Шри Ауробиндо
САВИТРИ

Книга Седьмая
КНИГА ЙОГИ

Песня IV
ТРИАДА СИЛ ДУШИ

Здесь, на поникшей, голой, низкой почве,
Где начинался первый вдохновляющий подъём,
Со светло-лунным ликом, с тёмным облаком волос,
В спокойном светлом одеянии сидела Женщина.
Неровная, бугристая земля служила ей простым сидением,
Лежали острые и ранящие камни под ногами.
Божественное состраданье на вершинах мира,
И дух, которого касалось горе всех живых существ,
Она смотрела вдаль и наблюдала внутренним умом
Наш ненадёжный внешний мир вещей,
Мир ложных обликов, правдоподобных форм, 
И двойственный наш космос, протянувшийся в невежественной Пустоте,
И боль земли, и тяжкий труд, и скорость звёзд,
Нелёгкое рожденье и печальную кончину жизни.
Воспринимая всю вселенную как собственное тело, полное мучений, 
Та Мать семи страданий 
Терпела семь ударов, что пронзали кровоточащее сердце:
Глаза её туманились следами древних слёз,
А на лице застыла красота печали.
В ней сердце разрывалось от агонии терзающей наш мир,
А ноша муки и борьбы во Времени давила тяжким грузом,
Болезненная музыка звенела в пылком голосе.
Из глубины экстаза сострадания,
Подняв свой терпеливый взгляд, подобный слабому лучу, 
Неторопливо объясняя, мягким, нежным голосом она сказала:
"Савитри, я - твоя сокрытая душа.
Страданье мира разделить со всеми я пришла,
Я боль моих детей вбираю в грудь свою.
Под этим звёздным небом - я сиделка скорби и печали;
И я - душа всех тех, кто корчится и плачет
Под беспощадной бороной Богов.
Я - женщина, кормилица, рабыня и избитое животное;
Забочусь о руках, которые наносят мне жестокие удары.
Служу сердцам, которые с презрением отвергли и мою заботу и любовь;
Царица соблазнённых, кукла избалованных,
Я та, кто помогает чашкой риса,
Я - Ангел Дома, почитаемый и обожаемый.
И я во всех, кто терпит муки, кто рыдает.
Ко мне обращена молитва, что напрасно поднимается с земли,
По мне идут агонии моих созданий,
Я - дух, живущий в мире боли. 
Крик раненого сердца и измученного тела,
Упав обратно, в сердце, в тело, не услышанный на Небесах,
Беспомощною яростью и горем разывает душу мне.
Я видела крестьянина, горящего в своей избе,
Я видела разрубленный на части труп забитого ребёнка,
Я слышала крик женщины, раздетой, изнасилованной,
Которую тащили среди травли адской своры буйствовавших толп,
Я лишь смотрела, не имея сил спасти.
Ведь у меня нет сильных рук чтобы помочь или убить;
Бог дал любовь мне, но не дал свою божественную силу.
Я разделила тяжкий труд скотины под ярмом,
Что подгоняют колом и бодрят хлыстом;
Я разделила полную различных страхов жизнь животного и птицы,
Их долгий поиск ради небольшой случайной пищи на день,
Их скрытые крадучие шаги, и припадание к земле, и рысканье от голода,
Их боль и ужас, схваченных когтями или клювом.
Я разделила повседневные дела простых людей,
Их маленькие удовольствия, их мелкие заботы,
Их тяжесть неудач и дикую орду болезней,
Следы страдания Земли и без надежд на избавление,
Безрадостный и нежеланный скучный труд,
И ношу бедности, и боль ударов роковой судьбы. 
Я стала состраданием, склонившимся над болью,
И нежною улыбкой, лечащей израненное сердце,
Сочувствием, что помогает легче вынести заботы жизни.
И люди ощутили - рядом есть моё незримое лицо и руки;
Я стала и страдающим и стонами его,
Я падаю с израненым, с убитым,
Живу в подземной клетке вместе с арестантом.
На плечи тяжко давит иго Времени:
Не отвергая ничего из бремени творения,
Я всё переношу и знаю - я должна переносить и дальше:
Возможно в тот момент, когда весь мир погрузится в последний сон,
И я смогу уснуть в немом покое вечности.
Я вытерпела холод безразличия Небес,
И видела безжалостность Природы к тем кто терпит муки,
И видела как Бог проходит молча мимо и не обернётся чтоб помочь.
И всё же я не подняла свой голос против этой воли,
И всё же я не стала осуждать его космический Закон. 
И только чтобы изменить великий, тяжкий мир мучения и боли
Настойчивая, терпеливая молитва поднялась в моей груди;
Смиренье озаряет лоб мой бледным светом, 
Внутри меня живут слепая вера, милосердие;
Я в мир несу огонь, который никогда не погасить,
И сострадание, которое поддерживает солнца.
Я - та надежда, что глядит на Бога моего,
На Бога моего, который прежде никогда не приходил ко мне;
Его я голос слышу, что всегда мне отвечает, 'Я иду':
Я знаю, что однажды он, в конце концов, придёт."
Она замолкла, и подобно эху снизу,
Какой-то гневный голос, отвечая пафосу небесной жалобы,
Ужаснейшим рефреном подхватил её слова,
Раскатом грома или рёвом злого зверя,
Того невидимого зверя, что припав, рычит в глубинах человека, -
То голос был измученного пытками Титана, прежде - Бога.
"Я - Человек Страдания, я тот, 
Кто пригвождён к широкому кресту вселенной;
Бог создал землю, чтобы наслаждаться муками моими и агонией,
Он страсть мою представил как сюжет своей вселенской драмы.
Он голым выкинул меня в жестокий, горький мир
И бил меня своими розгами беды и боли,
Чтоб я мог ползать и кричать у ног его,
Творить ему богослуженье кровью и слезами.
Я - Прометей, под клювом хищного стервятника,
Я - человек, открывший для людей негаснущий огонь,
Но в пламени, зажжёным им самим, сгорающий как мотылёк;
Я тот искатель, что не может никогда найти,
Я тот боец, что никогда не побеждает,
Я тот бегун, что никогда не добегал до цели:
Меня пытает Ад клинком моей же мысли,
Меня пытают Небеса великолепием моих же грёз.
Что проку мне от моего животного рождения;
Что проку мне от человеческой моей души?
Тружусь как скот, и как скотина умираю.
Я бунтовщик, беспомощный слуга;
Судьба, товарищи - меня обманывают при расплате.
Я кровью смыл своей печать служения,
Стряхнул с усталой шеи ноги угнетателя
Но лишь затем, чтоб новые тираны сели на спину:
Мои преподаватели меня учили в рабстве,
Мне дали посмотреть печать Всевышнего с моею подписью
На жалком договоре, что определил мою судьбу.
Я сам любил, меня же с самого рожденья не любил никто;
Плоды моих трудов идут в другие руки.
И всё, что остаётся мне - лишь собственные злые мысли,
И жалкий спор и перебранка с Богом и людьми,
И зависть к тем богатствам, что не смог я получить,
И ненависть к той радости, что не моя.
Я знаю, что моя судьба останется такой же навсегда,
Ведь так работает моя природа и она не может измениться:
Я и любил лишь для себя, не для любимой,
И жил лишь для себя, не для других.
Ведь каждый по закону, данному Природой, одинок внутри себя.
Таким Бог создал свой суровый, страшный мир.
Таким он сделал маленькое сердце человека.
И только хитростью и силой может выжить человек:
Ведь состраданье - это слабость у него в груди,
А доброта его - расхлябанные нервы,
Его благожелательность - вложенье, чтобы вернуть,
А альтруизм - другой лик эго:
Он служит миру, чтобы мир служил ему.
И если бы когда-нибудь во мне, проснулось бы могущество Титана,
И если б Энселадус мог восстать из Этны,
Я стал бы царствовать над этим миром как хозяин,
И словно божество я б наслаждался болью и блаженством человека.
Но Бог лишил меня той древней Силы.
Осталось только вялое согласие в ленивом сердце,
Неистовое наслаждение моей особой боли,
Как будто эта боль меня возносит над людьми;
Я лишь страданием могу их превзойти.
Я - жертва титанических несчастий,
Я - исполнитель демонических деяний;
Я создан был для зла, и зло - моя судьба;
Я должен сам стать злом, и должен жить, питаясь злом;
Я ничего другого не умею, только быть самим собой;
Каким я сотворён Природою, таким я должен оставаться.
Я - стон и ненависть; я тяжкий труд, страдание и плач."
Савитри выслушала голос, выслушала эхо,
И повернувшись к собственному существу страдания сказала: 
"О Мать божественного горя, о Мадонна страждущих,
Ты - часть моей души, что вышла на передний план, 
Чтоб на себя взять непереносимое мученье мира.
Ты есть и люди потому не сдаются року,
А просят счастья и сражаются с судьбой;
Ты есть, и потому несчастные ещё надеятся.
Но сила у тебя лишь чтобы утешать, а не спасать.
Однажды я вернусь, и принесу могущество с собою,
И дам тебе отпить от кубка Вечного;
Его потоки силы заликуют в теле у тебя,
И полная покоя Мудрость станет управлять твоим горячим сердцем.
И станет страстная твоя любовь связующими узами для человечества,
А сострадание - живым ключом к движениям Природы:
Страдание уйдёт, исчезнув навсегда с лица земли;
Мир, наконец, освободится и от злобы Зверя,
И от жестокости Титана и его мучений.
И с той поры покой и радость воцарятся навсегда."

   Сказала так и двинулась по восходящему маршруту духа.
Средь папоротника и каменных уступов поднималось пылкое великолепие,
Ласкался к сердцу тёплый мирный ветерок, 
И стройные деревья веяли изысканными ароматами.
Всё становилось более красивым, утончённым, странным и возвышенным.
Здесь, на массивном камне, высеченным как огромный трон,
Сидела Женщина, сияя золотом и пурпуром,
В руках - метатель молний и с трезубец,
Стопы - на распростёртом льве.
Улыбка грозная кривила губы,
Огонь небес смеялся в уголках очей;
Средоточеньем смелости, небесной силы было тело у неё,
Она грозила триумфальной битвой низшим божествам.
Над головой светился ореол из молний,
Всевластие, великий пояс Афродиты, дополнял её одежды,
Победа и величие сидели вместе с ней,
В космическом широком поле битвы охраняя
От скучного уравниванья Смертью
И нивелирующей всё мятежной Ночи
Иерархический порядок Сил,
Возвышенную неизменность ценностей, высокие посты,
Особых, привилегированных аристократов Истины
И, в солнце правящего Идеала,
Триумвират любви, блаженства, мудрости,
Единую монархию абсолютизма Света.
Наполненная царственным достоинством, на троне внутренних миров Ума,
Та Мать Могущества смотрела вниз на преходящее
И вслушивалась в поступь Времени, 
И наблюдала непреодолимое вращенье солнц,
И слушала громоподобный марш Всевышнего.
Среди колеблющихся Сил в их споре и борьбе
Слова её несущей свет команды были выше всех, 
Её слова порой звенели как военный клич, порою были песней пилигрима.
Очарование, дающее надежду для слабеющих сердец
Вверх поднимало тон, гармонию её наполненного силой голоса:
"Савитри, я - твоя сокрытая душа.
Я вниз спустилась, в мир людей,
В движенье, наблюдаемое неусыпным Оком,
И в мрачное противодействие судьбе земли,
И в битву тёмных Сил со светлыми.
Стою я на земных путях опасности и горя,
Спасаю обречённых, помогаю тем кто терпит неудачи.
Тем, кто силён, даю награды за их силу,
А тем, кто слаб, даю защиту моего могущества;
Тем, кто желает, я несу заветную их радость:
Я - та фортуна, что оценивает мудрых и великих
Рукоплесканием и одобрением толпы,
А после топчет их жестокою пятой судьбы.
Мой слух вбирает крики угнетённых,
Я опрокидываю троны тиранических царей:
Ко мне идут призывы от гонимых и преследуемых жизней,
Что жалуются мне на беспощадный мир,
И голос одинокого, несчастного
Заброшенного всеми узника в его подземной клетке.
Когда я прихожу, то люди радуются силе Всемогущего
Иль хвалят со слезами благодарности его спасающую Милость.
Я бью Титана, что сидит верхом на мире,
Я убиваю великана в окровавленной его пещере.
Я - Дурга, я богиня гордости и силы,
И я - Лакшми, царица справедливости, удачи;
Когда мне нужно убивать, я принимаю облик Кали,
Хожу по трупам демонических неисчислимых сил.
Я послана Всевышним выполнять его могучую работу,
И не тревожась ни о чём, служу намеренью пославшего меня вперёд,
Пренебрегая риском и земными следствиями.
Я не раздумываю о грехе и добродетели,
Но исполняю то, что он вложил мне в сердце.
Я не боюсь сердитого неодобряющего взгляда Неба,
Не отступаю под кровавою атакой Ада;
Я сокрушаю противостояние богов,
Топчу преграды миллионов гоблинов.
Я человека привожу к пути Всевышнего
И охраняю жизнь его от окровавленного Волка и от Змея. 
Я вкладываю в смертные ладони мой небесный меч
И одеваю на него нагрудники богов.
Ломаю я невежественную гордыню человеческих умов,
И увожу их мысль в просторы Истины;
Я разбиваю узкую, успешную жизнь человека
И заставляю грустные его глаза всмотреться в солнце,
Чтоб он мог умереть для бытия земли и жить в своей душе.
Я знаю цель, я знаю тайный курс;
Я изучила план невидимых миров;
Я путеводная звезда и полководец в битве.
Но наш великий и упрямый мир не поддаётся Слову моему,
Порок и искривлённость в сердце человека 
Сильнее Разума и глубже Бездны,
А злонамеренность враждебных Сил
Обманным способом назад отводит стрелки у часов судьбы
И кажется сильнее Воли Вечного.
Космическое зло засело слишком глубоко, чтоб вырвать это с корнем,
Космические муки слишком широки, чтоб исцелить.
Немногих я веду, лишь тех кто с помощью меня проходит к Свету;
Немногих я спасаю, большинство же падает назад;
Немногим помогаю, остальные бьются, терпят неудачу.
Но сердце закалилось у меня, я делаю свою работу:
Неторопливо разгорается свет на Востоке,
Неторопливо мир идёт дорогой Бога.
Его печатью скреплена моя задача и она не может потерпеть провал:
И я услышу серебристый звук небесных врат, 
Когда Бог выйдет встретить душу мира."
Она договорила и из мира человека ниже
Ответ, испорченное эхо повстречало речь её:
Пройдя ментальные пространства, до неё донёсся голос 
Закованного в цепи карлика-Титана, искалеченного бога,
Который жаждал овладеть бунтующей материей природы
И превратить вселенную в свой инструмент.
В нём мир желанья, Эго этого большого мира
Стремилось захватить и землю, и небесные просторы 
Для пользы человека, правящего выстроенной этим Эго жизнью на земле, 
Его уполномоченной, сознательной души,
И символа всё больше развивающихся сил и света, 
Сосуда божества, которое должно здесь появиться.
Он, думающее животное и господин Природы, борющийся с ней,
Природу эту превратил в свою кормилицу, рабыню, инструмент,
И платит ей как компенсацию, вознаграждение,
Неотвратимо, по глубинному закону всех вещей
Страданьем сердца, болью, смертью тела:
Его боль для Природы - способы расти, увидеть, ощутить;
Смерть человека помогает ей в бессмертии.
Орудие и раб своей рабыни  орудия,
Он прославляет свой руководящий ум, свою свободу воли,
И та Природа двигает его по ею выбранным путям;
Он, обладатель - обладаем и правитель - управляем,
Он - сознающий автомат, простак, обманутый её желанием.
Его душа - её инертный и немой властитель, гость,
И человеческое тело - робот для неё, а жизнь его - её манера жить,
Его осознающий ум - её могучий и бунтующий слуга.
Возник тот голос и ударил по невидимому внутреннему солнцу.
"Я основной наследник сил земли,
И шаг за шагом добиваюсь прав на всё моё обширное имение;
Растущий бог, в обожествляемой грязи земли,
Я поднимаюсь, претендент на трон небес.
Последний из землёй рождённых, первым я стою;
Её неторопливые тысячелетья ждали моего рождения.
Хоть я живу во Времени и осаждаем Смертью,
Случайный собственник своей души и тела,
Нашедший дом на маленьком участке среди звёзд,
Я знаю - для меня и для моей же пользы создана вселенная.
Бессмертный дух в непрочной смертной плоти,
Я - Бог, еще не развернувшийся в обличьи человека;
И даже если нет его сейчас во мне, он будет.
И солнце, и луна - светильники для моего пути;
И воздух был изобретён, чтоб лёгкие мои дышали,
И приспособлен как широкое, без стен, пространство,
Опора для моих крылатых экипажей, рассекающих его в пути,
И море создано, чтоб я купался в нём и плыл,
И чтоб оно носило на спине мою наполненную золотом коммерцию:
Оно смеётся, расходясь под быстрым килем наслаждения,
И я смеюсь на чёрный взгляд судьбы и смерти.
Земля - мой пол, а небо - крыша, я под ней живу. 
Всё загодя готовилось в теченьи молчаливой череды эпох, 
Бог ставил разные эксперименты с формами животных,
И лишь когда всё было подготовлено, родился я.
Я был рождён невежественным, маленьким и слабым,
Беспомощное существо в нелёгком мире,
Что путешествует сквозь краткие свои года со смертью на борту;
Я вырос, и теперь я выше чем Природа и мудрее Бога.
Я превратил в реальность то, о чём она (Природа) и не мечтала,
Я овладел её энергиями и запряг в мою работу,
Я форму дал её металлам, создал новые металлы;
Я сделаю одежду и стекло из молока,
И бархат - из железа, из воды - неразрушимый камень,
И словно Бог в его художественном, дальновидном мастерстве,
Я из первичной плазмы отолью изменчивые формы, 
В одной Природе будет множество разнообразных жизней,
И всё что лишь воображение способно для себя придумать 
В неосязаемом уме, я сформирую заново
В пластичной прочности, конкретности Материи.
И никакая магия не превзойдёт моё магическое мастерство.
И нет такого чуда, что я не смогу добиться.
Что Бог оставил незаконченным, я завершу, 
Из путаного, сложного ума и недоделанной души
Я удалю его ошибки и грехи;
Что он ещё не изобрёл, изобрету я сам:
Он первым был творцом, а я - последним.
Я обнаружил атомы, частицы из которых создал он миры:
Первичная космическая страшная энергия
Мной посланная, прыгнет, чтоб убить семью моих врагов,
Сотрёт всю нацию, иль уничтожит расу,
Молчанье смерти воцарится там, где были смех и радость.
А может, то невидимое расщепление потратит силу Бога
Расширить мой комфорт и нарастить моё богатство,
Добавить скорости моей машине, где сейчас энергия от молний
Вращает, направляет двигатели, сотворённые моими чудесами.
Я средства магии возьму из рук его 
И буду делать с ними чудеса, гораздо более великие.
Но несмотря на всё, я сохранил уравновешенную мысль;
Я изучаю собственное существо, я изучил весь мир,
Я вырос до хозяина искусства жизни.
Я приручил лесного зверя, воспитал его быть другом;
Он охраняет дом и смотрит, ожидая мою волю, снизу-вверх.
Я научил его служить и подчиняться человеку.
Я пользуюсь мистерией космических, распространяющихся волн,
Чтоб видеть на далёком расстоянии, и слышать речь издалека;
Я покорил пространство Космоса и узами связал всю землю. 
И скоро я познаю таинства Ума;
Я развлекаюсь с знанием, с невежеством,
Грехи и добродетели - мои изобретения,
И я могу их превзойти и полновластно пользоваться ими.
Узнаю я мистические истины, и покорю оккультные энергии и силы.
Я буду убивать моих врагов одним лишь взглядом или мыслью,
Я буду ощущать невыразимые эмоции любых сердец,
Я буду видеть, слышать скрытую мысль человека.
Когда я овладею всей землёй, я завоюю небеса;
И боги станут для меня помошниками и лакеями,
И для меня не будет тайного желания, которое умрёт без воплощения.
Я стану обладать всезнанием и всемогуществом." 
Савитри выслушала этот голос, выслушала искажённый голос эха
И обратившись к собственному существу могущества сказала:
"Мадонна мощи, Мать работ и силы,
Ты часть моей души, что вышла на передний план,
Чтоб помогать людскому роду и потугам Времени. 
Благодаря тому, что ты внутри людей, они рискуют и надеятся;
Благодаря тебе душа у человека может подниматься к небесам
И там, в присутствии Всевышнего гулять как боги.
Однако же могущество без мудрости подобно ветру,
Оно умеет жить на высоте и целоваться с небом,
Но не способна выстроить, соединить все крайности у вечности.
Ты наделяешь человека силою, но мудрость дать не можешь.
Однажды я вернусь и принесу с собою свет;
И дам тебе я зеркало Всевышнего;
Ты в нём увидишь и себя, и мир, как видятся и отражаются они
В прекрасной светлой заводи твоей души.
И мудрость станет у тебя такой же необъятной, как и сила.
И ненависть не будет больше обитать в людских сердцах,
Страх вместе с слабостью покинут жизнь людей,
Внутри затихнут крики эго,
И львиный рык его, что требует весь мир себе для пищи,
Всё станет и счастливой силой, и блаженством, и могуществом."

   Поднявшись дальше по идущему наверх маршруту духа,
Она пришла в высокое, счастливое пространство,
Большую смотровую башню, из которой можно было видеть всё,
Где всё сходилось в общую картину,
Как из далёких разделённых сцен вдруг появляется одна,
Как на войне из множества оттенков образуется гармония.
Стих ветер, воздух наполнялся ароматом.
Звучали трели птиц, гудели пчёлы,
Всё было сладостным, естественным, обычным,
И в то же время сокровенным и божественным для сердца и души.
Там ощущалась трепетная близость духа к своему источнику
И глубочайшее казалось ясным, близким, настоящим.
Здесь, как живое средоточие видения покоя
Сидела Женщина в хрустальном чистом свете:
В её глазах своё сиянье открывали небеса,
Её стопы - как лунные лучи, лицо - как ослепительное солнце, 
Улыбка у неё могла уговорить истерзанное умершее сердце
Начать жить заново и ощутить её ладони, полные покоя.
Подобно тихой музыке прошелестел её певучий голос:
"Савитри, я - твоя сокрытая душа.
Сошла я вниз, на разорённую израненную землю
Чтоб исцелить её мучения, дать отдых, успокоить сердце,
Чтоб голова её могла прильнуть к коленям Матери,
И чтоб она могла мечтать о Боге и познать его покой,
И принести гармонию высоких сфер
В ритм грубых и тревожных дней земли.
Я ей показываю образы сверкающих богов,
Несу ей утешение и силу для её сражающейся жизни;
И то высокое, что ныне - лишь слова и формы,
Я открываю для неё в самой основе их могущества.
Я тот покой, что тихо входит в грудь, израненую войнами,
Средь царства Ада, сотворённого его делами,
Я то пристанище, где могут жить посланники Небес;
Я - милосердие с отзывчивыми добрыми руками, что благословляют,
Я - тишина средь топота и грохотанья жизни;
Я - Знание, что размышляет над своей космическою картой.
Средь аномалий сердца человека,
Где Зло с Добром - друзья, лежащие в одной кровати,
А Свет преследуется Тьмой на каждом шаге,
Где даже самые его широкие познания - невежество,
Я - Сила, что работает для лучшего, 
И трудится для Бога, поднимает взгляд свой в выси.
Я даже грех с ошибкой делаю трамплинами,
Весь опыт человека - долгим маршем к Свету. 
Из Несознания выстраиваю я сознание,
И через смерть его веду, стремясь достичь бессмертной Жизни.
У Бога много форм, которыми он прорастает в человеке;
Они печать божественного ставят на его дела и мысли,
Возводит статую из глины человека,  
Иль постепенно превращают эту глину в золото небес.
Он (Бог) - то Добро, ради которого сражаются и гибнут люди,
Он - битва Справедливости с неправотой Титана;
Он - та Свобода, что бессмертной поднимается с костра;
Он - та Отвага, что спокойно охраняет безнадёжный переход, 
Иль одинокою прямой фигурою стоит на разбомблённой баррикаде,
Иль часовой в опасной, отдающей эхом Ночи.
Он и венец страдальца, что сгорает в пламени,
И радостный отказ, смирение святого,
И смелость, равнодушная к ударам, ранам Времени,
И мощь героя, что сражается со смертью и с судьбой.
Он - воплощенье Мудрости на славном троне, 
Спокойное единовластие правленья мудреца.
Он - одинокая, возвышенная Мысль,
Что воспаряет над невежественною толпой:
Он - речь пророка, зрение провидца.
Он - Красота, нектар горячей, необузданной души, 
Он - Истина, благодаря которой существует дух.
Он - те сокровища духовного Простора,
Что льются исцеляющим потоком на лишенья Жизни;
Он - Вечность, что заворожённо движется от часа к часу,
Он - бесконечность в маленьком пространстве:
И Он - бессмертие в объятьях смерти.
Все эти силы - я, по зову моему они приходят.
Так медленно я поднимаю душу человека ближе к Свету.
Но ум людской цепляется упрямо за своё невежество, 
За малость человеческого сердца,
За право горя и печалей наполняющих земную жизнь. 
И только если Вечность с Временем возьмутся за руки,
И только если бесконечность повенчается с конечной мыслью,
То сможет человек жить вместе с Богом, став свободным от себя.
Ну а пока - я приношу богов на эту землю;
Я возвращаю для отчаявшихся человеческих сердец надежду;
Дарю покой для скромных и великих,
Распространяю милость и на глупых, и на мудрых.
Я принесу спасение земле, когда она захочет стать спасённой.
Тогда Любовь сумеет непоранившись пройти земною почвой;
Ум человека согласится с властью Истины,
И тело сможет вынести безмерность нисхожденья Бога."
Она договорила, и из низшего, невежественного плана
Донёсся крик, испорченное эхо, нагое, дрожащее.
Ум человека, скованного чувствами, в своих словах
Нёс гордую претензию богоподобной силы,
Которая окружена пределом смертной мысли,
И скована земным невежеством как цепью. 
Так, смертный, заточённый в собственном мозгу и теле
Не может ни увидеть полной силы Бога,
Ни слиться в широте глубокого отождествления
С тем, кто стоит неузнанным в неведающем нашем сердце
И знает всё, поскольку он един со всем.
Но человек здесь видит лишь поверхностную сторону вселенной.
Затем он удивляется, что нечто может ускользнуть от чувств,
Пытается немного погрузиться в глубину лежащую под ним:
Но вскорости бросает, не способный подобраться к центру жизни
Или беседовать с пульсирующей сердцевиною вещей.
Он видит обнажившееся тело Истины,
Хотя бывает часто с толку сбит её неисчислимыми одеждами,
Но не способен посмотреть на душу у неё внутри.
Затем, неистово желая абсолюта знания,
Он вырывает все детали, роется и разрезает всё на части,
И только форму оставляет для себя;
Дух ускользает или гибнет под его ножом.
Он видит как незанятое место, как гигантскую пустыню
Битком набитые богатства бесконечности.
Конечное он сделал основною сферой для себя,
Вскрывает замысел его, руководит процессами,
А то, что движет всем - сокрыто от очей,
И напряжённый взгляд не замечает то, что позади, незримо. 
Он обладает безошибочным и тонким осязанием слепого,
Иль виденьем далёких сцен идущего неспешным шагом путника;
Касанья, открывающие душу - не его.
Бывает, всё-же озаряется он светом интуиции,
Из Неизвестного приходит вдохновение;
Но только чувства и рассудок ощущает он надёжными,
И лишь они - свидетели, которым он способен доверять.
Так он проходит мимо и его блестящие усилия напрасны;
Его познанье изучает красочные камешки на берегу, 
Которые выбрасывает необъятный океан его невежества.
И всё же этот крик был грандиозным,
Космический подъём и пафос трепетал в его словах.
"Я - ум невежественного и незнающего мира Бога
Идущего к вершинам знания ступеньками, что сделал сам;
Я - Мысль, что открывает всё для человека.
Я - бог, что окружён стеной из чувства и Материи,
Животное в загоне из шипов,
Рабочая скотина, что выпрашивает пропитания,
Кузнец, что связан со своею кузницей и наковальней.
И всё таки я смог ослабить петлю и расширить камеру.
Я разобрался в звёздах и нанёс на карту небеса,
Я описал орбиты солнц, несущихся по колеям Пространства,
Измерил мили, разделяющие солнца,
И подсчитал срок жизни их во Времени.
Я погрузился в недра собственной планеты и оттуда вырвал
Богатства что хранились под её коричневой унылой почвой.
Я разобрался в изменениях земной коры,
Раскрыл периоды и даты планетарной биографии,
И выявил страницы плана всей Природы.
Я вычертил всё древо эволюции,
Все ветви, листья и сучки расположил на нужном месте,
Через зародыш проследил историю как развивались формы,
И выстроил генеалогию всего живого.
Я обнаружил плазму, клетки, гены,
Установил, что есть простейшие, предшественники человека,
Те скромные прообразы, основа, из которой он поднялся;
Я изучил как человек рождается и как он умирает:
И лишь какой он цели служит - я пока не знаю,
И есть ли здесь какой-то замысел и цель вообще,
А не напор богатой создающей и целеустремлённой радости
Средь широты работ земной энергии.
Я разобрался в сложных и запутанных её процессах, не оставил ничего:
Её гигантский механизм - в моих руках;
Я овладел энергиями космоса для пользы человека.
Я погрузился в самые её мельчайшие частицы,
И снял покров с невидимых для глаза атомов:
Отныне вся Материя лежит передо мной как хорошо изученная книга, 
Лишь несколько страниц осталось в ней прочесть.
Я рассмотрел дороги жизни и пути ума;
Я изучил приёмы муравья и обезьяны,
И понял поведенье червяка и человека.
И если есть в твореньи Бог, то я раскрыл его секреты.
Но всё-таки Причина всех вещей осталась для меня неясной,
Их истина уходит от моей погони в пустоту;
Хотя всё стало объяснённым, я не понимаю ничего.
Что выбрало такой процесс, откуда появилась Сила - 
Не знаю и, возможно, не узнаю никогда.
По-прежнему, мистерия - как родилась такая сильная Природа;
По-прежнему, мистерия - неуловимое течение ума,
По-прежнему, мистерия - разносторонняя причуда жизни.
И чтобы я не изучил, выпрыгивает Случай, чтоб противоречить;
И чтобы я не создал - всё захватывается и разрывается Судьбой.
Я в состоянии предвидеть действие, работу сил Материи,
Но не дорогу человеческой судьбы:
Его ведут маршрутами, которые он сам не выбирает,
Он падает, колёса проезжают по нему.
Мои возвышенные философские системы - лишь догадки разума;
Мистические небеса, что объявляют о своих правах на душу человека - 
Лишь шарлатанство и воображенье мозга:
Всё это лишь предположенья или грёзы.
В конце концов, сам мир становится сомнительным:
Насмешка бесконечно малого высмеивает массу вместе с формой,
Смех раздаётся за конечной маской бесконечного.
Возможно, мир - ошибка человеческого виденья,
Какой-то фокус, повторяемый при каждой вспышке чувств,
И нереальный ум в своих галлюцинациях способен видеть душу
При напряжённом созерцании обманчивой реальности,
А может - танец Майи, что за пустотой скрывает Нерождённого. 
И даже если б мог достичь я более великого сознания,
Какая польза в нём для Мысли, чтоб завоевать
Реальность, что всегда невыразима,
Или преследовать до логова бесформенное Внутреннее "Я",
Иль сделать целью поисков души Непознаваемое?
О, нет, позвольте мне трудиться в смертных рамках,
А не пытаться жить за гранью жизни или думать за пределами ума;
Пусть наша малость продолжает нас спасать от Бесконечного.
И в ледяное, одинокое, безлюдное величие
Не надо звать меня, чтоб умереть великой вечной смертью,
Лишив меня там человеческой природы
В холодной безграничности и широте простора духа.
Ведь каждое создание живёт в границах собственной природы,
И как сумел бы кто-то избежать своей естественной судьбы?
Я - человек, позвольте мне остаться человеком,
Покуда в Несознание, немым и спящим не паду.
Высокое безумие, химера это -
Считать, что Бог живёт, сокрытый в прахе,
Что Истина из вечности способна жить во Времени,
И звать к ней, чтоб спасти весь мир и наше внутреннее "я".
Как сможет человек стать и бессмертным и божественным,
Преобразуя сам материал, ткань из которой создан?
Об этом волшебстве мечтают боги, а не мыслящие люди." 
   Савитри выслушала голос, выслушала перекошенный ответ,
И повернувшись с собственному существу сияния и света так сказала:
"Мадонна света, о Мать радости и мира,
Ты - часть моей души, что вышла на передний план, 
Поднять дух до забытых им высот,
И душу пробудить касанием небес.
Благодаря тебе душа стремится к Богу;
Благодаря тебе любовь становится сильнее, несмотря на ненависть,
И знание идёт по свету, не убитое в капкане Ночи.
Но не от выпаданья золотых дождей небес 
На твёрдую и неподатливую почву интеллекта 
Способно древо Рая расцвести здесь, на земле, 
И Птица Рая сесть на ветку жизни,
И ветры Рая - стать гостями смертной атмосферы.
И даже если ты прольёшь потоки света интуиции
Ум человека будет думать - это просто отблески лучей земли,
Его дух утонул в духовном эго,
Душа его мечтает, запертая в яркой клетке святости,
Куда лишь светлая тень Бога может проникать.
Тебе приходится кормить его желанье, жажду вечного,
И наполнять его стремящееся сердце пламенем небес,
И приносить вниз Бога, в жизнь его и тело.
Однажды я вернусь, держа Его под руку,
И ты увидишь Абсолют, увидишь лик Его.
Тогда священный брак свершится,
И будет рождена небесная семья.
Тогда покой и свет придут во все миры."

Конец четвёртой песни

Перевод (второй) Леонида Ованесбекова

2004 март 20 сб - 2007 фев 09 пт, 2011 окт 13 чт - 2012 янв 19 чт
2018 фев 07 ср - 2018 апр 07 сб