Красин Олег : другие произведения.

Дети метро

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Метро - это сотни километров подземной жизни, постоянно обновляющейся, бурлящей потоками или текущей небольшими ручейками. Там люди соединяются и расстаются с другими людьми, погруженные в свою реку страстей, желаний или серой действительности. Главный герой Максим живет обычной и уникальной жизнью одновременно. Его мысли, встречи, решения становятся его судьбой. Вдруг на самом деле, если спуститься в метро, непременно встретишь именно того: самого милого и нужного тебе человека.

 []

   Часть первая
   Один в вагоне
  
   Глава 1
  
   "Осторожно! Двери закрываются! Следующая станция..." Максиму всегда казалось, что в каждом вагоне метро сидит свой проводник, со своим характером, манерой общения, с особенным голосом. Он как радушный хозяин дома приветствует гостей, показывает комнаты, рассказывает, предупреждает. "Не оставляйте вещи без присмотра! Уступайте место пожилым!" Мужские голоса говорят сдержанно, информативно, а женские допускают эмоции. "Следующая станция Щелковская" или "Планерная", -- сообщают они и Максиму слышатся нотки нежности, точно эти самые станции значат нечто особенное для объявляющих леди. Может быть, они там живут или с этими станциями связаны сугубо личные воспоминания.
   "Осторожно! Двери закрываются!"
   Давным-давно Максим слышал, как один бардовский певец пел песню с такими же словами: "Осторожно, двери закрываются! Невозможно что-то изменить..." Это точно! Вошел в вагон, и изменить уже ничего нельзя. Поезд унесёт тебя к другой станции, к другим людям и к другим историям.
  
   Он сидел в метро и делал вид, что читает книгу в электронной читалке, которую для удобства называют коротким английским словом "ридер". Максим привык читать, чтобы убить время. В метро читают, как правило, сосредоточенно -- не глядя по сторонам, удерживая равновесие при толчках вагона, и не замечая окружающих. Концентрация внимания позволяет отключиться от внешнего мира, от шума вагона, посторонних разговоров соседей, неприятного запаха бомжа, который может неожиданно оказаться на соседнем сиденье.
   Но сегодня всё было не так. Черный текст на сероватом экране ридера совсем не интересовал Максима, потому что его внимание было приковано к молодой девушке, сидевшей напротив. Он украдкой бросал на неё любопытные взгляды, потому что ему не хотелось выглядеть придурком нагло пялящимся на понравившуюся девчонку. Хотя его приятель Стас так бы и поступил в подобных обстоятельствах. "Но я же не Стас!" -- мысленно заметил он в оправдание.
   На вид девушке было около тридцати, а может и того меньше, потому что в неярком свете вагонных плафонов она выглядела совсем молодо, как юная девушка, наложившая макияж. Известно, косметика немного старит лицо, делает его взрослее. И все же, незаметно разглядывая её, он посчитал, что перед ним скорее молодая женщина, чем девушка. Грань в таких делах уловить трудно.
   Возможно, она была замужем, но кольца на её безымянном пальце он не заметил.
   Иногда молодой человек отрывал взгляд от ридера и, не скрываясь, открыто, скользил безразлично-задумчивым взглядом по сидящим напротив пассажирам, в том числе и по лицу девушки. Словно давал отдых глазам, уставшим от долгого чтения.
   Конечной точкой, на которой Максим после короткого осмотра фиксировал свой взгляд, было темное окно вагона за её спиной, будто его там что-то интересовало. Только смотреть в подземке было не на что -- за освещенными окнами царила полная темнота. Лишь изредка проносились желтые огни фонарей, окрашивая со спины её русые волосы в золотистый цвет.
   "Как же пелось в той песне? -- вдруг подумал он, припоминая слова песенки о метро. -- Там было о светлолицей девушке, которую увидел парень и с которой хотел познакомиться. Нет! Не помню!" В памяти остался только припев:
  
   Осторожно! двери закрываются,
   Невозможно что-то изменить.
   От досады сердце разрывается,
   Только в этом некого винить. (В. Пак)
  
   Он усмехнулся: "Моё пока не разрывается и это хорошо!"
   Метро никогда не отличалось тишиной, и в этом была своя прелесть. Шум мог успокоить встревоженные нервы, ненадолго усыпить, а мог и настроить на философский лад. Максим невольно прислушался, пытаясь уловить в этом шуме, неутихающем гуле движения, ритм подземной жизни железного организма.
   Он услышал, как раскачивая вагон из стороны в сторону, колеса деловито выстукивали свою песню -- не ту, которая вспомнилась Максиму. Хлопали закрывающиеся двери, будто резиновой гильотиной рассекая человеческую массу. Скрипели тормоза на поворотах, врываясь в равномерный гул металлическим визгом, который заставил его отвлечься от крутящейся в мозгу песни. Звуковые ассоциации оказались далеки от музыкального благозвучия. "Так жена визжит, когда ругает непутёвого мужа", -- представляется ему.
   Девушка напротив тоже мельком посмотрела в его сторону, без интереса, равнодушно, как смотрят на случайных попутчиков. "Какие у неё глаза, голубые или серые? -- подумалось Максиму. -- Чёрт! Издалека не рассмотреть! Сейчас еще раз глянет в мою сторону и увижу".
   Но рассмотреть глаза девушки он не успел -- к его месту подошла пожилая женщина, и пришлось уступить ей место. Максим встал в дверном проеме, прислонившись плечом к краю двери. Конечно, он мог бы уткнуться в ридер, сделать вид, что не замечает никого вокруг. Или задремать, показывая окружающим, что добирает утренний сон, прерванный ранним подъемом на работу. Все прекрасно знали об этой уловке, позволявшей никому не уступать своё место; спишь себе и спишь -- никто не будет будить спящего человека. Но он так не делал.
   Только один раз заснул, когда, действительно, устал на работе -- заснул и чуть не уехал в Депо с конечной станции. Работница метро в красной шапочке и с красным жезлом сначала слегка тронула, а потом с силой потрясла его за плечо, приняв за выпившего. Вспоминая об этом эпизоде, он всегда улыбался. Не то, чтобы он не пил -- в хорошей компании мог оттянуться по полной программе, но контроля никогда над собой никогда не терял. А тогда он попросту устал.
   Вагон покачивался, но Максим стоял твердо на ногах, облокотившись на закрытую дверь и удерживая ридер в руках. Ему было интересно, откуда взялась эта девушка, кто она?
  
   Станция метро, на которой он садился, была конечной на зеленой ветке. На "Речном вокзале", как и на любой конечной станции, всегда было людно -- здесь крутились таксисты, распространители флаеров, продавцы всякой мелочи. Сюда стекался народ, приезжавший на работу из Долгопрудного, Химок, Зеленограда.
   Максим переехал в этот район год назад, но девушку увидел только недавно, ранней весной, выделив её в общей людской сутолоке. Она шла достаточно быстро, лавируя, между неспешно текущими в недра подземелья людскими потоками, и при этом энергично покачивала бедрами. Длинные русые волосы выбивались из-под вязаной голубой шапочки, короткая бежевая куртка едва прикрывала поясницу.
   У него вдруг возникло желание обогнать её, заглянуть в лицо, познакомиться, но посмеявшись над собой, над этим, внезапно возникшим желанием, он наоборот приотстал, позволив спинам других людей заслонить её полностью. Максиму интереснее было гадать, какая она: красивая, страшненькая или так себе.
   Потом, он всё-таки её разглядел, и девушка ему понравилась. У неё был приятный взгляд больших глаз, прямой, чуть удлиненный нос, который совсем не портил пропорций лица, длинные волнистые волосы. Иногда она, улыбаясь, смотрела исподлобья, как делала это леди Диана, отчего выглядела вроде застенчиво и в то же время приветливо. Только цвет её глаз ускользал от Максима, был неуловимым. Тёмно-синие, голубые, серые? Он так и не смог их рассмотреть.
   Девушка несколько раз по утрам заходила в тот же вагон, что и он, садилась напротив или неподалёку. Максим заметил, что на её лице отсутствовало выражение той мрачной отрешённости, с которым большинство москвичей начинало свой рабочий день. Лицо её было живым, глаза внимательными, а в руках она почти всегда держала книги и журналы.
   Молодая попутчица совершенно не обращала на него внимания, несмотря на его ненавязчивые усилия попасться на глаза. Поначалу это забавляло молодого человека, напоминало что-то вроде игры в прятки, а людская толпа в этом случае выглядела местом убежища. Мощные спины, объемные фигуры, сумки и рюкзаки позволяли надежно укрываться, а затем неожиданно выныривать из густого варева человеческой массы, словно на маскараде среди обезличенных персонажей вдруг стянуть с лица маску и стать узнаваемым.
   Но время шло, а его старания казались напрасными. Случайные встречи не приводили к желаемому результату -- девушка упорно его не замечала. Максима это стало раздражать. Он спрашивал себя с удивлением и раздражением -- гордая она или дура? Как она может не замечать его в общей серой толпе?
   Он был исполнительным директором в крупной известной сети "Автолюкс", торгующей автомобилями разных марок, получал хорошую для молодого человека зарплату. Этот бизнес позволял проявить себя как нигде, формируя качества настоящего лидера: напористость, жесткость, амбициозность. Своей компанией Максим был вполне доволен, гордился тем, что она занимала первые позиции на автомобильном рынке. "Автолюкс" была официальным дилером, "официалом", как называли такие фирмы. Их сеть имела автосалоны, раскиданные по всей Москве и области.
   Внешне он не был уродом, имел рост выше среднего, крепкое телосложение, регулярно ходил в тренажерный зал, где качал мышцы и бегал по дорожке. Лицо его не выглядело выразительным: русые коротко остриженные волосы, большой лоб, с начинающими образовываться залысинами, брови, глаза -- всё как обычно. Такое лицо было, пожалуй, у миллионов мужчин в России. На Западе сказали бы: "типичная славянская внешность".
   Не получив от природы особую привлекательность как кинозвезды или хотя бы обаяние, как к примеру его приятель Стас Гусаров, Максим решил компенсировать этот недостаток одеждой. Он носил только брендовые костюмы от известных кутюрье, рубашки с запонками, аксессуары из дорогой кожи. Купил он и швейцарские часы на толстом ремешке. Их сапфировое стекло отсвечивало синевой на солнце, когда Максим смотрел на циферблат, специально высунув руку из манжеты рубашки. Что поделать, как и у всех молодых людей его круга, у него была склонность к легкому самолюбованию!
   Его приятели смеялись над тем, что Максим каждый день спускался в метро. Сами они предпочитали личный транспорт. У него тоже была машина -- "Volkswagen Passat", но протискиваться на ней в центр Москвы, а их офис находился в центре, сквозь плотный поток сопутствующих авто, ему не хотелось. К тому же были огромные проблемы с парковкой. Иногда приходилось почти полчаса искать место, чтобы оставить свой "Пассат" и тогда он решил, что на престиж можно наплевать -- удобство дороже, чем престиж. В конце концов, западные клерки не гнушаются и велосипедным транспортом.
  
   Однако сидевшей напротив девушке, вероятно, Максим был неинтересен.
   Сегодня она тоже не обращала на него никакого внимания, с увлечением читала книгу, поправляя иногда светлую прядку волос, спадавшую на глаза. Брошенные в его сторону рассеянные взгляды были не в счет. Такими взглядами обычно скользят про поверхности моря, не стараясь заглянуть в таинственную глубину, рассмотреть дно под толщей волн. "Может на моем дне есть что-то интересное -- обидчиво подумал Максим, -- красивые рыбешки или богатый клад, разноцветные кораллы!"
   Потом он задумался: "А что если сменить тактику? Если подойти и встать рядом, посмотреть, что будет? Взглянет она на меня или нет? Или подойти и что-то спросить? Взять инициативу в свои руки, как пикаперы?"
   Однажды ради любопытства, он прочитал советы, выложенные на сайтах о правилах съема девушек, о пикаперстве. Ему самому это было не нужно -- девушек вокруг хватало, в том числе и тех, кто дарил ему свое внимание без всяких поползновений с его стороны. Читал просто так, ради общего развития. Пикаперы учили быть активным, много говорить, рассказывать забавные случаи, анекдоты, смешить девушек. Но Максим не любил много говорить, вернее, говорить попусту, краснобайствовать. Сейчас же он смотрел на девушку, сидящую напротив, и невольно сожалел об этом. Ему не хватало той нагловатой легкости, обаятельной хамоватости и настойчивости присущей пикаперам. С другой стороны, те много практиковались, получали отказы и угрозы, тренировки закалили их, поэтому он не мог с ними ровняться, да это было и ненужно.
   Через одну остановку он, наконец, решился. Обойдя склеенную, словно сиамские близнецы, парочку тинейджеров, стоявших в обнимку, невзрачного мужика в поношенных джинсах с рюкзаком за спиной, Максим приблизился и встал почти рядом с ней. Она не подняла глаз.
   "Заметила или нет?" -- задался он вопросом.
   Краешек её щеки слегка заалел, она поправила прядку волос, заткнув её за ухо. Кажется, заметила. Или ему показалось?
   Стоявшие рядом два мужика обстоятельно обсуждали дачные дела: каким материалом лучше крыть крышу дома -- металлочерепицей или натуральным шифером, что ставить -- летний туалет или септик. Максим слушал вполуха, украдкой посматривая на девушку, а та всё никак не реагировала на его близкое присутствие. Наконец, так и не взглянув на молодого человека, она поднялась и вышла на следующей остановке.
   Когда поезд тронулся, он зачем-то пригнулся, пытаясь сквозь стекло отыскать её фигуру, разглядеть лицо. Вдруг она повернется, встретиться с ним взглядом. Но плотный поток пассажиров на станции тут же вобрал её в себя, как трясина или зыбучие пески поглощают неосторожных путников. Без следа и без остатка.
  
   На другой день она появилась в метро с подругой.
   Маленькая, меньше её ростом девушка, разговаривала громко, часто смеялась. Находясь неподалеку, Максим, наконец, узнал, что заинтересовавшая его девушка носила имя Катя, а её подружка, заметив ненавязчивое внимание молодого человека, начала строить ему глазки. Максиму пришлось отвернуться к противоположному окну вагона и только в неясном отсвете стекла наблюдать за Катей.
   Сквозь вагонный шум и стук колес он расслышал, как подружка спросила её о Денисе. Сначала он подумал, что речь идет о приятеле Кати, но из её ответа понял, что они говорят о маленьком мальчике, его посещениях детского сада, болезнях, страхах и опасениях девушки за его здоровье. Это мог быть маленький брат или сын, скорее всего, последнее, решил он.
   "Значит, она растит сына одна, о муже никто из них не говорит. Она разведена или мать-одиночка". Это был неожиданный вывод. Под негромкое гудение вагона метро, мерное покачивание и стук колес он задумался о семье, браке.
   Завязать отношения с девушкой, имевшей ребенка? Надо ли ему это? Максим был уже женат -- женился на первом курсе университета, однако скороспелая женитьба не дала ничего хорошего, и они с женой вскоре разбежались. Единственным плюсом несостоявшейся совместной жизни было то, что они не успели нажить детей, а значит, избежали кучи проблем. Теперь же он задавался вопросом -- есть ли смысл повторять прежние ошибки, наступать на те же грабли? Или встречаться только для секса?
   У него вдруг заныла от напряжения шея -- видимо долго стоял в одной, неудобной для себя позе без движения. "Как гончая на охоте!" -- подумалось Максиму.
   Ему захотелось помассировать шею правой рукой, но вагон сильно качнуло, и пришлось ухватиться за верхний поручень. Тогда он закрутил головой в стороны, чтобы расслабить мышцы, а в это время девушки, оживленно разговаривая друг с другом, вышли из вагона. Когда Максим доехал до "Театральной" и перешел на "Площадь революции" -- ему надо было проехать еще одну остановку -- у него уже ничего не болело, затылок прошел сам собой.
   На "Площади революции" он подошел к сидевшему в задумчивости на корточках бронзовому пограничнику, вернее, не к нему, а к его собаке. Желтый нос животного был отполирован до блеска прикосновением людских рук. Максим тоже коснулся его -- на счастье.
  
   Глава 2

   Катя какое-то время не замечала интереса к себе молодого человека.
   В метро много любопытных глаз. Люди едут долгое время на работу или с работы, проводят продолжительное время в метро -- Москва большая. Естественно, что это нудное времяпровождение должно быть чем-то занято: чтением, разговором со знакомым, гаданием кроссворда, слушанием плеера. Самое простое дело -- это разглядывать окружающих. Такое занятие не требует умственных усилий, использования подручных девайсов. Поэтому Катя привыкла к равнодушным взглядам вынужденных спутников и сама, также равнодушно смотрела по сторонам на окружающих её людей в вагонах метро.
   Она, в самом деле, не обращала никакого внимания на Максима. На него ей указала подруга Вика, во время одной из совместных поездок на работу. Подруга работала неподалеку в известном кадровом агентстве, и они часто вместе ездили до одной и той же остановки.
   Сама Катя работала в риэлтерской компании "Траян", занималась продажей недвижимости. Ездить приходилось по всей Москве, а иногда выезжать и в Подмосковье. Работа ей нравилась -- она любила общение, любила проявлять свое умение общаться с покупателями, доходчиво объяснять выгоды от покупки квартиры. Но она никогда не занималась "впариванием убитого жилья", так как считала это неправильным, банальным обманом, который может быть удачным один раз, максимум два, а затем репутация фирмы будет непоправимо уничтожена. В эпоху интернета это сделать пару пустяков -- достаточно поместить разгромный отзыв.
   Как только Вика указала на парня, стоявшего в вагоне метро неподалеку и делающего вид, что не смотрит на неё, Катю, она украдкой сама посмотрела на молодого человека. Парень выглядел солидно, на нём был хороший темно--синий костюм, расстегнутый потому, что в метро было душно. Его открытое приятное лицо располагало к себе. Он был неплох, очень даже ничего, на фоне встречавшихся в последнее время молодых людей. Узнав, что она разведена, да еще с ребенком, парни резко прерывали отношения, бежали как черт от ладана.
   Она с неким сомнением стала относиться в последнее время к таким знакомствам. Да и нужны ли они ей, эти непонятные встречи? Достаточно того, что у неё есть Денис, её мальчик. Опять тратить время, душевные силы на очередного ухажера, думающего только о сексе? Нет, это не для неё!
   Поэтому, решив не отвлекаться на случайных попутчиков, пусть даже и симпатичных, пусть и приличных, Катя упорно не замечала внимания Максима. Он несколько раз вставал рядом с ней, когда она сидела и читала книгу и Катя видела это краем глаза, но всё равно не реагировала, не смотрела в его сторону.
   Когда же она выходила из вагона на своей станции, то невольно чувствовала затылком его внимательный взгляд. Этот её затылок стал таким чувствительным, как радар. Она ощущала им всё, и временами её охватывало раздражение. Зачем он смотрит на неё? Что ему нужно? Пусть лучше отстанет и не лезет к ней, не лезет в её жизнь, как не прошеный гость.
   Однажды она пошла на "Площадь Революции", хотя ей было и не по пути, и прикоснулась к холодному носу собаки. По правде, она с недоверием относилась к таким вещам, но её подруга Вика горячо рекомендовала, сказала, что ей однажды повезло: то ли получила неожиданный бонус, то ли встретила парня. Неважно, что с тем молодым человеком пришлось в скором времени расстаться, однако шанс был.
   Катя хотела, чтобы у неё тоже появился шанс.
   На работе она появлялась всегда вовремя. Её стол находился почти у самого окна, и это место ей нравилось -- там было светло, летом прохладно, зимой грела батарея. Из дома она принесла пару горшков с домашними цветами, поставила их на подоконнике, что сразу сделало помещение уютным. Другие риэлторы, сидящие рядом, по достоинству оценили усилия Кати -- молодой, почти юный Василий, купил ей мороженное, а Никита, который был ровесником, одобрительно хмыкнул. Она знала, что нравится ему. Женщины это чувствуют.
   С Никитой существовала одна проблема -- он был женат и не собирался разводиться. Он несколько раз подкатывал к ней и однажды, после бурного корпоратива, они закрылись в одном из пустых кабинетов, и она позволила себе расслабиться в его компании. После этого Никита несколько раз намекал на желательность продолжения таких отношений, но ей не очень хотелось. Эти отношения были без будущего, без обязательств. Их можно было рассматривать только как служебный роман -- кратковременный и необременительный, как секс по дружбе. В американском сериале про юристов она видела нечто похожее: скучное, серое, обыденное. Физические контакты вместо эмоциональных. Нет, это было не для неё.
  
   В этот день с утра, ей позвонило несколько клиентов, присмотревших квартиры.
   -- Ого! -- заметил удивленный Никита. -- Набираешь темп?
   -- А чего тянуть? -- вопросом на вопрос ответила Катя. -- Утро надо начинать в тонусе!
   Она улыбнулась, поглядела на себя в зеркальце и изъянов не нашла. Можно было приступать к работе.
   -- Это как в рекламе, -- проговорил, не поднимая головы от компьютера, сидевший за своим столом Василий. -- Главное, чтобы тонус был в тебе!
   -- Типа того! -- легко согласилась Катя, набирая номер одного из клиентов, звонивших ей, пока она ехала в метро. Там она не смогла ему ответить -- было слишком шумно.
   Начинался привычный рабочий день с его хлопотами, неожиданными задачками и попытками их решить. Но особого напряжения не было. В середине лета в квартирных делах всегда был спад -- люди тратили деньги на отдых, на покупку машин, на другие, менее существенные и затратные приобретения. Лето в риэлтерском бизнесе -- мёртвый сезон, поэтому каждый клиент на вес золота. За него, этого клиента, приходилось бороться не только с конкурирующими фирмами, но и внутри, друг с другом.
   Лето за окнами энергично шумело, врываясь в офис громкими гудками машин, необычными запахами улицы и разноголосицей толпы. Кате казалось, что горячий веселый день призывно кричит: "Нечего сидеть в комнате, все на улицу!" Подчиняясь скорее этому властному призыву, чем по необходимости, она съездила на показ двухкомнатной квартиры на "Войковской". Её клиенты -- супружеская пара, решили перебраться в белокаменную. Они были уже не молоды, но амбициозны, и, наверное, связаны с нефтяными делами. Так решила Катя, ибо, кто еще может позволить себе кинуть такие деньги на столичное жилье?
   Двушка по площади была чуть меньше семидесяти метров, с большим окнами на солнечную сторону, с удобной планировкой. Шум от Ленинградского шоссе в квартиру не пробивался, потому что окна хорошо обеспечивали изоляцию. Рядом работал крупный торговый центр "Метрополис" -- все удобства на расстоянии вытянутой руки. Катя не сомневалась, что продаст эту квартиру и закроет сделку.
   Она прошлась по улице вдоль шоссе, обдаваемая запахами пыли и бензина со стороны несущихся машин. Жаркое солнце нагрело асфальт, а текучий воздух заполнил пространство города духотой. Влажные волны окутывали её тело, покрывая испариной, но Кате было все равно. Ей нравился день, нравилось то, чем она занимается, нравилась прогулка по летней улице. Она была оптимисткой, и в этом не было ничего плохого.
   У магазина с игрушками Катя остановилась. Её вдруг захотелось сделать Дениске подарок, и она выбрала игрушку-трансформер -- пластмассового роботообразного монстра, внутренне удивляясь, чем такие угловатые, страшные фигурки могут увлекать детей. Во времена её детства было не так -- девочка Элли, Алиса в стране чудес, казались персонажами понятными и симпатичными.
   Потом она с хорошим настроением вернулась в офис, вместе с Никитой и Василием пошла на обед в ближайшее кафе. День прошел быстро и, в целом, однообразно. Такие одинаковые дни бывали у нее круглый год: офис -- встреча с клиентом -- снова офис. Всё стандартно, всё по одной схеме, обычный рабочий день обычного риэлтора. Вечером она возвращалась домой к маме и сыну, ехала до "Речного вокзала".
  
   Так было и в этот раз.
   Народу, как всегда в шесть часов, когда заканчивалось рабочее время почти во всех фирмах и компаниях, было много. Огромные толпы текли в разных направлениях, отодвигая в сторону одиноко идущих пассажиров, не сумевших правильно сориентироваться в людском потоке. Это походило на медленно сползающую с гор гигантскую лаву или слияние потоков быстрых могучих рек, когда попавшую меж ними ветку или бревно кружило, швыряло из стороны в сторону, пока не прибивало к берегу.
   Наверное, московское метро многие не любили за это: за многолюдность, за суетность, за непрекращающийся гул разноплеменных голосов. Ведь если сидеть целый день возле горной речки и слушать грохот водопада, то неминуемо наступит усталость и притупление чувств.
   Катя с трудом, двигаясь в общем потоке, втиснулась в двери подкатившего к перрону поезда метро и её тесно прижало к студентам -- девчонкам и парням, весло обсуждавших что-то из своей студенческой жизни. В вагоне стояла духота, не помогали даже открытые боковые форточки вагонных окон. Она расстегнула верхнюю пуговицу блузки.
   На одной из станций, она не заметила на какой, в вагон вошел молодой человек, на которого ей указала Вика. Вошел, вероятно, не то слово, которое могло бы подойти -- его внесло в вагон вместе с остальными страждущими добраться до дома. Его фигура, голова, мелькали некоторое время среди других пассажиров, а затем он исчез из виду.
   Но пульсирующие токи метро не давали покоя тем, кто уже ехал в вагонах -- на каждой остановке в открытые двери вливались новые и новые потоки людей, словно под мощным натиском водной стихии шлюзы каналов сбрасывали излишки воды, чтобы спасти дамбу. В сущности, метро и являлось такой дамбой, не дающей захлебнуться городу в пучине транспортного коллапса.
   В момент одного из таких вливаний, людской водоворот сначала закружил их, потом приблизил и, наконец, со всей силы прижал друг к другу. Катя, почувствовала себя словно в тугом коконе, завернутой в плотную пелену людских тел. Она стояла спиной к молодому человеку, не имея возможности ни отойти хотя бы на миллиметр, ни сдвинуться в сторону. Только его дыхание холодной змейкой ползло по её шее и щеке. И ей было щекотно.
  
   Глава 3

   Отправляясь домой из офиса, Максим совсем не предполагал встретиться с Катей. До этого, они ни разу не встречались вечером. Он входил в метро на одной станции, она на другой -- совпадений по времени, да и месту, никогда не получалось. В многомиллионной толпе, ежедневно следующей через подземные станции, случайно встретиться друг с другом было нереально, всё равно, что найти клад на дне океана.
   Поначалу Максим её не заметил. Едва он вошел, как его оттеснили к задней стенке вагона. Потом он переместился в проход между сиденьями, с усилием держась за поручни, затем его снова вытолкнули на площадку перед входом. Темно--синий костюм помялся в некоторых местах, на ботинках остались пыльные отпечатки чужой обуви, галстук съехал на бок.
   "Завтра придется надеть другой костюм!" -- подумал он с сожалением. Это была плата за пользование метро в час пик.
   Максим особо не сопротивлялся давлению толпы, не пытался отталкиваться локтями, работать корпусом. Хотя и мог бы -- не чувствовал себя слабаком, но в таких случаях, он считал, что лучше плыть по воле волн.
   Так он бездумно двигался, пока очередная людская волна, вливавшаяся во входные двери, не припечатала его к девушке, стоящей к нему спиной. Её тоже сдавили, так, что она не могла двигаться. В других условиях он бы рассмеялся, весело пошутил, но в метро это обычные ситуации, какие случаются сотнями и тысячами каждое утро и вечер. Юмора тут немного, скорее сарказм по отношению к городским чиновникам и начальству метрополитена.
   В ней было что-то знакомое. Однако первое время он не мог понять, откуда её знает. Запах духов? Цвет волос? Одежда? Нет, все это было не то, не напоминало ничего конкретного. Потом, совершенно случайно он увидел прозрачное отражение лица девушки в дверном стекле и узнал в ней Катю. В глубине души он не удивился такому совпадению, поскольку читал: если часто думать о человеке, тот обязательно появится, возникнет при тех или иных обстоятельствах. Он, Максим, часто думал о Кате и вот, пожалуйста! Она наяву, собственной персоной.
   "Если наклониться и прошептать ей на ухо что-то смешное, -- начал фантазировал он, -- она рассмеётся, мы познакомимся, и я попрошу её телефон". Или, он представил, как наклоняется, и, поскольку руки прижаты, губами отодвигает её волосы, целует маленькое ухо, медленно ведет губами вниз, по её шее. Правда, в этом случае есть риск получить по физиономии -- девушки иногда бывают вёрткими, хотя руки у Кати и зажаты.
   Но ничего из того, о чем он думал, что нафантазировал, стоя здесь, в тесном душном вагоне, Максим не сделал. Так они ехали какое--то время не в силах оторваться друг от друга, не двигаясь, не поворачивая головы. Только людское море иногда покачивало их.
   После "Войковской" стало свободней -- часть пассажиров вышла, а новые не подсаживались. Максим и Катя разошлись в разные стороны, но не далеко. Когда освободилось место, девушка присела, достала из сумочки книгу, однако не открыла её, а впервые посмотрела в сторону Максима внимательным взглядом. Этот взгляд больших голубых глаз -- он, наконец, их рассмотрел -- это повисшее между ними ожидание, недосказанность, родили в его голове массу мыслей.
   С чувством определенного самодовольства он подумал, что его усилия, наконец, были потрачены не зря. Всё-таки она заметила и теперь глядит на него, Максима, а не в книгу или по сторонам.
   В её взгляде он не видел той неприязни, того внутреннего отторжения, каким стараются оттолкнуть навязчивого поклонника, перешедшего границы приличия. Это был любопытный взгляд, скорее благожелательный. Девушки от природы любопытны, вспомнилась ему избитая истина и этим любопытством можно воспользоваться. По крайней мере, так советовали пикаперы.
   Он отвел от неё взгляд, продолжая чувствовать, что она его разглядывает.
   По своей натуре Максим был эгоцентристом, человеком довольно равнодушным к другим. Его мало что трогало, брало за живое. Девушки вызывали у него чисто спортивный интерес -- ими можно было хвастаться перед приятелями. Если среди них попадались знакомые, которых все знали, можно было цинично обсудить их физиологические особенности, посмеяться при этом с чувством собственного превосходства -- вот, мол, какие они слабые, эти девки, не то, что мы -- мачо.
   Друг Максима, коммерческий директор сети Стас Гусаров, был для него примером в таких делах. Тот менял девчонок, как рубашки, каждое утро, надевая свежую и, что самое интересное, не испытывал пресыщения. Стас, с гримасой скучающего плейбоя, обычно ему говорил: "чувак, вокруг нас стада тёлок, а мы с тобой пастухи".
   Гусаров вообще очень большое внимание уделял сексу, пожалуй, чрезмерное. Он считал, что сексом можно решить все проблемы, вызваны ли они плотью или духом. В этом смысле, веру в силу секса он приравнивал к любой мировой религии, будь то христианство или буддизм.
   -- Прикинь, Макс, -- говорил он, хитро подмигивая, -- создадим с тобой новую церковь -- церковь секса. Будем сексианами или сексианцами. Я буду папой, а тебя назначу епископом или кардиналом.
   -- Да ладно! -- смеялся Максим. -- А почему ты папа, а не я?
   -- У меня больше харизма, брат!
   -- В смысле харя?
   -- Нет, я о другом. Поэтому я вне конкуренции.
   -- А пипл? Где ты их возьмешь? Или вся церковь будет только из нас двоих?
   -- Не парься! Овец я тебе найду и заблудших, и всяких. Смотришь ТиВи? Там только о сексе и говорят или показывают, что однохренственно. Считай, что они создают нашу клиентскую, тьфу, прихожанскую базу. Сечешь?
   Этот разговор, хоть и в шутливой форме, вполне соответствовал взглядам Максима на отношения между мужчиной и женщиной, в которых отсутствовал даже намек на любовь. А взгляды эти были не беспочвенны и базировались в основном на личном опыте.
   Ему встречались разные девицы -- замужние и одинокие, с детьми и без. Среди них было достаточное количество отвязных представительниц слабого пола, проводящих время в бесконечных тусовках или зажигающих ночи напролет на танцполах. Они искрились весельем, поражали неустанным задором, подпитываемым легкими наркотиками и энергетическими напитками, они шипели и лопались, как пузырьки шампанского -- такие же легкие и пустые. После секса с ними не оставалось никаких воспоминаний и эмоций, словно сходил в супермаркет за обязательными покупками, которые всё равно пришлось бы покупать, как, например, за натуральным йогуртом или фруктами.
   Еще встречались откровенные хищницы, вышедшие на охоту за богатыми кошельками. Эти выглядели раскованно, но не привлекали к себе излишнего внимания. Они были достаточно умны, чтобы отдаваться с определенными условиями и получать от богатых любовников всевозможные выгоды.
   С Катей Максим поначалу хотел поступить так же, как и с прочими -- познакомиться и переспать. Он не желал особо вдаваться в подробности, тратить время на изучение её характера, привычек, взглядов, только для того, чтобы выяснить к какому типу девушек её отнести -- тупых тусовщиц или хищниц. Он и без того мог найти ей соответствующее место в своей коллекции отвергнутых и бывших. Единственное препятствие состояло в том, что он испытывал к ней чувства, некую, неявно выраженную симпатию. В случае с Катей его броня равнодушия была уязвлена, получила брешь в нескольких местах, подобно кораблю, подвергшемуся торпедной атаке. Он вдруг почувствовал слабость и неуверенность, чего никогда с ним не было.
   Эти мысли занимали Максима, пока он ехал от одной остановки до другой, изредка поглядывая в сторону девушки. Та уже не смотрела на него, опустила голову вниз, спокойно читая книгу, лежащую на коленях.
   Тем не менее, когда поезд, завизжав тормозами, прибыл на конечную остановку, Максим принял решение не торопить события. Он не стал задерживаться и изыскивать предлог, чтобы завязать знакомство. Всё должно состояться само собой.
  
   Конец ознакомительного фрагмента.

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"