Мы с Андреем сидели в бане, и пили: он - пиво, а я - квас.
-Не западай на прошлом, Миша! - поучал он меня, с наслаждением ловя губами пивную пену. - А то будешь, как твой Вальтер. И хоть с виду тебе будет вроде бы и хорошо, но это будет очень-очень мешать тебе жить.
-А Вальтер-то здесь при чём? - с недоумением спросил я.
-Вальтер? - с презрительными нотками в голосе переспросил Андрей. - Да всё при том же. Не он ли тебе постоянно долдонил, что в детстве сам был таким же, как ты?
Я в ответ махнул рукой.
-Это его мёдом не корми. Любил он это, как сказать... Ребёнка из меня делать.
-Знаешь, Мишка, в чём дело? - мечтательно произнёс Андрей. - Все мы рождаемся несовершенными, и с массой всяческих слабостей, завихрений и комплексов, которые мы, в силу своего нежного возраста, не осознаём. Потом мы растём, становимся умнее, опытнее, да и попросту старше. И мы преодолеваем, перерастаем свои эти детские болезни. Конечно, не все сразу. Что-то преодолевается, излечивается, а что-то так и остаётся недолеченным пережитком, детской болезнью, которая так и будет осложнять жизнь, даже в более зрелом возрасте. Ну, а некоторые, такие, как Мурат или Марина - им по жизни не излечиться от детских болезней, и страдают они от них до самой смерти. Есть такая пословица - маленькая собачка - до смерти щенок.
-Это ты что - на меня намекаешь, что ли? - я старался выдержать как можно более безразличный тон.
-Да причём здесь сразу ты? - небрежно бросил Андрей. - Вот прямо мания какая-то, всё сразу на себя переводить! Речь как раз и идёт о тех детских болезнях, из-за которых тебе всё никак не отделаться от всякого рода Вальтеров. Забавное у него, кстати прозвище - Вальтер-Скот! Ну, ладно. Ты понимаешь, о чём я говорю.
-О страхе - вздохнул я.
-И о страхе тоже - продолжал Андрей. - Но страх не может быть сам по себе. Он не самодостаточен, и он не может быть первопричиной. Страх от чего-то, и перед чем-то. А причина - в твоём подсознании. Ты сам себя ни во что не ставишь. А такая фигня, по закону Мерфи, иного и не притянет. Читал, кстати, законы Мерфи?
-Что-то слышал - сказал я.
-Я имел удовольствие пообщаться с твоим Вованом - сказал Андрей. - Обрати внимание: в детстве его тоже попинали - будь здоров! Потом познакомился он с каким-то мужиком, и тот мужик привёл его в каратешную секцию. Может, это и не карате - не в этом суть. Пацан с годик попотел, туговато ему там приходилось, зато потом вдруг ощутил в себе перемены. Почувствовал сам свою силу над теми, кто когда-то его обижал. И было ему в ту пору годков шестнадцать.
-Ну, и к чему ты мне это глаголишь? По-моему, вполне нормальные проявления.
-Да всё к тому же. Ты ушёл, а мы с ним поехали в бар. Посидели, попьянствовали, потолковали по душам. Он малость перебрал, вот и выдал мне много интересного.
-Да я догадываюсь, чего. Что Чингисхан был мелкой сошкой, зато его приятель Иваныч, или как его там - чуть ли не всю Эстонию в кулаке держит. Что Цезарь ему был как отец...
-Это тебе он что-то подобное мог говорить. Во-первых, о каком Цезаре идёт речь? И кто такой Иваныч? Василий Иваныч, или, может, Иван Васильевич? - Андрей расхохотался. - Мне он тоже что-то говорил про свои крутые похождения. Только я это не слушал. Зато мне понравилось его жизненное кредо. Будь на голову выше всех, но будь справедлив.
-Слышал я эту фразу - понуро вздохнул я. - Кто-то его так учил...
-Вот в этом-то и вся суть! - воскликнул Андрей. - Нельзя быть на голову - ни выше, ни ниже. Тем более - всех и во всём. Можно только поставить себя - на голову, две, три, да на сколько угодно - выше, или, соответственно, ниже кого-то. И, если ты сам себя ставишь ниже городской канализации, то, как к тебе относиться будут? Кого ты будешь к себе притягивать? Как раз таких вот. Которые так и будут ставить тебя в ничтожество, чтобы на фоне твоего ничтожества чувствовать себя совершенством. Которые сами себя ни во что не ценят, и им постоянно нужно доказывать самим себе обратное. По принципу: раньше вы со мной что хотели, то творили, а теперь я с вами, и никто мне не судья. Психология обиженного мальчишки.
-Так что, по-твоему, и граф Монте-Кристо тоже был обиженным мальчишкой?
-А попробуй, перенеси этого графа в реальную жизнь. Стать на целую вереницу голов выше всех, чтобы вершить над всеми суд по справедливости. Это не обиженный мальчишка, это мечта обиженного. Пословица - смеётся тот, кто смеётся последним. Вы смеётесь сейчас, я посмеюсь потом...
-Ладно, замяли эту тему - сказал я.
-Да нет, не замяли. Если о проблеме замалчивать, это не значит, что её нет. Ты до сих пор не переболел той детской болезнью, которую твой приятель перерос в свои пятнадцать. Зато ты перерос ту детскую капризность, которой он страдает до сих пор. Твоя беда, что ты легко внушаем. Но это может пойти тебе на пользу. Как ты себе внушил, что ты жалкое ничтожество, который ничего не может, так же ты можешь внушить себе и что-нибудь другое. Только не иди по его стопам. Не подбирай таких, каким ты сам был возле него. Да даже его подруга, как её... Это сейчас она в рот ему смотрит, и бегает за ним, он и царь и бог для неё. А пройдёт года три, что будет?
-Пошлёт его, куда подальше...
-Или под каблук подомнёт. У женщин на то свои хитрости. Ладно, хватит про средневековье. Вальтер Скотт, Монте-Кристо... Пошли, лучше попаримся.
Мы встали со скамейки, и отправились в парилку.
-А ты поздоровел, Мишка - сказал он, хлеща меня веником. - Как ты сам чувствуешь, за последнее время? Есть польза от занятий с Федей? Да и кушаешь ты теперь по-другому. Сбалансированный корм, рекомендации лучших ветеринаров! Шучу! - и он рассмеялся. - Ничего, ещё, может, месяца два-три, и сам всё поймёшь-почувствуешь.
-Да я и сейчас уже чувствую себя иначе, нежели тогда - ответил я, и это было правдой.
-Так-то оно и должно быть. Тут не балбесы - специалисты за тебя взялись! А после баньки поедем ко мне, и потолкуем ещё кое о чём.
После баньки мы ещё и поужинали в нашей столовой - мне требовалось поесть поплотнее, а у Андрея дома нас ждал только чай с сэндвичами. Затем мы сели в мой красный "Москвич", и поехали к нему.
Андрей начал издалека - ещё в машине.
-Что, Миша - нравится новая жизнь? Уж всяко лучше, чем старая! - он сам задал вопрос, сам же на него и ответил, затем вынул из кармана портсигар, и стал барабанить по нему пальцами, словно по клавишам. - Но это - только самое начало. Ты станешь сильным, уверенным, обеспеченным. Ты уже им становишься! Посмотри хотя бы на свой "Москвич"! Ничуть не уступает ни "Майбаху", ни "Бентли"!
Конечно, насчёт "Бентли" или "Майбаха" Андрей слегка загнул, но мой "Москвич" и в самом деле преобразился. И салону могла позавидовать даже иная "крутая" тачка - панель от одной, сиденья от другой, обшивка от третьей; на дверях - и то красовались электрические стеклоподъёмники. Да и движок стоял уже не "родной", и даже не от "Рено", а форсированный, с которыми "Москвичи" участвовали даже в ралли "Париж-Дакар"...
Я усмехнулся - то ли своим мыслям, то ли в ответ Андрею.
-На нём и ездить приятнее, чем на всяких там...
Мне хотелось сказать про допотопный "Опель-Рекорд" Вована, но я решил его больше уже не вспоминать. Сколько, в конце концов, можно зацикливаться на одном и том же?
-На каких - "всяких"? - в шутку переспросил Андрей. - На "Фиатах"?
С этими словами он закурил свою излюбленную сигарку.
-Твой "Москвич" заново родился, Фокс! - продолжал он, нажимая на кнопку стеклоподъёмника. Окно плавно, с тихим жужжанием моторчика, опускалось вниз. - Ты тоже заново рождаешься, вместе с "Москвичом" - авторитетно заявил он. - Специальный курс укрепляющей терапии. Оздоровительные сеансы, всё по индивидуальной программе - диеты, массаж, солярий. Тренировки. Занятия с Фёдором, с психотерапевтом. И, наконец - питание, медикаменты. Всё это даром не проходит. И, однако, даром не даётся.
Тем временем мы подъехали к его дому.
Я молчал. Мной овладело смутное предчувствие, я сам ещё не понимал, чего. Но рано или поздно, подобный разговор должен был состояться.
-В данном случае, чтобы тобой занялись доктор Шацкий и Фёдор, мне пришлось выложить кругленькую сумму - продолжил Андрей, когда мы уже поднялись в квартиру. - Я был единственным, кто в тебя верил. Тебя уже считали безнадёжно упущенным. Что тебе уже поздно что-либо с собой делать. Зато теперь - и Фёдор тобой доволен, и Мирослав Евграфович уже иного мнения. Что все твои проблемы - хоть и трудно, но преодолимо.
-И что ты хочешь мне этим сказать? - я был ошарашен. - Что за это всё платил ты? Но сколько? И зачем? И что мне теперь делать?
-Не надо удивляться, Фокс - спокойно ответил Андрей, зажигая в разных углах комнаты индийские благовонные свечи. - Всё в этой жизни чего-то стоит, а в наше время в особенности. Каков девиз нынешней медицины? Что лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным. Уж не хочешь ли ты мне сказать, что все эти два... почти три месяца, ты наивно полагал, что это фирма заботится о твоём здоровье? Ты извини меня, да на фиг ты фирме нужен? Чем ты так особо ценен для Лёши, для Фёдора? Да уж куда было выгоднее, если тот самый Фёдор пригласил пару-тройку своих знакомых. Ты, кстати, знаешь, кто он такой по жизни?
-Мент - простодушно ответил я.
-Да нет, Миша, это был не простой мент. Он с одним дядей в Москве работал, так по роду службы, ему приходилось и с Горбачёвым, и с Япончиком за руку здороваться. А с тобой ему работы - непочатый край. Вот скажи: мог бы ты при необходимости обслужить некую персону, которую, скажем грубо, заказали? Может ли твой клиент на тебя положиться?
-Я же ещё только учусь... - сконфузился я.
-Ладно, Мишка. Все мы с чего-то начинали, при желании можно и из Тампоши сделать доктора наук. Глядишь - к тридцати годам сам Джеймсом Бондом станешь. Да к этому никто и не стремится. Тебе всё это для другого нужно. Не для работы - для тебя лично.
-То есть? - не понял я.
-То есть - фирме до лампочки, как ты работаешь. Пусть тебя хоть малолетки кидают, хоть из своего кармана будешь ты всю кассу делать - им без разницы. А тем более - умеешь ты за себя постоять, или нет. Это твоя личная забота. Здесь тебе полная свобода. Лишь бы жалоб не было, да касса чтоб была побольше. Можешь хоть завтра идти к Лёше, сказать: я ухожу - он и минуты тебя не задержит. Не любо - так и скатертью дорога. Колхоз - дело добровольное. Но дело даже не в этом.
-А в чём же? - я говорил по возможности односложно, стараясь не показывать волнения.
-Дело в следующем. Ты нужен не конторе, Фокс - он прищурился, посмотрел мне в глаза, и коротко усмехнулся - а лично мне.
Андрей сделал паузу, оглядел меня с ног до головы.
-Только не надо впадать в панику, я не собираюсь становиться для тебя вторым Вальтером. Я не собираюсь брать твою жизнь под свой контроль, не собираюсь ничего за тебя решать, не собираюсь вторгаться в твою личную жизнь. Я предлагаю тебе сотрудничество ещё в одной сфере.
-Мы и так работаем вместе - не понял я. Очевидно, я был опять в состоянии нервного перенапряжения, что притупляло моё мышление, и вызывало симптомы страха.
-Я не имею в виду такси. Такси - это как раз по части фирмы. А у меня, сам знаешь, никогда ни на чём свет клином не сходится. А вот и чайник вскипел!
Мы сидели за столом, покрытым малиновой скатертью. Перед нами стояли фарфоровые чайные чашки на блюдцах, в них - ложки, а посреди стола - сахарница и большая тарелка сэндвичей.
Андрей с удовольствием прихлебнул из чашки индонезийского чаю, и сказал:
-Есть у меня друзья, Миша. Два брата-акробата. Ребята толковые, но со своими странностями: они отшельники. Предпочитают жить в лесу, причём не только жить, но и работать. И прямо там, не выходя из леса, они организовали предприятие. В условиях семейного подряда.
-И какова моя роль в их семейном бизнесе? - спросил я. Не просто так же Андрей будет мне рассказывать об этих братьях.
-Твоя роль в этом бизнесе - довольно-таки важная. Будешь, не больше, не меньше, коммерческим директором малого предприятия. Осуществлять механизм снабжения и сбыта. Поставлять сырьё предприятию. Доставлять продукцию западному партнёру. С этим партнёром я сотрудничаю уже полгода. До сегодняшнего дня его снабженцы сами выполняли ту работу, которую теперь предстоит выполнять тебе. А теперь наш основной рынок - это Финляндия. Теперь, когда у нас появляется такой ценный сотрудник, как ты, Миша. Ну, а затем ты, как коммерческий директор, наладишь свои каналы, рынки сбыта... Сам понимаешь. Всё в наших руках. И в твоих в том числе.
-Я что-то не совсем понимаю, о чём речь - ответил я.
-А речь вот о чём, Фокс. Продукция, которую производят эти ребята, не одобряется стражами закона, но зато пользуется большим спросом у населения; ну, а спрос, как известно, рождает предложение. В народе этот продукт очень любят, и очень щедро за него платят. Это вам не гербалайф!
-То есть, это что? Наркотики? - опешил я, потому что к такому повороту дела я был, мягко говоря, не готов. Конечно, раньше - впрочем, совсем не так давно, мне приходилось иметь дело с наркотой, но чтобы уж в таких масштабах...
-Нет, Михайло, это не совсем наркотики - Андрей прихлебнул чаю, и достал из кармана маленький целлофановый пакетик, карточку для телефона-автомата, лезвие и стеклянную трубочку. - Наркотики - это немножко другое!
Андрей раскрыл пакетик, и высыпал его содержимое - белый, мелкокристаллический порошок, напоминающий муку - на карточку.
-Наркотики - это гашиш, или героин твой вонючий, от которых мозги расползаются, и весь мир становится - Андрей саркастически ухмыльнулся - дурной и нереальный. Что, в нормальном измерении стал бы маленький сыночек тушить хапцы об материнские соски?
-И к чему ты мне всё это говоришь?
-А к тому, чтобы ты ощутил разницу. Дурь - это то, что мозги затемняет.
При этом Андрей орудовал лезвием, размельчая комки порошка, и собирая его в две аккуратные полосочки.
-А вот это - наоборот, просветляет! - продолжал он. - Это не наркота! Это стимулятор. Допинг, иными словами.
Андрей взял стеклянную трубочку, и втянул одну "полосочку" в ноздрю.
-Что ты вообще знаешь об амфетамине? - он запрокинул голову, зажимая пальцем ту ноздрю, в которую только что "занюхал". При этом он внезапно оживился, на лице проступил румянец, а зрачки расширились.
-Уж так устроена человеческая натура - даже говорить Андрей стал оживлённее - что наш ленивый мозг работает всего-то навсего на два-три процента. Амфетамин освобождает наши спящие ресурсы! Он даёт бодрость и вдохновение, заставляя наше дремучее сознание работать, ну, пусть не на все сто, но, по крайней мере, на двадцать процентов. И тогда то, что было для тебя тёмный лес, становится ясно, как белый день, потому что твой ум просыпается. Амфетамин снимает усталость, излечивает депрессию, разгоняет сон, и открывает доступ к самым скрытым резервам психики. Просто некоторые люди не умеют им пользоваться. Нагрузятся до одурения, и исступлённо прыгают под грохот децибел. Оттого и тупеют ещё больше, хотя им и так уже тупеть некуда. И так тупые, как жопа. И вот, из-за этих ублюдков тупоголовых наш товар и не пользуется особой любовью властей. Что у нас в Эстонии, что у них в Финляндии. Зато пользуется любовью у народа! На - и он протянул мне стеклянную трубку.
-Нет, Андрей, не хочу - робко ответил я.
-Да что ты, как целка, ломаешься? - в голосе Андрея звучали нотки раздражения. Он взял карточку, лезвием смахнул с неё весь порошок мне в чай, и размешал его ложкой. -Ты что чаёк-то не пьёшь? - ухмыльнулся он. - Ты пей, давай!
-Может, не стоит? - осторожно возразил я. - У меня и так особая программа, диета, и всё такое...
-Если есть голова на плечах, эта фигня ничего тебе не сделает. А если нет - тебе и с бутылки пива колпак сорвёт. Но всё-таки лучше знать, с чем имеешь дело. Так что пей - добавил он уже более убедительно, и я выпил.
Так и состоялось моё знакомство с амфетамином. Тот "чай" меня действительно взбодрил, появилось ощущение лёгкости, ясности, уверенности; желание размышлять, общаться. Всю ночь мы с Андреем говорили - на темы философии, политики, религии, литературы. Обсуждали всё, что угодно - начиная от криминальной хроники, и заканчивая научными спорами о том, какое учение является более продуктивным - экзистенциализм или постпозитивизм. Заодно было единогласно принято соглашение о моей новой работе, если так можно выразиться, по совместительству, в этом самом "малом предприятии".
Осень 1997 г - весна 1999 г.
Я приступил к работе уже буквально на следующий день. Она включала в себя несколько этапов. Сначала я одевался туристом - ни дать, ни взять, рыбак-охотник! И отправлялся в лес под Пайде, с полным рюкзаком ингредиентов для нужд производства. Ничего противозаконного в этом не было - этого добра можно купить в любой аптеке без рецепта, в любом магазине химреактивов. Другое дело, обнаружив всё это вместе, можно вызвать нехорошие подозрения. Но, на счастье, меня никто и никогда не проверял. Очевидно, у меня и в самом деле вид такой придурковатый, что никому даже и в голову не могло прийти, чем на самом деле наполнен мой рюкзак.
А из леса я возвращался с полным рюкзаком готовой продукции. При нормальном, бесперебойном действии механизма, фабрика производила по килограмму в день. Так что раз в неделю я возвращался оттуда с товаром, стоимостью оптом порядка двух-трёхсот тысяч, а в розницу - не меньше миллиона крон. Порошок был уже расфасован в герметичные пакеты, по килограмму в каждом. С этими пакетами я направлялся в нашу шиномонтажку. Там я снимал со своего "Москвича" все колёса, включая запаску, вскрывал их, распарывал камеры, и помещал в них товар, после чего наполнял их вместо воздуха резиновой стружкой, перемешанной с "Макрофлексом", эту смесь обильно поливал соляркой - чтобы ни одна собака не смогла учуять запах содержимого. После чего камеры заклеивались, и ставились обратно. На таком, полностью экипированном, автомобиле мне предстоял рейс в Хельсинки. С документами у меня проблем не было - по советскому паспорту я тут же вскоре получил паспорт гражданина Эстонии, а вызов мне организовали уже сами Андрей и его компаньон по ту сторону залива. И, что самое удивительное, за всё время я ни разу не вызывал подозрений ни у полицейских, ни у таможенников. Или в самом деле у Андрея и его компании было уже всё куплено?
С парома я отправлялся в пригород Хельсинки, где на автобусной станции меня встречал Пауль. Это было всё, что я о нём знал. Может, его звали и по-другому, по крайней мере, мне он представился так, и так же мы его называли с Андреем в разговорах между собой.
А с Паулем мы отправлялись в гараж - причём каждый раз в разные места. Там мы разбортировали колёса, извлекали товар. Его тут же проверяли и взвешивали, а на мою машину устанавливали новые колёса. Оттуда направлялись в офис - тоже каждый раз на новое место, где Пауль через интернет-банк делал перевод на валютный счёт швейцарского банка. И хоть этот счёт был зарегистрирован на какую-то женщину, фактически им распоряжался, конечно же, Андрей. После этого Пауль давал мне какую-то бумагу, которую я должен был передать Андрею. Что было в этих зашифрованных посланиях - я не мог разобрать, как ни силился.
После этого в Финляндии мне было уже делать нечего. Если только так, ради спортивного интереса, покататься по окрестностям Хельсинки на правах автотуриста. Но мне было по большей части не до этого. Меня ждал уже заранее оплаченный паром, а из Таллинна вскоре вновь предстояло ехать в Пайде с новой партией сырья.
После нескольких таких поездок, Андрей сказал мне, что я ему уже больше не должник. А там я и сам уже начал получать гонорары за свои рейсы. Дальше - больше, дело пошло, и впоследствии Пауль познакомил меня со своим другом Эдгаром из Стокгольма, в результате чего география моих вояжей несколько расширилась. К Паулю я наведывался раз в две недели, к Эдгару - в среднем раз в месяц.
Мои поездки за границу никак не мешали моей работе в такси. А работа таксиста, как известно, всегда идёт рука об руку с древнейшим бизнесом. Что сыграло на руку и моей работе по совместительству - ведь при определённых обстоятельствах, амфетамин стимулирует сексуальную активность, особенно у женщин. Поэтому нашлись несколько таких "мадам", которые охотно соглашались с тем, чтобы их подопечные девушки стимулировали свою успешную работу. Я же, в свою очередь, делал такой мадам выгодное предложение. Причём сдавал только оптом - не меньше килограмма зараз. Кто был не в состоянии сделать такую покупку, те меня не интересовали. Это была, значит, уже не фирма интимных услуг, а жалкий притон, в котором девицы оседали лишь от беспросветной нищеты, вызванной безработицей, и, стало быть, совершенно не были заинтересованы в своей работе. Для меня представляли интерес совсем другие - изысканные обиталища разврата, предоставляющие свои услуги богатым, пресыщенным толстосумам, готовым щедро платить за особо пикантные наслаждения, да и девушки там работали вовсе не ради куска хлеба - это были проститутки по призванию, глубоко порочные мегеры, наделённые поистине извращённой сексуальной фантазией. Именно с такими "мадам" водил знакомство Андрей - ещё со времён Чингисхана. Поскольку все мои шаги в этом бизнесе я неизменно согласовывал с Андреем - именно он был гарантом моей безопасности, ведь возил я туда не хлеб, не конфеты, и даже не водку.
В Таллинне я снабжал "любовным эликсиром" два борделя, ещё было два в Пярну (летом туда приходилось мотаться постоянно, фабрика не успевала удовлетворять все запросы), и один - в Нарве. Там, правда, было исключение - бордель был не элитно-пикантным, а напротив, третьеразрядным вертепом. Поскольку вся местная элита, если нуждалась в интимных услугах, то получала их в своих лежбищах, а кроме того, там были свои бароны, перед которыми не сильно хотелось светиться. Зато в том вертепе поголовно все девчонки, что называется, "торчали" на "фене", туда же за своим "кайфом" наведывались и шлюшки из других таких же гадюжников. А впрочем, если в Таллинне и в Пярну клиентуру подбирал я сам, а Андрей лишь "давал добро" после нашего с ним собеседования, то нарвская "шарашка" была уже его инициативой.
Вот так я и жил - ездил на "Москвиче", возил то людей, то товар. Занимался в "качалке", посещал тренировки Фёдора, художественную самодеятельность. За некоторое время "активной работы" я, что называется, "поднялся" - купил себе однокомнатную квартиру в центре города, на улице Рави, и гараж прямо под моими окнами. Хоть и записано было всё на подставных лиц - чтоб не вызвать подозрений. Может, конечно, Андрей и надуривал меня - если учесть себестоимость товара, который я, рискуя всем, чем только можно, перевозил прямо с подпольного завода, да через границу, и его реализационную оптовую цену там, за кордоном. Но меня это мало волновало - я и так жил вполне безбедно. На жизнь мне, во всяком случае, хватало, да я и неприхотлив по натуре. Для всех же остальных я был "всего лишь" скромным шофёром...
Теперь я мог себя уважать. Я считал себя человеком, мужчиной, личностью, твёрдо стоящим на ногах и знающим себе цену. Со старым было бесповоротно покончено. Раз и навсегда. Теперь Черногорский мёртв, и уже никогда не воскреснет. Единственное, чего мне катастрофически не хватало - это любви. Рядом со мной не было никого, как впрочем, и не было никогда.
Но вот, в один прекрасный день - уже в мае 99-го...
Вечером, после работы, тренировок и снова работы - я сидел дома и смотрел по телевизору какой-то детектив - кажется, "Улицы разбитых фонарей", когда вдруг услышал резкий звонок в дверь. Кто-то неистово нажимал кнопку звонка и долго не отпускал её, затем нажимал вновь.
Я недовольно пробурчал себе под нос:
-Кого ещё чёрт принёс в двенадцатом часу?
А, открыв дверь, я непроизвольно похолодел, и вновь почувствовал себя ничтожеством, все свои усилия - тщетными, а всю свою жизнь - нелепой бессмыслицей.
На пороге стояла Марина Романова.
-Привет, Черногорский! - сказала она.
Если бы я мог видеть себя со стороны! У меня в глазах потемнело, а сам я побледнел, чувствуя, как кровь отливает ото всего тела, и силы меня покидают, уносясь в преисподнюю. Тем не менее, я собрал всю свою волю, чтобы держать себя в руках, и ничем не выдавать своего замешательства.
-Девушка, вы ошиблись! - сказал я, внутренне негодуя на себя - до чего же робким и нерешительным показался мне мой голос. Но у меня во рту пересохло, и я ничего не мог с собой поделать. - Здесь такой не живёт!
-Лечить ты будешь своего Андрюшеньку! - нагло сказала она, и, толкнув меня, зашла в квартиру. От изумления я отшатнулся.
-Да-а - проговорила она, осматриваясь по сторонам.
-Чего тебе от меня надо? - я старался, чтобы мой голос звучал как можно более ровно. И вообще, по крайней мере, внешне, я старался сохранять спокойствие и невозмутимость.
-Чего, чего - презрительно фыркнула Марина. - Да вот, пришла на тебя посмотреть, Мишенька. Смотрю, ты хорошо устроился - квартира, мебель, телевизор...
-Убирайся вон отсюда, пьяная тварь! - прикрикнул я и открыл дверь - Иначе я сам тебя вышвырну, как ссаную фуфайку!
-Ой, какие мы нервные стали! Миша, да неужели? Как ты меня боишься, прямо, как огня! Ты ведь от меня прятался все эти два года! Но я захотела - и я тебя нашла, а ты мне говоришь "убирайся"! Ты хочешь, чтобы было хуже? Чтобы мы с тобой уже разговаривали по-другому? Хочешь проблем для себя и для своего Андрюшеньки?
-Я сейчас позвоню ноль-три, и тебя заберут в психушку. Пусть они разбирают твои эти бредни!
-Меня как заберут, так сразу и отпустят. Проблемы будут не у меня - у тебя.
Я в замешательстве кинулся к тумбочке с телефоном.
-Андрюшеньке звонишь? Сам боишься? Ну-ну... Ты по жизни трус. Сам шагу ступить боишься. Тебе всё надо, чтобы кто-то за ручку вёл. То мама, то Андрюшенька.
Я раздражённо швырнул телефон на тахту. Затем подошёл к серванту, на котором стоял магнитофон, и включил его на запись, после чего вернулся в коридор.
-Что тебе от меня надо, стерва? - злобно прошипел я.
-Это я-то стерва? Да это ты, Мишенька, гад ползучий. Я и пришла посмотреть в твои бесстыжие глазки, как ты тут живёшь и думаешь, что все про всё забыли. Смотрю, ты рожу поменял. Прямо, как Майкл Джексон - операцию сделал! Я уже давно об этом знала! Ты ведь ещё за Наташенькой бегал, всё купить её хотел своими сраными подарочками. А она тебя отшила, как чмошника, да и обосрала с ног до головы, как лоха. Мне ведь Муратик всё про тебя рассказал. И ещё знаю, был у тебя дружок такой - Вовочка, который Вальтер. Я ведь тоже, Мишенька, не дура!
-Вот что, девочка, у меня нет ни времени, ни желания слушать твой пьяный трёп.
-Да нет, Мишенька, я уже не девочка. Это тогда, три года назад, я была маленькой, глупенькой девочкой. Потому и связалась с тобой, маленьким мерзким мальчиком. Была б я тогда чуть старше да чуть умнее, разве я хоть посмотрела бы в твою сторону? А ты, смотрю, отъелся - вон какой теперь румяный! Мышцы, смотрю, опять накачал! А стоять за себя как не умел, так и не умеешь. Так что смотри - прижмёт тебя твой Андрюшенька, опять так же быстро исхудаешь, осунешься, и будешь шарахаться ото всех и ото вся. Ты сейчас уже от меня шарахаешься! - злорадно выкрикнула она, приблизившись ко мне и вытаращив на меня свои жёлтые, как у козы, глаза. - Потому что ты меня боишься!
-С чего это мне тебя бояться? - презрительно усмехнулся я. - Что ты вообще можешь мне сделать?
-Я могу сделать всё, что угодно! - выкрикнула она. - И ты никогда не знаешь, что я могу! Я непредсказуема! Я люблю делать говно людям, и получать от этого удовольствие. А тебе - в особенности. Ты что, забыл про джип? Ты думаешь, я это так тебе оставлю?
-Вот что - перебил её я. - Если ты такая крутая, то не шипи тут, как змея, а говори, чего тебе здесь надо, и что там у тебя за проблемы. Всё, на что ты способна - это переспать с каким-нибудь алкашом, и попросить, чтоб они своей кодлой набили мне морду. Да в гробу я их всех видал! У них у самих тогда будут проблемы. И у тебя, вместе с ними, тоже.
-Нет, Мишенька. Тут не алкаши, тут мафия. Я уже давно за тобой слежу. И сам ты круто лоханулся. Да ты по жизни лох.
-Ты пришла сюда меня оскорблять?
-Нет, не оскорблять, Мишенька. А ты красивый мальчик, хорошо выглядишь, удобно устроился. Наверное, у Андрюшеньки хорошо отсасываешь, раз он даже морду тебе поменял. Лучше б он тебе пол сменил, да ты ведь заканючишь: "Андрюшенька, женись на мне!" Дурак твой Андрюшенька! Твоё идеальное место - быть мальчиком-любимчиком у какого-нибудь богатого гомика. Будешь жить, как у Христа за пазухой. Мышцы качать, на яхте кататься, жрать, как король, и думать, что ты настоящий мужчина. И на полном содержании. Потому что ты, если сам чем-нибудь займёшься, то обязательно лоханёшься.
-Знаешь, что? - рявкнул я. - За гомиков и за сосание можно и по роже схлопотать. У меня есть работа. И я с ней пока что справляюсь, и содержу себя сам.
-Какая работа - такси? Да нет, Мишенька, не держи меня за дуру. Уже очень многие люди знают, что ты только для виду таксист.
-И кто же я, по мнению этих очень многих людей?
-Ой, Мишенька, не надо притворяться глупеньким. Ты занимаешься наркотой, и занимаешься уже давно. Распространяешь ты её по борделям, и видишь - уже даже я об этом знаю. А теперь я ещё пораздвигаю ножки, и узнаю - кому бы это было интересно. Кто увидит в этом тему. Например, те ребята с джипчиком. Так что думай, Мишенька. Ещё Игорёк о тебе вспоминал. Вместе с мамой и Петриком.
-Ты можешь раздвигать ноги где угодно, твой гнилой трёп никто слушать не будет. А встречу с Андреем я могу тебе устроить. А там глядишь - и с ребятами поговоришь. Только не с теми, кто на этой голимой таратайке катался, а с другими. Кто этих козлов посадил на попу ровно.
-Нет, Мишенька. Мы сделаем так, что ты Андрюшеньке ничего не скажешь. Ты теперь будешь делать так, как я скажу. Ты мне поможешь вломить Андрюшеньку. А сам ты будешь нам нужен. Знаешь, зачем! - с ненавистью выдохнула она. - Ну, всё. Пока, мальчик! А то, я смотрю, ты устал. Я приду в пятницу, и мы с тобой поговорим. Смотри, будь дома, чтоб мне не пришлось тебя долго искать. А то я приду уже не одна!
И она ушла, громко хлопнув дверью.
Только после этого я взял мобильный телефон, по которому я держал связь с Андреем. За последние полгода я приобрёл себе несколько допотопных мобильников и карт разговорного времени. С одного я держал связь с родителями, с другого - с Андреем, с третьего - звонил по работе да по знакомым, с четвёртого - по бизнесу. Почему предпочитал именно допотопные - потому что по ним невозможно определить местонахождение, а вопрос престижа меня интересовал меньше всего. Номера я периодически менял - благо дело, для этого достаточно было лишь купить карту в любой будке. С подключением у меня номер был один-единственный, и тот закрыт два года назад. Зачем мне лишний раз где-то светиться? Моих номеров никто не знал - кого мне надо, я всегда мог найти сам, а во мне вряд ли кто когда экстренно нуждался. Единственный аппарат, который был всегда включён и в связи - это "номер два", то бишь тот, по которому я говорил сейчас.
-Андрей? Надо поговорить. Заедь ко мне, или хочешь, я сам к тебе заеду.
-Сейчас буду - сдержанно ответил Андрей, очевидно, поняв по голосу, что у меня произошло что-то из ряда вон выходящее.
Андрей приехал через пятнадцать минут.
-Ты чего это такой взвинченный, Мишка? Никак, с Анжелой пообщался! Ты хоть в зеркало на себя посмотри! - он вопросительно смотрел на меня, и при этом улыбался.
-Неверно - вздохнул я - но ход мыслей мне нравится. Тут я совсем с другой девушкой беседовал. С Мариной. Она только что была здесь.
-Занятно, занятно - покачал головой Андрей. - Девочке до сих пор неймётся. Ну, а ты что так от этого раскис? Нервные клетки ведь не восстанавливаются! Хочешь опять по-прежнему?
-Нет, не хочу - брезгливо сморщился я. - Я убью эту Марину!
Андрей рассмеялся.
-Неужели эта Марина так мешает тебе жить, что тебе прямо необходимо её физическое устранение? Мараться об такую вошь... Убивают тех, кто стоит на пути - их просто убирают с дороги, как ненужную преграду. Но Марина... Смех и грех!
-Кому смех, а кому и не до смеха - с горечью сказал я. - Слушай кассету!
Андрей плюхнулся в кресло. Мне же на месте не сиделось.
-Поставь на паузу - сказал он. - И давай закинемся. Это успокоит твои нервы, и даст нам возможность всё осмыслить, и прийти к нужному решению.
Я согласно кивнул.
-У тебя дома есть заначка?
До того момента я, хоть и активно занимался реализацией "белого", сам баловался только изредка, на пару с Андреем, когда хотелось, что называется, забить на всё, и потусоваться, как в старые добрые времена. Для таких случаев "заначки" у меня были. Я залез в платяной шкаф, достал оттуда упаковку с надписью "средство для истребления моли", и протянул её Андрею. Он ловким, привычным жестом сделал две "полосочки", и свернул трубочкой стокроновую купюру.
-На, "взрывай" - и он протянул мне "трубу".
Мы "закинулись", и некоторое время сидели молча, потирая ноздри в ожидании "прихода", то есть поступления вещества в кровь. Ощутив прилив бодрости и "просветление" мозга, жажду интеллектуальной деятельности и состояние "повышенной готовности" мыслить и принимать решения, Андрей сделал жест рукой: включай дальше.
Он сидел, напряжённо вслушиваясь в магнитофонную запись.
-Что я тебе могу сказать - начал он, прослушав плёнку. - Ну, во-первых, Марина дура дурой.
-Америку открыл - хмыкнул я. - Да только глупость хуже воровства!
-Было б у неё в самом деле что-то на уме, она б сидела, как в засаде, и ждала удобного момента. А ей просто неймётся, да и язык чешется. Ах, какая крутая! Вот она и выложила всё, что ей известно. И теперь рассчитывает на то, что сможет тебя запугать, и заставить выполнять какие-то её условия. Причём она так и не сказала, чего вообще ей от тебя надо.
-Блефует - предположил я. - Пошли, в ларёк сходим, лимонада купим, или кваса, что ли...
-Да нет, не то, что блефует. Она просто сама не знает, чего хочет, вот потому и не говорит - сказал Андрей, поднимаясь с кресла. - Что-то, где-то, она краешком уха слышала, а вот что и где - это уже вопрос... Это уже ты должен знать - откуда ветер дует.
-Хочешь сказать - я сам стану хвастаться тем, что она мне тут заявила? - процедил я, когда мы направились к ларьку. - Извини, я ещё не совсем рехнулся.
-Тогда не задавай таких наивных вопросов - спокойно ответил Андрей, рассеянно глядя в другую сторону. - В том случае мы бы вообще с тобой не разговаривали.
-Ладно, замнём пока тему - сказал я, открывая пачку "Кэмела". Вообще-то последние полтора года, как устроился к Андрею, я почти не курил и очень редко прикладывался к рюмке, но этот день стал исключением...
-Что - на измену пробирает? - усмехнулся он.
-Да ладно тебе! - запальчиво возразил я. - Прикинь: молодой пацан задолжал чего-то дилерам. То ли дури в долг набрал, то ли чего накосорезил. А капусты нет, отдавать ему нечем, а там уже и счётчиком попахивает. Ну, они его и подписали: будешь отрабатывать. Барыгой, типа.
Андрей рассмеялся.
-Стиральный порошок всучили на реализацию, сказали: кокс. И попробуй, докажи, что это не кокс! - закончил он.
-Да нет, там было кое-что покруче! Не знаю, что они ему там впарили - может, штукатурки со стен наскребли, да с аспирином смешали, но он был уверен, что это герыч.
-Ну, вот ещё! На этих наркоманов, да ещё медикаменты переводить, а в это время кто-то от простуды помирает! Зачем на аспирин тратиться, когда в общественных сортирах хлорки полно!
-Вот найди его этих архаровцев, да и поделись с ними своим рецептом. Короче, этому малолетке самому в первый раз идти барыжить стрёмно. Решил для храбрости поддать. Выпил рюмку водки, запил бутылкой пива - и море по колено.
Тем временем мы подошли к ларьку.
-Два "Спрайта" и "Саку Оригинал" - заказал я. - Ты пиво будешь?
Андрей отрицательно помотал головой.
-Короче, идёт этот клоун по Старому городу. А время ночь, вся шушера на улицы повылазила. Кому кривого обчистить, кому у бабы сумку дёрнуть, кому так, постебаться...
-Вот тебя на разговор пробило! - мрачно подметил Андрей.
-А наш местный Пабло Эскобар ходит, до всех достаёт, и орёт на всю улицу: "Кому героин, кому героин!". Менты мимо идут - на него вообще ноль внимания.
-Ну у тебя и клиентура! Воры тебе такую байку, что ли, задвинули?
-Да не воры, там мент один. Короче, зимой было дело. Решили два друга в соседнем подъезде хату вставить. Перед таким ответственным делом, естественно, приняли для храбрости, и заодно косячком отполировали. Один взял топор, и отправился дверь ломать. То ли на седьмой этаж, то ли на восьмой... А другому говорит: ты у подъезда на шухере постой, если что - свисти.
-Слушай, Миша... Почему ты не Кивинов? Тебе только в журнале детективы писать, на фиг тебе это такси сдалось?
-В общем, этот дятел долбит - гром стоит на всю округу. А второй у подъезда стоит, мёрзнет. Тут менты подъезжают - этот начинает "Мурку" насвистывать. Мент из машины выходит, спрашивает: "Ты чего тут делаешь?" - "На шухере стою!"
-И где ты таких ментов цепляешь - смеялся Андрей.
Так, за шутками-прибаутками, мы добрались обратно до моего дома.
-Ладно, шутки шутками - Андрей внезапно посерьёзнел - давай поговорим о деле. Откуда утечка?
Я напряжённо задумался.
-У тебя свои какие-то подозрения есть?
-Я могу предполагать, но в первую очередь - твои доводы. Ты же с клиентурой непосредственно работаешь. Давай посмотрим с другой стороны - он выразительно выставил вперёд указательный палец. - На мой счёт она выдвинула только гипотенузу.
То есть - не катит. - Андрей нарочито играл словами. - Ничего конкретного ей не известно. С твоей работой - та же история. Ни о фабрике, ни о партнёрах - ни слова. Только одни бордели. Значит, оттуда и пляшем.
-Из них у меня вариант только один - твоя старая знакомая, кстати, Наташина подруга.
-Дианка, что ли? - переспросил Андрей. - Я не думаю, что она уж настолько обезбашенная. Хотя и не шибко умная, но зато хитрая.
-Это верно - согласился я. - Всё хотела узнать побольше, выведать, откуда дровишки. Я и так ей сдавал по полтиннику за кило, ей, видать, ещё дешевле хотелось. Ну, я ей тогда Хазанова припомнил.
-Какого ещё Хазанова? - не понял Андрей.
-Артист такой - Геннадий Хазанов. Есть у него хохма такая: жильцы какого-то переулка пишут жалобу на своего начальника ЖЭКа. То в райком, то в Моссовет, потом в ЦК КПСС, а там уже вообще в ООН. На все письма приходит ответ: "Жильцам от начальника ЖЭКа..." Вот, как начала она крутить, да всякие вопросы задавать, так я ей и ответил - жильцам от начальника ЖЭКа. Только без глупостей, а то у нас есть и свой ЦК, и свой архипелаг ГУЛАГ...
-Запарил ты бедной девчонке мозги. И что, ты думаешь, что из жадности, или из любопытства, эта девушка взяла, да и стала пробивать - где ты достаёшь её подружкам "радость гоблина".
-Тем более, она и сама травится. Нет, тут не из жадности. Ну, допустим. Самый тупой вариант, для неё идеальный. Узнаёт она через кого-то, где я достаю, в обход меня договаривается с ними, меня отшивает и берёт у них, скажем, за сороковник. Итого десятку с граммофона она ложит себе в карман. Но, с другой стороны, чем она рискует за эту грёбанную десятку? Тем, что всю её шарашку выпотрошат, к чёртовой матери, а сама она отправится на субботник, откуда она если и вернётся, то искалеченной, изувеченной, и с такими долгами, которые ей до пенсии не расхлебать.
-Да, те братки с этим сурово. Но в этом случае и тебя бы мимо не прошли...
-Отмазался бы. Не впервой. Она бы, чем доказала, что это я? Моё дело маленькое, я таксист, а если бы наехали, я тебе бы позвонил...
-Ладно, это всё общий трёп - подвёл черту Андрей. - К чему ты это клонишь?
-Да всё к тому же, что тут не корысти ради, а чисто всё по дурости. Что та же самая Диана могла по пьяни растрепать об этом Наташе...
-А что Наташа? У неё муж, ребёнок, своих забот по горло. Ей не до этого.
-А что, разве семейное положение не позволяет общаться со старыми знакомыми?
-Смотря, с какими знакомыми - рассудил Андрей. - Ты бы пустил жену на пьянку с мадам и их подружками?
-Ну, не трахаться же они там будут - возразил я. - Уж если жить вместе, то надо доверять друг другу...
-Это ты так считаешь. А её Славик, только за то, что она бы ему сказала, что пошла в гости к Диане, заехал бы ей в глаз.
-Ладно - вздохнул я. - Значит, вариант Дианы и Наташи отпадает. Кто тогда? Ведь не могла же она сама меня вычислить!
-Насчёт Дианки я вариант пробью, не парься - успокоил Андрей. - Хотя у меня есть ещё кое-какие предположения.
-Какие же? - осторожно спросил я.
-Райго Петс, он же Женя Лаптев. Занимается примерно тем же, чем и ты. Но только в отличие от тебя, он, по видимому, решил меня серьёзно кинуть. Проблема его только в одном - он не знает, с какого боку подойти. А у него уже фундамент подготовлен. Пару лет назад он варился в одном котле с теми же самыми братьями, а я его оттуда вызволил, на некоторое время сказал: исчезни! А полгода тому назад я устроил его в фирму, как и тебя. Только он работает под чужим именем, и на чужой машине. А своя у него знаешь, какая? Красный "Москвич"!
-И как же этот Райго, или Женя, или кто он там... Как он мог выйти на Марину?
-Как, как... Как проститутки с таксистами знакомятся? Могло быть гораздо проще: запасла тебя Марина, взяла такси, сказала: шеф, давай, за той машиной.
-Как она меня запасла? - возмутился я. - После операции...
-А кто тебя, милый мой, отправлял к Наташе? - резко развернулся Андрей. - Какого чёрта, спрашивается, ты вообще светил, что это ты? Ладно, Анжела. Всё равно бы узнала, хотя я и здесь тебя совершенно не понимаю. Но ведь насчёт Наташи, я же говорил тебе: не лезь туда, забудь, это будет для тебя очередная Полина! Вот и получил приключений на свою шею! А твои похождения с Вальтером и Пеликаном? Откуда мне знать, что ты там по пьяни натрепал?
-Вальтер о прошлом ничего не знал, а Пеликан - тем более.
-Уверен? А ты уверен, что та же Наташа ничего им об этом не сказала? - напирал Андрей.
В меня закрался тот же самый червячок страха, что и в детстве. Меня глодали сомнения в самом себе, к которым вдобавок примешивалось уже и чувство вины перед Андреем. Он мне дал новое лицо, новое имя, новую жизнь - а я его так по-идиотски подставил! И хоть умом я понимал, что если бы это было на сто процентов так, то после этого, чёрта с два бы Андрей пристроил меня в свою фирму и в свой бизнес - но внутри я всё равно чувствовал себя виноватым.
-Нет. Не уверен - прошептал я, опустив глаза и покраснев.
-Зато я уверен - Андрей сменил тон. - Нам и в самом деле не стоило тогда видеться, но что, мне бросать тебя, что ли, на полдороги?
-Когда ты вложил в меня такую кучу денег - добавил я.
-Деньги тут ни при чём - безапелляционно отклонил он. - И всё же, меня крайне интересовало, с чего ты начнёшь свою новую жизнь. И ты начал её с того, что пошёл извиняться за своё прошлое, и пытаться его переделать. Вот твоё прошлое тебя само и достало. Скажи спасибо, что я вовремя предупредил. Чтоб не зашла твоя игра слишком далеко. Всё ты растрепал. И Наташе, и Вальтеру. Но Наташа дала обет молчания, и она сдержит его - иначе я не я, и она не она. А Вальтер считает, что всё это твои сказки, а потому он и не особенно вникал.
-А откуда Маринка тогда про Вальтера знает? Вообще, как она узнала, что это я?
-Фокс, хочешь честно? Моя версия элементарно проста. Была Маринка у Наташи, потрепались они просто, как старые подруги. Ляпнула она ей про какого-то Мишу, даже и не уточняя, о ком идёт речь. Похвасталась - какое он внимание к ней проявляет, какие подарки дарит, просто так, за здорово живёшь. А потом Маринка, неизвестно, каким макаром, забурилась к Пеликану. И там прознала - что это за Миша такой, который ходил к Наташе. У той свадьба на носу, а этот ей подарки дарит, и из больницы встречает с цветами и с шампанским. А если грубее выразиться - его шлют ко всем чертям, а он бегает, как зайчик. Ну, у Пеликана нашёлся какой-нибудь Карапет, уж с таким говном твоя Марина запросто общий язык найдёт. Да и порассказали ей всякой всячины про Мишу-то про этого. А ей всё это показалось удивительно знакомым. И решила - как бы на этого Мишу вблизи посмотреть! Выследила тебя. Может, уже не первый месяц тебя пасёт, просто ты про неё уже забыл. А наркота и бордели - это может быть и блеф, если, конечно, Женя не постарался. Потому что, если это он помогал ей тебя числить, то это самый худший вариант. Ну, а сегодня она набралась храбрости, и припёрлась к тебе. И ты сам себя выдал ей, со всеми потрохами. Сам раскрылся, что ты и Черногорский - одно лицо. Хотя куда как проще было развернуть её на сто восемьдесят градусов, и вышвырнуть вон. Но ты опять испугался: а вдруг ей про тебя что-то известно? А вдруг она тебе что-то сделает? Испугался - и повёлся, как лох. Как Черногорский.
Андрей, окончив свой монолог, закурил сигарку, и, вздохнув, продолжил с новой силой:
-Вот, значит так, Миша. В причинах мы с тобой разобрались, давай теперь рассмотрим следствия. Диану и Женю я беру на себя. Проведаю, что там за буря в стакане воды, и тогда скажу тебе. За них можешь не переживать. Вообще забудь даже. Ну, а Марина - уже твоя головная боль. Или что, хочешь сказать, ты с ней не справишься?
Он вопросительно смотрел на меня. Я же поднял глаза к потолку, словно стараясь прочесть с него ответ.
-По большому счёту - вздохнул Андрей - Марина тебе ничего сделать не может. Но, учитывая её натуру, в покое она тебя не оставит. Так и будет неотвязно следить за тобой, портить кровь, пускать по твоему следу всяких там хулиганов, наркоманов. Может акт вандализма совершить - квартиру поджечь, или с машиной что-то сделать. Может к родителям твоим прокатиться - она ведь знает, где они живут...
-Только этого не хватало! - простонал я.
-А самое удивительное во всей этой канители - что ей за это ничего не будет. От тюрьмы её справка из психушки спасёт, да и тебя любой мент на хрен пошлёт с такими заявами. Ребятам её - да кому она нужна, с неё и взять-то нечего! Так что, Миша, вперёд, полным ходом в 96-й! - многозначительно мигнул Андрей.
-Какой 96-й? - рассердился я. - Я сделал глупость, я за неё сполна расплатился. Я выпил до дна эту чашу, я перенёс чёрт знает, что - депрессию, истощение, астению, чуть ли не инфаркт! Но теперь у меня другая жизнь! Я теперь другой!
-У тебя и в 96-м была неплохая жизнь - парировал Андрей. - Заведующий складом, разрядник по гирям. Кровь с молоком! Любимая работа, любимая машина, спортзал, музыка, друзья, девушки... Я лишь вернул тебе то, что у тебя было тогда, и что ты в одночасье потерял. А чтобы это восстановить, понадобилось полтора года напряжённой работы над тобой - и меня, и Фёдора, и доктора Шацкого. Мирослав Евграфович который.
-На что это ты намекаешь? - мне пришлось уже занять защитную позицию.
-Да просто, я хочу тебе разъяснить одну простую истину, Фокс! Во-первых, что такое проблема? Проблема - это разница между тем, что должно происходить, и тем, что происходит на самом деле. Когда всё идёт так, как надо - тогда нет проблем. Когда не так - то, значит, есть проблема. Решить проблему - значит, приложить какие-то усилия, чтобы свести эту разницу на нет. Пока всё ясно?
-Это мне уже известно.
-Теоретически - да, но не практически. Практически же, каждая проблема имеет две стороны: объективную и субъективную. Объективная - это вид со стороны: должно быть так-то и так-то, а на деле - вон то и вот это. А субъективная - это то, как эту проблему воспринимает её субъект. То есть тот, чья это проблема. И теперь самое главное. Какова бы ни была проблема, первостепенное значение имеет не объективная её сторона, не голые факты, но субъективная. Внутреннее восприятие этой проблемы её субъектом, и психологическое воздействие на него этой проблемы. Рассмотрим конкретный пример. Объективно, голые факты - вон, Маринкина беременность и твоя заморочка с Вальтером. Сами по себе эти проблемы гроша ломаного не стоят. Но твоё субъективное восприятие этих проблем было таковым, что для тебя это стало концом света. Ты полностью фрустрировал, у тебя оказалась парализована вся нервная система, а все процессы в организме регулируются нервами. Отсюда - нарушение мыслительного процесса, расстройства сна, аппетита, координации движения, и полное физическое, психическое и умственное истощение. Потому что эту ерунду ты воспринял, как глобальную, фатальную установку, от которой стоит исходить, и на основе чего руководствоваться во всех своих проявлениях.
-То есть - начал распаляться я - ты хочешь сказать, что Маринка опять доведёт меня до этого маразма? Расстройства, истощения?
-Не доведёт - бесстрастно ответил Андрей - если ты научился управлять своей психикой. А если всё псу под хвост, и ты впрямь такой безнадёжный, то я уже ничем не смогу помочь. Маленькая собачка - до смерти щенок, а мышь - хоть в тигровой шкуре, всё равно мышь.
-Нет! Не бывать такому! - взъярился я. - Никто мне больше не посмеет мешать жить так, как мне нужно. Я убью эту Маринку, как бешеную собаку!
-И как же ты намерен это делать? - с небрежной иронией выдохнул Андрей.
-Напоить её, наркотой накачать - да и дело с концом. Грохнуть, закосить под несчастный случай, или под самоубийство...
-Как - грохнуть? - Андрею казалось, что я либо шучу, либо сам не отдаю себе отчёта в том, что я говорю. - Ты мог бы, например, её зарезать? Или забить камнями до смерти? Или что, тот же вариант, что с мамашами да с невестами? Это уже твоё самоубийство будет, а не её...
-Вряд ли - тяжело вздохнул я. - И поэтому я хочу посоветоваться с тобой. Я никогда раньше никого не убивал...
...Уж если человеку в своей жизни придётся хоть раз лишить жизни другого человека, то вся его собственная жизнь тем самым разделяется на две части - До и После. Как это кощунственно не звучит, но своей значимостью это событие сравнимо разве что с рождением первого ребёнка в жизни женщины - До и После Того. Как дать жизнь, или как её отнять.
И, подобно таинству брака, или рождения (хотя в наши дни все эти волнующие события перестали быть вообще событиями, стали чем-то обыденным. Сейчас создать семью или разрушить её - это то же самое, что перейти с одной стороны дороги на другую, а затем обратно) - убийство несёт в себе также великое, страшное таинство.
Самое главное, и самое сложное - это первый раз. Когда человек идёт на убийство впервые, он, вдруг осознав всю сущность предпринимаемого действия, оказывается перед огромным барьером, порой непреодолимым.
И в таком случае, следует разделить сам акт убийства на две составляющие. Первая - это цель. Вот есть человек, нужно, чтобы этого человека не было. Уже проблема: человек (читай - препятствие) не нужен, а он существует. Решение проблемы - преодолеть препятствие. Чтобы его не стало. И это есть конечная цель.
Вторая - непосредственно процедура действия. Необходимо рассматривать своё действие не как сам акт убийства (я убиваю! - и в этот момент может включиться мощный психологический барьер, и действие останется невыполненным), а как некоторое банальное действие, к которому мы прибегаем в обыденной жизни. С той лишь разницей, что вследствие завершения сего действия мы достигаем поставленной цели: мы хотели устранить преграду - вот, на нашем пути её и нет. То есть, действия, предпринимаемые в процессе убийства, должны быть адекватны нашим действиям в обычных, бытовых ситуациях. К примеру, желая кого-то отравить, мы подсыпаем ему яду. При этом установка должна быть не "я травлю того-то", а, например, "я насыпаю сахар в чай", "я готовлю фотографический раствор". В случае с огнестрельным оружием надо создать ассоциацию со стрельбой по движущимся мишеням в тире, или с какой-нибудь игровой "стрелялкой". Толкая кого-то с высоты или под колёса, необходимо вспомнить, как толкали на траву или на диван. Таким образом, убийство - не какое-нибудь особенное, но совершенно заурядное действие, и лишь результат этих действий не совсем обычный, но, тем не менее, желательный - достижение искомой цели. Кто-то мешал, а теперь не мешает.
Примерно так я себя подготавливал к убийству Марины Романовой. Но всё же так чётко всё сформулировать я смог только тогда, когда осуществил этот замысел до конца.
В тот же вечер мы с Андреем решили, как будем действовать. Мы встретимся с Мариной, предложим ей обсудить вопрос на природе, угостим выпивкой. А чтобы она наверняка клюнула, прикинемся лохами и предложим ей денег. Мол, мы ей платим за молчание - она держит рот на замке. На такие приманки она, конечно же, клюнет, и на природу с нами поедет. А обратно мы уже приедем без неё.
... Искомое мероприятие состоялось 22 мая, в субботу. Мы с Андреем подъехали на моём "Москвиче" к Дому Быта, и я указал ему на Мурата, ошивавшегося там возле зала детских игровых автоматов. Андрей надел загодя приобретённый парик, и вышел из машины.
Затем Андрей и Мурат направились в соседний бар - для разговора. Я на "Москвиче" стоял на площадке перед тарным пунктом. После этого направились к Марине - я на машине, они на 35-м автобусе.
К Марине Андрей зашёл один - благо дело, её мать видела его первый и последний раз в жизни, и ни за что бы его не узнала, даже если в том же парике.
-Привет, Марин! - сказал он. - Меня Мурат навёл. Короче, я в курсах. Думаю, вломить нас тебе невыгодно будет. Получишь с этого удовольствие один раз, а мы тебе его предлагаем каждую неделю. Мишка за молчание согласен платить три штуки баксов. Деньги привозить буду я. Двух тебе хватит? Я тоже хочу немножко заработать, раз он такое ссыкло. Так что искать его тебе не придётся.
-Где он прячется? Мы с Игорем весь вечер его вчера караулили.
-На работе он. Он скоро освободится, тоже сюда приедет. А теперь я предлагаю съездить на природу, обмыть это дело. А заодно и от меня тебе презент. Ты не в обиде на меня?
-Да причём здесь ты, это Миша твой чмо. Короче, сейчас поедем, только я не одна. Со мной Гоша, он тоже поедет.
-Ну, давайте, собирайтесь, а я пойду, покараулю Мишку.
Перед подъездом, ожидая Романову с Шуваловым, мы молниеносно разработали план: накачать всех троих, и спровоцировать драку, создать видимость всеобщей свалки, и под эту лавочку скинуть в обрыв обоих. Потом изобразить удивление и ужас, и, якобы от страха, скрыться. Причём устроить это дело так, чтобы моё участие в драке не афишировалось, зато чтоб Мурат испытал все её прелести на собственной шкуре. А потом и заявить ему: ты ведь, Мурат, тоже с ними дрался? Хочешь теперь в тюрьму за убийство? Нет - играй по нашим правилам.
А как события разворачивались дальше - читателю уже известно. Я лишь скажу самое главное. Сперва я вырубил Маринку ударами в живот. С Шуваловым мне было делать нечего - я просто отталкивал его, никакой драки-то и не было. Одна видимость только. Увидев, что Маринка пришла в себя, и встала с бутылкой наперевес, я воспользовался этим - плюнул в лицо Шувалову, бросился на Маринку, затем нарочно споткнулся - и бутылка разбилась вдребезги об голову налетевшего на неё по инерции Гоши. После чего, я резко развернулся, и с силой толкнул их обеими руками к краю обрыва. Из-за этого она упала на него, а я, якобы обороняясь, приподнял его бессознательное тело, и толкнул в другую сторону, а ей нанёс с обеих сторон боковых по молочным железам. Она потеряла равновесие, сорвалась в обрыв, а вслед за ней туда же загремел и Шувалов.
И всё же, выходит, недооценил я этого сопляка и недоумка, этого олигофрена Тампошу. Я, вообще не воспринимая его хоть сколько-нибудь всерьёз, никак не мог предположить, что от него можно ожидать какой-либо реальной угрозы. Разве что сдуру кому-то что-то ляпнет, да и то - кто ж его слушать будет? Эти мысли меня успокаивали, и мне даже в голову не могло прийти, что же меня ожидает с его лёгкой руки. А вышло вот как.
Поскольку он засветился везде, где только мог, Козлов вышел на него сам. А, несмотря на все наши инструкции, именно Мурат вывел следствие на Андрея. А чуть позже, уже в августе, все эти мои воспоминания - от 96-го года до сегодняшнего дня, которыми я пытаюсь ответить на вопрос: почему у меня не складывается личная жизнь... Все эти подробности - эпопея с Мариной, визит к Шуваловым, истории с Наташей, Вольдемаром, и кончая этим пикником - всё станет известно Козлову, и расскажет ему всё этот долбанный Тампоша. Всё-таки надо было его убить!