В нашей группе училась странно выглядевшая и очень бледная девушка. Одета она была не то, что бедно, но как-то не по-современному, создавалось впечатление, что, не слишком долго исследовав бабушкин сундук, она нашла то, что просто попалось под руку. Иногда эти вещи выглядели на ее худом тельце как-то нелепо, но иной раз ей мог бы позавидовать самый модный стилист в оригинальности находок цвета и формы..
На лекции она приходила вовремя, занимала вторую парту у двери, всегда молчала и как-то сторонилась нашей вечно шумящей и полупьяной группы. Пару раз Маруся, девушка общительная и не терпящая какой-либо несправедливой обделенности кого-либо, пыталась привлечь ее к нашим разговорам на переменках или даже к распитию пива за углом. Но...безуспешно. Эта девушка, не помню, как ее там звали, всегда выкручивалась из положения, ссылаясь на не понятную никому занятость. Конечно, всем было интересно, кто она и откуда, и почему так странно одевается, но очень скоро, поняв, что никакой информации от нее не добиться, народ наш как-то потерял интерес и стал относиться, как к данности.
Но вот приближалось время Хэллоуина, любящая повеселится наша группа, дружно обсуждала, как бы интереснее его отметить. Для этой цели был исследован интернет, опрошены все знакомые о вечеринках и мероприятиях. В результате этих акций мы поняли, что заманчивых мест было такое огромное количество, что разбегались глаза, но был у них один недостаток: все прекрасно понимали, что проведем время также как год или два назад и ничего нового не произойдет. Решение принималось мучительно долго, отодвигаясь до последнего момента.
Как-то, уже в преддверии праздника, мы стояли у кабинета химии и ждали преподавателя, задерживающегося в столовой. Кто-то нервно читал учебник, кто-то курил, или обсуждал кого-то или что-то, все ждали, начала лекции. Неожиданно, я хорошо помню этот момент, мы услышали тихий и как-будто скрипучий голос нашей таинственно молчаливой сокурсницы.
- Я хочу вас всех пригласить на Хэллоуин к себе, - сказала она, потупив глаза.
Все замолчали. Первым нашелся, что сказать Стругальский.
- Интересно, а где ты живешь? - прищурив глазки и яростно скрывая любопытство, спросил он.
- Я живу за городом, ехать надо на электричке, но это недалеко от Москвы. И у нас очень хорошо будет отметить этот праздник. Приезжайте, я буду рада!
После лекций, которые в тот день закончились на удивление рано, народ как всегда пошел пить пиво в полюбившуюся студентами из-за близости к институту и низкими ценами палатку-кафе. Выпив по одной кружке, и собравшись, уже было заказать вторую, кто-то вспомнил о странном приглашении.
- Но мы не взяли адреса! - сказала практичная Ольга.
- Ну, почему же, - ухмыльнулся Стругальский и достал из кармана брюк, помятый клочок бумаги. - Я все записал! Ну, что едем?
Все зашумели, и, решив, что лучше пиво купить по дороге, причем взять сразу несколько литров и в электричку и чтобы, на потом хватило, быстро расплатившись, поехали к вокзалу.
Электричка была первые 30 минут забита, возвращающимися, по-видимому, с работы людьми.
Большую часть времени мы стояли в тамбуре, покуривая и перебрасываясь ничего не значащими фразами. Но тут, как-то разом опустев и освободив лавки для нас, электричка притормозила где-то между станциями, с выключенным светом, и естественно батареями, заставив нас прильнуть к окну. Мы огляделись. За окном хлестал деревья ветер, шел то ли дождь, то ли снег, было пасмурно и хмуро, но все это вселяло в нас какое-то мистически романтическое чувство чего-то еще не изведанного.
- А здорово, что она нас пригласила, - сказал кто-то в темноте и в этот момент поезд тронулся, а мы покатили дальше.
- Да, - сказала Маруся, - я вот только о пиве волнуюсь - хватит ли? Интересно, там есть магазины?
- Говорил я вам, что водки надо было брать! - сказал Васькин. И все задумались о чем-то своем, поочередно передавая предпоследнюю бутылку Очаковского пива из рук в руки.
-А давайте песни петь? - предложила Любочка. И все подхватили: "вот, новый поворот, и мотор ревет...." . Сразу были забыты и холодная электричка, и неизвестность, что ждала нас впереди.
На станцию нью-васюки, высыпала полупьяная, шумная компания молодых людей. Их встретил, сильно пошатывающийся мужичек, бредущий куда-то в неизвестность. Больше желающих сойти в это темное, без единого фонаря место, не было. На душе стало неспокойно и ветер, стремящийся пролезть в самые труднодоступные места, стал напоминанием о том, что хорошо бы уже попасть в какое-нибудь помещение, которого при ближайшем рассмотрении не было видно. У кого-то в кармане оказался телефон с фонариком, Стругальский достал в очередной раз листок с адресом.
- Так,- начал читать он, - выход из первого вагона, пройти немного вперед и по дорожке свернуть направо. Идти около 7 минут. Увидите старую церковь, сразу за ней: 4 линия, 67.
- А, ну тут все ясно. Видимо, дома спрятаны вон за теми деревьями, видите по рельефу там должны быть дальше овраги, поэтому отсюда мы не видим огней домов, они скрыты деревьями и перепадами высот. Да и по карте я помню, как-то смотрел, здесь река протекает где-то совсем близко. Эх, вы, а еще геологи, называетесь. Мы не должны, боятся трудностей поисков! Мы обязательно все найдем, - с неожиданно для самого себя эмоциональным порывом в голосе, произнес Олежка и закусил губу. Все знали, что у Олега с ориентированием в пространстве не было никаких проблем, поэтому как-то сразу доверились, приободрились и ступили в полную неизвестность, вышагивая по почти темной лесной дороге.
Следы других людей были, они проглядывались по каким-то обрывкам газет, разбросанных пустых пачек с сигаретами, но сама дорога была абсолютно пустой. Через некоторое время, прошагав порядка десяти минут, мы вынырнули из леса, прямо перед нами оказались три дома. Свет в них не горел, а за ними на возвышении, стояла церковь. Было очень холодно, поэтому все прибавили шагу, стремясь как можно быстрее попасть на место.
Олег был прав, когда говорил, что мимо этих мест протекает река, она действительно там и оказалась. Как только мы обошли церковь, перед нами открылась поистине величественная картина. Мы стояли на вершине какого-то высокого холма, отсюда было видно на много миль вокруг: внизу и дальше, сколько мог охватить глаз, пролегала чудная долина, наполненная полями и лесами, и над всем этим висела полная луна. Все время, пока мы ехали, по небу проплывали тучи, но именно сейчас, появился просвет. Прямо за церковью и вниз до самой реки находилось кладбище. Покосившиеся кресты, неухоженные могилы, и какой-то странный скрип доносился до нас, создавалось ощущение, что там было множество живых людей.
- Это, что, шутка? - спросила Леньча и вцепилась то ли от страха, то ли от холода в рукав Юльчи.
- Ну, конечно, шутка! Видимо, сам поселок начинается за кладбищем? - сказал Олег.
- Но как же она ходит тут каждый день? И другие, неужели, мимо кладбища? - опять спросила Леньча дрожащим голосом.
- Да, ладно вам страху нагонять на себя и других, пойдемте еще немного вперед. - Стругальский шагнул первый и, не желая оставлять его одного в этом жутком месте, большинство потянулись за ним.
Пройдя не более десяти метров, Стругальский увидел указатель на четвертую линию. Чтобы все его услышали, он закричал:
- Нашел, нашел, идите сюда, быстрее!
В нашей группе училось тогда 12 человек, вместе с той девушкой 13, но как оказалось, даже такое незначительное количество может растянуться. Кто-то еще в нерешительности стоял наверху около церкви. Услышав вопли, они осторожно пошли за всеми.
Дальше мы свернули и шли по направлению, указанному на табличке.
Мы видели множество старых могил. В основном тут были захоронены люди, родившиеся еще в прошлом веке, но умершие в середине нашего, даты крутились вокруг II Мировой войны. Потом, мы почему-то все остановились, в напряженном молчании вчитываясь в странные строки. Перед нами была могила под номером 67. На ней фотография девушки, которая училась с нами. Год ее рождения был 1919, а смерти - 1942. Т.е. она была нашей ровесницей, но вот жила она более чем 50 лет назад.
Эпилог.
Вернувшись в институт, мы пошли в деканат, разузнать о том, кто она такая и как ее зовут на самом деле. Нам ответили, что такой девушки не числится, документов никаких нет, а главное, что она никогда с нами по их данным не училась.