Аннотация: Умение фантазировать дано каждому человеку. Но жизнь превращается в Ад, когда фантазии становятся частью реального мира, по крупицам разрушая разум человека. Фантазии Алисы привели её в психиатрическую клинику. Или это всё же не фантазии, тогда как реальный мир - не более, чем чей-то вымысел?
Есть места, которые вы никогда не сможете отыскать на карте, потому что осознать, что они существуют, можно лишь побывав там. Это не секретные объекты, военные базы или ещё что-то в этом роде. Это то, что вы можете почувствовать, когда стоите посреди поля, а ветер мягко касается вашей кожи своей невидимой рукой и что-то ласково шепчет, и в шёпоте этом, кажется, заключён весь мир, весь смысл вашей жизни. Это то, что вы можете услышать в лесу, когда остановитесь около старого дерева и забудете на несколько мгновений о том, что существуете. Вы закроете глаза и услышите голос леса, в котором смешались крики птиц, треск деревьев, шелест листвы и ещё множество самых невероятных звуков. Прислушайтесь - и вы услышите, что лес говорит с вами на своём никому не ведомом языке. Это то, что вы можете почувствовать всем своим сердцем, когда стоя у края скалы над бушующим морем вдруг на секунду распахнёте свою душу, откроете свои объятья для этого моря. Вы вдохнёте солёный морской воздух, на лице вашем заиграет улыбка - и вы почувствуете, что в это короткое мгновение обрели всё, что искали всю свою жизнь. Главное никогда и никому об этом не говорить, потому что потерять это так же легко, как обрести. Вы никогда не забудете это место, но никто другой не сможет его найти, потому что есть места, которые существует только в нашем сердце. В этих местах мы когда-то оставили частичку своей души. В эти места хочется возвращаться снова и снова, но я сама в него вернулась впервые и это станет моим концом. Жизнь моя должна завершиться там же, где когда-то началась.
Я чувствую, как высокая трава щекочет мне ноги, тянется вслед за мной, цепляет мои сандалии, словно стараясь остановить меня, но я знаю, что это мой разум судорожно ищет возможность остановиться, замереть и найти выход. Но не из всех ситуаций есть выход, вопреки тому, что люди хотят верить в обратное. Мне было тринадцать, когда я впервые попала сюда, на край мира. Это, как и много лет назад, холм, который заканчивается обрывом, а за этим обрывом целый мир, непостижимый и невероятный - море. Я не стану рассказывать, как попала сюда впервые, потому что это слишком долгая история, а времени у меня нет. Нет не потому, что я бегу от чего-то, а потому что я должна успеть до захода солнца. И всё же я должна рассказать, что здесь произошло шесть лет назад.
Это была осень. И море было слишком холодным, чтобы искупаться, потому я решила подняться наверх и посмотреть на закат солнца. В тот день я искала возможности умереть, мне казалось, что я этого хочу. Хочу больше всего на свете. Но меня останавливал страх. Страх довольно часто решает что-то за нас, парализуя разум и заставляя действовать инстинктивно, а в тот день мой инстинкт самосохранения был сильнее моего горя. Меня словно разрывало изнутри, мне хотелось отомстить каждому своему обидчику, сердце моё сжималось от досады и несправедливости, и защиты искать мне было просто негде. Я знала, что я одна в целом мире и что выхода нет. По моему лицу катились солёные слёзы, они раздражали и пощипывали кожу, я их то и дело стирала, задыхаясь от рыданий и всё больше утверждаясь в своём решении - этот день последний в моей жизни. Я хотела умереть и всё же села не на самом краю обрыва, а чуть дальше, потому что мне было страшно. Я оправдывала себя тем, что я хочу увидеть этот закат. Через время - не знаю, час это был или десять минут - я успокоилась и только голова ужасно болела, словно внутри надули шарик и он теперь давит на мою черепную коробку, как это часто бывает после сильной истерики. Я сидела на прохладной земле и наблюдала за тем, как по морю катятся волны, слышала, как птицы кричат, оставляя свои гнёзда до весны, чувствовала... Ничего я не чувствовала. До определённого момента мой разум оставался пустым, а чувства словно притупились. Это пришло успокоение. Теперь мне хотелось найти выход, но я его по-прежнему не видела, пока не услышала, как всё вокруг говорит со мной. Это был не такой голос, как у человека, не та речь. В речи этой не было слов. Это был язык, на котором говорят только наши души - неведомый и удивительный. Выход я тогда так и не нашла, но обрела нечто большее. Я обрела целый мир.
Именно в тот день я начала придумывать свой, особенный мир. В своей голове я создала некое подобие Вселенной, придумала место действия, время, людей, которые меня окружают. Это было что-то вроде книги или фильма, вот только сюжет я придумывала спонтанно. Я отчётливо видела в своём сознании эти образы, слышала голоса этих людей и звуки улицы, но всегда понимала, что это не реальность. И всё же сбегала туда каждый раз, когда что-то происходило не так, как мне хотелось. А спустя время я там находилась практически постоянно. Каждую свободную минуту я посвящала тому, что возвращалась в созданные мною миры, которых уже было несколько, и жила там. Я побывала в роли солдата в современном мире, придворной дамы несколько столетий назад, была женой, матерью, писателем, врачом - кем я только не была. Я находила в этом удовольствие и защиту, пока эти миры не стали просачиваться из моего сознания в реальный мир.
Кажется, мне было пятнадцать, когда я впервые услышала голос. Это был голос мужчины, который говорил так мягко и был таким приятным, что мне хотелось слушать его вечно. Он сказал, что его имя мне знать не нужно, потому что вскоре он меня покинет, а пока научит пользоваться тем, чего у других людей нет. Он сказал, что я могу видеть, чувствовать, слышать то, что недоступно другим людям, но велел молчать об этом. И я молчала, пока он был со мной. Он давал мне советы, помогал разобраться в интересующих меня вопросах, рассказывал множество невероятных историй о других мирах и о временах, что были до этого, о людях, которые жили раньше, о других странах. Но в один момент он вдруг пропал. Он просто прекратил говорить со мной, даже не попрощавшись. И я привыкла к тишине.
Мой мир рухнул в одно мгновение, когда за завтраком я увидела маленькую девочку, которая внезапно появилась за спиной моей мамы. Я вскрикнула и опрокинула тарелку на стол, в ужасе уставившись в одну точку. В пустое пространство, как казалось моим родителям. Девочка молчала и ничего не делала, но следующие несколько часов показались мне адом. Она везде ходила следом за мамой и постоянно смотрела на меня. Девочка эта была удивительно похожа на меня саму в детстве, но выглядела она странно. Кожа её была слишком бледной, глаза словно затянуты какой-то странной пеленой, а одета она была в длинное белое платье. Мне было страшно. И в этот раз страх снова решил всё за меня - я рассказала родителям. После короткого совещания в соседней комнате мы поехали в больницу. Был уже вечер и дежурный врач в психиатрической лечебнице просто вколол мне успокоительное, чтобы я заснула.
Следующим утром началась моя новая жизнь. Я проснулась в больничной палате, когда уже был полдень и первым, что я увидела, был мужчина, одетый в самые обычные джинсы и футболку, но в облике его было что-то пугающее - та же бледная кожа и порезы на руках.
- Доброе утро, Алиса, - я услышала его голос и поняла, что это тот, который последние несколько месяцев был для меня лучшим и единственным другом.
- Что происходит? Что со мной, чёрт возьми, происходит? - я поняла, что кричала только когда в палату через несколько секунд вошла медсестра. Она объяснила, где я нахожусь и что произошло вчера, и сразу же повела меня к врачу.
- Я говорил, что тебе доступно то, что недоступно больше никому. Ты можешь видеть мёртвых. Ты можешь говорить с нами. Я говорю "с нами", потому что тоже умер несколько лет назад, - он говорил и я верила ему, как верила каждому его слову до этого.
Мы вышли в коридор и я увидела, что он заполнен людьми. И я чётко понимала, где призраки, а где обычные пациенты. Но отличить их можно было только по цвету кожи и в некоторых случаях по порезам или следам от верёвок на шее. В кабинете врача призраков не было, а сам врач не внушал ни страха, ни уважения. Он казался мне отрешённым, витающим в облаках. Ему явно надоело всё, что происходит вокруг, для него это всё давно превратилось в рутину и он даже начинал ненавидеть своих пациентов, что легко можно заметить в его взгляде.
- Здравствуйте, Алиса. Меня зовут Сергей Владимирович и я буду Вас лечить.
- Но я не болею. От чего Вы собираетесь меня лечить? - Если Вы здоровы, то мы ни на секунду Вас здесь не задержим, но для того, чтобы выяснить всё, Вы должны честно ответить на несколько вопросов.
Он спрашивал меня о том, слышу ли я голоса, вижу ли что-то, чего не видят остальные, когда всё это началось и дальше по списку. Я внимательно смотрела на мужчину, который стоял в дальнем углу комнаты и который подсказывал мне ответы. Как я узнала позже, при жизни его звали Артур и это он раньше говорил со мной. Доктор несколько раз оглядывался и смотрел туда же, куда смотрю и я, но ничего не видел. В тот день для меня начались долгие годы лечения. Меня буквально пичкали таблетками, от которых мой разум затуманивался, вели со мной разговоры, от которых меня клонило в сон, а в остальное время я наблюдала за другими пациентами. И за теми, кого больше никто не видел, но ни с кем не общалась, кроме Артура. Постепенно мой страх прошёл, а он рассказывал о каждом, кто находился здесь, и каждая история вызывала ужас, негодование, скорбь - целую бурю эмоций, потому что каждая история несла в себе столько боли, что я удивлялась тому, что эти люди вообще ещё живы.
Женщину, которая постоянно стояла у стены и смотрела на всех исподлобья, бил и насиловал муж, а она в какой-то момент убила его. Убила со всей жестокостью, на которую только способна человеческая натура, и замкнулась в себе. Сначала её держали в отделении для буйных, но потом почему-то перевели сюда. Здесь было ещё несколько человек из так называемого "острого" отделения - мужчина, которого в детстве изнасиловал родной отец и который потом повторял поведение отца в своей жизни, обращаясь так с другими детьми, а себя всё ещё считал восьмилетним мальчиком, и девушка, которая несколько лет назад из-за наркотиков убила свою сестру, а теперь лишь плакала и шептала что-то, что невозможно было разобрать. Все трое были уже давно сломлены, казалось, что их покинул не только рассудок, но и душа куда-то делась. Они совершили страшные вещи, но теперь выглядели так ужасно, что не жалеть их было невозможно. Среди остальных были творческие люди, не нашедшие признания за стенами этого заведения, люди, пережившие страшные трагедии и утратившие разум, но были и те, кого я считала здоровыми, а врачи считали иначе.
Во время одного из сеансов между мной и врачом состоялся интересный диалог, после которого каждый из нас открыл для себя что-то новое.
- Алиса, что для тебя важнее всего? - Сергей Владимирович начинал злиться, вопреки правилам.
- Свобода.
- Свобода? Её не существует. Это должен понять каждый. Некоторые из людей, которых ты здесь видишь каждый день, стали моими пациентами, потому что отказались это принять. Но это всё же так, даже несмотря на их сопротивление.
- Но я свободна! Я - живой пример существования свободы. Даже несмотря на то, что вы здесь заперли меня.
- От чего ты свободна?
- Я свободна от всего. И горжусь этим, - мой голос был полон уверенности, в то время как голос доктора - негодования.
- Запомни: никто не свободен. Разве можешь ты не есть и не пить? Разве можешь зимой надеть шорты и футболку и не заболеть?
- Нет, конечно. Это же физиология. Это природа.
- От чего же ты тогда свободна? От природы ты не свободна. Может, ты свободна от общества? Скажи, ты можешь сейчас выйти на улицу и ограбить или убить кого-то безнаказанно, не планируя и не скрываясь после этого? Можешь проехать в автобусе и не заплатить?
- Нет, не могу, - я растерялась после этих слов, но благодаря подбадривающей улыбке Артура решила отстаивать свою позицию до конца.
- Стало быть, от общества ты тоже не свободна. От чего же ты свободна?
- Я свободна от предрассудков.
- От чужого мнения, значит, свободна? Значит, оно на тебя не имеет влияния? Это самое крупное твоё заблуждение. Твоя вера в свободу, желание её достичь тоже своего рода предрассудок. Понимаешь ли, ни одна твоя мысль не появляется в твоей голове просто так, сама по себе. Обязательно ей что-то предшествует. А твои взгляды на жизнь? Все они сформированы кем-то - учителями, друзьями, авторами книг, телеведущими. Ни один человек не может сказать, что сделал себя сам, потому что все мы состоим из тысяч других людей. Никто не свободен от предрассудков, а кто говорит, что свободен - врёт. И врёт себе. От чего же ты тогда свободна?
- От себя, - этот ответ мне подсказал Артёр, который всё ещё стоял недалеко от доктора.
- А вот тех, кто свободен от себя, я и лечу.
На этом наш разговор закончился и я в тот вечер ещё долго не могла уснуть. Я всё думала над словами доктора и начинала сомневаться в реальности происходящего. В конце концов я решила, что не существует вообще ничего, что весь этот мир - мираж, сон, фантазия. Я решила, что это один из тех моих миров, которые я создавала сама. Знаете что самое страшное, когда ты сходишь с ума? Самое страшное то, что ты этого не осознаёшь. Ты не замечаешь, как начинаешь путать фантазии с реальностью, как постепенно они просачиваются в твою жизнь, превращаясь в навязчивые идеи, как потом они обретают голос и внешность. Ты не понимаешь, что так не должно быть. Для тебя всё остаётся так же, как было до этого. И ты не веришь ни врачам, ни друзьям, ни родным. Ты веришь только своему сознанию, которое создаёт вокруг тебя совершенно другой мир. Потому что кому, в конце концов, мы можем верить больше, чем самим себе?
И я верила себе. И Артуру, потому что как мне объяснил доктор, его тоже создала я. И в моих силах избавиться от него. Потом я перестала принимать таблетки и смывала их в умывальник, что позволило мне мыслить более ясно. Я рассказывала Сергею Владимировичу каждый день о том, что вижу и слышу, но в один день Артур снова продолжил мне подсказывать.
- Вы считаете, что всё, что я вижу - галлюцинации?
- Именно, Алиса. И тебе следует понять это.
- Восемь лет назад Ваш сын умер. Он вскрыл себе вены, потому что тоже слышал голоса и боялся сказать Вам об этом, - я сказала это быстро, чётко и глядя в глаза доктору. Я уже давно знала, что Артур - это его сын. И пришло время показать ему, что это не бред и что я здорова.
- Что ты сказала? - шепотом произнёс врачи и руки его бессильно опустились на стол, а дыхание замедлилось настолько, что казалось, будто он вообще не дышит.
- Он оставил предсмертную записку за зеркалом в ванной, где нашли его тело. Он говорит, что любит Вас, но боялся Вашей реакции. "Не всё может вместить человеческий разум, но это не значит, что этого не существует" - это фраза из той самой записки.
Я рассказала ему ещё несколько фактов о смерти его сына, но знала, что его это не убедит, ведь есть вещи, которые печатали в газетах, которые можно было угадать или прочитать в сводках полиции. Несколько дней после этого разговора мы не встречались и в больнице Сергей Владимирович не появлялся, а Артур всё твердил мне, что конец уже близок, что вот, ещё немного и меня выпустят из больницы. В следующие наши встречи я рассказывала доктору стихи его сына, которые он уже и сам выучил наизусть, рассказывала о том, что никто посторонний знать не мог, но сознание его никак не хотело вмещать то, что я ему доказывала. А потом медсестра увидела, как я смываю таблетки в умывальник и мне начали делать уколы. Мой разум был настолько затуманен лекарствами, что я практически ничего не помню за то время. Помню, что Артур всегда был рядом со мной, помню, что чувствовала его прикосновения, помню, как он кричал, злился и в как в тот же момент я окончательно провалилась в темноту. Четыре недели я была в коме. Я не видела никакого света, не видела себя со стороны, я вообще ничего не видела. Это было ничто. Меня просто не существовало всё это время.
Я хорошо помню день, когда я пришла в себя. Я больше никого не видела и ничего не слышала. Не было Артура, других призраков, не было голосов. Была только реальность. Мне объяснили, что у меня случилась аллергическая реакция на новое лекарство, что я была в коме и что теперь всё будет хорошо. Потом было ещё несколько недель в психиатрической лечебнице, чтобы доктора могли убедиться в моей вменяемости. Мне казалось, что моему выздоровлению радовались все, кроме меня. Я не радовалась, потому что во мне образовалась пустота, которую нечем было заполнить. Моя болезнь долгое время была моей жизнью, а теперь я лишилась её и не знала, за что мне зацепиться в реальности.
- Алиса, - я уже стояла у двери, когда вдруг меня окликнул Сергей Владимирович. - Алиса, послушай. Последний вопрос. Мне очень нужно знать ответ на это. Откуда ты узнала про моего сына? - я невольно улыбнулась в ответ, вспоминая часы, проведённые с тем, что назвали галлюцинацией.
- Это он мне сказал.
На лице доктора появилась озадаченность, тут же сменившаяся страхом, к которому примешивалась почему-то радость. Он поднял руку и указал мне на место, находившееся за моей спиной, но я там ничего не увидела.
- Это он! Это же... Это Артур! Вы видите его? - громко закричал доктор, обращаясь ко всем, кто находился рядом, но никто ничего не видел. На его глаза вдруг появились слёзы, смывшие собой всю неприязнь к этому миру, всю усталость и боль, а я лишь увидела отражение в зеркале, висевшем неподалёку. В отражении я увидела троих - себя, доктора и того, кто стал моей жизнью на последние несколько лет, но я поспешила отвернуться и вышла из больницы. Я знала, что доктор теперь станет пациентом, но знала, что иногда лучше быть свободным от себя, чтобы обрести счастье. Как порой причудливо выходит - наши фантазии оказываются реальнее, чем мы могли бы себе представить.
Я так и не нашла чем заполнить пустоту в своей жизни, потому теперь я бреду к тому месту, где шесть лет назад всё началось. Я хочу, чтобы там всё закончилось. Меня беспокоит только то, что этот мир совсем перестанет существовать после моей смерти. Мой мир. Мой личный мир, в котором хранятся все мои воспоминания, чувства, эмоции. Для меня перестанет существовать этот мир, в котором меня четыре года лечили от того, что излечить невозможно.
Вот я уже вижу прощальные лучи уходящего солнца, которое вместе с собой возьмёт всю мою жизнь. Оно точно так же тонет в этом море, как это собираюсь сделать я. Я стою за шаг до обрыва и думаю о том, кем могла бы стать, если бы не эти четыре года в лечебнице. Жизнь потеряна.
- Выхода нет, - тихо говорю я сама себе и делаю шаг.
- Выход есть, - слышу я до боли знакомый голос и вижу руку, хватающую меня будто последнее спасение - тёплую и без порезов. Я вижу те глаза, что были для меня всем последние несколько лет. Потому что наши мысли - это и есть реальность.