Он считал себя большим поэтом,
ну, как большим - меньше Бродского, конечно,
но значительно больше Окуджавы,
ему казалось, что он пишет нечто
достойное, если не мировой славы,
хотя и мировой славы тоже,
то, как минимум, толпы почитательниц,
желательно неадекватных
у которых мороз по коже
должен бежать под платьем
каждый раз, когда такая почитательница читает
его, с позволения сказать, произведения,
полные древнегреческих чаек
и барочного соловьиного пения.

Но вместо этого
"поэт божье милостью" прозябал на стройке
и не было в его судьбе поэтовой,
несмотря на уйму бесповоротно-гениальный строчек
не то чтобы какого-то почитания,
но даже маломальски крошечного читателя,
способного хоть в какой-то мере
оценить размах и приблизительные размеры
его мегалитического дара,
достающего поцелованной макушкой
до высших сфер Мироздания.

Жаль, конечно,
но "большой поэт" умрёт в неизвестности,
невостребованный ни человечеством, ни человечностью,
в полном одиночестве, словно брошенный в яму с известью
и дело не в том, что он был плохим
поэтом, скорее наоборот,
а в том, что стране сейчас не нужны стихи,
а нужен денежный оборот,
не гипнотическое щебетание
райских семицветных птиц,
а финансовые вливания и зарубежные инвестиции;
а когда поэт сгинет и сгниёт, лет через десять,
скажут дескать,
был неплохой мужик, беда только много читал
или того хуже - много писал. А что писал-то
данный невостребованный автор?
Да так, хрень какую-то про династию Мин.
Ну и хрен с ним -
наливай. Аминь.