Branch (англ.) - ветвь, ответвление. В некоторых значениях - филогенетический или таксономический ранг: от "царства" до "породы"
Англо-китайский мопс смотрел настороженно. Собственно, ему даже было что подозревать и чего опасаться, но он-то этого не знал!
Во взгляде хозяйки, отроковицы лет тринадцати, тоже понемногу проступало недоумение. Спохватившись, Виктор улыбнулся как мог широко и, присев, провел ладонью над загривком песика, издавая положенные в таких случаях умиленно-воркующие звуки. Для девочки этого оказалось вполне достаточно, она тут же расцвела ответной улыбкой, а вот мопс не поверил: ему-то было известно, что рука его не коснулась.
("Пекинесом" Виктор его называть не мог: пусть англофилы делают вид, будто это орудие оккупации прибыло из Пекина само по себе.)
Девочка с собакой остались за спиной, но Виктору никак не удавалось выкинуть их из памяти. При каждом втором из встречных - бобтейл, эрдель, колли... И всем улыбайся.
Потом он увидел боксера, и это чуть не сломало его: надо же унизить благородного немецкого булленбейцера, переименовав его в честь позорнейшего спорта!
Удивления достойно, сколь многие не видят: когда наследник позирует для лицейской голограммы с пекинесом на коленях, когда младшая цесаревна учится ходить, держась за шерсть колли - то все заканчивается конституцией и госдумой. А потом и чай приходит вместо сбитня, футбол вместо лапты, пресловутый бокс вместо... нет, стеночные бои все же пережиток язычества, но вот мензур, славное состязание буршей...
Виктор потер левую щеку. Его студенческое прозвище было "Шнауцер", бороду он отпустил еще в Гейдельберге, исключительно чтобы скрыть мензурные шрамы.
И ведь даже известно, когда все началось. В далеком 1873, когда государь на медвежьей охоте впервые опробовал пару английский мастиффов, подарок лорда Грея. Не так-то и давно: академик Морозов по сей день в здравом уме и твердой памяти, а в ту пору был уже гимназистом.
Бойтесь британцев, дары приносящих...
Что ж, сегодня появится шанс предотвратить катастрофу. То есть не сегодня, а...
Трижды, перед каждой из окованных железом дверей, к Виктору придвигался военный собаковод с бладхаундом на поводке - и отшагивал в сторону после того, как пес, втянув носом воздух, равнодушно отворачивался.
Нюхайте, нюхайте. Это не загримированный под меня шпион, а я и есть, Виктор Разволодин, который сегодня станет первым хронодайвером. На вашу беду.
Последняя дверь.
- Господин Разволодин! - прочувствованно начал престарелый академик.
Напутственной речи было не избежать. Виктор с должным почтением слушал, украдкой косясь на хронокапсулу. Жаль, что не удалось выбрать в качестве точки "нуль" январь семьдесят третьего, но и реально выбранная точка, 01.03.1881, тоже недалеко отстоит от развилки. А план продуман до мелочей.
И когда капсула вернется - мы увидим дивный новый мир. В котором эталоном служебной породы станут шнауцеры, вольфшпицы, пинчеры герра Добермана, а наука, искусство и общественное устройство сделают небывалый шаг вперед.
Счастливый мир тысяча девятьсот сорок третьего года.