Аннотация: Приключения двух незадачливых родственников, вынужденных мошенничать ради спасения своего жилища.
Александр Пальчун
ЧЕРЕП ГЛУХОНЕМОЙ ОБЕЗЬЯНКИ
Достоверный прогноз
Новоиспеченный пенсионер Иван Петрович Густолес, опершись на подоконник, с тоской глядел в окно, словно видел там не роющихся в огороде кур, а берег навсегда покидаемой родины.
-- Пусть и не мечтает, -- наконец выдохнул он. -- Я и с места не сдвинусь! Где это видано - выживать из собственного дома?
Слова пенсионера адресовались племяннику, московскому студенту Эдуарду Полуяркову, приехавшему к дядюшке на каникулы.
Возмущался Иван Густолес не без оснований. Его небольшой из красного кирпича домик, расположенный в городке Посторомкино, определили под снос. И случилось это в самый неподходящий момент. Иван Петрович только что ушел на заслуженный отдых, вернее, его раньше срока выперли с родимого машиноремонтного завода, где он благополучно работал в должности бригадира слесарей последние двадцать лет. Мог бы проработать еще столько же - здоровье позволяло. Но владелец завода Николай Додунский предприятие продал, сотрудников под различными предлогами уволил, а территорию завода разбил на участки для постройки многоквартирных домов. На деньги от продажи предприятия Додунский создал строительную компанию, учредил Инвест-гопстоп-банк , а также прикупил небольшую табачную фабрику на окраине города.
Но на этом беды недавнего бригадира Ивана Густолеса не закончились. Застройщику понадобился участок земли, на котором Густолес имел неосторожность лет тридцать назад возвести свой небольшой домик. Домик за это время постарел, обветшал, оброс сарайчиками и мелкими постройками, но от этого сделался только роднее.
-- Эдик, ты только вообрази! - продолжил Густолес, потершись поясницей о подоконник. - Приедешь на каникулы через год, а на этом месте глиняный котлован! Как представлю, сразу хочется выпить! Давай понемногу?
-- Нет-нет, дядюшка. Алина не любит, когда я прихожу с запахом.
-- Это похвально. Значит приличная девушка. Но что-то рано она принялась тебя муштровать! Обычно они начинают на следующий день после свадьбы. Так что ты подумай...
-- Дядюшка, мы любим друг друга. И я заберу Алину в Москву, я затем и приехал.
Густолес помрачнел.
-- А я думал, ты приехал ко мне.
-- Конечно, к вам. Алина живет с родителями. И у нее еще две сестры, там повернуться негде.
-- Приезжай через год, в котловане на этом месте все поместимся.
-- Дядюшка, не паникуйте. Может быть, его обойдут стороной.
-- Хотелось бы. А то пойдут дожди, глина в котловане раскиснет... Представляешь, какой появится комфорт!
-- Кто вам сказал, что пойдут дожди?
-- В газете написали. - Густолес взял с подоконника местный Посторомкинский вестник . - Вот почитай! Завтра ожидаются проливные дожди с грозами, ветер порывистый, юго-восточный. Температура понизится до 12 градусов .
-- Говорите, юго-восточный... -- Эдик задумался, подняв глаза кверху, как это делают люди, ожидающие озарения свыше. - Сколько в Посторомкино газет?
-- Шесть, не считая бывшей заводской. Сейчас все бездельники издает газеты.
-- Это хорошо.
-- Хорошо, что бездельники?
-- Хорошо, что есть варианты. Дядюшка, для сохранности вашего дома надо обзавестись громким именем.
-- Кому обзавестись?
-- Вам конечно.
-- Мое и так неплохо звучит - Иван Густолес!
-- Надо еще громче.
Не откладывая задуманного, Эдик тут же побежал в ближайший киоск Союзпечати и вернулся с шестью экземплярами разных газет.
Как известно, сегодня бумажная пресса окончательно сдалась на милость всемогущему интернету. Но в маленьких провинциальных городках, печатный атавизм изжил себя еще не полностью. Разумеется, горожанам интересно отслеживать скорость исчезновения ледников в Антарктиде, но иной раз хочется разузнать, а что происходит на соседней улице? Поэтому обывательские заметки с мест в небольших редакциях еще приветствуются.
Эдик подготовил шесть писем в каждую из посторомкинских газет. По содержанию они разительно отличалось от привычного эпистолярного мусора, приходящего в редакции. Во-первых, написаны они были почти разборчиво, во-вторых, практически без ошибок, чему способствовал многократно истерзанный черновик.
Итоговое послание выглядело так.
Уважаемая редакция!
Я давний поклонник Вашего издания и с большим нетерпением ожидаю каждый Ваш номер. Всякий раз при чтении Вашей газеты я восхищаюсь профессионализмом Ваших сотрудников. Поэтому сегодня был неприятно удивлен досадной оплошностью, допущенной в последнем номере. В метеопрогнозе на четвертой странице вы указали, что температура воздуха в Посторомкино завтра опустится до 12 градусов и ожидаются проливные дожди. Смею вас заверить, ничего подобного не случится -- температура как была 18 градусом, таковой и останется. Никакого дождя и в помине не будет.
Я понимаю, что вы приводите данные метеоцентра, но это не извиняет вас. Ведь именно вы, пусть и невольно, распространяете недостоверную информации. Многие посторомкинцы, отправляясь по своим делам, прихватят совершенно ненужные зонтики. Только вообразите, сколько неудобств доставят эти зонтики в переполненном транспорте! А сколько людей помянут недобрым словом издание, так подкузьмившее их! Некоторые даже откажутся от подписки.
Повторяю, температура воздуха завтра будет 18, а не 12 градусов, и никаких дождей, напротив - африканская сушь.
Прошу вас не отмахиваться от моего письма, а сохранить его, и вскоре вы убедитесь в достоверности полученной информации. Разрешаю опубликовать мой прогноз в одном из последующих номеров. Вероятно, читателям будет интересно узнать, что кто-то из их земляков наперед знает, что произойдет в будущем. Имя свое пока не указываю, назовусь скромно - Повелитель будущего .
После публикации письма я навещу редакцию с ксерокопией этого письма, чтобы подтвердить его авторство. И что особенно важно, во время своего визита я сообщу еще одну новость, вернее, сенсацию, которая сделает Ваше издание самым читаемым в городе, а то и во всей стране.
С уважением, Повелитель будущего .
Разумеется, письма отправленные Эдиком в шесть посторомкинских газет, немного отличались друг от друга. Кроме названия газеты, к которой, как было сказано выше, Повелитель будущего имел сердечную привязанность, указывалась иная температура воздуха и другая картина осадков. В некоторых письмах появлялся обильный град, в некоторых -- мелкий дождик, а в одном даже семицветная радуга выгнулась подковой во время ужасной грозы.
Эдик Полуярков не без оснований полагал, что какой-нибудь из его прогнозов сбудется, ведь иной раз сбывают даже предсказания официальных метеорологов.
Все случилось, как и было задумано. Предсказание, отосланное в финансово неблагополучный и готовящийся к ликвидации Посторомкинский вестник , совпало с действительностью. Разумеется, письмо Эдика не опубликовали, но вспомнили о нем, когда в редакцию явился стройный молодой человек. Он представился автором пророческого послания, которое тут же было извлечено из урны. Указанные в нем сведенья были сверены с копией письма в руках юноши.
Когда редактору газеты Габриэлу Смысломелову сообщили об удивительном посетителе, у него мелькнула надежда, что с ликвидацией газеты можно повременить. На своих ногах пришло лекарство, способное поставить на ноги неизлечимо больного. Обнадежило редактора и упоминание о будущей сенсации.
Обычно редакторы газет сторонятся случайных посетителей, как горожане сторонятся пьяниц, зигзагами бредущих по тротуару. Но на это раз посетитель произвел на редактора хорошее впечатление. В глазах Повелителя будущего светился незаурядный ум. А уверенность, с которой он переступил порог редакторского кабинета, говорил об осознании внутренней силы. Немаловажно, что осязаемая внутренняя мощь уживалась в юноше с интеллигентной внешностью. Высокий лоб, темные, немного вьющиеся волосы, тонкие длинные пальца, приспособленные к листанию древних фолиантов. Но основное - его глаза! Они, как показалось редактору, излучали мудрость. Впрочем, удивляться тут нечему - в противном случае как бы юноша распотрошил метеорологов на их же профессиональном поле?
Тут же в редакторский кабинет пригласили корреспондента газеты Викторию Погудкину. Ее познакомили с Повелителем будущего и велели подготовить материал о нем в ближайший номер. Разумеется, понадобилась фотография Эдуарда Полуяркова (после настойчивых уговоров посетитель согласился открыть свое настоящее имя). Разыскали редакционного фотографа Степана Говоруху, случайно оказавшегося на месте. Не к месту будет сказано, в редакции Говоруха появлялся только изредка, и заставить его сделать снимок было задачей не из легких. Сначала приходилось выслушивать его долгие причитания по поводу устаревшей фотокамеры, нехватки мощного объектива и прочего крайне необходимого оборудования.
Удивительный череп
Газетный материал Виктории Погудкиной украсила не только фотография Эдуарда Полуяркова, но и факсимиле его пророческого письма с указанием даты. Это подтверждало, что публикация вовсе не очередная газетная утка (теперь их называют фейками), а почти юридически заверенный документ.
Статья о молодом предсказателе взбудоражила жителей Посторомкино. Многие из них, особенно мужчины, не могли припомнить, что с ними происходило вчера, поэтому заглянуть в завтрашний день для них казалось чем-то невероятным. А вот редактор Смысломелов после публикации посматривал свое будущее и будущее газеты уже более радужно. Последний номер разошелся за считанные часы, а на подходе была еще одна сенсация. Интересно, о чем пойдет речь?
Этот вопрос занимал и Густолеса.
-- Эдик, объясни, что ты придумал? Это поможет сохранить мой дом?
-- Само собой. Иначе зачем бы мы все это затеяли? Но надобно поторапливаться, чтобы успеть до моего отъезда.
С этими словами Эдик нырнул в спальню, вытащил из-под кровати чемодан на колесиках, извлек из него какие-то предметы, которые при ближайшем рассмотрении оказались... черепами.
Иван Густолес даже опешил от неожиданности. В своей жизни он многое повидал, немало инструментов и материалов перетаскал с завода в свой сарайчик, но не мог предположить, что племянник путешествует с черепами в чемодане.
-- Это мое летнее задание, -- объяснил Эдик. - Я провалил курсовую, и теперь надо сделать подробное описание черепов двух видов обезьян. Определить, чем они отличаются друг от друга и от наших стандартных коробок для приема телепередач. - Эдик постучал себя по лбу.
-- Малым размером отличаются, -- сразу же подсказал Густолес.
-- Не только, - Эдик взял один из черепов. - Дядюшка, посмотрите на зубы. Как они вам?
-- Страшнее не придумать.
-- Этому экспонату, как уверяет наш профессор Фокин, триста лет. Посмотрел бы я на ваши зубы через три столетия!
-- С моими все будет нормально, они укреплены мостами.
-- Я не о том. Низшие приматы пользуются зубами неправильно. Да, неправильно. Они ими измельчают пищу, как ножницами. Кусачие заразы! У обезьян челюсти устроены так, что не могут перетирать продукты из стороны в сторону, как мы.
-- Так вот почему наши зубы расшатываются! - осенило Густолеса.
-- И быстрее изнашиваются. Они ведь не лошадиные, чтобы перемалывать овес.
-- Слава богу! Вот была бы картина... с лошадиными зубами.
-- Ничего страшного. Со временем привыкли бы. Человек ко всему привыкает.
-- Тогда вообрази свою Алину с такими зубами.
-- Дядюшка!
-- Извини, это я для наглядности. Впрочем, ты прав -- человек может привыкнуть даже к обитанию на дне котлована с водой и глиной.
-- Вы опять? Оставьте свой пессимизм. Эта обезьяна поможет сохранить ваш дом.
-- Какая обезьяна? Или ты об Алине?
-- Дядюшка! Я знаю, что вы закоренелый холостяк и сторонитесь женщин.
-- Почему сторонюсь? Очень даже не сторонюсь, особенно, когда вижу их издалека. С меня хватит и тех пяти лет, что я прожил с Елизаветой. Постоянно слушал ее болтовню о нарядах. Она сумасшедшая, как и все ее подруги. Хотя бы подумали, ну зачем мужикам их наряды?! Да любой самый бестолковый токарь третьего разряда всегда перед настоящей работой обдирает с заготовки верхний слой!
-- Дядюшка, я это уже слышал. Ничего не поделаешь, женщины устроены иначе.
-- А эта? - Густолес указал на череп. - Женщиной была или мужчиной?
-- Профессор Фокин уверяет, что женщиной, причем, глухонемой. Особенности конструкции ее черепа не позволяли издавать звуки.
-- Хоть какому-то орангутангу повезло.
-- Это вам повезло, что я завалил курсовую и приехал не с пустыми руками. Это можно сказать, спасительница вашего дома.
-- Объясни пожалуйста, -- Густолес уже более дружелюбно посмотрел на череп.
-- Начну издалека...
-- С трехсотлетней давности?
-- Нет, это очень близко. Надо вернуться на сотню тысячелетий назад. Многие археологи - ученые от земли - предполагают, что люди произошли от обезьян. - Заметив намерение Густолеса оспорить услышанное, Эдик добавил. - Во всяком случае, так уверяет Чарльз Дарвин. Но тут имеется одна загвоздка - до сих пор не обнаружен переходной вид, среднее между обезьяной и homo sapiens. Найдены многочисленные останки древних приматов и древних людей, но связующего звена нет. Ведь не может быть так, чтобы вчера она скакала обезьяной, а сегодня сделалась человеком!
-- А Додунский?! Вчера был уважаемым директором завода, а сегодня хапуга-застройщик!
-- Дядюшка, я говорю об эволюции, а вы о регрессе. Не путайте святое с праведным. И вот вы копали на своем участке новый колодец...
-- Я? Копал колодец?
-- Да. В старом, благодаря котлованам Додунского, вода исчезла. И во время производства вами землеройных работ обнаружили этот череп.
-- Я?
-- Да, вы! На глубине трех метров. - Эдик с гордостью поднял на вытянутой руке наглядное пособие, привезенное из столицы. - Этот череп особенный, вернее, мы сделаем его таковым.
-- Не совсем понимаю?
-- Мы подпилим ему зубы, словно обезьяна измельчала пищу человеческим способом - из стороны в сторону. Тем самым эта глухонемая обезьянка сделает переворот в антропологии - окажется связующим звеном между обезьяной и человеком.
-- Жевала и молчала?
-- Неразговорчивость к делу не относится. Главное, что сенсационная находка будет обнаружена на вашем участке. В научном мире поднимется такая шумиха, что заглушит экскаваторы и бульдозеры Додунского. ЮНЕСКО запретит строителям приближаться к вашем дому ближе чем на сто метров.
-- Желательно, чтобы километра на два.
-- Раньше надо было думать. Они уже копают у вашего забора.
-- Ты думаешь, ученые поверят?
-- В науке глубина заблуждений безгранична.
-- Но они собаку на этом съели.
-- Если бы только собаку. Они косточки мамонтов с удовольствием обгладывают. Им только подбрось материалец для новой теории.
-- Все-таки многие усомнятся, что это... -- Густолес указал на череп, -- переходное звено.
-- Еще и как усомнятся! Затеют научный спор, который вашему домику пойдет только на пользу. Я обещал Посторомкинскому вестнику сенсацию, и вот она перед вами! - Эдик указал на обезьяний череп. - Мы организуем для редакции статью, вернее, стенограмму научной дискуссии по поводу вашей находки. Спорить будет наш профессор Фокин и Адингтон - профессор Оксфордского университета. Англичане всегда нам возражают. Но сначала надо придать находке соответствующий вид. Дядюшка, у вас в мастерской найдется, чем подпилить обезьянке зубы?
-- Обижаешь, я двадцать лет работал слесарем. Есть надфили, наждаки и даже бормашина с гибким валом - для инструментальщика вещь незаменимая.
Вскоре Эдуард Полуярков и его любимый дядюшка Иван Густолес приступили к изготовлению недостающего звена эволюции. Основная работа по выправлению обезьяньих зубов легла на Густолеса. Племянник только подсказывал, где надо сделать бороздки, а где снять небольшую фаску. При этом Эдик делился своими соображениями по поводу будущей дискуссии между учеными.
-- Дядюшка, любые факты при желании всегда можно повернуть в свою сторону. А наш спор между профессионалами должен выглядеть так, чтобы возражения англичанина косвенным образом подтверждали российскую версию. Чтобы любой посторомкинец мог самостоятельно усомниться в иностранной версии. Дядюшка, осторожно, не захватите лишнего! Нам нужна достоверность, ведь ваша работа войдет в научный обиход под именем череп Густолеса .
-- Чиво?! - опешил Иван Петрович.
-- Находку всегда называют именем первооткрывателя. А этот череп обнаружили в вашем колодце. И не смотрите в мою сторону - мне чужая слава не нужна.
-- А мне? Сделаться гробокопателем! У твоих ученых хоть что-то есть в головах, если возятся с черепами? Лучше бы руками работали.
-- Руками всегда проще. А вы попробуйте подготовить научный трактат о черепе, понятный рядовым гражданам! Тут гамлетовским монологом в сорок строк не обойдешься. Это Шекспир мог себе позволить -- тяп-ляп и готово. Дядюшка, у меня идея!
-- Какая еще идея?
-- А не сообщить ли нам, что спектральный анализ показал, будто бы эта глухонемая прожила лет 150. Как думаешь, поверят?
Густолес оторвался от работы.
-- А почему бы и нет. Если держать язык за зубами, понятное дело, проживешь дольше.
-- Неплохо бы в дискуссии упомянуть, что гены из этой древней особы можно вживить в наши ДНК. Тогда не исключено, что люди станут жить вдвое дольше. Представляешь, какой поднимется шум!
-- Представляю, особенно со стороны Пенсионного фонда. Мне-то что, я попал под сокращение и досрочно отправлен на пенсию. А вот ты подумай.
-- Об этом еще рано думать. И не мешало бы ввернуть что-нибудь такое, что сейчас на слуху.
-- Сейчас повсюду говорят о вживлении чипов в головной мозг, но мозгов у нее нет, -- Густолес кивнул на артефакт , лежащий на верстаке.
-- А следы от операции могли остаться, и делали ее лапароскопическим методом. Дядюшка, вы можете просверлить в черепе пару небольших отверстий?
-- В это не поверят. Если бы проломили камнем, тогда другое дело. Ты думаешь, почему строители у моего забора в касках ходят?
-- Дядюшка, оставьте свои обиды. Лучше посоветуйте, как нам приплести к вашей находке динозавров. Ни в одном научном споре без них не обходится. И до сих пор не могут определить, от климата они вымерли, или от астероида?
-- Думаю, от астероида. И обязательно добавь, что все живое, уцелевшее от астероида, теперь уничтожают строители.
Густолес вновь приступил к работе. Бормашина в его руках меняла тональность в зависимости от нагрузки. Обезьяний череп повизгивал, что в его положении вполне объяснимо -- для рожденного в Юрском периоде подобные манипуляции были в диковинку.
-- Крепкие у чертовки зубы, -- заметил Густолес. - Как она их сохранила? Не иначе как жрать было нечего.
-- Моллюсками и червяками она питалась. И не курила. Все-таки удивительная наука палеонтология - никогда не стареет! И специалиста в ней определять очень просто - чем дряхлее, тем авторитетней. А некоторым геронтологам так вдвойне повезет - откопают их черепа, и стало быть, они и дальше будут служить науке.
-- А вот были мозги у твоих профессоров, потомки не узнают. - Густолес присел на табурет перекурить. - Эдик, вот объясни, почему собрать череп из обломков легче, чем достучаться к голове строителя? Да выйди ты за околицу - конца и края нет пустырям и оврагам! Строй сколько душе влезет. Так нет же, обязательно надо разорить готовое! Им бы взяться за ум, да, видать, браться не за что.
-- Все зависит от воспитания, -- объяснил Эдик. - Оно начинается с малолетства. Накажут родители делать куличики в песочнице, вот ребенок и приобщаться к строительству. Еще велят, чтобы строил у своего дома, от подъезда далеко не убегал. И археологи с палеонтологами из той же песочницы. Их хлебом не корми, дай пересеять землицу, поковыряться в ней.
-- Еще любят разорять древние курганы. Нет, чтобы искать там, где не ступала нога человека. В черепе сколько отверстий делать и какого диаметра?
-- Небольшого. Но, думаю, двух маловато будет, делайте четыре. В захоронениях племени июля находили черепа с тремя отверстиями. Наши хирурги не должны быть хуже!
-- Четыре так четыре, -- согласился Густолес и включил сверлильный станок. Под жужжание электродвигателя он бормотал что-то о нынешнем бескультурном слое, который придется изучать будущим палеонтологам. По обломкам керамической посуды установят особенности нынешней семейной жизни, а вот проломленные строительные каски поставят их в тупик. Кто? Зачем? И почему отказались от проверенных копий и стрел?
Научный спор
Первый материал Виктории Погудкиной о Повелителе будущего взбудоражил не только уязвленных метеорологов, но и рядовых горожан. Если человек способен предсказать температуру с точностью до градуса, то кто ему помешает сделаться провидцем и в других областях? Заглянуть в будущее всегда много желающих. Одна из них - Алина Левинтаева, невеста Эдика.
Алина была моложе корреспондентки Виктории Погудкиной, но дружили они с детства, а когда подросли, то общая страсть окончательно сблизила их. И Алина, и Виктория не видели своего будущего в маленьком Посторомкино, все свои помыслы они устремили в столицу. Виктория мечтала работать в центральных изданиях, куда не без успеха отсылала некоторые свои материалы. Алина же собиралась поступать в московский вуз, где учился ее жених Эдуард Полуярков.
Для Алины стало неожиданность, что Эдик и Повелитель будущего -- одно и то же лицо. Немного уязвило, что первой о сверхспособностях Эдика узнала Виктория. Вместе с неизбежной ревностью у девушки появились и вполне понятные опасения - может быть жениху наперед известно, когда оборвутся их отношения? Например, к первому сентября, когда придет время возвращаться в Москву? А молчит он о предстоящей разлуке по той причине, что не хочет огорчать ее раньше срока.
Как видим, иной раз между влюбленными черной кошкой может пробежать не только их прошлое, но и будущее.
Желая прояснить все эти вопросы, Алина нагрянула в домик Густолеса неожиданно. Хозяина дома и Эдика на месте не оказалось. Вместо них девушка застала Викторию Погудкину в компании двух незнакомцев. Один из них - ухоженный интеллигент лет пятидесяти с приятным баритоном и в очках в золотой оправе. Второй - молодой англичанин, лохматый, с нечесаной шевелюрой, плохо говорящий по-русски. Впрочем, вскоре выяснилось, что и по-английски он говорит не лучше. Юноша запинался, жутко картавил, строил гримасы и чесал затылок во время долгих пауз. В одну из таких пауз Алину осенило - перед ней Эдик, зачем-то напяливший несуразный парик и ломавший комедию перед Викторией.
Происходило что-то непонятное, о котором Эдик, кстати, тоже не предупредил. Но Алина оказалась не дурой - промолчала, что кого-то здесь дурачат.
Виктория внимательно слушала интеллигента в очках, который представился московским профессором Фокиным. Перед собеседниками лежал включенный диктофон и отталкивающего вида череп.
Говорил профессор Фокин:
Этот череп нельзя в полной мере отнести к подвиду низших приматов, но и до черепа homo sapiens он не дотягивает. Скорее всего это что-то среднее между ними, о чем предсказал великий Дарвин, и чего не хватало для целостности его теории. Этот артефакт, обнаруженный хозяином этого дома во время земляных работ, бесценен для науки. Нет никаких сомнений, что узнав о нем, череп самого Дарвина сейчас расплывается в улыбке .
Виктория Погудкина словно завороженная слушала московского биолога. Его теплый баритон и сияющие за стеклами очков глаза впечатлили девушку намного больше, чем неприятный череп, лежащий на столе. Череп окончательно разочаровал Викторию, когда профессор сообщил, что, вероятно, он принадлежал особи женского пола, причем, глухонемой.
Виктория изредка выныривала из уютного оцепенения, вызванного голосом Фокина, и делала пометки в блокноте. Московский ученый говорил о находке убедительно и, как показалось Виктории, с особой теплотой. Можно было вообразить, какими теплыми могли оказаться его чувства к девушке, причем, живой да еще его современнице?
Теплота в голосе московского специалиста была вполне объяснима. Густолес, изображая ученого, неплохо освоился с новой для себя ролью. Более того, он настолько вжился в нее, что ощутил невиданный прилив интеллектуальных сил. Эмоционально он тоже воспарил. Поначалу, когда Эдик предложил Густолесу выступить в роли профессора, Иван Петрович воспротивился -- ведь он не знал, что его собеседницей окажется столь приятная и милая девушка. Виктория Погудкина была полной противоположностью прежней жене Густолеса. Она не докучала ему глупой болтовней о тряпках, а сидела, словно завороженная, внимая каждому его слову. Когда же Погудкиной требовалось что-то уточнить, она трижды извинялась и делала это так неуверенно, что хотелось взять ее за руку, приободрить и даже погладить руку.
У Густолеса на глазах распадался миф о бесцеремонности женщин-корреспондентов, нещадно терзающих своих собеседников.
Второй материал Виктории Погудкиной о древней глухонемой обезьянке должен был понравиться многим мужчинам. Но не всем. Застройщик Николай Додунский узнал о готовящейся публикации. К тому же ему сообщили, что Густолес не собирается покидать свой дом, который давно уже не значился на генплане.
Додунский приехал к упрямцу. Хозяина дома не было. Вместо него по комнатам бродил лохматый молодой человек, плохо говорящий по-русски, а за столом сидели Виктория Погудкина и неприятный тип в очках, как потом выяснилось -- московский профессор. Меду ними лежал диктофон и небольшой череп. В другое время череп мог бы заинтересовать Додунского довольно странными дырками на макушке, но его внимание привлекло миловидное создание лет восемнадцати, которое назвалось Алиной -- дальней родственницей хозяина дома.
Не застав Густолеса, Додунский с удовольствием принялся объяснять девушке цель своего визита. Суть его в том, что он предлагает Густолесу бесплатную квартиру в новой девятиэтажке взамен этой краснокерпичной развалюхи, стоящей на пути прогресса.
Неожиданно тип в очках перебил Додунского:
-- Хозяин дома, возможно, и согласился бы на обмен, но мировая общественность не позволит этого сделать.
-- Чихать я хотел на мировую общественность! Это касается только меня и владельца дома! - отрезал Додунский и, повернувшись к Алине, продолжил объяснять все преимущества сделки.
Чем внимательнее слушала Алина, тем больше кипятился профессор. Вскоре к нему присоединился плохо говорящий по-русски англичанин. Он нес какую-то белиберду, чем окончательно вывел из себя Додунского. На этот раз на помощь англичанину пришел очкастый профессор.
-- Вскоре этот дом будет занесен в список объектов, охраняемых ЮНЕСКО, -- сказал он и указал на череп, лежащий на столе. - Перед вами уникальный артефакт! Первый и пока что единственный в мире. И речи не может быть о каком-либо строительстве на месте находки!
Будь у Додунского сердце немного послабее, не избежать бы ему инфаркта. Он ожидал подвоха с любой стороны - от налоговой инспекции, от пожарников, энергетиков, газовщиков, городских властей, но только не от древних обезьян.
-- А в ЮНЕСКО знают об этой черепушке? - немного придя в себя, спросил Додунский.
Московский профессор злобно блеснул очками.
-- Скоро узнают!
У Додунского отлегло от сердца. Он бережно взял Алину за локоть и предложил ей и всем присутствующим хорошенько пораскинуть мозгами.
-- Не подумайте, что я против науки, -- Додунский глазами указал на череп. - Я двумя руками за . - В подтверждение своих слов он поднял одну руку вверх, поскольку вторая рука была занята - крепко прижимала к себе руку Алины. - Но вообразите, как безобразно будет выглядеть место уникальной находки! Низенький домишко в окружении современных многоэтажек.
-- Нормально будет выглядеть! - огрызнулся профессор, словно он прибыл не из столицы, а из забытой богом одноэтажной деревни.
-- Давайте поступим иначе, -- продолжил Додунский, заглядывая в глаза Алине.
-- Это как? - спросила девушка.
-- Современные технологии позволяют переносить на другое место даже многоквартирные дома.
-- К черту на кулички?! - опять взъерепенился профессор.
-- Это раньше так называлось. А теперь это именуют уютным пригородом.
-- Но здесь все равно будут производить раскопки, -- заметила Алина.
Додунский представил траншеи гробокопателей посреди новенького жилищного комплекса и ему опять едва не сделалось плохо. Но застройщику и на этот раз удалось взять себе в руки.
-- Пусть копают за городом. Мы камазами бережно вывезем грунт за околицу. Разрыхленную землю пересеивать намного проще. И я бы не остался в долгу, сохрани мы в тайне место находки.
Стекла очков москвича блеснули уже более дружелюбно.
-- Что вы имеете ввиду?
-- Как уже говорилось, хозяину этой развалюхи я предоставлю двухкомнатную квартиру. И еще одни квартиру выделю его родственнице -- вот этой девушке.
-- Мне? - удивилась Алина.
-- Конечно. Можно поехать прямо сейчас и подобрать, какая вам понравится.
-- Нет! Сто раз нет! - без акцента выпалил англичанин.
-- Не понимаю иностранной горячности, -- удивился Додунский.
За англичанина ответил его московский коллега.
-- За городом нет транспортного сообщения. Как хозяин этого дома будет навещать родственников и знакомых?
-- Эта бестия найдет как! - отрезал Додунский. - Он натаскал с завода столько инструментов и приспособлений, что может продать их и купить автомобиль. Если не верите, загляните в сарай. Этого Густолеса давно пора отправить за решетку!
Москвич заметно присмирел.
-- Нам его сарай не нужен, -- сказал англичанин. -- Мы не привыкли рыться в чужих вещах.
-- Тогда зачем разграбили древнее захоронение? - Додунский указал на череп.
-- Вероятно, случайно попался.
-- Ему добрый застройщик попался! Пусть радуется, что получит благоустроенную квартиру.
-- Бетонную клетку, а не квартиру, -- ответил столичный профессор, все более выступая в роли представителя домовладельца.
-- Вам, москвичам, виднее, как вы строите, -- отрезал Додунский. - Может он мечтает, что его хижину поставят на крышу многоэтажки?
Профессор задумался, повернулся к англичанину, словно испрашивая совета.
-- А почему бы и нет? - почти без акцента предположил англичанин. - Хозяин этого дома сохранит привычную для себя обстановку.
-- На крыше девятиэтажки?! - удивилась Алина. - Он же свалится оттуда.
-- Крышу всегда можно огородить вот этим забором, -- англичанин указал в окно. - Хозяин дома даже не ощутит перемен. Разве что высота. Но чем выше над уровнем моря, тем человек дольше живет.
-- А если очень высоко, то вообще не живет, -- мрачно пошутил москвич. -- Представьте, что я хозяин этого дома... всего лишь представьте... И к ужину мне понадобился хлеб. И что мне, спускаться за ним, как шахтеру за углем?
-- Да у вас в Москве высотки по тридцать этажей, и никто без хлеба не сидит! - вспылил Додунский.
-- Вероятно, Иван Петрович боится высоты, -- предположил англичанин.
-- С чего ему бояться, если у него в армейской книжке шесть парашютных прыжков?! - с нескрываемой гордостью за хозяина дома ответил москвич.
-- Вот и прыгал бы, а не копался в земле! - воскликнул Додунский.
-- Успокойтесь, -- вмешалась Алина. -- Лучше подумайте, как поступить с черепом? Не зарывать же его обратно в землю,
-- Его с удовольствием купит британский исторический музей, -- заявил англичанин. - А того, кто убедительно докажет теорию Дарвина, ожидает миллион фунтов стерлингов.
-- Миллион?! - вырвалось у Додунского.
-- Не исключено, что и нобелевку дадут, -- добавил англичанин.
Додунский призадумался, а затем сказал:
-- Давайте поступим так. Череп сохраним, но скажем, что нашли его далеко за городом в песочном карьере -- там работает мой экскаватор. Вот пусть и роются в песке -- копать легче. А здесь, чего доброго, из-за этой костяшки остановят строительство. А домик Густолеса и в самом деле можно поставить на крышу девятиэтажки.
-- А эстетично ли это будет выглядеть? - спросила Алина.
-- Строить всегда этично, -- ответил Додунский.
-- Я не об этике. Я говорю, красиво ли будет смотреться домик Ивана Петровича, если его поместить на большую крышу?
-- Его можно покрасить в один тон с нижними этажами, -- предложил англичанин.
-- Он и так красивый, -- проворчал москвич.
-- А еще лучше объявить его голубятней, -- радостно воскликнул Додунский. - Голубятни разрешено ставить где угодно.
-- Голубятней?! - московский профессор обиделся, что домик Густолеса сравнили с голубятней.
-- Голуби возражать не станут, -- вмешался англичанин, окончательно избавившись от акцента. - И это лучше, чем совсем потерять дом.
-- Вот и хорошо. Но здесь говорили еще об одной квартире, -- напомнила Алина.
-- Для вас ее выделю с большим удовольствием, -- с елеем в голосе произнес Додунский. - Можем прямо сейчас...
Англичанин не дал договорить.
-- Девушке надо подумать.
-- Что тут думать? Брать надо, -- сказал москвич.
Англичанин замялся.
-- Надо подумать, какой этаж... куда выходят окна?.. Такие вопросы с кандачка не решаются.
Упоминание о кандачке показало, с какой скоростью англосаксы способны погружаться в стихию иностранных наречий.
-- Думайте, -- сказал Додунский. - А мне надо подумать, как внести изменения в проекте. - Додунский кивнул и вышел.
Эдик облегченно вздохнул и стянул с головы парик. Густолес снял очки и энергично потер усталые глаза. Зрение у Ивана Петровича было идеальное, а этими очками он пользовался, когда рассматривал или паял что-то микроскопичное.
-- Как интересно, -- засмеялась Алина, -- Иван Петрович будет жить на крыше, словно Карлсон.
Густолес восстановил зрение и осмотрелся по сторонам. Вместе с четкой картинкой к нему вернулись и остатки благоразумия. Если бы сейчас кто-то сказал, что все услышанное ему приснилось, он охотно бы согласился. Бред какой-то! Но как человек немного поживший, он понимал, что нет такой глупости, которую бы не породил коллективный разум. Доказательством тому -- любое ведомство с их абсурдными постановлениями. По отдельности каждый специалист вроде вполне разумен, а все вместе теряют здравый рассудок.
-- По-моему с этим черепом получается нехорошая история, -- сказал Густолес.
-- Напротив, -- возразила Виктория Погудкина, которая все это время не вмешивалась в разговор. - У нас появится новая сенсация -- симбиоз многоэтажной и частной застройки.
Без очков московский профессор показался Погудкиной моложе и намного краше. Но зачем Эдуард Полуярков, он же Повелитель будущего, изображал англичанина? За этим скрывалось какая-то тайна.
Алина тоже не все понимала. Смущали три обстоятельства. Почему Эдик утаил от нее свою способность заглядывать в завтрашний день? Зачем выдавал себя за англичанина? И что ответить Додунскому на предложение квартиры?
Последний вопрос не только для девушки, для любого человека может оказаться нелегким. Вообразите, что кто-то предлагает вам бесплатную квартиру. Неужели вы сходу откажетесь от нее и не задумаетесь об истоках предложения? Разумеется, всякая женщина догадывается о причинах мужской щедрости, но насколько благородны ее мотивы? Исходит ли они от всепоглощающей любви, или тут присутствуют подводные камни?
Как видим, все герои этой истории оказались в непростой ситуации. Эдик и Густолес окончательно заврались, пытаясь одурачить Додунского. В числе их непредвиденных жертв оказалась и Виктория Погудкина. Викторию настолько очаровал московский биолог, что вскоре она поняла - это любовь! Девушка влюбилась неожиданно. (Впрочем, когда речь заходит о любви, иначе и быть не должно.)
Более всех в выигрыше оказались читатели Посторомкинского вестника . Недавно они прочитали материал о человеке, умеющим заглядывать в будущее. Разве с таким провидческим даром он стал бы прозябать в бесперспективном городке?
Такого же оптимистичного мнения - на этот раз о газете -- придерживался и редактор Смысломелов. Ведь Повелитель будущего обратился не к конкурентам, а в его издание. Стало быть, газета уж точно не умрет, особенно после второй сенсации, подготовленной Викторией Погудкиной.
Нечаянное ограбление
В следующем материале Виктории основательно доказывалось неблагородное происхождение человека от обезьяны. Статью снабдили уникальным снимком, дополненным двумя жирными стрелками. Одна из стрелок указывала на истертые по краям обезьяньи зубы, совсем как у людей. Вторая, верхняя, стрелка обращала внимание, что у владелицы черепа, найденного в Посторомкино, не все было нормально с головой - как у нынешних homo sapiens. Верхняя стрелка акцентировала внимание на четыре отверстия искусственного происхождения на макушке черепа. С какой целью отверстия были сделаны - для вентиляции мозгов или по другой причине? - наукой еще не установлено.
На следующий день после второй публикации Густолес обратил внимание на непривычную тишину за окном - строительные работы у его дома прекратились. Это приободрило Ивана Петровича, чего не скажешь о его племяннике. Эдик тоскливо смотрел на подоконник, где стоял профессионально подправленный, вернее, испорченный череп, взятый под роспись в лаборатории. Его придется возвращать, и можно не сомневаться, анатомические изменения будут замечены. Одним словом, Эдика удручала его способность заглядывать в будущее.
-- Плохи наши дела, дядюшка, -- сказал он.
-- Вот еще глупости! - возразил Густолес, все утро радостно вспоминавший Викторию Погудкину. У него и теперь перед внутренним взором стояло восторженное лицо девушки с распахнутыми глазами, обращенными в его сторону. Губы Ивана Петровича невольно растянулись в улыбку, а по телу прокатилась непривычно теплая волна. Но Эдик настойчиво истреблял приподнятое настроение дяди.
-- Да, плохи наши дела! В Москве узнают о вашей находке. Приедут эксперты и выяснят, что вы сознательно заводили их в заблуждение.
-- Я?!
-- Хорошо, пусть будет мы . От этого не легче. И Додунский узнает и разъяриться. Напрасно ваша Погудкина упомянула в статье, что он обещал бережно отнестись к месту обнаружения реликвии.
-- Моя Погудкина? - еще раз удивился Густолес.
Эдик только отмахнулся.
-- Дядюшка, не переигрывайте. И не делайте вид, что ничего не замечаете. Она пожирала вас глазами. Я впервые увидел ваши способности.
-- Какие способности?
-- Гипнотические -- умение внушать любовь.
-- Ты заметил ее любовь?
-- Трудно не заметить.
-- Я был в очках, они все искажают. Но ты прав, сердце что-то подсказывает.
-- А что вам подсказывает голова? Что случится после нашего разоблачения?