Как Баян, Буян, Баюн, Хоттабыч да Мюнхгаузен на Женщин охотилися!
"Global warming" - нам на головушку, твою матинушку...
Ох, и студеным выдалоси лето тыща осьмнадцатого года в Уралграде!
Ничё не выросло: ни те бананов, ни те анана-авокадо-киви! Одна картошка заколосиласи, да пробиласи сквозь мятровые сугробушки!
Ну, раз пробилася - делать неча. Скосили, да нагнали спиртинушки! Сугубо для "сугрева" в долгие студеные годинушки...
Урал-батюшка кабацкий...
И сидели-грелися в кабаке уралградском три друга: пявец-исказитель Баян, скоморох Буян да скоморошек Баюн, кот мартовский...
Пили-праздновали выпуск из "Цеха "Черных Дыр"", да на "чес" по Руси-матушке настраивалися! Пили много, да денег было мало... Но, когда заканчивалися, Баян вставал и вздыхал:
- Ой, вы, гой еси, добры молодцы, да спою я вам ща, гой еси...
-Бог спаси, гой-еси! - кричали, добры молодцы, да забрасывали монетами, щоб не пел тока!
Любови охота?
Долго ли, коротко ли сидели друзья... да стало им задушевноти! Души ихния развернулися, да вдарили по икс-мястам, мол:
- Ласки требати!!!
Делать неча, встали друзья, да пошли искать Ласку-Совраску, ядинственную в граде любве-искусницу...
Вышли они на мороз, глядь, а эта стерлядь с Хоттабычем стоить!
- Дребедень ты старая, гей-еси, ты чё к девушке прилип, а, яти? - взъярился кот, мартовские гены у него взыграли. (Это про него Буян говаривал: "Маленький, гад, яти, но большо-о-о-ой Любитель, ё-мати!")
Подскочили богатыри к парочке, оплеух навтыкать... да рассмеялися!
Старикан то, кажыся, хотел поцелуй влепить Ласке васточный, камасутринский! Да на морозе языки то у них и смерзлися! Стоят, злятся, шипят, таращат друг на друга шарищи, но поделать ничё не могуть!
Отсмеялися, да Баян и гутарить:
- Ща, ка-а-ак спою! Так у них не только языки отпадуть!
А Баюн:
- Не-е-а, я щяся их горяченьким разолью! Как раз приспичило!
А Буян ничё не сказал, а только свой меч достал (он же богатырей всегда скоморошил!), и...
И разрубил энтот "хоттабычев узел"!
Да, блян, по языку то, хоттабову то, и вдарил... Бля-я-ян! А, кравищщща-а-а, блян, крав-в-вищщо-о-о-ой - ручьищщщо-о-ой! И всё в разные сторн то! Старик в одну, а язык - в другу сторн то! Блян, ужасьть то-о-о-ооо!!!
Да, Ласка то, не будь дурой то - с языком тем и убегла... Не будь дурой то, от страху Совраска, на закусь видно, язык то и утащ-щ-щила!
А Хоттабыч зарычал и хвать за бороду то! Колдовать - на Буяна беду звать! Ан не смог! Руками то волос порвал, а заклинание языком то не сказал! Нет языка то - одно фырканье осталоси!
Достали бочонок со спиртом, налили стакан. Хватанул сгоряча Хоттабыч, взвыл от боли, но прошипел:
- Ыщо-о-о!
Так три стакана хлопнул, порозовел, окосел и "запел":
- Ыаы ххы эхёхыэ хуаы а хохоой!
Мюнхгаузен.
Вдруг земля затрясласи и свист с неба раздалси! И влетел верхом на Ядре странный старикан: одет по последней немецкой моде, усы в разные стороны торчат, а бородка вниз!
Остановилось Ядро и старикан кричит сверху:
- Ихь бин Мюнхгаузен!
- Чей бин? Чё бает - не пойму!- удивился Баюн.- Говори вернее, чай на Русь прилетел!
Мюнхаузен поднастроил мозги:
- Вы есть руски фройлен...э... "дэвьюшка"?
...Надо пояснить, что старик Мюнхгаузен женщин в жисти не видал! Но раз служил корреспондентом газеты "Дойче фрау", то приходилось ему выкручиваться! И туда, дескать, он летал, и такое, де, с местными дикарками вытворял... Врал так, что фрау-читательницы с ума сходили! От таких недостижимых любовных приключений...
- Дурень ты! В округе на тыщу верст девушек нет!- огрызнулся Буян.- Сами вот ыщым!
Летун радостно закричал:
- Я есть брать вас в проводник, платить... Влезайт мне на аппарат!
Мюнхгаузен открутил крышечку, и порох из Ядра-гранаты заструился струйкой к земле...
Вот по этой струйке и поднялись четверо друзей на Ядро.
Огляделись: кресла в круг, посреди стол с едой... Ну, баский минивен! Расселися и полетели!
И звезд ночной полет...
Летят, сидят, культурно общаются! Закуска иноземная мало к "П.З." подходит (сала нет!), но ничего, выпили...
Мюнхгаузен со всеми чокается:
- Прозит!
Буян уже забурел, оскорбилси:
- Кто паразит?
Успокоили Буяна, и Баюн размечталси:
- Ох, и поохотимся мы на женский пол...очень уж охота!
А внизу белый цвет сменился на зеленый... Мюнхаузен в телескоп на землю зрит. Вдруг вопросил:
- О-о-о, фройлен?
Буян взглянул и подтвердил:
- Точно, снуют по земле, как тараканы, маленькие, косые... Ну, на литр больше выпьем...сойдут!
Ядро пошло на посадку...
Тьмутаракань.
Местные встретили Охотников насторожено. Окружили, копья выставили... Но Мюнхгаузен золотые монеты показал и племя засуетилось. Повели в хижину, натащили фрукто-овощей - ешьте гости дорогие!
Но вождь всё вперед девушек своих толкат, дескать:
- Хватит жрать, гостюшки! Давайте деньги, да к утехам приступайте!
Взглянули Охотники на тех девок... и снова за "П.З."!
Мало чё маленькие, да косые, так ыщо и усатые оказалися!
Ну, тараканы - че слово!!!
Ну, ыщо по литру крякнули, а на Любовь не тянет! Ыщо вздрогнули по литру... Не-е-е-е-е...
Буян взбаел:
- Хозян, ты бы мяска какого б дал, чё ли? Нешто с энтой еды-яды Душа на Любовь подыметси?
Хлопнул вождь в ладоши, и нащщили девки "мяса" в корытах...
Взглянули мужики, а тама тараканы: вяленые, жареные, варёные и живые в лимонном соке...
- Тьфу, Таракань! - въярился Баян. И не сговариваясь, запрыгнули все на Ядро...
Амазонская Весенняя Охота!
Ну, летят дальше... От воспоминаний харч по ветру пускають...
А внизу зеленый цвет сменился на желтый, а затем, постепенно, на густо-густо-зеленый...
Зыркнул Баюн в телескоп и закричал:
- Бабы! Нормальные! Охоте - ура!
Ядро нырнуло к земле...
И вскоре на поляне в джунглях Охотники стояли рядом с племенем Амазонок! Все с великим интересом всматривались друг в друга. Амазонки были все как огурчики: чистые, крепкие, аппетитные...
Баян взмечтанул:
- Ну, ща, мы их тута "замаринуем"... усех!
Да, блян, у баб то местных, как раз Весенний Гон началси! Мужиков то нет, так и был бы у них опять "СамоГон", но...
На свою бяду Охотники сами залетели! И не успели они и ухмыльнутьси, как их схватили...
Баян завопил:
- Буян, меч достава-а-ай!
Ох, всё чё им надо было, Амазонки сами у них вытащщили! Да были это не мечи...
...И забили ритмично барабаны...И выстроились очереди к нашим "Охотникам"!
Буян кричал:
- Стариков то хоть не трогайте, садистки!
Но Мюнхгаузен вопил:
- Трогайт, трогайт, о-о-о, фройлен!
А Хоттабыч в раж вошел и только фыркал:
-Ыщо, ыщо, ыщо...
Короче, обесчестили!
Но сутки бесчестить...Ну, вторые... Пора бы и честь знать! Но воительницы не унимаются! На вахту встали! Сутки - через двое отсыпных!
И даже Ядро сподобили-ссильничали...
Покой нам только снится...
...Только через девять месяцев, когда заголосили голодные дети, удалось вырваться Охотникам из сладко-адского плена!
Известно, что хоть Амазонка и Зверь, но грудь завсегда своим детям и мужу даст!
Вот пока бабы грудь детям совали...вскочили мужики на Ядро и понеслись...
Возвращение.
Летят, успокаиваются посредством "П.З."...
Одно Ядро не пьет, трясется...
Буян вопросил:
- Ты чё, Колобок, трясесси?
Ядро вздохнуло:
- Ох, мужики, было-о-о-о-о!!!
А внизу густая зелень на желтый цвет заменилася...затем зеленая краска потянулася...а уже потом и белыя поля понеслися...Родина значит!!!
Дом родной!
Ну, долетели! Распрощалися с Мюнхгаузеном, тепло и с "П.З."-пусканием... и унесся немец наш мемуары писать!
А Наши взглянули на родные снега, на Уралград, на Совраску, "кобылу" свою любимую...
И слеза их прошибла!
Да пошли они - Тьмутаракань, да Амазония пошлая!
Нешто своя Земля хуже? Лучше!
И стали Друзья жить-попивать, да Совраску... любить!
Тута и сказу конец!
*****
- Не правда!!! - скажет мне Нехто-Нечто.
Не правда? Ну, тогда пусть на Урале авокадо растет!
Пусть нашим мужикам никогда не охота: что ласки, что спирта!
Разве я спорю? Нет!
Не ведаю, что "баю"? Да согласен!
Я просто завершил свой сказ, свободен...В Душе у меня Весна, Охота, Женщина!