Это была дорогая, от отца оставшаяся авторучка. Настоящий "Паркер" с золотым пером, который тому вручили на дипломатическом приеме в австрийском посольстве. Ко всему еще и с дарственной надписью. Ее было жалко до такой степени, что Сенцов даже истратил целый рабочий день на поиски. Пока он ползал на коленках под своим новым столом, двигал кресла, заглядывал за шкафы, переворачивал диван и длинной линейкой ворошил пыль там, куда не мог забраться рукой, его подчиненные терпеливо ждали начальника на службе, отвлекая изредка телефонными звонками. Звонки прекратились, только когда Сенцов прорычал в трубку:
- Да, я еще дома. Я занят. Сегодня не отвлекайте.
- Сергей Анатольевич,- просительно убеждала трубка,- Вы же совещание назначили.
- Перенесите. У меня... болен ребенок... Или пусть зам проведет...
И, не дожидаясь ответа, швырнул ее на рычаг.
Ручка, однако, так и не нашлась.
Он смутно помнил, что оставил ее на столе.
Сенцов был человек сравнительно молодой, тридцати лет, и поговаривали, разумеется, что ранний. Так что, заняв эту должность, он через полгода женился, а еще через год дождался первенца, Толика, и, кто бы там что ни говорил, разговоры эти немедленно умолкли. Степенным человеком стал Сенцов, семейным.
Принимая дома нужных гостей, он горделиво показывал им Толика и жену, потом заводил в просторный отцовский кабинет, который ныне занимал сам, намекая на преемственность поколений.
- Да,- важно кивали гости, глядя на отцов портрет,- Большой человек был Анатолий Сергеевич. И вы по его стопам, а, Сергей Анатольевич ?
- Ну,- скромничал Сенцов,- Стараемся...
В этом кабинете смущал его только старенький, рассыпающийся уже письменный столик, который конечно новым веяниям не соответствовал. Все хорошо было. И полки книжные, и тяжелые гардины, и высокие стулья, и кожаное кресло. А вот стол заменить руки не доходили.
И недавно Сенцов все-таки решился и съездил в антикварный магазин, где за десять своих жалований купил вот этот, новый, немецкий, прошлого века.
Стол был велик и основателен. Он походил на танк "Тигр". Он надежно покоился на двух неохватных тумбах, и занимал самое почетное место у окна, сразу сделавшись хозяином кабинета. Вертящееся кресло почти исчезало за ним.
За этим столом и Сенцов чувствовал себя очень уверенно, как командир экипажа в ребристом шлеме, пока не исчезла авторучка.
Ползая под столешницей, он заодно изучал и само приобретение с этой стороны.
Реставраторы постарались, так что нигде не заметно было склеек, или новой древесины. Все смотрелось очень классически и, хотя ни одной царапины не украшало ни перегородку, ни тумбы, уже только по глубокому темному оттенку лака можно было назвать примерный возраст. Но это не главное...
Сенцов знал, что многие старинные столы скрывали в себе тайники, о которых даже антиквары не догадывались. Он не, чтобы думал, что этот стол из таких, но все же проверить стоило для окончательного, так сказать, знакомства. Тем более, что ручка не желала находиться...
Сенцов уселся, поджав ноги и согнув голову, ширина и высота стола это позволяла, и принялся изучать боковые стенки тумб, проводя по ним ладонью в поисках скрытых щелей или отверстий. Но пальцы всюду встречали только гладкую поверхность. Под столом никаких тайников не было.
Тогда Сенцов выбрался из-под него и перенес свои поиски наружу. Здесь было где развернуться, поскольку снаружи стол украшал затейливый накладной или резной орнамент. Но ни одна деревянная ягода, но один листик, ни веточка не поддавались его усилиям. Он даже сунул руку под дно тумбы, приподнятое над ковром массивными ножками, и в одном месте наткнулся на странную вытянутую выпуклость. Заглянуть туда он не мог, но на ощупь это казалось закатанным под лак толстым карандашом, несколько неровным с одного конца. Видимо, дерево в этом месте обрабатывали плохо...
Как бы там ни было, выпуклость не нажималась, не поворачивалась и явно была с доской одним целым. Вздохнув, Сенцов сел у стола прямо на пол, погоревал еще о ручке и устало прислонился к резному столбику, который украшал правую тумбу.
И нашел-таки тайник.
Вероятно, он случайно нажал затылком скрытую пластинку почти у самого края столбика, потому что сразу же раздался мелодичный звон и щелчок. Что-то тихонько ударило его в правую лопатку. Сенцов мгновенно повернулся и встал на четвереньки.
Совершенно незаметная в затейливом рисунке овальная дверца открылась на два пальца. Снаружи ее маскировали две скрещенные виноградные грозди, а внутри...
Сенцов подцепил дверцу двумя пальцами и аккуратно отворил до упора. За ней скрывался маленький выдвижной ящичек, и сердце Сенцова забилось учащенно. "А вдруг",- на мгновенье задумался он,-"Там..." Но Сенцов был человек прагматичный и в случайно уцелевшие за сотню лет клады не верил, так что просто вытащил ящичек, не глядя, перевернул его и потряс.
Внутри лежало что-то непонятное и пыльное. Оно с сухим треском высыпалось на открытую ладонь Сенцова, и когда он поднес это к лицу, то сразу же брезгливо отшвырнул в сторону.
Это были мелкие ломкие птичьи кости и крошечный череп.
- Ты ребенка сегодня купать будешь ? - поинтересовалась жена, когда вернулась от родителей со спящим Толиком на руках.
Сенцов только буркнул и отрицательно помотал головой.
- Сегодня твоя очередь,- напомнила жена.
- Я занят, видишь...
Он сидел у стола на корточках и ковырялся указательным пальцем в найденном тайнике. Оказалось, что за ящичком сверху было отверстие, в которое проходила ладонь. Куда оно вело Сенцов установить не смог, хотя уже целый час простукивал стенки стола. Он успел убрать останки маленькой птички с глаз долой и расположил вокруг себя несколько тонких отверток и плоскогубцы. Кроме того, он сходил в кладовку и нашел там миниатюрный часовой молоточек, сохранившийся с детства, подарок деда.
Именно им он и стучал осторожно по дереву, одновременно прижимая палец к стенке с внутренней стороны. Измучившись, Сенцов сидя дотянулся до крышки стола и положил туда молоточек.
- Мать твою...- громко сказал Сенцов,- Какого хрена.
- Ты чего ругаешься ? - донесся до него голос жены из кухни.
- Ничего ! - крикнул он, вставая.
Сенцов покряхтел, упираясь руками в колени и разгибая натруженную спину. Затем нагнулся и собрал бесполезные инструменты в мешочек. Задвинул на место потайной ящичек и закрыл дверцу. Щелчок. Пластинка, которую он уже приметил, подалась вперед.
- Ладно,- сказал Сенцов столу,- Разберемся с тобой потом.
В кабинет снова вошла жена.
- Сенцов,- предупредила она,- Если ты не будешь сегодня купать ребенка, я тебе рубашки гладить не стану.
Он вздохнул и предложил, в который уже раз:
- Давай наймем домохозяйку. И няньку. Невозможно же работать...
- Вы посмотрите...- сказала жена,- Он работает.
Сарказм жены Сенцов всегда старался просто игнорировать. И на этот раз он прошел мимо нее, старясь поскорее выйти из комнаты. И только по пути в кладовку, вспомнил о молоточке.
Жена неотступно следовала за ним.
- Молоток захвати,- попросил ее Сенцов,- Там, на столе оставил
Она повернулась и скрылась в кабинете, откуда через некоторое время послышалось:
- Нет здесь никакого молотка, Сенцов.
- Да не молотка,- досадливо поморщился тот,- Молоточек такой маленький. На столе слева лежит.
И, поднявшись на цыпочки, затолкал инструменты на антресоль.
- Нет никакого молотка,- доложила жена,- Ни маленького, ни большого.
- Да, мать же твою...
Пришлось Сенцову вернуться в кабинет.
Жена оказалась права.
Она стояла над ним, пока он растерянно переводил взгляд с поверхности стола на пол.
- Я же его только что сюда...
- Растыка ты, Сенцов,- вздохнула жена и ушла на кухню.
Ужинал в этот день он в мрачном настроении.
Всю неделю Сенцову было не до поисков.
Вышестоящее руководство требовало сдать отчет за квартал. Горела итоговая сводка по районам. Юристы управления, которое он возглавлял, проиграли два арбитражных процесса. Департамент финансов сильно урезал месячные лимиты и даже фондовые ассигнования. Премию в этом месяце пришлось выписывать только руководству.
Сенцов брал документы домой.
Он приходил поздно, под вечер, с тяжелым от бумаг кейсом, швырял его, не глядя, на софу, а сам садился за стол, не снимая пиджака. Он отдыхал минут десять, закрыв глаза, а потом принимался за работу. Ужинал поздно.
Дня через два он притащил ноутбук.
- Ты не надорвешься ? - спрос ила жена сонно, когда в два часа ночи еще застала его за работой.
- Надорвусь,- пообещал ей муж,- Подожди немного...
Она обиделась, но не серьезно.
Тем не менее, освободила Сенцова от дежурств по уходу за Толиком. И на том спасибо...
В четверг он потерял от ноутбука мышь.
Никакого горя в этом, конечно, не было, но Сенцов разозлился.
Он давно уже стал подозревать стол.
- Ты,- говорил он столу,- Изделие вражеское. Отдавай мышь и молоток.
И непонятно было, шутил Сенцов или говорил серьезно. Насчет мыши, может и шутил...
Стол молча сносил оскорбления. Он монументально высился посреди кабинета, угрюмый и недоступный в своей резной готической броне.
В пятницу Сенцов защитил свой отчет на коллегии и вернулся с работы довольный.
Он умылся, переоделся в домашнее и вошел в кабинет.
Настроение у него было оптимистическое, делать ничего не хотелось, и вообще думалось об отпуске. "Действительно",- рассуждал Сенцов, усаживаясь в кресло и отодвигая вчерашние бумаги,- "Надо уже и в отпуск. Сколько же можно все о народе, да о народе. Пора и о семье подумать."
Он положил руки на столешницу, подпер ими подбородок, и закрыл глаза.
Тихо щелкнуло.
Сенцов узнал этот звук. Так открывался тайник. Только в этот раз обошлось без музыки.
Он сразу отодвинулся вместе с креслом, оттолкнувшись ногой, уронил руки на подлокотники и, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону, осмотрел стол. Прежде всего, Сенцов увидел едва приметные пластины, опустившиеся в тех местах, где стояли его локти. Затем отворившуюся дверцу со слепым лицом херувима, теперь уже с правой стороны.
- Еще один тайник,- сказал он, хотя и так уже все было ясно.
Он спустился на пол и на четвереньках подполз к правой тумбе. За дверцей снова прятался ящичек. Его Сенцов выдвинул уже медленно, опасаясь сюрприза, переворачивать не стал, а просто положил между ног. Брови его поползли вверх...
Первое, что бросилось ему в глаза, так это очередной череп. Но теперь явно не птичий, а, скорее, кошачий. Такого маленького котенка. За ним что-то поблескивало. Сенцов двумя пальцами, кривясь от отвращения, вынул череп и уставился на блестящий предметы.
Это было золотое перо от ручки "Паркер" и металлический зажим.
- Не понял...- выдавил Сенцов, решительно отползая от стола и поднимая на него глаза.
Стол продолжал безмолвствовать. Только щерился открытой дырой тайника.
Сенцов рывком встал на ноги, почувствовав себя заметно увереннее.
Он несколько раз обошел вокруг.
Сказать, что он ощущал угрозу, исходящую от этого стола, было нельзя, но и никакого желания приближаться к нему Сенцов не испытывал. Через минуту он все же взял себя в руки и вернулся к открытой дверце. Опять, как в прошлый раз, сунул внутрь палец и пошевелил им. Палец провалился в пустоту, влево уходила невидимая глубокая ниша.
Сенцов не стал экспериментировать, вложил ящичек обратно и захлопнул тайник.
Еще минуту размышлял, затем отыскал и нажал первую тайную панельку.
Открылась прошлая дверца, с виноградными гроздьями. Когда Сенцов выдвинул ящичек, то нашел в ней головку молотка без рукоятки, и тогда, повинуясь внезапному предчувствию, резко сунул руку под тумбу.
На месте недавно обнаруженной выпуклости дерево теперь оказалось идеально ровным.
- Дела-а,- протянул он, продолжая искать ее.
Он продвигался сантиметр за сантиметром, пока не наткнулся на другую, которой точно не было раньше. Но покрупнее и пошире. Рука легко охватывала ее и палец, даже в перевернутом положении просился на кнопку.
Уже понимая, что это такое, Сенцов дернулся назад, но зацепился по пути за какую-то щепку запястьем и сильно его разодрал.
Дергая раненой рукой и повизгивая, он встал поодаль от стола.
Капли крови слетели с ладони и попали на столешницу, и Сенцов мгновенно замер.
Столешница тихо, очень быстро впитывала его кровь. Внутри стола что-то негромко звякнуло, хрустнуло и воцарилась тишина.
Очень спокойно Сенцов покинул кабинет, прикрыл за собой дверь и запер ее на два оборота.
В понедельник он дозвонился до антиквара.
Он опаздывал на службу, но все равно, прежде чем ехать, сделал это.
- Я хочу отдать свой стол,- сразу взял быка за рога Сенцов,- На комиссию.
Антиквар подумал и неуверенно согласился.
- Я куплю другой,- помог ему с решением Сенцов,- Этот не подходит мне по стилю. Не вписывается, короче.
- Хорошо,- сказал антиквар,- Я пришлю людей забрать...
- Присылайте скорее. Жена будет дома.
Сенцов попрощался и повесил трубку.
- Ты чего это ? - спросила жена, стоявшая рядом.
- Не вписывается,- пояснил ей Сенцов,- Понимаешь.
- А почему кабинет запер ? - упорствовала она.
- Запах там какой-то, нехороший... от стола этого, может. Лак там всякий. Ты вот что... Как грузчики приедут, скинь куда-нибудь все мое. Ну, на софу что ли. Я потом разберу. Не копайся там, все равно все перепутаешь.
- Ладно,- сказала она.
Сенцов взглянул на часы.
- У, опаздываю.
В дверях он чмокнул ее в щеку и повернулся выходить.
- Сенцов, ты, кстати, подгузники купи,- вспомнила напоследок жена,- Оставила понимаешь, почти целую упаковку на пеленальном столике, и второй день найти не могу. Может, Толик скинул. И еще крем.
- Что, тоже оставила,- торопясь, усмехнулся Сенцов.
- Да...
- Ладно, куплю, куплю,- отмахнулся он уже на лестнице.
- Ну, пока,- сказала жена.
Уже в машине, на перекрестке, он схватил телефон и лихорадочно набрал домашний номер.
Гудков семь никто не отвечал. Потом жена все же взяла трубку.
- Ты,- выдохнул Сенцов, не глядя, что загорелся зеленый свет,- На столике памперсы оставила ?!
- Да,- недоумевала на том конце линии жена,- На пеленальном, я точно помню. А ты что их видел ?
- Где Толик ?! - заорал Сенцов,- Где он ?
- Не ори. На столике лежит. Он проснулся. Я его как раз пеленала, когда ты позвонил. Постой, я гляну...
Сенцов смотрел перед собой пустыми глазами.
За его машиной в один сплошной вой слились десятки нетерпеливых автомобильных клаксонов.