Ирина с Денисом были как брат и сестра: жили по соседству, ходили вначале в один детский сад, затем в один класс, затем поступили в один и тот же вуз, на разные факультеты. Дурачились вместе, вместе писали фантастические рассказы про далекое будущее, над которыми годы спустя покатывались со смеху, первый раз попробовали шампанское на дне рождения Дениса, ходили друг другу в гости и когда Ирина переехала в другой район.
Казалось, ничто не мешало сойтись, создать семью, жить вместе.
Не срослось.
Денис не женился, поступил в аспирантуру, защитил кандидатскую и был принят на работу в институт, где дорос до ведущего научного сотрудника, Ирину судьба помотала сильнее - замужество, развод, работа в школе, потом в музее.
Встречались реже, вспоминали приятное без радости, неприятное без горечи, чувствовали, что останутся друзьями.
Не печалились. Жили.
Однажды Ирине позвонили прямо на работу: Денису стало плохо с сердцем, он в реанимации.
Не спасли.
Похоронили Дениса рядом с родителями, в холодный и ясный октябрьский день.
Ирина не плакала: не могла. Смотрела на человека, которого знала с раннего детства, и не могла поверить, что это умерший Денис. Кто-то говорил какие-то речи, кто-то плакал, а Ирина не отводила взгляда от спокойного лица. Опомнилась в автобусе, на поминки не пошла, но дома рыдала, рыдала взахлеб, ругая себя, что в свое время не сделала шаг навстречу. Ведь знала, насколько робок и тих Денис, знала, что он никогда не решится признаться, знала, что он тихо и безответно любил ее.
Всё знала, потому и плакала.
Вечером следующего дня зазвонил мобильный.
Не посмотрев на экран, Ирина включила телефон.
- Да?
Телефон секунду молчал, затем из динамика послышался еле различимый гул, словно в подземке, когда поезд мчится по туннелю. Гул нарастал и вдруг резко оборвался.
- Нет связи, - сказала Ирина, - я перезвоню.
Меню... звонки... принятые вызовы... последний...
...Денис...
Рука задрожала так, что едва не выронила телефон. Больше от волнения, чем от страха.
Страх пришел позже, ночью, когда приснился Денис.
Он был в подаренном Ириной свитере, который, как она знала, он случайно сжег в командировке, повесив сушиться на печку, и очень об этом жалел.
Денис ничего не говорил, стоял и смотрел - то ли просяще, то ли жалобно.
- Уходи, - прошептала Ирина и проснулась.
Часы показывали полночь. До утра Ирина просидела с включенным светом.
Сердце, до того не шалившее, с той ночи начало покалывать.
На девятый день Денис опять пришел.
Во сне он стоял ближе, на расстоянии вытянутой руки, снова молчал, однако на этот раз губы его шевельнулись, произнося И-Р-А. Ей показалось, будто в лицо ударил порыв морозного ветра с ощутимым запахом сердечных капель.
Ирина проснулась, задыхаясь. Сердце выдавало такую аритмию, что она собралась звонить в "скорую", но через несколько минут успокоилось, оставив слабую боль.
- Оставь меня в покое, - прошептала Ирина. - Оставь, не тяни за собой.
Утром она пошла в церковь.
- Батюшка, молебен об упокоении души можно заказать?
- Можно, чадо. Как звали раба божьего?
- Денис.
- Сиречь Дионисий. Помолюсь за душу его.
На обратном пути Ирина зашла в салон связи, купила новую сим-карту: "Денис, второго твоего звонка я не выдержу".