-- Эти цветы чудесны! Нет - великолепны, - Адам старался рассмотреть пышный букет со всех сторон, - но тут больше подошло бы другое слово: умопомрачительны, не так ли, Анна?
Домоправительница только покачала головой.
-- Вы ведете себя так, будто влюбились.
-- Да, Анна, я влюбился, - мечтательно ответил Адам, - влюбился в популярность, влюбился в поклонников. Видишь тех людей под окнами?
-- Под окнами дома никого нет, - сухо ответила Анна.
-- Неважно! - махнул рукой мужчина. -- Я для создания образа, понимаешь? Эти люди... Люди любят меня, Анна, это так чудесно! Я абсолютно, безгранично, как бы это сформулировать...
-- Вообще-то, есть маленькая проблема... - начала домоправительница.
-- Нет! - воскликнул Адам. - Не перебивай! Так вот: я безудержно счастлив! Так, что там за пустячная проблема?
-- Ваша сестра Таш приехала ...
-- Что?
Вся мечтательность мигом пропала, кумир миллионов, великолепный и неподражаемый Адам Хель испугался.
-- Это не проблема - это катастрофа, - он схватился за голову, - почему ты стоишь, Анна? Зови охрану! Нет, армию... Нет, лучше просто спусти на нее собак...
-- Собак? - переспросила женщина за спиной Адама.
Она тихо вошла в комнату несколько минут назад и все это время внимательно слушала разглагольствования мужчины и искоса рассматривала букет. У нее было непримечательное лицо и непримечательная фигура: памяти было просто не за что зацепиться. Кажется - интересный разрез глаз, вроде бы немного восточный и подбородок слегка заостренный, морщинки на лбу... Но увидишь однажды и при встрече потом не узнаешь. Даже две длинные, толстые косы иссиня-черных волос и летнее темно-зеленое платье молодежного покроя не делали ее заметнее.
-- Ты удивительно безвкусен, братец, - рассеяно сказала она.
Адам медленно повернулся.
-- Собаки, - продолжила женщина, - я же два года назад высылала тебе змей, неужели их не доставили?
-- Прямо в мою спальню, - хрипло ответил Адам.
-- Ах, эти курьеры вечно что-то путают... Я просила оставить их в ванной и в гардеробе, был бы такой чудесный сюрприз для тебя.
-- Что тебе нужно, Таш? - хмуро спросил Адам.
Она наклонила голову набок.
-- Просто поговорить.
-- Говори.
-- Фи, как грубо. Где твои манеры? Может, хоть кофе предложишь? Нет? Ладно, тогда я пойду, погуляю.
Она прошла мимо него к двери и уже на пороге обернулась.
-- Кстати, - медовым голосом сказала она, - кто прислал тебе этот букет? Он просто омерзителен.
Она любовалась на скульптуру, которая изображала мифическую семиглавую гидру. Адам стоял за спиной сестры и рассматривал ее обувь: старые черные кроссовки, которые она одела без носков. Будто очень спешила или же подчеркивала свое пренебрежение к брату.
-- Ты долго будешь там стоять? - спросила Таш.
-- Я рассматриваю, сестренка, и сравниваю. У вас со скульптурой много общего, например, вы обе - камни.
Женщина хмыкнула и повернулась лицом к Адаму.
-- Смотрю, ты все-таки прочитал ту книгу, которую я послала тебе на День Рождения.
-- Да, сестричка, - ответил мужчина, - особенно я ценю то, как ты выделила слова "бывает туп и упрям", "умеет лгать" и "не умеет смотреть широко" в разделе про имя "Адам".
-- Я просто стараюсь помочь тебе узнать свои недостатки. Кстати, хороший костюмчик, дорогой?
-- Не твое дело - резко ответил Адам.
-- Значит дорогой, - вздохнула Таш, - ты всегда такой расточительный...
-- Ты решила наняться ко мне имидж-мейкером?
Женщина рассмеялась.
-- Неужели я просто не могу навестить своего милого младшего братика? Ты меня так ненавидишь?
-- Да, - ответил он и постарался, чтоб следующие слова звучали как можно более несчастно: - ты убивала всех моих попугайчиков!
-- Неужели? А разве ты их кормил?
-- А рыбки? - обвинил ее Адам.
-- Ты им аквариум не чистил, не так ли?
-- Не в этом суть, - мрачно ответил мужчина, - ты всегда меня ненавидела.
Таш всплеснула руками.
-- Ты только заметил? Я никогда этого не скрывала. Пока все работали - ты воображал себя центром Вселенной. Небольшой, конечно, размером с внутренний дворик, но разве в размере дело?
Адам хмуро посмотрел на сестру.
-- Чего ты хочешь?
-- По сути - ничего, - ответила она, - просто ты так мило играешь в Бога теперь.
-- Я ни в кого не играю! - возмутился Адам. - То есть - я не Бог. Пойми это сестричка, все это твои...
-- Но кумиры поклоняются тебе и приносят дары, - перебила его Таш, - ты для них недостижимый идеал, не так ли, братец?
-- Ты хочешь выговориться? - спросил он.
-- А ты против?
-- Я все равно не смогу помешать.
Таш хмыкнула.
-- Как говорит моя дочь: человек не развивается, пока верит в Бога.
-- И сколько лет этому мудрому ребенку? - поинтересовался Адам.
-- Тринадцать, - ответила его сестра, - отвратительный возраст, когда у детей начинает появляться собственное мнение. Ты в тринадцать лет был нестерпим до такой степени, что наша дражайшая родительница сбежала от тебя на тот свет...
-- Прекрати! - закричал Адам.
Таш наклонила голову набок.
-- Побереги нервишки, - сказала она, - они тебе еще понадобятся.
-- Оставь пафос поклонникам, - перебила Таш, - а то меня стошнит.
Адам сложил руки на груди и уставился на сестру. Таш зевнула.
-- Как думаешь, где мы? - спросила она.
Мужчина рассеяно осмотрелся вокруг и понял, что он не знает. Они с сестрой стояли в парке, возле скульптуры гидры, от нее разбегались асфальтовые дорожки, по бокам которых ровными рядами росли приземистые деревья с пушистыми кронами. И нигде не было ни людей, ни животных. Адам прислушался: не было никаких звуков, даже листва не шелестела.
-- Что все это значит, сестричка? - спросил он.
-- Тебе дают возможность исправить этот мир, - ответила Таш и прежде, - кстати, я против, но меня не спросили.
-- Как это понимать?
Женщина вздохнула.
-- Ты всегда был непробиваемо глуп.
Она указала на скульптуру и Адам заметил, что постамент разделен надвое: одна его часть значительно темнее другой.
-- Все традиционно, - продолжила Таш, - выбор между добром и злом. С одной стороны ты можешь быть эгоистом и захотеть сделать мир таким, чтоб хорошо было тебе, а с другой - можешь сделать так, чтоб хорошо было всему миру. Но есть одна деталь...
-- Какая? - спросил Адам. - Не подумай, что я поверил во всю эту глупую историю, но мне просто любопытно.
-- Любопытство сгубило больше людей, чем все войны вместе взятые, - сказала Таш, она подошла ближе и шепнула Адаму: - меня не будет ни в одном из этих миров.
-- Думаешь - меня это расстроит?
Сестра пожала плечами и отступила на шаг от скульптуры.
-- И что ты выбираешь? - спросила Таш.
-- Явыбираюбелое...
Когда Адам зашел в комнату, Виктор крутил глобус. Он ничего не искал, просто смотрел, как сменяются материки и океаны. Мальчик всегда так делал, когда его что-то беспокоило.
-- В чем дело? - спросил Адам.
Виктор оставил глобус в покое и повернулся к отцу.
-- Я боюсь за тебя.
-- Отчего же?
-- Потому что ты совсем о безопасности не заботишься! Вот этот букет, что сегодня принесли, почему ты настоял на том, чтоб его не проверяли? Там же может быть яд или взрывчатка...
-- Сынок, - покачал головой Адам, - тебе всего тринадцать и ты не совсем понимаешь: я единственный гарант справедливости, только благодаря моим мудрым решениям на всей планете мир.
Виктор фыркнул.
-- И будь почтительнее! - поучительно добавил Адам. - А букет очень красивый, видишь какой пушистый.
-- Да, разве что не белый...
Виктор опять принялся крутить глобус, а Адам сел в кресло и стал рассеяно наблюдать за сыном. "Он такой дерзкий уже давно, - размышлял мужчина, - может его что-то беспокоит, а мы с Лилит не замечаем?".
-- Разве тебе никуда не надо идти? - спросил Виктор.
-- Еще нет, а даже если так - люди могут подождать.
Адам был счастлив, что его ценят во всем мире и ему действительно удается помочь многим, но семья для него всегда была самой ценной. После того, как он потерял своих родных Лилит и Виктор стали его единственной опорой в жизни, тем сильнее его огорчала отчужденность сына.
-- Мне пора идти, - сказала Адам.
-- Угу, - ответил сын.
-- Надо говорить: "да", - поучительно сказал мужчина, - пока, до вечера!
Взрыв прогремел, когда Адам только выехал за ворота, позже ему сказали, что взрывчатка была в том самом букете.
-- Явыбираючерное.
-- Нет, Арчи, я не хочу сидеть дома до конца жизни... Ладно. Но лучше завтра. Угу. До встречи.
Адам положил трубку, его друг детства приехал в город на пару недель и считал своим долгом побывать на всех вечеринках, но самому идти ему было скучно. Очень быстро Адам понял, что долго не выдержит всех гулянок своего родного курортного города, но отказывать было неудобно, особенно Артуру.
--Ужин! - крикнула с кухни мама.
Адам тихо застонал, но пошел к столу. Все чаще собственная жизнь казалась ему неправильной.
-- Чего такой кислый? - спросила мама.
-- Не ложи мне столько мяса... Да просто не понимаю.
-- Чего?
-- Я же просил не ложи, а, ладно. Мне скоро сорок, мама, у всех моих друзей уже жены, дети...
-- Для мужчины - это не так важно, - пожала плечами женщина, она села напротив, - ешь!
-- А ты?
-- Я уже ела сегодня. Это ты, как на голодовке.
Адам вздохнул.
-- Мама, я же не про семью. Не только про нее, то есть. Я работаю, да, но я все еще живу с тобой и не выехал из этого города... Не спорю, он чудесный, только маленький сильно.
-- Адам, - резко сказала женщина, - ты сам прекрасно знаешь, что у меня никого кроме тебя нет. Хочешь ехать прочь - вперед, но тогда я останусь одна. Ты это добиваешься?
-- Совсем нет.
-- Я о тебе заботилась все это время...
-- Что это за букет? - Адам заметил вазу на кухонной тумбочке.
-- Не переводи тему!
-- Да, я не прав.
-- Ничего, ешь, пока не остыло.
Он поел и сказал матери: "Пока, я ушел!" и все-таки, пошел в тот вечер на вечеринку. Потому и не попал в пожар, начавшийся в доме. Как ему сказали, виной была вода из вазы и старая проводка.
-- Ну, что же ты медлишь? - спросила Таш.
-- Проверься у психиатра, сестренка, - ответил Адам, повернулся спиной к каменной гидре и пошел прочь.
Кто-то называл его по имени, он тряхнул головой и понял, что стоит в коридоре, рядом со своей гримеркой, наверное, заснул на секунду прямо на ходу - вот до чего доводит усталость. Рядом топталась девушка лет шестнадцати, светловолосая, в коротенькой юбчонке и топике она смущенно улыбалась, а в руках держала огромный букет.
-- Я знаю, что еще рано, но раз я вас уже прошла мимо охраны - возьмите. Я ваша поклонница!
-- Заметно, - ответил Адам, - как тебя зовут?
-- Тая.
-- Ты хочешь выйти на сцену, Тая?
Она удивилась, но радостно закивала.
-- Так вот, Тая, думаю проблем пройти мимо охраны еще раз у тебя не будет. Выйди на сцену и попрощайся со всеми собравшимися за меня.
-- А... Букет?
-- Можешь выкинуть его на свалку! Да и остальным своим подружкам посоветуй сделать то же самое. А мне пора, чао!
Адам развернулся и пошел прочь, оставив деньги, документы, Таю, так и сжимавшую букет, всех остальных своих поклонников, а так же всех тех, кто имел отношение к его успеху в полном, безграничном и просто умопомрачительном замешательстве.