Синичка 
то ли чирикает, то ли чиркает 
отсыревшими за зиму спичками,
красноречивыми спичами
и разжигает страну всеми красками
и разжигает весну - синичка огнеопасная,
она непрерывно новаторствует,
распоясавшись, с природой в соавторстве,
она в инновациях,
её суть ноу-хау;
видишь, лучик протуберанцевый
горит над Дахау.

Синичка 
полностью обналичила
наш зелёный, лиловый, коричневый,
но она не нуждается в знаках отличия
и ей не достигнуть высокого чина -
синичка не разночинец,
но в её маленьком сотрясаемом сердцебиением теле,
зажатом в ладони,
детонация всей Вселенной,
красота её и бездонность.

Синичка пищит
смышленым сморщенным личиком
в вечных поисках крошечной пищи;
она неусидчивая,
с ветки на ветку скачет и какает,
перепуганная, переляканная,
миниатюрными акварельными капельками;
окружающий мир заляпывает
нежными плямками.

Тюбик детской гуаши
выдавлен и небрежно загажен
снег у порога. Синичка -
импрессионистка от Бога.

Синичка
вечно между Харибдой и Сциллой,
но она всех простила,
это не в её стиле
точить свой маленький лакированный клювик
на тех кто на неё не клюнет,
и противиться явному чуду жизни,
взмахам харизмы,
дирижёрам, дирижирующим по весне -
Ренуару и Клоду Моне.

Не бойся, синичка,
непринуждённо размахивай кисточкой,
рискуй и какай красками 
в любых количествах,
мир размалёвывай, клёвая,
счастье на голову нам вываливай,
выполняй и перевыполняй план по валу
радости бытийной, небывалой.

Не бойся, синичка, чирикай, 
чиркай,
чиркай своими священными спичками,
пока, наконец, не начиркаешь
нам искру лучистую
от которой снегА порастаивают
на всём шикарнейшем расстоянии
от Айя Софии до Тауэра.