Шри Ауробиндо
САВИТРИ
Книга Третья
КНИГА БОЖЕСТВЕННОЙ МАТЕРИ
Песня I
ПРЕСЛЕДОВАНИЕ НЕПОЗНАВАЕМОГО
Что может дать нам мир - всё будет слишком малым:
Его могущество и знание - подарки Времени
И не способны утолить святую жажду духа.
И хоть все формы - только образы величия Единого,
И наши жизни существуют лишь благодаря его дыханью милости,
Хотя он ближе к нам, чем чувство близости вообще,
Он - это некая предельная, законченная истина о том - кто мы;
Сокрытый за твореньями, он кажется далёким,
Непроницаемым, оккультным, безголосым и неясным.
Потеряно Присутствие, что наделяет всё очарованием,
Не стало Славы, без которой всё - расплывчатые символы.
Мир продолжал жить дальше, опустевший без своей Причины,
Как продолжает жить любовь, когда уходит лик любимого.
Труд познавать - казался бесполезною борьбой Ума;
Всё знание закончилось в Непознаваемом:
Усилье править виделось пустой гордыней Воли;
Простое достижение высмеивалось Временем,
Вся сила возвращалась снова к Всемогущему.
Пещера мрака охраняет вечный Свет.
На полное стремленья сердце Ашвапати опустилась тишина;
Освободив себя от голосов желания мира,
Он повернул на вечный зов Невыразимого.
Неописуемое, сокровенное Существование,
Широкое, неодолимое спокойствие, экстаз,
Здесь ощущались в нём и всюду, оставаясь недоступным и неуловимым,
То подходя, то ускользая от преследования его души,
Оно, казалось, вечно завлекало выйти за пределы.
Приблизившись, оно вдруг отступало, отдалившись - звало снова.
Его ничто не утоляло, только это восхищение, восторг:
В его отсутствии - все самые великие дела тускнели, становясь пустыми,
В его присутствии - любая мелочь виделась божественной.
Когда оно здесь появлялось, бездна сердца наполнялась;
Когда же возвышающее Божество вдруг отступало,
Существование теряло цель свою в Ничто.
Порядок древних, вековечных планов бытия,
Богоподобная законченность и полнота рабочих инструментов
Внезапно становились бутафорией для мимолётной сцены.
Но кто был тем могуществом - он до сих пор не знал.
Неосязаемое, но при этом наполняющее всё, что существует,
Оно и создавало, и стирало миллион миров,
И принимало, и теряло тысячи имён и форм.
Оно скрывало самого себя под маскою неразличимого Простора,
А временами проявлялось тонкой сердцевиною в душе:
Далёкое величье делало его огромным и неясным,
Мистическая близость закрывала сладостно его внутри:
Порой оно казалось вымыслом, порою - одеянием,
А иногда - его (Ашвапати) же коллосальной тенью.
Гигантское сомненье оттеняло продвижение его вперёд.
Через нейтральную и всё поддерживающую Пустоту,
Чья незаполненность питала в нём бессмертный одинокий дух,
Влекомый к некому неясному для пониманья Наивысшему,
С поддержкой, направляемый загадочными Силами,
Стремящийся, наполовину-сникший, снова поднимаемый,
Неукротимо поднимался он без передышки.
Всё время, не имеющая признаков, неясная Безмерность
Над ним висела, размышляя и не приближаясь, за пределами ответа,
Приговорив конечное к небытию,
Его встречая несоизмеримым.
Затем подъём дошёл до трудно проходимого предела.
Достиг он тех высот, где не могло жить ничего из сотворённого,
Границы, на которой всякий поиск и надежда исчезают,
Где рядом оголённая и нестерпимая Реальность,
Ничто, имеющее форму и наполненное безграничным изменением.
На головокружительном краю, где сорваны все маски,
Где ум у человека должен или отказаться в этом Свете от всего,
Или сгореть как мошка в неприкрытом ослепительном сияньи Истины,
Стоял он, перед страшным выбором.
Всё, чем он был и всё, к чему стремился,
Он или должен был оставить, или трансформировать
Во внутреннее "я" Того, что не имеет имени.
Один, лицом к лицу с неосязаемым Могуществом,
Которое ничто не предлагает пониманью Мысли,
Его дух встретился с опасным приключением Ничто.
Покинутый мирами Формы он сражался.
Широкое как мир и плодовитое Невежество здесь шло ко дну;
Окольный длительный путь Мысли подходил к концу,
Став бесполезной, приостановилась Воля исполнителя.
Не помогали больше символические формы бытия,
Структуры, возводимые Неведением, рушились и исчезали,
И даже дух, в себя вмещающий вселенную,
Ослаб в светящейся неполноте.
В бездонном разрушении всего, что создано,
Превосходя любую бренную поддержку
И наконец, сливаясь со своей могучею основою, первоисточником,
Его отдельное, самостоятельное "я" должно было расплавиться, переродиться
В ту Истину, что за пределом притягательного для ума.
Вся слава внешнего и сладость гармоничности,
Отвергнутые, как изящество обычных, тривиальных нот,
И вычеркнутые из оголённой, строгой тишины Существования,
Погибли в том блаженном, полном красоты Небытии.
Теряли имена свои и формы Демиурги,
Великие и схематичные миры, которые они спланировали и построили,
Все были пройдены, использованы и отменены, один мир за другим.
Вселенная убрала разноцветную вуаль,
И рядом с невообразимой целью,
С огромною загадкой сотворённого,
Явился видимый издалека Бог целого,
Чьи ноги прочно укрепились на громадных крыльях Жизни,
Провидец Времени, всесильный, одинокий,
Непостижимый, обращённый внутрь, с алмазным взглядом.
Притянутые тем бездонным взглядом,
Не завершившись, медленные циклы возвращались к своему источнику,
Чтоб вновь подняться из того невидимого моря.
Всё, порожденное его могуществом, сейчас распалось в пыль;
И не осталось ничего, из сотворённого космическим Умом.
И даже Вечность приготовилась исчезнуть и казалась
Лишь отблеском и наважденьем Пустоты,
Пространство было трепетанием мечты, что потонула
Задолго до своей кончины в глубине Ничто.
И дух, что не способен умереть, и внутренняя сущность Бога целого
Казались мифами, проекцией Непознаваемого;
Из Этого всё возникало, в Это всё обратно призывалось, чтобы там исчезнуть,
Но чем же было То, ни мысль, ни взгляд поведать не могли.
Осталась лишь бесформенная Форма внутреннего "я",
Едва заметный призрак от чего-то, что существовало,
Последнее переживанье опадающей волны,
Перед мгновением, когда она исчезнет в безграничном море, -
Как если бы она хранила даже на краю Ничто
Своё очищенное от наносов чувство океана, из которого пришла.
Свободная от ощущения Пространства, размышлявшая Безбрежность,
И Вечнодлящееся Постоянство были здесь отделены от Времени;
Неведомый, возвышенный, ненарушаемый Покой
Безмолвно отвергал и мир и душу.
Но, наконец, та необщительная непреклонная Реальность
Ответила на страстное искание его (Ашвапати) души:
Бесстрастное и бессловесное, всё поглощённое в бездонное молчание,
Оно хранило тайну, внутрь которой никогда никто не мог проникнуть,
И размышляло, неисповедимое, неосязаемое,
Его встречая ужасающим немым спокойствием.
В нём не было ни капли общего с вселенной:
В его Просторе не было ни действий, ни движений:
Вопросы жизни умирали на губах, при встрече с этой тишиной,
Усилья мира, уличённые в своём невежестве, смолкали,
Не обнаружив санкции божественного Света:
Там не было ума, с его потребностью узнать,
И сердца не было, с его потребностью любить.
Любая личность исчезала в той невыразимости.
Там не было второго, оно не знало ни партнера, ни кого-то равного;
И лишь оно само реальным было для себя.
То чистое существование, свободное от мысли или настроения,
Сознание не разделённого ни с кем бессмертного блаженства,
Здесь пребывало в стороне, в своей чистейшей, оголённой бесконечности,
Единственное и неповторимое, невыразимо одинокое.
Бесформенное Бытиё, лишённое всех признаков, немое,
Что знало самого себя благодаря вневременному "я",
Всегда осознающее в своих недвижимых глубинах,
Несоздающее, несотворённое и нерождённое,
Единый, кем живёт здесь всё, который не живёт никем,
Неизмеримая сверкающая тайна,
Хранимая вуалью Непроявленного,
Над переменчивым космическим спектаклем
Он пребывал, всё тот же самый, высочайший,
Безмолвная оккультная Причина, недоступный мысли, -
Он, бесконечный, вечный, невообразимый, одинокий.
Конец первой песни
Перевод (второй) Леонида Ованесбекова
2000 сент 20 ср - 2009 окт 10 сб, 2009 ноя 04 ср - 2010 март 22 пн,
2015 фев 19 чт - 2018 фев 07 ср