Аннотация: Очередное подтверждение того постулата, что опыт не пропьешь.
Это древняя история; не могу даже определиться с хронологией, а напомнила мне про нее Кристина. Накануне я зашел в кают-компанию, где очень одинокая примадонна читала новости Спейснета.
- Есть что-нибудь интересное? - спросил я.
- Сезонная распродажа роботов по сниженным ценам на Энтеропии, - зевнув, сообщила Кристина. - Объявления: археологические экспедиции Чумарозы и Брастака проведут раскопки или вскопают огород за умеренную цену. Трансляция порнофильмов на Тормансе через проектор Великого Кольца временно приостановлена из-за технических неисправностей.
- Боже, какая скучища, - я включил кофеварку.
- Сегодня утром на Юпитере при продаже партии гашиша ведущим радиостанции "Галактика +" Алисе Селезневой и Пашке Гераскину задержан наркодилер Эдмон Дантес, известный также как граф Монте-Кристо, - зачитала новость Кристина и прокомментировала: - попался, наконец.
- Выкрутится, - сказал я.
- Монсеррат Кабалье наотрез отказалась выступать в Парижской Опере, - продолжала читать мадемуазель Даэ нудным голосом.
- Чтой-то с бабушкой? - удивился я.
Кристина подняла на меня свои большие голубые глаза.
- Нет, чтой-то с тобой? - спросила она. - Ты забыл?..
Лучше бы забыл!
Дело было так. В тот день я как раз вернулся с планеты Муна (там сотрудники 11-го этажа под руководством Рубльдвадцать монтировали изобретенные и построенные ИнКосом поглотители радиации) и зашел в кают-компанию, где за столом расположился деловой Фредди Крюгер с ведомостью и бланками актов. Завхоз бодро списывал разбитые приборы. Помимо кошмара с улицы Вязов, в кают-компании были голова Доуэля в виртуальном шлеме, погруженная в прелести Спейснета, и Кристина, сумрачно читающая какую-то записку. Увидев меня, Фредди обрадовался и сказал:
- Вейдер, ты акты о списании не подпишешь? А то Пирогова нет, Рубльдвадцать нет...
- Никого нет! - злобно закончила Кристина.
- Где все? - спросил я.
- Эрик в своей любимой Опере! - прорычала дива и добавила: - я убью эту сволочь: он меня должен был в аэропорту встретить!
- Не говори, что сама сумки тащила, - сказал я - Кристину-то я хорошо знаю.
- Ты дурой меня считаешь? - фыркнула она. - Нуль-Т доставка - решение всех проблем!
- Отвяжись! - отрезал я и обратился к Кристине: - с чего его в Оперу понесло? Он вроде на концерт органной музыки собирался.
- Откуда я знаю?! - окончательно рассвирепела примадонна. - Я сюда пришла за пять минут до тебя. Никого нет, на столе записка: "Я в Парижской Опере. Эрик". Всё. У тебя вопросы есть?
У меня было много вопросов, и тогда Крюгер, преисполнившись сознанием собственной значимости, просветил нас. Оказалось, днем в институт приехал какой-то господин приличного вида, назвавшийся (Фредди долго вспоминал его имя, потом, осененный, полез в стол и вытащил визитную карточку) Фаринелли. Кристина схватилась за голову и простонала: "О, Господи!"
Поначалу все складывалось как будто мирно - Фаринелли скорбно жаловался на хор Парижской Оперы, Эрик кивал и вздыхал, но вскоре принесло Валькара с Франкенштейном, и четверо присутствующих решили испить кофию. Но у нас просто так пить кофе не могут - у нас в него любят лить коньяк. Причем гостю, как водится, больше всех, так что в чашке получается не кофе с коньяком, а коньяк с кофе. Кристина опять мученически закатила глаза и застонала: "О, Господи!"
- Так вот, продолжал Крюгер, - гостя хватило на три чашки, потом его повело. Далее пошло веселье: вынули бутылки, достали закуски...
Кристина закрыла глаза.
В разгаре банкета сеньор Фаринелли поведал Эрику, что сегодня в Парижской Опере поет мадам Кабалье дуэтом с каким-то русским. Реакцию Эрика предугадать было нетрудно: он позеленел и сказал, что немедленно едет в Оперу, и они с сеньором хормейстером отправились в Париж по Нуль-Т. Кристине окончательно поплохело.
- А остальные где? - спросил я.
- Продолжают банкет в кафе на пляже, - проинформировал Фредди и заныл: - Дарт, теперь-то ты подпишешь акты?
Я подписал и рванулся к кабине Нуль-Т, но, как водится, она не работала. Тогда я метнулся к катеру - лететь в Париж. Меня догнала Кристина. На бегу она шипела:
- Я всегда думала, что в институте лишь один дебил - Фредди Крюгер!
Мы с ней хорошо представляли, каково отпускать пьяного Эрика в Парижскую Оперу, потому спешили как могли. Каюсь, я нарушил все до единого правила техники безопасности полета в атмосфере: не пристегнулся, не включил радар, зато силовое поле держал включенным на всю мощь, так что при нашей скорости оно издавало жуткий вой. Да еще Кристина врубила на всю катушку магнитолу и поставила Вагнера. Под "Полет валькирий" мы подлетели к Парижу.
Оперу мы с Кристиной честно обшарили от крыши до подвала, и только под конец догадались заглянуть туда, откуда, собственно, надо было начинать, - в буфет.
Войдя, мы остолбенели: в глаза бросалась милая компания в составе трех теноров, которые самозабвенно распевали застольную из "Травиаты". Кроме увлеченных исполнением своего хита теноров, в буфете были Эрик со своим хормейстером. Эти сидели за дальним столиком за бутылкой (явно не первой и даже, думается мне, не третьей) и обсуждали насущный вопрос "Ты меня уважаешь?"
От столика к столику курсировала тоже изрядно поддатая Монсеррат Кабалье (при взгляде на нее Кристина просто обалдела, а у меня вырвалось: "У кого рука поднялась напоить бабушку?!"), которая разговаривала сама с собой, причем очень возмущенно.
- Нет, представляете? - ни к кому не обращаясь, громко говорила великая певица, дефилируя по буфету и сбивая столики и стулья (а когда она проходила мимо стойки, ее бюст сметал бутылки). - Представляете? ОНИ! СКАЗАЛИ! МНЕ! МНЕ!! Что я! Я!! Я!!! Должна исполнить "Барселону" с каким-то неизвестным русским! Да я с них такие бабки сшибу, что они всю оставшуюся жизнь меня вспоминать будут! ВСЕ ТРИ МИНУТЫ ДО ИНФАРКТА!
Кто эти "они", я не выяснил. Три тенора вообще не обращали на певицу внимания, тем более что Каррерас пытался исполнить арию Царицы ночи, а двое других помирали со смеху. Кристина прошипела сквозь зубы свое любимое: "Зар-р-р-раза" и потащила меня к столику Эрика. Там было еще интереснее.
- С-скажи, Фаринелли, когда я свою оперу допишу, ты в ней петь б-будешь?
- Об'зательно... А ты меня у-уважаешь? - пьяный хормейстер шпарил по-французски как истинный парижанин, без своего неубиваемого итальянского акцента.
- К-конечно. Наливай еще!
- С-спасибо, Эрик. К-коньяк в'сьма недурен!
В этот момент Эрик соизволил поднять голову от стола, увидел нас и от ужаса начал трезветь.
- Кристина, - сказал он почти нормальным голосом, - что ты здесь делаешь?
- На концерт пришла, - ответила дива стальным голосом.
Я понял - спасти Эрика от неминуемой смерти может только чудо - и поспешил вмешаться.
- Вы зачем Монсеррат напоили? - грозно спросил я (Кабалье по-прежнему ходила по буфету, придерживаясь постоянной траектории - на ее фарватере не было уже целых столов и стульев).
Эрик глянул на певицу так, словно в первый раз ее увидел, и изумленно сказал:
- Ничего не понимаю... Мы же ей всего одну рюмку налили!
- Правильно, - вмешалась Кристина, - вы - одну рюмку, эти трое - еще три, а ей выступать через сорок минут!
Тут слегка протрезвел Фаринелли:
- К-как через сорок? У меня хор не готов... и я не готов...
Кхм, в определенном смысле он был вполне готов.
Кристина объяснила ему, что концерт у Кабалье через сорок минут и что неплохо бы нам пойти в зал - посмотреть, чем все закончится.
- Щас пойдем, - сообщил Эрик, выполняя выход силой из-за стола и ориентирование на местности. - В какой ложе сидеть будем - в Президентской или в пятой?
- В пятой, там привычнее, - решила Кристина.
Мы пошли в зал, Фаринелли отправился руководить хором.
Вначале на сцене выстроился хор, вышедшие Ришар и Моншармен раскланялись и объявили, что сегодня будет выступать величайшая певица, а пока она готовится, хор исполнит некоторые известные композиции. Оркестр вступил вовремя и заглушил раздававшиеся в зале шушуканье и перешептывания. Запел хор. Мы не особо прислушивались к пению, поскольку Кристина пыталась отобрать у Эрика протащенную контрабандой бутылку виски, тот ее не отдавал и утверждал, что третий хорист справа во втором ряду фальшивит. К финалу выступления хора мы с Кристиной успокоили Эрика: пришлось ему напомнить, что травмы, которые я наношу, быстро не лечатся.
Наконец на сцену вышел русский партнер Монсеррат и начал говорить, какая ему выпала честь петь с величайшей певицей всех времен и народов. Он нес лабуду минут двадцать, пока на сцену не вышла Монсеррат. По Опере пронесся стон, поскольку мадам Кабалье еле шла, стараясь дышать в сторону. Все присутствующие переглядывались; самые умные поглядывали в сторону пятой ложи. Мы молчали, потому что тоже офигели: видимо, старушка за время выступления хора солидно добавила в компании трех теноров.
Потом Монсеррат начала петь, но не "Барселону", а какой-то дуэт, названия которого я не знал. Партнер ей старательно подпевал, пытаясь, однако, держать дистанцию, что ему плохо удавалось, поскольку Кабалье занимала собой четверть площади сцены (впрочем, даже не площади, а объема). Бюст певицы опускался и поднимался с равномерностью и силой парового молота. Со сцены несло жутким перегаром. Сидящие в первых рядах принюхивались, напоминая охотничьих собак, учуявших дичь. До нас доносились негромкие переговоры: "Господа, говорю вам точно - это арманьяк" - "Бросьте, Марсель! Это бренди!" - "Мегрэ, Мегрэ! Это темное баварское пиво в смеси с водкой! Как полицейский вы должны были это понять!" Между прочим, пела Кабалье здорово: опыт, как известно, не пропьешь.
Эрик хмыкнул и вполголоса произнес:
- На самом деле это коньяк и шотландский виски.
- Очень впечатляет! - возмутилась Кристина. - Вам не стыдно? Напоили бедную старушку!
Эрик возмутился:
- Старушке в глотку никто ничего насильно не вливал. Она сама пила!
Тем временем на сцене шло свое представление. Монсеррат увлеклась исполнением "Барселоны", и если раньше она честно старалась не дышать на своего партнера, то теперь ее легкие работали, как кузнечные меха. Бедный русский певец, по-моему, уже начинал покачиваться. Все, затаив дыхание, ожидали развязки. И наконец свершилось: когда Кабалье от души дохнула на него, партнер едва не упал, в попытке сохранить равновесие качнулся и попал под опускающийся бюст великой певицы. Это было зрелище, грандиознее которого разве что столкновение двух планет!
Беднягу травмировало настолько сильно, что директорам пришлось срочно вызывать скорую помощь и отвозить его в больницу. К чести мадам Кабалье, она не растерялась и, не прекращая допевать "Барселону", помогала грузить партнера на носилки. Несмотря на трагичность ситуации, партер и ложи падали со смеху.
Поклонившись, мадам Кабалье сказала:
- Господа, на посошок новая песня.
И без аккомпанемента запела:
- Вы слыхали, как поют дрозды?
Нет, не те дрозды, не полевые,
А дрозды, волшебники-дрозды,
Певчие избранники России.
Я смотрела русский хит-парад,
Всякие алсы, лесоповалы (тьфу!).
Глубоко на них мне... монсеррат!
Для души пою, а не для славы.
Пока она пела, мы выбрались из ложи по тайным переходам Эрика и быстро свалили на катере в институт, оставив обоих престарелых директоров расхлебывать эту заварушку.
...Вот скажите, зачем Кристина об этом напомнила?!