Аннотация: Следите за руками. За именами. И за словами.
Первое, что она сделала - срезала ногти.
Они падали на столешницу, сухо стуча в глубокой тишине пустой квартиры.
Щелк, щелк.
Почти сантиметровые отрезки. Боже, сколько времени и денег в них было вложено.
Сменила ножницы и резко, неровно остригла волосы до плеч. Светлые паутинные волны невесомо падали на пол, окружая ее, но женщина не смотрела. Быстро подобрала резинкой короткий хвост и, повертев перед собой ручное зеркальце, с силой треснула им о край стола.
Аккуратно стряхнув с себя осколки и волосы, она обошла квартиру, методично разбивая все зеркала. Напряженно смотрела, как раз за разом разваливается на куски отражение высокой сорокалетней женщины с серыми мутными глазами.
Ну, достаточно, пора ехать.
У высокого стеклянного куба научно-исследовательского центра ее встретил Макс. Чертов надоедала-ассистент обычно действовал ей на нервы, но в этот раз был весьма кстати: он принес новую карту-пропуск - по телефону она соврала, что старую потеряла - и проводил в лабораторию.. Вряд ли она смогла бы сама найти дорогу.
- Ее состояние нормализовалось, - говорил Макс. - И знаете, Мира, хоть это и ваша сестра, но досталось ей поделом: пожар начался из-за нее. Она слишком много себе позволяет, а вы все терпите, оплачиваете ее тряпки, косметику и загулы. Даже после этого пожара... ваш нервный срыв, и...
- В самом деле? - холодно сказала она, мастерски копируя знакомую с детства интонацию "не-мог-бы-ты-заткнуться".
- Простите, - тут же осекся Макс. - Но я действительно так думаю, и... впрочем, да, я понял, мне не стоило...
Он захлебнулся в бессвязных извинениях и замолчал.
В третьей лаборатории уже все было готово. Из больничного корпуса доставили на каталке пациентку: тело окутано дрожащим маревом силового поля, оберегающего обожженные участки.
У женщины на каталке - ее лицо. Бледное, с темными провалами под закрытыми глазами. Короткий светлый ершик на голове - большая часть волос сгорела, на лбу справа начинается темная корка обработанного ожога.
"Как сильно затронуло лицо", - думает она, машинально касаясь левого виска и одергивая себя: "Не зеркаль". Трудно отрешиться от мысли, что это не она сейчас лежит в стазисе. Рядом с каталкой - полная медсестра, сидит на стуле, покойно сложив руки.
Теперь - самое трудное, вдохни поглубже и начинай.
- Макс, - говорит она. - Сегодня вы будете командовать всем процессом. Не стесняйтесь, указывайте и мне. Я вас буду подстраховывать, не беспокойтесь.
Макс вдруг теряется, смотрит на нее с ужасом, восхищением и еще чем-то, совершенно ей непонятным и неприятным. Пока он суетится, гоняя бестолково гоняя лаборантов, она терпеливо ждет, скрестив руки на груди: изображает понимающего начальника.
- Итак, - откашливается Макс. - Начинаем запись. Первое июля .... года, тринадцать двадцать. Мы впервые проводим эксперимент по запуску бета-версии синейдо-визуализатора, при участии добровольцев-людей. Оператором будет доктор Мира Скаван, реципиентом - гражданка Рина Скаван.
Он сделал знак снимающему на камеру ассистенту перевести фокус на пациентку.
- Два дня назад гражданка Рина Скаван получила серьезные ожоги головы и тела, но несмотря на проведенные процедуры и терапию, в себя не пришла. Доктор Мира Скаван предложила использовать эту ситуацию для тестирования визуализатора. Доктор войдет в сознание реципиента и постарается установить с ней контакт.
Ее устроили на кушетке рядом с сестрой, надели шлем оператора. Бета-версия, тоже мне... страх один, провода и переходники, наживую сцепленные, спутанные в облако.
Причудливая вязь, таинственные горные гряды тета-ритма - запредельная активность, удивительная для неспящего организма. Лямбда-ритм при закрытых глазах. Что она видит?
...Темнота. Вот скука. Она ожидала чудесную страну, воплощение грез, небеса, полные радуг... а тут просто темно. Вот тебе и что-то там визуализатор.
В центре круглый сгусток света, в котором угадывается свернувшееся эмбрионом тело женщины.
Смешно говорить без слов.
- Послушай, что ты здесь висишь? Тебя все ждут там, снаружи.
- Ты? Не понимаю, почему мой мозг вызвал твой образ. Я устала. Не хочу разговаривать.
- Мира, я тут на самом деле. Ты должна проснуться.
- Зачем? В этом нет особого смысла. Хочу остаться здесь.
- Мира! Послушай меня!
- Тебе незачем так стараться. Я не хочу снова боли.
- Ну извини, извини меня! Если бы я знала, что случилось, я бы сразу приехала! Я думала, ты дуешься у себя и поэтому не звонишь. Просто в тот вечер, когда мы поссорились в клубе, я ушла и купила себе пару бутылок. Да! Я треснула по тем жк-панелям в клубе, они лопнули!.. но откуда мне было знать, что пожар начнется?! Где их сраная пожаробезопасность?.. А потом я напилась и эти несколько дней сидела дома. Из-за того, что мы куртки перепутали, твой телефон оказался у меня, и я врала, что у меня, то есть тебя, нервный срыв. Я хотела посмеяться над тобой, понимаешь? Я не знала, что ты в реанимации! Не знала! Они боялись мне говорить, пока не стало понятно, что ты выживешь. И... чтобы поговорить сейчас с тобой, я твой эксперимент запустила!
- Это не имеет значения, Рина. Поверь, все пустое.
- Нет, имеет! Я попросила прощения - разве тебе не это нужно было? Просыпайся теперь!
- Мне нужно только, чтобы ты оставила меня в покое.
- Хорошо! ты сама напросилась. Слушай сюда: во-первых, нас перепутали, тебя лечат как меня, а я сейчас в твоей лаборатории, и на мне дурацкий шлем, вокруг куча кнопочек и всяких тыкалок, и я с трудом удерживаю себя, чтобы не начать все подряд крутить и включать! Ты меня знаешь.
Второй экран зеркально плещет острыми пиками, и ясные серые глаза распахиваются, заставляя вздрогнуть медсестру.
- Макс Липшиц, - едва слышно шепчет женщина в коконе стазисного поля, - кто пустил эту дуру в мою лабораторию?