... После всех этих странствий, допросов и расспросов, следовала долгая, кропотливая и нервная, если рассмотреть с прозаической точки зрения, работа у меня в кабинете. Несмотря на кажущуюся интересность и увлекательность, выстраивать из всего этого сумбура информации логический ряд, из которого можно было бы создать правдоподобную версию - напоминало мне процесс решения кроссворда на каком-то неизвестном иностранном языке. В довершение всего, вся эта огромная лавина информации почти на сто процентов состояла из мыслей и чувств - голая лирика, и не содержала никаких конкретных фактов, тем более - относящихся к делу "Красный Москвич". Да, у Черногорского имелись мотивы убийства Марины Романовой. Но - имелись ли они у Попова? Да и с Корниенко - тоже смотря, как ещё рассудить. Вполне возможно, что этот "Москвич" подбросил ему Черногорский; тут явно его почерк, но где гарантия, что обо всех этих убийствах сам Черногорский узнал не из газет? Вот и решил свести с Корниенко счёты многолетней давности: мол, нате вам Фредди Крюгера, свеженького, на тарелочке с голубой каёмочкой!
Хотя, сопоставив всё, что мне было на сегодняшний день известно, я сделал для себя вывод, что именно Черногорский был компаньоном Попова по бизнесу с братьями Востриковыми. Он мог, к примеру, осуществлять функции снабжения-сбыта, но дело даже не в этом. А в том, что в эти тайны было посвящено очень мало человек, так как Попову было бы весьма затруднительно, если бы вдруг они стали достоянием общественности. Не только в лице правоохранительных органов, но также и в лице небезызвестного Александра Викторовича Зыкина, чего Попов, вероятно, опасался ещё больше. Но вот, в один прекрасный день, некий Виталий Беспалов обнаружил этот "концерн", и очевидно, попытался оказать на Попова какое-то давление - например, шантаж. Попов, естественно, на его условия не поддался, а попросту - послал этого Беспалова, куда подальше. И тогда Беспалов решил проинформировать об этом самого Ферзя. Ещё остаётся загадкой - какие отношения вообще связывали Зыкина с Поповым? И почему Беспалов оказался посвящённым в тонкости их взаимоотношений? И откуда Беспалову стало известно - что находится в бункере, кто там работает, на кого они работают, и на кого должны работать?
Вот, для того, чтобы это так и осталось загадкой, Попову пришлось срочно действовать. Лаборатория была ликвидирована, Востриковы бесследно исчезли - наверняка не без помощи Попова. И то, интересно, куда: за границу, или в мир иной? Охрана бункера сделала своё дело, допустив один-единственный промах - оставили Стаса Жмерина в живых, да и это не столь существенно. Потому что разве этот Жмерин может доказать, что в бункере была именно лаборатория, а не логово, скажем, беглых преступников, а то и вовсе - каких-нибудь "лесных братьев"? Зато каким-то образом это мог доказать Беспалов, а что до тех "бомжей" - охранников, то и они наверняка после той лесной перестрелки исчезли так же бесследно, как и сами Востриковы. И тогда Беспалов стал головной болью самого Попова, а заодно и его компаньона - Черногорского, которому и было поручено убрать Беспалова. Вместе с этим, чтобы задобрить Зыкина, было организовано ограбление, в результате чего фирма, владеющая многочисленными торговыми точками вдоль побережья, и имеющая летом колоссальную прибыль, перешла под его "крышу". Судя по тому, что визитёры нагрянули как раз в тот момент, когда в маленьком магазинчике оказалась такая касса, дело было спланировано и организовано заранее, преступники действовали не "наобум". А все эти заявления о захвате - не что иное, как умело сыгранный спектакль, от участников которого впоследствии избавились - от Лаптева и от Можаева. А раз уж даже эти люди оказались лишними, то вряд ли Попов набирал себе большой штат "сотрудников", и вполне возможно, что и эти его "поручения" выполнял вошедший "во вкус" Черногорский. Чьей своего рода "визитной карточкой" стал этот самый "Москвич", с этим проклятым номером. А, учитывая особенности его характера, шумиха и суета вокруг красного "Москвича" только играет ему на руку.
Но в таком случае, какую же опасность для Попова и Черногорского могла представлять Романова или Шувалов? Если с Романовой сводились старые счёты, то почему тогда Попов, которому было от неё не жарко, не холодно, пошёл на такой риск, позволив Черногорскому такую самодеятельность, рискуя провалом всех последующих операций - ликвидации Беспалова и афёры с ограблением?
Здесь, конечно же, напрашивается версия, что точкой соприкосновения Шувалова с Поповым, (или, даже, скорее, с Черногорским), были наркотики. Например, если Шувалов, у которого на квартире был наркопритон, отоваривался у Черногорского, а Марина, узнав об этом, решила извлечь для себя выгоду?
Но и эта версия представлялась мне маловероятной. Я мало ещё знал подробностей "совместной жизни" Черногорского с Мариной, но даже и этой малой информации достаточно, чтобы с уверенностью сказать, что Черногорский ни в коем случае не стал бы иметь дела, тем более, столь деликатные, с людьми того круга.
Однако их смерть - Романовой и Шувалова - так или иначе, нужна была Попову, в противном случае, он не позволил бы заходить так далеко. Ладно, чёрт с ним, с Поповым, поймаем Черногорского - всё станет известно. Наверняка Черногорский боится Попова, боится оказаться предателем и "ссученным", и потому пока отмалчивается, прибедняется, да косит под дурака, но ничего. Найдутся вещи, которые устрашат его сильнее, чем гнев Попова, или статус "стукача". Потому что Черногорский слишком уж уверен в том, что ему терять нечего.
И, наконец, самый жуткий, самый мучительный, самый леденящий душу эпизод во всей этой истории, её краеугольный камень. Ванечка Колесников, по отчеству Андреевич. Да, подобное вполне мог сотворить Черногорский, уж ему-то не впервой. Но это было бы понятно, будь Катюша женой, или девушкой, какого-нибудь его личного, так сказать, "кровного врага", нанёсшего в своё время Черногорскому смертельное оскорбление. (В самом простом и грубом виде, это акт мужеложства, хотя существует масса способов, и без того, заставить человека почувствовать себя ничтожеством, "опущенным", презренной тварью). Но ведь Катя, напротив, встречалась не с кем-нибудь, а с Поповым, и даже сын её носил отчество Андреевич!
Кстати, о птичках... Как раз пришёл ответ с экспертизы относительно отцовства Ивана Колесникова. Этот ответ меня ничуть не удивил, я и без того был в этом уверен. Андрей Попов не является отцом ребёнка. Просто у юной девушки был роман где-то на стороне, в чём она не желала признаваться матери, боясь осуждения или порицания с её стороны. А впрочем, какое это имеет значение - то есть для матери! Зато для меня имеет: мотив, и косвенная улика преступления!
Если ещё учесть то, что я услышал через свой "жучок", установленный в квартире Черногорских, то выходит, и даже подтверждается, что замашки "Миньки-Светика" одним непутёвым детством не исчерпываются. А напротив, этот отщепенец всю жизнь такой. Сперва унижается, пресмыкается, лебезит и трусливо заискивает, панически, по-животному боясь проявить себя, свою волю. Затем, мучимый безумной гордыней, уязвлённым самолюбием, жестоко и изощрённо вымещает, отыгрывается на слабых, неспособных дать ему отпор - женщины, дети, старики. Даже сам Порфирий Прохорович, отец Черногорского, почему-то совершенно уверен, почему сын уже два года не появляется дома. В таком случае интересно, что за Маринин дружок его "обосрал". В отношении чьей семьи - женщины и ребёнка - Черногорский совершил гнусный акт вандализма? Придётся, значит, ещё раз поговорить с Порфирием. Заодно и заглянуть в компьютер, посмотреть "висяки", где дело касается именно надругательств над женщинами и детьми.
Такие вот мрачные мысли меня одолевали, когда я шёл в кабинет к шефу.
-Да-да - услышал я его хмурый голос в ответ на мой стук в дверь. - Что там у тебя с "Москвичом"? - спросил он, когда я вошёл.
-Главный подозреваемый в этих преступлениях в качестве исполнителя. Некто Черногорский. Целый ряд обстоятельств указывает именно на него.
-Черногорский? - начальник поднял на меня глаза, и я обратил внимание на его удивлённое лицо и нахмуренные брови.
-Да, Черногорский - повторил я. - Я вышел на него совершенно случайно, по принципу "мир тесен". Оказывается, Корниенко знал Марину Романову, а дальше - больше, ещё общие знакомые нашлись. Пришлось залезать в дебри. Ещё позавчера, я не знал ничего, кроме того, что существовал некий призрачный Мишка-прохиндей. А вчера я узнал его детскую кличку, и то, что учился он в одной школе с Корниенко. Через это я и узнал о многих подробностях его биографии. Он, конечно, немного чокнутый, но от ответственности его это не освобождает.
-Что ещё за дебри? Какая биография, причём тут вообще школа? - шеф явно негодовал, я же совершенно не понимал, в чём дело.
-При том, что здесь мы имеем дело с тяжёлым случаем. Я не врач, и не мне ставить ему диагноз. Но это такой тип... Он одержим навязчивыми фобиями, и совершенно не владеет собой. Каждый, кому не лень, волен делать с ним всё, что вздумается. Ему скажешь, извиняюсь за выражение, отсосать - он побоится даже сказать "нет", а встанет на колени, и будет ублажать плоть супостата. Да, да, губами и языком, ещё и стараться будет при этом! Потом в нём взыграет гордыня - как это так, и он будет жаждать возмездия. Правда, обидчика своего он и пальцем не тронет - кишка тонка! Но зато над его женой, девушкой, ребёнком или матерью, он учинит такую расправу, какую история не помнит со времён Нерона! Таков он был в детстве, таким и остался сейчас. Ну, а Попов - тот просто умело играет, и ему Черногорский в роли игрушки подходит, как нельзя лучше. Им легко манипулировать, и его руками, оказывается, можно делать дела. Тем более - Попову.
-И это что - всё, что ты узнал за всё это время? - процедил начальник. - Черногорский давно уже в розыске! А пока ты бегаешь, строишь догадки вокруг Попова, происходит убийство за убийством!
-То есть как - Черногорский в розыске? - я был ошеломлён, ибо готов поклясться, что эту фамилию впервые услышал вчера, из уст директора школы, в которой он учился.
-С того дня, как ты впервые беседовал со своим Поповым, когда допрашивал его в качестве свидетеля по эпизоду с пикником.
Я удивился ещё более, вспоминая этот свой разговор с Поповым. Никакого Черногорского там вовсе не упоминалось, зато Попов нёс какую-то околесицу о том, как в поисках амурных приключений он познакомился с Борисовым, который посулил ему романтические знакомства, и таким образом, Попов волею случая оказался в одной компании с Романовой, Шуваловым и неким инкогнито. Разумеется, мне было ясно, что Попов лгал - трудно представить, чтобы такой честолюбивый, и, надо отдать должное, весьма умный и деловитый человек, как Попов, пошёл бы куда-то со слабоумным и неряшливым недомерком. Вряд ли Попова могли заинтересовать те борисовские девочки, та же Романова. Если учесть, что сам Попов всегда пользовался успехом у женщин, и выбирал их под стать себе - умных, обаятельных, зачастую респектабельных, и, надо отметить, весьма привлекательных. Из всех его, так сказать, подруг, разве что Катя производит впечатление обычной девушки, да и то - какие её годы? Какой она станет через ближайший десяток лет? Да и Попов это понимает не хуже меня.
Но в тот день у меня не было никаких доказательств того, что он нагло врёт, и я пошёл своим излюбленным путём: кто врёт, тот всегда заврётся. Для этого мне предстояло бы провести с ним ещё пару бесед о пикнике, благо дело, зацепок у меня было достаточно, и как бы Попов не выкручивался, я бы доказал, что он изначально лгал, а раз лгал, значит, ему есть, что скрывать. К примеру, в тот же вечер, только двумя часами позже, у него было свидание, причём не с кем-нибудь, а с супругой одного из местных олигархов. Отсюда напрашивается вопрос: он что, собирался туда идти вместе с девочкой от Борисова?
Теперь вдруг мне сам шеф заявляет, что на том самом первом допросе якобы "всплыл" Черногорский.
-Что стоишь, рот разинув? - проворчал комиссар. - Да, Петя, я от тебя такого не ожидал. Ты хоть бумаги свои в порядке держи!
Он достал из ящика стола бумагу, и положил её на стол. Я взглянул на неё, и обомлел - то был протокол допроса свидетеля, Попова Андрея Андреевича, составленный мной, то бишь было указано моё полное имя и должность. Бумага была заполнена почерком, идентичным моему, но, чёрт побери, её писал не я!
-Почему эта бумага здесь, а не в деле? - строго спросил шеф.
-Я тоже не могу представить, как она здесь оказалась - ответил я. Мне было не оправиться от такого изумления.
-Петя, ты что, ребёнок, что ли?
-Я точно помню, что протокол был подшит в дело. А это - искусная подделка. Кто-то писал моим почерком.
Всё же я счёл нужным эту бумагу прочесть. Её содержимое показалось мне весьма правдоподобным - во всяком случае, больше, чем сказка о прогулке с Борисовым "за девочками".
"Я (...) 22 мая 1999 г. в 18 часов встретился с Черногорским по предварительной договорённости. Черногорский рассказал, что в тот день у него намечалась встреча с некоей знакомой, с которой у него были натянутые отношения, где они должны были решить свои старые вопросы. Он попросил меня съездить с ним, мотивировав это тем, что та его знакомая может быть не одна, и посредством воздействия на него, она может принуждать Черногорского соглашаться на их условия. (...) Черногорский познакомил меня с Муратом Борисовым, сказал, что Борисов тоже в курсе дела, и поэтому должен присутствовать при этой встрече. Он (Черногорский) попросил нас с Борисовым ехать к Марине вдвоём, сославшись на неисправность в автомобиле, и пообещал приехать чуть позже. Эта просьба показалась мне весьма странной, но Черногорский казался сильно встревоженным, и я поехал вместе с Борисовым на автобусе номер 35. Мы приехали к её подъезду почти одновременно. Черногорский попросил меня зайти за Мариной и вызвать её из квартиры. Мы разговаривали на лестничной площадке. Решили съездить за город, посидеть на природе, и в непринуждённой обстановке обсудить все вопросы. От кого исходила инициатива, я не помню. Мы поехали на машине Черногорского - красном "Москвиче-2140", номер машины я не знаю, никогда не обращал на него внимания. Вместе с Романовой был её знакомый, представившийся Гошей. Как позже выяснилось, это и был Егор Шувалов. За рулём сидел Черногорский. Мы остановились на смотровой площадке на 28-м километре шоссе Таллинн - Раннамыйза - Клоога - Палдиски. Остановиться именно там предложила Романова. (...) Черногорский алкоголя не употреблял. Романова, Шувалов и Борисов пили очень неумеренно, и уже вскоре довели себя до состояния тяжёлого опьянения. Внезапно Романова стала проявлять агрессивность по отношению к Черногорскому, оскорблять его, и в порыве гнева набросилась на него с пустой бутылкой. Тогда Черногорский оттолкнул её и ударил. За неё заступился Шувалов. Между ними началась драка, в которую вмешивалась и Романова. Я пытался остановить, образумить Черногорского, но он мне ответил, что его оскорбили, и он считает делом чести дать отпор. (...). Тогда я отошёл в сторону. Мне было досадно, что Черногорский сначала сам пригласил меня, чтобы помочь ему решить какие-то вопросы, теперь же сам меня прогоняет. За дракой я не наблюдал, обернулся в их сторону только тогда, когда услышал чей-то пронзительный вскрик. На краю обрыва были только Черногорский и Борисов. По словам обоих, Романова и Шувалов свалились в обрыв. После этого мы сразу сели в "Москвич", и поехали в Таллинн. Так как среди нас единственным, кто не принимал спиртного, был Черногорский, мы договорились, что в полицию и в "скорую помощь" об этом несчастном случае заявит именно он..."
-А теперь, Петя, я хочу взглянуть на дело.
В деле протокола не оказалось.
-Ну, и что ты теперь скажешь?
-А то, что это дело мне с самого начала следовало хранить отдельно, в сейфе с секретным замком, чтобы без моего ведома никто не смел его трогать. А это - подтасовка, причём самая, что ни на есть, наглая; и сделал это Третьяков. Больше некому. Здесь этот протокол появился недавно, судя по всему. Иначе я бы уже давно знал эту фамилию. Просто сначала Попов тянул время, прикидывался дураком, а Третьяков ему в этом помогал. Теперь Черногорский стал больше не нужен, вот Попов его и выдал со всеми потрохами. Кстати, Черногорский - это тот, который в течение всего этого времени выдавал себя за Феоктистова. А уж Феоктистова всячески выгораживал, и обеспечивал ему алиби на все эпизоды не кто иной, как сам Попов. Скажи он сразу то, что написано на этой липе - я кивнул на бумагу - этот эпизод был бы первым и последним. Вычислить, за кого выдаёт себя Черногорский, не составило бы никакого труда.
-А что с Корниенко?
-Как это ни парадоксально, но Корниенко говорит правду. Этот "Москвич" и в самом деле ему подбросили, и сделать это мог только один человек - Черногорский. Теперь остаётся только найти его - живым или мёртвым. Попов больше в его услугах не нуждается, ему главное - выгородить себя. По его вот этой басне, Черногорский - крайний. Всё сходится - Борисов тоже говорил, что пятым был Мишка, бывший кавалер Марины.
-Уж больно неправдоподобная история, которую тебе поведал твой Иванцов. Где доказательства? Где лаборатория? Конечно, всё звучит больно гладко - всё обосновано, всё мотивировано. Но на том месте не найдено никаких следов. Ни гильз, ни крови.
-Если в одночасье пропадает без вести девять человек, при этом все - члены группировки Зыкина, думаю, комментариев тут не требуется, и по времени это как раз совпадает с обнаружением Беспаловым лаборатории, и его последующей гибелью. А потом появляется чудом выживший Жмерин...
-А после твоих бесед люди кончают жизнь самоубийством. Те же Иванцов и Жмерин.
-В конце концов, я их до самоубийства не доводил. Иванцов сам развязал язык, кричал тут в коридоре на Попова. Я и спросил его - что у него с Поповым за проблемы. И он всё выложил, при этом сославшись на Жмерина. А то, что свои же головорезы посчитали Жмерина "ссучившимся", я тоже не виноват. Что мне, теперь сюсюкаться с каждым бандитом? Наложили на себя руки - туда им и дорога! Людям спокойнее будет, если таких, как они, поубавится. И пацанам не повадно будет в бандюки соваться!
-Ты отдаёшь себе отчёт в том, что ты говоришь? - шеф аж побагровел от ярости.
-Отдаю! - твёрдо ответил я. - Я отдаю себе отчёт во всех словах, поступках, и даже мыслях. Как говорил Высоцкий - бандит должен сидеть в тюрьме! У кого совести нет - тех пусть страх сдерживает. Только теперь закона не боятся. Пусть хотя бы смерти боятся!
-Смерти! - передразнил начальник. - Ладно, ещё можно как-то рассматривать версию, что убийство Беспалова связано с наркобизнесом. А двухмесячный ребёнок - какое он отношение к этому бизнесу имеет?
-Чтобы пролить свет на всё это дело, советую ознакомиться с материалами на Черногорского, собранными мной за вчерашний день. Это его почерк.
-А при чём здесь тогда Попов? - не унимался шеф.
-По-моему, Попову хватит и одного адвоката - язвительно ответил я.
-Как бы тебе адвокат не понадобился - авторитетно сказал начальник. - О красном "Москвиче" говорит вся Эстония. Газеты, радио, телевидение.
-Шумиху раздувают - парировал я. - Может, теперь ещё и Жмерин наложил на себя руки в камере после того, как ему приснился красный "Москвич"?
-А ты уцепился за этого Попова, и каждый эпизод только им и меряешь, как прокрустовым ложем. Если всё так, как ты говоришь, то почему же Черногорский до сих пор на свободе?
-Отсутствие улик и презумпция невиновности. Феоктистов фигурирует лишь в одном эпизоде - с ограблением, и то он на правах потерпевшего сам обратился в полицию. А косвенные улики против него я получил только вчера. И это ещё далеко не всё. Мне известно, что Черногорский ещё до красного "Москвича" совершил по крайней мере одно преступление.
-Какое ещё преступление? - спросил начальник отдела, таким тоном, как будто делает мне одолжение.
-Считаю необходимым проверить все нераскрытые дела, где подвергались насилию женщины и дети. Изнасилования, нанесения телесных повреждений. Во всяком случае, в 1997-м году был совершён акт вандализма в отношении женщины и ребёнка, которые состояли в родственных связях с одним из друзей Романовой. Кого именно, я пока не знаю. Но проверю архив, и записную книжку Романовой.
-Боюсь, что тебе это уже проверять не придётся - вздохнул начальник.
-То есть, как - не придётся? - я удивился ещё больше.
-То есть так - сказал он, глядя мне в глаза, как мне показалось, злорадно. - Ты отстранён от дела.
-Вот как? Значит, отстранён! - меня это ничуть не удивило, ибо внутренне я был давно уже к этому готов. - В таком случае, я с сегодняшнего дня увольняюсь по собственному желанию. Там, где комиссары начинают играть в адвокатов - то Королёв со своим Колей Питерским, то теперь вы все горой на защиту Попова - это уже не правоохранительные органы, а балаган! Если уже в суде решающим фактором является то, чья речь более складная, гладкая и пафосная, и сам суд представляет собой сплошные состязания в красноречии, а теперь ещё и здесь выкидывают такие фокусы - то мне здесь просто делать нечего. Обидно просто за вас, и жалко.
-Ну, уволиться тебе никто так не позволит, сперва отработаешь свои шесть месяцев.
-Я возьму отпуск за свой счёт. Только вот одно интересно - кто же займётся "Москвичом"? Что вы дальше-то намерены делать? Ну, оставите вы в покое этого Попова, дальше что?
-Дальше то, что твои версии слишком напоминают дешёвый криминальный телесериал. Один такой супермен, людьми играет, как оловянными солдатиками, никто ему не указ. То подпольный наркобизнес содержит, то с ходу устраняет десяток матёрых бандитов. Другой - сумасшедший маньяк, убийца, насильник, вандал, и, в довершение всего, пассивный педераст.
-А если называть вещи своими именами, то Попов просто мошенник, и, естественно, манипулирует людьми, как и все мошенники. Что же до Черногорского, то он не голубой, а, как выражаются, обиженный. Жертва беспредела. И о том, что он за человек, что он позволяет с собой делать, и как он мстит за поруганную честь и достоинство, я уже сказал, и повторяться не собираюсь. Хотелось бы услышать в таком случае вашу версию - правдивую, обоснованную, доказанную, и не похожую ни на дешёвое кино, ни на дорогой цирк. Только вначале позвольте мне предоставить некоторые доказательства моей версии.
-Эти свои аргументы ты будешь высказывать Шубину. С сегодняшнего дня этим делом занимается он. Передашь ему все материалы, введёшь его в курс дела, что к чему. Только не пудри ему мозги своими этими сказками про Фредди Крюгера и про Остапа Бендера.
-Я скажу то, что сочту нужным. А ему уже виднее, что там сказка, что там драма. Надеюсь, у него это лучше получится.
Я вышел от шефа в отвратительнейшем расположении духа. После всего того - и отстранить меня от дела, от того дела, которым я в последнее время только и жил! Сколько бессонных ночей, сколько потраченных нервов! И теперь, когда я получил ключ к разгадке, к развязке этого Гордиева узла, большего оскорбления я себе и пожелать не мог. Зато Попов, и, иже с ним, Третьяков, могут ликовать. Их главный противник повержен. Теперь Попову уже ничего не грозит, а подвиги красного "Москвича", в конце концов, спишут - если уж не на Корниенко, взятого с поличным, то, по крайней мере, на Черногорского, который всё так и будет в розыске, пока где-нибудь не объявится мёртвым.
Всё же внешне я оставался совершенно спокойным. Я знал, что без меня всё равно это дело не обойдётся, и даже если формально его будет вести Шубин, то в конечном итоге всё равно обратятся ко мне. Особенно, если, не приведи Господь, красный "Москвич" вновь сотворит очередное своё чёрное деяние.
Поэтому теперь всё упёрлось в одного человека. Это, будь он трижды неладен, Черногорский. Но единственным звеном, соединяющим его с внешним миром, остался Попов. Дома Черногорский не появлялся уже более двух лет. Хоть я и установил там "жучки", а заодно и поставил их телефон на прослушивание. Также я связался с телефонной станцией, где выяснил, как Черногорский держал с родителями связь. Вначале просматривались звонки с различных телефонов-автоматов по всей Эстонии, а также из Финляндии и Швеции. Затем Черногорский стал пользоваться мобильным телефоном с картой эфирного времени, периодически меняя номера - с этих номеров он звонил только домой, а когда эфирное время заканчивалось, он менял карту. Аппарат обнаружить не удалось. Очевидно, какой-то допотопный, сто раз перекодированный и не подлежащий идентификации.
Тогда я пошёл по другому пути. Зная, что сей субчик постоянно терпел всяческие унижения и издевательства, а затем мстил, вымещаясь на женщинах и детях, я решил проработать архив. Чтобы проверить, к каким из случаев нападения на женщин и детей мог быть причастен Черногорский. Выявить его сообщников - наверняка таковые были, и выявить - где он может оказаться в дальнейшем. Заодно я решил ещё раз встретиться с отцом Черногорского - расспросить его о фотографиях, о которых мне известно якобы от Попова. Раз мне всеми силами препятствуют выйти на Черногорского через Попова, значит, нужно идти в обратном направлении. Чтобы Черногорский сам привёл меня к Попову.
Однако я сразу же передумал встречаться просто так с отцом Черногорского. Всё равно он ничего мне не скажет. Обвинит Попова во лжи, потребует очной ставки. Чем я докажу ему, что фотографии существуют? Нет, теперь в ту квартиру я явлюсь уже с ордером на обыск. Наверняка там найдутся не только фотографии. Хотя вряд ли Порфирий Прохорович станет хранить такие вещи дома. Заодно стоит наведаться в гараж, где Черногорский держит свой красный "Москвич", и в его берлогу возле морга. Сначала просто наведаться - без ордера, по-гебешному, а уж когда станет известно, что там находится - тогда пусть туда нагрянут с ордером.
Я решил, не откладывая, заняться архивами. Просматривая эти дела, я содрогался от омерзения. Избитые, изувеченные, покалеченные женщины и дети. Издевательства совершались с применением различных подручных средств - колющих, режущих, раскалённых, вплоть до взрывпакетов. Большинство таких преступлений совершались группами, гораздо реже - в одиночку, и что самое ужасное - почти все они оставались нераскрытыми. За восемь лет более ста эпизодов.
И тут ко мне в дверь постучали.
-Заходите - сказал я, и тотчас же закрыл файл на компьютере.
-С добрым утром, Александрыч - прокуренным голосом сказал Шубин. Это был мужчина моих лет, моего же роста, только значительно худее, с рыжими с проседью волосами и пышными рыжими усами. Старый опер, по натуре - солдафон, в душе тоскующий по временам ГУЛАГа, и в свободное время не расстающийся с кителем или френчем - именно в такой одежде он чувствовал себя наилучшим образом, а на работе был положен строгий костюм.
-Заходи, Иван Семёныч, присаживайся.
-Знаешь ведь, за чем пришёл? Ты уж извини, служба.
-Какие, Семёныч, извинения? Я тоже не вчера на свет родился. Сперва я помучился, теперь ты... - я даже умудрялся сохранять чувство юмора.
-Обидно, небось - панибратски произнёс Шубин.
"Ты ещё на стол сядь, и обниматься полезь" - подумал я.
-Обидно - у кого сын на соседа похож. Дело ведёшь ты - тебе и карты в руки. Или всё же будем работать вместе?
-Вместе-то всяко сподручнее... Ты сам-то теперь чем нагружен?
-С миру по нитке. Ладно, ближе к делу. Ты с материалами ознакомился? - спросил я, ибо шубинская сентиментальная околесица меня раздражала.
-Уж познакомился - проворчал Шубин. - Ночь не спал.
-И как намерен дальше действовать?
-Это ты меня спрашиваешь?
-Ну, ты ж у нас это дело ведёшь. Я ведь некомпетентен. Время зря трачу, несчастного Попова притесняю - вместо того, чтобы делом заниматься, преступников ловить...
-Твой сарказм, Петя, здесь неуместен - сухо сказал Шубин.
-Это не сарказм, это распоряжение свыше. А, как меня учили ещё в армии, приказы не обсуждаются, а выполняются. Так что всё, что от меня требуется - передать это дело тебе. Чтобы ты уже знал, что к чему, кто есть кто, и откуда плясать. А уж куда плясать - тебе решать. Вообще, что сам о деле думаешь? Вопросы, какие есть, задавай.
-Дело-то само, конечно, путаное, грязное - начал Шубин, закурил сигарету, выпустил дым к потолку, огляделся. - И люди все какие-то чокнутые. Всё общество ихнее. Никаких моральных принципов. Что палачи, что жертвы.
-Не совсем - коротко хмыкнул я. - А ребёнок? А старушка?
-Их беда в том, что они оказались в том обществе, так или иначе. Само это дело не столь существенно, сколько его раздувают. Взять сибирского потрошителя Спесивцева. С чего это вдруг его на подвиги потянуло? Всякую криминальную хронику грыз. Про Чикатило, прочих таких отморозков. И вот вам новый Чикатило, пожалуйста.
-К чему это ты клонишь? - насторожился я.
-Да к тому, что это дело с самого начала так раздули, что в прессе, что по радио, что по телевизору, что этот чёртовый "Москвич" стал местным феноменом. Действительно, как Фредди Крюгер какой-то. Кошмар на улице Вязов. Теперь каждый дурак будет рисовать себе такие номера, угонять красные "Москвичи", и творить всё, что вздумается, а общественность свалит всё на любимого героя. Да, все в какой-то степени боятся, но каждый уверен, что именно с ним уж ни за что такое не случится! Зато как у нас любят сенсации! Сколько писак и трепачей на этой истории деньги делают! И не маленькие.
-У них своя работа, у нас своя. Так ты что - хочешь сказать, что эпизоды один с другим не связаны? Что это всё разные, не относящиеся друг к другу субъекты, заражённые эпидемией игры во Фредди Крюгера? - такие умозаключения Шубина меня, по меньшей мере, удивляли. Ведь при такой расстановке дело вообще не сдвинется с мёртвой точки! Тогда какого чёрта его вообще поставили вместо меня - чтобы схлопотать себе верного "глухаря", и тем самым опозориться дотла в глазах общественности, показав, что полиция ничего не может, и бессильна что-либо сделать, и что закон - ничто перед всесильным беспределом?
А если такой вариант: что Шубин просто ловит меня? Ведь я от дела отстранён тоже неспроста. Шефа, и не его одного, чем-то не устраивают мои "подкапывания" под Попова, да и на нём эта цепь не замыкается. За Поповым и Третьяковым стоит кто-то ещё, и это не только Зыкин, но и кто-то из сильных мира сего, кто пополняет свой карман, да и не только карман, за счёт поповских махинаций. И этот "кто-то" оказал воздействие на шефа. Нажал, пригрозил, подкупил - какое это имеет значение, результат один - теперь шеф тоже играет за поповскую команду. Теперь далее. Почему именно Шубин? Какова цель его внедрения? Ладно, оставили Попова, но дело-то остаётся! Какую судьбу они прочут самому делу, которое они сами же и раздули - при помощи то студентов журфака, набравшихся всякой ереси с подачи Третьякова, то телевизионных крикунов. Более же всех прочих, выделяется своим упорством один телеведущий, он же руководитель одного канала, особо падкий на сенсации. Что ж, славы и дутого авторитета ему не занимать, этот господин К. на телевидении и так в каждой бочке затычка. Фигаро тут, Фигаро там. Если ещё принять во внимание, что этот Фигаро тоже всячески покровительствует Попову, хотя чем этот Попов его облагодетельствовал? Видать, и вправду Попов что-то может, раз за него таким странным образом держатся - и Зыкин, и Юргенс, и этот господин К., и ещё один... Ладно, короче, сенсацию из этого дела сделал сам Попов и его люди, значит, делать из него "висяк" в их планы не входит. Зачем же тогда Шубин развивает именно такой вариант? Почему, к примеру, он не займётся вплотную Корниенко, чтобы свалить все эпизоды на него? Фредди Крюгер будет обезврежен, справедливость восторжествует, кто-то пойдёт на повышение, кто-то получит гонорары, Попов отстоит своё доброе имя...
А потом, к примеру, Черногорский совершит ещё какую-нибудь делянку, и весь триумф справедливости, и эйфория победы над Фредди Крюгером - всё накроется большим алюминиевым тазиком. Могут, конечно, списать, как сказал Шубин - на какого-нибудь дурака, начитавшегося газет и решившего повторить подвиг Корниенко. Только вряд ли кто в это поверит, а вот Черногорский, рано или поздно, попадётся.
И тогда меня осенила страшная догадка. Не Корниенко, а Черногорский!
Шубин пока ещё не заговорил со мной о Корниенко. А выдвигая версию о "разных дураках", он просто ждёт ответа. Чтобы выведать, что мне обо всём этом известно, и донести шефу, а дальше всё дойдёт, в конечном итоге, до Попова и Третьякова. А единственная ценная информация - это Черногорский. Он единственный человек, который может подтвердить или опровергнуть показания Иванцова и Жмерина. Более того, он - единственный, кто знает правду о Попове. Судя по тому, что Попов его раскрыл, свою миссию в игре Черногорский уже выполнил. Теперь либо он мёртв, либо он скрывается: или у Попова, или от Попова. Если его скрывает сам Попов, то возможны ещё новые эпизоды, но дальнейшая стратегия пока ещё чётко не прослеживается. Не могу уверенно сказать, чего в таком случае Попову надо. Другое дело, если Черногорский скрывается уже от Попова. Тогда всё становится ясно: их цель - опередить меня. Добраться до Черногорского раньше, чем это сделаю я. Чтобы Черногорский либо взял всё на себя, либо замолчал навеки. И поэтому больше всего их интересует всё тот же вопрос: где Черногорский? Где и как его искать? И для этого им нужен Шубин - чтобы тот получил от меня зацепки, ориентиры поисков; и они уже сами, без меня, найдут и обезвредят Черногорского. Заставят сознаться во всём, взять всё на себя. Попов останется лишь свидетелем драки, да и это, очевидно, будет уничтожено, раз уже происходит такая наглая подтасовка. Мало ли - одним свидетелем больше, одним меньше, с этим пикником и так всё ясно.
Поэтому я решил: всю информацию, касающуюся моих поисков Черногорского, оставить своим сугубо личным достоянием. С Шубиным я могу говорить обо всём. Хоть о Попове, хоть о Третьякове, мне всё равно, пускай идёт, докладывает! Ну, узнают эти деляги, что мне о них кое-что известно - и пускай знают! Что они мне сделают? А вот о том, где и как я буду искать Черногорского, я им не скажу. Ещё не хватало мне работать на Попова!
... Шубин на мой вопрос ответил вопросом:
-Нет, почему? Кое-что связано между собой, а дальше уже просматривается такая тенденция. Взять Корниенко, хотя бы. Кстати, почему ты так уверен, что все они говорят правду? Тот же Иванцов, тот же Корниенко?
-Во-первых, у них мозгов не хватит такое выдумать. А во-вторых, посмотри на этого Корниенко, и подумай: смог бы такой тип участвовать, хотя бы, в деле с ограблением.
-А при чём здесь это? Я говорю о том, что Корниенко мог задавить эту Шагаеву вовсе не случайно. Если, к примеру, Квасколайнен его нанял? Чтобы в случае успеха, списать всё на Фредди Крюгера, а в случае неудачи - на пьяную дурость, и каких-то мифических подростков? И ты почему-то в это веришь, и проводишь параллели, между Черногорским и этими подростками.
"Ага, вон, куда клонит! Хочет узнать, что за подростки!"
-Хорошо, Иван. Сейчас у нас есть показания Корниенко - я прорабатывал эту версию. Что, если он говорит правду. Версия эта абстрактна, и то, что эту машину подсунул ему Черногорский - всего лишь гипотеза. Попробуй тогда пройдись по своей версии. Устрой Корниенко очную ставку с Квасколайненом. Проверь, нет ли у них общих знакомых. Где и как Квасколайнен мог так подписать Корниенко? Кто подал идею использовать красный "Москвич", кто и где его угнал.
-Ладно, это только последний эпизод - разочарованно сказал Шубин. (Понятно: я не клюнул, не стал ничего рассказывать, ни про Черногорского, ни про подростков). Ну, а Иванцов? Чем подтверждаются его показания? Самая настоящая сказка!
-Куда тогда делись головорезы Зыкина? Если они пошли как раз "брать" лабораторию, и там их всех, за считанные секунды, перестреляли! Допустим даже, там было логово других головорезов. Какой тогда им всем резон проливать столько крови? И почему тогда погиб Беспалов? Значит, кто-то защищал свои, жизненно важные, интересы.
-Именно лабораторию, и именно Попова? - возразил Шубин. - Никто не знает, из-за чего возникла перестрелка. Кому могла мешать именно группировка Зыкина, или даже конкретнее - бригада Шерифа. Может быть, это всё было предпринято, чтобы нанести ущерб Зыкину.
-Если так, то кто тогда подстроил эту провокацию? Кем был нанят Беспалов, чтобы привести людей Зыкина к бункеру? Пайдеская группировка на такое не пойдёт. Проверь связи Беспалова здесь, в Таллинне. И кто тогда его убил? Либо посылавшие его на это задание, либо потерпевшая сторона, то есть, люди Зыкина.
-А тебе не кажется, что Феоктистов, или же, если угодно, Черногорский, работает на Зыкина? Взять ограбление, потом убийство Лаптева и Можаева... Ограбление делалось на руку Зыкину, затем убрали лишних свидетелей, заодно и с Беспаловым рассчитались.
-Иван - вздохнул я. - Неужели ты настолько наивен, что думаешь, что Зыкин просто приговорил Беспалова к смерти? При таком раскладе, этого Беспалова смерть только спасла, в противном случае его ждал Страшный Суд, вершить который должен был даже уже не один Зыкин. А что до Черногорского, то ты, наверное, материалы плохо изучал. Как ты его представляешь членом зыкинской группировки? И вообще, что ты о нём думаешь? - я решил подойти ближе к вопросу, чтобы Шубин хоть чуть-чуть раскрыл карты.
-О ком - о Черногорском? - переспросил тот. - Он просто псих, хотя умело маскируется. Для шизофреников, впрочем, это характерно. И вообще, скажи - в чём ты его подозреваешь? По последним, твоим же, материалам, это жалкий, никчемный и несчастный человек, до сих пор не переболевший детскими болезнями. Какой из него убийца? Какой наркоделец? Кто с таким дело иметь будет?
"Вот теперь мне уже кое-что ясно" - удовлетворённо заметил я.
-Да, у Черногорского есть свои комплексы, и благодаря этому, его легко использовать. Именно благодаря своим заскокам он мог запросто убить Романову, Шувалова, хотя мне не до конца известна их эпопея. Скорее всего, с их помощью - а может, и не только их - Черногорский вляпался в какое-нибудь дерьмо. Наподобие того, в котором он барахтался в школьные годы. А потом появился Попов, и его оттуда вытащил. Почему бы Черногорскому не расквитаться теперь за поруганную честь и достоинство? И не оказать другу благодарную услугу по ликвидации отморозка, который портит жизнь этому другу?
-Слушай, Петь - проворчал Шубин. - Мне твоим этим Поповым уже все уши прожужжали. Что ты всё упёрся в Попова, а преступник творит одно убийство за другим. А ты всё вокруг да около Попова ходишь. Ты можешь хоть объяснить - откуда такой интерес к Попову?
"Теперь уже Шубин решил элементарно косить под дурака. Потом ещё спросит: где Черногорский? Видите ли, охота ему удостовериться, кому он какие услуги оказывал. То, что сказал Шубину я, он мог узнать и из материалов. Теперь просвещу его вкратце насчёт Попова, и пусть он быстрее сваливает. Пусть лучше устраивает очную ставку Квасколайнена с Корниенко, или ищет крутую группировку, решившую ликвидировать Зыкина".
-Что ж, давай рассмотрим вкратце досье, что у меня собрано по Попову. Итак, Попов Андрей Андреевич, 1972 года рождения, ранее не судим, в браке на сегодняшний день не состоит, проживает в Таллинне. Основной род занятий - транспортная фирма, член совета акционеров, и таксист по совместительству. Он же - профсоюзный деятель, член-эксперт Совета Ассоциации работников всех отраслей транспорта, связи и путей сообщения. Сам понимаешь, что из этого следует. Ну, а до этого... Начинал Попов у Прохорова, помнишь такого? Потом был женат на Жанне Королёвой - думаю, тоже комментариев много не надо. Занимался посреднической деятельностью, интересует что конкретно - пошарь в архивах и базах данных. Теперь круг его знакомств немножко изменился. То, что он дружил с Колей Королёвым или с Сашей Зыкиным, он не афиширует. В высшем обществе он создаёт себе имидж именно человека, занимающегося серьёзным и легальным бизнесом, а также профсоюзной и благотворительной деятельностью. Всё для блага человека, всё во имя человека, и имя этому человеку - конечно же, Андрей Попов. Выступал в защиту прав... Впрочем, чьих - мне неинтересно. Если хочешь, сам почитай его статейки. Ему охотно покровительствуют - Отто Юргенс, да впрочем, у него самого рыльце в пушку. Ещё один именитый телевизионщик, и один банкир, бывший парламентарий. В этой же компании вращается и Мартин Фредберг, капитан круизного судна. Похоже, Попов собирается заняться политикой, хотя мне эта перспектива не до конца ясна. Вдобавок ко всему, он пользуется огромным успехом у женщин. Адвокат у него - Третьяков, доктор юридических наук, профессор, директор бюро ANT. Вот и всё, в принципе.
-Ну, и посуди логически. Зачем Попову мараться во всей этой грязи? Ограбления, убийства, сомнительные типы, вся эта мелюзга, вроде Черногорского? Он птица более высокого полёта.
-А откуда Попову брать средства на этот свой "высокий полёт"? Чем ему оплачивать, хотя бы, услуги Третьякова? Или на какие деньги проводить благотворительные акции? На что тот же профсоюз купил одному погорельцу квартиру, в только что построенном доме? А чтобы дружить с такими друзьями, как у Попова, тоже какие-то средства нужны. Попов не тот человек, чтобы опускаться до положения альфонса.
-И из этого всего, ты заключаешь, что лаборатория всё же была, и что Попов действительно стоит за Черногорским и всеми этими эпизодами?
-Я отстранён от дела, Семёныч. Так что, если хочешь - спроси об этом у Попова сам. Черногорский - тот в розыске, может, и его найдут когда-нибудь. Если он вообще жив.
-И всё-таки более прочих меня интересует Черногорский.
-Как ни странно, меня более прочих интересовал тоже он.
-И что же в дальнейшем?
-А в дальнейшем он меня не очень беспокоит. Хочешь за него зацепиться - понимаю. Попробуй, выяви круг его знакомых. Ведь не с одним же Поповым он общался.
Обменявшись ещё парой-тройкой бессмысленных фраз, мы с Шубиным на этой ноте и расстались. Никаких зацепок он от меня не получил, впрочем, официально искать Черногорского - его задача. У меня же задача своя.
Я продолжал копаться в архивах. "Висяков", касающихся того, что я искал, по первым подсчётам, набиралось не меньше двадцати. Это значит, что двадцать, а то и больше, дел, придётся пересматривать, встречаться с потерпевшими, выявлять свидетелей.
И на следующий день мне опять улыбнулась удача.
Мне позвонил мой знакомый из патрульной службы, и сообщил, что ими задержан "мой подопечный". Этим "подопечным" оказался Мурат Борисов. На сей раз, правда, мне самому пришлось отправиться в отделение, где он находился. Я ведь теперь никто, и по идее, мне никто ничего и говорить не обязан, а уж тем паче - являться ко мне в кабинет. Но какая, в конце концов, разница, где я узнаю от Борисова правду, которую он скрывал из страха - то ли перед тюрьмой, то ли перед Черногорским и Поповым?
-Чего он там нашкодил? - спросил я у дежурного по отделению.
-Да ерунда: банку джина из магазина стибрил. За десять крон, там и думать нечего. Дадим ему пятнадцать суток.
-Он уже к пятнадцати годам готовится - сказал я.
Зная уровень интеллектуального и психологического развития Борисова, я был уверен, что эту угрозу он воспримет должным образом.
-Ладно, зайди, вон, в комнату. Сейчас он явится - сказал дежурный, и пошёл открывать камеру.
-Так, Борисов! - строго сказал я, глядя прямо в оцепеневшие от страха глаза Борисова. - Твои шутки сидят уже во где - я показал пальцем на горло. - И твоё враньё тебя сгубило вдвойне. Твою сегодняшнюю выходку можно расценить, как мелкое хулиганство, а можно и как кражу. Улавливаешь мысль?
-Ну, я... всего-то... она десять крон стоит... я сто крон отдам... - лепетал, запинаясь и проглатывая слова, Борисов.
-Твои сто крон тут никому не нужны. Ты совершил кражу, это уголовное преступление. Кроме того, ты совершил ещё одно уголовное преступление. Я говорю о даче ложных показаний. Что ты мне наплёл насчёт пикника? Насчёт красного "Москвича"? Насчёт этих людей? - я показал ему фотографии Черногорского: до и после пластической операции.
-Это один и тот же человек - обречённо произнёс тот.
-А почему же ты не сказал этого сразу?
-Я боялся, что Мишка меня убьёт.
-Вот если бы ты сказал всё сразу, то Черногорский, называющий себя Мишкой, был бы давно арестован за убийство! В тот же самый день. И ничего бы он тебе не сделал.
-А если бы он отмазался через друзей? - пролепетал Борисов.
-А чтобы он не отмазался, ты мне сейчас и расскажешь всё, что ты знаешь об этом человеке. А заодно и о его друзьях. Чтобы он не отмазался, и чтобы ты не сел в тюрьму. Я думаю, тебе туда не очень-то хочется - с лёгкой иронией подметил я.
-Нет, не хочется - кивнул тот.
-Тогда в чём же дело? Давай, рассказывай - всё по порядку. Откуда ты его знаешь, кто он такой, чем он занимается, с кем общается. Начиная с первого дня, как ты с ним познакомился.
-Ну, я когда-то работал у дяди Коли Демьяненко...
Борисова приходилось постоянно поправлять, задавать ему наводящие вопросы, выстраивать в связный текст его сбивчивый лепет - с ним было ничуть не легче, чем с Лидией Романовой. На беседу с этим Борисовым у меня ушёл целый день, но именно от него, от этого жалкого и убогого недоумка (прости Господи!), я узнал столько нового, сколько не ожидал узнать ни от кого. Мне стали известны, практически во всех деталях, последние три года жизни Черногорского. Стало известно всё то, о чём читателю поведал он сам - в предыдущей главе. За исключением, конечно, того, о чём Борисов знать никак не мог - о лаборатории.
Теперь ещё предстояли встречи с теми, чьи имена я услышал от Борисова. Дядя Коля из базы, то бишь этот Демьяненко. Наташа Пономарёва, по мужу Тюнина. Какой-то Вальтер. Семья Шуваловых - мать и младший брат покойного. Через кого-то из них, я уже узнаю, где мне искать самого Черногорского.
Я начал с Демьяненко. Тот внимательно выслушал меня, затем ответил, что никакой Мурат Борисов у него никогда не работал, а фамилии Феоктистов и Черногорский ему вообще ничего не говорят.
-Хорошо, Николай Савельевич. А чем же Вы объясните, что предыдущая машина Черногорского стояла именно около Вашей базы, а сам он находился именно здесь, и именно сюда Марина Романова приезжала бить его машину? И на запчасти Черногорский приобрёл машину у Вашего бывшего коллеги Александра Иванова?
-Этот Черноморский - именно так ответил Демьяненко, слегка с раздражением - вполне мог быть моим клиентом. Значит, он приезжал сюда ремонтировать свою машину. А этих клиентов за всё время у меня было, знаете, сколько? Откуда ж я могу всех помнить?
На том я счёл возможным оставить Демьяненко в покое. Ну, пусть даже Борисов у него и подрабатывал. Пусть даже он и был лично знаком с Черногорским, пусть даже и знал что-то о Романовой. Но, даже если это и так, то знать-то он может о них лишь понаслышке. Сказать что-то новое, действительно представляющее интерес - он не скажет, из него и эту скудную фразу, чуть ли не клешнями пришлось вытягивать. Так что, пытаться чего-то добиться от этого Демьяненко, не имело никакого смысла. Лишь пустая трата времени, которое теперь стало необычайно дорогим. Каждая секунда на вес золота, так как не один я веду поиски и копаю, как археолог.
Положение осложнялось ещё и тем, что формально я стал уже никто. Формально любой, даже Борисов, может послать меня, куда подальше, и не отвечать ни на один мой вопрос. Это ещё больше ограничивало меня во времени: я должен был успеть побеседовать со всеми названными Борисовым лицами (а дальше - больше) до того, как моё отстранение станет всеобщим достоянием. Так что мне, выходит, ещё и повезло - что эта новость не попала на страницы сегодняшних газет. Зато уж по телевизору - смотрите канал папаши К., уж он-то не упустит шанса порадовать дражайшего "молочного братишку". Попова, то есть.
Поэтому за один тот день, я успел встретиться со всеми намеченными свидетелями (а, в той или иной мере, они все являются свидетелями - не одного, так другого), а также с потерпевшими - с семьёй Шуваловых. С последними разговор обернулся раскрытием целого уголовного дела, по которому в 1997 году был осуждён невиновный. Полгода назад он умер в тюрьме в Румму.
Что же до остальных, то не испытываю никакой охоты описывать весь процесс своего мытарства. Ограничусь лишь результатом - магнитофонными кассетами, тем более что читатель уже хорошо знаком со всеми моими собеседниками.
Запись 1.
Беседа Петра Козлова с Натальей Тюниной (Пономарёвой). Вторник, 3 августа 1999г.
(В этой, а также и в остальных беседах, формальности типа представления, вступления, предупреждения об ответственности за дачу ложных показаний, и прочее - на плёнку не фиксировались. Фиксировались только вопросы по существу, и ответы на них).
(Справка. Тюнина, в девичестве Пономарёва, Наталья Алексеевна. 1975 года рождения, русская, состоит в браке со Святославом Тюниным, работает в магазине... в настоящее время в отпуске по уходу за грудным ребёнком, проживает вместе с мужем в Таллинне, на ул. Мяннику. Ранее проживала с матерью, по адресу: ул. Таммсааре... )
Вопрос (В.) Вы знаете этих людей? (Имеется в виду Черногорский, до и после пластической операции).
Ответ (О.)Да, знаю. Это один и тот же человек, его зовут Михаил.
В. Вы в этом уверены?
О. Абсолютно уверена. Два года назад Михаил сделал пластическую операцию.
В. Где, когда и при каких обстоятельствах Вы познакомились с Черногорским?
О. С Черногорским? Мне незнакома эта фамилия.
В. Как Вам представился этот человек?
О. Его фамилии я не помню. По-моему, на букву К, или даже на Ф. Я всегда называла его Мишей.
В. Его фамилия Черногорский. Я задал Вам вопрос.
О. Мы познакомились летом 96-го года. Один мой старый знакомый...
В. Прошу Вас быть предельно конкретной. Кто этот старый знакомый?
О. Его зовут Мурат Борисов. Он пригласил меня поехать вместе с ними на природу. Так я познакомилась с Мишей и с Мариной Романовой. У Миши был жёлтый "Москвич".
В. Какие у Вас были с ним отношения, как долго Вы их поддерживали? Общаетесь ли вы в настоящее время?
О. У нас с ним были чисто дружеские отношения. После замужества я его почти не видела. Так, только на улице встречались, "привет-пока", и расходились.
В. Вы были близкими друзьями?
О. Интимной близости у нас не было.
В. Я говорю вовсе не об этом. Вы хорошо друг друга знали, доверяли, были ли откровенны между собой? В чём проявлялась ваша дружба?
О. Да, можно сказать, мы были достаточно близкими друзьями. Мне было с ним легко, я многим с ним делилась, и он со мной тоже. Но такие периоды были недолгими. А если конкретнее, то сначала мы общались в августе-сентябре 96-го, потом в 97-м, весной, до моего замужества.
В. Ну, хоть и не долго, но общались вы довольно тесно. Поэтому, пожалуйста, дайте ему краткую характеристику. Что этот Миша за человек?
О. Он неплохой парень, но он неудачник. Мне его по-человечески жаль. Вообще-то он умный, эрудированный, отзывчивый, обязательный. Умеет ценить дружбу, доброту и привязанность. Всегда стремится помочь, поддержать. Но он чересчур слабохарактерный. Его легко сломить, подчинить, им легко управлять. Он не умеет стоять за себя, легко поддаётся панике или чужому влиянию. Он даже держит себя не с достоинством, не по-мужски. Как несведущее, беспомощное дитя. И вот это его безволие сводит на нет все его достоинства. Поэтому мы и не общаемся. Он знает, что я терпеть не могу безвольных мужиков, и больше всего презираю слюнтяев. И поэтому он теперь меня просто избегает.
В. На чём основана данная Вами характеристика?
О. Я видела его, наблюдала за ним.
В. Я уже говорил Вам, что меня интересуют все факты. Ваш же общий знакомый Мурат Борисов тоже говорил, что Черногорский часто оказывался в унизительном или зависимом положении, причём в центре событий были именно Вы, и участниками были Ваши же знакомые.
О. Да, мне известны два таких случая. Во-первых, это была Марина Романова, как раз с лета 96-го года они с Мишей встречались, или даже жили вместе. Она с ним обращалась, как с рабом - он же безропотно сносил всё. Унижения, измены - всё терпел. Все деньги ей отдавал, все истории за неё расхлёбывал. И однажды она его избила и выгнала. Как раз тогда мы с ним хорошо сдружились, он даже пытался ухаживать за мной, и я была тогда не против. Но он был слишком робким, и поэтому у него ничего не получилось. Потом опять Маринка появилась, заявила, что беременна. И он вернулся. Я, естественно, на него обиделась, даже видеть его не хотела. В тот день я прямо ему сказала всё, что о нём думаю. Потом он одно время пытался чего-то, приходил, не знаю, зачем. Ну, а потом прошло полгода, даже нет, побольше наверное. Обида улеглась. Мишка операцию как раз сделал, опять приходить начал. Опять ухаживать пытался, но тоже так, чисто по-мальчишески. Подарки мне дарил, помогал, и деньгами, и не только. Причём совершенно бескорыстно. Вообще, надо отдать ему должное - Мишка отличный друг. Но как мужчина, он меня не интересовал, я уже Вам объяснила, почему. Хотя он и лез вон из кожи, пытался строить из себя серьёзного, солидного, умудрённого - но всё равно, как был, так и оставался мальчишкой. И вот, как раз в это время у меня был друг Вова. Или Волли, его ещё так называли. У меня с ним было не так, чтобы серьёзно, просто связывала давняя дружба. Кроме того, я была одинока - сами понимаете, Мишка не в счёт. У нас с Мишкой и не могло бы ничего быть, я к нему относилась, скорей, как к младшему брату. Ну вот, значит, с этим Вовой я и встречалась.
В. Вова или Волли. А если точнее, кто этот человек? Он и есть тот, кого всё тот же Борисов называет Вальтером?
О. Его полное имя Вольдемар Янсон. А Вальтер - это прозвище, его так в детстве дразнили. Или ещё Микки-Маус. Вот, как раз с ним, и возникли у Мишки новые сложности. Тут, конечно же, стечение характеров и обстоятельств. Вольдемар по натуре такой - капризный, авторитарный. Любит командовать, любит, чтобы его слушали и подчинялись, возражений не терпит. Вот он и почувствовал в Мишке слабинку, увидел, что на нём можно ездить. И поэтому он очень быстро сделал его ручным. Я, конечно, не очень одобряла такое поведение, но тут Мишка сам виноват. Никогда ни в чём не перечил, всё надеялся, что само собой пройдёт. Ну, а дальше... Я сама знаю об этом только понаслышке, и как на самом деле было, не могу сказать точно. Короче, у них были неприятности, и Мишка, как всегда, опять оказался крайним. Виноват - должен, плати, отрабатывай! Так вот весь Мишкин выпендрёж и лопнул, как мыльный пузырь. Кого он передо мной из себя корчил. Тряпка - он и есть тряпка.
В. А что Вы можете мне сказать о взаимоотношениях Миши с Андреем Поповым? С Егором Шуваловым? Это ведь тоже ваши общие знакомые?
О. С Егором Шуваловым я никогда не общалась, я знаю его только в лицо. Это приятель Марины Романовой. Я слышала, что он тоже, вместе с Мариной, издевался над Мишкой. А что касается Попова... Его, да, я знаю уже давно. Но он человек совершенно из другого круга, у него серьёзный бизнес, обширные связи. Но, тем не менее, он никогда не задаётся, не кичится, всегда держится на равных со всеми. Будь ты хоть кто - хоть простой рабочий, хоть банкир, хоть нищий. Это очень ценное его достоинство. А с Мишкой, мне кажется, его связывает, по большей части, память о детстве, о мальчишеской дружбе. Андрей жалеет Мишку, частенько за него заступается. С тем же самым Вольдемаром, например, за Мишку рассчитывался Андрей.
В. Хорошо. А теперь скажите, как Мишка реагировал на такое обращение? Со стороны тех же Шувалова, Романовой, Янсона? Чем он на это отвечал, или мог отвечать?
О. Ничем не отвечал, и не мог. Только молча терпел, сопли глотал. Он же слово сказать боялся!
В. А если задним числом? В отместку за попранную честь и достоинство? Может быть, он даже Вам что-то говорил?
О. Говорить он мог всё, что угодно. Но я не верю, что он может реально что-то сделать. И не сделает никогда, только будет злиться, ходить. Я сомневаюсь, что его агрессивность может выйти за рамки словесной. Он слишком слабый для этого человек. Хотя Вы знаете... Любая чаша терпения, рано или поздно, переполняется. Мишка мне как-то говорил: "Запомни, Наташка, я такой человек. Кто свой, тогда я с себя последнюю рубашку сниму, и ему отдам. Последний кусок хлеба сломаю, последнюю монету выгребу. Но тому, кто будет меня чмырить, разводить, ездить на мне, как на ишаке, и на позорище выставлять - тому я плюну в самое сокровенное. Всю семью ему вырежу, весь род обесчещу до пятого поколения". Честно говоря, я восприняла это просто, как желание излить свой гнев. В самом мягком варианте. Или, попросту, истерика. Потому что со всеми у него отношения складываются именно так. Сначала - друзья не разлей вода. И Мишка отдаёт им последние рубахи, куски и монеты. А на поверку это и выходит как раз тем, что называют - ездить на ишаке. А Мишкина эта жертвенность, или как это даже назвать - со стороны и выглядит натуральным ребячеством. Именно "лоховством" и "чмошничеством". И над ним, естественно, будут смеяться, а какой ещё реакции он ждёт на своё нелепое поведение? Какие бы мотивы для него он там себе не придумывал, чем бы он его не объяснял и не оправдывал. И тогда он начинает злиться, метаться, а на кого ему злиться, как не на самого себя? Если он сам не только позволяет делать с собой, что угодно, но и сам их на это провоцирует, и сам же им всячески в этом помогает? То есть, получается, их интересы полностью совпадают, и результат для всех желанный. А потом вдруг Мише чего-то не нравится. Но эти его угрозы и выпады в чей-то адрес, я думаю, это просто способ замещённой фантазии, как говорят психологи.
В. Да нет, здесь Вы недооцениваете Черногорского. Это не замещённая фантазия. Сначала, в силу страха, он безропотно терпел издевательства, расстилался и угождал, боясь ещё большего гнева. Здесь мы имеем дело с комплексом неполноценности, неизлечимо низкой самооценкой в подсознании, и крайней степенью малодушия, что позволяет ему поступаться любыми нормами. Моральными, этическими, внутренними убеждениями, своим "я", и, наконец, законом. Поэтому, если Вы что-то недосказали, скажите. В этом случае молчание преступно. Вы умная женщина, и понимаете это не хуже меня.
О. В этом году я два или три раза видела Мурата. Он мне кое-что рассказывал про Мишу, но я в это не верила. Мурат вообще очень любит приврать, выдумывать про всякие приключения, и я уже давно к этому привыкла. Поэтому когда он рассказывал эти свои истории, я решила, что этот мальчик окончательно умом тронулся.
В. О каком мальчике идёт речь?
О. О Мурате, конечно! Мурат ведь ребёнок, а если по научному - отстающий в развитии. Поэтому, когда он рассказывал, что Миша убил Маринку и Егора, а ещё два года назад он ездил к матери Шувалова и заставлял её вступать в сношение с младшим братом - я сказала Мурату, чтобы поменьше смотрел криминальную хронику по телевизору.
В. То есть, по-вашему, Миша на такое не способен?
О. Я думаю, если даже у него нет совести, его сдержал бы, по крайней мере, страх.
В. А если ему внушили, что бояться нечего, то есть, ему ничего за это не будет? Тем более, если принять во внимание его психологическую характеристику, которую мы с Вами ему дали только что, в нашей беседе? Если к этому добавить его парящие в облаках запросы и амбиции, и облагодетельствовать принципом вседозволенности?
О. Даже в таком случае - нет, не думаю. Мишка добрый и бескорыстный, и хоть многие этим пользуются... Нет, я в это не верю.
В. С Вами, конечно, ему и надо было быть таким - добрым и бескорыстным. Теперь давайте вернёмся к той истории, о которой мы уже вкратце упомянули. Что произошло между Черногорским и Янсоном? Какие это были неприятности, и в чём выражалось то, что Миша, с Ваших же слов, остался крайним. И какое отношение к этому инциденту имел Андрей Попов.
... Далее я предпочёл выключить запись. Меня, однако, насторожило то, что Наталья весьма охотно говорила о Вольдемаре, при этом подчёркивала именно его авторитарность, наглость, эгоцентризм, самовлюблённость, нежелание считаться с окружающими, и неодолимое стремление к первенству, к лидерству, к власти и почитанию. Именно так характеризовала эта женщина того, кого когда-то страстно любила, за кем самозабвенно бегала, словно впервые потерявшая голову девочка. Поэтому объективно воспринимать её рассказ об этом человеке я не мог. Как, впрочем, и о самом Черногорском - её подчёркнуто-предвзятое отношение к ним обоим лишь искажало истину. Просто с помощью Тюниной я убедился в правдоподобности показаний Борисова, услышав об этих эпизодах более связный и конкретный рассказ, нежели детский лепет слабоумного Мурата. И узнал своего следующего собеседника, о котором от Мурата мне было известно лишь одно его дворовое прозвище: Вальтер.
Запись 2.
Беседа Петра Козлова с Вольдемаром-Эберхардом Янсоном. Вторник, 3 августа 1999г.
(Справка. Янсон Вольдемар-Эберхард Александрович, 1971 г.р., эстонец, разведён, к суду не привлекался, работает по частному подряду: выполнение строительных и ремонтных работ, проживает в Таллинне, на ул. Сееби...)
Вопрос (В.) Вы знаете вот этих людей?
Ответ (О.) Этого я не знаю (имеется в виду Черногорский, до пластической операции), а вот этого знаю. Его зовут Михаил, по-моему, Фёдоров, или Федотов.
В. Где, когда и при каких обстоятельствах Вы познакомились?
О. У нашей общей знакомой Наташи Пономарёвой, два года тому назад.
В. Общаетесь ли Вы с Черногорским в настоящее время?
О. С Черногорским?
В. Его фамилия Черногорский. Когда Вы в последний раз его видели?
О. Два года назад. С тех пор мы с ним не общались.
В. Какие отношения связывали Вас с Черногорским?
О. Не могу сказать... Друзья - это было бы преувеличением; мы с ним слишком разные люди.
В. Охарактеризуйте его вкратце.
О. Что я могу о нём сказать. Непрактичный, мечтательный, безвольный. Часто на чём-нибудь "зацикливается". Боязливый, у него легко можно вызвать истерику или панику. Он не так, чтобы уж глуп, но я бы сказал, слегка заторможен. Вообще, я считаю его слишком наивным и легкомысленным человеком. Как юный пастушок из рыцарских времён.
В. А себя Вы, конечно, считаете зрелым, мудрым стратегом, прошедшим все огни и воды, и духом и телом окрепшим в боях и походах?
О. Это что - шутка?
В. Нет, это вывод из того, как Вы охарактеризовали Черногорского, и при этом подчеркнули своё противопоставление ему, даже провели аналогию как раз с рыцарскими временами. Но всё же Вы - такой волевой и серьёзный мужчина, и он - такой наивный и легкомысленный мальчишка, были друзьями, и достаточно много времени проводили вместе. Что же, в таком случае, вас связывало?
О. Что - общались... Вместе выпивали, ходили в компании.
В. А как же Черногорский оказался Вашим должником?
О. Очень просто - взял у меня денег в долг.
В. По свидетельствам Ваших же общих знакомых, вы с Черногорским некоторое время работали вместе. Пожалуйста, об этом поподробнее.
О. Он выполнял у меня мелкие подсобные работы. Подай то, принеси это, подмети тут. Он долго был без работы, ничего не мог найти, вот я его и взял.
В. Чтобы он отработал долг перед Вами?
О. Причём тут долг? Долг он, как взял, так и отдал.
В. По словам очевидцев, и ваших же знакомых, Вы постоянно унижали Черногорского, не считались с ним, требовали от него слепого повиновения, и внушали ему чувство собственного бессилия, отсталости, несостоятельности.
О. Это уже его личные проблемы, что он чувствовал. Да, он постоянно делал глупости, и в таких случаях приходилось его воспитывать. Как ребёнка, в прямом смысле. Но что уж поделать, если он человек такой?
В. Какие ещё глупости? Расскажите-ка об этом поподробнее.
О. Разные... Когда ему говоришь, а он ничего не понимает. Или когда - не со зла, а так, по дурости, подставляет.
В. Подставляет? То есть, когда квартирный вор по кличке Карапет забрал у Вас телефон, сочинив при этом историю о неких услугах, оказанных Черногорскому по Вашей же просьбе, и о неких долгах, в связи с этим возникших. Лично я это понимаю так. Или, когда Черногорский заснул, вместе с Вами, во время совместного распития спиртного, в компании с неким Пупсиком, который этим воспользовался, и ограбил Вашу квартиру. В обоих случаях, Вы обвинили во всём Черногорского, и потребовали от него расписку на двадцать тысяч, которые он у Вас якобы занял.
О. Действительно, глупости! Какие воры? Какой телефон? Какие обвинения? Кто вообще наговорил Вам такого?
В. Господин Янсон! Я не берусь судить, справедливо или нет Вы поступили по отношению к Черногорскому. Вы можете и дальше всё отрицать, и продолжать настаивать на том, что Черногорский якобы брал у Вас эти деньги в долг. Но я уже в ближайшие дни, возможно, даже сегодня, докажу Вам, что Вы лжёте. Я потому вообще говорю об этом, потому ворошу прошлое, что у меня есть основания опасаться за Вашу семью. За Вашу мать, за Вашу невесту.
О. Я уверен, что им ничего не грозит. Он их пальцем тронуть не посмеет.
В. Вы ничего не хотите изменить в своих показаниях?
О. Мне больше нечего о нём говорить.
На этом наша первая беседа с ним завершилась. Я инстинктивно чувствовал, что Вольдемар врёт и чего-то недоговаривает, представляет все факты с выгодной одному лишь ему трактовкой. Значит, или он сам ещё не знает, на что Черногорский способен, хоть я ему на это намекнул? Скорее, здесь дело в другом. По словам Натальи, сам Черногорский винил в случившемся не Вольдемара, а Карапета и Пупсика. То есть, у самого Янсона нет особых причин для опасений. Будучи хорошо знакомым его семье, Черногорский просто не решится причинить им вред, потому их-то не ждёт участь Шуваловых. Зато такая участь грозит загадочным Карапету и Пупсику, но Янсону до них нет никакого дела. Сама Тюнина о них ничего не знает, кроме этих прозвищ. Янсон напрочь отрицает их существование. Его невеста, юная Олеся, с которой мне удалось вскользь побеседовать, утверждала, что ничего об этом не знает, и эти прозвища ни о чём ей не говорят. Самого Черногорского она характеризовала так: "Хороший парень, но какой-то неряшливый и чересчур зашуганный. Он не уважает самого себя, и с нервами у него не в порядке. Поэтому у него ничего в жизни не получается". Насчёт Карапета с Пупсиком её мог наставить и жених, а её рассказ о Черногорском лишь укрепил мою уверенность в том, что Янсону действительно опасаться нечего.
Теперь я должен был найти этих пупсиков. Единственный человек, кто знает об их существовании, не считая Тюниной и Янсона - это Попов.
А с Поповым беседовать было рискованно. Любой, даже самый незначительный, промах грозил провалом всего дела. Протокол, загадочным образом оказавшийся в начальственном столе, хоть и содержит правду, как это мне самому видится, но может стать тяжкой уликой против меня самого. Мой почерк там искусно подделан, так же, вероятно, подделан и почерк Попова в его объяснительной. Оригинал отсутствует, а где гарантия, что и он так же не объявится в самый неподходящий момент? Какие отсюда выводы? Что мне может быть инкриминирован заведомый подлог документов с целью... Да с какой угодно целью!
Поэтому пикником пусть теперь занимается Шубин. Пусть они и обнаружат эту подделку, а я воспользуюсь их же методом - заявлю, что мне ничего об этом не известно, начну качать права, потребую экспертизы. Потому что правду о пикнике мне скажет теперь только один человек. Сам Черногорский. Тогда и рухнет весь их карточный домик с ложными документами и ложными показаниями.
Ну, а пока... Знает ли Попов, что Черногорский и Феоктистов - одно и то же лицо? Конечно, знает! О пластической операции? Да он же ему её и организовал, потому что больше некому. Но, опять же - как я это докажу? Тюнина утверждает, что ей это сказал сам Черногорский. Устроить им очную ставку? Попов во всеуслышании обвинит Тюнину во лжи и клевете, для Борисова потребуют экспертизы, которая также сыграет на руку Попову, установив, что тот за свои слова не отвечает, а стало быть, им цена - меньше ветра. Кроме того, Попов уже наверняка заранее позаботился о том, чтобы в случае, если найдутся свидетели его прошлых связей с Черногорским, запастись доказательствами, что он и Феоктистов - два совершенно разных человека.
Поэтому атаку на Попова я решил отложить до поимки Черногорского. Только он один может доказать, что Попов знал, а чего не знал. И вот тогда - и все легенды Попова, и все нагромождения Третьякова накроются алюминиевым тазиком. А сейчас мне от Попова нужно совершенно другое. Где Черногорский? Поэтому я сформулирую вопрос иначе: кто такие Карапет и Пупсик, и что в действительности произошло между Феоктистовым и Янсоном. И потом, разве я обязан докладывать Попову, что Янсон это отрицает? Напротив, чем больше народу на него укажет, тем лучше...
Запись 3.
Беседа Петра Козлова и Ивана Шубина с Андреем Поповым, в присутствии адвоката Третьякова А.Н. Вторник, 3 августа 1999г.