Мы с Володькой учились в одной студенческой группе.
Возможно, Володя влюбился в меня с первого взгляда, не знаю. Начала его зарождающихся чувств я не уловила.
Первый курс. Я ходила на репетиции спектакля "Убить Дракона" в театр: "Студент сегодня смеётся" при ДК Политеха. И я тоже была влюблена. Но не в Володю. Я была влюблена в Ланцелота и Бургомистра и не могла решить, в кого больше. Настоящего имени и внешности Ланцелота не помню. Бургомистра играл Женька Сельц, щуплый, на вид нервный паренек. В конце концов, я почему-то решила, что Ланцелота люблю больше, чем Бургомистра, так как он - герой добрый, а Бургомистр - злой. Я даже сочинила в честь Ланцелота стихи, бел-элые. К слову сказать, ни Ланцелот, ни Бургомистр, кажется, даже не знали о моем существовании, они были та-ак высоко, а я... на тех репетициях пребывала в благоговейным, но тихом восторге. Слишком была застенчива, чтоб из меня получилась хоть какая-то актриса. Даже в мелких массовках, когда меня выпускали на сцену, я теряла всю свою естественную непосредственность и привлекательность, чувствуя себя деревянной куклой.
Первый курс нашего факультета жил в старом некомфортном общежитии, отдельно от старших, те жили на углу Вершинки в новом восьмиэтажном здании, и мы им дружно завидовали. Я с ещё тремя девочками на первом этаже слева в тупичке, в бывшем складском помещении, переоборудованном в комнату. Мест в общежитии не хватало.
Лучше всего запомнились дощатые полы, которые в дежурства приходилось мыть без швабры, ползая на карачках. Туалеты без перегородок, где каждая девочка могла свободно изучать другую, сидящую рядом на очке. Раздолбанная душевая с дырами в стенах, возле одной из которых уборщица как-то поймала подглядывающего МАНЬЯКА.
Как-то вечером, когда мы собирались идти спать, Володька без стука влетел в нашу комнату и застал меня стоящей в черном лифчике и черных трусиках. С тех пор, Володька, меня увидев, всегда противным гнусавым голосом пел одно и тоже:
"Словно статуэтка дэвушка стояла..." И подмигивал. У него была ещё одна шутка: "Щас дерну за поясок, халатик и свалится".
Володька был высокий, крупный парень, с карикатурно накачанной мускулатурой, ходил он в раскорячку, нелепо выставляя ноги вперед (как блатной). Он был старше нас всех в группе, уже отслужил в армии и пользовался уважением у мужской половины группы. Володя любил употреблять слова ""п-зда" и "х-й", ну и многочисленные вариации этих знаменитых слов вставлял через слово.
Мне было стыдно, что я ему нравлюсь. Я злилась.
Как Володя за мной ухаживал?
Часто по вечерам наведывался он к нам в комнату, приводя с собой всех остальных ребят группы. Он рассказывал под всеобщее ржание, каким видит наше с ним будущее, после того, как он на мне женится.
- У нас с Ольгой будет здоровая семья, гы-гы. Сына мы будем воспитывать по-спартански: он будет спать на медвежьих шкурах на полу, и каждое утро я буду поливать его ледяной водой. Ольку я тоже заставлю каждое утро делать физзарядку и есть манную кашу. Вы, девки, возьмитесь-ка за неё сейчас, чего она у вас такая то-ощая, а то не женюсь. Гы-гы-гы...
Ему нравились его "приколы". Он понимал, что мне они не нравятся, и это его, конечно же, задевало, и заводило ещё больше. Смеялся Володька очень противно, гнусаво, скорее "ржал", чем смеялся. При встречах он всегда старался, будто бы ненароком, дотронуться до моего плеча, руки, обнимал невзначай за талию, щупал меня взглядом, и взгляд его был весОм и мерзок. Мне иногда казалось, что Володя просто хочет оторвать от меня кусочек. Я не понимала, как же это так получается, что сталкиваюсь с ним раз сто на дню, везде.
Володя старался поразить моё воображение, ему это удалось. Он рассказывал нам, как привязывали дембели новичков в армии к унитазу, и как потом весело развлекались. "Вот это был прикол, в натуре!". Как именно развлекались, я не помню, как-то очень уж мерзко, раз я постаралась забыть это. Володька меня сразил своими рассказами об армии и дедовщине, о которой я до него ничего не знала. Он гнусаво ржал и уверял меня, что весело было всем, в том числе и тем, кого привязывали к унитазу.
Девчонки шептали мне:
- Ты Володьке нравишься.
С ехидством шептали, потому что при мне Володька единодушно и не однажды был заклеймен девчонками, как тупой и окончательный МАЧО, и на наш всеобщий взгляд, было "западло" такому нравиться.
Да, бывает и так: его хотение меня мне не только не льстило, а было оскорбительно. При всех его бицепсах и вполне приемлемой роже.
"Почему он пристает ко мне, этот идиот?" - отчаялась я понять.
Невысокая, тоненькая, волнистые каштановые волосы спускались ниже плеч, с тонкими чертами лица, да, я всегда себе нравилась, любила смотреться в зеркало и думала о себе, что похожа на чайную розу. Володька. Пугающе здоровый жеребец, он бы меня раздавил в первую же брачную ночь. Ревновал бы. Бил бы. Пил бы. Изменял бы. И я со своим характером - внешне кроткий ангел, но на деле упрямая и вредная - такому бы изменяла. Хорошенькая получилась бы семейка.
Что он во мне нашел? Потом я поняла, (после серии подобных Володьке, но уже и не таких мерзких, как он, ухажеров), что маленькие и худенькие девочки часто нравятся большим мачо.
А я была мечтательная и отстраненная от сверстников девушка, мне нравились мужчины намного старше меня, преподаватели, ИЗ ДРУГОГО ПОКОЛЕНИЯ, или мальчики ОСОБЕННЫЕ. Всегда "маленькая девочка" мечтающая о "взрослой компании", в которую её не зовут.
Володька был заводилой всех попоек в нашей группе, но в них я не участвовала и не хотела участвовать. Я мечтала совсем о другой компании. И нашла её. "КСП", туризм и потом альпинизм - это были мои самые лучшие компании.
Я ушла из студенческого театра незаметно в КСП, к ребятам НЕНАМНОГО старше меня, но ОСОБЕННЫМ, и там началась настоящая жизнь. Гитара, песни, турслеты и турпоездки. Мои одногруппники иногда попадались мне на пути в общежитии пьянененькие в стельку, но мне это было уже все равно. "Каждый развлекается, как умеет",- решила я. Володю старалась не замечать, хотя это у меня плохо получалось.
Теперь я была влюблена в Лешку Тимофеева, гитариста и солиста КСП-шного ансамбля. Он был тоненький, высокий мальчик, веснушчатый и курносый. Все называли его "Малыш". Малыш был немногословен и от этого казался мне страшно умным и даже мудрым. Меня заворожили песни, которые он пел, с никакой иногда музыкой, но на хорошие стихи.
Володина любовь ко мне кончилась резко и в один день. Он всегда усаживался на лекциях за моей спиной. Я запомнила тот урок английского, потому что на нем Володя меня вдруг ударил. По лицу. И грубо выматерился. Причины этой его беспричинной, казалось бы, выходки, я тогда не поняла. Просто разревелась и выбежала из класса. Сейчас, конечно же, понимаю "все движения его души":).
Зато после этой вспышки Володя перестал ходить к нам в комнату и водить за собой ребят. Скоро он познакомился с какой-то девушкой, примерно моего роста и комплекции, коротко стриженной шатенкой. Девчонки мне ехидно шептали, что она внешне похожа на меня. И действительно, когда я к ней присмотрелась, то нашла, что грубые и вульгарные черты её лица чем-то напоминают мои собственные...