Я стою на перроне. В правой руке держу чемодан - в нем один комплект нижнего белья (белого) и черный шелковый костюм. В левой руке держу две красные розы. Черные остроносые туфли уже на мне.
Поезд, с которого я сошел только что, тронулся с места. Я продолжаю стоять, вслушиваясь в перестук колес поезда и журчание воды в фонтанчике для питьевой воды.
Душно.
Меня обещали встретить. Стою, жду. Пока никого нет. Вернее нет того, кто мне нужен. А встретить меня должен пожилой джентльмен в черной шляпе цилиндре и тросточкой. Он всегда ходит с тросточкой. Так, во всяком случае, говорил мне доктор Бриджессон.
Беда в том, что я не говорил в котором именно часу приеду. Собственно, об этом меня не спрашивали. А мне, на самом деле, было все равно.
Я поставил чемодан на землю, осмотрелся. Мне еще никогда не доводилось бывать в Лондоне. Честно - понравилось. По крайней мере, то, что я видел из окна своего купе.
Мне двадцать пять лет. Зовут меня Джозеф Коумен.
Я приехал в Лондон, чтобы умереть. Никто этого пока не знает. Ни сэр Алекс, который жаждет увидеть чудо, ни его кузен сэр Патрик. Никто. Даже доктор Бриджессон.
Просто я не выношу фальши. И потом, я очень скучаю. Скучаю за моей любимой Люси...
______
Продолжаю стоять. И черт меня дернул приехать так рано! Ничего теперь не остается, кроме как стоять и ждать. Но... а если кузен сэра Алекса приедет только к вечеру? Хм...
Перрон был почти пуст. Несколько человек с чемоданами в руках бегали туда-сюда и кричали: "а где поезд!?".
Опоздавшие, подумал я и сошел с перрона.
Сел на лавочку, что так удачно спряталась в тени большого пышного клена. Мне повезло, что ее никто не занял раньше. В такую погоду это было отличным местом для тех, кто приехал в чужой город и вынужден ждать пока его, наконец, встретят. Но, как я потом подумал, таким вот счастливчиком был я один.
Хорошее настроение сошло на "нет". Все впечатления от поездки казались уже не такими яркими и запоминающимися, словно я приехал не из одного города в другой, а всего-навсего вышел из дома, поймал кэб и отправился за покупками. Сидел я довольно долго, разглядывая носки собственных туфлей. Думал о том, как меня встретит в своем замке сэр Алекс и как отнесется к тому, что увидит.
Кладу розы на лавку рядом с собой. Чемодан ставлю у ног. Зеваю, приглаживаю волосы.
Подошел к фонтанчику: попил. Вода вкусная.
- Джозеф Коумен? - слышу я сзади.
Я провалился во времени...
______
- Джозеф Коумен? - слышу я в трубке сиплый мужской голос.
- Да, это я, - отвечаю я, едва понимая, что это действительно Я. Накануне изрядно выпил. Голова раскалывается, ну право переспелая дыня!
Ничего не помню.
- Джозеф... хм ... можно я буду вас так называть?
- Господи, ну конечно можно! - сам не понимаю, почему кричу в трубку. - Я же и есть Джозеф! Не Филипп и, не дай Боже, Бадди, - вспоминаю, что так звали ухажера моей кузины (я его недолюбливал). - Извините. Просто я еще спал...
- Ничего-ничего, Джозеф. Если вам сейчас неудобно, я могу позвонить и позже...
Не уверен, что буду в состоянии разговаривать и потом, поэтому отвечаю, уже чуть сдержаннее:
- Говорите сейчас, пожалуйста. Вы, наверное, хотите сказать что-то важное?
Смешок в трубке:
- Вы совершенно правы, Джозеф. Но, знаете, это не совсем телефонный разговор...
Не совсем телефонный разговор? думаю я.
- Извините, но... кто вы, сэр?
- Ох, простите, пожалуйста! Конечно, я должен был сначала представиться... право неловко!
- Да бросьте. Ничего страшного. Бывает.
- Меня зовут Джон Бриджессон. Доктор Джон Бриджессон.
В этот момент я зеваю, поэтому прикрываю рот рукой. Потом говорю:
- И чем могу быть полезен, доктор?
Некоторое время он не отвечает. Я прислушиваюсь, стараясь уловить в тишине хоть какие-то звуки. Ничего. Потом:
- Вы не будете против, если я зайду к вам, скажем, через час-полтора?
Я совершенно ничего не понимаю. Хочу поскорее закончить этот разговор и пойти в душ...
- Нет, с чего бы. Мой адрес...
- Не утруждайтесь, Джозеф. Я прекрасно знаю, где вы живете.
______
- С вами все в порядке? Вы так бледны...
- Да-да... я в порядке. Просто душно.
Незнакомец очень мило улыбается:
- Это хорошо, мистер Коумен. Это очень хорошо. Позвольте представиться, - незнакомец снимает цилиндр и слегка кланяется: - Сэр Патрик младший - кузен сэра Алекса. Вы, наверное, не ожидали увидеть меня в столь ранний час? - усмехается он.
- Да, но... Но как вы знали, что я приеду именно в этот час? - искренне удивляюсь я.
- Нет, не знал, мистер Коумен. Просто догадался. Почему-то подумал, что, должно быть, вы захотите, как можно дольше времени провести в Лондоне, посмотреть достопримечательности нашего города, если, как я знаю, вы ни разу не бывали здесь, не так ли?
- Верно, - отвечаю я.
- Вот я и подумал, что вы прибудете в Лондон первым же поездом
- Все верно, - снова говорю я.
- Ну, вот видите. Ничего сверхъестественного.
Он смотрит на меня, я - на него
- Вкусная у вас вода, - говорю я.
- Неужели?
- Это правда.
- Вам так кажется, мистер Коумен. Вас просто замучила жажда. Вода, как вода. Ничего особенного в ней нет, поверьте. Я думаю, теперь вы хотите отдохнуть с дороги. Моя машина сразу за вокзалом, пойдемте. Сэр Алекс будет ждать вас к обеду в своем замке.
- Разве сейчас мы едем не туда? - спрашиваю я.
- Нет, не туда, мистер Коумен. Я отвезу вас в замечательный отель - собственность сэра Алекса - где вы сможете отдохнуть и помыться... ведь дорога была такая долгая... вы должно быть ужасно устали. А к полудню я приеду за вами, и мы вместе отправимся в замок. Ну, как вам?
Сначала я не знал, что и ответить. Что-то начала побаливать голова... наверное от духоты.
- А как же экскурсия по Лондону, сэр Патрик? - Замечаю, как взгляд его, на секунду, становится прочнее стали рыцарского клинка.
Улыбается:
- Будет вам и экскурсия, мистер Коумен. Пойдемте.
Я молча беру чемодан, розы и мы, - я и сэр Патрик, кузен сэра Алекса, - идем к его машине.
______
Пока не пришел доктор Бриджессон, или как там его, я принимаю душ и завтракаю: слегка подогретые кусочки ростбифа и сваренное вкрутую яйцо. Хочу выпить чаю, но, как оказывается, чая нет. Не очень расстраиваюсь - есть кофе.
Завариваю. Какое-то время стою, вдыхая аромат кофе. Вспоминаю, что говорил мне доктор.
Как он может знать, где я живу?
Выключаю плитку. Наливаю себе кофе.
Как же болит голова...
А разве я вчера пил?
Пытаюсь вспомнить вчерашний день. Ничего не выходит. Зажмуриваюсь, сжимаю мокрыми от пота пальцами виски, стискиваю зубы.
Вчера была суббота. Выходной день. И я провел его дома сидя в кресле перед телевизором и читая книжку... Но я не пил!
Тогда почему ты так решил? Я не понимаю собственной мысли, не понимаю того, что со мной происходит... или произошло... или может произойти.
- Доктор Бриджессон, - говорю я вслух, одновременно делая глоток кофе.
Подхожу к окну. Смотрю в него.
Ничего необычного. Все точно такое же, как и всегда. На улице много народу, машин, криков, голосов...
Ничего удивительного, думаю я. Сегодня же воскресенье.
Отхожу от окна, вздыхаю. В этот момент кто-то звонит в дверь.
Открываю:
- Доктор Бриджессон, стало быть? - спрашиваю.
Он утвердительно кивает, но молчит. Тогда я говорю:
- Ну, заходите. Я вас ждал.
Мужчина проходит в комнату, снимает пальто. Спрашивает:
- Куда я могу положить шляпу, Джозеф?
- Давайте, - беру шляпу и отношу ее в спальную.
Доктор уже сидит в кресле и внимательно смотрит на меня своими маленькими глазками из-под густых рыжих бровей.
Сажусь напротив него.
- Можно я закурю? - спрашивает он меня.
Пожимаю плечами:
- Курите. Только я открою окно. Знаете, не выношу табачного дыма.
Он хохочет:
- Кстати, я тоже. Но когда курю сам мне все равно.
Еще бы, думаю я.
Доктор затягивается, говорит:
- По телефону вы упоминали, что накануне выпили лишнего. Но так ли это, Джозеф?
- Я не понимаю, к чему вы клоните, - довольно резко отвечаю я. - И вообще: кто вы такой, доктор?
Доктор Бриджессон вежливо улыбается:
- Понимаю ваше любопытство, Джозеф. И я утолю его, будьте уверены. Но сначала... - он затягивается. - Сначала я все же хочу узнать: помните ли вы, Джозеф, как накануне вечером, вы пили спиртное? Прошу вас, будьте правдивы.
Мне хочется вышвырнуть его вон, но вместо этого отвечаю:
- Нет, не помню. Теперь вы, наконец, скажете мне кто вы такой? И что вам от меня нужно, доктор?
Он долго смотрит на меня, казалось, не моргая. Потом говорит:
- Дело в том, Джозеф... как бы это вам сказать... в общем вчера вечером, когда ваша мать пришла к вам домой - она беспокоилась, поскольку вы не отвечали на телефонные звонки, а вы, как она сказала, говорили, что будете весь вечер дома, - то обнаружила вас... ну... - доктор Бриджессон пристально смотрит мне в глаза. - Вчера вечером, Джозеф, вы были мертвы. И именно я констатировал вашу смерть от внезапной остановки сердца.
- Я же говорю, вы устали. Но сейчас у вас будет прекрасная возможность отдохнуть в одном из самых роскошных мотелей Лондона! Мы приехали.
- Так быстро? - удивляюсь я, потом вспоминаю, что просто заснул, и поэтому время поездки показалось таким быстротечным.
Мы выходим из машины очень умело припаркованной у подъездной дорожки. Сэр Патрик говорит:
- Помните: ровно в двенадцать часов я приезжаю за вами, и вместе мы едем в замок сэра Алекса обедать.
- Разве вы не пойдете со мной в мотель?
- Нет. Видите ли, я спешу, - отвечает сэр Патрик. - Но не волнуйтесь, миссис Дороти Хейнс вам все расскажет и покажет, - он кивает в сторону мотеля: - вон она, там, у входа.
Я смотрю туда.
- Где? - спрашиваю. - Я никого не вижу.
Сэр Патрик садится обратно в машину.
- Запомните, я жду вас здесь же ровно в полдень, - он улыбается. - До встречи, мистер Джозеф. Желаю вам хорошо отдохнуть. - И он уезжает.
Миссис Дороти Хейнс?
Я поднимаюсь по лестнице и только тогда, поднявшись, замечаю ее.
Подхожу ближе. Передо мной стоит высокая худая женщина лет пятидесяти - пятидесяти пяти. Руки ее сложены на груди. Острый, пронзающий взгляд впивается в мою плоть...
Она смотрит на меня. Ни один мускул не шевельнется на ее худом лице, черты которого настолько строги, что напоминают мужские.
- Очень оригинально, - говорит она одними губами.
- Простите?
- Я имею в виду розы, - она едва заметно кивает на мой букет.
- Ах, розы... - я поднимаю руку, в которой держу их. - Эти розы... они для меня, миссис... - забываю, как ее зовут и мне становится неловко. Я краснею.
- Представил, а как же! Просто из головы вылетело... извините.
- Позволю себе заметить, что молодые джентльмены, подобные вам, не очень-то интересуются такими особами, как я. Они даже забывают о том, что им говорили три минуты назад, - говорит она, как мне показалось, с насмешкой.
- Еще раз извините.
- Не стоит. Тем более вы говорите не искренне... так, из вежливости. - Она поправляет очки в тонкой оправе на своем длинном немного крючковатом носу. - Но ничего, мистер Джозеф. Я не обижаюсь. Проходите, пожалуйста, внутрь.
Мы входим. Мотель поражает меня своей роскошью. По крайней мере, вестибюль. Но я уверен, что комнаты здесь ничуть не хуже, а то и лучше.
- У сэра Алекса отличный вкус, - говорю я.
- Что вы имеете в виду?
- Картины, миссис Дороти. Картины.
Она вздыхает:
- Ничего подобного. Сэр Алекс никогда не бывал здесь, в этом мотеле.
- Но как?
- Очень просто. Его интересовало только то, что это ОДИН ИЗ САМЫХ ЛУЧШИХ (по моему мнению, лучший) ОТЕЛЕЙ ЛОНДОНА. А стало быть - он должен быть его собственностью. Только и всего.
- Хм...
- Пойдемте, я покажу вам вашу комнату.
Мы поднимаемся наверх по шикарной лестнице из красного дерева. На двери моей комнаты блестят цифры "202".
Дороти Хейнс вытаскивает из кармана платья связку ключей. Открывает двери.
- Прошу вас, входите.
Вхожу.
- О!
Она улыбается:
- Все так говорят... хотя у нас немного постояльцев. В основном это друзья... или иначе сказать деловые партнеры сэра Алекса.
Я не слышу ее слов, поскольку занят рассматриванием своей комнаты... нет - своей ЗАМЕЧАИЕЛЬНОЙ комнаты!
- Готический стиль. Мне нравится.
- Завтрак ровно в девять. Прошу не опаздывать, - говорит она и уходит. Я остаюсь наедине с самим собой. Меня привлекает картина, что висит на стене над пианино - это портрет какой-то девушки. Ее лицо кажется мне до боли знакомым. Я ставлю чемодан на пол, подхожу ближе, дотрагиваюсь до картины...
______
- Вы, наверное, шутите, доктор? - говорю я, пытаясь понять смысл сказанных только что им слов. - В противном случае я просто вас не понимаю.
Он откидывается на спинку кресла.
- Ваша мать сейчас в больнице, Джозеф. У нее был глубокий обморок, но опасность миновала. Она поправляется.
- Господи и вы только сейчас об этом говорите! Я сейчас же еду в больницу, - встаю с кресла.
- Видите ли, Джозеф, ваша мать еще не знает, что вы живы. У нее стресс. Не думаю, что это ей будет на пользу.
- Может, хватит говорить ерунду!? - срываюсь я на крик. - И что вам, в конце концов, от меня нужно!?
Доктор Бриджессон выглядит обеспокоенным, но в то же время каким-то спокойным.
- Попытайтесь взять себя в руки, Джозеф. Сядьте, пожалуйста, в кресло. И я вам расскажу все по порядку. Все как было.
- Было, что!?
- Терпение, Джозеф. Сядьте в кресло. Еще раз говорю: с вашей матерью все в порядке. Вам не о чем беспокоится... - он замолкает. - Разве что о себе.
Я сажусь в кресло. Замечаю, как сильно трясутся у меня руки.
- Слушаю вас, доктор. Слушаю очень внимательно.
И он начинает рассказ...
______
Это прикосновение получается таким реальным, как если бы я дотронулся до настоящего ее лица. Я чувствую мягкость ее кожи, тепло, аромат и даже... мысли?
- Девушка с портрета, - говорю я, когда уже ложусь в кровать. Именно о ней я думаю, перед тем, как заснуть.
И мне снятся ее дивные локоны. Я четко вижу ее улыбку, глаза, ресницы. Она идет ко мне, смеется, что-то говорит, но я ничего не могу расслышать. Слишком шумно вокруг. Слишком...
...много счастья! Я просто не верю своим глазам. Я не верю в то, что это происходит именно со мной, а ни с кем-нибудь другим. Эта девушка настолько красива и нежна, что, кажется - стоит только присмотреться лучше - она вовсе не человек, а фантом. Иллюзия, мираж в пустыне, где вместо песка - мои желания, мечты, грезы.
Создается такое впечатление, что стоит только прикоснуться к ней - и она исчезнет, растает, как облако пара в безмятежной синеве неба.
- Как тебя зовут? - спрашиваю я. - Мне кажется, мы знакомы...
Девушка подходит ближе - ее белое, почти прозрачное, платье развевается на ветру подобно парусам, - протягивает мне свою безупречную ладонь, говорит:
- Я просто твой сон вот и все.
Обнимаю ее, целую:
- Но как же? Я могу трогать тебя, ласкать!
Она кокетливо хлопает длинными ресницами, отстраняется от меня.
Ее образ постепенно меркнет, рассеивается подобно туману над водой, когда огненно-оранжевый диск солнца поднимается над горизонтом все выше и выше... к неизвестному...
- Постой! - кричу я вслед уже едва видному образу, едва заметной дымке. - Как тебя зовут?
И мысль мне подсказывает:
О, совершенство!
Я просыпаюсь. Вернее меня будят...
_____
- В детстве мы дружили с вашей матерью, - говорит доктор Бриджессон. - Странно, что она никогда не упоминала обо мне. Ведь это так, Джозеф?
- Совершенно верно, доктор. Никогда.
- Поэтому, когда она обнаружила вас... хм ... без сознания, то сразу же позвонила мне, чтобы я приехал как можно скорее. Я спрашиваю: "Что случилось, Мари?", а она отвечает - "Джозефу плохо...". Тогда я, конечно же, сразу поспешил к вам домой. Кстати, я живу здесь недалеко. Прошло каких-то пятнадцать минут, и я уже был в вашей квартире, Джозеф. Вы лежали на полу лицом вниз. Ваша мать... - он кашляет в ладонь. - Стояла рядом с вами на коленях и плакала. Когда она увидела меня, то сказала: "Он не дышит...". Я наклонился над вашим телом, прощупал пульс... ну, в общем, у вас, Джозеф, были все признаки внезапной аритмической смерти. От этого... - снова кашляет. - От этого вы и умерли.
- Остановка сердца? - только и спрашиваю я.
- Вот именно, Джозеф. Это-то меня и поразило. Но факты... факты говорили сами за себя. У меня богатый опыт, Джозеф.
- Богатый опыт? Но я ведь жив, Доктор. И вы сами это видите.
- Вижу. Об этом-то я и хочу поговорить.
- Что ж, я вас внимательно слушаю, - усмехаюсь я.
- Понимаю, это кажется вам чушью, но... можно я закурю? - спрашивает меня снова.
- Курите, пожалуйста.
- Спасибо. Видите ли, Джозеф, по профессии я кардиохирург. Но моей страстью, увлечением, называйте как хотите, есть психиатрия. Психиатрия и сверхъестественное.
- Сверхъестественное, говорите? Так я, что, приведение? Или нет - сумасшедшее приведение?
- Зря вы смеетесь, Джозеф...
Признаюсь, я старался быть сдержанным, вежливым, но этот разговор начинал действовать мне на нервы. К тому же, я хотел увидеть свою мать...
- Смеюсь?! - кричу я. - А что мне еще делать, доктор? Вы себя послушайте! Не удивляюсь, что Мари никогда не говорила мне о вас. Вы фанатик, доктор, вот что я вам скажу. Может, я и терял сознание, но...
- Вот! - он наклоняется вперед. - Вы же не помните ничего с того, что происходило с вами вчера. И вы не были пьяны. Я верю в то, что видел. А видел я то, что вчера вечером, вы были мертвы, Джозеф. И каким-то непостижимым образом воскресли! Воскресли ровно к пяти часам утра...
- Воскрес? О Господи, да что вы такое говорите?
- Только то, что видел своими глазами, - говорит он. - Но раз уж я начал говорить, позвольте я все-таки закончу.
- Ах, это еще не все?
- Зачем этот сарказм, Джозеф?
Я не ответил ничего. Промолчал.
- Когда вашей матери сделалось плохо, я тут же отвез ее в больницу. И пробыл там до утра. Я вернулся сюда ровно в пять часов, чтобы забрать свой саквояж с лекарствами и позвонить констеблю, - он прерывается, глубоко затягивается сигаретой. - И в этот момент я услышал стон. Такой стон бывает у человека, которому снится ночной кошмар. Признаюсь, я испугался. Подумал, что должно быть мне это просто послышалось, но когда я заглянул в комнату, где лежали вы, я уже так не думал. В этот момент вы, Джозеф, перевернулись с живота на спину и снова застонали!
Доктор Бриджессон тушит сигарету в пепельнице, пристально смотрит мне в глаза:
- У меня чуть душа не ушла в пятки. Но я не стал вдаваться в панику. Я подошел к вам, чтобы снова прощупать пульс и, что вы думаете? Пульс был! Сердце работало ритмично, мерные движения грудной клетки свидетельствовали о том, что вы дышали. Я отошел на несколько шагов назад и подумал: "Он просто спит. Силы небесные - спит!"
- И что вы сделали потом? - спрашиваю я.
- Потом я отправился к себе домой. Просидел несколько часов за чтением книги о летаргии и психиатрии. Выпил крепкий кофе и позвонил вам домой.
- Вы действительно думаете, что у меня был летаргический сон?
- Нет. Ведь когда я поднес зеркало к вашему лицу, оно не запотело. Вы не дышали, Джозеф.
Мне кажется, что сейчас я снова начну кричать, говорить о нелепости сего заявления, но, секундой позже, вместо этого я отвечаю:
- Посудите сами, доктор: как я могу вам верить?
Он кивает:
- Понимаю. Видимо ничего другого не остается, кроме как отправится в больницу, нанести визит нашей дорогой Мари Коумен. Может быть, после этого вы мне и поверите, Джозеф.
- Но вы ведь говорили, что это ей может навредить?
В глазах доктора вспыхивает, до жути, неприятный огонек:
- Верно. Но только при условии, что то, о чем я вам только что рассказал, окажется правдой, - он усмехается. - Не так ли это, Джозеф?
Я вынужден, согласится, хотя моя логика все еще не допускает того, что вечером я умер, а к утру воскрес.
- В таком случае, что вам от меня нужно?
______
Голос миссис Дороти Хейнс:
- Просыпайтесь мистер Джозеф. Уже почти полдень. Скоро за вами приедет сэр Патрик. Он очень не любит, когда опаздывают.
Я открываю глаза:
- А я, что спал разве? - встаю с кровати, оглядываюсь.
- А как это еще можно назвать? Даже завтракать не спустились.
Действительно, заснул. Иначе, как я мог очутиться в кровати? Но я этого не помню... провалы в памяти становятся все более ощутимыми.
- Хотя, мистер Джозеф, могли бы и раздеться. Так намного удобнее отдыхать, не находите?
Понимаю, что миссис Дороти имеет в виду, краснею.
- Простите, пожалуйста. Я, по-видимому, хотел просто прилечь, но... я не намерен был спать.
- Хорошо-хорошо. Через полчаса приедет сэр Патрик. Хотите перекусить?
- Было бы не плохо, - отвечаю. Мы выходим из спальной.
Внезапно я останавливаюсь. Стою на месте и смотрю на стену.
- Что-то не так, мистер Джозеф? - спрашивает меня миссис Дороти.
- Вон там, на стене висела картина... портрет какой-то девушки. Где она?
Миссис Дороти смотрит на стену, потом на меня:
- Вы, наверное, что-то путаете. Там не было никакой картины.
______
- Я хочу провести эксперимент, Джозеф. Простой научный эксперимент, - доктор Бриджессон едва заметно улыбается и добавляет: - Не беспокойтесь, это сугубо личные интересы. Касается моего увлечения. Я, кажется, упоминал вам о нем.
Молча киваю: мол, да упоминали.
- Единственное, - продолжает дальше он. - Я бы хотел, на этом этапе нашей беседы, чтобы вы дали два однозначных ответа на мои два вопроса, которые, если вы, Джозеф не возражаете, я хочу задать вам прямо сейчас, - доктор поглаживает свою рыжую бородку, смотрит на меня, ждет ответа.
Продолжаю молчать. Чувствую себя как-то неуютно, ощущаю тяжесть в желудке, будто только что встал из-за праздничного стола. В голове возникает образ: сижу за столом, ем мясо, слышу карканье ворон, и кто-то внутри меня говорит: " Еще недавно она была жива".
- С вами все в порядке? - спрашивает доктор.
- Эксперимент говорите, - произношу я. - Можно мне сигарету?
- Вы же не выносите табачного дыма?
Молчу.
Он протягивает мне портсигар. Беру одну.
- Задавайте ваши вопросы. Только, ради Бога, скорее, - закуриваю.
В эти несколько секунд, пока я закуривал, доктор Бриджессон выглядит растерянным, если не сказать изумленным. Он кашляет в ладонь:
- У вас есть девушка, Джозеф? - спрашивает.
Смеюсь:
- Это ваш первый вопрос? Или вы хотите меня познакомить с кем-то?
- Однозначный ответ, - только и говорит он. - Или вы забыли?
Нервно улыбаюсь:
- Была, - не замечаю, как дрожит у меня голос. - Люси умерла... Несчастный случай.
Похоже, Доктор вполне доволен моим ответом. Он улыбается - глаза горят все тем же жутким блеском, - снова поглаживает бороду. Достает из кармана что-то...
Господи, думаю я, смотря на то, что доктор Бриджессон держит в руках.
- Это она, Джозеф? Это мисс Люси?
- Да, - еле слышно произношу я. Меня начинает тошнить. - Но... - заикаюсь. - Где вы взяли это фото? - спрашиваю я, не веря своим глазам.
Теперь уже доктор не улыбается. Напротив он выглядит каким-то озабоченным. У меня в голове помелькает мысль, что это и есть ЕГО ЭКСПЕРИМЕНТ.
- Это фото лежало возле вашего трупа вчера вечером, - закуривает новую сигарету. Доктор выглядит очень серьезным. Голос его тверд, как камень. Меня это пугает.
- Перед тем как, - продолжает он. - Перед тем как вы... умерли, Джозеф, вы просматривали старые фотографии из своего альбома. Но вы не помните, как просматривали его.
Не знаю, был ли это вопрос, но я ответил:
- Да, не помню... - смотрю на него. - Откуда вы знаете, как ее зовут? Ведь фотография не была подписана и...
- И ваша мать никак не могла сказать мне этого, верно?
Я жду, что он сейчас улыбнется, но этого не происходит.
- Вы очень скрытный человек, Джозеф. Очень. Даже ваша родная мать Мари Коумен не знала о том, что вы встречаетесь с этой девушкой. Никто не знал. Это была необыкновенная девушка, правда? Вам опять плохо, Джозеф?
Я смотрю на него, и мне кажется, стоит сказать хоть слово и меня стошнит. Чувствую, как бешено колотит сердце. Капельки пота, выступили у меня над губой, словно росинки на листочке ранним утром.
- Нет, нет, продолжайте, - говорю я.
С чего ты взял, что ему вообще нужно продолжать?
- Я понимаю, что вам трудно воспринимать то, что я говорю, но... вы должны быть сильными, Джозеф. Должны быть. Ведь... - смотрит на меня с какой-то жалостью во взгляде. - Дальше правда будет еще более шокирующей... в большей степени для вас самого, чем, скажем, для меня. Вы готовы к правде, Джозеф? Вы выдержите ее?
Молча киваю.
- Тогда я хотел бы, чтобы мы с вами перебрались ко мне домой. Я хочу вам кое-что показать. Не возражаете?
Дальше очередной провал в памяти.
______
- Было очень вкусно, - говорю я, улыбаясь миссис Дороти.
- Это следует говорить не мне, а кухарке, - высокомерно отвечает она.
В этот момент на улице сигналит машина. Машинально смотрю на часы: полдень.
Сэр Патрик, проносится мысль.
- Это сэр Патрик, - говорит миссис Дороти. - Еще ни разу он не приезжал позже оговоренного времени. Идите, он не любит...
- Когда опаздывают. Знаю-знаю.
Белый "роллс-ройс" стоит у подъездной дорожки. Возле него, опершись о капот, одетый во все черное, стоит сэр Патрик.
Я прощаюсь с миссис Дороти Хейнс. "До свидания!", говорю я ей. Она молчит. Только кивает и улыбается, мол, рада была познакомиться с вами.
Первое, что говорит сэр Патрик, когда я подхожу, это:
- Вы опоздали ровно на три минуты, мистер Джозеф. Не скажите мне, в чем причина подобной бестактности?
Бестактности? О чем это он?
Я улыбаюсь (точно так же, как миссис Дороти, когда прощалась со мной - одними губами):
- Неужели это для вас настолько принципиально, что вы готовы съесть человека, только потому, что он опоздал на какие-то три минуты?
Сэр Патрик долгое время молчит, потом, сделав шаг вперед, ближе ко мне, отвечает:
- В нашем мире, мистер Джозеф, было бы много больше ясности и понимания, если бы только люди делали все так, как будто это их последнее дело в жизни.- Он усмехается. - А теперь садитесь в машину. Мы и так потеряли слишком много времени.
В этот момент я думаю о том, какой должно быть жуткий тип этот сэр Алекс, раз у него такой вот кузен.
- Не думайте так, прошу вас, - говорит сэр Патрик, когда мы уже едем.
- Вы о чем? - спрашиваю.
Он смотрит на меня с таким вниманием, что, кажется, совсем не следит за дорогой.
- О вас, мистер Джозеф. Точнее о ваших способностях, если я могу так выражаться. Могу? - звучит вопросительно.
- Называйте, как хотите...
Только ради Бога смотрите на дорогу!
- ... мне все равно.
- Вы ведь подумываете о том, чтобы отказаться от всего?
- С чего вы взяли? Я не понимаю...- Мне жутко не хочется разговаривать. Хочется просто заснуть и проснуться уже в замке... или вообще нигде. Не хочу отвечать на вопросы.
- По вашему выражению лица. По не желанию разговаривать.
- Нет-нет. Это совсем не так...
Сэр Патрик меня тут же перебивает:
- Не надо оправдываться. Я вас даже понимаю. По крайней мере, думаю, что понимаю, - замолкает. - Вы наверно не отдохнули как следует. Неужели миссис Дороти и вам надоедала рассказами о своей племяннице?
Я невольно подскакиваю с сиденья. Не знаю, может, я даже и вскрикиваю. Во рту появляется какой-то странный привкус... привкус поцелуя...
- Племяннице??
Казалось, сэр Патрик вовсе не замечает странности моего поведения.
- Ну да. Она всем о ней рассказывает. И почти всегда это у нее получается чересчур навязчиво.
В моей памяти всплывают обрывки разговора с миссис Дороти Хейнс...
- Да-да, сэр Патрик, я припоминаю этот разговор, - как-то задумчиво говорю я.
- Вот видите. И это вместо того, чтобы дать вам возможность отдохнуть с дороги.
Я вспоминаю все до мельчайших подробностей. А разговор этот начался с того, что я спросил миссис Дороти, чей это портрет висит на стене в моей комнате. И она ответила: "Моей племянницы мисс Каталины Каспер".
Зубы стучат, будто меня знобит. За этим, признаюсь, весьма странным воспоминанием следует очередной провал в памяти. Я бы даже сказал - потеря сознания.
- Мистер Джозеф, с вами все в порядке? - спрашивает меня сэр Патрик.
Но я этого вопроса не слышу.
______
Пока доктор Бриджессон возится на кухне, я рассматриваю его квартиру - в частности книжную полку, которая заинтересовала меня тем, что на ней стояли всего две книги. Это - "Фауст" Гёте и Библия.
- А мне больше и не надо, - говорит доктор Бриджессон. В руках он держит два стакана виски. - Это те две книги, которые хочется читать и читать постоянно. Что, собственно, я и делаю дома. Остальные же книги, Джозеф, я читаю исключительно в библиотеке.
- Зачем вам тогда такая большая полка? - спрашиваю я его.
Доктор пожимает плечами, ставит стакан на столик и садится в кресло.
- Не знаю, - отвечает он. - Право не знаю. - Он жестом приглашает меня сесть. Сажусь. Доктор Бриджессон поднимается.
- Я сейчас, - говорит он и выходит из комнаты.
Через несколько минут он возвращается, держа в руках стопку (как минимум пятьдесят, а то и больше, думаю я) старых, уже пожелтевших газет.
- Что это? - спрашиваю.
Доктор садится назад в кресло, кладет газеты на столик рядом с моим стаканом.
- Частичка моего увлечения сверхъестественным, - отвечает он. - Но прежде чем вы ознакомитесь с содержимым всего этого, - он кивает в сторону стопки газет, - я, если позволите, хочу задать вам свой второй вопрос, на который вы должны дать такой же однозначный ответ, как в случае с Люси.
- И что это за вопрос? - спрашиваю я.
- Вы верите в сверхъестественное, Джозеф?
- Если честно, то нет, - искренне отвечаю я. Доктор Бриджессон улыбается:
- Тогда посмотрите это, - протягивает мне стопку старых газет.
Беру ее. Некоторые статьи читаю полностью, но большинство только просматриваю. Всего эта процедура занимает около часа времени.
Доктор Бриджессон курит. Я, наконец, отрываю взгляд от газет, убираю их в сторону.
- Очень даже интересно, - говорю. - Но я не понимаю, что, по-вашему, я должен был увидеть среди всего этого? - киваю в сторону газет.
- А разве вы не заметили в одной из газет ничего знакомого? Похожего?
- Похожего на что? - спрашиваю. Доктор вздыхает, берет в руки стопку газет, где-то из середины ее достает одну, и говорит:
- Прочтите, пожалуйста, статью, что на 2-й странице. Должно быть, вы ее просто пропустили.
Начинаю читать.
В статье говорится об одном необычном случае, который произошел на торфяных болотах близ графства Девоншир. Произошел с некой Натали Роквелл и с неким Винсентом Прайсом. По словам самого Винсента, когда они с Натали гуляли, она, вдруг, почувствовала резкую боль в области сердца, и остановилась, чтобы отдышаться. Винсент испугался, ведь по близости не было никого, кто бы мог немедленно оказать помощь девушке. Предложил ей присесть, отдохнуть. Но тут Натали закричала, что мол, прямо на нее несутся лошади... Натали умерла на том же месте от внезапной остановки сердца. Потом Винсент утверждал, что на девятый день после похорон, когда он, в который уже раз, смотрел на фотографию Натали, ее призрак явился ему и приказал следовать за ним. Винсент потерял сознание (на самом деле с ним случилось то же, что и с Джозефом - теоретически он умер). Очнулся он, несколько часов спустя в своей квартире. Но через несколько дней, тело Винсента было обнаружено в собственной постели. Он скончался от внезапной остановки сердца, и вскоре был предан земле, как и его...
Я не стал читать дальше.
- Но как такое может быть? - негодовал я. - Ей Богу, как?
- Очень просто, - только и сказал доктор Бриджессон. Я молчу.
- Этот случай заинтересовал меня тем, что он почти идентичен тому, что произошло с вами, Джозеф. С вами и с мисс Люси.
Я молчу.
- Я говорю "почти", потому что единственное отличие в том, что вы, Джозеф, остались живы. И вы будете жить дальше, уверяю вас. Теперь я в этом уверен. Призрак Люси не заберет вас, если, конечно, вы сами не захотите этого.
- Объясните, - чуть слышно говорю я. Голос дрожит.
- Хорошо. Только начну я с того, что ваши с Винсентом судьбы удивительно похожи. То же самое касается судеб Натали и мисс Люси. Это невероятный факт! Ваши жизни разделяет только время. То есть если бы Винсент с Натали были до сих пор живы, им бы сейчас было восемьдесят и семьдесят шесть лет соответственно, - глаза у доктора горят как никогда. Он курит сигареты одну за другой.
- Скажите, Джозеф, у вас никогда не бывает видений? Я веду к тому, что у вас могут возникать параллели с жизнью Винсента. Вы можете видеть, ощущать то, что некогда видел и ощущал Винсент. Это может быть, как и картинкой, так и пустотой, провалом в памяти, ничем, понимаете? Вы никогда не испытывали подобного, Джозеф?
- Не знаю... кажется что-то такое было, взять к примеру сегодняшнее утро. Я был уверен, что накануне вечером изрядно выпил... потом провалы в памяти...
- Вот оно!- возликовал доктор. - Вот оно!
Молча киваю.
- Есть такое поверье, что когда человек умирает, не завершив какое-то срочное дело - чаще всего личного характера, - то его душа, отделившись от тела, остается здесь, на земле. Становится призраком. И этот призрак - теоретически - может являться любому человеку на нашей Планете. Но, как правило, является он тому, кто был ему дорог при жизни, и с кем его связывает это "срочное дело личного характера". Наибольшая активность таких явлений, - продолжал доктор, - приходится на первые сорок дней после смерти. По истечении года призрак умершего теряет подобный контакт с живыми людьми, хотя все еще продолжает скитаться по земле...
- Вчера Люси было как раз сорок дней со дня... ее смерти. И я достал альбом, хотел посмотреть на ее фотографию...
- И она пришла, - закончил доктор. - Это и неудивительно. Ведь при помощи фотографии, можно самому вызывать призрак. Фотография, оно же зрительное созерцание, плюс воспоминания являются как бы проводником, понимаете? Она пришла к вам, Джозеф и вы умерли. Теоретически, естественно. Такое случается при очень тесном контакте. Пришло утро, и она ушла. День для призрака не очень-то благоприятное время. - Доктор Бриджессон замолчал.
- У Натали с Винсентом то же был такой тесный контакт? - спрашиваю я.
- Да, - отвечает доктор. - Такие случаи "умирания" и "воскрешения" очень и очень редки. И они возможны только при подобном контакте: зрительное созерцание плюс воспоминания... - доктор вдруг замолкает. - И как мне кажется, здесь есть еще что-то. Что-то третье, но я никак не пойму, что именно.
Я смотрю на него подозрительно.
- Доктор, почему призрак Натали забрал душу Винсента? Ведь я подозреваю, что сам он уйти не пожелал. Отнюдь. И почему вы говорите, что мне незачем бояться того, что Люси может забрать мою душу? Вы знаете что-то, чего не знаю я, не так ли? Вы просто не хотите говорить мне. Я угадал?
Он глубоко затягивается сигаретой.
- Не знаю, Джозеф. Не знаю. Мне кажется Натали таила в себе обиду на Винсента... поэтому она и забрала его. В вашем же случае, Джозеф, - затягивается. - Люси любила вас. Очень сильно любила. Вы ее то же. Думаю, я ответил на ваши вопросы, Джозеф? - спрашивает.
Я только плачу...
______
Провалы в памяти... Одни провалы...
- Вы говорили, что с Люси произошел несчастный случай?..
-... Просыпайтесь, Джозеф. Приехали...
- ... Так что же с ней случилось в действительности?..
-... Какой огромный замок. Невероятно!..
- Джозеф, вы меня слышите?
- Да-да. Люси... она... она упала с лошади, когда... и потом ее голова...
- Хватит, Джозеф. Не нужно.
______
- Как вы вообще узнали о Люси? - спрашиваю я доктора. Он улыбается:
- Когда ваша душа снова оказалась в вашем теле, вы, Джозеф, начали бредить. Сначала я не прислушивался к словам, поскольку меня поразил сам факт вашего "воскрешения из мертвых". Но потом я догадался, что девушка на фотографии это и есть та самая Люси, о которой вы говорили. Потом я вспомнил историю Натали и Винсента, побежал к себе домой, но почему то взял в руки не газету - ту в которой говорится о них, - а книгу о летаргии и психиатрии. Ну, а дальше вы знаете...
- Да-да, доктор. Знаю.
______
- Суть моего эксперимента в том, Джозеф, чтобы сознательно вызвать призрак Люси. То есть в один из вечеров, вы возьмете фотографию Люси, и будете думать о ней, и о вашем не родившемся ребенке. Тогда призрак обязательно явится. Я хочу увидеть, как вы снова "умираете", а к утру "воскресаете". Я хочу провести некоторые научные исследования...
- О каком еще ребенке вы говорите, черт побери?!
______
Из того разговора помню не много. У меня стирается память. Я чувствую это.
Такие случаи "умирания" и "воскрешения" очень и очень редки. И они возможны только при подобном контакте: зрительное созерцание плюс воспоминания. И как мне кажется, здесь есть еще что-то. Что-то третье, но я никак не пойму, что именно.
Что-то третье, но я никак не пойму, что...
Доктор Бриджессон сказал мне, что, по его мнению, Люси была беременна. Только так он мог объяснить столь сильный контакт между мной и ее призраком. В день своей смерти она хотела сообщить мне о своей догадке, но... но не успела... Она и теперь, будучи призраком, пытается сказать мне об этом...
Была беременна и Натали. Винсент отверг ребенка, за что, собственно и поплатился, когда призрак Натали забрал его душу на небеса...
Родители обеих девушек согласия на вскрытие не дали.
______
- Но почему Винсент мог видеть призрак Натали, а я - призрак Люси - нет?
- Такое бывает лишь тогда, когда призрак знает, что сегодня это будет их последняя встреча. То есть, когда призрак намеревается забрать человеческую душу, в день, когда это происходит, человек может видеть призрак. И даже осязать его, и говорить с ним. Еще подобное происходит, когда... - доктор осекся. Тогда я не знал, почему.
______
Все это время доктор Бриджессон использовал меня. Ни о каком эксперименте он и не думал. Может быть, только сначала... Он хотел заработать на мне состояние. Я был для него, как урод в цирке. Его личный урод. А случилось это тогда, когда он понял, что призрак Люси действительно может появляться, когда я смотрю на ее фотографию и думаю о ней, и о...
Нашем не родившемся ребенке?
Этим-то он меня и купил.
______
- Я могу доказать вам, Джозеф, что Люси действительно забеременела от вас. Я могу сделать так, что вы во время очередной "встречи" с призраком сможете увидеть Люси и самому спросить ее об этом. Вы ведь хотите этого?
- Да, хочу, - отвечаю я. - Но как вам это удастся? Ведь вы говорили, что увидеть призрак можно только при условии, если...
- Не волнуйтесь, Джозеф. Доверьтесь мне. Это часть эксперимента. Вы сможете увидеть Люси, и при этом снова вернуться в этот мир, как только наступит утро. Я уверяю вас, что смогу.
Он лгал мне.
- Но для этого, Джозеф, нужно время. Время и деньги. Мне придется колоть вам некоторые дорогостоящие препараты. В частности, галлюциногены. Поэтому, я хочу предложить вам вот что...
- Как вы относитесь к гробам, Джозеф?
______
Доктор Бриджессон рассказал мне, что у него есть ряд знакомых - весьма состоятельных знакомых, - которые так же, как и он, интересуются сверхъестественным. И которые, как заметил он, готовы платить большие деньги, чтобы увидеть нечто необычное, нереальное, потустороннее...
- Я предлагаю вот что: вечером, когда вы якобы умрете - констатировать смерть будет ни в чем не заинтересованный врач, - ваше тело поместят в гроб, заколотят крышкой и закопают. Утром, когда наступит рассвет, гроб выкопают, крышку снимут и - О, чудо! - вы окажетесь живы, Джозеф! И все. Вот оно необычное! Вот оно потустороннее! Платите денежки господа! Платите, ибо вы увидели ВОСКРЕШЕНИЕ ИЗ МЕРТВЫХ!
______
И было так. Оказалось, что желающих посмотреть на настоящее чудо не так уж и мало. И все они платили за подобное зрелище очень даже хорошие деньги.
Все было так, пока я не спросил:
- Доктор, по-моему, денег уже предостаточно. Опыта, как вы говорите, тоже. Когда вы сделаете так, что я смогу увидеть Люси?
Доктор Бриджессон улыбается, кладет руку мне на плечо.
- Вы меня удивляете, Джозеф. Скажите, чем вас не устраивает ваша нынешняя жизнь? Вы живете в прекрасном городе, у вас прекрасный дом, ваша мать прекрасно себя чувствует - вы каждый месяц перечисляете ей кругленькую сумму. Она даже позабыла тот день, когда вы, якобы, умерли. Теперь все хорошо. Зачем ворошить прошлое, Джозеф? Неужели вас не устраивает такая жизнь - жизнь без забот?
Я убираю его руку с плеча.
- Скоро год, как умерла Люси. Вы говорили, что после этого я больше не смогу вступать с ней в контакт.
- Да, говорил. И так будет. Поэтому, Джозеф, за оставшееся время мы должны заработать как можно...
- Но мой ребенок, доктор? Как же ребенок?
- Боже мой, Джозеф, в конце концов, это ведь прошлое. Неужели это вас так Инте...
- Замолчите! - кричу я. - Замолчите!
______
После этого мне стало ясно, что все, о чем говорил доктор Бриджессон не что иное, как грязная ложь. Еще я вспомнил вот что: Такое бывает лишь тогда, когда призрак знает, что сегодня это будет их последняя встреча. То есть, когда призрак намеревается забрать человеческую душу, в день, когда это происходит, человек может видеть призрак. И даже осязать его, и говорить с ним. Еще подобное происходит, когда...
- Когда человек сам хочет остаться с призраком. Хочет уйти с ним. Уйти навсегда... - мне стало так грустно, что я заплакал. - Прости меня Люси...
______
- Я просто восхищен вашим вкусом, сэр Алекс! Превосходный замок!
Мы все - я, доктор Бриджессон, сэр Патрик и сэр Алекс - сидим за столом в роскошной столовой в роскошном замке сэра Алекса.
- Благодарю, доктор.
За обедом мы обсуждаем все нюансы сегодняшнего представления.
- Начнем в одиннадцать, - говорит доктор Бриджессон. - Кто будет констатировать смерть Джозефа, сэр Алекс?
Сер Алекс проглатывает кусок ростбифа.
- Мой личный врач, - отвечает он. - Я ему вполне доверяю.
- Замечательно, - смеется доктор.
Я их не слушаю. Я погружен в собственные мысли.
- Потом Джозефа кладут в гроб и крышку заколачивают. Когда гроб будет опущен в землю и засыпан, мы, сэр Алекс, сыграем с вами в шахматы, не возражаете?
- Нет, - отвечает сэр Алекс.
- И как только наступит утро, гроб выкапывается, и вы сэр Алекс увидите настоящее воскрешение. Вы увидите зрелище! Вы столкнетесь с проявлением потустороннего!
- Да-да, доктор. Именно это мне и нужно. И если будет все так, как вы говорите, считайте, что оговоренная нами выше сумма уже у вас в кармане.
Щеки доктора Бриджессона в одно мгновение стали карминовые.
- Благодарю, сэр Алекс.
- Не желаете ли отдохнуть перед работой, покойничек? - обращается ко мне сэр Алекс. Я пропускаю мимо ушей его сарказм и отвечаю:
- На том свете отдохну.
Все зашлись смехом. Все кроме доктора Бриджессона.
______
Фотография Люси падает на пол, глаза мои подкачиваются, я медленно проваливаюсь в забытье.
- Он мертв, - говорит личный врач сэра Алекса. - Ей Богу, мертв.
______
Я ощущаю, как мои глаза наполняются влагой.
- Люси... - срывается с дрожащих губ.
Наверное, это один из самых прекрасных дней моей жизни, думаю я.
Я вижу Люси! Мою Люси!
Она так прекрасна и невинна... О Боже, как я счастлив! Как я счастлив... и одинок. Без нее мне нет на Земле места. Она - призрак.
Мы находимся в белой комнате без окон и дверей. Только белые стены и белый потолок.
Люси улыбается.
- Я рада тебя видеть, Джозеф! Это так прекрасно, - ее голос льется словно мед. Я опьянен ее красотой...
- Люси...
- Не надо плакать, Джозеф. Ведь мы теперь вместе. Ну, что ты миленький, не надо...
Соленые слезы текут по щекам, попадают в рот. Я ничего не могу поделать с собой.
- Люси... я так... я так...
Она обнимает меня, смеется, целует в щеку.
- Я люблю тебя, Джозеф, - говорит она. - Я люблю тебя.
Вытираю слезы ладонью - бесполезно. Они снова наворачиваются на глаза, когда я смотрю на нее, когда упиваюсь ее красотой...
- Мне так тебя не хватало, - ласкаю ей шею.
- Знаю.
- Я очень, очень скучал, - зарываюсь в ее пышную грудь, целую.
- Знаю, - шепчет мне в ухо. - Знаю...
Мы занимаемся любовью в этой белой, словно кожа Люси, комнате. Когда нас выносит на вершину блаженства, она вскрикивает, еще сильнее прижимается ко мне бедрами, стонет...
Разгоряченные, потные мы смотрим друг другу в глаза, улыбаемся.
Но вскоре я замечаю в ее глазах тревогу.
- Ты не должен оставаться, Джозеф. Твое время еще не пришло, - говорит она.
- Нет, Люси, я останусь с тобой. Там, мне делать нечего. Я люблю тебя.
- И я тебя люблю, но...
- Послушай, Люси, - я прижимаю ее к себе, слышу, как бьется ее сердце. - Я уже решил. Я не смогу жить дальше. Не смогу жить среди людей. Не смогу жить среди обмана и фальши. Я хочу быть с тобой. И ты мне поможешь в этом.
Люси заглядывает мне в глаза глубоко-глубоко.
- Понимаю, - говорит она. - Я помогу тебе уйти.
- Правда?
- Правда.
Она кладет мне голову на грудь, и мы вдвоем засыпаем...
На рассвете белая комната была уже пуста.
______
Бах! Треск!
Кто-то стащил крышку гроба.
- Не дышит, - говорит личный врач сэра Алекса.
- То есть, как это не дышит?! - доктор Бриджессон подходит до гроба, смотрит.
Позади них стоят сэр Алекс и его кузен сэр Патрик. Оба одетые в черное. И оба держат в руке тросточку.
- Он по-прежнему мертв...
- Не может такого быть! - доктор хватает Джозефа за грудки, трясет. - Просыпайся, ублюдок! Просыпайся же!
Две красные розы, что я держал в руке, падают на пол.
- Потустороннее говорите, - сэр Алекс иронически улыбается. - Что ж, доктор, сейчас вы это продемонстрировали наилучшим образом. Когда вы вот так трясете покойника, то складывается впечатление, что вы доктор, не человек, а самое настоящее чудовище...
______
Где-то там, на небесах смеются Джозеф и Люси Коумен. Они счастливы.
- Как назовем малышку? - спрашивает Люси, поглаживая живот.
- Каталина, - без заминки отвечает Джозеф. - Не правда ли чудесное имя для ангела?
Люси утвердительно кивает:
- Да, дорогой, - и тут же, схватившись за живот, добавляет: - Ой, он пошевелился!
- Похоже, и ей самой нравится!
Ангелы, в отличие от нас, людей, с первых же дней знают, кто у них родится, мальчик или девочка.