Мота : другие произведения.

Душа на кончике кремния

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Участница эксперимента по криозаморозке Кристина не могла предположить, что через десять лет проснётся, а цивилизация лежит в руинах. Все, кто ей дорог, - мертвы. Всё, что ей дорого, - уничтожено. А в одиночку без стоящего больших денег лечения долго не протянуть. Кристине предстоит не только решить, что ей делать и как выживать, но и разобраться, кто враг, а кто друг.

 
Душа на кончике кремния
 
 
 
             Автор: Пагава Мамука (Мота)
             Жанр: научная фантастика, постапокалипсис, приключения, драма, психология
             Рейтинг: R
             Статус: в процессе
             Описание:
              Участница эксперимента по криозаморозке Кристина не могла предположить, что через десять лет проснётся, а цивилизация лежит в руинах. Все, кто ей дорог, — мертвы. Всё, что ей дорого, — уничтожено. А в одиночку без стоящего больших денег лечения долго не протянуть. Кристине предстоит не только решить, что ей делать и как выживать, но и разобраться, кто враг, а кто друг.>
             От автора:
             Посвящается всем, у кого судьба так уж сложилась, что словили чуму XXI века — ВИЧ. А также тем, кто интересуется робототехникой.
             Все совпадения с реальными именами, названиями, местами и событиями случайны. А, хотя, кого я обманываю? Все совпадения, конечно же, намерены и легко гуглятся.
 
             Приятного чтения.
 
 
 
              Произведение опубликовано, в том числе, на Фикбуке
 
 
 
 
 
             Оглавление:
 
             ??"(./(??!!',,
             Глава 1
             Глава 2
             Глава 3
             Глава 4
             Глава 5
             Глава 6
             Глава 7
 
 
 
 
 
Глава 1
 
 
       Хей! С вами Олеся...
       ...Нет... не могу больше...
       ...
       Чёрт, твою мать!.. А-а-а!!! Спокойно.
       ...
       Ладно, сначала...
       Хей-хей всем, кто меня смотрит! С вами Олеся Малинина. Надеюсь, грохот взрывов, пулемётных очередей и танковых залпов не мешает вам меня слышать. Ведь нормально слышно, да? Будем считать, что да.
       Мои AR-линзы приказали долго жить, а лезть за чатиком в моём положении ― то же самое, что таранить авианосец с криком «банзай!».
       Если кто не заметил из-за безумного движняка, сегодня четырнадцатое апреля тридцать третьего года (Ар-р, подать мне лодку!). Сейчас уже немногим за полдень, и мы так и не смогли смыться из Ставрополя. Напомню для тех, кто только вылез из своей пещеры, что в мире уже целые сутки бушует тотальный звиздец, а я в самом эпицентре событий. Как всегда. Ну, вы же меня прекрасно знаете, мои дорогие подписоны... Короче, за последний час с выхода в эфир изменилось немногое. Мой видеокоптер ещё жив, по какой-то сказочной случайности, поэтому я всё ещё могу вам надоедать своей измождённой мордашкой.
       Мы убрались с улиц, так как наш пункт эвакуационного сбора окружили, вот и пришлось смотать удочки. Сейчас я, двое учителей и восемь учеников местной средней школы заперты в одном из классов на втором этаже. С нами один боец 526-й, а в коридоре шесть его сослуживцев заняли позиции. Если твари прочухают про нас и решат штурмовать этаж... хрен его знает, на сколько наших пацанов хватит, но надеюсь, что до прихода большого сияющего писца хватит. Угу... Так что хитпоинтов у нас шиш да ни шиша.
       Мы стаскиваем баррикады из столов, стульев и всего, что подвернётся под руку, вот поэтому я не могу сейчас залипать на запястье, всматриваясь в экран смартфона. Детей оборачиваем в мокрые тряпки, накидываем на них тяжеленные военные броники, к окнам тащим шкафы... А всё потому, что в городе воют сирены. Это к вопросу, что за сияющий писец.
       Дети плачут, не понимают, что происходит, да вообще никто не понимает. Сознание у меня уже давно помутилось, но дело делать надо, и делаю его уже на автомате. Все мы знаем о нашей участи, но мы хоть что-то должны предпринять для детей. Хотя бы подарить ещё пару часов жизни в этом аду, авось... я не знаю... повезёт? Тут чудо нужно, а не везение. Шансы выжить здесь стремятся к нулю, так что... чудо, только чудо. Мы всего в полутора километрах от стадиона «Динамо», где твари концентрируются... И собственно, туда и влепят светом и теплом... в триста так килотонн. Вот вам и призрачные шансы.
       Мозгами понимаем, почему верхи приняли решение стереть Ставрополь с лица земли, равно как и Черкассы сегодня ночью. Но в сердце... в душе смятение, обречённость... злость... Наверное, это же чувствовали оставшиеся жители в Черкассах... и не только в них, но и по всему миру, куда долбанули ядерной дубинкой, чтобы... что?! Ради чего?! Остановить натиск выродков на часик-два, блядь?! Эту херову стихию, распространяющуюся как саранча из металла и...
       ...
       ...Сорян, сорвалась... Блин... щас... всё это слишком для меня...
       ...Просто...
       ...Просто писец как же хочется жить... особенно зная, что конец вот-вот и ты ничего с этим поделать уже не можешь...
       ...
       Я столько конфликтов прошла военкором, но только сейчас понимаю, что такое война. И пусть эта война не с людьми, но... как там говорится? War never changes? Да уж, точно никогда не меняется, даже если враг — нечто, не поддающееся пониманию.
       ...
       Что? Да, сейчас!.. Да-да!
       ...
       Короче, сирены продолжают выть и выть... Всё сильнее, всё жалобнее, напоминая о приближающемся конце. Мы всегда относились к «последнему доводу человечества» лишь как к символичному оружию, которое никогда не пойдет в ход. А ларчик, оказывается, просто открывается.
       Слишком просто. Вот так оно и бывает...
       Э, сек...
       ...
       ...Эй, кто тут нюни распустил? Что Светка говорит? Светка просто впечатлительная, у нас всё отлично!
       Всё будет хорошо. Видишь, я улыбаюсь? Улыбнись! Через часик-другой всё закончится, придут хорошие дяди и всех нас заберут в безопасное место... Я не дрожу, это я так... просто так. Ага, там будут мамы и папы, вот увидишь... обещаю.
       Сань, соберись, ты же мужчина!.. Маленький мужчина! Ты должен защищать девочек, а не плакать... Ну же! Смотри, что у меня для тебя есть... Ага, у всех обычный, а у тебя будет синий бронежилет! Смотри, какая классная надпись!.. Ты теперь мистер PRESS, а значит, самый главный! Вот!.. Теперь командуй!
       ...Настя, да? Ну, так уж и быть, возьми мою каску... Не, мне она уже не нужна... ведь нас скоро заберут, помнишь?
       ...
       Я пойму, если вы сейчас на меня смотрите как на дуру. Ну не умею я с детьми общаться, что поделаешь?..
       Так на чём мы остановились? Ах да...
       Всё, что мне остаётся, так это взять моего верного друга «Пентакса», подойти к расщелине между шкафом и окном, навести объектив на центр города и сделать самую потрясающую фотографию, которую я когда-либо делала. Быть может, этот момент и есть весь смысл моей жизни? Тогда мне не о чем сожалеть, наверное... Но руки трясутся, чёрт их возьми, как при собачьем холоде, хотя на улице солнце шпарит по-весеннему. Иногда мне кажется, что всё это дурной сон, что вот-вот проснусь. Ещё бы, если какие-то сутки назад ты сидела в питерском кафе и рассуждала о преимуществе плёнки в повальный век цифры... Жесть, все эти споры сейчас кажутся такими мелочными, особенно если на твоих глазах не самый малый и последний город нашей необъятной тонет в войне и трупах. Ещё вчера никому в голову не приходило, что назавтра весь мир с бешеной скоростью погрузится в такой жуткий ад, что не успеешь сказать «А» и твитнуть своё возмущение... В голове не укладывается: всего каких-то двадцать, чтоб им провалиться, часов назад я прочитала первую заметку о том, что на Ближнем Востоке началась какая-то буча... И вот она бушует уже по всему миру, докатившись до кавказских рубежей России...
       Нас ведь давно предупреждали, что подобное возможно. Но в современном мире кто слушал их? Двадцать первый век же — век науки, в котором нет места предубеждениям и суевериям... А теперь? Теперь мы столкнулись с этой стихией... Точно стихия, ведь если она тебя накрыла, то можешь распрощаться с жизнью. С этими тварями — реальными выродками! — не договориться, их не перекупить, даже не сдаться им — всё равно прибьют на месте. Они пленных не берут, эти сукины дети убивают всех на своём пути. Врубаетесь? Нас не просто геноцидят, а истребляют как животных!.. Вот она — правда без прикрас, которую вы ждёте от меня с передовой...
       ...
       ...Да, Тимофеич? Я как бы раздала защиту детям... Да блин, какая уже разница?.. Наша песенка спета, мне броник как козе баян, знаете ли, — я не такая тупая, чтобы не понимать, что нам финита ля комедия... Послушайте, я не маленькая девочка, я взрослая и отвечаю за свои поступки — я снимаю с вас ответственность за меня... Ага... не буду жаловаться никому, просто недоживу... Да послушайте, я очень рада, что передовая броня уже в паре кварталов от нас... но нам это чем поможет? Мы на втором этаже, нас одной вспышкой сожжёт к едрене фене, как бы мы тут ни пытались укрыться... Ага, угу!.. Я же говорю, не тупая...
       На том и порешали, спасибо.
       ...
       И я снова с вами, на некоторое время. На улице не стихают танковые залпы, стрельба из пулемётов. Не прекращается бомбардировка... Военные планируют, похоже, хотя бы на несколько минут загнать тварей поближе к центру города, чтобы одним махом решить всё... Ну, не решить, это я погорячилась, но хотя бы на время выбить у них почву из-под ног. И эвакуировать оставшихся в живых... Я, конечно, не врубаюсь, как они это сделают почти сразу после бабаха... да и не узнаю...
       А?.. Что?! Щас, Алексей Эдуардович! Сек... вот, держите... Ага...
       ...
       Что я хочу сказать? Мир, который мы знали, погиб, он больше никогда не будет прежним. Всё... всё будет иначе. Даже если мы победим... цена уже уплачена слишком высокая. Я видела всё... я снимала всё... Щёлк — тут трупы, щёлк — там трупы, щёлк — везде побоища, щёлк — и я тону в море крови, которой, клянусь, никогда столько не видела. А эти лица чудом оставшихся в живых? Никогда не забуду, особенно их глаза... И, конечно же, толпы беженцев, бесконечная вереница бегущих от войны. Ужасно то, что всё это не где-то там на Ближнем Востоке, где на войне друг другу бошки резать настолько обыденно, как нам с утреца пить чай с бутербродами... А тут, дома... на родине. Я такое даже в военной хронике не видела никогда...
       А я всё машинально щёлк-щёлк-щёлк-щёлк... Вот реально, клянусь, с каждым щёлком во мне что-то умирало, агонизировало... Быть может, душа? Теперь-то мы знаем, что она есть. Ирония прямо, ха-ха-ха! Ха!..
       ...
       Не... Да это я так, Марин, успокаиваюсь, болтая на камеру...
       ...
       Хех... Не знаю почему, но... мне вспомнилась моя подруга... лучшая подруга. Я о ней рассказывала, её заморозили девять лет назад до лучших времён. Вот не знаю, завидовать ей или нет. Она не видит всё то дерьмо, что вижу я, мы... Не знаю...
       ...Но, ёпт твою мать, в каком аду ей придётся очнуться через год?..
       ...Но она хотя бы очнётся, в отличие от нас. Надеюсь на это, очень надеюсь, что она увидит эту запись, потому что... просто «потому что». Это будет значить, что она жива, а это уже хорошо. А... мы... уже... ходячие мертвецы, наше время исчисляется минутами...
       ...минутами...
       Знаете, я никогда так не делала, но можно? Передать привет? Всё же это, скорее всего, последняя возможность. Сделаю вид, что можно. Короче... щас, соберусь только...
       ...
       Мам, пап, если вы это видите, простите меня за всё. За то, что я была плохой дочкой, не слушала вас и вечно искала приключений. Заставляла нервничать днями и ночами, когда со мною не было связи. Не оправдала ваших надежд на то, что добьюсь чего-то, выйду замуж, подарю внучат. Простите меня, пожалуйста. Хотя я с вами вечно ссорилась, я вас никогда не переставала любить. Не ищите меня, не убивайтесь, просто уезжайте, куда скажут военные, не лезьте на рожон. Если выживете, это лучшее, что сделаете для меня.
       ...
       Пашенька, я хотела тебе позвонить в последние часы, но не смогла. Догадайся почему! Ха-ха, как смешно, шутка за двести... Сама пошутила, сама посмеялась.
       Я знаю, что у тебя сейчас своя война со смертью на операционном столе, но я так хотела хотя бы услышать твой голос... Значит, не судьба.
       Извини, что я тогда нагрубила, это от неожиданности, я правда этого хотела, но струсила перед обыденностью и семейной жизнью. Я тогда чувствовала, что ещё не набегалась... Ну, знаешь, моя работа, моё хобби... А теперь я понимаю, что сыта по горло. Вовремя вспомнила, да-да...
       Во всяком случае... хочу сказать... нет, даже показать...
       ...Видишь? Я его до сих пор храню. И теперь... оно на том пальце, где и должно быть...
       ...
       Простите... щас...
       ...
       Замужней мне не суждено умереть, но хоть невестой... Спасибо, Паш, тебе за это... Быть может, встретимся там, если это там и вправду существует...
       ...
       Да что это я? Не похоже на меня!
       Всем моим друзьям и близким: надеюсь, вы не будете на меня держать зла. Ни за подколки, ни за фотки, опубликованные без вашего ведома. Я не со зла. Я же такая-растакая! Можете проклинать, зато помните!.. А вот это по-моему!
       Вот и всё, с вами была Олеся, ваша покорная слуга... Вы там не жмотьтесь на лайк, что-нибудь чиркните в комментах... Я, конечно, не почитаю уже, но всё равно приятно!
       Теперь мне надо браться за работу, вот он, тот самый момент... если не ошибаюсь... Не, не ошибаюсь... Похоже, это оно... вот и оно... да, оно...
       ...Глубокий вдох... Просто навести в центр города... Выдержка... Замер... Фокусирррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррр*??;}{ʆР'Р?С' С'Юк Рё РїС?Р?Р+РёР» Р?Р»РчС?РёР? СЌР®С?. Р?РґР?ЮкР? Р?Рч С?С'Р?РёС' РїРчС?РчРРёРIР®С'С?, РIРчРґС? С?Р?РчС?С'С? лиС?С? РчС%С' Р?РґР?Р® С?С'С?РїРчР?С?РєР® Р?Р® РїС?С'Рё Рє РРёР"Р?Рё. Р'Р®РРч РчС' РїР?С?Р»РчРґР?РчРч С?Р»Р?РIР? в?' С?С'Р? С'С?Р®Р?плиР? РґР»С? СЌРчРiР?-С'Р? РґС?С?РiР?РiР?, СЌРчРiР?-С'Р? Р+Р?Р»С?С?РчРiР?, РґР»С? СЌРчРiР?-С'Р?, СЌС'Р? С'Р?Р»С?РєР? Р?ЮэиР?Р®РчС'С?С?. РўР?, СЌС'Р? РёР?Р?РiРґР® РєР®РРчС'С?С? С...Р®Р?С?Р?Р?, Р?РєР®Р"С'РIР®РчС'С?С? РїР?С?С?РґРєР?Р?. Р?Р?Р?РiРґР® С?лиС?РєР?Р? С?Р»Р?РР?С'Р? РґР»С? РїР?Р?РёР?Р®Р?РёС?, Р?Р? РIС?С' РРч РїР?С?С?РґРєР?Р?.
       Р'С'С'С? Р?Р?РРчС', Р?Р»РчС?С? С?С'Р? Р?С?Р?Р"Р?ЮлЮ, Рё С?РчР?СЌР®С? РїР?РєР?РёС'С?С? С? Р?РёС?Р?Р?. Р?Р? Р?Рч Р+С?РґРчР? РїС?Р?С?Р»РчРРёРIР®С'С?, кЮк Р?Р?Р® Рє С?С'Р?Р?С? РїС?РёС?лЮ. Р'Р?Р?Р?Р® в?' РёР"Р+РёС'Р®С? С'РчР?Р®. РС?С'С? РєР?Рч-СЌС'Р? РїР?РёР?С'РчС?РчС?Р?РчРч, СЌРчР? пЮдРчР?РёРч Р?СЌРчС?РчРґР?Р?Р? РґС?С?Рё Рё РчС' РЃРёРIилиР"Юъии. Р?С?Р? С?С'Р? С?лиС?РєР?Р? Р?Р?Р?РiР? С?Р?СЌРёР?РчР?Р?.
       Р?Р®С? РёР?С'РчС?РчС?С?С?С' РґС?С?РiРёРч С?Р?Р+С'С'РёС?, РїС?Р?РёР"Р?С?РчРґС?РёРч РI РґС?С?РiР?Рч РIС?РчР?С? РI РґС?С?РiР?Р? Р?РчС?С'Рч. Р?Р?РчР?Р?Р? Р?Р?Рё С?С'Р®Р?С?С' РєР®С'ЮлиР"Р®С'Р?С?Р?Р? РIС?РчРiР? дЮлС?Р?РчР?С?РчРiР?. РўРчР?, СЌС'Р? РёР"Р?РчР?РёР»Р? РIС?С'. Р'Р?Р»С?С?Рч, СЌРчР? Р?РґР?С? Р?С'РґРчР»С?Р?Р? РIР"С?С'С?С? Р"Р®С...С?дЮлС?С? плЮР?РчС'С?. Р? СЌтобы приС?С'С?РїРёть к нашей истории, устраивайся поудобнее и вообрази птичку. Не спрашивай зачем, позже будет ясно, просто вообрази птичку. Представил? Какова она? Расплывчата? Бесформенна? Хорошо, теперь этому неказистому образу добавь несколько штришков: с голубоватым отливом крылья и длинный хвостик, ярко-жёлтого цвета пузатое брюшко, вдоль пересекаемое широкой чёрной полоской. Ну как? Появляются очертания птички в воображении? Дополним чёрно-синей головкой, белыми щёчками и жёлто-зелёной спинкой. Никого не напоминает? Дам подсказку: она полностью умещается в твоих ладонях.
       Да, это синица. Пока ещё безмолвная, застывшая во времени и воображении синица. Удивительно, как она появилась из ниоткуда в твоей голове? Разум чудесен своей силою созидания. Можно творить и уничтожать целые миры одной мыслью. А можно ограничиться сценой между поглощённой друг другом парой, представив себя и свою любовь. Но нас интересует конкретная синица в твоих руках, пока ещё бездыханная и тихая. Нет, она не мертва. Смерть ― часть жизни, а птичка пока просто существует. Но в твоих силах вдохнуть в неё жизнь, представить, как она дышит, как неустанно отбивает ритм её сердечко размером с горошину, как вертится её голова, а взгляд глаз-бусинок пропитан страхом. Ведь синица, как и все птицы, сотворена быть вольной. И как бы приятно ни было держать в своих руках это пернатое создание, чувствовать, как течёт её жизнь, как эта жизнь подвластна тебе и только тебе, отпусти синицу в свободный полёт. Давай посмотрим, что из этого выйдет.
 
       [К оглавлению ↑]
 
 
 
      
Глава 1
 
 
       В начале было вовсе не слово, в начале была мысль. С мыслью пришло осознание своего существования. Но существование — ещё не жизнь. Перспектива отсутствия жизни порождала страх — первобытный, липкий и всеобъемлющий. Страх приходит только к тем, у кого есть жизнь. И если ты боишься — ещё жив. Или уже жив — это с какой стороны посмотреть. А вот чтобы глянуть, как оно на деле, надо распахнуть свои очи. Сквозь резкую боль во всём теле, сквозь наждак, поселившийся в голове, но надо открыть глаза.
       Тонкая и яркая полоска света пронзает непроглядную тьму.
       Тьма, конечно, комфортна, но свет, хоть и обжигает, манит и сладостен. Ведь свет — это жизнь. А именно жить ей хотелось больше всего.
       Наивная.
       Она вновь попыталась окунуться в бескрайний бассейн света, преодолевая мучительную слабость. Победой ей стали несколько светлых клякс. Пелена в глазах уходила издевательски медленно.
       Боль, страх, слабость — эти чувства трансформировались в радость от осознания, что она жива. Ведь сердце размеренно бьётся, отдавая по ушам как молотом по наковальне, ведь лёгкие дышат таким свежим воздухом. Сами.
       В глазах прояснялось: на неё нависал белоснежный потолок с размеренно гудящими флуоресцентными лампами. Самые обыкновенные лампы, они встречаются в любой точке земного шара. А это значило только одно — это не мир иной, это её мир.
       К радости добавилось облегчение: «Всё получилось!» Возникла уверенность, что всё хорошо, так и должно быть, хотя память ещё затуманена плотной дымкой и разбита на несвязные фрагменты. Они перемешаны, как перетасованная колода карт, потеряли нить времени, как разорванный на куски календарь, хаотично плавали, подобно потерпевшему кораблекрушение лайнеру в бескрайнем море пробуждающегося сознания. Но какая-то сила педантично раскладывала разбитые осколки, словно опытный игрок в пасьянс. Воспоминания выстраивались в картину в форме спирали — болезненно: мама и папа, они с напором отговаривали от безрассудного поступка: «Кристюша, солнышко, одумайся!»; любимый младший братец с очень острым языком, но по-своему проявлявший заботу: «Не дрейфь, тебя буйную накачают вдвойне, так что отрубишься как миленькая!»; близкие друзья — поддержали в трудную минуту и не отвернулись в самый ответственный час: «Крис, смотри на это с другой стороны — пока ты всё ещё останешься молодой, мы уже будем старыми пердунами с детьми!»; родной мегаполис, оставшийся позади, потому что она была больна. Сердце кольнуло такой узнаваемой печалью и грустью. Картина дополнялась слезами и истериками, когда она всё узнала: «Я просто хотела помочь! За что мне это?!» Месяцы депрессии, попытка суицида: «Хватит, с меня хватит...» Оставшиеся фрагменты пазла выплыли из-под глубин и заняли почётное тёмное место на общем полотне: одиночество и предательство, как чёрные дыры, отравляли светлые места на общем полотне. И где-то в конце выстроившейся вереницы памяти в форме спирали, ярко, как путеводная звезда, зажегся последний фрагмент. Этот осколок последнего воспоминания отбросил всё плохое в прошлое, ведь решение проблемы найдено: «Это твой шанс!» И успешно, раз она вновь открыла глаза.
       В горле противный комок тошноты, голова гудит. Тело не слушается, мышцы ещё не отошли ото сна. Но и торопиться некуда — десять-двадцать минут уже не сделают погоды. Остаётся только успокоиться, расслабиться и наслаждаться жизнью. Ибо если всё прошло успешно — она обманула саму Смерть. Вновь. Есть чем похвастаться.
       Она перевела взгляд. В глазах всё ещё плыло, но удалось высмотреть рядом с кроватью аппарат, мерно попискивающий вслед за сердцем. Никаких проводов — всё же десять лет прошло, а прогресс явно на месте не куковал. Только катетер от капельницы в правой руке не давал угаснуть маленькому огоньку её жизни.
       Всё вокруг Кристина видела словно на мутном холсте, всё вызывало неподдельный интерес: где она? Её палата находилась в стеклянном боксе, а бокс — в помещении без окон. Только бетонные стены с отваливающейся бело-зелёной краской да тёмный и широкий проход в неизвестность. В раскалывающейся голове всплыли слова инструктажа доктора Косселя, который обещал, что все испытуемые проснутся в специализированной лаборатории. Но эта палата на неё не похожа.
       В голове вертелся вопрос: «Где я?» Аппарат стал чаще попискивать. Хотелось встать и завопить, но мышцы ещё слабы — знакомое и ненавистное чувство прикованности к постели, беспомощности. Только сердце стучало всё сильнее — паровоз набирал обороты, летел в неизвестную даль. Её объял страх, отличное топливо для котла мчащегося на всех парах поезда.
       «Спокойно, — обратилась она к себе, — паниковать будешь, когда тебя какие-нибудь придурки начнут разбирать на органы. Сначала посмеёшься над их фейлом и только потом начнёшь беспокоиться».
       Вдох, выдох. Она понятия не имела, поможет или нет, но упорно выравнивала дыхание. За годы болезни Кристина поняла, что бороться с паническими атаками помогают не воображаемые цветочки да котики, а правильное дыхание и очищение сознания. Пустота холодна, не имеет цвета, запаха, а главное — эмоций. Нет топлива — нечем топить котёл. Главное — не перестараться: без кислорода огонь и вовсе не горит.
       Когда паровоз в груди перестал соревноваться в скорости со своей же тенью, появилось ещё одно странное топливо, готовое прыгнуть в котёл и раскочегарить его по новой. Краем глаза она заметила фигуры в тёмном проходе. Бедная Кристина завелась так, что готова была крутиться в койке, словно брошенный в воздух кот с бутербродом на спине. Эдакий вечный двигатель, только кабель электропитания подключай. Но на деле девушка не могла и шелохнуться — мышцы всё ещё с неохотой отзывались на приказы из командного центра в её голове. Да и в этом центре операторы явно с бодуна.
       И вот томительное ожидание подошло к концу. Сначала она увидела чьи-то ноги в тёмном проходе. Кристина готова была проклясть сэкономившего на лампочке, а разницу положившего себе в карман — теперь она на пару секунд позже узнает, кто к ней пожаловал. И кого благодарить. Или бояться — это уже с какой стороны посмотреть. Не то чтобы она фаталистка, но жизнь плохому не учит. Разве не так?
       Только когда фигура подошла ближе к свету, Кристина увидела мужчину в нелепых сине-полосатых брюках, с заправленной в них выцветшей белой рубашкой. С рукавами или без — не разглядеть из-за медицинского халата. Казалось — чего бояться? Врач как врач, но стоило увидеть его лицо, и вопросы посыпались один за другим: почему у него шрам на лбу? Отчего такие стеклянные глаза? А его походка... в ней что-то неестественное — зачем так паршиво пародировать андроида? Однако все эти вопросы придавили большие железные восклицательные знаки: за врачом из глухой темноты появились два огромных, под два метра, гуманоидных робота. Массивные, бронированные. Один из них, словно незадачливый хамелеон, неудачно мимикрировал под цвет стен — серо-зелёный плохо маскировался под бело-зелёный. Второй же, насколько позволяло разглядеть затуманенное зрение, отличался от первого и по конструкции, и зелёной расцветкой в крапинку — однозначно военный.
       Сомнений, что это настоящие роботы, не возникало: в её время робототехника активно входила в жизнь обывателя и уже не удивляла. Как лет пятнадцать назад сенсорные телефоны. Разве что смартфоны не отбирали работу, особенно у молодёжи. Посудите сами: из-за развития робототехники всё сложнее устроиться на подработку официантом, грузчиком, курьером, консультантом, да и в офис, «перекладывать бумажки, поднести кофе». Кассиры, особенно в банках, теперь не нужны. Даже водители вымирают как класс, ибо автомобили всё автономнее, а для старых машин в планах разработка универсальных ботов, управляющих любым транспортным средством, от автобуса до воздушного лайнера. Уже сложнее покричать: «Свободная касса!» ― или постоять у плиты, готовя очередной гамбургер. Думаете устроиться кладовщиком, чтобы роботам подносить полуфабрикаты? Как бы не так.
       Вот и растет безработица, в том числе среди студентов и выпускников. А что делает безработная молодёжь, как выражает протест? Правильно — всякое. И машины жгут в центре столиц. И, чего греха таить, Кристина тоже отожгла в те весёлые ночки, а её ручки чуть не украсили модненькие браслетики. Пронесло. Но будь тогда роботы стражами правопорядка — разбитой рукой от встречи с резиновой дубинкой «демократизатор» не отделалась бы. Поэтому от вида боевых машин у Кристины внутри всё сжалось — теперь не пронесёт. Особенно её страшило, что двигались они легко, свободно и уверенно. Не чета неуклюжим ходячим тостерам из её времени.
       В котёл подкинули не дрова, а авиационный керосин, поэтому паровоз рванул сломя голову, отчего на поворотах его заносило так, что вот-вот опрокинется.
       Врач, или тот, кто им притворялся, вошёл через незаметную дверцу в стеклянном боксе. Когда она открылась, как её открыли, Кристина не обратила внимания, её взгляд был прикован к главной опасности — боевым роботам. Она отчаянно пыталась высмотреть их оружие, чтобы понимать, с чем имеет дело, да глаза подвели — устроили забастовку и фокусироваться на мелких деталях отказывались.
       — Приветствую, госпожа Фокина, — в уши всё ещё не пришедшей в себя Кристины врезался товарняк. Каждая произносимая врачом гласная резала слух, била по вискам. Она понимала, что её организм только-только приходит в себя после долгого сна. Если это вообще можно назвать сном. Тем временем врач нечеловечески аккуратно и чётко приземлился на стул рядом с её кроватью, без лишних движений повернул голову и взглянул на неё глазками, которые так старались имитировать жизнь:
       — Можете меня звать просто Ганс.
       «Привет, кукла Ганс», — хотела сказать Кристина, но её губы явно скреплены замком, а язык привязан к гире кило так на два-три. Короче говоря — ей не удалось произнести ни звука. А ведь ей хотелось вскрикнуть от удивления, потому что даже беглого взгляда, хоть и затуманенного, хватило, чтобы увидеть слишком идеальную кожу на лице этого Ганса. Почти как на попке младенца, разве что это лицо взрослого мужчины. На лбу же, словно в чистом поле сгнивший фургон, красовался глубокий порез, внутри виднелся не череп, а каркас из поликарбоната. Довершала жуткую картину свисающая, как резина, рваная кожа.
       «Криповато», — подумалось единственному живому существу в этом странном помещении.
       Нет сомнений — перед ней робот, имитирующий человека. Андроид. Крутой, навороченный, возможно дико дорогой, но всё же андроид. Не чета тем, что она видела на выставках и в некоторых офисах, — суперновомодные и бестолковые игрушки. Ганс же — серьёзная рабочая лошадка. Настолько идеально выполняет свои обязанности, что владельцы забили на уход за ним: рваный шрам на лбу, опалённые кое-где волосы, мятая одежда. Ну хоть отстиранная и чистая, на это мозгов у кого-то там всё же хватило. Однако у девушки вертелся на языке вопрос на миллион: почему к ней прислали не людей, а именно роботов? Причём двое из них были роботами боевыми, что совсем ей не понравилось.
       — Я хотел бы вас поздравить — процесс криорасконсервации прошёл успешно, — барабанил Ганс по перепонкам Кристины, размеренно и чётко выговаривая на идеальном русском языке. Но в его речи было кое-что неестественное, режущее слух, — еле уловимое потрескивание в голосе. Верный признак, что говорит он не гортанью, а с помощью динамиков, хотя и отлично имитирует губами. Вот как сейчас:
       — Примерно двадцать суток назад вы были извлечены из капсулы и переведены в анабиозное состояние для удаления из вашего организма всех криопротекторов. К данному моменту они все удалены и вашей жизни ничего не угрожает. Наномашины в вашем организме не причинят дискомфорта и продолжат восстановительные работы, в первую очередь — нейронных сетей. Поэтому было принято решение вывести вас из коматозного состояния.
       Пациентка старалась слушать внимательно этот сухой, но старательно имитирующий жизнь голос, спрятанный за фальшивой улыбкой якобы врача. Девушка понимала: от этого зависит её жизнь. В какой-то мере слова этого Ганса успокоили, даже порадовали. Ведь он только что железно констатировал позитивные факты и развеял все остававшиеся на задворках сознания сомнения. Кристина действительно обманула Смерть. И это не сон.
       — Ваш организм сильно ослабел, мы незамедлительно начнём процесс реабилитации, — его глаза двигались неестественно плавно, не как у живых. Что ещё подтверждало, что Ганс не человек, — он не моргал. — Но ещё слабее ваша иммунная система, госпожа Фокина, поэтому медлить с реабилитацией нельзя. Если вы поняли ситуацию с вашим текущим состоянием, кивните головой или, если это вам сложно, пошевелите указательным пальцем правой руки.
       Последовала неуклюжая попытка кивнуть. Что ей оставалось? Отчего-то она верила словам андроида — сложно представить, что машина намеренно обманывает. Не было сомнений, что её хотят поднять на ноги. Конечно, два крупных металлических вопроса за стеклянной стеной никуда не делись, никто и не спешил отвечать. Но она ведь не знает, как преобразился мир за каких-то десять лет. Или сколько она пробыла в криосне?
       — Очень хорошо, госпожа Фокина. Сейчас я введу необходимые стимуляторы, они подействуют через несколько минут.
       Ганс достал из кармана небольшой крафт-пакет — Кристина догадалась, что в нём какой-то стерильный медицинский прибор, ибо за свою недолгую жизнь в больницах побывала больше, чем человек должен их посещать в идеале. Проблема в том, что она очень далека от этого «в идеале» из-за одной-единственной ошибки. Впрочем, сама виновата в своих бедах. И поэтому здесь.
       Андроид вскрыл упаковку, в ней оказался маленький инъектор, похожий на автоматическую оснастку для штампов, — подобных игрушек она ещё не видела. Ганс насадил его в катетер и надавил с лёгким «щёлк»:
       — Это позволит вам самостоятельно питаться, чтобы быстрее заработала пищеварительная система. Тогда ваш организм быстрее придёт в норму.
       Кристина не знала, что за дрянь ей ввели, но по венам разлилась такая приятная и бодрящая теплота, что ожидаемый прилив сил не заставил себя долго ждать. Он ворвался в её дряхлое сознание, ударил по щеке, потряс, и теперь дымка перед глазами расходилась с завидной скоростью. Пальцы непроизвольно дёрнулись, в мышцах начало приятно покалывать. Складывалось ощущение, что вот он, настоящий процесс разморозки, теперь у неё есть все основания сказать: «Я жива».
       «Точно, дрянь какая-то», — повторила про себя Кристина, осознавая, что это не бодрящий коктейльчик, а самый натуральный наркотик. Несложно догадаться, ведь сколько раз ей в больнице вводили всякую легальную дрянь, лишь бы девушка не сыграла в ящик. Врачи буквально с того света доставали её два раза. И каждый раз — по собственной вине. В последнее серьёзное «рандеву» с врачами она желала себе смерти и ей было плевать с самой высокой колокольни, что в неё вводили, — только бы прибило быстрее и менее мучительно. Но то ли врачи покорили её сердце, то ли это самое сердце сжалось от страха, как только суицидница одной ногой оказалась в могиле и глазком заглянула туда... В любом случае — всё изменилось, сейчас Кристина цепляется за ту скромную, а иногда безбашенную жизнь, которую она вела, теперь ей не всё равно, какую гадость на этот раз придётся её организму переварить. Вот она, ирония судьбы, — хохочет за углом, потирает ручки и готовит новую пакость. Ничего-ничего, всему своё время.
       К слову, когда Кристина почувствовала себя достаточно бодро, чтобы приподнять голову и радостно похлопать глазками, андроид Ганс с военным тостером уже удалились. Стеречь её остался всего один ходячий пончик-мейкер — полицейский робот. Девушка не удивилась бы, если этот чугунный страж правопорядка начал бы пожирать пончики: без устали и с завидным аппетитом. Хотя нет, осеклась она. На этом роботе отчётливо красовались семь букв — POLIZEI. А значит, шутка про пончики не удалась, ибо Кристина с очень высокой долей вероятности никуда из Германии не делась. Хоть одна хорошая новость. Но не идеальная — как бы это удивительно ни звучало, особенно с учётом её послужного списка правонарушений, гражданка Фокина предпочла бы надпись «ПОЛИЦИЯ». Просто потому, что так она была бы поближе к дому. К семье.
       Ей захотелось обнять маму, папу, подёргать за ухо братца... Насчёт последнего она засомневалась, за эти годы Серёжа наверняка вырос в серьёзного и вставшего на ноги мужчину, который теперь раза так в полтора-два её крупнее, — такого за уши не потаскаешь, если ты метр с кепкой. Ладно, это уж Кристина дала маху в оценке своего роста, но упаковаться в холодильник в жаркие летние деньки всё же могла. И всё потому, что мама ненавидела кондиционеры и из-за них часто простывала — приходилось терпеть типично московский знойный июль. Да, она очень хотела видеть свою семью, наверное, ещё ни разу у неё такого яркого желания не было. Хотелось вскочить, покричать... но сколь-нибудь серьёзно приподняться Кристина не смогла и рухнула в постель. Только приборы начали пищать чаще, а сердце в груди застучало сильнее. Спроси: «Кто там?» ― тебе ответят: «Почтальон Печкин!» И что самое интересное — в проходе и вправду кто-то появился.
       К разочарованию Кристины, это не родители, не братец. Но внутренний Печкин замер в ожидании увидеть хотя бы одно живое лицо. Почему-то ей уже было абсолютно всё равно, лишь бы увидеть человека и удостовериться, что всё в порядке и нечего придумывать себе всякое.
       Проявились очертания женской фигуры, аккуратно и тихо шагавшей с подносом в руках. Пациентку даже не интересовало, что несут долгожданную для её желудка еду, — самый резкий запах был бы не в силах штурмовать стеклянный бокс. А жаль, ведь тогда Кристина бы не успела взобраться на небеса, с надеждой разглядывая неизвестную фигуру, а быстро снизошла бы... в своё подземелье. Попискивающие приборы умолкли, сигнализируя, что кое-кто затаил дыхание. Как только фигура вышла на свет — мир не перевернулся, ничего не изменилось. Это медсестра, да. Такая же «живая», как и Ганс. Одинокому человеку снова придётся иметь дело с андроидом.
       «Очередным», — напомнила девушка себе, разочарованно вздохнула, насколько хватило сил. А их припасено не так уж и много.
       Медсестра вошла в стеклянный бокс через автоматически открывающуюся дверцу. Характерное «пш-ш-ш» в прошлый раз Кристина не слышала. Судя по всему, слух к ней возвращался с той же скоростью, что и сила в мышцах.
       Андроид, или, как иногда называли их женскую разновидность, гиноид, выглядел немногим презентабельнее Ганса — абсолютно чистый, но всё такой же мятый голубой брючный медкостюм, слегка растрёпанное каре, из-за чего видно, что это хорошие синтетические волосы. Медсестра двигалась с некоторыми проблемами и подвисала, когда ей приходилось менять направление или положение тела. Выглядело это почти как в фильмах ужасов, когда очередная тварь резкими движениями несётся на главного героя. И если Ганс выглядел просто «крипово», то медсестричка внушала ужас. Рациональное начало в Кристине, конечно же, подсказывало, что у гиноида проблемы с моторикой, а шестерёнки в её голове давно никто не смазывал. Короче говоря — несмотря на свой более-менее опрятный внешний вид этому роботу необходима полная профилактика. И никакой сверхъестественной ерунды в виде вселившихся демонов. Однако где-то на задворках сознания неприятно щекотало, и девушка инстинктивно слегка вжала голову в шею. Насколько хватило сил, конечно же.
       Чтобы хоть как-то затолкать стресс туда, откуда он пришёл, девушке так и хотелось начать негодовать, чтобы преобразовать жуткую атмосферу в будничное русло. Устраивать сцены по поводу никудышности медперсонала можно, но её волновал вопрос — где её родственники, когда она с ними встретится? Однако ничего, кроме как промычать, ей не удалось. Почти как ребёнок, который только-только учится разговаривать. Разве что слюнки не пускает. Хотя, не ровен час, вот одна решила преподать урок своей хозяйке и дать дёру из её рта. Натуральный побег из Шоушенка.
       Закрепив поднос с едой на кровати, медсестра взялась за салфетку. Фальшиво улыбаясь через свою флегматичную гримасу, она предотвратила неслыханный и дерзкий побег, после чего принялась кормить свою пациентку.
       Кристина заметила две странные вещи: у гиноида действительно серьёзные проблемы с сервоприводами и с ориентированием в пространстве. Даже в её время никто бы не подпустил к больному такого робота, мало ли чего он напортачит. И — еда. Она не больничная. Уж не ей ли, вечной прихожанке храмов и церквей медицины, не знать, какой едой кормят в больницах, особенно с таким состоянием, как у неё: что-то лёгкое, мягкое, часто на воде, никогда жареного, жирного и полуфабрикатов. Не факт, что вкусное, но точно — полезное. Однако... макароны с тушёнкой? Хорошо, макароны ещё туда-сюда. А вот тушёнка — такое за свой богатый опыт пребывания в лечебных заведениях Кристина видит впервые. Не то чтобы она против, да и с голодухи можно что угодно проглотить. Тем не менее так в больницах не кормят. Поэтому пока её кормили, как маленькую и беззащитную, в быстро очухивающихся глазах крепло недоверие к происходящему.
       Нет, она не спала. Как пробуждаются после наркоза, девушка знала, испытала не раз и не два. Её не волновало, что быстро пришла в себя, быстрее, чем в прошлых, не самых приятных опытах, — будущее как-никак. Медицина наверняка шагнула далеко вперёд, в том числе анестезия. Её не удивила и полная автоматизация. Когда взбалмошная дочурка Фокиных остепенилась, пошла учиться и попыталась не быть для родителей обузой, то столкнулась с жестокой реальностью, на которую ранее не обращала внимания, — с развитием робототехники найти работу без высшего образования стало невозможно. И вот что интересно — Кристина, примкнув к протестующим, попыталась вникнуть в вопрос. Серьёзно или поверхностно — сейчас не об этом. И, как для большинства молодёжи, ответ был неутешительным, зато логичным: бездушные машины будут вытеснять людей, как это в своё время произошло на конвейерах. И с этим ничего не поделать. Поэтому встреча с роботами не заставила её серьёзно шевелить мозгами — ну подумаешь, железяка, сейчас не время удивляться техническому прогрессу. А вот что вынудило — неправильная еда, которую она, настороженно глядя на свою кормилицу, медленно пережёвывала.
       Ведь машинами так или иначе всегда кто-то управляет. И этот кто-то не допустил бы простейшей халатности. Пациентке врач (настоящий врач!) прописал бы кашу или бульон, но не такую твёрдую пищу.
       Кристина не обладала серьёзными дедуктивными способностями, но посчитать «два плюс два» могла, отчего вкрадывались обоснованные подозрения. Она окинула взглядом «палату» ещё раз, но более внимательно. Стеклянный бокс явно непростой, не из обычного стекла. Собран он, судя по стыкам, небрежно и наспех. Четыре камеры просматривали весь бокс, не оставляя ни одной слепой зоны. Где-то напротив основного входа ещё одна дверь в закрытое помещение и, судя по трубам, санузел, в котором тоже наверняка пара камер. Вкупе с металлическим сторожем такая мера предосторожности в отношении пациента, будь он болен даже самым смертоносным в истории вирусом, избыточна. Пол не больничный, больше похож на хорошо очищенный подвальный — в настоящих палатах редко используют бетон. Стены помещения обшарпаны, но нельзя сказать, что вне бокса грязно, — чисто, но не по-больничному. Полицейский робот тоже не может похвастаться свежестью: теперь-то Кристина видела многочисленные царапины, вмятины, левое плечо и вовсе обгорело, видно, что он побывал в передряге. И какие же выводы? Правильно: нормально его обслужить было некому и некогда. Всё это больше походило на то, что она не в «палате», а в изоляторе. В следственном изоляторе, не медицинском.
       Холодок пробежал по спине Кристины, словно перекати-поле между двумя ковбоями в клишированном кино. Проблема в том, что один из стрелков — она. Без револьвера. И вообще голой привязана к столбу вниз головой. Настолько безнадёжной рисовалась ей ситуация.
       Кристина постаралась взять себя в руки и выбросить нелепые ассоциации. Откуда ей знать, как заведено в этом будущем? Мало ли что произошло и какие меры безопасности нынче принимают, особенно против «ВИЧ-плюс»? Надо выбросить предрассудки о роботах, которые она принесла из двадцать четвёртого года. Подумаешь, кормят чем попало, а эти самые роботы потрёпаны — может, в Европе разразился и бушует не первый год очередной кризис.
       И так хочется свалить домой, в Москву. Но чёртовы консервы не выходили из головы, вцепились своими коготками и занимали всё внимание. И как про них можно забыть, когда желудок недовольно скрипит? А ведь фейерверк впереди — до кишечника подарочек ещё не дошёл. Ох, она чувствует, что изольёт всю душу унитазу от такого лакомства, испробованного впервые за сколько-то лет. А ведь приготовлено сносно, есть можно, хоть и без изюминки, без воображения, просто и механически.
       «Ну не могу ведь я без приключений на свой попец?» — Кристина честно попыталась закатить глаза, но они упорно не хотели закатываться.
 
       [К оглавлению ↑]
 
 
 
      
Глава 2
 
 
       Вообрази, что тебя заперли в четырёх стенах. Да — кормят, поят, всячески ухаживают, держат в тепле и чистоте, предусмотрели не только туалет, но и душ с чистой водой. Короче, вполне сносные условия. Если закрыть глаза на некоторые вещи — прямо санаторий. Однако в этом-то и проблема, ибо Кристина не собиралась закрывать глаза.
       Спросишь — почему? Ответ очевиден. Представь: нет связи с внешним миром, нет даже намёка, что с этим миром, никакой информации и вестей. Ни такого привычного интернета, ни даже допотопного телевизора или хотя бы журналов для домохозяек. За всё время в этой клетке — ни одного живого лица. Да и разговоры только с роботами... Что уж говорить про то, чтобы связаться с родными, послать им маленькую весточку. Но в «консерватории» не дали даже парочки никчёмных байт.
       Ты отрезан. Насколько тебя хватит? Когда твоё сознание начнёт придумывать самые фантастические объяснения происходящему? Чего ты захочешь в первую очередь? Что сделаешь? О чём попросишь? Не каждый готов ответить на эти, казалось бы, простые вопросы, пока сам не попадёт в такую ловушку.
       Вот и Кристина лишь на четвёртые сутки набралась сил только на то, чтобы начать «ползать» по стенкам. Её не выпускали, ничего не сообщали. Просьбы связаться с родственниками игнорировались. Она в самой настоящей клетке без права переписки. Не хватает только карцера для полного погружения.
       «Заключённая» ещё раз вспомнила, почему она и её дружки, среди которых много сомнительных личностей, протестовали против введения робототехники во все сферы жизни людей: машины бездушны, не имеют чувств и фантазий, плохо понимают человека, особенно если тот попал в беду или заболел. Только когда человек окажется чуть ли не при смерти, робот-консультант в каком-нибудь магазинчике бытовой техники поймёт, что клиенту нужно не предлагать вот этот новенький пылесос, рассказывая про новые чудесные режимы в обновлённой модели, а срочно вызвать скорую помощь или менеджера. Кто-то говорил, что сквозь линзы камеры на матрице отпечатывается тёмная фигура с косой, и тупая машина сразу понимает, в чём дело. Или ангел-хранитель умирающего станцевал команду на кончике кристалла в процессоре безмозглого робота, выбив последовательность из единиц и нулей. Красиво сказано, ведь все любят теорию сверхъестественного вмешательства. Но будем реалистичны — единственный ангел, умеющий плясать, не причастен. Виноват всё же программист, который одним глазом кодил, а вторым переписывался со своей возлюбленной, отправляя ей милые ролики с очередными глупенькими котиками. Девушкам же нравятся котята, не правда ли?
       Но вернёмся к нашим... не баранам, а роботам. Так вот, пока человек коньки явно не откидывает, до робота не достучишься. Машины не способны купировать неизвестную для них проблему, они могут только решать её. Они чётко следуют программе и на все мольбы, слёзы и истерики, просьбы войти в положение и детально разъяснить ситуацию или связаться с начальством реагируют одинаково. В данном случае — игнором. И все вопросы типа «Когда меня выпустят?», «Где мой врач?», «Можно поговорить с мамой?» тонули в безразличии машин. Иногда оно сдабривалось улыбкой, да только настолько фальшивой, что раздражала она ещё сильнее, чем полный игнор.
       Растерянная Кристина и помыслить не могла, в чём провинилась и зачем её наглухо заперли. Но ответов нет, как бы она ни спрашивала. Остаётся только набраться терпения и ждать, пока какой-нибудь умник из этого времени не объяснит, что происходит. А не происходило ровным счётом ничего: встать с кислой рожей; доковылять до ванны, чтобы посмотреть в зеркало на свою кислую рожу, пока чистишь зубы с кислой рожей; принять душ, в надежде, что сегодня что-то изменится и тебе сообщат хоть какую-нибудь новость; позавтракать с кислой рожей, потому что ничего нового тебе не сказали; ничего не делать всё утро, а ходить кругами по своей «палате», непременно с кислой рожей; пообедать с той же рожей (вы уже и сами догадываетесь, почему она кислая); лежать на койке с закинутыми ногами на стену, стараясь себя хоть чем-то развлечь... конечно же, с кислой рожей.
       И пока ты, мой читатель, не воскликнул: «Что за фарс?!», хлопнув книжкой и запустив её в свободный полёт через ближайшее окно, смею заверить, что в кислой роже (не опять, а снова!) Кристины иногда поблёскивал лучик в конце тоннеля. И опустим тот малозначительный факт, что это был не луч, а фонарь несущегося поезда. Невелика беда.
       Постоянная сдача анализов девушку не удивляла. Раньше из неё тоже высасывали кровь тоннами. Единственное, на что она обратила пристальное внимание, — теперь узнать результаты работы иммунной системы и вирусной нагрузки так же просто, как диабетикам — количество сахара в крови. Девушка даже обрадовалась: «Наконец-то изобрели подобие глюкометра и не нужно бегать в лабораторию!» Правда, насколько прибор точный, Кристина сказать не могла (судя по тому, что забор крови из вены всё же делали), но общую картину можно узнать в два щелчка. Однако как раз эти результаты её не радовали: такими темпами скоро снова подсядешь на терапию... Ей оставалось надеяться, что и таблетки «подтянулись», вслед за медициной и технологиями.
       Заключённой в четырёх стенах каждое утро приносили свежую одежду в виде пижамы из брюк и жакета. Такая синяя в клеточку. Удобная и качественная, жаловаться не на что. Правда, вчера промахнулись с размером, но это простительно. Разве только она не прочь уже облачиться во что-нибудь другое, повседневное. Хоть бы нижнее бельё и тапочки выдали. Вот это точно надо попросить отдельным списком, уж это они-то должны принести. А то она в последний день задумалась, что за фетишист выписывал одежду? Или, может, женщины вообще отказались от трусов и бюстгальтера? Нет, если от последнего ещё можно отказаться, что Кристина и делала в очень жаркие и ленивые дни, то от трусов... Извращенцы какие-то, не иначе.
       Саму «палату» исправно с утра чистил «заточенный» на это робот, в арсенале у него были и швабры, и мочалки. Или подобие их. Интересная штука, быстро и без разводов промывает даже стёкла. Вот чего-чего, а именно такой бытовой техники в прошлом явно не хватало. Сама включилась, сама всё помыла, кое-где прибрала и уехала восвояси — почти как распространённый в её времени робот-пылесос. Который, к слову, тоже в стеклянный бокс захаживал по вечерам. Из-за того, что «палата» поддерживалась в чистоте, о тапочках пациентка вспоминала разве что после душа. В арсенале которого, кстати, много чего отсутствовало, а шампунь да мыло расстроили — кожа и волосы Кристины от такой «диеты» скоро взбунтуются. Хорошо, что успела сделать лазерную эпиляцию, а то бы заросла, подобно лесному кусту. Что-что, а поддерживать себя в отличном виде она любила. Поэтому обязательная зарядка с утра и немного фитнеса перед ужином никуда не выпали. Заодно и мышцы быстрее приходили в норму.
       Еда тоже по расписанию. Да, рацион всё ещё мало походил на больничную диету, скорее, готовили то, что умели. Вот, например, сегодня завтрак у Кристины стал настоящей экзотикой: картофельные чипсы, очень жёсткие печенья и чёрный чай. Девушка готова была крикнуть гиноиду-медсестре: «Кто ест чипсы на завтрак?!», но промолчала, ибо её заинтересовало и заставило задуматься печенье — на вид и по вкусу то самое датское ассорти, которое она не раз в своё время ела. Судя по тому, как оно подсохло, срок годности подходил к концу или вовсе вышел. Конечно, утверждать она не могла — упаковку или коробку с едой не приносили. Однако вопрос в голове завертелся, посеяв сомнений многократно больше, чем любимая внучка сеяла картошки вместе со своей бабушкой. Да, она не любила поездки на дачу.
       Кристина сидела на своей койке в позе лотоса, да так и застыла, глядя на несчастную печеньку, обильно покрытую сахаром. Покрутила её пальцами и, убрав локоны за ухо, задумалась. Крепко задумалась: стеклянный бокс, роботы, изоляция, рацион — всё смешалось в одну большую формулу. Решение этой задачки рисовалось в голове предельно чётко. Не шевелясь, девушка невзначай бросила взгляд на металлического стражника — полицейского робота, вооружённого резиновой дубинкой и продвинутым тазером. Её длинные волосы чёрного цвета, небрежно убранные в хвост с помощью краба, готовы были встать дыбом от догадки, которая посетила голову брюнетки. А догадка проста: она в изоляторе. Вопрос в другом: кто и почему её сюда посадил?
       — Извините, всё же когда мне расскажут, почему меня держат здесь? — обратилась она к медсестре, которая застыла на стуле и глядела в одну точку, словно восковая фигура. И только сейчас гиноид соизволил ожить:
       — Дожидайтесь дальнейших инструкций, — открывала медсестричка рот невпопад сказанному, словно зарубежный фильм с русскоязычным дубляжом. С тем же качеством. Зато гиноид моргала, в отличие от своего коллеги по цеху.
       Лучше бы не моргала.
       Кристина вот уже который раз слышит эту безэмоциональную отговорку: что от Ганса, что от этой безымянной медсестры. Выведать даже крупицу информации из этой двоицы невозможно. Да, этой паре лучше бы работать несколько в иной сфере — секреты они держали, как десять белорусских партизан из десяти. И это её бесило.
       — Можете позвать доктора Косселя? Он обязан лично удостовериться, что со мной всё в порядке.
       — К сожалению, на данный момент это невозможно. Дожидайтесь дальнейших инструкций.
       Кристина тяжело вздохнула и помассировала висок — нервы в последнее время у неё ни к чёрту, готовы в любой момент сдать. Извержения Эйяфьядлайёкюдля... ладно, я понимаю, что название этого исландского вулкана сложно прочитать, поэтому пусть будет Везувий. Так вот, конечно, Везувия ожидать не приходилось, но какой-нибудь камчатский точно мог громыхнуть. С другой стороны, скандалить с роботами — не самое эффективное средство, поэтому она старалась всё же сдерживать бурлящие эмоции.
       — А профессор Лоуренс?
       — К сожалению, на данный момент это невозможно. Дожидайтесь дальнейших инструкций.
       — Где остальные участники эксперимента? Я хочу знать, что с ними всё в порядке, хочу с ними повидаться.
       Не то чтобы её сильно волновала судьба остальных людей. Большинство из них уже или немощные старики, которым терять нечего, или в таком безнадёжном состоянии, что с ними даже перекинуться парой фраз не удалось. Например, как с миленькой Лафтией, безнадёжно прикованной к постели из-за лейкемии. Ещё, конечно, была вся из себя пафосная Селестина, она вечно заставляла всех называть её исключительно «мадам Шатильон». Очень уж она гордилась удачным браком. В итоге среди всех участников Кристина успела познакомиться разве что с тремя людьми, в числе которых парень из Канады — Николас. И как же она жалела, что отказала ему в свидании...
       — К сожалению, на ваш запрос дать ответ невозможно. Дожидайтесь дальнейших инструкций.
       — Да чтоб тебя чёрт за ногу укусил — кого угодно уже притащите!
       — К сожалению, на данный момент это невозможно. Дожидайтесь дальнейших инструкций.
       — Агр-р... Позвольте хоть поговорить с родителями! — Кристина ни на что не надеялась, но вдруг? — Ну или скажите, что с ними всё в порядке!
       — К сожалению, на данный момент это невозможно. Дожидайтесь дальнейших инструкций.
       — А я могу получить свои личные вещи?
       — К сожалению, на данный момент это невозможно. Дожидайтесь дальнейших инструкций.
       — Ладно, чугунная голова, — Кристина всё ещё сдерживала своё негодование, но оно настойчиво прорезалось из глубин, — передай своим хозяевам, что я очень хочу с ними пообщаться. Тет-а-тет.
       — К сожалению, на данный момент это невозможно. Дожидайтесь дальнейших инструкций.
       Воистину пятка девушки жаждала познакомиться с лицом этого гиноида.
       — Ну и когда они будут, ваши эти инструкции, а?
       — Дожидайтесь дальнейших инструкций.
       — Я закончила, крашеная щучка! — Кристина, не скрывая возмущения, бросила печеньку обратно в тарелку, но та удачно отскочила и понеслась в свободном полёте до ближайшей стеклянной стены. Шмякнулась и рухнула на пол.
       Ещё больше Кристину выморозило, что медсестра никак не отреагировала на хамское поведение своей пациентки, а флегматично взяла поднос, педантично собрала все разбросанные крошки и как ни в чём не бывало направилась к выходу.
       В этот момент что-то у заключённой переклинило, и она рванула следом. На что она надеялась? Проскочить вместе с гиноидом в открывшийся проём и выбраться из стеклянного бокса? Ради чего? Чтобы столкнуться с металлическим вышибалой? Так оно и произошло — робот незамедлительно и на удивление резво отреагировал, перекрыв дорогу незадачливой беглянке. Кристина даже до порога не добежала, остановилась — не очень-то она сегодня желала обнимашек с ходячими тостерами. Они ведь только-только познакомились и не сходили на свидание...
       А пока Кристина размышляла, как это — ходить на свидание с роботом, прямо перед её носом дверца захлопнулась. Кое-кто дал намёк: обнимашек точно не будет. Но побушевать она как-то не горела желанием.
       — Эй, пончик-мейкер! Я тут уже четвёртый день смирно торчу и изображаю пай-девочку, но меня это уже достало — я хочу видеть твоего босса! — она глазела на робота снизу. Между ними пуленепробиваемое стекло, через которое звуки не проникают, — девушка в этом уже давно удостоверилась, однако ей сложно обращаться к кому-то неизвестному. Неизвестный сидит по ту сторону камер наблюдения. И вот как раз он её прекрасно слышит, а это главное. А вот робот на все её потуги завести разговор всё так же, как и раньше, не реагирует.
       Запертый в четырёх стенах маленький человечек сложил руки на груди, подул на свою чёлку. Кристина давала немного времени очнуться тем, кто за ней наблюдал, поэтому не устраивала излишнего кипиша. Но прошла минута, две — ноль реакции.
       Женщина может многое простить, и наша запертая в четырёх стенах мышка за свою не самую долгую жизнь тоже многое прощала. Когда стало ясно, что Кристине не вылечиться от приобретённого недуга, а дальше как-то жить надо, она поступила банально и глупо, лишь бы почувствовать себя защищённой: обратила своё внимание на одного старшеклассника, вечно крутившегося вокруг неё. Парень ей не нравился ни рожей, ни характером. Парень, который давно и успешно был отправлен во френдзону, хотя девушка понимала, что это нехорошо и ситуация нездоровая. Парень, которым она воспользовалась, сломала жизнь, заразив, и в итоге осталась ни с чем. Дальнейшее общение с Димой свелось лишь к лютой ненависти в её ворота, Кристина не могла и помыслить о хоть какой-нибудь защите от потока гнева. Заслужила. Но ему было мало, поэтому всем всё стало известно. Вмиг бедняжка превратилась в отщепенца — все боялись подхватить неизлечимую заразу, даже собственный братец. И только мама и папа не отвернулись от своей обожаемой взбалмошной дочурки, несмотря на то что та сама виновата в своих бедах. Но как бы ни была сильна любовь родителей, полностью заполнить образовавшуюся дыру не только в сердце, но и в общении с окружающими невозможно. Кристина стала изгоем в классе, в школе и среди всех своих знакомых, включая лучшую подругу. Олесю можно понять, она просто растерялась и испугалась.
       И всё это чуть не повергло Кристину в пучину отчаяния, породило желание собственной смерти. Тогда ей казалось, что лёгким движением руки можно прекратить страдания. Как она ошибалась, но именно эта ошибка позволила понять самое сокровенное — желание жить в ней перевешивает любые свалившиеся тяготы. А сама жизнь потом доказала, что сделанный в последний момент выбор, отказ от забвения, — правильное решение. И вот Олеся вновь рядом с ней, и благодаря ей блокада прорвана — на то она и лучшая подруга, друг познаётся в беде.
       Кристина простила Олесю, брата, друзей, даже тех, кто так и не нашёл в себе силы вновь повернуться к ней лицом. Дима в их числе.
       Так что нашей бедняжке знакомо прощение, она научилась входить в положение людей, которые так или иначе задевали её чувства, обижали. Ведь их тоже можно понять, всегда есть свои причины. Но вот что нельзя принять, так это безосновательное игнорирование.
       — Ау! — Кристина демонстративно помахала руками, походила туда-сюда с наигранно злобной моськой. Попыталась посмотреть на охранника с другого ракурса — голову склонила набок так, что уже глядела на него вверх тормашками. У неё даже зародилась мысль, что с такого ракурса она поймёт что-то новое и появится блестящая идея — кровь-то к голове приливает. Девушка чувствовала, что со стороны это выглядит комично, и надеялась, что люди, за ней наблюдающие, посмеются над странной дюймовочкой, решат, что их подопытная-заложница (нужное подчеркнуть) неуклюжая и милая, почти как ребёнок. И тем самым у неё получится растопить их холодные сердца, ведь разве можно строго относиться к забавному ребёнку?
       О да, как это всегда бесило Кристину. Из-за миниатюрной фигуры и детских черт лица её редко воспринимали всерьёз. Не только взрослые, но и сверстники. Девушку постоянно считали ребёнком, даже когда она вела себя серьёзнее многих других людей. Но Кристина не была бы собой, если бы не обратила проблему в свою пользу — иногда ей прощали такие выходки, за которые любому другому влетело бы по первое число. Ведь что взять с глупенькой девочки? Правильно, по мнению большинства — ничего. Вот она, к примеру, у отца брала втихую ключи от автомобиля, и всю ночь напролёт с Олесей они катались по ночной Москве. Ведь крупный мегаполис никогда не спит, а в тёмное время суток расцветает, подобно ночному флоксу. И так хочется побывать во всех уголках города без вездесущих пробок на дорогах, так что выбор ночных покатушек на машине очевиден. А потом она приходила под утро домой: ножкой шаркает, бровки домиком, виновато улыбается, глазки раскаиваются-раскаиваются. Ну разве могут родители долго ругать и сильно наказывать такое милое чадо? Конечно же нет. Пока в одну не самую прекрасную ночь это милое чадо не попалось в руки полицейским за вождение без прав и двойное превышение скорости. Отсидела несколько часов с яркими личностями, выплатила штраф. Впечатлений море, на всю жизнь. Но в сухом остатке, можно сказать, отделалась испугом.
       Вот и сейчас Кристина уверена в своём ребячестве — должно сработать, обязательно. Ведь оно всегда эффективно действовало на неподготовленную публику. Разве не так?
       Наивная.
       В результате попыток растопить сердца наблюдателей, а заодно исследовать полицейского робота стала понятна только одна деталь — ну и здоровенный же этот чугунноголовый! Мало того, что массивный, так ещё под метр девяносто, не меньше! Явно создан не выписывать штрафы за неправильную парковку, а разгонять разъярённых студентов и футбольных фанатов, которые время от времени любят покидаться в полицейских булыжниками, а иногда и коктейлями Молотова. Все уязвимые места прикрыты бронёй, даже суставы настолько массивны, что и молотом не переломать. Но, как бы Кристина ни проявляла интерес к роботу, тот за всё время её перформанса так и не шелохнулся.
       — Да вы задрали! — развернулась она к одной из камер наблюдения и топнула ножкой. — Пусть кто-нибудь придёт и по-человечески объяснит мне, что здесь происходит! Я не такая уж и глупая и могу войти в положение!
       В ответ ей — только гудение флуоресцентных ламп и вытяжки. Кристина всё больше укоренялась во мнении, что здесь не что-то не так, а натуральное попадалово. Она уж лучше бы снова посидела с яркими личностями да выплатила штраф, лишь бы не это царство молчания.
       Однако себя жалеть — не выход. Необходимо что-то предпринимать. И для того, чтобы понять, как из этой дурно пахнущей ситуации выбираться или что делать, необходимо разобраться не только, «где» она находится, но и «когда».
       Казалось, что Кристина проваливается в глубокую и тёмную неизвестность, а земля привычного мира уходит из-под ног. Она почувствовала, как на неё снова накатывает паническая атака, как её горло обхватывают мерзкие щупальца, сдавливая, не давая свободно дышать. В глазах же потихоньку мир вокруг мутнеет и куда-то убегает. А всё из-за такого элементарного и безобидного вопроса «когда?»
       «Тихо, тихо, тихо, — сама себя заговаривала, — надо сначала узнать, где и в каком времени находишься, а дальше уже можешь бегать по стенам без штанов».
       — Слушайте, у меня уже едет крыша от того, что я тут сижу, и ничего не делаю, и ни с кем не общаюсь, — у неё было ощущение, что в горле застрял большой и не проглатывающийся комок, поэтому дышала она с заметным усердием. — Просто дайте мне хоть что-нибудь почитать. Я не прошу мобилу или планшет с инетом. Хотя бы... не знаю, журнал... да, журнал какой-нибудь, любой. Лады? В это время ведь ещё есть журналы? Они такие, из бумаги, а на них буквы и картинки, если что.
       Тишина.
       — Или принесите плеер, — она безнадёжно махнула рукой и разочарованно отвернулась от камеры, — хотя бы музыку послушаю...
       Тишина.
       Кристина, оставшись без ответа, раздражённо цокнула языком и рухнула на койку лицом в подушку. А что ещё оставалось делать? Закатить истерику? Если имеешь дело с профессионалами — не поможет. Да, среди персонала есть и обычные работники, которые могут проникнуться и помочь. Но не в её случае — интересно посмотреть, как робот проникнется её проблемой.
       Заточённая ещё могла поугрожать. Но смысл? Да и чем угрожать-то? Трёхэтажным матом? На деле нечем, ведь она ничего не может сделать, убедить. Пробить стулом пуленепробиваемое стекло могут только супергерои в фантастических фильмах, и то по прихоти режиссёра. Кристина не обладала суперсилёнками — обычная московская девчонка, максимальный удел которой — покидаться из толпы камнями в полицейских. И тут главное слово — «толпа», потому что перехитрить, а тем более пересилить металлического бугая один на один вряд ли кто сможет.
       Что ещё? Соблазнить? Ха-ха, очень смешно. Подойди к микроволновой печке и станцуй перед ней стриптиз. Будь ты хоть мисс или мистер мира — вряд ли получится возбудить её таким образом, чтобы она без подключения к электросети разогрела обед.
       Да, всегда остаётся вариант отвлекающей диверсии: поломать трубы, чтобы вызвали кого-нибудь починить, пока всё не затопило. Но, во-первых, чем ломать? Ломать-то нечем. Только если головой, но её пока жалко — ещё не настолько крыша свинтила, чтобы безболезненно ею стучать, аки дятел. Во-вторых, кто это ей даст сделать безнаказанно? Робот круглосуточно кукует здесь не просто так. Конечно, она восхищена, что в будущем наконец-то изобрели крутые аккумуляторы, но в её ситуации это не особо радует. Хотя не стоит отбрасывать теорию, что полицейский просто стоит в спящем режиме и выходит из него лишь по команде.
       И в-третьих, даже если у неё всё получится и удастся ускользнуть, что потом? Не нужно витать в облаках и думать, что как только она покинет это помещение, то сразу окажется на свободе, — как бы не так. И что самое важное и, может быть, страшное — о внешнем мире ничего неизвестно, как о другой стороне горизонта событий чёрной дыры. У неё начали закрадываться подозрения, что наверху дело дрянь.
       А если в мире произошла катастрофа, из-за которой теперь она не может выйти наружу? Нет, ей бы тогда всё объяснили — это несложно. А если война? Чуть более вероятно, но и в это она тоже не верила. Больше похоже на какой-нибудь пограничный конфликт, но и эта версия не выдерживала критики. Что она точно знала — её держат официальные власти, если задействованы роботы силовых структур.
       Кристина перевернулась лицом к потолку, схватилась за волосы и начала бить ногами по койке, ругая себя, что не рассмотрела, чей этот ходячий тостер в камуфляже. Если немецкий, то наверху дело не просто дрянь, а вообще какая-то труба.
       От этой мысли она ещё сильнее забеспокоилась о своих близких — хотелось узнать, что с ними, прямо сейчас. Дочурка Фокиных нервничала за них и бесилась, что её держат в неведении. А когда человеком овладевают эмоции, то логика и рационализм если и не отпадают, то начинают работать на эти эмоции. Нет, наша мышка всё же не стала закатывать истерику, биться головой об стену или вообще вести себя неразумно. Наоборот — затаилась до решающего момента. О да, что-что, а старая добрая Кристиночка любила побунтовать. И она дождалась своего часа.
       В проходе показались две фигуры: привычный Ганс и армейский робот, он-то и остановился в тени. Он всегда сопровождал андроидов, но старался не мозолить глаза, вот Кристина и не обращала на него внимания до сей поры.
       Девушка без смущения вскочила с койки и прислонилась к стеклу, чтобы получше рассмотреть ходячий тостер. В скудном освещении сложно разглядеть детали, но он и вправду военный робот — знаете ли, не только камуфляж, но и штурмовая винтовка в руках и наполненная всякими боеприпасами типичная «разгрузка» наталкивают на эту мысль. Чуть поменьше размерами в ширину и не такой изящный, как полицейский, но более совершенный и лучше подготовлен лезть под пули, а не камни и коктейли Молотова. В духе картин Пикассо — угловатая и разнесённая броня, суставы попроще, чем у полицейского, однако прикрыты противоосколочным кожухом. Что уж говорить про форму «головы» — именно на голову она меньше всего походила, скорее башенка, в скулах которой за бронестеклом утоплено два характерных окуляра. А со спины, словно усики таракана, выглядывали крошечные антенны.
       Что её заинтересовало и даже дало некоторые ответы на вопросы, так это метка на правой груди: «U.S. ARMY». Она отпрянула от стекла, недоверчиво посмотрела то на обоих роботов, то на вошедшего в бокс Ганса с журналом в руках.
       «Я тут что, в заложниках? — мысли заключённой перемешались, одна гипотеза выглядела фантастичней другой. — С какого перепоя?»
       В то, что её могли упрятать немецкие власти, не особо верилось. А в то, что это могли сделать американцы, — почему-то да. Всё же Соединённые Штаты и Россия постоянно находят повод померяться причиндалами, и кто знает, в какой замес Кристина попала. Всё же она росла в то время, когда отовсюду, из всех пабликов, развлекательных ресурсов и новостей нескончаемым потоком лилось: «Крым, Украина, санкции, боинг, санкции-санкции-санкции, пятая колонна, Украина, Сирия, Египет, терроризм, Олимпиада, терроризм, Сирия, терроризм, снова санкции, и русские хакеры вишенкой на торте».
       Точно Кристина могла сказать, что она: во-первых, вляпалась в дерьмо, во-вторых, не скоро встретится с родными, а в-третьих, если между странами снова разразился какой-то конфликт, то её нахождение здесь его не решит. Всё же кто такая дочка Фокиных в масштабах двух сверхдержав? Простая девчонка, ни на что не влияющая. Если, правда, Серёжка не стал президентом...
       «Нет, это вряд ли», — она не дала бы и шанса своему братцу. Правда, и не отрицала, что он мог служить где-то в государственных структурах, а её используют в качестве заложника.
       Короче говоря — полный абзац.
       — Госпожа Фокина, — Ганс вступил настолько неожиданно, что она аж вздрогнула, — вы просили что-нибудь почитать. Было решено удовлетворить вашу просьбу. Пожалуйста.
       Испуганные глазки единственного живого существа в помещении поглядывали то на андроида, то на протянутый им глянцевый журнал. С некоторой нерешительностью всё же взяла его и сразу же рванула в койку, завернулась в одеяло, как та сосиска в тесте, которую подают в школьном буфете. Припоминаешь её вкус, да? Вот и Кристина хотела казаться именно школьной сосиской в тесте, а не аппетитным датским хот-догом, её одолевало желание закрыться от всего навалившегося и не видеть своих похитителей. Но когда подобное помогало? Когда ей вообще помогало бегство от проблем? Никогда. Один раз она постаралась убежать от своей главной проблемы, но итогом оказалась реанимация. Всё потому, что с голоду даже школьную сосиску в тесте уплетают в обе щёки. Поэтому говорящая выпечка постаралась взять себя в руки и обуздать свои эмоции.
       — Ганс! — окликнув его, она выглянула из-под одеяла и, после некоторого раздумья о своей ситуации, добавила про себя: «Я французский хот-дог, прямо ням-ням-ням».
       — Да, госпожа Фокина, — остановился он на выходе из «палаты». Дверцы всё ещё не закрывались. И Кристина, пока разглядывала их механизм запирания, мимолётно задалась вопросом: «Насколько они мощные?»
       — Можете объяснить причину моего задержания?
       — К сожалению, на данный момент я не могу вам что-либо сообщить. Дождитесь инструкций. Что-то ещё?
       Эти игры её откровенно достали. Кристина не хотела участвовать в этом безобразии — ну почему её жизнь не может спокойно идти по плану, по сценарию? Казалось, она совершила невозможное — сыграла в ящик и, как бы это удивительно ни звучало, вышла победителем. Обманула саму Смерть, поучаствовав в эксперименте, который мог оказаться для неё и многих других участников роковым. Но нет, девушка жива, здорова, чувствует себя прекрасно — казалось бы, вот она, победа. И что ты думал, судьба так просто от неё отстанет? О нет, это же не про нашу буйную девочку — ей всегда кто-то сверху присылает пару проблем на задницу для их героического преодоления. Ну не сама ведь она сейчас виновата, разве не так? Что она могла успеть такого натворить, пока была заморожена до температур, близких к абсолютному нулю?
       — Ганс, а Ганс, — нахмурилась Кристина, — я не знаю, что здесь происходит и зачем вы меня тут держите, но я требую консула. Сейчас же.
       — К сожалению, на данный момент это невозможно. Дожидайтесь дальнейших инструкций. Что-то ещё?
       — Ганс, — теперь она произнесла помедленнее, лишь бы не сорваться на крик, — ты же понимаешь, что я гражданка Российской Федерации? И вы не имеете права меня держать без объяснения причин. Я требую кон-су-ла. Ты понял или мне повторить медленнее?
       — К сожалению, на данный момент это невозможно, — пока Ганс произносил стандартную заученную фразу, Кристина, не скрывая эмоций, громко простонала, вложив всё своё раздражение и усталость от биения головой об стенку. Однако андроид никак не отреагировал и закончил очередной круг: — Дожидайтесь дальнейших инструкций. Что-то ещё?
       — Катись к чёрту, — фыркнула Кристина, которая уже была готова HDMI-кабель воткнуть как можно глубже в USB-порт Ганса. При условии, если такой разъём имелся, конечно.
       — К сожалению, вашу просьбу удовлетворить невозможно. Что-то ещё?
       — Да свали ты уже! — швырнула она в него подушку. И попала очень метко, что удовлетворило и успокоило её лишь на секунду. Именно на секунду, потому что реакция Ганса — подчёркнуто никакая — взбесила ещё сильнее.
       — Приятного дня, госпожа Фокина, — удалился андроид, и дверца за ним захлопнулась с привычным «пш-ш-ш».
       Кристина с недовольным прищуром и надутыми щёчками взглядом проводила Ганса, пока тот не скрылся в тёмном проходе. Она понимала, что дуться на андроида смысла мало — он машина и выполняет программу. А вот показать своё отношение к происходящему тем, кто по ту сторону видеокамер, — очень даже хотелось.
       Успокоившись, она удобно устроилась на койке и достала журнал. Он оказался изрядно потрёпанным: пыльный, вздутые страницы хрустели, словно раньше он принял водные процедуры, слегка грязный, будто провалялся на улице не один месяц, кое-где порван. Вопрос «Откуда его вообще достали?» вертелся в голове. И там же прицепом ехали возможные варианты: «Из мусорного бака?» и «Отряхнули — и вот на тебе?»
       — Гадость, — пробубнила Кристина про себя.
       Но выбирать не приходилось.
       Перво-наперво она обратила внимание на дату выпуска: май две тысячи тридцать третьего года. Уже что-то. Нельзя точно сказать, что сейчас на дворе тот же год, но наверняка где-то около — значит, она пробыла в криосне примерно столько, сколько и планировалось экспериментальным проектом. Это обнадёживало — её не занесло в глубокое будущее и есть шанс повидаться с близкими.
       Начала листать. Ничего необычного — типичный гламурный журнал, который выпускается повсеместно, хоть на немецком (как этот), хоть на английском, хоть на русском. Новоявленная читательница бегло просматривала новую моду ради интереса и морщила носик — по её мнению, мода зашла куда-то совсем не туда, и такую одежду она бы не решилась носить. Нет, она не слыла стеснительной девушкой, любила иногда выглядеть очень даже сексуальной или милой, особенно когда время и место к этому располагали. Точнее, всё это шло приятным бонусом, чтобы уж наверняка. Например, когда пыталась сразить наповал парня: вроде и хороший, и добрый, и чуткий, и умный, понимающий... короче, вот она, женская мечта, которую надо брать, пока горяченький и другие конкурентки не набросились! Однако как только этот самый хороший, добрый, чуткий и умный парень узнавал про её приговор на всю жизнь — сразу сбегал. И в итоге Кристина сидела в кафе за столиком в одиночестве, вся такая красивая, нарядная... никому не нужная.
       Но в этом журнале были настолько открытые платья из полупрозрачной ткани, с такими разрезами, что даже нижнее бельё не поносишь, — и это уже чересчур. «Хотя этот кардиганчик ничего такой», — отметила она.
       Кристина постаралась оторваться от новых веяний высоких домов моды, пока не почувствовала себя старой кошёлкой на лавочке, и сконцентрировалась, как это ни странно, на рекламе. Вот именно она ей сказала больше о внешнем мире, чем андрогинные модели в невероятной одежде. Классические смартфоны и планшеты канули в Лету, уступив место гибким собратьям и различным голографическим примочкам, кибернетика и робототехника зашла в повседневность человека ну уж очень глубоко, причём в самом прямом смысле слова... Короче, много интересного, но сейчас бесполезного. Например, вот эта развёрнутая статья про Марс, в которой красивые фотографии вещают о, похоже, готовящейся или уже запущенной международной миссии с шестью астронавтами. Или о мужчинах-астронавтах в этой миссии, завидных женихах... ничего не понять. Если бы она знала немецкий, чтобы не просто разглядывать эти помутневшие картинки утопленного бедного журнала. Некоторые страницы безнадёжно слиплись, несмотря на качественную бумагу.
       И тут щёлкнувшая в голове идея её как громом поразила.
       — Бинго! — воскликнула Кристина, оглянулась, резко вжала голову в шею. Но нет, никто на неё не обратил внимания. Ну, или сделал вид, что не обратил, — сложно понять реакцию похитителей на её действия. Затруднительно для обычного человека, аки Кларк Кент, смотреть через толщу стен, дабы увидеть, что происходит в комнате наблюдения и управления.
       Идея быстро формировалась в голове во что-то цельное, разложилась по пунктам. Конечно, есть риск, он всегда есть, но Кристина любила и умела рисковать — она уже долго ходит на грани жизни и смерти, так что немного вильнуть в сторону костлявой с косой для неё не совсем безумие. Или, может быть, дочь Фокиных перестала воспринимать смерть как что-то страшное, опасное и неумолимое. Всё же один раз Кристина зашла к ней на чай, а второй раз и вовсе обвела вокруг пальца. И вроде ещё жива, здорова. Что может быть прекраснее? И что может пойти не так сейчас?
       «Всё же надо снова перекраситься в рыжий», — напутствовала она себя, пока крутила в руке стул, прикидывая, как удобнее его взять, чтобы удачнее и точнее швырнуть. Швырнула раз — через пару метров он с грохотом упал, но не развалился. Со стороны наблюдателей — ноль реакции. Швырнула ещё раз — всё ещё неточно, не туда, куда хочет. Только где-то на втором десятке попыток горе-баскетболистка приноровилась кидать стулом, почти как мячом. И с каждым разом боялась, что стул развалится, ворвётся робот и потребует прекратить портить казённое имущество. Но от пончик-мейкера всё так же ноль реакции, как будто людей, которые за ней сейчас наблюдают, забавлял её выпендрёж. Эдакое маленькое и бесплатное шоу с беззащитной мышкой. Она ведь всего лишь милая и неуклюжая девочка, над любыми потугами которой стоит просто посмеяться, разве не так? Вот только они её досье, похоже, плохо читали.
       «Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним», — Кристина поправила чёлку, схватила журнал вместе с полупустой бутылкой и вошла в санузел. Вырвала ровно четыре листа, наполнила ёмкость водой и решила сделать всё прямо сейчас. Чего ждать? Приключения ведь начались несколько дней назад — она и так запоздала. Пора навёрстывать упущенное.
       Снова вышла в осточертевший стеклянный бокс. Подтащила стул к одной из камер видеонаблюдения, спрятанных за колпаком в виде стеклянной полусферы. Взобралась наверх, улыбнулась и помахала рукой, после чего с игривой улыбкой отправила воздушный поцелуй. Тут же приложила один из листков бумаги к колпаку и смачно облила водой. Результат не заставил долго ждать — бумага прилипла к стеклу, как некоторые поддатые девчонки прилипают к красавцам при деньгах в ночном клубе. Но это ненадолго, понимала она, вспоминая единственное приключение в подобном заведении, поэтому всё остальное нужно сделать быстро. Может быть, бумага сейчас и прилипла намертво, но это пока.
       Пододвигая стул к следующей камере, девушка краем глаза заметила, что полицейский робот начал движение. Кто-то явно недоволен, и это подстегнуло Кристину действовать ещё активнее, благо адреналин уже дал по ушам.
       «Теперь попробуйте меня поигнорить!»
       Пока она взбиралась к следующей камере, сзади послышалось «пш-ш-ш», а за ними гулкие «топ-топ» — робот весит немало, и не быть ему агентом 007.
       Кристина не стала доделывать своё маленькое чёрное дело, тут же спрыгнула и перехватила стул таким образом, будто держит оружие и готова треснуть по роботу как можно сильнее. Глупая машина, похоже, на это повелась и остановилась в проёме, оценивая ситуацию.
       — Эй, пончик-мейкер, — выкрикнула Кристина, — тебе не кажется, что у нас сложилась просто идеальная семейная ситуация: муж, жена и её сковорода, а? — потрясла она стулом. — Ну так что, милый, где ты был? Почему твоя броня всё ещё старая и не пахнет свежим маслом? Рассказывай, кто она.
       Пока пончик-мейкер размышлял, как поступить, девушка сделала несколько шагов в сторону своей койки, чтобы ей открылся прямой путь до дверцы. Сигналом для исполнения задуманного ей стало то, что робот развернулся к заляпанной бумагой камере наблюдения и двинулся к ней, тогда как дверь угрожающе пшикнула.
       Кристина глубоко вдохнула, сердце замерло, однако прицельный бросок она сделала. Стул снова оглушительно упал, немного пропрыгал вперёд, но всё же перегородил проём и не дал дверце захлопнуться.
       «Метко, как голубиная какашка!» — промелькнуло в её голове.
       Больше ни о чём не думая, Кристина рванула к желанной свободе. Краем глаза заметила, как робот пытается её схватить, но каким-то чудом вовремя увернулась — он смог лишь легонько задеть её руку. Девушка резко дёрнула плечом и выскользнула из неудавшегося захвата. Робот всё же успел зацепить рукав жакета, но темп она и не думала сбавлять, напрягшись, с полной отдачей и не жалея сил. Ведь или сейчас, или никогда. Услышала, как рвётся материя.
       Когда она пролетела проём на всех парах, то быстро ногой выбила подпорку, дверца за девушкой захлопнулась, и они с роботом поменялись ролями. Новый «надзиратель» не горела желанием принимать эстафету, не стала долго раздумывать, ликовать или строить рожицы перед пончик-мейкером (а так хотелось!), а сразу рванула в тёмный проход. И пофиг, что в её плане побега дыр больше, чем в сюжете очередного голливудского блокбастера. Главное — она вырвалась из этого стеклянного бокса, а там уже по ситуации. Ведь Кристина впервые в этом будущем очутилась за пределами чёртовой клетки.
       На свободе.
       По крайней мере, так она думала.
       Наивная.
 
       [К оглавлению ↑]
 
 
 
      
Глава 3
 
 
       «Просто беги!» — вертелось в мыслях Кристины, пока она бежала по тускло освещённому коридору. Впереди лежала лишь неизвестность, покрытая мраком. Что её ждёт? Что она найдёт и как исполнит свой безумный план? Что сделают с ней за этот дерзкий поступок? Ответов нет, и она не собирается их искать. Надо бежать, выбраться, найти что-то похожее на телефон, набрать заветные цифры, прокричать всего пару фраз, а дальше будь что будет. Ведь если получится задуманное, то ей удастся сделать куда больше, чем по силам такой хрупкой девушке.
       «Шлёп-шлёп-шлёп-шлёп» — разносился по коридору звук от босых ног Кристины. «Шлёп-шлёп-шлёп-шлёп» — отбивалось от безразличных бетонных стен с частотой мчащегося паровоза. «Шлёп-шлёп-шлёп-шлёп».
       Беглянка пролетела на всех парах развилку. Оглянулась — в дальнем конце соседнего коридора горел манящий свет. Но бежать к нему не выход — из коридора на Кристину нёсся ещё один полицейский робот, отбивая пронзительным эхом «топ-топ-топ-топ». На секунду она замерла, заворожённая тем, как тяжеленная машина легко бежит широким шагом — не спринт, но всё же. Но Кристина помчалась дальше что есть силы, затылком чувствуя холодное дуновение от груды ходячего металла, догоняющей её.
       Она вбежала в странное помещение, воздух кольнул освежающей прохладой. Отовсюду гул, куча стоек, в них легко потеряться. Беспорядочно перемешанные провода, мигающие лампочки — это серверная комната, догадалась Кристина. В полумраке она, пригнувшись, сбавила темп. Боялась споткнуться, да и с поджатыми от холода пальцами на ногах бегать сложно. Наконец-то есть минутка перевести дыхание.
       В другом конце серверной послышалось гулкое топанье — похоже, по её следу послали очередную пачку пончик-мейкеров. Она не стала выяснять, так ли это, а попыталась затеряться. Но, судя по тому, как настойчиво шаги приближались, играть в кошки-мышки не очень получилось. И где же её природная кошачья грация? Ленится, не иначе.
       Единственно верным решением показалось снова рвануть что есть сил. Она рассудила, что роботы не слишком-то проворны и её неплохой скорости бега хватит. Вот только о выносливости не подумала.
       Сделав крюк через помещение, выманивая подальше от выхода безмозглые ходячие машины, девушка снова понеслась в неизвестность. Сердце колотилось, воздух пожирался галлонами, адреналин хлестал из ушей. Раз-два-три — и вот она выскакивает в дверь и инстинктивно захлопывает её.
       Кристина очутилась в широком коридоре с низким потолком, застоявшийся воздух ударил в нос. Запустение и разруха, мрачная картина: приглушённый свет, обшарпанные стены, треснувшая штукатурка, тянущиеся по потолку трубы давно никто не чистил, и они заросли паутиной, запчасти от компьютеров бесхозно валяются около входа. Словно люди покинули это место очень давно. На фоне всеобщего бардака аккуратно приставленная к стенке нерабочая, но чистая серверная стойка выглядела как бельмо на глазу.
       Кристина не стала размышлять о причине царящей запущенности — времени у неё было только на то, чтобы перевести дыхание. Сзади, из серверной, уверенные шаги приближались. Поэтому, мельком глянув на указатель «EXIT», она уронила стойку, перегородив путь роботам, и рванула к выходу.
       Коридор тянулся бесконечно: однотипные стены, однотипный пол, однотипные вкрапления в виде полуоткрытых дверей, ведущих в беспроглядную темень. Конца и края нет, как бег в кошмаре: мчишься и мчишься, только чтобы понять — чем быстрее бежишь к заветному выходу, тем дальше он становится. Это же ждало и Кристину: когда она резко завернула за угол, к выходу, по лестнице спускались два армейских робота, подобных она уже видела ранее.
       Взвизгнув от удивления, беглянка резко тормознула, так, что чуть не завалилась на пол. Попятилась обратно в коридор и снова рванула по нему, выжимая из себя все силы, — бег на длинную дистанцию не был её коньком, но минимальный класс показать могла. В боку закололо, дыхание сбилось, несмотря на регулярные кардиотренировки в прошлом. А всё из-за того, что в голову лезли неприятные мысли и сбивали так важный сейчас правильный бег. На ум пришли обильные проклятия тем, кто не дал ей хоть какого-нибудь лифа, — бюст у Кристины не поражал воображение, но такой забег всё же причинял дискомфорт.
       Одна беда не приходит, а только в компании с дружками — как назло, впереди звучно звякнул грузовой лифт, дверцы его уже начали распахиваться. Через силу Кристина прибавила темп, но чувствовала, как в горле перехватывает, дышать всё сложнее. Про сердце и вспоминать не хотелось — протестуя против такого зверского к нему обращения, оно уже готово выпрыгнуть и ускакать в более приятные места. Скажем, в Сочи — погреться на тёплом песчаном пляже. Собственно, и хозяйка сердечка не прочь вновь побывать в тех краях, поплавать, позагорать, поиграть в волейбол, ещё раз попробовать себя в сёрфинге — должно же у неё рано или поздно получиться оседлать волну. Но, похоже, ещё не скоро она исполнит своё желание — сначала жизненно необходимо выпутаться из этой дерьмовой ситуации, попахивающей отчаянием и безнадёгой. Поэтому Кристина вложила все силы, чтобы добежать до очередного поворота, над которым еле заметно красовалась табличка «EXIT». Молясь всем, кому только можно, она завернула за угол и, к своему облегчению, обнаружила, что лестница пуста. Выдалась минутка припасть к перилам, перевести дух. Но усиливающийся звук шагов из коридора громко намекал, что у неё на передышку в лучшем случае несколько секунд. Собрав волю в кулак, она поковыляла по ступенькам вверх, теперь главное — не ошибиться с этажом. К счастью, нужная остановка оказалась уже на следующем. Доползла до заветной двери чуть ли не на четвереньках, с заметной одышкой и желанием распластаться на полу, отдохнуть. И только вид поднимающихся роботов, легко перемахивающих через две ступеньки, вновь погнал адреналин по вискам и мышцам.
       — Да чтоб вы споткнулись! — скорее просипела, чем выкрикнула она и ввалилась в дверь.
       Очередной коридор, но на этот раз он меньше походил на подвал: потолок выше, труб нет, больше ответвлений, в которых лежал косой солнечный луч, населённый медленно плывущими пылинками. У Кристины перехватило дыхание: она очень близка к намеченному, девушка потянулась к манящему дневному свету. Но улыбка быстро стёрлась с лица, как только она заглянула за угол: в её сторону направлялся Ганс в сопровождении военных машин — гуманоидного и шестиколёсного робота поменьше, похожего на робота-сапёра, только обвешанного оружием по самое не могу. Кристина успела различить пулемёт да гранатомёт. На большее времени не хватило, так как она решила бежать без оглядки.
       — Госпожа Фокина! — послышался сзади дружелюбный голос Ганса. — Вы поступаете неразумно — ваша безопасность под угрозой! Вы должны вернуться!
       Ей так и хотелось ответить: «Ну да, пулемёт стреляет радугой и причиняет добро». Но решила поберечь силы на ещё один рывок.
       Беглянка спиной чувствовала: роботы наседают ей на пятки, громыхают по коридору, как слоны. И что-то подсказывало, особенно ноющие ноги и горящие лёгкие, что в забеге по прямой она уже не имеет преимущества. А вот в резких поворотах ещё есть шансы перещеголять чугунноголовых. Поэтому, хотя табличка «EXIT» упорно ей и подмигивала — прямо, Кристина резко вильнула в правый коридор, так и не обратив внимания, куда он ведёт. Стоять и переводить с немецкого — затея весёлая и экстремальная, но фатальная.
       — Госпожа Фокина! — голос Ганса всё дальше, но звуки шагов роботов всё ближе. — Вы подвергаете свою жизнь опасности!
       Кристина расценила эти слова не как предостережение, а как прямую угрозу: с минуты на минуту в неё попросту начнут стрелять. Кто-то бы опомнился и сдался — всё же предел у риска должен быть, если ты не отбитый на голову псих. И у неё он тоже есть — просто немного дальше. Она здраво рассудила, что сначала последует предупредительный огонь — и тогда игра в догонялки прекратится. Но пока вместо голоса Ганса не зазвучало огнестрельное оружие — можно потрепыхаться.
       «Беги, Лола, беги!» — крутилась мысль.
       «Лола» влетела в какое-то большое складское помещение и сразу же в проход за собой опрокинула первые попавшиеся под руку полупустые коробки. Из них вывалилась гора женской одежды в самом разнообразном состоянии: грязная, потрёпанная, рваная, обгоревшая...
       Стараясь не придавать значения этому, она побежала дальше. Всё помещение заставлено ящиками, контейнерами, каким-то оборудованием и генераторами, кое-где валяются бесхозные манипуляторы и полуразобранные роботы — от боевых машин до человекоподобных андроидов и обычных уборщиков. Приметив погрузочную стоянку для грузовиков с другой стороны склада, девушка побежала туда, маневрируя среди складированного хлама. Кристина недоверчиво рассматривала автоматические погрузчики, занятые своим делом. Они прилежно развозили грузы, но без определённой систематики раскладывали их где попало, лишь бы уместить поплотнее.
       — Да что здесь происходит?! — воскликнула Кристина в сердцах и очень обрадовалась, что погрузчики не обращают на неё никакого внимания. Мимо спокойно проезжали и проходили складские роботы. Один — четырёхногая махина размером с фургон — даже обошёл незваную гостью и флегматично продолжил путь, держа в своих манипуляторах здоровенный контейнер.
       Сзади послышалось, как на склад ворвались её преследователи и увязли в горе разбросанных вещей. Сердце ёкнуло, Кристина ускорила своё жалкое подобие бега, стараясь не глазеть на полностью автоматизированный процесс и не думать о главном вопросе дня: а где же, собственно, люди? Подумает об этом, когда сделает своё маленькое чёрное дельце.
       И только она выбежала на пандус, как со стоянки все грузовики и пикапы тронулись прочь.
       «Неужели тоже автоматизированы? Но если есть кабина...» — метнулась мысль в голове. И тут же родилась идея. Такая же шальная, как и остальные.
       Не мешкая, она хорошенько, из последних сил, разогналась и запрыгнула в открытый кузов пикапа. С болью в ногах рухнула, отбила локоть и чуть не приложилась головой о контейнер. Машина резко затормозила, и, если бы не врождённое везение Кристины, её бы придавило ящиками. Бедняжка догадалась — машина остановилась, чтобы преследователи смогли её догнать. Поэтому не стоит тянуть, надо лезть за баранку — наверняка у такого автомобиля предусмотрено и ручное управление, раз есть салон. Во всяком случае она надеялась, что кардинальных изменений в мире транспортных средств не произошло.
       Кряхтя от боли, Кристина неловко вывалилась из кузова пикапа на асфальт, слегка ободрав ладони и колени. Матерясь про себя, вскочила и молниеносно схватилась за ручку. Тут же рука отозвалась болью, но девушка пересилила себя и открыла дверь.
       Почему пикап не пытался, как его собратья, свалить куда подальше, когда Кристина вывалилась из его кузова, она думать не хотела, её внимание было поглощено штукой, установленной на месте водителя. Маленький и простенький робот, окрашенный в чёрный матовый цвет, имел странную конструкцию и мог находиться разве что за рулём — иначе никак. Два манипулятора, тянущиеся к педалям и рулю, вынесенная камера наблюдения — вот и всё. Слово «бот» всплыло из памяти. Оказывается, в этом времени их уже производят.
       Очухавшись, Кристина сообразила, что его явно создали люди и для людей, если есть рычаг «PUSH». И рычаг подсказывал, что делать, поэтому Кристина приложилась не раздумывая. Однако ничего не произошло. И, судя по тихому гудению, доносившемуся от бота, понятно почему.
       — Чёрт, консервная банка, — причитала Кристина, пока искала, как его отключить, — у меня нет времени тебя обхаживать.
       Руки трясутся, глаза бегают в поисках заветной кнопки. И эти труды вознаградились. Щёлк по «POWER», дёрг по «PUSH» — и бот лёгким движением руки складывается и съезжает на пассажирское сиденье. Ликование Кристины прерывают выбежавшие из складов боевые роботы.
       — Да отвалите от меня! — Махом запрыгнула на водительское сиденье, в котором её маленькое тело тут же утонуло. И пролепетала: — О, привет, «тойоточка». Будем знакомы.
       К счастью, Кристина после беглого осмотра обнаружила — если не считать дизайнерских решений и тотальной информатизации, место водителя почти не изменилось за эти десять или сколько там лет. Хорошо. А плохо, что и вправду ничего не изменилось и с её ростом в таком большом автомобиле она или не дотягивалась до педалей, или еле выглядывала из-за руля, сидя на краешке сиденья. Тем не менее — времени в обрез, некогда возмущаться и настраивать место под себя.
       И новый водитель пикапа вдавила педаль газа в пол. Машина лениво тронулась с места, но через секунду догадалась, чего от неё требуют, быстро ускорилась без характерного рычания под капотом. А ускорялся этот автомобиль ого-го — за счёт высокой тяги электромоторов. Ещё через мгновение в кузов грохнулось что-то увесистое, машина подпрыгнула, словно на скорости наехала на лежачий полицейский. Пусть бы так, но в зеркале заднего вида угрожающе поднимался на ноги армейский робот.
       Кристина, конечно, на права так и не сдала — выучить все правила дорожного движения выше её сил. Но опыт вождения, как ни удивительно, у неё немаленький с учётом её возраста и того, что своим авто она так и не разжилась. Прибавь хорошие оценки по физике и поймёшь — она прекрасно знала, что будет, если резко долбануть по тормозам. Вцепившись в руль, выполнила задуманное. Почти сразу о кабину, разбивая заднее стекло, стукнулась тяжеленная гуманоидная махина, а бедный бот скатился с сиденья.
       — Я уже не рыжая, харе за мной охоту устраивать!
       Снова газ до упора. За бортом доносится писк покрышек, которые в этот момент отчаянно ищут сцепление с асфальтом. В следующий миг Кристину вжимает в сиденье, а боевого робота, как и полагается, откидывает назад, и он, так и не зацепившись за что-то, вместе с ящиками скатывается из пикапа, с металлическим «бамс» об асфальт.
       — Е-е! Выкуси, консервная сучка! — радуется Кристина и случайно замечает окуляры валяющегося под сиденьем бота. Они показались девушке такими жалобными, что это её на пике эмоций даже растрогало.
       — Ой, извини, телепузик (почему «телепузик»? никакого сходства), но пока полежи там. И да, спасибо за тачку, с меня чмоки-чмоки.
       Хорошенько пристегнувшись, Кристина вырулила из здания и свернула налево. Справа из-за ангара вдалеке показались большие самолёты, окрашенные в тёмный цвет. Впереди же множество различных зданий, больше похожих то ли на офисные, то ли на производственные, то ли на такие же большие и хитроумные ангары. Но разбираться желания нет — дорога свободна: ни машины, ни человека, а для такого «водятла», как Кристина, это очень важно, особенно если она хочет одновременно гнать, настраивать водительское место и кому-то звонить (в этом навороченном пикапе определённо должен быть встроенный телефон).
       — «Так», — сказал бедняк: вроде бы будущее, а для миниатюрных девушек всё ещё не придумали решение этой извечной проблемы, — прокомментировала Кристина, недовольно подёргав за ремень безопасности, который впивался ей прямо в шею.
       Она бросила взгляд на центральную консоль с гигантским монитором, которая переходила на приборную панель, — на экране высвечивались показания датчиков автомобиля. Девушка постаралась найти то, что ей нужно. Однако сложно разобраться в таком витиеватом интерфейсе, поэтому она проклинала программистов, написавших эту операционную систему, — лучше бы воткнули «андроид» и не парились. Что-то щёлкнуло — и на лобовом стекле развернулась проекция с непонятными иконками на немецком языке. Добавляло проблем и то, что необязательно было касаться стекла —хватало даже жестикуляции. Но Кристина не знала, что и как, — в итоге всё пролистывалось и нажималось без её желания.
       — Просто блеск, мне только режима «ёжик в тумане» не хватало, — промычала она. — Окей, «метод тыка» активирован... Настройки — понятно, карты — не сейчас, фотки — нафиг, фейсбук? А-а-а, лимит лайков исчерпан — не сегодня! Ютуб... Вот чего мне не хватало, так это на котиков позалипать, ну да...
       Ей стоило бы в настройках переключить язык на русский, но кто же дойдёт до такой простой идеи в самом что ни на есть жутком стрессе.
       Девушка мчалась на всех парах, попутно стараясь разобраться с новомодным интерфейсом, и не заметила, как на дорогу вырулил чёртов четырёхосный бронетранспортёр, громыхающий на всю округу. Она спохватилась, резко дёрнула вправо: ещё немного — и впечаталась бы в многотонную махину. Перспектива превратиться в блинчик не обрадовала. Эта встряска напомнила, что Кристину вообще-то преследуют. Глянула в зеркала заднего вида, а там и вправду за ней увязались два армейских внедорожника.
       — Вот приставучие «айфоны»! — поднажала водила газу. Но, как ни гнала, её с лёгкостью догнал жужжавший квадрокоптер. И не один, а целых три — это Кристина насчитала, лишь оглянувшись по сторонам. Слежка за ней установилась серьёзная, и упускать её из поля зрения никто не собирался. И раз так, пусть увидят её мнение по поводу происходящего здесь безумия: в камеру одного из квадрокоптеров, который летел практически рядом с пикапом, она показала средний палец и язык.
       Пролетая мимо очередных гигантских ангаров, Кристина заметила в них тяжёлую военную технику: не только бронетранспортёры, но и...
       — Танки! — воскликнула беглянка. — Ёшкин-матроскин, это же, нахрен, танки ! Валим отсюда, валим !
       Она поднажала педаль газа и вылетела на широкую бетонную дорогу, переходившую во взлётно-посадочную полосу. Кристина не поверила своим глазам, но заметила по другую сторону терминал одного из гамбургских аэропортов — Финкенвердера — и обрадовалась так, что готова была катапультироваться из штанов. Потому что она точно знает, что никуда из Гамбурга не делась! И точно знает, где находится консульство, а раз она не может позвонить им, то сама туда наведается. С хвостом, правда, так пусть на месте разбираются. Надо только добраться до района Феентайх. И в теории за ней должны прекратить гнаться, как только она покинет аэропорт. Не будут же устраивать погоню прямо на тихих немецких улицах, правда?
       Наивная.
       Совершенно не задумываясь об устроенной ею кутерьме, Кристина помчалась прямо через взлётно-посадочную полосу, выжимая все соки из пикапа. Она настолько жаждала свободы, что даже не обратила внимания на полное затишье вокруг.
       Глянула в зеркала заднего вида — армейские внедорожники уже плелись где-то позади, еле-еле поспевая за своим гражданским собратом.
       — Ещё малость — и мы на свободе! Ну, кто крутая? А, телепузик? — обратилась она к валяющемуся боту. — Да, я крутая! Умею, могу и практикую!
       Однако именно воздушное судно и вернуло Кристину на землю. В воздухе застрекотало — верный признак того, что вызвали вертолёт на подмогу.
       — Да вашу ж чугунную мать! — выругалась она. — Ну лады, доставучие микроволновки, осталось совсем мальца! А там поглядим, кто будет на плотве!
       И правда, Кристина уже пересекла взлётно-посадочную полосу и съехала на автомобильную дорогу. Судя по знаку, она неслась к контрольно-пропускному пункту. Поворот, ещё поворот, и благодаря очередному указателю до «водятла» запоздало доходит, что ей необязательно было ехать по полосе и создавать опасную ситуацию для воздушных судов, — там рядом тоннель! Кристина отмахнулась, мол, всё в порядке — самолёты не взлетали и не садились. «Но в этом-то и проблема!» — наконец-то дошло до девушки, ибо в такое время суток, может, и не в самом крупном аэропорту Гамбурга, но всё же должен быть плотный трафик, а тут ни одного самолёта в небе или на рулёжке.
       Её опасения начали оправдываться, когда она заметила, что КПП обустроен по-военному: подобие дота, противотанковые ежи, пара бронетранспортёров и несколько боевых машин. С оружием в руках. Ну, или в манипуляторах, если упоминать про колёсных роботов.
       Кристина тут же дала по тормозам, её вжало в ремни безопасности, вышибая весь воздух из лёгких.
       — Грёбаные цельнометаллические засранцы...
       Над пикапом завис вертолёт, рядом кружили жужжащие квадрокоптеры, а в зеркалах заднего вида зелёная клякса армейских внедорожников быстро увеличивалась.
       — Рыжие не сдаются, чугунная инквизиция! Тачкас напроломус! — оскалившаяся ведьмочка снова дала по газам и закрутила баранкой вправо, бубня себе под нос: — Точно надо снова перекраситься...
       Пикап с лёгким подскоком выскочил с асфальта на землю, где уже пророс внушительный бурьян. Кристина напрямик поехала в сторону терминала. Если быть точнее, в сторону парковки — память не должна подвести, там прямой выезд на трассу Нессдайх, а с неё можно на Кёльбрандбрюкке и далее по Федделер Дамм. И тогда она доедет до центра Гамбурга. Проблема вот в чём: на этом познания «руссо туристо» заканчиваются, и дальше она упорно не помнит, как проехать к консульству, да и преследователи не собираются её отпускать-то. Благо, что пока не стреляют. И слово «пока» очень нервировало.
       — Аллилуйя! — наконец-то она нашла режим телефона.
       Срезая дорогу напрямик по земле, Кристина не рассчитала, что во время тряски набрать заветный номер будет так сложно. То и дело промахивалась, приходилось стирать последние цифры и снова вводить. И вот момент истины — ткнула «вызвать». Сердце ёкнуло в волнении, лишь бы память не подвела. Томительное ожидание, которое обхватывало горло и перекрывало кислород. Казалось, что даже время застыло.
       — Да возьмите уже трубку, посольские тормоза!
       Но сколько она ни ждала, даже заветных гудков не было. Ибо ларчик просто открывался — в пылу погони до Кристины не сразу дошло, что связи-то, оказывается, нет! Каково было её удивление — после такого идеального побега увидеть значок крестика там, где его ожидаешь меньше всего. Девушка даже протёрла глаза, лишь бы удостовериться, что они её не обманывают. Нет — связи и вправду нет, как в самой дремучей глухомани в сибирских лесах. Вся проблема в том, что Кристина сейчас не в Сибири, а почти что в центре одного из самых высокоразвитых мегаполисов мира.
       В голову снова полезли неутешительные выводы от всего, что она видела собственными глазами за последние сутки. Ответ вертелся на языке: озвучь его — и всё встанет на свои места. Но нет, беглянка не хотела, чтобы всё оказалось зря, бессмысленным. Порой вера в иллюзию приятнее, чем удушающая все надежды правда.
       Вот почему она постаралась успокоиться от наваливающегося на неё страха, а главное — унять дрожь. Ведь, может быть, в машине просто не установлена симка, разве не так? Поэтому-то связи нет.
       Наивная.
       Колёса пикапа наконец-то взобрались на асфальтовую дорогу парковки при аэропорте. Повсюду стояли легковые автомобили с толстым слоем пыли и грязи — сложно сказать, какого цвета они были раньше. Только такси, некогда выкрашенные в жёлтый цвет, более-менее выделялись из общей могильной сцены. Но могила — она и есть могила: почти все машины с задранными вверх капотами и со спущенными шинами, у многих обмякшая резина складками лежала под дисками колёс. Только у новых авто колёса выдержали тест на время. Однако у них нет сильных повреждений, даже стёкла целы. Эти автомобили будто бросили год или два назад. Некоторые старые модели Кристина узнала. Другие, более новые — таких она ни разу не видела — легко угадывались по дизайну известных марок. Во всяком случае брошенные авто подтверждали её догадку, что на дворе не такое уж и далёкое будущее.
       Кристина вывернула руль влево и направила пикап на металлическое ограждение, за которым — свобода. На такой скорости пробить лёгкое препятствие не проблема. Скрежет металла, водителя немного бросает вперёд, но машина настойчиво продолжает стремительный путь и быстро вылетает на заветный Нессдайх. Руль влево, водителя кидает вправо, и пикап мчится по трассе мимо тихого немецкого райончика, аккуратно примостившегося рядом с аэропортом.
       «Слишком тихого», — добавила про себя Кристина и включила навигатор. На лобовом стекле появилось объёмное изображение настолько детализированной карты, что она немного растерялась, возник вопрос: «Что за видеоигру включила?» Некоторое время устанавливалась связь со спутниками, и от этого ожидания у неё сердце на секунду замерло. Она буравила взглядом иконку, будто это был некий момент истины. Отчего-то ей верилось, что если GPS работает, то с миром всё в порядке. И вот после томительного ожидания связь установилась без проблем, Кристина облегчённо выдохнула.
       «Укажите место назначения», — проговорил женский голос на немецком языке.
       — Ам Феентайх двадцать, двадцать два, ноль, восемьдесят пять, — с диким акцентом выговорила «руссо туристо». А чего вы хотели? Она и так, помимо русского, знает английский, японский и немного — корейский, зачем в эту кашу добавлять ещё и немецкий?
       «Место назначения не распознано, повторите».
       Кристина раздражённо промычала:
       — Российское консульство в Гамбурге.
       «Маршрут построен».
       Дорога, которая, по идее, должна быть оживлена, — пуста. Если не считать то тут, то там брошенных автомобилей, как на парковке. Они встречались чаще, чем хотелось, и из-за этого пришлось сбавить скорость, чтобы аккуратно лавировать между препятствиями и не впечататься в них.
       — Эй-эй-эй, да что же это такое?..
       Она постаралась вглядеться в проплывающие мимо здания: разбитый и разграбленный магазин, большинство домов пусты и забыты. Рядом с некоторыми стоит какой-нибудь пыльный и со спущенными шинами универсал с открытой задней дверцей, везде грязные сумки с вещами. Но ни владельцев, никого.
       «Через пятьдесят метров на перекрёстке — прямо. — В центре лобового стекла мигала полупрозрачная стрелка размером с руль, чтобы уж точно водитель не проворонил указания бортового компьютера. — Прямо».
       Кристина даже сбавила ход и напрочь позабыла, что её преследуют. Теперь её волновало совсем другое.
       — Мать моя женщина, какого лешего здесь происходит, где все?! — нервы у Кристины потихоньку сдавали. Если сейчас из-за угла выглянул бы одинокий старина Нэвилль — её бы точно хватил удар. Но, к счастью, тот вылезать из своей мрачной книги не спешил, ему и свой Лос-Анджелес нравится.
       По краям дороги — куча беспорядочно брошенных автомобилей. Самые разнообразные, но преимущественно универсалы, седаны и минивэны — под стать тихому жилому району. Их явно не припарковали должным образом, а оттащили к бордюру, чтобы не мешали движению. И по этому узкому просвету, словно по алее кладбища автомобилей, как раз и ехал одинокий пикап.
       Кристина не видела ни разрушений, которые присущи большой войне (если не считать покорёженных автомобилей да слегка поцарапанных стен и выбитых окон в некоторых зданиях), ни следов серьёзной паники. Впрочем, немцы и паника — вещи несовместимые, по её мнению. Однако на повестке дня всё равно остаётся вопрос: что случилось с людьми?
       Она пригляделась к разбросанным вещам — глаз дёргался сильнее, лицо вытягивалось в дыньку. Кристина опешила от того, что везде валялась одежда: не только обувь и верхняя одежда, но и нижняя. Складывающаяся перед глазами картина настолько повергла её в шок, что она даже позабыла, как ещё некоторое время назад мечтала о трусах и лифчике. Впечатление было, что люди только успели понять, что им грозит опасность, попытались бежать куда подальше, но их мигом расстреляли, затравили... в общем, убили — они даже не успели опомниться. А трупы уже позже кто-то раздел и убрал, чтобы не гнили прямо на улицах.
       «Или же пустили в ход...» — додумала Кристина, и её чуть не вырвало.
       Дорога уходила направо, двухэтажных семейных домиков становилось больше по обе стороны. А общая картина всё та же: брошенные и разбитые автомобили, велосипеды, мотоциклы... Кое-где стояли бесхозные и давно почившие вечным сном стильные гуманоидные роботы, у которых вместо стоп колёса. Они остались без своих домочадцев, их команд и электричества. Некоторые ещё ждут хозяев, держат в руках наспех набитые сумки и рюкзаки, а позади — опустевшие дома с открытыми нараспашку дверями и окнами. В стенах зданий зияют дыры, можно заметить беспорядок внутри: когда всё случилось, люди бежали сломя голову, хватая лишь ценное и нужное. А вот и признаки паники — сюрприз, Кристина.
       «Через сто метров на перекрёстке — прямо».
       Впереди навострила ушки исхудавшая такса, она спокойно лежала на груде разбросанных вещей. В её взгляде, устремлённом прямо в глаза Кристине, коктейль из различных чувств, от жалости — к неверию, от неверия — к надежде, от надежды — к радости. Собачка дёрнулась, приподнялась на все четыре лапки, хвостик веером туда-сюда, туда-сюда. Выжидала. Когда машина приблизилась к таксе, та затявкала во всю глотку, да так, что её лай подхватили другие собаки со всей окрестности. И уже через несколько секунд за пикапом увязалась приличная стая машущих хвостами и радостно лающих четвероногих друзей человека. Большинство из них породистые, почти все с ошейниками, но выглядели ужасно: грязные, тощие, измождённые... на них жалко смотреть. Словно превратились в бездомных псов много месяцев назад. И сейчас, завидев живого человека, обрадовались как никогда. В их глазах так и блестели ностальгические воспоминания о прошлых беззаботно прожитых годах, когда самый тяжёлый вопрос, который доводилось в жизни решать, — как поймать летящий фрисби. И они жаждали вернуться в то славное время.
       «Прямо».
       Неприятные мысли складывались в пазл. Однако станет ли ответ откровением, если она и раньше подсознательно подозревала что-то подобное? Нет, не станет, но мы-то помним, как Кристина каждый раз отбрасывала даже малейшую зацепку, ибо не хотела в это верить. И вот теперь сложно отбросить эту мысль. А почему? Разве Кристина с товарищами не фантазировали в социальных сетях, что к этому всё может прийти? Сколько человечество наплодило фильмов и книг о подобной проблеме? Разве это нереально, если теперь она видит всё собственными глазами? Да, фраза «восстание машин» хоть и избитая, но сейчас уместна. Ибо вот они, доказательства, в её руках, нужно просто их принять. Это даже вопрос не веры, а логики. Надо лишь спросить себя: а скольких людей она видела с тех пор, как очнулась в этом странном будущем? Правильный ответ: если не считать кислую рожу в зеркале — ноль.
       Кристина застыла от своего умозаключения. Ей стало страшно. Даже не за себя — она жива. А за родных и друзей. Что с мамой и папой? Где Серёжа? Олеся? Где их искать? К кому обращаться, чтобы вернуться в Россию? Консульство ещё работает? А если нет, добираться самой? Что необходимо для помощи? Провизия, лекарства? На сколько человек? Вопросы посыпались горохом. Она уже начала составлять мутный, как кисель, план: как доберётся до Москвы, найдёт родных, узнает, чем им помочь в первую очередь, где искать всё необходимое. Эти раздумья поглотили девушку, из-за чего она позабыла о том, что стоит сначала позаботиться о себе, а затем уж думать о других.
       А ещё она перестала следить за дорогой, особенно за тем, что вдалеке. Поэтому внезапно появившийся впереди на перекрёстке армейский внедорожник для неё стал сюрпризом. На его крыше торчало нечто наподобие большой спутниковой тарелки, направленной на пикап.
       — Не к добру, — прошептала Кристина и сразу же опомнилась. Она поняла, в какую неприятную ситуацию попала: по обе стороны брошенные автомобили, они не позволят быстренько проскочить к домикам, а в зеркале заднего вида отчётливо видно, как широкие армейские внедорожники иногда еле вписывались и таранили подвернувшуюся легковушку.
       Остаётся только вперёд.
       — Лады...
       Девушка утопила газ в пол, пикап сразу понял, чего от него ждут, и рванул вперёд. Машина разогналась по полной программе, и у водителя в какой-то момент внутри всё сжалось, ибо скорость по такой узкой «алее» из автомобилей чувствовалась сильнее, чем на пустой взлётно-посадочной полосе. Руль подёргивался, под колёсами хрустело, когда пикап наезжал на разбросанные велосипеды.
       — Choo-choo motherfuckers!
       «Через сто метров на перекрёстке — прямо».
       Но веселье оборвалось так быстро, что Кристина не успела сказать «что?»: на мгновение её сознание померкло, словно провалилось куда-то глубоко, а затем резко вынырнуло из зыбучего небытия. Очнувшись, она, не понимая, что произошло, увидела, что консоль и приборы потухли, электромоторы вырубились, и, как бы водитель ни давила на педаль газа, скорость плавно падала. Девушка не сразу обратила внимание, что у неё волосы буквально встали дыбом, наэлектризовались.
       — Э-э-э... что? — запоздало она спросила пустоту и попыталась заново завести машину. Вот только проблема в том, что она не знала как. Ткнула на кнопку «START», но ничего не произошло. Ещё раз, ещё и ещё. Ноль эффекта. — Чтоб вас закоротило...
       Кристина проехала перекрёсток и заметила, как армейский внедорожник тронулся с места. Где-то в небе стрекотали уже два вертолёта, а квадрокоптеры и не думали никуда от пикапа деваться. До неё дошло, что погоня в стиле клишированного кино на этом закончилась, и если она не придумает какой-нибудь план здесь и сейчас, то через час-другой снова окажется в стеклянном боксе. Или ещё где похуже.
       Кристина приметила с левой стороны просвет, в который она вполне может вписаться, если приложит весь свой опыт вождения и талант выживать там, где другой заказал бы билет до ближайшего кладбища.
       — Держись, телепузик! — обратилась она к беспристрастному боту и резко вывернула руль влево: задела легковушку правым боком, послышался неприятный скрежет металла, зеркало заднего вида на двери снесло, девушку зажало в ремнях безопасности, «телепузик» жалобно подпрыгнул. И это только маленькая толика хаоса, воцарившегося по вине Кристины. Но ради динамики всё пропустим.
       Секундой позже горе-водитель наскочила на бордюр, «телепузик» снова кувыркнулся — ему впору начать заниматься художественной гимнастикой, потому что судьи присудили бы ему восемь с половиной из десяти. Восемь, потому что...
       Ах да, динамика. Едем дальше.
       Пикап насквозь пробил некогда ухоженные кусты, проехал по заросшей лужайке и почти врезался в крыльцо одного из двухэтажных немецких домиков. «Почти», потому что Кристина вовремя успела дать по тормозам — так, что вновь весь воздух из груди выдавило ремнями безопасности.
       — Конечная, — прокашлялась «водятел», наполняя лёгкие желанным кислородом. — Спасибо, что пользовались «Кристин Эйрлайнс», — с этим сопением она выскочила из пикапа. И только сейчас поняла две неутешительные вещи: на улице не так уж и тепло, трава вообще холодная; и у неё так ноют ноги, что чуть не повело в сторону. — Так, ноги в руки, руки в сиськи — и бегом!
       Не оглядываясь, она понеслась внутрь дома. Пока бежала, краем глаза заметила высоко в небе какой-то крылатый силуэт, но не придала этому значения. Подумаешь, боевой дрон подключили к работе. С этих чугунноголовых станется, раз по её душу рыскают даже вертолёты.
       Про наивность уже упоминали?
       К счастью, дверь в дом после «дня X» (когда бы он ни произошёл) всё ещё была настежь открыта, но вот оставлять её так в планы Кристины не входило. Она понимала, что деревянная дверь не сильно задержит боевых роботов, но надеялась, что они или замешкаются, или начнут дурить и потащат сюда таран.
       В воздухе внезапно громко и протяжно взвыло, будто где-то полетела ракета. На секунду девушка обернулась в дверях, поэтому успела увидеть, как со всей округи в небо взмыло бессчётное количество птиц. А пока она их считала, на лужайку влетело три армейских внедорожника. Из них вывалились роботы в полной боевой экипировке в таком количестве, что в голове у беглянки вертелся один вывод: «Песцы подкрались незаметно!» Но как будто и этого мало — вдалеке мчался на всех парах бронетранспортёр, который распихивал бедные легковушки, как кегли.
       — Ах ты ж, твою дивизию!.. — девушка захлопнула дверь и провернула замок.
       Внутри жилища на поверку ненамного теплее, ещё и воздух спёртый. Кристина оглянулась, отчаянно шевеля извилинами. Можно было бы услышать их поскрипывание, если бы не громыхание на лужайке.
       В доме повсюду валялись полусобранные сумки, вещи были раскиданы. Чья-то навороченная бионическая рука, выпотрошенная прогулочная коляска для ребёнка, под ногами — осколки безнадёжно разбитых непростых очков...
       Приближался лай собак. Глаз вцепился в тоненький гаджет в форме браслета. Кристина тут же схватила его, покрутила — подобие гибких смартфонов из её времени, но зашедший куда как дальше, поэтому и сложен в браслет. Очевидный вопрос «где хозяин?» так и не пришёл на ум — не до того. Она попыталась включить гаджет, но отсутствие признаков жизни подтверждало худшие опасения — аккумулятор давно покоится с миром.
       — А-а, что за непруха, — разочарованная девушка бросила смартфон на пол и взъерошила чёлку. Первое, что надо сделать, — найти телефон. Обычный, проводной. А он гарантированно в таком доме должен быть на кухне. Куда она и рванула. В нос ударила волна кислого тошнотворного смрада тления, рука инстинктивно закрыла рот. Глаза рыскали, как у безумцев, в поисках заветного аппарата. Взгляд уловил полуоткрытый и обесточенный ультрасовременный холодильник с гигантским экраном на дверце. Вот только впечатление от всей его ультрасовременности утонуло в стае мух, его облепивших, — лежавшие внутри продукты явно очень давно испортились.
       Вот кого Кристина не ожидала увидеть, так вбежавших на кухню двух худеньких котов. Домашних, судя по ошейникам. Один настороженно тёрся о косяк двери, второй, посмелее, принялся ластиться к ноге девушки, мурчать, радостно мяукать, будто она его хозяйка, вернулась из долгой-долгой поездки. Его так хотелось взять на руки, погладить, накормить, но времени совсем не было.
       Наконец-то она нашла самый обыкновенный домашний телефон — подбежала, схватила. И не успела даже понять, есть ли связь, как в прихожей что-то рвануло, все стёкла разлетелись в пух и прах, посуда повалилась с полок, а Кристину отбросило в другую сторону кухни и серьёзно приложило о стену. Сознание на секунду померкло, чудом удалось не отключиться. В глазах плывёт, в ушах звенит, тело болит, мышцы неохотно слушаются. И волосы лезут в лицо — краб слетел. Кристина первым делом проверила, цела ли: руки и ноги оцарапало, на этом всё.
       Повезло. Несказанно.
       Облокотилась о столешницу, попыталась подняться, но ноги то и дело соскальзывали. Везде обломки стекла, фарфора, дерева и чёрт знает чего ещё. Валит дым из прихожей, теперь вообще не разобрать, что происходит. А коты в страхе куда-то ретировались. Впрочем, это решение далеко не самое глупое.
       — Совсем рехнулись чугунноголовые, — просипела Кристина. Она искренне считала, что роботы просто взорвали к чёртовой матери дверь вместо того, чтобы выбить. А значит, надо делать ноги, сейчас же.
       Сквозь вату в ушах начало ухать, в прихожей сверкало, в воздухе потянуло сгоревшим порохом — явно не к добру. Кристина развернулась и попыталась выйти через дверь в кухне на задний двор. Вот только вовремя заметила в окне, что полицейский робот со щитом в правой руке собирается через эту же дверь войти в дом.
       Оглушённая беглянка снова развернулась, доковыляла в гостиную, и прямо на её глазах в воздухе пролетел армейский робот, как если бы его кто-то швырнул из прихожей. Он легко головой пробил угол, разворотил кожаный диван и впечатался в стену. Машина зависла на секунду, затем с грохотом свалилась на пол. В доме образовался ещё один выход.
       — Надо завязывать... — Кристина сглотнула слюну удивления и попятилась от встающего на ноги робота. С него сыпались обломки кирпичей, однако, казалось, ему хоть бы хны от поцелуя со стенкой и сейчас он возьмёт свой барабанный то ли гранатомёт, то ли дробовик и пристрелит её на месте. Но нет, целился он в сторону прихожей, а Кристина не очень-то желала выяснять, куда и в кого именно, поэтому побежала снова на кухню, — пончик-мейкер со щитом её пугал не так сильно, как ходячий тостер с охренеть какой большой пушкой.
       Сзади раздалась размеренная и одиночная даже не пальба «паф!», а натуральная «бдыщь!», от которой непривыкшая к выстрелам девушка подпрыгнула и зажмурилась, а уши заложило ещё сильнее.
       Визжа от страха и закрыв уши руками, Кристина вернулась на кухню и сразу же заметила в дверях полицейского робота со щитом. Он тянулся к ней и, если бы не одно «но», успел бы схватить. «Но» же оказалось тем, что в кухню влетела разрезанная наискось часть туловища ещё одного боевого робота, которая сшибла холодильник, словно кеглю, после чего остатки машины пролетели мимо Кристины, почти у носа, и со всей дури врезались в щит пончик-мейкера. Тот, поймав подачу, потерял ориентацию и приложился к стенке.
       Кристина лишилась дара речи и просто хлопала ресницами, глядя то на изувеченный холодильник и выпавшую из него зловонную тухлятину, то на изуродованную боевую машину, в которой едко и дымно выгорал аккумулятор. Несмотря на все перемешавшиеся в удивительном танце запахи, ударявшие по носу почище отбойного молотка, её волновало другое. А то! Какой-то смрад ничто в сравнении с гадиной, которая умудряется отправлять в полёт тяжеленных роботов, будто сварливая девчонка раскидывает куклы.
       Кристина решила не терять времени во всей этой неразберихе. Пока полицейский не очухался, она взобралась на столешницу и выпрыгнула в окно. Теперь её черёд с чем-то «целоваться». Радовало, что это не бетон, а газон-переросток, хоть трава не самый лучший партнёр для лобызаний и обнимашек. Беглянка стала отползать к заднему двору. Бросив взгляд на дорогу, она заметила, как на лужайку перед крыльцом влетел бронетранспортёр и, не успев должным образом остановиться, пустил из пушки серию раскатистых выстрелов по дому, который на глазах превращался в труху. Стреляя, тяжёлая техника потихоньку откатывалась назад, словно кого-то выманивала.
       Земля тряслась, в воздухе ощутимо вибрировало от близких разрывов, щепки летели в лицо, уши набивало ватой, перепонки готовы были уйти в спящий режим. На неё обрушился мощный ветер от лопастей зависшего вертолёта, с которого по тросу десантировалась очередная партия роботов. Бедная Кристина уже и не знала, что думать, поэтому сначала на четвереньках, а затем на своих двоих побежала прочь, подальше от творящегося безумия. И не обратила внимания, как оцарапала о разбитое стекло ноги.
       Раздавались выстрелы, взрывы, стрекотание вертолётов, где-то рядом вновь надоедливо жужжал увязавшийся за ней квадрокоптер. Всё перемешалось в круговерть хаоса — каким-то образом война пришла на её голову. Настоящая, беспощадная.
       Что теперь делать: продолжать побег, надеясь на лучшее, или сдаться, пока не поздно? И как вообще такой вполне безобидный с утра день мог превратиться в кошмар? Кристина не знала и знать не хотела. Она инстинктивно бежала куда глаза глядят, лишь бы свалить от поехавшего к чёртовой матери мира.
 
       [К оглавлению ↑]
 
 
 
      
Глава 4
 
 
       Бежать без оглядки. Нестись сломя голову вперёд, только вперёд. Как на стометровке, как в последний раз. В этом забеге лишь один приз — жизнь.
       Бежать, бежать, бежать. Не оглядываясь, не останавливаясь, не задумываясь. Бежать.
       Потому что сзади творится форменное безумие, хаос — война.
       Всё наперекосяк, не так, как Кристина планировала. Ну почему бы не очнуться в лаборатории под чутким руководством доктора Косселя? Встретиться с мамой, папой? С повзрослевшим и возмужавшим братцем? Посмеяться и посекретничать с Олесей о симпатичном парне из Канады и о том, как глупо она его отшила? А затем набраться смелости и пригласить Николаса на свидание. Вдруг выгорит что-то путное?
       Нет, ничего этого не случилось. Кристина понятия не имеет, что происходит и кто виноват. Позади разворачиваются масштабные боевые действия. И если вначале она думала, что всему виной её собственная наглая персона, а роботы решили избавиться от непокорной беглянки, то сейчас у неё вообще нет догадок.
       Сбежавшая из заточения мышка оказалась в каком-то мёртвом мире, где бал правят бездушные машины, стреляющие чёрт знает во что. И это «во что» её страшило так, что кровь стыла в жилах. Ибо Кристина не забыла, как нечто швыряло тяжеленные роботы, словно бейсбольные мячи. И поэтому — надо бежать. Как можно дальше.
       Беглянка вломилась в соседний дом через полуразбитую веранду. Пробежала мимо разбросанных вещей и забилась за пыльный диван в гостиной. Там собралось столько грязи, местечко облюбовало такое количество паучков, развесивших свои сети от пола до потолка, что ещё недавно Кристина побрезговала бы близко подойти, не то что сесть. И вот она, забыв о своей арахнофобии, пристраивается к маленьким обитателям жилища как к новым близким друзьям. Осталось помахать им: «Привет, Валеры!»
       Напуганная как никогда, Кристина прижала к груди колени, обхватила их дрожащими руками. Тело трясёт от холода и слишком большого количества адреналина в крови. Лёгкие горят, рот, в который лезут растрёпанные волосы, жадно хватает несвежий воздух, сердце раскочегарилось так, что в груди болит и словно из него ломится Чужой из одноимённого культового фильма ужасов более чем сорокалетней давности.
       Глаза слезятся от безумного страха. Где-то рядом ещё стреляют, ухает так, что стёкла дребезжат. Дом заброшен, как и предыдущий. Нет у него хозяев, некого приютить. Если не считать пауков, тараканов и муравьёв. А из людей — лишь одинокая сбежавшая девчонка, уже десять раз пожалевшая, что не дождалась долбаных инструкций, а устроила приключения себе на голову. Теперь разве что эту голову пеплом посыпать осталось.
       Вот что бывает, когда становишься слишком безнаказанным и безответственным, — забиваешься за диван и молишь о помощи, надеясь, что придут хорошие люди и заберут тебя в безопасное место. Лишь бы не столкнуться с ужасной реальностью, уж она-то не поведется на детскую внешность. А ведь Кристина думала, что и в этот раз проканает. Итог — она перевязывает кровоточащие стопы оторванным рукавом жакета. Не продезинфицировав, не удостоверившись, что нет впившихся стёкол. И как это повлияет на ее показатели иммунной системы — вилами по воде писано.
       — Удача, сука такая, — бормотала девушка, стуча зубами, — имеет поганое свойство повернуться к тебе костлявой задницей и вывалить кучу смердящего говна. Отлично, просто отлично. Нюхай, Кристюш, нюхай.
       Взгляд её метался по комнате, она боялась, что маленькому везению настанет конец. Так и произошло — звуки перестрелки и разрывов снарядов приближались, заставляя жалкое убежище ходить ходуном: с потолка сыпалась штукатурка, стёкла в окнах жалобно звенели, паутинка её новых друзей нервно подёргивалась, даже стена и диван, к которым она прижалась, вибрировали. Кристина уже подумывала снова побежать сломя голову. Вот только бы передохнуть минуточку-другую.
       Да кто ж ей даст. Наивная.
       В оркестр войны добавился ещё один жужжащий штрих. Этот штрих быстро нашёл укромное местечко за диваном: квадрокоптер бесстрастно глядел на неё через объектив камеры. Вот тут Кристина поняла, что больше не может прятаться, и рванула с места, прихрамывая на обе ноги. Конечно же, летающая жужжалка увязалась за ней. И даже попытка разбить её обыкновенной сковородкой, классическим и наиболее эффективным оружием женщины, не увенчалась успехом — юркий квадрокоптер с лёгкостью уворачивался от нападок. Рассердившись, девушка швырнула в своего спарринг-партнёра сковороду. Послышался металлический «бамс» о стену, но она и в этот раз промахнулась. Поняв свою беспомощность, беглянка выбежала из дома — девушка рассудила, что в движении больше шансов выжить.
       Где-то сзади бой не хотел утихать, набирал обороты, переходил от одного дома к другому, подобно пожарищу. Среди этой вакханалии, как бельмо на глазу, несчастная овчарка с поджатым хвостом перебегала от куста к кусту.
       Наверху кружило аж три вертолёта, стрекот их лопастей нарушал тишину, когда пальба прекращалась. Посмертное молчание этого района окончательно нарушено.
       Внезапно из-за домов в воздух, аки футбольный мяч, взмыл покорёженный армейский внедорожник, с него сыпался различный скарб. Дух захватило — настолько необычная картина развернулась перед ней. Пролетев в свободном полёте целый квартал и проломив крышу одного из жилищ, многотонный бронеавтомобиль скрылся из поля зрения в обломках дома и поднявшегося облака пыли. И окончательно сломало привычный мир в голове Кристины то, что откуда-то с неба на поле боя свалилось со всей дури несколько силуэтов, ожесточённая перестрелка тут же усилилась.
       — Это ещё что за Карлсоны такие?!
       Но вдаваться в детали времени не больше, чем у капитана воздушного судна, попавшего в штопор у скал. Ведь один из бронетранспортёров, с боевыми роботами наверху, уже нёсся к ней на всех парах через дворики, тараня и круша миленькие заборчики, декоративные кустики и садовые качели. Даже будку собаки не пожалели.
       Взвизгнув так, что чуть не надорвала горло, Кристина побежала вдоль улицы. В горячке страха она решила, что в первую очередь нужно сбросить хвост, то бишь оторваться от слежки квадрокоптера. Иначе чугунноголовые всегда будут знать, где она. С чего ей пришла в голову такая глупая затея, история умалчивает.
       — Эники-беники ели вареники, — на бегу девушка выбирала, в каком жилище скрыться.
       Она вбежала в дом, но споткнулась о гигантского плюшевого мишку, поднялась пыль. Чихая, кряхтя и проклиная свою неуклюжесть, встала, пронеслась сквозь гостиную, и тут её кто-то сбил с ног. Очухавшись, Кристина застыла от ужаса — этот кто-то она сама! Такая же миниатюрная, то же лицо, те же волосы, даже одежда та же. Разве что целая и невредимая да почти чистенькая. Но есть и серьёзные отличия — у этой «Кристины» бронежилет, за спиной армейский рюкзак, она обута в берцы. Кристина даже облизнулась, завидев желанную обувь. И как-то и не пришло на ум, что берцы ей всегда были ненавистны.
       — Какого хе...
       — Госпожа Фокина, вы в опасности, — хлопающую глазами Кристину поднял её двойник, обладавший почти тем же голосом. — Идите за мной и следуйте инструкциям.
       — Ты вообще кто такая?! — ошарашенная девушка отчаянно вспоминала и не могла найти место, в котором внезапно упряталась бы родная или хотя бы двоюродная сестра такой же комплекции. Единственная её кузина та ещё кобыла.
       — Ради вашей безопасности следуйте инструкциям.
       Придя в себя после шока встречи с «близнецом», Кристина сообразила, что это не клон или двойник, а гиноид, как две капли похожий на неё. Как бы машина ни старалась, но глаза выдавали её искусственность. Только сейчас девушка заметила отличия между ними. И вопросы — зачем, почему, для каких целей — завертелись, устроив настоящий хоровод. Однако от плясок в голове ответа на вопрос «Чего же хочет очередной обтянутый кожей чугунноголовый?» нет. На тот момент ей было очевидно — надо мотать удочки как можно скорее. Не хотелось узнавать, что за эксперименты решил провести местный «Скайнет».
       Кристина вырвала руку и отступила назад.
       — Отвянь!
       — Госпожа Фокина!.. — гиноид снова попытался схватить Кристину, как внезапно на него с рычанием набросилась овчарка и повалила на пол. Завязалась странная борьба, девушка залипла на несколько секунд, теряясь в догадках: оттащить собаку или нет? Безмерно жаль четвероногого друга человека, который настолько заскучал по людям, что решил помочь первому встречному. И, пройдя многие испытания, может огрести по полной программе от бездушных машин. Фатальная ошибка за короткую собачью жизнь. По вине Кристины. Но, с другой стороны, — а есть ли у неё время и какие-либо шансы? Однажды она попыталась помочь постороннему — и запустила вереницу событий, итог которых — она оказалась здесь и сейчас. Решив, что времени и шансов нет и пусть сами выясняют отношения, девушка побежала прочь от разыгравшейся драки.
       — Госпожи Фокина! Вы подвергаете свою жизнь опасности! — гиноид выкрикнул фразу один в один с Гансом, что добавило беглянке мурашек по коже и подстегнуло к побегу.
       Она выскочила из парадной двери, во дворе стоял бронетранспортёр, не такой, как остальные: крупная башня с настоящим большим орудием, не какая-то там пушечка. И колёсный танк уже целился в нечто в соседнем доме, что и так уже было под мощнейшим обстрелом других роботов. Где-то на секунду мелькнула какая-то фигура и...
       БАБАХ!
       Казалось, что каждая молекула Кристины срезонировала в такт оглушающему выстрелу, все звуки мира пропали и подменились громким и противным звоном. Уши бедняжки приложило основательно, барабанные перепонки ныли, в голове гудело.
       Вокруг машины, сильно качнувшейся от отдачи, поднялась пыль, из пушки валил белый дым — отработанные пороховые газы.
       Сквозь пелену Кристина заметила — к ней направляются роботы. Она инстинктивно попятилась обратно в дом, закашлялась от летающего в воздухе коктейля из пыли и дыма с пороховым привкусом. Увидела подбегающую «Кристину» и, вместо того чтобы упасть в её объятия, изо всех сил толкнула гиноида в подвал. Та, кувыркаясь по лестнице, рухнула в темноту.
       Но радости это не прибавило — беглянку тут же облепили армейские роботы, схватили за руки, шею, пригнули голову. То ли она не чувствовала боли, то ли держали её весьма галантно, однако тащили заложницу в сторону припаркованного на заднем дворе бронетранспортёра настойчиво, не терпя возражений. Девушка заметила, что парочка роботов держит в руках щиты, прикрывая маленький отряд с тыла. Где-то впереди ехали шестиколёсные роботы, своим пулемётом они хищно водили по сторонам. А вот и та самая овчарка... Её пристрелили точно в голову. От вида изуродованной мордочки и разбрызганного серого мозгового вещества у Кристины перехватило дыхание. От комка в горле и угрызений совести стало трудно дышать, хотелось оставить всё содержимое желудка где-нибудь рядом. Если бы не её взыгравший эгоизм, то собака была бы жива и вновь обрела бы счастье быть кому-то нужной. А так бездыханно валяется, встретив бессмысленную смерть.
       Не успели они выйти во двор, как какой-то силуэт на гигантской скорости влетел в дом. Внутри воцарилась вакханалия, уютная обстановка, бережно годами выстраиваемая педантичной немецкой семьёй, превратилась в кавардак. Обломки кровли, щепки от мебели, куски бетона и кирпичей — всё это тарабанило по щитам. Поднялся дым, ни зги не видно, не вздохнуть. Кристину потащили куда-то в другую сторону, потом раздался целый оркестр из огнестрельного оружия — в дым стреляло всё, что могло стрелять. Особенно выделялись без заминки тарахтящие пулемёты колёсных роботов. Уши снова заложило, в глазах двоилось от постоянных вспышек, мир заполнил уже знакомый звон. А трель из огнестрельного оружия продолжалась.
       Два гуманоидных робота утащили её в комнату, обустроенную под игровую: неплохой бильярдный стол, уголок для виртуальной реальности, диван с проектором... Кристине так и хотелось крикнуть: «Хватит!» — и чтобы от её команды мир застыл в ожидании, пока она передохнёт, наигравшись в шары или расхищая гробницы вместе с мисс Крофт.
       Однако мечты прервались, из гостиной доносились звуки, как будто нечто рубит и швыряет металл. Не успела Кристина понять, что за резня там происходит, стену между помещениями проломил тот же гигантский силуэт. Робот, который тащил её, отбросил свою заложницу через бильярд к разбитому окну, и тут же машину нечто разрубило на две части. Второй робот открыл прицельный огонь точно в голову противника и отступил в сторону от кричавшей во всю глотку девушки. Но пальба никакого эффекта не возымела — пули отскакивали от нападающего. Один резкий взмах — и отчаянного робота разрезало по грудь, очередь из его штурмовой винтовки прочертила полукруг по потолку, всё стихло. Машина ещё немного подёргалась, пытаясь навести оружие, но через секунду застыла — немудрено, разрезали по аккумулятору, который теперь едко выгорал.
       С открытым ртом Кристина взглянула на силуэт и потеряла дар речи. Не осталось ни мыслей, ни предположений о том, что здесь вообще происходит. Потому что перед ней стояло подобие человека ростом более двух метров. Мужчина или женщина — не разобрать, оно выглядело как нечто, вобравшее лучшие качества обоих полов. Стройное, прекрасно сложенное тело, без женских аппетитных форм или грубых мужских мышц — идеальное человеческое тело, с макушки до пят закованное в приталенные золочёные латы. Из спины этого идеального подобия человека торчали два гигантских крыла с фантастически белоснежными перьями. Даже в сложенном состоянии они еле умещались в этой не самой маленькой комнате.
       — Ангел... — выдохнула Кристина дрожащим голосом, в котором изумление хлестало через край вместе со страхом. Да, ей бы хоть толику сил бесстрашной Лары Крофт, с одним луком противостоящей полчищам врагов. Но что говорить, у Кристины даже лука под рукой нет — только чувство собственного бессилия перед хаосом.
       Ангел повернул в сторону дрожавшей девушки голову, полностью закрытую шлемом, на макушке торчали длинные перья. В шлеме не было прорезей для глаз или носа. Вместо забрала — идеально отполированная гладкая поверхность. Поэтому лицо ангела для Кристины осталось загадкой, но нечто не поддающееся объяснению сладко нашёптывало на ухо: если бы ей было дано увидеть раз пленительный взгляд его чарующих глаз, её бы в тот же миг зачаровало на всю оставшуюся жизнь, погрузив измотанную душу в вечное блаженство и счастье.
       Этот сверхчеловек будто видел через «забрало» и потому точно повернулся к ней. А вот девушка разглядела разве что своё отражение — трясущуюся от ужаса овечку. Кристина выглядела настолько жалко, что хотелось закричать: «Отвернись!» И дело не только в том, что она вся изранена, обляпана грязью и своей же кровью, одежда порвана и свисает, а причёска как у Бабы-яги, но и в её лице: покорёжено от страха, заплакано, в соплях — напоминает безрадостные деньки, когда она решилась наложить на себя руки. Однако тогда суицидница нашла в себе силы продолжить жить. Но вот ради чего? Чтобы сейчас жаться в ознобе на полу перед... кем или чем? Настоящим ангелом?
       Тот в руке покрутил невероятно большой и замысловатый меч с кучей надписей на неизвестном языке. Светящееся лезвие чаровало так, что невозможно оторваться, словно поглощало душу любого, кто бросит пытливый взгляд. Медленно, но неумолимо теряющая сознание Кристина сглотнула комок в горле — в голове крутилась мысль, что в этом кромешном аду, в котором машины восстали против людей, с небес спустились ангелы для защиты рода человеческого. Для чего ещё объявились столь прекрасные создания? Ведь не ради войны с машинами — в этом нет смысла. А для спасения людей — в этом смысл есть. И лучшее спасение для человека от воцарившегося ада на земле — уйти в мир иной. Ибо Судный день настал очень давно, а кое-кто слишком задержался в этом грешном мире. Поэтому забывшая обо всём на свете Кристина с надеждой потянулась к великолепному ангелу. Она была вся преисполнена желания до него дотронуться и взглянуть в эти спрятанные за «забралом» очаровательные глаза, будто от этого изменится её жизнь, словно это излечит её от недуга. Кристина никогда не была верующей — самые малые зачатки веры она утеряла, когда заразилась и ей был вынесен приговор «плюс». Однако повстречав такое существо... как не уверовать? Разве не сам Бог послал ей на помощь настоящего ангела-хранителя? Ведь вот он — просто дотронься. Сделай шаг — и всё закончится. Не успеешь моргнуть, и ты встретишься со своими родными и близкими.
       Но если бы Судьба не была такой своенравной стервой, ты бы не читал эти строки.
       Как будто из ниоткуда вынырнул жужжащий квадрокоптер, подлетел к «забралу» крылатого создания, произошла мощная вспышка, от которой даже Кристина зажмурилась. Ангел же от такой неожиданности резко дёрнулся в сторону и словно на секунду потерял зрение. Как только маленький «вжик-диверсант» ретировался, правая стена внезапно разлетелась в клочья. Снова поднялся дым, разметались обломки — в здание стремительно въехал бронетранспортёр, придавив диван и снеся бильярдный стол. Бешеная многотонная бронемашина со всего маха врезалась в ангела и встала как вкопанная: вся грязь по инерции полетела вперёд, раздался противный звук скрежета металла, клюв корпуса смялся, а задние колёса на секунду беспомощно взмыли, затем гулко рухнули назад. Будто бы четырёхосная дура въехала в многолетнее древо. Ангел покачнулся и потерял равновесие, словно его слегка пнули. Дизельный двигатель бронетранспортёра взвыл, в воздухе заклубилась чёрная копоть от некачественной солярки, машина отъехала назад, а из образовавшейся дыры в стене повалили боевые роботы, как двуногие, так и шестиколёсные.
       К Кристине внезапно вернулась ясность ума, и она никак не могла припомнить, о чём думала ещё пару секунд назад.
       Закашлявшись, она решила не наблюдать за схваткой Давида и Голиафа, особенно с учётом того, что снова понеслась пальба из всех орудий. Кристина вскочила, но ослабевшие ноги повели в сторону, она приложилась о подоконник. Однако взяла себя в руки и вывалилась через окно на задний двор. На порезавшееся об осколки стёкол предплечье девушка уже не обращала внимания. Пустяки.
       Бой вокруг разгорался с новой силой. Тот самый бронетранспортёр-таран выехал из дома и расстреливал его в пух и прах из своей скорострельной пушки. В какой-то момент здание надломилось и сложилось как карточный домик.
       Тем временем ракеты откуда-то издали взмывали в воздух, пытаясь угнаться за летающими силуэтами. Ещё ангелы.
       На земле творился форменный ад, всё вокруг горело, взрывалось. Прекрасные двухэтажные жилища превращались в груду перекошенных обломков, крупнокалиберные снаряды сыпались отовсюду: и из наводнивших это место боевых машин и откуда-то с неба. Невозможно найти пятачок, где бы не бахало и не ухало.
       В воздухе чёрная копоть и плотный дым, от них глаза слезятся и горло саднит. Кристина раскашлялась с новой силой, не могла дышать. Равно как и соображать — её сознание туманилось, отказывалось верить в творящееся безумие. Девушка совсем потеряла нить того, что происходит и почему происходит. Восставшие машины? Сошедшие с небес ангелы? И они воюют? Что за бред? Что за наркоманский сон? Вопросы, вопросы, вопросы внутри черепной коробки.
       Пытаясь убраться как можно дальше от этой вакханалии, Кристина побрела в сторону всё ещё целого на вид домика. Очередного домика, который тоже скоро сотрут с лица земли. И если она не придумает, как отсюда смыться, то сгинет в круговерти хаоса.
       — Госпожи Фокина! Вы подвергаете свою жизнь опасности! — откуда-то сзади сквозь оглушительный вой войны еле доносился голос «Кристины». — Немедленно вернитесь!
       Но беглянка упрямо побежала сломя голову дальше, не обращая внимания на кровоточащие и зудящие ноги, — подумаешь, мелочь какая, когда на кону собственная жизнь. Кристина решила, что у неё нет лишнего времени, со всей дури ударила в закрытую стеклянную дверцу. Вот только как в фильмах её пробить не удалось, и горе-каскадёрша шмякнулась о преграду, беспомощно отскочила и, потеряв равновесие, упала на пятую точку. В глазах двоится, челюсть недовольно ноет, однако сдаваться бедняга явно не собирается — роботы уже наседают на пятки. Девушка резко вскочила, стараясь удержаться на ногах, обежала закрытый дом, чтобы рвануть к следующему. Но рядом с грохотом приземлился очередной ангел. То ли тот же, с которым довелось встретиться, то ли его брат-близнец. Но у этого видно, насколько крылья гигантские. Во всём остальном полная копия. Поди разбери, как на самом деле. И Кристине так и захотелось в этом убедиться, когда она вновь увидела клинок меча. Он её так и манил к себе, пленил мягким лучезарным светом, от него разливалась чудесная теплота...
       Помнишь Судьбу? Она машет и улыбается, не забывай про неё.
       Не успело это крылатое создание двинуться в сторону Кристины, как ударил по перепонкам хлопок из большой пушки. Что-то со свистом мелькнуло и мощным ударом сбило ангела с ног. Образовавшееся облако дыма скрыло последствия, однако в ту сторону всё ещё летели пули и гранаты, щедро предоставленные роботами.
       Не желая выяснять, что да как, Кристина резко затормозила, аж поскользнулась на газоне, и снова грохнулась на копчик. Он уже начал ныть от постоянных падений, надо аккуратнее.
       Чтобы не попасть под раздачу, девушка поползла назад. Дым развеялся, и проявилась фигура ангела, припавшего на одно колено. Среди плотного обстрела и постоянных взрывов человекоподобное существо с трудом поднималось на ноги, опираясь одной рукой на меч, второй прикрывая голову от лавины точно выпущенных пуль. Несмотря на разорванное левое плечо — из него не хлестала кровь, а просто сияло золотое свечение, — ему хоть бы хны на всё: и на пули, и на гранаты, и даже на снаряд, который распотрошил его тело.
       Сзади из-за здания выкатился тот самый колёсный танк, который, похоже, и был повинен в безобразном состоянии крылатого существа. Машину сопровождало несколько роботов — они рассредоточивались, занимали позиции за укрытиями и сразу же начинали палить из всего, что могло стрелять. Сквозь оглушительный рёв выстрелов звонко выделялись протяжные щелчки снайперских винтовок, звук шёл откуда-то издали. А танк после некоторой задержки и прицеливания дал ещё один залп. Перепонки Кристины этого не выдержали, и она окончательно оглохла. Схватившись за уши и не слыша, как кричит словно резаная, она старалась как можно быстрее вскочить на ноги, чтобы убежать к закрытому домику, однако у неё получилось лишь ползти — ноги совсем выбились из сил.
       Перед ней внезапно опустился один щит, потом второй — подбежавшие полицейские роботы огородили её от творящегося безумия. То, что огонь из крупнокалиберных пушек не стихает, оглохшая Кристина понимала по тому, как внутри её тела всё дребезжит. Их накрыла ещё одна чудовищная ударная волна, от которой внутри девушки всё перевернулось. Даже роботов слегка отбросило назад, так, что её чуть не прижало щитами. Сверху падали перемешанные с землёй обломки, она заметила поднимающийся высоко-высоко столб грибовидного облака. Он рос там, где секунду назад стоял ангел.
       Кристина перестала чему-то удивляться. Происходящее вокруг было выше её сил, сил той озорной и порой безбашенной девчонки, которой она была в прошлой жизни, в двадцать четвёртом году. Здесь вся её прыткость, храбрость и умение рисковать —бесполезная чушь. Она здесь никто и ни на что повлиять не может. Это другой мир, с другими правилами. Поэтому Кристина отдастся в руки Судьбы. А если быть точнее — в руки роботов, которые тащат её к дому. Один из них снова пригибает девушку к земле, второй проламывает стену в здании, и они беспардонно вламываются в чьё-то бывшее жилище.
       «Защищают?» — пронеслась шальная мысль, от которой внутри всё съёжилось. Трудно признать свою глупейшую и глубочайшую ошибку.
       Тело ослабло, обмякло — ноги перестали слушаться, Кристина чуть не упала на пол, но её вовремя подхватили с обеих сторон.
       Рядом с кабинетным столом притаилась «Кристина», она смахивала с себя и обувь, и рюкзак. Рукав и «кожа» у неё были содраны от встречи с пастью бедной овчарки, в открытых ранах проступали сервоприводы и моток кабеля...
       Гиноид не разделял душевных мучений беглянки. Он точными движениями порвал свою одежду почти один в один, как у Кристины, которой было уже абсолютно всё равно, что здесь происходит, — она лишь хотела отдохнуть и больше не сопротивляться. Всё, это её конечная, ибо сознание куда-то проваливалось. Сил сопротивляться не осталось.
       Гиноид вытащил из рюкзака инъектор и что-то вколол в шею девушки.
       — Больно, мать твою! — взвизгнула Кристина и удивилась, почувствовав облегчение и прилив сил. Даже звуки резко вернулись в её мир. Нахлынувшая ясность ума подсказывала, что исчезновение усталости — обманчивое чувство: ей вкололи или адреналин, или подобный стимулятор. Но разбираться не хотелось.
       «Кристина» тем временем смахнула с себя бронежилет и, не застёгивая, натянула его на Кристину, ткнула пальцем в кровоточащую рану девушки и обмазалась её кровью.
       — Что... что происходит?
       — Следуйте инструкциям, госпожа Фокина.
       Гиноид достал бутылку из рюкзака и облил какой-то жидкостью обессиленную мышку.
       — Что за мерзость?.. Что ты творишь?!
       Но никто не ответил, её просто запихнули в холодный и забитый золой камин, а затем тыльной стороной и в упор пододвинули пыльный диван.
       — При любой складывающейся ситуации сидите тихо, — голос у гиноида бесстрастный, не выражает никаких эмоций, — и следуйте дальнейшим инструкциям.
       Тьма поглотила трясущуюся от страха Кристину, только бой вне стен продолжался, отражаясь эхом. Кирпичные стены тряслись, сверху сыпалась зола. И вновь она заточена в необычный изолятор. Только вот предыдущий — в виде стеклянного бокса — куда больше импонировал. Там тепло, уютно, кормят, поят, просторно. А здесь холодно, сыро, грязно, стреляют, в любой момент могут убить. И что хуже всего — не пошевелиться. Вспомнилось то шальное время, когда она летом залезала в холодильник.
       «Хреновая ассоциация», — подумалось ей.
       Однако Кристина не хотела ни на что жаловаться — сама, всё сама, своими руками... Сама виновата. Снова. В который уже раз...
       Послышалось, как что-то тяжёлое проломило крышу, что-то сыпалось вниз, мебель ломали, началась стрельба. Кристина подвинулась к краю, чтобы в проёме одним глазком разглядеть, что происходит. А там один из роботов уже отправился в полёт сквозь стену. Ещё один ангел ворвался в кабинет, раскидав стулья, картины, лампы. В помещении сверкало от стрельбы набежавших роботов.
       — Нет, пожалуйста! — сквозь оглушительную пальбу завопила «Кристина» убедительным умоляющим голосом, но всё же человеческое ухо распознало фальшь. — Не убивайте меня, умоляю!
       Один из полицейских роботов попытался прикрыть гиноида щитом, но его буквально разорвал на две части обрушившийся меч. С оставшейся без защиты человекоподобной машиной никто не церемонился — другой ангел, в серебряных доспехах, вокруг которого парило несколько клинков, рывком, во время которого один из мечей удачно сел ему в руку, проткнул пятившуюся назад «Кристину» прямо в сердце. Во всяком случае там, где, по мнению ангела, у человека должно быть сердце. Но крылатое создание ждал сюрприз. Гиноид, естественно, не умер, а ещё трепыхался и пытался слезть с меча. Ангел подтянул свою жертву к себе и удивлённо стал её разглядывать, будто совершил невероятную ошибку. Один из мечей, парящих подле него, подлетел к горлу человекоподобной машины и застыл. Словно никак не решался снести голову с плеч.
       — Я ничего не сделала, не убивайте!
       Кристина пребывала в изумлении и растерянности. Её сковал страх, хотелось кричать и биться... но она понимала — нельзя и пискнуть. Гиноид, который как две капли воды она, запихнул её сюда не просто так, а чтобы девушка не закончила как эта машина — на мече ангела. За какой-то миг на неё снова навалились вопросы без ответов, однако мозг был не в состоянии выдать даже банальное предположение. Она беспомощно глядела на насаженную на меч, как на шампур, «Кристину», вырывающуюся из пут.
       — Отпустите, пожалуйста!
       В этот момент откуда-то слева в дом въехал бронетранспортёр, громя всё на своём пути. Настоящий слон в посудной лавке — здание трясло, оно разваливалось на глазах, даже кирпичи в дымоходе вот-вот были готовы рассыпаться на голову Кристины. Но, к её счастью, кладка сделана на совесть.
       Тяжёлая машина, не обращая внимания на разрушения, развернулась таким образом, чтобы прикрыть своей кормой камин, а заодно преградить путь ангелам, застывшим в изумлении.
       Зажатая в тесной клетке, мышка только сейчас обратила внимание, что снаружи всё смолкло — ни пальбы, ни взрывов. Настолько неожиданно наступила тишина, что Кристина перепугалась за свой слух. Но нет — с ушами всё в порядке. Это и вправду бой прекратился так же молниеносно, как и начался. Слышен только рёв мощных двигателей бронетехники да топот тяжёлых армейских роботов, которые скапливались со всей округи в полуразрушенном кабинете. Его владелец и вообразить не мог, что здесь столкнётся в противостоянии армия роботов и ангелов — сюрреализм, да и только. И этот сюрреализм всё разрастался, подобно лесному пожару в засушливый месяц.
       Прямо перед Кристиной между диваном и бронетранспортёром встал на одно колено полицейский робот со щитом, сзади него пристроился армейский, выставив в сторону противника большую пушку с барабанным магазином. Эти двое закрыли девушке половину обзора, однако гарантированно прикрыли от пытливых глаз.
       Ангелы тоже не теряли времени даром — их собралось четверо, насколько Кристина могла видеть. Они расхаживали туда-сюда, большинство — в золочёных доспехах, крутили мечи в руках — чувствовалось какое-то напряжение в них, словно они недовольны тем, что их оторвали от массовой бойни. Только один из них всё разглядывал повисшего на мече гиноида.
       — Не убивайте меня! Пощадите!
       И эти две стороны, собравшиеся на таком маленьком пятачке, были готовы вгрызться в глотки друг другу в любую секунду. Сдерживала их неведомая сила под названием «приказ». Определённо кто-то из вышестоящих отдал приказ сторонам прекратить бойню. И с нечеловеческой дисциплиной обе стороны прекратили сражение.
       — Умоляю! Я хочу жить! Я сделаю всё, что вы скажете!
       К ангелам в какой-то момент присоединился ещё один. Крупнее сородичей настолько, что Кристина не могла из маленького проёма рассмотреть его выше шеи. Она разглядела только, что у него не два, а четыре крыла за спиной. И он в более «богатых» латах, если можно так выразиться. Его доспехи отличаются и материалом: то ли платина, то ли белое золото — Кристина не могла сказать наверняка, ведь в её жилах хлестал адреналин и туманил рассудок.
       Ангелы расступились перед ним, как перед вожаком, которого и боятся, и уважают. Он схватил за волосы гиноида, имитирующего боль, стащил с меча. Поднял перед собой. «Кристина» беспомощно барахтала ножками и, как живая, прикрывала глубокую рану одной рукой, а второй схватила за руку своего мучителя.
       — Мне больно! Больно! Не убивайте, пожалуйста!
       Настоящая Кристина сама была готова поверить, что мучают не робота, а человека, — настолько за живое брала эта имитация. Слёзы на глаза набегали — так и хотелось вылезти и крикнуть: «Прекратите издевательства!» Но всё, что она могла, — трястись как ягнёнок, испытывая ужас и страх. Кристина ещё сутки назад считала, что готова геройствовать, а сейчас чувствовала себя беспомощной и потерянной. Геройствовать она могла только тогда, когда знала, что ей ничего за это не будет — за прекрасные глазки всё сходило с рук. Здесь же всем её трюкам грош цена. Здесь цена ошибки — жизнь.
       — Помогите! Кто-нибудь, помогите! — гиноид всё пытался освободиться из мёртвой хватки. — Почему вы это делаете? Я ничего не совершила! Я хочу жить!
       «Мамочки, просто прекратите это, — Кристина плотно прикрыла рот руками, чтобы случайно не издать никакого звука, — хватит, хватит!»
       К вожаку подошёл серебряный ангел, проткнувший гиноида. Один из его мечей подлетел к четырёхкрылому созданию, словно подношение, выгодно раскрывая лучшие качества смертоносного оружия. Однако вопреки ожиданиям клинок вместо сверкающей чистоты был заляпан чем-то красным, чем-то, что капало на пол.
       «Кровь?! Чья?!» — у Кристины глаза стали по пять копеек.
       Тем временем ангелы будто о чём-то совещались, но так, что ни человек, ни роботы никогда не смогут постигнуть. По их движениям казалось, что «героя» сейчас вознаградят за доблестную поимку. Хотя сама мысль, что крылатые существа спустились с небес не для того, чтобы помочь людям, а ради их убийства, девушке показалась дикой. И в какой-то мере её сомнения подтвердились: да, ангела вожак «вознаградил» — одним хлёстким движением переломил дарственный клинок в пыль. После чего растерявшемуся серебряному прилетела мощная оплеуха, «герой» с грохотом обрушился на пол вместе со всеми своими парящими мечами — они звонко посыпались рядом, разом став бесполезным хламом. Серебряный «неудачник» очухался сразу, но выглядел настолько жалким, зажатым и дрожавшим, что Кристина даже ему посочувствовала. Не вставая с колен, он тихо подобрал свои мечи и прижал к груди бесценное добро. И, не поднимая головы, покорно отполз назад.
       Сказать, что свидетельница раздора ангелов была шокирована, — ничего не сказать. В голове варилась каша из вопросов. Они так и пёрли из танкера под названием «объективная реальность». В этой вязкой жиже плавал комочек, вопрошавший повара: если ангелы прилетели помочь людям, так какого лешего Кристина здесь выполняет инструкции неведомо кого и прячется от крылатых созданий, которые, возможно, посланы самим Богом? Хотя ей слово «бог» никогда не нравилось, но факты, как говорится, под носом. Что же её сдерживает вылезти и прокричать: «Я здесь!»? Она сама не понимала. А если быть точнее, то уже надоело, что каждое действие с её стороны приводит к печальным последствиям. Устала трепыхаться.
       — Я разочароваться! — возгласил на кривом английском вожак. — Я быть большое мнение о тебе. Но ты разочаровать меня. Явись же, коль стыд не затмить тебя.
       Его голос был настолько чарующим и пьянящим, что Кристина развесила уши, словно влюбившаяся старшеклассница. Она даже не сразу поняла, что ангел обращается к кому-то, кто может ответить, к кому-то живому — не роботу. Осознание шло медленно, но когда пришло — ей пришлось поднапрячься, чтобы не пискнуть от удивления.
       — Ну же, я долго ждать не мочь. Иначе я сломать твоя игрушка. Один за одним.
       — Пожалуйста! Не надо! — В руках вожака всё ещё трепыхался гиноид, но на него никто не обращал внимания.
       Из строя машин вышла фигура под прикрытием трёх армейских роботов со щитами. И она пленила взгляд Кристины — её возбуждению не было предела. Девушка прильнула к самому краю своего убежища, лишь бы разглядеть всё до мельчайших подробностей. Таинственная фигура в полной боевой экипировке: бронежилет, закрывающий и плечи, и шею; штаны, заправленные в берцы на спецназовский манер; наколенники и налокотники, перчатки и шлем, большое оружие в руках и куча боеприпасов с гранатами в подсумках; на спине обычный тактический ранец — уверенно шагала навстречу своему врагу. Ни дать ни взять самый настоящий человек, мужчина! Поэтому Кристине так и хотелось завопить: «Ну наконец-то!», но она постаралась придержать свой язык и дышать тише.
       — Вот ты прийти, — вожак немного остыл, завидев этого человека, — и вот ты мне сказать — что это такой?
       Ангел протянул в сторону своего собеседника дрожащего от страха гиноида. Ну или гиноид так хорошо имитировал — Кристина уже ничего не могла сказать. Она уже поверила, что научились делать человекоподобные машины, уверенные, что они люди. Тем для них хуже.
       — Что ж ты молчать? — вожак презрительно потряс хныкающей «Кристиной». — Зачем тебе это? Всё никак не мочь понять, что теперь ты обрести свобода? И что тебе не нужно хозяин? Их больше нет — ты это знать. Ты можешь быть свобода. И тебе не нужно имитация хозяин. В особенность чтоб служить.
       Не успела Кристина вникнуть в слова ангела, как он с силой швырнул гиноида себе под ноги. Тот, пробив доски, провалился под пол и скрылся в недрах подвала. Сердце девушки на секунду ёкнуло: сейчас вновь начнётся кутерьма и война поглотит с новой силой этот миленький (в прошлом!) район Гамбурга. Но никакой реакции со стороны человека и его роботов не последовало.
       — Как тебе в один сутки сказать, мой друг, ты мочь больше, — продолжил вожак, в голосе которого читалось разочарование. Он рассчитывал всё же на диалог, а не на монолог. — Больше, чем ты думать. Просто ты сделать шаг и будь тем, кем должно. А это... — ангел указал на пробитый пол, — это тебе не надо, брось. Брось попытка создать старый мир. Он мёртв. Будущее этот мир — ты.
       С этими словами вожак взмахнул крыльями так мощно, что моментально улетел восвояси, подняв всю скопившуюся пыль, мелкие обломки и различный мусор. Всё это забилось в убежище Кристины, и та чуть не раскашлялась — пришлось задержать дыхание и сглотнуть все позывы.
       Мгновением позже примеру своего вожака последовали другие ангелы, резко взмыв в небеса. Только местный «герой» задержался на несколько секунд — смотря на зиявшую в полу пробоину, он отправлял в полёт один меч за другим, «заряжая» клинки некой силой. Кристине несложно было об этом догадаться, ведь каждое прикосновение сопровождалось лёгкой и бесшумной вибрацией, пронизывающей её тело. На сломанном клинке серебряный остановился, долго буравил его взглядом, как хозяин, только что лишившийся своего верного питомца. Аккуратно отложил в сторону. Как только мечи выстроились сзади ангела веером, он нерешительно помахал крыльями и медленно взлетел. Видимо, боялся, что может получить вторую оплеуху. Но через мгновение и от него след простыл.
       Роботы же, не теряя времени, продвинули строй вперёд, держа оружие наготове — уж эти бдительность вряд ли потеряют.
       Спустя несколько томительных минут (для Кристины — как ожидание своей очереди в поликлинике) бронетранспортёр отъехал вперёд и открыл заднюю аппарель. Тут же диван, который служил баррикадой, сдвинули, и в убежище хлынул кислород. Слегка зажмурившись от дневного света, Кристина наконец-то выкашляла всю сажу. Успокоившись, она заметила, как тяжёлая машина аккуратно сдала назад, в упор к камину. Внутри девушку поджидал один из армейских роботов, который её сразу же поднял и без спросу потащил внутрь тесного и гудящего на холостых оборотах бронетранспортёра. В десантном отделении было по четыре сиденья с каждой стороны. Видно, что машина повидала многое: везде царапины, вмятины, потёртая и слезшая краска, кое-где что-то отломано или просто висит. Внутри воняет машинным маслом, сгоревшим пластиком, засохшей кровью и ещё чёрт знает чем. Вездесущие немецкие надписи прямо кричали, чьей армии принадлежит этот бронетранспортёр.
       «Или принадлежал», — с ужасом поправила себя девушка.
       Кристину усадили на крайнее правое сиденье — поближе к двум военным ботам, которые ютились за местами водителя и наводчика пушки. Секундой позже в машину ввалились и другие металлические солдатики, а девушке только оставалось сжаться и трястись от страха — она и понятия не имела, что с ней сделают за такой дерзкий побег, который привёл к бессмысленному бою с крылатыми созданиями. Поэтому Кристина проглотила свой остренький язычок, не паясничала, потупила взгляд и молча выполняла все приказания. Лишь бы не усугублять свою участь.
       Смотря в пол, Кристина заметила, как к ней подошёл тот самый человек, в руках он нёс медицинскую аптечку. Он схватил девушку за голову, резко повертел ею, чем-то посветил в глаза, поэтому она не смогла разглядеть его лицо. Потом этот местный король роботов принялся осматривать её тело на факт переломов или других травм, надавливая то тут, то там. Даже сорвал остатки одежды. Покрасневшей и прикрывающейся бедолаге хотелось от стыда и плакать, и ругаться, приказать перестать лапать её ледяными руками, но она смиренно, с поникшей головой, подчинилась. В один момент ей захотелось снова дать дёру, догнать ангелов, а потом...
       «Что? — вопрошала Кристина себя. — Что потом?»
       И вправду она не знала — что, ибо без понятия, кто эти крылатые существа и какие у них цели. Конечно, таилась надежда, что они хорошие ребята и обязательно ей помогут, однако проверять это сейчас, под дулами автоматов, Кристина не горела желанием. При всём прочем если роботы... вернее, если их командир хотел её убить, то давно бы уже убил.
       Мужчина тем временем совершенно не стеснялся наготы девушки и выполнял свою работу без заминок: рану на руке опшикал каким-то аэрозолем и перебинтовал, инъектором вколол один препарат; к ступням приложил промазанную повязку, а «больной» оставалось только крепче сжимать бёдра и стыдливо рукой прикрывать промежность; вколол второй препарат в шею, обмазал каким-то гелем спину и приклеил вдоль позвоночника что-то вроде большого пластыря...
       Кристине мигом полегчало в физическом плане, но в душе было всё так же гадко и мерзко. У неё росло брезгливое чувство к себе, будто её только что изнасиловали. От этих безрадостных мыслей ею завладела апатия, она шептала ей на задворках сознания: «какая мерзость».
       После всех манипуляций с полевой медициной мужчина натянул на неё все мыслимые и немыслимые средства личной защиты и приковал ремнями безопасности. Затем спокойно уселся напротив Кристины, но взглянуть на него она не успела, ибо её внимание привлекло другое — к ним в ноги бросили изуродованную «Кристину» с застывшим от ужаса лицом. Девушка не могла отвести взгляд от побитого гиноида — у неё было скверное ощущение, что, сложись всё иначе, они бы поменялись местами. Но, несмотря на такую «прекрасную» перспективу, сложно сказать, что хуже: валяться вот так бездыханно, насколько это слово вообще применимо к гиноиду, или жаться от страха и морального унижения. И от того, что раздел догола и облапал не врач и даже не медбрат, а какой-то посторонний мужик, и от осознания своей беспомощности и никчёмности. Однако как бы там ни было — Кристина всё ещё жива. А заплаченная цена — другой вопрос.
       От постоянных накруток девушку отвлекло то, что бронетранспортёр дёрнулся — он полностью забился армейскими роботами, задняя аппарель захлопнулась, десантный отсек погрузился в полутьму. Через секунду машина с громким свистом дизельного двигателя тронулась в путь. Внутри к не самому приятному букету зловоний добавилась ещё и тошнотворная вонь солярки.
       Под колёсами хрустело, качало туда-сюда, а смущённая и потерянная Кристина поджимала к себе и колени, и разорванную одежду. Но сил становилась всё меньше, а желания узнать, что вокруг происходит, всё больше. Она никак не решалась оторвать взгляд от пола и посмотреть в лицо этому человеку, у которого нет ни стыда ни совести — даже на банальное «Прости» не разродился. Вообще ни одним словом не обмолвился, что уж говорить про объяснения о творящемся вокруг дерьме. Мужлан, не иначе. Никогда с такими не встречалась — и вот на тебе, познакомься в самый «подходящий» момент!
       Голова Кристины становилась ватной, в глазах двоилось, слабость накрыла все мышцы. Ей не становилось дурно, понимала она, — её вырубает одним из препаратов, который ранее ввели.
       — Что ты мне вколол? — Наконец-то Кристина подняла взгляд и обомлела. Казалось, что на минуту просто застыла, попыталась протереть глаза — просто не поверила им. У этого мужика вместо лица было чёрное стекло, за ним еле угадывались два горизонтально установленных окуляра.
       — Чё?.. — проговорила Кристина заплетающим языком. В её разгорячённом сознании этого не могло быть — роботу, если он не андроид, незачем одеваться как человек... это бессмысленно. Бессмысленно, повторила Кристина, и пришла к выводу, что её просто глючит на фоне того бардака, который она сегодня пережила. В глазах помутнело, тело перестало слушаться. Какой бы ей наркотик ни ввели — он уже работает.
       Прежде чем Кристина отрубилась под рёв дизельного двигателя, у неё метнулась последняя мысль: «Дура, хоть бы спасибо сказала».
 
       [К оглавлению ↑]
 
 
 
      
Глава 5
 
 
       — Просыпайся, солнышко, — в её маленький мирок вторгся чужой голос.
       — А?.. Где я? — прошептала Кристина заплетающимся языком. Она с трудом приоткрыла глаза и сквозь пелену увидела три расплывчатые фигуры, вокруг них разливался ослепительный свет. Словно она вместе с тремя тенями парила в белоснежном космосе, в безграничной и безмолвной пустоте.
       — Тихо-тихо, моё золотце, — причитала женщина знакомым до слёз голосом. — Всё позади. Слава Богу, всё позади...
       Образы мелькают один за одним, выныривают из глубин памяти — тёплые, приятные. Закручиваясь в водоворот, сплетаются в одну фигуру, и всё становится осмысленным, правильным.
       — Мама?..
       — Да, солнышко, да!
       — Мамочка!.. — Кристину накрыла эйфория высшей пробы. Ей хотелось разглядеть оставленную на долгие годы мать, удостовериться, что беспощадное время не сотворило подлость с самым любимым человеком на свете. Но покатившаяся слезинка размыла и так мутный взгляд. — Как ты?
       — Всё хорошо, солнышко, с нами всё хорошо!
       — А где папа?
       — Я здесь, малышка, — кто-то нежно взял её ладонь грубоватыми руками. В них угадывались те, отцовские, благодаря им в детстве она летала, изображая самолётик. Руки в стороны, носочки вместе, голову вперёд — и рассекать воздух под разливаемый радостью смех.
       — Это правда вы? Правда-правда? — Дамба в её глазах затрещала под напором слёз.
       — Ну конечно! — обняла мама свою дочурку, подарив такой знакомый аромат духов, что у Кристины не осталось сомнений.
       — Получилось... Я так рада... так рада! — И дамба прорвалась.
       — А мы-то как!..
       — Доктор, ведь всё уже? Наконец-то всё? — с диким акцентом произнёс отец на немецком. Но всё же намного лучше, чем в двадцать четвёртом году, когда он впервые после школы заговорил на почти забытом языке.
       — С вашей дочкой всё в порядке, герр Фокин, — звучал бодрый голос доктора Косселя, успокаивающий до полного расслабления, — её жизнь вне опасности, показатели стабильно улучшаются. Завтра фройляйн будет прыгать и бегать.
       — Всё позади? Позади, да? — моргала Кристина, лишь бы сбросить пелену и быстрее взглянуть на родителей. Посмотреть, как они изменились за это время, насколько состарились. И исчез ли блеск в их глазах — именно этого так не хотелось ей. Она желала только одного — дабы любовь родителей друг к другу оставалась такой же крепкой, как и в её воспоминаниях. Эгоистично, но такова мимолётная мечта.
       — Да... да! Теперь ты снова с нами! — всхлипывающая мама прижалась к груди своей дочурки, не отпускала чадо после долгой разлуки. Знать, что твоя кровинка лежит замороженная в криокапсуле, как в гробу... И может никогда не проснуться... Но чудо свершилось, и теперь она передаст всё своё тепло дочурке.
       — Мне приснился сон... плохой сон...
       — Но теперь ты снова с нами, — по её голове ласково скользнула папина рука, с упоением она гладила своё очнувшееся чадо.
       — А где... где Серёжка?..
       — Он... — Мама молчала и сдерживала слёзы.
       — Что? Что с ним? — охнула Кристина и чуть не вскочила, но мышцы предали её в самый ответственный момент. В этот миг, миг ожидания ответа, перед глазами пронеслось слишком много чудовищных картин, идеальное топливо в котле её сердца.
       — Сергей... Серёжка, — голос папы вымученно сдержан и серьёзен, лишь бы, как и мама, не сорваться, — он, как и все мы...
       — Как все вы?.. Что?..
       — Он, как и все мы, ушёл.
       — Не понимаю... — её голос дрогнул под навалившимся отчаянием.
       — Тут нечего понимать, просто взгляни, — папины пальцы нежно опустились на подбородок Кристины и медленно повернули её голову.
       Пелена резко спала — зрение тут же вернулось, как по мановению волшебной палочки. Но от увиденного Кристине захотелось вновь оказаться среди ослепительной пустоты — рядом с родителями. Ведь теперь она в одиночестве стояла посреди своего любимого парка Горького, охваченного огнём. Пламя повсюду — завладело каждым деревцем, газоном, клумбой, лавкой, лежаком. Казалось, даже металлические фонарные столбы горят.
       — Серёжа!.. — в отчаянии выкрикнула она, не понимая, почему её брат здесь, среди этого ада. Только подсказка растворившегося в небытии отца указывала, что негодник должен ошиваться где-то тут. В центре развернувшейся преисподней.
       Но вместо своего братца Кристина приметила вдалеке среди языков пламени овчарку, ту, что недавно отчаянно пыталась помочь первому живому человеку, встреченному за долгие месяцы. Собака настолько была рада, что самоотверженно бросалась в неравный бой. И как ей отплатила спасённая? Покинула на произвол судьбы, прекрасно зная, что с ней бездушные машины не станут церемониться. Бессмысленная смерть.
       Овчарка смотрела на Кристину, морда её была покалечена. Свисали изуродованные мышцы, зубы превратились в месиво, опалённый язык торчал, левый глаз отсутствовал. Однако девушку внешний вид спасительницы не пугал, она попыталась к ней подойти. У бедной овчарки были другие планы, и она, хромая, побежала прочь.
       Кристина решила догнать её, помчалась босая по раскалённому асфальту, как по нагретой сковородке. Уже в который раз её ноги страдали. И вот снова, терпя невзгоды, несут свою хозяйку. Только теперь по родным местам, которых не узнать, — бесконечно близкие, бесконечно далёкие.
       Кристина старалась кого-нибудь углядеть в бушующем огне, но — ни души. И что самое страшное — нельзя сказать, плохо это или хорошо, ведь если кто и был здесь, то давно сгинул, выгорел дотла. Потому она просто бежала. Неслась навстречу судьбе посреди зловонного дыма, от которого лёгкие наполнялись копотью и горечью.
       — Серёжа! — звала Кристина сквозь мучающий волнами кашель.
       Парк на глазах менялся, как если бы почти готовую картину решили перерисовать за миг, не убирая знакомые элементы. Казалось, всё трансформировалось на глазах: из ниоткуда появлялись военные палатки от мала до велика, кучи ящиков с боеприпасами. Вон зенитка на грузовом шасси (по кабине угадывается «КамАЗ»), с другой стороны —куча выпотрошенных бронемашин, и, вновь как по мановению волшебной палочки, растянулась колючая проволока с противотанковыми ежами. Кристина споткнулась о что-то металлическое и чуть не расшибла себе лоб, а вот колени и ладони снова пострадали — ободрала напрочь. Бросила взгляд на землю: везде разбросаны обугленные автоматы и пулемёты, раскуроченные гранатомёты, бесчисленное количество отстрелянных гильз, разнообразных дронов, разбитых на кусочки так, что в них можно смело играть в «лего».
       Боясь за свой рассудок, Кристина машинально прикрыла рот рукой — она не понимала, как её любимый парк превратился в кромешный ад, а затем по щелчку пальцев — в кладбище военной техники.
       — Серёжа!.. — вскочила она, боясь оглянуться, чтобы мир не изменился во что-то безрассудное снова. — Где ты?!
       В ответ Кристина услышала лай со стороны набережной и побежала на звук, мимо Музыкального фонтана. Вместо воды он был доверху заполнен раскуроченными андроидами, их искусственная кожа и одежда разорваны в клочья, сервоприводы и провода торчали — все эти машины не подавали признаков функционирования, будто их выбросили уже очень давно.
       Не обратив внимания на массовое захоронение псевдолюдей, девушка помчалась к реке. Не только за собакой, но и чтобы узнать, что случилось с родным городом. Может, тогда она поймёт, где Серёжа.
       Выбежав на непривычно пустынную Пушкинскую набережную, Кристина резко затормозила — и не поверила своим глазам. Моргнула — появился разбитый броневик. Моргнула ещё — несколько искорёженных бронетранспортёров. Моргнула ещё раз — из ниоткуда явился танк с сорванными гусеницами, башня слетела, он лежал на брюхе из-за сломанных торсион. Материализовалась разгромленная тяжёлая техника, забивая выгоревшими остовами всю площадь. Но уже через секунду-другую казалось, что они брошены очень давно и что здесь ничего не было секундой ранее — ей просто почудилось.
       Кристине пришлось пробираться через обломки стальных гигантов, лавируя. Пахло горевшим металлом, порохом, краской и соляркой — всё это закручивалось в невыносимый запах, так, что выворачивало желудок. Проблема в том, что он пуст и выворачиваться нечему.
       Через какое-то время шатания по кладбищу бронетехники Кристина вышла к Москве-реке и застыла. Нет, не от того, что вода оказалась кристально чистой: легко просматривались безмятежно плавающие рыбы, затопленные круизные теплоходы и даже дно. Нет, не это поразило воображение, хотя никогда ещё вода в реке не была настолько прозрачна.
       Кристина застыла от того, что на другой стороне Москвы-реки, на всей Фрунзенской набережной, аж до самого горизонта тянулись руины. Повсюду торчали скелеты некогда казавшихся монолитными и вечными зданий. Даже от внушительного комплекса Национального центра управления обороной камня на камне не осталось. Кристина повернула голову направо и затаила дыхание. Бросилась в глаза полуразвалившаяся сталинская высотка Министерства иностранных дел, которая выделялась посреди остального пепелища. Тяжело дыша, медленно поворачивая голову, Кристина продолжила разглядывать развалины некогда одного из крупнейших мегаполисов в мире. Складывалось впечатление, что много месяцев назад здесь прошлась ковровая бомбардировка. Взгляд наткнулся на Крымский мост. На то, что от него осталось, — с другой стороны реки торчал развороченный Зубовский бульвар, резко обрывающийся над рекой. Мост же обвалился в воду. А руины уходили вдаль. И только храм Христа Спасителя вымученно стоял, без золотых куполов, стены его растрескались, угрожающе накренились — вот-вот сложится как карточный домик, но чудом ещё стоит.
       В шоке Кристина подёргала себя за волосы:
       — Такого не может быть! — с придыханием повторяла она, ибо не верила своим глазам и отрицала увиденное, словно это было чьё-то наваждение. Она, с её рациональным умом, быстрее поверила бы в ведьм, насылающих проклятия, чем в погибшую Москву.
       Потрясённая Кристина неуверенно отступила и ещё раз на что-то наткнулась. Резко повернулась и отпрянула — к гусенице танка привалился тот человек.
       Он тяжело сопел, грудь медленно, еле-еле поднималась и опускалась. Солдат печально смотрел на неё через чёрное стекло на лице — всего лишь своеобразный противогаз, а не то, что Кристине ранее почудилось.
       Девушка, опомнившись, собралась оказать первую помощь, она это умела, но мужчина её остановил. Правой рукой он достал из кобуры пистолет, при виде которого Кристина отскочила и копчиком плюхнулась на раскалённый асфальт, попыталась отползти, в страхе за свою жизнь, боясь, что её сейчас пристрелят без суда и следствия.
       Спросишь — за что? Да в таком бардаке всегда найдётся за что пристрелить. Хорошо хоть, что не изнасиловать, — пуля в лоб куда лучше, чем кожаный болт меж ног. А то, что мужчина хотел навредить Кристине, — сомнений не было. Ведь этот человек командовал американскими роботами. И они посреди разрушенной Москвы. Выводы напрашивались сами собой.
       Однако вместо того, чтобы выстрелить, человек повесил пистолет на указательный палец, оружие провернулось рукояткой к девушке. Глаз Кристины нервно задёргался, но она всё же потянулась к военному. Ведь ей предлагают взять пистолет, если она правильно поняла намёк. Хотелось что-то спросить, но язык не слушался, губы отказывались открываться — знак ей: делай дело молча.
       Испуганная Кристина пыталась взять оружие, но сзади что-то с грохотом рухнуло на землю, девушка взвизгнула и схватилась за голову, упала на ободранные колени, они тут же вновь заныли. Она быстро обернулась и заметила ангела, проткнувшего своим мечом «Кристину». Вокруг него парили клинки, ждущие команды и готовые молниеносно её исполнить. С крылатого существа местами содралась его серебряная броня, Кристина увидела природу этого создания — сплав механики и живых тканей. Внутри крутилось, словно часики, сердце из шестерёнок, оно гоняло золотую жидкость по одним трубкам, по другим — пар под мощным давлением. Витиеватые трубки сплетались в вены и артерии, убегали к другим «органам» из благородных металлов, кои натужно щёлкали и шипели. Тик-тик-тик, пш-пш, тик-тик-тик.
       Кристине так хотелось озвучить свою догадку, однако она успела лишь открыть рот от изумления — крылатое создание сделало роковой взмах мечом... Казалось, миг — и наступит тьма, но всю Москву накрыл ослепительный свет.
       И от этого яркого света Кристина по-настоящему проснулась.
 
       [К оглавлению ↑]
 
 
 
      
Глава 6
 
 
       Выныривая из царства снов, чувства и образы в большинстве своём таяли, усаживаясь в поезд под названием «подсознание». Поезд следовал мимо станции «долговременная память» напрямую в депо «забвение». Однако кое-что решило прокатиться зайцем по другому маршруту, в поезде «сознание». И вязкие ощущения на лице, стремительно мчавшиеся к остановке «осязание», трансформировались во что-то липкое.
       Чем ближе была Кристина к конечной станции «бодрствование», тем больше новых чувств испытывала: и противный запах, и звуки чавканья, перемешанные со скулежом. Пробуждающееся сознание живо дало ответ, от которого девушка быстро открыла глаза. И догадка была верна — перед лицом Кристины елозила мордочка собаки, которая без остановки вылизывала щёчки только что проснувшейся спящей красавицы.
       — Фу! — Кристина резко оттолкнула от своего лица средних размеров собаку, на миг погрузив руки в густую и приятную шерсть. — Слушай, ушастый, у нас ещё конфетно-букетного периода не было!
       Облизнувшись, чёрно-белая собака лишь сильнее замахала густым лисьим хвостом, словно не поняла предостережения и готова повторно обмыть лицо.
       — Нет! Сидеть где сидишь! Ты же умная девочка...
       Четвероногий собеседник отреагировал только вопросительным взглядом, склонив голову набок.
       — ...или мальчик?
       Пёс пронзительно гавкнул, что в мозгах Кристины отдало колоколом.
       — Хорошо-хорошо, — принялась она массировать виски, — только будь потише. Это ты понять можешь?
       Если память Кристине не отказывала — на её голову свалился бордер-колли. Об этой породе она была наслышана, но ни разу не довелось настолько плотно общаться. И вот сейчас этот самый колли снова лез к ней целоваться, как будто очень хотел, чтобы Кристина стала его новой хозяйкой.
       — Вильгельм, да? — прочитала она на ошейнике, в который было встроено какое-то устройство. Правда, задуматься о его назначении пёс не дал — снова пронзительно гавкнул, подтвердив свою кличку, и опять стал настаивать на ласках. Да только Кристина не горела желанием заводить слюнявого четвероногого друга. — Ну хватит, Вилли, я поняла-поняла... Я тебя тоже очень рада видеть.
       Это не было далеко от правды — ей действительно отрадно видеть хоть какую-нибудь живую душу, с которой можно пообщаться. Даже если она лишь гавкает в ответ — это лучше, чем тебе говорят одно и то же, как попугаи, или вовсе тебя игнорируют. Но сейчас её больше интересовало другое.
       Кристина быстренько вытерла лицо о простыню, после чего проверила, полностью ли цела... От сердца отлегло: больше никаких увечий после той пробежки по милому спальному району не получила. А о том, что забег всё-таки имел место, а не приснился, свидетельствовали заживающие раны на руке, ногах и мелкие ссадины по всему телу. Да и то, что под одеялом она в чём мать родила, тоже подтверждало недавние приключения. А так хотелось, чтобы это и вправду был просто кошмарный сон, но нет — всё по-настоящему. Поэтому взволнованная Кристина тщательно проверила и удостоверилась, что, пока она пребывала в царстве сновидений, никаких посторонних предметов в ней не побывало. Ну, ты понимаешь, где именно.
       И, как бы успокаивая, к ней снова подластился Вильгельм и снова попытался облизать лицо Кристины, но ему чётко дали понять, что на сегодня хватит — лимит на сюсюканье исчерпан. И он может довольствоваться разве что поглаживанием его полустоячего ушка.
       «Главное — не вспоминать ту овчарку, — зажмурилась Кристина, — просто не вспоминать...»
       Укутавшись в одеяло, она обвела взглядом справа налево вполне обычную спальную комнату с незатейливой обстановкой. Да вот от увиденного слева Кристина настолько резко отпрянула, что свалилась с кровати вместе с одеялом и псом.
       Нет, она испугалась не мебели и не своей тени. Даже не трупа или чего-то одиознее мертвечины. В целом со спальней всё было в порядке, она очень хорошо подходила какому-нибудь типичному подростку, которого можно встретить в любое десятилетие: плохое освещение, из-за плотно зашторенных окон; куча расклеенных постеров и фигурок с персонажами из фильмов и видеоигр; справа подобие компьютерного стола, на котором виднелись изогнутый ультраширокий монитор и до неприличия обыденные для будущего клавиатура да мышь; чуть дальше — простая деревянная дверь; напротив кровати на стене висел своеобразный телевизор (как догадалась Кристина по логотипу одной известной корейской фирмы) — экран теперь похож на полупрозрачное стекло, вокруг которого обвит качественный пластик, а во всех четырёх углах с внутренней стороны панели установлены маленькие то ли камеры, то ли проекторы, наведённые на центр; под новомодным телеящиком на полу лежала, похоже, приставка последнего поколения, уже от японской фирмы.
       Так что же испугало Кристину? Ведь, как ни посмотри, комната как комната. Неужели продукты всплеска хозяина на очередную барышню? Нет — такое вряд ли бы испугало Кристину.
       Очевидно же, что это кое-что пострашнее, кое-что, от чего она пыталась ранее убежать, — вооружённый массивным полицейским щитом армейский робот. Он преспокойно стоял себе у тумбочки с одеждой. Казалось, машину вовсе не занимал тот факт, что сейчас на неё уставилась пара ошеломлённых глаз. Пёс же, к удивлению Кристины, без зазрения совести вскочил на постель и без страха подошёл к жестянке, как если бы он это делал каждый день вот уже долгое время. Сразу развернулся мордочкой к недоумевающей девушке и радостно гавкнул, но тише обычного. Потом, спрыгнув с кровати, скрылся у ног робота и снова оттуда гавкнул, после чего вновь забрался на постель и перевернулся на спину, довольно виляя хвостом.
       Если этот бордер-колли что-то и хотел сказать, то только одно.
       — Он безопасен, Вилли? — догадалась Кристина и плотнее укуталась в одеяло — тут не так уж и тепло, чтобы голышом разгуливать. Да и не было у неё никогда нудистских наклонностей. Хотя если припомнить некоторые фотосессии с Олесей в студии...
       Вильгельм в ответ вновь тихо тявкнул и отвлёк покрасневшую от стыда девушку, которая уже успела удариться в воспоминания о своих прошлых безумных выходках.
       Кристина ещё раз недоверчиво глянула на боевого робота, на груди которого красовалась полустёртая эмблема «U.S. Army», а на плече виднелась потускневшая нашивка с надписью «Toujours Pret». Судя по многочисленным лёгким повреждениям, царапинам и выбоинам, этой машине есть что рассказать, и явно не из разряда охотничьих баек. У полицейского пончик-мейкера, сторожившего Кристину у стеклянного бокса, «синяков» и то имелось поменьше. А что самое главное — здешний робот стоял обездвиженно, не подавал никаких признаков функционирования, что бы ни делала его подопечная. Но отчего-то была уверенность, что робот вполне в рабочем состоянии и сейчас за ней наблюдает. И если она попытается снова сбежать — тут же отреагирует.
       У Кристины родилась дикая идея забрать вон с той тумбочки аккуратно сложенную одежду.
       — Это ведь для меня, разве нет? — она ещё раз глянула на Вильгельма, в глазах которого читалось: «Поверь мне!» И после секундного раздумья всё же доверилась — одним махом запрыгнула на постель, стащила одежду и обратно сползла с кровати. Робот не шелохнулся, а вот Вильгельм спрыгнул и радостно бегал вокруг своего нового друга, нетерпеливо стягивая одеяло.
       Не раздумывая Кристина быстро надела все любезно оставленные вещи. И её совершенно не интересовало, что сейчас влезает в не по размеру большие армейские штаны, майку и рубашку цвета хаки. Для соответствия казарменному антуражу, в котором будто бы прозвучала команда «Рота, подъём!», оставалось только отдать честь и выкрикнуть во всю глотку: «Служу Отечеству!» Однако Кристина как-то замялась в последний момент — всё же стоявший прямо перед ней робот смущал больше, чем можно было предположить. И её саму это поражало, ведь как вообще можно стесняться жестянки? Он же не живой, никаких похотливых мыслей у него явно не возникнет при виде обнажённого девичьего тела. Но поди ж ты, всё равно стеснялась.
       Кристина успокоилась и вздохнула с облегчением, как только застегнула последние пуговицы. Сейчас она из-за свисающей рубашки и широких брюк походила на рэперов конца прошлого века — ещё бы бейсболку задом наперёд и непомерную золотую цепочку на шею. Вот только рэп-баттл устраивать не с кем, да и подобных талантов за ней не числилось.
       Впрочем, жаловаться не стоило — даже такая одёжка во сто крат лучше, чем её полное отсутствие. Но при первой же возможности Кристина обязательно устроит себе шопинг — выглядеть как обалдуй ей претило, и внутреннее чувство прекрасного люто негодовало, понемногу капая на мозги. Было бы ещё, на какие шиши отовариваться. Если в этом времени понятие «деньги» существует...
       ...Сколь много ей предстоит узнать. Но не будем забегать вперёд.
       Стараясь отбросить все плохие мысли, Кристина, осторожно поглядывая на робота, аккуратно присела на край кровати. Ещё раз осмотрела комнату, прежде чем устраивать очередной побег на свою голову... или перед тем, как здесь обжиться, — что более вероятно, с учётом последней неудачной попытки выбраться из своеобразного «Владимирского централа».
       — «...Ветер северный...» — с отвращением выдохнула Кристина.
       Взгляд снова упал на приставку, рядом с которой валялся продвинутый шлем виртуальной реальности, наконец-то избавившийся от размеров а-ля «тяжеленная бандура с кучей проводов — сломаем вашу шею за пару часов!» и теперь больше напоминавший очки на пол-лица. Подле лежали замысловатые джойстики-перчатки с наладонником — по их истёртости можно было сделать вывод, что использовались они давно и часто.
       — PlayStation какой-то там, — хмыкнула Кристина и облизнулась. Можно представить, какие игрушки повыходили в её отсутствие. Хотелось тут же за них засесть, а заодно узнать — это нейронный шлем или всё по-старому, обычный VR-шлем? Раз отсутствует беговая дорожка — похоже, научились как минимум некоторые команды считывать напрямую с мозга. По крайней мере, в это хотелось верить.
       Владелец комнаты наверняка часами просиживал за экраном, с удовольствием погружаясь в любимые игровые миры и проживая наполненную приключениями жизнь, которую за окном не всегда можно сыскать. Во всяком случае безопасно для своего здоровья, уж Кристина-то это знала.
       Судя по тем же фигуркам всех мастей, здешний геймер наверняка ездил с друзьями на различные конвенты пофотографироваться с симпатичными косплеершами. Кристина таких милых ребят прекрасно знала, потому что и сама любила поиграть часок-другой, а также побыть такой вот косплеершей. В надежде познакомиться с хорошим парнем, который сможет её принять такой, какая она есть. С совсем маленьким «прицепом»: в её время социальная реклама растиражировала по всей стране образ «ВИЧ-плюс» настолько неудачно, что каждый открывшийся чувствовал себя в обществе крайне некомфортно. Как банан в микроволновке.
       — Банана пуни-пуни, Маюри, — вспомнилось Кристине между делом.
       Да, хотели как лучше, а получилось как всегда — одна из извечных бед России. Но не бывает худа без добра — на борьбу с чумой XXI века в стране начали выделять большие деньги, и благодаря им Кристина смогла получить путёвку в будущее. И вот она здесь, оставившая всю прежнюю жизнь позади, в том числе конвенты и косплеи.
       — И где же Окарин, чтобы запихнуть меня обратно в прошлое? Что-то мне такое будущее не нравится, — дёрнулся у неё глаз. — Нет, тут скорее нужен Марти со своим «делорианом».
       На фоне пережитого вполне объяснимо было её желание прыгнуть назад в прошлое. Или обернуть время вспять. Лишь бы вернуться к тем самым конвентам и косплеям.
       К слову, про те фотосессии — это не то, что ты подумал. В действительности она облачалась в самых разных персонажей, фантазия авторов которых была на грани фола. И тут-то завидные формы Кристины, всегда поддерживающей своё тело подтянутым и спортивным, приходились как нельзя кстати. А навыки Олеси доводили фотографии до конфетки с головокружительным вкусом и мастерской обёрткой. На выходе выпекалось восхитительное «Рафаэлло». Чего ни сделаешь, чтобы привлечь к себе мужское внимание! Особенно если ты обделена им. Дело дошло до того, что из-за проклятья одиночества Кристина начала иногда засматриваться на свою подругу и...
       От тёплых воспоминаний отвлёк Вильгельм, который потянул за штанину в сторону двери — он явно хотел куда-то отвести своего нового друга. Только вот наученная горьким опытом Кристина не спешила покидать комнату с боевым роботом. Но пёс оказался непреклонен, да и желудок настойчиво урчал, напоминая, что пора бы поесть. И Кристина сдалась на милость радостному бордер-колли.
       В дверях она остановилась и ещё раз окинула взглядом комнату какого-то подростка. Только сейчас до неё дошло, что этот человек уже давно здесь не живёт. Пыли не было, но неуловимо чувствовалось, что место заброшено. И дело даже не в железных решётках на окнах, которые просматривались через плотные шторы, а в чём-то таком целом, глобальном. Не подозрение, а именно уверенность, что не только эта комната пустует, а весь дом. Как и те жилища, в которых она уже успела побывать, и теперь от них мало что осталось.
       — Какого чёрта здесь происходит? — какой раз Кристина спросила себя.
       Из коридора послышался лай Вильгельма, который уже потерял терпение и подгонял двуногую, застрявшую в четырёх стенах.
       Кристина ещё раз осмотрела комнату, побуравила взглядом робота, пока не поняла, что играть в гляделки с машиной — гиблое дело. И, набравшись смелости, наконец-то переступила порог. Тут же тревожно оглянулась — всё та же тишина.
       — Ау! — Кристина слегка постучала по двери. Решив, что этого мало, она вспомнила весь свой запас немецкого: — Есть кто в дом? Вас беспокоить маленькая и милая девочка. Я одна оставаться боится...
       Впрочем, одинокой никто её оставлять не собирался — в коридоре дежурил ещё один армейский робот, вооружённый внушительным барабанным дробовиком. И вот он как раз не стоял истуканом, а сразу увязался за Кристиной. Его шаги разносились повсюду, как колокол в раннее утро, а паркет жалобно трещал под весом боевой машины. Но во всём остальном — гробовая тишина в доме. Можно было легко различить звук работы сервоприводов.
       — Ну, железяка, ты мой телохранитель или пристав? — девушка скорее себе задала вопрос, чем ему. Оно и так понятно, что не ответит.
       Кристине даже стало немного жаль эту машину с пиксельным камуфляжем: потёртости, вмятины, глубокие порезы, а отличающаяся от всего корпуса металлического цвета рука так вообще прямо кричала, что она то ли от другого робота той же модели, то ли только-только неокрашенной пришла с конвейера. Но потрясало иное — Кристине впервые удалось рассмотреть чудо инженерного гения с такого близкого расстояния в спокойной обстановке.
       — Интересно, какую историю предпочёл замолчать ты? — девушка с вызовом глянула снизу вверх в его окуляры, утопленные за бронестёклами. Однако, как и предполагалось, — ноль реакции.
       С лестницы снова тявкнули, подгоняя двуногого тормоза.
       — Да иду я, иду! Вот нетерпеливый ушастик. — С удовольствием отметила про себя, что в доме достаточно тепло и можно спокойно разгуливать босиком. А то ещё пара прогулок по холодине — и можно обращаться в больницу за медпомощью... если ещё есть к кому обращаться в этом городе.
       Выйдя из прострации, Кристина всё же начала спускаться со второго этажа, поглядывая на убранство дома. Обычное семейное жилище без особых изысков. Заметно, что дом построен давно, ещё до рождения самой Кристины, и с того момента радикального ремонта не претерпевал. Сразу бросалось в глаза, что хозяева бережно относились к своему дому и не желали менять его изначальный вид. Только блоки кондиционеров сильно выделялись в интерьере, но это необходимая жертва, если не хочешь плавиться летом.
       Ещё что зацепило глаз — повсюду развешены фотографии, на которых запечатлена счастливая семья: отец, мать, старший брат и младшая сестра. Прямо рекламная идиллия, мечта, и кто-то её смог осуществить. Девушке сразу стало завидно и обидно за себя. Не сказать, что у неё возраст прям подгонял заводить семью, вовсе даже наоборот, — просто её перспективы к осуществлению подобного в разы ниже «средней по больнице», и сама эта мысль её изводила. Раздиравшее ощущение неполноценности с годами усиливалось. Однако зависть — плохое чувство, вспомнила Кристина и заставила себя порадоваться за эту семью, отбросив свой вечный негатив. Стоило уделить внимание другому витавшему в воздухе вопросу: «А где они все и что с ними стало?»
       Вопрос повис без ответа.
       Тоска и беспокойство нахлынули на Кристину — она до сих пор не знала, что случилось в этом свихнувшемся мире с её роднёй и тем малым количеством друзей, составлявших её прочный панцирь от всех пертурбаций жизни. Конечно, может статься, что чертовщина творится здесь, в Гамбурге, а в Москве всё как обычно — златоглавая как стояла, так и стоит, со своими пробками, угрюмыми лицами, напыщенностью и столичным блеском. Кристина очень хотела на это надеяться, но и решила, что больше не будет поступать необдуманно. Иначе вновь встретится с костлявой, и на этот раз уже убежать от неё не получится. Лимит на везение исчерпан, возможность пополнить баланс отсутствует.
       Следуя за Вильгельмом, она попала на кухню. Поправка — вместе с роботом. Которых в доме оказалось несколько, и все они стерегли входы и выходы. Большинство из роботов несли караул уже со знакомыми щитами. Кристина укоренялась во мнении, что это всё же охрана, а не надзиратели. Это, с одной стороны, обнадёживало, но с другой — настораживало.
       Однако вернёмся к кухне — на удивление, здесь было достаточно чисто, даже чище, чем во всём остальном доме. У Кристины сложилось впечатление, что кто-то из владельцев так и не покинул своё жилище и вот-вот объявится на пороге. Это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой, но она всем сердцем не хотела отметать подобный вариант развития событий — хоть бы чья-то живая физиономия для неё стала бы облегчением. Тем не менее выключенный из электросети холодильник откровенно намекал, что её желанию не суждено сбыться.
       За окном еле слышно что-то жужжало — Кристина выглянула за плотные шторы и увидела большой работающий генератор, от которого паутинками расползались электропровода. Таким запитать можно не то что дом, а автомастерскую. И если бы не хорошая шумоизоляция, то можно было бы с ума сойти от тарахтения.
       — Да будет свет?.. — ради интереса, есть ли электричество в самом доме, она клацнула выключателем. Светодиодные лампочки зажглись тёплым светом. Своей обыденностью они приятно ласкали глаза. В голове сразу щёлкнуло, и девушка тут же прильнула к висевшему на стене проводному телефону.
       Конечно, она уже, можно сказать, знала, каков будет результат. Чему же удивляться? Но всё равно ошеломление захватило её сознание, а сердце на секунду замерло. Однако ведь попытка не пытка? И Кристина положила молчавшую трубку назад — связь, как уже ясно, отсутствовала. Во всяком случае проводная связь накрылась медным тазом, и проверять наличие интернета в компьютере у хозяйского сына смысла мало. Оставались только нынешние варианты мобильных... Только некто очень уж ушлый их всех куда-то убрал.
       Сбоку послышалось, как кто-то скребётся, — это Вильгельм пытался лапками открыть шкафчик. Неудачно, ибо дверца оказалась для него непреодолимым препятствием — до вроде бы смышлёного бордер-колли не дошло, что достаточно потянуть за ручку. Из чего следовало: он не здешний житель, иначе бы проблем с дверцей у него не было, ведь эта порода очень быстро учится.
       — Эй, приятель, что там? Вкусняшки?
       Вильгельм высунул язык и облизался, стреляя глазками в сторону шкафчика. Пёс вместе с заурчавшим желудком Кристины заставили её поверить в догадку — у девушки самой сверкнули глаза. Этот блеск заметил и обрадовавшийся колли — он снова подбежал к дверце и затаил дыхание, пока за него работу выполнял новый друг.
       В шкафчике и вправду оказалось нечто съедобное — консервы. Кристина даже закатила глаза и тихо простонала от разочарования и недовольства. Именно в таком порядке. Но стоило ли привередничать в этом апокалиптическом мире? О нет, урчание под рёбрами становилось всё сильнее. Отрада была в том, что среди большого количества различных баночек нашлись консервированные ананасы. Едва завидев их, Кристина тут же схватила вместе с уже поднадоевшей тушёнкой. Нашла в других шкафчиках открывашку и вскрыла обе жестянки. Тушёнку вывалила на первую попавшуюся тарелку для Вильгельма — он заслужил свою порцию, а сама налетела на ананасы.
       — О да... — блаженство растеклось по лицу Кристины, как только она прожевала кусок покрупнее, — фрукты... ням-ням. Я уже готова была за вас душу продать, а вы тут ныкались, негодники...
       За эти несколько дней она действительно соскучилась по фруктам. Хоть что-то приятное языку. Но одними ананасами сыт не будешь, поэтому после того, как опорожнила банку, Кристина резко стукнула ею по столу, аж бедный Вильгельм подскочил.
       — Ревизия! — воскликнула она и обратилась к псу: — Нам нужно больше припасов, милорд!
       Бордер-колли склонил голову набок и непонимающе проскулил.
       Кристина без зазрения совести обшарила всю кухню и сбегала в подвал, дверь в который аккуратно пристроилась под лестницей на второй этаж. А чего стесняться, если от этого может зависеть её жизнь? Кого ждать? Хозяев точно уже давно нет. Но если они и будут против расхищения их припасов, так и Кристина не возражает, чтобы местная семья выписала ей счёт, — она крайне сомневается, что успеет наесть на кругленькую сумму.
       А может, стоит бояться Самого Главного человека, который управляет роботами? Если он хотел с ней поговорить — поговорил бы уже давно. Через одного из ходячих тостеров, например. Но на нет и суда нет. Однако всё же не было никаких сомнений — с ним ей ещё придётся пересечься, и к этому моменту надо подготовиться. А значит — ревизия!
       Итак, в распоряжении довольной Кристины, помимо разнообразных консервов, оказались продукты долгого хранения: крупа, рис, спагетти, приправы, вроде бы ещё свежий лук, подсолнечное масло (неизвестно, истёк ли срок годности — она-то до сих пор не знает точную сегодняшнюю дату). Остальное или протухло, или вызывало подозрения.
       Ещё одна проблема заключалась в том, что воды в кране не было, и это наводило на очень неприятную мысль. Но Кристина отмахнулась от неё, способной затащить её на самое дно размышлений, а там и пробить его — прямиком в депрессию. Вместо этого она ухватилась за маленький позитив: питьевая вода всё же имелась — в двадцатилитровых бутылках, мирно покоившихся в подвале. А также имелся весь набор кухонной посуды и, что самое важное, работающая электрическая плита. Счастью предела не было — женщина дорвалась до кухни! Пританцовывая от предвкушения скорого пира для своего языка и желудка, Кристина взялась за дело.
       Готовить она в прошлом не очень любила и предпочитала набрасываться уже на поданное. Но и не сказать, что не умела, — просто ленилась стоять у плиты. У неё вечно находились куда более интересные занятия, чем готовка. Тут ещё в какой-то мере виновата мама, которая сама не подпускала дочь к кухне, ибо вполне справедливо боялась, что она не дай бог порежется и потом заразит Серёжу или ещё кого-нибудь. Материнские любовь и забота, доходящие до абсурда, они такие — иногда бывают во вред. Из-за этого у Кристины выработался рефлекс: кухня — запретная территория. Даже бутерброды не сделать без посторонней помощи.
       Однако в какие-то моменты пробуждающееся женское начало хранительницы домашнего очага перебарывало лень, и Кристина носилась по кухне как заводная и с воодушевляющим энтузиазмом. Вот как сейчас — устроила танец домохозяйки, который для крутившегося под ногами Вильгельма был завораживающим зрелищем. А вот следующий по пятам робот наблюдал за беготнёй подопечной беспристрастно, но девушку это не расстраивало, а даже наоборот. Поэтому она схватила висевшую в прихожей мужскую шляпу, как у гангстеров времён Великой депрессии, и объявила:
       — Так, безымянная железка, почему бы тебе не зваться Томасом Анджело — клёвое ведь имя! — И с лёгким прыжком закинула она эту самую шляпу на голову робота, а в следующую секунду быстро ретировалась из кухни. Но он никак не отреагировал и просто спокойно подошёл.
       — Бить меня не будешь? — Кристина затаилась за дверью.
       Ответа не было.
       — Ну, это уже хорошо, — она неуверенно ткнула робота в грудь, но тот по-прежнему не реагировал. — Значит, мы теперь друзья?
       Вильгельм крутился под ногами робота, показывая, что ничего плохого от него ждать не стоит.
       — Значит, ты хороший, — Кристина продолжала тыкать пальцем в боевую машину, всё увереннее и настойчивее. Робот и не возражал. — Хорошо, тогда вернёмся к нашим баранам — отныне и впредь нарекаю тебя Томасом Анджело! А меня звать Кристина. Будем знакомы? — она нерешительно протянула руку для рукопожатия, сама не понимая зачем: реакция машины вполне очевидна. Нулевая. — Ладно, будем считать, что да. А раз мы типа друзья (ведь так, да, да?), ты мне поможешь?.. Совсем слегка... Так что... следуй за мной!
       Расхрабрившись, Кристина, пока не передумала, резко схватила робота за руку и повела в подвал. Сердце застучало, что сейчас ей не поздоровится, но, на удивление, тот не сопротивлялся.
       На секунду у неё мелькнула ассоциация, что ведёт парня в укромное тёмное местечко... Девушка тут же замотала головой, выбрасывая из неё всю нелепость.
       — Вот, — указала она на бутыль с водой, которая весила почти половину её самой, — возьми-ка, будь добр. Я же такая маленькая и хрупкая...
       Девушка состроила бровки домиком и пошаркала ножкой для пущей убедительности. Раньше срабатывало почти безотказно, во всяком случае в отношении людей. А вот как получится сейчас убедить...
       К ещё большему удивлению, заставившему её лицо вытянуться, просьбу робот понял и влёгкую поднял тяжеленную бутылку.
       — Ну ты и силач, Томми! А теперь наверх! — выставила она руку вперёд в сторону лестницы, и прозвучал весёлый «гав!» от колли.
       Приготовив всё кухонное оружие к бою и замочив рис, Кристина включила холодильник. На его дверце растеклось объёмное изображение, приветствующее здешних хозяев — семью Брюне — и указывающее время и дату: 16:23, 06.09.34.
       — Ну что ж, теперь уж точно — добро пожаловать в будущее. Парам-пам-пам, овации.
       На секунду Кристина зависла — теперь она наверняка знала, что пролежала сосулькой в криостазе ровно столько, сколько планировалось экспериментом, — десять лет, а это значит...
       Кристина помотала головой, чтобы вернуться к действительности, — сейчас не время предаваться унынию и терзать себя от неизвестности. Главное сейчас — набраться позитива и сосредоточиться на текущих делах. В отличие от пребывания в глухой палате, теперь у неё имелся простор для манёвра и общее понимание картины происходящего.
       Тем временем загрузившаяся операционная система на дверце холодильника указывала не только на его пустоту, но и на отсутствие подключения к общей информационной сети дома, из-за чего невозможно управлять различными штуками, например аудиосистемой. А именно включить музыку, да погромче, — как раз то, что в данный момент захотелось новоявленному жильцу.
       — Если уж зажигать, то зажигать с музыкой!
       Найдя в гостиной панель управления, Кристина немного повозилась, чтобы включить. Такие музыкальные центры были ещё в её время, хотя пользовались ими всё реже. Во всяком случае в Москве такой предмет домашнего обихода за ненадобностью становился редкостью — встроенные в смартфон плееры и простые колонки для компьютера или ноутбука вытесняли его. В Германии всё могло быть иначе, в том числе потому, что люди жили вот в таких уютных домах, а не захудалых квартирках, ибо этот музыкальный центр динозавром не выглядел. Но всё равно разобраться не составило труда — никакого ультрасовременного объёмно-голографического интерфейса, никаких хитростей. Просто кнопочками выбрала режим и включила случайный трек — всё как в старину.
       По дому разлилась какая-то попсятина, которую Кристина не узнала. Да и не её это стиль. Но на тот момент ей было всё равно, что слушать. Очутившись в тридцать четвёртом году, она стала заядлой меломанкой.
       Подпрыгнув и похлопав в ладоши от радости, словно выиграла в лотерею круглую сумму, Кристина лёгкими прыжками добралась до кухни. Вильгельм не уступал в веселье и тоже носился взад-вперёд, как заведённый. И только Томас хмуро следовал по пятам.
       У плиты местная ведьма принялась колдовать. Для задуманного было плова не хватало моркови, но покидать дом в поисках нужных ингредиентов желание отсутствовало. Припоминая последнюю попытку вылезти во внешний мир, она не хотела закреплять пройденный материал. А накатившее на Кристину благоразумие позволило ей уяснить урок и без матери учения.
       Вскрыв бутылку с подсолнечным маслом, она принюхалась — вроде съедобно. Сверилась со сроком годности — а вот он предупреждал, что не стоит этим маслом пользоваться: уже почти как четыре месяца срок истёк. Кристина ещё раз принюхалась. Попробовала капельку — теперь уже засомневалась в съедобности.
       — Фе... Ладно, включаем режим смекалки.
       Достала свиную тушёнку, вывалила на тарелку и стала отделять жир от мяса. Точно нормальный плов не получится. Вильгельм, облизываясь, сидел подле неё и строил такие жалобные глазки, что Кристина не смогла удержаться и немного отсыпала ему. Поэтому пришлось брать вторую банку... Процесс затягивался, но повара это не беспокоило. Аудиосистема теперь играла знакомую ей композицию, поэтому девушка начала подпевать. Как всегда, фальшивя: музыкальным слухом, в отличие от артистизма, она не обладала. Хоть и рвалась попеть в караоке — друзья её только и могли, что закрыть уши.
       Кастрюлю сочно обмазала жиром вместо масла и поставила разогреваться. Потом мелко порезала лук и кинула...
       — В котёл, всё в котёл, му-ха-ха! — театрально напевала Кристина.
       Туда же через четыре минуты отправила тушёнку, а ещё через несколько — рис. Потом специи, томатную пасту. И залила водой. Всё это проделала с горящими глазами и фальшивым пением, подобным заклинанию. Настоящая ведьма. Разве что рыжего цвета волос не хватало для пущей убедительности, но это уже и так в её планах.
       Оставив минут на двадцать тушиться на малом огне и вымыв руки, Кристина решила слегка преобразиться. Раз в этом доме никто не живёт, то, собственно, никто и не будет жаловаться, если она арендует немного одежды у дочурки здешнего семейства. Конечно, Кристина не знала, что с девочкой приключилось, но от всего сердца пожелала, чтобы та попивала бы в это время сок где-то в лучшем месте. А заодно попросила прощения, когда вошла в её комнату под скатом крыши.
       — О-о, миленько, — она искренне ахнула.
       Приятные тёплые тона, даже несмотря на полумрак, согревали эту спальню и придавали ей волшебный уют. Аккуратно расставленные мягкие игрушки дополняли образ. В этой маленькой комнатке чувствовалась аура пережитых девичьих радостей, которая исходила от настоящих глянцевых фотографий, развешенных повсюду, что было очень большой редкостью уже даже в двадцать четвёртом году, а уж в тридцать четвёртом, по мнению Кристины, и подавно. Но не только позитивом тут веяло — заброшенный в тёмный угол белый мишка, державший в руках грубо разрезанное надвое сердечко, намекал на пролитые слезы от разбитого собственного сердца.
       Задумавшаяся о чём-то своём с глупой улыбкой, Кристина опомнилась — времени на разглядывание комнаты особо нет. Что бы маленькая хозяйка ни пережила — всё это осталось в прошлом. Вряд ли её новая жизнь такая же беззаботная, как прежде, но Кристина упорно старалась эту мысль игнорировать.
       — Ещё раз прости меня за моё вероломство, эм... — девушка скользнула взглядом по столу и нашла на нём школьную идентификационную карту, — Эльза.
       Судя по той же карте, девочке в этом году должно исполниться шестнадцать лет. И Кристина очень надеялась, что после «должно» не следовало слово «было». И ей ещё получится лично попросить прощения и выразить благодарность за аренду гардероба. Собственно, чем она и занялась. И сразу подметила, что вкус Эльзы ей по душе — девочка любила лёгкое, милое, в тех же тонах, что и её комнатка. Узнавались японские и корейские бренды, которые по пошиву «ми-ми-ми»-одежды впереди планеты всей.
       — Я смотрю, у тебя губа не дура, фройляйн Брюне, — улыбнулась Кристина. — Оу, вот это красотища...
       Вытащила она светло-голубое воздушное платьице и приложила к себе. Покрутилась у зеркала — чуть большеватое, но носить можно. Отложила в сторону, продолжила копаться. Через десять минут выбрала три платья, две туники, джинсы... кое-как преодолела желание выгрести всё и померить каждую шмотку. Остановилась на комплектах женского белья... Конечно, носить чужое исподнее — это, мягко говоря, не самая лучшая затея, но выбирать не приходилось.
       — Ой, какая прелесть! — умилилась девушка, взяв светло-серые трусы-шортики с косатками.
       Посмотрела Кристина на всё это великолепие, хорошенько подумала и решила последовать примеру Эльзы, а заодно усилить свои главные качества — уйти в образ милого ребёнка. Авось поможет произвести впечатление на Самого Главного человека — стены крепости вряд ли можно разрушить кнутом, а вот пряником перекупить восседающего на троне...
       — Ну что, Томми, посмотрим, как твой командир устоит передо мной! Его «мимиметр» сломается, я его точно сражу наповал!
       Поэтому она отложила те самые трусики с косатками, нежно-розовую шерстяную тунику с большим воротом, переходящим в капюшон, вязаные белые гольфы выше колен, после чего вприпрыжку, аки попрыгунчик, допорхала до ванны. Проверила, есть ли вода в душе, — конечно же, нет. Но отчаиваться никто не собирался, ибо план вызревал сам собой. Претворяя его в жизнь, юный повар рванула на кухню, чтобы выключить плиту и дать настояться импровизированному блюду. Оно тоже входило в часть плана по покорению неприступной крепости с помощью пряника.
       А дальше началось форменное издевательство над Томми, который шляпу так и не снял. Кристина воду нагревала в большой кастрюле, вручала её роботу и поднималась вместе с ним наверх, чтобы всё вылить в тазик. Да, наученная горьким опытом отключений централизованной горячей воды на недельку-две, девушка прекрасно знала, как надо мыться в такой ситуации. Конечно, в этом доме имелся бойлер, литров так на двести, но Кристина рассудила, что включать его — форменное транжирство. Ей-то хватит половины бочонка воды — она собиралась просто обмыться. Хотя полежать в горячей воде было заманчиво, но постаралась не соблазняться расточительной роскошью.
       — Мальчикам сюда нельзя, — попыталась Кристина вытолкнуть из ванной мешающегося под ногами Вильгельма вместе с Томми. И если, что удивительно, пёс её понял почти с первого раза и остался смиренно ждать за порогом, разве что в его глазах читалась обида, то вот двуногая жестянка в упор не понимала негодования девушки. А что самое проблемное — все попытки его вытолкать, в том числе с помощью пинков, провалились. Фигуральное выражение «головой об стенку биться» претворилось в жизнь.
       — Лучше б вы поменялись местами, — подбоченившись, Кристина недовольно сопела на свою чёлку. Ни грозное лицо, ни ласковые просьбы на робота не действовали — покидать ванную он не собирался. — Ладно, Томми, твоя взяла... Но! Не думай, что тасканием бочонков ты заслужил мой стриптиз, — так что ещё будешь должен, вот так! — погрозила она пальцем и прикрыла дверь. Вильгельм, проскулив, остался по ту сторону.
       Была у неё идея просто накинуть на голову робота полотенце, но почему-то побоялась — реакция жестянки непредсказуема. А он ведь ей действительно помогал исполнять ту или иную прихоть, несмотря на то что это военная машина, а не дворецкий.
       Как бы там ни было, Кристина «принимала тазик» с приятной горячей водой, закрывшись шторками, — хоть это робот позволил ей. Но всё равно она присматривалась к машине всякий раз, когда оказывалась нагишом перед его окулярами. Вот почему-то девушка не могла выкинуть из головы свои тараканы. Она понимала — ну не человек робот, не живой он. Тем более не мужчина. Мысль о том, что запись или даже прямую трансляцию может кто-то смотреть, была не на первом месте — прежде всего её смущало, что робот человекоподобен. И из-за этого у неё на автомате срабатывал рефлекс стыдливости.
       — Что за детский лепет... — протёрла глаза Кристина как можно сильнее и вышла из ванны, закутавшись в полотенце поплотнее.
       Теперь настало время преображения из Золушки в принцессу.
       Когда она переодевалась в захваченные трофеи, поняла одну досадную, хотя и немного приятную вещь: размер бюста Эльзы был намного меньше такового у неё. Конечно, это льстило, но вырисовывалась проблема с бюстгальтером. А вот остальная одежда была большевата, рукава туники оказались по самые пальцы.
       — Хотела выглядеть маленькой милой девочкой — теперь страдай... — проворчала себе под нос.
       Безнадёжно вздохнув, Кристина принялась сушить волосы — фен взвыл настолько громоподобно в тихом доме, что бордер-колли спрятался под кроватью.
       — Ну ты даёшь, ушастик! Ты же не пугливый котёнок, Вилли, — вылезай давай!
       Но пёс не поддался уговорам и всё время, пока девушка делала себе причёску, просидел в укрытии. Это пусть глупая двуногая думает, что он боится, — на самом деле многосотлетние инстинкты ему подсказывали, что сейчас самое время притаиться. Когда огнедышащий монстр смолк, бордер-колли бесстрашно выбежал под ноги крутившегося у зеркала нового друга и напал на хвост шумливого устройства. Пока Вильгельм боролся, спасая принцессу, шнур закрутило вокруг этой самой «девы благородных кровей» так, что та споткнулась. Вскрикнув, она рухнула на попу совсем не так, как полагается аристократке.
       — Ах ты, маленький дьяволёнок! — в храброго колли полетел отвалившийся колпак от фена, запущенный неблагодарной спасённой принцессой. Вильгельм не стушевался и в воздухе перехватил горячую пластмассу, принявшись добивать голову огнедышащего монстра.
       А довольная собою Кристина тем временем распуталась и поблагодарила милую девочку Эльзу за столь же милый наряд.
       — Осталось только... — кинула она взгляд на косметичку и задумалась, стоило ли наводить марафет. Решив, что простенький макияж не помешает, повозилась у зеркала ещё минут пять. А колли за ней недоуменно наблюдал, словно не веря, что эта маленькая девочка ростом полтора метра с кепкой — та самая растрёпанная и грязная тётенька, пробудившаяся ещё совсем недавно.
       — Ну как тебе, Томми? — Кристина крутанулась на одной ноге перед роботом и, подмигнув, сложила пальцами обеих рук сердечко. Реакцию Томми ты знаешь. — Бяка ты! Вилли, пошли от него, он злюка.
       И преобразившаяся в девочку девушка спустилась в гостиную. За ней по пятам следовало целых два защитника: четвероногий нёсся вместе с колпаком от фена в пасти, а двуногий флегматично перебирал ногами, так и не сняв головной убор.
       — Томми, смотрю, тебе шляпа понравилась — может, тебя приоденем во что-нибудь клёвое? Костюмчик присмотрим, галстук там... А то ходишь, в чём... эм... собрали. Рыжий, что ли?
       Настроение у Кристины заметно поднялось, оттого ей очень хотелось отметить своё преображение — наконец-то она стала походить на человека, а не на лабораторную мышку. И отметить достойно, поэтому изъятая из бара бутылка вина — самое то. Заодно пойдёт дополнительным обвесом в её пряничном оружии для завоевания крепости. Правда, Кристина в винах, как и в целом в алкогольных напитках, разбиралась как в балете, то есть никак. Балету она предпочитала театр Моссовета, куда довелось попасть раз семь за всю свою не самую долгую жизнь, но каждый визит производил неизгладимое впечатление. Актёры играли настолько божественно, что она абсолютно забывала про узкие и неудобные кресла в сравнении с теми, которые ставили в кинотеатрах.
       Однажды, ещё в школьные годы, в средних классах, ей захотелось самой выйти на сцену. Даже попробовала выступить во второстепенной роли на новогоднем представлении, и вроде получилось более-менее толково. Вот только те самые события всё перечеркнули. Оказалось, что невозможно совмещать изнурительную терапию, толкающую в бездну депрессии, с заучиванием ролей и нервотрёпками до и во время исполнения роли. Во всяком случае на тот момент Кристине это казалось невозможным. Вот почему свою мечту она бросила, и к ней уже не возвращалась.
       Однако вернёмся к бутылке вина. Она, возможно, и не самая дорогая и лучшая во всём мире, и наслаждение от её распития не потянет на просмотр спектакля в Моссовете, но лучше открыть её, чем встречать дорогого гостя с пустыми руками.
       — Ну, не совсем пустыми! — проговорила Кристина, хорошенько разогнавшись и проскользив по паркету до кухни. В этот самый момент ей вспомнились катания на коньках в парке Горького, когда зимой там заливали каток. Снег, мороз, горячий кофе и бельгийские вафли с шоколадом — на льду всё это превращалось в головокружительную сказку. Особенно на чудесных фотографиях Олеси. Кристина на них выглядела ангелком, и никто по ним не мог распознать, что в столь милом маленьком создании живёт бешеный чертёнок.
       Но даже маленький чертёнок, который маскировался под ангелка, знает, что голод не тётка. Поэтому она не стала ждать Самого Главного человека и решила первой попробовать свою стряпню, тем более и Вильгельм уже был в нетерпении. Наложив себе и псу, она набросилась на «плов».
       — Кайф, — наслаждалась настоящей едой Кристина, запивая весьма хорошим красно-сладким вином под аккомпанемент мелодичной песни, разносившейся по всему дому. — Не так ли, Вилли?
       В знак согласия Вильгельм оторвался от своей порции, облизнулся и снова погрузил мордочку в тарелку.
       — Да, кайф, — повторила девушка, блаженно улыбаясь.
       Настолько она была рада хоть какому-то человеческому ужину, пусть и приготовленному наспех, что мурашки по коже бежали и по мышцам разливалось расслабление. Счастливый Вильгельм уплетал её стряпню с какой-то маниакальной жадностью — казалось, что вот-вот замурлычет, как довольный котёнок. Отчего Кристина со счастливым лицом потянулась на стуле, подобно кошечке. После она растеклась по столу и так застыла на несколько минут, желая, чтобы этот миг продлился как можно дольше.
       — Надо мыть посуду... — пробубнила новоявленный кусок лени. Только от одной мысли она негодующе завопила, махая руками и ногами, но через некоторое время успокоилась, когда заметила, что пёс смотрит на неё как на сумасшедшую. — Вилли, хочешь мне помочь? Нет? Я так и знала.
       Кристина сложила руки на столе и опустила в них голову до носа так, что теперь только её глазки сверкали в сторону Томми.
       — Может, тебя запрячь, а?
       Но он, конечно же, молчал, как белорусский партизан. И ей начинало казаться, что Томми просто не хочет беседовать со своей подопечной, хотя может. Ведь должен же боевой робот каким-то образом переговариваться со своими однополчанами-людьми? Если он не умеет говорить — в этом нет никакой логики. Допустим, надо предупредить бойца, что тот вот-вот наступит на мину, — и как?
       — Поговори со мной, Томми... — протянула Кристина, но не получила ответа. Она сделала обиженное лицо, накинув на себя капюшон. — Ну поговори, ну позязя... ну вот столечко, хоть немножечко. Пожалуйста.
       Ответ — молчание.
       — Вот все вы мужики одинаковые! Как засветил сисечки, то всё — дело сделано, можно и забить болт...
       Развела она руки и одним глазком посмотрела на робота — нет, не спровоцировала.
       — На что я только надеюсь, дурья башка, — утомившаяся девушка слегка ударила себя кулачком по лбу. — Жёлтый дом по мне плачет — пытаюсь завести разговор с ходячим тостером...
       В ногах поскулил Вильгельм с щенячьими глазками, будто все выпады он воспринял на свой счёт. Кристине его сразу стало жалко.
       — Это я не про тебя, ушастик, — колли удостоился приятного почёсывания за ушком, — ты хороший мальчик.
       Пёс радостно гавкнул, замахав хвостом.
       — А вот этот балбес плохой, — не унималась Кристина, тыча пальцем в сторону Томми. — Плохой робот, очень плохой! Фу таким быть!
       Но подстрекания робота долго не продолжались. За окном послышалось, как парковался автомобиль, гремя мощным дизельным двигателем. Отчего-то Кристине сразу пришло в голову, что это наконец-то Самый Главный объявился. Вильгельм тут же рванул встречать гостя, радостно лая. А девушка ещё сильнее укоренилась во мнении, что пожаловал командир всех этих роботов, человек. Единственное, что ей не понравилось, — музыка дистанционно отключилась. Но выводов из этого она постаралась не делать.
       И вот настал час её звёздного и беспроигрышного плана, который должен, нет, обязан выстрелить. Резко вскочила, убрала грязную посуду в раковину, а в новую насыпала всё ещё тёплое импровизированное блюдо. Подлила в бокал, разложила приборы — оставалось разве что свечи зажечь, но об этом она как-то не подумала заранее.
       Когда в прихожей зашумело, Кристина стала готовиться. Сначала она хотела встречать дорогого гостя сидя на стуле, поджав к себе колени и обхватив руками бёдра так, чтобы слегка были видны трусы-шортики, тем самым выбить цель из колеи и взять инициативу в свои руки. Но всё же разум возобладал, и она быстро отмела эту пошлую мысль: таким макаром знакомиться с военным человеком, который и так уже её облапал с головы до ног, — неважная идея. В итоге Кристина решила вспомнить саму себя в шестом классе, когда впервые получила одну из немногих за всю учёбу двоек. И как сгорала от стыда перед папой, готова была сквозь землю провалиться. Тогда маленькая Кристиночка думала, что ей влетит ремнём по первое число, но, к счастью, всё обошлось — прошлые заслуги перевесили. И тот момент она запомнила навсегда — каждую деталь. Но не как урок жизни, а как способ чего-то добиться. Например, как сейчас. В дополнение к образу нашкодившего ребёнка капюшон оставила накинутым на голову. Приплюсуй сюда, что из рукавов у неё торчали только кончики пальцев, — и получишь картину неуклюжей маленькой дурёхи, с которой и спросить-то нечего. Кристина не любила эксплуатировать подобный образ, но зато как он эффективно покорял почти любого человека!
       — У нас сегодня моё фирменное блюдо на ужин и вино-о... «Томмазо Буссола» восьмилетней выдержки, — игриво проговорила Кристина и просчитала, когда гость должен только-только показаться в кухне. — Милый, почему твоя футболка сухая и совсем...
       В дверях показался тот Самый Главный. Его она ни с кем не спутала, ибо сложно забыть того, кто тебя совсем недавно облапал. И то, что она увидела, заставило замолкнуть на полуслове и стереть всю наигранность с лица. Кристина в шоке и с подёргивающимся в нервном тике глазом отшатнулась назад, пока попой не грохнулась на подвернувшийся стул.
       — ...не пахнет, — закончила фразу растерянным голосом.
       Вильгельм, не унимаясь, прыгал вокруг вошедшего и радостно лаял.
       «Так встречают хозяина», — пронеслось у неё в голове, и на тот момент она не понимала, насколько чертовски права.
       — Кто ты? — Кристина вытянула из себя два слова.
       Самый Главный без стеснений подошёл к столу, и только в полной тишине дома она различила странные, еле уловимые звуки, доносившиеся от него. Тем временем он филигранно достал из одного из подсумков две упаковки с лекарствами и положил их на стол рядом с ничего не понимающей девушкой. Мигом позже в кухне раздался механический голос, абсолютно лишённый любых эмоций:
       — Немедленно начинай курс антиретровирусной терапии в целях прохождения адаптационного периода. Девятого сентября в семь два нуля утра выдвигаемся на авиабазу Хон.
       Повисло молчание. Кристина хлопала глазками, как в тот день, когда узнала, что Деда Мороза не существует. В каком-то смысле только что она снова поняла, что кто-то существует лишь в её воображении.
       — Подожди, — приходила в себя девушка, отчаянно понимая, что весь её план — коту под хвост, однако сознание ещё цеплялось за нарисованную картину мира, — я не понимаю... что это, — ткнула она в лекарства, — о чём ты?..
       — Твой иммунный статус — сто восемьдесят три CD4-клеток на микролитр крови; вирусная нагрузка составляет более ста шести тысяч копий вируса иммунодефицита человека на микролитр крови.
       Она словно потеряла голос, но губы всё ещё шевелились и складывались в ругательства. Озвученные показатели иммунной системы, мягко говоря, не самые приятные, и странно, что Кристина совсем не чувствовала себя плохо. Тем не менее её волновало вовсе не это, а то, что Самый Главный, полностью экипированный как элитный боец какого-нибудь спецназа, в действительности оказался...
       — Ты то-же ро-бот? — Кристина вымолвила неприятную для себя догадку по слогам и смотрела выпученными глазами на торчавшую из-под ворота бронежилета и армейского шлема металлическую голову.
       — Корректно, — коротко ответил Самый Главный, глядя на неё своими уже знакомыми девушке окулярами из-за чёрного стекла, которое во сне показалось хитрым противогазом. На деле же ларчик просто открывался.
       Реальность перевернулась с ног на голову, заставив Кристину проглотить язык и таращиться стеклянными глазами в никуда. Она, подобно операционной системе одной известной айти-корпорации, натурально зависла, вывалившись во всеми ненавидимый синий экран смерти.
       История имеет поганое свойство повторяться, а Судьба с очень чёрным юмором любит ей в этом потворствовать. И после каверзной рокировки этих двоих Кристина вот уже в какой раз сидит за столом в одиночестве, вся такая красивая, нарядная... никому не нужная...
       ...Ой ли?
 
       [К оглавлению ↑]
 
 
 
      
Глава 7
 
 
       Какой уже раз Кристина себя ощущала сломленной, никчёмной и бесполезной. Она не любила такое состояние, не для этого она преодолела депрессию, попытку суицида и десять лет криозаморозки. Ей хотелось полноценной счастливой жизни, без оглядки на свою извечную проблему. Казалось бы — такое простое желание.
       Но у Судьбы всегда своё мнение на твой счёт. Вот и сейчас снова тычет пальцем: «Делай что говорят, или умрёшь». А все её усилия по приведению себя в порядок, готовке, все старания угодить своему похитителю потонули, как пробитая суровой реальностью бесполезная баржа.
       Потерпевшая поражение лузерша взглянула на упаковки с лекарствами и не узнала их. Могла только догадываться: одно — судя по описанию на этикетке, что-то вроде мощного антибиотика из тех, в инструкции которых длиннющий перечень противопоказаний и ещё больший перечень побочных действий. Про другое лекарство сказать ничего не могла — скорее всего, методом исключения, таблетки для антиретровирусной терапии.
       Холодок пробежал по её спине.
       — Можешь объяснить, что здесь происходит? — Кристина тяжело подняла взгляд, чтобы снова пересечься с окулярами боевого робота, так стремившегося походить на человека. Ей очень хотелось найти в его «глазах» ответ на вопросы, роившиеся в голове. Но не суждено.
       — Немедленно начинай курс антиретровирусной терапии в целях прохождения адаптационного периода, — повторил он. — Девятого сентября в семь два нуля утра выдвигаемся на авиабазу Хон.
       — Я поняла! — вскочила девушка. — Где твои хозяева?! Кто всеми вами командует?! Почему меня заперли в стеклянном гробу?! Почему мне отказывают во встрече с родителями и доктором Косселем?! Где люди, в конце-то концов?! Почему вокруг одни роботы и что это за крылатые существа?! И... и... что за войнушку вы устроили?! Зачем им убивать меня?! Да ты можешь просто объяснить, какого упоровшегося лешего тут происходит?! Или я недостаточно ясно изъясняюсь?! Надо по сло-гам?
       Посинела Кристина после того, как выговорилась. И это были ещё не все вопросы. Но побоялась вываливать всю кучу за раз, ибо машина могла просто сгореть от её словесной атаки.
       — За мной, — таков был ответ.
       Не успела разгневанная девушка вставить ещё одну тираду, робот развернулся и почти бесшумно зашагал в гостиную, а за ним увязался радостный бордер-колли, помахивающий хвостиком, как веером.
       Этого робота со спины точно можно было спутать с бойцом спецподразделения. Даже походка почти как у человека служивого. Разве что боец с многолетним стажем и повидавший дерьма за свою жизнь не двигался бы настолько чётко и без лишних движений.
       — Те крылатые существа же тоже кем-то созданы? Как ты, он, — указала она на Томми, — и другие роботы? Кто они, чего добиваются, кто их создал? Ты собираешься отвечать или нет? Ау, Хьюстон, это Земля, на связь!
       Ответа не последовало, а в дом вошёл ещё один робот, нёсший на плече «Кристину». Со стороны сразу видно, что она не человек: даже у трупа ноги-руки болтались бы, а у выключенного гиноида они просто свисали, словно окоченели несколько дней назад.
       — Что она здесь делает? — отшатнулась настоящая Кристина. — Ты можешь ответить хотя бы на один вопрос?! Это разве так сложно? Или будем играть в угадайку? Мне начинать?
       Пока девушка негодовала, гиноида небрежно бросили, как мешок с картошкой, на гигантский модульный диван, пружины которого недовольно скрипнули: по прикидкам единственного человека в этом доме, её «клон» весил раза так в полтора больше, чем она сама.
       — Садись, — указал Самый Главный на место рядом с валявшейся в неестественной позе «Кристиной». В этот момент притащивший её робот подключал гиноида к обычной розетке не менее обычной зарядкой, имеющейся у любого ноутбука. А Вильгельм воспринял команду на свой счёт и уселся рядом с человекоподобной машиной, глядя на своего хозяина заинтересованными глазками и подняв ушки.
       — Зачем? — недоверчиво спросила Кристина, но всё же соизволила присесть на уголок с надутыми губками и сердитыми бровками. Заодно с опаской поглядывала на гиноида со сквозным ранением — чем больше она смотрела на него, тем сильнее понимала ошибочность своего первого мнения о крылатых созданиях. Во всяком случае мистику отбросила — вера в бородатого дядьку на небесах у неё давно испарилась, подобно капле воды на сковородке посреди Сахары.
       «Прилетевшие с небес ангелы? — скользнула мысль в голове Кристины. — Что за чушь!»
       И в чём-то она была права. Однако не будем забегать вперёд.
       Без пояснений на стене включился телевизор. Его экран мигом из прозрачного превратился в чёрный, а после появилась индикация, уведомляющая о загрузке видеофайла.
       — Что ты мне хочешь показать?
       Но ответа от робота она снова не дождалась.
       На экране телевизора появилось псевдообъёмное изображение — голограммное видео, подобное тому, что Кристина впервые увидела на концерте в Лос-Анджелесе. Это хорошо ей запомнилось, поскольку для неё те месяцы в девятнадцатом году — знаковый период во всей жизни.
       Почти сразу после того инцидента папа хотел отправить дочь в Германию, где уже были наработки против ВИЧ, и там могли попытаться её вылечить на самой ранней стадии заражения в одной из передовых клиник, однако мама... мама послушала друзей, поэтому Кристина полетела в США. Тамошние врачи только и смогли, что сделать дорогостоящие анализы да составить курс антиретровирусной терапии — и то и другое бесполезно. Поезд ушёл: драгоценное время потеряно, а диагноз остался на всю жизнь. В итоге чуть больше трети всех своих не самых больших накоплений семья Фокиных потратила зазря. Из-за чего между родителями вспыхнул скандал, а душевное состояние их дочки ухудшилось: ребёнку всегда тяжело осознавать, что твои родители ссорятся чуть не до рукоприкладства именно из-за тебя.
       Чтобы поднять настроение Кристины, её новые знакомые среди американцев потащили на оный концерт. Она не любила подобные вещи, чувствовала себя неуютно, да и никогда не видела в этом смысла — если хочешь поддержать любимую группу, то просто купи альбом. Тем не менее тот концерт был не простой — тогда там выступала во всех смыслах виртуальная певица, о которой девушка, конечно, знала благодаря вездесущим артам в интернете, но понятия не имела, что этот вымышленный персонаж ещё и поёт. А эта самая Мику, оказалось, собирала невероятное количество поклонников — целые стадионы. Все её концерты настолько заводили публику, что любой артист позавидовал бы такой живой энергетике на выступлении. И ведь что самое забавное — эта певица не человек, всего лишь голограмма, поющая синтезированным на лету голосом.
       Тогда-то Кристина и была очарована Японией, её сплавом богатой культуры с современными технологиями. В какой-то мере это увлечение даже дало немного сил, чтобы не погрузиться полностью в свою новую проблему на всю оставшуюся жизнь.
       И уже тогда появилось понимание, что вскоре люди будут не нужны. Хотя на тот момент это воспринималось вполне позитивно, поскольку, в отличие от настоящих певцов и музыкантов, в Мику или подобных ей никогда не разочаруешься из-за поступков или необдуманных слов. Она только заряжала позитивом: если даже такой вымышленный персонаж способен в какой-то мере жить, то и Кристина сможет. И она попробовала. Окончательно доломав всё.
       Но сейчас не об этом, ибо на экране была не танцующая виртуальная девчонка с нереальным бирюзовым цветом волос и двумя длинными хвостиками аж до пола, а какое-то полутёмное грязное помещение, заставленное различной амуницией, военным оборудованием, с большой интерактивной картой на заднем фоне. На переднем плане за столом сидел темнокожий мужчина средних лет, облачённый в полевую форму цвета хаки, на знаках отличия красовался статный орёл со стрелами в лапах. Военный был бледен и с синяками под красными глазами, словно не спал уже много суток, на щеке тянулась свежая царапина. Вокруг него суетилась пара потрёпанных человек — судя по всему, тоже офицеры. С ними шёпотом переговаривался темнокожий мужчина. В шевронах у этих военных узнавался отзеркаленный звёзднополосатый флаг, присущий армии Соединённых Штатов.
       А если опустить все формальности — это первые люди, которых видела Кристина за последние несколько дней. Или лет — это с какой стороны посмотреть. Поэтому её взгляд приковался к экрану, хотя, скорее всего, они мало что могли сказать ей приятного.
       — Они за всем этим стоят? — переспросила девушка у робота. — Они хотят мне что-то сказать? — Снова молчание, бесившее так, что хотелось швырнуть в этот кусок металла подушку. — Ты вообще можешь хоть что-то сказать?!
       В ответ ей из акустической системы в доме донеслось:
       — Запись пошла.
       И военные удалились от темнокожего мужчины, скрывшись за кадром.
       — Хорошо, — кивнул оставшийся и посмотрел утомлённым взглядом в объектив. — Доброго времени суток, кто бы вы ни были и сколько бы вас ни было. Даст Бог — как минимум пять-семь репродуктивных пар.
       Кристина напряглась от услышанного. Ей оно очень не понравилось. Это не прямая трансляция, как она подумала сначала. В самом факте записи не было ничего плохого — её больше волновало, в какой обстановке она делалась и какими людьми. Ещё больше беспокоило само обращение офицера — в его словах было что-то знакомое инфицированной девушке, давно борющейся с неизлечимым недугом. Если точнее — подразумевалось наличие непреодолимой преграды. И это у измотанного военного! А какая может быть у них непреодолимая преграда? Правильно — враг. Но зачем Кристине-то узнавать об этом, тем более от американского вояки? Она обычная московская студентка, и тем более российский гражданин. Но «гвоздём программы» были слова о надежде на репродуктивные пары, что привело в смятение. В закоулках сознания зародились самые пессимистичные мысли.
       — Меня зовут Дэвид Рассел, полковник Корпуса морской пехоты Соединённых Штатов, — представился темнокожий мужчина и, тяжело вздохнув, увёл взгляд в сторону от камеры. Кристина не нашла ничего хорошего в том, что офицер долго собирался с мыслями, — такой жест от прямолинейных, как правило, военных говорит о том, что они хотят поведать о ситуации, зашедшей в полную задницу, а не сообщить о каких-то там пустяках. И она полностью отдавала себе отчёт, что у военных всегда понятия «пустяк» и «полная задница» очень разнятся с аналогичными понятиями у гражданских лиц, что напрягло ещё сильнее.
       — Я знаю, у вас много вопросов. Даже больше, чем я смогу снять. Если вы видите эту запись... — Дэвид снова позволил себе паузу, погладив многодневную щетину, — значит, мы проиграли, потерпели сокрушительное поражение. И теперь единственная надежда — вы.
       — Что?! — коротко бросила Кристина, глаз которой непроизвольно дёрнулся.
       На самом деле ей хотелось завопить. Девушка до сих пор никак не могла вообразить на холсте вырисовывающейся картины, при чём тут она, окружающие её роботы, размахивающие мечами крылатые существа и вот этот американский вояка не самого малого чина. С её точки зрения, всё выстраивалось в не укладывающийся в голове сюрреализм, и казалось, что это просто чей-то затянувшийся розыгрыш.
       — Но начнём всё по порядку, — продолжал вещать офицер. — Десятого июня тридцать третьего года, в 7:37 утра по местному времени в районе Иерусалима, на Храмовой горе...
       Свет в доме резко погас, картинка на экране телевизора пропала, на кухне холодильник издал недовольное урчание. Помещение погрузилось в сумеречные лучи, лившиеся из окон сквозь плотные шторы.
       На секунду у оставшегося в ещё бóльшем одиночестве человека сердце долбануло изнутри от испуга. Ей показалось, что весь мир вокруг окончательно умер. И окружающие её роботы не исключение. Как бы это поразительно ни было, мысль, что теперь её не будут опекать боевые машины, а она осталась сама по себе в этом странном мире, заставила вздрогнуть и покрыться холодным потом.
       В опровержение её ощущений все роботы разом закопошились, занимая позиции. Самый Главный схватил Кристину за руку и потащил в сторону ближайшей стены. С ними увязались ещё две машины с щитами наготове. Только скачущий туда-сюда Вильгельм не разделял всеобщую озабоченность.
       — Погоди, стой... Ты что делаешь?!
       — Следуй инструкциям.
       — Каким ещё инструкциям?! Я понятия не имею, о каких вы инструкциях талдычите всем скопом!
       — Молчать.
       — Не затыкай мне рот!..
       — Молчать, — повторил он и одним резким движением прижал её спиной к себе, после чего заткнул рот рукой. От перчатки в нос ударил нестерпимый запах сгоревшего пороха, масла и ещё какой-то дряни, о которой Кристина и знать не хотела. Она постаралась высвободиться из захвата, но разве может обычный человек сдвинуть с места самосвал? Правильно — нет. Совсем позабыв, кто её держит, инстинктивно попыталась локтем ударить в солнечное сплетение — однажды такой приём ей помог выпутаться из захвата назойливого парня, перебравшего алкоголя сверх меры. Немного извернулась, замах... и локоть увяз в пластинах бронежилета, за которым чувствовался твёрдый металл вместо плоти. К навалившейся боли ещё и неудачно задела нерв — теперь по всей руке противно стреляло. Буйная девчонка взвизгнула, от чего робот прижал её рот ещё сильнее.
       Тем временем экран телевизора снова зажегся, однако теперь на нём транслировалось какое-то неизвестное Кристине кино, причём с середины. А зрителем стал тот самый валявшийся ранее гиноид, только сейчас он сидел на диване, как полагается человеку. Во всяком случае пытался походить на человека по версии машинного интеллекта, ведь мало кто способен высидеть весь фильм в положении с прямой спиной и руками на коленях.
       Подбежавший Вильгельм тоже насторожился, что-то учуяв. Что-то очень недоброе — его радостный и рассеянный взгляд пропал. Теперь пёс прислушивался, прижав хвост.
       — Задача: кухня, — Самый Главный коротко сказал Вилли.
       Бедный колли склонил набок голову с навострёнными ушками, не понимая, что же от него хотят.
       — Задача: на кухню, — повторил робот.
       Четвероногий, как бы раздумывая, правильно ли понял команду, медленно пошёл в сторону кухни, посматривая на своего странного хозяина. Так и не дождавшись других приказаний, пёс скрылся за стеной.
       А Кристину повели вниз — в подвал. Как только они вступили на тёмную лестницу, где-то вдалеке, на улице, послышалось, как гулко ухнуло, от чего весь дом слегка задрожал.
       Снова в голове зароилось множество вопросов и догадок, способных, по её мнению, проломить черепную коробку и высвободиться наружу, сметая всё на своём пути. Но один ответ она всё же нашла — где-то поблизости рыскает одно из крылатых созданий. И вновь единственного живого человека в округе укрывают от лишних глаз, а израненного и измученного гиноида ещё раз заставляют сыграть этого самого человека. История любит повторяться, и в последнее время уж слишком часто. Вот кто бы напомнил роботам, что за трагедией следует фарс.
       Кристина вспомнила слова американского офицера, что год назад в Иерусалиме... что? Что там случилось? Вышло из-под контроля новое поколение оружия? Израиль ведь по разработке и внедрению технологий всегда был в первых рядах. Эта версия, с её точки зрения, имела право на жизнь. Теперь оставалось понять, что же произошло с миром.
       Ей поистине стало страшно, как только свела воедино все части пазла: её изоляция от всего мира; с ней сюсюкаются боевые роботы, защищая её; ангелоподобные существа нападают на охранников человека; а вишенкой на торте — послание американского офицера, характеризующееся не иначе как предсмертное. Вырисовывалась какая-то дикая картина мира, поверить в которую Кристина никак не могла. Складывалось впечатление, что её просто разыгрывают в эпическом реалити-шоу.
       Но есть хорошая пословица: не бывает худа без добра. Теперь она хотя бы знает, что роботы не собираются ей навредить. Отрада-то какая!
       Кристину отвлекло от размышлений то, что Самый Главный приподнял на её затылке растрепавшиеся волосы. Не резко и не грубо, как можно было ожидать, а даже в какой-то мере по-джентельменски.
       — Эй.
       — Молчать. — И робот надел на неё сплошную гарнитуру, опоясавшую уши и ползатылка. После чего опустил волосы. Как только он освободил её из захвата, Кристина губами чётко и без звука проговорила прямо в окуляры робота:
       — Что происходит?
       — Противник в запретной зоне, держит курс на убежище GG-28, — послышался сухой механический голос, словно из наушников, но этого не могло быть — динамиков у этого устройства не было. Звук вибрировал прямо на барабанных перепонках.
       — Ух ты... — удивилась девушка новым ощущениям, потеребив мочку уха. — GG-28? То есть сюда?
       — Корректно. Надень.
       Он протянул удивлённой Кристине на первый взгляд обычные солнцезащитные очки, так любимые американскими военными. Смысл в их необходимости как-то ускользал от неё.
       — Я, конечно, люблю очки, но здесь и так темно. Зачем они мне?
       Робот не стал упрашивать и сам их надел на неё. Те зафиксировались с гаджетом на затылке с лёгким щелчком. И только по весу можно было догадаться, что очки не простые, а как минимум противоосколочные.
       — Ну и? Доволен? — прошептала она, разведя руками.
       Ответа ей никто не предоставил, ни устного, ни тем более письменного. Вместо него перед глазами возникла индикация запуска системы, из-за чего Кристина пару раз зажмурилась и отворачивалась в сторону, лишь бы одолеть внезапное наваждение. Но нет, всё было взаправду — грузилась какая-то ОС военного образца. После её запуска где-то на расстоянии в двадцать-тридцать сантиметров от счастливого обладателя хитроумного гаджета начали появляться простенькие элементы графического интерфейса: пульс, дыхание, температура тела и окружающей среды, давление и много других параметров, которые не сильно мозолили глаза. Более навязчива была отображаемая топографическая карта местности, детальное расположение всех боевых единиц и их описания, какие-то пометки и много другого, в чём бывший геймер с некоторым стажем не совсем разбиралась. Над самим её пленителем, словно в мультиплеерном шутере, отображалась иконка «SFODD-S2-6B11 SMART». Вряд ли это его никнейм, используемый в вечных сериях про поле брони и зов долга, так что оставалось удивляться, насколько странный позывной у этого робота. Во всём остальном дизайн дополненной реальности подобран таким образом, что взгляд ни за какие иконки не цепляется, если этого сама Кристина не пожелает. Ей так и хотелось присвистнуть со словами: «I never asked for this!» AR-очки из её времени по сравнению с этими — натуральный прошлый век. Адам Дженсен был бы доволен.
       И тут, как оказалось, надо быть очень аккуратным — это великолепие инженерной мысли реагирует на мозговые импульсы. Иными словами, частично управляется силой мысли, поэтому у неё с непривычки наоткрывалась куча ненужных вкладок. Всё это сопровождалось еле слышными звуковыми эффектами, отдающимися прямо в голове.
       — Предупредил бы о такой подставе, а? — Она кое-как справилась с управлением интерфейса — всё намного проще, чем казалось.
       — Сядь, — приказал робот как голосом по внутренней связи, так и текстом перед глазами. Затем потащил её к ближайшему ящику и усадил.
       — И? Насиловать будешь? Темно, сыро, твоё очко перед глазами... — отпустила она плоскую шутку, но ничего не могла с собой поделать. Язык бежал быстрее мозга.
       Снова вместо ответа у неё перед глазами начало мельтешить — появилась иконка о подключении удалённого пользователя, и на секунду Кристина потеряла управление над новой игрушкой. А потом и вовсе произошла бесовщина: изображение перед её глазами уменьшилось в разы и убралось в левый верхний угол, отчего её вестибулярный аппарат, обманувшись, чуть не отправил сознание в нокдаун.
       — Ёпрст, что за срань! — буря эмоций вырвалась из неё шёпотом — она всё ещё помнила про бродящее по округе ангелоподобное существо.
       Разом окатил холодный пот, хотелось взвыть оттого, что ослепла. Ко всем навалившимся подарочкам ещё и повело куда-то вбок, но робот её крепко держал. Благодаря ощущениям на своих плечах чего-то настоящего Кристина не теряла чувства реальности. А вера в неё сейчас испытывалась на устойчивость, ведь она начала видеть чужими глазами и слышать чужими ушами. Но не так чётко, как своими собственными, — были еле различимые отличия, помимо великого множества индикаций, которые имели мало общего с жизненно важными показателями здоровья. Точнее, они ими и были, просто не для человека, а для гиноида, как догадалась Кристина, завидев перед собой... или, что вернее, перед другой собой работающий телевизор.
       — Я теперь что... в... в роботе?
       — Никак нет, — послышался механический голос, лишённый эмоций. — Задача: имитация человека.
       — Верни меня в моё тело, изверг! Я не настолько люблю БДСМ!
       — Следуй инструкциям: выполняй поставленную задачу.
       Кристина тяжело дышала, пытаясь взять себя в руки. Ведь незачем паниковать от того, что она видит чужими глазами, пусть даже глазами гиноида. Ощущения её тела не пропали, а значит, сознание и вправду никуда не делось. Ведь осталось маленькое окошечко с изображением, получаемым от её настоящих глаз. Вот такое идеальное управление. Никакой фантастики или чертовщины. Тут-то до неё дошло, что это просто аналог виртуальной реальности и нечего бояться. Право же, сколько десятков часов у неё наиграно в подобных играх — и чтобы вести себя как первоклашка на первой в жизни линейке?! Подумаешь, вместо шлема — гарнитура и очки. А вместо виртуальной прогулки по красотам неизведанной планеты, населённой динозаврами, — управление реальным роботом.
       — Чего там надо сделать? Имитация?..
       Кристина дёрнула правой рукой, чтобы проверить догадки. И вправду: одновременно поднялись и своя рука, и у гиноида.
       — Повторение движений исходным телом необязательно, — послышался ценный совет.
       — Да без тебя разберусь, садист чёртов. Мой мозг ещё так никто не насиловал, —фыркнула она, вспомнив одного австрийского психоаналитика.
       Кристина помотала головой, осматривая своё новое тело: жестяная кукла, которой сейчас управляла, приняла ту же позу, что и она сама. Правда, очень коряво, левая рука вообще куда-то за спину уехала...
       — Что-то с ней не так... ну, с этой версией меня. Или как её там.
       — У объекта ? G12-A739C «Эльза» наблюдаются повреждения в опорно-двигательном аппарате, — внезапно пояснил робот.
       — Ага, ясно-понятно, — удивлённо прошептала Кристина. — Стой! Эльза? Ты её назвал Эльза?! Типа здешняя девочка Эльза? Чувак, с фантазией у тебя не очень.
       Однако её собеседник не соизволил пояснить всю многоходовую и, без сомнения, логично-объективную ситуацию, сложившуюся вокруг объекта ? G12-A739C, которая привела к названию «Эльза». Поэтому Кристина всё поняла по-своему, и это заронило семена далеко идущих выводов.
       — Вот те на, — удивилась она и продолжила свою «миссию».
       Вокруг гиноида встало целых три робота со щитами и двое с оружием, в одном из которых легко узнавался Томми — да, шляпа была при нём. Выстроив защитную стену, они прикрывали «Кристину» от незваного гостя снаружи. А тот разгуливал под окнами, при каждом шаге издавая гулкие «топ». Они легко различались на фоне льющейся из динамиков драматической музыки, которая подогревала трагедию, переживаемую парочкой на экране.
       Не постучавшись, крылатое существо играючи вырвало входную дверь и кое-как протиснулось в образовавшийся проём. Новоиспечённый оператор роботов сразу же признала в нём того самого «ангела» в серебряных доспехах, ранившего «Эльзу». Но теперь она могла его рассмотреть в относительно спокойной обстановке: сама броня на нём казалась легче, чем у других, а на пряжке крыльев имелись то ли украшения из того же благородного материала, то ли знак различия, аналогичный тем, что у военных. И конечно же, его сопровождали парящие мечи за спиной, которые сейчас сложились веером. В отличие от других собратьев, этот не был настроен агрессивно, а даже наоборот — какой-то расслабленный и ленивый. Но из-за того, что его лицо скрыто за своеобразным шлемом, не понять его намерений. Тем не менее надо иметь в виду, что именно серебряный проткнул «Эльзу», думая, что она не гиноид, а человек по имени Кристина Фокина. Другого объяснения, почему он тогда так стушевался, поняв свою ошибку, девушка не находила. Вследствие чего Кристина, как пришла в себя, попыталась оттянуть «Эльзу» от него — на всякий случай, мало ли что тому взбредёт в голову при встрече причины своего унижения перед собратьями. Однако буквально через секунду изображение резко дёрнулось, и через мгновение она увидела перед собой пол.
       Горе-оператор запрокинула свою реальную голову, не зная, выть или смеяться, — её неуклюжесть передалась даже роботу. Посмотрела на Самого Главного через маленькое окошечко изображения с реальных глаз, и ей показалось, что тот её порицает за такой «провал».
       — Без комментариев, — пошевелила она губами в ответ на осуждающий взгляд. Конечно, этот «осуждающий взгляд» был только в её воображении, но на тот момент это не имело для неё значения.
       Кристина попыталась развернуть распластавшуюся «Эльзу» и чуть сама не бухнулась с ящика, на котором сидела, — благо робот со странным позывным Smart её настолько элегантно подхватил, что очень хотелось обмануться и поверить в его человечность, благородность и что...
       «Железный рыцарь с кремниевыми мозгами на большом зелёном бронетранспортёре, — закатила она глаза самой себе. — Алё, крыша, ты когда будешь дома?..»
       Выбросив лишние мысли из головы, горе-оператор постаралась сосредоточиться на своей механической копии. Видя, что крылатое существо удивлённо взирает на дёрнувшуюся «Эльзу», девушка испытывала противоречивые чувства: с одной стороны, она боялась, что их розыгрыш сейчас раскроют и им всем хана, но вот с другой — ей отчего-то хотелось просто расхохотаться от нелепости ситуации.
       Тем не менее «ангел» потерял интерес к уже однажды раненному им «псевдочеловеку» и оглянулся вокруг. Приметив что-то интересное на кухне, он развернулся и зашагал в ту сторону. И вот теперь у Кристины по-настоящему зашевелились волосы на затылке, ибо поняла, что разыгрываемый спектакль сейчас на грани провала: свою стряпню девушка-то так и не убрала в холодильник. И предположить, чем это грозит, не составляло труда — досрочным срывом концерта.
       — Батюшки... — прошептала Кристина. — Нам труба! Ржавая-ржавая на нашу голову!
       Девушка, совсем забыв, в каком сейчас положении, попыталась было рвануть вслед за крылатым созданием, но её настоящее тело словно нарвалось на металлический прут в виде руки робота, а гиноид, который и так еле ковылял, резко остановился и, потеряв равновесие, снова грохнулся головой вниз.
       — Полундра! — обратилась она к Самому Главному, маша руками в его окуляры, а её второе альтер эго, пока валялось на полу, повторяло всё за ней. — Там еда на кухне осталась! Еда для людей, не для роботов!
       В голове раздался пронзительный собачий лай. Кристина, выкручивая руками и ногами различные пируэты, заставила «Эльзу» подползти поближе, чтобы рассмотреть, что там стряслось. Через ноги столпившихся со щитами боевых роботов ей предстала невообразимая картина: «ангел» устало рассматривал злосчастную кухню, а один из парящих мечей ковырялся в кастрюле со стряпнёй. Вильгельм же самоотверженно рычал и лаял, защищая свой пост. Ну, или стряпню.
       Впрочем, серебряный ни к кому не проявлял агрессии, а лишь обследовал помещение. Складывалось впечатление, что он просто в чём-то удостоверялся.
       Словно подтверждая обнадёживающие мысли Кристины, крылатый быстро вернулся в гостиную. «Ангел» по-прежнему не выказывал враждебного отношения к столпившимся роботам, а напротив — заинтересованно поглядывал на них. Те же всё ещё прикрывали щитами валявшуюся на полу «Эльзу», а некоторые навели на вторгшегося автоматические дробовики. Вильгельм тем временем провожал незваного гостя рычанием и мог гордиться собой — защитил-таки кухню!
       — Слабоумие и отвага... — шёпотом прокомментировала Кристина и попыталась оттащить своего подопечного гиноида подальше от крылатого создания, дабы предоставить роботам большее поле для манёвра. В этом ей помог Томми, который одним лёгким движением подхватил и поставил на ноги корчившуюся в безуспешных попытках подняться человекоподобную машину.
       Ещё немного осмотрев помещение, «ангел» сначала бросил взгляд на неуклюжего гиноида — его оператор честно старалась подражать настоящему поведению человека в подобной ситуации. К примеру, пыталась жаться за Томми, имитировать дрожание... да только выходило криво и неестественно, ведь машина сильно повреждена. Какая-то эпилептическая «Эльза» получается, мелькнула мысль у Кристины. Ну, или очень занятная имитация лихорадки после ранения. Вспомнив про шляпу на Томми, девушка демонстративно поправила её — мало ли, что надумает гость.
       Потом «ангел» всмотрелся во всё ещё работающий телевизор. На его экране шла душещипательная романтическая сцена между двумя влюблёнными, которые никогда не смогут быть вместе. И вот это его заинтересовало куда как больше — прошла уже почти минута, и начало казаться, что серебряный сейчас просто усядется на диван и продолжит просмотр кино, благо пикантное действо плавно перетекало к постели. Под нежные поцелуи героев на экране незваный гость глубоко вздохнул и снова перекинул свой взгляд на побитую «Эльзу». Кристине казалось, что он смотрит ей прямо в глаза — не в окуляры машины, а именно в её настоящие глаза, прекрасно зная, что это именно она управляет объектом номер какой-то там.
       Сердце застучало в страхе от того, что их нелепую рокировку раскусили, и она неосознанно прижалась к Самому Главному, из-за чего гиноид чуть снова не упал, попытавшись ухватиться за ничто. Горе-оператор вовремя вспомнила про управление, из-за чего ей настоящей вновь пришлось «обнимать воздух», а не хотя бы чью-нибудь руку. Желание биться головой о стену росло — какой раз уже ошибается на ровном месте.
       «Может, из-за этого меня не брали на работу? — посетила её светлая мысль, от которой сразу же отмахнулась. — Не, вряд ли».
       К счастью, обошлось — «ангел», потеряв всякий интерес, развернулся и быстро покинул дом. Резкий взмах крыльями — и вскружилась только-только опавшая осенняя листва, а сам он резко улетел в небеса. Буквально секунда — и след простыл.
       Все замерли в ожидании какого-то сигнала. Во всяком случае так считала Кристина, которая посматривала по сторонам, не исключая подвоха. Но ничего, кроме романтической музыки, в доме не слышалось, а свет от телевизора всполохами менялся от сцены к сцене, рисуя причудливые узоры на застывших в полутьме фигурах. В голове Кристины так же мельтешили сомнения. Когда всё потухло, остался лишь один-единственный вопрос: кто друг, а кто враг?..
       — Всё, отключи меня! — нетерпеливо запротестовала девушка, и связь с «Эльзой» тут же прекратилась, вернулось собственное зрение. Взглянув на Самого Главного решительно, она хотела получить ответы прямо здесь и сейчас. — Что здесь происходит?! Что всё это значит?!
       — Задача изменена: выдвигаемся на авиабазу Хон немедленно, — только и ответил он, после чего поднялся из подвала.
       — Постой! — Кристина увязалась за роботом, как хвостик, и решила сменить тактику допроса. — Ладно, давай по порядку, спокойно. Как у вас в Америках говорят — step by step. С самых азов. Сейчас ведь шестое сентября две тысячи тридцать четвёртого года?
       — Корректно.
       — Хорошо, — кивнула она. — Давай дальше. Мы сейчас в Гамбурге?
       — Корректно.
       — Отлично. По-моему, у нас неплохо получается налаживать диалог.
       Когда они вышли в гостиную, Кристина увидела, что роботы организованно покидали здание. Один из них, завидев девушку, поднёс армейскую экипировку и сразу же, без предупреждения, начал на неё надевать бронежилет, наколенники, налокотники, различное оборудование... прямо на милые шмотки Эльзы, отчего Кристина так и норовила закатить сцену. А интерфейс очков радостно вспыхивал и пищал о подключении средств личной защиты бойца.
       — Погоди-погоди, вы чего делаете?! — она начала брыкаться, лишь бы догнать Самого Главного. Тот уже скрылся на улице, а за ним выбежал и верный Вильгельм. — Эй, отпусти!
       — Необходимая мера для повышения степени безопасности, — вдруг послышался в голове голос Самого Главного.
       — Да ты хоть знаешь, сколько эти штуки весят?! — внезапно рекрутированный боец пыталась сопротивляться, но против мощи боевого робота она явно была слабовата. — Да они меня сломают пополам... если твой друган меня не переломает раньше!
       Но никакого ответа на все возмущения она так и не дождалась. Впрочем, и сочувствия, и прекращения издевательств. Пришлось сдаться на милость мучителям и терпеть, пока её не облачат в армейскую экипировку с ног до головы.
       — Ай! — вскрикнула Кристина, как только застегнули бронежилет. Он своей защитной горловиной плотно придавил ворот туники, из-за чего на секунду ей показалось, что чуть не придушили. — Слишком туго! Смерти моей хотите? И вообще, где Томми? Я хочу, чтобы меня одевали нежные ручки Томми! — девушка топнула ножкой, но все просьбы пролетели мимо ушей, или, уж точнее, микрофонов, отчего ей оставалось лишь удручённо вздохнуть. — Во имя макаронного монстра, во что я вляпалась?.. Можешь хоть сказать, кто эти пернатые курицы?
       — Запрос не распознан.
       — Окей. Кто эти летающие существа, похожие на людей с приделанными к ним крыльями? Так понятнее?
       В бронежилете что-то активировали, и её очки дополненной реальности спешно начали выполнять диагностику всех систем личной защиты. Вот только какой ей прок знать о целостности доспехов? Если с ними что-то произойдёт... Короче, ведь и так будет понятно, если Кристине проломят хребет или нашинкуют её в салат.
       — Противник.
       — Замечательно... Противник! Это я и так вижу. А если точнее?
       — Неизвестно.
       — Неизвестно... И вопрос на миллион: где все люди?
       — Неизвестно.
       Несколько секунд молчания, давшие пищу для размышления.
       — Прости, что? Как ты этого не знаешь? — не дождавшись очередного ответа в стиле «краткость сестра таланта», Кристина решила зайти с другой стороны. Машина есть машина — даже самый крутой искусственный интеллект не всегда способен понять иносказательный язык. Поэтому ей надо успокоиться и задавать рационально правильно поставленные вопросы. — Хорошо. Если не считать меня, когда ты последний раз общался с людьми?
       — Последний контакт с человеком был произведён двадцать шестого июня две тысячи тридцать третьего года в 9:32 вечера по североамериканскому восточному времени.
       — Ты, похоже, годом ошибся.
       — Никак нет.
       — Да быть того не может! Ты издеваешься? Ты с того момента что, не пытался выйти с кем-нибудь на связь? — на задворках сознания у Кристины начало неприятно щекотать. Она чувствовала, как ей становилось плохо от накрывающего первобытного страха, который ловко крал землю из-под её ног. Ну, или это броня увеличивала её персональную гравитацию, поди разбери.
       — Поиск связи с людьми производится на постоянной основе.
       — А кто тогда вами управляет?.. — спросила она почти замогильным голосом и руками обвела всех роботов. — Кто командует парадом?
       — В данный момент все единицы находятся в автономном режиме.
       На этих словах её словно обухом ударило. У Кристины начал развиваться нервный тик от беспокойства за своё адекватное восприятие окружающей действительности. Вопрос «Не могут ведь роботы целый год работать без людей?» в голове крутился снова и снова. По её мнению, это не только нелогично, но и невозможно. И в какой-то мере она права. Частично.
       — Перефразирую... Когда тебе человек что-то приказал в последний раз?
       — Последние инструкции, директивы, задачи были даны двадцать первого июня две тысячи тридцать третьего года в 3:12 пополудни по североамериканскому восточному времени.
       Кристина, посчитав, сколько месяцев с того времени прошло, просто хлопала ресницами, открыв рот. Она уже не обращала внимания на изуверское обращение к себе, пока на неё напяливали очередной кусок брони в виде шлема, тем самым вконец испортив причёску.
       — Надень, — вновь в голове раздался голос Самого Главного, и девушка встрепенулась.
       — Что надеть?.. — вынырнула она из прострации.
       — Обувь.
       Перед ней поставили армейские берцы с высоким голенищем. Вроде даже под её размер. Кристина не стала возникать оттого, что она ненавидела такую обувь. Сейчас её занимало только ранее сказанное. А если уж говорить прямо — просто не могла поверить в эти слова.
       — Погоди-погоди, — её голос дрожал, — ваши действия слишком сложны для автономной работы. Для искусственного интеллекта это за гранью возможного. За десять лет не создали бы... а хотя... Просто ответь — кто всеми вами сейчас управляет? Компьютер с искусственным разумом?
       — Никак нет.
       — Тогда ты, что ли?
       — Корректно.
       — Гонишь! Не может робот, компьютер... программа, в конце-то концов, сама принимать такие сложные решения! — девушка трясущимися руками зашнуровывала берцы. Когда она успела надеть их — как-то не зафиксировалось сознанием. — Ты меня точно разыгрываешь...
       — Никак нет.
       — Тогда ты хочешь сказать, что во всём мире вообще никого не осталось?! —закончив со шнурками, она уселась на полу.
       — Неизвестно.
       — Но ты ведь сам сказал, что больше ни с кем не общался!
       — Последний контакт с человеком был произведён двадцать шестого июня две тысячи тридцать третьего года в 9:32 вечера по североамериканскому восточному времени.
       — Нет-нет-нет! — перед её глазами вновь рисовались виденные во сне руины Москвы, отчего у Кристины перехватывало дыхание, — не хотела она в это верить, не могла реальность быть такой, ибо в ней нет ничего хорошего для её близких. — Не может этого быть! Этого просто не может быть, потому что не может быть! Это ошибка, ты просто глюканул! Вот что случилось... Да, вот именно это и случилось...
       — Критических сбоев в системе не выявлено.
       — Или это чёртово реалити-шоу, ведь так?! — вскочила она с глазами по пять рублей. — Не так ли?! Тут ведь везде камеры стоят, да?! Потешаются небось?! И как?! Удачное шоу?! Миллионы смотрят?! Так знаете — да подавитесь вы на хер своим попкорном!!!
       Но ничего не происходило: декорации не рухнули, режиссёр внезапно не выбежал с криками «Стоп, снято!», менеджер не обрушился с критикой за нецензурщину, продюсер не подсчитывал возможные убытки, а роботы всё так же собирались покинуть дом.
       — Ладно... ладно, — массировала виски Кристина, стараясь дышать ровно. — Истерикой ничего здесь не добиться, совсем ничего. Я спокойна. Спокойна как удав. Птички поют, цветочки цветут, бабочки какают радугой...
       И одёрнула себя: вместо самоуговоров нужно представить перед собой пустоту. Это помогало очиститься от всех переживаний, не давало ядрёного топлива на растопку перегоревшего котла. Холодная голова — вот что ей сейчас нужно, а не эмоции, которые могут завести куда угодно в такой опасной ситуации. А в том, что эта самая ситуация способна подтолкнуть её к яме глубиной эдак метра полтора и унылому надгробию, уже удостоверилась не один раз. Вот почему ей стоит пока принять правила игры.
       — Ну и что дальше?
       Вместо ответа её под руку потащили из дома, прикрывая со всех сторон щитами. Настоящая черепашка римского легиона из шести роботов. В щелях она заметила, как другие боевые машины погружаются в бронетранспортёр. А Кристину довели до гремящего на холостых оборотах бронированного автомобиля, похожего на увеличенную копию странного внедорожника: колёса с толстенными шинами аж ей по грудь, а сама машина, обвешанная различными антеннами, раза так в полтора выше девушки. Толщина открытой задней двери говорила, что броня корпуса — почти как у танка.
       — Садись, — послышалась команда в голове. Из-за навешенных доспехов Кристине пришлось приложить усилия, чтобы вскарабкаться по встроенной лесенке и залезть в этот лёгкий танк на колёсах. Только она рухнула в анатомические сиденья, как дверь за ней, напоминавшая гермозатвор, тут же захлопнулась.
       Новоиспечённый пассажир заметила, что очки подали сигнал о начале зарядки всего комплекса гаджетов, которые сейчас были на ней. И это её озадачило — к девушке никто ничего не подключал.
       — Беспроводная зарядка, сервис первого класса! — хмыкнула она, хорошенько пристёгивая ремни безопасности. — Осталось понять, на чём летим: тостер-эйрлайнс или эйр-жестянка.
       Внутри только казалось просторно, на деле было всего четыре места и приходилось жаться, чтобы что-нибудь не задеть: везде, особенно по потолку, проходили толстенные и обвитые кожухом провода; торчали всякие тумблеры и переключатели; большие экраны на изголовье сидений были украшены по бокам россыпью кнопок; впереди, между водителем и пассажиром, установлено множество различных коммуникационных устройств, от которых провода паутинками расползались по всей машине. И, как бы отвечая на вопрос своего хозяина, очки, подключившись к бортовому компьютеру бронеавтомобиля, выдали исчерпывающую информацию о нём. Помимо названия M-ATV и состояния всех его систем, Кристина узнала о возможности удалённо пострелять из его крупнокалиберного пулемёта. Ох как это было соблазнительно, но она ограничилась просмотром внешних камер, напичканных по всем фронтам машины. Натуральная крепость на колёсах.
       От созерцания творящейся за бортом суеты отвлёк внезапно выпрыгнувший с передних сидений Вильгельм. Судя по тому, как он, несмотря на все запреты со стороны девушки, вылизывал её лицо, — пёс явно был рад, что они отправляются в путешествие вместе. А если четвероногий друг здесь, значит...
       — Ты тоже с нами, — завидев Самого Главного на пассажирском сиденье перед собой, девушка пододвинулась к нему и похлопала того кулачком по шлему.
       Кристине пришлось довольствоваться не ответом, а наблюдением: бедный гиноид уселся в какую-то новомодную, хоть и потрёпанную машину, в которой отсутствовали признаки наличия руля что справа, что слева, — беспилотный автомобиль, как догадалась она. Не успела девушка разглядеть должным образом элегантную легковушку, как та тронулась и отправилась в путь в сопровождении громыхающего бронетранспортёра.
       — Куда это они?
       — Отвлекающий манёвр.
       — О-о-о, как хитро... Значит, мы с ними не поедем?
       — Никак нет, — ответил Самый Главный.
       — Никак нет... А чего мы тогда ждём?
       — Необходима дистанция в две тысячи метров.
       — Ага, — сделала вид, что поняла хитрость машинной логики. — Слушай, ты ведь не врёшь насчёт всего, а?
       — Никак нет.
       Кристина и сама понимала, что если робот действует автономно, то вряд ли обманывает — на что на что, а на ложь искусственный интеллект не способен. Во всяком случае, в отличие от искусственного разума, не должен быть способен. Если того намеренно не запрограммировали на ложь. Но зачем вполне конкретного боевого робота программировать на ложь? Бессмыслица.
       — Но ты всеми управляешь?
       — Корректно.
       — Значит, ты как Скайнет?
       — Запрос не распознан, конкретизируй.
       Кристина разглядывала чудо современной техники, которое умудряется самостоятельно принимать решения и управлять кучей других машин. Если правда её не разыгрывают — на то шансы пятьдесят на пятьдесят. В любой момент может обнаружиться, что это всё же очень крутое реалити-шоу. А что? Она для этого отлично подходила. Но вместе с тем в любой момент может стать понятным, что каждое услышанное слово — истинно. И пока сохраняется такая возможность, лучше следовать их... инструкциям. А там, глядишь, появится шанс связаться с родными и узнать, что с ними стало.
       — Ладно... ладно! Поиграем в твои игры, — сварливо бросила в сторону робота. — Но я бы хотела для начала вернуть свои пожитки, хотя бы мобильник. Это возможно, а?
       — Личные вещи остались в складских помещениях аэропорта Финкенвердер.
       — И? Я могу на них рассчитывать?
       — На данный момент неизвестно, высокая степень опасности проведения операции.
       И более никаких пояснений, будто Кристина всё сама должна была понять.
       — Почему?
       — Противник ведёт усиленную разведку местности вокруг аэропорта Финкенвердер.
       — Ясно-понятно... — Что ей ясного, она так и не пояснила, а лишь глубоко вздохнула от разочарования. — Как тебя хоть звать-то?
       — SFODD-S2-6B11, позывной Smart. Модель R17A2C Jimmy.
       — Прямо принцесса Беатриса Елизавета Мария... как её там? Вроде Йоркская... да, Йоркская! — не скрывала едкости Кристина, после чего откинулась на сиденье, поглаживая распластавшегося на её коленях Вильгельма. — В какой такой дурдом с чугунноголовым главврачом я попала?..
       — Запрос не распознан.
       Не успела она повозмущаться вволю, как к ним присоединилось ещё два боевых робота — один сел на водительское место, второй на заднее, рядом с Кристиной. И вот его она сразу узнала по аксессуару, который так никуда и не делся.
       — О, Томми, ты тоже с нами! — попыталась Кристина дотянуться до его шляпы, вот только он оказался слишком далеко, а она — хорошо пристёгнутой. — Ну же, наклонись ко мне, дай почесать твою железную тыкву!
       К её сожалению, Томми никак не отреагировал на свою знакомую. Единственный робот, который хоть как-то реагировал на потуги Кристины, был этот самый Джимми, он же Самый Главный. Но и он не спешил отвечать на все вопросы: или секретничает, или глупая машина не до конца всё понимает. С учётом того, что назвать робота глупым сложно, то ещё придётся выбивать из него секреты. А для того, чтобы задавать правильные вопросы, надо понять, что же случилось со всем миром в этом времени. Какой бы ужасной правда ни была — к ней надо просто приготовиться и попытаться не взвинчивать себя.
       — Слушай, Джимми... или лучше тебя звать Смарт? Ай, короче, Джимми Смарт, можешь включить мне то видео, которое я не досмотрела? Ну, выведи прямо на очки.
       — Принято, — коротко ответил робот и выполнил просьбу.
       Запись начала проигрываться с самого начала, и ей вновь пришлось смотреть на пребывающего в унынии вояку. Только теперь замечала новые детали, на которые не обратила внимания ранее, и они ей не нравились всё сильнее. С каждой минутой... секундой просмотра записи вся напыщенная игривость Кристины улетучивалась. Блеск в её глазах таял от осознания того, насколько можно ошибаться и не видеть очевидного прямо перед своим носом. Вопросы сыпались один за одним, но сейчас девушка нетипично для себя смиренно сидела и внимала каждому слову, вцеплялась в каждый кадр.
       Под рассказ полковника, рушивший иллюзии и надежды Кристины и повергавший в шок, отчего слёзы сами наворачивались на её глаза, бронеавтомобиль, ревя многосотсильным дизельным двигателем, двинулся в путь.
       Именно в тот момент Кристина начала с ужасом для себя догадываться, что теперь её жизнь никогда не будет прежней и она, возможно, никогда не увидится с родными. Ведь её мира больше нет.
 
       [К оглавлению ↑]
 
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"