Аннотация: Рассказ-эксперимент. Боевая НФ. Попытка писать по-мужски. Признание в любви хайнлайновской "Звёздной пехоте". И просто рассказ про хороших людей. Всё ужасно неоригинально и очень от души.
Мы знали, что идём умирать. Ну, не уверен насчёт других - а я знал совершенно точно. Понял это, уже когда увидел снимки поверхности этой проклятой планетки. У неё даже названия не было - только номер в общем реестре небесных тел, F-4191. Не знаю, было ли бы мне легче и приятнее подыхать на какой-нибудь Новой Терре или Сумеречном Сиянии, но в тот момент в голову лезли такие вот идиотские мысли.
- Что о них известно? - спросила Марго. Она смотрела в панорамный иллюминатор, как и все мы, но, кажется, оставалась одной из немногих, кто ещё мог связно соображать. Не повезло - но ничего не поделаешь, ей по званию положено.
- Почти ничего, - ответил Стэйлс. - Их ещё не успели изучить. Они совсем недавно стали такое вытворять. Раньше изредка выходили на поверхность поодиночке, вели себя тихо. Местные пугались, конечно, но конвенция...
- Угу. Конвенция, - замогильно сказал Финч. Я довольно хмыкнул: мы с ним похоже мыслили. Я тоже подумал "Угу, конвенция", только ещё мат между этими словами вставил. Не ставший привычным англоязычный эвфемизм, а родной ядрёный русский мат, ибо только им можно было охарактеризовать постановление о запрете любой агрессии по отношению к инопланетной фауне. Если бы не эта "угу, конвенция", может, инстинкт самосохранения поселенцев сработал бы при одном виде этих тварей, и сейчас уже здесь не было бы ни их, ни нас. Но нет, есть "угу, конвенция", и следовало дожидаться, пока местная фауна попрёт из-под земли полчищами, уничтожая всё, что незнакомо пахнет. Видимо, эти зверушки умнее нас, раз у них нет никаких конвенций по защите инопланетных форм жизни.
- Но хоть как-то с ними справиться можно? - спросила Марго. Стэйлс кивнул, и мне стало чуточку полегче, хотя зрелище полыхающей огнём долины на дополнительном мониторе по-прежнему не вселяло оптимизм.
- Ничего особенного. Форма жизни, близкая к земным членистоногим, только в пару десятков раз побольше, панцирь легко пробивается пулями и прожигается огнём...
- Жукеры, - сказал Финч.
Марго обернулась к нему, вскинула тонкие рыжие бровки - небось, и сама-то была рада переключить внимание.
- Был такой старый фильм. Фантастика, - пояснил Финч, и я кивнул, тоже что-то такое припоминая. - Мыслящие насекомые, матка в качестве мозгового центра расы...
- Ерунда, - в голосе Стэйлса звучало раздражение. - Это не раса. Просто примитивная форма жизни.
- Ты-то откуда знаешь?
- Для всех нас будет лучше, если мы на этом порешим, - сказал Марго и снова взглянула на панораму. - Потому что не знаю как вам, ребята, а мне не хочется думать, что оно ещё и соображает.
Ей никто не возразил. Впрочем, сложно было заметить в действиях тварей, которых Финч окрестил жукерами, хоть какую-то логику. Они просто копошились на поверхности ими же разрушенной нефтедобывающей станции, и больше всего эта картинка напоминала муравейник под микроскопом. Сложно было сказать, сколько их - они облепили всю видимую область, включая саму буровую установку. Счёт тут шёл как минимум на сотни. А нас было всего сорок человек. Вроде бы и не надо больше, чтобы эвакуировать уцелевшие остатки поселенцев - потому что осталось-то их, по последним данным, около ста... Но никто не говорил, что нам надо будет передавить всю эту дрянь, чтобы до них добраться. И неудивительно, что не говорил - мы бы тогда не прилетели. Наплевав на приказ. Уж я бы по крайней мере точно наплевал.
Впрочем, что мне мешает сделать это сейчас?
- Вы как хотите, а я туда не сунусь.
На меня посмотрели все, кроме Марго. Она даже не обернулась.
- Не сунусь, - упрямо повторил я. - И ребят своих не пущу. Что я, псих?
- Все русские психи, - сказал Финч.
- Значит, не все. У вас что, повылазило? Вы хоть примерно представляете, как с ними можно справиться?
- Эх, выжечь бы всё это к чёртовой матери... - проговорил Финч. - Как в долине сделали...
Долина полыхала до сих пор - термосканер показал, что людей там не осталось, и мы с лёгким сердцем залили покинутое поселение огнём. Мы уже тогда знали, что земляне - те, кто выжил после внезапной атаки этих тварей - укрылись в поземных ярусах буровой установки, находившейся неподалёку. В итоге они оказались в ловушке, причём имели гораздо больше шансов умереть не от голода, а от челюстей жуков - с поселенцами сохранялась связь, и время от времени связист истошно орал в микрофон, что со всех сторон доносятся звуки разгребаемой земли, и они всё ближе.
Выжечь к чёртовой матери было, действительно, легче всего, но тогда поселенцы поджарились бы вместе с жуками. А нас прислали сюда их спасти.
Кого б теперь ещё прислали спасти нас...
На заманчивое, но неконструктивное замечание Финча Марго даже не отреагировала.
- Стэйлс, что нам понадобится?
Наш биохимик вздохнул.
- Удача, капитан. Много-много удачи. В индивидуальных пакетах. Стерильная. Не просроченная.
- Смешно, - сухо констатировала Марго. - А ещё?
- Ещё вера в Господа Бога. Пожалуй, всё.
Марго яростно клацнула зубами. Темперамент у нашей девочки был тот ещё.
- Ладно, - наконец сказала она. - Тянуть уже некуда. Попробуем расчистить коридор. Сержанты, готовьте отряды к десантированию.
- Без меня, - сказал я. - Повторяю: я пас.
Теперь она соизволила на меня глянуть - полоса пламени из огнемёта по сравнению с этим показалась бы лёгкой щекоткой.
- В другое время, Погожин, я бы отправила тебя на гаупвахту за пререкания с офицером. Но у меня сейчас каждая голова на счету. Пойдёшь в авангарде.
- Сама пойдёшь! - заорал я. - Давай, блин, хоть гаупвахта, хоть трибунал! Подыхать там я не намерен!
- Тогда подохнешь здесь и сейчас, - сказала она и направила мне в лоб свой именной пистолет.
- Так, ладно, хватит вам, - Стэйлс встал между нами, и дуло пистолета оказалось направлено не мне в лоб, а ему. Я сразу почувствовал себя уютнее. - Времени на это нет.
Марго посмотрела на него, убрала оружие. Я почувствовал себя обманутым. Ну почему он всегда так легко с ней справляется? Да знаю, почему... и сам не прочь попробовать этот способ налаживания контакта с капитаном, но она что-то не особо жаждет.
- Погожин и Финч, вы расчистите путь к станции. Когда проберётесь внутрь, соберёте людей и подведёте к выходу. Мы вам подготовим путь обратно. Если немного подфартит, уже через час мы уберёмся с этой планеты.
Я витиевато обматерил её - на английском, чтобы точно поняла. Капитан снова изогнула рыжую бровку.
- Закончил? Вернёшься, на гаупвахте таки отсидишь.
- Вернёшься, ага, - огрызнулся я. - Поводом больше не вернуться.
- Видишь, всё к лучшему. Разойтись.
Мы вышли из капитанской рубки, и я обернулся к Финчу за поддержкой, но он сосредоточенно смотрел перед собой, видимо, продумывая тактику прорыва. Я понадеялся, что ему пришла или вот-вот придёт гениальная тактическая мысль, потому что у меня не было даже самой завалящей.
- Повезло им, - проговорил вдруг Финч, и я понял, что думал он тоже совсем не о том, о чём надо.
- Кому? Жукам?
- Поселенцам. Вовремя мы пришли. Видел снимки - пару часов назад этих тварей тут вдвое больше было. Может, и справимся...
- Да уж, повезло, - сказал я зло и сплюнул себе под ноги. - Редкая удача выпала. А нам за их удачу платить своими шкурами.
- Когда вернёмся, ладно? Чтоб ещё одним поводом не возвращаться больше стало.
- Как скажешь.
Его спокойствие меня бесило. Что он, не понимает, что ли, что не пробьёмся мы туда? А если и да - то не пробьёмся обратно... Потому что два раза подряд не может так везти.
Может, удача и входит в индивидуальный пакет десантника, но лишь в единственном экземпляре.
- Мать, мать, мать, - монотонно твердил Финч, и мне очень хотелось попросить его заткнуться, потому что мой внутренний нецензурный монолог был куда более изощрённым, и это бормотание меня сбивало.
- Сколько ж вас тут?! - наконец проревел Финч. У него была рассечена рука - до самой кости, и он был не в лучшем расположении духа.
Горстка грязных и измождённых людей сбилась в кучку, похоже, больше испуганная видом и выражением лиц своих спасителей, чем испытаниями предыдущих дней. А мы и правда выглядели неважнецки - те, кто всё-таки сюда прорвались. Отряд Финча сократился вдвое, я потерял пятерых. И всё для того, чтобы, обшарив все закоулки ярусов, обнаружить это...
- Сколько вас?! - снова заорал Финч, тряся автоматом. Спасённые затряслись с ним в унисон, не подозревая, что обойма разряжена подчистую. Наконец от кучки отделился тощий паренёк с громадными, в пол-лица глазами. Ещё прежде, чем он заговорил, я понял, что это и есть связист - во всяком случае с такой внешностью истеричный голосок, верещавший из динамиков, вполне согласовался.
- Одиннадцать, господин солдат, - услужливо пробормотал он и, затравленно оглянувшись, тут же поправился: - То есть двенадцать.
- Двенадцать?! - вопль Финча сотряс своды яруса сильнее, чем гудение, доносившееся со всех сторон - свидетельство того, что жуки роют свои норы, подбираясь к станции. Гудение было не очень громким, хотя, если верить перепуганным поселенцам, усиливалось с каждой минутой. Интересно, сколько у нас времени, подумал я, чтобы хоть о чём-то подумать, потому что мысль о том, что мы чуть не отдали души богу и потеряли едва ли не половину своїх людей ради того, чтобы вытащить - и не факт ещё, что доволочь до звездолёта - дюжину человек, сводил меня с ума.
- Вы же сказали, вас больше сотни! - надрывался Финч. Мальчишка-связник потупил взгляд.
- Мы боялись, что вы иначе не прилетите... Всё-таки сотня - это не двенадцать...
Вот тут ты прав, сынок, отрешённо подумал я. И если ещё можно полезть дьяволу в зубы, чтобы спасти сотню человек, то за двенадцать лично я не полез бы... Чёрт, да и никто бы не полез. Нас уже погибло больше. Некоторые из ребят использовали свой боевой комплект "удача" в предыдущей схватке, и на сегодня им ничего не осталось. Да и нам, выжившим, может не хватить на обратный путь.
- Ладно, чёрт с вами, - сказал я. - Где тут связь?
Пока местные занимались ранеными, я связался с Марго и обрисовал ей ситуацию. Капитан, кажется, тоже была взбешена, но попыталась это скрыть. Ну ещё бы, я её понимал. Ей ведь тоже несладко от мысли, что столько её людей погибло, может статься, ни за что. В наше время человеческая жизнь ценна только в массе. Точнее, в удельном весе относительно того, насколько она влияет на политику. Нас не направили бы сюда, если бы не скорые президентские выборы на Земле. Нынешний президент не захотел упускать шанс предстать перед избирателями спасителем, вернувшим с враждебной планеты остатки героических колонизаторов... Только вот он рассчитывал, что вернётся хотя бы одна десятая - это было бы трагично, но всё равно внушительно. А так... на "Титанике" спаслось больше, но кто помнит о героизме матросов "Карпатии"? Вообще, глупостью была вся эта затея с переселением. Подробностей я, правда, не знаю - только то, что известно всем: на планете обнаружили залежи нефти и климат, сходный с земным. Решили попробовать заселить... Кто ж знал, что всего через месяц подземные твари, чьё гнездо, видимо, потревожили земляне своими буровыми установками, полезут разбираться, кто это к ним пожаловал. И вполне правомерно заявят свои права на эту землю... убирайтесь, дескать, ребятки.
Сейчас я бы много заплатил, чтобы так и сделать. Бешено мотающиеся лапы жуков и их приоткрытые в шипении пасти до сих пор стояли у меня перед глазами.
- Ладно, - сказала Марго. - Вы их неплохо проредили, они сейчас беспокоятся, так что надо подождать.
- Сколько ждать? Тут уже штукатурка на голову сыплется.
- Постараюсь как можно скорее. Будь на связи, Димка.
Она одна меня так называла - не "Дмитрий", как остальные мои англоязычные товарищи по оружию, а так, как, по её мнению, меня величали на родине. В её устах это звучало строго и даже немного торжественно. Я невольно ухмылялся всякий раз, когда слышал такое обращение.
- Буду, только и ты пошевелись, Машенька, - сказал я и отключился.
Теперь и правда оставалось только ждать. Вряд ли больше часа - судя по тому, что шум землероек вокруг и правда нарастал - медленно, но неотвратимо. Я развалился в кресле и вытянул ноги, чувствуя, как подрагивают от напряжения мускулы на голенях.
- Эй, кто-нибудь!
В комнату втиснулся тот самый мальчишка. Видимо, тут он был заправским храбрецом. Ну и народ нынче в переселенцы подбирают, блин. Хотя, вероятно, самые смелые погибли, едва жуки ворвались в колонию. Так всегда бывает - дураки умирают первыми.
- Чай-то у вас тут есть? - спросил я.
- Чай? - мальчишка растерялся. - Кофе есть, растворимый...
- Тащи. - А что бы я только ни отдал за чашку крепкого чая с лимоном! Блин, таким русским становлюсь временами, аж самому противно. Это всё от избытка общения с американосами - перенимаю их стереотипы о нашей психованной нации. Я иногда теперь даже думаю по-английски. Тут я вдруг снова вспомнил, как этот мальчишка нас наколол, и проворчал: - Блин, парень, ну ты сволочь вообще-то, если хочешь знать.
- Простите, господин солдат, - пробормотал пацан. - Нам просто умирать очень не хотелось.
В этом я мог его понять.
Прежде чем пришёл Финч, я окончательно прояснил ситуацию. Рабочие, обслуживающие установку, и прикрывавшие их военные погибли, пытаясь остановить вторжение жуков в поселение, бывшее здесь, на F-4191, их домом. Только трое выжили, двое потом умерли от ран, один сейчас находился с поселенцами. Среди них было четыре женщины, все медсёстры - больница колонии находилась к станции ближе всех, и они успели до неё добраться. Что ж, медики нам сейчас и впрямь не помешают. Хорошо хоть детей тут не нашлось - с ними вечно возни не оберёшься. Зато было оружие - и при этом ни одного патрона.
- Жив? - спросил я Финча, когда тот вошёл.
Он энергично помахал забинтованной рукой.
- Это ненадолго, - пообещал я. - Слышишь?
Гул становился всё громче и громче, от него уже закладывало уши - слишком монотонно, слишком равномерно. Будто машина работает, а не живая тварь.
- Марго к нам прорвётся, - сказал Финч.
- А я бы на её месте разворачивался и улетал на хрен.
- Вот поэтому в капитанах у нас Марго, а не ты. Чему я, уж прости, крайне рад.
Я поднял голову, неожиданно задетый серьёзностью его тона.
- Проклятье, Финч, какого чёрта? Я просто не хочу умирать за других!
- Да? - вдруг резко сказал Финч. - А что, если другие тоже не захотят умирать за тебя? Не думал никогда об этом?
- Не так-то уж часто за меня умирают...
- Уверен? Много ты в этом понимаешь... Дмитрий, так жизнь устроена - мы все держим друг друга на плаву. Точно так же, как все друг друга топим. Тут чистая грамматика - смотря что ты назовёшь первым. Как это говорят... "казнить нельзя помиловать"?
- Финч, избавь меня от этой доморощенной философии. Мы тут по уши в дерьме ради того, чтобы у горстки людей, на которых всем наплевать, появился шанс выжить. Только шанс, мать их, и то если очень повезёт.
- И чего ты в армию попёрся... - протянул Финч. Я пожал плечами.
- Дурак был.
- Оно и видно.
Повисло неловкое молчание, и я был рад, когда его прервал писк сигнала связи. Умница Марго, и правда времени не теряет.
- Ребята, как вы там? Мне надо ещё минут двадцать. Держитесь?
- Пока нету против чего держаться, - ответил я, стараясь не смотреть на Финча. - Но когда будет - не продержимся и минуты.
- А вы постарайтесь, - сказала Марго и отключилась.
Ну не стерва ли? Так хорошо начала и вот на тебе...
В дверь раздался стук. Я с готовностью развернулся к посетителю, подозревая, что ближайшие двадцать минут растянутся на двадцать веков.
В комнату вошла пожилая женщина - одна из тех самых медсестёр. По первому же брошенному на неё взгляду всё моё воодушевление мигом пропало - я видел, что она собирается о чём-то просить. И вряд ли это почётная обязанность побыть шафером на свадьбе её сына.
- Господин солдат, - пробормотала она. Господи, и чего они нас так по-дурацки называют? Хотя, если задуматься, как ещё? - Я... не решалась сказать... Вы такой путь проделали и так рисковали, а нас так мало тут и...
- Короче! - рявкнул я.
- Мой сын... - надо же, я почти угадал! - Он... внизу, на нижнем ярусе... там дверь заклинило, а мы...
- Ясно всё с вами, - сказал я, поднимаясь. - Чего он полез-то туда?
- Слабоумный он... а я, дура, не уследила...
Ага, оказывается, у нас теперь слабоумных отправляют колонизировать новые планеты. Ну вообще блеск. А потом ещё удивляются, что всё летит к чертям собачьим.
- Дорогу покажите, - сказал я.
Финч за моей спиной не проронил ни слова.
Ярусов в бурильне было два, они располагались ступенчато и соединялись между собой стальными стремянками. Свет внизу не горел, и там стояла кромешная тьма. Мамаша дегенерата, за которым я намеревался туда лезть, разумеется, со мной не пошла.
- Там дверь слева, в проёме, - путано объяснила она. - Корки ходил с фонариком, сказал, что дверь заело...
- Корки? - до чего идиотское имя.
- Это юноша, который вышел на связь с вашим кораблём.
А, тощий пацан. Понятно.
- А вашего сына как зовут?
- Роберт. Только он вряд ли откликнется, если вы его позовёте...
- Понятно. - Что ни минута - то хорошие новости. - Отойдите.
Тут было невысоко, я мог бы спрыгнуть, но предпочёл не рисковать лишний раз. Прежде чем сойти со стремянки, я посветил вокруг фонарём. У меня был при себе автомат, но в случае чего я разве что мог врезать противнику прикладом. Впрочем, там, внизу, меня не должно было ждать ничего особенного.
Я понимал это, и всё равно почему-то мне кишки сводило от дурного предчувствия.
Дверь не заклинило - просто открывалась она автоматически, а энергообеспечение в этой части бурильни вырубилось. Строили станцию наспех и не на совесть. "Русские, небось", - подумал я и снова мысленно выругал собственный американизированный конформизм. Но как бы то ни было, раздвинуть створки с помощью ножа, а потом и приклада, было делом двух минут. Протиснувшись в образовавшуюся щель, я оказался в небольшом коридоре, от которого отходило ещё несколько дверей. При мысли, что мне придется взламывать каждую, я неожиданно ощутил тоску и острое желание выпить.
- Роберт! - обречённо позвал я, ни на что не надеясь, и не поверил в своё счастье, услышав за одной из дверей сдавленное мычание.
Я повесил фонарь на запястье и, разобравшись с означенной дверью, снова позвал:
- Роберт, ты здесь? Иди-ка сюда, малыш.
Ну, малыш - это я сказанул... Малышу на вид было лет тридцать, и в плечах он оказался пошире меня, а я тоже не хлюпик. Он сидел на полу, обхватив голову руками. и смотрел на меня округлившимися от ужаса глазами. Даже свет фонаря не заставил его их прикрыть или хотя бы сощурить. В который раз задаваясь вопросом, что этакий детина делает в числе колонизаторов новых миров, я улыбнулся как можно приветливее и поманил его к себе:
- Иди сюда, сукин сын, мамочка ждёт наверху...
Он моргнул, выражение его глаз вдруг стало доверчивым. Я не хотел входить внутрь, сам не знаю почему, и крикнул:
- Живо зад поднял, засранец, кому говорят!
А вот это был перебор. Детина тут же стушевался и забился глубже в угол, мыча и мотая головой. Тихонько матерясь под нос, я переступил через порог, пытаясь убедить себя, что тревога - просто дань нервотрёпке последних часов...
Моя нога ступила в что-то слизкое. Я понял, что вот-вот упаду, и рефлекторно вцепился руками в дверную створку. И одновременно понял, что меня так беспокоит в этом месте.
Тут не было гула. Того самого гула землероек, сверлившего мозги последние полчаса.
Я круто развернулся, высвечивая фонарём комнату.
Проклятье, конечно, эта тварь была здесь. Только совсем маленькая - не больше метра в длину. Сидела на полу, в двух шагах от сжавшегося идиота, - тихо-тихо, будто поджидая. Я сначала подумал даже, что она дохлая. Об этом говорил и тот факт, что парень всё ещё жив. Надо же, какая удача, подумал я, и вот за эту-то мысль и поплатился, когда шагнул к твари и - на всякий случай - занёс приклад.
Я ударил её, и она брызнула мне в лицо липкой, горячей слизью.
Я заорал, больше от омерзения, чем от боли, но нашёл силы не отступить, а ударить снова, хотя слизь залепила мне глаза, и я почти ничего не видел. Идиот тоже орал, в меру собственных сил - глухо и как будто одобрительно. Я долбил тварь прикладом ещё долго после того, как она перестала дёргаться, и только потом отшвырнул автомат и принялся очищать глаза. Немного пекло, совсем чуть-чуть, как будто мыло попало, но всё равно я был зол, как сто чертей.
Схватив детину за шиворот, я поволок его наверх. Автомат остался внизу, но от него всё равно уже не было проку.
Ни от чего теперь проку нет - всё, ребята, исчерпали вы свой лимит везения.
Я вломился в рубку связиста, волоча идиота за собой, и с порога заорал:
- Связь, быстро!
Финч вскочил, сидевший у динамиков Корки быстро защёлкал клавишами. Я отшвырнул парня и выхватил из рук Корки микрофон.
- Марго! Чёрт тебя подери, где ты? Они уже здесь! Если у нас есть пять минут, то это подарок небес!
- Уже расчищаем, - отчеканила та.
Я круто развернулся к Финчу.
- Собирай этот скот. Я убил жука. Мелкого, но это кранты. Они вот-вот будут здесь.
Этого можно было и не говорить - гул превратился в отчётливый хруст, и я слышал, как прямо над нашими головами одна из этих тварей прогрызает себе путь в земле, уже, должно быть, всего в нескольких сантиметрах от вентиляционной трубы.
Финч медленно кивнул. Он неотрывно смотрел на меня.
Но взгляд Корки испугал меня больше.
- Что? - спросил я.
- Там был... маленький жук? - шёпотом переспросил мальчишка.
У меня вдруг разом ослабли ноги.
- Ну да. Он плюнул в меня какой-то слизью, прежде чем... Проклятье, что?!
Он ответил, но ответа я уже не услышал.
- Что ж, капитан Кальвин, поздравляю вас с удачным завершением операции, - сказал майор Парновиц. Особой радости в его голосе не чувствовалось. Как, наверное, не будет чувствоваться её в голосе генерала, которому отрапортует майор, и в голосе президента, которому отрапортует генерал. Подчистую разрушенная колония, потерянная бурильня, двенадцать спасённых поселенцев, девятнадцать погибших солдат. А может, и все двадцать.
Много бы я дал, чтобы посмотреть на физиономию майора Парновица в эту минуту. Но я не мог.
И если бы это было моей единственной проблемой.
- Возвращайтесь немедленно, - повторил майор и отключился, не дожидаясь ответа.
Все молчали, и сейчас это было особенно неприятно. Никогда бы не подумал, что слух играет столь важную роль в жизни ослепшего человека. То есть знал, конечно, но о таких вещах ведь никогда всерьёз не задумываешься, пока с ними не столкнёшься.
Да, я ослеп. Не сразу - яд, вырабатываемый слюной детёныша жука, действовал постепенно. Первые несколько минут ничего особенного не чувствуешь, только небольшое жжение в глазах. Потом вдруг теряешь сознание. И просыпаешься уже слепым. Тоже не до конца - можно различить пятна света, размытые контуры. Вскоре начинается лихорадка, которая через несколько часов переходит в бред и кому, за которой следует смерть. Если не достать противоядие. Но мы улетаем с планеты, где его можно найти. Так что...
Так что всё-таки у вас двадцать потерянных бойцов, капитан Кальвин.
Хотя надо отдать девочке должное - орала она на спасённых так, что ей бы и Финч позавидовал. Почему, дескать, вовремя не сказали. А они не подумали. Нет, они сталкивались со случаями отравления слюной жуков, но не сообразили сообщить об этом, потому что в битве детёныши участия не принимали.
Они рыли землю, пока взрослые занимались своими взрослыми делами.
Сейчас Марго готовилась нажать кнопку и выжечь всю эту нечисть на хрен. Но почему-то медлила. Как будто ждала.
- Так что, вы говорите, с этим можно сделать?
Это Стэйлс. Ему любопытно. Новая в земной науке отрава, новый вид противоядия. Исследовательский интерес, только и всего. Я точно знаю. Не стал бы Стэйлс за меня переживать. Он вообще меня недолюбливает.
- Ну, мы заметили, что слюна взрослого жука вроде как помогает, - сбивчиво объясняла одна из спасённых медсестёр - не матушка дегенерата Роберта, втравившего меня в эту дрянь - где она прячется, я понятия не имел.
- Отлично, этого добра у нас навалом.
Ага, они ещё как-то умудрились дохлого жука на корабль притащить - Стэйлс настоял, дескать, надо ему...
- Только к ней нужна ещё одна местная трава, - добавила женщина, - иначе эффект временный, и пациент всё равно умирает.
Вот я кто теперь - пациент...
- Что за трава?
- Марго, ты же за ней не пойдёшь, - не выдержав, перебил я. - Бросьте это, ребята. Мне просто не повезло. Выжигайте тут всё и полетели... полетели домой.
Пауза длилась, наверное, минуту. Я сидел, опустив голову. Затылок у меня ломило, спину тоже, голова начинала гудеть, будто вокруг до сих пор копошились землеройки. Видно, подступала обещанная лихорадка.
- Я пойду, - сказал Финч.
- На хрен ты пойдёшь! - рассвирепел я. - Ты и без того меня к кораблю волок чёрт знает зачем! Так бы я уже сдох, и сам бы не мучился, и вам головной болью меньше.
- Блин, Димка, какой же ты придурок, - с отвращением сказал Марго и добавила совсем другим тоном: - Вы можете объяснить, как выглядит эта трава?
- Вряд ли, - беспомощно отозвалась медсестра. - Она... как бы совсем обычная.... продолговатый стебелёк, тёмно-зелёный, саблевидный...
- Я сниму пласт дёрна и приволоку сюда, - перебил Финч.
- Она не везде растёт...
- Ребята, - с некоторым трудом сказал я, - вы меня извините, но... пока я ещё могу говорить. Я хочу сказать... прекратите испытывать судьбу. Ясно вам? Эти тюбики с удачей... с жидкой такой... сладкой... Мы их все выжрали. До основания. И вылизали изнутри... два раза...
Повисло недоумённое молчание. Воодушевившись, я продолжал:
- Там же только по одному тюбику на человека, вы не знаете разве? Так положено. А мы свои отдали переселенцам, и оно стало такое... ну, не стерильное...
Кажется, я говорил что-то ещё, когда почувствовал, что меня поднимают и несут куда-то. Но не помню, что.
Убойные антибиотки Стэйлса действовали даже на чужеродный белок, и мне немножко полегчало. По крайней мере я прекратил нести чушь и даже очнулся. Было приятно полежать в белом и чистом лазарете после недавней кровавой бани, но удовольствие оставалось весьма относительным. Что лазарет белый, я знал - перед глазами было сплошное светлое пятно.
- Стэйлс, я умру? - глупо спросил я.
- Не знаю, - ответил тот. Спокойно и почти безразлично. Ну ещё бы - что я, первый, что ли.
- Мы уже летим?
- Никуда мы не летим. Финч с тем парнем пошли вниз, за травой этой...
- Что?! - этот бессмысленный выкрик остался без внимания, и я добавил: - С каким ещё парнем?
- Не знаю, кажется, венгр. Я не понял, что он там лопотал. Его вообще никто не понимает. Говорят, он раньше болтал по-английски, но в поселении у него вся семья погибла, и он теперь только на своём языке талдычет.
- Его что, Марго назначила?
- Сам вызвался.
Я уже вообще ничего не понимал.
- Почему? Какого чёрта? Зачем ему?..
- Ты, я вижу, чувствуешь себя намного лучше, - отрезал Стэйлс.
Чувствовал я себя прехреново, о чём ему и сообщил.
- Тогда заткнись, - посоветовал наш бортовой Эскулап. - Руку выпрями, я тебе ещё укол сделаю.
Я чувствовал, как в кожу входит игла, и пытался понять, что происходит. Получалось не очень.
- А Финч? - вдруг спросил я. - Зачем он это делает?
Стэйлc вытащил иглу из моей вены и сказал:
- Дмитрий, я давно хотел тебя спросить. Почему ты так не любишь людей?
- Что? - несмотря на общее паршивое состояние, я приподнялся от удивления.
- Да ничего, - сказал Стэйлс. - Спи. А перед сном помолись, чтобы этим двои повезло. Тебе сейчас нужна их удача.
Да уж, подумал я, наблюдая, как медленно тухнет светлое пятно, становясь чёрным. Если повезёт им, повезёт и мне. Везение - штука неуправляемая, но и в ней есть свои закономерности...
А жизнь - это просто плата за каждый предоставленный шанс, который то и дело кажется последним.
На самом деле удачу действительно выдают десантникам в алюминиевых тюбиках. Это чтобы можно было не использовать всю за раз, а выдавливать понемножку. Чтобы всегда оставалось ещё чуть-чуть, на чёрный день. Просто не все умеют ею правильно пользоваться.
Финч умел пользоваться своей квотой. Хотел бы я знать, много ли её там осталось, на дне.
Я пропустил момент, когда они вернулись - к тому времени с бредом не могли справиться даже антибиотики Стэйлса. Противоядие подействовало очень быстро - уже через полчаса лихорадка спала, а ещё через час я начал различать окружающих. Мне хотелось видеть этого венгра, который ходил за моим спасением с Финчем, но Стэйлс сказал, что парень сейчас не в том состоянии - они выбрали луг, казавшийся безопасным, но в последний момент откуда-то появилась эта тварь и успел отхватить венгру руку от плеча, прежде чем Финч снёс ей башку. Стэйлс сказал, что венгр выживет, но мне уже расхотелось с ним общаться. В конце концов, какая разница, что им двигало? Жуки убили всех его родных, может, он тоже смерти искал? Или замаливал так одному ему известные грехи? Или, может, просто хотел отплатить хоть как-то за то, что мы спасли его жизнь? Или ещё какая хрень... Не важно. Он не был десантником, и ему, видимо, не полагалась дежурная порция везения.
Я надеялся, что мы улетим с этой проклятой планеты немедленно, но Марго сказала, что денёк ещё придётся повисеть на орбите - поступил приказ обследовать поверхность и доложить о поведении жуков. Но тех не было видно - они уходили под землю и больше не поднимались наверх. Оно и понятно - их цель достигнута, они выжили нас со своей земли. Не самая лучшая пропаганда для близящейся президентской кампании, но если это плата за то, что мы живы - я был готов лично послать президента куда подальше. На английском, чтобы лучше понял.
Следующим утром мне уже стало намного лучше, я почти пришёл в норму. Поселенцев не видел - их поместили где-то в пассажирском отсеке, и они боялись показываться нам на глаза. Стэйлс велел мне лежать, но я не мог и не хотел, так что просто шлялся по кораблю, пока не притащился в капитанскую рубку.
Марго плохо выглядела. Мне показалось, что она постарела. Насколько я знал, ей ещё не приходилось терять столько людей за такой короткий срок. И могу спорить, ей хотелось убираться отсюда ко всем чертям не меньше, чем мне.
Я взглянул через её плечо в панорамный иллюминатор. Под нами в голубоватой дымке медленно плыли ярко-зелёные луга. Я смотрел на них и удивлялся тому, до чего же это красиво, и тому, что раньше я никогда этого не замечал. На земле ведь точно такие же луга.
Может, я даже сказал бы об этом Марго, но тут истошно заверещал динамик передатчика внешней связи. Марго вскинула на меня удивлённый, беспомощный взгляд. Я ответил ей таким же.
- Там же никого не осталось... - начал я, и Марго с силой ударила по клавише.
Вторая станция. В десяти километрах от первой. Недостроенная, заброшенная ещё на первом этапе колонизации. Там кто-то есть. Бог знает, как они туда попали. Бог знает, сколько их там. Бог знает, как им удалось прорваться к нам именно теперь, когда мы почти собрались улетать. И только Бог знает, сколько ещё осталось удачи на дне тюбика в моём индивидуальном наборе. И сколько мне расплачиваться за чужое неимоверное везение.
- Сколько там жуков? - спросил я.
- Сам смотри, - сказала Марго и снова ударила по клавише. Я взглянул на резко увеличившуюся картинку. Кивнул.
- Дуй туда.
Она обернулась. И посмотрела на меня - так, как раньше смотрела только на Стэйлса. Я, кажется, знаю, что она хотела сказать. Что я был прав, и что мы выполнили то, зачем сюда прилетели, и что ей надоело посылать своих людей на бойню ...
Но вместо этого она проговорила:
- Димка, ты что? Ты же только...
- Прекрати меня так называть, - оборвал её я. - Ты понятия не имеешь, как это правильно произносится. Звучит просто по-идиотски.
Она умолкла. Ещё мгновение смотрела на меня. Потом развернулась к управлению, закричала в микрофон:
- Сигнал принят! Как меня слышно? Помощь близко! Сколько вас?
Только бы они продержались.
Эй, Господи, слышишь, мне нужно только немного удачи для этих ребят.