Боги правят миром, судьба властвует над богами, любовь повелевает судьбой ... - размышления архиканоника Никодимуса VI.
Чем сильнее фигура, тем выразительнее очерчена она на Великой Доске богов...
Бойся изменения цвета фигуры - ибо дрожит мироздание и путаются нити Судьбы...
- Из забытого трактата - правила игры в чатурандж богов -
Доска, расчерченная клетками. Масса резных фигурок, то появляющихся, то исчезающих в мгновение ока. Партия была в самом разгаре. Вскоре, на доске осталось всего лишь несколько фигур: черный, великолепно очерченный старик с посохом и алхимическим котлом, и две светлых фигурки воинов, размерами чуть поменьше, с другого края.
- Предлагаю ничью, - чарующий голос первого игрока. Тонкая рука приготовилась смахнуть фигурки с доски.
- Ну уж нет, повоюем, - пробасил второй. Рука пододвинула одну фигурку вперед.
- Разве ты не видишь - мой единственный адепт в состоянии управиться с двумя твоими пешками, заметь, как Доска очертила черты лица моей Фигуры - алхимик весьма силен.
- Все равно продолжим, - упрямо проворчал второй.
Хельф - бог лунного диска и ночи и Велиан - бог мира и войны, развлекались, играя судьбами на Великой Доске.
- Я буду ждать,- взгляд синих глаз, полный тревоги.
- Я вернусь. Обязательно вернусь.
- Возьми это.
- Оберег? - недоверчиво спросил воин веры - церковь отвергала суеверия.
- Нет, просто глядя на заколку, ты будешь думать обо мне. И точно вернешься.
- Хорошо, - сказал он, и заколов фибулой плащ с вышитым крестом, вышел.
Она же долго смотрела ему вслед...
- Я не отдам тебя никому,- прозвучал в ночи ее горячий шепот.
Карательный отряд 'Длани Самата' под предводительством экзекутора II-го ранга Мантиса быстро продвигался в глубь Фейлденской епархии. Еретические слухи нужно было проверить, и по возможности, пресечь. Провинция кипела. Десятина не выплачивалась. Участились разбойные нападения. Попирались незыблемые ранее устои.
Бодб - воин веры и Сантиан - палладин света, с небольшим отрядом ратников - общим числом восемь человек, готовились решить задачу, данную синодом. Оставалось лишь найти источник заразы. Цокали копыта лошадей по мостовой. Встречные горожане провожали воинов святой церкви добрыми улыбками и благословениями. Сантиан, седой воин с перебитым носом и сверкающими доспехами мерно покачивался в седле, посматривая на Бодба.
- Молодость. Любовь. Это хорошо. Еще один стержень человеку не помешает. Хорошо когда есть куда и к кому возвращаться... - вдруг тихо промолвил палладин.
Воин веры вздохнул. И еще раз, взглянув на отражение солнца на застежке плаща, подумал о ней. Немая тоска в душе сменилась приятными воспоминаниями. Под мерный цокот копыт Бодб думал о той единственной, о которой не говорили ничего худого даже охочие на сплетни монастырские кумушки...
Все это было недавно: обычный пасмурный день. Солнце не спешило пробиваться сквозь плачущие небеса. Туман дышал, стелясь по земле. Старая ива во дворе монастыря совсем поникла, пригнув ветви прямиком в грязную слякоть. Даже гуси, и те сидели нахохлившись, не желая будоражить суматошной толкотней окоем небольшого пруда.
Холодный пронзительный ветер. Вроде и несильный вовсе. Но ловко задувающий водяную пыль прямо за воротник, да метко хлещущий водяными каплями в глаза. А когда стоя на страже, Бодб, плотнее запахнулся в плащ, во двор зашла она. Внезапно наступила тишина. Даже разбушевавшийся дождь, вдруг застеснялся ронять тяжелые капли, стыдливо умолк и перестал разрывать гладь пузырящихся луж. А потом она улыбнулась застенчиво и таинственно, и подойдя к воину, спросила, открыта ли кладовая келаря.
А он словно язык проглотил. Гибкий стан, синие серьезные глаза, русая прядь аккуратно уложенных волос и легкий румянец щек девушки поразили сердце воина вернее удара меча. Это небесное создание обратило свой взгляд на него, простого воина...
- Келарь у себя, ждет вашего замечательного масла, - радостно проворковала остановившаяся рядом монахиня. Бодб, стряхнул оцепенение, и виновато улыбаясь, робко махнул в направлении кладовой. Еще один долгий взгляд очень серьезных чистых синих глаз. Робкая мимолетная улыбка в ответ. Бодб вдруг осознал, что неприступность девушки дала легкую трещину. Девушка, бросив на воина еще один быстрый взгляд, упорхнула в кладовую.
- Да, девчонка под стать своему великолепному товару!- добродушно заметила монахиня смущенному парню.
Потом зануда-дождь еще долго рассказывал Бодбу свои мокрые сказки. А воин улыбался чему-то своему, и ждал, ждал своего нового солнечного лучика встречи.
- Тут Винс приходил! Самолично! Вот просто так взял, и зашел. Мол, уважает очень, и еще говорил, что великому делу нужен ваш опыт, - восторженно вещал юный ученик.
- Сам Винс, какая честь, - усмехнулся старец, склонившийся над котлом.
- А еще, учитель, Винс говорил, что все станут равными, и бедных больше не будет, и еще много чего. Прямо как в священных писаниях написано. Осталось немножко подтолкнуть общество...
- Немножко подтолкнуть... Конечно! Вот только куда? Малыш, твое наипервейшее сейчас дело - постигать пути мудрости. В свое время ты будешь подталкивать людей в нужном направлении. Но это потом. Я не говорю, что идеи, которые несет лидер мятежников, плохи. Они несколько несвоевременны. Да и методы, избранные им, неприемлемы. В свое время ты все поймешь. А сейчас - не наделай ошибок.
Ученик задумался. Юнца отличал живой ум. Да и учитель никогда не давал намеков просто так. А сейчас в голосе наставника звучало явное предостережение и тревога.
- Поживем-увидим, у Винса пожалуй и без нас найдется кому... всенародное счастье ковать, - решил про себя паренек.
Тихо потрескивали веточки можжевелового хвороста в пламени очага. Два человека в полумраке комнатушки - мудрая старость и юная безмятежность, склонились над котлом. Каждый думал о своем.
-Жабью лапу давай. Да не эту, а посвежее, ты же не хочешь сильного отката! - прикрикнул вдруг задумавшийся алхимик своему отвлекшемуся ученику. Юнец побежал на улицу. А перед глазами ученого вдруг всплыли воспоминания его юности. Он, младший баронский сын без права наследования стал послушником у великого Рея Магнуса. Бревенчатый скит в горах Восточной Гряды. Извечная проблема выбора и война внутри себя. Неожиданное самопожертвование Учителя. Потом долгое самообучение, смелые эксперименты над самим собой, постепенное признание, конфликты и постоянное бегство. Бегство от общества и от самого себя. Вечные скитания дали алхимику бесценные навыки и опыт, приблизили к тайнам мирозданья и поставили вровень с величайшими именами прошлого. Те же жизненные невзгоды одарили его вечным радикулитом и отобрали два пальца левой руки. Не самая большая цена для шагающего по краю. Только здесь, в страшном и жестоком мире пограничья, удалось, наконец, найти место для спокойной жизни. В ртутной пленке варева отражались спутанные седые волосы, крючковатый нос с горбинкой и глубокие бледно-голубые глаза мыслителя. Поднявшийся со дна котла пузырь закипавшего зелья лопнул, на миг разорвав гладкую поверхность. А потом пар сложился в занятную картинку возможного будущего. Старец, высохший, как и его посох, временами мог провидеть либо ключевые события, либо то, что им предшествует. Добавив пару пассов руками над котлом, так что тот забулькал еще сильнее, алхимик задумался. Мысли были невеселыми. В белесом пару зелья он увидел, что по его душу движется отряд искоренителей ереси. Собственно, двигались они не к нему, а к лагерю вожака ересиархов, расположенному неподалеку. Но нити судеб святых братьев были слишком тесно переплетены с нитью Ленарда. Путь инквизиторов по странной прихоти судьбы пролегал через укрывшуюся в чащобе избушку ученого. Разбираться, что и как, они скорее всего не будут. Поотрубают головы и все. Когда-то Ленард и сам стоял у истоков основания Святой Матери нашей Церкви. Но удары в спину, грызня за власть, и снова - бегство. Алхимик вздохнул. Необходимо было принимать меры по защите своих владений. Бежать в очередной раз не хотелось. Да и надоело. В пару котла особое внимание старца привлек один из воинов. Белесое марево на сей раз поведало кое-что о ратнике - прямота и верность долгу не были пустым звуком для воина веры. И в то же время фигуру парня мягкими тонами нежно окутывали наивно-чистая простота и теплое золото первой любви.
- Бодб, не переживай, вернешься к своей избраннице! - воскликнул кто-то, обращаясь к воину.
Видение угасло. Алхимик задумался. Судьба не зря явила ему именно этот образ, охваченный огнем веры и любви. Похоже, от этого Бодба Ленарду следовало ожидать наибольших неприятностей...
-Твой ставленник сильно раскачивает Весы Судьбы, - буркнул Велиан.
-А чего ты хотел? Великий ученый, родившийся не в то время и не в том месте, вынужден скрываться под маской алхимика и чернокнижника, - сказал Хельф.
Немного погодя, добавил.
-У тебя, между прочим, целый отряд воинов, на моего беззащитного старика и его нерадивого служку. Так что Весы Судьбы, милый брат, раскачиваешь ты, - и улыбнувшись, сделал следующий ход.
- Причем здесь старик, я вообще-то делаю ставку на Винса... - заметил бог войны.
- Да ну, братец, жалкий ересиарх с безумными идеями и великий гений Ленарда, кого ты хочешь обмануть? - мелодично засмеялся бог лунного диска.
- Вот выведу все твои фигуры из Игры, тогда и посмеешься, - буркнул Велиан, делая очередной ход.
Поваленное дерево на дороге. Все бы ничего - бури в этих краях бывали частыми гостьями. Да только спешившимся воинам, подошедшим убрать бревно с пути, вдруг пришлось отбиваться от мохонога. Откуда здесь взялась эта паучья тварь, никто не знал.
- Угу, - кивнул Бодб. Он сплюнул на пыльную землю, и отдал приказ захоронить двух ратников. Не все в маленьком отряде сумели пережить чрезвычайно короткий, но весьма насыщенный поединок... Поредевший отряд двинулся дальше.
Ну, знаешь, это слишком! - громыхнул бог войны. - Нечестно с твоей стороны прибегать к силам природы, договаривались же, играть своими и только своими фигурами!
Спокойный голос бога лунного диска изрек - Милый братец- ход природы - не моя вина и не мои действия, ты перебаламутил законы Судьбы, вот они и бьют по твоим ставленникам.
А я свой ход еще не сделал... - Сказав это, Хельф наложил на свои фигурки какие-то руны...
-А что это за женская фигурка появилась на твоем поле? - спросил Велиан.
- О, это воплощение любви. Она не имеет права хода, но способна менять исход любого поединка...
- А сейчас малыш, разбудим нашего сторожа, - задумчиво пробормотал алхимик, и, дунув в котел, высыпал туда щепотку толченых костей тритона.
- А разве у нас есть сторож? - удивился юнец.
- Еще какой! - с гордостью сказал старик, и, собрав пар в котле в единое облако, вбросил искрящуюся руну в самый ее центр. Облако изменило цвет, из белесого став голубоватым.
- А посмотреть на него можно, ну, на сторожа нашего... - полюбопытствовал ученик.
- Лучше тебе на него не смотреть... и за трапезой его наблюдать не стоит, - загадочно молвил ученый.
Отряд подъезжал к границе леса. Ходили слухи, что где-то в самом центре и жил злобный еретик. В чем заключалась ересь, Бодб и Сантиан не интересовались. Так захотел синод, а желания синода - закон.
Потянуло свежестью.
-Видать, к реке подходим, - промолвил экзекутор Мантис.
Свежесть оказалось не рекой, а большим болотом. Великолепные лилии и кувшинки роскошным ковром усеивали его поверхность.
-Красота, - вздохнул один из ратников.
Тут-то все и началось.
Пленка воды разорвалась, и на отряд набросилась огромная тварь. Она очень смахивала на тритона, увеличенного во много раз. Пасть водного создания усеивали огромные зубы.
В мгновение ока, оказавшись в центре отряда, тварь, клацнув зубами, откусила голову экзекутору второго ранга, лапой проломила грудь ратнику и хвостом отбросила еще одного воина в болото.
Бодб и Сантиан отскочили в стороны, окружив тварь. Палладин поигрывал бастардом, воин веры, сжимая булаву одной рукой, другой водил какие-то пассы.
Тритон, неожиданно быстро для земноводной твари, кинулся на оставшихся трех ратников. Первый успел вбить короткое копье в бок твари, прежде чем был перекушен и выплюнут на песок. Второй не успел нанести никакого урона - гребенчатый хвост ударил сверху вниз, ломая шейные позвонки воина. Третий, хитрец, прикрывшись щитом, попытался достать лапу твари. Неудачно. Перерубив до половины кость, клинок, выкованный святыми братьями, завяз. Потеряв миг на то, чтобы освободить оружие, воин был раздавлен тушей тритона, навалившегося на него сверху.
- Это нечестно! - в сердцах воскликнул Велиан.
- Это нормально, - не согласился Хельф, - Заметь, любовь сыграла свою роль, Бодб не пострадал, оказавшись в самом центре схватки...
И действительно, от маленькой фигурки женщины через всю доску протянулась тонкая огненная нить, окутавшая одного из воинов.
- Ты делаешь сразу два хода,- пробурчал бог войны.
- Тебе не хватает тонкости, - засмеялся бог лунного диска.
Игра на Доске Судьбы продолжалась.
Тем временем Бодб все-таки умудрился запустить в тварь заклятие оцепенения. Чудовище медленно, но все же недостаточно для того, чтобы воин мог отбежать, развернулось к противнику. Зубастая пасть распахнулась, обдавая Бодба зловонным дыханием.
- Я не отдам тебя никому! - вдруг услышал он внутри себя знакомый женский голос. Золотое сияние окутало воина, луч солнца ударил в глаза твари, ослепив ее на миг. Этого хватило - Бодб откатился в сторону, а Сантиан, подскочив ближе, резким движением отсек голову чудовищу.
Соратники переглянулись. Из небольшого отряда остались они одни. Без магической поддержки, без резерва. Дрожали руки, и страшен был вид и взгляд у обоих.
-Синод будет недоволен, - простонал Бодб.
-Мы выполним задачу любой ценой, - устало заявил палладин.
Захоронив всех павших, палладин и воин веры двинулись дальше.
-Ну и как там наш сторож? Он справился? - теребил за рукав алхимика юнец.
-Справился, почти...- задумчиво пробормотал старик, отойдя от котла и доставая длинный резной посох, украшенный орнаментом из огненных саламандр. Навершие посоха - круглый аметист, блеснуло, признав своего хозяина.
-Пойду, встречу гостей незваных, а ты тут пока сиди, - проворчал старик, и закрыл за собой дверь избушки.
Бодб и Сантиан наконец-то дошли. Эти двое в последнее время привыкли понимать друг друга с полуслова. В глухой чаще леса появился просвет - поляна, щедро усыпанная клевером. Изба, с лениво вьющимся дымком из трубы.
- Ну вот, пожалуй, и все. Синод будет доволен, - молвил палладин.
Бодб молчаливо кивнул, глянул в очередной раз на застежку плаща - в груди сразу потеплело, и крепче сжал булаву.
-Интересно, а чем это будет доволен синод, - раздался голос сзади. Обернувшись, они увидели грозного старца. Посох в его руках лучился избытком силы. Рядом стояло несколько свирепых хищников- убийц, похожих на камышовых котов-переростков.
Воины переглянулись. Кого-то этот старик им напоминал. Но вот кого? В это время, хищники, пригнувшись и зашипев, принялись осторожно приближаться к воинам, обхватывая их полукругом. Сантиан застыл, не предпринимая никаких действий. Воин веры с удивлением посмотрел на палладина. Необходимы были внезапные действия, а тот вместо молниеносной атаки ...
Но Бодб удивился еще больше. Сантиан вдруг плавным движением загнал меч в ножны и склонился на одно колено перед старцем. Воин веры ничего не понимал. Камышовые твари тоже почему-то не спешили нападать. А старец вздохнув, осенил воинов особым благословением. Тайным жестом, известным лишь служителям высокой степени посвящения. Еще один жест старца, и хищники, развернувшись, скрылись в чаще леса.
- Мастер Ленард,- с почтением изрек Сантиан.
'Тот самый великий Ленард... один из отцов-основателей ордена, бывший глава епархии Фейлдена, законотворец, верховный судья'- всплывали обрывочные сведения у удивленного Бодба. Воин веры также преклонил колено перед великим старцем.
- Что хочет от меня синод? - спросил Ленард.
- Слухи о ереси,- кратко ответствовал палладин.
- Не причастен.
- У меня нет никаких сомнений. Но зародыш смуты где-то недалеко,- сказал палладин, а после смущенно добавил, - и как синоду объяснить гибель отряда?
Ленард задумался. В покое его теперь так просто не оставят. А ересь действительно была. Целая провинция напоминала муравейник. И все благодаря не то чтобы безумным, но несколько несвоевременным идеям одного человека, живущего неподалеку на болотах.
Ну что же. Цена мира - жизнь одного человека. Да будет так - принял неприятное решение в глубине души Ленард.
- Я помогу вам, - изрек он, обрекая еретика Винса на смерть.
Воины переглянулись и облегченно вздохнули - задача синода будет выполнена.
А, ну тебя! надоело возиться, ничья, так ничья! - громыхнул бог войны Велиан, в сердцах смахивая с доски все фигурки, ставшие вдруг волей Великой Доски одного серого цвета.
- Идем лучше в малый зал, там пирушка ... - с этими словами Велиан вышел из зала Судьбы, оставив своего соперника - Хельфа, в одиночестве. Бог лунного диска покачал головой, грустно глядя на доску. Он знал, что вне зависимости от наличия фигурок на ней, поединок все равно продолжается там, внизу, на тварной земле. И что исход битвы Судьбой перестал быть предсказуемым. Фигуры поменяли цвет, узлы мирозданья переплетены заново. Кто знает, чем всё закончится теперь?
Копыта лошадей триумфально неслись по буйным дорогам - Бодб и Сантиан везли плененного лидера мятежников в город.
По-прежнему кипело варево в закопченном котле в избушке, затерявшейся в глухом лесу.
А девушка, стоящая на городской стене, с надеждой вглядывалась вдаль. Она знала - любимый скоро вернется.
Великие шестеренки Судьбы со скрипом продолжали перемалывать человеческие жизни.