Занималось удивительное летнее утро. Сияющее златом солнце величаво выплывало из-за темных еще верхушек елового леса в светлую синеву ясного неба. Легкая вуаль тумана, покрывавшая луговое разнотравье, бесследно исчезала, открывая взору все оттенки зеленого цвета. Над сверкающим изумрудным ковром начинал свою песнь веселый жаворонок. Тут же за темной зеленью ольховых кустов прокричал петух, и сразу же несколько его сотоварищей отозвались ему веселой разноголосицей. Вслед за петухами замычали коровы, и раздался резкий, словно выстрел, хлопок плетеного пастушьего кнута. И от этого хлопка пожилая женщина, торопливо идущая по луговой тропинке, испуганно вздрогнула и так резко остановилась, что шагавший следом молодой человек, едва не натолкнулся на неё грудью. Еле-еле успел он увернуться от, казалось бы, неминуемого столкновения
- Ты чего, тетя Вера? - удивленно спросил молодой человек, оказавшись по грудь в сырых зарослях иван-чая.
- Пришли мы, Коля, - прижала руки к груди женщина. - Ой, и боязно мне... Не люблю я покойников... Смотри, вон там под кустами...
Молодой человек выбрался из высоких трав на тропинку, сделал несколько шагов в указанном направлении и раздвинул сырые листья молодой ольхи.
- Нет здесь никого, тетя Вера, - обернулся Коля к женщине, которая стояла поодаль и опасливо поглядывала в его сторону.
- Дык, где же он? - всплеснула руками тетя Вера, осторожно подойдя к Коле. - Здесь же лежал он, Николай Петрович... Не наш, не деревенский, уж я-то всех своих знаю... И баретки у него такие красные были ну, прямо, огонь! Вот ведь сила нечистая...
- Тетя Вера, а вчера ты случайно..., - решил пошутить Николай Петрович и коснулся костяшками пальцев шее.
- Бог с тобой! - сердито топнула женщина. - И не стыдно? Мне пятьдесят шесть лет и я никогда ни капли, а тут... Вот ведь люди какие, а еще участковый...
Николаю Петровичу Бузыкину - участковому уполномоченному Васильковского сельского поселения на прошлой неделе исполнилось двадцать шесть лет, из которых в органах отработано - всего-то три, а потому он и смутился слегка от своей неудачной версии. Другой бы на его месте тут же напомнил тёте Вере о заявлении её соседки, сожитель которой нередко употреблял " ейную самогонку" в её же бане, где и были они "застигнуты врасплох", но Николай Петрович ничего напоминать не стал, а, лишь торопливо извинившись, пошагал обратно по той же тропе к своему дому. Участковому очень хотелось спать. До трех часов ночи он пытался "урегулировать" жаркую драму возле избы плотника Ивана Петрова, вздумавшего, где-то около полуночи, выяснить, а кто же все-таки в его доме хозяин и тут же получить ответ кочергой по лбу. Подобный ответ плотнику пришелся не по душе и он, несказанно обидевшись, стал кидаться издалека кирпичами по своему дому. Один из тех кирпичей, не долетев до цели, угодил в спину Петьке Харламову, втайне от жены пробиравшемуся на сеновал к соседке Петровых Варьке- разведенке. Взбешенный от обиды и боли в правой лопатке, Петька с воинственным криком бросился на метателя кирпичей, чем вызвал сперва недоумение, а потом гнев своей жены Симы, которая вышла поинтересоваться: а чего это там за шум? Больше всех при этом досталось Варваре Кузиной, глядевшей на инцидент из приоткрытых ворот своего сеновала. Не меньше часа участковый Бузыкин выполнял миротворческие функции промеж Симы с Варей, а потом еще минут двадцать они плакали у него на погонах форменной рубашки, проклиная весь мужской род от Адама до подлого изменщика Петьки. Скоро к ним присоединилась супруга плотника Вани и со слезой в голосе попросила о помощи в поисках суженного, внезапно исчезнувшего неведомо куда. Отыскали хмельного плотника на сеновале всё той же Варвары Кузиной, где он лежал, мечтательно закатив глаза, и пел шепотом матерные частушки. Предотвратив еще одно побоище, участковый, хотя и с превеликим трудом, развел всех по своим углам, мечтая выспаться после такого суетного дела на полную катушку. Но не тут-то было.Вроде только прикрыл глаза лейтенант Бузыкин, а его уж за плечо тормошат.
- Коля,- стоит над участковым тетя Вера Седова. - Мертвяка я нашла в кустах на лугу. Пойдем.
Пришлось идти...
- Хорошо, что мертвяк этот тете Вере только привиделся, - потянувшись на своей кровати, подумал Бузыкин и сразу же уснул. Но и вторая попытка выспаться оказалась неудачной: теперь нарушил покой лейтенанта скотник Генка Семенов.
- Вставай, Николай Петрович, - настырно тряс скотник участкового на плечо. - Беда у меня: брательник пропал.
- Какой еще брательник? - сладко позевывая, перевернулся Бузыкин на другой бок.
- Колюня, тезка твой, - продолжал гнуть свою линию Генка. - В гости ко мне вчера приехал и вот... Лет двадцать не приезжал ... Я не ждал его никак, а он как снег на голову. Я от радости прямо-таки зашелся весь: за капустой в погреб побежал, грибы жарить стал, а он - возьми да пропади. Пройдусь, говорит, пока грибы у тебя доходят по деревне и как в воду... Поищи его, Николай Петрович. На тебя вся надежда... Христом богом прошу. Ты же у нас власть.
Очень не хотелось Николаю подниматься с кровати, но пришлось. Служба...
- Слышь, Геннадий, - окликнул своего незваного гостя лейтенант, подставляя ладони под хилую струю воды из крана, - а у брата твоего ботинки, случаем, не красного цвета?
- Чего?
- Каким цветом у него ботинки?
- У него-то? - Геннадий почесал серую щетину на правой скуле. - Кроссовки у него были... Красные... Дорогие.... А ты видел их?
- Я не сподобился, - завершив умывание, ответил Бузыкин, - но есть люди, которые видели эти ботинки, можно сказать, в упор ...
- Где? - напрягся скотник.
-В ольховом леске на лугу решил твой брательник сегодня ночь скоротать, а тетя Вера Седова его за покойника приняла и ко мне прибежала. Взбаламутила меня ни свет - ни заря. Бежим, кричит, бежим, а как прибежали, брата твоего и след простыл. Так, что не беспокойся, придет скоро домой родня твоя. Иди угощение готовь.
Геннадий ушел, а Николай Петрович с тоской посмотрел на смятую постель, зевнул пару раз и пошел на улицу.
Солнце уже прошло добрую половину пути от кромки дальнего леса до зенита и вовсю гнало прочь утреннюю прохладу. Жара еще только готовилась взять бразды правления в свои руки, и пока повсюду хозяйничало ласковое тепло летнего утра. Особенно радовались теплу мухи, во множестве летающие возле крыльца и куры, резво разгребающие то там, то тут теплую влажную землю. Бузыкин быстрым шагом вышел за калитку и направился к тому месту, где утром они с тетей Верой безуспешно высматривали "мертвяка". Как-то неспокойно стало у лейтенанта на душе, когда он мысленно представил себе человека, приехавшего в гости к брату и сразу же сбежавшего от угощений родственника ночевать в кусты. Не срасталось здесь что-то. Хотя, в жизни, каких только казусов не случалось, но участковый решил, что надо обязательно то подозрительное (особенно для тети Веры) место еще раз осмотреть.
Ничего нового да любопытного повторный осмотр ольховых кустов не выявил. Правда, метрах в десяти от тех злосчастных кустов, на песчаной прогалине луговой тропинки увидел участковый след от старинной ручной тележки на деревянных колесах. Николай, может быть, и на этот след вообще внимания не обратил бы, если б не отпечаток гвоздя, которым металлический обод крепился к деревянной основе колеса. Уж очень этот отпечаток на знак доллара оказался похож. Вот уж воистину нигде и никому сей знак покоя не дает. Подивившись секунд десять такому чуду и мысленно прикинув сколько дней осталось до получки, Бузыкин пошел по тропинке к реке.
А на речке опять встретила его удивительная благодать, от какой дух аж до самых пяток хватает. На противоположном пологом берегу из-под зарослей молодого ивняка протянулся к зеленоватой воде почти совсем белый песчаный пляж, а стоит глянуть повыше того пляжа - широкий зеленый луг с частыми вкраплениями белых ромашек, желтых лютиков и темно-красной смолки несказанно радует взор. Берег же, где остановился участковый, был достаточно крут и весь он порос сочной зеленью осоки, над которой плавно кружили синекрылые стрекозы.
Внизу рыбачил какой-то дачник. Дачниками на деревне называли всех, кто приехал погостить к родне. Погостить же в последнее время приезжали в деревню нечасто, и потому всякому дачнику был здесь почет и уважение. Николай Бузыкин тоже решил выразить некоторую толику уважения приезжему гостю в соломенной шляпе и, спустившись по извилистой тропинке к рыбаку, вежливо покашлял да поинтересовался:
- Клюет?
- Да, где там, - улыбнулся дачник. - Надо на зорьке приходить, я проспал всё царство небесное, но всё равно своего окуня сегодня возьму. Цель такую себе поставил...
- Если "цель", то оно конечно, - усмехнулся Николай, - но окуней лучше вон там за кустами ловить. Туда только знающие люди забираются. За кустами дерево подтопленное лежит, так вот надо на него встать, по левую руку заводь будет, самое место для рыбалки.
Не успел лейтенант взобраться на высокий берег, как услышал сзади тяжелое дыхание бегущего человека. Николай обернулся и тут же увидел посеревшее лицо дачника-рыболова.
Слухи в деревне распространяются подобно огню по сухой траве в ветреную пору. Минут через десять на берегу собралась изрядная толпа. Петька Харламов сбегал домой, принес длинную веревку и мужики, поднатужившись, вытащили мертвеца из воды. Теперь он лежал на измятой траве, из-под его скрюченной руки виднелся сломанный цветок колокольчик, а возле сизого лица кружили две черные жирные мухи. Мух вспугнул Генка Семенов. Он суетливо растолкал односельчан и, упав на колени, завопил дрожащим голосом.
- Коля! Коля! Братан! Как же так?! Маманя полгода назад умерла, а теперь ты!
Потом скотник схватился скрюченными пальцами за голову, обернулся к Бузыкину и заорал, брызгая во все стороны слюной.
- Ты же мне обещал, что он сейчас домой придет! Я поверил тебе! Какая же ты власть после этого?!
И все укоризненно посмотрели на участкового. Николай готов был от тех взглядов сквозь землю провалиться (три года он всего лишь в органах прослужил, не привык еще), а потому отступил назад от страдающего Геннадия. Стоял теперь лейтенант в задних рядах скорбно молчавшей толпы и часто оглядывался, ожидая приезда оперативной группы из района. И тут кто-то осторожно тронул его за руку.
- Коля,- услышал Бузыкин осторожный шепот.
Николай обернулся: перед ним стояла тетя Вера Седова и таинственными знаками и звала участкового за куст черемухи.
- Коля, - продолжала шептать пожилая женщина уже за кустом, - а ведь это его я утром на лугу видела. И баретки у него красные на ногах имелись, а сейчас их нет.
- Их теперь Натолька Кабан носит, - боязливо оглянувшись по сторонам, таинственно сообщила тетя Вера. - Руку готова отдать на отсечение: они у Натольки на ногах.
- А ну-ка пошли, - немного подумав, сказал участковый, и они пошагали в сторону деревни.
Анатолий Иванович Лобачев по прозвищу Кабан считался на деревне заядлым рецидивистом. Четыре раза его отправляли в места не столь отдаленные за различные правонарушения. Крайняя его отсидка завершилась как раз этой весной. Третий месяц жил Кабан на содержании у престарелой матери, поглядывая на односельчан из-за прогнившего во многих местах забора.
Когда Бузыкин с тетей Верой подошли к избе Лобачевых, рецидивист в майке да длинных сатиновых трусах, положив ногу на ногу, сидел на лавочке возле крыльца, неспешно покуривая и беседуя о чем-то с лохматым псом. На босых ногах Кабана красовались новые еще кроссовки алого цвета.
- Здравствуйте! - громко обратился лейтенант к Лобачеву, решительно отворяя, висевшую на одной петле калитку.
- И тебе не хворать, начальничек, - лениво отозвался Кабан и пнул в бок ногой чесавшегося рядом пса. - С проверочкой ко мне?
В другой раз Николай Бузыкин подступил бы к нужному делу с осторожностью да издалека, но сейчас он очень торопился, ожидая скорого приезда группы из района, а потому сразу взял быка за рога.
- Откуда у тебя эти кроссовки, Лобачев? - указал лейтенант пальцем на мерно покачивающуюся ногу рецидивиста.
- А тебе какое до них дело, начальник? - ухмыльнулся Кабан, плюнув на заросли молоденькой крапивы.
- Раз спрашиваю, то дело есть, - нахмурился участковый, стараясь всем своим видом показать грозность с решительностью.
- Ну, скажем, купил я их, - продолжал ухмыляться рецидивист.
- На какие шиши, ирод, - раздался скрипучий старческий голос из-за двери крыльца. - Ты ж работать не хочешь, сидишь целый день сиднем и сидишь. Измытарил меня. За что ж мне такое горе-то? Чем же провинилась я так?
- Молчи, мать, - огрызнулся Кабан, - надоела уже!
- Я повторяю свой вопрос, - приподнял на манер пистолета указательный палец лейтенант. - Откуда у тебя эти кроссовки?
- Ой, молодца, Бузыкин! - тут же услышал участковый громкий голос у себя за спиной. - Отличная работа!
Это подошел капитан Власов - опер из районного управления.
- А я как на место происшествия прибыл, - поздоровался за руку с участковым капитан, - личность потерпевшего узрел, так сразу и сюда. Это ж всё мои крестники, так сказать. Верно, Лобачев?
- Чего? - насторожился рецидивист.
- Я ж зеленым летехой их банду брал, - продолжал Власов. - На трассе они шустрили: вечером девчонку на дорогу поставят, и каждого дурака, какой остановится - до нитки обирали. - Потом капитан сделал небольшую паузу и к Кабану с вопросом. - Семенова Николая Григорьевича знаешь?
- Какого еще Григорьевича?
- По погонялу - Сигизмунд.
- Сигизмунд! - рецидивист аж подпрыгнул на лавке. - Где эта гнида?! Если встречу, разом башку оторву. Это же он тогда всю нашу кодлу сдал! Козёл! Из-за него я первый пятак парился! Падла! Я бы может сейчас уж дом бы себе сладил, женился, если не он. Сука! Я его еще на зоне хотел замочить, но мне пахан не позволил. Эх, сейчас бы мне Сигизмунд попался...
- И чего б ты сделал? - прервал эмоциональную речь Кабана капитан. - Камнем по голове да в омут глубокий?
- Можно и так! Только попадись он мне! Падла!!!
- А ты как на него вышел? - казалось бы, потеряв интерес к беснующемуся рецидивисту, обратился Власов к Бузыкину.
Лейтенант отвел оперативника за угол и шепотом рассказал о красных кроссовках.
- О, как! - обрадовался капитан и приказал скучающему возле забора сержанту определить Кабана в надлежащее место патрульной машины.
- За что?! - орал, натянув все жилы на шее рецидивист. - По какому праву! Если за ботинки эти паритесь, то я нашел их возле задней калитки! Ничьи они! Валялись там!
- Не пущу! - с треском распахнув дверь крыльца, ухватилась за майку Кабана его мать - сухонькая горбатая старушка. - Не делал он ничего плохого! Отсидел он свое! Не пущу!
- Увянь, мать, нет за мной ничего, - как смущенно скривился рецидивист и покорно побрел к патрульной машине. - К вечеру отпустят.
Уже на берегу реки, когда труп грузили в кузов машины, участковый поделился своими сомнениями с оперативником из района.
- Чего-то не похоже, что это Кабан его, - тихо сказал лейтенант, поглядывая, как мужики затаскивают труп на кузов. - Не такой уж он и дурак, чтоб те кроссовки, сняв с трупа, сразу на ноги себе ...
- Э, милый, - махнул рукой капитан, - я такую дурость через день да каждый день вижу. Третьего дня, например, взял одного клиента, который у жены своего друга телефон умыкнул, а через десять минут ему же, другу своему, этот самый телефон предложил купить. И что интересно: купил друг тот телефон, потому как недорого... Меня другое в сомнение вводит: уж, больно, гнев красиво перед нами Кабан изображал. У этой публике так не принято, они чаще всего после убийства хвалят убиенного да в вечной дружбе клянутся, пока их на чистую воду не выведешь. А тут... Разберемся. Ты завтра заскочи к нам в отдел. Ну, давай.
Оперативник пожал Бузыкину руку и отправился восвояси.
Народ с берега реки стал расходиться, негромко делясь впечатлениями.
- А дело было так, - рассказывала товаркам свою версию преступления тетя Вера Седова, - Натолька Кабан убил Генкиного брата у себя на огороде и потащил к реке утопить. По дороге притомился, лег в траву передохнуть, а его положил в ольховые кус ты. Тут я, как на грех, иду козу привязать: вижу покойника и бегом к участковому. Вот. А пока мы с участковым туда да сюда, Натолька брата Генкиного отнес на берег да в речку спихнул.
- Да, где Натольке такого бугая донести, - засомневалась одна из слушательниц. - В нем пудов семь, не меньше, а у Натольки после тюрьмы одни жилы да кости.
- Ну, уж я не знаю, как он его туда доставил, развела руками тетя Вера, - но дело было так.
Следующий чуть поодаль от рассказчицы участковый Бузыкин, вдруг, хлопнул себя ладонью по лбу.
- Не донести Кабану до реки труп, - подумал он, вспомнив виденные недавно следы от колес старой тележки. - И не Кабан, а кто-то другой труп к речке на телеге привёз.
И хотя на том страшном берегу, где недавно лежал утопленник, было здорово натоптано, но след колеса телеги с приметным гвоздем отыскался. В метрах в десяти выше по течению на прибрежном песке то колесо и засветилось. Не промахнулся на этот раз лейтенант.
Когда участковый присел на корточки, чтобы разглядеть след, кусты справа от него зашевелились, и оттуда вышел местный пастух Сергей Иванович. За пастухом, низко опустив голову, брел рыжий теленок с белым пятном на боку. Смотрел теленок на мир огромными любопытными глазами и часто гонял хвостом надоедливых слепней.
- Вот, телок от стада отбился, - степенно доложил пастух и присел рядышком с участковым. - Чего не хватает животине? Ходи вместе со всеми, угощайся природными дарами вволю, ан нет, вот, тянет его в кусты и всё тут. Как уж я не объяснял, а ему, как с гуся вода. Живое существо, одним словом. Вот, возьмем человека...
Сергея Ивановича хлебом не корми, но дай вволю пофилософствовать. Так бывает разговорится, что проще локомотив на перегоне остановить, чем жизненные размышления пастуха прервать, поэтому Бузыкин постарался пресечь собеседника на взлете к заоблачным вершинам мудрости жизни.
- Не знаешь, кто тут с телегой ходил? - бесцеремонно перебил участковый пастуха, указывая на след в песке.
- Нет, - почесал затылок Сергей Иванович и, ткнув кнутовищем в отпечаток гвоздя на следе, продолжил, - но, судя по размышлениям, могу высказать такой вариант, что эту телегу чинила либо баба, либо мужик, у которого заместо рук грабли выросли.
- Почему?
- А кто так еще гвоздь вобьет? У меня тоже бывает, что гвоздь согнется, но я его сразу же клещами выдергиваю. Иначе нельзя. А тут! Согнулся гвоздь, а он по нему еще раз долбанул! И не баба это, а мужик: у бабы, чтоб так сплющить гвоздь силов не хватит. Определенно мужик!
- А кто это, по-твоему?
- Да у нас таких сейчас полдеревни, не то, что бывалочи. Вот, помню, вызвал меня председатель Семен Семенович и говорит мне...
Но недосуг было лейтенанту Бузыкину слушать сегодня поучительные истории, он быстро попрощался с пастухом и пошел к дому скотника Семенова, прокручивая в голове следующую идею: прежде, чем начать искать телегу с приметным колесом, надо составить список недоброжелателей убиенного Николая Семенов, а потом уж по этому списку всех и шерстить. Любое же следствие с мотива начинается.
Геннадий сидел перед сковородой с грибами, рука его крепко сжимала пустой стакан. Завидев участкового, скотник выхватил из-под стола сильно початую бутылку и стал настойчиво предлагать почтить память брата.
- Давай, Петрович, за Кольку. Хороший он человек был! Пожить бы ему еще... А всё Кабан! Вот ведь как затаился. У-у-у, змея... Двадцать лет прошло, а он всё помнит... Давай, Петрович, за Кольку. Грибочками закуси... Видишь, как получается, мать я недавно потерял, теперь брата... Мне б его вчера не пускать, а я...
- Выпить я с тобой не могу, Геннадий, - отвел руку скотника со стаканом в сторону Бузыкин, - потому как на службе, а вот пару вопросов задать тебе должен.
- Каких таких вопросов?
- Кто еще на деревне на твоего брата зуб мог иметь?
- Нет таких, - хлопнул себя Генка пятерней по тощей груди. - Колька же никому плохо не делал, душевный он был... Вот, разве что...
- Сосед наш - Мишка Привалов обещался Кольке глаз на верхнюю часть бедра натянуть. Тут такое дело... Говорить ли тебе?
- Какое дело?
- Дочь-то Мишкина - Галинка, вроде бы как, от нашего Николая. У них с Мишкиной бабой такие шуры-муры случились, что не приведи господи. Вообще-то, Колька у нас еще тот ходок... Может, выпьешь все-таки?
Пить участковый не стал, а гриб один на вилку подцепил. Никудышный оказался гриб - свинуха. Выплюнул его лейтенант сразу за порогом и за дела.
Активные розыскные действия Бузыкин начал со двора Михаила Привалова - соседа Семеновых. И удача опять улыбнулась лейтенанту - сегодня определенно был его день. Мишка Привалов убирал сено в сарай, увлекся очень, а потому у Бузыкина появилась возможность обойти весь двор. За огородом стояла очень старая ручная телега. Участковый торопливо присел, чтоб разглядеть обод колеса и тут к нему подошел хозяин.
- Чего ищешь, Николай? - внимательно смотрел он на участкового.
Да вот стариной интересуюсь, - слегка оторопел лейтенант. - Твоя телега-то?
- Моя рухлядь, - махнул рукой Михаил, - я её выбросил, а мальчишки подремонтировали, всё катали друг друга, потом здесь за огородом бросили. Она уж у меня тут день пятый стоит. А ты чего зашел-то?
- Я-то, - чуть замялся Бузыкин, как раз, в этот момент, обнаружив, нужный ему приметный гвоздь. - Проверку провожу. Ты вчера Николая Семенова видел?
- Не пришлось, - как-то зло усмехнулся Привалов. - И слава богу. Терпеть не могу этого гаденыша.
- А чего так?
- Дело давнее.
- Рассказывай.
- В общем, пока я в армии служил, Сигизмунд всё за Варькой моей ухлёстывал. Проходу ей не давал. Ну, я ему и навалял, когда побывку приехал. Так этот пёс натравил на меня городских бандюков. Крепко мне тогда досталось. Очень я хотел с ним расквитаться, но пока я служил, их посадили. Трое наших тогда из деревни в той банде вместе с городскими дальнобойщиков на трассе грабили...
- Подожди, - перебил рассказчика лейтенант. - А кто третий был?
- В смысле?
- Семенова тогда закрыли, Лобачева... А кто третий?
- Петька Харламов, - усмехнулся Привалов, - Что же ты, участковый, так плохо свой контингент знаешь? Если б не Кабан, то Петька бы Сизгизмунда уделал. Точно. Очень он на него зол. Оговорил его тогда здорово на следствии Колька. Мы как-то раз выпивали с Петькой, он мне прямо и сказал: убью Сигизмунда при первой возможности.
Еще один подозреваемый выскочил перед Бузыкиным, как черт из табакерки
- Я всё знаю, - немного помолчав, огрызнулся лейтенант. - А ты чего вчера вечером делал?
- Я на рыбалку вчера ходил с ночевкой, - часто заморгал глазами Привалов, - С ребятами из Закатьева. А ты чего меня пытаешь, Николай, неужто в убийстве Сигизмунда подозреваешь?
- Ладно, проехали, - ушел от прямого ответа Бузыкин, и указал взглядом на телегу. - Дай мне её на время.
- Зачем она тебе? Если нужна телега, так вон у меня на резиновом ходу есть.
- Мне эта нужна, - посмотрел прямо в глаза Привалову лейтенант. - Жалко что ли?
Да нет, - пожал плечами Михаил. - Бери, если надо.
Дома Бузыкин аккуратно надел на ручку телеги просторный полиэтиленовый мешок и поставил телегу в сарай, с намереньем привезти завтра из города эксперта Тарасова, чтоб тот поискал на телеге следы преступления или отпечатки какие-нибудь. Тарасов ушлый, если надо, он чего хочешь найдет.
Потом участковый вошел в дом, сел за стол, взял лист бумаги и стал думу думать. Скоро на листе появились три колонки с фамилиями подозреваемых и записями:
"Лобачев (Кабан): убил Семенова, понес к реке, но понял, что не донесет, бросил труп в кустах, взял от огорода Приваловых. Проверить, есть ли у Лобачевых своя телега?"
"Привалов: убил Семенова, также не смог донести, вернулся за телегой, потом подбросил кроссовки к задней калитке Кабана. Алиби на момент убийства нет. Проверить, есть ли дома у Приваловых рыба? Съездить в Закатьево, опросить мужиков."
"Харламов: вечером убил Семенова и спрятал труп в кустах. Утром взял телегу от огорода Приваловых и отвез труп к реке. Проверить алиби Харламова на вечер. И какого черта он поперся так далеко за телегой?"
Потом Бузыкин еще немного посидел, подвел черту и записал:
"Опросить народ".
До вечера он опрашивал соседей Семеновых. Никто ничего не видел, только Петровна из крайней избы выдала кое-какие сведения.
- Видела я как Колька приехал, - вещала она, часто утирая уголком платка рот. - Уважительный стал такой: подошел ко мне и говорит, что приехал, мол, я в родительском доме жизнь свою доживать. Сказал мне всё это и в крыльцо своё пошел. На похороны матери не явился, а теперь, видишь, родительское гнездо понадобилось. А следом Генка бежит с грибами, целую корзину свинух набрал. Лень ему было подальше за хорошими грибами сходить. Лентяй, одним словом.
Уж затемно поймал Бузыкин за рукав сына Привалова - Вовку.
- Признавайся, Вовка, - напустив притворной строгости спросил участковый пацана, - ел сегодня рыбу?
- Нет, - замотал головой мальчишка. - Папка обещался только на следующей неделе на рыбалку пойти.
Вовка убежал, а Бузыкин долго еще смотрел на дом Приваловых, убивая то и дело комаров на своем лице.
Рано утром лейтенант Бузыкин поехал в район. Очень не терпелось ему поделиться своими мыслями с капитаном Власовым. Но первым в районном отделе встретился Бузыкину эксперт Тарасов. Лейтенант не успел рта раскрыть, чтобы договориться об экспертизе телеги, а Тарасов ему свои новости.
- Вчера вечером провели вскрытие твоего Семенова и обнаружили интереснейшую деталь. В трахее убиенного обнаружен жареный гриб.
- Не понял, - нахмурился Бузыкин.
- Объясняю, - расплылся в улыбке эксперт, любивший при каждом удобном случае блеснуть своими знаниями в различных областях. - При глотании пища пересекает дыхательные пути, а чтобы она не попала в них, имеются специальные защитные механизмы. Например, надгортанник и корень языка в момент прохождения пищи, как бы автоматически, заслоняют вход в гортань. И если этот механизм не сработает, то пища может попасть в трахею или в дыхательное горло, как любит выражаться простой народ. Тебе тоже, поди, случалось поперхнуться...
- И к чему ты мне всё это рассказываешь? - почесал бровь лейтенант.
- А тому, - засмеялся Тарасов, - что ударили вашего Сигизмунда по голове в тот момент, когда он угощался жареным грибом. Только начал глотать, а его тюк сзади, вот гриб не в то горло и попал.
- Какой гриб? - машинально переспросил Бузыкин.
- Гриб этот зовется - свинуха, - уточнил эксперт и заспешил по своим делам, а Васильковского участкового, точно током долбануло.
- Врал, выходит, мне Генка Семенов, когда говорил, что грибы не успел зажарить, - тихо прошептал себе под нос участковый и его осенило.
Всё теперь на Генке сходилось. Мотив корыстный - не захотел, чтоб брат вместе с ним в наследство на дом вступил.
Прежде, чем брать Генку, проверили еще и отпечатки его на ручке телеги, нашлись они там во множестве. А дальше капитан Власов дожал душегуба.