальность, задав самый стоящий вопрос из всех возможных:
  - Гаро, ты не видел случайно, выходил ли из трактира, Антик, низкорослый старик с которым мы приехали?
  - А... Что? - Гаро немного растерялся, явно разочарованный не тем вопросом, - Старик... да он выходил с Элтиром, приехавшим вчера вечером, сразу после вас. Сначала, они на пару разговаривали с синьором - тонулундом, Зеном. Он хороший человек, я вам про него рассказывал. Поговорите с ним, вот он сидит...
  - Да, я знаю. Спасибо, Гаро.... Ах, да... Кружка, держи. Спасибо еще раз.
  Тамара совсем забыла про приличия и неуверенность, походкой быстрой и свободной, она подскочила к "столу шестерых", так, как бы попросила запасную ручку у одноклассника. На неё сразу обернулись, прежде чем она успела о чем-то спросить. Наиболее преуспел здесь Брок, рассматривая её, каким-то проверяющим взглядом.
  - Ах... да! Сэр Антик говорил про вас, вы ведь Тамара из Растборо?
  - Да, - несколько неуверенно протянула девочка, не рискуя присесть рядом со стариком, в белом, который теперь безмолвно молчал, потупив голову.
  - Сегодня утром, Антик долго разговаривал со мной и к нам подсел Хэлекэан, из ордена Элтиров. Кажется он был заинтересован в покупке артефакта, которым располагал ваш друг и они договорились о сделке.
  - И куда они уехали?
  Брок замолчал, переводя взгляд на своих соседей, но лишь Эш ответил ему взаимным взором, который будто дал на что-то согласие...
  - Сомневаюсь, что далеко. Майро, Рабидаш Хэлекэана все еще стоит во дворе...
  Тут Тамара непреднамеренно рухнула на скамью, задев подол плаща старика, она испуганно прикрыла рот руками, но потом сомнительно перевела взгляд на говорившего тонулунда.
  - А откуда вы знаете имя коня?
  - Так... Морти, объясни...
  В дело вступил мастер по призрачным покемонам, светловолосый парень, имеющий слабость к белому вину. Он и сейчас смаковал аромат напитка и, заслышав о просьбе вступить в диалог, немного удивился. На Тамару уставился загадочный взор лидера, изучающий и необыкновенно долгий:
  - Понимаете, у меня врожденная способность. Я вижу неупокоенные души, и могу понимать язык монстров. Сначала, это выходило лишь на призраках, но потом я попробовал и на обычных покемонах, и понял, что тут они ничем не отличаются. Я просто поговорил с Майро, когда встретился с Хэлекэаном, и монстр мне назвал себя. Самое необычное было в том, что хозяин странно перепугался и поспешил к трактиру, я встретил его уже здесь, сегодня утром.
  Тут в голове у девочки все улеглось и успокоилось, она точно знала, что надо делать. Если, Рабидаш этого Элтира зовется в точности, как конь Шэзана - вора и преступника, то объяснений здесь быть может лишь два. Либо этот Хэлекэан, и есть переодетый Шэзан, либо Элтир расправился с вором и забрал у него покемона, но во второе верилось с трудом. Тамара подняла глаза и с ужасом поняла, что все смотрят на неё, с неподдельным интересом. Отрывисто и быстро, заговорил парень в красной кепке:
  - Мы думаем, что этот "хелекан"... вовсе и не Элтир. Когда мы встретили Кича...
  Говоривший поймал несколько презрительный взгляд и засмеялся, его речь уже продолжил ментал. Эш говорил из-за плотного ряда своих соседей и Тамара его не видела, чему была несказанно рада, она прекрасно помнила, что через глаза, он сможет узнать обо всех её чувствах.
  - Хэлекэан Кален - Асу, пожилой старик, погибший в результате лихорадки, на Маркоте четыре года назад. Он был Элтиром, несомненно, но он умер и достаточно бедно. Я не знал его, но слышал о его заслугах во время Великой Войны, думаю об этом многие знают.
  - Так, почему же вы не остановили его, когда он осмелился явиться здесь? - не унималась девочка, хотя говорила она, достаточно напугано.
  - Потому что, Эш считает нам нужно подождать, - подхватил Брок, бросив неуловимый взгляд на старика, в белом плаще, - Но, я честно говоря, Митек и Морти, еще на грош не поняли, чего он ждет.
  - Я уже ничего не жду, - Кичум возвышался над столом, осматривая лица сидящих, исключая Тамару, - Девчонка здесь, осталось найти старика и закрыть все вопросы одним махом.
  - Но как мы его найдем...?
  - Для этого у нас есть лучший следопыт Алобастии - Лера Уиспер и серафим, Фьюзер Белерубиньян... Правда, Фьюзер...? Тебе пора взять себя в руки, - укорительными были слова ментала, надменными и переполнены презрением, но все почему-то уставились на старика, в белом дорожном плаще.
  
  Somewhere in Coldness - 25 December 2006: 11:10
  Посреди огороженного забором пространства, возле нескольких сиротливо растущих елочек, во дворе скромного домишка, на земле кружком сидело двое. Небольшой костерок, заботливо разожженный у их ног, едва - едва спасал их от утреннего мороза. Сидя скрестив ноги, они медленно о чем-то разговаривали, укутавшись в грязные брезентовые плащи, видимо служащие навесом в трудной дороге.
   Один из сидевших поднялся, неторопливо запустил руку в глубины своего рюкзака, предусмотрительно положенного рядом, и извлек оттуда небольшой ящичек. Второй перестал говорить и стал внимательно наблюдать за действиями коротышки напротив. Тот отворил ларец и протянул его перед собой, другой, как по команде, протянул руки навстречу, резко схватил ящик, положил его себе на колени. Наступила не добрая тишина, человек с ящиком улыбнулся... и вдруг... Ярко вспыхнул недобрым зеленым пламенем, быстро изменяя форму и размеры, подражая монстрами при эволюции. Наблюдатель испугано содрогнулся, в то время как, низкорослый и лысый старичок, лишь гордо поднялся. Фигура, надежно погруженная в снег, суетливо поежилась, приготавливаясь к одному единственному рывку. Она увидела сияние белых и синих цветов, брезентовый плащ бесполезно рухнул на костер и загорелся. На земле, возвышаясь, стоял юноша, молодой и красивый, властный и уверенный в победе. Он улыбался, страшно и приветливо, знакомая жуть ощущалась в сердце каждого, кому случалось встретиться с Шэзаном на Дороге Победы. Догадка подглядывающего была подтверждена, мальчик каким-то образом сумел воспользоваться оборотным заклятием и теперь, вновь принял свой прежний облик. Сомнений не оставалось, вор сумел обмануть не только власти, но и лучших из тонулундов Колднесса. Сидевший вскочил на ноги, подняв с земли слегка позолоченные ножны, но тут же отбросил их назад. Юноша с той же властностью громко произнес "Не стоит!".
   Однако мерцание, окутывающего мошенника - исчезло. У угасающего костра стоял высокий юноша, одетый в белоснежный фартук, поверх которого был аккуратно накинут белый дорожный плащ с капюшоном, сейчас откинутым. Истинно голубые и длинные волосы играли на ветру, за его спиной, а он торжествующе улыбался старику напротив. Он казался невооруженным, лишь все тот же ящичек был у него в руках. Мальчик закрыл его и был готов покинуть заброшенный участок, но вдруг услышал старческое рычание, охрипший голос человека, давно ни с кем не говорившего:
  - Дарн, ты не поприветствуешь своего учителя?
  Юноша замер на месте, ящик упал к его ногам, но сам он не смел обернуться...
  - Что же ты? Повернись, мы давно не виделись, я хочу посмотреть на тебя.
  И парень повернулся. Возле коротышки Китисилианца, стоял высокий и статный старик, в белоснежной мантии, с откинутым капюшоном и резным посохом наперевес. Возле костра, в непонятных поисках, рыскала молодая девушка, грязная и неопрятная. Далеко за ними, устремив взгляд в непонятные дали, стоял мальчик среднего роста в зеленой мантии.
  - Учитель... Я...
  - Ты опозорил меня, ты откинул тень на мое имя и будешь откидывать её вечно, - слова мужчины были громкими, сложными, но говорил он дружелюбно, хоть и смотрел с глубочайшим презрением, - Ты же Серафим! Как ты посмел использовать силу светлых, во Зло? Ты принял облик гордого борца с несправедливостью и грабил путников на дорогах, ты перевоплотился в героя Волны, и украл реликвию семьи Хорина, ты низложен.... Я твой учитель и изгоняю тебя.
  Но ответ юноши был неожидан, он взмахнул руками так быстро и неуловимо, что на следующую секунду говоривший отлетел далеко назад, сделав переворот в воздухе, и упал на покореженный сарай, превратив его в груду обломков. Послышался стон, а на лице Дарна вдруг изобразилось не ликование, а некоторый испуг. Мальчик в зеленой мантии, наоборот, широко улыбнулся и дал странный сигнал девушке у костра. Миг и она совершила неуловимый рывок в сторону, Дарн громко взвыл и упал наземь, из его ног торчали два меленьких метательных ножа. Кровь стала медленно орошать белоснежную землю Ледяного Королевства, Дарн громко выл, с окрестностей стали сбегаться люди, заинтересованные непонятным шумом.
  - Не стоило этого делать, Эш Кичум, - гордо произнес старик, показавшийся возле ментального тренера, - Я должен был сам его остановить.
  Мальчик ничего не ответил и проводил старика надменным взглядом, Лера отступила к Эшу, встав справа от него, будто ожидала очередного указания. Антик, совершенно спокойный, продолжал лицезреть, как Фьюзер медленно двигается к своему ученику.
  - Ты ничтожен, мне очень жаль тебя Дарн... и жаль себя, я жалею о том, что привел тебя в Орден Благословения. Из-за забора уже выглядывали любопытные лица, их было не менее трех десятков, среди них узнавалась испуганная Тамара, в окружении Брока и Митька, чьими стараниями, она удерживалась в стороне. Вдруг, относительную тишину нарушил звучный и холодный голос Кичума:
  - Серафим! - презрительно воззвал ментал, заставив старика обернутся, - Он не опозорил тебя! Этот несчастный не отбрасывал на тебя никакой тени, и ты это знаешь. Вы оба позорите свой орден. Эш уже перекатывал в руках два покебола и было яснее ясного, чего он хочет. Серафим, впервые, злобно оскалился, со сторон послышались волнительные возгласы. Брок состроил Митьку испуганную гримасу, тот ответил глотком из пивной банки и с интересом уставился на развитие событий.
   Дарн подарил Фьюзеру испуганный взгляд, - из покеболов Эша уже появилась Квилава и её верный спутник Снизел, два безоговорочных лидера команды, - дело предстояло серьезное. Ученик было потянул руку к учителю, но получил сильный удар посохом по костяшкам. Не издав не звука, Дарн стал свидетелем, как старик отцепил два покебола со своего посоха и отправил их в бой. Клефэйбл и Октилери, не менее сильные и опытные монстры, встали напротив соперников. Бой начинался.
   Безо всяких предупреждений и приготовлений, две команды, - стенка на стенку, - бросились друг на друга, на ходу используя все возможные энергетические атаки. Октилери зарядил водометом, в конец избавившись от костра. Огромный поток воды и, поднятая в воздух, горсть золы полетела на встречу ментальным монстрам. Абсолютно спокойный Кичум, что-то прошептал, и Квилава ответила мощнейшим огнеметом, испарив поток воды до последней капли. В тот момент Клефэйбл уже сцепился со Снизелом в ближней схватке, получив оплеуху, второй чуть отскочил назад, но тот же заручился поддержкой Октилери. Водный монстр обхватил Снизела щупальцами, но тот мгновенно вывернулся, приняв облик шара. То же самое сделала и Квилава, поразив Октилери, перекатом. Покемон Фьюзера отскочил назад и замер на месте, вместе с "лунным товарищем". Странное сияние исходило от обоих, горячий пыл в глазах монстров Эша стремительно угасал, они едва не пропустили следующий водомет Октилери, к счастью Снизел сумел его заморозить, - превратить в ледышку, прежде чем он поразил Квилаву. Бой затягивался, Квилава и Снизел продолжали защищаться от усиленных маневров противника, контратаковали, но как-то лениво, без былого энтузиазма и это была единственная и главнейшая способность серафимов. Через некоторое время, оба монстра уже посматривали на тренера, с надеждой, что бой окончен. Было похоже, что драться с соперниками, они совсем не хотят. Клефэйбл крутил невероятные финты в воздухе, распыляя пыльцу, продолжая светится ярким белым светом. Октилери уже не брезговал покрывать поле битвы дымовой завесой, заняв некоторую оборонительную позицию, - видимо тренер надеялся потянуть время. Эша это совсем не устраивало, тянуть было нельзя, вся его тактика в одночасье рухнула, пришлось идти на жертвы. И он приказал пойти в опасную, но не лишенную надежды, атаку. Квилава сцепилась в парящего Клефэйбла с такой свирепой преданностью тренеру, что ненароком получила сильный ответный удар и рухнула у ног мастера, - глаз ментала непреднамеренно содрогнулся. Снизела ждал больший успех, затерявшись в непроглядном дыме, он использовал преимущество Октилери против него самого и выпрыгнул в подходящий момент, поразив врага быстрой атакой. Покемон моментально потерял сознание. Темный монстр скрестил когти на груди и поклонился поверженному противнику, затем оглянулся: Квилава испуганно взирала на стремительно приближающегося врага. Снизел растерялся, но вдруг услышал спасительный голос тренера, прямо в своей голове...
  - Если побежишь сейчас, успеешь перекрыть врага, но не смей нападать на него, он готов контратаковать.
  Снизел облизнул пересохшие губы. Страх, казалось, парализовал его, но что-то более сильное, соединившись с усилиями его собственной воли, подтолкнуло вперед и покемон ринулся на помощь. Клефэйбл уже разворачивался для удара, как вдруг явился черный монстр, весь в копоти и, выставив перед собой обе лапы, заблокировал выпад оппонента. Оставшийся боец Серафима был вынужден отступить, уверенный в скорой сдаче противной стороны. Снизел тяжело дышал, но сохранял некоторую волю к сражению, а вот Квилава заметно пятилась назад.
  - Бой закончится только в том случае, если одна из сторон лишится своих монстров. - спокойно произнес Кичум, не взирая на своих бойцов, разглядывая силуэт соперника по другую сторону завесы, - Я не потерплю неповиновения от своих учеников! Теперь ментал холодно и жутко уставил свои очи прямо на покемонов и те испуганно задрожали.
   Тренер не видел наблюдавших, но совершенно отчетливо слышал их непонятные разговоры, а затем заметил и огни полицейских сирен, бой следовало закончить поскорее...
  Команда была отдана в тот же миг, - оба покемона ринулись на встречу сопернику, который был скрыт где-то далеко впереди, как вдруг появился, прямо перед ними. Квилава лишь успела приоткрыть рот и вылетала от удара в противоположную стену. Снизел, скрипя зубами, крепко приложился к противнику, брызнула кровь, потекли слезы, но "пришелец" не поддался и из последних сил оглушил второго монстра ментала. Он рухнул рядом со своей подругой. И бой был бы непременно окончен, если бы серафим сражался не с ментальным тренером; уже дул холодный ашеронский ветер, завеса таяла на глазах, обнажая испуганные взоры зрителей, лился колдовской шепот Кичума, Снизел и Квилава поднимались, сбрасывая с себя щебет обвалившегося строения. Прибывшие на место представители власти нацепили наручники на Дарна и уволокли его куда-то в сторону, Фьюзер даже не обернулся, когда мальчик выкрикнул его имя "Дядя Фьюзер!".
  Рядом с Эшем, пробираясь сквозь толпу, появилась офицер Дженни, на её лице была написана умоляющая благосклонность, но Кичум не поддался. Стоявшая там же Лера и Антик, изучали выражение глаз ментала, но прочесть в них что-то, не представлялось возможным - бой продолжался. Дженни попыталась крикнуть: "А ну-ка прекратите!", но хладнокровный тренер презрительно бросил на неё взгляд, - и её крик умер на губах, из горла вырвался несчастный стон; только тогда Лера, Дженни, Антик и все остальные поняли, что слова здесь бесполезны, что стоявший пред ними человек, не обычный тренер, чье мнение может быть подвластно окружающему. С ним нельзя договориться, нельзя спорить, следует лишь тихо молчать и ждать когда все закончится...
   Раздался тяжкий стон раненого монстра; коготь Снизела, вонзившийся в плоть соперника исчез во вспышке багрового пламени огнемета Квилавы, Клефэйбл отлетел назад, но тут же поднялся. Серафим облегченно выдохнул, взмахнул посохом и улыбнулся. Теперь он принялся отдавать команды с большим энтузиазмом. Покемон принялся крутиться на месте и в следующую секунду воздух сотряс оглушительный свист; одобрительная голубизна неба, присыпанная снежными хлопьями облаков была растерзана на части. На поле битвы стали падать десятки метеоритных камней, Снизел был повержен мгновенно, втоптанный в почву Колднесса тяжелым булыжником космоса. Квилава же пока отказывалась сдаваться и умело избегала опасных брусков. Клефэйбл все еще "колдовал" возле своего тренера, неспособный к надежному блоку. Покемон принял решение сразу и ринулся вперед, в надежде поразить врага, но что-то на секунду задержало Квилаву, опять этот несчастный белый свет! Ничтожный миг отделил победу и вывел к поражению, на Квилаву рухнул очередной метеоритный камень и она потеряла сознание.
   Словно очнувшись, к Эшу подбежала Лера, Брок, Митек и даже Тамара пытаясь каким-то образом поддержать его. Ментал, не в силах отвести взгляд от того места, где исчез последний из его монстров, думал о затеянном, им же, сражении. Он уже понимал, что разучился проигрывать. Наделенный способностями Дигнатеру, он совсем позабыл о том, что может проиграть вот так, потеряв все заработанное. Сейчас, он терял лишь товарища, но мог потерять и больше. Фьюзер посмотрел на юношу так, словно проиграл сам, а затем медленно промолвил...
  - Ты прав, ментальный тренер, я откидываю тень на свой орден. Ты лишь оборвал мои "крылья", которых я и так не заслуживаю. Старик повернулся и ушел, вновь накинув на голову капюшон.
   Позади вновь раздались голоса. Все поспешно оглянулись - по улице шла высокая девушка в красивой белой мантии, с еще более белыми волосами, улыбаясь Тамаре и Антику. Эш потешно вертел головой, в его серых глазах застыло бесконечное удивление. Брок стоял рядом с ним, прямой и неподвижный; он страшно побледнел, и теперь было видно, насколько он все-таки "покусан" жизнью, Митек все еще посматривал вокруг, отдав свое пиво испуганной Лере, Дженни разгоняла непослушных и любопытных горожан, готовилась к допросу лучших из тонулундов восхода.
  
  Episode #6: Wings of Seraphim
  
  От правды не убежать,
  И преступление всегда предшествует наказанию,
  Как свет предшествует тьме, а тьма предшествует свету.
  
  Westrout Graveyard, 10 mi from Westrout Village - 17 January 2007: 18:10
  Далеко - далеко на западе виден был узкий кусочек закатного неба. Солнце уже опустилось в Великое Море, но край небосклона был все еще окрашен в зеленоватые тона, а вдоль горизонта тянулась яркая, но едва заметная, багровая дорожка. На мгновение мужчине показалось, что на фоне океана он различает точечные башни пограничных островов далекого Андона, загадочного материка, лежащего за Великим Морем. Сам же он, никогда там не бывал.
  Стоило ему вспомнить о прекрасных Белых Дворцах, на вершинах холмов в Долине Тысячи Роз, о вечно молодых священниках, о загадочной цитадели Белой Серафимы, где живет сам Эмергон Трули, великий Ангелион, чьим именем клянутся все серафимы, - его сердце просветлело, словно чья-то незримая воля властно сдернула серую паутину мрачных мыслей. Фьюзер поднял голову и приободрился; он даже начал тихонько напевать старинную песню, вычитанную в каком-то из белых храмов; ее пели все серафимы, в дороге, или просто во время отдыха, когда в голове царил беспорядок. Сколько бы раз, старик не пытался подбодрить сам себя, правда никуда не девалась. Он тут же вспоминал своего племянника, ожидающего суда в Ледяном Королевстве, вспоминал его родителей, вспоминал свою жизнь, свою сестру, у надгробия которой он и горевал сейчас.
  Это было небольшое сельское кладбище, площадью не более 3 гектаров, на котором уже многие десятилетия находят свой покой жители окрестных городков и деревень. Раньше, здесь был густой еловый лес, теперь почти ничего не изменилось, все те же громады вековых деревьев, точно такая же тропинка, чуть заросшая и запущенная. Тем не менее, кладбище содержалось в прекрасном состоянии, не смотря на то, что здесь редко появлялись люди. Аккуратные каменные постройки окружали багряные космы небольших садов, над черепичными крышами семейных склепов пели птицы, изредка попадались ухоженные пруды с беседками и скамьями на берегах для отдыха путешественников, а памятники, монументы, статуи, так и вообще, попадались на каждом шагу. Постояльцев здесь практически не было, сейчас лишь Фьюзер Белерубиньян сидел на скамье, напротив могилы своей сестры и её супруга, да пара стариков грустно покачивались далеко впереди.
  Мужчина высоко поднялся и снял с себя белый дорожный плащ, оставшись в удивительно красивом синем камзоле с алой накидкой за спиной, расшитой многочисленными серебряными нитями цветков розы. Он был гладко выбрит, под густыми седыми бровями выделялись ярко - голубые глаза; редкая сеть морщин залегла в уголках глаз, ввалившиеся щеки дополнялись четко выраженными скулами, - узкое, бледное лицо уже очень не молодого человека. Его можно было назвать красавцем, если бы не один изъян, служивший для него не столь уродством, сколь напоминанием. Длинный и широкий шрам перекрывал правый глаз, тянувшись от кончика лба до самого подбородка. От этого, зрачок постоянно наливался кровью, наполнялся слезами, - ресницы были выщипаны. Взор его был необыкновенно добрым, но не так, как у всех истинных серафимов, а наполненный неясной печалью, тревогой и болью утраты. Он почти не смотрел на могилу своих близких, взирал поверх, разговаривал с усопшими, и каждое слово будто протыкало ему сердце, отражаясь невосполнимой болью на его лице. Потом, он сел и открыл свою небольшую походную сумку, закрепленную на обратной стороне мантии. Тот час появился листок бумаги и чернильная ручка, огненного красного цвета с выгравированными инициалами - "A.R.". Старик странно вздохнул... и заплакал... слезы покрывали белоснежный лист, он взмок, стал тяжелым и упал к ногам тренера. Бедняга со страшно вспухшим лицом достал новый лист, схватил ручку с такой силой, что она едва не сломалась, согнул колено и принялся писать, завернув рукава, обнажая свидетельства страшных увечий, порезов, которые он видимо нанес самостоятельно.
  Продолжая всхлипывать, серафим ощупью пробрался к своему месту и удобно уселся, прикрывшись плащом. Слезы высохли, уступив место обиде: "И с чего это он взял, что я позорю свой орден, с чего я сам уверил в это! Я не виноват в том, что дурной мальчишка пошел не той дорогой, я учил ему всему, и так, как учили меня. Он сам виноват, вот и получил наказание, за преступление!" - Мужчина перевернулся на другой бок, в глазах вновь защипало, в сотый раз он приходил к выводу "от правды не убежать, и преступление всегда предшествует наказанию, как свет предшествует тьме, а тьма предшествует свету". Слова ментала, подростка, оказались не только верными, но и решающими во всей судьбе опытного странника из Хоенна. И он начал свое письмо, как начинают его все люди, временно позабыв о самом себе... "Дорогой Дарн, пишет тебе твой дядя, заменивший отца, учитель и друг, Фьюзер "Серафим". Думаю, что когда дойдет это письмо, судебное слушание уже закончится, приговор будет объявлен. Если ты читаешь это письмо, значит ты заслужил наказание за свое преступление и сейчас отбываешь срок. Хочу, чтобы ты знал, как мне больно и грустно. Даю тебе слово, что скоро навещу тебя, едва разберусь со своими проблемами.
  Но все-таки, мне ужасно не понятно, зачем ты стал алчным, злым и самовлюбленным преступником? Что двигало тобой, или ты не помнишь годы, затраченные на то, чтобы стать истинным служителем Света? Смерть твоих родителей - нестерпимая утрата и горечь, но у тебя ведь есть я...
  Старик вздрогнул, воспоминания тонули в нем, ускользали в памяти и он с трудом смог удержать их в сознании, для наиболее точного изложения. Ведь прошло уже слишком много времени...
  
  11 January 1998 - Orphanage of Red Rose: 10:22
  Круты и опасны были склоны вблизи Западного Тракта, тропинка то опасно нависала над бездонными обрывами, то упиралась в казавшиеся неприступными склоны, но всякий раз можно было отыскать совершенно незаметное ответвление, выводящее к желанной цели. В одной из лощин этого маршрута, уже многие годы стоит высокое здание с огромным участком лесопарковой зоны, сиротский приют, содержащийся на средства серафимов. По тропе в сторону главных ворот медленно шагал мужчина в ослепительно белой мантии, с капюшоном поверх головы. В правой руке он держал посох, левой подкармливал Тэйллоу, слетающихся прямо ему на руку. Фигура оказалась у высоких диковинных ворот, из стали, окрашенной в черный, с удивительной тонкости рисунком; многочисленные переплетения роз тянулись вдоль всего забора, то разрастались до невиданных размеров и образовывали ворота поменьше, либо становились едва заметными. Еще до того, как гость решился позвонить, к нему, по длинной мощеной белым кирпичом дорожке бежала женщина, примерно его возраста. Достаточно полная, но с открытым добрым лицом, покрытым румянцем, толи от волнения, толи от быстрого бега. Пришелец улыбнулся в ответ и откинул капюшон; уродливый рубец вдоль всего лица ни чуть не смутил женщину, не пряча улыбки, она отворила ворота и пропустила внутрь гостя:
  - Фьюзер... как я рада, как рада! Заходи, он тебя давно ждет!
  - Спасибо. - холодно заметил Фьюзер, но подняв глаза на женщину, в миг потеплел, - Большое спасибо, Лилия. Пойдем, ведь он ждет.
  Они пересекли двор и оказались в узком проеме, меж густой чередой сосен и деревянной стеной детского приюта. Над ними сплетались какие-то странные растения, всюду были развешены пучки засушенных трав, чей аромат приятно наполнял воздух. Здесь было темно и немного страшно, откуда-то издали доносился веселый писк детских голосов, слева, за стеной, звенел мощный подземный поток, укрытый исполинскими гранитными камнями, поросшими мхом. Фьюзер шел быстро, прихрамывая, со строгим лицом, с ясным стремлением быстро закончить неприятное дело. Лилия шла медленнее, и ей приходилось то и дело, переключатся на бег. Её мимолетные взгляды в сторону спутника, оставались без внимания и по прошествии нескольких минут, она грустно смотрела в землю, возвращаясь к реальности, лишь заслышав голос серафима.
  - Куда дальше, Лилия?
  - ... Ах, да... вот здесь, направо...
  И они вновь шли по коридорам, минуя беседки, где можно было встретить различных преподавателей и воспитателей, переполненных радости, при появлении этой "парочки". И вот, когда мимо проплыл небольшой фонтан, в пруду которого плескалось несколько Псидаков, они оказались на заднем дворе школы. Это была небольшая игровая площадка, с огромной сосной в центре. В её ствол было вбито несколько металлических стержней, на которых крепились многочисленные качели, всюду бегали мальчишки, гоняя мяч, с трудом понимая, где здесь противник, а где партнер по команде. Девочки, почти все очень юные, играли в куклы в некотором отдалении, но всегда компаниями. В самом дальнем конце, прямо у стены, на пне сидел мальчик. Его было трудно не заметить, хотя он и спрятался в тени еловых ветвей, нависающих прямо над головой. Также как и Фьюзер, он кормил птиц, да чертил круги на земле, используя небольшой карманный ножик. Когда его заметили, он уже метил этим "оружием" в начертанный круг. После броска лезвие застряло в почве и, судя по довольному лицу мальчика, попало в нужную отметку. Лилия перепугалась, заметив новое увлечение своего воспитанника, но Фьюзер жестом попросил её успокоиться, а сам зашагал к юноше, на вид которому было не более десяти. С каждый пройденным метром, радость окружающих таяла, игры прекращались, сгущалось молчание и жуткое напряжение. Видимо "отверженный" это почувствовал и обернулся, заметив приближающего старика с посохом в руке. Он был ему не знаком, - седые брови, аккуратная седая бородка, тянувшиеся от уха до уха, да ярко голубые глаза, испорченные уродливым шрамом вдоль всего лица, но именно по нему, Дарн и узнал пришедшего. Отскочив назад, он уже с полминуты сдерживал нож наготове, занял боевую позицию, - Фьюзер остановился.
  - Дядя... Фьюзер..., - промолвил он неуверенно, будто принимал решение о решающем, смертельно опасном, броске.
  - Да, Дарн - это я. Брат твоей матери, Фьюзер Рэндайс.
  И они замолчали, глядя друг другу в глаза, не обращая внимания на странные разговоры за спиной пришедшего. Дарн был худым, среднего роста, мальчиком со страшным следом ожога на левой ноге. В отличие от Фьюзера, глаза у него были отцовскими, черными. Смотрел он на всех, будто затравленный волк, ожидая нападения, никогда не отводил взгляда и всегда старался атаковать первым, не доводя дело до обороны. Тем не менее, в приюте никто с ним не разговаривал, и тем более не смел обидеть, он сразу дал всем понять, что этого не потерпит. Когда Кларк, заводила среди всех подростков, решил потешиться над его уродствами, то тут же обнаружил нож в своей правой ладони. Теперь, когда напротив него стоял высокий мужчина, всем похожий на волшебника из сказок, многие ожидали жестокой расплаты над этим "чертенком". Но Фьюзер задал лишь единственный вопрос "Пойдешь со мной?" и получил мнимый ответ, кивок со стороны своего племянника.
  Раньше Дарн думал, что став серафимом, он сразу же овладеет великой силой и тайнами мироздания, станет понимать язык диких зверей, лесных растений, и произнося лишь слово сможет поселять в душах людей и Покемонов - доброту, свет и покой.
  Но все оказалось совсем не так. Они с Фьюзером шли и шли: сначала на запад, потом на восток, возвращались в Храм Благословения, поворачивали и снова шли в неизвестность. Обогнули горы Джотто, вышли к Форо, ночевали в маленьких деревушках или прямо под открытым небом, словно жалкие бродячие артисты или какие-нибудь фокусники из погоревшего цирка. Никаких легендарных монстров они не встречали, ничем волшебным они не занимались. Двуручный посох учителя, на который сначала мальчик взирал с ужасом, теперь был и у него в руках, и он оказался самой обычной "палкой", на которую можно опираться при ходьбе. Покемонов у Дарна и вовсе не было, старик что-то пробормотал, но ловить так никого и не позволил. Лишь странно улыбнулся и скрылся в чаще леса, а вскоре объявился в окружении десятка монстров, которые без страха, принимали еду у него из рук.
  Ученик уже догнал Фьюзера по росту и теперь был молодым красавцем, с крашенными, голубыми волосами, спущенными до пояса. Одет он был точно так же, как и учитель, а вот вел себя иначе. Во время привала, он как и полагается, читал книгу с молитвами, скучающе перебирая страницы. Лежал обычно на земле, или на ельнике, ел больше нужного и никогда не отказывался от добавки. И все-таки, взгляд у него изменился, стал более доброжелательным, легким и открытым. Улыбался он редко, но обаянием он обделен не был. Он делал все, что велел ему Фьюзер, приносил воду с речки, кормил птиц, поливал цветы. Как таковой цели странствий, у них не было, переходя из города в город, они находили там бродяг, нищих и всячески им помогали, - избавляли от болезней, помогали материально, выручали из передряг. Даже с преступниками, отношения у них были сугубо доброжелательные. Дарн всегда ждал захватывающего сражения, в котором его учитель раскидывает в разные стороны монстров врага, но Фьюзер лишь улыбался. Большая часть нападающих, либо тут же отправлялась в тюрьму, по собственной воле, либо испуганно убегала. А они шли дальше, в следующий город, и ждало их тоже самое. Изредка, "везло" немного больше. Им попадались другие серафимы, тогда они на славу пировали, съедая большую часть походного запаса, но никогда не злоупотребляли спиртным, и часто созывали всех желающих, если встреча происходила в каком-нибудь поселке. Дарн сидел тихонько, и слушал, слушал разговоры взрослых и мудрых мужчин, но не заметил ничего необычного в их речах. О плохом они никогда не говорили, можно было подумать, что во всем мире имеет место лишь добро, и говорить о нем уже скучновато. Интересовались о семье, о здоровье, друзьях и погоде. И традиционные сочинения стихов и их зачтение на всеобщее слушание. Дарн оставался абсолютном безучастным слушателем, будто он и не серафим вовсе, а "мужик" из числа "желающих". И однажды, когда они сделали привал где-то между городами Манкаль и Алькван, юноша набрался смелости и дерзко спросил...
  - Когда же начнется мое обучение, брат Фьюзер?
  Хоть старик и был на редкость молчаливым, обращался с племянником мягко и очень доброжелательно, спокойно, отвечая на все немногочисленные вопросы...
  - Оно уже началось, - сказал Фьюзер.
  Дарн с силой пытался удержать то, что спешило наполнить чашу наступившего молчания, и все-таки не удержался:
  - Но я же совсем ничему не научился!
  - Потому что еще не понял, чему я тебя учу, - ответил серафим, продолжая посадку очередного дерева в суровых землях Форо, почти уверенный в том, что оно не приживется.
  Дарн ему не ответил, он хотел что-то добавить, что-то важное, но почему-то не смел...
  - Ты конечно хочешь побыстрее стать сильным, - тем временем продолжал учитель, устремив свой благожелательный взор на ученика, - выучить множество различных способностей, обрести власть над сильнейшими монстрами на планете, стать сильнейшим в нашем огромном и многообразном мире, а затем остепенится... и что, что ты будешь делать дальше, когда будешь самым сильным?
  - Буду защищать тех, кто мне дорог, и давать им столько, сколько они попросят.
  - Этим путем ты не придешь к силе, истинная сила заключена в доброте...
  - Так говорят все серафимы! - дерзко перебил Дарн своего наставника и даже вскочил с холодного камня, растянувшегося на огромном утесе, - Скажи мне учитель... что хорошего в Добре? В том, что мы делаем?
  И Фьюзер не смог ответить, потупил взгляд, больше напугав собственного ученика, нежели испугался сам, у него не было ответа на вопрос, он не знал что сказать. Лицо его вдруг налилось страшной яростью, в глазах загорелся огонь, но он это умело скрывал, и Дарн ничего не заметил. Старик выпрямился, возле посаженного деревца, и мягко заговорил...
  - Дарн, сила - это не только способность к физическому устранению, сила - это не только источник власти, сила - это и способность дарить жизнь, возрождать её там, где её и не могло быть, нести свет туда, где прежде была лишь тьма. Искоренение зла, дорогой мой Дарн, не наш удел. Наша задача, сеять доброту и в этом наша сила, никто в мире, на это не годится лучше нас, серафимов. Что это за дерево, что я посадил?
  - Каштан, учитель...
  - А до него?
  - Не знаю...
  - Его называют Граб, и насколько я знаю, толку в том маловато, пользы никакой. Но я, дал ему жизнь, и оно выросло на суровых склонах, где никогда бы не появилось не единого деревца. И это моя гордость, ибо это проявление моей силы. Ну а ты, Дарн, что сделал ты?
  - Ничего, по сравнению с вами, учитель.
  - Не правда, ученик. Лишь твое появление, стимул жизни для меня. Я не хотел жить, хотел погибнуть, но когда узнал о твоем существовании - передумал. Ты породил жизнь там, где её не могло быть. И в тебе уже есть великий дар, и я помогу тебе открыть его.
  - Брат Фьюзер, я жажду мести, хочу найти убийцу моих родителей...
  Старик нахмурился. Неприятно осознавать то, что все, что ты говорил - не имело роли для юного разума, столь важного человека для тебя. Однако он сдержал свои чувства и решил помолчать, продолжив работу над деревом, и когда понял, что Дарн также успокоился, поднялся с колен. Сложил дрова, у назначенного места, разжег костер, ибо становилось холодно, безжалостный морской ветер уже продувал до костей. Фьюзер тихо заговорил:
  - Дарн, милый мой племянник, ты ведь здесь не на привязи. Не ты пришел ко мне, а я к тебе. Ты еще слишком молод, чтобы делать собственный выбор, но я не твой отец и сделать его за тебя - не могу. Если хочешь, то это будет наше последнее путешествие, и я приведу тебя в магическую академию Мизолар. Там обучают высоким искусствам, и я уверен, ты овладеешь ими в совершенстве, станешь вместилищем силы, которой жаждешь. Надеюсь, твоя гордыня и жажда мести, окажутся связанными терпением и силой воли. Я бы конечно, оставил тебя при себе, научив тому, что тебе не достает, но против твоей воли - я не пойду, от этого - ничего не получится. Выбирай, скитания со мной, или магическая просвещенность академии Мизолар.
  Дарн стоял молча, в душе его царило смятение. Он успел полюбить своего наставника, но понял о своих чувствах, лишь сейчас, понял, что он - его единственный родственник, друг, заменивший отца и больше у него никого нет. Юноша взглянул ему в глаза, на посаженное им дерево, и чуть не заплакал, когда вновь увидел его лицо, озаряемое пламенем моментально разожженного костра. Фьюзер улыбался и молчаливо ожидал. В душе у Дарна загорелся теплый огонек и так ему захотелось остаться с дядей, ходить по лесам, горам, нести свет во тьме, сеять доброту на, охваченной злом и алчностью, планете. Просто быть рядом с этим простым стариком, и не просто быть его учеником, а служить ему, прославить его имя, и когда придет время, отдать за него жизнь...
  Но в его душе кипели и иные страсти, унять которые он был не в состоянии. Жажда мести, стремление найти и изничтожить человека, отнявшего у него все, все самое дорогое - семью. Этот путь, озаряемый багровым пламенем, запятнанный кровью слишком бросался в глаза, на фоне белоснежного, затянутого туманной дымкой, и невероятно долгого пути Фьюзера. И не смотря на все душевные терзания, он все-таки сделал свой выбор...
  - Учитель... я выбираю Мизолар.
  - Что ж, так тому и быть, - сказал серафим. - Передай это нашему верховному учителю, Дарн. И попутного тебе ветра, милый племянник. Прощай!
  И все. Фьюзер повернулся и быстро пошел вниз со склона, не оборачиваясь. Юноша оторопел, и смотрел как уходит - его Учитель... Фьюзер Рэндайс.
  
  "..у тебя есть я...!" - старику не сиделось на месте, письмо заглохло на последнем предложении, словно натолкнулось на непроходимую стену, далее Фьюзер писать просто не мог. В голове все бубнили многочисленные голоса, становилось жарко, из больного глаза, градом струились слезы. Серафим вновь выпрямился и как-то живо стукнул ладонями об колени, даже улыбнулся. "Ничего, мы еще покажем им, Дарн. Надо просто поговорить с людьми знающими, понимающими, которые не боятся чужого мнения и в трудной ситуации всегда помогут другу. У меня такие знакомые есть, и я уверен, они меня помнят и посоветуют, что делать...
  А что делать? - Невольно задавая себе этот вопрос, тренер всегда возвращался в самое начало. - Что делать в сложившейся ситуации. Дарн нарушил закон, преступил устав ордена, использовал силу во зло. Почему же он это сделал? Деньги... ему нужны были деньги. Зачем? - и тут его, как громом жахнуло, руки опустились, лицо помрачнело. - Он одержим жаждой мести, ищет убийцу своих родителей. Фьюзер закрыл лицо ладонями и не стесняясь заплакал, впиваясь ногтями в собственный лоб. Тут же, он схватил незаконченное письмо и порвал его на мелкие кусочки, с такой яростью в глазах, будто несчастный листок бумаги виноват во всех его бедах. Рыдания прекратились, но вовсе не от какой-то радости, теперь мужчина видел спасительную лестницу, ведущую наверх, из ямы, в которую он был сброшен. Путь был только один, вернуть свои крылья и крылья своего ученика, может лишь он, вернувшись в самое начало.
  "Дорогой племянник! - старик начал новое письмо, необыкновенно быстро выводя буквы. - Вероятно, если ты читаешь это письмо, то получил заслуженное наказание. Но! Я вовсе не виню тебя, во всем виноват я - твой Учитель, Фьюзер "Серафим". Прошу, выслушай меня и не выбрасывай письмо, ибо оно полностью изменит сложившуюся ситуацию.
  Твой отец, Дэвид Лоренкраут был замешен в теневом бизнесе, по добыче эволюционных камней на рудниках Кауны. Ты уже взрослый и можешь представить себе какие суммы крутились в подобных операциях. Лоренкраут начинал с легального бизнеса, но в океане конкурирующих фирм, он бы непременно разорился, поэтому пошел по иному пути. Все начиналось с несчастных случаев в шахтах, затем убийства конкурентов. У Лоренкраута появилось много врагов, среди которых был и синдикат Бледного Медведя, доминирующего в области обработки рудников. Когда вес твоего отца стал притеснять чистый доход такой сильной мафии, его убрали... Ваш особняк в Вестроуте был сожжен... и в огне погиб не только твой отец, но и мать, абсолютно невинная и ничего не знающая о бизнесе мужа. Я хорошо знал Арену, твою маму, она никогда бы не стала жить в столь темной компании, уж поверь мне. Оба погибли, дом подожгли ночью, ты чудом уцелел. Видимо, кто-то из родителей успел запереть тебя в ванной... это и спасло тебя в пожарище.
  Когда мне сообщили, что Арена - убита, что её дом был охвачен пожаром - я едва не лишился рассудка, впрочем... думаю, это совершенно не важно. О твоем спасении я узнал гораздо позже, когда уже был членом ордена Света, именно тогда ко мне вернулась былая твердость и вера в собственные силы. Твое появление в моей жизни, стало для меня символом, даром Божьим - я торопился встретиться тобой. Дарн, ты долгое время жаждешь мести, ищешь человека, виновного в смерти твоих родителей. Так вот, я не нашел в себе силы сказать это тогда, в приюте, но сейчас я принял решение - тебе нужно знать правду. Я знаю имя исполнителя. Ваш особняк поджег Фьюзер Белерубиньян, я убийца твоего отца и матери! И пожалуйста, успокойся, дочитай письмо до конца, это важно...
  В конце восьмидесятых я работал на Бледного Медведя, в его синдикате. Работа, как правило, заключалась в "крыше" над различными мелкими предприятиями, да мелких разборках с "должниками" нашей организации. Я быстро продвигался вверх, а затем босс, лично, рассказал мне о проблеме с твоим отцом. Он жил как раз в этом городе, но ничего о его семье, я не знал. Я никогда бы не пошел на убийство, но тогда я испугался, я понял, зачем мне дают это задание. Мне нужно было испачкать руки в крови, чтобы остаться в банде навсегда. И взялся... В тот день мы сильно напились...
  
  26 November1988 - Westrout Village: 23:56
  По темному проему меж совсем лысых деревьев шагала компания сильно выпивших парней, громко оравших странную песнь сразу на двух языках. Лишь один из них, самый зрелый, оставался предельно собран, хоть и пошатывался при ходьбе. Он был красив и молод, на вид ему можно было дать не более двадцати пяти. Его голубые, хоть и пьяные, глаза отчетливо находили дорогу, указывая своим непутевым товарищам, где необходимо сделать поворот.
  Они повернули еще раз и оказались на тихой улице, где среди низеньких домишек горожан, особо выделялся трехэтажный особняк, хорошо сложенный из ценного дубового дерева. Многочисленные окна, сейчас прикрытые ставнями, холодно взирали во двор, огороженный надежным стальным забором, окрашенным в черный свет. У парадных дверей, освещенных двумя фонарными столбами, находился фонтан, где мирно спало несколько Покемонов. Оказавшись у ворот, компания из семи человек, замолчала, оценивая третий дом по Восточной улице. На лицах многих стал проступать необъяснимый страх, юноши уже поглядывали друг на друга, ища взаимной поддержки, но тот, за кем оставалось решение, всячески прятал свой взгляд от посторонних. Все еще сдерживая в руках бутылку коньяка, он что-то прошипел своему ближайшему спутнику и тот вытащил один из четырех покеболов... Аллею озарил яркий пламенный жар Магмара и, по команде, он нацелено ударил огнеметом по крепким стальным воротам. Не прошло и десяти секунд, как они со скрежетом, слетели с петель, - просто расплавились. Голубоглазый уверенно шагнул вперед, а за ним и вся шайка, с громкими возгласами, радостных от предстоящего веселья. Лидер быстро добрался до парадной двери, которая уже была подожжена пламенем Магмара... огонь распространялся на фасад, охватил балкон - веранду второго этажа. Один из юнцов, отделившийся от общей команды, подбежал к старшему:
  - Шип, в спальне зажегся свет, они проснулись...
  В этот момент парадная дверь со страшным хлопком влетела внутрь, завалив гостиную пеплом и горящими углями, комната вспыхнула, дорогие занавеси, шторы и ковры неохотно загорелись. Шип сплюнул и грозно зашел внутрь, не обращая внимания на распространяющийся огонь внутри, юнцы за ним не поспешили, - кажется предел их смелости уже наступил.
  - Ну чего стоите?! - крикнул он, обернувшись, - Несите бензин, у него машина на заднем дворе!
  Властный голос, огонь в глазах и пена, выступившая в уголках губ подействовали как нельзя лучше и все подростки мигом поспешили в указанном направлении. А тем временем, со второго этажа уже спускался низенький человек с круглым пивным брюшком, в руках которого был старый винчестер, заряженный и готовый к выстрелу. Он так спешил спуститься, что даже и не заметил, как "воры" уже проникли в дом, а один из них уже стоит в нескольких метрах от него. Шип ни чуть не смутившись, лишь ускорил свою походку и, не дожидаясь испуга своего врага, с разбега всадил ему ногой по лицу. Пяткой мужчине вышибло нос, переносицу разбило на мелкие кусочки, кровь потекла по дорогому паркету. Он жалобно застонал, выронив винчестер еще на лестнице. Решив подняться он тот час получил по голове бутылкой... коньяк разлетелся в сторону, а под толстяком стала образовываться густая бордовая лужа. Убийца смотрел на все вокруг с неоправданной ненавистью, нередко сплевывал и приговаривал что-то бранное. Он сильно пнул уже мертвого мужчину ногой по брюху и, не опуская взгляда, вольно зашагал по комнате, мимо камина, шикарной шпалеры, дорогих кресел, где хозяева проводили свои уютные вечера. Целый мир рушился у него на глазах, при его участии, и нельзя сказать, что на душе у него было легко. Он остановился у зеркала, в котором отражался совсем не человек, а монстр, забрызганный кровью, на фоне багрового пожарища. Через отражение, Шип заметил, как внутрь забегают его люди, с двумя канистрами в руках. Он оглянулся. Трое побежали наверх, прихватив с собой добрую половину топлива, трое остались внизу, заметив труп своей первой жертвы... они перевели взгляд на своего босса, но тот оставался погруженным в какие-то недоступные думы. Сверху послышались женские крики вперемешку с бранью молодых головорезов. Ходящий из стороны в сторону, Шип остановился и начал прислушиваться.
  - Босс, этот мертв... Нам заказывали Лоренкраута, пора уходить, соседи уже наверняка в курсе.
  В ответ на это, "шеф" взглянул еще более яростным взглядом и громко заорал, охрипшим, неузнаваемым голосом настоящего чудовища:
  - Убить всех! Сжечь!
  После этого никто уже не надеялся "выйти из воды сухим", а принялись поливать все вокруг бензином, сверху спускались еще трое, с окровавленными кинжалами, несколько оторопелые, со стеклянным выражением глаз. Шип уже ходил наперевес с канистрой, прикуривал сигарету, и щедро поливал тело Лоренкраута. Он отдавал приказы покемону, который словно робот, стоял на стреме и дожидался очередного пожелания, выполняя его беспрекословно. Лидер вышел последним, выбросив окурок за спину - в испепеляющий жар былой гостиной.
  Все семеро взирали на пожарище с холодной безучастностью, а Шип даже закурил следующую сигарету, вторую в своей жизни. На него не смотрели, лишь оглядывались на улицу, пытаясь заметить любопытные взгляды соседей, но таковых не было. Вокруг было тихо и мертво. Лишь спустя десять минут на другом конце города послышались звуки приближающей бригады пожарной охраны. И тогда Шип сказал... "Уходим". И они ушли, растаяв в темных проулках зимних садов...
  На следующий день, все проспали больше обычного, Шип, живущий в компании двух своих верных помощников, не спал совсем и когда в дверь неожиданно постучали, ни чуть не удивился. С темными кругами мешков под глазами, покрасневшими от алкоголя белками, он медленно побрел к двери, не утруждаясь смыть кровь с ботинок и брюк - ему было все равно. Ничего не спрашивая, он смело отворил дверь:
  - Шип!!! Поздравляем! - внутрь с громкими торжествующими криками забегала толпа подростков и людей постарше, все смеялись, некоторые пожимали руку хозяину, некоторые просто улыбались, сохраняя в глазах холодный огонек. Последним внутрь заходил пухлый мужчина в белом смокинге, высокий и широкоплечий, он покуривал сигару, в левой руке держал кейс и, не удостоив взглядом хозяина, прошел внутрь. Шип закрыл дверь. Компания уже рассаживалась по свободным местам в гостиной, сверху спускались еще два юноши, такие же помятые, как и их шеф. Но, в отличие от него, на приветствия, они отвечали взаимностью. Он же плюхнулся на свободное кресло и безучастно смотрел сквозь окружающий мир, не прислушиваясь ни к единому слову. Вид у всех прочих был осоловело-томный, вероятно повод был невероятно подходящим. Тем временем, к хозяину коттеджа подвалил парень, совсем еще мальчик, со свежей царапиной на ухе, усилиями Магмара которого, вчера был сожжен огромный особняк.
  - Шип, а куда ты потратишь свою долю....?
  Шип взглянул с сомнением, и на Це?на, и на чемодан, возле его ног. Мужчина перевел взгляд на толстяка с сигарой, уловив его довольный взгляд. Бледный Медведь, а это был именно он, покачивал головой, внимательно наблюдая за своим "новым открытием" в отделе кадров. Шип поднял кейс быстро, быстро его открыл и обнаружил в нем не менее четырех тысяч крепкой и надежной валюты. Любопытный Цен непреднамеренно испустил удивленный вздох, - к их парочке моментально обратились взоры всех пирующих.
  - Куда я их потрачу? - улыбаясь спросил Шип, он был невероятно счастлив содержимому. Неподдельная улыбка сияла на его посиневшем лице, слезы медленно выдавливались из холодных, стеклянных глаз, руки дрожали, по лбу стекал пот. - У меня давно была мечта. Сам я сирота, и детство свое, я провел в приюте... здесь недалеко. Вы многие об этом знаете, - Шипа слушали внимательно, настороженно, словно ожидая какого-то розыгрыша, - так вот, все эти деньги я пожертвую сиротскому приюту Красной Розы.
  Установилось томительное молчание. Шип продолжал улыбаться, будто и не видел всех этих удивленных взглядов. Лишь Бледный Медведь медленно и уважительно захлопал, его подхватили и остальные. Счастливый обладатель целого состояния откровенно заплакал, - он был очень чувствительным и эмоциональным, от рождения. Быстро, быстро он ринулся к центру комнаты и наполнил бокал первоклассным бренди, вслед за остальными.
  - За Синдикат! - торжественно, в унисон, проговорили самые успешные люди банды.
  И бокалы соприкоснулись, наполнив гостиную радостным стеклянным отзвуком. Общая компания разделилась на пары и на тройки, рассказывали новости, анекдоты и даже невероятные истории, подслушанные в местном трактире. Шип молча сидел возле босса, глядя ему в глаза. А потом, набравшись смелости, спросил:
  - Медведь, а что будет с властями...? Мы порядочно там наследили. - Шип говорил спокойно, ожидая неприятных сведений, полностью к ним подготовленный за прошедшую ночь.
  - А ничего не будет, мальчик мой. Ничего ведь и не было. Или ты газет не читаешь, вот глянь...
  И он протянул ему свежий выпуск районного журнала... На первой полосе широкими буквами сообщалось о вчерашнем убийстве семьи Лоренкраут. "Вот, какая у них радость, у журналистов!" - злобно подумал про себя Шип и перевернул заглавие...
  
  Дикий Магмар нападает на Вестроут!
  "Сегодня ночью в маленьком городке Вестроут было совершенно двойное убийство! Дом третий по Восточной Улице был сожжен дотла, в результате чего погибли оба хозяина. Подоспевшие пожарные сумели лишь предотвратить дальнейшее распространение огня, но спасти здание им не удалось. Расследование обстоятельств дела началось спустя полтора часа, но опрошенные соседи заявили о том, что о пожаре они узнали, лишь после приезда бригады. Камеры внешнего видео-наблюдения зафиксировали покемона, пробивающего ворота и входную дверь. Монстр был опознан, как Магмар - Покемон огненного типа. Именно он послужил главной причиной возникновения пожара. Свидетельства профессионалов подтверждают эту версию. По их словам, само наличие Магмара уже повышает риск воспламенения пожароопасных веществ на 65%.
  - Дело можно закрывать. - говорит районный пожарный инспектор и полиция с ним полностью солидарна. Тем не менее Дэвид Лоренкраут и его супруга Арена Рэндайс погибли в огне и будут похоронены в среду 30 ноября. Как утверждают знакомые, Дэвид был..."
  
  Дальше Шип не читал. Он потерял дар речи. Перед глазами стояла темнота, звуки увязли в странной трясине действительности, голова кружилась, ноги были парализованы, он бессильно обмяк в кресле. Бледный Медведь посмотрел на него с улыбкой и еле слышно проговорил: "Да ладно тебе, не стоит благодарностей...", а затем и вовсе засмеялся, зашагав по комнате демонстративным маршем, изучая дорогие оригиналы картин на стенах залы. "Шип" - прозвище данное Фьюзеру, получившему свою фамилию от приемного отца, Бледного Медведя - Белерубиньян, сейчас протыкало каждую клеточку его тела. Он чувствовал себя никчемным и потерянным, никому не нужный. Ведь вчера он сжег свою сестру, последнего человека, нуждающегося в нем. Картинка перед глазами блекла, газета выпала из рук, к нему подскочил Цен, единственный, кто испугался странному поведению друга. Но едва парень осмелился положить руку на плечо, как Шип вскочил и громко заорал... Все будто собственный язык проглотили, Бледный медведь разбил стакан дорого напитка, Цен отскочил к противоположной стене, ожидая, что хозяин сейчас сожжет и свою квартиру. Но тот просто схватил кейс и выбежал на улицу, а вскоре все расслышали звук его "шипованной" резины, и постепенно удаляющийся звук двигателя.
  
  "... А потом я сел в машину и уехал - ехал долго и без всякой цели, на полной скорости, с тайным желанием разбиться на первом же повороте. Но этого не случалось, я ехал цель день и всю ночь, покупал бензин и ехал снова, по самым опасными трассам, на самой опасной, недопустимой скорости, но что-то меня оберегало, не давало умереть. И тогда я плюнул на все и свернул за ограждение... машина разбилась о скалы, но... я вновь выжил. Проснулся через несколько дней, в хорошо убранной палате, в окружении врачей, широко мне улыбающихся. Как мне объяснили, машину, после столкновения с землей, порядочно согнуло и кусок капота врезался мне в лицо. К счастью, в этот момент я рефлекторно закрыл глаза, поэтому у меня лишь шрам, а не темный провал в черепе. Денег у меня было много, и они даже обещались сделать из меня былого красавца, но я отказался, шрам для меня наиважнейший документ в жизни. Всю сумму, как и было обещано, я отдал приюту Красной Розы, за что получил личную благодарность от ордена Серафимов, кем и был основан этот дом. Так я и стал членом ордена. Мафия если и искала меня, то вероятно недолго, а если и нашла, то испугалась моей новой "крыши".
  О твоем существовании я узнал гораздо позже, я часто навещал приютских детей и однажды услышал твою историю. Для меня это стало символом и новым стимулом для жизни, мне казалось, что ты и есть причина моей живучести.... А дальше ты уже сможешь продолжить и не хуже меня.
  
  Хочу сказать тебе, Дарн. Я не смогу вызволить тебя из тюрьмы, но я смогу вернуть тебе имя. Я уверен в этом, что после того, как все узнают мою истинную природу, узнают что двигало тобой в момент преступлений, они простят тебя. Меня - нет, мне нет прощения и я живу, зная это, уже 20 лет. Я хочу встретить тебя уже после того, как ты узнаешь это. Прошу, дождись меня, я скоро приеду навестить тебя.
  
  Фьюзер Белерубиньян "Серафим"
  17 Января 2007 года - 23:51
  
  
  
  Старик оставил позади молчаливое кладбище, и его ноги затоптали по пыльному проселку, вьющемуся между заброшенных, поросших сорняками полей. Местность тут была неровная, поля слегка всхолмлены, словно откинутое одеяло. Кое-где среди желтовато-серых скучных массивов стояли уцелевшие амбары и сенные сараи; тропа сделала резкий поворот и оборвалась настежь раскрытыми воротами, над которыми была прибита, радужного цвета дощечка с названием города.
   Проселок постепенно становился все шире и шире, и видно было, что по нему чаще ездят, чем ходят. Лес постепенно редел. Дорога, к тому времени превратившиеся в деревянный мост над узкой речушкой, ныряла в густую сеть грибных тропинок, заполнявших ложбину между двумя высокими холмами с крутыми склонами. Фьюзер остановился и прищурился, различая надпись на ближайшем дорожном указателе. "Трактир, "Коврижка" - 400 шагов". Уныло отвернувшись он прошел еще несколько метров, обогнул холм, заполненный лысыми тополями и остановился напротив очередной подсказки. "Аптека, 250 шагов". С этой точки уже можно было заметить шпиль городской церкви, стоящей за этой чередой неровностей, но Фьюзер не спешил здесь срезать, ему вовсе не нужна была аптека. Но вдруг, он услышал странные звуки, принятые ранее за шумную гулянку в трактире. Ему навстречу, со стороны города, бежал худой мальчик, голубоглазый, страшно испуганный, со следами свежих побоев. Прижимая к груди, он держал темный пакет и спешил прочь из Вестроут, не оглядываясь на группу разъяренных преследователей в лице довольно спортивных людей пожилого возраста. Серафим отступил в сторону и пропустил парнишку вперед, гордо встав возле указателя, выставив свой посох чуть вперед. Люди моментально прекратили погоню и остановились рядом со стариком, разглядывая его с аккуратной заинтересованностью. "Серафим", "Да, точно, говорю вам". - слышалось отовсюду, но Фьюзер стоял с холодным спокойствием, ожидая некоторых объяснений.
  - Что здесь происходит? - вежливо поинтересовался Фьюзер, так и не дождавшись своего вопроса.
  С полминуты они молчали, но затем довольно молодая женщина, вышла вперед, скромно теребя кулачки у подбородка...
  - Понимаете, этот мальчик - внук нашего кузнеца... Тот заболел и пацаненок явно украл лекарства для него. Дело конечно благородное, но красть... это преступление.
  Фьюзер помрачнел, все эти люди вдруг стали ему страшно неприятны, хотя ничего плохого они ему не сказали, но когда он вновь услышал, что его считают серафимом, он незаметно приподнялся духом. Ему очень хотелось, чтобы его таковым считали, и видя очередной символ, он улыбаясь ответил, уже направляясь вслед за воришкой:
  - Я приведу несчастного обратно и сам вылечу вашего кузнеца, - сказал он и растворился во тьме ночных деревьев.
  Ольшаники тянулись довольно долго, в зимнем, дремучем лесу почему-то царила тишина, даже ветер не колебал вершины деревьев, укрытых могучими телами холмов. Вскоре тропа пошла под склон, идти стало сложнее и потому, что всюду попадались камни, щебень, - пережитки былого рудника. Потом Фьюзер и вовсе уперся в глухую стену векового елового бора. Пришлось потратить не мало времени, прежде чем, нашлось заветное ответвление. Старик засиял, впервые он ощутил себя "на коне", не смотря на все, людям все равно кем и когда ты был, главное, что ты делаешь сейчас. И почему-то, все прошлое сразу захотелось приписать страшным кошмарам и видениям, впереди его ждал спасенный кузнец и его довольный внук, благодарность жителей и еще долгие свершения на пути праведника Доброты. Теперь он уже бежал, быстро и не смотря под ноги. Все было спокойно, но серафим остановился, почуяв неладное. Так он стоял довольно долго, прислушиваясь к каждому дуновению, и вдруг из-за соседнего дерева, прыжками, выскочил преследуемый вор. Фьюзер попытался что-то крикнуть, но мальчик не был настроен слушать, а неугомонно стремился вперед. Старик недовольно покачал головой и вновь поспешил, лес не видел конца, и главное было не проиграть вору в выносливости. Но вдруг, все окончилось. Лес расступился, открылся изумительный вид на прекрасную долину, тусклый лунный свет после дремучего мрака леса подействовал ослепляющим образом. Серафим не сразу заметил, как мальчик покачивается на самом краю обрыва, которым и заканчивалась заброшенная тропа к старой каменоломне. В ужасе он протянул к нему руки и мольбой отразились его жалобные стоны, бедный "аптечный вор", в испуге, совсем потерял хватку и сорвался...
  
  В темноте ясно выделялось бледное лицо старого серафима, на крики сбегались люди, много людей, узнавшие от соседей, что в село прибыл настоящий праведник из Ордена Света. Когда они подходили к нему ближе, то испуганно закрывали рукой рот. В неглубокой ложбине с покатыми склонами, по дну которой бежал небольшой ручей, лежал мертвый мальчик с разбитой о камни головой. Ничего не слушал и ни на что не отвечал Фьюзер, и вскоре вопросительные физиономии горожан сменились гневными и крайне недовольными. Вместе былого "серафим", всюду звучали обвинительные "убийца" и тогда, только тогда, Фьюзер откликнулся будто его назвали по имени.
  - Да, видимо, остается только одно... одно место, куда я могу направить свои стопы. Раз я, все-таки, убийца! - люди смотрели на него, толи с ужасом, толи непонимающе. - Где здесь почта?
  Женщина, попросившая его когда-то о помощи, жестом указала направление и он, больше ни говоря ни слова, направился вольно и быстро, уверенно, будто не шел, а летел над землей. Его белоснежный плащ ярко светился в темноте.
  
  Westrout Village, House of "Pale Bear" - 18 January: 23:56
  Последние окна в самом большом здании города - погасли, лишь камин в общей зале приятно потрескивал радуя нескольких мужчин, видимо, страдающих бессонницей. В доме было тихо; парень с огненно красными волосами сидел на кресле возле огня и читал широкую газету, не задерживаясь подолгу ни на одной странице, двое других играли в бильярд против уже зрелого мужчины в очках, постоянно курившего жирную сигару. Еще один, наиболее унылый из всех, подкидывал в воздух покеболл и ловил его другой рукой. Вскоре появился шестой, он спустился сверху, держа в руках бутылку красного, с широким дном. Радостно подмигивая, он не без азарта сел возле огня, поставил напиток на журнальный столик и стал разливать его по стаканам. Но вдруг, раздался звонок... самый обычный звонок сработал тревогой в сердце каждого, но парень с покеболом уверенно подошел к трубке, снял её и грозно спросил:
  - Особняк Бледного Медведя, кто это?
  И тишина...
  - Я кажется, спросил, во что ты там играешь, неуч?
  И вновь ему ответили тем же, он с силой опустил трубку, сделал однозначный жест в сторону парня, читающего газету и они вдвоем, друг за другом, вышли на улицу. Не спускаясь с крыльца, они пытались различить человека, стоящего у ворот. Но это не получалось, лицо его было спрятано под капюшоном белого плаща, он сутулился и большей частью был скрыт за ограждением.
  - Мы не подаем бедным! - громко вскрикнул юноша с красными волосами и уже стал возвращаться в дом, но вот его напарник замер, словно изваяние. Фигура пришельца странным образом манила к себе, как магнит притягивает железо, в ней чувствовалось что-то родное, что-то свое, будто стоишь перед родным отцом. И тогда мужчина просто нажал на кнопку, вблизи колонны... ворота со скрипом отворились. Огненноволосый страшно оскалился, но его "противник" сам чуть не набросился на него, доказывая правильность своего решения.
  - Не ори! Знаю я, посмотри на него... внимательней! Его нельзя просто прогнать!!!
  Хоть и казался он безумцем, но его юный друг все-таки еще раз взглянул на бродягу и с испугом заметил, что тот уже на пол пути к крыльцу. Старик шел быстро, но размеренно, гордо, высоко подняв голову и посох. Когда он понял, что к нему прикованы взгляды хозяев, он откинул капюшон. Тот, что помоложе странно недовольно сплюнул и выступил вперед, старший прижался к стене здания, боясь упасть ничком.
  - Ой, посмотрите! Блудный сын вернулся! - сказал подросток и презрительно улыбнулся, довольный свежей шутке.
  - Серафим...
  - Он уже серафим без крыльев! - вновь, он прервал рассуждения своего друга, взмахнув широкой челкой кровавых волос. Фьюзер тем временем остановился у самого крыльца, взирая на фигуру у стены, абсолютно не обращая внимания на дерзкого мальчишку, возвышающегося над ним.
  - ... Я тебя спрашиваю, ты чего приперся?
  - Как твой Магмар, Цен? - любезно спросил Шип своего давнего товарища, к которому постепенно возвращалась способность соображать.
  - Он убежал... я его отпустил... давно еще. Говорят, он сейчас в каких-то заброшенных шахтах живет...
  - Издеваться вздумал?! - напарник не унимался, уже готовый ударить старика, но что-то его волшебным образом удерживало.
  Лишь теперь Фьюзер соизволил направить свой взор на другого члена семьи Бледного Медведя, он смотрел долго и упрямо, пока его цель испуганно не отшатнулась, тогда он заговорил:
  - Я пришел к Медведю, думаю мы найдем общий язык - идти мне больше некуда.
  - А утра дождаться не мог? - довольно скромно переспросил охранник, найдя совершенно не тот вопрос, что требовался.
  - Конечно нет, дело не терпит отлагательств...
  Серафим чуть склонил голову и гордо поднялся по ступенькам на крыльцо, пред ним расступились и он уже шел к дверям, как вдруг в его грудь уперся черный, холодный ствол пистолета. Напротив стоял Цен, сдерживая слезы, сквозь зубы, трудясь над каждым словом, он противостоял моральному превосходству былого напарника.
  - Нет, Шип. Я знаю зачем ты пришел и я не пропущу тебя. Кем бы он ни был, он дал нам все, вытащил нас из темницы. Остановись, разворачивайся и уходи...
  Серафим безмолвно улыбался, мальчик за спиной был изумлен непонятным поведением Цена. Как он, может не пропустить этого старика, измученного временем, но наделенного опытом, готового им поделиться. Как?
  Фьюзер отступил на шаг. С плеч его слетел белоснежный плащ и остался он в длинном сером камзоле, больше ничем не похожий на серафима, ибо и посох его уже отлетел к подножию лестницы. Цен смотрел на него серьезно, но с жалостью - рука дрожала, и не за что бы не выстрелила. В воздухе стояла мертвая тишина, ни звука, ни шороха, ничего... И вдруг, в дверном проеме показался мужчина с сигаретой... Он лишь успел сказать "Шип?!", как упал замертво... пуля рассекла ему череп и уперлась где-то в плотной стене особняка. Цен закружил на месте, Фьюзер куда-то исчез, как вдруг вновь показался сбоку, среди деревьев, вновь выстрел, стрелял на этот раз уже Цен. Но он промахнулся, Шип пересек двор в мгновение ока и не целясь открыл огонь по двум мишеням, возле входа. Стрелял наверняка, используя древние шестизарядные револьверы серебряного цвета. Тот, что помоложе так и умер, не поняв, что происходит, а вот Цен, схватившись за легкое, упал на пол и потерял сознание.
  В гостиной царил переполох, вниз сбегались и сбегались все новые телохранители босса, самые молодые из них, скорее сбегали прочь, выпрыгивая из окон. Более опытные переворачивали столы, прятались за мебелью и отстреливались от наступающего монстра прошлого. Мерцая по комнате, как блоха на коврике, двигался вперед неугомонный Шип, расстреливая всех, почти не целясь. Конечно, он бы непременно погиб, но рядом, вдруг, появился Клефэйбл, который защищал не меньше удивленного хозяина, используя световой экран. Так они и шли вдвоем сея смерть и ужас с тем же успехом, что раньше сеяли жизнь и свет. Когда Серафим оказался на втором этаже, а с балкона рухнуло еще одно обмякшее тело, бешеная пуля одного из юнцов поразила бедного покемона и тот упал, не двигаясь. Тренер подскочил к нему, но тот ничего не ответил, и даже не вздохнул.
  - Ты выкарабкаешься... ничего страшного. - томно проговорил старик, заляпанный кровью и чем-то еще, перезарядил оружие и продолжил, уже про себя, - Эх, зачем же ты вышел... Не понять мне этого.
  В здании оставалось не более десяти человек, но все они, безоружные бежали в разные стороны, даже не думая о каком-то сопротивлении, Фьюзер их не трогал, и большая часть абсолютно безвозмездно выбралась из обители Бледного Медведя. Серафим добрался до широких дверей третьего этажа и, возведя стволы к потолку, попытался отрыть дверь ударом ноги. Но она не поддалась, с противоположной стороны слышались указательные восклицания, видимо дверь держали, подперев мебелью. Тогда, Шип не долго думая нацелил ружья перед собой и выстрелил... Крик, стон, звук разбитого стекла... Убийца, не убирая оружия, попытался открыть дверь с плеча, и это удалось, старый диван неуклюже сдвинулся в сторону. Когда он ворвался в комнату, два пожилых трупа валялись у самой двери, с гримасой ужаса, родившийся перед самой смертью, - одному из них, пуля пробила левый зрачок. На подоконнике стоял испуганный, толстый старик, жалкий и совершенно неповоротливый, с трудом влезавший между оконными рамами. Это не тот громила - "Медведь", терроризирующий целый район двадцать лет назад. Фьюзер не обращал внимание на непонимающий ужас босса мафии, а лишь жестом приказал ему слезть с подоконника. Трусливый и жалкий, он моментально исполнил просьбу, поднял руки к верху и следовал к противоположной стене кабинета, вслед за дулом одного из револьверов.
  - Медведь, Медведь... Ты меня не узнаешь?
  Молчание и испуганный взгляд человека, подбирающего наиболее подходящий ответ, для сохранности своей шкуры...
  - Я спрашиваю тебя. Я, тот кому ты не дал выбора, как жить... Каким путем идти, тот, кого ты сам выбросил на дорогу, выгодную лишь тебе!
  Фьюзер был в бешенстве, глаза горели алым пламенем, он был ужасно расстроен и зол, только из-за того, что не может придумать более ужасного и изощренного наказания, чем смерть.
  - Шип...?
  - Нет, у меня другое имя, гад! Фьюзер, имя которое дала мне мама!
  При упоминании о матери, Медведь странно вздрогнул и еще больше перепугался, отскочил к дальней стенке, где стоял богатый сервант, наполненный всяческими коллекционными винами. Он бы и заорал, но не мог, ужас перехватил его глотку, Фьюзер мерно шагал прямо на него. Крепкая рука старика схватила "медведя" за шиворот дорогой рубашки и откинула на середину комнаты. Он крутился на месте, пытаясь перевернутся на спину и когда это сделал, увидел дуло револьвера, нацеленного ему в голову. И тут он обрел способность говорить, он вспоминал все "хорошее", что успел дать маленькому Фьюзеру, чему научил его, откуда вытащил... А Серафим и плакал бы от непереносимой душевной боли, но слезы толи закончились, толи испарялись на охваченном жаром лице. Рука сжимающая пистолет твердо знала, что следует сделать, выбор был давно определен. И он спустил курок... безжизненное тело рухнуло на пол роскошного кабинета.
  
  Эпилог
  По залитой солнцем дорожке весело бежал подросток, с сумкой наперевес. Он был одет в строгую синюю форму, был маленького роста и беззаботно напевал детскую веселую песенку. Впереди показалось угрюмое здание городской тюрьмы, но он нисколько не смутился, осознав, что следующее письмо ему следует доставить именно сюда. У больших ледяных ворот, не уступающих по прочности синтетическому пластику, его остановили, как и полагается. Из маленького окошка в стене высунулось суровое лицо "начальника", он смерил взглядом парнишку, оценил его собранное волнение и в чем-то убедившись, пробормотал:
  - Давай, что там у тебя... у меня обед вообще, в это время!
  - Извините сэр, здесь только одно письмо. - сказал мальчик и протянул конверт весьма заинтересованному старику с грязно - серыми волосами.
  С минуту он его рассматривал, а потом закачал головой, но ничего не сказал. Протянул конверт обратно, и лишь проживав, заявил:
  - Этот умер... повесился пару дней назад. Даже суда не дождался...
  - Вы уверены...?
  - А что тут думать! Вот... последний покойник - Дарн Рэндайс, имя совпадает, чего еще нужно для уверенности?
  - Да, но как это так...
  - Да так, мылом и веревкой! - после этого заявления мальчик испуганно отскочил в сторону, перестав стоять на носочках ног. - Ладно, извини старика. Вот что, возьми это письмо, и отправь его по обратному адресу. Хорошо?
  - Ладно! - с той же беззаботностью ответил ребенок и схватив письмо, побежал по улице, напевая все ту же песенку.
  
  "...Прошу, дождись меня, я скоро приеду навестить тебя..."
  Фьюзер Белерубиньян "Серафим"
  17 Января 2007 года - 23:51
  
  
  Episode #7: New Bark Star
  Coldness City, Tavern "Tail of Articuno" - 12 January 2007: 17:48
  Вечерние тени тянули свои длинные руки, юноше стало не по себе. "Вчерашний вечер был, куда менее злорадней", - думалось ему и он вновь отпивал из алюминиевой банки только что купленного пива. Шагал он ровно, высоко подняв голову, не обращая внимания на весьма заинтересованные взгляды. Изредка он бросал встречным дамам, быстрое "Здравствуйте", а те даже не успев ничего понять, шагали дальше. Юный тренер из Нью Барка, сумевший добиться бронзовой медали Канто, несколько дней назад одержал свою первую победу в Ледяном Королевстве, быстро и уверенно. Восторга у тренера это не вызывало, никакой заинтересованности к дальнейшему развитию событий не было и вовсе, даже тот факт, что следующий бой пройдет в четырехугольнике, против действующего чемпиона, непобедимой Лоны Радон. На призывы друзей быстрее начать тренировки он либо не отвечал, либо говорил "Хорошо", уходил на улицу и покупал себе еще пива. В итоге, постепенно, его оставили в покое.
  Митек шел по узкой улице Колднесса, затянутой серой дымкой, что скопилась у самых ног и быстро исчезала в канализационных люках. Здесь, в ледяных горах, такое бывает довольно часто. Тут всегда собирались ночные монстры, их непривычные для юноши голоса, резали и раздражали слух, но он старался не обращать на это никакого внимания, хотя почему-то вместо самого обычного гоготания птиц, ему чудились тоскливые потусторонние мелодии загробного мира, вытягивающих по капельке пота за каждую секунду. Митек остановился... опять... это случилось третий раз за неделю. Он гордо допивал свои пол-литра, пытаясь разглядеть в темных и редких силуэтах прохожих возбудителя своего бесстрашия. Но, они были самыми обычными горожанами и когда тренер это понял - продолжил путь.
  После пережитых волнений, следовало как следует промочить горло, да и подкрепится чем-нибудь поскромнее, поэтому подросток свернул в сторону и оказался в уютной корчме, с неоновой вывеской над дверями - "Хвост Артикуно". По его собственному утверждению, которое никто не мог оспорить, в силу его большего опыта, здесь подавалось лучшее в Северном Колднессе пиво. Главный зал "Хвоста" был сильно вытянут в длину, под окнами широкие скамьи; на них расселось несколько человек, наблюдая за каким-то матчем по телевизору, что был укреплен на противоположной стене. Народу было немного: троица - за длинным столом в середине, куда и осмелился ввалиться Митек, и несколько - за небольшими столами вдоль глухой стены. Кроме больших столов, как и в любом заведении, стояло несколько крошечных, в значительном отдалении от общего шума, чтобы желающие могли побеседовать более спокойно.
  Затяжным "О!!!", приятеля встретила дружная и слегка охмелевшая компания веселых тонулундов. Брок, Морти и еще, Митьку не знакомый парень, крепко завернутый в алую мантию, громко застучали кружками, когда их товарищ уселся рядом. Банка уже была опустошена, но тренер не собирался останавливаться и потянул руку к полной и широкой кружке доброго пивка, по краям которой соблазнительно стекала белоснежная пена.
  В январе людей в городе поубавилось - многие разбрелись по своим родным городам, оставались лишь те, кому уходить было рановато. Все жадно ловили любой слух о фаворитах чемпионата: однако вместо этого пришли известия о том, что нашлась очередная группа добровольцев, решившая отправится в глубины ледяной пещеры, где, если верить байкам, был найден оледеневший монстр. Новость встретилась дружным разочарованием, никто не верил, что в горах могло проспать тысячи и тысячи лет чудовище древнего мира. Брок и вовсе, последнее время пропадал в библиотеках, появляясь лишь под вечер, чтобы хлебнуть пивка вместе с друзьями. Морти усердно тренировался раз - два в день, почти не пил. Митек был сильно удивлен, застав его сегодня под градусом.
  Они сидели, изредка обмениваясь короткими фразами. Митек смаковал пиво мелкими глотками. Он не ошибся - здесь действительно подавали лучшее пиво в округе, если ни во всем Ашероне! Вечер тянулся мирно, и даже озабоченно сведенные брови помрачневшего было Брока стали постепенно расходиться.
  "Гостиница" пользовалась переменным успехом; большую часть года в ней редко появлялось больше, чем десяток посетителей одновременно. Едва подступил турнир, она тут же был набита доверху, владелец не помнил такого ажиотажа за всю свою жизнь. Но прошла неделя, и сотня участников чемпионата была вынуждена покинуть город, естественно и их болельщики. "Хвост Артикуно" опять опустел. У Митька была возможность выбрать заведение получше, но тут ему нравилось. Ледяные своды и искрящийся зеленоватый отблеск в глубинах холодных стен, хоть и был на редкость красив, его не привлекал. Подобные фокусы здесь можно увидеть даже на помойной урне. Митьку нравился его номер: потрескавшийся подоконник, широкая форточка, небольшой телевизор, и значительное отдаление от городской суматохи, где не утихали различные акции и конкурсы, призванные развлечь гостей города. Представляя себе пухлую, алчную до богатства и славы даму, чьих глаз невозможно было разглядеть от складок заплывшего жира, Митек отвратно сделал еще один глоток и откинулся на стуле. В руках блеснула зажигалка, сигарета... миг... и первая струя дыма быстро поплыла вперед, превращаясь в сизое облако расслабляющей тишины.
  Неподалеку от них за небольшим столом возле стены сидела шумная компания местной шпаны, два весьма высоких и более молчаливых бесцеремонно прерывали россказни двух других поменьше. Рассеянно блуждавший по залу взгляд звезды Нью Барка долго скользил, нигде не задерживаясь, пока не наткнулся на эту группу. Трудно сказать, что привлекло его внимание, однако он ощутил внезапный, неприятный, острый порыв к действию. Почему-то захотелось устроить хорошую драку, но припоминая минувшие события, Митек все-таки удержался. Хотя к группе он все-таки насторожился и стал прислушиваться.
  Он смог разглядеть лишь одного; лицо второго скрывала спина третьего, четвертый толи спал, толи плакал, сложив руки и голову на столе. Лишь двое, парней постарше, улыбаясь выслушивали речь своего знакомого. Оба сидели друг напротив друга, поэтому одного из них, Митек так и не запомнил - он сидел к нему спиной. А вот первого, он запечатлел в памяти совершенно точно. У него были длинные, совершенно черные волосы, черный камзол был оторочен сверху простым белым воротником. Заметно писклявый голос выдавал его возраст, о достаточной состоятельности говорила и лежащая на скатерти белоснежная тоненькая кисть правой руки с загадочным перстнем на указательном пальце, в чью оправу был вделан крупный жемчуг. Возле его стула стояла прислоненная к столу черная трость. Судя по всему, это был горожанин, сын, наследник какого-то известного в Колднессе рода; и еще, приглядевшись, Митек увидел едва заметный синяк пурпурного оттенка под самым ухом. О втором человеке тренер мог сказать и того меньше. Он сидел неподвижно, тень от "маленьких" друзей закрывало его лицо от света зажженной люстры, и Митек мог разглядеть лишь недлинный лиловый кафтан, ниспадающий со спины, хорошо гармонирующий с белоснежными короткими волосами, нарочно взъерошенными под модный эффект "ежика". Стол перед ними был уставлен тарелками и блюдцами, и пили они не пиво, а толи красное Моронское, толи что-то уж совсем аристократичное.
  Несколько посетителей, сидевших неподалеку от заинтересовавшей Митька группы, поднялись и пошли расплачиваться. Постепенно рассказчики стали посмелее, несколько повысили голос, и тонулунду стал слышен их разговор. Говорил черноволосый:
  - Ланс, ты только послушай. Призраки?! Души! Ну не смешно ли?! - наигранно улыбаясь, говоривший прикрыл белоснежную улыбку своей правой ладонью.
  - Но... мы говорим правду! Мы видели их! - тот мальчик, что еще не расплакался, твердо стоял на своем, готовый драться, чтобы доказать свою правоту.
  Фигура юноши в лиловой накидке, видимо тот самый Ланс, заметно вытянулась на стуле, теперь Митек мог разглядеть его руки. У него была смуглая кожа, шоколадного оттенка. Он беззвучно привлек к себе внимание и заговорил. Его голос был глуховат, спокоен, и тон его - несколько снисходителен. Парень напротив отпил глоток вина, и под белым воротником сверкнуло золото надетой на шею драгоценной цепи.
  - Видишь ли, призраков невозможно увидеть если ты не унаследовал великий дар или не обучился древнему искусству. Это защитный механизм природы. Поэтому, не многие, могут сказать, что видели привидения. И многие из них, либо лжецы, либо их разыграли. Те же кто мог видеть духов по-настоящему, никогда об этом не рассказывают, ибо это слишком тяжелое испытание. Я уверен, тебя и твоего друга разыграли, - прибавил он, чуть смягчив голос и кладя руку на сжатый кулак слушателя, - В мире существуют и иные силы, ошибочно принятые за привидения.
  - Ланс, ты чего это так всерьез воспринял их байки?
  Темноволосый откинулся на спинку стула, в голосе слышалось удивление.
  - Марфенглан, они говорили правду, просто восприняли её иначе.
  - ЧТО?! - в унисон проговорили все участники разговора, даже было выбывший из "битвы" второй ребенок, неожиданно оживился. Тем не менее, к группе сразу обратили взоры многие заседающие, теперь не только Митек прислушивался к их разговору, но и добрая половина залы.
  - Да, они говорили правду! - невозмутимо продолжал Ланс, хотя голос его стал холоднее и жестче - Эта башня на кладбище, камень преклонения как его называли кочевые племена коренного населения этих гор, вещь очень древняя. Никто не знает когда его построили, кем, а главное зачем. Самое удивительное, что уничтожить её невозможно, как и проникнуть внутрь, ни единой щели, ни окон, ни дверей. Ничего.
  Марфенглан был поражен, ошарашен и лишь слабо сопротивлялся. Голос же его товарища наполняла теперь железная, неколебимая уверенность и столь же неколебимая воля. Он продолжил, медленно роняя слова:
  - Эта башня имеет имя, Нарт - Хон. И судя по нему, это вовсе не башня. Мой совет. - Ланс сделал неуловимый взгляд на молчавших - Не ходите туда более, никаких призраков там нет. Нечто более могущественное охраняет эту стелу.
  И они замолчали. И не смотря на достаточно шумный разговор, никто кроме Митька, на них внимания не обращал, здесь это было делом обычным. Все знали о загадочной башне на кладбище, каждый, хоть разочек, но дотрагивался до неё, проверяя смелость. Лишь он, лидер Нью Барка, первый раз слышал подобную небылицу.
  Скрипнула входная дверь, и в зал вошли двое высоких мужей в лиловых накидках, с такими же белоснежными волосами, как у Ланса. Но он, в сравнении с ними, превращался в простого ребенка, увлеченного странной забавой. Они были опоясаны роскошным серебряным поясом, на котором крепился длинный кинжал, вытянувшийся вдоль левой ноги. Располагали несколькими покеболами и явно знали толк в тренерском искусстве, на их груди был закреплен диковинный символ, Митек узнал в нем орден какой-то бригады Джотто, но какой, разглядеть не смог. Казалось, они кого-то искали, разглядывая сидевших в зале гостей. Ланс поднялся и пожал руку своему другу, затем что-то сказал ему и вышел на улицу, вслед за людьми в лиловом. Митек докурил очередную сигарету, загадочно посмотрел на потолок, убедившись в том, что продолжения разговора не предвидеться.
  - Твое сердце ожесточено, - печально вздохнул Морти, вглядываясь в потемневшие зрачки своего товарища.
  - Чего? - тотчас ответил Митек, оценивая лидера Екрутика проверяющим взглядом.
  - Твой разум затмила тень, что случилось?
  Митек не ответил, хотя глаз в сторону не убрал. С минуту они смотрели глаза в глаза, первый пил пиво, второй будто и совсем умер. Брок к тому времени неслышно сопел рядышком, совсем незаметный паренек в красной накидке перебирал в руках карты и скорее всего он был незнакомцем для всех заседающих. Потянулась вторая минута, а тренера все смотрели друг другу в глаза. После очередного глотка, Митек не выдержал и засмеялся. Поставил кружку на стол, пробормотал что-то не членораздельное и неестественно быстро зашагал наверх, в свою милую маленькую комнатушку на втором этаже.
  По длинным коридорам прошел он мимо бесчисленных низких дверей в западную часть гостиницы. Парень толкнул одну из них и вошел в небольшую комнату с двумя круглыми окнами, выходившими на проезжую часть, несущую автомобили к городским воротам, под гору. Усевшись в глубокое кресло у камина и раздув огонь, Митек засуетился, пытаясь сесть поудобнее.
  В закопченном камине заплясали рыжие язычки пламени, озарившие стены, небольшую кровать, стол и - книги. Книги занимали все свободное место - они заполняли углы, лежали под кроватью, громоздились на каминной полке. Старые увесистые фолианты в кожаных переплетах... Читать хозяин не любил, но приходилось.
  Тренер не принес хлеба, ветчины, сыра, не позаботился о мясе, ни о каком либо гарнире. Он почти ничего не ел. Вот и сейчас, неспешно вскипятил чайник и достал откуда-то из тайника початую бутылку пива, кажется купленную на Серебреной горе. Он открыл её, используя край древней кровати, поставил на стол перед камином, налил прямо из чайничка уже готовый напиток и еще глубже ушел в огненно красное кресло. "Кофе еще слишком горячий, а вот пивко в самый раз!" - подумал он про себя и смело потянулся за литровой бутылкой знаменитого варева Серебреных Гор. Смакуя вкус, Митек пришел к выводу, что оно ничем не отличается от того, что он уже успел выпить в течение сегодняшнего дня. Дальнейшее желание пить как-то пропало, он отставил алкоголь в сторону, взял железную кружку крепкого кофе без сахару, и двинулся к окну. Открыв форточку, он запустил в комнату ленивые голоса засыпающего города. Огни автомобилей медленно бежали под гору, с тротуара доносились веселые песни, в небе все еще летала морозная дымка. Он сел на свой любимый подоконник и закурил, выдыхая дым лишь после того, как успевал сделать глоток.
  Призрачный лунный свет заливал низкие ограды гостиницы, люди катились угрюмой черной массой, в которой казалось, - все без исключения носят лицо Лоны Радон. На другой стороне улицы высились острые вершины небоскребов Ледяного Королевства, у любимого магазинчика едва заметно мерцал фонарь. Митек еще шире распахнул форточку, и в комнату ворвались голоса ночи, перекрывающие неспокойный шум города: едва слышный плеск водопада у ворот, шорох наддверных украшений, легкое, но слитное гудение ветра, который жил сейчас своей особой, ночной жизнью. И как всегда в такие минуты, юного мастера охватила острая, непонятная тоска по чему-то необычайному, чудесному, сказочному...
  Парень задумался. С ним творилось нечто странное. Его слух и зрение заметно обострились; уже сейчас он мог по желанию сосредоточиться на едва слышном шевелении какого-нибудь монстра в соседнем переулке и уловить все тончайшие изменения в этих звуках; его глаз мог видеть гораздо дальше, чем прежде...
  Он пробыл еще некоторое время вот - так, не двигаясь, хотя давно было пора ложится, хоть здесь дышалось необыкновенно легко, в воздухе было разлито чудное благоухание, теперь уже не вызывавшее головокружения. И единственное, что настораживало Митька, - когда на уютном ледяном сиденье столовой, он услышал странный разговор. Идея казалась чудной, смешной и невообразимо глупой. Взгляд снова поплыл по комнате и довольно остановился у широкой кровати, блестящей от лазурного отблеска ледяной структуры. Она уже была застелена, принятыми здесь, водяными матрасами и готова принять усталого тонулунда. Но хозяин почему-то не спешил, хотя сигарета была уже докурена, а кофе пилось как-то без желания.
  
  Однако ночь, проведенная у преддверья второго и самого ужасного тура Ледяного Королевства, заставила его забыть обо всем. Провалившись как-то сразу в глухой, тяжелый сон, тренер внезапно проснулся среди ночи в липком, холодном поту; он не помнил, что ему снилось, зная лишь, что это было омерзительно и отвратительно до тошноты. Лежа на спине, он открыл глаза и едва слышно простонал - воздух в комнате показался ему донельзя тяжелым, затхлым и густым, как кисель. Он давил на грудь словно мешки с песком, а вдобавок полог темноты ночи, казалось, собрался в десятки и сотни иссиня-черных клубков. Они столпились прямо за окном и холодно мертво смотрели на Митька, толи стараясь напугать, толи побудить его к действию. Парень окаменел; не было сил пошевелиться, потянуться к покеболам, закричать. Откуда-то из глубины сознания стал подниматься ощущаемый всем его телом, не только ушами, смутный гул; кровать едва ощутимо вздрагивала, казалось еще немного и несчастный постоялец провалится в небытие. Морти в комнате не было, странно, но это и его комната. Откуда доносился этот гул, сказать он не мог; просто понял, что еще мгновение - и все пресечется навечно. Страха не было; просто на юношу наваливалось небытие, бесформенное, всепоглощающее, неотвратимое...
  Из темноты до него донесся сдавленный хриплый стон. Митек приподнялся на локтях и каждый сантиметр дался ему с таким трудом, что показалось он слышит, как стонут его ребра. Стон доносился из-за окна; что-то случилось, - Митек знал это совершенно точно, не мог объяснить, но знал. Нетерпение переросло в неудержимое желание бежать, не разбирая дороги, прочь, прочь от этого дикого места. В окне началась настоящая карусель, шары тьмы крутились на месте, пытаясь залететь в окна, сталкивались, разлетались в стороны, но всегда возвращались назад. Несколько раз, подлетая к окну на предельно близкое расстояние, они вспахивали алым пламенем, начиналась багровая круговерть и клубок исчезал. Но на его место вставал новый, и все вместе они пытались проникнуть в настежь открытое окно в номере тренера. И тут руки не выдержали, Митек рухнул на спину и застонал. Совершенно точно, он ощущал, - кто-то вытаскивает его собственные кости, начиная с самых пяток. Он бессильно повернул голову в сторону и заметил Шениджу, которая спокойно парила в воздухе, больше он ничего не помнил.
  Очнулся он от холода и, едва приоткрыв глаза, тут же изо всех сил ринулся к окну, прикрыть его, в Колднессе началась нешуточная буря. Странно, а ведь её не было по прогнозам. Митек обтекал потом, в голове все крутилось, смешивалось... И как это бывало в подобные моменты, он вновь упал рядом с камином, достал не последнюю сигарету - закурил. Подросток медленно поднимался на поверхность из темного провала беспамятства. Вид у него был скорее встревоженный, чем испуганный или удивленный. "Где Шениджа?!" - вдруг неожиданно вспылил он, но Покемон ответил на удивление быстро. Все это время, призрак спокойно парил в темном углу комнаты. Астрал приблизился к тренеру и получил щедрую порцию внимания. Все вставало на свои места, но понять он ничего так и не смог. "Что это было, там за моим окном?", "Как Шениджа смогла этому помешать?". Много вопросов стояло вне очереди, и даже тот факт, что завтра утром состоится бой против действующего чемпиона, абсолютно не тревожил тренера. Он спокойно поднялся и мысленно нарисовал карту Колднесса, отыскав на нем кладбище. Куда идти он знал. Но вот зачем, так и не подумал.
  
  Митек вновь пришел в себя, после тошнотворного небытия. Он не помнил дороги, в зубах была свежая сигарета, руки свободны, он медленно и уверенно брел вдоль западной границы города. Практически не понимая что делает, перебрался через небольшой забор, не желая добираться до общего входа. Он был на территории кладбища. Горы обступали со всех сторон крутыми изгибами уходя к северу и югу. Дорога вырывалась на простор обширного, чуть всхолмленного плато. Примерно в миле пред ним тропа проходила через глубокую седловину меж двумя скалами. Слева змеился едва заметный в сумраке проселок, засыпанный щебнем. Он уходил дальше и терялся в ужасающей темноте одного из склепов. В той стороне, в отдалении, мерцало несколько едва заметных огоньков. Еще дальше угадывались размытые очертания скалистой, усыпанной снегом гряды.
  Кладбище Колднесса было редким местом, где покойных не придавали земле, а хоронили в особых склепах - пещерах, число которым не поддается учету. Весь западных склон ледяных Гор полностью покрыт небольшими и просто гигантскими комнатами. Здесь, уже много столетий и хоронят мертвых. Митек шел среди них, шел вперед и не оглядывался. Туман стелился под ногами, буря незаметно стихла, пошел ленивый ночной снег. Из темноты вынырнул черный силуэт. То был неприметный юноша, видимо тренер: он шел совершенно один и совсем не обращал внимания на им встреченного ровесника, за его спиной явно что-то покачивалось и на миг, Митьку показалось, что это один из тех темных шариков, что кружили у его окна сегодняшней ночью; мальчик шел неспешным шагом направляясь строго на восток - в город. В руках у него горел смоляной факел; над дорогой потянулся белесый дымок. Звучало заунывное пение тяжелой музыки из его наушников. Через секунду, он уже мелькал в далекой, затуманенной неизвестности.
  Митек провожал его взглядом и внезапно обратил внимание на небольшой столб, стоящий на вершине ближайшего холма. Тренер приблизился к нему ближе, и с каждым шагом смиренно замирал, открывал рот от удивления и уже подумывал о том, что развернулся и пойти, нет! Побежать прочь! Столб, максимум метровой высоты, внезапно стал представать многометровой и широкой башней, пронзающей небеса высоко над землей. В обхват она напоминала средний дубок, сужалась в радиусе, ближе к вершине. На самый скромный взгляд, ей было футов семьдесят в высоту. Вдруг, её плоские грани полыхнули багровым пламенем, словно темная молния ударила в вершину заколдованной башни. Туман окружающий башню явно истекал отсюда и заволакивал все кладбище, стискивая каждого в сонной слепоте. Митек же, чудесным образом, о сне и не думал. Бодро так расхаживал вдоль устрашающей скалы, где ввысь уходила загадочная твердыня. Багровая вспышка минула и белокаменная крепость вновь стала мертвенно бледной и пугающей уже другим, неясным ужасом. Тренер взобрался на холм и уселся в нескольких метрах от башни. Как раз к случаю, там оказалась лавочка, будто здесь любят собираться. Юноша об этом не заботился. Он вновь закурил. В темноту потянулась длинная цепочка табачного дыма, туман осветился, точно в его глубине развели колдовской огонь. И тут донесся уже знакомый пронзительный вой. Тот самый, что мучил подростка последние дни и он мог поклясться, что он исходил прямиком из башни, без окон и дверей. Мальчик зажал уши ладонями. Теперь этот вой, казалось, был наполнен скрытой и мстительной радостью, словно кто-то наконец получил в руки оружие для давно замышленного мщения; он издевался и хохотал - умея выразить это лишь одним-единственным способом. Митьку впервые стало по-настоящему страшно.
  А потом все стихло и вновь туман медленно окутывал башню, скатывался в низины и тек дальше, по потоку в сторону города. Шел снег, медленный и крупный. Курил Митек, бесконечно долго, задумываясь над каждой секундой и все гадал о стеле, стоявшей в каком-то десятке метров от него. Он поднялся и вольно быстро зашагал вперед, протянул руку и на секунду задержался у холодной, мертвой не земной структуры. Точно такая же, как её описывали в "хвосте". Высокая, широкая, превращающаяся на вершине в тонкий шпиль, под которым тянется вереница пробоин, маленький окошек для вентиляции. Ни одного рисунка, ни выемки, абсолютно гладкая, ужасно холодная и неприступная. Ни дверей, ни окон, ни какого свидетельства о возможности входа, Митек не видел. Он просто взял, да и прикоснулся к ней и тут же ощутил, что теряет сознание. С трудом, он оттолкнулся назад, - помогло тепло последней сигареты. Ладонь мгновенно посинела, почернела, покрылась ледяной коркой. Подросток жалобно прокричал, на удивление сдержанно и спокойно; сел обратно на лавочку, неуместно поставленную возле подобного камня. Рука дрожала, тренер бессильно пытался укатать её в край своей куртки, ничего не помогало. Он отчаянно давил на неё своим весом, пытаясь согреть и вдруг услышал хруст...
  Не утихал крик боли и отчаяния, ужаса и обиды. Кисть правой руки отпала замертво, Митек сидел с отмороженным обрубком и несчастно орал и плевался мокротой во все стороны. Крови не было, ужасающий холод башни превратил и её в обледенелый ужас. Он беспомощно осел на скамью, мерно всхлипывая и вдруг... увидел дверь. Дверь, которой раньше здесь точно не было, совершенно ясно вылезла на передней стороне загадочной стелы. Широкая и совершенно черная, она медленно открылась, без скрипа, совершенно беззвучно. Она уже была раскрыта настежь, когда было исчезнувшее желание попасть в башню, стало быстро возвращаться. И чем быстрее Митек желал вновь оказаться внутри твердыни, тем быстрее дверь вновь закрывалась. Он тотчас поднялся, понимая, что второго шанса ему уже не придвинется. И побежал, что было сил - быстрее. Добравшись до косяка, он рискованно протиснулся в проем и дверь сама затолкнула его внутрь, оставив лишь маленькую щель где-то наверху. Затем и щель расплылась в густом ничто. Парень остался в абсолютной темноте.
  
  Митек лежал на холодном каменном полу, облокотившись на ладони обеих рук, правая кисть чудесным образом восстановилась. Но кажется, юноша этого даже не заметил, он спокойно принимал темноту, в которую был повергнут и наслаждался собственной победой - он попал внутрь! Смог ли это проделать кто-то до него? Смогут ли это повторить в будущем? Подросток торжествовал, в душе царила настоящая кутерьма победного наслаждения, смешивающая чувства, эмоции, мысли. Но вдруг, довольный смешок в сознании тренера был прерван. Как теперь он выберется наружу? Дверь вновь исчезла. Тренер вновь впал в судорогу, душа вот-вот была готова взорваться от охвативших её эпилептических порывов, и тут в дополнение ко всему, по башне прокатился злорадных хохот. Все стихло, смех эхом ударился о нижний ярус башни и полетел обратно. Митек остался один, в темноте и ужасном холоде, который вновь дал о себе знать. Следовало подниматься. Митек побрел вперед, в глубины башни. Решение он даже не принимал, просто встал и пошел, практически бездумно и равнодушно, прорезая слой густой темноты перед собой. А может он умер и это его последний путь? Что встретит он, когда выйдет к свету? А если света не будет, вечная и бесконечная темнота, в которой ему суждено запутаться, потеряться и медленно истошно сгинуть. Тонулунд не думал об этом, просто не мог, он шел и это было то единственное, что мог себе позволить. Внезапно, проход заметно сузился, широкий коридор превратился в тонкий проем между двумя совершенно гладкими стенами, а дальнейшую дорогу блокировала толи дверь, толи кусок скалы. Разглядеть было невозможно, на ощупь, нечто напоминало горную породу, но было совершенной, правильной формы. Митек ни на секунду не задерживаясь стал толкать, вперед и влево, налегая всем своим весом. Тяжело, но без малейшей заминки и почти совершенно бесшумно дверь поддалась, и скрылась по левую сторону от коридора. Путь был свободен и он все также был затоплен тьмой. Юноша шагнул внутрь, и едва он оказался по ту сторону, скала быстро заняла прежнее место - кто-то или что-то отсекает ему пути назад.
  Вокруг все окружала темнота, она налегала на глаза неприятным давлением, подобно влажному войлоку. Страшно хотелось пить. Подросток скрючился, согнулся чуть ли не двое, под давящими низкими сводами, где выпрямиться было невозможно. Все тот же узкий коридор медленно становился еще уже и путник уже не мог широко расставить руки, их пригодилось сгибать в локтях и ползти, бесконечно ползти вперед. Он уже успел заметить, что башня, пускай и огромная, и довольно широкая, давно спорит со своим внутренним содержанием. Казалось, что ползешь по огромному лабиринту, протяженному на сотни километров и впереди тебя ждет лишь смерть, в безумстве или от голода. "Жаль, я не захватил Покемонов." - Митек прошептал это, люди почему-то всегда понижают голос, оказавшись в темноте. А монстров он действительно не взял, и это было не только ужасно плохо, но и странно. А тренер, казалось, не придал должного значения столь грубой ошибке и уверенно выпрямился во весь рост, когда наконец-то мучительные своды окончились, он оказался в просторном помещении. Легкий, свежий, морозный воздух показался ему высшим удовольствием после тяжелого и затхлого наполнения туннеля. Здесь же ощущалось некое слабое движение, какой-то сквозняк, словно в обширном, не обычной формы помещении. Митек сделал несколько осторожных шажков вперед, в черноту, полной стеной окружавшую его. Что-то выскользнуло из-под его кроссовок и с многократным эхом покатилось вперед. Когда вновь наступила тишина, парень с еще большей осторожностью шел вперед, проверяя каждый сантиметр влажного пола, прежде чем опустить на него ногу. И вдруг яркий пламенеющий свет охватил все вокруг, стены вспыхнули алым пожарищем, ранее незаметные факелы ярко вспыхнули огнем, пробитые канальца в толще стены, заполненные каким-то выдохшимся веществом слабо и быстро догорали. Тем не менее благодаря десятку факелов, вокруг стал внезапно светло и веселее. У юноши защипало в глазах, потекли слезы от долгого пребывания в темноте. Это был круглый зал, чьи совершенно белые стены были богато украшены книжными стеллажами, между которыми предусмотрительно устанавливались факелы. Всюду валялись пергаментные свитки, царил творческий беспорядок, скорее бардак. Создавалось впечатление что здесь что-то отчаянно искали. В центре комнаты стоял высокий стол из красного дерева, Митек узнал его, это Василиск,- из него делают кийские посохи Элтиров. Рядом с ним стоял столь же высокий стул с огромной прямой спинкой. Он был соткан из подобного материала и обшит зеленой грубой тканью. Рабочее место было завалено различными бумагами, пожелтевшими от времени. Прочитать свитки тренер не мог, привычные буквы заменились неизвестными символами. Там где стоял Митек, возле стула, слева от него, стены образовали интересный узор, образуя многокрылое существо, всем напоминающее Хо - Оха. Под ним горело сразу два факела, а затем зачиналась арка, низкая и узкая, выводящая в маленький, столь же круглый зал, где наверх уходила винтовая лестница. Там было столь же светло, как и в первой комнате - факелы ярко горели вдоль всей стены.
  Только теперь тренер заметил небрежно сброшенный дорожный плащ синего цвета, запыленного временем. Он поднял его и оттряхнул верхний слой пыли... там где предполагалось плечо носителя, была искусно вышита эмблема - герб некоего ордена. Прочитать опять не удалось, язык был не известен, да и даже не похож ни на что, что когда-нибудь слышал Митек, а слышал он уже не мало. "Видимо очень древний" - парень спокойно взял стул за спинку и отодвинул его от стола, удивительно, но сколько бы ему не было лет, сохранился он прекрасно, лишь чуть проскрипел, когда Митек сел на него. К столу был прислонен резной деревянный посох с голубым набалдашником, в виде абсолютно точной сферы; а на желтых листьях пергамента подле высокой кружки лежали потертый кожаный кисет и небольшая кривая трубочка. Максимально осторожно, тренер прикоснулся к трубке, но не найдя ничего интересного, перебросил внимание на кисет. Табака внутри почти не было, а тот что остался, испускал ужасный аромат. К посоху Митек прикоснуться не решился, лишь спокойно достал сигарету и вновь закурил. Впервые за долгие века по комнате поплыл табачный дымок, и курил это тренер из Нью Барка, свои привычные легкие сигареты.
  Несколько раз по башне вновь промчался леденящий душу ужас, злорадный смех неизвестного и потенциального противника. Сначала страх, лишь страх охватывал тренера, сжимал его сердце, заставлял курить снова и снова. А затем, он даже привык и после семнадцатого "хохота" он был уверен, что ничего страшного в этом нет и быть не может. Взгляд поплыл по стеллажам, книги и книги, бесконечные толстые книги в кожаных, деревянных и даже костяных переплетах. Их было так много и все были так похожи, что у тонулунда начало двоится в глазах. Попадались и свитки, аккуратно завернутые и скрепленные механической застежкой. Тренер прошелся вдоль одного из стеллажей, и тут заметил вполне знакомые символы: "Noss Kajaya". По башне вновь прокатился тот самый хохот, Митек уже смеялся от него и точно не пугался. Он уверенно потянул руку вверх и вытащил книгу в странном красном переплете. Кажется это была кожа... драконья чешуя, но подобной не обладает ни один из известных Покемонов. К его сожалению, книга была также написана древним языком, но он был уверен - эта книга о роде Каджайан - Итеру. Художник изобразил огромных монстров, гигантского змея сражающегося против крохотного человечка с одноручной секирой. Змей был столь огромным и пугающим, что крепыша из Нью Барка невольно передернуло всем телом. Он закрыл и поставил фолиант на место.
  Прошел час или два, ничего не происходило, лишь хохот все летал и летал откуда-то сверху, куда-то вниз, раздражая слух и без того измученного тренера. Он пересек обе комнаты и уверенно вступил на чугунную, добротно скованную лестницу, огражденную иллюстрированными перилами. Шаг за шагом Митек поднимался вверх и вскоре минул второй этаж, на который он даже и не подумал свернуть. Он был точно таким же, как и первый. Все тот же кабинет, все тот же стул и синий плащ на полу, лишь вторая комнатка с лестницей, теперь вела вниз - основная комната была постоянной, до самой верхушки, где юноша устало остановился, облокотившись на холодную белую стену загадочной твердыни. Верхушка как и предполагалось не была освещена факелами, в ней таился загадочный голубоватый полумрак, из стен внутрь проникал дневной, самый обычный, Мирской свет, ставший почему-то таким родным и любимым. Это была несомненно вершина, куполообразная крыша и совершенно пустая комната. И все-таки, было так необычно видеть Мир, кладбище и купола Колднесса там впереди, вглядываясь на улицу из этих маленьких выбоин. Столь загадочная башня, а тут, самые обычные окошки...
  Он стоял в пустом; полутемном помещении с голыми стенами и высоким постаментом у противоположной стены, напоминающий толи жертвенник, толи университетскую кафедру. Вокруг ног медленно кружилось сероватое облачко пыли, толстым слоем покрывавшей весь пол, так что с трудом можно было разглядеть сложный рисунок каменной мозаики. Он поднял глаза вверх - потолок был иссиня-черный. Вокруг царила мертвая тишина, звуки с улицы сюда, почему-то, не проникали.
  Митек осторожно подошел к постаменту. Он был похож на достаточно огромный черный табурет, выбитый из черного, как ночь камня. Верхняя, плоская часть "табурета" была серебрено - серой, яркой светилась, когда тренер опрометчиво заносил над ней руку. Некоторое время спустя он осмелился прикоснуться. Голос обрушился на него внезапно, со всех сторон, едва он сумел поднести руку на предельно допустимое расстояние. Он шел отовсюду - и ниоткуда, он не мог уловить направление. Это был женский, милый и крайне доброжелательный голос протекающий в самую душу слушателя, изобилуя чарующими низкими тонами; его хотелось слушать не отрываясь.
  - Не трогай, храбрый Человек...
  - Почему? - ответил Митек, резко убрав руку в сторону.
  - Иначе, произойдет непоправимое, храбрый Человек...
  - Что? Кто ты? - тренер уже стоял спиной к постаменту, взирая на днище купола, надеясь увидеть там источник этого чудесного голоса, но видел лишь мозаику, повествующую о сражении крохотного суденышка с огромными многометровыми валами свирепого моря.
  - Я Нарт - Хон, Я Башня. И если ты прикоснешься к зеркалу, то убьешь и себя, и меня, Храбрый Человек.
  - Но тогда зачем он здесь? - тренер быстро выдыхал пар ртом, стало намного холоднее.
  - Для активации наложенных на меня чар, но если это сделает не посвященный, то башня будет разрушена и ты погибнешь, храбрый Человек.
  Башня замолкла, на вопросы Митька она не отвечала. Подросток замолчал, стал изредка похаживать возле постамента, но Нарт - Хон ни разу не откликнулась, даже на вопрос о том, как отсюда выбраться.
  В тот миг, когда тренер решил закурить, голос вновь обрел силу, и речь стала совсем иной, говорил мужчина, зрелый и уверенный в себе. Первые же звуки заставили Митька тесно прижаться к ближайшей стене, в судорожной и нелепой попытке оборониться, бессознательно выставив вперед сжатые кулаки. Казалось, Башня задрожала до самого своего основания; жуткая, темная и страшная сила, сила величайшего Ничто наполняла этот голос - и кто мог противиться ему? Вновь зазвучал голос башни, теперь миленький и женский голос был превращен в шипящий, оглушающий рев раненой змеи, которая если и могла, то тут же набросилась бы на своего противника. Никогда позже Митек не мог вспомнить, был ли этот голос высоким или низким, медленным или быстрым, - слова падали, точно гранитные камни, и у внимавшего им начинало мутиться в глазах, и его собственная воля превращалась в ничто, пред мощью Говорившего, ведь он заставил башню замолчать! Тонулунд тотчас понял, кому принадлежал этот голос; понял, хотя, понятное дело, не слышал о нем никогда ранее. По лестнице, на верхушку поднимался человек с обнаженным торсом, с накинутым поверх спины, бордовым плащом. У него были суровые черные глаза, соломенные, аккуратно заплетенные назад, волосы. Тело было покрыто татуировками и самой внушительной было изображение феникса, высеченного на груди пришельца. Он носил черные сандалии и зеленые широкие брюки, на которые ниспадала оранжевая ткань, охватывающая чресла. Он не был вооружен, кулаки были сжаты, как и у тренера, он стоял, расправив плечи, сурово поглядывая на неизвестного мальчика.
  - Кто ты? - спросил Он.
  - Кто ты? - спросил Митек.
  Человек стал еще суровее, сдвинув брови так, что глаза стала трудно различать. Он чуть прошел вперед, - Митек насторожился, - обогнул комнату и резко остановился у постамента, вглядываясь в серебреную поверхность с каким-то отвращением, а затем потянул к ней правую длань.
  - Стой! - закричал тренер и смело приблизился к незнакомцу.
  Мужчина не ответил, но руку остановил и торжествующе поглядел на юнца. Он ждал объяснений и подросток наспех рассказал то, что услышал от Башни. Слушатель довольно улыбался, он явно все это знал и сам, лишь когда говоривший замолчал, он громко вскрикнул и сам фундамент башни задрожал, как при землетрясении:
  - Ложь!
  Митек не сдвинулся с места, он почему-то совсем не боялся того, с кем осмаливается разговаривать. Человек это понимал и повернувшись вполоборота к лестнице, элегантным жестом куда-то приглашал тренера, как гостеприимный хозяин принимает гостя.
  - Давай присядем, и я все тебе расскажу... храбрый Человек.
  
  Митек вновь оказался в небольшой светлой комнате с приятным запахом смолы, исходившим от свежих, недавно нашитых на стены тонких досок. Только теперь, вдоль стен стояли небольшие скамьи: их спинки, как и потолок, были покрыты резным узором. Незнакомец в бордовом плаще сидел за столом, на высоком стуле, напротив сел Митек, на точно таком же кресле, чудесным образом оказавшийся в самую нужную минуту.
  - Я не успел представиться, - начал тем временем обитатель башни, - Меня зовут, точнее сказать звали, Саролит Одон. Мужчина вольно сидел на кресле, положив руки на подлокотники, он нацелено смотрел юноше прямо в глаза, не моргал и чего-то ждал. Но Митек не проявлял должного интереса ко всему происходящему, либо умело это скрывал. Пришла тишина, редко прерываемая танцем огней. Затем и злорадный хохот вновь прокатился по башне, вызвав довольную и озабоченную улыбку у подростка. До этой секунды, он был уверен в том, что смех издавался именно Одоном.
  - Что это? - спросил тренер, прислушиваясь все сильнее, эхо медленно доходило до низин башни, а затем невозможно резко обрывалось.
  - Ничто, этот смех - последнее, что башня сумела запомнить верно, без искажений.
  Юноша ничего не понимал, пока ничего, он настороженно ждал объяснений и в ожиданиях обдумывал уже услышанное. Саролит заговорил снова:
  - Я расскажу тебе историю, свою историю и историю этой башни. Но знай, ты не в праве верить моим россказням ровно так же, как не должен верить голосу. Ибо у обоих есть корыстные мотивы для своей Правды. Тем более, мне просто скучно... я сижу здесь не одну тысячу лет и впервые за многие века, встречаю здесь живого, при этом, самого обычного человека, сына Восхода.
  Одон сидел спокойно, вглядываясь то в юношу, то в стены, его окружавшие. Сколько он провел здесь времени? Кто он? И как здесь оказался? Неужели и Митьку суждено пробыть здесь целую вечность? Внезапно зашуршали пергаментные свитки и подросток отошел от неприятных мыслей. (В зале царил обычный полумрак, лишь слегка разгоняемый двумя факелами над входом, прочие неожиданно погасли). Мужчина вытаскивал толстый фолиант в деревянном переплете, выгребая его из кучи загадочных свитков на столе. Обложка была бордового цвета, как и накидка за спиной Одона, сразу бросалась в глаза, выделяясь среди пожелтевшей бумаги. Но ранее, Митек почему-то не заметил этой книги. Когда открывалась первая страница, ему показалось, что руки хозяина дрожат. Однако смотрел он в этот момент на книгу и поэтому не видел лица напротив.
  - Орден Феникса. - воскликнул Саролит, наполнив голос необычайной гордостью, - Основан в 10 тысячелетии до Нашей Эры, в Эпоху Рождения, Эры Меглина, первой мужчиной и женщиной Восхода - Фером и Даной. Им была открыта тайна мироздания и они несли её из поколения в поколение, передавая древнейший дар Феникса...
  - Я вот все хотел спросить. Что это за Феникс такой... часто о нем слыхивал, - неожиданно прервал Митек, уже успев затянуть очередную сигаретку.
  Одон, видимо, никогда сигарет не видел и посматривал на табак, обернутый в бумагу очень подозрительно, но затем понял, что вопрос гостя важнее и ответил, почти без промедления:
  - Разумеется, я не буду читать все. Нам это не нужно. Просто уясни, что Орден Феникса - древнейший среди всех на Восходе, был основан первыми людьми, и надеюсь, что по сей день, они сохранили свой дар - им известна тайна мироздания.
   В Ничто парил Феникс, священный праотец всего живого, чьими мыслями и помыслами создавалось мироздание. Он был Всем - Единым и Единственным. Он познал Ничто во всех его сторонах, изучил каждый его уголок, и с каждым своим полетом расширял его границы, чем сокращал свою жизнь. И однажды он понял, что скоро погибнет если продолжит свои бесцельные полеты. В душе его, безграничной и всеобъемлющей, зародилась печаль и отчаяние, радость и надежда, счастье и любовь, ненависть и страх - чувства и эмоции, обогатившее его сознание. И понял Феникс, что прежде он был бездушен и пуст, как Ничто. Единый возжелал повернуть все в иную сторону, сохранить свои переживая и испытать массу новых, прежде чем исчезнуть в Ничто, постоянно расширяющимся. И тогда, сам того не подозревая, он обратил восьмерку своих первых эмоциональных проявлений в Восемь Главенствующих Олицетворений. Четверо из них, Печаль и Отчаяние, Радость и Надежда прекрасно ладили друг с другом, дополняя существование обоих сторон взаимным богатством эмоций. Счастье и Любовь, Ненависть и страх постоянно ссорились друг с другом и в борьбу свою вовлекали первую половину и так, они отделились и ушли далеко в Великие Пределы. Но борьба их не утихала, в войне их зародилось Неугасаемое Пламя Первого Огня и покуда существует оно, никогда в Душе Феникса не прекратятся войны.
  Печаль всегда был немного отрешенным, тратил время в одиночестве и смотрел на черное покрывало над головой, ибо звезд тогда еще не было, не было ни луны и не было солнца. Но всегда, когда ему становилось грустно, появлялась Радость, хватала его за руку и бежала, бежала бесконечно долгое время по просторам Души Феникса. Отчаяние было уверенно в своей ненужности, бродя в поисках своего полного изничтожения, но не было такого способа, ибо Феникс желал сохранить все свои эмоции. И когда сама отчаяние понимала это, появлялся Надежда, разбавляя тоску своей подруги собственным светом. И так жили они в мире и спокойствии, в отличие от постоянных сражений где-то далеко - далеко за неизведанными просторами мира.
  Одон перевернул несколько страниц, остановился на каком-то ярком изображении и чуть отодвинул том в сторону. Медленно развернул кисет, медленно набил трубочку и закурил. Митек к тому моменту, настороженно слушал и внимал мифам и легендам Ордена Феникса...
  - Пропустим подробности строения мира, в которых рассказывается, как в дружбе первой половины эмоций зародилась сама Жизнь, жизнь на нашей планете после создания Эа. Как в постоянной вражде второй половины зародилась угроза для первой, как все четверо в зависти вернулись обратно и в тайне поселились в Мире, рождая опасность. Не будем рассказывать о том как был скреплен первый союз между обеими сторонами, как в подарок, Темная сторона преподнесла частицу Неугасаемого Огня в руки Светлой Стороны. И тогда, по желанию вторых, на небе засияло солнце. Красиво и заманчиво это было, столь прекрасным было это деяние, что Темная Сторона решила повторить успех Светлых. Но в зависти совершался этот поступок, большой кусок от Неугасаемого Огня был отломан в спешке, рассыпавшись на мириады мельчайших огоньков, позже названных звездами. Тот, что остался, был вознесен на небо, но не мог он затмить солнце и сиял лишь ночами, тусклым и печальным светом, наполненным обидой за неудачи. Начнем после того момента, как очередная ссора между Любовью и Страхом, затопила Мир. Любовь бесконечно плакала, заполнив прекрасные сады Светлых первыми океанами и затушив титанические вулканы Темных, чьими парами была создана атмосфера. К тому моменту Земля была условно разделена на Закат и Восход, на первой половине жили Светлые, на правой - Темные. На Закате процветала жизнь, на Восходе её никогда не было, лишь мертвенные пустоши, теперь заполненные водой, стараниями Любви. Светлые, чтобы спастись были вынуждены создать первые континенты. И они сделали это, два огромных материка, крепко связанные корнями самой Земли, навечно встали среди бескрайнего океана Заката, так зародился Хелиадор, ныне известный среди людей, как мифический континент, ушедший под воду - Красный и Зеленый Андон. - заканчивая реплику, Одон весело усмехнулся и вовсе расхохотался, вместе с Митьком, которому вдруг стало необычайно весело.
  - Ну все, будет. - мужчина, вытирая слезы подвинул книгу ближе и вновь продолжил чтение, с трудом вычитывая первую строчку, там чернила уже заметно сошли.
   Когда Хелиадор уже долгое время существовал в душе Феникса, а на Восходе продолжали затухать огни, порождая облака и осадки, среди Светлой половины состоялся важный совет, призванный сохранить уже созданное, защищаясь от неприятного соседства. Отчаяние предложила ту идею, которая за секунду до её реплики привиделась всем остальным. Отныне, Светлая Половина Восьми Главенствующих Олицетворений будет названа Родонами, божествами творящими землю. Печаль сменял день и ночь, открывал взору звезды, а также изобрел Ветер, ставший настоящим подарком для его возлюбленной Радости. Они часто сидели вместе и внимали шелесту листьев на деревьях, наслаждаясь удивительной музыкой природы. Но, Ветер стал причиной того, что огромные титанические облака восхода принеслись вскоре на Закат, принеся дождь. Сильно расстроился Печаль, но Радость наоборот, громко рассмеялась и поспешила прыгать по новорожденным лужам и канавам, которые вскоре за одну ночь станут Великим Озером. Лишь силами Надежды, дожди над Священной Землей прекратились, но с тех пор здесь и по всему миру, они появляются вновь.
   Лишь Лето царило в те дни, созданное Радостью, ведя безмятежную жизнь, и поэтому с его именем будут сравнивать и все приятное. И свет этой радости достигал темных, затуманенных пустошей бескрайнего океана Восхода. И возжелала этот свет капризная Любовь и попросила об этом Страх, но он не осмелился похитить его у соседей, вступив в разрушительную войну. Тогда Любовь пришла за помощью к подруге Ненависти, могущественной и всесильной спутнице своей. Но и Ненависть отказалась от этого, ибо этот поступок казался ей низким, а она наделенная гордыней ни как не могла пойти на подобное. Любовь ушла прочь. А Ненависть решилась на иной поступок, выслушав рассказы о прекрасном свете Хелиадора. Ярость и злость двигали ей и собрав все свое могущество она обрушилась на Закат, прервав Лето унынием Осени и Суровостью Зимы, сменяющей уныние. Довольная местью, она вернулась в свои покои, наслаждаясь тому, что ранее бесконечная теплота Лета прервана. Еще до того, как свет Хелиадора погас, Любовь обратилась к Счастью, в чьих руках была сосредоточена власть управлять силами Земными и он в скуке развлекался тем, что нагонял огромные волны на берега соседей, или изредка пошатывал сами корни планеты, вызывая страшной силы тряски, вновь пробуждающие вулканы, уже скрытые водой. Визит Любви не удивил его, и он спокойно выслушал её реплику и сказал так:
  - Неужели тебе нужен этот свет здесь, столь же яркий и пугающий?
  И ответила она:
  - Да, очень хочу. Помоги мне украсть его, ты ведь такой сильный и могучий!
  Понравилось Счастью, что его так ценят и воодушевленный вниманием Любви он уже был готов отправиться в битву, но тут свет неожиданно погас, а по Земле прокатился хохот Ненависти. Удивленные, они и стояли так вдвоем, пока вновь не появился Страх, ревнивый муж своей супруги. И тогда, на заре Первой Зимы случилось сражение Страха и Счастья, в котором первый уверенно победил и отныне, в душе каждого есть место страху и лишь немногие могут добиться в жизни счастья, вечного и настоящего, ибо лишь вечное счастье - подлинное счастье.
  Саролит вновь перевернул несколько страниц и уже без дополнительных реплик открыл новую главу, совершил щедрую затяжку и громко прибавил:
  - Еще немного, мы уже на подходе...
  Митек невольно глубоко вздохнул и тотчас услышал, как Одон продолжал не громко и спокойно зачитывать текст огромной книги:
   О Детях Родонов и Лугулусов. Шло время и у обеих сторон появились дети, первые воспитывались в доброте и созидании, учились защищать слабых и беспомощных, помогать нуждающимся и всюду нести Вечный Свет, что был нагло разрушен Ненавистью. Надежда смог вернуть былое, за что высоко почитался среди большинства жрецов, разбавляя Зиму и Осень, он смог преподнести в них свет Лета, так родилась Весна и круг замкнулся. Детей Родонов называли Дулронами, прекрасные создания, каждый из которых стал впоследствии, Младшим Богом Хелиадора. Один из самых известных, Гланулос - Белый Дракон, по сей день живущий на Земле, почитающий Зиму и Холод. И Радость - его мать, весело занялась увлечением сына. И ныне, многие дети и даже взрослые обожают зиму, считая это самым радостным временем года.
  Наварионы - дети Лугулусов, были злы и яростны, капризны и завистливы, внушающие страх и отбирающие жизни, бродящие по Земле в поисках собственной выгоды и никогда не считаясь с теми, кто населял Мир. Они ненавидели Дулронов, их родителей, и их детей, постоянно желая схватки, они все переселились в Хелиадор и ни одного не осталось на Восходе. И все-таки, они также стали Младшими Богами и среди многих людей почитались, принося им жертвы, охваченные страхом, они старались добиться спасения, или насолить врагу своему, заручившись помощью Бога. И так, среди людей стали появляются люди, в чьем сознании правит тень Наварионов или же сияет свет Дулронов. Люди же появились почти сразу после того, как последний из Наварионов оказался в Хелиадоре, и звались они Дианами, Диан - мужчина, Диана - женщина. И были они сыновьями и дочерьми Младших Богов, живущих под их присмотром и заботой. Высшие же Боги, Родоны и Лугулусы постепенно вновь сблизились, и хоть они будут постоянно воевать вновь и вновь, покуда существует Неугасаемое Пламя, все жили на Закате, в разных частях света: Печаль и Радость на Юге, Надежда и Отчаяние на Западе, Любовь и Страх на Востоке, Ненависть и Счастье облюбовали Север. Любовь первой просыпалась на заре, первой встречая ненавистное солнце, медленно текущее над головой на запад, где его радостно принимали Надежда и Отчаяние.
  Так Восход остался безбожным - его накрыла бесконечно долгая тень и скрыла от взора самого Священного Феникса, до самого пришествия четырех. Второе поколение Родонов и Лугулусов, произошедших прямиком от Высших Богов составляло лишь два сына и две дочери, два Навариона и Два Дулрона...
  Одон поднялся со своего места и подошел к подростку, пытливо вглядываясь в него проницательными серыми глазами. Митек все еще сидел в кресле и невозмутимо смотрел на мужчину сверху вниз.
  - Дальше я расскажу сам. Я очень хорошо помню это, да и быстрее будет. Тебе небось, уже надоело?
  - Мне все равно, - Тонулунд опустил взгляд и закурил вторую сигарету за время продолжительного разговора.
  Саролит улыбнулся своей всегдашней безмятежной улыбкой в ответ на вопросительный взгляд собеседника, ожидающего продолжения.
  - Да. Эти Четверо не имеют имен, потому что никто не осмелился их назвать, дабы не навлечь на наши головы их гнев, так было и так надеюсь и останется. - Одон вольно гулял по комнате, прибираясь на столе. Поднял плащ с половиц, оттряхнул его и повесил где-то между стеллажами - Митек этого не видел, потому что сидел к нему спиной - Одон сделал полный круг. - Два Навариона и Два Дулрона были столь похожи друг на друга и столь отличались от всех остальных, что их сразу посчитали особенными. Младший Пантеон не принял их, отверг. Темная половина четверки стремилась начать войну, но Светлая наоборот, предлагала сделать невозможное - вернутся на Восход. В отличие от прежних богов, этот союз всегда оставался дружным, скрепленный самой волью Феникса. И в один яркий солнечный день они поспешили прочь, разгоняя на своем пути тень и ночь, они несли свет и жизнь, пока не остановили в самом центре Восхода.
  Лишь бескрайние океаны проливались в обе стороны и не было не единого кусочка земли, чтобы начать строительство столь же Легендарного Материка, как Хелиадор. И тогда Великие закрепили Вечный Союз, в результате которого Восход увидел первых монстров, детей второго поколения Младших Богов...
  - Покемонов? - неожиданно встрял Митек, потушив сигарету об предоставленный кусок старой чернильницы.
  Одон смутился и даже чуть отступил назад. Затем вдруг заговорил прежним уверенным басом:
  - В мои времена их называли Финдарами, но думаю что тут совпадений быть не может. Тем более, последний, кто пришел сюда до тебя, угрожал мне использованием своих... пок.. амонов.
  - Последний... а когда это было?
  - Уже и не помню... давно.
  - И где он, что с ним сталось? - Митек вдруг стал необычайно серьезен и вдумчив, выпрямился на стуле и бурил Одона свирепым, настороженным взглядом притаившегося хищника.
  - Он умер, как и все до него. Он коснулся... постамента наверху.
  Митек вновь провалился в кресло, вытянув вперед отекшие ноги и кажется, расслабился, хоть с лица и не сходила вдумчивое выражение.
  - Первыми монстрами стали Низшие Боги, названные так конечно условно, уже Орденом Феникса. Это были легендарные монстры, творящие мир. И думаю их имена по сей день звучат именно так, ибо именно Орден Феникса дал всем им имена. Граудон - великий повелитель корней Земных пробудил спящие вулканы, вспенил глубины океанские, осушил моря и создал сушу. Но не было на ней ничего живого, пока не явился Кьёрг наполнив Землю чистейшей живительной водицей, ставшей всем Мировым Океаном. И с тех пор, Кьёрг и Граудон постоянно сражаются, видя в предназначении друг друга соперничество. И Решили Великие, что лучше будет, если они упадут в бесконечный сон вдали от новорожденного мира. На восходе цвели сады, лазурной гладью блестели моря, озера и реки, но время было мертвым, как и в Хелиадоре, где время не властно и его просто не существует, лишь замкнутый круг времен года. И поняли боги, что это губительно для ограниченного Восхода, созданного в зависти к Родонам. Необходимо было Время и соответственно пространство, прямиком от него зависящее. Диалга и Палкия встали над новым миром и жили в определенном измерении, созданном для контроля за временем. И так, рождавшиеся монстры рождались и умирали, умирали и рождались. Баланс был принесен в мир. Запдос, Артикуно и Молтрейс - покровители погоды обязуются следить за климатом, ибо в Хелиадоре времена года заметно и правильно сменяют друг друга, на Восходе этого порядка не существует. И чтобы не допустить ошибок три титана, Льда, Молнии и Огня поднялись в небеса и парили там, знаменуя все виды климатических событий. Помогать им в этом был обязан Лугия - страж Морской, разносящий теплоту и холод по Восходу, используя силу морских течений. Были другие, многие и многие другие, часть из которых была убита людьми по ошибке, ценой которой была жестокая расплата со стороны Великих. И когда появились первые люди, ничем не отличавшиеся от тех, что жили в Хелиадоре, Великие создали Хо - Оха - Феникса, что стал пастырем людей на многие тысячелетия.
  - Я знаю этих Великих. - сказал Митек между делом, дождавшись когда Одон переведет дух.
  - Что? - Саролит был похож на башню, бледный, высокий, похожий на утопленника.
  - Они уничтожат Восход, точнее сотрут лишнее, затем отдадут всю свою силу на его воссоздание, а сами навсегда примут облик недвижных массивов по четырем сторонам света. Стирку они затеют из-за склонности многих людей к Темной Стороне... Эти четверо зовутся Вериссами.
  Одон постоял немного, а затем решил сесть напротив Митька. Было видно, что ему трудно принять какое-то решение, или трудно с чем-то смирится. Неожиданно в помещении заметно потеплело.
  - Хорошо. В общем-то это и объясняет почему все Финдары дружны между собой, и им не свойственно сражаться. Видимо, Великие слишком много дали этой положительной энергии монстрам и слишком мало осталось на людей. Хотя может дело в Неугасаемом Огне.
  - Давай к Башне...
  - Да, думаю уже можно. После всецелого основания Мира, Восход и Закат были крепко связаны и неразделимы, ибо Великие устремляясь создавать новый мир, оставили огромный след по которому можно попасть туда и обратно. И Многие Наварионы и многие Дулроны путешествовали на Восход и любовались огромными просторами созданного их братьями и сестрами мира. И многие там оставались, некоторые возвращались. Путешествовали туда и люди Хелиадора и так же, как Младшие Боги любовались и восхищались трудами Великих. И многие также остались, основав великую твердыню "Хелиадор" на плато Мудрости. Но были и проблемы, неизгладимые и страшные. Многие Наварионы из-за Зависти отправлялись на Восход с целью разрушать и убивать. И многие люди Восхода страдали. Лишь усилиями некоторых славных семей, многим удавалось выжить. И среди них более известен род укротителей Наварионов - Драконов Каджайан - Итеру, основанный на Ледяных Островах. И тем не менее, Наварионы продолжали стремиться воевать, вплоть до уничтожения Восхода Великих. Если верить тебе... они обратились некими святынями, мы же были уверены в том, что они погибли, а вместе с ними след ведущий из Хелиадора на Восход.
  Митек странно поежился, достал сигарету и закурил , с необъяснимым презрением вглядываясь в воздух. Одон будто чего-то ждал, некоего вопроса, уверенный в том, что собеседник явно что-то услышал и запомнил.
  - Вы сказали "Мы"? Кто это Мы?
  Одон вдохновенно вздохнул и не без улыбки сообщил:
  - Да. Орден Феникса. А я Саролит Одон - верховный настоятель школы в эпоху Раннего Роморона! - мужчина говорил уверенно и гордо, наполнив голос уверенностью, придав ему необычайную твердость. Митек же чуть сигарету не проглотил. Этому Одону уже около четырех тысяч лет! - Так вот. Все бы хорошо, но среди магов на плато Мудрости нашелся глупец... - говоривший оскалился и стал столь пугающим, что юноша задержал дыхание, будто готовый к хорошей драке. - Глупец! Де лун Колл - могущественный маг пришел на это самое место, когда черта все еще была видна для волшебников и их отцов - Младших Богов. Он отдал свою жизнь, что построить и наложить на башню могущественные чары. Кстати, голос башни, это голос его дочери, принесенной в жертву одному Навариону. Так вот Башня копировала ту самую черту, созданную Великими и указывала путь на Закат и обратно. Эта Башня - Маяк, Магический указатель Хелиадора! Наши исследования привели нас к тому, что Боги все еще проникают в наш мир и теперь, у нас совсем нет защитников. Орден Феникса решил сам защитить Восход.
  И Одон высоко поднялся, опустил руки по швам, сжал кулаки и сквозь зубы заговорил:
  - И я Саролит Одон - нашел эту башню! Случайно, как и ты. Испугавшись её очарованию, дверь мне тут же открылась и я оказался внутри Маяка. Лишь здесь я узнал, что дверь никогда не откроется тому, кто искренне не хочет попасть внутрь и это было идеальной защитой. Ни войти, ни выйти из башни нельзя, если этого по-настоящему не хотеть! Долго я изучал башню, пока не понял, что к чему, и не решился прикоснуться к пластине наверху. Я деактивировал Маяк и с тех пор, маги Заката заперты на Восходе, а Люди Восхода так и остались вечными на Закате. Многие Наварионы и Дулроны, что успели перебраться на Восход попрятались по пещерам, заплыли на глубины морские или же уползли на вершины гор. И они тоже заперты и не могут вернуться. Ты должен знать, Башня хочет быть активированной, таково её предназначение, но ведь понимаешь насколько это опасно?
  - Мне все равно. Хотя думаю, сгонять в Хелиадор, я бы не отказался.
  Одон нахмурился и что-то прошептал, Митьку показалось что он услышал нечто, вроде "опять все сначала". Саролит сидел потупив взгляд, наклонив голову немного вниз и ничего не говорил.
  - Так задумал Феникс, - внезапно произнес он, - Все, что происходит, должно было произойти. Все мы, и деяния наши, и деяния отцов наших, все мы Мысли Феникса. И ничто не происходит без его воли, на все Воля Феникса! - Одон внезапно поднялся, откинул стул в сторону и безумным лицом устремился к Митьку. Подросток ничего понять не успел, как сильная мужская рука схватила его за шиворот и кинула подальше. Пролетев пару метров, а может и больше, тренер очутился у подножия винтовой лестницы и не долго думая побежал наверх. Но Саролит оказался быстрее и прежде чем беглец перескочил на следующую ступеньку, схватил его за ногу. Митек шлепнулся о чугунную пластинку носом. Острая боль пронзила его, в глазах защипало, но одержимый страхом он задергал ногами, пытаясь вырваться из плена и удачно заехал подошвой кроссовок по лицу безумца. У него появились секунды форы - перепрыгивая ступеньки Митек бежал наверх, но ни как не мог оторваться. Одон, изучивший башню от фундамента до купола, все время был за спиной, всегда появляясь в основной, постоянной комнате, слева от лестницы. Но тренер все равно бежал, хотя и не понимал зачем. Лишь у самой верхушки, он решил взять Одона в заложники его же Маяка, угрожая ему прикосновением к пластине. Но вдруг, он вспомнил, как сама башня остановила его руку у постамента. Зачем? Если этого ей так хочется? Но думать он дальше не мог, он выбежал на верхушку, подскочил к постаменту и занес правую ладонь в предупредительном положении. Саролит уже стоял у самой лестницы и медленно двигался к жертве, не смотря на предупредительные "Стой!". Одон улыбался, в глазах читалась безумная правда одиночества четырех тысяч лет, суровая действительность, безвыходное настоящее.
  - Ну нажми и что? Ты умрешь, лишь очень сильный маг способен на это, да и то потеряет огромный запас своих сил. Так было со мной. А ты, ты вообще испепелишься. Жми! Давай!
  - Я...
  - Давай! Давай! Давай! Нажимай, что же ты ждешь?! Быстрее! Быстрее! Жми!
  И тут подросток просто не выдержал, безумные глаза Одона, угрожающее расправой в любом случае, спасение, следствие которым станет вечное одиночество вывели тренера из себя. И он принял решение... Миг... и вдруг он услышал зовущий откуда-то издалека голос...
  - Митек! Эй...
  Замигали сотни и тысячи колючих огней радужного цвета, затем они как - будто стали ближе и больше, слились воедино и стали бесцветным непрозрачным полотном, сквозь которое можно было заметить ледяной потолок комнаты на втором этаже "хвоста". Митек проснулся и он был в своей комнате, разбуженный Морти, к чему-то одевшим деловой костюм и галстук.
  - Ты чего это спишь. У тебя бой через сорок минут... Одевайся, еще успеем.
  И больше ничего не говоря, Шануми вышел в коридор и по лестнице постучал мерный звук каблуков его ботинок. Митек лежал один, усталый и крайне довольный тем, что его правая рука на месте и готова победить лучшего тренера в мире.
  
  Central Square - Stadium of IK 2006. Falkner Vs. Mitek Vs. Flora Vs. Lona - 13 January 2007: 11:10
  - Какой удивительный Матч! - громко возглашал комментатор, пролетая над ареной в головокружительном пике. - У восходящей звезды Нью Барка остался лишь один Покемон, сможет ли он победить непобедимую Алтарию Лоны Радон, одолевшую уже двух его питомцев? Сможет ли Митек стать тем, кто выстоит в этом Квадрате?
  Спокойным достоинством хладнокровного тренера, Митек взирал на Лону серьезным, не пренебрегающим, сосредоточенным взглядом. Эспеон и Туранитар пали от Алтарии, остался лишь единственный шанс на победу. Фалкнер и Флора уже давно выбыли из пекла сражения, и не удивительно, что сама Лона порядочно вспотела и уже с трудом удерживает свою легендарную стойку, грациозно выпрямив спину. Думать уже было не о чем, когда остается один Покемон, можно лишь надеяться, надеяться и верить в того, на кого ты возлагал большие надежды.
  - Все, что происходит должно было произойти... - не слышно прошептал Митек и без слов выбрал своего последнего монстра, Венузаура, прославленного в Лиге Индиго минувшего года.
  Едва появившись на арене, монстр сотряс своды Центрального Стадиона оглушительном ревом, боевым кличем настоящего воина. Многие на трибунах закрыли уши и пискляво завизжали. Митек довольно скривил рот в улыбке, все еще недовольным тем, что на стадионе запрещается курить.
  - Ядовитая Бомба, Веник!
  Венузаур навострился, поставил правую переднюю лапу на шаг вперед и предельно точно определил положе дракона в воздухе. Он знал что нужно делать и спустя миг в цель летело два пурпурных шара, с которых обильно стекал яд. Алтария даже не двинулась, а с легкостью отбила снаряды крылом еще до того, как они среагировали, при этом совершила грациозное пике воздухе, разумеется, для издевки над видимой слабостью противника. Венику пришлось избегать попаданий быстро веляя по полю, трудясь своими огромными, как деревья, лапами, на одной из которых ярко пестрила фокусирующая бандана.
  Лона вольно оставила руки на поясе и улыбаясь сопернику, приказала Алтари использовать сбор энергии. Около нескольких секунд потребовалось дракону, чтобы начать светится ярким желтым цветом, накопить энергию, которую можно обратить, как в уничтожение, так и в созидание. Митек расценил эту задержку, как свой шанс и быстро приказал Венузауру применить атаку. "Как раз вовремя!" - совершенно точно был уверен тренер и интуиция его оправдала. Сияющий снаряд сильнейшего яда подбил Алтарию в воздухе и быстро притянул её к земле, к несчастью столкновения не произошло, - привыкший к битвам дракон Лоны Радон, выровнял полет и приготовился к реваншу. Воздушная Атака, страшнейшее оружие врага было обращено в тот же миг и наверное никто, совершенно никто, не смог бы остановить его в тот момент.
  Каким бы весом не обладал последний из Покемонов тренера, но он подлетел высоко в воздух и рухнул... стадион сотрясся от грандиозного падения, но прозрачный пол арены, выводящий взоры на подземный грот остался непреклонен.
  - Вау! - вновь завопил комментатор в унисон с трибунами, на которых сегодня был явный аншлаг, - Сможет ли Венузаур встать после такого падения, думаю что это конец Звезды...
  Но тут травяной гигант, Веник Митька поднялся. Устало, брызгая слюной и истекая кровью он поднялся на все четыре и чуть шатаясь, выровнял стойку. Еще громче он прорычал и еще больше людей прикрыли уши, боясь оглохнуть. Тренер все также ухмыльнулся.
  Венузаур вновь запустил Ядовитую Бомбу и не сдвигаясь с места использовал энергию солнечных лучей, проникающих сквозь стеклянный купол стадиона, чтобы восстановить свои силы и энергию. Алтария тем временем удачно парировала атаку Венузаура и смело понеслась вперед, в метре над поверхностью земли, нанося молниеносный контр - выпад используя лишь свои крылья. Венузаур не успел среагировать на явное превосходство соперника в технике и сумел лишь отскочить назад, оказавшись сбоку от дракона. В очередной раз он запустил ядовитую бомбу и вновь Алтария уклонилась от атаки, совершив спиралевидной кручение на месте, пропуская атаку над головой. Они еще раз обменялись атаками, но в этот раз Алтария продемонстрировала намного меньшую ловкость и умение, было видно, что она устала.
  - Луч, Веник! - лицо Митька сохраняло выражение танка, ни единой эмоции, столь прежняя сосредоточенная серьезность против довольной улыбки Лоны, которая к этому моменту превратилась в отчаянный оскал.
  Луч поразил Алтарию быстро, без шансов. Дракон беззвучно втемяшился в ограждение и рухнул. Возбуждение спало, взгляд Лоны упал на последнего из её покемонов. Она подошла к нему, встала на колени. Глухо отозвались её слова. Действующий чемпион вернул монстра в покеболл, в абсолютной тишине, нависшей на полем Центрального Стадиона. Над плечом Митька раздалось взволнованное сопение судьи. А тренер все также смотрел на снежную королеву Колднесса. И лишь когда судья осмелился заявить об окончании матча, он довольно засмеялся и так, как делал всегда, пожал протянутые плети своего первого покемона. Звезда Нью Барка и его Гордый Веник молча принимали восторженные возгласы болельщиков, здесь был и Морти в деловом костюме и Брок, прыгающий в попытке быть выше всех. Кента, стоявший в первом ряду, высоко забрался на ограждение и выкрикивал что-то не совсем приличное. Эш Кичум благосклонно склонил голову, спрятавшись в тени партера где-то наверху, Мистер Гудшоу стоявший рядом весело смеялся и что-то постоянно приговаривал. Митек обернулся, захотел еще раз взглянуть на Лону, но уже другим взглядом. Никого, чемпион ушел... её не было на стадионе.
  - Все что происходит, должно было произойти, - сказал Митек и не быстро покинул стадион под неутихающие аплодисменты.
  
  
  Episode #8: Blood Wayne
  Ice Mountains - 29 November 2006: 19:05
  После долгих поисков им посчастливилось набрести на укромную пещерку высоко над равниной, откуда было видно далеко на запад. Насколько мог охватить глаз, повсюду тянулась унылая заснеженная равнина, кое-где прочерченная невысокими грядами холмов. Далеко впереди, ярко - ярко пестрило Великое Море. То тут, то там виднелись небольшие кучки черных низкорослых деревьев. Ни покемонов, ни людей - мертвая тишина и недвижность.
  День кончался. Длинный, очень длинный день постепенно угасал, с востока ползла густая синева уже декабрьской ночи; здесь, на севере Ашерона, весна наступала поздно, зимы были необычайно долгими и холодными. Совсем стемнело. Пошел снег. Венки гордо сопел в самом конце пещеры, напротив костра, Уэйн поддерживал огонь, а Дженерик, навернув на себя все, что было у них теплого, и, уподобившись какому-то древнему диковинному монстру, пошел наблюдать за округой. Луна давала немного света, но они надеялись, что острое зрение бывалого снайпера Юга все-таки поможет им разглядеть следы всадников на снегу.
  Тянулись медленные часы. Вернулся иззябший Дженерик, на его место отправился Венки, немного нервный, но всегда молчаливый; Уэйн же, не обращая ни на что внимания, упал на застеленные одеялами камни и тотчас уснул как убитый.
  Под утро его растолкали друзья. Ничего не поев, тренер подполз к краю пещеры. Из-за горизонта только-только показался краешек огненного диска, но лучи его уже окрасили розоватым снега внизу под ними. Задувал легкий ветерок; морозец покусывал за щеки. Взгляд медленно скользнул к западу от затянутого белесой мглой северного края необозримых равнин, и Уэйн тотчас обернулся сосредоточенным хищником, готовым к прыжку - там, за грядой оплывших холмов, сейчас казавшихся окаменевшими волнами снежного моря, в воздухе вились едва различимые отсюда черные точки Маркроу. Вчера их не было; все трое это знали совершенно точно, они сами шли сквозь эти холмы вчера вечером.
  Дженерик с размаху бросил в лицо несколько пригоршен жесткого снега, чтобы поскорее проснуться; даже всегдашний молчун Венки вскочил, будто подброшенный.
  - Воронье... - прохрипел он, непроизвольно стиснув покеболл и бросив быстрый взгляд в глубину пещеры, где заворочался было его Хаундум. - Нордхаур! За мной, и не отставать!
  Венки выскочил из пещеры, успев натянуть лишь свою плотно связанную шапку из черной шерсти. За ним следовал его верный покемон. Они всегда были вместе, всегда первыми...
  - Что это значит, Дженерик? - слабым голосом протянул Уэйн, все еще боясь признаться себе, что их многомесячная погоня окончилась и они вот-вот встанут лицом к лицу с Ними. Все закончится...
  - Маркроу вьются над болотами Анголуру, - с мрачной решимостью ответил мужчина. - Там много, очень много падали, если я хоть что-нибудь смыслю в смерти. Собираем мешки! Одевайся! Сейчас или никогда!
  Уэйн смотрел устало и не уверенно...
  - Что с тобой? - почти закричал солдат и схватил Уэйна за плечи. - Ты разве не хотел этого? Столько лет ты искал их... её... и вот наконец, у тебя появился шанс...
  - Что? Убить их обоих?! - Уэйн закричал, попытался вырваться, но верный товарищ и не думал сдаваться.
  - Послушай... я прекрасно знаю эту историю, и поверь - встреча с ними - путь к твоей свободе. И я, и Венки - поможем тебе. Ты понял?
  Уэйн кивнул. Не столько из согласия, сколько от желания вновь оказаться на свободе, вне дружеского давления. Он ни о чем уже не думал, это было единственным способом собраться и пойти туда, где кружат стервятники.
  - Вот и отлично! - сказал стрелок, закинул за спину свою винтовку, подхватил торбу и вслед за солдатом гнева, вышел из пещеры.
  
  Cianwood City. Pokemon Academy - 6 September 1994: 10:00
  Миновали то, что Уэйн назвал бы "гардеробом", где было темно и прохладно; по стенам висела какая-то утварь, мимо неспешно прошествовала пушистая старая Персиан. Большая комната с огромной белой доской по центру, высокое резное кресло, и в кресле - не высокий, худой, седой, как зима, старик с колючим взглядом глубоко посаженных темных глаз. В левой руке он держал сразу четыре покебола, различных категорий, в правой - черный маркер. Спутники Уэйна, два высоких юноши, низко поклонились. Старик едва заметно склонил голову и юноши вновь выпрямились, поклонились большому классу и вышли. Только теперь Уэйн обратил внимание на этих... детей. Сколько их было, он так и не запомнил. Двадцать или тридцать... быть может и сорок, какая разница. Все они живо переговаривались, смотрели на маленького, хиплого, скромного и зажатого, мальчика с пепельно-черными волосами. Когда среди их эмоций стали рождаться разговоры, учитель спокойно и одновременно с этим грозно постучал маркером по отполированному деревянному столу. Все сразу замолкли. Он долго обводил класс взглядом, очень долго... Все это время Уэйн продолжал тереть и тереть ладонь об ладонь, он нервничал, а старик все смотрел и смотрел на класс.
  - Класс. - произнес старик мужественным и зрелым голосом. - Я имею честь представить вам нового ученика, вашего товарища, - говоривший подошел вплотную к мальчику и неуловимым движением глаз попросил его чуть выйти вперед. Необходимое движение далось Уэйну с трудом, он странно пошатнулся, словно шагал по канату, натянутому над пропастью. Раздался смешок с передней парты, не выдержал рыжеволосый пухлый мальчик.
  - Его зовут Уэйн. Уэйн де Зон. Да, да, - учитель поймал мысль учеников. - Он сын профессора Дарта де Зона, о котором я вам рассказывал. Уэйн... - старик чуть улыбнулся и перевел взгляд на класс.
  - Здравствуйте. - он сказал это максимально уверенно и он не оплошал, приветствие было отточено с впервые поднятой головой, уверенным взглядом и твердой стойкой.
  - Здравствуйте! - хором сказал класс и поднялся дружный смех, впрочем это было всегда, пока большинство так и не поняло, как им относится к этому... странному типу. С одной стороны, хлюпик, с другой - сын профессора какого-то, с другой и вообще... почему Мастер Прайс не устроил ему тот жуткий тест, который он проводил с каждым из учеников?! Почему?!
  Он сел на лавку по левую руку старика; некоторое время все молчали, наконец мастер Прайс, все еще пристально вглядывавшийся в лица учеников, шевельнулся и подскочил к доске, на которой быстро, красивым почерком стал описывать покеболы, которые удерживались в его руке.
  Неслышно что-то шевельнулось справа... только сейчас новенький заметил, что сидит на первой парте с какой-то девочкой, чуть выше его, в скромной темной одежде. Единственным украшением ей служила стягивающая тяжелые черные волосы красная ленточка. Она наверное была красива, но Уэйн тогда не знал что это такое, и поэтому ни как не мог воссоздать её образ в памяти.
  - Ты правда сын профессора из Солнечного города, - прошептала она и улыбнулась, когда Уэйн словно ошпаренный вздрогнул и опустил взгляд.
  Тот кивнул... и тоже улыбнулся. А урок продолжался, невозмутимый учитель продолжал рассказывать о функциях различных покеболов, их свойства, а также о запрещенных видах материализации энергии, упоминал знаменитых Профессоров, рассказал об Априкорнах, пояснил как следует обращаться с покеболом, если в нем уже содержится монстр, а также радостно ответил на вопрос Уэйна: "А что случится, если покеболл сломается, когда там покемон?". Лекции Прайса были редким явлением даже в такой престижной академии, заезжал он редко, обычно раз - два в месяц. И вот сейчас, он вновь проведет урок и уедет. Позже, Уэйн будет вспоминать его, как любимого учителя.
  Тянулись месяцы. Короткие и напряженные. Несколько учеников уже покинули гимназию, не выдержали нагрузок, либо их родители были страшно недовольны строгостью здешних преподавателей. Против ожиданий Уэйна учиться оказалось не так уж трудно. Хоть учителя относились к нему равнодушно, это отталкивало глупого ребенка; местные заводилы все чаще и чаще стали встречать Уэйна по дороге домой, но каждый раз за него вступался высокий и мощный одноклассник вместе со своей подругой, той самой черноволосой девочкой, и молодой тренер постепенно осмелел. Он изрядно окреп за год трудов и теперь неспешно, без особых усилий мог сдавать зачеты по физической подготовке. Он ходил в числе отличников; одну, другую, третью олимпиаду он успешно провел, выступая за свою академию, хоть и не выиграл ни разу, единожды смог занять второе место, и теперь ему пришлось целиком сосредоточиться на испытании...
  Самым нелегким оказалось объяснять тетушке, у которой он жил, причины своих еженедельных побоев. Мальчик стискивал зубы и, превозмогая острое желание пожаловаться, сводил всю вину на лишний камень на дороге; и хоть он успешно лгал, зрелая женщина все-таки решила сходить в школу, не предупредив Уэйна.
  
  ***
  
  Странный это был вечер. Под ногами вздрагивало, иногда доносились какие-то непонятные звуки, тяжкие и глухие, точно удаленный вой Майтен - это могли быть и они, но вой не прекращался, ни чем не прерывался, был бесконечным. Уэйн боялся и помыслить, что произойдет, когда он покажется испуганным сейчас... в присутствии Натали и Александра, своих единственных, а поэтому - лучших друзей. Поэтому вел себя смелее обычного, пытался шутить - Натали смеялась, Александр чуть ухмылялся, внимательно наблюдая за действиями своего друга. Им было по двенадцать лет, Натали сегодня исполнилось тринадцать и они решили покинуть суматоху праздника, уединившись в старом сарае на горе, о котором им всегда рассказывал Уэйн.
  - Все в порядке! - выкрикнул вниз мальчик. - Дверь выбита, можете подниматься - Он осторожно спрятался обратно в темное помещение, достал из кармана фонарик, - покемонов им все еще воспрещалось тренировать, - посвятил вокруг и нашел то, что искал - старый, пыльный подсвечник на низком столике. Вскоре снаружи донеслось пыхтенье, и Александр первым вскарабкался на вершину, сразу заполнив собой все узкое пространство дверного проема; не без труда он протиснулся внутрь. За ним последовала Натали, и только после этого Уэйн решил зажечь свечи.
  Они стояли в пустом; полутемном помещении с голыми стенами и высоким заколоченным окном под потолком. Вокруг их ног медленно кружилось сероватое облачко пыли, толстым слоем покрывавшей весь пол, так что с трудом можно было разглядеть сложное содержимое на поверхности. На каждой из стен раньше, очевидно, тоже находились какие-то окна; теперь от них остались лишь серые прямоугольники, наглухо забитые; кто-то настойчиво хотел оградиться от света мирского. Они подняли глаза вверх - потолок не угадывался. Вокруг царила мертвая тишина, от которой ломило уши.
  - Мрачно тут, жутковато, - говорят, тут в старину жил кто-то, бродяга - иностранец. Поселился, и больше никто его не видел и не слышал.
  - Пошли, пошли отсюда! - запищала Натали и попятилась к выходу. Она потянула Александра за рукав, и недоумевающий, зевающий во весь рот Уэйн вдруг громко заявил.
  - Да нет же! Здесь нет ничего страшного. Бродяга тот... был приятелем у моего прадедушки, мне о нем рассказывал отец.
  Глаза Александра сверкнули, он переглянулся с Натали и та мгновенно умолкла. Вместе, они озадаченно уставились на своего приятеля и тот мигом засуетился.
  Уэйн порылся в мешке, растрепал старый брезентовый пакет, обнажил деревянный пол и одним махом выломал одну из дощечек. Он явно был уже здесь раньше. Спустя мгновение он поднялся, держа в руках небольшую кожаную сумочку, и протянул ее Александру. Тот распустил завязки, сунул в нее руку и извлек оттуда недлинный кинжал в простых черных ножнах, по краям окованных узкой полоской вороненой стали. Мальчик держал оружие плашмя, пальцы его правой руки скрывали рукоять, но он неожиданно ощутил странное чувство. В этом неброском на вид кинжале была какая-то завораживающая соразмерность. Гладкая черная кожа, покрывающая ножны, все это скрывает невероятно красивую сталь, - вдруг мелькнуло у Александра в голове. Как спокоен и уверен в себе будет он, едва его ладонь коснется этой рукояти, хранящей тепло его тела! Ему вдруг очень захотелось поскорее взять - заполучить эту вещь, он невольно подался назад, забывая об осторожности.
  - Красивый правда? - невинно задался вопросом Уэйн, чем дал шанс Александру исправиться - вновь шагнуть вперед и даже протянул вещь хозяину.
  Мальчик сел на пол, подложив под себя рваный брезент, отцепил ремешки и резко обнажил клинок. Из черной, как ночь крестовины выходило плавно сужавшееся и лезвие в тринадцать пальцев длиной; белоснежная сталь казалась горячей, раскаленной до бела; и по лезвию, оставляя лишь узкие полоски вдоль краев, тянулись удивительные узоры из причудливо переплетенных линий... похожих на... иглы? Наследник готов был поклясться, что его друзья вместе с ним наблюдают за оружием, завидуют... И надо признаться, ему это чертовски нравилось!
  Уэйн старательно описал всю историю, потратив на это весь вечер и добрую часть ночи. Как оказалось, она необычайно интересна не только ему. Он пояснил, как странный, голодный и чем-то больной мужчина оказался на пороге их дома, без сознания. Старый, всегда сварливый Маркос де Зон приказал занести человека в дом, заперся с ним в лаборатории, и лишь затем позвал слуг. Попросил принести воды, еды. Никто так и не узнал, каким образом старик мгновенно привел в чувство бледного, страшного и ужасно тощего мужчину. Вопросов не задавали и сторонились взгляда нового гостя. Глаза его ни как не шли в сравнение со всем прочим, они были глубокими, красивыми, но самое страшное - неизмеримо старыми, вечно усталыми. Едва минул месяц, незнакомец покинул дом, там не с кем и не заговорив кроме старика, они дружески пожали руки и распрощались.
  - Кто знает, как все было на самом деле, - продолжал негромко Уэйн. - Кто знает, как на самом деле происходило все это, но, так или иначе, мне это рассказал отец, а ему это рассказал дворецкий нашего дома.
  - Ничего не понимаю, - почесал в затылке Александр. - Откуда ты узнал про сарай... и про этот кинжал?
  - Вы что не слышали этого? - удивился Уэйн. Оба слушателя вновь переглянулись, они были удивлены еще больше. - Старая тетушка говорила мне, что здесь, на горе, творится нечто неладное, её всегда тревожат дурные сны... а иногда, с вершины доносится ужасающий хохот. Тогда, а случилось это два года назад, я не придал этому значения, просто попытался выкинуть из головы. Но теперь, когда я своими глазами видел, как пылают и светятся эти серые пробоины на стенах, вместо окон, когда я услышал этот жуткий хохот снова - я... я не испугался, но мне стало не по себе. А потом, хохот прекратился... и со мной кто-то заговорил. Но я...
  - Ты убежал! - весело заключил Александр, улыбаясь все больше, замечая как краснеют щеки друга.
  - Откуда ты знаешь?
  - Я видел, как ты бежал вниз под гору позавчера. Я подумал что опять Фред и его банда тебя достает. Думаю, пойду, поддам этой рыжей свинье, а нет... смотрю один бежишь.
  - Убежал. Страшно стало, но пришел сюда снова, после уроков, когда... ну вы знаете, вас тогда задержали на дежурстве. - Натали понимающе кивнула, Александр продолжал внимательно слушать. - Ну вот, пришел сюда, мне уже было все равно, страха совсем не было. Мне уже кажется, что рано или поздно я забуду, как это - испугаться... Ходил я долго, рылся, копался и вдруг, пол подо мной странно прогнулся, так я нашел тайник с этим кинжалом.
  - Так значит он не твой? - на этот раз, вопрос задала Натали и невольно сжала кулак.
  - Нет конечно, я его просто нашел... что делать с ним не знаю... но ведь я его первым нашел, значит он мой, - Уэйн сохранял невозмутимость, с чистой детской искренностью, он не замечал, как меняется настроение у его друзей.
  - Но, - Александр начал разговор уверенно, правильно расставляя слова и сохраняя нужный тон, - Ты не подумал, что может появиться тот, кто спрятал этот клин... нож здесь. Придет, а ножа то и нету.
  Уэйн улыбался, вопросительно пожал плечами и спрятал лезвие в ножнах. Затем торопливо закинул его в сумку и вернул на прежнее место, примостил доску, разбросал все как и было, спрятал тайник за мусором и пылью.
  - Вот. Если кто и придет, нож никуда не денется, а пока он мне не нужен.
  Александр улыбнулся и утвердительно кивнул. Натали поднялась, протянула руку своему другу и они пошли к выходу. Уэйн выскочил из сарая последним.
  
  Своих Врагов они увидели часа через два. На гребне холма медленно выросла фигура верхового, за ней - еще одна, тонкая и изящная. А потом через седловину, чуть севернее от этих двух фигур, низверглась лавина торосов. Дженерик считал их, однако когда он дошел до пятидесяти, то сбился - огромное стадо обезумивших монстров неслось вниз по холмам, убегая прочь от болот, над которыми, далеко впереди, все еще кружили Маркроу. Друзья уже успели поблагодарить Богов за то, что покемоны бегут не в их сторону. По мере их приближения к двум черным силуэтам, Уэйна охватывало все большее удивление - он "видел" как они улыбались, как они были рады встречи с ним, они были вовсе не удивлены, они ждали его! Мысль о том, что застали врасплох именно их, уже прокралась в глубины сознания каждого из "гончих". Вдруг. Острый слух Венки среагировал быстрее глаз, он показал в сторону, - колонна всадников появилась из другого межхолмья, ближе к скалам. Державшие четкий строй отряды конницы, усталой, утомленной, но далеко не обессиленной; вытягиваясь из-за холмов, всадники прибавляли шага, выгибаясь длинной дугой; двадцать или более того наездников перешли на рысь, направляясь прямиком к ним!
  - Так, - хищно щуря глаза, как обычно в минуту опасности, прошипел Уэйн. - Это за нами.
  Дженерик взял на изготовку свою винтовку; лицо бывалого стрелка не выражало ничего, кроме свирепой решимости. Венки чуть попятился, но цепь, служившую ему поводком для Нордхаура - не отпустил, - сжал сильнее.
  Всадники тем временем перерезали дорогу, единственную ведущую вокруг болот; двое на холме все еще стояли и не двигались, их можно было принять за статуи.
  - Интересно, откуда у них взялись эти тильдроки* - изумленно прошептал Венки.
  Уэйн знал. Он знал гораздо больше, теперь он наконец-то понял в чем причина скопления Маркроу в Анголуру, прекрасно определил, что наступающие тильдроки уже не принадлежат этому миру. Он еще не был уверен, но явственно ощущал их присутствие.
  Венки открывал глаза - и вновь видел лишь ряды всадников, верхом на Рабидаш, окутанных в грязные черные тряпки. Все монстры ярко светились, разбрасывали в стороны снопы искр, топили под собой снег, приближались...
  Тем временем безымянные на холме, ворвались в долину... Спустя короткое время они уже пересекли её на половину, стали угадываться цвет их волос, кожи, одежды. У девушки были длинные белоснежные волосы, оправленные красными лентами, мужчина носил черные, неухоженные, болтавшиеся кое-как, чуть ниже плеч. Одет он был одет просто: грубый черный плащ, не отличимый от накидки сопровождающей его девушки, никаких украшений, никаких драгоценностей. Единственным отличием служило то, что оба неслись на сияющих Рабидаш, красиво укрытых нашивками и доспехами. Скакуны нервно встряхивали головой, глаза их ярко блестели из-под черных доспехов, укрытых алым покрывалом. Серебристый огонь покрывал их спину, охватывал стройные фигуры наездников, все они светились, смешивались с белоснежным, морозным воздухом. Мужчина и Женщина резко остановились, поменяли направление и теперь спокойно взирали на троицу обреченных тренеров. Их кони грозно всхрапнули, сделали неуверенный шаг в сторону, словно переступая невидимую черту.
  При виде приближающихся врагов Венки и Дженерик окрыли было огонь; однако, у загадочных всадников были другие планы. Покружив по ближайшим холмам, они повернули назад - то ли их сбило с толку малое число соперника, то ли они были убеждены, что грядущее будущее полностью под контролем приближающегося полка тильдроков, - спустя короткое время они уже скакали обратно, разминувшись с наступающими силами.
  Уэйн зажмурился. Его внутреннему взору открылось то, что невозможно было увидеть глазами - каждый воин, стремительно приближающийся к ним, казался лоскутом тусклого пламени, в обрамлении которых бился и трепетал упругий клубок темной силы. Де Зон нащупал на поясе кинжал и открыл глаза. Ножны горячо отдавали жаром; он обнажил лезвие, - клинок горел тревожно-черным пламенем; иглы вдоль границ наливались внутренним багровым сиянием; казалось, они начинают двигаться... Зловещие, смутные предчувствия шевельнулись в его душе, но ни уловить, ни прояснить их для себя он не смог.
  Тем временем, тильдроки приблизились на расстояние атаки... но их скакуны не выпускали огненных смерчей, ни огнеметов, они тупо скакали вперед, словно намериваясь затоптать наглецов. Понимание того, что огненный залп решил бы исход всей битвы, терял Венки и Дженерика в догадках. Первый все еще не решался спустить своего пса с привязи, а вот беглый снайпер уже прицелился... раз, два, три и четвертый всадник рухнул наземь. Испуганные Рабидаш продолжали нестись без всадников, первая пара уже разминулась с Уэйном и его защитниками.
  - Уэйн, помоги! - слова Дженерика вернули юношу в реальность, вокруг напирали враги, из их глоток рвался неистовый, звериный не то рев, не то клич. Нордхаур учуял падаль, резко замотал головой, он нервничал. - Уэйн!
  И тут словно свирепый ураган, неведомым путем ворвавшийся в долину, обрушился на ряды врагов. Рабидаш заколыхались, будто взволнованное хлебное поле, поспешно разворачиваясь, наездники падали с коней, испуская неистовый неживой крик. Каждый норовил затоптать незадачливого наездника; у многих это получилось блестяще. Сомнений быть не могло - Уэйн выпустил наружу своего внутреннего зверя! Он побагровел, волна жара докатилась даже до стоящих в отдалении друзей, а спустя еще мгновение он вновь принял прежний облик, - черный плащ обмяк и тяжело повис у самых пяток, волосы устало улеглись чуть выше плеч, глаза похолодели, но руки все также держали дочерна горящий кинжал, багровые нити игл связывались в густую цепь, выстраивали замысловатую фигуру; снег вокруг солдата гнева оттаял, обнажив холодные камни этой несчастной долины.
  В топот и ржание вмешался новый звук - частые, сливающиеся хлопки ударов Нордхаура, охваченный яростью Уэйна он рвал и рвал ближайших врагов. Золотая цепь беспомощно волочилась сзади, хозяин не смог удержать своего монстра в узде. Дженерик продолжал огонь по неповоротливым и глупым целям, которые стали совсем хаотично двигаться вокруг, даже побросав свои не заточенные ятаганы и мечи. Уэйн буквально чувствовал, как угасает в их телах тот самый упругий комок темной силы, их хозяин удалялся все дальше на своем сияющем коне.
  Через несколько минут они складывали мягкие тела несчастных упырей в кучу. Уэйн зябко кутался в плащ - ветер не стихал, да и колючий мелкий снег никак не улучшал настроения. Мелкие льдинки впились в лицо тренера, пришлось надвинуть капюшон так, чтоб полностью закрыть обозрение; Венки и Дженерик вели угрюмую процессию по сжиганию трупов, снайпер постоянно что-то говорил, высказывал свои идеи, спрашивал:
  - А ты уверен, что это были они?
  - Уверен, но меня это уже не беспокоит. Я смотрел на кинжал... Последний раз он так светился десять лет назад. Да... и их бегство... Все сходится!
  - Ты правда считаешь, что Торерос был здесь сегодня?
  - Да! Он светился точно так же, как в тот вечер!
  - Ты был тогда напуган, тебе угрожала опасность, сейчас аналогичная ситуация. Почему ты так упорно отвергаешь версию о том, что кинжал признает тебя твоим хозяином? - встрянул в разговор Венки, оттаскивая последний труп в общую кучу.
  - Потому что его хозяин - Торерос, вон он и заводится, когда почувствует его рядом. Жжется! Не думаю, что если бы он меня так любил, оставлял мне каждый раз такие страшные ожоги. - Уэйн демонстративно поднял ладонь вверх. Её действительно покрывали глубокие, багровые отметины.
  Дженерик задумался, посмотрел на юного помощника, - Венки вопросительно покачал головой, отошел и сел на голый снег, чуть поодаль от могилы.
  - Так... если Торерос все-таки был здесь, почему он не показался, что он вообще здесь делал, если не помог нам, тебе? - Венки был заинтересован не меньше, хоть по лицу можно было сказать обратное.
  Уэйн не ответил, он не знал ответа. Так и промолчал, ответил Дженерик.
  - Думаю все просто. Он показался лишь для того, чтобы спугнуть Натали и Александра. Они отпрянули в тот самый момент, как увидели сияние кинжала!
  - Так или иначе, своих упырей они лишились. Им это дорого зачтется, думаю если об этом узнает Ирнурийская шайка в Целеборне, им придется туго. Они далеко заходят! - Венки яростно сжимал свою цепь - поводок, оскаливаясь яростнее своего монстра.
  - Что делать с трупами... с этими и теми, что в болотах? - Уэйн прямо задал самый больной вопрос.
  - Анголуру. Туда не поедем, пойдем по торному следу за этими кровососами, - Дженерик сделал указательное движение на север, где начиналась непрерывная цепь Холодных Гор. - Догнать конечно их не получится, но сдается мне они сами ищут встречи с нами.
  - С трупами, - Венки качнул головой в сторону страшного холма, уже присыпанного снегом, - Они фактически убиты нами, у нас будут проблемы, если их найдут. Нам нужна помощь Ирнурийцев... где этот ваш Торерос?!
  - Оставим их так как есть.
  - Что?! - воскликнул Дженерик, хотя и Венки одобрял его реакцию на неразумность приятеля.
  - Оставим и все...
  С этими словами он поднялся и отошел. Так Уэйн, сам того не заметив, согласился с преследованием двух молодых вампиров, возможно заманивающих его в ловушку, он судорожно размышлял и вертел медальон на груди... Юноша ощутил, что его бьет мелкая дрожь. Все! Конец всем предысториям, расчетам и рассуждениям, конец надеждам, гаданиям и предположениям, настал момент, с которого начинается то, ради чего он проделал весь путь от, охваченного огнем, дома тетушки в Цианвуде до северных пределов Холодных Гор - начинается охота за Александром, начинается погоня назрячь!
  
  Cianwood City - 4 September 1999: 03:03
  Это был аккуратный двухэтажный дом в одном из тихих переулков неподалеку от Главной улицы. Дом был выкрашен в светло-синий цвет, как и большинство частных коттеджей в городе. Особняк стоял на самом отшибе улице, "под горой", как поговаривали соседи, потому что он стоял у самого подножия жуткого холма, на котором никогда ничего не росло, лишь одинокий старый сарай стоял на вершине, все еще числящийся на учете, принадлежавший некому "графу из Хоенна". Никто туда лишний раз не заглядывал, странное место - сюда сходились несколько горных дорог; подобно впадающим в озеро ручьям, они спускались в долину и все резко прерывались у Лихого Холма. Склоны были пустынны, исполинскими клыками неведомых чудищ торчали над ними три уродливых глыбы; раздробленный гранит скапливался в самом низу.
  Уэйну было не то что страшно - противно; он видел диковинные вещи, но тяги к таинственному он никогда не ощущал. Единственное, что могло заставить привлечь его внимание к ближайшей постройке от его дома, это странные рассказы тетушки и собственные видения, однако, произошедшие лишь единожды.
  
  Не помня себя, маленький Уэйн бежал по ступеням высокой лестницы навстречу Тому, кто стоял сейчас за дверью его комнаты, огражденного стенами невидимого пламени. С другого конца дома раздавались приглушенные стоны женщины, хохот мужчины, смех девушки, а против них - неистовый плач ребенка, спешившего подняться выше, как можно выше...
  Спотыкаясь, он провернул ручку своей комнаты; она была горячей, раскаленной как уголь, но мальчик не почувствовал, он ворвался в комнату - воздух показался ему донельзя горячим, обжигающим, пахло серой, создавалось ощущение, что и вовсе не дышишь, делаешь что-то совершенно иное. А вдобавок полог темноты под кроватью собрался в десятки и сотни черных шаров, со всех сторону под кровать ссасывалась тьма, койка дрожала, от неё валил пар, все вокруг, казалось, вот-вот взлетит на воздух. Мальчик окаменел, затрепетал, он знал что под кроватью, в закрытом сундуке таинственный кинжал из сарая "на горе"; не было сил пошевелиться, закричать. Внезапно, где-то снизу раздался издевательски милый женский голосок:
  - Уэйн, это ведь мы, твои друзья, спускайся к нам - поиграем! - говорила Натали, потерявший рассудок Уэйн начал метаться по комнате, в попытке заблокировать дверь, уже улавливались осторожные шаги убийц. "Что это? Что Это?! Что Это???" - Уэйн задавал эти вопросы бесконечно, в памяти вставал образ Александра и Натали на пороге, они зашли вновь поиграть в Альдранду, затем кухня и гостеприимная тетушка, решившая угостить всех чаем. А потом крик... кровь... много крови и на месте двух маленьких детей, высокий, бледный тип с безумными глазами, и рядом очаровательная блондинка, чье лицо полностью испачкано кровью. Оба облизывались, оба смеялись, откусывая новый и новый кусок от родной сестры отца Уэйна. И тогда он закричал, побежал наверх...
  - Как не хорошо красть чужие вещи, Уэйн де Зон! - на этот раз говорил монстр, раньше выдававший себя за учащегося покемонской академии. В этот самый момент, мальчик не выдержал, он терял сознание. Отчаянные попытки спасти свою жизнь в комнате, которая больше походила на один из кругов ада, попытка понять смысл того, что произошло, выяснить странное поведение находки сарая... это было слишком для двенадцатилетнего выпускника гимназии. Но внезапно, откуда-то из глубины сознания стал подниматься ощущаемый всем его нутром огонь; дом едва ощутимо вздрагивал. Чем именно он ощутил жар, он не мог сказать; он просто понял, что еще миг - и он будет испепелен изнутри. Страха не было; на мальчика повалилось сладкое небытие, ноги предательски согнулись, Уэйн полетел назад... и у самой поверхности, его подхватил на руки мужчина, появившийся прямо в его комнате, словно из воздуха.
  Он был высок, черноволос, уже не молод, но и далеко не стар, - скорее он находился в возрасте между тридцатью и сорока годами, возраст не очень почтенный, но тот кто видел его взгляд, вольно не вольно, был готов склонить пред ним голову. Он был облачен в широкую белую накидку, прошитую по швам красным шнуром, несомненный атрибут любого шамана из Рипингов. Мужчина был вооружен - широкий, резной в подобие пилы, бокуто, через плечо носил небольшую походную торбу, по всей видимости сейчас пустую. Лицом он был бледен, его глубоко посаженные черные глаза, сейчас налитые кровью, явно были готовы брызнуть наружу. Его фигура не угадывалась под мантией, но острые грани черт лица могли бы служить признаком худобы. Он спокойно смотрел на ребенка... в комнате постепенно восстанавливалась прежняя температура, чудовищное действо под кроватью прекратилось и шаман смело уложил ребенка в постель, даже успел укрыть одеялом, за секунду до того, как дверь в детскую с хлопком превратилась в пыль вместе со всем, что было сворочено рядом с ней. На пороге появились двое в черных длинных плащах, они в оба глаза смотрели в широкую спину мастера духов.
  - Вам лучше всего будет убраться прочь, - пряча под улыбкой печаль, проговорил шаман, обернувшись. - Вы слишком напачкали сегодня, вы нарушаете всем известный пункт Ирнурийского Ордена - и я - Призывающий Духов ордена Фиранил, предупреждаю вас о последствиях. Вам самим придется отчитаться перед советом и понести наказание, а сейчас - прочь из дома номер одиннадцать!
  С полминуты прошло, прежде чем убойная тишина прервалась громким и злорадным смехом Александра, поверх проявившегося было испуга, Натали. Он смеялся долго и громко, девушка улыбалась - они осмелели, перед ними всего лишь шаман, опытный тренер покемонов, ну не смешно ли?! Миг, и Александр стоял в миллиметре от незнакомца в белом, тот даже не моргнул, ни чуть не удивился столь быстрому передвижению соперника. Натали совершило нечто похожее, оказавшись совсем рядом, заглядывая через плечо шаману, в попытке разглядеть мальчика.
  Александр улыбался и издевательски покачивал головой, парадируя серьезность и полное равнодушие со стороны беспомощной жертвы. Он легким движением руки смог отодрать алый шнур, служивший швом для всей мантии мастера, вытащить его и в тот же миг, обвязать вокруг шеи мужчины, - Натали испустила смешок. Но... далее время замерло, шаман совершил абсолютно неуловимое движение в сторону, будто все это время в нем сжимали невидимую пружину, и теперь он дал свободу, - выпустил энергию. Шнур слетел с шеи, полетел на пол, мантия разошлась в сторону и отправилась следом и еще прежде, чем они коснулись поверхности второго этажа, Натали и Александр успели трижды ужаснутся, а шаман проделать замысловатые пируэты в воздухе. Хлопок! И Александр с криком боли вылетел из комнаты в проем, который сам и образовал, ударился о стенку в дальнем конце дома и беспомощно сполз в самый низ. Натали повезло меньше, переворачиваясь через себя, она угодила в семейный сервант... Полился мелодичный звук разбитого стекла, фарфора, хрусталя, неслышный за этим крик девушки тут же прервался, она потеряла сознание, не жадно истекая кровью. Мужчина стоял с обнаженным торсом, он был в хорошей физической форме, но вовсе не она служила причиной для столь не человеческой силы. Возможно, дело в клыках, которые посмели показаться вместе с оскалом, при виде крови, что растекалась под телом девушки. Но... он мгновенно стал прежним, перекрутился на месте, подхватил мантию и тут же скрыл свою фигуру за одеждой, - Уэйн пришел в себя и прошептал лишь единственное слово: "Натали".
  
  Ice Mountains - 7 December 2006: 22:40
  Спустя неделю после того, как они сумели выжить на краю Холодных Гор, друзья достигли верхних ярусов горной цепи. Путь Александра и Натали лежал точно на северо-запад, и, чтобы оказаться в безопасной близости от них, им пришлось отойти совсем немного в сторону, свернув на заброшенную тропу, раньше использующуюся для транспортировки руды из, ныне закрытой, каменоломни. Они нашли там пещеру, удобную и глубокую; Дженерик устроил в ней настоящее пожарище, заявив, что достаточно намерзся за последние дни ночевок на открытом воздухе.
  Кажется, беглецы и не думали останавливаться. Никаких свидетельств их лагерей, замечено не было. Вероятно за это время они уже ушли далеко на запад вдоль гор, ближе к Миркфилду, но Уэйн не сомневался, что им легко удастся проследить за ним - они будто специально, но оставляли свидетельства своей дороги: страшные послания в виде невинно убиенных монстров. Последнее из таких, значилось ненамного выше, в скалу на гвозди был посажен бедный Снизел.е послания в виде невинно убиеных опу, раньше использувшуясь д
  Поджидая утра, они тратили почти все свое время на сон - кроме тех часов, что проводили за обсуждением дальнейших планов. Говорили мало - ничего добавить к сказанному ранее они уже не могли; однако всех троих грызло неотступное сомнение - что, из этого похода они не вернутся, Венки все чаще уединялся где-нибудь подальше, курил и о чем-то говорил со своим Хаундумом. Но сделать сейчас они все равно ничего не могли, а за годы странствия даже Уэйн овладел искусством бесстрастного, терпеливого ожидания, пускай возможно и бессмысленного, в любом случае он был твердо уверен, все хорошо или плохо закончится.
  Торерос появился в ночь третьего дня, когда на страже стоял Уэйн.
  Прозрачный язык вьюги лизнул мелкий камень у его ног, обутых в сапоги, из красной кожи, на плечах тяжело висел такой же тугой и длинный плащ, на голове - круглая, неимоверно большая шляпа. Внезапно заболело где-то под сердцем. Боль была недавней и привычной, и он неторопливым, давно заученным движением протянул руку к поясу, и его пальцы нашарили рукоять кинжала, она едва ощутимо отдавала теплом. Уэйн попробовал пошевелиться - не удалось, тело не двигалось. Он понял, что ему остается лишь смотреть и слушать, и прекратил попытки. Это был именно он - это были его руки, его панический азарт на лице, все знакомые с детства черты лица, страшная белоснежная улыбка...
  Они обнялись после долгой разлуки, у де Зона даже предательски защипало в носу. Он научился владеть чувствами, заставил себя не думать о таинственных появлениях старого спасителя и его столь же загадочных исчезновениях, не тратить понапрасну силы; но какой же увесистый камень свалился с души Венки Дженерика, когда их разбудил веселый низкий голос Торероса, раздавшийся под прокопченными сводами!
  Инквизитор Ирнурийского Ордена отказался от еды, раскупорил лишь им самим привезенную бутылку красного, закурил трубочку и пустился в рассказы. Без всяких происшествий, счастливо миновав и патрули Ледяного Королевства, и бесконечные полки повстанцев, воюющих на юге страны, он добрался до Холодных Гор. В пути он старался узнать побольше о последних нераскрытых убийствах, но безуспешно - люди ожесточенно отмалчивались, некоторые испуганно убежали прочь, едва замечали приближение мужчины в кровавых одеждах. Но главные новости были, конечно же, уже с Холодных Гор, где Тореросу благополучно удалось спугнуть Александра и Натали, едва появившись в долине. На вопросы: "Почему ты не появился сразу?", "Почему ждал целую неделю" и так далее, шаман отвечал понизив голос:
  - Нужно было решить вопрос с убитыми, весь Анголуру был вырезан подчистую, а остальную часть вы упокоили в долине. Совет крайне недоволен мной, ведь это моя задача следить за подобными преступлениями. Я уже должен был исполнить приговор, но не могу... - Торерос закончил, переводя взгляд с углей костра на Уэйна.
  Друзья рассказали графу о своих дальнейших планах, он слушал с улыбкой, но ничего не говорил. Мнение о том, зачем убийцы стремятся к Миркфилду расходились, но Торерос прервал споры довольным смехом.
  - Бросьте. Они идут на вершину Колдурстра, к усыпальнице Темного.
  Дженерик удивленно поднял брови, Венки нахмурился, явно ничего не понимая. Уэйн еле заметно вздохнул и продолжил:
  - Это священное захоронение одного великого Лорда, погибшего очень далеко от Ашерона. Кинжал, который я ношу на поясе принадлежал ему и был похоронен вместе с истинным хозяином...
  - Во время Великой Войны, - прервал его Торерос, готовый продолжил самую неприятную часть монолога, - Я выкрал оружие с вершины. Я был тогда молодым, глупым, но это уже не важно, кинжал стал моим. Я считал он станет отличным, наилучшим, медиумом для моих духов, но я совершенно не понял того, что кинжал уже является вместилищем для чьей-то души, - души безымянного лорда, получившего прозвище: "Темный".
  Венки посмотрел на Торероса серьезно, но совсем не обвинительным был его взгляд, скорее понимающим. Дженерик наоборот взгляд потупил и наморщил лоб в размышлениях. Наступило молчание.
  
  - Уэйна не узнать, - посмеиваясь, говорил мастер духов. - Важный стал, голову высоко носит, но отходчивый как и прежде.
  Никто не ответил, лишь Уэйн едва заметно улыбнулся и посмотрел куда-то в сторону. Молчал даже бесстрастный Нордхаур; молчали подавленные услышанным тренера; молчал Венки, захваченный развернутой перед ним величественной панорамой обиталищ тайных сил. И внезапно с его языка сорвался вопрос, который мучил его уже давно, который он много раз собирался задать, да как-то забывал:
  - Вы пришли сюда по зову кинжала?
  Торерос вновь рассмеялся:
  - Можно сказать и так. Я ничего не мог сделать с этим клинком век назад, годы шли, оружие иссушало меня, жгло и медленно убивало, вероятно на него были наложены определенные чары хозяином, он боялся что его кинжал попадет в руки другого, более могущественного вампира. Так я оказался на пороге дома де Зона, который спас мне жизнь и принял на себя этот магический клинок! Оружие приняло его, и тут я серьезно задумался. Почему? Почему столь могущественное оружие согласилось быть во власти смертного? Старик Маркос простился со мной через сорок дней, кинжал отдал, ни о чем не спросив. Его я спрятал в тайнике своего старенького сарая, в котором прятался несколько лет от охотников, которые вероятно охотились не сколько за мной, сколько за артефактом. Я понадеялся, что рано или поздно смогу узнать о нем больше, но узнал поздно. Оружие всегда служит своему хозяину, либо может быть вручено в дар тому, кому добровольно отдаст его прежний владелец, заключение некого договора и никак иначе. Я был уверен, что я единственный кто смог выяснить это. Был уверен, что к кинжалу мне лучше не приближаться, но тут меня осенило. Дом де Зонов! Я бросился через полсвета, и успешно свел знакомство с отцом Уэйна, он казалось ни сколько не удивился, увидев меня на пороге. И мы заключили договор. С тех пор, я чувствую и вижу все то, что видит Уэйн, и так будет длиться вечность, если конечно род де Зонов не прервется.
  Торерос закончил и вновь расхохотался.
  - Значит вы также имеет власть над кинжалом? - переспросил Венки.
  - Конечно, - он продолжал хохотать и безумно улыбаться, - Но у меня уже есть кое-что посильнее кинжала! И вновь хохот, раздающийся эхом под сводами. Он осушил третий бокал доброго вина, облизнул губы и вновь перевел взгляд на Уэйна.
  - Так какая же вам польза от этого договора? Теперь?
  Граф замялся, но это было не незнание, а скорее сомнение между возможными версиями ответа:
  - Без кинжала я не смог бы победить одного мощного демона в Целеборне, после гибели которого меня приняли в совет Ордена. Думаю только ради этого, уже стояло обвязать себя путами службы. Но и сейчас, заключенный мною договор автоматически блокирует все прочие, которые могли бы, не дай Феникс, случиться. Пока есть я, другой вампир не сможет получить контроль над кинжалом, заключить договор. Хотя, он сможет это сделать с потомком Уэйна... и наше текущее сотрудничество рухнет. Именно поэтому я и Уэйн десять лет назад решили найти и убить Александра и Натали, охотников, которые уже очень много столетий охотятся за кинжалом.
  - Тогда все понятно! Только вот, зачем они идут на вершину Колдурстра? - вопрос задал Дженерик, не получив ответа, никто не знал истинных целей беглецов.
  - Не понятно! Уэйн, почему ты так настойчиво отказывался признавать свою власть над оружием? - Венки сверкал глазами, был настроен достаточно агрессивно. Торерос весь сосредоточился, ему это было не менее интересно.
  - Я его просто нашел, - пожал плечами Уэйн, спрятал глаза под капюшоном и сорвал с груди медальон - шкатулку Компора. Он открыл её, извлек изнутри маленькую Серебряную статуэтку в виде Поливила и кинул прямо в руки Венки. Торерос изумительно покачал головой и осушил бутылку.
  
  Cianwood City - 4 September 1999: 03:15
  Глухой рев, треск разбитого окна; а потом вдруг одежда, кожа Натали будто растворилась, она затрепетала, и перед шаманом возникла ужасающая, странная форма уродливой жизни, какую никто из смертных не мог представить себе в самых страшных снах; откуда, из каких глубин было вызвано это существо, никто не знал и не мог даже догадываться кем было оно порождено в начале времен. Он увидел два ряда острейших зубов, желтые клыки, покрытую слизью морду: беспрестанно шевелящиеся конечности заканчивались когтями, шуршало, беспокойно извиваясь, слабо светящееся членистое тело. Низкое, плоское и длинное существо с двумя глубоко посаженными горящими голубым огнем глазами остановилось; в горле его заклокотало, и мастер духов услыхали не то кваканье, не то хрипение; несколько хватательных конечностей поднялись в воздух, угрожающе протягиваясь к нему, поломанные крылья ничтожно трепыхнулись и сникли.
  Ужас и омерзение не взяли вверх над Тореросом, тогда известным, как просто Тор. Сухая спина и источающее слизь брюхо, беспокойно шевелящиеся ноги и странное свечение вокруг увенчанной рогами уродливой головы... Он медленно достал из-за пояса длинный и тяжелый револьвер, выплавленного по всей видимости из серебра. Чудовище широко открыло пасть, запаниковало, в глаза промелькнули признаки безумия, порожденного страхом. И за миг до выстрела, на плечи Тора накинулся ребенок... он обхватил воина за плечи, прижался головой и едва слышно прошептал: "Не убивай её, пожалуйста..."
  Рука убийцы дрогнула, он промедлил секунду и его этого хватило, чтобы монстр мгновенно оказался в другой части комнаты, и выпрыгнул в закрытое окно. Рама опасно покачивалась под самым козырьком, с улицы завывал тоскливый ветер, осень давала о себе знать. Шаман так и стоял на месте, с повисшим на плечах ребенком.
  Прошло около часа, прежде чем мужчина решился заговорить с Уэйном. Мальчик сидел в углу комнаты, глаза пропали за грязной окровавленной челкой черных волос. Он ни слова не говорил, обхватив колени руками, он покачивался то вперед, то назад. Шаман случайно заметил в его сжатых кулаках маленькую статуэтку Поливила из чистого серебра, он прекрасно разбирался в этом материале.
  - Кто подарил тебе эту фигурку? - голос Тора не был сочувствующим, не был печальным или веселым, он задал вопрос, как обычно учитель спрашивает домашнее задание у своего ученика.
  Уэйн молчал около минуты, но Тор настойчиво пилил его взглядом, уверенный в том, что мальчик заговорит, в попытке облегчить свои муки, возьмет протянутую ему руку, чтобы выбраться из безумия.
  - Мне подарила её Натали, моя одноклассница, на мой первый день рождения в Цианвуде. - Уэйн не прекращал циклические рыдания. Тор одобрительно кивнул, удовлетворенный ответом. Продолжил:
  - Натали убила твою тетю, хотела убить тебя. Её брат - Александр, он же и её муж, твой фальшивый друг, надоумил её к этому задолго до твоего рождения.
  Уэйн не отреагировал, будто не слышал, лишь сильнее сжал фигурку...
  - Им было нужно это, все ради этого.
  И шаман быстро оказался на полу, протянул руки и извлек из-под койки глухую черную коробку, внутри которой лежал кинжал, обернутый в черную шелковую ткань. Уэйн незаметно посмотрел на действие незнакомца, выглядывая из неровного ряда своих волос.
  Мастер духов сел на стул, стоявший совсем рядом с кроватью; быть может на нем когда-то сидела покойная тетушка, рассказывала племяннику сказки, вязала новый свитер на зиму. Мужчина повертел оружие в руках, опытным движением проверил его остроту, улыбнулся, ему явно нравилось держать его в руках. Он и не заметил, как рядом оказался мальчик со статуэткой в руках. Он не плакал, нервно всхлипывал, но по щекам все еще скатывались горькие слезы.
  - А знаешь, я хорошо знал твоего отца, и прадеда. И если бы не они, я бы не смог так легко управляться с этим ножом.
  Мальчик как-то сразу понял, что этот мужчина не враг ему, едва увидел его он ощутил необъяснимое чувство родства к Тору, будто тот был его отцом. И он, он и никто другой, пришел на его защиту. Поэтому сейчас, он с интересом пытался узнать о нем побольше. Они завели разговор, долгий и открытый. Шаман ничего не утаивал, говорил прямо и все сразу, он прекрасно понимал Уэйна, а тот его. Они быстро поладили, хоть все еще держались немного в стороне друг от друга, старались не ввязываться в новые разговоры. К утру, мальчик уже знал все, что знал шаман, и вполне спокойный лег спать. Тор стоял на страже у окна, которое быстро смог заколотить кусками от разбитого серванта. Он думал. Прекрасно знал, что ночь девятого сентября 1999 года, Уэйн де Зон никогда не забудет. Он навсегда изменится, станет другим. Не будет прежнего мальчика, забивающегося в угол, он станет намного смелее, в нем не будет страха, он забудет что такое удивление и нерешительность, он будет делать то, что захочет, чего потребует его сердце. И не поздоровится тому, кто встанет у него на пути. И Тор решил объяснить ему подробнее об истинных возможностях кинжала, но позже, когда тот вырастит. А сейчас.... "Сейчас лучше, нож побудет у меня. Ух, не поздоровится Гримлоку, когда я приду за реваншем" - шаман довольно улыбнулся, завтра предстояло отвести мальчика к отцу. Предстоял серьезный разговор...
  
  Друзья внимательно слушали сбивчивую речь Уэйна, не выпуская изо рта давно погасшей трубки. Дрова в костре догорали. Чувствуя неловкую, незнакомую раньше опустошенность после горячей исповеди и пытаясь заглушить ее, юноша завозился, подтаскивая топливо.
  - И в чем же истинная сила кинжала? - осторожно спросил Венки.
  Торерос отложил в сторону пустую бутылку, поднялся и заговорил:
  - Кинжал дает власть. Хозяин словно объединялся с тем несказанным ужасом, вытерпеть его невозможно, немыслимо, за которым - распад самого существа; но он чувствовал и то, что пока связан с этим - прикрыт его собственной волей и той древней силой, что заключена в клинке.
  - Не понимаю, - выпустил Венки и встретил странно удивленный взгляд Торероса.
  Уэйн уже закончил с дровами, тяжело сел на подстилку и отцепил с пояса оружие:
  - Я каждый раз слышу...: возьми, если будет трудно... - бормотал Уэйн, не отвечая на поставленный вопрос. - Да, оно дает власть... Я чувствовал себя всесильным, сколько раз я стоял один против множества врагов. Я чувствовал, что они боятся меня, отступают, их охватывает панический ужас, когда я приближаюсь, но я так ни разу и не воспользовался этим в полной мере - побоялся. Побоялся того, что если я обрету полный контроль над кинжалом, потеряю что-то.
  - Я сам еще не знаю всей тайны этого артефакта. Мне по сей день не понятно, почему кинжал не отвергнул де Зона. И думаю мне это никогда не откроется, возможно Уэйн... если примет дар, как это положено.
  Юноша помолчал. Сам факт объединения с оружием истинной тьмы, настолько страшил его, что он был готов выбросить нож подальше, но прекрасно понимал, что это неприемлемо. Оно может попасть в плохие руки.
  В глухом молчании прошел еще час. Дженерик решил поспать хотя бы часок до рассвета и отвернулся к стенке пещеры. Венки чистил шерсть своему монстру, Торерос, не зная сна, стоял в ночи и осматривал печальную панораму северных гор. Уэйн перебирал в руках серебряную статуэтку, что-то не слышно шептал.
  Они вышли на рассвете, когда над хребтом еще лежал необычайно густой и плотный туман, живо напомнивший путникам то недоброе утро в долине. Ночью они пробудились лишь один раз - когда западный ветер принес им далекие отзвуки воя Майтен.
  Когда они выступили дальше, Торерос долго провожал их верхами, и Уэйн крепко запомнил сказанные им слова:
  - Скоро. Скоро, вы должны достигнуть вершины... Смело войди на неё... но друзей своих оставь в стороне, иначе их ждет смерть. Будь с тобой хоть армия союзников, она не поможет. Ты понял?
  Уэйн кивнул головой, повернулся и быстро исчез за поворотом. Шаман еще некоторое время постоял, поправил шляпу и весело посмеялся, а после растаял в воздухе быстрее любого тумана.
  
  Тем временем Дженерик ушел достаточно далеко вперед, для верности проверяя ближайшие ущелья прицелом своей винтовки. Венки торопливо навьючивал себя поклажей, Уэйн бросился ему помогать, - не все же нести бедняге с оранжевого архипелага. Из низких серых туч вновь полетели к земле редкие крошечные снежинки, ветер задувал в спину, словно подталкивая.
  Метель задувала, заставляя путников зябко кутаться в плащи и жаться поближе к слабому костерку. Над Колдионом нависла зимняя ночь, на безоблачном небе ярко и колюче сияли бесчисленные звезды. Друзья забрались уже далеко на запад, рисунок звезд сменился, стал другим. Венки вздохнул. Все здесь не то, даже небо чужое. Расставшись с шаманом, они осторожно весь день продвигались вслед за Александром, чуть отставая, чтобы их не заметили. Однако шли они уверенно и знали, что никого не встретят. Их явно уводили по намеченному маршруту. Чем выше они поднимались, тем страшнее становились послания, оставленные убийцами.
  Вокруг тянулась унылая, чуть изрешеченная горная местность. По впадинам изредка попадались сиротливо чернеющие голыми ветвями деревья. Ветры сдули снег с вершины, намело так, что пробираться по тонким горным тропам становилось по-настоящему опасным занятием. Неверное движение и будешь сметен в бездну вместе со всей этой массой. Помогал Нордхаур, до поры до времени он испепелял препятствия. Но бедняге приходилось туго. Запасы еды заканчивались, пришлось экономить, а ему было совсем невмоготу выходить из покебола на такой мороз. Жилья не было, все было пусто и дико.
  Кое-как утоптав себе место, друзья разожгли нодью. "Слава тебе Сильвестер!"* - подумалось каждому из тренеров, воспоминания о щедром мальчике из Азалии еще были свежими и теплыми. Притупив чувство голода горячей похлебкой, они сидели, глядя на огонь, что неспешно грыз комель здоровенной сушины. Только теперь оба поняли, в какое безнадежное дело впутались и как непросто будет справиться с дерзкими налетчиками здесь, в их родных краях (Венки и Дженерик все чаще переглядывались, Уэйн оставался безучастным, закутавшись в плащ и выдыхая горячий воздух). Что впереди? Несколько лет назад Венки прошел от Колдурстра до Гряды Диэлги, но все равно он не знал здешних мест, они шел не по горам, а по постоянному тракту. Среди песчаников ходили слухи, что еще дальше на север будет глубокая цепь пещер, где вроде как стоит заброшенный храм - тоже Поверу, но вроде бы из позднего рода, - но как их разыщешь, да и конечно, как выведет их туда погоня? Венки знал об этом и поделился мнением за "ужином". Уэйн пожал плечами, Дженерик тяжело вздохнул, он был подавлен и опустошен.
   Их разговоры, не успев начаться, обрывались на одном и том же месте - как, каким образом, чудом, обманом или какой кровью незаметно подобраться к Александру? И по мере того как один за другим отбрасывались различные способы, лицо Дженерика мрачнело все больше и больше, Венки злился по любому поводу, объясняя свои приступы отсутствием сигарет. Уэйн же вскоре не выдержал и хватанул кулаком по колено.
  - Так не пойдет. - В темных зрачках солдата гнева алые отсветы пламени. - Слишком много думаете обо мне. Пора нам прекратить эту безудержную гонку за смертью, надо, она сама Вас отыщет.
  Он ничего не добавил, но друзья взглянули на него почти с испугом. Умирать - было действительно, что-то не слишком весело... Прежде чем лезть наобум, нужно поработать головой, если, конечно, еще не оставил надежду вернуться домой. Участие в Ледяном Королевстве... заманчиво!
  Что толку сидеть на трибунах и улыбаться во весь рот, глядя, как взрывается овациями зал, как проигрывает твой враг, выигрывает кумир? Что проку дальше тренировать и тренировать монстров, пересмеиваясь с друзьями, бегать взапуски по зеленым склонам приречных холмов да устраивать очередную охоту за значками, строить мелкие каверзы членам ОПГ, втихую таскать у них украденное. Зачем это? Какой смысл это несет? Все это меркло по сравнению с делом, что десять лет назад затеял Уэйн де Зон из Солнечного Города.
  Перед мысленным взором Венки проносились необычайно яркие картины мирной тренерской жизни, настолько зримые, что на время ему показалось - все приключившееся с ним за два года было лишь дурным сном, от которого он наконец пробуждается... И тогда он поднялся, Дженерик удивленно проследил взглядом за действиями подростка.
  - Я выхожу. - Венки был мужественным и самостоятельным юношей девятнадцати лет, крайне смелым и порой безбашенным. Уэйн знал, что он не может и просто не захочет струсить. Вероятно понимал это и сам тренер, он смотрел прямо на опустившего глаза, друга. - Я не могу больше так, думаю ты и сам был готов к этому, Уэйн. Я знаю о чем был ваш разговор с вампиром. Прости, что я послушался его.
  Тренер прошел вперед и уходя в ночь, положил руку на плечо приятеля. Тот не шелохнулся, но еле слышно спросил:
  - Куда теперь?
  Венки промедлил, он как-то об этом еще не подумал:
  - Спущусь в ущелье Сиара, его найти не трудно. А там на Дорогу Победы. Надеюсь, когда все закончится, мы выпьем с тобой в "Сизой Городьбе".
  Уэйн утвердительно кивнул, но в глазах предательски защипало, - уже не были слышны мерные шаги прославленного тренера с Мандаринового Острова.
  
  Прошел день, и еще один, и следующий. Они приближались к переломному пункту восхождения. Здесь, на Перевале Тени, ранее находилась непокоренная сторожевая башня королевства Колдиона. Прошло достаточно много лет с момента установления мира, прежде чем солдаты покинули башню. В Колднессе, совсем недалеко отсюда, ходили слухи, что в башне живет ведьма, которая каждую зиму выходит на охоту и утаскивает детей к себе в горы. Теперь Уэйн и Дженерик могли это проверить. Если бы между ними не преобладала напряженная атмосфера, они бы наверное радовались. Каменные своды прекрасно сохранились, внутри было тепло, даже уютно. Когда же они разожгли огонь, накрыли на низкий стол последние из их мясных запасов, им на миг показалось, что все закончилось. Приятное тепло побежало по телу, они впервые дали отдых натруженным ногам, растянувшись на заботливо оставленных койках. Никакого белья конечно не было, но друзья о нем даже не вспомнили, а повались в слепой глубокий сон. Никакого дежурства они не устраивали. Поели, умылись и легли спать.
  Наступило Утро. Без Солнца - все небо скрывали сплошные серо-свинцовые тучи без малейших просветов. И нигде никаких следов человека или покемона. Землю окутывал зыбкий туман. В немом ужасе природа глядела на взметнувшиеся ввысь на сотни локтей гладкие, словно отполированные, стены; на узкие бойницы выдвинутой вперед башни; на провал широкого рва - и на голую, будто отполированную равнину. Крепь была высечена в теле исполинского утеса, острого, как клык Майтены; его вершина умелыми мастерами была превращена в изящную наблюдательную платформу. Башня стояла как бы на острове, единственном участке суши, окруженной пропастью, отбрасывая тень на оба "берега". С обеих сторон цитадели находились ворота; сейчас их закрывало, кроме створок, еще и поднятое полотнище подъемного моста. Перед стенами - ни камушка, никаких ложбин - сплошная равнина, которую так легко представить себе покрытой телами, пронзенными стрелами.
  Что-то негромко зашелестело, заработал какой-то потайной, тщательно смазанный механизм и ворота опустились на обе стороны Перевала Тени, открылись ворота и на северной стороне появился Уэйн де Зон, державший рычаг обеими руками. Они сладко выспались, скопили последние силы на решающую схватку, вершина была совсем рядом. "Ха!" - без улыбки усмехнулся Уэйн, - "Выживу, развею слухи насчет ведьмы... хотя время уже зимнее, быть может она на охоте?". Руки отпрянули от тяжелой ручки и юноша мерно зашагал вперед, уводя за собой Дженерика, мужчину, который лишь раз струсил в своей жизни и все еще жалел о своей давнейшей слабости. Теперь они шел позади, мрачно глядел в спину чуть горбатившегося тренера, молчал...
  Голые камни здесь кончались. Начиналось высокогорье Колдиона, просторное и чистое. Здесь правда росли лишь могучие великаны ели, но везде чувствовалась жизнь, некая радость и даже крепкий мороз нагонял улыбку. Но не сегодня, не завтра и не днем после. Уэйну лишь предстояло встретить опасность, а значит не стоит уделять внимания красотам творений Гланулоса, следует сосредоточиться на грядущем сражении, быть может подготовить себя к смерти. Солдат гнева был готов ко всему, а вот примерный муж и отец Дженерик с Вишневых Островов, - вероятно нет. Впереди раскинулось огромное белоснежное покрывало, редко прерываемое еловыми, снег серебрился на солнце, морозец был даже приятным. Замечательное зимнее утро. Но вокруг не было видно ни покемонов, ни дровосеков из Миркфилда, которые обычно рубили здесь деревья под Новый Год. Зловещая тишина была подавляющей. Жутко было идти здесь одному, в полной тишине и одиночестве. Страх за то, что произойдет что-то непоправимое, а ты окажешься один.
  Очередной подъем вывел тренеров к сплошной отвесной скале, иссеченной мириадами трещин. Естественный бастион тянулся далеко на юг, в пробоинах завывал ветер. Здесь нужно было свернуть и идти вдоль склона, пока не отыщется резкий поворот в ущелье, финишная прямая... Острая, словно наконечник копья, вершина Колдурстра мрачно взирала на долину мертвой тенью, которая вероятно полностью закрывала деревеньки у подножия. Здесь они встретили еще одно свидетельство верности избранного пути. В снег был вбит широкий деревянный стержень, на который был насажен молодой Ноктовл. Глаза были открыты, в них застыл ужас. Кровь была повсюду, она прекрасно выделялась на снегу, маленькие капельки застыли на пасти монстра и уже успели превратиться в лед. Тело птицы было полностью иссушено, из тела выкачали всю жидкость и теперь она покрывала территорию вокруг, будто сигнальное знамя. Уэйн равнодушно отвел взгляд, его зубы неслышно заскрипели. Дженерик остановился. Обычно, встреченных бедняг хоронил Венки, все-таки к подобным делам он был привыкшим. Теперь товарища не было. "Негоже оставлять его здесь", - подумал Дженерик и потянулся было к рюкзаку, но тут же отпрянул. Лопаты то не было, а копаться в промерзшей земле - дело пустое. Уэйн уже удалился метров на пятнадцать, за последние одиннадцать часов он не сказал ни слова.
  "След", по которому шли мстители, тянулся строго на запад ненамного выше Южно-Болотного Тракта. И надо признать, Уэйн с большим интересом взирал на покинутые башни, и даже крепи, оставленные здесь солдатами великого королевства. Вампиры все же не рискнули устроить привал хоть в одной из этих башенок, они явно боялись этих святых стен, освященных орденом Серафимов в незапамятные времена. Дженерик даже сказал об этом в один из привалов. Мол, противники их движутся без передышки, наверняка вымотаются, главное застать их врасплох. Все-таки, они знали с кем идут сражаться, не раз сталкивались с подобным противником, знали как его победить, но тем не менее, еще ни разу не убили хотя бы одного. Уэйн даже не посмотрел на Дженерика, в момент его пустой реплики, лишь затем как-то отчужденно произнес:
  - Я их видел вчера ночью...
  Дженерик кажется, проглотил встречный вопрос, но он был совершенно необязателен:
  - Стояли, вон.... там, - Уэйн жестом указал на высокий холм, где ввысь поднималась широкая старушка ель, отсюда до него было, быть может, метров триста. - Стояли долго, пока я их не заметил... скорее не почувствовал, а затем... В общем, в глубине сознания я понимал, это лишь иллюзия, видения ими и созданные. Сами они уже давно на гробнице Темного, ждут меня.
  Дженерик не знал что ему делать. Не представлял. Как?! Как ему хотелось побежать вдогонку за Венки, а не за смертью от клыков убийц, а может чего и похуже! Но! Но как бросить Уэйна, как оставить его вот так. "Ладно, я наверное пойду, мысленно мы с тобой. Удачи!". Повернутся и уйти... "Я не могу!", - думал всякий раз тренер и на глаза взрослого мужчины наворачивались слезы. Любимая жена, дети... жизнь только началась налаживаться, а тут верная и скорее бессмысленная смерть. Он был готов умереть. Готов отдать жизнь за друга, за Уэйна де Зона, но... он был уверен, что и он тоже погибнет. "Уговорить Уэйна пойти назад?" - вдруг подумалось снайперу Юга. Исключено. Его только поднимут на смех и еще пуще отправят прочь, только вот ссоры сейчас и не хватает. Дженерик сжимал и разжимал кулаки, он уже давно понимал что не дойдет до конца, он просто не был к этому готов. Но он не знал как проститься с другом, оставляя его наедине с госпожой Смертью, не знал и все ближе приближался к ней сам. И тут Уэйн поднялся с самыми простыми, и в тоже время неожиданными словами:
  - Ладно. Мне наверное пора. Не скрою, рад, что ты провел меня через перевал, - глаза Уэйна заблестели, толи от скрытых глубоко внутри слез, толи просто сказывалась солнечная зимняя погода. - Ха. Побаивался я этой башни, верил россказням про ведьму. Спасибо.
  Дженерик остался сидеть у хорошо справленного костра и недоеденного бульона. Сидел и смотрел вслед удаляющейся фигуре. И когда де Зон уже скрывался за растущими вдоль склона елями, снайпер произнес:
  - Иди же, иди... и очнись ты наконец!
  Опытный тренер - стрелок не сдвинулся с места. Опустил взгляд на землю, достал ружье и начал скрупулезно его чистить. "Я вернусь назад только с тобой, Уэйн де Зон!.."
  
  В прощальных закатных лучах он въехал в ущелье. Древняя дорога, когда-то замощенная трудами бесчисленных рабов Темного, предстала давно заброшенной. Плиты разошлись, потрескались, в широких щелях меж ними поселилась влага и с каждым годом все больше разрушала тракт. Местами дорогу покрывал толстый слой снега - и становилось ясно, что Александр не шел здесь, а мгновенно переместился наверх. Весь их путь, все ради того, чтобы указать Уэйну дорогу, до которой он и сам догадался. А может они хотелись разозлить его, оставляя скорченные трупы покемонов?! Заставить ярости затмить его рассудок? Какая бездарность. Он! Уэйн де Зон, живущий рука об руку с Богом Гнева, всегда использует злость по назначению. Юноша вдруг почувствовал себя уверенней, даже кинжал похолодел, будто удивившись. На память пришли слышанные еще от Тора россказни, что дорога эта была заброшена сразу после смерти владыки, вероятно из-за страха перед призраками тех рабов, что погибли на стройке, либо от духа самого Темного. Но Торерос сразу дал понять, что его душа намного ближе, чем кажется... в кинжале. Быть может сейчас, он ступает по костям несчастных работяг, вдыхает воздух, пропитанный смертью и тиранией! Не это так отпугивало юношу. Все погибшие умерли здесь без ярости в сердце, не так, как погибают воины на поле боя. Их медленно истязали, выжимая как губку, затем выкинули, - взяли новую. Уэйну сразу стало не по себе, и он поспешил отогнать эти мысли.
  Мрак сгущался. По краям дороги запрыгали причудливо-пугающие лунные тени. Они кружили вокруг Уэйна и единожды налетели прямо на него, - сильный поток воздуха резко подтолкнул его вперед, послышался игривый женский смешок. Это уже Натали дразнила свою любимую игрушку. Уэйн остановился, глаза молчали, а сам юноша промолвил:
  - Я уже поднимаюсь. Будь добра дождись меня наверху.
  Тени исчезли тотчас, улетая они разбрасывали в округе уже злорадные крики удовольствия и его предвкушения. Тренер постоял немного и продолжил шаг. Как и менталы, он старался сохранять спокойствие, но лишь затем чтобы накопив ту энергию, злость и ярость, выпустить её на врагов. "Если бьешь, то убивай", - слова, под которыми расписывался каждый яростный тренер собственной кровью. Подписывал и соблюдал. Это учило сдерживать и контролировать агрессию, использовать её лишь при необходимости, и как правило очень результативно. И в этом был весь смысл данной техники. Уэйн де Зон с десяти лет усвоил, что значит - сдерживать злость и давать ей свободу, подключив совсем немного смелости. И вот сейчас, он надеялся именно на это... ну быть может еще немного на свой кинжал.
  
  ***
  Уэйн стоял в глубокой воронке, окруженной острыми пиками Вершины Колдурстра. То, что с равнины напоминает стройный шпиль, на самом деле являлось кратером, быть может глубоко спящего вулкана. Ввысь вздымались тонкие и острые пластинки гор, метров на сорок ввысь, лунный свет сюда не проникал. Со стороны это напоминало самую настоящую Корону, надетую на Короля Холодных Гор. Ущелье выводило прямо сюда, в темный уголок высокогорья. Склеп, усыпальница, гробницы безымянного владыки. Здесь было вечно холодно и темно, вполне уютная атмосфера для вампира. Под ногами Уэйна ярко светилось озеро... Затянутое ледяной коркой оно полностью было наполнено... кровью? Нет, не может быть! Этого не может быть! Уэйн поморщился. Воздух, стены, все вокруг было пропитано запахом смерти. Здесь убивали, мучили, истязали?! Смертные живут в вечном ужасе перед незримой, неотвратимой Смертью, что приходит ночами в образе ужаснейшего существа, против которого никто еще не устоял. Все ищут её, чтоб затем избежать нежеланной встречи. А она живет здесь, на вершине Холодных Гор! Она точно облюбовала себе этот склеп в качестве жилища! Уэйну показалось, что он сходит с ума. В глазах поселилось безумие, он хотел отвести взгляд в сторону, но везде находил цепкие невидимые лапы "старухи". Он зажмурился и тотчас увидел сотни и тысячи глаз, бледных огоньков, увидел покойников - неупокоенных, что взирали на него во тьме своими незрячими, белыми зрачками. В тот миг он громко закричал, чтобы мочи закричал, но остался стоять, где стоял, - Дженерик в долине тотчас вскочил на ноги, заслышав далекое эхо.
  Когда его крик иссох и резко оборвался, он был уверен что умер. Но... неожиданно наступила гробовая тишина - даже неугомонный ветер совсем утих. Он даже смог вновь оглядеться. В центре темного зала, в самом центре озера, где вода была по-особенному красной, находилась могила. Это был настоящий столб, берущий начало где-то на дне, оканчивающийся наверху огромной каменной гробницей. Возле неё стоял, одетый в черное, высокий мужчина с растрепанными волосами, не длинными, но и не короткими. Стоял он спокойно и неподвижно, в закрывающем все тело тугом кожаном плаще. Руки его сжимали белоснежную ладошку прелестной девушки, лежавшей прямо на могиле. Она откинула голову назад и встретила гостя в перевернутом виде, впрочем ей наверно было не в первой. Оба чуть заметно улыбались, молчали и ждали приветствия от Уэйна, считая что сами уже вдоволь успели поздороваться.
  Уэйн вдруг смог выдавить из себя бледную тень улыбки, ему было не до смеха:
  - Натали и Александр. Отличница и Двоечник, - иронично заметил юноша, делая улыбку своих противников все шире и шире. - Думаю, пора перейти к делу. Уэйн договорил и обнажил, черный как ночь, кинжал. Улыбка Александра переросла в хохот.
  - Давно не заходил ты к нам, и хорошо, что печальная традиция нарушена! - говорила Натали, теперь она сидела на надгробии, Уэйн даже не заметил этого.
  Их глаза на миг встретились. Что-то странное блеснуло между ними, но тут же вступился Александр и призрачное видение исчезло:
  - Уэйн. Вижу ты решил нам показать кинжал вновь, так сказать, в полной красе!
  - Ты будешь доволен, - огрызнулся тот, - Вам придется убить меня, чтобы его отнять, но знайте, даже этого будет недостаточно. За мной он закреплен посмертно!
  И вновь хохот. И вновь улыбка Натали. И вновь безумный оскал де Зона.
  - Ты еще ничего не понял, дурачок?! - девушка кокетливо подмигнула, уже находясь в метре от юноши, прямо напротив. - Мы знаем о твоем договоре. Мы не собираемся убивать тебя, мы сделаем тебя нашим братом!
  В сознании зашевелился ледяной древний ужас - точно ископаемое чудовище, странной прихотью судьбы оказавшееся вновь в самый неподходящий момент; готовилось обрушиться на совершенно неготового "воителя". "Торерос ошибся! Он ошибся, когда полагал, что лишь ему известно о секретах кинжала!"
  - Ну подожди, подожди, Натали. - Александр вальяжно махнул рукой, где-то позади Уэйна. - Быть может нам и не понадобиться весь этот пустой договор. Мужчина злорадно улыбнулся, он правил здесь, чувствовал страх и беспомощность противника, замершего на месте с кинжалом наголо.
  - Да, и не делай удивленного лица, мой милый друг. Здесь, в усыпальнице нашего отца и повелителя, нам трижды проще осуществить свой замысел. Воскресить его!!! И дух его, заключенный в этом ноже, сам возжелает вернуться в нетленное тело!.. Нам мешаешь лишь ты...
  Уэйн сглотнул, понимая, что дело начинает принимать серьезный оборот. Тянуть с ним никто не собирался и тогда он резко, что было силы, развернулся и побежал прочь, что есть мочи подальше. Вслед ему летел победный смех Александра... но тут и сам Уэйн неожиданно развернулся и еще громче, чем наследник Тьмы, расхохотался! Противники переглянулись. Тренер получил считанные мгновения. В воздух полетели Дарк Болы, а через секунду на кровавом озере уже стояли все шесть монстров Уэйна де Зона. Горячая волна гнева толкнулась в виски, древняя ярость и безоглядность, надолго заснувшие было в нем, вновь пробудились и ожили. Покемоны почувствовали это, они чувствовали и ту Тьму, что была здесь повсюду, они слышали яростный крик своего тренера, закричали сами и бросились на две изящные стройные фигуры противников. Александр и Натали смеялись, им было даже забавно по одному убить каждого из бойцов тренера, словно откусывая от него самого по кусочку, медленно, как едят мороженое. Они тут же вспыхнули иссиня черным сиянием и обернулись огромными Голбатами. Начался танец смерти, сопровождающийся истошными криками покемонов и радостным писком вампиров.
  Окруженные монстры сражались с яростью, которую Александр не ожидал встретить от такой мелочи! Скептайл палил во все стороны режущим листом, едва успевал заметить мелькнувшую массу Голбата. Армальдо стоял совсем один и отмахивался грубыми точными ударами, они были немногочисленны, но всегда точны и даже единожды, ему удалось подцепить гиганта - противника и с размаху опустить на него свою клешню. Но вампир тут же восстановился от шока и успел уклониться от второй атаки. Враги разлетались в разные стороны, оказывались над головами своих врагов, затем избирали мишень и мгновенно падали вниз, стремясь совершить единственный - смертельный укус. Но все тщетно, если не успевал Армальдо, его тут же страховал огромный Аггрон, охваченный яростью, он кажется лучше всех остальных сохранял ясность рассудка. Тем не менее, Дастокс и Поливил уже лежали без чувств. Первого постигла нелепая участь быть зашибленным клешней Армальдо, а Поливил столь же нелепо встретил атаку Скептайла; по всей видимости вампиры использовали свою скорость и численность самого противника в полной мере возможного. Пилосвайн Уэйна стоял прямо перед тренером, закрывая его своим могучим телом. Сам тренер был не в состоянии отдавать какие-то приказы, все шло от самих монстров, и желание покемона защищать своего учителя здесь, было абсолютно добровольным, - он просто стоял на месте...
  И вдруг все как-то сразу кончилось. Покемоны остановились - враги вновь обернулись людьми; темная кровь, не задерживаясь, растекалась по отполированному камню. У Александра было расшиблено плечо, правая рука беспомощно отвисла. Натали кажется не была ранена. Оба улыбались. Уже через секунду рана мужчины заросла, и даже плащ разорванный в месте ранения, чудесным образом восстановился.
  Александр высоко поднял руки навстречу льющемуся с небес серебристому сиянию луны, чувствуя, что ломится в незримые, но запертые пока что двери, обратился к Неизвестному на неведомом ни кому языке, кроме яростных тренеров! Противные слова разносились по залу со страшным скрежетом, будто невиданное чудовище разгрызало где-то под ухом металл. Уэйн знал эти слова... одна из высших способностей яростных тренеров - "Алые Небеса"... Вздыбилось ставшее кровавым небо и великий огонь снизошел в сердца всех, кем правила ненависть. "Сила, хранившая Вас, пала, увлекая за собой в пучину и безумие". Небо налилось кровью, Александр опустил руки и лицезрел, как пали покемоны Уэйна и он сам на поверхность озера. Все держались за голову так, словно мечтали оторвать её... они мычали и грызли руки от боли?.. Крик Уэйна ознаменовал его поражение... Над головой распахивался черный купол небосвода, сквозь который лилась и лилась кровь. И словно внезапный толчок вошло в сознание ощущение устремленного на него пристального взгляда, несущего в себе отблеск Великих! Юноше не требовалось напрягать память, чтобы понять, кому может принадлежать этот устремленный оттуда взор, - он знал что это мог быть только один из Старших Богов Хелиадора. Рассудок раскалывался на части, сознание уходило с каждой минутой, каждый крик и стон старались унять боль, но тут же приходила новая порция и каждое движение все глубже загоняло в виски таинственные прутья безумия. Начиналась медленная пытка... в конце которой Смерть и Гибель от собственной, сдерживаемой все время ненависти.
  Но произошло то, что не мог предположить ни Уэйн, ни Александр, ни даже сам Торерос. В окрашенный кровью зал залетело что-то светлое, с голубоватым оттенком, будто одушевленный кусок льда стал гостем на мрачной церемонии. Он тут приобрел кровавый оттенок и весь задрожал вместе с тем, как откуда-то севера принесся сильный ветер и едва различимый шепот... Уэйн смог распознать его и тут же приподнялся духом. Шепот вторил руне "Дзиэй", древнему знаку монахов Хайтен... лишь один ментальный тренер поблизости мог сотворить нечто подобное. Уэйн тут же поднялся, боль отпустила... небо вновь приняло прежние очертания, покемоны успокоились, а Дастокс даже пришел в себя. Странный объект покружился на месте и растворился во тьме. Александр и Натали недоумевали, Нечто прервало их заклинание! Как это возможно?!
  Солдат Гнева бережно поднял с земли кинжал. Сейчас он был бледен и холоден, лишь едва заметный игловатый узор все еще оставался багровым. Он долго вертел его и так и эдак, пробовал пальцем острие, проводил вдоль лезвия и даже улыбался, на зло абсолютно обескураженным вампирам.
  - Торерос скоро явится. Вас ждет жестокое наказание Ордена! - заявил Уэйн глядя поверх своих монстров. Александр стоял на месте, разобраться с выскочкой он еще успеет, бежать некуда. А вот кто прервал заклинание, если Торерос мертв?
  - Торерос не придет! - вступила в разговор Натали. - Это место окружено самыми могущественными барьерами, ему не пройти, - девушка говорила, как показалось де Зону, несколько не уверенно, будто сомневалась.
  - Торерос не придет, потому что я убил его. Я наслал на него проклятие, Натали лично срубила ему голову, она сейчас где-то на дне Лоснящей Впадины.
  Глаза Уэйна сверкнули, это было похоже на правду... реальную составляющую всей истории. Не стоило надеяться на вампира, пускай и на такого, как инквизитор Ордена.
  Уэйн в ужасе зажмурился. Быть может Торерос это знал, все знал заранее... Оставалось только одно, сделать то, чего он хотел. Кинжал зашипел, будто кошка, которой наступили на хвост, он вновь стал черным, иглы обратились огнем и сложили полный узор, ни на что не похожий. Когда они сомкнулись, то вспыхнул огонь и хозяин клинка услышал в голове Нечто, похожее на голос. И то, что он ранее отвергал, он попытался расслышать и если возможно, сказать "Да". И тогда изменилось все... Александр оскалился будто дикий зверь, Натали схватилась за голову и отбежала в темноту. Мужчина стоял на четвереньках, показывая зубы, и не понять радовался он, или гневался. Юноша же не без страха наблюдал, как чернота обволакивает его всего, начиная с того места, где ладонь встречает рукоять. Холод дошел до макушки и весь мрак будто впитался кожей, словно губкой. Он вновь стал не отличим от прежнего, но что-то уже было иначе... Кинжал вновь стал бледным, как лунный диск, кажется навсегда. И тут из-за спин раздался чей-то спокойный, доминирующий хохот, сразу же заставивший Все умолкнуть. В нем чувствовалась скрытая сила и властность, право приказывать и карать. Все замерли, застыл и вампир, в хохоте улавливался пугающий и непонятный азарт. Миг. И вспышка озарила зал; будто складываемый из оттенков ночи, в центре стал появляться мужчина, высокий в длинном алом плаще и шляпе, это был Торерос, верховный маг Красной Горы, инквизитор Ирнурийского Ордена, маг крови пятого круга. Он улыбался так широко, что было видно его белоснежные коронки клыков. Александр даже не успел удивиться, как неуловимое движение руки шамана вырвало его черное сердце и отбросило в сторону, словно мусор. Наследник Темного упал на надгробие отца... еще несколько секунд и его грешное тело было испепелено волей Великих, заложивших это правило задолго до появления первого рода подобных тварей. Натали кажется, сошла с ума, понимая что вот-вот и её постигнет такая же участь. Она подпрыгнула высоко-высоко в воздух, минула Торероса, но он и не хотел её останавливать, а лишь проследил за ней взглядом, не пряча улыбки. Она мгновенно оказалась рядом с Уэйном, прыгнула ему на шею, обняла крепко - крепко, как только могла. Слезы стояли у неё в глазах и она сильнее прижалась к нему, шепнула что-то на ухо и в тот самый момент острие кинжала пронзило ей сердце, резко и без колебаний, холодная сталь оборвала вечную жизнь. Слезы уже ничто не держало, воля покидала тело женщины и они хлынули обильной струей на плечи Уэйна.
  Лишь пепел, да прах остались на бледных руках уроженца Солнечного Города. Он сидел, пригнув колено, абсолютно без чувств. Торерос стоял совсем рядом со всей той же улыбкой на лице. Когда он медленно прошествовал к выходу, Уэйн схватил его за подол плаща:
  - Что мне делать? - был его вопрос.
  - Сила, тобой полученная - огромна и наверное неограниченна, ты в праве дополнять и расширять её границы. Но ты смертный. А значит, тебе следует не увлекаться. Ты фактически непобедим, и монстры твои тоже, - вампир метнул взгляд в сторону покемонов, которые стеной стояли вокруг, - Но лишь ты решаешь, нужна ли она тебе, или ты справишься без неё.
  - Возьми кинжал...
  - Нет, в нем теперь мало толку... ты принял всю его силу. Он подчиняется только тебе, тем более, теперь у тебя есть возможность, достаточная сила и власть, чтобы узнать всю тайну этого оружия.
  Торерос зашагал дальше, Уэйн все также сидел на месте. Но кто бы знал, как он хотел уйти отсюда! Лишь когда вампир скрылся за утесом, разнесся его властный голос:
  - Я буду ждать тебя, когда закончится эта ваша... Лига!
  И лишь его собственный хохот вторил его речам, Уэйну было не до смеха. На сердце еще один рубец. Он выполнил долг, но какой ценой! Тяжкий груз лег на его плечи и он совсем не знал, как правильно с ним поступить, совсем не знал. Не знал, стоит ли во всем верить старому спасителю, быть может он очередной враг - друг, который использует его в собственных целях, а быть может это и паранойя. И единственное свежее решение уже было указано, добраться до Колднесса, взять номер в "Сизой Городьбе", щедро выпить и развеять слухи о ведьме Перевала Теней.
  
  Примечания:
  
  Тильдроки - Распространенное название наездников на Рабидаш.
  Альдранда - Изначально детская игра, распространенная на юге Ашерона. Смысл игры заключался в том, что каждый из участников, закрытыми глазами, вытаскивал изображение покемона из коробки. Называл его имя и рассказывал о нем все, о чем его спросят другие участники. Если отвечал на все вопросы, его сменял последний кто задал вопрос, а сам получал по очку за каждый верный ответ. В конце девяностых, игра нашла свое рождение в компьютерной среде и с тех пор выходят её продолжения. Кроме того, по кабельному телевидению часто проходит аналогичное, и очень популярное, телешоу "Альдранда", ведущим которой является сам Профессор Самуэль Оак из Канто.
  "Сильвестер" - он появляется и в сериале "Покемон", в эпизоде "A Farfetch'd Tale"
  
  Episode #9: Your victory... is my defeat.
  Coldness City - 15 January 2007: 22:45
  Он впервые оказался среди такого количества суетящихся, орущих, вопящих, толкающихся и вечно куда-то опаздывающих людей. Гарри вообще неуютно чувствовал себя даже в небольших придорожных трактирах; здесь же, среди равнодушной толпы, ему стало совсем плохо. Он пробирался между снующих обитателей города, словно змеелов возле сплетшихся в клубок ядовитых рептилий. Он хотел быть один. В одиночестве так славно размышлять, так восхитительно-согласно приходят мысли, и можно с головой уйти в любимые книги, которые одни никогда не предадут и не ударят в спину... Поминутно подавляя желание схватиться за покебол, тонулунд осторожно пробирался по нешироким городским улицам, мимо лавок и харчевен, мимо мастерских и гостиниц, мимо игорных домов и тому подобных заведений - последние он старался обходить за квартал.. Несколько раз он ловил на себе внимательные взгляды прохаживающихся тут и там патрулей городской стражи - его встревоженный вид возбуждал в ратниках служебное рвение, однако стоило им завидеть его "Знак", как настороженность исчезала, и они чуть ли не раболепно кланялись молодому учителю. Сейчас, человек на улицах Колднесса, носящий на груди эмблему участника турнира - сравним наверное со знатным аристократом.
  Гарри Оак шагал и шагал, цепким взглядом прищуренных глаз осматривая всякого, у кого на поясе блистали покеболы. Порой вслед ему слышался девичий смех - он был недурен собой, вдобавок обладатель всяческих наград, на него частенько обращались лукавые взоры из-под длинных ресниц; и тогда юноша отворачивался, словно в смущении, на самом деле как же он мог глазеть на других женщин, когда его ждала она...
  Пытаясь разобраться в нахлынувших мыслях, Оак кружил и кружил по незнакомому городу, бесцельно переходя из таверны в таверну, подсаживался к длинным столам, молча приглядывался к соседям... Несколько раз его угостили пивом, местные мальчишки попытались втянуть его в разговор - парень, хоть и не выиграл ни одного турнира, заслуживал уважения, и уж наверняка он должен был разбираться в тонкостях тренировки монстров; однако Гарри, не поддержав беседы, выскочил из таверны так, словно за ним гналась целая армия.
  С каждой минутой, парень все сильнее понимал, что ему не убежать... Повсюду в этом городе "чувствовалось" незримое её присутствие. Ее имя звучало ежеминутно, им клялись и им заканчивали добрые пожелания и напутствия; кое-где в самых богатых лавках висели "Ее" портреты.
  - Я схожу с ума, - юноша коротко подвел итоги дня и неспешно зашагал дальше.
  Лишь к вечеру по уже затихающим улочкам Ледяного Королевства, тонулунд добрался до Дворца Сражений, остановился на мгновение возле края громадной площади "перед многобашенным сверкающим чудом - и решительно ступил на брусчатку. Бои здесь закончились еще несколько часов назад и встретиться они договорились именно на площади.
  Время бежало вперед, юноша несколько раз обошел "квадрат" и уже начал думать о том, что ошибся местом, и встретиться они должны "у пирамид"*. Сама мысль об этом его так пугала, что вскоре он стал форсировать между двумя площадями, преодолевая жалкое расстояние в несколько сотен метров, но ни там, ни здесь Её заметно не было.
  Лишь огромное строение нависало над ним, блестя разноцветными витражами окон и куполами парадных залов; на тонких флагштоках трепетали бело-голубые знамена королевства. Серебром горели ворота - дивное творение; на створках взамен красовавшегося там много столетий герба Колдронской Династии помещалась новая эмблема - три титана: Молтрейс, Запдос и Артикуно тесно переплетались вокруг земного шара. Ворота были полуоткрыты, несмотря на поздний час; в проходе неподвижно застыла стража, - высокие бледнолицые и ко всему равнодушные ратники Колднесса.
  Спустя минуту или две Гарри понял, что легкий ветерок у его лица и в самом деле означал закрывшиеся створки ворот. Стражники молча переглянулись и уже собирались уходить, как вдруг... где-то через улицу, закричал ребенок. В туннеле гулко застучали кованые сапоги, послышались голоса, и Оак про себя презрительно посмеялся над "тупыми" ратниками - кто же идет ловить нарушителя с таким лязгом, шумом и топотом, предупреждая о себе за милю?..
  Приближающиеся к крикам, воины и в самом деле не собирались таиться. На стены упали желтые отсветы их ламп, послышался стук их "электрошокеров" об поверхность переулка, неразборчиво бубнящие что-то голоса... Гарри непременно так и остался бы стоять на площади, но тут подумал... что Она обязательно пойдет этой дорогой, откуда доносились крики. И в несколько шагов он уже оказался внизу улицы, скрываясь за аркой. Не заметив, лежащее прямо у него под ногами сломленное копье стражника, юноша зашагал дальше...
  Первый стражник лежал не двигаясь, Оак лишь покрепче стиснул предусмотрительно взятые с собой покеболы. Звуки становились все ближе.... Ближе... вот-вот... поворот... Пожалуй в самой грязной подворотне города, что доводилось видеть Гарри, второй стражник без памяти бросался на пятерых подростков, с загнутыми кривыми и по странному черными ножами. Свистнул крюк, и изогнутый клюв впился в левое плечо воина, острое жало прошло на удивление удачно, глубоко погрузившись в тело. Рывок - и воин оказался на земле; вторым крюком, зажатым в другой руке, нападавший отразил молодецкий удар палашом какого-то юнца, набежавшего со стороны, видимо кричал именно он. Теперь сражаться против пятерых, он вновь, вынужден один. Гарри удивленно поднял брови. Мальчишку тут же повалили и принялись жестко колошматить сапогами по лицу, Оак и двигаться не думал, внимательно изучая диковинные амулеты на шее каждого. На тонкой грязной веревке была закреплена небольшая ракушка, видимо добытая с южных островов архипелага. Данный символ, знак был хорошо известен Оаку, и вмешиваться в драку, повторяя ошибку стражников ему что-то не хотелось.
  Тонулунд развернулся и зашагал обратно, как вдруг... отчетливый звук падающего тела просвистел сзади. За тот короткий миг, пока распластавшееся в длинном прыжке тело убийцы летело через переулок, Натали Фаншон ничего не смогла бы сделать - ни скомандовать следующую атаку, ни даже просто отскочить в сторону. Нападавших еще было четверо, и один из них уже собирался проткнуть крюком ей шею. Прозвенел глухой выстрел, и оборванец рухнул к Её ногам с простреленной голенью. На другой стороне темной аллеи с поднятым вверх кольтом, стоял Оак в полной решимости застрелить всех остальных. Испуганные лица мальцов искали поддержки друг от друга, но уходить не решались. Выстрел! Гарри вновь спустил курок, метко попавший в сантиметре от ног подростков. И тогда они разбежались, кто куда, один проскочил мимо Гарри, в отчаянии оттолкнув его в сторону. Оак выстрелил еще раз, на этот раз в воздух, и перезарядил обойму. Натали молча подошла к маленькому мальчику, с зареванным, сильно побитым лицом. Эти сволочи хорошенько над ним поработали. Еще боясь поверить увиденному, она прижала кричащего без умолку ребенка к себе, трясущимися руками вернула в покеболл своего Вапореона... На полу лежал стражник, он уже пришел в сознание, убийца с простреленной ногой и еще один без сознания, - лежал в дальнем конце аллеи, повергнутый в нокаут гипер - лучом покемона.
  - Думаю, не получится у нас сегодня свидание Гарри, - Натали говорила это не переставая, покачиваясь назад вперед, не выпуская мальчика из рук.
  Оак как-то осуждено посмотрел на неё, но не с обидой, а как - будто спрашивая, - "Какое, такое свидание?!" К его счастью, глаза её были закрыты.
  - Это просто встреча, - улыбнулся юноша, - мы можем провести её завтра.
  - Завтра матч, Гарри...
  Возникшие у него мысли были короткими и четкими, как те команды, которые он отдавал, управляя могучими своими монстрами. Глаза остались сухи - внутри его разума снова поселилась огромная, черная пустота, давящая сознание, поглощающая и топящая в себе все чувства. Гарри понимал, что это - навсегда и ничто в этой жизни не сможет доставить ему радость; ему оставалось надеяться только на ту великую месть, которой он жаждет уже пять лет. Его трясло еще больше, когда он смотрел на неё...
  Стражник поднялся, оправил одежды, и мерным шагом подошел к раненому. Склонился над его обозленной рожей и совершил то, что никак не ожидал даже Гарри, - четким ударом в лицо лишил его сознания. Затем сел возле девушки и ребенка, внимательно осматривая обоих, словно подозревая их в соучастии нападения.
  ... Когда Натали наконец-то открыла глаза... Гарри Оака уже не было рядом...
  
  - Встреча... просто встреча, - повторяла Натали про себя и боялась открыть глаза, чтобы и никто, никто не заметил её слезы.
  
   "Принцесса" укоризненно покачала головой:
  
  - Дорогая моя, Натали, мысли о мести свили в твоем разуме слишком прочное гнездо. Возможно, найдя себе того, кто смог бы забоится о тебе, так же, как это делал твой отец - вывели бы их вон, но зачем делать тебя непохожей на саму себя? Я понимаю, ты скорее падешь в борьбе, чем смиришься со случившимся... Но вспомни о тех, кого тебе неминуемо придется убить ради осуществления твоих планов! Они-то ведь ничем не виноваты перед тобой!
  - Нет! Замолчи! - вот - вот и девушка сорвалась бы на крик.
  
  "Принцесса" молча улыбнулась...
  - Как это не виноваты?! - вскипела Натали. - Они все гнусные предатели! Те, кто поступил на службу к убийцам, - все они предали закон! По законам божеским и человеческим за измену всегда полагалось одно наказание - смерть!
  
  Брови "Принцессы" неодобрительно нахмурились.
  
  - Нет, это уж слишком. Тебе не кажется, девочка моя?
  - И все же, я сделаю, как решила!
  
  "Принцесса" величественно пожала плечами:
  
  - Я не могу удерживать тебя, это я твоя пленница, а не наоборот. Иди! Но помни: ты еще пожалеешь о том, что отринула мою помощь. Тебе как воздух необходим настоящий друг.
  
  Удивительный диалог, который состоялся между Натали и... Натали, к счастью никто не видел и не слышал. Она заснула, даже не сочтя нужным дойти до дома, в котором остановилась. Скрестив колени и прижав к ним свою головку, она чуть слышно сопела в приемных покоях больницы, в которую доставили бедного мальчика. К счастью, ничего страшного. Раны обмыли, наложили швы, и уже были готовы отправить пацана домой, только вот доброта местных медсестер не позволила отпустить беднягу голодным.
  Доброта девушки разделила её комнату с сиротой, который теперь молча шел с ней, испуганным взглядом встречая каждого прохожего. Натали тоже молчала, сил говорить не было, в глазах застыл какой-то первобытный страх, причины ему не было. То и дело девушка ловила себя на мысли, что не может понять, а о чем она думает сейчас... В сознании было пусто. Он даже не попрощался... он ничего не сказал, он ушел...
  - Какая я наивная! - она остановилась. Киан, так звали мальчика, тоже остановился.
  С безумной яростью она смотрела на морозно - чистое ночное небо, узнавая в каждой звезде физиономию Гарри Оака. Ярость превратила прекрасное лицо в ужасную маску, но даже она сама не могла понять, что причина столь ярких эмоциональных взрывов, вовсе не юноша из Алобастии.
  - Я люблю! Точно. И он тоже... я знаю. Тогда почему все так плохо, почему так больно?! - такой простой, и такой сложный вопрос так крепко засел в голове у воительницы с Шамути, что напрочь лишил её сна, если и не навсегда, то на эту ночь точно.
  Тут, она вспомнила о сиротке и посмотрела на него своим обычным, ангельским, личиком. Киан даже улыбнулся:
  - Мы почти пришли... холодно сегодня, - девушка улыбнулась, схватила мальчика за руку и почти побежала вниз по Улице Расставаний.
  
  Первые торговцы, разносчики, грузчики и пекари уже вылезали из своих постелей, когда они добрались до малоприметного дома подле самой городской стены. Вид строения выдавал знатность рода его обитателей, но и в то же время - их нынешнюю бедность. Гордый герб на фронтоне совсем облупился, став почти неразличимым, ступени высокого крыльца выкрошились, штукатурка обвалилась, обнажив во многих местах каменную кладку. Когда-то большие окна во многих местах осыпались и были заштукатурены. Въезд во двор закрывали покосившиеся ворота, краска на них почти полностью слезла, проржавевшие петли едва держались. Натали хорошо платила за свою комнатушку на втором этаже, и пожилая пара никогда не вмешивалась в её дела, не задавала вопросов и лишь звала спуститься, когда был подан обед.
  Как - бы не бедны были хозяева, внутри дом походил на небольшой музей. Многочисленные картины, скульптуры помнившие на своем веку, едва ли, не всю историю рода уныло свисали тут и там, покрытые пылью и паутиной. Старики спали, и не проснулись, когда Фаншон и Киан поднялись наверх, со скрипом, захлопнув дверь.
  
  Все пережитое отняло у Принцессы так много сил, что она провалилась в черный сон без сновидений, едва улегшись. Киан, кажется, заснул еще быстрее, устроившись на полу, подле кровати своей спасительницы.
  
  ***
  
  Он шагал со скованными за спиной руками; отчаяние, страх и боль неотлучно следовали за ним, пристально следя за каждым движением драгоценного пленника. Гарри попытался поговорить с ними, однако молчаливые его чувства, наградили его такими затрещинами, что он счел за благо оставить эти попытки.
  Юноша заходил в каждый, встречаемый им на пути, кабак. И тогда он сидел подле камина и неотрывно смотрел в огонь. Значит, она уверена, что он никогда не смог бы пойти дальше, держа её за руку! В нем поднималась странная и горькая злость - на себя, на весь мир, на прошлое, на будущее... Ледяное Королевство... Встреча с былыми друзьями разбередила душу, вновь оживив старые, давно забытые раны: он вспомнил ослепляющий шок, потрясший его, когда он узнал, кем является Учитель Рух на самом деле; он вспомнил ту девочку, которую он, сам того не желая, обрек на верную погибель...
  Сидеть он не мог, тело пыталось найти облегчение хотя бы в постоянном движении. Еще длилась ночь и до рассвета было далеко, однако Гарри знал, что уже не сможет уснуть. Ждать больше было нечего. Натали скоро должна будет покинуть здание больницы... и она глупая, наивная и неоправданно добрая в опасности!.. Теперь он твердо знал, что не в состоянии стать спутником для неё, как бы этого не хотелось. Не может... не в силах.
  Оак сплюнул в теплое пламя камина, залпом осушил стакан "скотча" и вышел на улицу, обвязав вокруг шеи теплый шарф. Натали Фаншон, сидя в больничном крыле, провалилась в сон, закончив странный разговор с загадочной "Принцессой".
  
  ***
  На следующее утро
  Утром Натали пробудилась на удивление свежа и бодра. О предстоящем поединке думалось спокойно, без страха и гнева, и это было правильно: чтобы победить, ей, великолепной Принцессе, следовало оставить все гневные и невыдержанные мысли, вообще забыть, что перед ней друг, представить, что на неё будет наступать просто бездушная машина с монстрами, удары которых надо отражать. Только так, при полном внутреннем спокойствии, Натали могла надеяться привести в действие скрытые запасы своих сил. Она вздохнула с облегчением и поднялась на кровати... но внезапно, её радостная детская улыбка уступила место какой-то странной гримасе страха и удивления.
  Рядом с кроватью, развалившись на стуле и закинув ноги на подоконник не лежал, не сидел Гарри Оак, сильно выпивший, прикончивший литровую бутылку чего-то горячительного, девушка в этом и не хотела разбираться. Он не спал, а как-то печально глядел в окно, на то, как утренний снег покрывает улицы прекрасного города.
  Девочка, смущенно прикрылась одеялом, но не произнесла ни звука. Огляделась. В комнате царил мягкий, душистый полумрак. Горело лишь несколько свечей, да еще в камине слабо тлел умирающий огонь. На пушистом ковре она увидела скрючившуюся, обхватившую руками, и подтянутые к подбородку колени, фигурку с черными густыми волосами. И вдруг поняла, что это ей только кажется, на ковре лишь помятое одеяло, отброшенная в сторону подушка, белоснежная простынь... но Киана не было. Мальчик исчез, она все еще молчала.
  Левая рука юноши потянулась к полу, пытаясь поймать желанную бутылку, и смочить горло еще разок, теми жалкими каплями, что осадком покрывали донышко. Тут она не выдержала и заговорила:
  -  Что это! - резко начала Натали, в голосе её слышалось нескрываемое раздражение. - Что ты делаешь в моей комнате, в таком виде, в такой час? - продолжала она с нарастающим гневом, и Оак потом никак не мог вспомнить, как он не свалился вниз от этих слов. - Почему я должна терпеть все это. Где Киан?
  Гарри удивленно поднял брови, запрокинув голову вместе с бутылкой... Натали вслух прошипела что-то неразборчивое и вскочила вниз, поплотнее обернувшись в одеяльце. Теперь она загородила дневной свет и мрачной своей тенью накрыла юношу, в глазах которого читалось полное безразличие.
  - Ты что пьян?! - завопила девушка и получив в ответ лишь молчание, испуганно прикрыла ротик рукой. Над Колднессом медленно разгоралось утро, звезды быстро бледнели, готовясь отойти к дневному сну.
  - Киан ушел... на рассвете. - Начал Гарри вполне трезвым голосом.
  - ... Как ушел? Куда.
  Подросток усмехнулся:
  - Куда? Такие, как он, не терпят стен. Они любят свободу, вот он и ушел... Попросил, поблагодарить тебя за... спасение.
  - А что ты? Что ты тут делаешь?!
  Гарри промолчал...
  - Мда... думаю мне действительно не следовало появляться. - Он поднялся и стал уходить, неслышно, как и появился.
  - Постой...
  - Увидимся на тренировке, принцесса...
  Оак закрыл дверь и было слышно, как он начал спускаться по лестнице. Натали не ответила - просто сидела, откинувшись и прикрыв глаза. Ей было не по себе, а чей-то внутренний, злорадный голос буквально кричал: "Свободна! Свободна! Свободна!.." Тут она что-то поняла и подскочила окну; провернула ручку, раздвинула ставни и почти наполовину вылезла наружу. Гарри Оак неспешно шел вдоль улицы...
  - Гарри! - позвала она.
  Подросток остановился...
  - Я не надеюсь, что ты сам расскажешь мне все, потом, - спокойно сказала она, вылезая в окно все больше. - Потом, после матча, как бы он не закончился.
  Оак ничего не ответил, поднял вверх руку и скрылся за первым поворотом. Натали немного подождала и, вдохнув полной грудью свежий морозный воздух, закрыла окно.
  Хозяева еще спали. Девушка быстро делась, - черные спортивные штаны и синяя спортивная куртка. Волосы свои она собрала на затылке и закрепила заколкой, - они не должны помешать тренировке. Быстро заправила кровать, убрала в шкаф белье, которое благородно пожертвовала для Киана. Одела кроссовки, как можно тише открыла дверь и стала спускаться в гостиную.
  Ступени, стертые почти до половины; первый этаж, уводящий в темноту коридор; повсюду старинная вычурная мебель, вся черная, в мелких завитках причудливой резьбы... И нигде ни одного зеркала. По стенам висели гобелены, теперь уже выцветшие и почти что сгнившие, на которых невозможно было что-либо различить. Все это было уже таким знакомым, и почти, родным. Есть как-то не хотелось, поэтому оказавшись на кухне, заставленной грязной посудой, в воздухе которой все еще чувствовался запах горелого, Натали лишь выпила стакан апельсинового сока. Солнце ласковыми лучами заглядывало в окно, торопило. Девушка улыбнулась сама себе, как всегда делала утром и надев перчатки, вышла на улицу. Закрыла дверь на ключ.
  
  Пробежку свою, Натали всегда устраивала вместе с Вапореоном, её несомненным лидером. Покемон обожал подобные упражнения с хозяйкой и старался не уступать ей. Тренер разговаривал с учеником, во время бега, и при этом ни чуть не уставал. Заинтересованные взгляды прохожих её совсем не интересовали, и наверное в своем корне, не имели смысла. Она не думала и о матче с Гарри, сейчас её волновал лишь боевой дух, настрой и физическая готовность всех её монстров.
  Несмотря на то что она бежала куда глаза глядят, ноги безошибочно вынесли ее к Тренерскому Клубу. Было начало десятого, а здесь уже было полно народу. Калитка была не заперта, даже более того - распахнута настежь. Возле неё курил юноша среднего роста в черном камзоле, при этом пил банку газировки и разговаривал с парнем повыше, который тоже курил, но пил нечто покрепче. То был Митек, и вероятнее всего, дожидался он именно Натали, загородив ей проход:
  - Здравствуйте! Я хотел пожелать вам удачи!
  - Мм... спасибо большое, - засмущалась девушка, стараясь пройти дальше, - А мы знакомы?
  - Нет! Я просто хотел Гарри позлить.
  И тут она заметила, что на крыльце стоит Оак, с закрытыми глазами. Совершенно точно можно было сказать, что он слышал Митька. Рядом с ним стоял Эш Кичум, внимательно перечитывающий лист бумаги, некий мужчина, уже пожилой в белоснежно-белом одеянии, наверное серафим... Все трое молчали. И Натали проходя мимо, не стала нарушать тишины.
  Тихо играл рояль, несколько молодых ребят пробовали себя в бильярде. Молодая женщина разносила завтраки, тренера покемонов внимательно смотрели свежий выпуск новостей, - Натали с улыбкой услышала свое имя и поспешила миновать гостиный зал, - выйти на манеж.
  Постепенно коридор расширялся, мало-помалу обратившись в просторный купольный зал. Углы в нем заполняли целые заросли светящихся кустов. В остальном помещение было абсолютно пустынным и обширным. Прекрасный спортивный зал. Ближе к стенам было устроено нечто вроде трибун - сейчас они в основном пустовали. Несколько тренеров беседовало с учениками. Среди них Натали узнала своего друга и приветливо помахала рукой, широкой улыбаясь. Уэйн де Зон, сразивший наповал всех своих соперников, спокойно дожидался следующего тура и здесь был явно для того, чтобы посмотреть тренировку Наташи, как только он её называл. Он тихо подмигнул девушке и сделал вид, что занимается своими делами. В самой глубине зала "принцесса" увидела огромный очаг. Там горел огонь, и подле него сидела, уронив руки на колени, одинокая женская фигура в серых одеждах. Заслышав шаги приближавшихся с гостиной, Натали выпустила Джинкс и показала той на центр поля. Вапореон послушно задремал недалеко от очага.
  - В предыдущем матче, все получалось просто прекрасно.
  Джинкс радостно захлопала в ладоши:
  - Но, тебе не достает внимательности. Если мы не научимся верно оценивать опасность в поединке, не сможем моментально определять наиболее опасную мишень, - мы проиграем сегодня. - Лицо Натали по-прежнему отображало добродушие, что помогало её покемонам на каждой тренировке.
  Без слов, тонулунд подошел к шесту, что стоял у стены. Стащила с него несколько дисков и на ходу, приближаясь все ближе и ближе, принялась их кидать прямо в монстра. Что удивительно, покемон был готов и сбивал мишень за мишенью... внезапно, Натали щелкнула пальцами и дремавший все это время Вапореон весь вытянулся и запустил не слабую струю воды в спину Джинкс. Каким образом, бедняга должен был избежать и этой атаки, было ведомо лишь самой Натали. Но монстры ей верили, хотя сейчас один из них весьма в дурном нраве что-то кричал Вапореону, с ног до головы, промокший от водомета.
  
  Тренировка продолжалась до полудня, но Гарри так и не появился. Хотя возможно... он проведет её прямо перед матчем, ведь всем известно, что Оак любит заставить "попотеть" своих учеников непосредственно перед схваткой. Но... Натали скорее хотела верить в это, чем верила. Что-то подсказывало ей, он не появится до самого последнего момента.
  
  ***
  Ночь Накануне
  По ведущей от Южных ворот к Дворцовой площади улице Короля, на которой возвышалось здание городской больницы, лениво тащились ночные гуляки. Шли они вразвалку, слышались громкие разговоры вперемешку со взрывами грубого хохота, когда кто-то отпускал плоскую шутку. Стражник, проходивший мимо, все же погнал их вперед, и теперь они брели, по темным дорожкам, думая, однако, не о сбережении собственного здоровья и сна жителей, а лишь о том, где бы добыть выпивки побольше и подешевле. Гарри передернуло от гнева - этот сброд не имел права даже называться людьми. Следовало сейчас же сорваться и выдать им по первое число!
  Оак шел следом, не желая попадаться на глаза столь нежелательной компании. "Тем более, где-то впереди шагает Натали с Кианом... с этим наглецом, вором, убийцей! Но лучше, чтобы они пока меня не видели... Киан глуп... слаб, но хитер. Он обязательно попадет в дом Роузов..." Пользуясь весьма убедительным прикрытием, в виде четырех сильно выпивших мужчин, ну в полном расцвете сил, юноша не спешил и шагал, все сокращая и сокращая расстояние. Натали, с яростью, посмотрела на небо в окончании улицы Расставаний.
  Тонулунд не носил часов, и поэтому сколько времени заняла у него дорога, - он знал весьма примерно. Судя по небосводу, еще было далеко до четырех часов ночи. Они дошли до угла широкой торговой улицы, по которой еще не так давно лился нескончаемый поток тренеров и их болельщиков, накануне открытия турнира. Нефтяные факелы были уже погашены, однако в щели между обледеневшими ставнями, на окнах трактиров и таверн пробивался багровый свет, подле входных дверей в подобные заведения уже толпились подгулявшие завсегдатаи. Четверо "спутников" Гарри, так его и не заметивших, быстро нашли себе место возле костра, разведенного у подножия стены центрального трактира. Там уже грелось несколько человек, к удивлению юноши, совсем трезвых. К их общему несчастью, по просьбе новых постояльцев, "ночных гуляк" в такое время - никуда не пускали.
  Оак успел сделать лишь несколько шагов по брусчатке, как все тело охватила быстрая холодная дрожь. Прежде чем он успел удивиться этому, тело само по себе метнулось в глубокую, залитую мраком щель между двумя домами. Переводя ужас в дрожь, подросток задышал быстрее. Осторожно, и моля Богов о защите, тренер выглянул за угол. И тотчас, покрывшись холодным потом, вжался в шершавую ледяную стену кабака. Там у костра сидел высокий, даже слишком, высокий... мужчина. Его худоба, тонкость, - особенно в плечах, - была странной и какой-то пугающей. Голову его скрывал столь большой капюшон, что непонятно было, и как, он видит дорогу при ходьбе. Он молчал, смотрел прямо в ту сторону, откуда выглядывал тонулунд. Оак был готов поклясться, что его заметили. Страх завладел им, он поддался ему и даже не думал о сопротивлении. Но... этот ужас был так знаком, эта фигура, этот взгляд... что если это Он...?! Но Гарри не вернулся даже посмотреть еще раз и, убедив себя, что пора навестить дом Роузов, быстро побежал на север.
  
  ***
  Киан с досадой покрутил головой. Хоть он и успел сорвать свой амулет на тоненькой веревочке в последний момент, красненькая струйка вокруг шеи говорила о том, что "груз" Братства был необычно тяжелым. Руки его были умыты в крови, не смотря на столь юный возраст, количество совершенных им краж давно не поддавалось исчислению и значения каждой из них, он не придавал ровно никакого. Мальчик не думал о себе, ни о ком другом, кроме своей бабки, единственном человеке, который у него остался и жил в окрестностях города. И подумал о ней, сидящей у окна, - в простой, бедной, темной одежде. Лицо ее, исхудавшее, с ввалившимися щеками, и голодный блеск в глазах говорили, что она не ела уже по крайней мере три дня. Киан оскалился и не слышно, поднялся рядом с кроватью. Натали, отвернувшись к стене, спала. Было совсем темно, ночные тучи закрыли лунный свет.
  Он сделал лишь несколько шагов, когда пальцы наткнулись на гладкие доски высокого шкафа, в который, как он хорошо запомнил - девушка положила свою одежду. По ночному времени дверь была закрыта, однако для Киана это давно стало уровнем детских игр и проказ. Вор осторожно просунул в щель лезвие ножниц, подобранных в этой же комнате. И после нескольких неудачных попыток отодвинул запор. Дверь чуть слышно скрипнула, поворачиваясь на хорошо смазанных петлях, и отворилась.
  
  Киан не думал ни о чем в такие моменты. Сознание было настолько чистым, нетронутым, будто готовилось принять огромный поток новой информации и тотчас среагировать. Но, при этом, вор почти не волновался, - операция повторялась уже наверное сотый раз. Порывшись в карманах пальто, куртки, - мальчик тем не менее сумел обнаружить кошелек. Девушка шла на свидание, на которое пригласили её... но денег внутри было очень даже достаточно. Киан промедлил. А затем, словно выругав себя, отсчитал с треть наличных, вытащил и спрятал в карманах брюк. Осторожно закрыл дверь шкафчика и зашагал к выходу.
  
  Преступник осторожно отодвинул засов двери. Чуть приоткрыл её и выглянул наружу. Он ожидал услыхать ожесточенный лай местных сторожей и готовился в случае чего тотчас броситься наутек, однако все было тихо. Страх на время отступил. После кошмарного дня, какие-то побои полиции ни чуть не пугали двенадцатилетнего парня. Он покрепче сжал наличные в карманах и двинулся к калитке... но...
  
  ***
  
  Единственный, мощный удар сбил беглеца с ног. Жалкой кучей он рухнул в снег. Киан перевернулся на спину и воочию увидел перед собой Абсола, однако теперь глубокие его глаза смотрели холодно и непреклонно; приговор дерзкому мятежнику был уже вынесен. Гарри показался тотчас. Все это время, тонулунд терпеливо наблюдал за звездами в заброшенном садике Роузов.
  - А... это ты... - жалкий вор нашел в себе силы презрительно усмехнуться. - Что же еще ты мог сделать со мной, кроме как подло подкараулить и напасть сзади?
  Абсол посильнее надавил лапами на грудь мальчика, тот совсем не отреагировал:
  - Учитель, прикажи удавить эту гордячку! - подумал про себя покемон. - Прикажи, мой господин!
  Гарри подошел ближе, холодно посмотрел на Киана, склонился над ним. Воришка был хитер, но видимо глупым, потому что все также сжимал украденные деньги в карманах. Оак цепкими лапами, одним резким движением вытащил деньги. Мальчик подумал было сопротивляться, но Абсол, теперь уже ощутимо, запрыгнул на него, окончательно прижав к холодному зимнего снегу Колднесса. Подтаявший снег начал неприятно покалывать спину.
  - Уходи отсюда! - тренер говорил, не оглядываясь на жалкое подобие человека.
  В голове у Киана проскочила безумная мысль что-то возразить, но все было таким очевидным. Он должен вернутся с пустыми руками, и сообщить своим покровителям, что сегодняшняя афера провалена... провалена по его вине. Либо дождаться стражи, вместе с этим псом у себя на груди. Мальчик вскочил, едва монстр это позволил и пустился наутек. Гарри же, чуть помедлил, зашел в дом и закрыл дверь на засов.
  
  Юноша оказался внутри. Подобная структура зданий была хорошо ему знакома, он сам жил в таком же, немного западнее этой улицы. Он добрался до лестницы, ведущей на второй этаж. Дверь в комнату была наполовину открыта. Сейчас, Оак думал только о Натали, это было очень странно. День, протекающий столь скучно и столь медленно, закончился совершенно неожиданно. И нельзя сказать, что приятно. Полная неразбериха в его отношениях с "принцессой", стычка с местным "Братством" и загадочный тип у трактира... "...это был Он?!" - спрашивал Гарри себя постоянно. Но сейчас, сейчас следовало обо все забыть. Единственное верное, и чего хотелось всем сердцем, это поговорить сейчас с Ней, поговорить и быть согретым её искренним теплом. Этого так хотелось! Ему предстояло вызвать у себя такое, к несчастью, редкое состояние, когда ты словно растворяешься в потоках протекающей сквозь тебя воли и мысли близкого тебе человека; ты растворяешься в этих потоках, ты повелеваешься им - полагаешься и надеешься, что они вынесут тебя к единственному и верному концу. Он улыбнулся!.. Гарри Оак улыбнулся!.. и быстро зашагал, не слыша, как из комнаты доносится оживленный диалог.
  Когда подросток забежал в комнату, "принцесса" и Натали Фаншон о чем-то спорили. Он невольно вздрогнул. Прижав колени к груди, зажавшись в углу своей крови, девушка смотрела куда-то вперед, сквозь вошедшего, пустым - отсутствующим взглядом. Она покачивалась взад, вперед. То мычала, то принималась плакать, то хохотать. Гарри с отвращением понял, почему Натали так хорошо платит Роузам. Все увиденное и услышанное им хлестнуло по нему, точно огненный бич; от первых же слов, достигших его, он задрожал точно в лихорадке. "Они" говорили о нем, и кто из них кто, Оак не имел ни малейшего понятия...
  Когда девушка вырубилась, Гарри сидел прямо напротив, вжавшись в угол комнаты от напряжения. Некоторое время, хозяйка усиленно дышала... потом замолкла и крепко заснула. Тогда тонулунд поднялся, заботливо укрыл её одеялом, убрал волосы с лица, поправил подушку и поцеловал в лоб. Что делать теперь, он не знал. Уйти домой, и заснуть, - даже не приходило в голову. Он боялся за Натали, и знал это. Поэтому, вернул деньги на место, заметив что Киан взял их меньшую часть, отыскал на полке свой любимый "скотч", запрыгнул на стул перед окном и тихо прошипел: "Еще один день моего прекрасного путешествия!".
  
  Coldness City - Battle Palace - 16 January 2007: 20:21
  Минул день, наступил вечер; закат, кроваво-алый, предвещал битву. И она воистину разразилась, как буря после продолжительного затишья. Воздух был полон напряжения, трибуны молчали, пожалуй впервые за весь чемпионат... на овальном, весьма небольшом поле сражался Гарри Оак, и его вечный соперник Натали Фаншон, легендарная "Принцесса", известная среди команды "АКВА", как "Серебряный Мститель".
  Шел второй раунд этой схватки. Гарри медленно поднял голову, такого его, еще никто и никогда не видел. С трудом, он посмотрел на свою соперницу, ожидая увидеть скорее мрачную, обтянутую черной одеждой фигуру... Однако перед ним стояла невысокая, очень стройная молодая девушка, облаченная в просторный бело - голубой плащ, стянутый на немыслимо тонкой талии узким поясом из искусно пригнанных друг к другу сапфирных камней. Черны были лишь её длинные волосы, заплетенные в две толстые косы, перекинутые за спину. Изящные руки держали небольшой легкий меч со скромной рукоятью. Взгляд юноши был нечеловеческим: два огромных глаза со странными зелеными кругами вокруг черных зрачков. Тонкие бледные губы были плотно сжаты. Оак опустил взгляд, бессильно оглянулся на трибуны, они словно пришли посмотреть казнь, а не матч... "Все стало таким бессмысленным", - в отчаянии подумал про себя тонулунд, ощутив себя клоуном в цирке... Хотелось заплакать, но юноша не знал как именно это делается. Натали же, "принцесса" именно она сейчас стояла на поле и отдавала команды, невозмутимо наблюдала лишь за действиями своих покемонов и монстров оппонента. Где-то чуть правее центра Джинкс продолжал свой поединок с "Золотой Серединой" Оака, - Магмаром и Абсолом, и пока никто из искусных противников не мог достать соперницу, тренер усиленно молчал, "считая ворон".
  В нескольких футах от "Принцессы" замер Абсол. Впереди же, Джинкс и Магмар, продолжающий попытки своего огнемета. Темный пес набрал воздуха в грудь и крайне быстро выстрелил ледяным лучом, прямо в спину своей цели. Натали Фаншон щелкнула пальцами и Джинкс, неведомым образом успела среагировать на эту атаку. Гордый и великолепный выстрел пропал зря; более того поразивший Магмара и отбросивший беднягу метров на восемь. Очевидно, Оак никак не предполагал, что неведомая никому тактика "Принцессы" окажется настолько разрушительной, но он ведь ничего не делает! Однообразные атаки, бесконечные повторы. Болельщики начали вопросительно переглядываться. Уже спустя минуту, Джинкс сумел добить Магмара, сильнейшего из всех монстров Оака.
  
  Абсол с надеждой оглянулся на тренера...
  - Быстрая атака! - скомандовал Гарри.
  Пес кивнул и словно молния очутился где-то возле неповоротливого Джинкса, поразив того невероятно сильным ударом. Толи, покемон был переполнен ярости, толи это было случайностью, но монстр "принцессы" улетел в ограждение с невероятной скоростью и пал, потеряв сознание. Абсол оскалился и улыбнулся одновременно, оглянулся на тренера... но... вместо обычно, поднятого вверх большего пальца руки, Гарри стоял и равнодушно рассматривал поднявшуюся пыль.
  
  Левая рука Натали уже сжимала покеболы. Одним махом по команде, она выпустила свою последнюю парочку. В воздухе ярко - ярко вспыхнули свежие бойцы, Абсол подготовительно отпрыгнул назад. Едва почувствовав под ногами твердость, вперед ринулся Вапореон, прямо над ним недвижно парил Фироу, ожидая чего-то. Покемон Гарри напружинился, чтобы совершить один верный прыжок и разом покончить с "ящерицей", однако поток низвергавшегося на него воздуха сверху буквально давил, - пригвоздил беднягу к поверхности стадиона. Так Фироу послушно махал своими огромным крыльями, Вапореон стремительно приближался, а Абсол пытался переставить вперед непослушные лапы. Он оглянулся на тренера с мольбой и тотчас потерял сознание; лобовая атака монстра "принцессы" добила и без того обессиленного монстра.
  Зал дружно охнул. Где-то прокатился смех... Тогда Оак понял что делает еще хуже. На себя ему было наплевать, о Натали он старался не думать. Но вот его покемоны, те единственные друзья, которые у него были, сейчас всеми силами пытаются осуществить Его мечту. И пускай, оно ему уже не надо. Они стараются...
  Гарри Оак решительно поднял взгляд. Трибуны словно почувствовали то изменение, что произошло в этот момент с их кумиром, и сначала неуверенно, сначала совсем немногие, а затем и добрая половина Дворца Сражений начала скандировать, хлопая руками: "Гарри - Гарри - Гарри - Гарри!"
  Скрежеща зубами от режущей глаза и ломающей виски жестокой, почти непереносимой боли, он вонзил свой взгляд еще глубже; чувство было такое, словно он сам загоняет в себя тупой иззубренный нож. Тогда он услышал своих фанатов... отзвук собственного имени от стен поля, помог преодолеть ему внутреннее напряжение, что таилось в нем и готово было вырваться наружу истошным криком. Все вдруг затихло, затихло внутри него. Лишь люди, дружно стояли и выкрикивали: "Гарри!".
  На поле появились его последние покемоны. Кробат и Эспеон дружно оглянулись на мастера, он кивнул им и они молча ответили. "Принцесса" уже закричала что-то по ту сторону поля, волна её воодушевляющей энергии сотрясла стадион вновь, наверное без конкретного приказа Фироу и Вапореон ринулись в атаку, морды их были полны какой-то, нет не безумной, первобытной ярости. Глаза их горели огнем, словно они уже увидели удачное окончание матча. Оак не слышно что-то скомандовал. Кробат, известный за свои скорости, фактически исчез из виду. Эспеон повторил его действия, видимо переместившись. Атакующие резко затормозили, почти у ног тренера из Алобастии. Поглядели на него, а тот холодно улыбался. Верно, он хотел выказать этой улыбкой расположение и приязнь, но в глубине его взора вдруг мелькнули льдинки холодной расчетливости. Он улыбался, потому что так полагалось. Фироу и Вапореон внезапно жутко перепугались. Словно из-под земли вынырнул Кробат и, обвив крыльями добычу, сладко укусил бедного Вапореона, тот запищал и повалился на пол. Фироу сумел уклониться от атаки Эспеона и теперь уже ринулся спасать напарника, Кробату пришлось отступить перед гигантской птицей и вновь исчезнуть. Но! Не тут то было, озверевший Вапореон зубами впился в крылатые лапки "вампира", и держал их с таким неистовым рвением, что казалось вот - вот и оторвет. Гарри скомандовал что-то и Эспеон тотчас явился на подмогу, атакуя психолучом собрата, земноводное плашмя упало на землю, но уже из последних сил, сумело-таки выпустить водомет в "кровососа". Кробат и Вапореон пали.
  
  Трибуны стихли. Матч, который назовут "историческим" и феноменальным по накалу эмоций, вот-вот закончится. По покемону, у каждого тренера. Единственный шанс заполучить кубок мира, в любой момент может быть упущен. Было так тихо - Оак слышал толчки собственного сердца. Эспеон словно оцепенел, Фироу медленно летал вокруг, хищно нацеливаясь на добычу. Воздушное преимущество хоть и играло незначительную роль, все-таки предоставляло Натали определенные варианты. У Гарри же была единственная и нелепая возможность, смело атаковать первым, где внезапность будет играть решающую роль.
  Гарри сомкнул руки на груди. Это жест знали многие, и он значил, что мастер принял решение. Эспеон посмотрел на своего учителя. Сначала почувствовалось, будто в обращенных на него глазах мелькнуло нечто похожее на сочувствие, и на несколько мгновений монстр позволил страху завладеть собой; однако, когда глаза "заговорили", покемон вновь стал спокоен и бесстрастен...
  
  ***
  
  Эспеон будет повержен, после того как неудачно произведет быструю атаку. Фироу окажется готовым к этому и ловко парирует, после чего сокрушит оппонента контратакой. Гарри быстро покинет стадион, и собственно, сам город. Больше его никто не видел...
  
  Заключение
  
  Мальчик остановился перед обшарпанной дверью, кое-как сколоченной из обрезков дубовых досок. Дом смотрел на улицу несколькими окнами - выбитыми и темными, у покосившегося крыльца буйно разрослись сорные травы. Солнце уже высоко поднялось, наконец-то освещая эту часть города. Юноша неспешно потянулся было, открыть дверь... но вдруг понял, что из печной трубы валит дым. А изнутри доносится запах свежего жареного мяса... он сглотнул. Дверь открыть все-таки не решился, а любопытно заглянул внутрь, через наспех забитое окно первого этажа. За широкой щелью виднелась кухня, бедно обставленная. Внутри все оказалось неожиданно чисто, хотя и очень просто. Стоял деревянный стол, пять стульев вокруг него, по углам просторной комнаты были устроены лежаки, покрытые цветастыми одеялами. Чувствовалась женская рука. У печи был постелен коврик, именно оттуда валил и валил этот... запах.
  Парнишка жадно глотал обжигающий воздух, когда дверь отворилась и через порог перешагнула невысокая пожилая женщина, длиннорукая, с простым добродушным лицом. Нескладную фигуру окутывал видавший виды плащ, выгоревший и полинявший, когда-то имевший, несомненно, яркий и сочный алый цвет. Маленькие пронзительные глаза прямо смотрели на мальчика...
  - Настоятельно советую вам, юноша, не ждать второго приглашения, - улыбнулась старуха.
  
  Парень стоял, как вкопанный...
  
  - Киан, мальчик мой! - почти крикнула женщина, раскрывая объятия.
  И тогда он вдруг опомнился и понял, что перед ним все-таки его, а не чужая, бабушка. Он крепко обнял её, и лишь затем с прежним любопытством заглянул в дом. Теперь он заметил и шикарный букет алых роз, что стоял в общей комнате, где он обычно коротал свои ночи. На посыпанном мурашками лице просочилась самая великая из всех радостей Мира, детское счастье было повсюду вокруг Киана...
  - Но... откуда... все это? - сказал вслух мальчик, встречая от бабушки лишь прежнюю улыбку.
  - Он просил не говорить... но... заходил совсем недавно, вон он, - и женщина жестом показала в конец улицы. Парень медленно обернулся...
  
  Там, в конце пыльной тропы, улыбаясь толи восходящему солнцу, толи себе, - стоял бедно одетый парень, лет восемнадцати. Он настороженно наблюдал за домом Киана, держа в правой руке высокий дорожный посох. Подле ног его стоял темный пес, - Абсол, - и мальчишка вспомнил монстра памятной болью в груди. Юноша еще постоял немного и накинув на голову капюшон своего плаща, пустился под гору... их путь лежал на север.
  
  
  
  Примечания
  
  "И встретиться они должны у пирамид" - Чемпионат ЛК был разделен на несколько этапов, которые прошли на двух аренах соответсвенно. Дворец Сражений, общее боевое поле, в котором были организованы одиночные схватки, а также умопомрачительные сражения с участием сразу четырех тонулундов: "квадраты". А также были "Пирамиды", в которых прошли групповые турниры. Огромнная городская площадь была застроена огромными площадками. Четыре сооружения, были полностью вырезаны изо льда, и были окрашены в соответсвующей своей стихии, цвет. Огонь, Вода, Земля и Воздух. Эти арены, как считают все тренера даже сегодня, самые современные и самые сложные поля для сражения. "Пирамиды" до сих пор возвышаются в Колднессе и являются действующими аренами, на которых порой устраивают турниры. Многие участники ЛК так полюбили эти поля, что оставили своих сильнейших монстров "наблюдателями" и "хранителями" порядка внутри и снаружи этих сооружений. Так, например Эш Кичум оставил сразу четырех монстров: Квилаву, Крокано, Голема и Фироу. Гарри Оак оставил в пирамиде огня своего Магмара, Уэйн де Зон распрощался с Армальдо, Натали Фаншон с Вапореоном и так далее...
  
  
  
  Episode #10: My Brother
  
  "Я отмотаю клубок времени назад, и ты сам, все увидишь..."
  
  Acrorbia Island, Deep in the Jungle: 1986, July 20 - 16:50
  Наступает лето, и леса Аскорбии вновь рождаются заново. Морские ветра пригоняют стада тучных коров-облаков, с небес сеют огромные тёплые капли, и травы поднимаются, дают начало молодым гигантам-деревьям. Здесь, на окраине Оранжевого Архипелага, испокон веку жило немало народа. Когда-то это был центр всемогущей Лафоланской Империи - в те давно минувшие дни, когда она простиралась от моря до моря, включая в себя чуть ли не все острова Южных Морей. Сейчас же, эти джунгли, - достояние истории и огромный клад для археологов... Да... когда они пришли, многое изменилось. Считалось, что в основном эта маленькая группа ученых занята секретами изменения и эволюции некоторых видов покемонов, под воздействием климата тропиков - ходил упрямый слух, что археологи копают руины Лафолана, но в это как-то упрямо не хотелось верить. Древний город уже множество раз перерыт, и из него было вывезено все ценное, что возможно было найти. И тем не менее, ни кому неизвестные "туристы", все-таки, копали именно там.
  
  На семнадцатый день пути сквозь джунгли, впереди заблестело море. На сердце отлегло, однако группа послушно свернула на северо-запад, вдоль прибрежных скал. Спуститься к воде тут было почти что невозможно - вниз, к пенящимся волнам, рушились отвесные утесы, коронованные поверху зелёной шапкой живого леса.
  Идти стало трудно, приходилось прорубаться сквозь чуть ли не сплошную сеть сплетшихся ветвей. За день пути команде "Р" удалось преодолеть не более трёх лиг. Окончательно выбившись из сил, они остановился на ночлег.
  ...Замерцали, закружились в вечном танце светлячки, крупные, словно и в самом деле настоящие летающие феи с фонариками. Показались Иллюминайзы, Волбиты и даже Ледианы, славное пение которых позволило многим наконец-то спокойно заснуть. Огромный лес мерно дышал, похрапывая во сне, мягко засветились изнанки крупных губчатых листьев на окружающем кустарнике, чьего названия знал далеко не каждый, из прибывших сюда ученых.
   Истёртое огниво дало искру. Затрещал костерок, Аспен сидел, неспешно поворачивая вертел с насаженными на него тушками Фарфечта. Отчего-то пришла какая-то странная уверенность, что его путь вот-вот закончится. Мью, новый вид покемона, где-то неподалёку, и конечно же, в руинах должно было что-то сохраниться. "Джованни!..", - прошипел про себя ученый, оттачивая бамбуковый сучок. "Что это будет на сей раз? Топор, занесённый над головою человечества?"
  "Доктор" заставил себя не думать об этом.
  - Высокий человек... - проскрипел над самым ухом голос Антика. - Высокий человек... я вернулся.
  - Куда дальше? - проворчал ученый. Он обернулся - узнал дикаря, одного из лучших охотников в этих Богом забытых лесах. В темноте он выглядел по-особенному странно, и больше напоминал новооткрытый вид монстра, нежели человека. Антик был уроженцем Бутвола, он был коренным китисилианцем, и надо заметить, его побаивались.
  - Высокий человек, желает знать?
  - Да, Антик. Желает.
  - Я дальше не пойду с вами, Высокий Человек, там Зло. Спуститься нужно, перейти реку и вверх, на высокий холм... Охотник не слышно пробрался в центр лагеря и уподобившись диковинному хищнику, вытянулся перед пламенем костра, тотчас заснув.
  Аспен не мог спать. Он выполнил первое задание, - отыскал Лафолан. Теперь их ждало нечто большее...
  
  С наступлением утра, группа выдвинулась дальше. Несколько миньонов и солдат быстро убежали вперед, - отчистить дорогу от опасных хищников. Ученые во главе с Аспеном мерно двигались следом. Чтобы добраться до нужного холма, где находились легендарные руины Лафолана, - потребовался целый день. Место хоть и проклятое, было необычно величественным и по сей день, внушавшее трепет, ужас и почти детское восхищение у самых стойких и беспринципных исследователей и простых рубак. К сожалению, сейчас, рассмотреть все было затруднительно, - стояла стылая, бесшумная ночь. Усталые и измученные до последней крайности, не думая о безопасности, они просто натащили лапника, развели костер и повалились в бездонный сон. Было очень холодно, ветер пробирался под одежду, леденил, казалось, само сердце. Аспену наверное почудилось, но волны этого непереносимого холода катятся откуда-то из-под земли... Это была самая страшная ночь.
  Те, кто каким-то чудом проснулись утром, были наполнены ужасом, отчаянием и панически взирали друг на друга, словно встретили впервые. Аспен быстро поднялся... бешеная пляска кровавых теней в глазах. Их лагерь был покрыт телами... мертвых. Десять, нет больше, людей беспомощно раскинулись на окровавленном ложе. Их тела были сильно обожжены и уже успели разложиться! Ученый чувствовал, как что-то замедляется, поворачивает, отступает, но уверенно движется вперед, словно вода по прорытому землекопами руслу, врывается в мёртвые жилы, заставляя в последний раз сжаться уже неживые мышцы; трупы издали неразборчивое бульканье, захрипели, зарычали и обмякли. Незрячие глаза открылись, налитые кровью буркалы уставились на утреннее солнце с такой ненавистью, что Живые ощутили, как кожа на лбу становится влажной. Потом все стихло.
  Еще до полудня, многие в отчаянии отправились назад. Антик, охотник, дожидался их на берегу небольшой речки. Остальные же, спрятали мертвых в больших черных мешках. "Доктор" медленно сполз по стене на брусчатый пол, подтянул колени, положил на них голову, плотно закрывая лицо ладонями, словно стараясь бежать от этой душной внезапной ночи, от этого запаха смерти, пропитавшего все руины. Джованни, новый лидер организации настоял на продолжении экспедиции. Осталось лишь пять ученых, считая Аспена. Все "военные" были убиты.
  Потянулись дни раскопок. На удивление спокойные, хоть и невероятно напряженные. Люди работали, кто и зачем, у каждого были свои цели в этом исследовании. Они копали эти своды, перерывая огромные куски глины, песка и щебня, ожидая каждое мгновение, внезапной и ужасающей Смерти. Но им повезло. Карта указала несколько мест, где скорее всего подземные коридоры пролегали достаточно близко к поверхности. Проплутав несколько дней по изумительно красивым долинкам, густо заросшим великолепным орешником и перевитым бесчисленными ручейками, они добрались до места. Они уже голодали. Купленные в последнем селении запасы еды подошли к концу, а охоты тут не было никакой. И зверь, и птица избегали этих мест. Антик больше не появлялся.
  
  В подземный город, они ворвались уже через сутки после начала работы. Дышалось внизу, тяжело. Страшный холод пробирал по самые кости, люди падали в обморок. В кромешной тьме гасли даже лампы. Слишком яркий свет фонарей мог привлечь внимание хищников. Пришлось остановиться. Рука тряслась, когда Аспен сорвал с пояса флягу, припал к горлышку. Тёплая вода показалась ему в тот миг напитком богов. Дурнота отступила, голова перестала кружиться.
  Их взору открылся настоящий город. Это был город мертвых, усыпальница императоров, и их сподвижников и... легендарных Вериссов. Тут, похоже, их хоронили поколение за поколением. Раскопки велись поспешно, потолок во многих местах обвалился, засыпав "улицы" песком. Груда камней и глины тянулась неисчислимым воинством - и бессильно опадала недвижными барханами у первых Пирамид. За ними тянулись ряды гробниц и склепов. Слеплённые из красноватой или серой глины, выложенные из кирпичей, узкие щели входов щурились от болезненно яркого солнца, проходящего сквозь внезапно распахнутые своды. Аспен уже не сомневался, что это - именно те гробницы. Их строили тут, сковывая охранными чарами, и они явно расходились концентрическими кругами от какого-то центра...
  Побоявшись пробираться под ненадежным потолком открытого города, археологи пробили еще одну дыру, прямо над предполагаемым центром комплекса. На это потребовалось менее суток, - они спешили. "Заболела Мария", - пишет Аспен в своем дневнике, - "Надеюсь, она продержится".
  Центр города представлял из себя круг, в который сходились бесчисленные коридоры. Он был огражден многометровой стеной, богато украшенной росписью. Внутри, более десятка величественных статуй, великолепно сохранившихся образов древних царей. Последний взрыв не прошел бесследно и повредил некоторые памятники... "Но они нас не волновали..."
  Статуи вперили в дерзких чужаков взоры пустых глазниц - у кого ещё оставались в целости головы. Их было все-таки много, они высились на каждом пересечении "улиц" в этом городе мёртвых; изваяния большей частью представляли собой людей с головами каких-то чудовищ. Все статуи застыли в одной позе - руки прижаты к бокам, колени сведены, мёртвыми глазами неотрывно глядят на пересечения проходов меж гробницами, словно напряжённо и постоянно ожидают появления незваных гостей.
  Затылком, Аспен по-прежнему чувствовал неотрывный взгляд своих подчиненных. И лицо дочери вновь вставало перед глазами - такое, каким он запомнил его в последние мгновения отчаянной попытки спасти её. Ни осуждения, ни укора, а только надежда на них, Вериссов, финансирование Джованни и самоотдачу своих людей. Центральная гробница предстала почти сразу, открытая и ничем не защищенная. Археологи беспрепятственно перенесли исследования в "Круг".
  Мёртвая тишина. И по-прежнему чуть касается лба холодная ладошка смерти.
  Внутри было просторно, сыро и совершенно бесшумно. В центре прямоугольного склепа, возвышалась гробница. Вокруг рассыпалась потрескавшаяся красноватая глина, стены покрывали полустёртые рисунки, какие-то письмена. Линии кривые, изломанные, острые, точно когти, углы пересечены блёкло-алыми линиями - легко представить, сколь красны они были, когда над этой стеной работал художник много-много лет назад... Только один из них заинтересовал группу особенно, изображение никому неизвестного монстра, окрещенного Аспеном - Мью. "Он был прекрасен", - вспоминает ученый.
  Когда они открыли гробницу, то внутри увидели совершенно странную ампулу, молочно белую и слабо пульсирующую зеленым светом, она тотчас разбилась, полыхнуло так, что на миг стала видна даже противоположная сторона "Круга". Белое пламя взвилось чуть ли не на три человеческих роста, останки дружно вспыхнули, запылали, весело и дружно треща, словно сухие берёзовые дрова в очаге. Но, "Доктор" был к этому готов и во время взял образец, захватив горсть костей в вакуумный сосуд. Это был успех.
  Минула ещё неделя. Команда "Р" прочно обосновались в Лафолане. Их отряды приходили и уходили, тяжело нагруженные, ведя с собой целые караваны с припасами и бурдюками с водой. Кое-какие новости всё-таки просочились - через всё тех же следопытов, и уже многие знали, - в руинах нашли что-то.
  Новые группы обшаривали дальний северо-восток руин, взяв в качестве проводников местных, которые вдруг осмелели и были готовы, за звонкую монету, провести людей. Они нашли там "великую кучу всякого хлама", никаких потерь, не смотря на то, что чудища, обитавшие в старых руинах, не собирались так просто мириться с вторжением, но, само собой, ничего подобного находке Аспена им найти не удалось.
  И тем не менее, образец был весьма неудачным. Создать точную копию древнего покемона, не удалось бы, воссоздать увядшую жизнь заново - казалось безумным. Джованни прибыл вскоре, после обнаружения "Круга". И к удивлению исследовательского состава, поблагодарил всех за работу, ознаменовав этот день Победой.
  "Я не понимал тогда, чему он так радовался. Задачей лидера было вовсе не воссоздание Верисса, как мы полагали, он собирался создать покемона, превосходящего их во многом. Мы должны были наделить монстра человеческой изобретательностью, мышлением, чувствами. Мне это не понравилось сразу же... такой покемон никогда не смерился бы с подчинением человеку, он бы воспринимал это только как рабство. Мы боялись, но продолжали работать..."
  
  New Island, Biogenetic Laboratory: 1988, September 1- 07:50
  Мужчина поднялся, потушил сигарету. Высокий и худой, как жердь, с редкой белой бородой и, что удивительно для зрелого человека, совершенно чёрными глазами, точно у юноши. Аспен начал пить, злоупотреблял табачком, мысль о том, что он неминуемо приближает возможный конец человечества, - терзала его словно бич. Но... шанс, хоть и призрачный, вернуть дочь... стоил этого. Так ему казалось. Многие его считали безумцем, лишь Мария и еще трое из той знаменитой первой экспедиции, понимали чувства ученого. Его бросила жена, молодая и красивая Дэлли, скрывшая свою беременность и пропавшая в неизвестность, оставив сумасшедшего мужа "со своими склянками и бутылками". "Доктора" очень уважал сам Джованни, лидер очень ценил археолога и первооткрывателя в такой новейшей области и не жалел денег на "личные" цели Аспена. Но, с самого начала, оба знали, что воссоздать увядшую однажды жизнь - невозможно, можно лишь попытаться "открыть новую страницу".
  Ученый снова закурил и тяжело вздохнул, закрыв глаза. Перед глазами всплыла просторная комната, окна которой открываются во внутренний дворик, где растут зелёные кусты, покачивают своими разлапистыми лиственными ветками пальмы и сеет водяную пыль большой поливной шланг, которым так легко управляется маленькая Амбер. Дорожки посыпаны розовым коралловым песком, повсюду - многочисленные покемоны. Но... это была лишь иллюзия. Из реальности донеслись звуки... и Аспен открыл глаза.
  В его просторный и темный подвал вела винтовая лестница, он - прыщавый и заросший среди этих многочисленных заспиртованных эмбрионов и в самом деле походил на безумца...
  - Доктор Аспен, вы должны на это взглянуть! - произнесла девушка и быстро скрылась в коридоре.
  
  Вокруг носилось великое множество людей. Все в белых халатах, некоторые с повязками на лицах. Кто-то торопливо звонил по телефону, хотя звонки куда-либо были строго запрещены. Аспен проигнорировал и шагал дальше, торопливо перебирая ногами. Внезапно, коридор наполнила толпа народа. Никто не попытался задержать его, никто не окликнул, не спросил, как он, и чем, собственно, занимался целую неделю в своем подвале. Он слепо шел вперед, в блок B - 150.
  Правда, теперь он чётко ощущал его, свое дитя. Они как пленника, держали его в самой глубине комплекса, в самом темном и хорошо охраняемом уровне лаборатории. Какими он увидит людей... когда откроет свои глаза? Кем воспримет себя самого? И зачем Джованни настоял на стирании всей наследственной памяти образца? Ответов Аспен не знал, лишь с силой толкнул двери и буквально ворвался в зал, наполненный учеными.
  Округлый зал. Четыре двери, за ними такие же коридоры, как и тот, которым он прошёл. Четыре огромных стержня, заполненных какой-то особенной жидкостью были расставлены полукругом, в центре комнаты. Восемь поменьше, толпились возле стен. В середине - не пустой, ничем не огороженный сосуд, а в нем, как готовый появиться на свет ребенок, спал... покемон. Ну, он наверное был покемоном по своей природе, сказать уверенно что же, они сотворили, не мог и сам Аспен. Десяток шлангов, поддерживающих развитие "плода", как прутья впивались в тело монстра, удерживая его ровно посередине стержня. Сейчас, вокруг него собралось не мало людей. Заслышав звук захлопнутых дверей, они обернулись.
  - Доктор, взгляните, - женщина с аккуратно причесанными, иссиня-черными, волосами вручила вошедшему прошитые листы бумаги, со сложными диаграммами, цифрами, таблицами...
  - Что это?
  - Его мозг пульсирует!.. - Мария, так звали лаборанта, посмотрела на "Доктора" поверх своих небольших очков.
  В этом блоке работали лишь те, кто забыл, что такое страх. Вернее, уверовали в нечто такое, по сравнению с чем любые страхи, даже смерть, казались детскими сказками. Аспен смотрел на радостно ухмыляющихся ученых, на покемона, которого они окружали, и чего таить, ему было очень страшно.
  - Да, она права! - воскликнул Карл, еще очень молодой парнишка, целиком и полностью помешанный на генной инженерии. Как и все, он выжидающе смотрел на "Доктора".
  - Повторите сканирование, - спокойно заключил мужчина, возвращая бумаги, и собрался было уходить, но женщина даже не протянула руки, чтобы забрать расчеты обратно.
  - Его мозг активно работает!
  Аспен прищурился, сердце бешено забилось. Странное чувство подбиралось все ближе. Вот-вот, оно сейчас и ворвется внутрь... Ему казалось, что его насильно сажают на утлый плотик, во время бушующего свирепого шторма. Хотелось закричать. "Надеюсь, мы его не потеряем...", - произнес кто-то, Аспен внезапно побледнел, на лбу появилась испарина. "Это было бы недопустимо!" - молвил кто-то вновь, и "Доктор" сделал осторожный шаг прочь из лаборатории, уронив бумаги на пол... И в следующий миг, покатившиеся было реплики сотрудников, заглушил треск ломающейся "скорлупы". Стержень взорвался, словно тростинка, падая в воду, - и Карл, не растерявшись, выкрикнул: "Немедленно доложите Джованни о случившимся!"
  
  Мьюту недвижно сидел на разбитом стекле, словно птенец, только что пробившийся сквозь скорлупу яйца. Грязная вонючая жидкость стекала на пол, моментально сворачиваясь в нечто твердое. Аспен и несколько человек подошли ближе... И тут он резко изменился, "Доктор" сурово оглядел вокруг, затем посмотрел на новорожденного и с улыбкой тихо произнес:
  - Молчите, дайте прислушаться.
  - Прислушаться? - молвил кто-то; Аспен сглотнул, но нашел в себе силы ответить.
  - Мы потратили годы, чтобы успешно клонировать покемона. Ты, первый образец, который выжил. - Ученый не скрывал своего восхищения, глядя в чистые голубые глаза. Это не был взгляд отца, пропитанного любовью к своему сыну, или даже что-то похожее. Это был безумный взгляд ученого, довольного своей работой.
  
  Аспен указал рукой налево, там висел кусок стены, вырезанный из центральной гробницы "Круга". Он изображал Мью, ДНК которого послужила основой для создания... чудовища, что сейчас становилось лишь злее:
  - Это Мью, редчайший из всех покемонов. Из его ДНК мы создали тебя... Мьюту.
  Ученый с испугом заметил, как в глазах монстра промелькнуло отвращение:
  - Мьюту?.. Значит, я всего лишь копия... я - тень Мью...
  - Нет, - перебил ребенка Аспен, - Ты совершеннее его, благодаря человеческому уму и изобретательности. - покемон настороженно повернул взгляд на улыбку людей, с болью слушая каждое их слово. - Мы применили самую передовую технологию, чтобы максимально развить твои способности!
  - Значит, я просто конечный результат вашего эксперимента?.. Что ждет меня дальше?
  Многие испуганно переглянулись и лишь "Доктор" продолжал:
  - Эксперимент еще не закончен, это только начало... - Аспен изо всех сил пытался показаться хорошим и добрым, хотя разумом понимал, что Мьюту этого не поймет, поскольку не понимает ни добра, ни зла. - Впереди, тебя ждут, серьезные испытания.
  
  Покемон злобно прищурился...
  
  "Какая удача!", "Поздравляю!" "... провели прекрасную работу... создание Мью Три"... фразы смешивались в один очень горький компот, что бесформенной массой выливался на плечи покемона. Он взглянул на свои лапы, сжал их... Смерч проклятия уже вгрызся в землю, выл и рычал, словно дорвавшийся до лакомой кости голодный пёс. Монстр уже ярко светился голубым огнем, его глаза были наполнены нечеловеческой яростью и отчаянием. Но они, его просто не замечали, так увлеченные своим успехом.
  Аспен успел оглядеться - и, пожалуй, впервые его взгляд можно было бы назвать затравленным. Он понял, что вот и наступил конец...
  
  Coldness City, Ice Cave: January 2007 - 1:40
  Пещера действительно была огромной; когда-то здесь проходило русло подземной реки, проложившей себе путь в толщах мягкого известняка. Стены и потолок терялись во мраке, пламя небольшого костра быстро рассеивалось, освещая скромное пространство, на вершине исполинской каменной глыбы. Здесь было двое, один высокий и тонкий притворялся спящим, позади него располагалась обледенелая река, завывал ветер. Напротив, лежал юноша в простых джинсах и красивой зеленой мантии, укрытый сверху теплым шерстяным покрывалом, он кажется, был без сознания. Существо в изодранном грязном плаще дико задёргалось, но тишину не нарушило. Юноша проснулся...
  
  Только теперь Эш обнаружил, что под ним не снег, а заботливо расстеленный плотный плащ, наброшенный поверх лапника, что рядом потрескивает костерок, на котором, как и положено, кипит закопчённый походный чайник, а от котелка рядом уже поднимается резкий аромат варева. Арлиан никогда не полагался на готовые продукты.
   "Сколько ж это я провалялся без чувств? - злясь на себя, подумал Кичум. - Куда ж такое годится, в обморок брякаться, точно барышня?!" - Пей, пей, - Мьюту поднёс к его губам дымящуюся кружку, тоже побывавшую во многих походах, помятую и исцарапанную. - Да-да, человеческие средства, иногда действуют получше магии.
  Подросток осторожно схватил горячее, медленно сделал парочку глотков, - по телу разлилось приятное тепло, хотя кончик языка нещадно прижгло... Эш отпил еще глоточек, затем другой...
  - Не бойся, не отравлено, - наверное, пошутил покемон.
  Ментал ограничился светски поднятой бровью. Мол, знаем-знаем, но осторожность тоже не помешает...
  - Аспен мой отец? - хрипло выдохнул тренер, отстраняясь назад.
  Клон промолчал, только обменялся коротким взглядом и лишь затем, осторожно кивнул. Кичум, в ответ понимающе закачал головой, словно делая выводы:
  - Ах, ты сволочь! - оглушительно взревел тренер и вскочил, словно плащ под ним внезапно вспыхнул. Всем своим весом, Эш влетел покемону в грудь, швырнул его назад, словно тяжеленный таран, на мгновение он увидал, как от удара кулаком, по груди поверженного, пробежало расширяющееся кольцо зеленого пламени. Опрокинув на землю неповинный суп, они полетели дальше в пропасть, на дно замершей реки. Столкновение с землей получилось необычно сильным, пробив навылет верхние слои льда, покемон едва уловимо простонал. В глазах юноши блеснули слезы, лицо охватила первобытная ярость, он показал клыки, выпуская наружу зверя, сокрытого внутри, нарушая наиважнейший канон своего ордена. Он крепко схватил костлявые лапы монстра, покемон было повернулся боком - но Кичум резко ударил вправо, вкладывая в удар всю ярость и боль давней потери! Мьюту не сопротивлялся, получая удар за ударом от сидевшего сверху человечка.
  "О да, он предупреждал людей, - кричал про себя Эш, - мол, он настолько силён, что ни один мир не выдержит его тяжести. Ерунда! Ему просто требовалось произвести впечатление!"
  - Умри, убийца! - подросток схватился за кинжал и уже было воткнул его в сердце, как руки опустились. Бесцветный поток силы оросил своды Ледяной Пещеры, и Эш ощутил могучий толчок мутной энергии, скапливавшейся сейчас в основании зачарованного монстра перед собой. Удар пришелся прямо по голове, юноша отлетел на несколько футов в сторону. Не сильно ударился спиной об камни, но встать почему-то не смог. Огромная, неистовая, невозможная сила буквально придавила его к полу. В воздух, прямо над ним, взмыл Мьюту. Накидка ниспала с его плеч, в руках он держал Лиравель - Сияющий Меч, глаза его источали пламя ужаса и власти. Кичум ничего не боялся, и ни на секунду не пытался оставить своего желания отомстить, заглушить тот комок нестерпимой боли, что кроился у него в горле. Иногда, бывает хорошо поплакать, выпустить наружу тот сгусток темноты, что иссушает изнутри. Но менталы не умеют плакать, поэтому юноша лишь сильнее скалился на парившее вверху чудовище. Заклятья Мьюту не уловил, настолько стремительно бросил его Арлиан. Подземный зал озарило зеленое пламя, и из покеболов, будто самопроизвольно, появился Снизел, Квилава и Голем.
  - Сейсинтэки сидзукэса! - прошипел, точно змея, Эш и троица монстров моментально, не зная страха и упрека бросилась в атаку. Теневой Шар клона проскакал мимо Снизела без всякого вреда, Голем чудесно заблокировал удар Лиравеля, свернувшись в шар, Квилава прищурившись выстрелила огнеметом из-под потолка, оставаясь в тени до последнего момента.
  От Мьюту выплеснулась волна обжигающего света, - он отшатнулся назад, но в спины ему уперлись покемоны Кичума. Они атаковали так, словно ещё помнили, что такое ярость и неистовство. Немногие атаки от клона были разорваны в клочья за считанные мгновения, всё вокруг покрылось вспышками, дымом и пеплом. Эш почувствовал, как пленение вражеской силой отлегло. Он смог подняться, поднял с земли нож и бросился в бушующее впереди пожарище. Но, вдруг... прямо ему на встречу вылетел Он! Размахивая громадным двуручным мечом, он рёвом, достойным настоящего дракона, собрал всю силу воедино, и все монстры Эша пали разом, поверженные неизвестно чем. Эш потянулся было за покеболом, но внезапно его руку оставила лапа Мьюту, тот мгновенно оказался рядом и как нельзя более сурово осматривал юношу сверху вниз, Лиравеля в руках не было. Глаза его вновь стали прежними, перестав светится.
  - Это бесполезно. Хватит! - тяжело отдавался голос в сознании тренера.
  На лице ментала отразилось отчаяние. Покемоны дисциплинированно лежали на другом берегу реки, неподвижные, словно изваяния, так что невольно закрадывалась мысль: а живы ли они вообще? В горле клокотало, глаза сделались совершенно безумными. Он попятился, словно пытаясь осторожно отодвинуться от Мьюту, скрыться, но... тот держал руку не отпуская.
  - Аспен, и мой отец, в некотором роде, - прозвучал голос вновь. - Он никогда бы ко мне так и не относился, но это ведь он меня породил? А разве у тебя, иначе?
  Эш Кичум замер, словно замороженный. Зрачки глаз прекратили беспорядочное мельтешение. Его опутала ярко блистающая изумрудная сеть самых различных эмоций и чувств, которые были забыты, и он замер. Бесчисленные их острия вонзались в его тело, отзываясь болью. Он молча умирал, сумев лишь немного увидеть себя со стороны.
  Приходил он в себя медленно и мучительно, сознание не хотело возвращаться от гибельно-притягивающей бездны, открывшейся ему в последние мгновения. Мьюту все еще стоял рядом и держал за руку; Снизел и Квилава стоял возле ног, Голем недоверчиво оглядывал противника чуть правее. Кичум приходил в себя, и величественным жестом отстранил клона в сторону, вскинул подбородок, закрыл глаза... Губы дрогнули, изящные длинные пальцы сжались в кулаки. Внутренним взором он смотрел сейчас на тёмное пламя, бушевавшее в незримых для других кострах возле подножия Ледяных Гор на севере Ашерона.
  
  Уже было легче...Покалывание снега под щекой и ужасно болевшее горло. Он приподнялся на локтях, чувствуя, как голова кружится от недосыпа, и огляделся. Эш заснул прямо возле остывшего костра, от которого остались одни угольки, рядом сновали покемоны. Каждый из них считал своим долгом покоситься на своего учителя, наставника и, наверное, друга, а то и вовсе прищелкнуть языком, но ни один не остановился и не заговорил - боялись... боялись проявить даже самые обыкновенные эмоции, выразить хоть какие-то чувства... как это тяжело. Тяжело бы лишь сначала, - когда это приходилось сдерживать, когда охваченный восторгом и ликованием успеха, победы прятал глубоко все чувства внутри собственного сознания... прятал, укрывал до тех пор, покуда от былого не осталось и отблеска. Снизел и Квилава, каменный страж Голем, - одни из лучших учеников слуги храма Дигнатеру... каждый из них прошел долгий путь от терзаемого предрассудками ребенка до хладнокровного, закованного в доспехи закона и кодекса ордена, ученика ментального тренера. Лучшие из лучших... но они совершенное ничто пред Ним...
  Собственно процедура "поражения" была несложной и даже довольно приятной для "жертвы". Сладостная истома гипнотического сна смыла на время всякую усталость и волнение. Кичум сделал три глубоких вдоха-выдоха на сердечный центр, поднялся на ноги, неохотно снял с себя серебряный плащ и, ежась от холода, зашагал к Мьюту, который в это время стоял на самом обрыве. Покемон, похоже, не почувствовал его приближения... Последние шаги дались нелегко... он... все-таки не казался ни родным, ни близким существом... он убил отца, которого Эш так и не смог узнать, так и не сумел понять. Отнял ли Он у него счастье детства, в компании смелого и уверенного в себе отца, примера для подражания и образа для восхваления? Нет, черт возьми! Аспен никогда бы не остановился... Но... как же хотелось, обвинить Мьюту источником всей исходящей из глубины сердца боли! Но, отчего же, казалось что именно Он - Единственный, кто лучше кого бы то ни было понимает стылой холод души ментала? Почему, во всем Мире, нет никого столь же похожего в своей нерушимой обреченностью перед прошлым, настоящим и будущим? Эш почти почувствовал, как из сердца высвобождается зеленая энергия, формируется в поток, и он стал задавать направление... Клон изумленно обернулся. В лиловых глазах застыло какое-то непонятное, мутное выражение, не то удивление, не то боль, не то какая-то странная радость. Он стоял, сжимая в руках вечно обнаженный меч. Холодный поток воздуха пронзил тело, несмотря на ограждающий его энергетический барьер. Тлели угли в костре, и мерно падающие хлопья снега убивали в нем последние искры. Раздался хруст поленьев:
  - Ты сожалеешь о том, что было сделано тогда? - тихо спросил Дигнайт.
  В необъятной памяти покемона очень ярко всплыла черная - черная ночь в долине Миркфилд:
  - Нет... Я не способен на проявление этой стороны своего характера.
  Этот тон тренер уже слышал
  - Мы ведь вроде договорились не обманывать друг друга?
  Мьюту почти недовольно просопел.
  - Я чувствую тоску, печаль, страх... мм... любовь, что здесь еще, - глаза тренера обернулись, точно кристалликами белого льда, в них застыло безразличие, он хладнокровно перечислял эмоции... словно вскрыл тело измученной добычи, и вытряхивал из него все внутренности... Покемон внимательно посмотрел на него. Его лаза призрачно поблескивали в сумраке ночи, и человек знал, что он сейчас видит не хуже, чем днем.
  - Прекрати, - по истечению минуты сказал клон. - Хватит!
  - Чего ты боишь...
  - Я вижу людей... Они мертвые лежат в необъятной долине... Я вхожу. Я хочу подойти к ним, и они... встают. Окровавленные, порубленные... начинают укорять меня. Проклинают, твердят, что это я во всем виноват... А потом вокруг из ниоткуда появляются мертвецы... все те, кого я убил, и начинают меня истязать...
  Внезапно, покемон подошел и схватил тренера за плечи, чуть сжав, словно пытался обнять, - его речь сорвалась на шепот, который сильно барабанил где-то внутри сознания:
  - Эш Кичум, сын Аспена, ты тоже был там... ты смеялся и плакал, был неживым, не мертвым и Смерть была за тобой повсюду, Жизнь оканчивалась у ног твоих!
  
  Навряд ли, эти кошмары и стали главным шагом к их примирению. Кичум не находил в себе сил злиться на покемона, - причин ни как не находилось. Он подозревал, что во многом из-за него он теперь занимался таким самобичеванием. Он почти чувствовал, что он искренне желает исправиться в глазах человечества, и мало-помалу оттаял. В конце концов, они вернулись на старый уровень общения и как будто забыли о драке. Ночь постепенно таяла, уступая место предрассветным сумеркам, - у подножия Колдурстра забрезжил рассвет, - дуновение солнечного тепла и нового дня уже ощущалось в морозном воздухе. Мьюту и Кичум шагали под сводами громадной ледяной пещеры, древнего поселения немногочисленного клана хранителей покоя Гламулоса. Пещера эта была создана как естественными силами природы, светом солнца и течением воды, так и самими людьми, сформировавших и украсивших свое жилище по собственному вкусу. Попавший сюда не мог не отметить некую разнородность в окружающем в убранстве, удивительно, но покемоны это чувствовали особо тонко и правильно. Открылся сводчатый зал, круглый, стиснутый с боков проходами новых коридоров. Повсюду стояли недвижные, когда-то журчащие водопады источников, эффектно освещаемые падающим через окна в потолке солнцем и луной. Казалось, каждый кристаллик льда рождает свою радугу, дрожавшую в морозном воздухе и приятно оттенявшую белизну снега. Они шли мимо громадных ледяных скульптур, изображавших по большей части драконов, иногда среди них попадались и нынешние обитатели Хладных гор - киндры, урсоринги, огромные, к счастью дремлющие стиликсы. Кичум мельком глянул на огромный фонтан в виде могучего старого дракона-самца с длинными, причудливо выгнутыми рогами и древней неукротимой яростью в прозрачных глазах, в которых отражался свет убывающей луны... казалось, что он смотрит прямо на него, - это был сам Гламулос. Тренер поднял взгляд на шагающего рядом монстра:
  - Ты это... будь осторожнее. Береги Лиравель, - и не дожидаясь ответа, начал карабкаться вверх по скользкому склону на верхний уровень; Мьюту вздохнув - из его пасти вырвалось облачко пара - взлетел следом. Эш выпрямился, пригнулся и почти просочился сквозь узкий лаз в следующий коридор. Проверил, все ли на месте, едва дотронувшись до своего кинжала, лезвие которого было словно облито кислотой - искореженное, изуродованное, оно напоминало губку, и единого взгляда на него хватало, чтобы понять - это не исправить. Ментал аристократично дернул бровями.
  - Извини. - раздался голос, и покемон появился рядом.
  - Знаешь, у тебя очень резкий, каркающий... голос.
  - Я могу достать тебе новый - клон старался говорить как можно шутливей, но получилось почти виновато, словно он не знал, как может помочь. В его глазах плескалось безмерное отчаяние... - Эш, у тебя доброе и нежное сердце, умеющее любить и сострадать, - покемон почти улыбнулся, - И это - самое лучшее, что у тебя есть. А боль пройдет, вот увидишь. Всякая боль проходит. Хватит сидеть тут и раскисать. Вставай, твой турнир еще не закончен - он слегка боднул человека в плечо.
  Ментал тяжело вздохнул и они медленно направились во тьму. Он шел чуть впереди, внимательно оглядываясь по сторонам, но пока ничего существенней каких-то слепых мокриц не замечал. Постепенно становилось теплее, пар из носа уже не валил, а с обледенелого потолка звонко закапало. Но стоячий неподвижный воздух угнетал обоих странников, привыкших к вольному ветру, заставлял чувствовать себя в ловушке. Поворот, и по настроенным на темноту глазам резко ударил дрожащий белый свет, выделивший неровные, покрытые сталактитами своды пещеры и превратив их в яркую, кипящую парами сауну. Горячий источник. Кто знает, может быть, там глубоко внизу подземный вулкан или что-то вроде того. Это был еще один зал. Каменные стены, пол и потолок украшали великолепные резные орнаменты, кое-где природный гранит был оплавлен и блестел в свете множества капелек воды, вереницей огней, пляшущих в зеркальных волнах этого логовища. Совсем ясно, здесь уже слышался какой-то мерный рокот, словно где-то под землей клокотало пламя, однако, отметив, что воздух в пещере странно теплый, Эш решил, что, возможно, так оно и есть, и кивнул:
  - Я не припомню этого зала, когда мы шли сюда...
  - Проход завалило, - видимо наше сражение имело куда большие последствия.
  - ... Телепортация возможна?
  - Да. - Мьюту сделал шаг вперед и положил лапу на плечо тренеру.
  - А в чем подвох? - взгляд юноши сделался лукавым и чуточку недовольным.
  - Я не знаю где мы точно находимся, так можно перенестись и прямиком в толщь скалы...
  Вблизи волшебное убранство пещеры показалось еще прекраснее, и они просто любовались ими, - ни один, ни второй, ни привыкли сожалеть и трепетать в сложной ситуации, всегда уверенные в верном исходе. Человек задумчиво постучал ногтем по мрамору, но тут где-то далеко за спиной раздался ужасающий грохот, и он так и подпрыгнул на месте, лихорадочно соображая, что происходит. Юноша было открыл рот что-то сказать, но вдруг лицо его исказилось страшной гримасой, и он мешком повалился на землю. Мьюту не успел ничего понять, как чудовищная боль волной нахлынула и на него самого. Голову словно сунули в колокол и со всей силы вдарили по нему. В глазах калейдоскопом засверкали искры, дыхание перехватило так, что даже застонать не получалось. Человек ничего не чувствовал, но клон ясно понимал, что причиной этой пытки является прорыв внутренних барьеров с аурой куда более сильной и устойчивой - она перегружала силой - силой, не поддающейся контролю. Прошло две-три минуты, но Эшу они показались длиной в века. И когда последний глоток воздуха покинул легкие, и он готовился проститься с жизнью, боль начала отступать. Кичум вздохнул и закашлял. Рядом на четвереньках корчился Мьюту. Зрение постепенно возвращалось. Человек спешно поднес флягу и приподнял голову, чтобы покемону было легче пить.
  - Какого... - прохрипел ментал. - Что это за...?
  - Иная Ки. Элтиры, кажется, называют это так. - Кичум помедлил со следующим вопросом.
  Переполох, хаос, смятение - все эти понятия олицетворялись в одно. В следующую секунду воздух стал тяжелее от рева и грохота, который раздался откуда-то совсем рядом, но мгновением раньше, человек и покемон вновь почувствовали прежнее ощущение отчаяния и безнадежности, но на этот раз, оно не оказало было эффекта, напротив словно сняло пелену с глаз, заменила заплывшие линзы на новые, устойчивые и не скоропортящиеся. Эш сглотнул и стена за ним разлетелась в куски, словно пробитая прямым попаданием крупнокалиберной пушки, - человек во время отскочил в сторону. Посыпались камни, лед по краям пролома старательно таял, - сверху капала вода, сталактиты, украшавшие потолок подобием чудовищной люстры нервозно покачивались на устоявшихся позициях, - новый удар! Мьюту схватил юношу и вместе с ним кинулся в образовавшейся проход, - пещера, гостями которой они только что являлись тотчас рухнула в бездну, подобием балкона на многоэтажном здании, все помещение сорвалось вниз. Образовался водопад из кипятка, - с шипением вверх поднимались клубы пара, - в нос ударил противный запах сырости и плесени. Покемон мягко приземлился на ледяную пустошь, сразу узнав один из верхних залов Ледяной Пещеры. Задувал сквозняк, снег с завихрением кружился вокруг лап клона, Эш медленно поднялся... Саженей за тридцать от них возвышался огромный зверь, чудовищный в своей хищной природе, пугающий и ужасающий его облик заставлял уверовать в собственную и неизбежную смерть. Хотелось словно маленькому ребенку заплакать от отчаяния и собственной беспомощности, - тварь смотрела прямо на них. Это был Краканур*, один из древних Нафарионов. С огромных пожелтевших клыков сползала огромная слюна, она растапливала снег, и наверняка могла за раз наполнить литровую банку с водой. Монстр был покрыт редкой сизой шерстью, гребень островерхих шипов покрывал всю его шею, - когти были здоровыми, мощными и острыми, лишь два из них на левой передней лапе были наполовину обломаны. Своды стонали от его прерывистого голодного рева и до стоявших в отдалении жертв доносился жар его дыхания, вызывая рвотный рефлекс. Он сделал шаг вперед и взвыл... Добыча не отреагировала, но в ужасе проснулась третья часть населения Подножия. Мастер Клайд и Белая Стража на Вершине с нескрываемым испугом зажигали факелы по краям утеса, вглядываясь в смутную сумеречную даль. Эш прошипел что-то и было двинулся навстречу, но Мьюту остановил его своевольным жестом, - отстранил назад левой рукой, сильнее сжав правой клинок Вериссов:
  - Это Краканур, тварь, которую легенды признают убийцей всего Колдиона... Нет смысла сражаться с ним... покемоны, мечи, прочее оружие, никакие доспехи здесь не помогут, - своды буквально сокрушались от рева Звери. Сверху посыпались не крупные обломки потолка. Давно, очень давно своды этих пещер не слышали ничего более жуткого! Поток воздуха взъерошил кончики челки бесстрашного тренера, но разум предательски подсказывал, - Мьюту прав. Он кивнул и чуть сжал запястье покемона, точно попрощался, развернулся и что было сил ринулся в сторону. Хищник заметил движение и принял атакующую позу, - ужасно было только представить, что будет с тем, на кого он запрыгнет для жатвы. Мьюту уверенно перевел взгляд в сторону Краканура, - глаза наполнились голубым сиянием истинного гнева, холодного и решительного как само время. Он схватил клинок наотмашь в сторону и шагал, - земля под ним таяла, превращая зал в самый настоящий бассейн. Снег, камни, лед, - все, что было под его ногами разлеталось в стороны, - тело его окружал едва уловимый барьер, а поднявшийся порывистый ветер всполошил мантию за спиной... Краканур обернулся и оскалился, прищурив огромные глаза. Мьюту приближался. Тварь тотчас поменяла направление, - Эш получил драгоценные секунды, - все её тело выгнулос, шея слегка изогнулась, смотрел он внимательными и совсем не сонными очами, по цвету похожими на полуденное солнце. В длину он был не очень велик, даже поменьше еще очень молодого вейлорда. Тонкая струйка пара вырвалась из его глотки, прежде чем челюсти с жутким лязгом сомкнулись, и уж тогда-то он прыгнул.. Кичум обернулся и не поверил глазам. Если бы ему рассказали об этом со стороны, пускай и сам мастер Менталь, - он бы никогда не поверил. Огромное чудовище, для которого и эта пещера была весьма тесной норой, повисло в воздухе, не способное рухнуть и под силой собственного титанического веса. Мьюту держал меч над головой, блокировав удар... было видно, как руки его дрожат и клинок прогибается... он вот-вот и сдаться. Краканур забрызгивал слюну и гневно разрывал воздух криками, но он мог ничего поделать, - глаза клона светились с каждым мгновением все интенсивнее. Покемон резко, неуловимо-легким скользящим движением метнулся вбок, перекатился кубарем, спасаясь от смертоносного удара когтей, распрямился пружиной, разворачиваясь, в движении вскидывая обе руки - и Краканур осторожно попятился в сторону, - левое бедро было рассечено, из глубокой раны хлестала кровь, края пореза схватились и едва светились голубым пламенем. Чудовище древнего мира выдержало удар клинка Создателей. Они вновь, с грохотом столкнулись, с испуганным и истошным криком Краканур рухнул на землю, отчаянно молотя лапами, он лежал на спине, невиданная сила, как игрушку перевернула его в воздухе. Захрустели кости, чудовище завопило, захрипело, - Мьюту, продолжая вдавливать врага в землю, взмыл в воздух, прочертив стремительную полупетлю, взмахнул мечом и понесся вниз. Лезвие со свистом вспороло воздух, Краканур успел еще увидеть, как оно летит прямо в центр груди - время для него будто бы замедлилось, и казалось, что враг приближается еле-еле. И вдруг чья-то тень стремительно метнулась наперерез. На какое-то бесконечное мгновение время застыло, растягиваясь, будто патока - затем острие с чавканьем и хрустом вспороло свою цель. Кровь взметнулась темным блестящим фонтаном, а отяжелевшее вдруг тело, забилось в агонии; забулькало, захрипело дыхание в разорванных легких. Мьюту старался вонзить меч глубже, крутя им в ране, вонзаясь все глубже и глубже. Краканур, как и любой Младший Бог не мог быть убитым обычным способом. Его взгляд будто застлала алая пелена. Бешеная, неуправляемая, звериная ярость захлестнула сознание, взметнулась лапа, полосуя воздух смертоносной отточенной сталью... Ловко, стремительной грацией клон мягко перемахнул через вражье тело, сапфировые глаза вспыхнули холодным, обжигающим пламенем. Краканур скорее случайно рванул лапой влево, - не ожидавший удара, а быть может просто вымотавшийся покемон пропустил атаку. Без звука, без единого стона и вздоха, бледное его тело тотчас оказалось на другом краю зала, пробив огромную дыру в стене, - на мгновение, Эш успел заметить, как лапа Мьюту согнулась в локте, и тотчас обвисла, упала и лишь пыльное облако холода крутилось где-то над поверженным, столь внезапно и столь вероломно. Краканур взревел, поднимаясь на ноги и заливая образовавшееся озеро алыми потоками ядовитой своей крови, - для этой громады, оно едва достигало трети его лапищи. Чудовище, имя которому было придумано гораздо позже его вымышленной гибели, медленно, прихрамывая, зашагало к телу поверженного врага, - с клыков продолжала сползать слюна; то и дело, тварь едва не падала ничком, проваливаясь вдруг под лед, продавливая собственным весом пещерные половицы. Но снова выбиралась наверх, ревела и приближалась, - ментал сжал руки в кулак и ринулся вниз, ускоряясь с каждым мгновением и отстраняя пальцы от пояса, где звенели, словно звались в бой покеболы. Они бесполезны, Кичум странно прищурился и расстегнул шнурок своей торбы, прочно сшитый когда-то сестрами Мисти из Церрулина. Они уверяли его в том, что ткань водонепроницаема и сохранит содержимое даже при полном погружении в воду, более того, сработает не хуже спасательного жилета, подняв утопающего на поверхность, - вне зависимости от того, сколько вещей в него уместили. Как бы ментал не лукавил, должен был признать, что это чистая правда... открылось зияющее чернотой дно почти пустой сумки... лишь шар изумрудного пламени поднимался откуда-то снизу. Бровь дрогнула, кисть остановилась на мгновение и все-таки вытащила с самого низу сферу, вершину посоха Си-Кафа, последнее вместилище его проклятой души... Ладонь обожглась, но охваченный ужасом, гневом и жаждой действовать тренер не почувствовал. Шар буквально набухал энергией, огонек зеленого пламени внутри него становился все ярче и ярче, - испускаемое сияние стало настолько ярким, что в раз привлекло внимание хищника и он обернулся. Кичум, как завороженный смотрел на артефакт... неразборчивый шепот, хриплый и противный, словно кто-то собственными зубами разжевывал чугунную сталь наполнял своды пещеры. Юноша внимал ему, но вовремя опомнился, стряхнул головой, - не раз он слышал этот проклятый голос самой Смерти:
  - Ты, навечно проклятый, заключенный собственным заклятием, Избранник Феникса, носитель бремени выбора и решений Творца, - Длань Мироздателя! - звуки смолкли, и даже Краканур замолчал, стиснув ужасные клыки, лишь громогласное обращение человека расползалось по закоулкам Холодных Гор, словно оглашалось громкоговорителем, - Я, Эш Кичум, ментальный тренер третьего порядка, слуга храма Дигнатеру при мастере Ментале, изумрудный страж покоя Рейквейзы, носитель серебряного щита Великих, - призываю тебя к ответу! Помоги мне... покажись!
  Тусклое сияние охватывало странные и притягательные граненые контуры фигуры Кичума , заполняло прожилки и рельеф сводов по мере того, как ближе становилась Сфера и сердце человека. Рука медленно подносила бездну Силы, - лицо юноши искривилось в жестокой ухмылке. Краканур взревел еще громче, чем когда либо, - как мог быстро, зашагал к дерзкой добыче. Когда же "они" соединились, свет перескользнул на руки ментала, постепенно захватывая в свои мягкие объятия и поглощая их. Когда же все стихло, место, где стоял юноша, освещалось лунным светом сквозь пробитый потолок... но его там уже не было... Хищник остановился, - жертва была позади... Но, это был уже не он. Это был кто-то, кто до поры прятался внутри, некто чужой и страшный, стремительный и опасный - кто-то, кто целиком и полностью подчинил волю, погасил разум, завладел сознанием. Лицо... оно было другим. Его руки могут легко и ловко, безжалостно обрывать жизни. Эш был здесь, там, теперь на втором плане и чувствовал брызги соленой крови на губах, и чужой животный панический ужас, и тяжелый железистый запах. С каждой секундой количество эмоций уменьшалось и уменьшалось. Он подпрыгнул, уходя от удара, развернулся и ловко всадил покореженный нож меж жилок плоти, - приземлился ловко и бесшумно, улыбнулся... как раз рядом с клинком Вериссов. Лиравель лежал совсем рядом. Как-то неуверенно, с опаской, Кичум поднял его, сжал рукоять... огромный двуручник. Он мог удержать его только обеими руками, и сражаться... нет, наверное не смог бы долгое время создавать живописные пируэты, взмахи и кульбиты с такой "чумой" в руках. Но... один удар, единственный и верный, его тело позволяло. Си-Кафа облизал губы, в глазах Эша сверкнул недобрый огонек:
  - Эстрагион! - закричал он и отпрыгнул прочь, едва избежав удара длинной лапы, взъерошившего ему волосы. Ловко, как молодой Вивайл, пробираясь между островками, юноша миновал огромное расстояние, так и не попав под смертоносную мощь Младшего Бога Хелиадора, - он оказался совсем рядом, резко затормозил... резиновая подошва проскользила по льду, - черный поток просочившейся силы вырвался из тела ментала... воткнувшись в плоть стоявшего перед ним зверя. Эстрагион принялся дергать шеей, постоянно наклоняя голову, словно отвешивал поклон за поклоном и не знал, не ведал, как это сделать лучше. Си-Кафа гордо поднялся с колен, сжал рукоять крепче:
  - Отправляйся в недра гор... ты будешь нужен гораздо позже! Иначе... иначе я убью тебя, и не ведать тебе прощения Сильваноса! - проговорил медовый голос, интонация которого обещала все - от наслаждения до смерти. Он был сух. Он был подобен песку, который касался не тела, но души, хотелось от него просто спрятаться. Он сдавливал горло и не давал ничего ответить, царапая острыми когтями изнутри и лёгкие. Настоящая мука... Краканура даже становилось жалко. - Отвечай, Бог!
  Но он продолжал сопеть и выдыхать кровяные облака из собственной, уже пробитой груди... лениво отступал назад и не смел поднять взгляд...
  - Тогда умри... - в спину, - невероятным образом юноша тотчас оказался над своей жертвой, - вонзился клинок. Боль пришла не сразу, но если Боги её и чувствуют, то Краканур почувствовал её не сразу. Почти с безразличием посмотрел он на окровавленный клинок, торчащий из пробитой с другой стороны грудины, и на кровь, льющуюся далеко вниз. Смерть была для него избавлением от бессмысленного теперь существования и единственной надеждой на встречу с Аспектами... Си-Кафа хладнокровно выдернул клинок и, оттолкнувшись от головы Эстрагиона, взлетел. Он весь был сама Тень, даже Лиравель был окутан черным огнем ужаса и отчаяния, - с трудом, на свет пробивалось его истинное сияние Жизни, но оно глохло и задыхалось перед безликим натиском. Чудовищу стало тяжело дышать, в глазах потемнело. Он попробовал встать, но не смог; лапы уже отказывались повиноваться. Он тяжело провалился под лед, из последних сил хватаясь когтями за оставшиеся на плаву льдины, - изо рта вылетели брызги крови. Умирающий, он все-таки сумел выбраться обратно и ползком, оставляя на льду кровавый след, подобрался к Си-Кафе и заглянул ему в лицо. Фигурка Эша едва доставала его ротовых лопастей... На лице Эстрагиона не было ни страха, ни страдания, только спокойно-обреченное выражение. Могло показаться, что в глазах человека промелькнула жалость или даже состраданием, - он сделал шаг ближе:
  - Ты ничтожество, передай Фениксу мой пламенный привет!
  Слегка подпрыгнув, юноша оторвался от земли на добрые восемь саженей, оказавшись прямо напротив огромного зрачка, в котором застыло мрачное принятие неотвратимого рока. Лиравель пробил это зеркало насквозь... Результат не замедлил себя ждать, - рана выплеснула на изумрудные с серебром покровы одежды настоящий кровавый залп, приземлившись, Си-Кафа не успокоился и продолжил экзекуцию. Вспыхнув в свете луны, легендарный клинок играючи скользнул по шее зверя, рассекая артерии. Это был уже совершенно не нужный удар... Теперь, вместо фонтана крови на землю упало несколько черных капель, - кровь в жилах стремительно затвердевала, и Дух не мог этого не знать. Раздалось шипение, - Лиравель загорелся багровым пламенем, что в купе с черным сиянием самого мечника, напоминало уже апокалипсическую картину весьма трагичного будущего, - по пещере поплыл запах горелого мяса. Лезвие наконец-то скрипнуло, царапая кости черепа. И тут лед истончился окончательно и огромная туша сорвалась вниз, погрузившись в воду почти полностью, - торчал лишь самый кончик его отвратительного горба, покрытого вонючим сизым мехом. Сразу после этого, Кичум упал на колени, черное сияние исчезло, с глухим хлопком, наполнив комнату ослепительным алым светом и обдав давно не дремлющего Мьюту волной жара, от которого заслезились глаза. Краканур тем временем упал на дно и словно вытянулся, - массивная нижняя челюсть отвисла, покрытый язвами язык свесился набок. Кичум переводил дыхание, хаотично искал глазами вокруг сферу... с ужасом нащупав её в карманах своей мантии. Мьюту подошел внезапно... поднял с земли клинок и спрятал за спину, показав лишь эфес из-за краешков необъятной своей мантии.
  - Все в порядке? - задал Мьюту невозмутимый вопрос.
  Эш кивнул и ощутил какое-то странное чувство обреченности - капюшон спал за спину, обнажив поседевшие до бела волосы молодого тренера, на мгновение у него мелькнула мысль, что покемон зря так надеется, что он остался жив. Сердце бешено колотилось, рывками, бросаясь вперед и в некоторые мгновения казалось, что вот-вот и оно выпрыгнет из груди, человек задыхался, все пытался перевести дыхание. Лицо было бледным и заплаканным, глаза смотрели жалко и затравленно.
  - Я просто не хотел... - Эш умоляюще посмотрел на клона и хотел еще что-то сказать, но тот все понял без слов. Мьюту упал рядом с ним на колени. Кожа на руках тренера становилась пепельно-серой, на поверхность просочились словно выжженные черные спирали-узоры, на губах запеклась кровь, из груди вырывалось хриплое прерывистое дыхание, одежда повисла, насквозь пропитанная кровью.
  - Ты единственный близкий мне человек... - покемон приблизился и в голосе прозвучал укор и почти злоба.
  Кичум сглотнул...
  - Уходим. - он поднялся на ноги и не оборачиваясь, направился к дальней стене, где была прорублена арка в узкий туннель с низким потолком и неровными влажными от выходившего конденсата стенами. Мьюту, пригнув голову, медленно продвигался следом, - накинул капюшон. Ментал несколько раз поскользнулся на сыром полу. Юноша потерял счет времени, в голове была одна - единственная мысль - куда девалась та Сила, которая недавно чуть было не убила его. Обернулась обратно в Сферу? Или же все-таки осталось затаенной глубоко внутри? Так, или не так... кем бы эта сила не являлась, нельзя, невозможно ей завладеть своим основным оружием, - посохом! Нельзя, что бы эта скверна попала в плохие руки! Эш делал шаг к выходу, свет был близок, вот он рассвет... Еще один шаг, еще один... Кичум понял, что необходимо сделать. Срочно, как можно быстрее необходимо отыскать древко, - собрать посох и запрятать артефакт куда подальше от безумных культистов и фанатиков... храм Дигнатеру. Да... да... собрать и спрятать. Резкий после подземного полумрака свет пасмурного дня заставил человека закрыть руками лицо и прижаться к какому-то выступу, который оказался Мьюту, тут же покровительственно зажмурившись. Когда его глаза, наконец, привыкли к свету, он обернулся к выходу, у которого застыл несколько растерянный клон. Эш странно улыбнулся, протянул руку на прощание и сказал:
  - Наивно полагать, что наша жизнь - есть вечное сражение со злом, с несправедливостью и низостью, но и столь же нелепо быть чересчур доверчивым и верить, что все вокруг друзья - ведь тогда нас просто убьют...
  Покемон почувствовал, как что-то буквально ворвалось внутрь его существа... это как внезапная пощечина от горячо любимой подруги:
  - Да. - отозвался Мьюту и пожал руку...
  
  Примечания
  
  Краканур, Эстрагион - один из поздних нафарионов, пришедших на Восход из Хелиадора. Именно картину с его изображением рассматривает Гарри Оак, перед своим первым выступлением на турнире. Также, можно смело полагать, что именно об этом чудовище говорят очевидцы в пятом эпизоде. Тело монстра до сих лежит на дне озера в гостевом зале Ледяной Пещеры, - путники, следующие на вершину к мастеру Клайду, каждый раз проходят мимо его могилы. В месте, где Эш Кичум призвал к сфере оставлен загадочный рунический символ, - под самыми сводами, на потолке ввыжен неизвестный истории и мифологии знак. Кроме того, ходят упрямые слухи о том, что ветер порой доносит сказанные тогда слова менталом и ответ Сферы в ответ на его призыв...
  Черные Спирали - Когда Аранор "Безликий" выйдет на сражение с Си-Кафа, тело Эша уже будет сплошь усеяно подобными "татуировками". Кичум будет сдерживать некроманта внутри себя в течении еще полутора лет, после чего поддасться его воле. Пройдет еще около года, и посох будет собран полностью. Ментал полностью исчезнет из сознания Си-Кафа, - начнется кровопролитная война в Форо.
  
  
  Episode #11: Final Countdown
  
  Coldness City, Dove Fence Inn: 2007, Febraury 1 - 3:22
  Комната давно погрузилась во тьму, лишь кое-где мерцали слабые огоньки свечей, да их отблески на чугунных канделябрах появлялись и исчезали, загадочно посверкивая в мягкой мгле. Самое тёмное время суток. Темноволосый юноша, приподнявшись на локте, чутко прислушался. Тишина. Он не мог сказать, что его разбудило. Может быть, едва заметное касание сквозняка, может быть, чей-то хриплый смех, влетевший в окно, словно из другого мира - окружение казалось словно выдернутым из реальности, оно как будто плыло по волнам, ощущение лёгкого покачивания не оставляло. Уэйн почти не удивился, осознав, что в комнате он совершенно один. Он сел и, обхватив голову руками, беззвучно застонал. Достаточно гордый, он уже жалел о том, что слабость опять взяла верх. Тихо встав, он потянулся к старому креслу - качалке. Первая попытка была неудачной, рука беспомощно упала вниз; тренер совершил следующий рывок и ухватился кончиками пальцев за джемпер, что был аккуратно повешен на спинку, - но рука вновь соскочила вниз. Лишь на третий раз, едва оторвавшись от простыни, он стянул кофту за рукав. Несколько минут спустя он уже выходил из комнаты. В одном из номеров дальше по коридору горели свечи - тёплый жёлтый свет лучом разрезал тьму, полукругом ложась на пол. Он безмолвно застыл на пороге. Кичум читал. Де Зон готов был поклясться, что от него не укрылось беззвучное появление тренера ярости. Ментал не поднял головы, ничто не изменилось в его лице, в его взгляде. Он молча и безразлично перевернул страницу. Уэйн закрыл глаза. Он вдруг с ужасающей ясностью понял, что этот, напротив, теперь даже и не вспомнит о том, что когда-то они были близкими друзьями. Он в очередной раз обманул себя. Неслышно шагнув в тень, тренер пошел прочь.
  
  Рассвет был непривычно алым, словно весь румянец, так и не выступивший на бледных щеках, проявился в прозрачном утреннем небе. Закрыв дверь в трактир, тренер прислонился к ней спиной, досадливо переплетая пальцы. Опять. Некоторое время спустя, провел ладонями по сухим щекам. Поддаваясь странному желанию стереть здесь все следы своей жизни, чтобы найти место для своей новой, он почти яростно проводил утреннюю тренировку, - упражнялся во владении кинжалом, темным подарком и настоящим проклятием неистовой силы. К полудню изменилось всё, даже запах: вместо какой-то противной влажности нос щекотали ароматы промерзшего снега, утреннего домашнего завтрака и почти неуловимый запах мяты. Пинок в дверь внёс в ряд машинальных действий некоторое разнообразие... Какая-то девушка резко развернулась к двери и ехидно заметила:
  - Дверь открывается в другую сторону. 
  Де зон пошел навстречу, не смутившись, высказывал честное и глубоко нецензурное мнение о неправильных дверях, о тех, кто эти двери ставит и о тех, кто таких идиотов рожает. И только после этого соизволил занять свободное место за общим столом, - несколько тренеров помладше, как можно незаметнее, отодвинулись подальше. Двое мужиков с полными кружками пива напротив, перебрасываясь сальными шуточками - а по-другому они и не шутили -, не обратив внимания, Кичум прошел мимо, оставив неизгладимый след на только что вымытом полу, подошвы его кроссовок были страшно испачканы, сбросили свою ношу на ближайшую скамью, о чём-то ругаясь и толкая друг друга снова и снова, прошли мимо две девчонки, и уже на пороге кто-то из них как бы между прочим сказал:
  - Этот мой!..
  Когда закрылась дверь, с лёгкой грустью Уэйн подумал, что сейчас он не против был выпить. Опять... Пускай и совсем немного, пять - шесть стопок хорошего коньяка, или на худой конец, бутылку пива. Голова гудела страшно, напоминая о том, что злоупотреблять не стоит, - завтра намечался финальный бой турнира... Как же хотелось вновь, окунуться в злостный хмель, потерять голову и бредить, рваться и рваться туда, где к небу тянутся белоснежные башни, где на острых шпилях танцуют с ветром флаги. В долину тысячи роз, в светлую крепость. Щенок. Да что там у света.... Один самообман.
  - Уэйн!
  Услышав своё имя, юноша поднял тяжёлый взгляд. Тренер явно надеялся, что его здесь никто не побеспокоит, а потому не обрадовался появлению Венки, своего старого друга.
  - Отдыхаешь? - медовый голос прозвучал над ухом, - уроженец архипелага навис над ним. Он был как клинок - тонкий и подтянутый, готовый в любую минуту сорваться в стремительный полёт. Длинные каштановые волосы были стянуты в тугую косу и обвязаны шнурком, чёлка пострижена неровно - явно просто отмахнули кинжалом. Зелёные глаза метали молнии. Де зон мотнул головой, хмуро ответил сквозь зубы, не без вызова:
  - Отдыхаю! - Венки уже достаточно давно был знаком со слугой башни Гнева, чтобы знать: такой голосок означал только ярость. 
  - Перед служением свету сил набираешься? - съязвил парень, садясь рядом и закидывая ноги в грязных сапогах на стол. Отпил из услужливо поднесённого бокала. - Если ты думаешь, что у света тебя примут после того, что ты им сделал, то ты ошибаешься. 
  Де Зон поджал губы. Помолчал.
  - И что мне делать? Я просто хочу освятить, отчистить чертов кинжал, - юноша быстрым движением вынул даго из сапога и с силой, от души метнул. Бородатый тангар отшатнулся. Клинок вошёл в мишень почти по самую рукоять. 
  - А что теперь делать? - хмыкнул Венки. - Можешь отречься от тьмы и, когда свет в очередной раз отречётся от тебя, стать серостью, ничем. А можешь выбросить из головы все глупости и остаться верным хотя бы себе.
  Шуму в трактире прибавилось. Кое-как попав в проём - первые два раза встреча с дверным косяком не заставила себя ждать - в помещение ввалился местный выпивоха и дебошир, Митек. Его не менее захмелевший товарищ был задержан местным вышибалой за попытку провести в "городьбу" своего старого, плешивого и уже привыкшего ко всему Рабидаш. Пока вышибала со скучающим видом макал неудачливого мужичонку в бочку с водой, Митек пытался шумно и немного неразборчиво - язык заплетался - усовестить хохочущих посетителей. Уэйн недовольно скользнул по нему взглядом.
  - Светлые очень любят пафосные прощания, - несколько секунд спустя заявил Венки, отгоняя неловкое молчание. - Зачем тебе в белую крепость? Чтобы потом всю жизнь ощущать на себе косые взгляды? - презрительно скривился. - Ты всё равно уже ничего не изменишь. Хотя ты можешь попытаться. Только пеняй на себя, если когда-нибудь нам придётся сойтись на поле боя. И вообще... Заклинателей подобного рода ты сможешь встретить и среди тёмных, а вот друзей среди светлых точно не найдёшь, - видя сомнение друга, привел он последний аргумент.
  Де Зон фыркнул:
  - Торерос заявил мне то же самое, - вздохнул, и лицо тут же перекосило от ударившей в грудь и рёбра боли. В последнем сражении на Вершине Колдурстра он, несмотря на предостережения, вступил в неравный бой с двумя вампирами. С болью пришла и ярость, как часто бывало у него из-за способности берсерка. Венки тем временем вытащил из мишени клинок и вернулся с ним обратно. Кинжал, вращающийся в его ловких руках, на мгновение замер и снова закрутился, отполированная сталь отбрасывала блики огня, томящегося в тесном плене камина.
  - Он без вести пропал, - бесцветным голосом ответил тренер. - Он вернётся. Когда-нибудь. Наверное. 
  - Вот Черт!.. Обещал же, что дождется тебя!
  - Нашел какого-нибудь дракона и душит его прямо сейчас, - улыбнулся де Зон. Венки помог другу встать и увлек к выходу из таверны. Шум и пьяное веселье остались позади. Холодный вечерний воздух освежал голову, путь предстоял неблизкий, Рабидаш нетерпеливо грыз узду, его хозяин, совершенно без сознания спал на крыльце, согреваясь пламенем своего питомца...
  
  ***
  
  Мы всегда желаем не задумываться о последствиях... Стоит опасаться своих желаний, вдруг они исполнятся, и твоя сказка станет твоим ночным кошмаром, от которого не убежать. Как спастись от правды, как убежать от реальности, куда бежать? Как вернуть все назад? Чувствуем как воздух сгущается и давит все сильнее с каждой секундой. Словно небо вмиг обрушилось, и стало нечем дышать... Эш знал, тот теперь не отпустит, в голове билась мысль, заставляющая двигаться, хотя силы покидали его невероятно стремительно. Лучше смерть, чем такая жизнь, он уже сделал выбор, продолжая грести к спасительной точке на горизонте, опоздал... Сил нет, воздуха не хватает, словно погрузился с головой под воду... воздух в легких сгорает с молниеносной силой, а руки и ноги отказываются шевелиться... неужели это и правда конец?.. Кичум бросил слепой взгляд на тумбочку, - библиотечная, недочитанная таки за ночь книжка лежала на месте...
  
  Предрассветное время было его любимым. Еще не появились солнечные лучи, но ты уже чувствуешь их приближение. На душе становится тепло и хочется танцевать, кружиться в танце и ни о чем не думать. Как будто невиданная сила тянет пуститься в пляс. Кичум уже давно не ощущал ничего подобного, в холодном сердце сохранилась лишь преданная верность этому времени суток.
  Он лежал на кровати и тупо пялился в потолок, сопротивляясь этой невиданной силе. Не хотелось создавать лишнего шума в невероятно тихом и умиротворенном доме. Казалось, можно пролежать так целую вечность и еще затем немного... Часа в три ночи устав бороться с бодрствованием встал и пошел в душ. Одевшись, лег на кровать, и так и лежит с тех пор, рассматривая потолок и обстановку в комнате. Меняющие форму и размеры, медленно ползущие по стенам тени деревьев. Шкаф, стоящий в углу и сначала находившийся во тьме, силуэтом напоминающий громаду Туранитара, теперь стал приобретать истинную форму. Стол, тумбочка, стул с набросанными на него вещами и торба, валяющаяся в другом углу, и все еще не разобранная. Все было каким-то не естественным. Появились первые лучи солнца, отражаясь в огромном зеркале напротив шкафа стали отбрасывать на него солнечных зайчиков, едва различимых даже в этой темной комнате. Эш никогда не понимал сам, почему он все время рвется куда-то в другие города. Сначала думал, что хочет посмотреть мир. Теперь начинало казаться, что он от кого-то бежит. Друзей, будучи менталом, не заведешь, а поэтому его друзьями стали книги. Только их и перевозил он с собой все время. Возможно они занимали много места и создавали небольшие проблемы при путешествии, но он просто не мог их бросить, словно они в самом деле были настоящими его друзьями. Тут свет от восходящего солнца достиг книжной полки, свисавшей чуть кривовато на стене. Миражи, Средние Века в Хоенне, Мифы Вольдарских Гор, Книга Тактик, История. Эпоха Дразантуса... Редко он находил новых друзей, все книги, за исключением "миражей", следовали за ним уже не первый год. Пикачу мирно спал на противоположном конце кровати, - совершенно недвижно и спокойно, хотя утренний сон известен за свою прозрачность. Кичум заставил свое затекшее от долгого лежания без движений тело подняться с кровати. Пробрался в ванную, еще раз почистил зубы, умылся, сбрил пушок на подбородке и намазавшись кремом вернулся в комнату. Зашагал к спящему покемону, с намерением толкнуть того в бок и разбудить... Боец проснулся сам, едва расстояние между тренером и кроватью стало измеряться сантиметрами, - ушки нервно задергались, он поднял сонный взгляд:
  - Пошли. - сказал Кичум, развернулся и вышел в коридор, утопающий в белесом свете, по-утреннему яркого солнца. Он дождался, как покемон молнией выскочит за ним, захлопнул дверь, закрыл на ключ и зашагал вперед. Подол зеленой мантии, весьма коротковатой, от чего она напоминала скорее рыцарскую герольду, волнительно трепетала под давлением сильного сквозняка, - тренер и его ученик шагали в унисон, - начали спускаться в гостиную залу. В этот момент, входная дверь отворилась от пинка и грохнула о стену, впустив холод в странный дымный мир пива, брани и веселья. В помещении было тесновато и шумно, размалёванные девки в коротких передниках сновали между стойками, строя глазки посетителям и разнося заказы. Трактирщик, страшно похожий на большого важного анорита, деловито беседовал с кем-то у стойки. За дальним столиком несколько подозрительных личностей, низко склонив головы над каким-то пергаментом, шушукались с самым заговорщицким видом. На небольшом возвышении юлой крутилась деревянная танцовщица, компания тангаров под общий хохот метала ножи, пытаясь выбить хотя бы несколько очков. Один из карликов, вскочив на стол, чтобы быть замеченным, обличительно тыкал в мишень толстым коротким пальцем и, потрясая кудрявой бородой, в которой запутались крошки, кричал: "Она издевается! Вон, подмигивает, ехидная тварь!" и требовал ещё кружечку. У окна развесёлая шаманка зубоскалила с обаятельным парнем в красной рубахе. Парень явно терпел поражение за поражением в словесном поединке, отстреливаясь обворожительными улыбками и довольно банальными комплиментами. На середине трактира под ленивое треньканье лютни танцевала пара. Лихой одноглазый проходимец чересчур крепко прижимал к себе девушку, руки его блуждали по её спине, а где были руки скромно опустившей глаза красотки, лучше вообще не упоминать... Но вошедшего всё это не интересовало. Окинув всех пристальным взглядом, он целеустремлённо направился мимо общего стола у окна, бесцеремонно расталкивая посетителей. Самый смелый - или самый захмелевший? - попытался было тангар возмутиться, но красноречиво блеснувшая молния на щеках Пикачу, напрочь отбила желание проучить нахала. "Все эти люди... их жизни... их чувства... их эмоции... они вылеплены из пластилина в этом квадратном мире... Мерзость". - думал про себя Кичум, сдерживая нарастающую тень ярости и гнева, - хладнокровность покоев храма Дигнатеру все еще была крепка в нем и помогала контролировать каждый пиксель сознания. Посетители уплетали завтрак, поглядывая друг на друга и как всегда молчали. Кичум отворил дверь и вышел на улицу.
  Полуденное солнце окрашивало стволы окружающих Подножие деревьев в нежно-алый цвет, казалось, будто бы они румянятся от смущения, как юные девки. Снег громко скрипел под ногами, изо рта вырывались густые клубы пара, мороз ощутимо пощипывал нос. Кичум прикрыл глаза. На таком морозе он меньше ощущал действие своего внутреннего холода, поэтому находиться на улице было гораздо приятнее, чем в помещении. Неспешно раздумывая о своей дальнейшей судьбе, тренер резко повернул за угол. С той стороны улицы доносились негромкие голоса и топот копыт - видно, конюхи выгоняли покемонов на улицу, чтобы не застаивались в стойлах. Во всей усадьбе, мирно погруженной в предпраздничный день, проявляли активность только крестьяне. Над крышей поварни вился дымок, камбаскены, потревоженные птичницами, возмущенно квохтали, протяжно мычали милтанки... Обстановка была крайне умиротворяющая, юноша чувствовал это, когда миновал забор, отделяющий незнакомый ему участок и горный перевал. С ветки ближайшего деревца упал снег, и ментал увидел, что на стволе сидит дрожащая Сентрет. Это его не удивило - он знал, что стараниями Гаронтра, а так же некоторых его приятелей, они здесь были совсем ручными, даже наглыми, и постоянно попрошайничали. На этот случай все обитатели Подножия носили в карманах орехи или сухарики, тем самым лишь уменьшая самостоятельность зверья. И даже Эш не явился исключением - он сунул руку в карман, извлек оттуда несколько орешков и протянул раскрытую ладонь аж вытянувшемуся от любопытства покемону. Зверек забавно зашевелил носом, крепко схватился лапками за палец юноши и бесстрашно перебрался на его ладонь, затянутую в изумрудную перчатку. Там он принялся за еду с таким видом, как будто по меньшей мере командовал серьезной атакой. Покончив с последним из орешков, Сентрет пискнула и вернулась в дупло. Кичум запетлял среди деревьев, миновал неглубокий овраг и поднялся наверх, вскарабкавшись на гребень плоского холма, - Пикачу казался безучастным. Лицо вдруг, стало суровым, взгляд холодным и расчетливым. Обменялся взглядом с тренером, кивнул и стал удаляться в сторону, к противоположному краю вершины. Расстояние остановилось на отметке в девять саженей, - Эш по очереди выпустил еще пятерых покемонов. Бравые воспитанники, большинство из которых он поймал более трех лет назад. Внешне, они ничем не изменились, да и он тоже, разве что бородка была аккуратно сбрита, да фигура видимо отощала. Выражение неподдельного равнодушия не оставляло его лица, будто бы оно и не пыталось изобразить суровость. Кичум осмотрел каждого, столь пристально и внимательно, иногда задерживая взгляд, - он не смотрел на их форму, не проверял готовность и решимость в их глазах, он искал саму тень проявления эмоций... ничего. Ноль. Он скрывал удовлетворение. Но они уловили это и шустро встали, вытянувшись. Прекрасно...
  Снизел поднял лапы вверх. Ничего не мешало. Он сделал пару резких выпадов и поднял взгляд на учителя. Ничего не мешает, не тянет, не сковывает движение. Квилава попрыгала на месте. Она потянулась вверх, подготавливая мышцы. Пикачу хладнокровно наблюдал издали, - Иазур осматривал свои плети, топтался на месте, подражая Голему, который иногда хлопал себя по голове лапами и просыпался. Фироу глубоко засовывал клюв в перья своих крыльев, отчищая их от грязи, - мельчайший лишний вес, и в решающий момент схватки может не хватить ловкости для маневра. Монстры разошлись в стороны, образовав почти идеальный эллипс, центром которого был Эш Кичум...
  - Нет чувств, нет эмоций, нет переживаний, нет проблем и поражений. - Глаза Кичума закрылись... мир исчез. Воздух наполнился теплом трения их тел, - порывы ветра почти осторожно сорвали капюшон серебряного плаща с головы. Ментал нарочно не говорил задачи спланированного графика тренировок, лишь упомянув что последнее занятие будет тяжелым и необычным, а когда сказал... что друзьям и напарникам придется бить друг друга, хищным взглядом пытался найти в них сомнение, удивление или даже страх. Ничего, они просто приняли факт равнодушно и спокойно, а теперь просто атаковали, словно противник - манекен на манеже. Прекрасное упражнение, - Эш открыл глаза, принявшись отдавать указания всем своим покемонам, - со стороны казалось, что юноша контролирует каждое сокращение их мышц, но он ругал себя за то, что с трудом справлялся с непосильной задачей: командование шестью покемонами одновременно, которые вместе с тем сражаются друг с другом!
  Снизел едва сумел отпрыгнуть от несущегося на него Голема. Приземлившись, он занес обе лапы над головой. Пикачу рискнул. Он сделал выпад в сторону Иазура, виноградная плеть не смогла во время остановить его приближение, навстречу понеслись острые, как бритва, листья, - лишь один слегка царапнул по щеке и монстру пришлось увернуться от резкого удара хвоста грызуна. Откатившись в сторону, Голем поднялся на ноги. Квилава пыталась атаковать зверя огненными атаками, но это мало помогало. Он тотчас сворачивался в непробиваемый шар, параллельно, пришлось уклоняться от когтистых лап Снизела. Всё это мешало сосредоточиться для более сильной атаки. Голос тренера в голове, Квилава подняла мордочку вверх, - с небес приближался Фироу. Быстро - быстро, острие его клюва сокращало расстояние. Огненная сфера вылетела навстречу. Голос тренера в голове, и Фироу принялся что есть мочи махать крыльями, возвращая атаку обратно, - огненный монстр кубарем покатился в сторону, спасаясь от удара. Когти Снизела разодрали Иазуру бок, но тот, так и не почувствовал боли. Он проскользнул плетьми под своим противником, скрутил все четыре лапы, поднял высоко в воздух и принялся нещадно разрезать его острыми листьями. Голос тренера в голове. Снизел закрыл глаза и представил... занесенный снегом горный утес, крохотная пещера далеко - далеко на высоте, отец и мать, вскормившее его с самых ранних лет... сестра, убитая браконьером из низины. Боль душевная сменила физическую, - он был просто непобедим сейчас. Совершенно неожиданно, Квилава выпустила ещё один огненный шар в каменного зверя, но тот словно отвлекал её внимание и не более. Рядом бегал Пикачу и чисто символически размахивал хвостом, - противников не было... Сверху донося прерывистый визг, - Фироу атаковал. Трудно зацепить крохотного покемона с воздуха, будучи весьма большим монстром, - но эта птица была обучена приемам на отлично. Голос тренера в голове. Пикачу ловко подпрыгнул, клюв страшно захлопнулся в каких-то миллиметрах от земли, - Фироу вновь начал набирать высоту, не сразу заметив, что грызун забрался к нему на спину. Снизел вырвался из оков Иазура, - но тот даже не моргнул, продолжая словно зачарованный пытаться схватить его плетьми. Голос тренера в голове. Квилава решила предпринять отчаянный манёвр. Разбежавшись, она наступила на Голема и запрыгнула на спину к Фироу. Здесь Пикачу, уже принялся беспорядочно кромсать спину товарища, ища среди стыков брони уязвимые места. Фироу пытался стряхнуть уже обоих. Квилава схватилась с грызуном в ближней схватке, и полем их битвы надолго стала спина огромной птицы. Снизел перестал сопротивляться, выпущенная пыльца соперника обездвижила его. Голем ринулся вперед, ловко блокировав удар плети Иазура, который теперь сражался уже с двумя оппонентами. Голос тренера в голове. Покемон перехватил летящий в него валун и, орудуя им как щитом, защищал себя от несильных, но резких и точных ударов противника. Снизел освободился вновь и быстро набрал необходимую скорость, - время снова остановилось, все замерло, летящий в никуда Фироу, Голем вот-вот и сломавший огромный булыжник, коим Иазур отчаянно защищался. Квилава пыталась в упор выпустить огнеметом по Пикачу, но тот сумел вовремя увернуться и сделать выпад хвостом по ногам. Удар едва не достиг цели. Квилава отпрыгнула в сторону, чуть не сорвавшись вниз... Голос тренера в голове. Фироу сделал мертвую петлю, перевернувшись несколько раз, заставив бойцов бессильно повиснуть под страхом сорваться вниз. Голем раскрошил щитовую оборону Иазура, но к своему удивлению обнаружил, как тот уже завершил подготовку использовать Солнечный Луч. Снизел согнул ноги и заскользил по вытоптанному снегу, сильно выгибая спину назад... и в тот самый момент, как Голем пробовал на вкус чистую солнечную энергию, Снизел развел лапы в стороны, когтями подрезав сухожилия на ногах обоих, прошмыгнув точно - точно под атакой травяного покемона. Они повалились, уже не способные подняться. Снизел скрестил лапы перед лицом, - сверху пришелся удар воздушного десанта. Квилава и Пикачу почти одновременно влетели в противника, вовремя блокирующего атаку. Сотрясение оттеснило его в сторону, сзади приближался Фироу, заряжаясь для применения Гипер-Луча, который мог за раз снести всех оставшихся покемонов. Темный монстр сделал кульбит назад, Квилава и Пикачу разбежались в стороны, - атака едва не зацепила Кичума, который ни на шаг не сдвинулся. Снизел бесшумно оседлал своего агрессора, скрестил над ним лапы и нанес одновременный, режущий удар по шее... Фироу вскричал и совершил мгновенную, неудачную посадку, вкопавшись на несколько сантиметров в размокшую от сражения землю. Эш спокойно поднял руку вверх... и троица тотчас замерла на месте, прекратив использование всяких атак, - повернулась к тренеру. Боль, сжимающая горло Снизела, исчезла. Голова нестерпимо болела от тяжелого, душного аромата. Пикачу устало глядел вперед. Черные точки, пляшущие перед глазами, постепенно исчезали. Квилава тяжело дышала и посмотрела на поднимающегося с колен Иазура. Его сомкнутые лепестки плотоядно шевелились. 
  - Вы все молодцы. - холодно сказал ментал. - А я сплоховал... Квилава, Снизел и Пикачу станете опорными звеньями в нашей стратегии, - вы будете начинать, заканчивать или выравнивать ход матча в наших командных интересах. Голем, в твоих обязанностях откачка сил избранных врагов*... Химсул Эрель, ты как и прежде слишком самостоятелен... не слушай всегда, что я тебе говорю, если и сам знаешь, как лучше поступить. - травяной монстр коротко кивнул и спрятал виноградные плети, точно, засунул клинки в ножны. - Фироу... медлителен и никакой мобильности. - покемон словно и не услышал. - Прекрасно... я знаю где выпустить тебя... завтра, когда мы победим...
  
  Coldness City, Mt Ice Top: 2007, Febraury 2 - 12:00
  Над древним королевством благословленной принцессы Колднесс всю ночь беспощадно завывал свирепый северный ветер, самозабвенно треплющий тяжелые, будто бы свинцовые тучи за мохнатые бока. Они, точно послушное стадо, щедро сыпали вниз крупные белые хлопья, еще в полете намерзавшие на ветви деревьев и опускавшие их до самой земли. Всю ночь старуха-Зима разукрашивала свои владения сверкающей ледяной мишурой, развешивала на еловых лапах комки подтаявшей небесной ваты, расстилала по земле пушистые искрящиеся ковры. Всю ночь, до самого рассвета, в глухой чаще не смолкали яростные, торжествующие и отчаянные песни - боевые гимны стаи диких майтьен, - громадные звери, затканные в серое и серебряное великолепие своих роскошных зимних шуб. Они тенями мелькали среди клочьев бушующей вьюги, то появляясь, то вновь исчезая в вихрях колючих снежинок. И на рассвете, когда распушившееся от холода солнце осторожно выглянуло из-за горизонта, позолотив лишь самые верхушки заснеженных крон, город встретил новый день настороженным молчанием, словно не знал, чего ему от него ждать. Все молчали - звери, птицы, и даже веселые сентреты не трещали, сидя на ветках и грызя прошлогодние шишки - смирно сидели проказницы в своих гнездах, не смея и носа высунуть наружу. Единственным звуком, нарушавшим хрусткую, точно тонкая корочка льда, тишину было негромкое поскрипывание снега да хриплое, прерывистое дыхание, то и дело сменявшееся надсадным кашлем. Лишь крестьяне, так и не обратив должного внимания, брались за свои каждодневные дела и обязанности.
  Мороз обжигал кожу, зимнее светило тонуло в искрах белого снега. Свет отражался от белоснежных сугробов и слепил глаза. Холодно, но очень светло. Железо заледенело и покрылось инеем. Горожане. Простые приезжие, прибывшие сюда совсем недавно и провожающие уже второй месяц в царстве вечной Зимы, взрослые и дети, тонулунды и странники - оборванцы, все шагали молчаливыми толпами к сводам Ледяной Пещеры. Вытаптывая общую дорогу, они все шагали по ней, словно в почтении склоняли головы, проходили под аркой входа, - точно показывали трепетное почтение к тому Богу, что покоиться на вершине. Он, спящий непробудным сном Гламулос, обязательно когда-нибудь проснется... Они проходили мимо могилы Краканура, - пруд уже покрылся сплошным слоем толстого льда и сиял в отблесках утреннего солнца. Гладкая его поверхность, словно отполированный щит слепила глаза, заставляла отворачиваться и идти прочь. Толпы поднимались все выше и выше по коридору, что спиралью обхватывал тело стройной вершины; вышли на утес, где слева тотчас возникла отвесная громада скалы, холодная и безучастная ко всему. А справа, пропасть и смерть, следующая бок обок с ней. Люди трусливо прижимались к телу горы и почти скреблись наверх... Вскоре появились створки гигантских ворот. Они являли собой творение в тринадцать, может чуть больше, футов высоты. Высеченные из синего льда, покрытые изображениями монстров, выкованных из альзара с такой любовью и заботой, что многие и многие узнавали в них настоящие копии живых покемонов. В самом верху была выбита рунная надпись; многие уверены в том, что создана она вместе со строительством общего сооружения. На самом же деле это далеко не так, - руны эти были весьма условно переведены с древних текстов и отбиты здесь уже в наши дни, как приветствие и напутствие претендентам на трон Ледяного Короля. Сквозь проем уже не было видно белесой поверхности ледяного озера. Сегодня, плоская вершина была с широким размахом застроена, заставлена разномастными постройками и сооружениями совсем непонятными, тут и там дымили яркие шатры. Над головой закрывался сводчатый ледяной потолок, по бокам вырастали стены, совершенно прозрачные, точно из стекла. Люди выходили на трибуны построенной арены, где ристалищем стала поверхность водоема. Все здесь прекрасно сочеталось друг с другом, - глаза было сложно отвести от фантастических ледяных узоров, покрывающих темную от влаги и мороза деревянную поверхность скамеек.
  Стадион зашумел. У многих от непривычного гула закладывало уши, особенно у людей - новичков, впервые выползших из своих нор на общепринятое культурное мероприятие - посмотреть финал Ледяного Королевства! "Старики", уже привыкшие, и для которых неровное рокотание поля - не больше чем декорация на заднем плане, жадно всматривались в поле грядущего боя. Краски смешивались, ликования восторженных фанатов, их неудержимые эмоции, - какой-то мужчина явно пытался докричаться до кого-то, но из-за шума стадиона слова по физическим причинам не долетали до своей цели. Ветер засвистел. В разных концах поля начали показываться какие-то фигурки. Вскоре, ристалище накрыла стена, отгородившись от трибун. Защитное поле искрилось, а во многих местах еще были видны большие черные пятна копоти - след недавней битвы за бронзовую медаль.
  По трибунам продолжали рассаживаться все новые и новые болельщики. Кто понаделал транспарантов с "революционными" лозунгами, типа: "Вперёд, Уэйн де Зон!" или "За Алобастию!". Поле давно закончили заливать водой, с двух сторон его было расположено по три кольца в равнобедренном треугольнике, с четвертым в центре, который напоминал собой обыкновенный покеболл. Узоры эти не ярко светились, отражаясь на ледяных стенах слабым пурпурным огоньком.
  Прошло еще несколько минут, - ворота со скрипом затворились и зрители не остались безучастными, наблюдая за этим волнующим зрелищем. На арене появился судья. С короткой козлиной бородкой, высокий и сухой старик, с совершенно седыми волосами, которые были аккуратно сбриты с боков. Он носил форму Белого Стража, которая как нельзя лучше ему подходила, - мужчина воспарил в воздух, расположившись на ничем не поддерживаемой платформе. Стальная тарелка и человек на ней взлетели ровно над центром поля, покинув заградительный барьер. В этот момент, из двух противоположных сторон, из своих раздевалок на поле вышли финалисты, - стадион разразился бурными приветствиями. Эш Кичум шагал с северного входа, его противник с южного. Они сошлись в центре поля и неохотно пожали друг другу руки, после чего спокойно и молча разошлись по местам, заняв светящиеся треугольники. Комментатор и судья облетел арену вокруг, проверив толькому ему известные аспекты предстоящего сражения, - огласил хорошо известных тренеров, пожелал удачи и затем ударил в гонг, свисающий золотым диском над самыми воротами. Телеэкран отобразил портреты обоих участников, - был запущен таймер, - первые секунды схватки начались. Трибуны на мгновение замерли...
  Уэйн словно очутился в оазисе самой древности. Вокруг было еще более сумрачно и влажно чем обычно, и холодная влага не доходила до земли, оседая белой шапкой на сводах арены. Звуки стихли, даже ветер спрятался, болельщиков не было слышно... Тренер стоял и рассматривал свое отражение в ставшей вдруг еще более гладкой и теплой поверхности льда. Глаза горели тем внутренним огнем, присущим лишь крайне впечатлительным юношам, волосы черной волной разметались по плечам. Он смотрел в манящую поверхность камня, и не мог оторвать взгляда Вдруг, слева раздались звуки скрипки, справа - переливы флейты, сзади вклинились ритмичные удары барабана. Звуки сплетались, гармонично накладывались друг на друга, создавая неповторимое музыкальное плетение военного гимна. Теперь де Зон боялся отвести глаза от темно-серого небосвода и посмотреть откуда раздаются звуки, чьи умелые руки их извлекают. Он просто закрыл глаза и отдался переполнявшему его восторгу. Четкий ритм заставлял замирать сердце, облизывать пересохшие губы. Мечта. Исчезла горечь, ожили смех, счастье, любовь.
  - Тебе начинать, де Зон! - ну вот... все и закончилось. Голос ментала прервал чудесное видение. Уэйн покачал головой, но не успел и слова вымолвить, как Эш вновь заговорил:
   - Ты настолько разжег свое пламя ненависти, что готов уничтожить весь мир, только бы затушить его!
  Взгляд тренера ярости стал серьезным, даже суровым... он стянул с макушки маску, полностью скрыв лицо:
  - Тебе не понять! Тебе не испытать и доли тех страданий, что пришлось пережить мне! А потому следи за языком, и избавь меня от подобных речей, - он с трудом ворочал языком, словно тот был скован цепями; в его обычно мягком взгляде проскользнула стальная искра, но резиновая маска скрыла это от ментала...
  - Ты безумец. - спокойно и холодно сказал Кичум, - Ты не видишь ничего, кроме своей ненависти, которая вконец ослепила тебя и искалечила твою душу! - после чего он медленно отцепил с пояса зеленый покеболл и, вытянув его вперед, что-то негромко пробормотал. Зрители настороженно наблюдали за спектаклем, уже и позабыв о сражении.
  Яростный вопль разодрал воздух, подобно мощному взрыву, и в следующий миг на поле был выпущен Скептайл. Уэйн обнажил клинок, тотчас охваченный черным пламенем. Глаза его полыхали адским пожарищем, - покемон его насыщался исходящей из тренера энергией. Лицо ментала окаменело, рука разжала хватку и вниз соскочил шар с изумрудными линиями, протянувшихся изящной вереницей по кругу. На поле появилась Квилава, - трибуны волнительно вздохнули. Скептайл закричал что есть мочи, поднимая сильные потоки воздуха, - шерстка на грудке огненного покемона затрепетала... и не более. Холод Дигнатеру просто проигнорировал гнев леса Телперин. Тело Квилавы вытянулось в невероятном прыжке, и почти без подготовки выпустило пламенем по противнику. За долю мгновения до того, как огнемет достиг цели, воспитанник де Зона отпрыгнул в сторону, лед треснул и разлетелся на мириады осколков, а ревущее пламя поглотило его, точно щепку... спалило... уничтожило. Не косаясь земли, покемон поднялся в воздух, подобравшись к более медлительному оппоненту и тотчас начал яростно рвать когтями мягкое тело, не замечая, что вокруг уже горит воздух. То ли плач, то ли вой, то ли свирепый рев огласил всю арену, голова Квилавы запрокинулась к небу, тело выгнулось дугой... Скептайл ловко схватил её за нижние лапы, с силой развернулся и опрокинул вниз. Но не тут-то было, - монстр свернулся в шар, пробил прорубь и тотчас откатился на безопасное расстояние, - Скептайла лучше держать подальше. Монстр приземлился и сплюнул наземь, - Квилава вновь вытянулась во весь рост, встав на задние лапы. Оглушительно зарычав, травяной покемон совсем без разбега подбросил свое тело высоко в воздух, точно охотящаяся майтьена, и, расставив лапы, рухнул на своего врага, ничего так сильно не желая, как вонзить клыки в его горло. Квилава в ответ вскинулась на дыбы и встретила атаку потоком обжигающего пламени. Клинок светился все сильнее, - с болью, в тело берсерка приходила сила, неведомая, неукротимая и могущественная. Он не думал отставать и отпустить от себя настырную соперницу. Противники, сцепившись в один красно-зеленый клубок, покатились по льду, сметая все на своем пути, пока вдруг земля под ними не исчезла, и они, так и не разжав хватки, рухнули в прорубь, подняв целые тучи брызг. Скептайл сумел навалиться на нее сверху, и теперь его мощные передние лапы сжимали ее плечи, а задние рвали живот, сдирая шерсть пополам с кожей. Она извивалась, точно кошка, клокоча, но даже не могла набрать в грудь достаточно воздуха, чтобы использовать свое пламя, а потому ей оставалось только реветь и царапать бронированное тело врага, силясь добраться до плоти. И она даже не заметила, как громадные когти рванули ее, как потекла горячая кровь... лишь потом пришла запоздавшая боль, и взвыв, Квилава не перестала терзать противника, а в голове ее стучал уверенный и совершенно спокойный голос тренера. Берсерк что есть силы надавил ей на горло, и холодная озерная вода хлынула ей в нос и уши, заливая их и не давая дышать. Она стала биться еще сильнее, но противник только крепче сдавливал когти, грозясь раздавить гортань, - попыталась сбросить его, но он был тяжелее и навалился на нее всем своим весом, с которым ей было не поспорить, а в ее теле быстро таяли силы, которым не хватало свежего воздуха... Перед глазами ее полыхнули искры, промелькнуло лицо тренера, - на трибунах установилось ужасное молчание. Время остановилось...
  - Нет чувств, нет эмоций, нет переживаний, нет проблем и поражений. - Глаза Кичума закрылись... мир исчез. Такого взрыва, Квилава не ожидала даже от себя. Откуда-то взялись силы... Энергетический разряд всколыхнул все озеро, разогнав по нему потоки воды, и Скептайл, не ожидавший подобной магической атаки от полузадушенной противницы, оказался отброшен вверх. Квилава не врезалась, а врубилась в каменистое дно и одним махом поднялась на лапы, стрелой бросилась вперед, подхватив врага, в легких которого было полно воздуха и который сейчас только помогал нести его на поверхность. Они вырвались из проруби, - стадион ахнул, - вслед скептайлу тотчас рванулся поток огня. Воздух так и застонал вокруг. Квилава схватила обескураженное тело и хищно спикировала вниз. Еще один огненный поток опалил противнику брюхо, где и без того алели свежие раны. Скептайл было взвыл от боли, но крик его тут же превратился в свирепый рев. От мощного удара об землю, - бойцы отлетели в сторону и с грохотом врезались в прозрачные ледяные стены ристалища, причем Квилава постаралась и как следует, приложила врага головой об острые уступы. Ее когти, не переставая, терзали его броню... впрочем, оставляя на ней лишь едва заметные царапины. Новый поток огня, казалось, был проглочен берсерком и он, словно подкошенный, потерял сознание. Квилава не сразу почувствовала, как враг обмяк и перестал сопротивляться и лишь после того, как комментатор, отчего-то вспотевший, пролетая мимо, громко огласил результат первого раунда, - она прекратила разрывать только - только поддавшуюся броню на части. Поднялась, вытянулась и оглянулась на тренера, - спокойная, но с окровавленной во множестве мест шерстью, она казалась вернувшейся с охоты майтьеной. Эш коротко кивнул, в глазах мелькнуло удовлетворение, покемону было этого достаточно. Зрители, новички и "старики" глядели в оба, не в силах отвести взгляд от озера, - сейчас здесь происходило что-то немыслимое, невероятное, чего раньше мир попросту не видывал, что оставалось за плотной занавесью, сокрытым от глаз, о чем рассказывали в скромных кругах и полушепотом.
  - Нечестно бьешься, ментал! - проревел де Зон своему врагу.
  - А кто сказал, что я буду биться честно? Заткнись и сражайся, броксвильский пес. - раздался в ответ холодный голос, раскатившийся эхом и тотчас угасший, точно звезды в предрассветных сумерках.
  - Начинай... те... - промямлил судья, и его тонкое тело воспарило высоко в воздухе. Де зон поднял в небо отрешенный взгляд, сжал на груди амулет и спрятал клинок в ножны, - мрак, отчаяние и неуловимая тень обиды мелькнула у него в глазах, чувства переполняли его. Предательски дрожали руки... он уже проигрывал менталу. Стоит дать слабину, не суметь скрыть свои эмоции, - слуга дигнатеру тотчас воспользуется этим, уловит весь ход твоих размышлений, раскроет твою подноготную, разрушит на части все планы и перестроит их заново, так, как ему нужно... а ты, ты будешь слепо уверен в том, что это твои собственные мысли, все принятые решения, исконно твои собственные. Де зон опустил взгляд, и выбросил следующий покеболл. Кичум безучастно наблюдал, как напротив вырастает громада Пилосвайна. Монстр сделал шаг вперед и выставил бивни; Квилава встала на все четыре и приблизилась к врагу еще на полшага. Не сводя друг с друга глаз, они медленно приближались друг к другу, готовясь атаковать или моментально среагировать на выпад противника. Кичум рассчитывал расстояние; примерно два прыжка, и тогда ученик одним ударом сможет сильно ударить огнеметом... иначе, противник с легкостью уклонится от атаки. Но уже в следующую секунду Квилаве пришлось отбивать выпад Пилосвайна: навстречу полетели куски стадиона, ледяные глыбы, достаточно большие, чтобы полностью накрыть раненого покемона. Не успей он вовремя уйти от удара, лежать бы Квилаве уже на поле, погребенной под грудой холодных, обжигающих обломков и истекать кровью. Отпрыгнула назад и отбила следующую атаку на этот раз растопив снаряд огненным потоком, быстро сократила дистанцию в один единственный прыжок и нанесла лобовую атаку, - удар был отбит с такой силой, что Квилава едва не получила вывих шейного позвонка. Пилосвайн развернулся для следующего залпа, - соперница упала, стиснув зубы; казалось, что по ногам проехала груженая камнями телега. Вновь полетели глыбы, удар за ударом, не давая противнику прийти в себя, - быстро, стремительно и хаотично, - все, для того, чтобы было невозможно угадать направление следующей атаки. Рассчет верный, - раненый, истекающий кровью монстр не сможет долго и столь эффективно защищаться. Кичум потянулся было за новым покеболом, но отдернул руку и выругал себя. Квилава рывком вскочила и с разворота ударила врага по голове, - выпустила в упор волну огня, Пилосвайн конечно же не успел уклониться и чуть было не рухнул на лед под тяжестью собственного веса. Время было выиграно, - забравшись на бивни, покемон ловко запрыгнул на голову, вскарабкался по длинной шерсти и оказался на спине, в полной безопасности от разящих на смерть бивней и ледяных камней, коими была уже усеяна вся равнина поля битвы. Боль отошла на второй план; теперь ее охватил азарт, вспомнились тренировки, когда она сражалась с тремя, а то и с четырьмя противниками. Боль в ноге немного утихла; теперь альпинистка сосредоточилась лишь на одном - на сражении... Огнемет принялся выжигать дыру на хребте ледяного зверя, он заревел, и не мог ничего поделать с врагом где-то наверху. Ходил из стороны в стороны, топтался, сотрясаясь вновь и вновь, но соперника хищно впилась когтями и ни за что бы не отпустила. Огнемет выжигал дыру. Пилосвайн упал на бок, согнувшись, судорожно вдохнул; легкие отозвались острой болью, вызвавшей приступ кашля. Огонь выжигал изнутри и покемон чувствовал, как хрустит лед под лапами... Поднялся фонтан брызг, огромная туша с ревом, не то плачем сорвалась в темную пучину. Квилава поднялась на задние лапы, - азарт переполнял её, но стремительно, словно сорвавшаяся с вершин лавина, она возвращала себе былую решительность и холодную расчетливость. Уэйн де Зон обнажил из-под плаща следующий покеболл. Страшно... так должно было быть. Каждый раз, когда ты имеешь дело с тренером ярости, каким бы законным не был ваш бой, будь готовым к самому трагичному концу. Твои монстры могут быть убиты, разорваны на части, их внутренности могут быть вырваны и разбросаны по всей территории поля. Будь готовым к тому, что никакой жалости и пощады не увидешь, и речи идти не может быть о благоразумности прикладываемой ими силы, - какой спорт, какие правила, - задача поставлена, и воины Телперина будут добиваться её своими способами, в своей устрашающей манере неумолимой кровопотери. Зрители, обычные безучастные болельщики не могут ощутить этого в полной мере, того страха и волнения, что испытываешь, встав на ристалище. Даже сейчас, уже попривыкшие, они оглушительно орали, кто-то подскакивал, а слишком тяжелые на подъём стучали своими массивными кулаками по своим не менее массивным коленям. Болельщики из Канто орали громче всех, - соратники, земляки де Зона несли им оскорбления, не скупясь на самые крепкие выражения, вложив в свои слова всю свою страсть, злобу и ярость. Но, кричали они это скорее для себя, так как кантовцы, при всем желании, не могли их услышать. А снегопад усиливался. Даже низко надвинутый капюшон, не спасал от наиболее шустрых снежинок, которые явно хотели, чтобы Эш попробовал их на вкус. Казалось, снег стал неотъемлемой частью и Уэйна. Его волосы были богато украшены снегом, отчего слиплись в нечто снежно - запутанное, - поменяли цвет с темно-черного, на молочно белый. Издали, лицо ментала полностью скрывала тьма... глаза мерцали тусклым огнем из-под капюшона, и недвижная его фигура, сквозь беспорядочное мельтешение снежинок, предавала ему очертания призрака. Де Зон сглотнул... от противника ощутимо веяло чем-то... жуть подкрадывалась к носкам сапог, ухватывалась за них и карабкалась наверх. Да, арлиан чувствовал это... и выбирал следующего покемона, совершенно уверенный в том, что убежит отсюда прочь, как только появиться такая возможность. Кичум стоял по-прежнему незыблемо, словно статуя. Квилава разгорелась порярче, в попытке отогнать подступающий холод ветров. Впереди тяжело ступил Армальдо, один из безусловных лидеров команды, он зарычал и угрожающе защелкал лезвиями своих лап - клинков. Этот враг, несомненно доминировал в атаке, он тотчас устремился к обнаруженной сопернице. Его четыре страшных стальных когтя вспарывали толстую чешую огромных драконов, точно беззащитную кожу, и теперь жаждали лишь одного - поскорее добраться хоть до чего-нибудь жизненно важного и разорвать это в клочья... Но не смотря на усталость и страшные ранения, Квилава не думала сдаваться. Свернувшись в шар, развеяв вокруг нахальный снег, она собралась было парировать ужасный удар, нырнуть под неповоротливого хищника и ударить снизу... Но вдруг, по синей чешуе, точно живые, зазмеились загадочные молнии, и Квилава, которую весьма ощутимо толкнуло потоком водяной атаки, отпрянула в сторону, чем не замедлил воспользоваться Армальдо, тут же бросившийся вдогонку. Его страшные клыки клацнули совсем близко от ее шеи, но она успела шарахнуться в сторону и стукнуть врага столбом пламени. Однако оно не причинило ему ни малейшего вреда - оно просто обтекло его, как вода обтекает камень, и он, свирепо ухмыльнувшись, в свою очередь выпустил в ее сторону поток почти зеленоватой воды. Квилава едва успела нырнуть вниз, лишь мгновение спустя сообразив, что сплоховала - враг оказался сверху! И тут же воспользовался моментом! Чудовищной силы удар забил покемона Кичума в лед... страшная боль рванула все тело, погребая под потоком невозможного страдания... странно, она не потеряла сознания - ведь она явно слышала, как трещат кости, или все-таки повезло? Хрустит лед... что-то ударило по голове, а потом ее протащило по земле. Боль была мученическая, ничего подобного она еще никогда не ощущала, но воспринимала это как-то со стороны и довольно равнодушно. Боль? Подумаешь... В глазах все плыло, и она с трудом сосредоточила взгляд. Она лежала на краю громадной ледяной воронки, по краям которой чернели обугленные, обломанные камни... Армальдо нависал где-то сверху. Доносился голос судьи... вот он, пролетел над головой... Голос тренера в голове, а затем темнота... темнота и мрак навалились по - очереди и перемешавшись, даровали покой.
  Трибуны вновь зашумели. Воздух отяжелел под звуками, целым букетом неподдельных эмоциональных ароматов; сохранять абсолютное спокойствие, хладнокровие и видимое безучастие становилось уже невозможно. Но. Но, Эш Кичум словно умер, статуей, монолитом он стоял в своей зоне и ни на шаг не сдвинулся, ни единый мускул не ожил на его лице, - рука не дрогнула, возвращая Квилаву в покеболл, - в глазах застоялась Зима. Ветер влетел под барьер, поток его всполошил подолы плаща, откинул капюшон назад и болельщики ахнули, - Уэйн де Зон в ужасе, или просто от удивления, отшатнулся. Седые, белоснежно седые волосы юноши напротив заставляли кровь застывать в жилах, она превращалась в раскаленный свинец, и порожденная усталость и слабость давила к земле. Судья не решился прокомментировать событие и вместе со всеми окунулся в омут непонимания и отрицания. Ментал, словно дожидался чего-то; он свел руки вместе, зашептал заклинание, - многие не верили, считали что подобные моменты схватки арлианов сильно преувеличивают, но миллионы стали свидетелями, как потоки воздуха все чаще и все сильнее проникают под своды арены, с завихрением скручивают снег под ногами бойцов. Мир словно прошивался серыми нитками осадков, и вскоре, швы на небосводе разошлись, - оттуда выглянуло солнце. Воздух сбросил вес, - молчание, люди замерли и терпеливо выжидали, наблюдая со скамеек посадочных мест и у экранов телевизоров, как все вокруг становилось чище и свежее, - силы покинули, поселив в глубине души ощущаемую легкость, - сознание парило. Снежинки неуверенно падали на щеки, даруя прохладу. Вновь задул ветер, не сильный и равномерный, - он пробежал вокруг, напевая какую-то странную песню. Все происходящее вдруг становилось страшным сном, - голубые огоньки факелов колыхались из стороны в сторону все медленнее и медленнее. Неяркий солнечный свет отражался от поля, - люди снова оживились. Шум, гам, - первыми отошли торговцы и загалдели, разнося соленую закуску, зрители уже старались перекричать друг друга, кто-то ругался, кто-то просто орал. Де Зон нахмурился: выспаться ему так и не удалось, голова раскалывается, - а вдобавок прибавилось и противное чувство необъяснимой тошноты. Кичум по-прежнему стоял, сложив руки замком, но уже ничего не нашептывал...Ветер гулял за спинами, взлетая ввысь и шепча что-то неразборчивое... Закружилась голова, горько-сладкий привкус поселился на языке. Крупные чистые капли рассыпались в неверном потоке, дувшем от озера. Воздух наговаривал двоим соперникам, как будто знал об этой истории что-то еще - то, что неведомое человеку. Де Зон случайно вдохнул безвкусный аромат, тотчас, успокаивая расшатанные памятью нервы. Седой подросток медлил, судья его не торопил. Остекленевшие глаза неподвижно уставились в свинцовое небо. Наконец он продолжил упавшим, старческим голосом:
  - Голем, твое тело - оледеневший камень. Твоя боря несокрушима. Ты незыблем, как айсберг покоев Ил-Ха.
  Вниз сорвался покеболл, вспышка отразилась яркой белизной на прозрачных стенах, и лед прогнулся под тяжестью опытного бойца команды ментального тренера, тренировка и обучение которого заняли долгие, невообразимо долгие шесть лет. Покемон пару раз стукнул себя ладонями по голове, затем выставил их вперед, словно готовился схватить наступающего, остановить и отбросить. Эш знал, что монстр так и не смог перемениться и окончательно охладеть, но у него были незаменимые качества, коих не было у других воспитанников... ответственность, самоотдача и невозможная Гордыня, способная буквально сворачивать горы, если оно понадобиться. Эти, и конечно природные особенности покемона под номером семьдесят шесть в национальной номенклатуре, - могли, и должны были как минимум ослабить и измотать сильнейшего монстра тренера ярости, его козыря и избранника, в которого он вложил кучу денег, времени и сил. Ментал знал, - выпусти он Пикачу, или даже шалуна Снизела с его манерой вести бой, совершенно не упираясь в тактику и стратегию команды, - он бы неминуемо проиграл. Они слабее Армальдо, они проиграют и будут потеряны для всей оставшейся части матча, - Голем протянет куда больше. Он ослабит, измотает и прощупает за это время все моменты поведения противника, и вот тогда, - тогда можно будет попробовать пустить Пикачу... Одного, за двух. Решение было принято.
  Тем временем сражение уже началось, - доисторический зверь вновь ринулся в атаку, - ментал был уверен, приказ тренера даже не поступал. Какая рассеянность! Голем ловко перехватил удар, молниеносно перешел в страшный захват. Жук клещами попытался вцепиться в маленькую голову чудовища, единственное уязвимое место. Должен был последовать бросок, который на ледяном полу был бы весьма и весьма ощутимым. Монстр пригнулся, смерть страшно клацнула где-то наверху, - последовала ожидаемая контратака, - Армальдо заскользил в сторону, с трудом удержав равновесие. Кичум вел диалог, словно случайно упомянув о том, как Голем совсем недавно блокировал атаку самого Мьюту, вооруженного Лиравелем... что ему эти клешни?! Словно вторя его речам, передние лапы Армальло пришли в движение, - теперь они напоминали ручную пилу. Покемон ментала свернулся в шар... Оппонент только это и ждал и бросился навстречу, но тут, совершенно без разгона, не прилагая никаких лишних усилий, сфера оттолкнулась от поверхности стадиона, оставив на ней глубокую воронку. Шар взмыл в воздух, - зрители открыли рты, - Голем ускорился и уничтожительным, смертоносным ударом, прикладывая к нему весь свой вес влетел по черепу бронированного нападающего команды Уэйна. Почти четыре центнера скалы в ускорении свободного падения на несколько мгновений заставили Армальдо вспомнить далекое детство. Голем сделал полный круг, развернулся и понесся в атаку. Враг рассвирепел и выпустил навстречу спираль воды, - её полет оставил широкую колею через центр стадиона. Она ударилась прямехонько в грудь. Но шар продолжал увеличивать скорость и приближался. Уэйн бросил ученику благодарный кивок и тот пошел вперед. Клешни походили на бензопилу, но огромный кусок гранита на автомобильной скорости, несся на встречу и не сулил ничего хорошего. Они столкнулись, - Армальдо вкопался в лед сантиметров на сорок, - в воздух поднялся фонтан искр, - комментатор сглотнул и перевел дыхание.
  - Пили, мой сюрикен, пили, - как-то мечтательно выбросил де Зон и стал выжидать. Ученик изо всех сил давил вперед, - Голем крутился на месте и старался разбить под собой хищника, нанесшего Квилаве серьезную травму. Ни страха, ни упрека, ни жалости, - он руководствовался лишь собственной гордостью и, возможно, в глубине души Эш на это надеялся, гордостью за своего тренера. Жук жмурился от прилагаемых усилий, в разные стороны разлетались искры, - воздух накалился от трения и больше всего это напоминало схватку слесаря - металлообработки и хорошо закаленную стальную деталь с пятнадцатой степенью шероховатости. Вдруг, в воздухе необычайно громко зазвенел щелчок пальцев... и то, чтобы это могло значить, ужаснуло Уэйна...Голем с допустимой задержкой совершил невероятный кульбит через мишень и... пропал подо льдом! На скамейках уже никто не сидел, - каждый стоял на ногах, - кому не повезло с ростом, подпрыгивали и забирались на соседей. Кусок горы провалился в воду! Все кончено. Мисти, великолепный тренер из Церрулина, проигравшая Эшу в полуфинале смирно сидела на своем месте с закрытыми глазами. Застывшая довольная улыбка предавала ей необычайную красоту и очарование. Сначала затряслось поле, - кусочки раздробленного в пыль покрытия подпрыгивали в воздух, Армальдо хищно осматривался по сторонам, Уэйн де Зон что-то закричал и от тела его бойца разнеслась почти осязаемая волна тепла. В это мгновение, земля под ногами жука исчезла, - крепкие лапы Голема схватили свою добычу и утащили под воду. Никаких усилий, только держи покрепче, - монстр словно якорь тащил своего противника на дно. Кичум прекрасно понимал, что скорее всего оба не всплывут, - подобная ничья его полностью устраивала, теперь он молча ждал решения судьи, уставившись на него, словно на пророка. Трибуны в очередной раз замолчали. Де Зон выглядел потерянным. В проруби всплыло тело Армальдо, - монстр был без сознания, лапы беспомощно обвисли и не двигались. Кромки воронки окрасились алым отблеском, его броня все еще ярко светилась, - совершенная способность тренеров ярости ушла в никуда. Земля вновь затряслась и из-подо льда вынырнул как ни в чем не бывало каменный монстр, - вода для которого считается верной гибелью. Приплюснутая змееподобная голова сидела на короткой гибкой шее, под жесткой гранитной чешуей перекатывались напряженные мускулы. Голем тяжело дышал, - Эш был озадачен. Холодный ветер колол кожу, резал лицо. Холодно. Ужасно холодно. 
  Уэйн стоял в нерешительности. Ситуация принимала весьма щекотливые обороты. Голем гадко оскалился, - показывал характер. Армальдо вернулся в покеболл, - стандартный для этого действия щелчок раскатился по арене. Тренер запустил в карман плаща руку и достал оттуда следующий покеболл, но выбросить его не торопился. Голем сокрушил своего противника, возможно это случайность и неудачное совпадение, - везение. Удача была на стороне ментального тренера. Невероятная удача. Хотя, столь же вероятно, что все происходящее, - плод долгого старания, усердных тренировок - расчетливый план в голове Кичума. Так или иначе, выбирать было не из кого, - де Зон вновь надеялся на преимущество стихий. Покебол разбился об землю, выпустив на поле нового бойца, - Поливила. Удар! Не успел монстр появиться, открыть глаза и осмотреться, как мощным ударом его приветствовал соперник. Он отступил на пару шагов от болезненного толчка и не хорошо прищурился. Затишье длилось несколько секунд, за которые гнев успел достичь своего пика...и упасть, утихнуть. Еще мгновение тишины - и завершающей нотой вновь зазвучало пение незваного гостя, - северного ветра. Сцена осветилась. Голем ходил впереди из стороны в сторону, дугой огибая свою мишень. Де Зон стиснул зубы и метнул на врага яростный взгляд, что казалось, он вот-вот сам обрушит на него всю мощь своих способностей. Черные глаза Поливила едва ли не метали молнии. Голем неожиданно почувствовал резкий удар и отлетела приличное расстояние. Бой начался. Следующий удар он отразил, превратив струю воды в стену мельчайших капель. После нескольких неудачных атак, водяной решил использовать чего побольше и посильнее. Огромная водяная стена двинулась навстречу противнику. Отскочив в сторону, Голем повторил свой изысканный и уже ставший нормой вещей, трюк. Нырнул под лед и вынырнул с обратной стороны крохотной цунами, что неслась на фронтальную стену арены. Замешкавшись на мгновение, Поливил потерял контроль над своей атакой. Он разозлился еще пуще и теперь яростно бил струями воды, от которых соперник уворачивался, подпрыгивая и кувыркаясь в воздухе. Так можно сражаться долго, но... Что же предпринять? Он ведь того и добиваться, словно губка впитывает в себя силы, что затем, напарники с легкостью победили ослабевших врагов. Голем резко остановился, удачно пригнувшись от струи, Поливил словно запылал огнем. Кичум закрыл глаза и стала медленно разводить руки. Водяной, не подозревая о намереньях соперников, пытался пробить защиту. В ярости он даже и не чувствовал, как стремительно силы покидают его. Руки стали немного подрагивать, но останавливаться он не собирался. В конце концов, он своего добился, - Голем рухнул ничком, скошенный огромным потоком воды, словно запущенным из помпового ружья. Накрапывал дождик, толи свидетельством стараний Поливилом, толи следствием разбитых его атак. Вновь стало холодно. Сердце кололо ледяной иглой. Гневные тирады и довольные реплики де Зона прервал ледяной смех. Резкий и отвратительный звук, подобный бьющемуся стеклу. Сухой, звенящий, он ворвался в сознание заточенными осколками. В нос забил запах чистой магии. От такого напора голова начинает идти кругом. Физиономию слуги Телперина перекосило.
  - Добей Его! - Уэйн что было мочи закричал, срывая голос...
  Водяной рванул, но соперника уже не было. Он исчез за пеленой дождя. Тихо. Тревога застряла где-то внутри подобно занозе. Биение сердце отмеряло секунды на табло. Страшно холодно. Пламенный мотор замер, а после бешено забился в железных тесках грудной клетки. Поливил замер, стараясь определить, откуда последует удар. Бесполезно: влажный воздух пропитан безразличием и равнодушием, оно везде: в каплях дождя, в лужах, в разводах на прозрачной ограде, - оно стекало по внутренней границе барьера. Резкая боль. По спине будто ударили кувалдой. Ментальный покемон поднял врага над головой и сокрушительно ударил об пол. Визг и крик. Де Зон достал кинжал. Всплеск силы. Боль. Новый удар, бедного монстра протащило по земле. В лицо хлынули потоки грязи и смесью ледяной воды с кровью, все смешало и превратилось в один комок. Поливил захлебывался мерзким напитком: полные бешенства глаза, как затравленный зверь шипит и скалится. Движение остановилось. Голову сдавило тисками, перед глазами все поплыло. В установившейся тишине слышно, как в унисон забились сердца. Поливил пришел в себя, - отошел от удара и кинулся вперед, - но оппонент был готов. Он развернулся, сжимая беднягу в захвате. Он яростно извивался, как змея, долго сдерживать не получится. Вверх понеслись поток воды и брызг, - ни одной атаки, - Голем давил гортань точно также, как Скептайл мешал Квилаве применить огненные атаки. В порыве гнева Поливил быстро освобождал оставшиеся силы и не мог остановиться. Рвение было столь отчаянным и свирепым, что в итоге тяжеловеса отшвырнуло назад, он врезался в стену. Сверху посыпались щепки и ледяные обломки. В глазах потемнело, из тела выбило обрывки сознания. Все взорвалось от боли, дыхание перехватило. Тотчас налетел Поливил, вжав соперника в помост потоком воды. Словно гидрант, монстр выпустил остаток своих сил в одно мгновение. В тело, словно гвозди вонзились капли воды, проникли сквозь броню и рванули плоть. Голос тренера в голове. Голем, собрав последние силы, свернулся в шар и резко подался вперед. Раздался неприятный хруст и водяной согнулся. На пол хлынула с неприятным чавканьем кровь. Удар! С короткого разбега состоялось новое столкновение, - покемона отшвырнуло, он врезался в противоположную стену и сполз вниз. Сполз и тотчас поднялся, - брови Эша заметно дрогнули. Поливил ловко увернулся от удара, сделав оборот, высоко подпрыгнул и выпустил сверху точный поток воды. Мимо! Голем зашел сзади, едва водяной коснулся земли. Монстр всем своим весом наехал на врага, быстро, словно груженый самосвал, но тот лишь выгнул спину и задрал обе лапы, перебросив вращающуюся крепость через себя. Быстро оправившись, не думая, с ревом бросился обратно. Кичум заметно потерял нить команды, - покемоном овладевали уже самые различные эмоции. Проклятие! Дождавшись пока он приблизиться на нужное расстояние, Поливил сделал сальто над его головой и что есть силы выпустил поток воды, при этом стараясь сразу же увеличить дистанцию. Но, ловко лавируя между водяными струями, вычеркнув недостаток в скорости, - Голем вновь приблизился слишком близко. Удар он нанес первым, но враг увернулся. Через несколько мгновений, "гидрантом" его удалось оттеснить к стене. Поливил сделал шаг назад, поймал нужную опору и от души толкнулся вперед; тотчас, неприкрытая голова мишени оказалась прямо на уровне подходящего удара. Де Зон закричал что-то. Кинжал запылал. Старясь вложить в кулак всю силу, водяной ударил, но в самый последний момент враг успел увернуть голову, и огромный кулак врезался в стену. Покемон взвыл от боли, - он мрачно разглядывал свою правую кисть, с которой содралась кожа и текла кровь. Содранные костяшки для боевых монстров, - привычное дело, но это слишком сильное сотрясение, - возможно и перелом. Уэйн в ужасе отступил назад, - Голем тенью всплыл за спиной раненого Поливила. Куском стены, отлетевшей после тесного знакомства с мышцами монстра, Голем хладнокровно влепил сверху по макушке, - пласт мозаикой развалился в стороны. Водяной обескуражено развернулся и упал...
  - Поливил не в состоянии продолжать сражение, победитель Голем и Эш Кичум. - судья прекратил безумие, прозвенел гонг, табло обновились и болельщики загалдели еще громче, отчего уже даже "старички" закрывали уши руками.
  Несколько минут тренер тупо стоял, глядя вниз, в ледяное покрытие поле, на носки своих сапог. Думал. Другого исхода быть не могло... А все потому, что устал и расслабился, в буквальном смысле оставил покемона одного, - пустил ситуацию на самотек и просто отдавал команды об атаке: бездумно, опрометчиво, исключив всякие предосторожности! Разумеется, Ментал почувствовал это и вовремя воспользовался... мимолетная слабость, неуверенность, - и ты раскрыл перед ним все свои карты. Кто бы сомневался! Что делать дальше - непонятно.
  - Так. Ситуация осложнилась, - констатировал Уэйн, закуривая. Он испытал страстное желание удавить Кичума. Впору орать дурным голосом и топать ногами! - Дастокс, за Телперин!
  Воздух разрезала пополам новая вспышка, - невероятно яркая, - Голем сделал шаг назад, ослепленный. Его тренер, словно продолжал разрабатывать в голове всевозможные гениальные решения, - в руках забрезжил белоснежный кусок бумаги и карандаш. Де Зон недовольно оскалился и отдал приказ об атаке... Жук, набравший сравнительную высоту, послушно кивнул. Каменный покемон, словно заговоренный стоял на месте и не двигался, - тело давно покрылось испариной, ожогами и ссадинами, - ужасно ныло и будто бы трещало под собственной мощью. Неожиданно налетевшая воронка урагана унёсла слова Уэйна, нещадно круша на своем пути крохотные снежинки. Усилием воли, покемон направил ветер виртуозным вихрем, наставив, с его помощью, излюбленное оружие летающих насекомых прямо напротив противника. Все заволокло мглой, - этот сумрак несся с таким неистовством и яростью, что оттеснял прочно оперявшегося Голема к кромке поля. Растекаясь чёрной смолой, на гранитном теле возникли ужасные нарывы. Монстр в воздухе продолжал источать нестерпимой яркости свет. Он точно создавал молот из прессованных слоёв воздуха.
  - Дастокс избрал через чур сложную магию, требующую максимальных затрат энергии. Необоснованных затрат - один раз ударишь, и окажешься опустошённым, как соломенное чучело. - вдруг заговорил Эш... для себя, его бормотание никто не услышал. - Порыв, эмоции... жажда действия. Нетерпимость.
  В середине поля наступила ночь, откровенно темная, было ощущение, будто небо окрасилось в могучий черный устрашающий цвет и ее тень пала на арену, а ураган, бушующий там на земле был проглотить все на своем пути. Серебряный ветер Дастокса, по слухам, мог сорвать шкуру с недостаточно подготовленных для боя с ним покемонов... К делу приобщился мороз, - обдувая, он в четверо раз сильнее обмораживал плоть. Голем поднял взгляд, высоко впереди маленький просвет, так далеко, проскальзывая сквозь тучи, и ложась прерывистой дорожкой на белый как камень твердый снег. Он зажмурился, магия не причиняла ему вреда, но он дергался от боли. Эш не утратил спокойствия, вскинул руки, будто просил Творца о благословлении и прощении. Странные ледяные иглы понеслись навстречу. Творец молчал. Иглы отлетели от монолита брони. Но монстр едва мог стоять. Его била крупная дрожь. Еще один такой залп, и он не выдержит, упадет. В то же мгновенье полетело облако ядовитого дыма, пригнувшись к земле, он задержал дыхание и закрыл глаза. Недолго думая свернулся в шар и принялся вращаться на месте, разгоняя ядовитый мор... Голос Тренера в голове. Вскоре поток ветра стал сам прогонять согнанные в кучу облака отравы. В воздухе перемещались багровые облака ядовитых испарений. На самом деле газ был уже не ядовит. Мгла рассеялась, и зрители ошалело обнаружили тело Голема поверженным, пластом он лежал и не двигался, легкая судорога заставляла сокращаться конечности. Судья, потерявший на доли секунд былую невозмутимость, уже собрался поднять флажок, как...притворившийся побежденным, резко поднялся, спрятался под слоем собственной брони и кинулся во врага, уже совершенно прекратившегося защищаться, расслабившегося и переводившего дух после тяжелого заклинания. Голем выполнил обманное движение, и ринулся в образовавшуюся брешь в обороне. Голем раскрылся и одним махом полоснул по горлу когтями
  - Это еще что за ... - прошептал де Зон, непонимающе осознавая картину происходящего.
  Еще секунда и намордник Дастокса, скрывавший зубастую пасть, упал наземь. Голем придавил тело врага к земле, вмял его на полуметр в поле и принялся сокрушать перепонки его крыльев, продолжая передними лапами обрабатывать его шею. Жук сотрясал воздух гортанным звуком, напоминавшим одновременно рев и шипение. Это продолжалось довольно долго, и Дастокс трижды окрашивался в алый цвет, в попытке сбросить себя воистину непосильную ношу... Уэйн оскалился, сжал зубы так сильно, что они противно заскрипели. Все в рамках правил... притворился значит?! На этот раз судья поднял флажок, зафиксировав поражение пятого из шести монстров тренера ярости, - на табло горело безумное пять к одному. Ядовитый желтый цвет надписи лишний раз подчеркивал всякое нежелание на него смотреть. Голем, прихрамывая, отходил к центру поля, - часть его брони разъело кислотой, опирался он уже на левую ногу, а правая передняя лапа беспомощно обвисла. В глазах уже не горел огонь, на губах исчезли и проблески улыбки. Монстр страшно устал, выбился из сил и вот - вот упадет. Кичум стоял по-прежнему, не двигаясь и совершенно не разговаривая со своим воспитанником, что по своей сути, является неотъемлемой частью любого сражения; безусловно диалог имел место, но никто её не услышал, и трудно сказать, говорил ли он с ним сейчас, подбадривал или нет...
  Ментал очнулся от громоподобного звука. Все вокруг затряслось и замерло. Кровь часто пульсировала у висков, от охватившего страха, перехватало дыхание. Что Это?! Ледяная незыблемость чувств и эмоций была прорвана, словно промасленный клочок ветоши под напором обточенного лезвия. Яростный, дикий, словно из преисподней, рев огромного зверя. После секундной паузы раздался оглушительный грохот колоссального по силе удара, смешанный с таким страшным, дьявольским рыком, что хотелось только одного. Забиться в угол комнаты, зажав, что есть силы, уши. Следом раздался еще более сильный удар, и из облака красноватой пыли вышел Аггрон... Сердце упало, в груди похолодело. Сильнейший из покемонов Уэйна де Зона. Говорят, во время сражения с командой ДМ, этого стального монстра пытались уничтожить сразу сорок семь тренеров и солдат, обстреливали из крупнокалиберной пушки и пытались взорвать бункер, в котором проходило сражение. Похоронить заживо под обломками тренера и его ученика конечно не вышло, иначе бы они сейчас здесь не стояли. Де Зон не пытался помешать взрыву, он наоборот совершил его сам и закапал целиком и полностью весь лагерь организации, после чего откопался, используя лишь способности самого Аггрона...
  Они стояли друг напротив друга, готовые в любой момент ринуться в бой. В серых глазах были лишь гнев и ненависть, а в красных глазах Голема азарт предстоящего сражения. Кичум лукаво улыбнулся, - никто не заметил, но вены в его руках словно начали жить собственной жизнью, черная спираль - узор уже отдавала теплом...
  Судья молча кивнул и взмахнул рукой, веля начать битву. 
  Голем собирал силы для новой атаки. Аггрон пока не хотел атаковать, ему вдруг захотелось поиграть с уже сраженным монстром. Любой, разбирающийся в тренинге покемонов, уверенно бы заключил, - у покемона Эша нет шансов, лучше сразу совершить замену и пожалеть монстра. Он достаточно отработал... более чем... невозможно выложился. Хватит! Уэйн что-то шепнул и покемон выпусти едва заметную красную искру. Она плавно перенеслась по воздуху и упала под ноги противнику, тот инстинктивно отскочил в сторону. Это было вовремя. Там где секунду назад стоял Голем, раздался небольшой взрыв. Комья льда, снега и камней полетели ему в лицо. Скала - Уловка! Редкий прием... Каменный монстр прошипел и свернулся в шар. В отличие от обычной своей техники, на которую де Зон уже успел насмотреться, Голем покатился не прямо, а по совсем необъяснимой траектории. Он сразу достиг успеха, ударил Аггрона и в грудь, и в спину. Раздалось несколько вспышек. Одна иссиня белая, как и ожидал Кичум, другая синяя. Ледяной, а затем и водяной луч устремились в гранитного стража, но его хаотичное и необъяснимое движение было невозможно уловить, - поврежденные конечности и ранения на лапах и голове совершенно не мешали Голему следовать такой тактике. Шар продолжал движение, - ужас напал на де Зона. Он мельком заметил, как на ухмыляющемся лице Кичума проступила тьма; из-под шиворота мантии, минуя подбородок, рассекая губу напополам проступила новая татуировка. Чернее ночи, она закруглилась на конце, остановив свое неумолимое движение у самых крыльев носа. Уэйн сглотнул.
  Тем временем, поток энергии все-таки сшиб Голема с ног и отбросил к стене, на долю секунды он потерял сознание. Но нельзя было терять время, он пытался приоткрыть глаза и подняться на ноги. Сил не было. Сквозь полуоткрытые веки он видел приближающегося к нему противника, - тот уже не шутил. Покемон моргнул ещё раз и увидел красную светящуюся гневом ауру броксвильского пса. Времени на раздумья не было, он попытался подняться, вдруг почувствовав прилив сил. Резким движением он свернулся в шар и блокировал прямой, сокрушительный удар Аггрона, после чего отскочил от земли и попытался поразить врага верхним ударом. Аггрон, единственный, кто мог выдержать подобный вес, - он буквально схватил шар передними лапами и отбросил, после резко пошел вперед и нанёс неглубокий, но весьма ощутимый порез и отпрыгнул назад. Время для дистанционной атаки. Он промешкался несколько секунд и резкий выпад Голема в ответ, едва, не повалил его на землю, просто физически не хватило усилия. Аггрон принялся наносить очередной цикл ударов, целясь в корпус, но противнику всё это время удавалось уворачиваться от смертоносных стальных когтей. Голем предпринял обманный манёвр, вновь оттолкнувшись от земли. Соперник прекрасно понимал, что не успеет отразить удар. Инстинктивно, без команды тренера, он полоснул хвостом и уклонился корпусом назад. Холодная сталь рассекла и без того покореженную броню, - Голем пролетел метров шестьдесят и рухнул у дальней боков стены, - показалась безволосая его голова, - от брови до щеки наискосок через переносицу, чудом не задев глаз шла огромная рваная рана. На миг всё вокруг остановилось. Капли крови, казалось, застыли в воздухе. Раздалось несколько вспышек заклинаний, но все они разбились об естественную защиту покемона, он лениво вздыхал и просто не мог подняться. Кровь из рассечённого лица всё продолжала хлестать, но боли не было. Покемон медленно встал на ноги, но стоять он уже не мог, облокотившись на холод заграждения, он тяжело дышал и захлебывался кровью. Аггрон самодовольно заряжался для зрелищного и завершающего приема, довольно размахивал хвостом и сокрушался им об лед, наполняя арену грохотом, - каждый удар, и сердце зрителей замирало. Кичум накрыл голову капюшоном и облизнул пересохшие губы... сначала затряслась земля... затем кромки поля, - прозрачные ледяные стены, искусная резьба по самой их границе, - ледяное покрытие. Стадион вспороли трещины, - ледяные пласты, столь огромные, что первый из них тотчас перевернулся под собственным весом Аггрона, - покемон пошел на дно. Пласты вздымались, - Голем почему-то в ужасе от собственной атаки прижался к стене и казался безучастным. Эш стоял незыблемо, - расходившиеся узорами трещины, чудесным образом огибали фигуру ментального тренера, - вверх поднимались настоящие айсберги, заполонив стадион полностью, и если Аггрон и умел плавать, ему просто было негде всплыть... землетрясение только начиналось, - своды арены выдержали, строили наверняка, но когда сверху сорвалось информационное табло и искрами разбилось об лед, у многих предательски защипало под щиколоткой. Погасло освещение и комментатор едва - едва успел перебраться на трибуны, - его парящая платформа сорвалась и уже погружалась на дно...
  Трудно сказать, сколько точно это продолжалось и откуда у покемона хватило столько сил на столь сильное землетрясение. В наступившем сумраке, в сгущающихся тенях, стоял лишь де Зон и Кичум. Покемоны вернулись в покеболы, и судья уверенно огласил победителя... чемпиона Ледяного Королевства! По всему миру и на трибунах началось ликование, люди хохотали в эйфории, были счастливы и полностью вкушали всю радость наступившего момента, - включилось аварийное освящение, - с неба засеяли искусственные снежинки и мерцание огоньков - светлячков, - Ледяная Вершина вспыхнуло и полностью, щедро, окатила город голубым пламенем. Всей этой красоты не замечал телперинский страж, черными глазами всматриваясь в фигуру ментального тренера. Он рассеяно посмотрел вверх, - изредка появлялось солнце, - его лучи ползали по трибунам. Освещало лица болельщиков, - они что-то говорили, кричали... Уэйн увидел под самым потолком Натали, она тоже смеялась и убирала со лба волосы. Де Зон поплыл по бездонному океану реальности, - он не чувствовал ног, он просто держался за маленькое бревнышко реальности и, закрыв глаза, отдавался на волю волн. Кто-то терзал его душу. Вокруг звучали голоса. Они говорили о чем-то ясном и радостном, хотя поначалу их голоса были тревожными, но потом все переменилось. Судья, комментатор и избранные личности заговорили в микрофон, - четки и ясно толкали из сорванных глоток нужные слова, но Уэйн слышал их какой-то крошечной частичкой сознания - той, которая не была порабощена болью и воспринимала их... когда он наконец-то опомнился, люди уже расходились, а Эша, чемпиона среди тренеров в Ледяном Королевстве, уже не было на поле. Разбившиеся на куски льдины уже успели схватиться тонким слоем пленки, подступал закатный час.
  
  Coldness City, Tale of Articuno 2007: Febraury 2, 22:56
  
  Подъехав к клубу, Уэйн понял, что тут собралась треть, если не половина города. Целое сборище разодетых представителей учителей, дрессировщиков и координаторов. Одеты были действительно особенно, - в традиционных костюмах тонулундов эпохи Колдиона, - все как один, с длинными иссиня - белыми плащами за спиной. Де Зон даже пожалел о том, что пришел в своем обыкновенном походном костюме, весьма и весьма зашарпанным и испачканном. Еще и с рюкзаком на спине. Не смотря на фейс-контроль и внешнюю убогость в сравнении с толпой, на тренера пялились без исключения все и как на невиданное животное. Впрочем, это не удивительно. Он яро надеялся лишь на то, что сейчас зайдет внутрь, и забьется куда-нибудь в уголок, где никто его и не заметит...
  Протискиваясь через толпу стоящую у входа, крикливую и вульгарную, страж вплотную подошел к вышибале. Мужчина, а точнее человек, сильно смахивающий на слакинга, в черном, никого не пропускал, говоря, что клуб заполнен. Его взгляд сразу же уперся в Уэйна, осмотрев с ног да головы, - тренеру захотелось тотчас помыться, - охранник оскалился, и пропуская внутрь, отошел в сторону. Юноше было неудобно, противно, а оттого зародилось сильное желание затеять драку и сбежать, объявленным в розыск.
  Оказавшись внутри клуба и обойдя все столики, де Зон устроился за какой-то табуреткой вместо стола. Все пошли танцевать, и он пока никто не опомнился, тихо мелкими перебежками, пополз к бару. Усевшись на высокий табурет, и отшив парочку прилипал в виде малолеток - фанаток, махнул бармену, тот улыбаясь во все тридцать два зуба, спросил басом "Что будем?". Заказав мохито, и усевшись поудобнее, парень начал рассматривать помещение клуба и посетителей. 
  Клуб представлял из себя большое помещение с танцплощадкой и столиками по кругу. Наверху были балкончики, на которых видимо, находились вип гости. Музыка играла громко, но бар находился в отдалении, и вблизи него динамика не было. Это сильно радовало, - от такого шума вечно голова начинает болеть.
  Народ отрывался вовсю. Трясли головами, дрыгали ногами, размахивали руками и орали в такт музыки. Явно уроков танцев у них не было. Тут внимание финалиста привлекли две фигуры, стоявшие в отдалении и не проявляющие интереса. Просто стояли и наблюдали. Фигуры двух высоких мужчин с развитой мускулатурой. Время от времени они немного смещались в сторону, осматривая посетителей. Может быть вышибалы? 
  Они находились в тени, и Уэйн не мог разглядеть их лиц, но фигуры притягивали взгляд. И устав бороться с собой, он просто тупо начал наблюдать за ними. Они медленно, плавно и не спеша стали обходить помещение. Не шли, а просто плыли через толпу орущих, дергающихся и диких клубоманов, выйдя немного из тени и направляясь все ближе к свету. Тренер внимательно наблюдал за ними, не упуская новых открывшихся деталей. Длинные волосы у обоих собраны в низкий хвост. Один блондин, второй брюнет. Строгие костюмы. Красивые и правильные черты лица. Они вышли на яркий свет, заметили на себе взгляд де Зона и заметно ускорили шаг, направившись в его сторону. Ну вот, подумал парень, драку заказывали? Уэйн набрал воздуху в легкие и отвернулся к стойке бара, мысленно собираясь, - представил, как первый падает с разбитым носом, а второй, оторопело только собирается замахнуться и... точный удар гардой под подбородок прерывает неудачную атаку. Он широко и довольно улыбнулся, - быстро задышал. Ух, как будет весело.
  - Вам обновить? - спросил бармен, тихим и писклявым голосом. Подняв взгляд, тренер уперся взглядом в уже незнакомого бармена. Наверное сменились.
  - Да. То есть нет. Не совсем. Плесните что-то покрепче.
  - Может быть вам мартини налить или вина, есть еще шампанское...
  - Чего?! Девкам оставь! Водки! Грамм сто. Лучше двести.
  - А вам есть двадцать один год? - бармен словно только что родился...
  - Мне сорок семь. - Уэйн пошутил и снова широко улыбнулся, показав оскал. - бармен постоял несколько секунд на месте, развернулся к полкам и принялся выбирать огненную воду получше.
  Де Зон сидел, уставившись взглядом в барную стойку и гоняя ногтем крошку. В этот момент, по обе руки от него на стойку облокотились высокие фигуры и принялись смотреть в упор. Во, ребята уже здесь. Хотя нет, это не они. Хотелось поднять взгляд и убедиться в этом, но глаза не поднимались, вообще тело не слушалось. Бармен поставил рюмку с графинчиком, и наполнил ее, поставив рядом блюдце с нарезанным лимоном. Схватившись за рюмку, парень осушил её и оттолкнул блюдо подальше. Уэйн поднял глаза и жестом пальцев сделал стандартных взмах, - повтори. Хозяин раскраснелся и потянулся наполнить рюмку, но не успел, сосед справа ухватился за графин первым, и наполнив стопку, обратился: "Еще две рюмки и еще грамм триста водки". Внутри похолодело, это что такое? Де Зон резко обернулся и перед глазами сразу потемнело, картина задергалась и в ярком свете цветомузыки мужчин удалось разглядеть не сразу:
  - Здесь занято, - сбросил темноволосый шкаф.
  - Сидите где хотите. Зачем присоединяться ко мне?
  Тонкие изящные черты лица, белоснежные волосы, широкие плечи и сильные руки второго придвинулись ближе.
  - Я собираюсь пить здесь по-черному. А обычно я пью в одиночестве, иначе все закончиться общественным дебошем и живописным мордобоем, - Тренер еще раз улыбнулся и, схватив обновленную рюмку, выпил живительную влагу, для успокоения нервов. Гости тоже выпили свои и стопки тут же наполнились вновь. Ну и скорость. Все трое выпили, не закусили и даже не поморщились. Ладно, с такими можно и выпить... Де Зон не стал возражать, когда они подались вперед и сели рядом.
  - Обнови.
  Бармен послушно выполнял заказ, - в графине оставалось ровно половина. Тренер спокойно опрокинул еще и затем сразу же повторил, - словно минеральную воду, он заливался, что называется по-черному. Как он сам лично называл подобное явление, - "алкомарофон".
  - Повтори!..
  В эту ночь была скверная погода. Проклятая влага никак не могла приостановить свое падение и дать передышку несчастному, почти уже затопленному снегом городу. Здесь это не редкое явление. Стихия вечно начинала злиться в ночное время суток, перекрывая собой привычные городские звуки. Пожалуй, только в такую погоду можно, если находишься дома и желательно в теплой постельке, спокойно уснуть, забыв, что завтра опять работа, опять беготня за покемонами, опять уже порядком поднадоевший бар и опять беспокойный сон. Уэйн в очередной раз тяжело вздохнул и залпом осушил свою рюмку. Скучно. Де Зон следовал правилам "алкомарофона", беспринципным и чудовищными в своей жестокости, - наполнялась очередная рюмка... но его тянувшуюся руку остановила хватка блондина, - они встретились глазами:
  - Извините, сэр Уэйн, но мы бы хотели поговорить с вами об Эше Кичуме... - его глаза заблестели недобрым янтарным огоньком, стали будто бы больше и ярче, выделялись словно фонарики во мраке. Охмеленный тренер не заметил ничего странного, уловив лишь жгучее желание развязать драку...
  
  Coldness City, Battle Palace 2007: Febraury 3, 10:10
  В сиреневом мареве поблескивали размытые пятна - как огненный фейерверк, или вздыхающее напоследок пепелище, прежде чем оставит после себя лишь напоминание в виде обугленных головешек и серой пыли. И это было завораживающе красиво. "Кажется, теперь я могу тобой управлять..." - он вздохнул. На периферии зрения возник знакомый силуэт. Полуголая фигура с опущенной головой мерцала, словно мираж, встревоженный порывами ветерка. "Я все еще жив..." - прошипел он и поднял бледный взгляд.
  Утренний пейзаж завораживал. Холодный предрассветный туман уже рассеялся, и из-за горного отрога показалось солнце - робко, словно устыдившись того, что ему не под силу ничего согреть - оно ползло вверх, высвобождая из тени улицы и каменистые утёсы, которыми была изрезана эта земля. Ледяные своды, посыпанные снежком, имели какую-то особую прелесть в эти утренние часы. Невысокий юноша с узкими чертами лица, проницательными серо-зелеными глазами и густыми, кое-как причесанными, волосами. По своему жизненному ритму Кичум всегда был "жаворонком", поэтому вставал неукоснительно с рассветом. В предрассветной мгле видение растворилось, но голос звенел в ушах, прогоняя сон и рождая необъяснимый страх. "Скоро все это кончится, - фигура растворялась. - Свобода или смерть..." Вопреки его ожиданиям, из-за миража появился заспанный привратник - Белый Страж. Видно было, что энтузиазма по наступившему поводу у него было мало. Ворота дворца сражений медленно отворились. Стражи поклонились тренеру. Все, друг за другом опускали головы, выражая свое крайнее почтение и признавая его власть. Тяжело дыша, опустил голову в ответ, покоряясь этому новому, доселе не известному чувству.
  Створки наконец-то раздвинулись окончательно, каблуки ментала застучали по брусчатке внутреннего двора. Эш стянул с рук изумрудные перчатки и откинул капюшон. Солнечный свет окрасил его лицо в алый отблеск рассветного часа. Красивый. Но как ледник - холодный-холодный. Белая кожа, глаза не отражающие света, а впитывающие его, отчего в тени и сумраке становятся совсем черными. Плащ, накинутый на плечи, мерцал серебристым шитьём, складывающимся в затейливые руны по краю. Двор был покинут, - перед длинным и широким крыльцом цитадели остался стоять лишь чемпион Ледяного Королевства, - вспышки света и ставшие чуть противными звуки открывающихся покеболов наполнили своды. Квилава, Голем, Фироу, принявшись тотчас подчищать крылья собственным клювом, Крокано и Снизел. Пять покемонов выстроились шеренгой напротив и весьма смиренно были готовы встретить собственную судьбу, лишь последний из них выглядел удивленным и взволнованным. Тренер нависал над каждым и садился на колено, клал руку на плечо и нашептывал что-то, - они обменивались взглядами, неоднозначно кивали в ответ, - наступала очередь следующего... Первым отважился Голем, он смело сделал шаг вперед и протянул лапу. Эш крепко схватился достойной мужской хваткой с учеником, - они замерли на несколько мгновений, - глаза покемона предательски блеснули, - он развернулся и зашагал в глубины замка. С Фироу пришлось обняться, - он растянул свою огромную шею на плече учителя, после чего воспарил в небо и молнией оказался где-то на том конце дворца сражений. Крокано залился слезами, прыгал на месте и хлопал в ладоши. Кичум - волшебник, успокоил его тотчас, просто прикоснувшись ладонью до макушки. Покемон грустно спрятал взгляд:
  - Ступай, Крокано. Я обязательно навещу вас когда-нибудь...
  Шаг вперед сделала Квилава, с проходившим мимо Крокано она обменялась чувственным рукопожатием. Кичум схватил на руки своего любимого огненного воспитанника, - монстр спрятал горячее пламя и покрепче прижался к тренеру. Они ткнулись лбами, и лишь затем лапы покемона вновь коснулись покрытой льдом брусчатки. Снизел ошарашено смотрел снизу вверх на Эша. "Я уже готов?!" - боец ни как не мог поверить в принятое менталом решение...
  - Думаю... вам двоим стоит побыть наедине. - сглотнул чемпион, посмотрев на каждого. Непрофессиональные, как он их называл, отношения между Квилавой и Снизелом были для него совсем не секретом. Темный покемон продолжал выражать непонимание и страх. - Снизел, если ты считаешь себя достаточно сильным, - можешь остаться здесь... я не буду против... Если ты признаешь в себе слабость, и понимаешь, что тебе еще многому стоит научиться, - у тебя пять минут. Кичум поклонился обоим, развернулся и быстро миновал открытые створки ворот, где до сих, согнув спины стояли Белые Стражи.
  - Хранит вас Гламулос!- с поклоном отозвался он и вышел на площадь четырех Стихий.
  
  
  Вечерело. Воздух становился прохладнее, и чемпион пошел быстрее, насвистывая себе под нос песенку принцессы Колднесс, которую он по обычаю слушал каждое утро в отдаленном закоулке города. Следовало найти сподвижников и компаньонов, - отыскать посох в одиночку невозможно трудно, быть может и совсем нельзя. Найти древко и выкрасть его из-под власти секты, - непосильная юноше задача. План родился в его голове на редкость быстро и полно - откладывать в долгий ящик не стоило, поэтому сейчас, вместо того, чтобы идти в клуб тренерв, Кичум шагал в трактир "Сизая Городьба". Он помнил, что вроде бы его знакомый, офицер белой стражи Эльтар, говорил вчера за кружкой пива, что назавтра назначен дежурить в ночь. Так же тренер помнил, что его приятель очень возмущался этим фактом, так как он ощутимо мешал его планам по охмурению какой-то там очередной красотки. Это значило, что уговорить его прогулять службу было делом двух минут; опасаться разоблачения тоже не приходилось - можно попросить кого подменить из числа незанятых патрульных, - внешне, казалось, что все караульные были на одно лицо и различались разве что по росту, и то незначительно. Он настолько уверился уже в своей правоте, что даже не допускал мысли о неудаче или возможных последствиях. Далекому от магии человеку, все казалось предельно простым - настолько, что даже становилось смешно. Однако, как позже выяснилось, смеяться совсем даже не стоило...
  Когда он достиг трактира, где абсолютно всегда зависал Эльтар, уже стемнело. Внутри как всегда царили шум и гам, было душно накурено, и изо всех углов гремел дружный армейский смех. Кичум поднялся на крыльцо, как вдруг об спину хлопнул снежок, разбившись, он раскатился рассыпчатой горстью, - стоял сильный мороз. Эш обернулся, встретившись глазами со Снизелом. Тот стоял молча, показал язык и прицелившись запустил снежок, с намерением попасть в лицо учителя. Человек отбил снежок. Снег рассыпался в руках, отказываясь принимать форму метательного снаряда. Покемон ехидно ухмылялся и наверное представлял как закапывает ментала в снег. Эш не сдержал улыбки и натянул кепку потуже.
  - Значит Война? - улыбнулся он, и кинулся за дерево, уклоняясь от атаки покемона...
  
  
  
  125
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"