Орхус Митридат : другие произведения.

Кнут

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ну вот что-то снова...


Поэма

Кнут.

- Люди забираются в скорые поезда,

но они уже сами не понимают чего

ищут - сказал Маленький принц -

Поэтому они не знают покоя и бросаются

то в одну сторону, то в другую...

Потом прибавил

- И все напрасно...

Антуан де Сент-Экзюпери "Маленький принц".

Просто я знаю, наверное, что вряд ли сам сделал бы

Так. Потому что у меня уже есть мое сраное высшее образование

Я уже знаю историю, понимаю разные смыслы,

Умею их находить или в нужной ситуации не находить.

Вот окажусь я у той пушки, вряд ли нашел смысл ее

Наводить куда-то...Я знаю, чем закончилось Ютландская

Битва и Та война тоже...Все, в общем-то, находится на своих местах:

В Англии - королева, в Германии...канцлер, немцы, поля...

Я это уже успел узнать. Книжек много прочитал.

Евгений Гришковец "Дредноуты", о мальчике, погибшем на крейсере в Ютландском сражении

Часть I - "Взмах".

   До слова.
   Ух! Вот мой дебют. Так сказать в этом разделе должен я рассказать, о чем будет, сие произведение, ну вообще и без того краткое резюме. Но вот так получилось, что сею главу я начал печатать тогда, когда первая и четвертая части моего романы были практически готовы, на деле еще нет. И по сему я знал с чего начнется и чем собственно закончится эта писанина. Правда, почему знал? Все- таки поэма, да самое главное историческая. А что это значит? Для тех кто не отгадал, скажу: "Неправильно, об истории как ни странно, а, следовательно, о делах минувших дней", для тех кто сказал правильно я скажу так: "Верно! Вы обладаете незаурядной смекалкой и т.п.". Вернусь к делу. Моя поэма о России сбившейся с намеченного пути, капитализма блин, потерявшей ориентиры. Если хотите можно сравнить с синим алкашом в припадке белой горячки. И без того больной товарищ (печень стучит в дверцу шкафа) решил усладить свой орган несравненными трелями наполнения стакана содержимым из бутылки. Кстати пусть на этикетке тары будет написано "Анапа" или "777", не суть важно. И запустив эту ацетоновую отраву, в которой самое натуральное искусственный краситель и ароматизатор, себе в полость, понимает что внутри у него плохо. Организм, точнее отвечает вулканизацией, приносящей боль и прочие ощущения нехорошие. Вот эти ощущения можно назвать те ощущения которые Россия втянула в это время, то бишь войны и революции. А хотите еще пример... не хотите? И не надо, а кому надо пусть сам придумывает. Благо надеюсь что такого атрибута как фантазия у вас в достатке.
   И вот всей из моей белиберды сказанной ранее можно отметить что я поднимаю важную историческую проблему. О ней можно писать рефераты, доклады, дипломы, и даже защищать диссертации и степень. Я же не пишу обо всем этом сухим клеклым языком, я пишу поэму (потому что большая), тему моей Родины (трудную ее судьбу в начале двадцатого века) стихотворным языком (не цветочки-лепесточки, но от робости бледнея, я сыграю свой последний блиц, и моя Кассиопея, полетит звездами вниз). Некоторые скажут (таких думаю, но не надеюсь, будет немного) какой сложный ритм, складная рифма, а когда надо прекрасный прозаический переход, какая лиричность и какое остроумие и внутренний мир каждой строфы, прямо Лермонтов (мне будет приятно), символизм в лучших традициях Брюсова, Белого, Бальмонта, Блока (4Б мои любимые поэты), резкие углы четко сплетены с фантазийным гротеском, а метафорические образы четверостиший пестрят от первой до последней главы. Наслаждение... Но все же считаю, что так не скажут, в лучшем случае "очень интересно" и прочие нисходящие (по фигу для дебюта съем и наемся и на этих харчах).
   И все же дорогие друзья представьте каково Родине было в это время. И не придумывал я специально таки рифму и ритмику. Это ни имеет, ни малейшего значения. Имеет значение судьба и ситуация сыгравшие злую шутку с государством. И мой роман по моему субъективному мнению достойно отображает период с первой мировой войны по вторую мировую. Я методично пишу ситуацию, фортуну и мои думы. Не разыгрываю кровавых баталий, не говорю русские такого и такого полка под командованием такого и такого командира во столько и во столько обошли таких и таких немцев с левого фланга в тыл, неся врагу определенные потери в количестве столько убиенных при атаке ровно, но приблизительно числу жителей государства Люксембург, в частности южной и центральной пойменной зоны. Не говорю так "мы выигрывали, теснили, теснили, зажимали, но потом пришло подкрепление в 5 миллионов порядков больше нашего войска и мы тактически и мужественно отступили, и к слову проиграли генеральное сражение за нефтяной крекинг в Саудовской Аравии. Я говорю о русских, о событиях, о врагах, о ситуации, судьбе и о еще что-то важное забыл.
   Теперь о композиции поэмы. Произведение построено на четырех частях (названия в оглавлениях и к тому же о них речь будет позже). Синтез моих размышлений и ситуаций проявляется в трех частях в стихотворной форме. Четвертая личная прозаическая клинопись, в том понятии что каждый клин есть клинок приватной борьбы человека, очутившаяся в конструкции писем телеграмм и встреч.
   О названии
   Что я могу сказать о названии моей поэмы? Да пожалуй, я могу кое-что поведать ведь ни методом "тыка", я его подбирал
   Об эпиграфах
   Эпиграфы должны отразить представление об обществе человеском, проникнуть в сущность процесса того времени
   Вступление.
  
   Когда наверно мир был молод
   Бог знал судьбу любой страны
   Он знал когда сытость, когда голод
   Он знал всю прихоть сатаны
   Когда путник в час усталый
   Прислонился к дверному косяку
   Захотел познать мир немалый
   Что будет на людском веку
   Ведомый мыслью дерзкой в плен
   Полоном сладостный довольный
   Ему явился суверен
   В лике ангела привольно
   Ты чисто думаешь о том
   Что нужно...
   В познаньях твой плен оправдан
   Я покажу тебе крылом
   Господь прости меня за все
   Открой мне тайну грядущих судеб
   Господь я готов на все
   Бог показал ему места
   Где будут страны
   Их рассвет зенит закат
   А на последок Бог сказал
   Схвати земли сколько можешь
   Так! Знай!
   Эта твердь будет дивный край
   Непохожий ни на что
   Он будет хорош, он будет плох
   И неповторим...
  
   Не будет между вами лада
   Постигнет всех русских Божья Кара
   Одна страна как один огромный полк
   И будут распри, убийства Владимир, Ярополк
   Будет кнут вас хлыстать
   Замажет всюду кровью
   Землю красным шумно окроплять
  
   Этот безумный XX век
   Горький век для России
   Когда капала кровь на выпавший снег
   Когда рушились храмы Миссии.
  
   Начало века угнетало вовсю
   Гибли царства основы
   Начало века положило войну
   А лучше сказать войны.
  
   Этот век-карусель всех кидал кого - куда
   Не задумываясь о жертвах суровых
   Жизнь многих текла как в горных реках вода
   А век требовал новых и новых.
  
   Чуть больше тридцати лет
   Длились войны для нас
   Послушайте, какой же бессмысленный бред
   Видели тысячи, русских глаз
  
   Чуть больше тридцати лет, мы терпели нужду
   Чуть больше тридцати лет напирала власть
   Чуть больше тридцати лет мы делили союз и вражду
   И после всего, безумно легко, в заблуждение впасть
  
   1914. Начало войны. Слоеная Россия. Гумбиненн. Танненберг, Львов и Перемышль.
  
   Когда тебе Россия скажут, падай ниц
   Двинь вражине ты родное слово
   Ведь я хочу, чтоб твой Аустерлиц
   Не превратился в Ватерлоо
  
   Не превратился в первый год
   Первой мировой войны
   Последней компании для царствующих особ
   Империализм брал уже и жизнь взаймы.
  
   Ведь жизнь империи давно жрала марксизма вошь
   Пытаясь дать, тлен империи своим личинкам: социализм и коммунизм
   Плодилась армия пролетариев и нагромождала сплошь
   Свое учение во все стороны, на все лады, крепчает русский шовинизм.
  
   Тогда все дворянство и чернь склонилась,
   В оном порыве под властью слабого царя
   Он был бездействен, ему не приснилось
   И заветы свои он рубил сгоряча
  
   Эти долгие летние дни
   Когда было объявлено об общей мобилизации
   Политики бросали друг другу плевки
   Пошла война цепной реакцией.
  
   Германия шествует армадой
   И может карта Антанты бита
   Франция как нация соусов с помадой
   Вот начало войны - Пограничная битва
  
   Якобы Сербия во всем виновата
   Якобы Россия не должна ее защищать
   Мы Германии должны оставить славянского брата
   Никто не хотел нас понимать
  
   Вот эшелоны двинулись
   Рядовые в защитных гимнастерках
   Последними словами с провожающими бросились
   Кинули вещмешки, винтовки и разместились на полках
  
   Возмутило интеллигенцию, дворянство
   Как же всякие немцы, австрияки затыкают нам рот
   Но войны не хотят простолюдины и крестьянство
   В честь чего нам проливать свою кровь и пот.
  
   Не мы этой каши затеяли
   А те, кто солиднее и умнее нас
   Не мы зерна раздора посеяли
   Сколько нас простых отправляли: то на Турцию, Крым и Кавказ.
  
   Но чувствовали все, что воевать, так воевать
   Так батюшка-царь веливал, Русская Земля зовет
   Но как же здесь не понять
   Все на фронт, за Бога, за Царя, за Землю, Вперед!
  
   Там на местности образовали три фронта
   На севере, на западе, юго-западе
   Оттуда Пруссия видна
   Как на ладони, как на ладони.
  
   Из Ставки в Могилеве приказ пришел
   О наступлении
   И Ренненкампф туда вошел
   За ним же следовал Самсонов.
  
   Союзники Антанты
   Изнемогали под силой Тройственного союза
   Как же наверно Франция и Англия были рады
   Когда теснили мы врага
  
   Вот победа под Гумбиненном
   Легко и просто одержали
   Но не довольны немцы русским пленом
   От пораженья враги лишь только возмужали.
  
   Много радости принес нам Гумбинен
   Как стало явно немецкое поражение
   Гинденбург пришел, ушел Шталлупен
   Схватились в переубеждение
  
   Как бы Россия ничего
   Даже дерется вон как!
   Больно все идет легко
   Вот, наше дело не табак
  
   Грозится немецко-австрийская пехота
   Пушки дулом направлены на Наревский брег
   Перебрасывали немцы войска на восток за ротой рота
   И вот те здрасьте Танненберг
  
   Русские войска разбиты, Самсонов мертв
   Ренненкампф на помощь даже не пошел
   Все так, и на прусских болотах воздух сперт
   Все так, конец империи пришел.
  
   И нет придела того бесчестья
   В оный поставили русский люд
   Ну что буржуй ты смейся, смейся
   Пока клопы то, нас в окопах жрут.
  
   Дворяне, помещики, чины
   Сидят в квартирах, едят и не иначе
   Спят в квартирах и видят сны
   Да что буржуи, есть что паче.
  
   Что снится в эти ночи
   Русскому августейшему царю
   "О Господи спаси нас нету мочи
   Если что я помогу!"
  
   Все четче видно разногласие фронтов
   Главнокомандующие, по-своему клоня
   Что Жилинский, что Иванов
   Языка между собою не находят.
  
  
   Багровый день длится вечно
   Кровавая ночь уж слишком быстро
   Первый день убивает всех беспечно
   Вторая как бы что не вышло
  
   Звезды реют над фронтами снова
   Дневальному в потрепанной шинели не до сна
   И тоже жизнь идет в той стороне, окопа
   Между всеми ними выросла стена.
  
   Стена не взаимопонимания, эгоизма, безверия
   Стена потребности...в еде
   С каждым днем между русскими меньше все доверия
   И так везде, и так везде
  
   Запрели ноги у бойцов
   А офицеры стрелять и не умеют
   И не хватает наобум "пальцов"
   Того чего они здесь теряют
  
   И ропот слышен в русском стане
   Обидно за лишнюю, не нужно пролитую кровь
   А тем делом отбились союзники на Марне
   Крах смогли свой превозмочь.
  
   Всех иностранцев поражает
   Вся гнилость действительности России
   Бездействие русских генералов
   Погоны им дали за спасибо.
  
   Немцы ринулись на свою беду
   Едва в наших войсках подошла адаптация
   Спасла Польшу в 1914 году
   Варшаво-Ивангородская операция
  
   Говорят все хорошо, все в порядке
   Это вопрос одета ли наша армия, сыта
   Бьется в очередной схватке
   Называется Галицийская битва
  
   Но дальше вроде ничего
   Мы взяли Львов, блокада Перемышля
   Да все вот это на нет сошло
   О чем скажу я чуть пониже.
  
   1915. Прощай Польша. Патриотическая тревога. "Великое отступление". Кавказ.
   За что?
  
   Прощай Польша,
   Оставляю тебя навсегда
   Сердце Шопена в Варшаве
   Твои топи, леса и луга.
  
   Нынче нам в это сизое утро
   Полное небо свинца, уйдем от свинца
   Уходим, потупившись хмуро
   Уходим от родного крыльца
  
   Мы мило тихо уходим
   Оставляя тебе врагов
   Как жаль, что труд наш бесплоден
   Не вспашен сохой плугов
  
   Все старанья, надежды
   Что таили рядовые умы
   Сейчас твоею землею укрыты
   Не будут ныне родны
  
   Прощай Лодзь, Белосток и Варшава
   Наступают на нас хоть душись
   Не поймут буржуа-генералы
   Что для многих, здесь дом, пашня и жизнь.
  
   Взлетают в воздух земли комья
   Тихий пламень вырос и погас
   И неслышно убивают бомбы
   Распуская по оврагам хлорный газ
  
   Взлетают в воздух земли комья
   Рассекая щеку губу и бровь
   И неслышно убивают бомбы
   В воронке жадно дышит воздухом Адольф
  
   Кровь прижалась к венам для спасенья
   Недвижим спасает свой насест
   За войну, в награду, в уваженье
   Он получит свой "железный крест"
  
   Там над Польшей облако тумана
   А на самом деле это хлор
   Немцы прикрылись гаагской конвенцией для обмана
   А на самом деле это вздор
  
   Переполошилась общественность России
   Требуют побед, Дарданеллы и Босфор
   Как глупо, смешно, невыносимо
   И на самом деле это вздор
  
   Там ведь, правда, где подняли тревогу
   Патриотическую, гражданскую. Чихать!
   Знают не вышлет Антанта нам подмогу
   Знают, что будем отступать
  
   На другое тогда была Россия не способна
   Отображая всю гнилость самодержавья
   А пока она, боеспособна
   Будет видеть позор от безысходности, внимая
  
   Чуточке гибели, чуточке лести
   Жестокости, малая толика
   Ужасающая жажда мести
   Шафрановая кровь и брусника
  
   Свет самодержавья на картинах
   В старом воске подсвечников на Зимнем
   Вся гниль самодержавья
   В голове на которою возложили корону
   В инициале НII прикрепленном к погону,
   И еще в народе...свет и грязь.
  
   Партии в Думе стали решать
   Что поделать в войне
   Немцев нам за руку не поймать
   Села, городки, города в огне
  
   И началось, покатилось,
   Весной 1915 года, в районе Горлицы (Галиция)
   Немецкое наступление возобновилось
   Тесня русских северо-западных позиций
  
   Переполох, непонятки, бегство
   Хотя в это время каждый был полезен
   Но генералитет сидел на месте
   Пока действовал Макензен
  
   Теряем землю, словно пух
   Из рук летит в подушку вражеских империй
   И кто теперь из нас лопух?
   Из древних мифологических поверий
  
   Играть шарманкой чьих-то жизней
   И находить порядок в соре
   Не в силах царь, ведь он слабей
   Он жив и мертв в ничейном доме
  
   Офицеры грызут ногти и не спят
   Солдат дерется за землю и уходит в отупении
   Современники кричат
   15 год "Великое отступление"
  
   Госпиталь переполнен
   Без ног, без рук, солдат теперь урод
   Ничто теперь потерю не заполнит
   Гордись, тебя сотворил 15 год
  
   Кавказ, все те же горы
   Тот же воздух, леса и вода
   Но туда пришли турецкие воры
   Изменили эти места
  
   В войне все непредсказуемо
   Может быть пустынная долина
   Через год станет местом генерального сражения
   Неописуемо играет судьба
  
   Дорога железная, станция Саркамыш
   Триумфу русскому здесь стезя отведена
   В чужой Армении, оттуда далеко, где шепчется камыш
   Где над хуторами виднеется луна
  
   На Кавказе все нормально
   Арзрум и Трапезунд склонились
   Пред силою, русского оружия повально
   Тогда, когда плечами навалились
  
   Всем телом, стяжали славу себе и нам
   Потомкам беспечным, и ныне непочтенным
   Про дело заоконное молчать уж стыд и срам
   И всем подряд болтать, что четным, что нечетным
  
   Зачем вы создали такое разрушение
   Безумье мира, подарило кровавый пир
   Не утолит никакое утешение
   Не свергнется барашковый кумир
  
   Передел земли, призрачная отговорка
   Преступленья против народа, веры, жизни
   Вот они высшие, и высшая степень им человечьего порока
   И глаза у них доверчивые, синие
  
   Махмед веди свои армады
   Но они не больше чем люди земные
   Другого нету в этой клади
   Собирай осколки Османства былые
  
   Кавказ, Кавказ, Кавказ
   Ты так горд мир елейский
   Над тобою свершают третейский помаз
   Воронцов-Дашков, Юденич, Мышлаевский
  
   Армения сняла путы турецкого бремени, свободна
   Россия и ты теперь единородна
  
  
   За что убит солдат?
   За что убит рабочий?
   За что убит офицер?
   За что убит действенные и обычные генералы?
   За что ученый?
   За что интеллигент?
   За что убита разумность, ум и хорошие качества?
   За что умер хороший человек, обладающий вышестоящими качествами?
   За что убито лучшее от империи?
   За что убивают доброе да злое прошлое России?
   Все утрясется...
  
   А мать в деревеньке рыдает
   Зачем я Витю отпустила
   Ей кто-то про войну разъясняет
   Зачем война, верните сына
  
   1916 год. Война продолжается. Коренной перелом, он же Брусиловский прорыв. Сон стрелка. Дыши.
  
   Все как прежде
   Все та же смерть
   Все та же преданность надежде
   Все то же, не на что глядеть
  
   Для войнов, не удивление разрытая земля
   Бомбами, дальнейшими взрывами, осколками
   Завтрак к часу, праздник дня
  
   Подобную картину нельзя никак украсить
   Ее лишь можно описать
   Словами легко вымысел представить
   Словами сложно правду рассказать
  
   Случайный выстрел минус жизнь
   Приказ и минус тысяча
   Кто же здесь повин?
   Плюсов не дают все эти минусы
  
   Во Франции есть Верден-крепость
   Теперь Фалькенхайн придумал новую игру
   Она похожа на нелепость
   Перед вами муштрует помпадур
  
   Война продолжается
   Питается, в ней нет угасанья
   Солдат ищет в ней дороги домой
   Офицеры признанья
  
   Под Верденом убой невиданный
   Год прошел, генералы попыхивают трубкой
   Потери Антанты и Союза неслыханные
   Не зря прозвали "Верденской мясорубкой"
  
   Тем временем Германия упускала момент за моментом
   За пазухой коренной перелом
   Ученые занимаются сверхважным экспериментом
   Как бойцы в глазах паденья поведут
  
   Если вот так, то просто подохнут как собаки
  
   Не ждали немцы удара с востока
   А там готовились долго, налажено
   Сокрушают австро-германские войска волею Рока
   Работают союзники слаженно
  
   Германцы от удивления немеют
   Их от Луцка прямо к могиле
   Командует армией генерал Алексеев
   Главнокомандующий Юго-Западным фронтом Брусилов
  
   Какие потери, какие потери
   У врагов нету сил, отступление
   Пусть они перед нами робеют
   Пусть запомнится Брусиловское наступление
  
   За пазухой бродит перелом
   В русской войне наконец-то действие
   Подарили бравурный нам излом
   Но все равно русский корабль терпит бедствие
  
   Как наступает ночь
   Есть время отдохнуть
   Тянут веки, становится невмочь
   И хочется уснуть
  
   Румыния была тихая страна
   Сейчас бои и новый фронт
   И в эту ночь есть сон стрелка
   Есть сон пока не порозовеет горизонт
  
   Что снится обыкновенному румыну
   То что снится тысячам солдат
   Уехавшим на фронт, и вот покидают во сне сею рутину
   В Трансильвании, Рымнике, отцовский сад
  
   Он помнит как отцветал багряник
   Он помнит аромат духов
   Он помнит как облетал виноградник
   Он помнит песни пастухов
  
   Тот дивный ключ, что бил из-под бугра
   Весенний ветер, что терялся в грушах
   Молдавский говор с заднего двора
   Он помнит все в сонливых кущах
  
   Стрелок тянет воздух
   Легкими, которые может, порвутся от напора пули
   Перевезут его тело на лодках
   На лодках в числе многих трупов
  
   Солдат видит дивный сон
   Что девушка его обнимает
   И он в нее влюблен
   А она взаимно отвечает
  
   Видит старый дом, где родился, крепнул и рос
   Где его провожали родители и порог
   Ту машину, где в кузове в шинель, укутав нос
   Палатку, где из соломы сделал полог
  
   Не буди ты его командир
   Не тревожь молодца
   У тебя снова с иголки мундир
   Он же рискует умереть от свинца
  
   Дыши и еще будут силы
   И воздух проходит в кровь
   Пройдут язвы, раны и нарывы
   И может, будет у тебя первая любовь
  
   Она будет молода, красива и умна
   Ты вплетешь ей в косы сиреневую цветь
   Будет твоя душа полна...
   Дыши, сегодня не лучший день чтобы умереть
  
   День утонул в дожде
   Багровый поток с небес
   Оставит холодный поцелуй на матовом окне
   Лужи растекаются сотнями концентрических колец
   Не оставят память о тебе
  
   Ты брат, ты мне это брось!
   Ты что забыл дышать?
   Лицо сводит и вкривь и вкось
   Что бормочешь ты, мне не разобрать
  
   Руки на груди
   Не смотришь мне в глаза
   Кисти холодны
   Склонилась голова
   Руки на груди
   Опять забыл...дыши!
  
   Неслышно входит врач
   В изгвазданном халате
   Не лекарь он - палач
   И никак иначе
  
   Он видит у него
   Раздробленно бедро
   Таз его рассыпался как крошка
   Солдат должен умереть...
   Сказал он мне погодя немножко
  
   Ежу понятно...должен умереть
   Дыши, кому сказал?
   Могу поспорить
   Вдыхай, вдыхай, вдыхай!
  
   Вбирает воздух спирта, гноя, корпии, карболки
   Вдыхает воздух крика потерянных частей
   На некоторых из них юнкерские наколки
  
  
   Врач встает над ним
   Копошится в ране пинцетом из банки "Кофей"
   Хорош был кофь, Бразилией един
   Хирург вкалывает ему безжалостно морфий
  
   Не утопическое слово смерть
  
   Она стара как эта твердь
   Не верьте мне я не был на войне
   И значит, я не знаю где есть жизнь, а где есть смерть
  
   Он мягко умирал
   На волнах морфных грез
   Что-то мне шептал
   Не сдерживая слез
  
   Снова мне шептал
   Но кругом голова
   От пережитых мук
   Слипнулись слова
   Бессмысленны на слух
  
   Только хлыщет дождь
   По матовому окну
   В своих устах предчувствую я
   Безжалостную ложь
   И лишь слова...слова...слова и слава,
   Без надгробия, места и овала
  
   Дисгармоничен ритм его речей
   С песнею дождя
   Видел много палачей
   На узеньких плечах, большая голова.
  
   Мертв, холоден и сер
   И не вздумал молчаливо дышать
   Таков удел, таков его клер
   Inter tempus не жить - умирать
  
   1917. А надо мною ходят люди. Россия, Германия, Австро-Венгрия, Франция, Англия какая разница. Волнения. Февраль 1917 года. Дно. Где действия? Октябрь 1917 года.
  
  
   А надо мною ходят люди
   Им нету дела до меня
   Я умер от беспощадной пули
   У меня пробита голова
  
   И шлем не спас
   От гнева немца
   Стрелявшего, матюгаясь во весь глас
   Поразивший мой ум и сердце
  
   Вспоминаю лицо его вдруг стало постно
   Склонился над своим врагом (надо мной)
   Не помню, как звали уж меня, помню, звался просто
   И вроде, кажется, Ильей
  
   Гнев сошел с его души
   Не стало третьего греха
   Успокоился,... снял сапог с моей ноги
   Второй, в его сапогах была прореха
  
   Он извинился на своем передо мной
   Сволочь... снял мое обручальное кольцо
   Не прощу! Ты тело мое занес пургой
   Я потерял свое лицо
  
   Прошло время, меня накрыла земля
   Этот черный нетканый кафтан
   Я плачу, по детям по любимой Саше
   Потому что надо мной немецкий стан
   Я плачу, меня едят опарыши
  
  
   А надо мною ходят люди
   Им нету дела до меня
   Я жду что мне скажут судьи
   Я ухожу под небеса
  
   Мне солдатик один намедни говорит
   Мол, во Франции хавают лучше
   Вот, мол, что на войне то надо, мне зудит
   Часов, побольше, бить баклуши
  
   Россия, Германия, Австро-Венгрия
   Франция, Англия какая разница
   На них, на всех нашло затмение
   И дело их большая задница
  
   Что там, что здесь гибнут люди
   Никто не может этому помочь
  
   Никто не может это превозмочь
  
   Волнения - дым, туман, мираж
   Революция - огонь, костер и пламя
   Не сделайте так чтобы
   Революция была дым, туман, мираж
   Волнения огонь, костер и пламя
  
   Нет самодержавья вам не одно
   Нет на троне Николая, но есть Михаил
   Некоторым хочется чтоб двуглавый орел воспарил
   Но обрушен на станции Дно
  
   А завтра все кончится, 300-летняя давля
   3 марта 1917 года не будет русского царя
   И на осколках самодержавья
   Напишут наши имена
  
   В России, похоже, не действуют
   Толку нет от безделицы и попечительства
   Нету действий от Временного правительства
  
   Толпа народа, разные фракции
   Кто октябрист, кадет, меньшевик, эсер,
   Черносотенец, обыватель (без партии)
   Любой вкус, любой каприз, на любой манер
  
   Каждый готов себе все нести
   Другой готов все растащить
   Совсем другой ахинею все нести
   Таких здесь нет готов вопрос решить.
  
   Все пафосом обмотано
   И красным ничем
   История изуродована
   Красным трепачом
  
   Пляшут люди нищие
   Довольны все подрядчики
   И утоляют пищею...
   Помещичьи подарочки
  
   Ворвалась революция в Петроград
   Бесчинствуют большевики
   Плевки и благой мат
   Новые начальники
  
   Верхушке много бед
   Принесли, как монголы в Персии, давно в веках
   Пьют из фонтанов дивных, жрут фрукты и шербет
   Ах, где же был монарх
  
   Разорванные волости
   Расхлябанные уезды
   Нет в России полости
   Не слышны голоса
  
   Нету помещиков, царей
   Им нету разницы
   Что им поп, что протоирей
   Один миро, одна мазница
  
   Русская, высокая башка проломана
   Аллой струйкой кровь из вен
   Слышна песня миллиона-голоса
   Кто был ничем, тот станет всем
  
   Ветер гонит сизые
   Как эти люди облака
   Горят места великие
   Тащат волока
  
   Колют, бьют, убивают
   Рубят, секут, ненавидит, призирают
   Кричат, молчат
   Слушают песни знакомой войны
  
   Как орды степняков по улицам
   Покоренного города
   Свое орут дворянским курицам
   Что спрятались в домах
  
   Мы теперь как они
   Они, как и мы
   Но они плохие
   Они злые
   Твари кровопийцы!
   Жрали и жрут
   Получай!!!
   Где погоны?
   Нет пагонов
   Где ордена?
   Только петля
   Где ленты?
   Только лишь тлен
   И чинов, мундиров и пуговиц
   Нету вашей власти
   Нету и свободы вашей
   Бушуют в пролетарии
   Невиданные страсти
  
   Стебли розы завьем в ваши ослиные уши
   Ножом полоснем по робкой морде
   Не нужны нам ваши моря и суши
   Не нужна минорные, мажорные аккорды
  
   Полчища голодных товарищей
   Им нужна ваша жизнь
   Безделушных вещей
   Взамен, взамен, взамен
  
  
   Пусть мы не знаем кто такой Тесей
   Не учили французский
   Давай из погребца вина нам налей
   А то размочим тебе твои губки
  
   Жирные свиньи жрете свои фрикадельки
   Живете в квартирищах утоляя слух винилом
   Спите в перинах, шелках завернувшись в постельку
   Не находите применения своим силам
  
   А знаешь и ты, что такое жить впроголодь
   Знаешь что такое видеть разруху деревни
  
   1918. Конец войне. Безвластный мор. Закат. Интервенция. Царская семья. Дяденька Ленин.
  
   Большевики дух ратный
   Конец войне на месте
   Подписан с Германией мир сепаратный
   В литовском Бресте
  
   Стали не граждане
   А бездомная свора
   Долгое ожидание
   Безвластного мора
  
   Кто ты теперь гражданин России
   То ли ты белый, то ли ты красный
   Что происходит Боже Всесильный
   К чему приведет мор нас безвластный
  
   Время и время, срывает погоны
   Срывает все белый не трогает красный
   Вот несутся отсюда туда эшелоны
   Где же конец мор безвластный?
  
   Мысли несут подальше от дома
   Сила уж белая падает умирая
   Самодержавье на стадии слома
   И нет на земле уже Николая
  
   Пунцовым светоч уходил
   Среди прозрачного эфира
   Залившись от недостатка сил
   На радость проклятого мира
  
   Он весь молчал и ликовал весь мир
   Как будто младенческие легкие
   Прощально звякал лиры клир
   Поступки довлели совсем нелегкие
  
   Закат мучительно дрожал
   Сеча под гнетом ветра
   Но он весь молчал
   И поздно стояла над ним мира мета
  
   Это что еще за сентенция
   Откуда немцы в Киеве, английцы в Мурманске
   Франки в Крыму, япошки и американцы во Владивостоке
   Румыния оккупировала, понимаешь Молдавию
   Товарищи на борьбу с интервенцией
   Град обрушим на душителей революционного потока
  
   Исполнительный комитет большевиков велел
   Царскую семью под расстрел
   Сделали...
   Оказался всех живей
   Цесаревич Алексей
  
   Вы маленький лысенький гений
   Упорный баран, за это честь и хвала
   Ульянов по прозвищу Ленин
   После вас изменилась земля
  
   Ваша вера в светлое будущее
   Не рассказана в линиях рук
   Убежденность в коммунизма грядущее
   Русским доставила обилие мук
  
   Так много говорили
   Хотя много делали
   Вы свою борьбу добили
   И плоды ее поспели
  
   Выступление в деревни
   В душе и на кистях влажно
   Знаете, я услышал намедни
   Архиважно, архиважно, архиважно
  
   А время несется, несется
   На годы оно не скупится
   А лозунг ваш остается
   Учиться, учиться, учиться
  
   1918-1822 гг. Гражданская война и ее версты.
  
   Конец мировой войне
   Но не войне в России
   Спотыкнулись на гражданском пне
   И снова все неразрешимо
  
   Без оружия, крови, трупов
   Огненных залпов, покореженных городов
   Снова все безумно и глупо
   Как удары о стены лбов
  
   Сотнями, тысячами, миллионами
   Уходят-возвращаются, уходят - и нет
   Стройными колоннами
   Уходят на тот свет
  
   Поля пшеничного несжатое сукно
   Просто некому возделать
   Гражданских увечий посеяно зерно
   Мы им не будем ведывать
  
   Что сулит еще несколько лет
   Усобиц между русскими
   И ловушка ждет как добычи-Осириса Сет
   Нам клевет подарок сумскими
  
   Если я художника попросил
   Нарисуй России полотно
   Нарисовал отнюдь не бескрайнее лоно
   Не был бы пейзаж настойчиво мил
  
   Последний очерк главы. Песнь эмиграции
  
   В подсвечниках пылают свечи
   Еще не допито вино
   Послушай друг еще не вечер
   Нам еще все и не одно
  
   Сыграем князь снова в карты
   Они нам украсят пир
   Кидайте вы свои же палды
   И светсковышитый мундир
  
   Теперь же нам в запрете быть
   Какой прок от наших привилегий
   Что остается...
   Лишь списки...
   Написанных в юношестве элегий
  
   Приторно-терпкое вино
   Убивает мысли всплеск
   Нам как будто уже и все одно
   В створ окна стучится лучезарный вереск
  
   Так длинна дорога
   Так жаждущая даль
   Уходит как шупальца-минога
   Заводит за ту грань
  
   Все пройдено мимоходом
   И остается лишь
   Первым пароходом
   Отправиться в Париж
  
   Происходит здесь
   Я не признаю
   Бессмысленный рубеж
   Болотную тоску
  
   Ты помнишь шотландских пиктов
   Помнишь Пенелопу, пусть саван нам сошьет
   Мне жаль утерянных реликтов
   Мне жаль наши ум и силу, наш вересковый мед
  
   Стихия необузданная
   Безумное пространство
   Ты создано для странствия
   Скромно твое убранство
  
   Лишь воды и пена
   Которая бьет в теплую руку
   Лишь камни и томная нега
   Что продолжает мою русскую муку
  
   Сжимаю свой я плед
   Вот видишь жизнь моя ком
   Золотые обломки прошлого и брезентовый жилет
   Неси меня во Францию, в новый дом
  
   Стихия необузданная
   Безумное пространство
   Дай воды беспамятства
   И брось свое упрямство

Часть II - "Удар".

   Новый мир, на старых костях
   Остальное неважно, неважно
   Крестьяне ходят в лаптях
   Меря военный путь ногою отважно
  
   Этот век-карусель всех кидал кого - куда
   Не задумываясь о жертвах суровых
   Жизнь многих текла как в горных реках вода
   А век требовал новых и новых
   Новый мир, новая сказка
   Про медведей, волшебную фею
   Земли суровая "ласка"
   Зевсова Орла к Прометею
  
   Колобродит ее колосок
   Под небом чистым и голубым
   Заработок малый, да оренбургский платок
   На вечность остаться седым
  
   Я вышел из дверей
   Вижу свет, режущий глаза
   Не лицезрел его уж много дней
   А в воздухе висит тополиная пыльца
  
   Кто теперь я, не знаю
   Какое дело всем до моих забот
   Я бегу, боюсь опоздаю
   На краснорабочий советский завод
  
   Где гайка с резьбою скручены
   Где бьет часовой механизм
   Где нет места излучине
   А есть смердской педантизм
  
   Где место тебе предоставлено
   Где деньги будут потом
   Где сердце из толик спаянно
   А царит повсюду Антисодом
  
   Где трудятся не одну смену
   Забудь с чем есть карьеризм
   Возведем себе Мельпомену
   Стопы по щиколотку окунем в социализм
  
   Четкие выкладки, устав
   Значки, надзор и вперед
   Смотритель колыбели власти, повис над тобою удав
   Одну и туже застольную от часа до часа в ухо поет
  
   Я возвращаюсь, никакой
   Каждый день теперь и отныне
   Буду, возможно, жрать и напиваться водкой
   И даже на своем помине
  
   Вижу лица, вчера были православными
   Сегодня поголовно атеисты
   Религия независимая с XV века связана с днями славными
   Ныне граждане эти все коммунисты
  
   Слышу голос непьяный, трезвый
   Вот она новая аристократия
   Слышу голос немедленный, резвый
   Клонюсь на него, таит апатия
  
   Что человек из себя представляет
   Молод, безус, сух
   Знакомый портрет убивает
   Гражданской войны и еще... грязный сюртук
   Посмотрю... действительно молод, да безус, строен, сух
   И стихами он восполнен
   Животрепещущей жар птицы дух
  
   Когда гнусные люди замолкнут
   Когда замолчат их тупые уста
   Когда их просто низложат
   А замуруют других в пьедестал
  
   Пьедестал, цельный гранит
   Безопасен для слабых сердец
   Что заложены в сей монолит
   Раскурен их бисерно - вышитый кисет
  
   В твердыне, слабые сердца
   Наливаются силой безмерною
   Что чутье у слепца
   Хотя очи заляпаны бездною
  
   Заложены седые сердца
   Не для нас, не про вас
   Не видали они ни мать, ни отца
   Их в синеве светлеющих глаз
  
   Безумная дань для баскаков
   Собирающих соки извне
   Из каменных плит, вьюнов и спелеющих злаков
   Тонут в теплой смоле
  
   На замену мурованным сердцам
   Что отдали себя без остатка
   Выдут свежие, к собственноручным крыльцам
   Растворятся везде без осадка
  
   Сердце из волосинок седых
   Пусть оно меня убедит
   Я увижу совсем молодых
   У которых внутри монолит
  
   О где ты старый мир
   Как таз тебя перевернуло
   И свежий в точь точь копир
   Из чрева старшего тебя извергнуло
  
   Питерские улицы, возницы, пьяницы, проститутки
   Кабак, лавка, косой столб
   Знаете круглые сутки
   Стоит чудак, пальцы вонзил в морщинистый лоб
  
   Кто ты пес? Старый вояка?
   Или примерз рассудком к брусчатке
   Что зябко?
   Дыханием греешь ледышки-культяпки
  
   Лишь шапки веков
   Поднимаются над дорогой
   Лишь тени шагов
   Считаются в жизни недолгой
  
   Золотя и грея крыши домов
   Не обходит и мое оконце
   На котором, на крючке, в авоське лежат шапки веков
  
   Темные воды нахлынут
   На мой письменный стол
   В гребни свои меня поднимут
   И обрушат об пол
  
   Как рыба, глотая земной воздух
   Попробую выжить от горя
   Замирая в трагических позах
   У брега темного моря
  
   Так хочу назад
   Уберите меня отсюда
   Тут кто богат, где блат
   И социализм все это сон
  
   Подделка яркости корунда
   Пустошь, клевета не может быть
   Нас убивают за бред
   Растреленный мог дышать,
   Любить
   Не останется и след
  
   Хочу в свой сон
   А что мне осталось!
   Стикс, Харон
   А что мне осталось!
  
   Засыпаю... Полно! Все! Достаток!
   Слышу, вешают, расстреливают
   Мурашки от таза до лопаток
   Чувствую, что, убивают
  
   У них продана душа
   Большевики не любят храмы
   Между тем их тело, словно храм без божества
   Без Иисуса, без Далай Ламы
  
   Мой Иерусалим, ты где-то здесь
   Где-то близко
   Нарывающий порез
   Я излечу его без риска
  
   В городе
   Сумасшедший бредет по улице
   Сумасшедший ищет убежище
   Поджавший хвост словно преступница
   Потеряв запах своего лежбища
  
   Иосиф:
   О белоснежный цветок
   Зажатый собственным доспехом
   Путь твой то крут, то полог
   То заглушен чужим эхом
   Белоснежный цветок
   Лилия в синем
   Дикий, дикий восток
   Пред ним ты бессилен
   Сарацины у самых ворот
   А древко падает как голова с шеи
   Повсюду лошадиный топот
   Повсюду враги и злодеи
   (Иосиф сарацинам на лошадях идущее по кварталу)
   Брось свой щит и свой меч!
   Но впереди орды мусульман, непьющий Саладин
   Снова его в крови утопить и стереть
   Равнонебесный град Иерусалим
  
   Мойша:
   О друг ты на краю обрыва
   Беги скорей беги!
   Твой ум в пучине духовного порыва
   Беги скорей беги!
  
   Раввин:
   Ты брось его на растерзанье мусульман
   Крестоносцы никого не пощадили
   Только Бог знает кто прав, кто басурман
  
   Саладин: (обращается к народу Иерусалима)
   Ах! Верный люд града Мира
   За что вы ненавидите меня
   Я не дикарь такого же Памира
   И не приверженец Иисусова Креста
   Не трону вас, хотя бы мог
   Не буду грабить, я вправе волить
   Глава дай ключ, открой замок
   Не надо воздухом глаголить
  
   Глава:
   Войди Саладин, но слово данное держи
  
   Иосиф:
   О Бог! То крестоносцы, то дети,
   То бедняки теперь же будут сарацины
  
   Раввин:
   И пусть, лишь реликвии были б целы
   Уж будет Саладин, чем христиане-капуцины
  
   Иосиф: (выбегает в скопление народа)
   Неродивые! Прочь отсюда!
   Прочь из Дома Бога!
   Жрете со священного блюда
   Там где лежала Иоанна голова
   Где ваше урочище
   Кто позволил явиться сюда
   Полчища, полчища, полчища
   Не видать вам иешалаимские купола
   Без чести как крестоносцы
   Без чести, чести, чести
   Что для вас есть честь
   Сражаться в первых рядах
   Умереть с саблей в руке
   Остаться среди смертных груд
   Скончаться на лихом коне
   Подарить свету жизнь
   Отнять движеньем рукояти
   Честь! Честь!?
   Она пусть конечно не для того чтоб умно блеять
   Схлестнитесь сарацины-крестоносцы
   Убийцы и убийцы
   Мы на заводи колодца
   Вы хетты-ассирийцы
   Я Иосиф бросил вызов вам
  
   Свита Саладина: (Иосифу)
   О чем ты болтаешь несчастный
   Забыл с кем говоришь юродивый
   Рот закрой ты свой опасный
   Разеваешь его как ребенок игривый
  
   Иосиф: (Саладину)
   Мне холодно, закрой двери в этот рай
   Занавесь ее теплотой души
   Слышишь как болтают камни
   Но ты так не болтай
  
   (Иосифа хватают под руки и тащат со сцены)
   Мойша: (лицезрея всю эту картину)
   Да наш город секрет невиданной капеллы
  
   Рафа: (жена Иосифа, ему)
   Оставь Иосиф
   Кинь ты это ремесло
  
   Иосиф: (отвечает)
   Тебя никто не спросит
   Что упало, то взросло
  
   Рафа:
   Кинь мой светоч
   Перепалку с ними
  
   Иосиф:
  
  
  
   Мойша:
   Стой дурак! Молчи, молчи
   Вкуси ж язык свой острый
  
   Иосиф:
   Вы не стойте в толчеи
   Не ловите звук их пошлый
   Я пытаюсь поговорить, если смогу
   Может, удастся свой замысел оспорить
   Борюсь, тянусь к вразумляющему глотку
   Никто не посмеет Иосифу вторить
  
   (Уходит из дому)
  
   Мойша:
   С ножом в ладонях
   С ненавистью в глазах
   Покорить судьбу
   Готов пройти на пятках
   По битому стеклу
   Удар его плотен
   Страждущее его желание
   В мозгу, вред охотен
   От Саладина не нужно покаяние
  
   Тем же вечером во временной резиденции Саладина
  
   Прислужник: (к Саладину)
   О Господин, к ногам вашим прибегаю
   Что верный пес к перстам ног своего повелителя
  
   Саладин: (в ответ)
   И верно! Так! Ты прибегаешь
   Я располагаю
  
   Прислужник:
   Явится, хочет некий с просьбою великою
  
   Саладин:
   Да будет так! (страже) Эй расступитесь вы там с пиками
  
   Иосиф входит к Саладину
  
   Саладин:
   Я имя твое скорей хочу скорей узнать
  
   Иосиф: (улыбается)
   Чтоб оперировать им направо и налево?
  
   Саладин: (догадываясь)
   Тот самый псих что был на площади сегодня
   Ну ладно, ты хотел сказать?
   Ты счастлив житель, что не случилась бойня?
   Ты хоть и дурень, обязан это понимать
  
   Иосиф:
   "хотел сказать"? неверно
   возмутиться будет верно
  
   Саладин:
   Ты нагл призрейниший семит
   Муххамед говорил таких мне надо бить
  
   Иосиф:
   Мы моря обид
   Оставим на потом
   Зови Иосифом
   Но не зови аккадским меня скотом
  
   Саладин:
   Чего желаешь, Иосиф, сын иудейский?
  
   Иосиф:
   Иерусалим был осажден крестоносцами
   Явился ко двору, но прогнан был
   Явился дважды ко двору и снова был я прогнан
   И когда в стане воющих христиан появился третий раз
   Был избит
   Но ты Саладин принял меня с первого раза
   И я Иосиф сын Аарона, по стари обычного авилума
   До сих пор не получил не ссадины
  
   Саладин:
   Это не факт, выйдешь ли отсюда живым...
   Не хочешь вина?
   Иосиф:
   Саладин я ни был никогда мнимым
   Вкусом перебродившего винограда не утоляюсь в недели поста
  
   Саладин:
   Ах да! А то я, было, хотел предложить питье
   Отравленное цикутой
  
   Иосиф:
   Зачем признаешься в проступке, которого не совершил
   Собеседа будет непутной
   К тому же не узнал бы просьбы если б убил
  
   Саладин:
   О чем говорить мне с тобой? О математике, астрономии, философии?
   Ты разбираешься в медицине, знаешь языки
   Иль постой! Ты изложитель утопии
   Поставит над нами яркие ярлыки
  
   Иосиф:
   Неразумно приходить к такому человеку
   Вести разговор о философии просто
   Мне постыло уважать "калеку"
   Страдающим отсутствием мозга
   Знаю Саладин добрый правитель
   Щедрый, а не скопидом
   Надеюсь, ты сей земли избавитель
   Дымкою сляжется полон
  
   Саладин:
   Почему? Скажи мне обязан я броситься
   Зачем? Пойти на поводу у безумца
   С тебя же затем вдвойне спросится
   Не ответишь, башка твоя будет на лезвие трезубца
   Понял все, ты хочешь я покинул город
   Вел себя под смотром, таких как ты на троне
   А хочешь чтобы я обрушил мор и голод
   Резню устроил, сжег изваяния, столица зарыдала в едином стоне
  
   Иосиф:
   И что ж! Хватит!
   Твоя террада (триада) вожделенна
   Что это: мир или parra bellum
   Не подарю тебе сгибания колена
   Я не твой вардум
   Не твой мушкенум
   Забудь об этом, сейчас другие
   В баталии уж стрел поныне больше
   Ты под защитою слона
   Лезвия сабель давно уж стали тоньше
   Я знать желаю, что будет с Иерусалимом
   Пойди прочь по добру
   Заклинаю падшим херувимом
   Иначе... иначе я подниму толпу
  
   Саладин:
   Мятеж!?
   Подобен буре, что гонит на рифы корабли
   Ты перечишь мне, семитский клещ
   Угрожаешь, раззадориваешь
   Нечистотный сын сопли
   Что Иосиф есть?
   Ничтожество, которое Саладин подвесит у входных ворот
   Твое убожество
   Сравнимо с зеленью свинцово - водоканальных нечистот
  
   Иосиф:
   Тогда,... наверное, я тебя, убью
   (молчание)
   (более резко, надрывисто)
   Убью!
  
   Саладин: (насмешливо)
   Ну, попробуй падкий
   В твоей гортанной дрожи
   Я слышу лишь "люблю"
   Кого ты любишь жалкий
  
   Иосиф:
   Подумай сам!!! Твой изрезанный живот.
   Но почему состроил ты угрюмую улыбку?
  
   Саладин
   Ты Иосиф - идиот
   Создал решающую ошибку
  
   (Иосиф пытается поразить Саладина, тот вздымает полу плаща, и Иосиф промахивается, Саладин хватает его за руку, вбегает стража.)
  
   Наверное, у меня здесь аттракцион
   Коль каждый может с кинжалом свободно заходить
   (Иосифу)
   Знаешь, Иосиф, ты погибнешь как Рейнальд де Шатильон
   Смерть не покажется мучительным кошмаром
   Обещаю града я не трону
   Боломутить челядь мне не интерес
   Государства, соберу под свою корону
   Эй, стража! Принесите плес
   Мне жаль, разрушил я твой план
   Но мнение мое приравнивай суду
   (Иосиф, полулежа, рыдает, зажмурившись, обхватывает руками голову)
   Саладин из ножен достает ятаган
   Сносит Иосифу главу
  
   (Пастух сидит на зеленом бугре и поет)
   О Святая земля
   Что искрится в поднебесье
   Иерусалим великая слава
   Град прозревших из слепых
   Голову склони перед Святая Святых
   Перед Гробом мысль безмолвна
   Иерусалим обрати свой гранит
   Для праведных в золото
   Иерусалим
   Твоя вода и пламя
   Ты был и есть непобедим
   Под вифлеемское знамя
   Я слышу, как бьется твое сердце
   Белый камень обители
   Пой мне, пой мне, пой мне
   Город каждого жителя
   Бог пресутвует здесь
   Между кипарисами и мрамором
   Пусть вечная днесь
   Иерусалим вечным храмом
  
   Ишекуль:
   Будь ты еврей, смугл или европеец
   Будь ты беден, достаточен, богат
   Будь трудолюбив или неродивец
   Имей булыжник или алмаз в сто тысяч карат
   Попадая в лапы пустыни
   Ты забудь о том, что было тогда
   Знаешь о вкусах не спорят
   Главное это вода
   Бредешь, сходишь с ума
   Роя песок, спекшимися руками
   Но из кварца не родится вода
   Проклянешь его кулаками
   Схороня под сердцем песчинку
   Роняешь ее в сердце пустыни
   Песок приластился к ботинку
   Повяз словно в куще полыни
   С другой стороны все относительно
   Так же бесполезно, что сапфир, что щебень
   К пустыне применительно
   Но искры выжигает о камень кремень
   К делам паскудным, грязным, все средства хороши
   Тем ценнее вещь, обагренная кровью благородной
   Не к делу здесь ни сабли, ни секиры, ни палаши
   Ни прочей трусостью и мерзостью тлетворной

Приди Осирис в свой дом!

Оний приди в свой дом

Нет врагов твоих

О прекрасный юноша, приди посмотреть на меня

Онуфрий вернись в свой дом, сейчас же

Я не вижу тебя, и скорбит мое сердце

И ищут тебя глаза мои

Я стремлюсь лицезреть тебя

Могу ли я устать смотреть на тебя

Сладостно видеть тебя

Приди к своей сестре, приди к своей жене, приди к своей супруге

Я твоя сестра от одной матери, не разлучайся со мною

Боги и люди взирают на тебя и плачут по тебе

Я восклицаю к тебе и плачу до высоты небесной

Но ты не слышишь моего голоса, хотя я твоя сестра

Которою ты любил на земле

И кроме которой ты не любил никакой другой

О брат мой

Песня Исиды о погибшем Осирисе

   Исида плачет на стуле
   Исида не хочет жить
   Исида по девической дури
   Вдруг вздумала пить
  
   Остановись подруга не надо
   Твое тело еще слишком младо
  
   Хлыщет сладкую литр за литром
   Она надумала истерику, вспылить
   Исида не курит Беломор с фильтром
   Его еще не начали рыть
  
   Исида плачет и плачет
   Ну, могу ей помочь?
   Чем виноват, что Осирис маячит
   Не приходит домой даже в ночь
  
   Исида сказала, будет учиться
   Ей наскучило ждать ежечас
   Понапрасну, понапрасну казниться
   В то время гуляет возлюбленный ловелас
  
   Он погряз в долгах, он картежник
   Носит нож в портянках сапог
   И известный дамский угодник
   Проиграл звание бог
  
   Они не безнадежны, потому что молоды
   Сказал Протагор
   В государстве с именем холода
   У Исиды рождается Гор.
  
   Часть III "Безудержная боль"
  
   Мы танцуем последний школьный вальс
   Все искрится белым снегом яблонь
   Девушек и парней обыгрывающих па
   Кружится, кружится белый зяблик
  
   О если б знали вы что будет завтра
   Наверное, исказился белый блик
   Не надо друг, не говори, бессмысленно трата
   А лучше посмотри танцует, белый зяблик
   Удар
   Мелкорубленая кожа от удара
   Вздувается, пухнет, рвется
   Неизбежно! Нас постигла кара
   Кнут над телом вьется
  
   Он хлыщет хвостом, жалит языком
   Яхонтовые очи змеи пленят
   Русь где-то наковальней и молотком
   И Бог для них давно распят
  
   Не на кресте, а по совести
   И если мы повернемся лицом к востоку
   Отбросим дрожанье губ и робости
   То будем причитать о западе
  
   Ладонь сожмется в кулак
   Сильно? Произвело впечатление?
   Их попрут как паршивых собак
   Все вызывает у меня умиление
  
   Раскулачим кулаков
   Не будет буржуев-дураков
   Будет создан финансовый каркас
   Укрепим братцы, трудовой, рабочий класс
  
   Снимите кепи умер Ленин
   Не стало грозного советского вождя
   Что ж соберется новый пленум
   И изберет другого короля
   Растерзанное тело с вывернутыми органами
   Наизнанку, все язвах, какой уж там отдых!
   Как лечить? Чистить нос, споласкивая содою
   Лишь искать излеченье в фолиантах кривых
  
   Политика дело тонкая
   Как восток
   И ткань ее колкая
   И еще лоскуток
   Одеяло борьбы и мирозданья
   Первичное обращенное
  
   Время не вернется
   Время не вернется
   Оно ушло через водосточную трубу
   Озером льда поцелуй прикоснется
   Сладостной улыбкой окунется в водосточную гульбу
  
   Время не вернется, потому что поздно
   Плакать и рыдать, увлажнять постель
   И как художник мерно, скорпулезно
   Кистью примерять эскиз в цвета постель
  
   Время не вернется потому что кто
   Придумал идти ему всегда вперед
   Мы все мельтешимся как в пчелиных сотах
   А снаружи Арахна нам ловушку шьет
  
   Время не вернется потому что боль,
   И счастье рядом быть должны
   Окажется, кто был все время ноль
   Завтра же поднимется в покои вышины.
  
   Время - объятие куртизанки
   С такой страстью убийства и детской нуждой
  
   Прикройте мои нагие слова
   Они голословны бесперы птенцы
  
   Время умирать
   Бесполезность вещей наступает тогда
   Когда от жара пересыхает небо
   Волосы вспыхнули как полова
   Душность безумного лета
   Духота безумного лета
   Дух безумного лета
  
   Бесполезность вещей наступает тогда
   Когда ты просишь продлить отведенные дни
   А ты заметил что дни вспыхивают как спички
   Но длятся в боях что жизни звезд
  
   И капли с небосвода
   Гремят опять и опять и опять
   Природы изменчивого люда
   И снова, как и тогда Inter tempus
   Не жить, умирать
  
   И взгляды небосвода, безудержная блажь
   Течет поток огромный нельзя его испить
   И это время не закончило отрывочный монтаж
   Никто не сможет все раны исцелить
  
   Время не вернется снова и снова
   Время поцелуй куртизанки
   Ловкое скользкое и беспощадное
   Словно оперенье на хвосте коноплянки
   И до минут и до секунд плюгавое, жадное
  
   Удар
   Мелкорубленая кожа от удара
   Вздувается, пухнет и рвется
   Неизбежно нас постигла кара
   Кнут над телом вьется
  
   Он хлыщет хвостом, жалит языком
   Яхонтовые очи змеи пленят
   Русь между наковальней и молотком
   И трупы на дороге лежат
  
   Индустриализация
   5 лет пройдет минут года
   Надежда останется надеждой
   И на моих глазах все та же голытьба
   С глазами пропитого невежды
  
   Другие в чудо верят красное
   Не зря а может быть за зря
   Дело непростое ясное
   Но надо вытравить язя
  
   В другие времена все это было неправедно и грозно
   Народ стоял, открывши рот
   Никто пастырей не воспринимал серьезно
   Какой-то Маркс, какой-то сумасброд
  
   Борьба
   Ну что прибей меня к кресту
   Заставь молчать застели мне глаза пеленой
   Заставь биться об заклад пустой казной
   Заставь меня терпеть нужду
  
   Брат против брата сын против отца
   Свои против своих, чужие против нас
   И рубин с белой огранкой кольца
   Не погас...
  
   Я не буду пресмыкаться перед теми
   Кто должен передо мной
   Я не буду целовать ручки тем кто этого достоин
  
   Буржуйская свобода или иго?
   Эй, стрелки, что сидят в кустах
   Я не собака на цепях
   Alles, Alles Luge.
  
   Кантилена
   Солнце греет, трава зелена
   Ветер в спину дует коню подгоняя
   Коня буланый бока подпалена
  
   Не щади не меня не себя коня
   Тот ли муж кто щит свой бросает?
   Тот ли трус кто ломает шашку в бою коня?
   Жаль что Бог не всех принимает
  
   Тот ли ребенок, кто умирает
   У меня на руках ни за что?
   Но за Родину, коня?
   Кто мне ответит кто?
   Ты что ли коня?
  
   Пусть я сбежал, и мне стыдно
   Но я волен, и совесть гноит
   Да пусть не солидно
   И все ж жила вопит
  
   Что ты коня скотина-человечья
   Смотришь на меня кареглазым взглядом
   Рана у меня у левого предплечья
   Смотришь на меня травишь взглядным ядом
  
   Солнце греет, трава зелена
   Ветер в спину дует, коню подгоняя
   Коня мой буланый, бока подстрелена
   Свои силы постоянно терзая
  
   Тот ли муж, кто щит свой бросает?
   Тот ли трус, кто разбивает шашку в бою коня?
  
   Я сто тысяч жизней за даром отдаю.
  
   Хорей
   Надейся, жди и верь
   Обернется надежда и вера
   Протри веки, распахни дверь
   К тебе стучится верба
  
   Слушай ливень, дождь говорит
   Капли верят в свободу паденья
   Верит тот, кто скорбит
   Скорбь лучше неведенья
  
   Надейся, верь и молись
   Вершину грызи зубами и долотом
   К моим словам наклонись
   Обратись свинец золотом
  
   Война закончилась
   Я не верил, что зацветут яблони
   Мне казалось природа закорчилась
   Мне кроны деревьев казались озяблыми
  
   От падеры я укрывался
   Да не укрылся
   И об стену горохом разбивался
   И не разбился
  
   Дома, вернулся, порог, возвращенье домой
   Родители, друзья, комната, стол и домашняя скатерть
   Нет...все убито войной
   Прошу Лета погуби мою память
  
   Короткий срок моего возмездия
   Над бесчеловечным веком бытия
   По моей руке скользнула вся ширина лезвия
   Я вонзаю ладонь в его каленые края
  
   Мне сейчас небольно
   Но не от скуки, нет
   Пусть война уснет, погаснет, она довольна
   Палачи я молвлю навет
  
   Если звезды падают, значит погиб человек
   Ему все равно, он не видит под толосом мавзолея
   Он лежит блаженно млея
   Снится, он вождь-генсек
  
   Хорошо не видеть, как падают звезды
   Значит как гибнут мужи
   И враги нависают как сочные гроздья
   Кто из темных сутан, кто из льняной паранджи
  
   Плохо не видеть как рождаются звезды
   И из чрева выходит ребенок
   У малыша раздуваются ноздри
   И тебе принесен очередной агнец-ягненок
  
   Созерцая слезы врага
   Я хочу чтоб он умер в мученьях
   Моя душа невыносима легка
   Я плевался в него, наносил оскорбленья
  
   Ненавистное лицо, как будто виновник всех бед
   Стране нарочно причиненных
   Ну разве я не прав, скажи сосед
   Скажи разве он не напрасно обвиненный?
  
   Салют во всех городах
   Мои глаза слепнут от счастья
   Победа во всех городах
   Любимые и весенние платья
  
   Я стесняюсь от того что я жив
   Мне так больно и горестно тоже
   Ты скажешь голову свою на мое плечо положив
   Что жизнь моя все-таки дороже
  
   Я стою у неба расколотого
   Под ногами хрустят обломки
   Все равно все будет здорово
   И надеюсь нас вспомнят потомки
  
   Бег по воздуху
   Ты слышишь меня крикливая чайка
   Твой гам отвратен на слух
   Я старая, обрюзгшая лайка
   Меня с детства учили кто овца, кто пастух
  
   Меня пинали ногами
   Есть не давали, в страданье плыли
   И с неба спускались вопли басами
   И кости беспощадно ныли
   От боли выли
   Тело бросает в ступ
   Молодость как мы страстно любили
   Молодость как мы искренне ненавидели
  
   Ты поганая будешь гаркать в цепи и над канавой
   Судорог на пересушенных веках
   Собака бежит по небу
   И отпечаток лап на белоснежных треках
  
   Которые обратятся гневом с высока
   Обратятся на греховных, на нас
   Но проходят гримасы, но проходит тоска
  
  
   Ну что ты скажешь Джульетта?
   Хватит грусти давайте любить
   Помянем кто не до пел с нами куплета
   Inter tempus не умирать, а жить.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"