- Пап, мэтр Николай пропал.
- Как - пропал? - Кеврел оторвался от бумаг, привычно мельком взглянул на мозаичное панно на стене кабинета, уже давно светившееся в незаметно уплотнившихся сумерках мягким зеленоватым светом, и перевел непонимающие глаза на навестившую его в столь неурочный час встревоженную дочь.
- Вот так, - развела руками принцесса. - Мэтр Борис что-то хотел у него уточнить по работе, постучал - а там открыто и нет никого. И в лаборатории тоже нет. И на зудилку не отвечает...
- Дела... - его величество крепко потер ладонью лоб, поспешно переключаясь с выполнения бюджета Шестой провинции Свериги по состоянию на конец Ртутного - начало Латунного месяца на неожиданно возникшие насущные нужды. Как только переключение свершилось, Кеврелу сразу же многое стало ясно. Например - что старый маг, девяносто девять против одного, вовсе не пропал, а ушел по собственной воле. А что не предупредил работодателя, как положено - так вероятнее всего потому, что для себя с некоторых пор решил такового начальством не считать. Судя по лицу Ксаны, ее посетили сходные мысли: отсутствием логического мышления принцесса никогда не страдала. Хм. Ну ладно, такой удар по своей репутации работодатель, пожалуй, переживет. Хотя побегать все же придется.
- Куда же он мог отправиться? - вслух призадумался король. - На родину - вряд ли. Все знакомые и родные давно перемерли, да и жизнь совсем другая стала. Не приживется, и наверняка сам отлично это понимает. Так, ладно. Ксаночка, если тебя не затруднит, высунься в коридор, скажи там, чтобы мэтра Бориса ко мне... Ван Тафеля найдите. И... нет, мэтрессу Дару пока не надо.
* * *
- П-в портал не активизировался - значит, мэтр на Тарилаке. Вероятнее всего - Сверига либо Норланд, потому как переплыть из Вельса в Пламорган он бы никак не успел. В его комнате все чисто, в лаборатории - только следы вчерашних опытов, уже почти улеглись, - излагал первые результаты своего узкоспециализированного расследования мэтр Борис.
- Что за опыты? - бдительно уточнил ван Тафель, умело проглатывая непрошеный зевок. Нет, не подумайте, ему было очень и очень интересно, просто время как-никак перевалило за середину ночи.
- Классическая стихийная магия, вероятнее всего - не боевая, точнее сказать уже невозможно, - пожал плечами маг. -В последнее время мэтр плотно интересовался вопросами защиты от ментальных воздействий, поэтому предполагаю, что опыты носили соответствующую направленность. Не суть. Нам важно тут то, что колдовал он и только он, а значит, из лаборатории или кабинета его не похищали - ни посторонних отпечатков, ни следов сопротивления. Предлагаю на предмет выяснения тех же деталей осмотреть дворцовый парк.
- Поддерживаю, - кивнул ван Тафель.
Кеврел, все это время созерцавший застежки собственного камзола и слушавший молча, подал голос из глубины кресла:
-А с помощью карты в лаборатории мы его не вычислим?
Мэтр Борис посветлел лицом.
- Ваше величество, браво. Идея очень перспективная. Вот только один момент... мэтра Николая у нас в базе может и не быть. Мне кажется, ему больше лет, чем этой карте. Но вот если бы найти какой-нибудь амулет, который мэтр сам заряжал...
- Вам какой, - перебил король, вытягивая из-за ворота целую гроздь всеразличных и разномастных. - От сглаза, от порчи, от отравления, от любовной магии, выявляющий тайных недоброжелателей, для ясности ума, для излечения ран, от непрошеной телепатии...
- Не критично, - мэтр Борис деликатно вытянул из монаршей горсти тонкий кожаный шнурок, на котором болтался мутный необработанный кристалл горного хрусталя. - Здесь все свои, надежные, предсказуемые и неопасные, а по завершении эксперимента я вам эту штучку незамедлительно верну.
Упомянутый поисковый артефакт занимал полстены в дворцовой магической лаборатории и по сути представлял собой подробно прорисованную карту Свериги с прикрученной к ней обширной базой снимков ауры магов, в течение многих лет прибывавших на Тарилак учиться и нередко остававшихся работать. С помощью карты всегда можно было отследить перемещения того или иного субъекта из базы - если его, конечно, не заносили бесы куда-нибудь в Пламорган, куда по вине все тех же Пустошей магический поиск не доставал. И вот теперь представился случай проверить, как карта воспримет нетипичную задачку: найти мага по снимку не с него самого, а с сотворенной им вещи, носящей отпечаток его уникальной ауры. По идее, особой разницы не предполагалось, но ведь магия - материя капризная...
После совершения всех необходимых манипуляций с королевским амулетом карта осталась темной, оставив запрос без ответа.
- Не работает, - разочарованно резюмировал ван Тафель.
- Подождите... - мэтр Борис последовательно поник, воспрял, похлопал себя по карманам и на секунду задумался. По истечении секунды он решительно цапнул с ближайшей полки какой-то пустой пузырек, что-то быстрой скороговоркой на него нашептал, помудровал с ним около карты и, повернувшись, сообщил:
- Себя я из базы выкинул и внес заново, снимком вот с этой предварительно зачарованной мною штучки. Сейчас быстренько телепортнусь за пределы дворца, а вы, господа, меня отследите, если получится. Отыщете в базе, а потом активируете вот этот амулетик.
- ...Ну?! - воскликнул жизнерадостный мэтр, появляясь через минуту на прежнем месте. - Что? Есть?..
- Есть, - ответил король за себя и ван Тафеля, но маг и сам уже увидел горевшую на карте рядом с пометкой "Сарнов" яркую точку, отмечавшую его местонахождение в момент совершения запроса.
- Так почему ж того тогда не видно?! - нетерпеливо возопил начальник стражи, сбитый с толку всеми этими прихотливыми магическими штучками.
- Вероятно, мередит. Не морщитесь, ван Тафель, вы не хуже меня знаете, что практически у каждого мага имеется какая-нибудь висюлька из мередита, хотя официально сие и не приветствуется. А уж у нашей пропажи в распоряжении был весь разнообразный инвентарь дворцовой лаборатории, - пухленькая ручка мэтра наглядно изобразила в воздухе широкую щедрую дугу. - Если поинтересоваться поконкретнее, я думаю, как минимум одного ножичка с мередитовой рукоятью мы не досчитаемся...
- Он ушел пешком, - после возникшей паузы подытожил Кеврел, озвучив мысль, мелькнувшую после этих слов у всех присутствующих. - Телепортироваться, имея при себе мередит, он не мог никак. Мы совершенно зря так уцепились за то, что наш пропавший - маг... Если сейчас задать пару вопросов стражникам, которые вчера дежурили у ворот, наверняка выяснится, что они его видели, но вопросов не задавали - идет мэтр куда-то, значит, надо ему. У них же не было указаний не выпускать его из дворца.
- Так значит, он где-то недалеко! - воодушевился начальник стражи. - Его наверняка еще можно догнать и вернуть!
- Не нужно, - тихо произнес король, покачав головой. - Ему не нужно. Да и мне...
* * *
- Мне бы тут сплясать, - задумчиво сказал Кеврел сам себе, оставшись один, - да вот что-то не хочется.
На душе действительно было весьма и весьма неоднородно. С одной стороны - неимоверное облегчение: только сейчас, освободившись, король осознал, под каким моральным гнетом жил с самой коронации. С другой - незваный вкрадчивый червячок вины перед стариком: как ни кинь, получается, что он, Кеврел, его пусть не специально, но все-таки выжил...
Червячка король, посидев самую чуточку, успешно задавил логикой. Он напомнил себе, что тоже, ежели так разобраться, не заслуживал многолетних нравоучений и упреков чуть ли не в профнепригодности только за то, что не соответствовал представлениям мэтра Николая об идеальном монархе. Но как же все-таки хорошо, что затянувшийся не на шутку узел разрубил сам старик... Кеврел-то, будучи человеком мягким, добрым, несколько застенчивым и абсолютно неконфликтным, совершенно себе не представлял, с какой стороны в таких случаях подходят к мечу да как им машут.
Зеленое мозаичное панно угасало, за окном же, наоборот, помаленьку разгоралось утро. Король тяжело выбрался из-за стола и аккуратно улегся на диване, поместившись щекой на прохладный кожаный подлокотник. Ту пару часов, что оставалась до прихода секретаря, следовало употребить с максимальной пользой для организма.
* * *
Нет, при взгляде в эти широко и невинно распахнутые голубые глаза под взлохмаченной вороной челкой решительно невозможно было отказать их обладателю в чем бы то ни было. Впрочем, тот пока в силу возраста многого не требовал. Десятилетний херувимчик весело выхватил из щедрой кухаркиной руки очередную плюшку и вприпрыжку поскакал к двери, на ходу вываливаясь из выгодного образа и приобретая обычный хулиганистый вид.
Юный Мятлик подрастал совершенно никак не похожим на матушку. Может, оно и к лучшему, потому что Алиска при всей невдолбенной красоте своей души являлась женщиной довольно средних внешних достоинств, а вот папенька обладал статями, как непременно и непонятно съязвил бы мэтр Борис, "натурального фотомоделя". В непродолжительных отношениях Алиски и "фотомоделя" неземной любовью не пахло изначально, и при упоминании имени кавалера Фароваля, некогда светского льва и первого в Сарнове коллекционера дамских подвязок, а ныне - запряженного в коробчонку хомячка, уныло женатого на богатой старухе, Алиска до сих пор презрительно хмыкала. Но, обнаружив вскоре после расставания, что общение со светским львом не прошло бесследно, она неожиданно для себя самой оказалась этому рада.
Родила тренированная воительница легко, форму восстановила довольно быстро, однако еще пару лет пришлось прожить почти исключительно на сбережения - к тому, что ратные подвиги, даже совершаемые в качестве вышибалы в трактире, плохо совмещаются с наличием младенца на руках, молодая мать оказалась не готова. Точнее, сама она бы с этим еще поспорила, а вот работодатели с редким единодушием предпочитали не рисковать. Впрочем, на исходе второго года Алиске во искупление всех прежних проблем феерически свезло. Она познакомилась с начальником дворцовой стражи Хаконом ван Тафелем собственной персоной - совершенно случайно, когда явилась к одному из бывших своих телохранимых просить протекции. Мужик оказался благодарным и тут же ее, не сходя с места, и составил.
Нужные звезды, что называется, сошлись в одном месте: как раз накануне король поставил перед ван Тафелем задачу подобрать для подросшей принцессы достойного личного охранника, и начальник стражи всю голову себе сломал, кого из его бравых дуболомов можно было бы безбоязненно приставить к двенадцатилетней девочке. Потому, едва услышав, что представленная ему девица в совершенстве владеет разного рода боевыми навыками, он сделал стойку незамедлительно. Ненавязчиво, без отрыва от любезной беседы прощупав Алиску на предмет ее психологического здоровья, воспитания и нравственных убеждений, ван Тафель почувствовал, что гора у него с плеч даже не упала, а буквально-таки превратилась в летающий остров и взяла курс прямо на Пламорган.
Первое время по двору, естественно, ходили весьма недвусмысленные слухи об Алиске, ван Тафеле, седине в бороду, бесе в ребро и злоупотреблении служебным положением. Но без поддержки утихли быстро - большинство придворных слишком хорошо знали ван Тафеля и то, как он лет сорок уже все так же нежно и преданно любит свою тихую ласковую женушку. Нет, Алиска ему понравилась чисто по-человечески - открытым взглядом, крепким рукопожатием, отчетливо написанными на лице юмором и упрямством. А уж когда заслуженный вояка своими глазами посмотрел, как хрупкая на вид молодая женщина умелыми подсечками и точными тычками в болевые точки валит на тренировках своих здоровенных партнеров да как она швыряет ножи...
Маленького Мятлика Ксана немедленно забрала себе в куклы, избавив Алиску от доброй половины многочисленных материнских обязанностей. Нянькой принцесса оказалась строгой, но справедливой, разумно распределяя во времени и пространстве шлепки и печеньки. Любивший всех детей без разбору Кеврел совершенно ничего не имел против того, что на официальные мероприятия порой вламывается жизнерадостный малыш с мячиком, повергая в ужас чопорного мэтра Николая. В общем, при королевском дворе Свериги Алиска с сыном обрели свой персональный Эдем.
Собрав дань с кухарки и жуя на ходу, молодой человек направил свои стопы в сторону комнат придворных дам. Он прекрасно знал, что в тех благословенных местах в изобилии водятся конфеты.
* * *
- Позволите, ваше величество? - мэтр Борис дипломатично сунулся носом в слегка приоткрытую дверь кабинета и, получив благосклонный кивок его хозяина, протиснул внутрь уже все свое крупненькое тельце.
- Как у вас? - устало поинтересовался невыспавшийся Кеврел судьбой дворцовых магов, оставшихся без начальника.
- На удивление гладко, - доложил мэтр. - Ну то есть, конечно, народ интересуется, но вяло. И вообще полагает, что к тому все шло. Да и в Ложе магов, когда я сообщил об уходе мэтра Николая, не особо удивились.
- Какие прозорливые люди, - удовлетворенно, хотя и не без иронии констатировал король. - Мэтр, - да вы присаживайтесь, - я хотел с вами поговорить, как вы, наверное, догадываетесь, о вашей дальнейшей карьере...
- Вы не поверите, в Ложе предсказали и это, - рассмеялся маг, с удовольствием устраиваясь на диване. - А одна одаренная особа даже сообщила, что видела на этот счет вещий сон. Сразу видно, много прогуливала. Что вещих снов не бывает, учат на первом курсе магфака. На одной из вводных лекций.
- Ну, тогда я умолкаю, - развеселился и Кеврел. - Зря вы сели. Вставайте, мэтр Борис, и вперед - вникайте в дела, заказывайте церемониальную мантию по статусу. И подумайте, кого вы хотели бы видеть своим новым подчиненным - с вашим повышением у нас освобождается вакансия.
- Да это я вам и не думая скажу, - мэтр Борис, уже взявшийся за ручку двери, задержался. - У нас сейчас как раз последний курс заканчивает очень перспективный мальчик. Не скажу чтобы такой уж сильный маг, гор своей мощью не свернет и рек вспять не пустит - да такие подвиги нам тут с вами, собственно, и без надобности...
- Лично меня, - подтвердил король, - вполне устраивает нынешнее направление течения Эльвы, равно как и экстерьер Рунных гор.
Мэтр Борис округлил глаза, басисто хохотнул и, тут же спохватившись и приняв приличествующий намерениям убедительно-деловой вид, продолжил рекламировать своего протеже:
- Зато - парень серьезный, вдумчивый, уже сейчас более чем подкован в теории и способен продуктивно мыслить в русле науки - а что есть магия здесь, в этом мире, как не величайшая из наук? У него уже имеются весьма интересные собственные разработки...
- Верю-верю, - перебил его Кеврел, почуявший, что ежели тут не перебить, то мэтр бесконтрольно углубится в тему, и разговор мгновенно перестанет быть понятным. - Заинтригован и уже вовсю строю предположения. И кто бы это мог быть... - Король хитро покосился на собеседника. Мэтр в ответ на этот взор дурашливо развел руками и поковырял паркет пухлой ножкой.
Таким изысканным манером эти двое довели до сведения друг друга, что обрели полное взаимопонимание в вопросе трудоустройства прекрасно известного обоим человека.
* * *
Среди исторических свершений Кеврелова отца было одно прямо-таки судьбоносное. Едва воссев на престол, он принял стратегическое решение, резко отличное от осторожной политики предшественников - в идеологическом противостоянии Ложи магов и клира Светлых богов принял сторону Ложи.
Сделал он это, конечно, не из одного сострадания к маленькой ершистой организации, которую большая и зажравшаяся перманентно пыталась задавить массой, негодуя на то, что "божьим чудесам", исправно кормившим не одно поколение клириков, одному за другим находятся логичные объяснения с точки зрения новой науки. Да, Кеврел II первым на континенте приблизил магов ко двору, дал им определенные права и жестко приструнил взбеленившийся по этому поводу клир; да, он добавил пару специфических статей в государственный бюджет... за все это маги, однако, поплатились независимостью. Впрочем, осознали это немногие, и уж совсем мало кто был резко против. Уставшие бодаться с клириками, маги закономерно пленились возможностью наконец-то заручиться королевской защитой и поддержкой, равно как и лишний раз злорадно натянуть нос постылому противнику. Кроме того, монарх повел политику разумную и дальновидную: начал интересоваться обучением магов и лично встречаться с одаренной молодежью, учредил специальную стипендию за особо выдающиеся успехи, отвел один из дворцовых флигелей под жилье для практикантов, обеспечил молодых специалистов подъемными. Таким образом, в головах подрастающего поколения тщательно насаждалась и культивировалась мысль о том, что корона своих магов любит и ценит. А что оборотная сторона медали - контроль, близкий к тотальному, магам тактично старались лишний раз не напоминать. Собственно, это являлось скорее предосторожностью, нежели необходимостью: в родном мире, где над магией одержали верх последовательно религия и техника, ребятам запрещалось значительно больше, чем заниматься подпольной некромантией и применять боевые заклинания в общественных местах. Да и контроль за исполнением запретов был еще и построже королевского...
Кеврел III, как уже упоминалось, характером на отца походил мало, и заметно это было не только мэтру Николаю, потому угодивший в опалу клир возлагал на него определенные чаяния. Новый король, однако, оных не оправдал: при всей своей мягкости и мечтательности он не отличался особой религиозностью, а от магов хоть польза несомненная имелась. В частности, было очевидно, что с моровыми поветриями или расплодившейся хищной нечистью заклинания и амулеты справляются куда эффективней самых горячих молитв, а боевые маги собственно в бою могут значительно поболее, чем провожать в последний путь павших. Из всех батюшкиных нововведений Кеврела не устраивало только то, что тот назначил старшего дворцового мага своим советником, наделив его соответствующими полномочиями. И то больше потому, что мэтр Николай советовал как-то уж слишком рьяно и бестактно.
В общем, ворча и скалясь, клир отступил на прежние незавидные позиции. И по-прежнему два раза в год, в середине зимы и лета, флигель в дальнем конце королевского сада наполнялся людьми, облаченными в забавные одежды и называвшими свой мир "Землей". И все так же монарх выкраивал время познакомиться и неформально пообщаться с каждым. Любой из этих девчонок и парней мог в будущем стать новым гражданином Свериги, ценной боевой единицей в армии, видным ученым... а в настоящем по умолчанию являлся объектом повышенной опасности, который лучше иметь в друзьях, чем во врагах.
Такова была мотивация проведения подобной политики с точки зрения государственных интересов. Лично Кеврела она занимала мало. Ему просто было интересно.
* * *
Ну какой нормальный человек, скажите, станет тащиться до Сарнова с попутным обозом четыре томительных зимних дня? Когда можно, высидев в тряских санях лишь до ближайшего городка, ловко срезать кошель у тамошнего сборщика пошлин - исключительно в назидание за неподобающее хамство при исполнении служебных обязанностей! - и обнаружить там сумму, которая с лихвой окупит недешевый муниципальный телепорт?
Впрочем, был у такого со всех сторон, казалось бы, привлекательного решения и весомый минус. В столице Рыся на трое суток раньше договоренного никто не ждал. Таверна, в которой должна была состояться встреча со связным гильдии воров, в десятом часу утра, когда парень туда ткнулся, оказалась закрыта наглухо. Из-за двери Рысю сонно сообщили, что он ваще опух ломиться в такую рань, что шел бы он к бесам и что ежели еще какой шибко нетерпеливый хрен с бугра сюда сунется до полудня, то вышибала за себя не отвечает.
Юное дарование благоразумно решило не искушать судьбу упорством и отправилось праздно болтаться по городу и глазеть на вывески.
Естественно, за первым же поворотом отвыкший не только что от столичного шума и суеты, а и от какой бы то ни было цивилизации вообще Рысь заблудился напрочь. Впрочем, огорчаться он и не подумал, рассудив, что раз язык, согласно пословице, способен довести до Сарнова, то и в означенном городе как-нибудь не даст пропасть. Вольно шастая по улицам и поворачивая куда и когда в голову взбредет, парень в конце концов выбрался к Моряцким воротам, которые вели, что логично, в порт.
На суровую красоту Северного моря, на это огромное светлое небо, прозрачно-серые с белопенными гребнями волны, сердито бьющиеся о мол, вздымающиеся ввысь мачты и обледеневшие полотнища парусов Рысь взирал без особого интереса. У него не на шутку подвело от голода живот. Вспомнив об этом, парень машинально потянул носом воздух и тут же приободрился: пахло жареным, причем в прямом смысле слова: в этом порту, как и во всяком другом, имелась своя таверна, а в ней - еда, комнаты и шлюхи, они же по совместительству - подавальщицы. Конечно, тут все перечисленные радости жизни стоили втридорога, но этот вопрос Рыся не волновал: деньги еще оставались.
Заведение, в отличие от некоторых, было гостеприимно открыто. Без спешки и как можно более плотно набив утробу тушеным мясом с какими-то тестяными рулетиками, Рысь заказал себе кружечку пива и удобно развалился на скамье за дальним столом, блаженствуя в тепле и сытости. В портовой таверне кипела жизнь: в двери постоянно кто-нибудь вваливался и вываливался, то в одном углу, то в другом раздавались то смех, то ругань, девок щипали за мягкие места, девки покорно взвизгивали, мужики у стойки, перекрывая весь этот гвалт, требовали еще по одной.
Смазливая подавальщица, выдающихся личных достоинств которой не скрывали никакие лишние тряпки, продуманно стукнула об стол плошкой с чесночными сухариками, привлекая внимание молодого симпатичного посетителя. Обернувшись на звук, Рысь с ходу сфокусировал глаза прямехонько в ее услужливо подставленном декольте и немедленно залился багровой краской. Девица, разочарованная и одновременно страшно довольная произведенным эффектом, хохотнула и, недвусмысленно раскачивая бедрами, отошла.
Раздосадованный происшествием, Рысь потребовал вторую кружку. Третью он пил уже на брудершафт с каким-то лысым рыбаком, радостно оравшим ему в ухо об улове поистине небывалом - полная сеть, и все до единой вооот такие. За карточным столом кто-то сорвал крупный куш и проставился на всю таверну в честь содеянного, громогласно утешая и чуть ли не силком угощая продувшихся соперников. Между четвертым и пятым дринком Рысь с удивлением обнаружил у себя на коленях давешнюю подавальщицу - девица расположилась, как дома на лавке, ерзала и хихикала, сильно обнимая его за шею голой рукой. Последней кружки Рысь, кажется, даже не допил, слегка переоценив свои силы...
Раннее утро следующего дня застало его в комнатенке на втором этаже таверны. В башке сбивчиво звенели похмельные колокола, предъявленный сумрачным хозяином счет поражал своей наглостью и завышенным самомнением. Денег в кошеле хватило впритык, словно кто-то специально их ночью посчитал и вписал полученный результат в графу "итого". Однако оспаривать сумму Рысь не решился, поскольку нетвердо помнил, он или не он разбил в заведении два стекла и сломал перила, разрушения же были налицо и потрясали размахом.
Без медьки в кармане он вышел на свет и непроизвольно прищурился: яркое зимнее солнце от воды отражалось с удвоенной силой. Северное море всегда было холодным, а сейчас, учитывая текущее время года - просто ледяным. Впрочем, оно не замерзало, что пришлось весьма кстати. Пара пригоршней воды, щедро брошенных в лицо, мгновенно заморозила руки и щеки, но зато подарила утерянный было вкус к жизни и в придачу - зверский голод.
В рассуждении, чего бы покушать, Рысь вошел в Моряцкие ворота и двинулся в сторону рынка, гомонящего с раннего утра. Вдыхая продуктовые ароматы и сглатывая слюну, он совершал моральный выбор: что более подобает великому вору - спереть у какого-нибудь растяпы кошель и приобрести на выручку хлеба насущного (а также хорошо бы насущной курятинки или там хотя бы насущного сала) или же просто увести требуемое с прилавка.
В конце концов, рассудив, что тырить денежные средства всяко почетнее, чем прозаичную провизию, Рысь вразвалочку направился по торговому ряду, искоса оглядывая людей и намечая себе подходящую жертву.
Обыватель, на которого пал в итоге его выбор, был толст, хорошо и тепло одет, бороду имел почти до пупа, а на голове величаво нес барашковую шапку в полтора локтя вышиной. Он так самозабвенно таращился на потешный балаганчик ("орехом в бутылку попадаешь - три гроша получаешь, э!"), что никак не среагировал на пристроившегося рядом с независимым видом паренька. Руку в его бездонный карман Рысь вроде бы тоже запустил по всем правилам, нежно и осторожно прокладывая себе путь между двумя слоями плотной ткани. Каково же было удивление нашего великого вора, когда он осознал, что рабочая конечность безнадежно застряла в одеждах "клиента", а тот быстрыми шагами удаляется с базара, волоча его на буксире за собой. Вся жизнь мелькнула перед глазами Рыся кратким мигом. Придурок, он же даже главе воровской гильдии не показался! Теперь никто его от суда отмазывать и на поруки брать не станет... если дело вообще дойдет до суда... Сейчас вот пристукнет его этот детина вон в той подворотне - и грызите, крысы, нежные косточки...
В трех шагах от упомянутой подворотни неудавшаяся жертва остановилась, перехватила Рыся за локоть, хорошенько встряхнула и возмущенно возопила:
- Идиот! Ты что, не местный?
Слова не выдавливались, поэтому парень просто красноречиво потряс головой.
- Вот оно и видно! - победно заключил барашковый обыватель, после чего поступил неожиданно - попросту отпустил оторопевшего от такого поворота событий Рыся, отошел на два шага и принялся с живым интересом, как какое-нибудь диковинное насекомое, его разглядывать.
- Ндаа... - сделал он вывод из своих наблюдений минуту спустя. - И откуда ж ты, чудо такое, взялось? Многое я на своем веку повидал, но чтобы главу своей же гильдии посреди рынка грабить...
- Господин Хольгер?!. - пожалуй, Рысь и сам не знал, чего в этой его реплике было больше, вопроса или ответа.
- Он самый! - довольно приосанился мужик, разглаживая бороду и на ощупь привычно приводя в идеально правильное положение на голове свою умопомрачительную шапку. - А что, мы все-таки знакомы? И при этом ты покушаешься на мой карман?
- Нет, нет, - поспешно замотал головой Рысь, - просто видите, как встретились, я как раз именно к вам в Сарнов и шел... ехал... направлялся! У меня и грамотка есть от мастера Вильски, с рекомендациями, дружескими приветами и наилучшими пожеланиями здоровья вам и вашим близким!..
Господин Хольгер неожиданно раскатисто захохотал. Сквозь смех до Рыся донеслось:
- А теперь попробуй меня убедить в том, что ты ее не читал, хотя не тебе она предназначена!.. Ох, не могу... ну, Вильска, удружил... ну ты валенок помявский! Оохх... - наконец успокоился глава гильдии, вытирая набежавшие слезы. - Давай уже свою грамотку, чудо...
* * *
Услышав в коридоре шаги, его величество Кеврел III торопливо заглотил остатки булочки, смахнул крошки со стола, тихонько прочистил горло и принял вид мудрый и величественный.
Лицо вошедшего молодого мага было совершенно нейтральным, но слегка заторможенные, слишком старательные движения все же выдавали волнение. Тут явно сказывался недостаток общения с монархами - даже при том, что предусмотрительный мэтр Борис наверняка не преминул анонсировать подопечному как минимум тему беседы, а как максимум - всю Кеврелову подноготную, чтобы тот по неведению не коснулся запретных тем и, упасите боги, не испортил о себе впечатления.
Кеврел, в общем-то, подходил к подбору придворных кадров, особенно младших, весьма здраво. Он рассуждал так, что напрямую работать с ними всяко придется не ему, а значит, и мнение свое можно оставить при себе. Главное - чтобы специалист устраивал непосредственного начальника. Этап трудоустройства "знакомство с королем", таким образом, существовал лишь для галочки, да и эту галочку король собственной рукой черкал крайне редко, охотно сваливая ответственность за набор стражников - на ван Тафеля, бухгалтеров и финансистов - на господина Нолля, шпионов - на начальника разведки, и так далее.
Но в данном случае речь шла о маге - о человеке из другого мира. И мэтр Борис, будучи сам человеком из другого мира и обладая своеобразным менталитетом, не мог бы со всей уверенностью судить в первую очередь о том, приживется ли его протеже на Тарилаке. А это было едва ли не самым важным. Далеко не всякий, пусть хоть тысячу раз перспективный, специалист готов был ради самого выгодного предложения оставить родной мир и остаток жизни старательно поддерживать легенду, что живет и работает где-нибудь в Австралии или Антарктиде.
В общем, Кеврел хотел приглядеться к кандидату самолично и задать ему пару насущных вопросов.
Прежде всего король чуть не прыснул неподобающе, припомнив свои впечатления от первой встречи с этим молодым человеком два года назад - тогда он не без юмора заключил, что данного студента придворным дамам показывать чревато гражданской войной дворцового масштаба. Парень был хорош - хоть картину пиши, уж в этом Кеврел, пусть волей судьбы и не состоявшийся, но все-таки художник, кое-что соображал. Необычно было то, что при таких внешних данных юный маг не демонстрировал ни капли самовлюбленности. Уже исходя из этого можно было смело предполагать, что и ума ему боги отжалели порядочно - как минимум честную половину от заявленного восторженным мэтром Борисом.
- Скажите мне сразу, - король мягко улыбнулся, ненавязчиво задавая беседе неофициальный тон, - вы ведь уже в курсе, что именно я желаю с вами обсудить? Чтобы я не тратил ваше время и свои силы на пространную прелюдию, которая, возможно, и не нужна...
- В курсе, - молодой человек вежливо ответил на улыбку и чуть заметно утвердительно склонил голову.
- И?.. - с любопытством взглянул на него Кеврел.
- Я безусловно польщен, - подумав, дипломатично признал юный маг. - Хотя и несколько удивлен - я не предполагал, что мэтр Борис так проникнется моей идеей о...
- О, только не надо научных подробностей! - привычно перебил собеседника король. - Я все равно их не пойму. В специальных вопросах я предпочитаю доверять специалистам. В частности, мэтр Борис рекомендовал мне вас как перспективного сотрудника, и я уважаю его экспертное мнение. Дело, таким образом, лишь за вами. Вам лично ничего не мешает приступить к обязанностям младшего придворного мага непосредственно после получения степени мэтра магии?
По тому, как молодой человек запнулся перед тем, как ответить, ясно было: что-то все-таки мешает. Король терпеливо ждал, не торопя и не подкидывая вопросов.
- Я хотел бы сначала, если возможно, окончить аспирантуру, - решился юноша. - Моя специальность - теория магии, а земная теоретическая школа гораздо сильнее местной. Будет ли ваше предложение действительно через два года?
- Это вам лучше обговорить непосредственно с мэтром Борисом. Если он согласится два года работать с приходящим помощником - то и флаг вам обоим в руки, - развел руками король. - Лично мне по большому счету все равно, лишь бы дело делалось как подобает. Ну, эта проблема относится к разряду технических и вполне решаема - я думаю, мэтр охотно пойдет вам навстречу. Но нет ли препятствий более серьезных? Ведь в конце концов вам придется осесть на Тарилаке - так, может быть, семья...
- У меня нет родных, - слегка нахмурился молодой маг. - Я осиротел в пятнадцать лет.
- А сейчас вам?.. - заинтересовался Кеврел.
- Двадцать два.
- Вы не женаты?
- Нет, - застенчиво улыбнулся парень. По этой улыбке король просек, что хоть и не женат, но и определенно не одинок.
- По большому счету, это все равно что переехать в другой город. Или страну. Только немножко... масштабнее, - вслух задумался король, внимательно следя за мимикой собеседника. - Однако не все готовы с этим мириться. Такой переезд, к сожалению, почти всегда означает разлуку... Ваша девушка маг? Ведь если нет, она не сможет пройти с вами через п-в портал.
- Я... - в серых глазах собеседника мелькнуло замешательство, тут же сменившееся уверенностью. - Я решу эту проблему.
- Подумайте, - мягко посоветовал Кеврел, от придирчивого взора которого метания собеседника не ускользнули. - Я не требую ответа прямо сейчас. И он вовсе не обязан быть положительным, хоть я тут и король.
Но, видимо, молодой маг для себя все уже решил. Во всяком случае, метания прекратились. Во всяком случае, явные...
- Я постараюсь оправдать ваше доверие, ваше величество, - четко произнес он, серьезно глядя прямо Кеврелу в глаза. - Мэтр Борис не пожалеет, что составил мне протекцию. Могу я идти, чтобы обсудить с ним детали?..
