Беззастенчиво-свежий воздух пьянил и настраивал на легкомысленный лад. Выйдя из почтового отделения, Ева не торопясь шла по бульвару Мирабо, с удовольствием разглядывая прохожих. Исторический центр Экса - это всегда лабиринт и немножко приключение, и если прежде ей случалось запутаться в средневековых улочках, то сейчас она умышленно двигалась в направлении, противоположном дому. Так беспардонно отлынивать от работы было немножко совестно, и она быстро договорилась со своим чувством долга: принцип одного дела в день соблюден, сказала она ему, локон из медальона отправлен на исследование, а значит, поздний завтрак в кафе - это вовсе не разврат, а просто поощрение.
Тем более что кафе было замечательным. Ева присмотрела его давным-давно и все ждала случая тут позавтракать. Спрятанное в самом уголке рыночной площади, оно притягивало Еву уже одним своим названием. "Хлеб насущный", вот как оно называлось - и Еве было ужасно любопытно отведать наконец этого хлеба.
Внутри было очень уютно. В просторном зале стояло два больших стола, и за большим из них запросто могло усесться человек двадцать. За тем, что поменьше - наверное, десять, а не три, как сейчас. Единственный маленький столик на двоих был уже занят воркующей парочкой. Вздохнув, Ева решительно уселась за огромный стол и пододвинула к себе меню.
Оно завораживало: свежая выпечка, яйца, йорурты, сыр, вафли, фрукты - хотелось всего и сразу, и больше из любопытства, а не от голода.
Не так уж она была и голодна. Улыбнувшись симпатичному официанту, она заказала плотный завтрак, в который входило несколько видов хлеба с джемами и шоколадной пастой (стол перед парочкой за соседним столо был уставлен хорошенькими баночками, которые и решили дело, устоять перед искушением попробовать всего понемножку оказалось невозможно), слойка с шоколадом, фруктовый сок и горячий шоколад - в конце концов, ей надо было многое обдумать, а шоколада в такой ситуации много не бывает...
- Мне, пожалуйста, всё то же самое, Кристоф, - раздался милый голосок где-то справа и сверху, и, обернувшись, Ева увидела Аню, свою приятельницу и спасительницу из обморочного плена. Та была довольна эффектом неожиданности и теперь грациозно располагалась рядом, улыбаясь всем сразу и никому в особенности.
По французскому обычаю расцеловались, и удовольствие созерцать хорошенькую щебечущую Аню почти полностью затмило досаду от утраченного уединения.
- Ты тут часто завтракаешь? - по-хозяйски расставляя принесённые Кристофом баночки, тараторила та. - Я люблю это место: хлеб волшебный, все продукты - био, даже джемы, яблочный - вообще отвал башки, ты уже пробовала?.. Кофе шикарный, выпечка потрясающая. Ты чего такая задумчивая? - кажется, на этот раз ответ действительно ее интересовал, да и рот оказался занят, поэтому она выжидательно уставилась на Еву.
Что ж, ведь именно для этого она сюда и шла - подумать. И почему бы не вдвоём. Наверняка все эти странности имеют какое-то связное объяснение, и со стороны оно нораздо виднее...
- Мне страшно, - сказала она совсем не то, что собиралась, и удивилась этому даже больше Ани.
- Почему? - спросила та буднично и деловито, ловко расправляясь с остатками джема.
- Не знаю, какое-то ощущение расползающейся реальности. Дело то ли во мне, то ли в муже... - и она сбивчиво и горячо выложила Анне всё, что с недавних пор так сильно её смущало: про непонятные его отлучки, странную встречу с Баландиным, его насмешливое отношение к ее чердачным приключениям, случай с проводами, фокусы с кольцом... - И глаза - знаешь, у него теперь совсем другой взгляд. Я больше его не узнаю.
- Подожди, - Анна отодвинула пузатую стеклянную банку и чуть подалась вперед, - ты хочешь сказать, что вы всегда были настолько близки, что он не имел от тебя секретов? Ты правда считаешь, что такое возможно?
"Странно, когда иначе... соедини их в единомыслии, венчай их в плоть единую, ибо по воле твоей сочетается с мужем жена..." - подумала Ева, но ответила другое:
- У нас, мне кажется, так и было.
- Всегда?! - у Ани были красивые глаза и пышная ровная чёлка. Ласковый солнечный луч нежно гладил ровную кожу - и картинка была так хороша, а недоумение в сияющих глазах так велико, что сомнения рождались сами собой: действительно, всегда ли?..
- Уже не помню, говорила ли, - Ева нетерпеливо сдула некстати упавшую на глаза прядь, - но мы с Георгием шкиперы. Он сходил с ума от лодок и решил во что бы то ни стало выучиться на судоводителя. Я рассказывала?..
- Шкиперы? Прикольно... - протянула Аня, и Еву неприятно кольнуло дурацкое словечко. Но воспоминание оказалось важнее.
- Да, шкиперы парусной яхты. В начале это было совершенно неинтересно - чем бы дитя не тешилось, не самое дурацкое увлечение, я нянчилась с малышкой, а он грезил лодками - слава богу, не стрипклубами. Это нас даже сближало: прежде молчал чаще он, а теперь его было не узнать, просто юный Магеллан... - Ева улыбнулась, вспоминая горячность Георгия. - Я ведь никогда не считала его романтиком, и всё происходящее мне было в новинку. Сначала права на управление лодкой получил он, потом я - это казалось логичным, почему бы и нет, где два водителя, там и два шкипера... В общем, после яхтенной школы мы взяли лодку напрокат и отправились в море на две недели.
- Сами? А малышка?
- Дочке было почти три, и вопрос о том, оставить ли ее с бабушками, толком даже не поднимался. Мы всегда были командой, а где команда - там и экипаж...
- Это он так решил? - зачем-то уточнила Аня, и Ева пожала плечами.
- Скорее, это было очевидно. Не это главное. Мы стартовали с острова Кос, родины Гиппократа, и яд и магия жизни между землей и морем медленно и неотвратимо начали действовать на меня прямо тогда. До рождения дочки мы объехали половину - ну хорошо, горячусь - четверть мира, и мне было, с чем сравнить. Но огни вечернего Коса накануне выхода в море почему-то до сих пор сияют ярче нью-йоркских, а пальмы там были выше и пышнее, чем в долине Кокора...
- Тебе было страшно?
- Не так, как сейчас. Совсем не так. В этом была ... - Ева запнулась, подыскивая подходящее слово, - промежуточная окончательность, что ли. Если честно, это окрыляет. - Даже воспоминание бодрило, и на миг Еве показалось, что велосипедные дорожки под раскидистыми пальмами начинаются прямо за дверями этого кафе - и, как тогда, ей стало жаль, что она не сумеет ими воспользоваться. - В общем, вечером мы приняли лодку, а утром вышли в море - втроём. Как в жизни. И там я поняла, что я ещё и прирождённый рулевой. Оказалось, что яхтинг для меня - это хорошо забытое старое. Ни морской болезни, ни страха. Не стремилась, а обрела.
Аня была хорошей слушательницей, а Еве нравилось рассказывать. И переживать всё заново.
- Как всем новичкам, нам отчаянно везло. Всю первую неделю погода была идеальной, и мы понемногу начали чувствовать себя повелителями стихии. Мы ловко выходили из уютных гаваней, и ровно к этому моменту нам как будто включали ветер. Мы ставили паруса, и всё у нас получалось. В этой части Эгейского моря островов хватает, и большинство расположено в пределах неутомительного дневного перехода, так что путешествие наше проходило идеально. Вулканический остров Нисирос с горячей кальдерой вулкана, развалины храма Афродиты на турецком побережье, песчаные бухты и идиллические пляжи - всё было так приветливо и досягаемо, что мы даже перестали слушать прогноз погоды. Он перестали быть нужным. Смысл теряется, если день похож на день, как две капли воды.
Или как крупненькие и колкие крупицы песка пляжа бухты Линдос, где они стояли на якоре в последний спокойный вечер. Вечер чудесного дня собственных открытий: неделю спустя она уже вполне разделяла страсть мужа к этой новой, прежде неизвестной ей жизни, в которой можно было высадиться на невиданные прежде земли, побродить, посмотреть и почти всегда - полюбоваться, и обязательно вернуться потом в покачивающуюся на волнах пристанище.
На всякий случай имей в виду : Кристоф после нас обязательно наведет здесь порядок, так тщательно собирать рассыпанный сахар совсем необязательно! - Не дождавшись ожидаемой реакции, Аня мелодично рассмеялась собственной шутке, и Ева поспешила улыбнуться в ответ - И что погода, подвела?
Еще как, - в тон Ане ответила Ева, стряхивая с пальцев песок. - Мы запланировали дальний переход, но вышли поздно, как будто не желая покидать уютную гавань. Шли ходко, наскоро пообедали, и я спустилась вниз, к каюту, чтобы уложить дочку А когда я снова поднялась на палубу, увидела, что рекреационный яхтинг окончен.
Небо стало темнее и ниже. Ветер усилился узлов, наверное, до сорока, и продолжать идти под парусами было со стороны Георгия чистым безумием. Я окликнула его, и он посмотрел на меня с досадой и недоумением. Сейчас он шел по этому морю один, совершенно забыв о нашем существовании, и я ужасно разозлилась. Мы стали убирать паруса, осыпая друг друга несправедливыми и глупыми упреками, как будто вместе с хорошей погодой испарились взаимопонимание и нежность. Даже, может, и любовь. Представь: двухметровые волны, мокрые шкоты, безбожно режущие ладони (второпях я не надела перчаток), озлобление, тревога... Я была близка к тому, чтобы признать этот день одним из самых дурацких в своей жизни. И в этот момент мы на приличном ходу налетели на камень.
- Ничего себе! - Аня в изумленнии покрутила головой. - Такое бывает?
- Как видишь, - Ева отхлебнула остывший кофе, не чувствуя его вкуса. - На многих картах обозначены опасные одиночные скалы, но этого препятствия не было ни на одной. Это был наш персональный подводный камень.
- Но ведь всё же обошлось, правда? - с надеждой спросила Аня.
- В тот момент это было непонятно. Георгий мгновенно преобразился - и молниеносно принял необходимые меры. Он заглушил мотор, отдал якорь, оправил меня вниз надевать на малышку спасжилет, сам надел маску с трубкой и прыгнул за борт - всё это за пару секунд, не больше. По крайней мере, мне показалось именно так.
- Обалдеть... И что дальше?
- Внизу резко запахло нечистотами. Я бросилась вытаскивать из рундуков салона спасжилеты, с удивлением не ощущая никакой паники. Разбудила дочку и начала застегивать на ней жилет. Она сонно улыбалась и смотрела на меня так доверчиво и ясно... И вот тут меня накрыло: адская смесь вины, раскаяния и невозможности обратить время вспять до сих пор иногда будит меня по ночам.
- Так что же случилось с лодкой?
- Георгий осмотрел ее снаружи и не нашёл видимых повреждений. Это было замечательной новостью, но под настилом салона откуда-то появилась вода. Правда, она не прибывала, и это было хорошим знаком. "Мамочка, мы ведь не утонем?" - доверчиво спросила меня дочка - и я не знаю, кто из нас тогда больше всех нуждался в ободрении... Мы завели двигатель, подняли якорь и решили продолжать свой путь на Карпатос, как планировали прежде. Ветер крепчал, летели брызги, пена начала срываться с гребней волн - о том, что это значит по шкале Бофорта, даже думать не хотелось. И в довершение всего у нас заглох мотор.
- Да ты что, - с расстановкой произнесла Аня, округлив и без того большие глаза.
- Ага. Мы только-только обошли южную оконечность Родоса, и на тебе - бобик сдох.
- Обошли Родос - значит, землю было видно?!
- Было, хотя с моря это отвесные скалы, да и видимость ухудшилась, но это здорово утешало. В общем, на парусах мы зашли в бухту с другой стороны острова, стоянка там оказалась так себе, на хлипкую троечку - как мы потом узнали, это место называется "поцелуй двух морей", там дует и штормит круглый год, даже в приличную погоду. Мы бросили якорь, проболтались на нем еще пару ночей в ожидании механика и... К чему я это все вела? А вот: это были особенные дни (и ночи - добавила она про себя), мы стали близки, как никогда прежде, поэтому - да, я считаю, что между нами не было секретов.
- Уф, ну и история... Давай еще по одному кофе? - Аня шумно перевела дух, как будто всё это время сидела, затаив дыхание. - А яхта-то что, пострадала?
- Конечно. Удар был приличным, и с внутренних стенок топливного бака осыпался материал, которым бак был покрыт изнутри. Топливо с этой взвесью и глушило двигатель. Присланный чартерной компанией механик поменял фильтр, и мотор заработал. Мы вполне могли бы это сделать и сами, но ремкомплект был неполон. Разгильдяйство - или случай. Или и то, и другое. Вторая поломка обнаружилась только по прибытии на Кос, и оказалась гораздо более опасной: возникла трещина в месте крепления киля к корпусу яхты, и вот это, конечно, был реальный подляк: киль мог на обратном пути просто отвалиться, и лодка затонула бы в считанные минуты. Нам крупно повезло. - Принесённый Кристофом кофе испускал умопомрачительный аромат. - Ты права, кстати - кофе тут роскошный.
- С ума сойти, - ответила Аня - по всем пунктам.
- Ага, - отозвалась Ева. - С тех пор мы твердо решили: мы - команда. В этом мире и так слишком много переменных, чтобы не доверять ещё и друг другу.
- Надо же. Не знала, что так бывает. Ну тогда, может, самое логичное в такой ситуации - это просто спросить своего товарища по команде? Раз ты так уверена в его постоянстве? Просто и незамысловато, а? Как тебе такой вариант?
- Анюта, ты гений. - Ева с сожалением посмотрела на пустую чашку и жестом попросила счёт. Сейчас это казалось ей самым коротким путём к утраченному равновесию. - Спасибо, дорогая.
Расплатившись, они вышли на залитую солнцем площадь. Аня беспечно взмахнула рукой в знак прощания и побежала вниз по улице. Ветер - тот самый, что умеет превращать бирюзовую гладь в кипящий котёл - бережно и ласково перебирал ее блестящие волосы. Ева смотрела ей вслед и, тихонько улыбаясь, удивлялась тому, отчего такое очевидное решение всего час назад казалось ей невозможным. Просто спросить - это ведь и в самом деле несложно.