Александр Окольников 

      

     Ратибор 

     и 

     сказки Вещего Леса 

      

     УДК 82-343.4

     ББК 84(4 Рос)

     О51

     Автор обложки: 

     Игорь Ожиганов

     Автор иллюстраций: 

     Александр Будник

     Редактор: 

     Максим Макаренков

     Корректорр: 

     Диана Уманская

     Окольников, А. Ратибор и сказки Вещего Леса.  – Йошкар-

     Ола: Гардар, 2018. − 304 с.

     Сила,  пронизывающая  всю  суть  мироздания,  неумолимо

     уходит  от  Древних  Богов,  своих  прежних  обладателей.

     Противоборство за власть над Миром набирает обороты, и теперь

     под  удар  попадает  Ирий.  Куда,  как  совсем  недавно  казалось  его

     обитателям, пройти невозможно.

     Что ищут в нём враги, облаченные в черные хламиды?

     Неужели  Секира  Перуна  более  не  может  обеспечить

     неприкосновенность чудесного сада?

     Тем  временем  Ратибор,  терзаемый  смутными  видениями,

     открывает  для  себя  новые  возможности,  проходя  из  явного  мира

     не только в Правь и Навь, но и в Вещий Лес, который медленно,

     но неотвратимо сдает позиции под напором неприятеля.

     Новые  знакомцы  и  старые  друзья  вновь  сойдутся  на

     страницах книги, встав плечом к плечу против общего врага. Но

     даже  самой  пряхе  судьбы  неизвестно  чем  закончиться  это

     противостояние.

     No Окольников А., 2018

     2

      

     Книга I 

      

      

     Золотые яблоки Даждьбога 

      

      

        3

      

     Все  персонажи  книги  являются  вымышленными,

     совпадения  с  реальными  людьми    случайны.  Автор  не

     ставил  целью:  задеть  чьи-либо  мировоззренческие

     чувства.

     Пролог 

     – Зябко! – кутаясь в тяжелый меховой плащ, словно

     желая  зарыться  поглубже  в  уютное  тепло  накидки,

     высокий  статный  мужчина  вглядывался  в  даль  сквозь

     узкую  прорезь  окна.  Легкий  ветерок,  лаская,  трепал  его

     седую  бороду,  пепельные  волосы,    собранные  в  тугой

     «хвост», лежали неподвижно.  – Тучны нынче стада.  – Он

     прищурился,  с  удовольствием  рассматривая  с  верхнего

     этажа  башни  выстроившиеся,  аки  на  торжественный

     смотр, шеренги облаков и грозных туч.

     –  Урожайная  пора,  –  подал  голос  один  из

     соратников,  стоявших  за  спиной  седеющего,  но  еще

     пышущего силой князя. Говоривший был коренаст, шире в

     плечах, чем его предводитель, и очень молод, хотя шрамы

     на  лице  свидетельствовали  о  недюжинном  боевом  опыте.

     Он  широко  улыбался,  сверкая  белоснежными  зубами,

     искренне  радуясь  происходящему  за  окном.  –  Славно

     потрудились.  –  В  голубых  глазах  мужчины  играла  буря;

     если  присмотреться  пристальнее,  чудилось,  что  вот-вот

     раздадутся раскаты грома.

     – Холодает… –   Пронзая взглядом стройные ряды

     облаков  и  туч,  князь  все  сильнее  хмурился,  словно  не

     услышав  старшего  сына,  он  зрил  гораздо  дальше,  чем

     позволяли очи обычного смертного.

     Неожиданно  за  его  спиной  в  окно,  больше

     походившее    на  бойницу,  влетел  поток  воздуха,  тут  же

     закружившись  клубком,  следом  –  второй.  Проносясь  под

     4

      

     потолком,  они  угомонились  лишь  под  гневным,  вот-вот

     угрожающим  вспыхнуть  яростью  взором  старшего  сына

     князя.  Сам  князь,  словно  не  заметив  происходящей

     кутерьмы,  с  брезгливой  гримасой  буравил  взглядом

     горизонт.

     –  Полудник,  Полуночник!  Угомонитесь!  –  четко

     произнося каждое слово лишь губами, коренастый сверлил

     младших братьев взглядом.

     Те,  словно  не  замечая  повисшего  в  воздухе

     напряжения,  заулюлюкали  и,  смеясь,  попытались

     приблизиться и похлопать  по плечу говорившего.

     – Полно тебе, Посвист!

     – Чего сердитый такой? Айда с нами тучи гонять!

     Но,  наткнувшись  на  свирепый  взор,  тотчас

     смолкли,  зная  характер  скорого  на  расправу  старшего

     брата.

     В  башню  ударила  волна,  вторая,  третья  –  словно

     огромный  таран,  стремившийся  нанести  урон  этой

     несокрушимой твердыне. Наконец, напор стих, и через то

     же  окно,  куда  влетели  братья-весельчаки,  ворвался,  неся

     морозную свежесть, стихавший с каждым мигом смерч.

     Близнецы  и  остальные  братья,  которые  все  это

     время  молча  стояли  позади  Посвиста,  разом  вздрогнули.

     Их отец повернулся с тревожным любопытством. В тот же

     миг  от  душераздирающего  крика  камни  крепости

     вздрогнули.  Голосил  молодой  мужчина,  лежавший

     навзничь  на  месте  развеявшегося  смерча.  Его  тело  было

     изодрано. Из множества ран, нарывающих черным гноем,

     струились небольшие завихрения.

     – Сиверко! – Один из множества младших братьев,

     доселе  стоявших  молча,  попытались  приблизиться  к

     раненому.

        5

      

     Но  их  опередил  князь,  моментально  оказавшийся

     подле лежавшего.

     – Говори! – повелел он раненому гулким голосом.

     – Вра… вра… – У того не было сил, чтобы ответить

     более внятно, но, видя недоумение и тревогу в глазах отца,

     он  все  же  сумел  податься  всем  телом  вперед,  выдохнув:

     «Враги!»,  и уронил голову на руки родителя.

     Из  застывшей  в  небесной  тверди,  высившейся

     шпилями над облаками, Крепости Тысячи Ветров, с диким

     ревом и звонким посвистом, из всех окон, бойниц и просто

     щелей, вылетали дети Стрибога. Следуя наказу «Смотреть

     и докладывать немедля!», они устремились каждый в свой

     удел.  Сам  князь,  оставшись  в  одиночестве,  всё  сильнее

     хмурясь,  теребил  потертый  хлыст,  которым  обычно

     погонял  облака,  и,  не  отрывая  взора  от  заветной  дали,

     гадал: что же затаилось на севере, там, за окоёмом?

     6

      

     Вещие сны 

     – Окружай!

     Еще  секунду  назад  умиротворенный  увядающим

     спокойствием  золотой  осени  лес  взорвался  ворохом

     разлетающихся  в  стороны  желтых  листьев,  закружился

     хороводом  мелькающих  теней  и  содроганием  земли  от

     топота множества ног.

     – Ар-рх!

     –  Живее!  –  голос  загонщика  ревел.  Явственно

     чувствовалось,  что  ему  трудно  дается  речь:  окрики,

     похожие  больше  на  рычание,  чем  на  слова,  разносились

     далеко  по  всей  округе.  –  Хватайте  её  живой!  –  Это

     «живой» было произнесено с особым смаком, так бывает у

     сладкоежек,

     которые

     лелеют

     глазами

     очередную

     вкусность, прежде чем её слопать.

     Стая ответила дружным воем.

     Сегодня  поистине  славный  день:  добыче  не

     ускользнуть.  Многодневная  слежка  и  неожиданно

     изнурительная  погоня  обещали  закончиться  большой

     удачей.  Вожак,  перебирая  огромными  лапами,  несся  во

     всю  прыть,  отчего  листья  взмывали  высоко  вверх  и,  не

     решаясь  опуститься  обратно  на  землю,  замирали  в

     воздухе.  Обходя  добычу  слева,  хищник  готовился

     покончить  с  растянувшейся  на  несколько  дней  охотой

     одним  прыжком.  Отмечая  для  себя  на  будущее  ошибки

     молодняка,  которые,  конечно,  не  могли  стоить  потери

     трофея,  но  все  же  нервировали  опытного  волколака,  он

     слегка  ускорился,  не  упуская  из  виду  петлявшую    меж

     деревьями жертву. Час триумфа близился. Хотя оборотень

     понимал, что стая слишком далеко зашла в порубежье,  но

     отступать было уже поздно.

        7

      

     –  Окружай  же!  –  вновь  прорычал  Волк,

     недовольный медлительностью своры. И уже сквозь зубы

     добавил:  –    Вот  я  вам,  когда  вернемся  в  логово…    –  Он

     отлично знал, что его услышат.

     Но  договорить,  а  точнее,  дорычать,  оборотень  не

     успел.  Совсем  неожиданно,  с  каждым  рывком  тяжелых

     лап приближающаяся цель, так манящая теплом и запахом

     человека,

     вдруг

     куда-то

     запропастилась,

     словно

     растворилась  в  воздухе.  В  этот  же  момент  вдали

     показались  волки,  которые  должны  были  замкнуть  круг.

     Что  они  и  сделали,  предательски  опоздав.  Не  сумев

     остановиться,

     оборотень

     споткнулся,

     покатившись

     кубарем, тотчас вскочил, озираясь по сторонам, в первую

     очередь  не  в  поисках  невесть  куда  пропавшей  жертвы,  а

     пытаясь  увидеть,  посмел  ли  кто-то  из  своры  посмеяться

     над его нелепым падением. Убедившись, что его авторитет

     не  пострадал,  Волк  начал  обнюхивать  воздух,  горя

     желанием скорее найти беглеца.

     –  Аа’у!  –  с  другой  стороны  перелеска  взвизгнул,

     заскулив, волк.

     Затем ещё один и ещё.

     Навострив  уши, вожак не верил острому  чутью:  за

     деревьями  гибла  его  стая.  Быстро  и  неумолимо.  Уже  не

     отдавая команды – всё почувствовали то же, что и вожак, –

     ярящийся волколак, оскалившись, рыча и брызгая слюной,

     ринулся к месту бойни: брать живьем – отменялось.

     В голове оборотня бился не могущий найти ответа

     вопрос:  «Кто  посмел?  А  главное,  кто  смог  так  легко,

     словно  ссохшуюся  траву,  выкосить  бойцов  моей  своры?»

     На  охоту  вышел  не  только  молодняк,  но  и  зрелые,

     опытные  оборотни.  Они-то  и  находились  с  той  стороны

     перелеска, где кипел бой.

     8

      

     Прорываясь  сквозь  мелкие  кусты,  огибая  стоящие

     на  пути  деревья,  волколак  спешил,  но  трагически

     опаздывал,  чуя  нутром,  что  уже  многие  его  собратья

     развоплощены  и  их  Сила  вот-вот  развеется  в  этом

     злоклятом  месте.  То  же  самое  чувствовали  и  те,  кто

     плечом  к  плечу  несся  во  всю  прыть  рядом  с  вожаком.  В

     стае  царил  ужас,  к  горлу  подкатывала  паника,  лишь

     железная воля предводителя гнала зверей вперед.

     С  каждым  прыжком  всё  отчетливее  слышались

     крики  и  рычание,  раздававшиеся  из-за  высоких  кустов

     шиповника,  который  не  позволял  на  расстоянии  узреть,

     что же там творится.

     –  Р-р-рах-арх!  –  хрипели  оборотни,  успевшие

     вступить в бой.

     И умолкали, сраженные неведомым противником.

     –  Да  сколько  же  вас  навалило  на  мою  голову?!  –

     послышался звонкий девичий голос.

     Совсем  не  воинственный.  Той,  что  таким  голосом

     обладает  на  вечерках  петь  да  молодцев  смущать,  а  не

     истреблять  волчью  стаю,  которая  гнала  добычу  столь

     долго и самозабвенно. И в итоге нагнала на самом рубеже

     пограничной  земли,  простирающейся  сразу  за  рекой

     Смородиной, перед началом Яви.

     –  Зарекаю  именем…  –  Дальше  услышать  не

     удалось.  Девушка  не  унималась,  встречая  все  новых  и

     новых противников отпором.

     Что-то свистнуло над ухом вожака. Лишь огромный

     опыт  и  чутье  предводителя  дали  шанс  Волку,  позволив

     уклониться  в  самый  последний  момент.  Двигающемуся

     следом повезло меньше, он рыкнул и начал растворяться в

     воздухе,  с  каждым  мгновением  становясь  все  менее

     видимым, пока совсем не исчез.

        9

      

     –  Убирайтесь  прочь!  Исчадья  Нави!  –  Девушка  не

     унималась. – Там вам всем и место!

     Только  сейчас,  прильнув  к  земле  и  аккуратно

     проползая  под  кустами,  так,  чтобы  ни  веточка  не

     хрустнула,  ни  лист  не  шелохнулся,  волколак  в  испуге

     рассмотрел воительницу.

     «Эх,  знал  бы  раньше,  не  начал  бы  охоту»,    –  с

     горечью  подумал  он,  клацая  большими  острыми  зубами,

     даже не собираясь ринуться на врага – своя шкура дороже.

     Облаченная  в  меха,  с  капюшоном  из  морды  рыси,

     ловко  орудующая  длинным  луком  девица  в  этот  самый

     миг  неожиданно  резко  уклонилась  от  летящего  на  нее

     противника,  выпустив  стрелу  в  упор  во  второго,

     атаковавшего  следом  за  первым.  Развернулась  и  метким

     выстрелом  покончила  с  проскочившим  мимо  нее

     нападавшим.

     Оборотни,  предусмотрительно  сменив  облик  на

     человеческий,  с  яростью  бросались  на  несостоявшуюся

     добычу,  размахивая  секирами,  мечами  и  молотами,  но  не

     могли  одержать  верх,  падая  после  встречи  со

     стремительными молниями-стрелами юной девы.

     – Фю-ю-ю! – Волк присвистнул.

     Эта добыча была ему точно не по зубам. Возможно,

     в Нави у них и был шанс, но теперь, когда сила оборотней

     таяла  под  лучами  едва  пробивающегося  сквозь  густые

     кроны  рассветного  Хорса,  перевес  был  явно  на  стороне

     лучницы.  Вожак  решил  отсидеться  в  надежном  схроне,

     надеясь  после,  когда  несостоявшаяся  добыча  уйдет,

     двинуться к логову, дабы сообщить остальным, кто же на

     самом деле шастал все это время в мире Кащея.

     – Ну, кто следующий? – Девушка нервно смеялась,

     осматривая пустынный и успокаивающийся лес.

     10

      

     Правда, несмотря на всю эту браваду и напускную

     лихость,  сила  быстро  её  покидала:  нелегко  дался  бой  с

     тенями мрака, волками-оборотнями Чернобога. К тому же

     гноились  раны,  полученные  у  Стражей,  бой  с  которыми

     закончился  весьма  плачевно.  Но  больше  всего  давило

     другое: искомое так и осталось в Царстве Вечного Сна. А

     значит, всё тщетно, и грядущее не предотвратить.

     ***

     Ранее.

     – Не дай ему пройти!.. – Сон болезненно прервался,

     выбросив  ребенка  из  сладкой  неги,  нисколько  не

     беспокоясь о несчастном, так не вовремя посетившем мир

     грез.

     Мальчик озирался по сторонам, моргая и не совсем

     понимая,  где  он.  На  губах  –  привкус  крови,  в  душе  –

     давящая  пустота.    И  огромная  тяжесть  на  плечах,  словно

     кто-то  из  мира  сновидений  тянул  назад,  не  желая

     отпускать в Явь. В голове крутились чьи-то слова: «Не дай

     пройти!..»

     Снова  видения,  что  преследовали  мальчика  не

     первый  год.  Начались  они  после  странного  случая  на

     Купалу. Сколько же нервов извели родители себе и сыну.

     Психологи  –  гештальты,  юнги,  фрейды  –  сыпались  на

     неокрепшую  детскую  психику  как  из  рога  изобилия.

     Ничего  не  помогало.  Правда,  взрослым  почти  удалось

     убедить  чадо,  что  ему  просто  напекло  голову  и  все

     привиделось.  Но  наступила  первая  годовщина  памятных

        11

      

     событий. И с той поры, как по часам, каждый год в канун

     летнего  солнцестояния  образы  приходили  вновь.  Очень

     смутно,  словно  не  могли пройти некую  преграду,  но,  тем

     не менее, постоянно и настойчиво. Приходили, накатывая

     с  нарастающей  силой,  и  устало  угасали  спустя  две-три

     недели.

     В  глазах  матери  вместе  с  болью  и  тревогой,  сын

     замечал  что-то  ещё.  Порою  виделось,  что  на  самом  деле

     она знает: всё случившееся в ту ночь –  правда, но, тем не

     менее,  желая  оградить  сына  от  этих  знаний,  кутает  его  в

     кокон  лжи,  обернутый  блестящим,  но  все  же  липовым

     фантиком заботы.

     В этот  год видения  усилились, став гораздо ярче и

     интенсивнее.  Порою,  проходя  возле  зеркал,  мальчику

     казалось, по ту сторону стекла вовсе не его отражение. Он

     зажмуривался  и  старался  поменьше  смотреть  в

     обманчивую  гладь.  Один  раз  даже  показалось,  что  в

     зеркале на миг появилась и сразу исчезла Берегиня.

     Но такой яркий сон приснился впервые.

     –  Привидится  же!  –  зевая,  Ратибор  озирался  по

     сторонам,  пытаясь,  осмотревшись,  убедиться,  что

     проснулся в своей комнате, на собственной кровати. – Уф!

     –  Выдохнув,  мальчик  расслабился  и  упал  на  подушку,

     желая поскорее заснуть.

     Но как только мягкость перьев, которыми подушка

     была набита, приняла затылок сонного ребенка, его словно

     захлестнуло  волной.  Подрагивая,  всеми  струнами  души

     ощущая, что  это  не сон, Ратибор довольно четко, во всех

     мелких  деталях  вспомнил,  что  ему  привиделось  перед

     этим неожиданным пробуждением.

     Воспоминание  оживало,  наполняясь  красками  и

     звуками.

     12

      

     Чад  пепелища  едва  расступился,  и  сквозь  мглу,

     которую  даже  лучи  Хорса  не  в  силах  одолеть,  вышел  он.

     Горделиво.  Надменно.  Угрожающе  пыша  паром,  он

     предстал  во  всей  красе.  Ужас  во  плоти,  древняя  легенда,

     пожиратель дев и губитель мужей.

     У  мальчика  дрожали  коленки.  Ратибор  узнал

     Горыныча.  Как  не  узнать?  А  Змей  опознал  давнишнего

     противника,  которого  не  смог  захватить  там,  на  поляне  с

     живой  и  мертвой  водой,  у  старой  заброшенной  капи

     Велеса.  Самое  поразительное,  что  ящер  не  только  узнал,

     но  и  не  был  особо  удивлен,  хотя  как  это  понять  у

     огромной рептилии,  не ясно.

     Был легко угадан и Калинов мост – перепутье дня и

     ночи,  граница  жизни,  вход  в  царство  Чернобога.  Хотя

     воочию мальчик его ни разу не видел.

     Немало  витязей  сложило  здесь  головы  –

     выжженная земля щедро усеяна черепами.

     Когда  показалось,  что  всё,  некому  защитить  от

     Змея,    преградив  чудищу  дорогу,  перед  Ратибором  встал

     воин.  Меч,  щит  и  алый  плащ  –  все,  что  сумел  разобрать

     ребенок.

     А  ещё  прозвучали  обжигающие  сердце  слова.  Они

     звучали  неспешно,  нараспев,  но  напористо  и  властно,

     словно их нашептывал сам ветер:

      «Дрожит  весь  мир  под  страшной  поступью 

      Дракона, 

      Лишь видно очертание в полумгле… 

      Калинов мост – на грани веры, жизни и закона! 

      Не дать пройти врагу к Родной своей Земле… 

        13

     

      

     14

      

       

      Не дай испить с отцовской чаши, 

      Руби отважно, рьяно,  но не сгоряча. 

      Лихая смерть в бою – для воина всех краше, 

      Стекает время с острия меча1». 

     Затем он проснулся.

     –  Дела-а…  –  Ратибор  снова  выдохнул,  отгоняя

     тревожные  мысли.  И  натянул  одеяло  до  самого  носа,

     словно оно могло уберечь от опасности.

     До  жути  хотелось  спать.  Ватная  голова  тонула  в

     подушке.  Напала  зевота,  не  желавшая  легко  отступать  от

     беспомощной жертвы.

     –  Баю-баю-ю-ю…  –  Мальчик  сладко  раскрыл  рот,

     расслабляясь  и  успокаиваясь.  –  Бай…  –  Но  тотчас

     подскочил,  как  ужаленный,  вспомнив,  при  каких

     обстоятельствах  в  прошлый  раз  он  произносил  эту

     детскую считалочку и что случилось следом.

     Ноги  похолодели,  сердце  забилось  сильнее,

     готовясь  выпрыгнуть  из  груди:  в  коридоре  послышался

     шорох.  И  не  понять,  в  реальности  или  лишь  в  голове

     напуганного  ребенка,  эти  звуки  стали  складываться  в

     зловещее  «Чую-чую…».  Обдало  холодным  потом.

     Навалилась  паника,  вцепившись  острыми  когтями,

     парализуя  и  заставляя  сильнее  вжиматься  в  кровать,

     нежели сделать пусть даже тщетную, но все же попытку к

     борьбе или хотя бы к бегству.

     Скрипнула  дверь  в  комнату.  Ратибор,  приходя  в

     себя,  все  же  нашел  силы  посмотреть  в  ту  сторону.

     «Неужели кто-то из навьих посмел? Я же правнук самого

     Кащея!»  –    Неожиданная  мысль  подбодрила.  С  ворохом

     1 Тут и далее стихи автора.

        15

      

     воспоминаний  пришла  и  уверенность  в  себе,  и  боевой

     азарт.  «Трусить  в  собственном  доме?  После  всех

     злоключений на тропах Нави! Дудки!» –  даже не замечая,

     чьими  словами  он  говорит,  мальчик  вскочил,  отбрасывая

     одеяло, выставив кулачки в сторону двери.

     Неожиданно что-то мягкое и пушистое уткнулось в

     ноги.

     –    Вась…  –  Ратибор  расслабился,  начав

     произносить  имя  кота,  но,  опомнившись,  отскочил,

     уставившись во тьму, желая разглядеть, кто же там внизу:

     усатого-полосатого еще прошлым утром родители забрали

     с собой на дачу.

     Долго  не  думая,  мальчик  рванул  к  включателю,

     сбив  по  дороге  стул,  ударившись    пальцем  ноги,  отчего

     заойкал, но сумел выполнить задуманное.

     – Ба! – Он прильнул к стене.

     По  полу,  как  ни  в  чем  не  бывало,  к  мальчику

     катился  заветный  клубок  ниток.  Словно  верный  пес,  он

     уткнулся в ногу вздрогнувшего Ратибора.

     Вновь  скрипнула,  отворяясь,  дверь  в  комнату.

     Ребенок попятился бочком, сбрасывая на пол развешенные

     на стене картины, но тут же замер как вкопанный, чтобы,

     заикаясь, произнести имя вошедшего.

     ***

     –  Что  же  ты,  миленький  мой?  –  хохот  за  спиной

     собеседницы заставлял парня краснеть пуще прежнего.

     – Иди же к нам!

     – Мы ждем!

     – Скорее же!

     16

      

     – Тут хорошо!

     – С нами весело!

     – Зацелуем!

     – Не робей же!

     И  снова  заливаясь  озорным  хохотом,  девичья

     гурьба продолжала плескаться в воде.

     –  Ну  их  всех!  –  Красавица  недовольно  покосилась

     на  подружек,  стараясь  надолго  не  отрывать  взгляда  от

     стоявшего  перед  ней  по  колено  в  воде  парня.  –  Ты  так

     пригож, – она отступила назад, протягивая руки.

     –  Ты  очень  мила.  –  Паренек  с  опаской,

     сопротивляясь, но уступая чарам, протянул руки в ответ и

     сделал  неуверенный  шаг  вперед.  Ноги  ушли  в  ил  по

     лодыжку.

     – Идем же! – девушка нервничала.

     Уже  далеко  не  первый  её  «жених»,  да  и  опыта

     поболе,  чем  прежде,  ан  нет,  нынешняя  купальская  ночь  с

     самого  начала  не  заладилась,  всё  встало  с  ног  на  голову.

     Ещё  эти  непонятные  огни  на  переходе  в  Явь.  А  теперь  и

     парень ерепенился, чего не было уже долгое время. С того

     самого  памятного  «женишка»  –    его  вроде  Ходутой

     именовали.

     –  Может,  не  надо...  –  в  неуверенности  юноши

     чувствовалась тревога.

     –  Давай  целоваться,  –  отбросив  воспоминания,

     русалка  решила  прибегнуть  к  самому  действенному

     средству и потянулась губами к собеседнику.

     В тот момент, когда их уста почти соприкоснулись,

     из прибрежных кустов  выскочила  разгоряченная  деваха  в

     льняной обережной рубахе. Вздымая брызги, она уверенно

     неслась к «брачующимся».

     –  Гореслав!  Гореславушка!  –  Сорвав  с  головы

     набекрень надетый венок, чем  еще сильнее взъерошила и

        17

      

     так  растрепанные  волосы,  она  швырнула  его  в  русалку.

     Той  пришлось  отстраниться  от  жертвы,  опускаясь  в  воду

     по шею.

     –  Любава!  Любавушка  моя!  –  Парень  с  трудом

     шевелил  языком.  –  Заморочили  меня!  Ты  не  подумай

     чего…

     –  Куда  ж  тебя  понесло-то!  –  Девушка  пустила

     слезу,  стремясь дойти до суженого. Водоросли цеплялись

     за  ноги.  На  удивление  топкий  ил  сковывал  движение.  Но

     тщетно.

     – Так я прогуливался, думал, какой подарочек тебе

     сделать.

     – Прогуливался он! – Девушка, сумевшая схватить

     парня за руку, с упорством тянула его к берегу, нисколько

     не  дивясь  холоду,  идущему  от  наполовину  обнаженного

     тела.  –  Я  тебе  покажу  подарочек!  Такой  подарочек  тебе

     устрою!  –  Она  уже  успела  развязать  пояс  и  начала

     подгонять  им  Гореслава,  умело  хлеща  раздосадованного

     жениха.

     –  Любавушка,  полно  тебе!  –  Он,  как  мог,

     изворачивался, уже жалея, что не пошел с русалками. Уж

     лучше  с  ними  пропасть,  чем  со  сварливой  женой  век

     коротать.

     Берегиня  не  видела  этой  перепалки  –    было  не  до

     того.  Как  только  она  опустилась  в  воду,  тело  обдало

     жаром.

     –  Ратибор!  –  Она  почувствовала  мальчика,

     стоявшего у Калинового моста.

     Нахлынули  воспоминания,  задевая  самые  тонкие

     струны.  Тело  отозвалось,  стало  чуточку  теплее.  Словно

     как прежде, её друг рядом, и она может дышать его Силой.

     Не стать живой, но быть рядом с живым. Отнюдь не ради

     18

      

     забавы, как со всеми пресловутыми «женишками», а лишь

     для того, чтобы Быть.

     Ноги  слились  в  извивающийся  хвост.  В  лунном

     свете  блеснул  плавник.  Берегиня  неслась  к  Калиновому

     мосту.  Позади  остались  удивленные  вскрики  товарок,

     брань  Любавы  с  Гореславом,  годы  забвения  и  туманного

     существования.  Впереди  была  настоящая  цель.  Как  в  ту

     озаренную полной Луной купальскую ночь. А еще там был

     мальчик  Ратибор,  которого  вновь  нужно  оберегать.  Это

     значит  быть  истинной  берегиней,  а  не  мавкой-

     утопительницей.

     Решив  не  подплывать  вплотную  к  мосту

     (предосторожность  никогда  не  повредит),  она  вынырнула

     посреди  реки  и,  похвалив  себя  за  предусмотрительность,

     тотчас  нырнула  вновь,  уходя  в  глубину,  затем  вперед,

     стремясь достичь берега реки Смородины.

     «Слишком  многолюдно»,  –  подумала  русалка,

     выныривая  ниже  по  течению  и  укрывшись  за  выпуклым

     отрезком суши на повороте реки.

     На другом берегу, как раз там, где девушка хотела

     выбраться  из  реки,  гомонили  люди.  Небольшой  отряд

     словно готовился к переправе.

     –  Как  же  они  собираются  пройти?  –  Мавка

     недоумевала.

     Ей  самой  удавалось  плавать  по  горящей  реке,

     отделяющей  мир  Нави  от  мира  живых,  лишь  благодаря

     давнему  сговору:  в  русалью  неделю  любой  водоем  был

     доступен  для  мавок,  даже  Смородина  река.  Но  что  тут

     делают  волки,  было  невдомек.  Она  принюхалась;  сквозь

     гарь смоляной реки донесся едва уловимый запах.

     – Оборотни! – Берегиня была готова дать стрекача.

     Лишь  мысли  о  Ратиборе  держали  девушку.  –  Только  не

     это!

        19

      

     Но чутьё не обманешь  –  на том берегу был  не кто

     иной, как Волк – оборотень, с которым пришлось вступить

     в неравный бой на навьих тропах. Один из лучших воевод

     Чернобога,  проигравший  в  прошлый  раз,  но  явно

     жаждущий мести. Такие не прощают.

     Недруг  тоже  почуял  присутствие  Берегини.  На

     берегу  закопошились.  Крики  стали  громче  и  злее.  Стая

     готовилась к переправе через реку.

     – Им не пройти! – Русалка повторяла эти слова, как

     заклинание,  всем  нутром  чуя,  что  её  чаяниям  не  суждено

     сбыться  –  неспроста  же  пограничный  отряд  оборотней

     собрался сегодня в этом месте.

     Упустив  момент,  когда  всё  началось,  девушка

     успела углядеть только то, что волколаки бросали нечто на

     горящую  жижу,  и  в  том  месте  образовывалась  пышущая

     паром

     ледяная

     тропа,

     по

     которой,

     пользуясь

     предоставленной  возможностью,  враги  начали  быстро

     продвигаться прямиком к затаившейся Берегине.

     Когда  окрики  стали  слышны  более  отчетливо,

     русалка,  недолго  думая,  ушла  на  глубину.  Благо,  что  к

     этому  моменту  чувство  присутствия  Ратибора  пропало,

     словно его вовсе не было.

     – Живее, вы!

     – Не мешкай – упустим!

     – Была же тут?!

     Стая  стояла  подле  места,  где  пряталась  девушка.

     Оборотни  с  досадой  втягивали  воздух,  чуя  её  сладкий

     запах.  Но самой нет – ушла, ушла мавка!

     – Полно! – Волк с досадой всматривался в реку. Он

     был  бессилен  –  путь  в  пучину  заказан.  Да  и  цель  перед

     ними  стояла  совсем  иная.  Большая,  даже  грандиозная

     цель,  от  которой  теперь  зависит  не  только  судьба  его

     20

      

     самого,  но  и  величие  всей  Нави.  –  Уходим!  Впереди

     порубежье.

     ***

     –  Велес?!  –  Мальчик  с  облегчением  выдохнул,  его

     голос  дрожал.  Но  если  до  этого  момента  волнение

     вызывал  страх,  то  сейчас  его  сменил  восторг.  –  Я  так

     рад…  –  Чувства  требовали  выхода,  и  он  кинулся  с

     объятиями к старому знакомому.

     Ночной  гости  был  спокоен  и  сдержан,  как  тогда,

     далекие  четыре  года  назад.  С  высоты  немалого  роста

     взирая на Ратибора, он лишь слегка щурился.

     – Полно! Мы уже на месте.

     Лицо  мальчика  приятно  ласкал  слабый  ветерок.

     «Неужели дверь открыта? Будь неладен этот сквозняк!»  –

     Мысль  выветрилась  из  головы  так  же  быстро,  как  и

     объявилась в ней, стоило только отпустить могучего Бога

     и бегло осмотреться.

     –  Неужели?!  –  Дыхание  сперло,  глаза  стали  как

     блюдца.

     Статные  березы,  мерно  покачивая  ветвями,

     приветствовали    Ратибора.  Раскидистый  ясень,  казалось,

     только  и  ждал  его  появления.  Мальчик  даже  не

     задумывался,  как и почему волшебные события начинают

     происходить  с  ним  вновь.  Да  и  какая  разница,  в  конце

     концов, если сам Вещий Лес встречает  тебя как родного?

     Душа пела.

     Не  задерживаясь  и  не  оглядываясь,  Велес  уже

     шагал  к  средоточению  своей  силы  –    Мировому  древу.

     Успевший  за  это  время  начитаться  всевозможных  мифов,

        21

      

     легенд и сказок народов мира, Ратибор ведал, что у многих

     из  них  существовали  предания  об  этом  месте;  видать,  не

     только ему посчастливилось побывать в волшебной роще.

     –  Обожди  меня!  –    Мальчик  вприпрыжку  побежал

     за  провожатым,  широко  размахивая  руками  и  счастливо

     улыбаясь.

     Лишь  одно  омрачало  его  радость:  чудилось  –  лес

     изменился. Даже, скорее всего, не сам лес,  а  что-то  иное,

     неуловимое.

     – Вот балда! – Ратибора только сейчас осенило: при

     прошлом  его  визите  кругом  разливался  яркий  дневной

     свет,  хотя  и  Солнце  отсутствовало.  А  сейчас  на  деревья

     медленно, но неотвратимо наваливался сумрак.

     Погрузившись  в  думы,  он  не  сразу  заметил,  что  в

     заветном Лесу он не один: по тропам, ведущим к ясеню, с

     разных  сторон  двигались  несколько  фигур.  То  и  дело

     мелькая

     меж

     деревьями,

     они

     приближались

     к

     раскидистому  дереву.  Трое  мужчин  и  молодая  девушка,

     одетые в обережные рубахи, а самый статный из них ещё и

     в кольчуге. Все при оружии; казалось, путники сотканы из

     тумана.

     –  Снова  туман?  –  Мальчик  поёжился,  не  сбавляя

     ходу,  продолжая  идти  за  проводником,  рискуя  вот-вот

     догнать  одного  из  мужчин.  Тот  словно  не  замечал

     преследователя.

     Тем  временем  дошедший  до  ясеня  Велес  достал

     невесть  откуда  взявшиеся  гусли  и  немедля,  присев  в

     корнях  исполина,  ударил  по  струнам.  По  окрестностям

     начала струиться мелодичная музыка.

     –  Гой  еси,  Велесе!  –  Один  из  путников  уже  успел

     подойти к хозяину этого места.

     – Еси гой! – раздалось в ответ.

     22

      

     Ратибор  ускорил  шаг,  ему  очень  хотелось  не

     пропустить  ни  одного  слова,  оброненного  в  центре

     поляны.  Но,  как  он  ни  старался,    сумел  подойти  лишь

     после  того,  как  все  остальные  гости  уже  уселись  подле

     Медвежьего  Бога,  а  тот,  в  свою  очередь,  исполнил  одну

     песню.

     –  Кто  они?  –  Видя,  что  сотканные  из  дымки  люди

     не  обращают  на  мальчика  никакого  внимания,  Ратибор,

     встретившись взглядом с могущественным покровителем,

     осмелел. – Призраки?

     – Для них ты такой же призрак, как и они для тебя.

     – Как же так? Я не понимаю!

     – Но в отличие от тебя их великие предки научили

     опасаться  живых,  а  не  ушедших,  –  словно  не  слыша

     мальчика, продолжал Велес. – Тебя же учили смотреть, но

     не видеть, слушать, но не слышать, думать, но не находить

     ответы.

     – Поэтому я здесь?

     – И поэтому тоже. Я погляжу, ты заметил, что Сила

     уходит даже из этого места.

     –  Но  как  же?  Сила  должна  возвращаться.  Я  сам

     видел…  –  Мальчик  замялся  под  пристальным,  чуть

     насмешливым взглядом собеседника.

     –  О  чём  я  и  реку:  ты  смотрел,  но  не  увидел.  –  Он

     помедлил.  –  Да  и  не  дано  тебе,  конечно,  узреть  такое.

     Сила, возвращаясь в мир, зачастую минует нас.

     – Мы же одолели Кащея! – едва не крича, мальчик с

     обидой  смотрел  на  собеседника.  –  Да  и  обрядов  и

     праздников  всё  больше  и  больше,  –  вспомнил  он

     публикации  из  интернета  о  растущем  интересе  людей  к

     родной культуре.

     –  У  Силы  нашлись  новые  хозяева  –  наши  древние

     враги.

        23

      

     – Поэтому я здесь?

     –  Шустрый!  –  Велес  усмехнулся.  –  За  тебя  снова

     попросили, а я не смог отказать.

     – Кто, кто попросил? – в глазах Ратибора теплилась

     надежда:  неужели  бабушка  Василиса?  Он  так  скучал  по

     ней всё это время!

     –  Это  не  важно,  –  старец  продолжал  медленно

     водить пальцами по струнам.  Духи внимали неслышимой

     мелодии,  не  замечая  разговора.  –  А  здесь  ты  потому,  что

     сам захотел этого. Бился о стену, которую возвели вокруг

     тебя.

     –  Неужели?!  –  мальчик  разом  вспомнил  обо  всех

     пугающих  снах  и  смутных  видениях,  которые  посещали

     его последнее время.

     –  А  когда  Навь  нашла  к  тебе  дорогу,    сумел

     призвать  меня,  –    собеседник  улыбнулся.  –  Что  само  по

     себе диво дивное.

     –  За  мной?  Но  кто?  –  сердце  в  груди  нервно

     забилось, норовя выпрыгнуть наружу. Липкий страх вновь

     подступил к своей добыче.

     –  Полно  тебе!  –  старец  улыбнулся,  страх  тут  же

     отступил, будто его и не было.  – Кто-кто! Бабайка и кое-

     кто  посильнее.  Ты  дал  им  дорогу,  произнеся  имя.  Сами

     они  в  Явь  пройти  пока  не  могут.  Но  это  временно.  Для

     тебя  же  теперь  открыты  миры,  мало  кому  суждено

     побывать  в  Вещем  Лесу,  и  никому  не  суждено  выйти

     отсюда прежним.

     – Так значит, я могу… – Он не успел договорить.

     – Можешь и мог. Пока Сила не ушла совсем, а мы

     не  превратились  окончательно  в  домовых  да  дворовых

     духов.

     – Зачем я им?

     24

      

     –  Ты  –  внук  Кащея.  Теперь  сие  известно  многим.

     Как ни хоронила-берегла тебя Василиса, всё тайное всегда

     становится явным.

     – Ты мне поможешь?

     В  ответ  заговорил  не  Велес,  а  словно  сам  Лес

     прошелестел листвой, вещая всем существом:

     – Не жди помощи сильных, сам становись сильным!

     – А как стать сильным?

     – Си-и-и-л… ла-а-а-а... – Отрывистый гул звучал со

     всех сторон, переходя в звон, путаясь и сбиваясь, уплывая

     в Лес, теряясь между деревьев.

     И  тотчас  мальчик  открыл  глаза,  с  недовольством

     пытаясь  углядеть  неугомонный  будильник,  который

     трезвонил  что  было  мочи,  но  в  руки  никак  не  давался,  –

     яркие лучи рассветного Солнца ослепляли, игриво светя в

     очи.

        25

      

     Подарок Макоши 

     – Владычица! Мы готовы.

     Волк по сию пору стыдился этих слов, сказанных с

     искренним раболепием. Он не лукавил, преклоняя колено,

     едва ли не падая ниц перед её ледяным взором, колючим и

     пронизывающим  насквозь.    От  того  было  еще  тоскливее:

     до чего же он докатился!

     Недавно чуть ли не правая рука Кащея, по глупости

     выступивший  против  сюзерена  и  побитый  в  бою.  К

     счастью, расправы не последовало – не до того было. Да и

     сам Владыка Нави оказался слишком слаб после сражения

     с армадой Пришлого. Наказанием была ссылка на границу,

     в сторожевой отряд. Ладно, хоть поставили командиром, а

     не  рядовым  волколаком.  И  вот  теперь  –  новый  шанс:

     поквитаться  и  занять  заслуженное  место  среди  великих.

     Нужно  лишь  выполнить  приказ  и  достать  требуемое,  что

     граничило с самоубийством.

     – Соберите урожай! – её голос был властен. Как же

     хотелось  скулить  и  подчиняться.  Слепо  и  самозабвенно.

     Не  на  страх,  а  на  совесть.  –  Приготовлю  подарочек

     муженьку.

     Это  было  последнее,  что  она  промолвила,  словно

     бросила  невзначай  подачку.  Как  будто  для  говорившей

     поставленная  цель  не  столь  важна,  и  выполнит  ли

     поручение  новый  слуга,  не  играет  роли.  Лишь  перед  тем

     как обернуться и уйти, женщина изучающее посмотрела в

     глаза оборотню, словно читая его, как раскрытую книгу, и

     удалилась  восвояси,  оставив  после  себя  на  земле  ворох

     снежинок,  бросив  их  у  самого  порога  волчьего  логова  в

     Мглистых  горах,  проговорив  напоследок:  «Они  помогут

     перейти  Смородину.  Не  вздумай  идти  через  мост  –  не

     пропустят!»

     26

      

     Так  и  случилось.  Стая,  всё  же  попытавшаяся

     проскочить прямым путем, была встречена стражами, они

     оказались  непреклонны:  «Вам  не  пройти!»  А  хуже  всего

     было  то,  что  с  другой  стороны  узкого  неказистого

     мостика,  связанного  из  веток  калины,  маячила  массивная

     трехголовая тень, от которой веяло жаром.

     –  Словно  ждут  кого-то  или  чего-то,  –  прорычал

     Волк,  уводя  стаю  к  реке,  ища  пологое  узкое  место  для

     переправы.

     Удобный  берег  нашелся  не  сразу,  пришлось

     изрядно отойти от моста, дабы не потревожить сторожей.

     Волки  встали  у  излучины  реки,  где  поток  усиливался,  а

     расстояние до противоположного берега уменьшалось.

     –  Поторапливайтесь!  –  вожак  нервно  подгонял

     старю,  еще  до  конца  не  веря,  что  им  действительно

     удастся перейти реку.  

     – Живее, живее!  –  ему вторил, помогая, Рык – один

     из опытнейших волколаков в отряде.

     «На  моё  место  метит?»  –  подумал  про  себя

     оборотень,  косо  смотря  на  разгоряченного  воина,  но  не

     время  сейчас  для  склок  –  стае  как  никогда  требовалось

     единство, а с выскочками позже разберемся.

     Волк  вдохнул  воздух,  дабы  удостовериться,  что

     поблизости нет  опасности  или  соглядатаев,  и  остолбенел.

     Шерсть  вздыбилась,  глаза  налились  кровью,  пасть

     оскалилась.  Этот  дух  он  узнает  из  тысячи,  из  несметного

     количества иных запахов.

     Так  пахла  месть.  Сладкая,  лелеемая  годами  месть.

     Все  сразу  отошло  на  второй  план.  Буря  эмоций,

     клокотавшая  в  груди,  вырывалась  наружу.  Глаза  горели,

     наливаясь  кровью.  И  над  бурлящей  рекой  раздался  вой.

     Тоскливый и в то же время полный немыслимой ярости.

        27

      

      Стая  оторвалась  от  дел,  а  затем,  не  сговариваясь,

     взвыла,  подпевая  вожаку.  Каждый  из  них  уже  знал,  что

     сейчас будет. Охота началась.

     – Живее шевелим лапами! – Волк надрывал глотку,

     расставляя  отряд,  успевший  перевоплотиться  в  людей,

     плотным  строем,  чтобы  пройти  быстрее  –  мало  ли  на

     сколько шагов хватит снежинок.

     Тем  временем  Рык  с  одним  из  молодых  волков

     спустился  к  реке,  дабы  проверить,  сработает  ли  магия

     Владычицы.

     –  Не  робей,  щенок!  Где  наша  не  пропадала!  –  при

     этих словах волколак поежился: уж очень ему не хотелось

     отправлять  на  верную  смерть  одного  из  своих,  но  что

     поделать, не самому же лезть в кипящую смолу.

     Он  отлично  понимал,  что  Волк  –  новый  вожак  –

     чует  заговор.  Не  так  прост  был  их  нынешний

     предводитель,  сменивший  именно  Рыка,  при  переводе  на

     границу  после  неудачного  мятежа.  Но  ввязываться  в

     противостояние  сейчас  значило  погубить  всю  стаю,  а

     опытный охотник желал совсем иного.

     – Сдюжим, батя.

     Совсем  еще  молодой  парнишка  лишь  на  пороге

     неминуемой гибели решился назвать командира отцом – в

     повседневной  жизни  это  строго  запрещалось.  Подобное

     могло  сломать  дисциплину  и  погубить  всех  в  решающий

     момент.  Но  сейчас,  когда  уже  все  предрешено,  можно

     было и понаглеть.

     –  Полно  тебе!  –    Седовласый  крепкий  старик  в

     кожаной стеганке похлопал сына по плечу.

     Первая  снежинка,  выскользнув  из  руки,  словно

     застыла  в  воздухе.  Провожаемая  парой  переполненных

     надеждой  глаз,  она  плавно  скользнула  в  исходящий  от

     реки пар и пропала.

     28

      

     –  Отец!  –  парень  взмолился.  –  Кидай  скорее

     вторую.

     – Обожди! – крепко стискивая плечо рванувшегося

     сына, Рык не отрывал взгляда от реки Смородины.

     Первое потрескивание они оба пропустили, даже не

     ожидая  такого.  Затем  пришло  время  для  настоящего

     удивления.

     –  Вот  так  диво!  –  проверив  лед  ногой,  молодой

     оборотень  с  опаской  ступил  на  образовавшуюся  гладь,

     которая  простиралась  вперед  на  несколько  десятков

     шагов.

     –  Чего  медлишь?!  Кидай  скорее  остальные  –

     неизвестно, сколько эта переправа выдержит! – Волк, как

     и  следовало  вожаку,  подкрался  незаметно  и,  взяв

     руководство  на  себя,  отстранил  Рыка  от  берега,  с

     усмешкой переводя взгляд с сына на отца: дескать,  с вами

     я позже разберусь.

     Лед  был  крепок.  Несмотря  на  то,  что  с  реки валил

     жар, переправа выдержала и долго оставалась целехонькой

     после  перехода  стаи  волколаков.  Лишь  когда  они

     добрались  до  места,  от  которого  шел  запах  русалки,

     понтон  начал  таять.  Хотя  до  этого  уже  не  было  никому

     никакого  дела.  Стая  шла  на  охоту,  ведомая  вожаком,  и

     всецело полагаясь на его чутьё.

     Пока  разведчики  разбежались,  дабы  изучить

     местность,  Волк  с  яростью  рыл  берег,  не  смея

     прикоснуться  к  кипящей  смоле,  от  которой  шел  запах

     Берегини.

     –  Если  бы  не  задание…    –  он  швырнул  несколько

     комьев  воды  в  пучину,  зная,  что  мавка  где-то  там,  на

     глубине,  наблюдает  за  ним  и,  наверно,  посмеивается,

     радуясь,  что  сейчас  вне  досягаемости.  –  Ничего,  пиявка,

     мы с тобой ещё поквитаемся!

        29

      

     Серые  тени  уходили  от  берега,  стелясь  по  земле.

     Впереди ждала славная добыча.

     ***

     – Как же так?! – мальчик недовольно сжимал губы

     и хмурился. – Ничего не выходит. И ты меня провести не

     хочешь?

     Очередная бессонная ночь уступала место рассвету.

     Сколько  их  уже  было,  этих  самых  ночей?    Не

     счесть!

     Как  же  Ратибор  радовался  приходу  Велеса!  Весь

     следующий  день  ждал,  что  вот-вот  нужно  лишь  только

     сомкнуть  глаза  и  вновь  встретиться  с  могущественным

     другом.  Ждал  и  не  дождался.  Все  следующие  сны  не

     имели  ничего  общего  с  тем  волшебным  путешествием,

     которое  посчастливилось  совершить  в  канун  Купалы

     несколько  недель  назад.  И  даже  более  того,  все,  пусть  и

     смутные,  совсем  непонятные  видения  –  весточки  с  иной

     стороны,  которые  сопутствовали  неделям  до  и  после

     летнего солнцестояния уже долгие четыре года, – оставили

     его. Это было более чем обидно. Душа терзалась в муках,

     хоть  прямо  сейчас  беги.  Но  бежать  было  некуда.  Точнее,

     конечно, есть куда, но туда не добежать.

     – А еще друг называется! – он всё сильнее супился,

     в нетерпении потопывая ножкой по полу.

      Комната  была  освещена  несколькими  свечами-

     таблетками,  стоявшими  на  полу.  Маленькие  огоньки

     шипели  и  норовили  погаснуть  в  самый  неподходящий

     момент:  вестимо,  когда  откроется  тропа.  К  сожалению,

     она всё никак не открывалась.

     30

      

     Прочитав за неполные две недели горы литературы,

     благо сейчас лето – «собачьи дни», как поговаривал отец,

     Ратибор  не  решился  на  что-то  большее,  чем  свечи,

     которые  бесхозно  лежали  в  одном  из  шкафов  на  кухне.

     Выставленные  на  полу  по  кругу,  они  должны  были,  по

     замыслам  юного  чародея,  открыть  путь  в  Вещий  Лес.  По

     крайней  мере,  такой  рецепт  работал  в  одной  из

     прочитанных книг. К несчастью, в жизни всё было не так

     просто.

     – Ишь, важный! Путаешься под ногами. – Мальчик

     взглянул себе под ноги. – Вот скажи, какой прок от тебя?!

     Клубок, наворачивавший очередной виражи вокруг

     свечей, остановился и опрометью выкатился из комнаты.

     Волшебный  подарок  Бабы  Яги,  вернувшись  к  её

     правнуку, остался с мальчиком, неразлучно следуя за ним

     по  пятам.  Поначалу  это  изрядно  тревожило,  особенно

     первый раз, когда Ратибор, только подбегая к спортивной

     площадке,  заметил,  что  гость  из  иного  мира  увязался

     следом.  Начав  озираться  по  сторонам,  придумывая,  куда

     спрятать  нежданный  «хвост»  и  как  при  случае  объяснить

     происходящее зевакам (ведь не каждый же день городской

     обыватель  увидит  катающийся  тут  и  там    клубок  ниток),

     он  пропустил  момент,  когда    к  клубку  подбежали

     девчонки  и  защебетали,  присаживаясь  на  корточки,  водя

     руками поверх клубка, словно поглаживая кого-то.

     – Ты чей такой?

     – Забавный!

     – Как тебя зовут?

     – Пойдем с нами!

     При  этом  подружки  с  опаской  косились  на

     Ратибора, который начал догадываться, что происходит, и

     молча стоял рядом.

        31

      

     –  Алиса!  –  мальчик  узнал  девочку  со  смешной

     фамилией Патрикеева, учившуюся в параллельном классе.

     –  Нравится?  –  Понимая,  что  нужно  скорее  забирать

     клубок, он все же тянул время: она была ему симпатична,

     но  раньше  не  обращала  внимания.  И  как  упустить  такую

     возможность заговорить?

     –  Да!  Он  твой?!  –  смахнув  прядь  огненно-рыжих

     волос  со  лба,    Алиса  привстала,  за  нею  начали

     подниматься  подруги,  насупившись  и  перешептываясь

     меж  собой.–  Тебя,  кажется,    Ратибором  звать?  –  девочка

     улыбнулась, а ее подруги прыснули смехом. – Диковинное

     имя! Как в том мультфильме.

     –  Ничего  не  диковинное.  –  Мальчик,  жутко

     стесняясь  этого  разговора,  уже  разворачивался,  надеясь,

     что клубок пойдет за ним.

     Но

     тот

     неожиданно

     запрыгал

     на

     месте,

     приближаясь  к  Алисе,  тем  самым  окончательно  выбив

     внука Яги из колеи.

     –  Какой  же  ты  славный!  –  Девочки  поднимали

     руки,  то  и  дело  отстраняясь,  словно  играли  с  небольшой

     шустрой собачкой.

     –  Значит,  ты  и  так  можешь,  –  бубнил  про  себя

     раздосадованный  Ратибор.  Вечерняя  тренировка  грозила

     вот-вот сорваться.

     Так  и  вышло.  Наотрез  отказавшись  идти  с

     хозяином,  клубок  покатился  вслед  за  девочками.  В

     глубине  души  мальчик  был  рад  этому.  Они  замечательно

     провели время и договорились с Алисой погулять вновь.

     К  сожалению,  сейчас  эти  сладкие  воспоминания

     только мешали – Вещий Лес манил загадками всё сильнее.

     – Куда ты?!

     Клубок  тотчас  вернулся,  ткнувшись  в  ногу

     хозяина, и покатился прочь, зовя за собой.

     32

      

     – Чего удумал! – Мальчик шел следом, не решаясь

     противиться, хотя в душу закрались сомнения. – А если…

     – Он резко замолчал, сглотнув и застыв на месте.

     Излучая неяркий желтый свет, пустыми глазницами

     мальчика сверлили зенки белого черепа.

     ***

     – Ратибор, берегись! – Русалка билась, как рыба, об

     лёд.  Не пройти.

     Дар  «видеть»  превратился  в  проклятие  «не  мочь».

     Уходя от погони волколаков, хоть она и понимала, что нет

     оборотням ходу в пучину реки Смородины, но страх гнал

     мавку пуще кнутов, она заплыла слишком далеко. Да так,

     что  Огонь-река  в  этих  краях  остывала,  обдавая  холодом.

     Едва  успевая  уклоняться  от  плавающих  ледяных  глыб,

     Берегиня отчетливо видела в них изображения друга.

     То  он  гуляет  с  рыжеволосой  девочкой  –  зависть

     волчком  закружилась  в  груди  навьей,  обещая  высверлить

     её  насквозь.  Особенно  тошно  было  от  понимания,  кто  на

     самом деле укрылся под личиной кокетливой балаболки, с

     такой легкостью вскружившей голову мальчику.

     В  другом  она  узрела,  как  внук  Василисы  идет  по

     странному  месту,  наполненному  Силой.  Правда,  видно

     было  очень  мутно.  В  глазах  рябило  от  белесых  берез.  К

     тому  же,  как  только  хмурый  хранитель  сего  места,

     сидевший  с  гуслями  у  костра,  учуял  соглядатая,  видение

     пропало,  а  льдина,  на  поверхности  которой  оно

     промелькнуло,  рассыпалась  на  мириады  мелких  острых

        33

      

     осколков,  часть  которых  оцарапала  не  успевшую

     увернуться русалку.

     Девушка  и  раньше  слышала  об  этом  месте  –    в

     старинных

     преданиях,

     передаваемых

     между

     утопленницами из уст в уста, да в шепоте водяного, когда

     у того было смурное настроение. Но ни разу не придавала

     значения  этим  рассказам,  тем  более,  все  в  один  голос

     твердили: «Туда не попасть».

     –  Море  Забвения,  –    с  натугой  выдавила  из  себя

     Берегиня.

     –

     Дальние

     пределы

     и

     одновременно

     недосягаемая граница Царства Вечного Сна.

     Русалка  вспоминала:  поговаривали,  что  сама  Зима

     избегает  лишний раз посещать сие место,  боясь задубеть.

     А  ещё  говорили,  что  отсюда  нет  ходу  несчастным,

     сумевшим добраться до здешних краев.

     Это  беспокоило  меньше  всего.  Ведь  там,  в  каждой

     грани  плывущего  под  водой  льда,  жил  мальчик, которого

     она однажды взялась оберегать, но предала. Только сейчас

     девушка начала понимать значение почти забытых слов.

     –  Это  не  просто  лед!  –  Она  провела  рукой  по

     ближайшему  айсбергу,  который  тотчас  отозвался,  давая

     возможность  «видеть».  –  Это  осколки,  оставшиеся  после

     выковки Ока Силы.

     Страх

     обуял

     мавку.

     Она

     понимала,

     что

     прикоснулась к тайне, которую ей не стоило знать.

     Навья вновь узрела друга.

     – Ратибор, берегись!

     Мальчик  один-одинешенек  стоял  у  границ  Нави,

     перед  Калиновым  Мостом,  а  перед  ним  высоко  вознеся

     змеиные головы, возвышалось исполинское чудище.

     Видение  померкло.  Лишь  сейчас  заметив,  что

     льдины  образовали неумолимо  сужавшийся  круг,  русалка

     поняла, что угодила в западню.

     34

      

     –  Не  выскочить!  –  Она  в  очередной  раз  с  размаху

     налетела  на  неподдающийся  шершавый  лед,  оставляя

     куски  плоти  на  его  прозрачных,  словно  слеза  младенца,

     краях.

     Из  черной  бездны,  куда  Берегиня  собралась

     погрузиться,  уходя  от  смертельного  кольца,  раздался

     жуткий  гул,  словно  там,  на  неведомой  глубине,  затаился

     невидимый  исполин.  Пальцы  русалки  начала  сводить

     судорога, хвост  коченел, едва подрагивая. Навья,  не имея

     возможности сопротивляться, начала медленно опускаться

     в глубинную темноту.

     Краем  глаза  заметив,  что  лед  над  головой,

     принимая  форму  кольца,  являет  сейчас  отнюдь  не

     Ратибора, а совсем иные образы, мавка обомлела, позабыв

     о надвигающейся опасности.

     Неожиданно  русалку  обдало  слабой  волной.  Как

     будто  южное  течение  заблудилось  в  этих  водах,  даря

     толику  тепла.  Она  еще  успела  подумать,  что  это  чем-то

     напоминает  ласкающий  ветерок  на  исходе  дня,  как  её

     подхватил

     стремительный

     поток,

     уносящий

     несостоявшуюся  добычу  прочь  от  ревущего  с  досады

     глубинного чудища.

     Отлично  запомнив,  кого  она  узрела  на  ледяных

     стенках  перед  неожиданно  пришедшей  на  выручку

     подмогой, русалка теперь точно знала, кто всё затеял.

     ***

     –  Ходют  тут,  бродют,  чавой-то  вынюхивают!  –

     Хозяйка  избы  ворчливо  бубнила  под  нос  почти  беззубым

        35

      

     ртом,  постукивая  черенком  метлы  по  полу,  отчего  по

     тесной горнице разлетались сор и вековая пыль.

     Это  «ходют  тут,  бродют»  продолжалось  уже

     некоторое  время.  Менялась  интонация.  Порою  шипя,

     бабка,  делала    паузу  для  раздумий,  жевала  губами,  и  всё

     начиналось заново.

     –  Чую-чую!  –  Ратибор  аж  подскочил  на  месте  от

     этих  слов и  говора.  Сразу  вспомнились  и  недавний  визит

     Бабайки  в  его  квартиру,  и  те  далекие  приключения  с

     Берегиней.  Но  нет,  в  избе  они  были  всё  также  вдвоем:

     испуганный  мальчик,  нашедший  то,  что  искал,  не

     радующийся  нежданной  находке,  и  дряхлая  старуха  в

     засаленном  тряпье.  –  Кровь  моя!  Вот  и  пустили  тебя

     стражи-черепа. Ух, я им! – помахала она метлой в сторону

     частокола, пристально уставившись на гостя.

     Всё  оказалось  гораздо  проще,  чем  думал  Ратибор,

     хотя  проход  и  открылся  не  там,  где  он  ожидал.  Клубок

     замер  у  картины  «Баба  Яга»  знаменитого  современного

     художника-славяниста,  висевшей  на  стене  в  коридоре.

     Отец  считал  его  одним  из  лучших  последователей

     Константина  Васильева.  В  этих  картинах  действительно

     таилась  замерзшая  в  кратком  миге  покоя  энергия.

     Висевшие  на  стене,  они  часто  казались  живыми,  как  и

     зеркала  в  купальские  ночи.  Так  было  и  сейчас.  Холст

     ожил.  Даже  картинка  на  нем  сменилась:  слепя  ярким

     желтоватым светом, мальчика как будто изучали черепа на

     частоколе.  В  их  молчании  явственно  читался  вопрос:

     «Пустить или испепелить?»

     Вынырнув из воспоминаний, Ратибор решился:

     –  Может,  лучше  я  пойду?  –  Мальчик  сделал

     неуверенную  попытку  встать,  но  был  остановлен  сухой  и

     на удивление сильной рукой.

     36

      

     – Сиди! Ночь на дворе. Да и не потчевала я гостя, в

     баньке не выпарила, в печь…   – Она запнулась, но после

     недолгого  молчания  поправилась:  –  На  печь  спать  не

     уложила.  –  При  этих  словах  старуха  пододвинула  к  нему

     горшок с мутной, дурно пахнущей жижей, в которой что-

     то плавало, булькая и пытаясь выбраться.

     –  Сытый  я!  –  Мальчик  отстранился,  морщась  от

     омерзения.

     Из  углов  горлицы  едко  пахло  плесенью.

     Отталкивающий  запах  чувствовался  с  порога.  Изба  на

     курьих  ножках  изменилась  до  неузнаваемости.  Грязная,

     заляпанная  сажей,  со  скрипящими  при  каждом  шаге

     половицами,  узкая,  неуютная,  без  дивного  света  в  окне.

     Освещенная  лишь  несколькими  лучинами,  она  вначале

     вызвала испуг у влетевшего на порог с радостным криком

     «Бабушка!»  Ратибора.  А  затем  –  отвращение  и  немой

     вопрос: «Как же так?! Что произошло?!»

     Но  самое  страшное  было  то,  что  и  сама  Баба  Яга

     изменилась.  Она  уже  не  походила  на  ту  величественную

     женщину,  которую  четыре  года  назад  встретили,  ища

     защиты,  мальчик  с  девочкой.  Совсем  наоборот:  теперь

     хозяйка  волшебной  избы  была  точь-в-точь  как  в  детских

     страшилках:  костлявая,  беззубая,  шепелявящая.  От  нее

     веяло самой Навью. Нежданный гость начал понимать, что

     попал в западню.

     – А я тебя помню! Ты ко мне давеча шастал с этой

     вертихвосткой.  Вынюхивал  чавой-то.  –  Она  постучала

     метлой  об  пол  и  снова  затянула:  –  Ходют  тут,  бродют

     всякие,  вынюхивают!  –  При  этих  словах  она  мельком

     взглянула  на  дверь,  на  которую  то  и  дело  посматривал

     Ратибор,  думая  дать  стрекача,  и  в  тот  же  миг,  жутко

     скрипя  и  покачиваясь,  входная  дверь  затворилась,  лишая

     мальчика шанса на побег.

        37

      

     –  И  ничего  мы  не  шастали  и  не  вынюхивали!  –

     Понимая,  что  сбежать  не  удастся,  пленник  набрался

     смелости  и  пошел  в  атаку.  –  И  Берегиня  тебе  не

     вертихвостка!

     –  Берегиня!  –  многозначительно  проговорила

     старушка,  пожевывая  губами,  словно  пробуя  на  вкус  имя

     русалки.

     В  этот  краткий  миг  лицо  ее  посветлело,  спина

     выпрямилась,  голос  стал  приятным.  Мгновение  –  и  всё

     вернулась на круги своя.

     –  Помню-помню,  изрядно  вы  тогда  нашумели,

     много Силы пролилось.

     –  Ты  вспомнила?!  –  Он,  радостный,  вскочил,

     надеясь, что все страхи уже позади и бояться нечего.

     – Сидеть! – неожиданно громко рявкнула Яга.

     У  Ратибора  подкосились  ноги.  Опускаясь  на

     скамью,  он  не  отводил  взгляда  от  горящих  яростью  глаз

     прабабки.

     – Ты говоришь, Сила пролилась. – Мальчик сделал

     попытку увести разговор в сторону. – Куда же она делась?

     Хозяйка только пуще разозлилась.

     –  Силу  ему  подавай!  –  Не  скрывая  намерений

     схватить правнука, она начала наступать на гостя, обжигая

     пылающими  от  ненависти  огоньками  глаз.  –  Ишь,  чего

     удумал!  Вона,  силы  у  Перуна  скока,  ента  не  перемочь.  –

     Яга  потрясла  кулаком  куда-то  в  потолок.  –    А  тута  нет

     силушки вовсе.

     –  Значит,  Перун,    –  лишь  губами  прошептал

     мальчик,  юркнув  под  стол,  и,  выбравшись  с  другой

     стороны, показал язык.

     Честно  говоря,  он  сейчас  очень  боялся  и,  задоря

     старуху,  лишь  пытался  избавиться  от  одолевающего  его

     напряжения, постепенно переходящего в оцепенение.

     38

      

     В  голове  ураганом  закружились  мысли.  Ратибор

     помнил  грозного  бога  и  даже  не  представлял,  как  к  тому

     подступиться,  если  и  случится  увидеть  воочию  вновь

     Громовержца  на  его  могучем,  сотканном  из  урагана

     скакуне.  Но  долго  размышлять  не  получилось.  Бабка  не

     сдавалась, хоть и не могла тягаться прытью и ловкостью с

     мальчуганом.

     –  Сила  в  тебе  самом.  И  немалая,  внучек.  –  Она  в

     очередной  раз  зашипела  и  в  невероятном  прыжке,

     отбросив  метлу,  кинулась  к  зажатому  в  углу  Ратибору.  –

     Мне её надолго хватит!

     ***

     –  К  Лешему  этот  бурелом!  –  Ласковый  женский

     голос  с  легким  налетом  холода  и  вьюги  бранил  на  чем

     стоит  свет  хозяина  местной  чащобы.  –  Устроила  бы  ему

     взбучку!

     Она  то  и  дело  спотыкалась,  цепляясь  подолом

     длинного платья за сучки – не привыкли её стройные ноги

     пробираться  по  густому  бурелому  да  перешагивать

     валежник. Но иной дороги не было. Конечно, можно было

     всего лишь взмахом посоха – подумаешь, какая мелочь! –

     проложить  торный  путь  и  с  легкостью  добраться  до

     искомого.  Но  такой  мощный  всплеск  Силы  взбудоражит

     местных  обитателей,  да  и  хозяйка,  в  дом  которой  хотела

     наведаться  незваная  гостья,  могла  почуять  её  загодя  и

     приготовить слишком теплый приём.

     То,  что  её  уже  давно  учуяли,  лесная  странница  не

     догадывалась.

        39

      

     Как она ни таилась, скрываясь за личиной обычной

     женщины, которая неизвестным образом оказалась в Нави,

     мелкие  духи  и  кровопийцы  спешили  скорее  сойти  с  её

     дороги.

     – Придет моё время – быстро наведу порядок!

     Она  продолжала  браниться,  хоть  стала  реже

     спотыкаться,  приподняв  подол  платья  рукой.  Вторая,  на

     вид хрупкая и тонкая, словно хрустальная, крепко держала

     белый  посох,  который  в  тусклом  свете  угасающей  Луны

     временами  больше  походил на  косу.  Действительно, тени

     порою  могут  сыграть  злую  шутку  в  обманчивом  лунном

     свете.

     Когда  впереди  замаячил  тусклый  свет,  ночная

     путница насторожилась. Чудилось что-то неладное.

     – В твоем царстве все иначе, Владычица?

     Она  не  заметила  говорившего,  пока  тот  не

     объявился  сам.  Но  путнице  удалось  не  подать  виду,  как

     она удивлена и раздосадована. Негоже ей показывать свою

     уязвимость.

     – Ты как всегда проницателен, Черный.

     Раскланявшись  в  наигранном  поклоне  –  не  умеют

     такие ломать спину, от роду не  учены,  – буравя взглядом

     из-под  капюшона,  собеседник  указал  посохом,  навершие

     которого  украшал  выбеленный  до  блеска  череп,  перед

     собой.

     – Я расчистил нам дорогу.

     Вступив на выжженный участок земли, на которой

     доселе  возвышалась  опушка  густого  леса,  а  ныне  не

     осталось  ничего  живого,  лишь  разлагающая  все,  к  чему

     прикоснется,  плесень,  собеседница,  не  сдержавшись,

     вспылила:

     – Зачем? Она же нас заметит!

     40

      

     –  Думаешь,  она  заметила  тебя  лишь  сейчас?  Ты,

     правда,  полагаешь,  что  она  настолько  слаба  и  глупа?

     Старуха  учуяла  тебя  сразу,  как  ты  вышла  из  своих

     пределов. Лишь в них ты скрыта от её очей.

     Ответить  было  нечего.  До  частокола  они  прошли

     молча.

     –  Цепные  псы!  –  На  женщину  недобро  пялились

     черепа.  –  Великие  воины  древности,  маги,  мыслители,

     колдуны!  Вот  что  она  с  вами  сделала!  –  и  добавила  в

     сердцах: – Старая пряха!

     – Не стоит недооценивать врага.  – Черный Колдун

     с прищуром посмотрел на собеседницу.

     –  Я могу пробиться! – Она подняла посох, который

     сейчас все больше напоминал косу.

     – Вероятнее всего, да.  – Маг был спокоен. – Но во

     что обойдется тебе твоя победа?

     Черепа,  чувствуя  угрозу,  развернулись,  направляя

     желтое  свечение  глазниц  на  гостью,  стоявшую  на  четном

     участке.

     – Не беспокойся! Их свет бессилен на моей земле. –

     Чародей  сверкнул  глазами,  собеседница  в  ответ

     ухмыльнулась:  дескать,  какая  «твоя  земля»  в  Нави,  но

     промолчала.  Колдун  сделал  вид,  что  не  заметил  её

     реакции.  –  Но  и  я  не  могу  пройти  дальше:  старая  мать

     сильная. Пока ещё сильна.

     – Да, в отличие от неё Кащей был глуп и пал.

     – Ты снова недооцениваешь врага.

     – Какой он мне теперь враг?! Тем более, так  легко

     попался на твою уловку в судьбоносную купальскую ночь.

     –  Ты  была  прозорливее.  –  Колдун  поклонился,

     неожиданно  учтиво  и  низко.  –  Хорошо,  что  я  пришел  к

     тебе первой. План по свержению Чернобога удался.

        41

      

     –  К  сожалению,  мы  не  учли  старуху.  –  Женщина

     подняла  выше  подбородок,  словно  желая  показать  всем

     сомневающимся,  насколько  прекрасен  её  лик  при  свете

     Луны.

     – Она – последний оплот старого Мира.

     При  этих  словах  из  избушки  на  курьих  ножках

     послышались шум, ругань и звуки битой посуды.

     –  Я  вижу,  мы  не  одни  пришли  на  огонек!  –

     Чародейка  вопросительно  уставилась  на  собеседника.  –

     Кто там?

     Тот  промолчал,  в  своей  манере  игнорируя  не

     интересные ему вопросы.

     Владычица  отлично  понимала,  что  и  она,  скорее

     всего, лишь пешка в игре Пришлого. После падения Кащея

     она  все  больше  уверялась  в  этом.  Но,  считая  себя

     прозорливой, с тонким расчетом играла то  простушку, то

     вспыльчивую  и  горячую  молодую  волшебницу,  стремясь

     если  не  обмануть  Черного  Колдуна,  то  хотя  бы  заставить

     его сомневаться, какова она на самом деле. На кону была

     власть,  да  такая,  что  не  сравниться  с  теми  крохами,

     которые  принадлежали  ей  сейчас.  И  она  всерьез

     вознамерилась победить в этой борьбе.

     – Твои волки уже на пути в Ирий, советую и тебе не

     задерживаться, – с этими словами собеседник растворился

     в воздухе.

     – И зачем звал сюда, в такие-то дебри? – Женщина

     была недовольна, но посмела заговорить лишь после того,

     как перестала чувствовать чародея рядом с собой.

     В  этот  момент  шум  в  избе  стих,  и  тонкий  слух

     волшебницы  уловил  шаркающие  шаги.  Кто-то  шел  к

     частоколу.

     42

      

     ***

     – Брысь! Блохастый!

     С

     диким

     мявом

     и

     шипением

     черный

     ощетинившийся  комок  отлетел  в  сторону.  Коту  удалось

     задержать  хозяйку  всего  лишь  на  мгновение,  но  и  этого

     было  вполне  достаточно.  Ратибор  увернулся  от

     растопыренных пальцев Бабы Яги и юркнуть в чулан.

     –  Не  влезай!  –  старуха,  обернувшись  к

     подрагивающему  на  полу  Коту  Баюну,  погрозила  тому

     пальцем  и,  прихрамывая,  направилась  следом  за  внуком,

     досадуя, что потеряла драгоценное время. – Он мой!

     В  кладовой  стояла  непроглядная  темень  и  жуткая

     вонь.  Пропитанный  сыростью  чулан  первым  в  избушке

     приютил на бревенчатые стены споры черной плесени еще

     в далекие-далекие времена, когда и деревья были выше, и

     трава зеленее, в реках растекалось молоко, а  берега были

     кисельными. Теперь же в небольшой коморке гниль была

     повсюду, поглощая и медленно уничтожая всю хозяйскую

     утварь.

     – Гр-брог-агр! – Ратибор лежал на полу, не в силах

     пошевелиться:  руки  и  ноги  прилипли  к  липкому  полу.

     Склизкий  комок  гнили,  свалившийся  с  потолка,  плотно

     забил  рот,  стоило  только  мальчику  поскользнуться  и

     упасть.

     –  Попался,  голубчик!  –  Яга  торжествующе

     улыбалась беззубой улыбкой.

     – Шпра-влп-ывл!!! – негодующе пробурчал Ратибор

     залепленным ртом.

     –    Сейчас-сейчас!  –  Хозяйка  засуетилась.  Вновь

     мелькнула величественная тень Макоши, какой правнук её

        43

      

     и запомнил.  –  Негоже с этой дрянью в печь полезать, ой,

     негоже!

     Она бережно вынула склизкий комок, одной рукой

     взяла Ратибора за грудки и поднесла мальчика к лицу.

     – Что ты щебечешь, мой голубок?

     – Отпусти!

     Пленник  попытался  вырваться,  но  не  тут-то  было.

     Хватка  на  вид  хрупкой  старушки  была  железной.  Не

     обратив  внимания  на  трепыхание,  Баба  Яга  молча  вышла

     из  чулана,  волоча  правнука  за  собой,  при  этом

     прихрамывая и опираясь на клюку.

     Одного  взгляда  старухи  хватило,  чтобы  в  печи

     затлел огонёк, с каждой минутой расцветая, набирая силу

     и жар.

     Для  Ратибора  далее  все  происходящее  было  как  в

     тумане.  Мальчик,  дивясь  самому  себе,  оставил  все

     попытки  вырваться  и  просто  принял  неминуемую  участь,

     уже понимая, что будет дальше.

     Лопатка оказалась на удивление удобной и липкой:

     не  соскочить.  Да  и  сопротивляться  не  хотелось.  Марево,

     окутывающее  разум  мальчика,  становилось  все  гуще.

     «Словно саван», – мелькнула мысль, но её уже не хватало,

     чтобы взбодрить паренька, заставить сопротивляться.

      –    Только  это  защитит…  –  Слова,  раздавшиеся

     гулким эхом, зазвенели в ушах в тот самый момент, когда

     лопата с Ратибором уже вошла в жадную, жаркую печную

     пасть.

     Жара  словно  и  не  было.  Чувствовалось  тепло,

     спокойствие и уют. На теле словно нарастала вторая кожа

     тонкой броней. Слой за слоем она слоилась, превращаясь в

     раскаленную докрасна кольчугу.

     Забытый  всеми  Кот  Баюн,  пошатываясь,  поднялся

     на все четыре лапы и, не раздумывая, кинулся на хозяйку.

     44

      

     Но  не  тут-то  было!  Занятая  перепеканием  правнука

     старушка была начеку. Удивленная морда кота, следуя за

     обмякшим  телом,  медленно  сползла  с  маленького,  но

     твердого  кулачка,  и  Баюн  в  очередной  раз  провалился  в

     беспамятство.

     –  Не  мешай!  Рано  ещё!  –    Она  недовольно

     просипела, не отводя взгляда от печи. – И так мало Силы

     осталось. Больше не сдюжить. Всё в ту ночь расплескали,

     не  распознав  западни.  Чавоюш  теперь.  –    Её  голос  снова

     стал  меняться.  –  Ходют  теперя  тута…  –  Она  взглянула

     куда-то  вдаль,  сквозь  стены  избы,  которые,  конечно,  не

     могли помешать видеть Макошь, отдававшую  последнюю

     толику  себя,  чтобы  защитит  Ратибора,  и  окончательно

     превращающуюся в Бабу Ягу.

     – Всё! – Старушка простонала, вытаскивая лопатку

     с  дрожащим,  как  на  сильном  морозе,  мальчиком  и

     отпрыгнула подальше, прокричав что есть силы: – Беги!

     Но  Ратибор  замешкался,    уже  понимая,  что

     происходит: оцепенение прошло, и все чувства заработали

     на  полную  мощь;  мальчик  все  же  замер  на  месте  –    не

     столько  в  испуге,  сколько  в  недоумении.  На  него,  шипя,

     надвигалась сгорбленная старуха.

     – Попался!

     В отличие от правнука Яга и не думала медлить. Её

     острые  когти  вонзались  в  детское  тело.  Рана  сразу  же

     зарастала, багровея и твердея после каждого нового удара.

     Глаза старухи горели огнем.

     –  Ах!  Ты  так!  –  Она  шипела,  плюясь  слюной,

     гневаясь  от  собственного  бессилия.  –  Посмотрим,  как

     сладишь с этим.

     Повеяло  ледяным  ветром,  словно  в  избу  ворвался

     буран. Ратибора отшвырнуло к стенке. Да и сама хозяйка с

     трудом  держалась  на  ногах  –  она  уже  не  была  той

        45

      

     Макошью,  которой  принадлежало  это  последнее  оружие,

     что  могло  играючи  разбить  наспех  сотворенную  защиту

     правнука.

     –  Всё,  приехали!  –  Мальчик  жалел,  что  не  сбежал

     раньше, когда еще была возможность.

     –  Подь  сюды,  касатик  мой.  –  Ласковый  тон

     наступающей Яги не обманул внука.

     Когда  казалось,  что  всё  уже  предрешено,  в

     очередной  раз  за  эту  ночь  в  бой  вступил  Кот  Баюн.  Он  с

     громким мявком запрыгнул на спину нападавшей и начал

     рвать  её  острыми  когтями,  то  и  дело  уворачиваясь  от

     быстрых ударов, желающих больше сбросить противника,

     чем нанести ущерб, – было не до того, мальчишка важнее.

     Но,  к  великой  радости  последнего,  ей  не  удавалось

     остановить стремительную атаку: все же прабабка уже не

     была той Макошью, которая справилась с котом играючи.

     Беспорядочно  размахивая  смертоносным  оружием,

     старушка  крутилась  на  месте,  не  заметив,  как  в  бой

     вступил  новый  персонаж.  Не  замеченный  никем,  плавно

     делая  витки,  вокруг  ног  хозяйки  избы  начал  вертеться

     клубок,  запутывая  её  лодыжки  прочной  нитью.  Это

     привело к ожидаемому результату: запнувшись, Яга пала,

     уронив оружие.

     Не  раздумывая,  Ратибор  схватил    драгоценный

     источник  Силы  и,  следуя  за  клубком,  махнул  в

     распахнутое окно.

     – Неужели снова кросс по Нави? – бормотал он себе

     под  нос,  потирая  ушибленное  при  падении  колено,

     быстрым  шагом  направляясь  к  частоколу,  который,

     развернув  очи,  поливал  беглецов  неярким  светом,  не

     решаясь пустить в действие дремлющую силу: в мальчике

     была кровь – кровь самой Хозяйки.

     – И то слав… – попытался проговорить мальчик,

     46

     

      

        47

      

     выйдя  за  околицу  и  наткнувшись  темный  силуэт.

     Незнакомец  буравил  мальчика  злым,  немигающим

     взглядом.

     Он  стоял  на  выжженном  участке  земли,  который

     простирался  кольцом,  окружив  поляну  Макоши.  Веяло

     едким запахом гнили и плесени.

     –  Отдай!  –  властно  потребовал  холодный,  как

     декабрьская ночь, голос.

     Как  только  её  рука  потянулась  к  Ратибору,  он  в

     испуге  отшатнулся,  с  досадой  падая  и  проваливаясь  в

     пустоту,  лишь  успев  разглядеть,  что  нападавшая  на

     краткий  миг  отвлеклась;  это  и  помешало  ей  схватить

     мальчика.

     – Ох, ты! – только и смог простонать он, вылетев из

     картины и больно ударившись о противоположную стену.

     Холст  принимал  знакомые  очертания.  Лишь  тяжелый

     ледяной  взгляд  незнакомки  не  отпускал  его  еще  очень

     долго.

     Запели  петухи.  Или,  точнее,  показалось,  что  они

     запели: какие петухи в центре города?

     –  Как  же  так?!  –  Мальчик  с  досадой  смотрел  на

     ладонь, в которой растворялось добытое в бою оружие.

     Утро вступало в свои права.

      

     48

      

     Перунов день 

     – Говорил же, что получится! – Волк, обернувшись

     человеком, поглаживал рукоять увесистой палицы.

     Вечерело.

     Слегка  поредевший  отряд  притаился  в  густых

     зарослях,  подле  праздничной  поляны,  на  которой

     суетились люди.

     –  Да,  не  высовывайся  ты!  –  шипел  на  кого-то

     поодаль Рык.

     В бою воевода потерял младшего сына, но ничем не

     показывал неутихающую боль, продолжая помогать вести

     стаю,  всё  чаще  стараясь  уходить  с  разведкой,  нежели

     следовать с основной группой.

     –  Напасть  бы…–  Справа  раздался  досадливый

     шепот.

     –  Тише!  Я  вам  сейчас  нападу!  –  вожак  был  на

     взводе.

     – И не таятся!

     – Ждут.

     –  Чего  им  таиться?!  Они  для  людей  –  незримые

     тени, их время ещё не пришло.

     –  А  наше  может  закончиться,  не  успев  начаться!  –

     Волк  со  злостью  зыркнул  на  балаболов,  и  те  тотчас

     смолкли.  –  Для  них  мы  зримы,  как  и  они  для  нас.  –  Он

     вновь поморщился. – Да и для людей тоже.

     Обряд  был  в  самом  разгаре.  На  поляне  собрались

     всё  мужское  население  деревни.  Вожак  стаи  даже

     припомнил  название:  «Влесов  Ключ»  –  именно  в  этом

     местечке он едва не пал в бою с местными богатырями во

     время  безумного  штурма  Яви  несколько  людских  лет

     назад. Эх, было времечко! И вновь судьба привела его на

     это злосчастное место.

        49

      

     Уходя  от  преследователей,  избегая  открытого  боя,

     позволяя  себе  лишь  стычки  с  разведчиками  врага  (не

     потому, что боялись – не нужен был им бой, пробраться в

     Правь – вот главная задача), волки уже на рассвете вышли

     к  этому  месту.  И  сейчас,  голодными  глазами  взирая  на

     ломящиеся  от  яств  столы,  лишь  облизывались,  не  смея

     нарушить приказ: «Сидеть и не высовываться».

      Ожидание томило. Лишь наблюдение за ничего не

     подозревающими  смертными  немного  скрашивало  время

     этой вынужденной засады. Спозаранку людишки разожгли

     так  называемый  «живой  огонь»,  дабы  подпалить  костры.

     Затем  устроили  шествие  с  бряцанием  оружием  и

     песнопениями.  Позже  состоялись  ритуальные  бои,  видя

     которые,  волколаки  задергались,  сжимая  оружие,  желая

     самолично  ворваться  в  эту  толпу  и  научить  живых  уму–

     разуму в воинском деле. Но вот ожидание заканчивалось, и

     должно  было  произойти  то,  ради  чего  Волк  привёл  сюда

     оборотней.

      Их злейший враг, пращуры тех самых богатырей с

     поляны – громовое войско Ирия –  стояли среди предков,

     невидимые  и  неосязаемые  для  живых.  Они  тоже  ждали

     своего часа.

     – Кажется, начинают.

     Один из обрядников забил в бубен. Мерные  удары

     разносили по округе ускоряющийся ритм.

     – Что же им дома то не сидится?  – Волк скалился,

     понимая,  что  будет  далее:  скольких  таких  смельчаков

     встречал  он  на  подступах  к  Нави!  Немногим  из  них

     суждено было вернуться к семьям.

     Старец  говорил  последние  напутствия  юношам,

     которым  выпала  честь  стать  сегодня  мужчинами,  пройдя

     обряды  посвящения.  Перво-наперво  им  предстояло

     спуститься в Навь. Конечно, не в само царство Кащеево, а

     50

      

     всего  лишь  к  его  границам.  Затем  пройтись  босиком  по

     углям.  И  наконец,  вслепую  найти  дуб,  символ  Перуна–

     громовержца,  решить  три  загадки  и  получить  право

     называться  мужчиной.  Это  означало  и  право  носить

     оружие.  Так  повелось  с  незапамятных  времен:  оружие  не

     могли  носить  только  рабы  или  умалишенные,  а  мужчина

     просто обязан быть вооруженным.

     –  Радуются.  –  Рык  со  злостью  глядел  на  воинов

     Перуна, которые незримо для потомков подбадривали их.

     –  Недолго  уж  осталось.  –  Бывалый  оборотень  отлично

     понимал замысел Волка и дивился прозорливости вожака.

     Громовое  войско  неспроста  появилось  у  границ

     Нави. Богатыри совершали тот же самый ритуал, что и их

     потомки.  Молодые,  недавно  призванные  в  Ирий,

     погибшие,  защищая  свой  род,  они  должны  были  пройти

     обряд посвящения. И обратный путь открывала им только

     дорожка  из  раскаленных  углей.  Но  если  для  живых  это

     именно  угли  от  умирающего  костра,  то  небесную  рать

     ждало  настоящее  испытание,  пуще  только  идти  по

     Смородине-реке без помощи волшебных снежинок.

     Когда  первые  горсти  земли  упали  на  обнаженные

     тела юношей, лежавших в небольших углублениях в траве,

     а  бубен  ускорил  ритм,  мимо  затаившихся  волколаков

     пронеслись тени.

     –  Убегли!  –  с  досадой  пронеслось  за  спиной

     предводителя.

     – Готовсь!  –  Волк достал шипастую палицу.  – Как

     только  пронесутся  обратно,  подкрадываемся  ближе.  И  не

     зевать: река времени везде течет по-разному.

     Не  прошло  и  мига,  как  на  настойчивый  зов  бубна

     тени стали возвращаться. Юноши, пошатываясь, вставали,

     отряхиваясь,  и  направлялись  к  заранее  подготовленной

     дорожке из раскаленных докрасна углей.

        51

      

     Громовое войско опередило потомков.

     Когда первые богатыри Перуна, проходя огненный

     путь, стали растворяться в воздухе, волколаки сорвались с

     места.  Впереди  всех,  не  обращая  внимания  на  гневные

     выкрики  вожака,  бежал,  размахивая  двуручной  секирой,

     Рык,  успевший  наполовину  обратиться  в  волка,  оставив

     человеческими лишь торс и руки.

     По поляне разнесся боевой рык:

     – Навь, Навь, Навь!

     Врезаясь в спину уходящих в чудесный сад витязей,

     оборотни  били  не  щадя,  уничтожая  опешивших  воинов.

     Расправа  была  скорой.  Не  мешкая  ни  на  мгновение,

     уворачиваясь  от  клинков  опомнившихся  людей,  которые

     уже успели сменить облик, волколаки не мешкая прошли в

     Ирий.  И  тотчас  рассредоточились  по  близлежащей

     территории, прячась в густых зарослях диковинной травы,

     черной,  как  ночь,  готовые  в  любой  момент  бежать  или

     держать  оборону,  в  зависимости  от  реакции  обитателей

     Прави.

     Кругом  стояла  мертвая  тишина.  Словно  никто  не

     заметил  дерзкого  вторжения.  Даже  не  было  слышно

     дыхания запыхавшейся своры –  настолько они испугались

     собственной наглости и сопутствующей удачи.

     –  Знал  же,  что  сгодится  когда-нибудь  сей  путь,  –

     Волк, осмелев, первым подал голос. Нужно было решать,

     что делать дальше. До искомого оставалось совсем ничего.

     Но  они  сейчас  на  чужой  территории,  где  каждый  куст  –

     опасность, каждый обитатель – враг.

     Навьи  двигались,  стелясь  по  траве,  замирая  при

     каждом шорохе.

     На  опушке  показались  двое:  мальчик,  шедший

     рядом  с  высокой  стройной  девушкой.  В  нос  оборотня

     вновь ударил знакомый запах. Тратя все силы на то, чтобы

     52

      

     сдержать  себя,  вожак  затрясся,  в  голове  набатом

     раздавалось:  «Месть,  месть,  месть!»  –    дух  этого  живого

     заставлял яриться гораздо сильнее, чем запах мавки. Лишь

     данный Владычице завет да понимание, что стая без него

     обречена,  держали  лучше  всякой  цепи,  не  позволив

     вожаку  совершить  непоправимое:  если  месть  будет

     свершена, их сразу же обнаружат.

     В  этот  момент  прогуливающиеся  на  опушке  резко

     обернулись  и  сорвались  с  места.  Одновременно  с  этим

     засада  услышала  постепенно  нарастающие  голоса,  звон

     оружия и мощные всплески Силы.

     – Что же это? Бой? – По стае прошел шепот.

     –  Не  ведаю,  что  там  происходит!  Нам  нужно

     схорониться  до  поры  до  времени.  –  Волк  обернулся  к

     отряду, проверяя, нет ли ослушавшихся. Затем продолжил:

     – Кажется, я узнаю их оружие:  запомнил их Силу еще в ту

     купальскую  ночь.  –  Волк  оскалился.  –  Там  сражаются

     боевой Секирой Перуна и Мечом Кладенцом – нам точно в

     другую сторону!

     ***

     –  Куда  сегодня  отправимся?  –  Ратибор  мельком

     взглянул  на  прыгающий  по  лестнице  клубок,  замечая  за

     собой,  что  думает  о  нём  как  о  домашнем  питомце,  а  не

     диковинной  прабабушкиной  вещице.  Тот,  разумеется,  не

     ответил, а мальчик с досадой продолжил: – В пустые сны?

     –  Июль  уже  перевалил  за  середину,  а  видений  и  след

     простыл.

     Вечерело.

        53

      

     Даждьбог, снаряжая колесницу, готовился к отходу

     за горизонт.

     Прогулка  с  Алисой  удалась  на  славу.  Они  ладили

     все  больше,  понимая  друг  друга  с  полуслова,  и  были  не

     разлей  вода.  Жаль,  накатившие  грозовые  тучи  да

     хлынувший дождь разогнали по домам.

     Ныло  плечо  –  результат  падения  после  бегства  от

     обезумевшей прабабки. После той злополучной вылазки в

     Навь  видения  пропали.  Ночи  без  сновидений  казались

     пустыми,  хотя  изредка  мальчику  чудилось,  что  из  зеркал

     на  него  смотрит  холодными  очами  незнакомка,  которая

     повстречалась за частоколом Бабы Яги.

     –  Нагулялись!  –  мальчик,  засыпая  на  ходу,  еле

     волочил  ноги.  Желая  поскорее  оказаться  в  кровати,  он  с

     опаской пробирался по коридору меж рядами картин.

     Позднее Ратибор, сколько ни пытался, так и не смог

     вспомнить,  что  было  раньше:  раскатистый  гулкий  удар

     грома, отблеск молнии, озарившей коридор, или оживший

     всадник  с  алым  развевающимся  плащом  на  одной  из

     картин.

     В  себя  мальчик  смог  прийти,  только  когда  его

     похлопали  по  плечу  и  до  боли  знакомый  голосок  игриво

     произнёс:

     – Не спи! Всё самое интересное проспишь!

     Сонливость как рукой сняло.

     Но, к великому огорчению, увидеть, кто это был, не

     удалось.  Незнакомец,  а  точнее,  незнакомка  удалилась

     быстрее, чем обескураженный Ратибор успел опомниться.

     Правда,  ему  едва-едва  удалось  заметить  ворох  огненно-

     рыжих  волос,  теряющихся  в  толпе  людей…  Или  это  был

     пушистый хвост?

     –  Вот  те  на!  –  мальчик  озирался  по  сторонам.  –

     Прямо страна неразгаданных загадок.

     54

      

     –  Ну,  чего  встал?  –  несколько  дородных  мужчин,

     звеня  кольчугой,  чинно  несли  огромную  ладью.  –  Пшёл

     отседа!

     Пришлось посторониться.

     –  Где  же  это  я?  –  мальчик  не  переставал  дивиться

     происходящему. – Неужели снова сон?

     – Если сон, то  точно вещий!  – стройная белокурая

     девушка,  ласково  улыбаясь,  провожала  взглядом  только

     что  прошедших  мужчин  с  массивной  ладьёй  на  руках.  –

     Смотри! Дары прибыли. Дядюшка Перун будет очень рад.

     Мальчик проследил за её взглядом, но, увидев лишь

     спины уходящих воинов, отвернулся и начал с интересом

     изучать  место,  куда  попал.  Широкая  поляна  чем-то

     напоминала  праздничную  подле  деревни  Василисы.  При

     этих  мыслях  взгрустнулось  –  внук  скучал  по  бабушке.

     Только  тут  было  куда  просторнее,  и  вокруг  стоял  не

     еловый  лес,  а  раскинулся  чудесный  сад.  Диковинные

     деревья  манили  взгляд.  Их  плоды  будоражили

     воображения,  оставляя  без  ответа  вопросы  наподобие:

     «Какой  вкус  у  того  красненького?»  Ах,  какой  же  дивный

     щебет раздавался с ветвей, разносясь по округе; он ласкал

     слух.  Хотелось  с  головой  погрузиться  в  сладкую  негу

     покоя и расслабления.

     –  Ещё  не  хватало,  чтобы  ты  тут  уснул,  –  девушка

     недовольно потеребила мальчика. – Прямо на празднике!

     – Какой сегодня праздник?

     Теперь  настал  черёд  удивляться  белокурой

     красавице, которая, насторожившись, с опаской взглянула

     на собеседника.

     –  Назовись!  –  её  глаза  грозно  сверкнули,  лицо

     помрачнело,

     словно

     Солнышко

     скрылось

     под

     накатившими тучами, в голосе послышался металл.

        55

      

     – Ратибор я, – мальчик попятился, не понимая, чего

     ждать от так легко меняющей настроение девушки. – Внук

     Василисы,  –  добавил  он  на  всякий  случай,  благоразумно

     умолчав, чей он правнук – мало ли…

     –  Василисин  внук,  значит,  –  лицо  собеседницы

     вновь посветлело. – А я Заря Заряница, – она прыснула в

     кулачок. – Красная девица. Как говорят у вас!

     – Так ты поняла?

     –  Не  сразу,  конечно,  –  девушка  потупила  очи,

     словно мысль о том, что она с запозданием узнала в новом

     знакомце  живого,  удручала  её.  –  Но  ты  не  робей,  –

     подбадривала она больше себя, чем собеседника. – Ежели

     сумел вступить на землю чудесного сада, значит, достоит

     в нём находиться.

     –  Выходит,  я  в  Ирии?  –  время,  проведённое  за

     штудированием литературы, не прошло даром.

     –  Смышлёный,  я  погляжу!  –  она  снова  задорно

     улыбалась.  –  Идём  гулять  по  саду,  я  тебе  всё  покажу!

     Живые нечасто к нам захаживают.

     Ратибор  был  этому  только  рад. Уж  очень хотелось

     рассмотреть диковинные деревья поближе и, если удастся,

     попробовать  их  плоды.  Они  гуляли,  болтая  о  всяких

     пустяках, уходя всё дальше от места праздника.

     –  Осторожно!  Обожжёшься!  –  девушка  крепко

     схватила руку  мальчика, который потянулся  к жар-птице,

     желая  её  погладить.  –  И  яблоки  не  трожь,  тем  более  без

     спросу!  –  словно  прочитав  мысли  нового  друга,

     наставляла его Заря.

     – Ты взялась за меня, словно старшая сестра.

     В  сердцах  раздосадованный  мальчик  попытался

     поддеть спутницу, но она лишь с гордостью заулыбалась,

     не заметив колкости.

     56

      

     –  А  что?!  Я  была  бы  не  против  иметь  такого

     братца, –  она  взъерошила  Ратибору  волосы.  –  А  лучше

     сына.

     При  этих  словах  лицо  Заряницы  перестало

     светиться, словно вновь  набежали тучи. Мальчик притих,

     не решаясь продолжить разговор.

     Беседа не клеилась.

     –  А  хочешь,  я  тебе  покажу  золотую  яблоню?  –

     встрепенулась девушка, тут же прикрыв рот ладошкой.

     –  Всамделишную?  –  собеседник  разинул  рот,  не

     замечая  оплошности  спутницы.  –  Конечно,  хочу!  Там  и

     яблоки из золота?

     –  Да,  самая  что  ни  на  есть  настоящая!  Только  она

     растёт  в  самом  сердце  Ирия,  подле  камня  Алатыря.  Это

     древо Даждьбога, и лишь он смеет вкушать её плоды.

     – Так идём скорее!

     –  Идём.  А  то  мы  уже  далеко  зашли,  –  чуя  что-то

     неладное,  девушка  глубоко  вдыхала  воздух,  но  не  могла

     понять, что её так беспокоит.

     Но только они собрались тронуться в путь, Ратибор

     заметил вдали мелькающую меж дивных деревьев поляну

     с  густой  чёрной  травой,  на  которой  не  росло  ни  одного

     деревца.  Заря  вновь  замялась,  но  всё  же  решилась

     ответить.

     –  На  этом  месте  раньше  был  дом  Макоши,  –

     Заряница  помедлила,  пристально  уставившись  на

     мальчика,  изучая  реакцию.  Ратибор,  отлично  знающий,

     кто такая Макошь, не подал вида. – Тебе она, скорее всего,

     известна как Баба Яга.

     –  Неужели  Баба  Яга  жила  в  Ирии?!  –  вопросил

     мальчик, искренне удивляясь. – Я думал…

     Спутница не дала ему закончить.

        57

      

     –  Индюк  тоже  думал…  –  Она  многозначительно

     замолчала.

     Неожиданно  издалека  раздался  усиливающийся

     лязг оружия.

     – Опять они за старое! – Заряница была удивлена и

     не на шутку испугана. – Вновь они за своё! Бежим скорее,

     иначе всё пропустим!

     ***

     –  Чего  встала?  –  мимоходом  высокий  жилистый

     мужчина  свистнул,  зовя  скакуна.  –  Снова  спорить

     надумала?!

     –  Но  отец!  –  девушка  не  уступала  норовом

     родителю.

     – Отец-отец! Да ты слушала отца хоть единожды? –

     собеседница хотела было ответить, но её сдержал гневный,

     сверкающий мириадами молний взгляд. – Сказал, обожди!

     Значит, жди. Не пришло ещё время…

     –  Так  они  же  через  Рипейские  горы  пойдут!  –  не

     сбавляя натиска, стоящая при оружии, с длинным луком в

     руке  девушка  скинула  с  головы  капюшон  в  виде  морды

     рыси,  обнажив  при  этом  две  толстые  косы.  Золотистые

     волосы,  извиваясь,  ударили  по  плечам.  –  Я  сама  видела,

     отец!

     –  Смотрела,  да  не  увидела!  –  он  улыбнулся,

     прошептав лишь губами, едва слышимо, будто боясь, что

     их  могут  подслушать.  –  Пробрались  они  уже,  и  никакие

     горы штурмовать даже не собирались. Понять лишь нужно

     – чего удумали, затейники навьи.

     58

      

     – Я… мы  в дозоре были.

     –  С  этой  Лисой?  –  он  насупился,  нависнув  над

     дочерью. – Я куда её приказал отправить, за кем следить?

     – Ну, па…

     Он не дал ей договорить.

     – Живо марш из избы, не до тебя. Позже разберусь,

     как с тобой поступить!

     Тем  временем  у  окна  терема,  в  котором  и

     происходил  скрытый  от  чужих  глаз  разговор,  показалась

     вороная голова коня.

     –  Буря  уже  здесь!  –  Перун  встал  из-за  стола.  –  Ни

     ногой отсюда!

     – А как же бой?!

     –  Без  тебя  справлюсь,  –  Громовик  ухмыльнулся,

     поглаживая  золотой  ус,  и  вышел  во  двор.  За  невысокой

     стеной стоял гомон – все ждали поединка.

     К  ристалищу  загодя  стекались  дружинники  и  все

     жители  чудесного  сада,  а  также  гости  из  иных  пределов

     Прави  и  некоторые  живые,  имеющие  право  посещать  сие

     место.

     Перун  ехал  не  торопясь,  да  и  к  чему  спешить?  К

     бою  он  был  готов.  Проезжая  мимо  одного  из  хороводов,

     участники  которого  ещё  не  спешили  к  месту  боя,  а

     кружились, положа руки на плечи товарищей, покрикивая:

     «Правь,  Правь,  Правь»,  –  грозный  бог  с  удовольствием

     лицезрел  сквозь  круг  сомкнутых  воинов  иное  действо,

     которое  проходило  в  Яви.  Где  его  так  же  чествовали,

     приносили  дары  и  сражались,  проливая  кровь  во  славу

     Перуна. Бог взмахнул секирой  – в Яви сверкнули молнии

     и  послышались  раскаты  грома.  Люди,  ободрённые  этим

     знаком, вскричали: «Слава Перуну!»

        59

      

     –  Да  восславим  сих  богатырей,  –  облачённый  в

     золотистые  наряды  Даждьбог  стоял  посередине  бранного

     поля.

     Дружинники ответили криком и шумом. Шум стих,

     лишь стоило Громовику вскинуть секиру.

     – Полно! – он был спокоен и суров. – К бою!

     С

     дальней

     стороны

     поля

     раздался

     рёв,

     сменяющийся посвистом. Огромный Змей, ярясь и фыркая

     паром,  рыл  устрашающими  когтями  землю.  Всем  видом

     показывая свою готовность к схватке, он ждал сигнала для

     первой атаки.

     Даждьбог  покинул  ристалище,  и  бойцы,  словно  по

     команде,  одновременно  ринулись  навстречу  друг  другу.

     Перед  сходом,  который  должен  был  завершиться

     неминуемым столкновением, Ящер, изгибаясь всем телом,

     поднырнул  под  коня,  клацая  зубами,  желая  зацепить

     вороного  за  живот  или  ноги.  Ему  это  почти  удалось,  но

     всадник,  управляющий  скакуном  лишь  с  помощью  ног,

     увел  Бурю  от  удара,  поднимая  его  в  высокий  прыжок,

     пытаясь при этом зацепить противника секирой.

     Безрезультатно.

     Проскочив

     мимо

     друг

     друга,

     противники

     поменялись  сторонами  и  не  мешкая  пошли  в  очередную

     атаку.

     Зрители,  затаив  дыхание,  молча  взирали  на

     происходящее.

     Вновь сойдясь, бойцы начали кромсать друг друга.

     Змей  яростно  истязал  коня,  отчего  тот  ревел  и  кусался.

     Доставалось  и  громовержцу,  который  умело  работал

     топором, нанося крепкие удары по телу врага, но все же не

     всегда мог отбить атаки противника.

     Вокруг поединщиков бурлила Сила. Её чувствовали

     все собравшиеся: кто-то с восторгом, иные с завистью – не

     60

      

     все  могли  сейчас  похвастать  такими  запасами.  Люди  всё

     дальше уходили от богов, отчего те хирели, а некоторые и

     вовсе  забывались,  превращаясь  в  мелких  бесов  всем  на

     потеху.

     Бой  продолжался  бесконечно  долго.  Как  в  Прави

     определить скорость течения времени, если Солнце стоит

     рядом  и  улыбается,  опершись  на  древко  копья,  и  с

     интересом смотрит на сражение – непонятно лишь было, с

     завистью  или  просто  интересом?  Сила  пока  была  при

     лучезарном боге. Но даже он понимал, что это лишь пока,

     если  у  людей  не  изменится  отношение  к  забытым

     пращурам.

     – Добей его! – кто-то из дружинников не выдержал

     и  подбадривающее  закричал,  когда  змей  сбавил  напор,

     склонив голову к земле.

     Перун  лишь  зло  сверкнул  очами,  и  говоривший

     смолк.

     Не  в  силах  более  оставаться  ящером,  противник

     громовержца  обернулся  в  широкоплечего  косматого

     мужчину,  держащего  длинный  двурушник  с  изогнутым

     лезвием.

     Зрители ахнули.

     Удивился и Перун.

     –  Вот,  оказывается,  что  я  давеча  учуял!  Старый

     знакомец! – громовержец поудобнее перехватил секиру. –

     Откуда  он  у  тебя?!  Или  это  ты  затеял  заварушку  на

     купальскую  ночь,  дабы  обвести  Кащея  вокруг  пальца  и

     добыть Меч, а, Лукавый?

     – Я лишь вернул своё! Тебе ли не знать?!

     Ничего более не говоря, противник князя ринулся в

     атаку,  нанося  неимоверные  по  силе  удары  с  немыслимой

     скоростью.  Надо  отдать  должное,  даже  наличие  столь

        61

      

     грозного  оружия  не  застало  врасплох  бога-воеводу,  он

     хоть и с трудом, но достойно отражал все атаки.

     Лязг  и  тяжёлый  грохот  ударов  заглушали  крики

     зрителей. Порою казалось, что дрожит сама твердь  Ирия.

     Казалось,  ещё  немного,  и  Перун  отступит.  Но

     Громовержец  отразил  один  удар,  другой  –  и  перешёл  в

     наступление. Постепенно его противник стал слабеть, шаг

     за  шагом  отступая  под  ударами  Громовержца,  и  наконец

     упал, не выпуская Меч Кладенец из рук.

     – И ты здесь?! – с трудом поднимающийся с земли

     Велес,  всё  так  же  крепко  сжимающий  волшебный  меч,  с

     укоризной  смотрел  на  Ратибора,  стоящего  среди  толпы  с

     выпученными глазами. – Ступай домой, отрок! Не пришло

     ещё  твоё  время!  –  при  этих  словах  в  глазах  мальчика

     помутнело, и свет померк.

     ***

     – Постой!..

     Ратибор резко вскочил с кровати. Руки ещё хранили

     тепло пальцев Заряницы, а в голове звучали слова Велеса.

     Немые  вопросы:  «Как  я  тут  очутился?  Почему  не  в

     коридоре у картины с Перуном?» – застыли на губах.

     Волшебный  клубок,  словно  сорвавшийся  с  цепи

     верный  пёс,  кружился  вокруг  мальчика,  прижимаясь  к

     ногам, радуясь возвращению хозяина.

     Грозовая  ночь  перевалила  за  середину.  Рассвет,

     укутанный дымкой тумана, был уже не за горами.

     Произошедшее  в  Прави  пугало  пуще  прежних

     приключений.  Вопросов  прибавлялось,  а  вот  ответов…

     Ответов не было. И совсем не ясно –  кто его провёл в мир

     62

      

     Богов,  если  в  этом  не  участвовали  ни  клубок,  ни  Велес?

     Почему  Перун  сразился  с  хранителем  Вещего  леса?

     Откуда  вновь  взялся  Меч  Кладенец?  Его  мальчик  узнал

     сразу  –  да  как  не  узнать?  Выходит,  вновь  вмешался

     Чернобог? А значит…

     Что это значит, он не додумал. Клубок ткнулся ему

     в ногу, покатился  к стене и…  пропал в ней. Растворился,

     как  и  не  было!  Понимая,  что  волшебный  друг  открыл

     сейчас  проход,  мальчик  не  мешкая,  но  всё  же  с  опаской

     пошёл  следом,  лишь  на  краткий  миг  остановившись  у

     стены –  пробуя, пройдёт ли рука. Прошла.

     Кабинет  практически  не  изменился:  едкая

     вездесущая  пыль,  громоздкий,  с  непонятными  насечками

     шкаф зиял пустыми полками, всё те же висящие на стене и

     двери  выцыетшие  фотокарточки.  Всё,  как  и  четыре  года

     назад. Только русалки, что затянула его в ловушку, нет.

     –  И  зачем  мы  здесь?  –  мальчик  недоумённо

     озирался по сторонам.

     Разумеется, никто не ответил. Клубок лишь сделал

     круг  по  кабинету  и  замер  у  ног  мальчика,  дескать,  ищи

     сам, моё дело –  провести.

     – Ну, что же… – он почесал затылок, думая, с чего

     начать.

     Перво-наперво  Ратибор  приоткрыл  скрипящую

     дверь  и  осмотрел  коридор  –  нет  ли  очередной  западни.

     Замок казался вымершим: ни звука. Тишина стелилась по

     полу, такую тишь ещё называют «гулкой».

     – Так-с, что тут у нас?..

     Руки  давно  уже  чесались  сделать  это.  Мальчик  с

     великим  трудом,  скребя  ножками  по  полу,  подтащил

     громоздкий стул к двери и, взгромоздившись на него, снял

     фотокарточку  деда  –  Ивана-Царевича,  с  усилием  выдрав

     из двери дротик.

        63

      

     – Ох, ты!..

     Ратибор  был  не  на  шутку  удивлён.  Под

     фотографией находился маленький карманный календарик

     с точно такой же картиной «Баба Яга», как и у него дома.

     В отличие от фотокарточки календарь не был повреждён.

     – И какой у нас сейчас год?

     Изумлению  не  было  предела,  когда  он  прочёл

     надпись: «Лето 7526», – а рядом: «2018 год».

     –  Он  же  совсем  новенький!  –  Ратибор  на  всякий

     случай вновь выглянул за дверь: ни души. – Неужели для

     меня положили? – обратился он к клубку, который всё это

     время оставался на одном месте. – Может, и пригодится, –

     мальчик

     бережно

     положил

     находку

     в

     карман,

     одновременно  раздумывая,  с  чего  начать  исследование

     кабинета.

     Взгляд  сразу  же  пал  на  массивный  письменный

     стол,  украшенный  изображением  черепов.  Как  водится,  в

     таком столе обязательно должны быть потайные ящики и

     секреты  –авось  что-то  и  затерялось.  Как  раз  для  такого

     случая.

     Увы!  Все  надежды  оказались  тщетны.  Как  только

     Ратибор  ни  исхитрился  простукать  все  ящики,  дверки  и

     боковушки, но ничего не нашёл.

     –  Вот  незадача!  –  раздосадованный  мальчик

     развалился на стуле и начал покачиваться.

     В коридоре послышались быстрые шаги.

     –  Ой,  –  от  испуга  он  оттолкнулся  сильнее,  чем

     нужно, и с хрустом ножек стула свалился на пол.

     Быстро соображая, что делать, мальчик краем глаза

     заметил  торчащий  из  сломанной  ножки  небольшого

     размера свиток.

     –  Не  было  бы  счастья,  да  несчастье  помогло!  –

     лихорадочно  работая  пальцами,  Ратибор  старался

     64

      

     вытащить  крепко  втиснутый  в  тайник  старый  пергамент.

     Тот всё не поддавался. – Ну же!

     С тихим шорохом пергамент вылез из тайника.

     Нужно  было  срочно  что-то  делать.  Не  придумав

     ничего  лучше,  мальчик  залез  под  письменный  стол.

     Интерес к находке пересиливал страх.

     Древний ветхий пергамент с наполовину  стёртыми

     письменами нехотя разворачивался в руках.

     – Не прочесть!  – раздосадованный Ратибор топнул

     ногой.  –  Нужно  Валерке  Жбану  отдать,  у  него  отец

     археолог,  может,  разберутся?  –  Он  внимательнее

     рассмотрел находку. – А это что?

     В верхнем левом углу тонкой нитью, теряясь среди

     всего узора рукописи, разместился текст, написанный, как

     казалось, чёрными чернилами обычной авторучки.

     Надпись  гласила:  «Моим  потомкам  я  завещаю

     Силу!»

     –  Неужели  это  завещание  самого  Кащея?!  –

     предположил Ратибор. Ноги стали ватными. – Получается,

     я и есть его наследник? – о других потомках Чернобога он

     попросту не ведал.

     От  размышления  мальчика  оторвал  шум  борьбы,

     доносящийся  из  коридора.  Возня  сменялась  руганью,

     затем  снова  шумом  потасовки.  Ратибор  с  удивлением

     обнаружил,  что  может  чувствовать  Силу,  исходящую  от

     места битвы.

     Интерес  пересилил  страх,  и  мальчик,  крадучись,

     подошел  к  двери,  открыл  её,  стараясь  не  шуметь,  и

     высунул  голову,  желая  посмотреть,  что  происходит,  и

     одновременно  узнать  –  можно  ли  сбежать  через  другую

     часть коридора, где пока было тихо.

     Дверь предательски заскрипела.

        65

      

     Стоящая в коридоре статная незнакомка, держась за

     бок,  опиралась  на  белый  посох,  который  в  лунном  свете,

     казалось, имеет лезвие, как у косы.

     «Ранена», – подумал Ратибор.

     И  тут  она  зло  зыркнула  на  мальчика  и  пошла  в

     сторону  открытой  двери.  Но  не  успела  сделать  и  пары

     шагов, как в её ногу вцепилась чья-то рука, и женщина со

     злостью начала наносить удары посохом по нападавшему,

     скрытому в темноте.

     Что  было  дальше,  разглядеть  не  удалось.  Крепкие

     пальцы схватили мальчика за шиворот и, закрывая дверь,

     втащили в кабинет.

     Сердце от испуга пыталось выпрыгнуть из груди.

     ***

     – Уххх!.. – взволнованная русалка вынырнула из воды.

     Преследователей, разумеется, не было.

     –  Кроме  неё  мне  никто  не  поможет,  –  Берегиня

     отряхнула волосы и побежала через лес.

     Уклоняясь  от  кривых  веток,  то  и  дело  норовящих

     вцепиться  в  развевающиеся  пряди,  девушка  тешила  себя

     надеждой,  что  Ратибор  пробрался  в  Навь  за  ней.  Всё  это

     время она втайне ждала возвращения друга. Но с каждым

     днём  думы  о  живом  угасали,  и  русалка  становилась

     обычной мавкой, соблазняющей молодых парней.

     После  той  злополучной  купальской  ночи  в  Нави

     многое  изменилось,  будто  с  падением  Кащея  часть  Силы

     оставила этот мир.

     – Бабушка, встречай гостей!

     66

      

     Ничуть не запыхавшись, Берегиня столбом стояла у

     частокола  с  черепами.  Те  изучали  гостью.  Девушка

     чувствовала: лучше не пытаться пройти без приглашения.

     – Входи, моя хорошая! – из избушки раздался едва

     слышимый усталый голосок.

     Черепа снова уставились на лес.

     О,  как  же  изменилась  Баба  Яга!  Последний  раз

     русалка  была  в  избушке  на  курьих  ножках  с  Ратибором.

     Сейчас её встречала не статная женщина преклонных лет,

     а древняя старуха. Многие в Нави могут менять облик. И

     хотя  за  хозяйкой  чувствовалась  немалая  Сила,  она  по

     каким-то соображениям не расходовала её, видать, берегла

     для более важных дел.

     – Входи, мавочка! С чем пожаловала?

     Девушка  опешила.  Никогда  ещё  Яга  с  ней  так  не

     разговаривала.  «Неужели  она  меня  не  узнаёт?»,  –  эта

     мысль удручала.

     –  За  помощью  явилась?  –  старуха  ткнула

     указательным пальцем Берегине в грудь.

     –  Да,  мне  очень  нужна  твоя  помощь,  –  гостья

     говорила  с  неохотой,  жалея,  что  вообще  понадеялась  и

     пришла  сюда.  Перемены,  случившиеся  с  хозяйкой

     избушки на курьих ножках, спутали все планы девушки –

     от  Яги  сейчас  можно  было  получить  что  угодно,  но  не

     подмогу.

     – Времена нынче такие! – голос хозяйки изменился,

     сделалась  брюзгливым,  дрожащим.  –  Расходились  штота

     тут-а.  Всё  ходют  да  бродют,  –  при  этих  словах  она

     смотрела куда-то в немыслимую даль, сквозь собеседницу.

     – Вона ещё пожаловали гости, – Яга недобро хмыкнула. –

     Не  сыскать  вам  ваши  кости!  –  она  снова  перевела  взгляд

     на девушку. – Так зачем пожаловала?

     – Так я… – русалка замялась.

        67

      

     –  Чую-чую!  –  старушка  погладила  метлу,  на

     которую  всё  это  время  опиралась.  –  Снова  этот  сорванец

     Василисин пожаловал. Всё ходит сюда да бродит!

     – Как ходит?!

     Берегиня совсем расстроилась: значит, Ратибор уже

     бывал  в  Нави  после  их  расставания  и  даже  ни  разу  не

     попытался  встретиться.  Или  пытался,  но  не  получилось?

     Девушка желала сохранить хоть маленькую надежду. Она-

     то,  в  свою  очередь,  что  только  ни  предпринимала,  да  и

     парней  охмурять  согласилась  лишь  потому,  что  это

     позволит выходить в Явь, а значит, попытаться встретить

     на  поляне  милого  друга.  Но  он  там  ни  разу  так  и  не

     появился.  Правда,  русалке  удалось  несколько  раз

     пробиться  сквозь  водную  гладь  и  увидеть  мутный  образ

     мальчика, который, как показалось, тоже увидел её, но то

     ли не узнал, то ли сделал вид.

     –  Так  и  ходит.  Шота  вас  многоватенько  стало,  –

     хозяйка  избушки  потрясла  метлой.  –  Иди-ка  отсюда,

     мавочка. Гуляй всласть, да подале.

     Девушка решила не испытывать судьбу.

     Отчаяние  захлестнуло  волной  –    того  и  гляди,

     утонешь. Разочарованная русалка, вздыхая и думая, что же

     теперь делать, взобралась на дерево и начала по привычке

     чесать  волосы,  как  вдруг  произошли  одновременно  два

     события,  каждое  из  которых  могло  бы  заставить  её

     свалиться на землю от удивления и испуга.

     Во-первых,  девушка  почувствовала  присутствие

     Ратибора  совсем  рядом  со  своим  укрытием  и,  уже

     обрадовавшись,  была  готова  ринуться  к  нему.  Но  её

     волосы  чуть  не  встали  дыбом:  так  же  недалеко  от

     частокола  Бабы  Яги  русалка  явственно  учуяла  оружие,

     которое  едва  не  развоплотило  её  на  рассвете  купальской

     ночи. Мавка вжалась в дерево  – лишь бы не её заметили.

     68

      

     Тем  временем  новый  гость  воткнул  посох  в  землю,  и

     вокруг частокола с черепами образовалось кольцо чёрной

     выжженной  земли,  от  которого  веяло  –  нет,  даже  не

     смертью, чем-то иным, гораздо более страшным.

     Из ступора Берегиню вывел голос Яги с её «ходют-

     бродют». Ратибор был в избе – это радовало: не стоит ему

     встречаться  с  тёмным.  Не  смея  сдвинуться  с  места,

     девушка,  отлично  слышавшая  переполох,  который

     случился в жилище старушки, отвлеклась от него, почуяв

     приближение ещё одного носителя весьма немалой Силы.

     –  Угораздило  же!  –  беззвучно  прошептала  она  с

     тревогой. – Он, значит, шастает в Навь и обратно, а я ради

     него…  –  Берегиня  надула  губки,  раздумывая,  как

     поступить.  О  побеге  она  и  не  мыслила.  Тем  более  после

     того, как вновь прибывший начал разговаривать с чёрной

     тенью, держащей в руке зловещий посох.

     От  избушки  послышались  ковыляющие  шаги,  при

     приближении которых чёрная тень исчезла, унеся с собой

     своё  грозное  оружие.  И  на  выжженной  земле  осталась

     стоять  лишь  одна  женская  фигура.  Мавка  отлично  знала,

     кто перед ней.

     Ничего  не  подозревающий  мальчик  спешил

     прямиком в расставленную ловушку. В тот момент, когда

     Ратибор прошёл частокол, девушка решилась действовать.

     Не  придумав  ничего  лучше,  она  швырнула  в  Владычицу

     подвернувшуюся под руку шишку.   Сработало! Женщина

     отвлеклась и упустила момент. Мальчик ушёл из Нави.

     – Кто  посмел? – леденящий  шёпот  инеем стелился

     по округе.

     Мавка,  понимая,  что  ей  не  укрыться  на  дереве,

     спрыгнула  и  рванула  наутёк.  Но  так  просто  уйти  не

     удалось. Сбрасывая все маски и скрывающие её покровы,

        69

      

     женщина,  мостя  перед  собой  ледяную  дорожку,  нагоняла

     беглянку. В глазах преследовательницы бушевала вьюга.

     – Проклятая пиявка! – голос раздавался всё ближе и

     ближе. – Я покажу тебе, как совать нос куда не следует! –

     Она со злостью швыряла из набалдашника посоха сгустки

     Силы, которые, попадая на что-либо, становились льдом.

     Когда  до  спасительного  водоёма  оставалось  всего

     ничего, Берегиня получила жгущий холодом удар в спину.

     И, покатившись кубарем, сосулькой свалилась на гладкий

     лёд – водоём моментально застыл.

     – Допрыгалась, хвостатая!

     Девушка  всё  видела  и  понимала,  но  не  могла

     пошевелиться.

     Владычица,  быстро  решив,  какая  участь  постигнет

     «дерзкую  пиявку»,  уже  занесла  сверкающую  в  лунном

     свете

     косу,

     прошептав:

     «Развоплощение

     без

     перевоплощений!»  –  как  тут  они  обе  вновь  почуяли

     явление  Ратибора.  Только  уже  где-то  в  стороне  Кащеева

     замка.

     Потеряв  всякий  интерес  к  жертве,  Владычица  сию

     же секунду ступила на лёд, растворяясь в воздухе. Вместе

     с  ней  ушли  и  её  чары.  Через  некоторое  время  русалка

     оттаяла и, не теряя времени, погрузилась на дно, набирая

     немыслимую  скорость,  стремясь  побыстрее  добраться  до

     владений хозяина Нави. Другу требовалась её помощь.

     ***

     –  Велес?!  –  мальчик  с  облегчением  выдохнул,  его

     голос  дрожал.  Но  если  до  этого  момента  волнения

     вызывались страхом, то сейчас его сменил восторг.

     70

      

     Всё повторялось.

     Статные  берёзы,  мерно  покачивая  ветвями,

     приветствовали  Ратибора.  Раскидистый  ясень  радостно

     шелестел  листвой,  словно  только  и  ждал  его  появления.

     Вещий  Лес  встречал  его,  как  родного.  Душа,  с

     облегчением  сбрасывая  тяжесть  ночных  злоключений,

     запела.

     Велес, не оглядываясь, шёл к тлеющему костерку у

     корней исполинского дерева.

     От берёз веяло холодком и запахом плесени.

     –  Да-да,  –  Хранитель  леса  поднял  голову,  когда

     мальчик  подошёл  к  огню.  –  Плесень  и  сюда  начинает

     проникать. Мир меняется, мой друг!

     Раздираемый вопросами, мальчик ёжился, не зная, с

     чего начать.

     –  К  чему  всё  это?  –  с  опаской  смотря  на

     улыбающегося  собеседника,  мальчик  продолжил  уже

     увереннее: – Видения, которые вовсе не видения? Загадки

     и тайны? – выпалил он с обидой в словах.

     – Ты так и не уразумел? – Велес встал, крепко сжав

     плечи  ребёнка.  –  Вещий  лес  в  тебе,  мальчик!  Прорастая

     корнями, он меняется сам и меняет тебя, – он выдохнул. –

     Мало  у  кого  из  нас  сейчас  имеется  достаточно  Силы.

     Надежда только на вас – людей.

     –  Неужели  мы  что-то  можем  изменить?  –  Ратибор

     был  потрясён.  Совсем  не  этого  он  ожидал  от  грозного

     Бога, способного встать в бою супротив самого Перуна.

     –  Многое,  мой  друг!  –  он  ослабил  хватку,

     посмотрев  прямиком  в  глаза.  –  В  первую  очередь  –

     помнить  о  нас.  И  верить.  Этого  достаточно,  чтобы  мы

     были рядом с вами. Так долго, как вы сами того захотите.

     – Верить –  и больше ничего не делать?

     – Стремясь к покою, вы стремитесь к смерти.

        71

      

     –  Движение  –  это  жизнь?  –  собеседник  улыбался,

     ему казалось, он начал понимать.

     Но не тут-то было

     –  Нет,  Ратибор.  Движение  и  действие  –  это  Сила,

     которую вы облекаете в образы Богов.

     – А люди?

     –  А  люди  –  посередине,  как  точка  равновесия

     между Всем и абсолютным Ничем.

     Ничего не понимая, опешивший гость Вещего леса

     продолжал стоять, хлопая ресницами.

     – Но если раньше люди смотрели на Богов и шли с

     нами, то сейчас само Бездействие, облачившись в тёмные

     одежды, спешит к нам на огонёк, – с этими словами Велес

     подкинул  хворосту  в  костерок.  Тот  даже  не  подумал

     разгораться, всё так же тлея и угасая на глазах.

     – Почему тогда ты сражался с Перуном?  Вы же на

     одной стороне?

     –  Так  было  нужно!  –  собеседник  хмурился.  Было

     видно, что ему неприятна тема разговора. – Тебе не стоило

     туда приходить!

     Хранитель  гневался,  всё  больше  походил  на

     косматого медведя.

     –  Разве  у  меня  был  выбор?!  –  Ратибор  нервничал,

     понимая,  что  задает  неуместные  вопросы,  но  уже  не  мог

     остановиться.

     –  Вероятно,  нет,  –  Велес  успокоился  и  присел  на

     корточки.

     Мальчик присел рядом.

     – Смотри, что я нашёл в кабинете Ка…

     И тут же умолк – Велес поднес указательный палец

     к губам.

     – Тссс! Не буди Лихо!..

     72

      

     Ратибор  молча  достал  календарик,  благоразумно

     решив  умолчать  о  свитке  с  письменами  на  неизвестном

     языке – мало ли… Берегиня тоже изначально была другом

     и спасала мальчика, затянув впоследствии в западню.

     – Я проходил через его картины, даже когда клубок

     не сумел меня провести. Почему так?

     – Неужели ты думаешь, Вещий Лес только в тебе?!

     –  крепкие  руки  аккуратно  держали  кусочек  бумаги.  –  У

     художников иные цели, но и им я покровительствую. А с

     этим  знаком  лично.  Убери,  пригодится.  Кто  его  там

     оставлял, точно знал, что делает.

     –  Прабабка  стала  совсем  плохой,  да?!  –  спрятав

     календарик, Ратибор продолжил расспросы. – Навьей?

     –  Не  бывает  плохих  или  хороших  Богов.  Даже

     людей не бывают таковыми. Существуют лишь поступки –

     хорошие и не очень.

     – Но… а как же Чернобог?  – выпалил  мальчик, не

     сдержавшись.

     –  Тебе  пока  рано  знать  о  Чернобоге,  –  Велес

     поёжился, подкидывая дрова в костер. – Холодает.

     – Неужели вы ничего не можете поделать?

     –  Отчего  же?  –  Велес  улыбнулся.  –  Можем  и

     делаем. Но враг силён.

     – Сильнее вас?

     – Пока что нет, но это только пока. Что будет далее

     –  неведомо.  Наперёд  ведала  лишь  предельщица,  но  её

     хитро отстранили, вынудив потратить Силу в купальскую

     ночь.

     – Жаль, время нельзя повернуть вспять! – в сердцах

     выпали Ратибор, стукнув кулаком по земле.

     – Ты очень юн и горяч, негоже лупить по земле, тем

     более в этом месте.

        73

      

     Мальчик,  желавший  продолжить  пылкую  тираду,

     осёкся.

     – Прости.

     –  То-то  же!  –  собеседник  был  доволен.  –  Время

     можно  повернуть  вспять.  Чернобог  способен  повелевать

     временем. Поэтому в самой Нави и нет «вчера» и «завтра»,

     есть только «сейчас». Изменения есть, а времени нет.

     – Тогда всё просто.

     –  Не  совсем.  Я  говорю  об  истинном  облике

     Чернобога, а не о его личине Кащея. Да к тому же, где он

     сейчас скрывается, никому не ведомо.

     – Даже тебе?

     – Тем более мне.

     Слова  звучали  все  тише,  Ратибора  вновь  окутало

     марево сна.

      

     74

      

     Золотые Яблоки 

     –  А  медок-то  с  червотцой!  –  дородная  тётка

     помешивала  густое  лакомство  длинной  ложкой.  –  Уже

     которая бочка! – она расстраивалась всё сильнее, переходя

     от одного пузатого бочонка к другому. – Как теперь быть?

     Совсем  скоро  должно  было  начаться  омовение

     Даждьбога  медовой  водой.  Но  требы,  посланные

     потомками  лучезарному  прадеду,  имели  слабый  привкус

     плесени.

     – Хорошо ещё,  что  не  дёготь! – она  уперла руки в

     бока, раздумывая, как поступить. – Может, и не заметит?!

     – всё-таки решившись использовать угощения из Яви, она

     зачерпнула  большой  ложкой  тянущуюся  сладость  и,

     опустив  её  в  воду,  начала  размешивать,  приговаривая:  –

     «Мёд  навевают  ветры  благочестивому,  Мёд  струят  реки,

     Медовыми для нас да будут растения! Мёдом пусть будет

     Небо – наш отец!»

     Довольная  результатом  собственного  труда,  тётка

     понесла  глубокую  золотую  чашу,  наполненную  медовой

     водой,  к  выходу  из  просторной  кухни,  даже  не  заметив,

     что  плесень  в  бочонках  начала  поедать  остальное

     содержимое,  быстро  набирая  массу.  И  уже  через

     несколько  мгновений  из  бочки  вытек  серый  туман,

     принимая форму человека.

     –  У  каждого  свой  проход  в  Правь,  –  прошептал

     Чёрный Колдун и растворился в воздухе.

     Следом опустели остальные бочонки. Те, кто в них

     таились, ушли за чародеем.

     Ничего  не  подозревавшая  молодая  кудесница  тем

     временем благополучно достигла палат в золотом дворце,

     где и передала чашу доверенным людям. По дороге назад

     она встретила приятеля.

        75

      

     – Милослав, чего пыхтишь?

     – Да, енто… – парень был пригож и крепок телом,

     тем и нравился кухарке. – Костёр мастерим, перед уходом

     ставить нужно, на все четыре стороны.

     –  Ну,  мастери,  мастери!  Коли  умаешься,  заходи,

     медком угощу, – она сладко улыбнулась и ушла восвояси.

     Парень  продолжил  выкладывать  вторую  краду  из

     четырёх. Дело спорилось.

     Это  ведь  только  в  умах  и  фантазиях  людей  Яви  в

     Ирии живут одни боги да славные воины. А на кого работа

     по хозяйству ложится? Конечно, может, раньше всё и само

     происходило,  стоило  лишь  небожителю  бровью  повести.

     Но  сейчас  никакой  Силы  не  напасёшься  на  подобные

     подвиги.

     Тем  временем  в  вышине  зазвучали  бубенцы.

     Значит, в Яви наступил вечер – Даждьбог возвращался во

     дворец из чистого золота.

     –  Поспешать  надо  бы,  –  Милослав  махнул  рукой

     сотоварищам,  дескать,  заканчиваете  с  первой  крадой  –  и

     бегом остальные выкладывать.

     – Здраве, Даждьбоже! – приближаясь к упряжке из

     двенадцати  белогривых норовистых  коней,  воеводы  Ирия

     встречали лучезарного владыку.

     – Славе, славе, други! – немощный старик с трудом

     покинул  золотую  колесницу.  Скоро  без  посторонней

     помощи он и того не сможет.

     –  Готовим  уход,  Лучезарный,  –  вымолвил  один  из

     доверенных лиц.

     – Скоро дорогу скатертью стелить будут.

     – И медок уже готов.

     –  Крады  собраны,  –  при  этом  говоривший  окинул

     взглядом двор.

     – Любо, братцы!

     76

      

     Старика под руки ввели в огромный зал. Медленно

     довели до величественного трона. Он лучезарно улыбался,

     предвкушая  грядущее.  Лишь  бы  не  сплоховать  и  разжечь

     огонь, который будет греть и жителей Ирия, и людей Яви

     в  тёмные  месяцы  до  следующего  прихода  Солнца  –

     молодого Ярилы.

     – Мёду нашему прародителю!

     Расторопные  волхвы внесли на расшитом рушнике

     золотую чащу, не расплескав и капли.

     По залу разнеслись возгласы.

     – Слава Даждьбогу!

     – Слава!

     – Славаа-а-а!

     Лучезарный  Бог  опустил  руки  в  воду  и,  набрав

     пригоршню,  омыл  лицо.  Его  сияние  померкло,  а  сам  он

     закашлялся.

     – Не горьковат медок-то?

      В  зал  неспешно  входил  Чёрный  Колдун  в

     сопровождении  свиты,  закованной  в  угольно-чёрные

     доспехи.

     Воины  Ирия  тотчас  схватились  за  оружие,  но

     незваный гость их опередил.

     –  Правом  Сильного  вызываю  тебя  на  бой!  –  он

     направил в грудь хозяину палат острие меча цвета ночи.

     Никто  не  посмел  вмешаться.  Бог  должен  суметь

     защитить  свои  интересы  лично.  Тем  более  властитель

     Прави.  Лишь  гром,  ворвавшийся  в  зал,  гремел,  не  ведая

     покоя.  Свистопляска  сверкающих  вокруг  молний

     завораживала  и  пугала  одновременно  даже  бывалых,  но

     время оказалось упущенным – слишком поздно. Перун не

     успел на считанные мгновения.

        77

      

     – Со мной бейся! – золотоусый был в ярости, но не

     смел  напасть  –  вызов  был  брошен,  и  теперь  никто  не

     вправе вмешиваться в поединок.

     –  Бились  уже!  –  чародей  был  надменен,  его  не

     пугали  угрозы  и  взгляды,  полные  неистовой  ярости.  –

     Нужно будет, вновь сойдёмся в бою. Но не сегодня.

     –  Моё  войско  окружило  дворец  –  тебе  не  уйти!  –

     Громовик  не  унимался,  коря  себя  за  то,  что  не  поверил

     чутью,  отвлекшись  на  очередной  спор  с  дочерью,  и  не

     прибыл раньше.

     –  Полно!  Угомонись!  –  сияя  золотыми  доспехами,

     вооружившись  щитом  и  длинным  копьём,  Даждьбог  был

     спокоен и готов к поединку, уже предвкушая финал – его

     время уходило.

     Поединщики

     подняли

     оружие,

     обозначая

     готовность к бою.

     Первый  выпад  был  за  хозяином  золотого  дворца.

     Стремительные  удары  копья,  словно  не  знавшие  преград

     лучи  Солнца,  сразили  бы  наповал  любого,  но  нынешний

     соперник  был  не  так-то  прост.  Колдун  даже  не  стал

     уворачиваться,  лишь  принял  на  миг  форму  тумана  и,

     пропустив  копьё,  снова  вернул  прежний  образ.  Доспех

     исчез, теперь на нём была лишь чёрная хламида.

     – Солнцу не разогнать тьму!  – с этими словами он

     провёл  серию  ударов,  оттесняя  Даждьбога  к трону.  –  Мы

     пришли  за  тобой,  Лучезарный,  –  при  этих  словах,  отбив

     несколько  неуверенных  ответных  уколов  противника,

     Колдун вонзил ему в грудь чёрный меч.

     78

     

      

        79

      

     Первым среагировал Перун. Поединок можно было

     считать  завершённым,  а  значит,  он  может  действовать.

     Секира  молнией  пронеслась  там,  где  только  что  стоял

     чародей,  и  с  лязгом  вонзилась  в  золотой  трон  рядом  с

     оседающим на пол Богом Солнца. Чёрного Колдуна и след

     простыл.

     Стонущий  хозяин  дворца  из  последних  усилий

     делал  движения  руками,  на  кончиках  пальцев  играли

     искры, но на большее мочи не было.

     – Костры… – Силы уходили. – Горят ли костры?

     Костры, стоящие по сторонам света, не горели.

     ***

     – Не дай ему пройти!.. – сон болезненно отринул из

     липкой  неги,  нисколько  не  беспокоясь  о  несчастном,  так

     не вовремя посетившем мир грёз.

     Мальчик озирался по сторонам, моргая и не совсем

     понимая, где он. На губах привкус крови, в душе давящая

     пустота.  И ещё огромная тяжесть на плечах, словно кто-то

     из  мира  сновидений  тянул  назад  тяжёлыми  лапами,

     вцепившись  в  душу  ледяными  когтями,  не  желая

     отпускать  в  мир  явственный.  В  голове  всё  звучал  чей-то

     голос: «Не дай пройти!..»

     После  смертельного  ранения  Даждьбога,  которое

     Ратибор  видел,  словно  сам  был  на  месте  Лучезарного,

     кошмары  усилились.  Пустых  сновидений  не  было.

     Каждую  ночь  приходил  он  –  шипастый,  чешуйчатый  и

     трёхголовый.  С  каждым  разом  Горыныч  подходил  всё

     ближе и ближе, и не было Воина, чтобы встать супротив.

     80

      

     Совсем  скоро  лето,  упав  в  жёлтый  сугроб

     сброшенных  деревьями  листьев,  закашляется  от  осенних

     дождей  и  пронизывающего  само  нутро  ветра,  отдав

     последний вдох, дабы на прощание улыбнуться колеснице

     умирающего Бога. И наступит время Нави.

     Особенно  тяжко  мальчику  становилось,  когда  он

     раз  за  разом  переживал  момент  торжества  Чёрного

     Колдуна.  Казалось,  что  враг  убивает  не  Солнце,  а  его,

     обычного человека.

     Змей  и  чародей  лишь  менялись  местами  в  этом

     зловещем  калейдоскопе  сновидений,  словно  соревнуясь,

     кто первый одержит верх.

     – И в Вещий Лес путь закрыт! – он взгрустнул.

     Ратибор сидел на кровати, обхватив колени руками.

     Эта  незначительная  передышка  была  единственным

     светлым пятном в ночных кошмарах.

     Несколько раз мальчик старался не спать или спать

     только днём. Тщетно – ровно в полночь глаза наливались

     тяжестью,  и  он  проваливался  в  мир  грёз,  прямиком  к

     безжалостным  мучителям.  Лишь  изредка  он  мог  вот  так

     спокойно  отсидеться  перед  очередной  порцией  боли  и

     страха.  Жаль,  что  с  каждым  разом  такие  мгновения

     становились всё короче и реже.

     –  Началось!  –  голову  окутывал  туман,  а  веки

     налились свинцом. – Я буду бороться до конца! – стиснув

     зубы,  он  опустился  на  подушку.  У  каждого  своя  война,

     поэтому нужно сражаться там, где стоишь.

     На  удивление,  картинка  была  иной,  совсем

     незнакомой.

     Скошенное поле пугало пустотой. Лежащие снопы,

     словно  павшие  воины  –  последние  защитники  земли,

     казалось,  стонали,  взывали  о  помощи.  Лишь  несколько

        81

      

     нескошенных колосьев, танцевавших на ветру, оставались

     в строю.

     –  Волосу  на  бородку,  –  с  ухмылкой  прошептал

     Ратибор чужими, незнакомыми мальчику словами.

     В  тот  же  миг  на  другом  конце  поля  появился

     тёмный  силуэт.  Он  приближался  с  немыслимой

     скоростью.  Огромными  шагами,  где  один  шаг  за  сотню.

     Когда  мальчик  смог  разглядеть  горящие  багровым  глаза,

     он узнал недруга и ночного мучителя.

     –  Отдай  мне  его!  –  возгласил  Чёрный  Колдун,

     подойдя вплотную и нависнув над мальчишкой.

     – Что отдать?

     – Его нельзя отнять! Прядельщица не глупа. Совсем

     немного – и сама бы отдала, встав в наши ряды, – чародей

     наклонился к лицу собеседника.  – Отдай!  Обещаю, долго

     мучиться не придётся!

     – Я не понимаю!

     –  Без  него  не  срубить  колосья,  –  будто  не  слыша

     слов мальчика, ночной кошмар продолжал бормотать, как

     заведённый.  –  Это  залог  быстрой  победы.  Меньше  жертв

     среди  живых.  Иначе  придётся  идти  длинным  путём,  –

     видимо, эта мысль ему нравилась не особо.

     –  Нет!  –  Ратибор  сделал  шаг  назад,  начиная

     понимать,  о  чём  толкует  Колдун.  Рука  мальчика

     непроизвольно  сжималась  в  кулак,  в  котором  всё

     явственнее ощущалась шершавая рукоять.

     –  Отдай!  –  ночной  кошмар  протянул  ладонь.  –

     Просто положи – и иди в свой мир.

     Пальцы  начали  нехотя  разжиматься.  Ратибор

     сопротивлялся изо всех сил, но тело не слушалось.

     Борясь  с  самим  собой,  мальчик  пропустил  удар.

     Чародей,  напротив,  был  начеку.  Рычащий  медведь

     пролетел  сквозь  густое  облако  тумана,  пытаясь

     82

      

     остановиться.  Получилось  не  до  конца:  зверь  несколько

     раз  кувыркнулся,  прежде  чем  снова  встать  на  лапы,

     готовясь к повторному прыжку.

     Этой  заминки  вполне  хватило.  Колдун,  приняв

     прежний  облик,  нагнулся,  чтобы  схватить  то,  что  выпало

     из Ратиборовой руки. Но не тут-то было: запястье недруга

     было надёжно зажато в крепкой руке.

     – На чужой колосок не разевай роток! – Велес встал

     между ними. – Наслышан о твоих подвигах! Сразимся?

     Ничего  не  вымолвив,  Чёрный  Колдун  попросту

     растворился в воздухе.

     –  Ищи  теперь  ветра  в  поле!  –  заступник  был

     раздосадован.

     – Значит, ты сильнее его?

     – Не везде и только лишь сейчас, – Велес вздохнул.

     Тьма  набирает  Силу.  Нашу  Силу,  которая  им  вообще-то

     недоступна, – он с горечью поправил себя. – Доселе была

     недоступна.

     – Всё из-за нас? Мы перестали в вас верить?

     – И это тоже. Но причина в ином.

     –  Поведаешь,  в  чём?  –  он  спросил,  уже  не  ожидая

     ответа.  Слишком  мало  было  за  последнее  время  ответов.

     Лишь одни вопросы.

     –  Боги  и  люди  смертны.  Словно  колосья,  они

     падают ниц и вянут без Силы. Только Боги умирают, когда

     люди  перестают  в  них  верить  и  помнить,  а  человек

     умирает, когда перестаёт верить в себя. Тело ещё живёт, а

     человека  уже  нет,  лишь  оболочка,  –  Велес  глубоко

     выдохнул  в  такт  пыхтящему  медведю.  –  Среди  вас  стало

     слишком  много  пустышек.  Сейчас  эти  пустоты

     заполняются.

     – Тьмой?

        83

      

     –  Да,  но  только  это  не  совсем  тьма…  Точнее,

     совсем не тьма.

     –  Так  кто  же  он  такой  –  этот  Колдун?  –  эти  слова

     мальчик вымолвил, уже падая с кровати.

     Светало.

     Слабые  лучи  увядающего  Солнца  приятно  ласкали

     лицо Ратибора.

     ***

     –  Пробил  час!  –  вожак  был  собран  и  зол.  –

     Поторапливайтесь!

     Месяц  налёживания  боков  не  прошёл  даром.  Стая

     зевала,  нехотя  поднимаясь  из  густой  чёрной  травы  –

     диковинки  Прави.  Никто  не  знал,  что  тут  произошло,  но

     каждый нутром чуял – без руки Кащея тут не обошлось.

     Тёмное  место  приняло  их,  как  родных,  укрыло  от

     глаз  дозоров,  дарило  силу  и  время  для  отдыха.  И  вот

     наконец долгожданный миг настал – можно действовать.

     –  Пробираемся  тихо и скрытно,  мы здесь  чужие,  –

     вожак оскалился, всем своим видом показывая, что готов к

     драке.

     Действительно,  чем  больше  оборотень  думал  о

     предстоящем  деле,  тем  менее  радужной  рисовалась

     картина.  Но  отступать  было  поздно,  да  и  некуда.  Без

     искомого  им  не  вернуться  домой.  Лишь  бы  Владычица

     сдержала слово. А не сдержит – ну, так и на этот случай Волк

     припас хитрый план.

     –  Разделимся.  Рык!  –  как  же  не  хотелось  отдавать

     часть  отряда  этому  пройдохе,  но  делать  было  нечего,

     несмотря  на  всю  неприязнь  к  старому  волколаку,  дело

     84

      

     своё он знал отлично. – Пойдёшь в обход, если нас схватят

     – доделаешь начатое. Суть тебе ведома.

     Седеющий  волк,  украшенный  давно  заросшими

     рубцами – памятью о былых победах, лишь кивнул.

     – Хват! – серая тень тотчас приблизилась к вожаку.

     –  Нам  в  лапы  они  не  дадутся.  Нужен  местный.  Приведи

     пленника.  Только  осторожнее  –  дивное  творится,  –  зверь

     кивнул  и  скользнул  призраком  в  кусты.  Несколько  теней

     ушли следом.

     Волки чуяли все те всплески Силы, что случились в

     Прави  за  время  их  вынужденной  засады.  Несколько  раз

     самые  горячие  даже  порывались  сходить  в  разведку,  но

     вожак  держал  их  железной  волей.  Самым  тяжёлым  стал

     момент, когда все как один учуяли тьму и гаснущий свет.

     Хотелось выть и скакать, словно щенкам. Сдержались.

     Чутко ловя каждый шорох, стая разошлась в разные

     стороны.  Оба  предводителя  желали  завершить  дело  в

     одиночку,  надеясь  при  этом,  что  соперник  падёт,  и  не

     придётся марать клыки о его шерсть.

     Дозоры Громового войска стояли повсюду. Обойти

     их  стоило  неимоверного  труда.  Сказывался  огромный

     опыт серых братьев.

     – Кто-то очень сильно переворошил весь этот улей!

     –  Рык  ухмыльнулся,  ведя  верных  себе  оборотней  за

     отрядом Волка.

     План был прост: идти по следам первого отряда, а в

     случае опасности погибнет лишь вожак. А если передовой

     группе удастся достигнуть искомого – можно и напасть со

     спины,  ведь  их  появления  ожидают  совсем  с  другой

     стороны.

     В  древних  легендах  сказывали:  стоит  там

     величественный  камень  Алатырь,  из-под  которого  бьёт

     ключ  с  живой  водой,  и  возвышается  над  всем  этим

        85

      

     великолепием  дивная  яблоня  с  золотыми  яблоками.

     Только  на  деле  оказалось,  что  ключ  иссох,  а  камень

     покрыт  толстым  слоем  чёрной  плесени.  Лишь  яблоки

     сияли светом.

     –  Хоть  на  этом  свете  полакомимся,  –  предвкушая

     пир,  один  из  навьих  сглотнул  слюнки.  –  Спеленькие.

     Жаль, не сорвать.

     – Это ненадолго! – Вожак скалился. Хват, озираясь

     по  сторонам,  скользя  по  земле,  приближался  к  месту

     встречи  с  основным  отрядом,  неся  на  спине  потерявшую

     сознание девушку. Его клика шла следом.

     Разведчик, быстро добежав до вожака, скинул ношу

     на землю.

     – Приступаем! Приведите её в чувства!

     Волки,  принимая  человеческий  облик,  окружили

     девушку, и начали её трясти.

     – Крепко приложили…

     –  С  них  станется.  Взяли,  когда  она  за  водицей  к

     роднику  ходила.  Чисто  сработали.  Проворонила  девка

     свою свободу.

     – Выставляйте дозор! Хват! – как только разведчик

     подбежал  к  Вожаку,  тот  зашептал:  –  Смотри  в  оба,  как

     только подойдёт Рык – бей. Остальным скажешь, мол, мой

     приказ, и начинайте чистить дорогу к отходу.

     Под  немые  взгляды  остальной  стаи  покрытый

     шрамами  уже  немолодой  оборотень  уводил  группу  на

     весьма трудное задание. Рык  –  бывалый волчара, нелегко

     будет с ним сладить.

     Приходить  в  себя,  когда  на  тебя  пялятся  голодные

     до  крови  оборотни,  –  достаточно  неприятное  состояние.

     Девушка сразу поняла, кто перед нею.

     86

      

     Как только стая учуяла, что пленница очнулась, её,

     подняв  за  локотки,  аккуратно,  но  настойчиво  повели  к

     яблоне.

     –  Стра…  –  не  успев  позвать  на  помощь,  пленница

     получила ощутимый удар в живот и, заохав, умолкла.

     – Ещё раз пискнешь – и усё! – огромный волколак

     провёл  оттопыренным  большим  пальцем  по  шее.  –

     Склеишь крылышки, пташечка.

     Но девушка не сдавалась. Теперь её несли на руках,

     прикрывая  рот,  дабы  более  не  вздумала  звать  стражу.

     Сражаться  и  тем  более  гибнуть  на  чужой  земле  никто  из

     нападавших не стремился.

     – Сымай! – всё тот же волк, дыша смрадом прямо в

     лицо девушке, указал на дерево. – А не то…

     Договорить ему было не суждено. Одновременно с

     нескольких сторон появились новые действующие лица.

     Рык,  не  в  силах  уже  ждать,  приказал  атаковать

     отряд  Волка.  В  последних  рядах  послышался  визг,

     рычание и звуки боя. Атакующие оставались массивными

     зверями, тогда как отряд Волка, успевший сменить облик,

     вооружённый топорами и мечами, бился на двух ногах.

     –  А  ну  сымай,  говорю!  –  волки  торопились,  с

     опаской поглядывая на ширящуюся схватку.

     Пленница держалась стойко.

     За  деревьями,  куда  ушёл  Хват,  раздались  грозные

     крики  и  жалобный  скулёж.  К  вцепившимся  друг  другу  в

     глотки  оборотням неслись несколько  волков-разведчиков.

     Их  командир  отсутствовал.  На  пятки  бегущим  наступал

     отряд громового войска.

     –  Деда!  –  восседавший  на  Алатыре  невесть  откуда

     взявшийся  мальчик  радостно  махал  воинам  Прави.  –  Дед

     Иван, сюда! Скорее!

        87

      

     –  Ратибор?!  –  удивленной  Зарянице  удалось-таки

     заговорить – её уже не держали.

     Оборотни,  прекратив  бессмысленную  бойню,

     готовились дать отпор наступавшим силам Прави – общий

     враг всё же хорошо объединяет.

     А  там,  откуда  пришли  налётчики,  замаячила

     знакомая  женская  фигура.  Сердце  мальчика  забилось

     сильнее.

     – Неужели?!

     ***

     – В круг! – ревел Волк.

     Бурлящая  в  оборотне  ярость  рвалась  наружу.

     Предать  на  вражеской  земле.  Устроить  свару,  когда

     единство жизненно необходимо – даже для него это было

     немыслимо.  Вой,  застывший  в  груди  колючим  комком,

     побуждал:  «Убей!», – но разумом он понимал, что сейчас

     каждый клык на счету – даже предатель Рык.

     – Первые – на колени, вторые – с топорами, третьи

     – в масть! – давно отлаженное построение знал каждый из

     отряда.

     Волколаки строили живую неприступную стену.

     Иван  Царевич  уже  подошёл  с  отрядом,  и, не теряя

     шага,  сходу  перестроившись  в  клин,  опустив  копья,

     русичи  ринулись  в  бой.  Как  же  давно  они  этого  ждали!

     Ещё  с  той  памятной  купальской  ночи,  когда  били

     скелетов,  а  с  навьими  обменялись  лишь  недобрыми

     взглядами. И вот долгожданный момент настал.

     Серой  стае  удалось  отбить  первый  натиск.  Был

     выкошен  первый  ряд,  встречающий  противника  острыми

     88

      

     пиками.  Потрёпанные  волки  с  топорами  на  длинных

     древках под неутихающим натиском отходили к Алатырю.

     То  и  дело  из-за  их  спин  в  бой  влетали  массивные  звери,

     рвущие врага и юрко уходящие обратно в строй.

     –  Поднажми!  –  Ивана  в  бой  гнало  не  только

     желание  поскорее  расправиться  с  навьими,  но  и

     присутствие за спинами противника кровного внука.

     Волк  тоже  учуял  запах  Ратибора,  но  сцапать

     мальчишку возможности не было.

     Послышались  раскаты  грома.  Вздрогнули  и

     нападающие,  и  волколаки.  Одни  с  облегчением,  вторые  с

     тревогой  –  если  с  громовым  войском  даже  в  Прави  ещё

     оставались  шансы  тягаться,  то  с  самим  Громовиком

     связываться никто не желал.

     – Уходим! – первым встав на все четыре лапы, Волк

     повёл  отряд  обратно  к  чёрной  траве,  надеясь,  что  всё  же

     удастся уйти отсюда этим путём.

     Ударив  всей  стаей,  оборотни,  сметая  неприятеля,

     вырвались  из  окружения,  дорого  заплатив  за  столь

     спешный прорыв. Множество волчьих тел осталось лежать

     на примятой траве.

     Несясь  во  весь  опор,  они  проскочили  мимо

     приближающейся  женщины.  Та  шла  неторопливо,  одарив

     пробегающую  стаю  насмешливой  ухмылкой.  Тронуть  её

     никто не посмел, все оборотни знали, кто явился в Правь.

     Иван  Царевич  не  отставал  в  этой  безумной  гонке.

     Лишь  на  миг  остановившись  перед  женщиной,  он  с

     уважением  поклонился  и  последовал  дальше,  не  заметив

     презрительного выражения на её лице.

     –  Бабушка?!  –  Ратибор  с  опаской  смотрел  на

     приближающуюся Макошь.

     Та,  словно  не  видя  его  недоумения,  расплылась  в

     улыбке, изображая радушие.

        89

      

     – Внучек, а я за тобой! Опасно же тут.

     Помня,  чем  закончилась  их  последняя  встреча,

     мальчик  дивился  всё  сильнее.  Заря  переводила  взгляд  с

     бабушки  на  внука,  не  считая  нужным  вмешиваться  в

     разговор.

     –  Не  замёрзнешь  –  на  камне  этом?  –  ласково

     промурлыкала  женщина.  –  Слезай!..  Хотя  стой!  –  она

     задумалась.  –  Навьи  охотились  за  тобой?  –  женщина

     пристально смотрела на девушку и мальчика.

     – Нет, я вообще сначала не понимал, где нахожусь.

     Макошь перевела взгляд на Заряницу.

     – Им были нужны яблоки, – та вздохнула. – Только

     зачем, я не ведаю.

     –  Да,  голубушка,  –  снисходительный  тон

     нежданной  гостьи  звучал,  как  оскорбление.  –  Зато  я

     ведаю! Ой как ведаю-то! Неспроста они сюда явились, ой,

     неспроста!

     Мальчик  стоял  с  разинутым  ртом,  дивясь  и  не

     понимая,  какая  Макошь  ему  больше  нравилась:  та,  что

     напала на него, или эта, слащавая до тошноты.

     –  Зачем  же?!  –  не  замечая  того,  что  видел  друг,

     Заряница всерьёз обеспокоилась.

     – Так ясно же, зачем – за яблоками вашими!

     Друзья переглянулись.

     – Славно, что их отогнали.

     – Славно-то оно славно! Но что делать, ежели новь

     пожалуют?

     Заря улыбнулась.

     – Я попрошу дядюшку выставить стражу.

     –  Ой,  не  можно,  девочка!  Охрана  ненадёжна.  Есть

     иной способ защитить ваши яблоки.

     – Какой? – дружно выпалили ребята.

     90

      

     –  Надо  собрать  урожай  и  схоронить  их  у

     Даждьбога.

     –  И  то  верно!  –  Ратибо,  стоявший  на  камне,  уже

     начал срывать яблоки, скидывая их вниз.

     –  Осторожнее!  –  Макошь  недовольно  косилась  на

     внука, но молчала. Пока всё шло по её плану.

     – Заря! Угощайся! – мальчик ловко скинул подруге

     очередное  яблоко.  Та  немедля  надкусила  золотой  плод,

     который сиял и благоухал.

     –  Ты  же  говорила,  что  только  Даждьбог  может  их

     есть?!  –  от  удивления  мальчик  даже  перестал  собирать

     яблоки.

     –  В  день  яблочного  урожая  –  любой  может

     полакомиться,  –  недовольная  женщина  зло  косилась  на

     девушку,  надкусившую  драгоценный  плод.  –  А  ты  давай

     там живее, чего спишь на ходу?  – кинула она Ратибору и

     тут  же  вновь  перевела  взор  на  Заряницу.  –  Девка,  не

     налегай, от них понести можешь!

     –  Ой!  –  девушка  зарделась,  ласково  поглаживая

     живот. – Если будет сынишка, назову Ярилой,  – при этих

     словах она вся сияла.

     –  С  тобой  я  позже  разберусь,  –  не  скрывая  гнева,

     прошептала Макошь. – А с сынишкой – в первую очередь.

     –  Что  ты  говоришь?  –  не  расслышавший  фразу

     Ратибор в недоумении взирал на прабабку.

     Та не ответила.

     Когда  немногочисленные  плоды  были  собраны,

     Макошь, озираясь по сторонам, засобиралась уходить.

     –  Я  тебе  кое-что  дала  на  хранение,  верни,  будь

     добр, – она раскрыла ладонь, ожидая ответа от внука.

     Но  не  тут-то  было.  Заподозрив  неладное,  Ратибор

     попятился назад.

        91

      

     Макошь  протянула  к  мальчику  руку  и  тут  же

     отдернула её, поглядев тому за спину. К Алатырю во всю

     прыть неслась белая волчица.

     –  Тобой  тоже  опосля  займусь,  –  вслух  сказала

     прабабка внуку, направляясь прочь.

     Недоумевающий  Ратибор  начал  таять,  растворяясь

     прямиком в воздухе, совсем не понимая, что происходит.

     Волчица  нагнала  беглянку  на  границе  поляны  с

     чёрной травой.

     –  Мама,  куда  же  ты?  –  с  насмешкой  вымолвила

     Василиса,  принимая  человеческий  облик.  –  Или  всё  же

     тебя лучше звать Владычицей?!

     –  Уйди  с  дороги!  –  та  начала  перевоплощаться,

     принимая свой истинный облик.

     –  И  что  же  ты  мне  сделаешь?  В  Ирии  твои  чары

     ничтожны.

     Собеседница лишь зло оскалилась.

     – Лови!

     Василиса едва смогла уклониться от комка плесени.

     Этой  заминки  хватило,  чтобы  сменившая  облик  ушла

     через чёрную траву, бросив напоследок:

     – Хороший подарочек муженёчку будет…

      

     92

      

     Радогощь 

     Позднее.

     –  Как  у  тётушки,  как  у  Марьюшки,  таусень,

     таусень… – голоса не столько пели, сколько нашёптывали.

     –  Стоял  дров костёр,  стоял  дров костёр,  таусень,

     таусень…

     Небольшой

     участок

     поляны

     освещался

     несколькими фонарями, собранными из подвешенных под

     навесами  над  столами  банок  и  горящих  в  них  свечей.

     Столы  вкопаны  прямиком  в  землю,  как  и  скамьи  подле

     них.

     –  А  зачем  эти  дрова,  а  зачем  эти  дрова,

     таусень, таусень...

     И подхватили уже хором:

     – Надо сбитень варить, надо Ваню жанить, таусень,

     таусень…

     Послышался  звук  разливаемого  по  стаканам

     пряного напитка.

     – Надо сбитень варить, тётку Марью перменить… –

     на столы положили ложки.

     – Ей на печке лежать, кверху ножки держать… – по

     шороху угадывалось, что люди отходят от столов.

     –  Не  держите  под  окном,  наделяйте серебром,  –

     голоса резко оборвались.

     По  праздничной  поляне  невесомым  одеялом

     стелилась  тишина,  лишь  танцевали  огоньки  свечей  да

     мирно потрескивали угли в затухающем кухонном костре.

     Ночь была дивная. Золотая осень, всё ещё сохраняя

     тепло  угасающего  Солнца,  уже  дышала  прохладой

     неминуемо приближающейся зимы.

        93

      

     За  ночь  до  праздника  рядом  с  капищем  жители

     «Влесова  Ключа»  с  усердием  готовили  щедрое  угощение

     для духов.

     – Потолще хлеб нарезай! Да не жалей ты!

     – А ты не зевай, сыр клади!

     – Куда творог поставить?

     – Да ставь сюда, видишь, там пустое место.

     – Ух! Богатый нынче стол.

     –  Печенье  вот  ещё!  А  ну,  куда  руки  суёшь!  Не  по

     твою честь, опосля отведаешь, на празднике!

     Люд,  довольный  проделанной  работой,  взирал  на

     ломящийся от снеди стол. Пиршество действительно будет

     знатным.

     – А завтра посмотрим – как духи трапезничали…

     – Да не разевай роток. Остатки не получишь, мы их

     по  кустам  раскидаем,  тем,  кто  сам  к  трапезе  путь  не

     осилил. И лишь опосля накроем для людей, как живых, так

     и ушедших, – бодрый голос поучал торопыгу.

     Часть  мужчин,  рьяно  перешёптываясь,  отошла  от

     общей  группы.  Если  прислушаться,  казалось,  что  они

     обсуждают  бытовые  вопросы:  удачный  посев  озимых,

     урожая, собранного за год, засуху и другие насущные для

     каждого жителя деревни проблемы.

     Но  на  самом  деле  речь  шла  об  ином.  И  лишь

     посвящённые  могли  вникнуть  в  смысл  сказанных  слов.

     Раду  –  родовой  совет  нескольких  общин,  было  решено

     провести  именно  в  эту  ночь.  Говорили  о  важном.  О  том,

     что время пришло – тьма вновь наступает.

     Лишь  посвящённым  было  дозволено  слышать,  о

     чём на самом деле вели речь старейшины.

     – Нужен обряд Силы!

     – Уверены?!

     – Без него никак. Пора снова Витязей кликать.

     94

      

     – Пора так пора. О чём тут спорить?

     Небольшой  раскол  во  мнениях  мог  перерасти  в

     перепалку  или  уход  части  людей,  чего  нельзя  допустить

     ни в коем случае – каждый воин был на счету.

     – Вы слышали, что костры до сих пор не зажжены?!

     – Да ты что?

     Участвующие  в  совете  мрачнели,  прекрасно  ведая,

     к чему это может привести.

     –  Это  ещё  не  всё!  Сказывают,  что  яблоки  в

     волшебном саду пропали.

     – Как пропали?

     –  Так  и  пропали!  Поговаривают,  что  Навь  идёт  на

     нас войной.

     – Да-да, не ложись на бочок, а не то укусит волчок

     тебя, славный казачок!

     На  насмешника  тотчас  зацыкали.  Все  отлично

     понимали, чем происходящее может  грозить деревенским

     жителям.

     – Однажды нас уже штурмовали! Выстояли тогда –

     выстоим сейчас!

     – Значит, решено – дадим бой! Всё согласны?

     Ответом  было  молчание.  В  глазах  мужиков

     чувствовалась  уверенность и готовность вступить в бой с

     супостатом.

     Тем временем основная масса людей, суетившихся

     у  стола,  закончили  дела  и,  подкинув  хворосту  в  костёр,

     уселись  вокруг  него,  плотнее  прижимаясь  друг  к  другу,

     стараясь сберечь тепло.

     – Спой, светик, что-нибудь новенькое!

     Девушка, хоть и засмущалась, но спорить не стала.

     Проведя  пальцами  по  струнам,  она,  вдохнув  воздуха,

     мелодично запела:

       

        95

      

      Осень-осень-осень никого не спросит,  

      А зайдёт и сядет у огня, 

      Золотом багряным сыплет осень, 

      Душу в жёлтый листопад маня.  

       

      Светлою тоскою навевая, 

      Осень «шур-шур-шур» тебе шепнёт,  

      Вновь сентябрь антиподом мая… 

      … Внооовь сентябрь антиподом мая, 

      Сбором урожая год начнёт. 

       

      Моросящий дождь и «бабье лето» 

      Заиграют струнами души: 

      Что такое осень? Это небо?! 

      Или что? Ты для себя реши! 

       

      Вновь костер – печёная картошка, 

      В будущем угрюмый снегопад, 

      Но ещё есть осень, и немнооожко… 

      … Но ещё есть осень, и немножко 

      Шебуршанью листьев я так рад… 

     Протяжно завыли волки.

     Звук  резко  оборвался.  В  ночи  замаячили

     блуждающие огоньки.

     –  Это  же  навьи  свечи!  –  люди  повскакивали  с

     нагретых мест.

     Цвет приближающихся огней менялся от белого до

     синего. Повеяло тоской и холодом.

     ***

     96

      

     – Просто изумительно!

     Этот счастливый миг наконец-то настал.

     После  долгих  уговоров  и  обещаний  более  не

     придумывать  россказней  о  сказочных  персонажах

     родители переглянулись и молвили:

     –  Пакуй  чемодан.  Завтра  едем  во  «Влесов  Ключ»,

     проведать, как там дом бабки.

     Мальчик запрыгал от радости. Душа  ликовала. Эта

     новость была для него самым замечательным подарком.

     Уже целый месяц не было вещих снов. Последнее,

     что  он  помнил,  это  неожиданное  появление  в  самом

     эпицентре  разворачивающейся  битвы  в  пределах  Прави.

     Переход,  превратившийся  в  целую  вереницу  нелепых  и

     одновременно  пугающих  событий,  терзал  сонмом

     незаданных  вопросов.  Что  же  происходило  в  Ирии  на

     самом  деле  –  оставалось  загадкой.  И  зачем  его  бабке

     вздумалось являться и унести яблоки – было неясно.

     И вот теперь есть возможность пройти в Навь и всё

     узнать  самому.  Разумеется,  Ратибор  даже  не  задавался

     вопросом:  сможет  ли  он  проникнуть  в  мир  прадеда

     осенью,  ведь  в  прошлый  раз  ему  это  удалось  лишь

     благодаря участию самого Кащея и волшебному туману.

     Ночь прошла незаметно, пусто и пресно.

     –  В  путь!  –  вбегая  в  автобус,  мальчик  юркнул

     прямиком  к  окошку.  Впереди  был  до  боли  знакомый

     пейзаж и заветная цель.

     Тряска, как всегда, уморила. Как ни сопротивляйся,

     а зевота всё же переросла в лёгкую дремоту.

     –  Рати…  –  знакомый  голосок  с  трудом  вырвал

     мальчика из липкого, не желающего отпускать сна.

     В  груди  всё  сжалось.  Он  огляделся:  вроде  никто  и

     не  заметил,  да  и  проехали  они  всего  ничего  с  того

        97

      

     момента,  как  пучина  сна  затянула.  Эта  мысль  усилила

     тревогу  – сон окончательно перестаёт  быть отдушиной, в

     которую  убегаешь  от  дневной  суеты,  ища  покой.  И

     превращается в довольно таки опасное местечко.

     Сейчас  явственно  вспомнилось:  на  мальчика

     смотрели  всё  те  же  наполненные  льдом  женские  глаза.

     Незнакомка,  которую  мальчик  встретил,  выходя  за

     частокол  прабабки,  надменно  взирая  на  него,  ожидала

     чего-то.  Именно  ждала,  а  не  угрожала  или  стремилась

     нанести вред. Это пугало ещё сильнее.

     Самым удивительным в этой дорожной дрёме было

     появление девочки – как теперь казалось, из забытого сна.

     Русалка  ударилась  о  стекло  автобуса,  и  оттого  мальчик

     проснулся. Он пощупал шишку на ушибленном лбу.

     – Может быть, это не Берегиня, а я просто ударился

     о стекло?

     Недоумевать действительно было от чего.

     –  Просыпайся,  соня!  –  мать  ласково  взъерошила

     сыну волосы. – Приехали.

     Ратибор  проснулся.  Ничего  не  понимая,  он

     озирался по сторонам.

     –  Вот  это  диво!  –  мальчик  коснулся  ушибленного

     лба. – Значит, это был сон во сне? И такое бывает?!

     Только  теперь  он  начал  осознавать,  что  в  момент

     первого пробуждения, на самом деле ещё находясь во сне,

     но думая, что всё по-настоящему, не обратил внимания на

     одну  очень  важную  деталь.  Пассажирами  автобуса  были

     волки-оборотни  –  в  теле  человека,  но  с  головой  зверя.  А

     незнакомка,  гордо  подняв  подбородок,  стояла  рядом  с

     местом водителя.

     – Бррр, – тряся головой и отгоняя марево, мальчик

     вышел из автобуса.

     98

      

     Следуя  за  родителями,  Ратибор  с  радостью

     засеменил по знакомой дорожке, волоча за собой чемодан.

     Гостей  встречали  удивлёнными  взглядами  и

     молчанием.  Некоторые  деревенские  даже  откладывали

     дела, чтобы просто поглазеть на приезжих. За их спинами

     начиналось перешёптывание.

     – Смотри-ка!

     – Это же Василисины!

     – Неужто решились, приехали!

     – Столько лет ни слуху, ни духу.

     – Не в добрый час! Ой, я вам скажу…

     На говорившую предостерегающе зашикали.

     – Не каркай! Погостят да уедут восвояси!

     Мальчику  было  не  по  себе.  Он  чувствовал

     дремлющую, но вот-вот готовящуюся пробудиться Силу.

     Дом  бабушки  встретил  забором  с  запертой

     калиткой.

     –  Ну,  это  я  мигом  исправлю,  –  мама  Ратибора

     прильнула  к  забору,  потянула  что-то,  и  калитка

     отворилась. Легко и беззвучно.

     –  Марья,  ну  ты  у  меня  и  искусница,  –  отец

     подмигнул сыну. – Видишь, как чисто?

     Они  вошли  во  дворик.  Складывалось  чувство,  что

     Василиса  отлучилась  совсем  недавно.  Всюду  царил

     порядок – ни соринки.

     – Кто-то ухаживал за домом?

     – Да не должен был никто вроде, – дочь Василисы

     была  в  недоумении.  –  Мы  в  спешке  уезжали.  Не

     условились ни с кем.

     –  Чур,  я  первый!  –  уворачиваясь  от  руки  отца  и

     пропустив  мимо  ушей  испуганное  «Обожди!»  матери,

     Ратибор  взлетел  по  крыльцу  и  с  натугой  протолкнул

        99

      

     незапертую  дверь  дома,  которая  сопротивлялась  лишь

     мгновение, с радостью отдавшись напору гостя.

     Дом  Василисы  был  прибран.  В  горнице  витал

     свежий  запах  сена.  На  лавках  лежали  колосья  и  грозди

     рябины. Ягода была также и меж оконных рам.

     Родители  вошли  следом,  с  опаской  озираясь  по

     сторонам.

     – Посиди пока дома. На улицу ни ногой, – в голосе

     матери  сквозила  тревога.  –  Мы  до  старосты  сходим.

     Узнаем,  что  тут  и  как.  Кто  за  домом  смотрит?  –  уже

     выходя в сени, она обратила внимание на рябину в окнах и

     пробубнила под нос: – И от кого защищаться собрались?!

     Но  мальчик  её  уже  не  слышал.  Аккуратно

     расчистив место на скамье от колосьев и гроздей рябины,

     он  потянулся  за  упавшими  на  пол  ягодами  и  застыл,  как

     вкопанный,  так  и  оставаясь  стоять  вниз  головой  и

     смотреть  промеж  ног  на  странное  существо,  которое  как

     ни в чем не бывало суетилось у печки, словно было одно-

     одинёшенько.

     – Ты… Ты кто такой?

     ***

     – Ходу-ходу!

     Измотанные  длинным  переходом,  потрёпанные

     идущей по пятам погоней – ох уж и хватка у этого Ивана!

     –  оборотни,  высунув  языки,  рысцой  вбежали  в  лес.

     Впереди  ждала  Явь.  А  за  ней  –  Навь  и  родное  логово.

     Туда-то громовое войско сунуться не посмеет.

     – Сменить дозоры! – бросил Волк.

     100

      

     Команда

     была

     исполнена

     незамедлительно.

     Несколько зверей отделились от основной группы. Первые

     сбавили шаг, вторые, наоборот, рванули вперёд.

     По людским меркам прошёл примерно месяц с тех

     пор,  как  волки  после  неудачной  попытки  захватить

     золотые яблоки спасались бегством.

     Чёрная трава не открыла обратного пути, пришлось

     уходить окольными путями.

     Рипейские горы встретили беглецов недружелюбно

     –  отряд  редел  на  глазах.  Одним  из  первых  погиб  Рык,

     отчего  Волк  долго  сожалел,  что  не  лично  расправился  с

     гнусным  предателем.  Бег  сменялся  мелкими  стычками  с

     нагоняющими  богатырями  Прави,  которые  не  всегда

     могли угнаться за быстрой стаей.

     Спасало лишь одно – с приближением осени навьи

     становились  сильнее.  Солнце  чахло  на  глазах,  уже  едва

     поднимаясь на золотой колеснице в небо.

     –  Чуешь?  –  Оскал,  новый  десятник  малого  дозора,

     вернулся с разведки.

     – Как же, как же! – Волк облизнулся. – Живые!

     – Впереди равноденствие.

     Вожак молча кивнул. Его сейчас волновало совсем

     иное.  Как  же  хотелось  кинуться  на  этих  людишек  и

     терзать  их  плоть.  В  горле  клокотало.  Не  выдержав,

     волколак запел. Вой подхватили и остальные волки.

     Словно в ответ на это над головами оборотней один

     за другим стали загораться небольшие огоньки.

     – Навьи свечи!

     – Хорошая примета!

     –  Ушли  от  погони,  да  ещё  и  домой  вернёмся  с

     добычей.

     Стая  ликовала:  наконец-то  всем  злоключениям

     подошёл конец.

        101

      

     –  Цыц!  Рано  радуетесь…  –  Волк  осадил

     говоривших.  –  Негоже  пока!  Вот  когда  закончим  –  там  и

     ликуйте.

     Отряд смолк, предвкушая славную добычу.

     Их  заметили  загодя  и  успели  разбежаться.

     Подкравшиеся  волки  нашли  лишь  столы,  уставленные

     лакомствами.

     –  Тоже  мне  угощение!  –  громоздкий  волколак  с

     досадой рассматривал содержимое стола. Мяса не было. –

     Тоже мне пир – одно название…

     – Засада! – Оскал ощетинился.

     Все  почуяли  и  без  него:  от  реки  к  ощетинившейся

     стае приближался, звеня кольчугами, небольшой отряд, не

     больше нескольких десятков.

     – В атаку! – этого приказа все ждали с превеликим

     предвкушением,  желая  выместить  злобу  за  случившуюся

     ранее трёпку и унизительное бегство.

     Стелясь  по  земле,  серые  тени  начали  окружать

     ставших в круг витязей.

     – Ну, всё! – вожак едва ли не сиял.

     –  К  бою!  –  неожиданно  раздалось  за  спиной  у

     кромки леса.

     Удивились  все:  и  оборотни,  и  защитники  капища,

     готовые  биться  до  конца,  понимая,  что  противник

     превосходит  в  силе  и  количестве.  Но  не  тут-то  было:

     громовое  войско  нагнало  беглецов.  Настала  пора

     обороняться самим налётчикам, которых окружили воины

     Ирия.

     –  Навь,  Навь,  Навь!  –  стая,  рвущаяся  в  бой,

     готовилась к выходу из окружения.

     Угадывая  намерения  врага,  Иван  растянул  отряд,

     дабы  перекрыть  все  лазейки.  Ему  помогал  крепкий  воин,

     вооружённый огромной секирой.

     102

      

     – Овсень! – Иван окрикнул идущего в одиночестве

     на врага мужчину. – Обожди нас!

     Тот лишь улыбнулся и махнул рукой

     – Догоняй, Царевич!

     Одновременно  с  этим  Волк  запел,  подвывая  на

     Луну.

      Реют стяги, багровым горя на ветру, 

      Вой предсмертный бросает в атаку резерв.  

      Косит смерть наши жизни, как осень листву,  

      И душа воспарит, как курлычущий стерх.  

       

      Зарекаюсь сражаться – ни шагу назад!  

      Торит молнии блеск обнажённых клинков.  

      Злой оскал волчьей пасти, не знавшей преград,  

      Окроплён свежей кровью упавших врагов.  

       

      Я быстрее грозы, вновь звериная стать  

      Зарекла наши жизни на пламенный бой.  

      Коли замертво пал, то приказано: ВСТАТЬ!  

      Атакуя врага под надрывистый вой. 

       

     Стычка  была  короткой,  но  жаркой.  Уйти  удалось

     далеко не всем волколакам.

     Волка радовало лишь одно – что дальнейшая дорога

     в Навь была торной. Не встретив на пути засад или вдруг

     выскакивающей из-за спины погони, оборотни удивились,

     когда наткнулись на недавний, ещё тёплый женский след.

     –  За мной! Оскал, бери бойцов и окружай с другой

     стороны.

     ***

        103

      

     –  Коловёртыши  мы!  Ко-ло-вёр-тышиии!  –

     невиданная зверушка дёргалась, переживала, повторяя это

     уже не в первый раз.

     – Кто-кто?! – испуг сменился интересом.

     – Ко-ло…

     –  Ну  и  дела!  –  Ратибор  от  души  рассмеялся.

     Ситуация  была  презабавнейшая.  Насупившийся  зверёк,

     походивший не то на зайца, не то на собаку, с огромным,

     волочащимся  по  полу  пеликаньим  мешком  под

     подбородком,  со  злостью  смотрел  на  мальчика.  Дескать:

     «Выискался, я погляжу, весельчак!»

     –  Живём  мы  тут!  –  пробубнил  он,  громко  засопев,

     шаркая ногой и украдкой бросая взгляд на печь.

     –  И  много  вас?  –  Ратибор  серьёзно  обеспокоился,

     что дом бабки захватили вот эти коловоротики.

     –  Мы  тут  один!  –  он  с  достоинством  погладил

     живот. – Сами справляемся!

     –  А  почему  тогда  «мы»?  –  ехидно  улыбаясь,

     проговорил внук Василисы.

     –  Я  же  втолковываю  тебе:  коловёртыши,  потому  и

     «мы».

     В этот момент сумка мальчика запрыгала на месте.

     –  Что  там  у  тебя?  –  новый  знакомец  дёрнулся,

     разрываясь  между  любопытством  и  желанием  дать

     стрекача.

     – Я бы сам хотел знать… – он не успел договорить,

     как  боковина  сумки  начала  терять  очертания,  делаясь

     прозрачной,  и  из  неё  как  ни  в  чём  не  бывало  выкатился

     путеводный  клубок.  Пока  подарок  Яги  кружил  вокруг

     скалившегося зверька, мальчик проверил пальцем сумку. –

     Целёхонька. – Значит, ты можешь открывать пути. Почему

     же не пускаешь меня?

     104

      

     Словно  с  дуновением  ветра,  послышался  голос

     Хранителя Вещего Леса:

     – Ещё не время-я-я…

     Ратибор, охнув, присел на скамью.

     –  Ентого  мы  знаем,  –  коловёртыш  перестал

     принюхиваться и дёргаться при каждом движении клубка.

     – Сила за ним великая.

     Пропустив  высказывание  мимо  ушей,  мальчик,

     оглядывая избу, наконец-то догадался.

     –  Так  значит,  это  ты  в  бабушкином  доме  за

     порядком следишь?

     – Енто мы. Кому ещё-то? Более некому! – он задрал

     нос, смешно дёргая ушами. – Как хозяйка ушла, мы всё на

     себя взяли. Марьяша-то носу сюда не кажет.

     – Откуда ты знаешь мою маму? – Ратибор вскочил,

     приняв, как ему казалось, устрашающий вид.

     – Как же не знать? Она меня углядела, ещё когда в

     люльке была, – коловёртыш мечтательно закатил глазки. –

     Мы с ней славно играли. Пока Василиса не пронюхала.

     Разговор стих. Каждый думал о своём. Было видно,

     что

     зверёк,

     шаркающий

     ногами,

     то

     и

     дело

     посматривающий  на  лаз  внизу  печи,  хочет  поскорее

     улизнуть,  но  не  решается,  чуя  в  собеседнике  кровь  своей

     хозяйки.

     – А рябина зачем в избе? И так много?

     Верный  помощник  Василисы  весь  сжался,  став

     похожим на меховой мячик, и задрожал.

     –  Так  ходют  тут  всякие,  –  знакомая  присказка

     заставила Ратибора вздрогнуть. – Бродют, покоя им терем

     сей не дает, чаво ли?!

     Коловёртыш действительно недоумевал. Просто не

     мог знать, что происходит там, за околицей. Но волшебное

        105

      

     чутьё не подводило: где-то рядом затаился враг, он ждёт и

     в любой момент готов нанести удар.

     –  И  ты  себе  запасай,  вдруг  пригодиться,  –  он  с

     приглашением указал на гроздь рябины.

     – Ещё чего! – мальчик фыркнул.

     –  Ты  бы  и  соли  взял  –  авось  пригодится,  –

     коловёртыш нехотя протянул небольшой увесистый кулёк.

     –  Благодарю!  –  мальчик  нехотя  взял  подарок  и

     несколько раз подкинул его на ладони. – Тяжёленький…

     – Василису благодари.

     Взгрустнулось. Мысли о бабушке навевали тоску.

     –  Я  вот  не  разумею:  как  тебе  удаётся  от  людей

     скрываться? Ходишь тут, – он улыбнулся. – Бродишь…

     – Тутачки и прячусь, – зверёк указал под печь. – А

     ежели в люди треба выйти, так я невидим для живых.

     – Как же мне удалось?

     –  Нас  можно  узреть,  если  смотреть  вверх

     тормашками.

     В  окне  замаячили  мутные  силуэты.  Тёмные  тени,

     извиваясь,  легли  на  половицы.  Зверёк,  попискивая,

     спрятался под печь. Сердце мальчика сжалось.

     – Га-гх…

     – Гааа-гх-а-га-га…

     – Агх-га-ти-б…

     – Гах-ти-брр-рр…

     Очертания  трёх  голов  на  длинных  шеях  стелились

     по  полу,  словно  ища  внука  хозяйки  избы.  Глотки,  не

     предназначенные для речи, старались выговорить его имя.

     – Га-тхи-бррх-рр… – их голоса сливались в единый

     настойчивый,  не  признающий  отказа,  требующий

     немедленного  подчинения  и  повиновения  зов.  –  Га-

     хтиборххх!

     106

      

     Раздался  стук.  В  окно  настойчиво  колотили.

     Головы  бились  о  тонкую  грань,  отделявшую  мальчика  от

     посланников  Нави.  Порою  после  очередного  удара

     противник не сразу отводил шею для следующей атаки. В

     такие  моменты  Ратибор  отчётливо  видел,  что  на  него

     пристально  смотрит  немигающий  глаз  большой  белой

     птицы. Но более всего пугало не это. В широко раскрытых

     клювах мальчик узрел завидный набор острых зубов.

     – Иди к нам! – более разборчиво произнесли гуси-

     лебеди.

     Он едва усидел на месте. Ноги так и рвались к окну.

     Цепляясь пальцами за угол лавки, другой рукой прикрывая

     рот,  лишь  бы  не  закричать:  «Я  тут,  владыка!»  –  правнук

     Василисы  держал  оборону  в  этом  неравном  бою  с  самим

     собой.

     Мальчик  покрепче  зажмурился,  чтобы  не  видеть

     этот  одурманивающий  разум  танец  теней,  как  снова

     послышался настойчивый зов:

     –  Ратибор!  –  казалось,  что  чудовище  пробралось  в

     избу  и  терзает  его  плечо.  –  Ратибор,  проснись!  Чего

     удумал посередь дня?

     Голос не шипел и был очень даже знакомым.

     – Отец?

     – Чего разлёгся? Праздник проспишь!

     – Какой ещё праздник? – он сладко зевнул.

     –  Радогощь  –  праздник  урожая,  –  отец  вышел  в

     сени. – Идем скорее.

     Мальчик,  радуясь,  что  это  был  всего  лишь  сон,

     мигом очутился у дверей, бросив лишь взгляд на горницу:

     вдруг  удастся  увидеть  коловёртыша?  Но  тот  не

     показывался. Лишь в оконной раме тускнели и ссыхались

     красные  ягоды  рябины,  да  на  стекле  остывал  след  от

     чьего-то дыхания. Точнее, целых три следа.

        107

      

     ***

     –  Как  они  меня  выследили?  –  задыхаясь  от

     быстрого  бега,  девушка  то  и  дело  оглядывалась  через

     плечо. Хотя погони и не было видно, но она точно знала,

     чуяла  всем  нутром:  они  близко.  –  Все  такие  сильны  на

     своей земле!

     Осенние  листья  разлетались  в  разные  стороны,

     кружа в дымке утреннего тумана. Даждьбог только-только

     направил  свою  колесницу  на  небосвод.  От  леса  веяло

     убаюкивающим  покоем.  Живи  и  радуйся  жизни.  Но  не

     тут-то было.

     – И где наследила?! – досадовала девушка.

     Да ещё и мысли о Лучезарном Боге навеяли тоску и

     горечь.  Неудача  висела  на  шее  мёртвым  грузом,

     притягивая  к  земле.  Указ  отца  был  нарушен,  сгоряча

     данное слово не сдержано, а цель так и осталась в Царстве

     Вечного  Сна.  Теперь  ещё  и  эта  погоня.  В  другой  раз  она

     бы играючи расправилась с обнаглевшими щенками, но не

     сейчас. Власть Нави росла с каждым днем.

     – Ещё дальше! – погоняла она саму себя. – Ближе к

     Яви.

     Порубежье  –  и  без  того  опасное  место,  сегодня,

     казалось,  кишело  навьими.  Несколько  ловушек  и

     тайников,  скрытых  дозорным  отрядом  врага,  ей  удалось

     пройти довольно легко. Потом была неожиданная стычка,

     но  застигнутые  врасплох  навьи  оказались  не  готовы  к

     нападению.

     После  проход  через  Калинов  Мост  –  и,  о  чудо,

     Горыныч  не  препятствовал…  Или  ей  всё  же  удалось

     108

      

     обмануть  Змея?  Неприятности  начались  на  другой

     стороне: Стражи моста оказались ей не по зубам.

     –  Нужно  было  использовать  Силу  отца!  –  она

     продолжала в сердцах корить саму себя.

     Стражи не пропустили. Ей едва удалось уйти живой

     от них.

     – Нагнали! – она прибавила ходу.

     За  спиной  послышалось  лязганье  зубов  и  топот

     множества лап.

     –  Интересно!  –  продолжала  думать  бегунья,  ноги

     несли  сами.  –  Как  они  прошли  реку  Смородину?  Видать,

     тайные некогда тропы уже давно стали явными. Неужели

     снова Кащей готовит орды для вторжения?

     Петляя  среди  деревьев,  она  отлично  понимала:  не

     уйти! Нужно дать бой – и будь что будет.

     – Окружай!

     – Аррх!

     –

     Живее!

     –

     загонщик

     ревел.

     Явственно

     чувствовалось,  что  ему  трудно  дается  речь:  окрики

     походили больше на рычание, чем на слова. – Хватайте её

     живой!

     Стая ответила дружным воем.

     Зарываясь в густой настил листвы, огромный полоз

     покидал  то  место,  где  только  что  стояла  беглянка.  Это

     была  последняя  попытка  улизнуть,  не  вступая  в  драку,  –

     силы  могли  ещё  пригодиться.  Волки  остановились  в

     замешательстве, не понимая, куда делась их добыча.

     Но  стоило  только  отползти  на  безопасное

     расстояние, как впереди замаячили враги.

     –  Вот  она!  –  серые  тени  стояли  между  деревьев

     прямиком на её пути.

        109

      

     – Она моя! – Оскал ощетинился. Молодой волколак

     жаждал проявить себя, снискать славу и в будущем стать

     вожаком.

     –  Второй  отряд?!  –  девушка,  погружённая  в  свои

     мысли, терзаемая ранами, упустила из виду, не учуяла, что

     стая  разделилась.  Ярясь  от  наглости  врага,  стала

     перевоплощаться.  –  Ты  будешь  первым!  –  бросила  она  в

     ответ дерзкому выскочке.

     Звенящая тетива пропела прощальную песню.

     – Аа’у! – раздался скулёж.

     За  спиной,  ощетинившись,  ярилась  стая.  Видать,

     учуяли, что добыча оказалась не так проста.

     Едва  различимыми  росчерками,  словно  молнии,

     стрелы  уходили  в  полёт  одна  за  другой.  Сразить  первых

     нападавших удалось весьма легко. Этой группе волков не

     хватило опытного вожака, который смог бы объединить их

     действия.  Звери  бросались  вразнобой  и  тотчас  падали,

     растворяясь  в  воздухе.  Место  боя  наполнялось  дыханием

     Силы.

     Но  с  каждым  разом  они  подбирались  всё  ближе.

     Несколько  царапин  и  укусов  –  не  в  счёт,  но  лучница

     понимала, что с каждой отбитой атакой слабеет.

     –  Рррах-арх!  –  вторая  волна  нападавших  заставила

     дрогнуть.

     На неё начали наседать со спины.

     Волки  в  прыжке  взмывали  в  воздух  и  тотчас

     замолкали.

     –  Да  сколько  же  вас  навалило  на  мою  голову?!  –

     звонко крикнула лучница.

     Оборотни  сменили  тактику:  атакуя  уже  в

     человеческом  образе,  вооружившись  секирами  и  мечами,

     пытались  встать  в  строй.  Безуспешно  –  разящими

     110

      

     молниями стрелы прореживали просеки, оставляя на земле

     серые тела, тающие на глазах.

     – Зарекаю именем Перуна! – девушка не унималась,

     встречая всё новых и новых противников.

     От  усталости  дрожали  руки.  Раны  нещадно  ныли,

     взывая  к  покою.  Одно  радовало  –  стрелы,  носимые  в

     заговорённом колчане, никогда не закончатся.

     – Убирайтесь прочь! Исчадья Нави! – она кричала,

     брызгая слюной. – Там вам всем и место!

     Атаки неожиданно прекратились.

     – Ну, кто следующий? – девушка нервно смеялась,

     осматривая пустынный лес.

     Правда, несмотря на всю эту браваду и напускную

     лихость,  силы  быстро  её  покидали:  нелегко  дался  бой  с

     тенями  мрака  –  волками-оборотнями  Чернобога.  К  тому

     же гноились раны, полученные ещё там, у Стражей, бой с

     которыми  закончился  весьма  плачевно.  Но  больше  всего

     давило  другое:  несмотря  на  все  усилия,  искомое  так  и

     осталось в Царстве Вечного Сна. А значит – всё тщетно, и

     грядущее не предотвратить.

     Взгляд  Деваны  встретился  с  испуганными  глазами

     затаившегося в кустах волколака.

     –  Так,  так,  так!  –  она  зло  улыбалась,  опираясь  на

     украшенный  рунами  охотничий  лук  и  наслаждаясь

     победой и беспомощностью недруга.

     Понимая,  что  пощады  не  будет,  Волк  рванул  что

     было  мочи,  и  лишь  работающие  до  предела  инстинкты  и

     недюжинный опыт позволили увернуться от  вонзившейся

     подле его головы стрелы.

        111

     

      

     112

      

     «Бздыньк»,  –  вторая  стрела  легла  рядом,  нервно

     покачивая подрагивающим на ветру оперением.

     Всё  поменялось  местами.  Оборотень  даже  не  смел

     помыслить,  что  сможет  тягаться  с  богиней  охоты.

     Приходилось петлять и уносить лапы, спасая свои шкуры.

     В  Навь  дорога  была  закрыта.  Охотница  была  неглупа  –

     гнала к людям. К злосчастной поляне. Прямиком на Ивана

     и Овсеня.

     – Врёшь! Не возьмёшь! – прорычал волколак.

     Выскочившая  на  опушку  леса  девушка  с

     удивлением озиралась по сторонам. Добыча исчезла.

     –  Убёг!  Негодник!  –  с  досадой  вымолвила  она  и

     растаяла в воздухе.

     Впереди  ждал  неприятный  разговор  с  отцом-

     громовержцем.

     ***

     –  На  Заревницу  хозяину  –  хлеба  ворошок,  а

     молотильщикам – каши горшок.

     – С Заревницы – зори становятся багряными, а день

     быстро идёт на убыль – убегает лошадиным скоком.

     Ратибор,  гуляя  по  праздничной  поляне,  проходил

     мимо  бурчащих  себе  под  нос  старушек.  Они  тараторили

     без  умолку,  перебивая  другу  друга,  совсем  не  желая

     слушать собеседницу.

     Как же было здорово вернуться сюда! После долгих

     четырёх  лет  в  городе  вновь  очутится  в  том  самом  месте,

     где  начались  удивительные  купальские  приключения.

     Мальчик  вздохнул.  В  душе,  слово  в  лад  замирающей

        113

      

     природе,  зияла  пустота  –  ещё  немного,  и  польётся

     промозглый дождь…

     – Время вспять не повернуть. – Он грустил. – Никто

     не  может  быть  богат  настолько,  чтобы  выкупить  своё

     прошлое!

     Ратибор смотрел на людей, а память рождала иные

     картинки.  Взволнованная  бабушка  Василиса,  которая

     сразу  учуяла,  что  у  него  в  руке.  Плеск  русалок  и

     задиристый  голос  кудрявого  выскочки  и  врунишки.  С

     замиранием  сердца  вглядывался  в  вышину  большого

     костра, ожидая за спиной услышать голос Ходуты. Но всё

     тщетно – былого не вернуть!

     – Может быть, всё же есть такая возможность? – он

     задумчиво вспоминал один из разговоров с Велесом.

     Смутные  воспоминания  отдавали  лишь  частицы

     оброненных  фраз.  О  том,  что  бывает  так,  когда  время

     начинает  течь  вспять.  Мальчик  ещё  долго  потом

     выспрашивал, но не получил ответа.

     Дух увядания, покоя и вечного сна витал по поляне.

     Ещё  чуть-чуть,  и  наступит  зима.  А  пока  всё  живое  в

     последний раз пытается насладиться минутами тепла, неги

     и покоя.

     Люди  прибывали.  По  одному  или  гурьбой  они

     входили  на  поляну  и  сразу  втягивались  в  действо:  одним

     нравились  хороводы  и  танцы,  вторым  –  молодецкие

     забавы,  а  третьи  радовались  посиделкам  за  столом  и

     беседам.  Никто  не  остался  в  стороне.  Зрителей  не  было.

     Люди  приходили  праздновать,  а  не  праздно  слоняться,

     наблюдая за радостями других.

     – Готов ли пирог? – слышались крики от накрытых

     столов, куда гурьбой уже валили малыши.

     114

      

     –  Готов,  –  со  стороны  входа  на  поляну  отвечал

     сухощавый мужичина, похожий на каланчу, в заляпанном

     мукой переднике.

     – Всем ли достанется?

     – По куску-то хватит, а то и по два.

     – Каждому?

     – Не сумневайся!

     – Монеток, бирюлек вдоволь положил?

     – Зуб не поломай, – пекарь смеялся.

     –  И  ты  гадай,  не  робей!  –  бабки,  прекратив

     соревнование,  кто  лучше  знает  приметы,  обратили  свой

     взор  на  стоящего  рядом  мальчика,  решив  его  уму-разуму

     научить. И затараторили в два голоса:

     – При делёжке не зевай!

     – Хвать кусок – и проверяй!

     – Что внутри – твоя судьбица.

     –  Может,  выпадет  жениться  –  за  колечко

     ухватиться?

     – Рано мне, – мальчик отшатнулся. – Вот ещё!

     – Али быть тебе богатым…

     – Коль монету не потратишь!

     – Если ж будет человечек…

     – С братом иль сестрёнкой встреча.

     Не выдержав, Ратибор ретировался.

     Природа  готовилась  к  зиме.  Деревья  укрывали

     землю  шебуршащим  одеялом.  Совсем  скоро  поверх  него

     ляжет снег, надуваемый неистовыми ветрами, он образует

     бронированный панцирь.

     – Чернобог вновь строит козни.

     – Откуда ведаешь?

     – Власть Солнца уменьшается!

        115

      

     – Поговаривают, – второй собеседник обернулся, не

     подслушивает  ли  кто,  с  недоверием  взглянув  на

     проходящего мимо мальчика, – Навь наступает!

     – Да ты что?

     – Слово говорю! – он поднял указательный палец. –

     Также молвят, что Даждьбог может не вернуться!

     – Да брехня! – усатый дородный дядька усмехнулся

     в ус.

     –  Заладил:  брехня  да  брехня,  –  собеседник

     насупился. – Говорю же – знающие толкуют!

     Более  не  слушая,  Ратибор  прошёл  дальше.  Душа

     была неспокойна. Словно что-то или кто-то звал в далёкие

     дали. Хотелось сорваться и бежать, чтобы ветер свистел в

     ушах. Но бежать было некуда.

     –  Почему  не  играешь?  –  отец  пристально  изучал

     сына, прежде чем подойти. Не чуждый чувствам ребёнка,

     когда-то  сам  сорвавшийся  с  насиженного  места,

     отправившись тернистой тропой, которая вывела однажды

     к дому Василисы, он хорошо понимал мальчика.

     –  Знаешь,  пап,  –  мальчик  был  не  по-детски

     серьёзен. – Мне кажется, я упёрся в стену.

     –  Так  обойди  её!  И  следуй  за  своим  сердцем,  оно

     покажет верную дорожку.

     Сказав  это,  он  удалился,  понимая,  что  сейчас

     мальчику нужно побыть одному.  Осмыслить своим умом,

     прислушиваясь к горячему сердцу. Именно так рождаются

     мужчины  –  не  в  боях,  походах,  разя  своего  «дракона».

     Отнюдь нет. Мужчина рождается при первом осознанном

     шаге, сделанном в направлении своей мечты. Как известно

     самым  отчаянным  рубакам,  главный  наш  враг  –

     собственные страхи.

     116

      

     Над головами далеко-далеко в вышине закурлыкали

     журавли. Клин уходил на юг. Ратибор, запрокинув голову,

     наслаждался полётом этих величавых птиц.

     ***

     Шлёп,  шлёп,  шлёп  –  босые  ноги  ступали  по

     ледяному  полу,  звук  шагов  гулко  разносился  по

     окрестности,  но  никто  не  чинил  преграды  –  стража

     отсутствовала.

     –  Где  же  она?  –  Берегиня  волновалась,  боясь  не

     столько  за  себя,  сколько  за  друга,  который  явно  вновь  в

     беде, раз уж за ним охотится сама Владычица.

     Вмешательство  русалки  в  очередной  раз  спасло

     мальчика,  чему  она  была  несказанно  рада.  Спасать

     человеческие  жизни  ей  нравилось  гораздо  больше,  чем

     губить  их  на  купальских  свадьбах.  Поэтому  возможность

     защитить  Ратибора  мавка  восприняла  как  настоящий

     подарок  судьбы,  в  которую,  если  честно,  она  сама  давно

     уже не верила.

     – Не найти, – девушку переполняло отчаяние. – Где

     же её сыскать в этом ледяном безмолвии?!

     Русалку  спасло  то,  что  замерзнуть  она  не  могла,

     иначе несдобровать – живой в этом месте далеко не уйти.

     В  голове,  повторяясь  раз  за  разом,  прокручивался

     бой с Владычицей в замке Кащея. Чародейка была просто

     в  ярости,  когда  Ратибору  удалось  ускользнуть,  и  она,  не

     жалея  сил,  срывала  свою  злость  на  пытающейся

     отбиваться  мавке.  Девушка  до  сих  пор  не  могла  взять  в

     толк,  почему,  когда  соперница  уже  взяла  верх  над

     Берегиней, не последовало завершающего удара?

        117

      

     Ей потребовалось катастрофически много времени,

     чтобы  просто  начать  шевелиться.  Но  когда  это  удалось,

     дальше  всё  пошло  как  по  маслу  –  русалка

     восстанавливалась.  Это  был  её  дар  или  проклятье  –  как

     посмотреть. Жалела девушка всегда лишь об одном – что

     количество

     Силы

     было

     незначительным,

     не

     превышающим  кем-то  установленные  пределы.  Её

     хватало,  чтобы  уберечь  себя  или  живого,  но  было

     недостаточно для хорошей атаки.

     Мокрые следы, оставленные противником на полу в

     чертогах Чернобога, привели мавку сюда – в царство льда.

     – Наконец-то!

     Незваная  гостья  от  радости  чуть  не  захлопала  в

     ладоши. Сдержалась. От этого места веяло опасностью. Её

     тянуло  вперёд,  словно  от  этого  места  веяло  чем-то

     знакомым и немыслимо древним.

     По  окружности  огромного  зала  застыли  ледяные

     исполины.

     Русалка

     поначалу

     испугалась,

     приняв

     скульптуры за стражей. Казалось, что каждый из них был

     готов  сорваться  и  продолжить  своё  движение  к  центру

     площадки,  туда,  где  красовался  большой  круглый  стол,

     припорошенный  снегом.  Мавка  отлично  помнила  своё

     пророчество моря Забвения.

     – Око Силы!

     Только сейчас заметив, что в снегу лежат странные

     яблоки, она с интересом взяла одно в руку.

     – Золото?!

     Она  слышала  об  этом  металле.  Люди  стараются

     заменить им Солнце, считая очень важным и ценным.

     –  Глупые!  Они  совсем  не  понимают,  что  им  дан

     настоящий  дар  жизни,  и  променивают  его  на  подобные

     нелепости, – Берегиня погрустнела.

     118

      

     С досадой на таких недалёких живых она несколько

     раз  провела  яблоком  по  заснеженной  поверхности  и

     ахнула  –  на  расчищенной  ледяной  глади  появился

     Ратибор.

     Мальчик  стоял  на  скошенном  поле,  подле  него

     виделся  раскачивающийся  на  ветру  одинокий  колосок.  А

     напротив маячил тёмный силуэт.

     «Нет!»  –  до  русалки  донёсся  испуганный  детский

     голос,  и  она  тотчас  поняла,  кто  именно  сейчас  угрожает

     внуку Яги.

     – О боги! – у мавки подкосились ноги.

     Она  лишь  единожды  видела  Чёрного  Колдуна,  но

     узнала его тут же.

     – Беги! – девушка заорала что есть мочи, нисколько

     не беспокоясь, выдаст она себя криком или нет – друг был

     важнее. – Боги! Хоть Велеса кликай!

     «На  чужой  колосок  не  разевай  роток!  –  высокий

     статный  мужчина,  облачённый  в  косматую  шкуру,  встал

     супротив недруга. – Наслышан о твоих подвигах!»

     Чародей  почему-то  смотрел  не  на  явившегося

     хранителя  Вещего  Леса,  а  на  Берегиню,  взгляд  его  не

     сулил ничего хорошего. Девушка застонала, оседая на пол,

     но  сумела  взять  себя  в  руки,  хотя  ей  почудилось,  что

     прошло значительное время после видения.

     –  Ратибор!  –  она  забыла  провести  яблоком  по

     зеркалу, но опомнилась.

     Чиркнула рукой.

     Картинка  сменилась.  Теперь  мальчик  стоял  подле

     столов,  заставленных  яствами.  К  нему  подошла

     Владычица  –  русалка  узнала  её,  несмотря  на  изменённый

     облик.

     «–  Я  с  приветом  к  тебе!  –  от  женщины  веяло

     холодом. – С праздником урожая, внучек!

        119

      

     –  Неужели  от  Бабушки?  –  Ратибор  присмотрелся,

     пытаясь узнать собеседницу.

     –  От  бабушки,  от  бабушки!  От  кого  ещё-то?  –  та

     успела  выудить  у  себя  из  кармана  спелое  яблоко  и

     протянула его мальчику. – Угощайся, милок!  

     – Благодарю…».

     В груди мавки бурлил ураган.

     –  Ратибор,  стой!  –  она  потянула  к  нему  руки,  но

     пальцы  предательски  перестали  слушаться,  немея  и

     покрываясь  льдом.  Яблоко  выпало  из  ладони  и,

     ударившись  об  пол,  со  звоном  разлетелось  на  тысячу

     ледяных осколков.

     ***

     – Угадай, кто?!

     Знакомый  голос  заставил  сердце  пуститься

     галопом.

     – Ты? – мальчик попытался убрать тонкие ладошки,

     закрывшие глаза.

     – Так нечестно! – девочка не давалась, неожиданно

     крепко держа друга, оставаясь за его спиной.  –  Угадывай

     скорее! – она прыснула. – Мой милый Ратиборчик!

     –  Берегиня!  –  ему  удалось  вырваться  и  обнять

     девушку.

     В  лицо  ударил  хвост  огненно-рыжих  волос.

     Фыркающая  Алиса,  зло  глядя  на  друга,  вырвалась  из

     объятий.

     – Ах, значит так!..

     Она  уже  была  готова  уйти,  но  мальчик  успел

     схватить разъярённую подругу за руку.

     120

      

     – Постой! Ты что тут делаешь?

     – За тобой охочусь,  – та в ответ  скорчила хищную

     гримасу.

     – А если серьёзно?

     –  А  я  серьёзно!  –  уже  не  пытаясь  сбежать,  она,

     уставившись  на  собеседника  укоризненным  взглядом,

     продолжала:  –  Сперва  ты  меня  в  автобусе  не  заметил.

     Сидел,  как  замороженный.  Потом  я  тебя  на  поляне

     увидала.  Зову-зову,  и  ноль  реакции.  Вот  и  решила

     устроить  охоту.  А  тут  какая-то  Берегиня  объявилась!  –

     девочка  в  сердцах  топнула  ножкой.  –  Живо  говори,  кто

     такая! Подружка? К ней приехал?

     Ратибор  опешил  от  такого  напора,  даже  позабыв

     спросить у Алисы – она сама с кем на празднике и зачем

     приехала.  Из  оцепенения  его  вывели  собирающиеся  для

     хоровода  люди.  Пришлось  искать  новое  место  для

     разговора.

     – Пойдём к столам, там угощение выложили.

     Туда ребята и направились. Собравшиеся за столом

     вели  разговоры  на  разные  темы.  Присев  между  двух

     компаний,  ребята  взяли  по  пирожку  и  начали  жевать,

     думая  о  своём.  Мальчику  было  очень  стыдно,  что  он  не

     узнал симпатичную ему девушку, приняв её за русалку.

     –  Когда  солнце  слабнет,  –  вещал  седовласый

     старец,  сидевший  справа,  –  самое  время  рябинкой  впрок

     запастись…

     У Ратибора ёкнуло сердце, он начал вслушиваться в

     слова.

     – На повети убрать, место нечистой силе заступить.

     Ведь  чисты  и  ветка  рябины,  и  ягода.  Держит  это  дерево

     крепко  силу  осеннего  равноденствия.  А  уж  коли  тебя

     нечисть  мучит,  сна  не  даёт,  к  груди  подступает,  душит  –

        121

      

     возьми  ветку  рябины,  очерти  ею  вкруг  себя  –  и  сгинет

     нечисть.

     Говорившему внимали молча, видать, доверяли.

     –  Вот  мне  её  и  не  хватило-то  в  прошлый  раз,  –

     зашептал мальчик. – И зря, что не послушал коловёртыша

     и не взял рябину у Василисы.

     – Ты чего это бубнишь?

     Он  не  ответил,  решив  лучше  помалкивать,  и  взял

     очередное угощение.

     –  Зари  берут  в  этот  день,  –  вещали  с  другой

     стороны стола.  – Зари  – это желания о любви. От подруг

     докучливых,  от  доглядев  матушкиных  тайно  бежала

     девица  к  овину.  Поутру  мог  овинный  домовой  сказать

     девице о суженом, о милом.

     Алиса  при  этих  словах  притихла.  Ратибор  обратил

     на это внимание.

     – Ты только не вздумай туда бегать! – внутренним

     чутьем он чуял – не к добру это.

     Подруга  лишь  шикнула  на  него,  дескать:  «Не

     мешай слушать!»

     –  Помню-помню,  –  к  разговору  присоединилась

     сгорбленная старушка. – Часто парни подшучивали, а то и

     старики,  зная  о  девичьих  думках,  решались  скрытно

     забраться в овин, – она хихикнула. – А девица с оглядкой –

     не  уследил  ли  кто?  –  руку  в  овинное  окно  просовывала.

     Спрашивала  с  надеждой:  «Овинный  домовой,  батюшка

     заревной,  не  смейся,  не  лукавь,  возьми  оржаной  калач  и

     назначь:  мне  житьё-бытьё  собирать  ли?  Суженого  ждать

     ли?»  – при этих словах старуха бросила  украдкой взгляд

     на  Алису,  та  вздрогнула,  будто  бы  сказанное

     предназначалось  ей.  В  глазах  бабки  читалось:  «Ты  пойди

     да узнай, разреши свои думы!»

     122

      

     –  Точно-точно,  было  дело,  –  её  сразу  же

     поддержали, кивая и поддакивая.

     –  Коли  кто-либо  не  трогал  руки  девичьей,  –

     продолжала  старушка,  –  не  брал  принесённый  девицей

     калач,  девица  решала:  сидеть  ей  в  девках,  мыкаться  у

     печи,  у  квашни  не  хозяйкой  быть.  Коли  холодная  зыбь

     руки касалась, было поверье, что идти девице за бедного.

     А тёплым, лохматым покажется прикосновение – богатый

     возьмёт в жёны.

     –  Не  смей!  –  мальчик,  уже  несколько  минут

     державший руку девочки, был крайне взволнован.

     –  Вот  ещё!  –  она  вновь  фыркнула,  сжав  губки  и

     задрав носик. – Захочу –и пойду! Ты мне не указ! Дружи

     со своей Берегиней! – при этих словах Алиса сорвалась с

     места и была такова.

     Опомнившись,  Василисин  внук  уже  собрался

     бежать следом, как на его плечо легла крепкая худая рука.

     –  Обожди,  сорванец,  –  старуха  нависла  над

     Ратибором.

     Как  ей  это  удавалось  при  малом  росте  –  было  не

     ясно. Мальчик оторопел.

     – Я с приветом к тебе! – она наклонилась ниже. – С

     праздником урожая, внучек!

     Ратибор присмотрелся: неужели от Бабушки?

     –  От  бабушки,  от  бабушки!  От  кого  ещё-то?  –  она

     пошарила в кармане передника и достала наливное яблоко,

     протянув его мальчику. – Угощайся, милок!  

     –  Благодарю,  –  противясь  явному  желанию

     подальше  выкинуть  её  подарок,  он  через  силу  надкусил

     угощение.

     Свет  померк. Мир начал таять. Лишь пристальный

     взгляд пышущей Силой незнакомки не давал покоя.

     – Теперь ты мой! – улыбнуться Владычица.

        123

      

     Ноги подкашивались, мальчик падал, скатываясь со

     скамьи.  Стремясь  подхватить  бездыханное  тело,  люди,

     находящиеся у стола, ринулись к Ратибору, у которого из

     руки выскочило покрытое плесенью золотое яблоко. Стоя

     и  взирая  на  всё  происходящее  со  стороны,  он  сам  только

     сейчас осознал, что это было совсем не простое угощение.

     – Пошевеливайся, – теряя всякий интерес к новому

     подданному, Морана подтолкнула навьего своим посохом

     – она не различала  усопших между собой.

     Дело было сделано.

     ***

     – Навьи! – она вновь недовольно фыркнула.

     Почуяв  его  ещё  там,  у  праздничного  стола,  Алиса

     лишь искала повод, дабы поскорее  улизнуть и выполнить

     то,  для  чего  её  и  послала  Девана  –  охранять  мальчика.

     Благо старуха помогла ей с поводом для бегства.

     Рыжий  хищник  стелился  по  земле,  заметая  следы

     пушистым  хвостом.  Не  столько  для  пользы  дела,  сколько

     по привычке: скорее всего, её тоже уже учуяли.

     –  Значит,  быть  драке!  –  лиса  во  всём  старалась

     походить на воинственную дочь Перуна.

     От  овина  раздавалось  бряцанье  расстроенной

     гитары и песня, больше похожая на скулёж или завывание.

       

      Иголки-ёлки, трынь да трава, 

      Играют волки. Пожухла листва. 

      Оскалилось лето в последнем прыжке, 

      Осенняя изморось в мёртвой траве. 

       

     124

      

      И вновь не до сна: 

      Мне так хочется петь, 

      Кусая Луну –  

      Злобной морды оскал… 

      В лесной тишине  

      Я опять не у дел, 

      Кричит в темноте 

      Эхо преданных скал... 

       

      Тень филина. Лов. 

      Предрассветная кровь. 

      Охота нутро вырывает из вен. 

      Я снова рычу, 

      Одинокий и злой, 

      Вкушая забвение 

      И память, что тлен. 

       

      Хватаю свой хвост, 

      Злобно лязгает сталь, 

      Кровавым багрянцем 

      Зияет рассвет. 

      Сквозь беглый туман 

      Дня приходит печаль, 

      В бор входят враги, 

      Я лишь скалюсь в ответ. 

     От  неистового  боя  у  подобранной  на  чердаке

     старой  гитары  начали  рваться  струны.  Самозабвенно

     отдавшись  пению,  Волк  не  сразу  учуял  гостью.  Только

     благодаря  тому,  что  в  нос  ударил  запах  недобитого  в

     прошлый  раз  живого,  оборотень  понял,  что  кто-то

     приближается. Ещё не отойдя от утренней трёпки, он был

     сейчас не в лучшей форме.

        125

      

     –  Ну,  заходи,  посмотрим,  с  чем  пожаловала,  –  он

     решил не оборачиваться в зверя, экономя силы, – на дворе

     стоял  день.  Да  и  своё  нутро  так  проще  держать  в  узде.

     Дурманящий  дух  мальчишки  заставлял  нервничать,

     предвкушая  скорую  расправу.  –  С  чем  пожаловала,

     рыжая?!

     Волколаку была противна даже сама только мысль,

     что Лиса может служить Прави.

     –  Хотела  задать  тебе  тот  же  вопрос,  –  высокая

     стройная девушка, гораздо старшей той Алисы, в которую

     влюбился Ратибор, стояла у входа в овин, прислонившись

     к косяку, теребила пряди огненных волос.

     –  Дерзишь,  плутовка!  –  Волк  вскочил,  сжимая

     увесистые кулаки.

     –  Что  ты,  что  ты,  куманёк!  –  она  ехидно

     улыбнулась,  идя  на  попятную.  –  Всего  лишь  хотела

     проведать,  кто  затаился  в  овине.  И  вот  те  на  –  старый

     знакомый!

     Собеседник поморщился. Вспоминать о шуточках с

     якобы  разбитой  головой,  на  самом  деле  просто

     перемазанной  тестом,  или  о  своём  хвосте,  едва  не

     оставленном  в  проруби,  не  хотелось.  Но  и  отпустить  с

     миром кумушку  – верх глупости. Она вмиг нагонит  сюда

     живых  с  вилами.  Справиться  с  ними  днём  будет  очень

     непросто.

     – Где своего человека оставила?

     Оборотень  только  и  ждал,  когда  сможет

     расправиться с мальчишкой.

     – Он не мой, он Василисин, – при этих словах Волк

     оскалился.  –  А  точнее,  даже  Яги  правнук,  ну,  или,  если

     тебе так будет угодно, – Кащеев внучок.

     От одного упоминания о властителе Нави, которого

     он  когда-то  предал,  Волк  зарычал.  Не  говоря  более  ни

     126

      

     слова,  становясь  массивным  зверем  уже  в  прыжке,  он  с

     клацаньем  зубов  атаковал  заносчивую  девчонку.  И

     проскочил мимо. Лисе не стоило труда сделать всего один

     шаг  назад  и  повернуться,  чтобы  очутиться  снаружи

     строения,  с  улыбкой  наблюдая,  как  оборотень  корчится

     под лучами Солнца.

     –  Палёная  шкура!  –  девушка  хищно  улыбалась.  Её

     лицо  вытягивалось,  превращаясь  в  острую  лисью

     мордочку.  Светило  не  было  помехой.  Тем  более  Девана

     лично знакомила свою подопечную с Даждьбогом.

     Рыжий

     комок

     одним

     прыжком

     преодолел

     расстояние  и,  вцепившись  в  лицо  стонущего  мужчины,

     начал  рвать  его,  фыркая  и  клацая  острыми,  как  бритва,

     зубами.

     Не тут-то  было.  Опытный вожак оказался крепким

     орешком.  Он  отбросил  Лису  и,  размахнувшись  увесистой

     палицей,  грозно  рыча,  пошёл  в  атаку.  Девушка

     уворачивалась,  пытаясь  зайти  за  спину,  но  это  ей  всё

     никак не удавалось.

     – Что же это?! – Алиса стонала, держась за голову

     обеими руками, перекинувшись в человека.

     Волк,  напротив,  обернулся  в  зверя  и  сиганул  в

     кусты.

     Девушка  продолжала  скулить,  понимая,  что  более

     не чует Ратибора, а это могло значить лишь одно.

        127

      

     Похороны мух 

     – Не зевай!

     Держась  за  руки,  десятки  людей,  уподобляясь

     огромной змее, скручивались спиралью и раскручивались

     вновь. Хороводница то ныряла под руки, увлекая за собой

     всю  вереницу,  то  делала  резкие  повороты,  побуждая

     участников  проходить  лицом  друг  к  другу.  На  поляне

     звучали песни. Праздник набирал обороты.

     Постепенно «капустные» узоры, символизирующие

     собранный  урожай,  расплетались,  им  на  смену  пришёл

     большой  круг,  вращающийся  против  Солнца.  Впереди

     была торжественная тризна в честь Даждьбога.

     Движение прекратилось.

     – Ой, как хороша!

     – Величава!

     – Улетит, и не поймаешь!

     Участники  стояли  вокруг  высокой  крады  –

     погребального  костра,  готовясь  провожать  Даждьбога  в

     Ирий до следующей весны.

     –  А  я  тебе  говорю,  что  худо  дело,  –  один  из

     спорщиков,  мимо  которых  совсем  недавно  проходил

     Ратибор,  не  унимался,  желая  во  что  бы  то  ни  стало

     доказать свою правоту.

     – Угомонись уже! Всё будет ладно да складно.

     – Будет-будет! – он топнул ногой. – А я говорю, что

     лихое твориться!

     – Заладил, бу-бу-бу да бу-бу-бу.

     – Смотри, вона обрядники притихли.

     Действительно,  мужчины  в  белых  одеяниях,

     стоявшие подле капища, о чём-то перешёптывались между

     собой.

     128

      

     –  Ой  ты  гой  еси  Сокол  –  Белосер…  –  начал  было

     один  из  них,  но  смолк  под  недовольным  взором

     остальных.

     Не  теряя  времени,  они  взяли  собранные  требы  и

     понесли  к  общей  массе  людей,  которые  окружили

     стоявшую подле крады величественную птицу, связанную

     из соломы одним умельцем с золотыми руками.

     – Смотрите!

     Люди  ахнули.  Резкий  порыв  промозглого  ветра

     вмиг  развеял  навязанные  на  рукотворную  птицу  наузы.

     Цветастые лоскутки и ленточки взмыли вверх. Все заветы,

     пожелания,  хвала  и  благодарность,  обращённые  к  богам,

     гонимые колючим ветром, тотчас исчезли за деревьями.

     –  Лихое…  –  мужчина  под  недобрым  взглядом

     остальных  решил  не  кликать  боле  и  смолк,  прикрыв

     картузом рот.

     Бабы  стонали,  кто-то  из  особо  впечатлительных

     даже заревел навзрыд – неладное творилось.

     Тем  временем  обрядники,  аки  нож  по  маслу,  уже

     прошли  сквозь  расступившуюся  толпу.  Они  аккуратно

     сложили  требы  в  углубление  на  спине  птицы.  Далее

     случилось  невообразимое.  В  мёртвой  тишине  все  яблоки,

     что  лежали  на  рушниках,  начали  гнить,  покрываясь

     плесенью.

     –  Бегите  скорее,  –  бросил  староста,  взиравший  на

     происходящее из первых рядов собравшихся.

     Несколько  ребятишек  рванули  к  столу,  неся

     обратно охапкой яблоки.

     – Кладите живее!

     Дети  с  опаской  подошли  к  соломенной  птице  и

     начали выкладывать яблоки. Всё повторилось.

        129

      

     –  Ай!  –  у  одного  из  мальцов  фрукты  начали  гнить

     прямо в руках. Он поспешил от них избавиться. Гниющие

     плоды раскатились по опавшей листве.

     Ничего  не  говоря,  обрядники  цепочкой  вышли  из

     людского круга.

     – Я же тебе говорил!

     – Накаркал!

     Следом  из  круга  начали  выходить  остальные

     мужчины.  Они  направлялись  к  капищу,  где  уже

     раздавались звуки бубна.

     Небо  ответило  кратким  отблеском  не  греющего

     Солнца,  быстро  скрывшегося  обратно  за  навалившиеся

     невесть откуда тучи.

     – Солнце за нас!

     Попытка  воодушевить  собравшихся  оказалась

     тщетой. Люди всё больше роптали.

     – Теперь ему не вернуться к нам!

     – Уйдёт в Ирий навсегда…

     – Что же делается-то?

     – Молодильные яблоки похищены.

     Тем временем мужи, стоявшие вокруг капища, один

     за  другим  ложились  на  сырую  землю.  Каждому  на  грудь

     клали  мёртвых  мух,  тараканов,  комаров,  блох,  клопов,  а

     кому-то  даже  вшей.  Раздались причитания.  Народ  охотно

     подхватывал речи обрядников.

     –  Муха  по  мухе,  летите  мух  хоронить,  –  завыли  с

     одной стороны людской массы.

     – Не будут лятать, не будут на нас глядеть, не будут

     на  земле  сидеть,  не  будут  нас  тревожить,  –  подхватили  с

     другой.

     – Мухи вы, мухи, комаровы подруги, пора умирать!

     – уже хором голосили все собравшиеся.

     130

      

     –  Муха  муху  ешь,  а  последняя  себя  съешь,  –

     закончил мужчина в белых одеяниях.

     Бубен стих.

     Казалось, что лежащие на земле перестали дышать.

     ***

     –  Пошевеливайся!  –  получив  болючий  толчок  в

     спину, Ратибор нехотя сделал несколько шагов.

     Над  его  телом  в  Яви  продолжали  хлопотать  люди.

     Оголили  грудь,  ритмичными  движениями  пытаясь

     запустить  сердце.  Делали  искусственное  дыхание.  Порою

     казалось:  вот-вот  у  них  получится.  Один  раз  мальчика

     даже  потянуло  обратно,  но  холодная  длань  Мораны,

     которой  та  крепко  встряхнула  своего  пленника,

     окончательно  оборвала  связь  с  жизнью.  И  не  было  под

     рукой ни цветка папоротника, ни живой водицы, а значит

     – назад путь заказан.

     Приминая  увядающую  траву,  совсем  не  таясь,

     клубок  наворачивал  круг  за  кругом  –  он  тоже  перестал

     чувствовать  Ратибора.  Несколько  раз  подарок  Яги

     проходил в пограничье Нави, проскакивал мимо мальчика,

     не  видя  его.  Тут-то  он  и  учуял  Мару.  Рванул  с  места  и

     укатился в неведомою даль.

     – Пойдём!

     Богиня  Смерти  потеряла  всякий  интерес  к

     мальчишке, как только тот перестал быть живым. Для неё

     он стал одним из сонма навьих, которые ей служили.

        131

     

      

     132

      

     Осталось  лишь  добраться  до  своих  владений.  Зачем  он

     понадобился  ей,  отравительница  забыла.  Если  план

     удастся,  то  скоро  её  царство  будет  повсюду.  Поэтому

     незачем думать о пешках, когда в игру вступают ключевые

     фигуры.

     – Ратибор!

     К  телу  мальчика  подбежала  взъерошенная  Алиса,

     чуть  ли  не  расшвыряв  людей,  пытающихся  оказать

     помощь, чего нельзя было ожидать от маленькой хрупкой

     девочки.  Она  прильнула  к  груди  друга,  положив  обе

     ладошки,  одна  поверх  другой,  мальчику  на  сердце,

     опустила голову и начала что-то быстро шептать.

     –  И  где  пропадала?  –  с  укоризной  прошептал

     новоиспеченный  навий,  наблюдая  за  происходящим

     словно  сквозь  мутное  стекло,  за  что  получил  очередной

     тычок  в  спину.  И  тотчас  почуял  колоссальный  выброс

     Силы.  –  Ого-го-шеньки!  –  Ратибора  оторвало  от  земли  и

     рывком потянуло обратно к своему телу.

     – Не отдам!

     Морана  с  размаху  вонзила  свою  косу  в  грудь  уже

     улетающему  обратно  в  Явь  пленнику,  но  не  рассчитала

     силы,  вложенной  в  удар.  Мальчик  задёргался,  опускаясь

     на серую землю, постепенно уходя дальше, сквозь неё. Как

     только  дух  пленника  почти  слился  с  телом,  Мара  вновь

     начала  воспринимать  Ратибора  живым  и  тут  же

     вспомнила, зачем, собственно, он ей понадобился.

     – Отдай мне его!

     В  этот  момент,  тряся  заиндевевшими  руками,

     пытаясь  хоть  как-то  согреть  их  дыханием,  Алиса

     отстранилась от тела друга.

     Ратибора вновь затянуло в Навь.

     Проваливаясь  сквозь  землю,  внук  Василисы  успел

     краем  глаза  заметить  стремящуюся  к  нему  серую  тень,

        133

      

     которая,  завидев  спутницу  мальчика,  тут  же  свернула  в

     сторону и скрылась из виду.

     Властительнице  Царства  Вечного  Сна  вновь  не

     было  дела  до  исчезающего  в  недрах  Ратибора.  Он  не

     покинет  её  владений  –  а  это  главное.  Пусть  даже  ему

     придётся  пройти  в  её  чертоги  обычной  дорогой  –  через

     Калинов  мост.  В  данный  момент  её  интересовало  совсем

     иное.  Опершись  на  посох,  более  не  напоминающий  косу,

     она, выстлав перед собой ледяную дорожку, направилась к

     той единственной, кто может помешать её планам.

     Становилось  невыносимо  жарко.  Не  сразу  поняв,

     что  он  уже  не  проваливается  сквозь  землю,  а,  влекомый

     медленным потоком, плывёт, отдавшись течению, Ратибор

     обомлел,  окончательно  потеряв  ориентацию,  а  с  нею  и

     возможность сопротивляться.

     Словно  во  сне,  а  точнее,  в  кошмарном  бреду,

     слышался голос Яги, слова казались знакомыми. Кажется,

     то  же  самое  она  говорила,  когда  погрузила  правнука  в

     печь.

      Хитрее ночи, быстрее дня, 

      Лавиной мысли  

      В пути манящий очаг огня –  

      Важнее жизни. 

       

      Липучий сон, слепая Явь, 

      Там, за горою.... 

      Отряд уходит войной за Правь, 

      Как за бедою. 

       

      Смешок и шорох – тут кто-то есть, 

      Могильный ветер. 

      Кошел же вынет сластёна-лесть, 

     134

      

      А кто в ответе?! 

       

      Я уходил. Я выл, как пел, 

      Но в пепле струны. 

      Я меч сжимаю. Я встал – посмел, 

      Сверкают руны! 

       

      Огонь в груди, огонь в глазах, 

      И меч огнивом, 

      И…  

       

     Нутро  горело.  Слова  придали  силу.  Словно

     раскалённый  панцирь,  покрытый  рунами,  защищал

     мальчика, не давая огненной реке окончательно вобрать в

     себя ту толику жизни, которая, словно догоревшая лучина,

     ещё  готовая  разжечь  целый  костёр,  лишь  поднеси  ворох

     бересты, тлела, угасая с каждым мгновением.

     – Строй-с-сь!

     С берега донёсся смутно знакомый голос.

     –  Деда!  –  Ратибор,  не  долго  думая,  начал  грести

     руками, надеясь, что Иван Царевич пришёл за ним.

     Смола  оказалась  очень  вязкой.  Лишь  только

     мальчик  перестал  отдаваться  течению,  желая  пристать  к

     берегу, его тотчас потянуло на дно.

     Обережные  руны  –  подарок  Бабы  Яги  –  засияли

     сильнее.  Нехотя  огненная  река  всё  же  отпускала  свою

     жертву. Наговор Макоши до сих пор имел над ней силу.

     – Получилось!

     Радости  не  было  предела.  Припав  к  спасительной

     суше,  он  с  благоговением  улыбался,  мысленно  благодаря

     Ягу. Но неожиданно земля задрожала.

     – Только не это! – улыбка спала с лица.

        135

      

     Заставляя  нутро  сжаться  в  комок,  раздался

     душераздирающий,  наводящий  ужас  и  панику  рёв  трёх

     змеиных глоток.

     ***

     Бубен стих.

     Казалось, что лежащие на земле перестали дышать.

     – Подымай-сь!

     От  резкого  окрика  люди  вздрогнули.  Поднялись,

     озираясь по сторонам. Перед ними стройными шеренгами

     стояли закованные в броню воины.

     – Живее-живее! Времени в обрез!

     Развевающийся  алый  плащ  стелился  за  быстро

     идущим командиром.  Его остроконечный шлем  украшала

     затейливая гравировка в виде малой короны.

     – Никак царь? – усмехнулся один из мужиков.

     –  Да  нет!  Ты  что?  –  сосед  толкнул  говорившего

     локтем в бок. – Мала для царской. Скорее, царевич какой-

     нибудь.

     Скрипнули  сапоги.  В  застывшей  тишине  этот  звук

     резанул  слух.  Воин  прекратил  движение,  развернулся  на

     месте, буравя взглядом говорившего.

     – Долго возились! – воевода поморщился. – Теперь

     ещё лясы точить удумали.

     Мужики переглянулись. Их было совсем немного –

     тех,  кто,  не  щадя  живота,  решился  открыто  выступить

     против сил Нави.

     – Это же пращуры, ты только глянь!  – раздалось с

     другой стороны круга.

     – И действительно!

     136

      

     Люди,

     приглядываясь,

     начали

     узнавать

     в

     застывших, словно статуи, воинах своих предков. Именно

     они  пришли  на  помощь  несколько  лет  назад,  ведомые

     своим  грозным  предводителем.  И  этим  утром,  придя  на

     выручку  потомкам,  их  копья  и  мечи,  ударив  с  тылу,

     разогнали отряд воколаков.

     –  Живо  в  строй!  –  предводитель  развернулся  и,

     пройдя  мимо  своего  немногочисленного  воинства,

     направился на север.

     Громовое войско двинулось следом.

     –  Братцы!  –  старший  поднял  руку.  –  Так  это  что

     значит – мы того?

     Люди  огляделись.  Словно  пелена  сошла  с  глаз,  и

     они  наконец-то  узрели  свои  тела,  лежащие  в  Яви.  Как

     будто  сквозь  мутное  стекло,  они  видели  всё,  что  там

     происходит. Но зов крови сорвал их с мест.

     – Выдвигаемся!

     Слушались беспрекословно. Все отлично понимали,

     что их ждёт.

     – Беее-гом, марш!

     Отряд  пращуров  шёл  бойко,  потребовались

     изрядные  усилия, дабы нагнать воинов. Непривычная для

     носки  кольчуга  давила,  прижимая  к  земле,  щит  и  копьё

     сковывали движения, меч бил по бедру, то и дело норовя

     запутаться в ногах. Несмотря на всё это, люди улыбались,

     для  них  было  честью  встать  в  единый  строй  с  предками.

     Каждый отлично понимал, зачем вышел в поход, что стоит

     на  кону.  Золотые  молодильные  яблоки  Даждьбога  нужно

     было  вернуть.  И,  если  получится,  вернуться  самим  к

     жёнам,  матерям,  детям.  Там,  за  спиной,  остались

     повседневный  труд  и  заботы,  а  впереди  маячила

     неизвестность,  постепенно  приобретая  очертания  старого

        137

      

     неказистого  мостика,  связанного  из  пучков  калиновых

     прутьев.

     Повеяло жаром.

     – Неужто?

     –  Вырвизуб,  смотри,  об  чём  я  тебе  толковал!  Енто

     он самый, калинов, – горя желанием подойти и проверить

     мост  на  прочность,  мужичок  вытянул  шею,  не  решаясь

     покинуть строй.

     – Ну и шо! – Вырвизуб скептически дёрнул бровью.

     –  Тоже  мне,  диковинка,  –  дородный  детина,  поглаживая

     древко копья, невозмутимо ждал боя.

     –  Говорят,  что  сама  Яга  вязала,  чтобы  шастать  по

     нему  в  Явь,  –  говорливый  ратник, нервничая  перед  боем,

     начал донимать соседа слева.

     Раздался приказ.

     – Готов-с-сь!

     Воины  Ирия,  не  сговариваясь,  разбились  на

     несколько  небольших  групп.  Впереди  встали  воины  с

     массивными  щитами,  за  ними  несколько  рядов

     копейщиков, далее бойцы с самострелами и луками. Люди,

     держа в руках длинные древки, разделились между этими

     отрядами.  Каждый  знал  своё  место  и  назначение.

     Понимание  тактики  будущего  боя  возникало  словно  по

     наитию.

     Земля  задрожала.  Никто  не  отступил.  Наоборот,

     витязи  сделали  пару  шагов  навстречу  надвигающемуся

     чудовищу.

     – К бою!

     Во  всей  устрашающей  красе  трёхглавый  Змей

     вышел  к  дерзнувшим  бросить  ему  вызов.  Земля  с  трудом

     держала  громоздкого  исполина,  оживая  при  каждом  шаге

     чудища.  Пыша  паром,  он  осмотрел  врага  и  с  ходу  начал

     138

      

     поливать огнём пытавшийся приблизиться к нему правый

     фланг. Бой начался.

     – Щиты!

     – Пики!

     – Щиты! Стрелы!

     С  разных  сторон  доносились  приказы.  Каждый

     отряд  бился  чётко  и  слаженно.  Потерь  почти  не  было.  А

     если  и  были  –  только  лишь  легкораненые.  Но  и  врагу

     нанести  урона  не  удавалось.  Стрелы  он  сжигал  ещё  на

     подлёте, а пики не могли пробить прочную чешую.

     – Расступись!

     Богатыри  пропустили  Ивана  Царевича,  смыкаясь

     сразу  же  после  его  прохода.  Воевода  обнажил  меч  и

     приказал:

     – Стрелы!

     И как только Горыныч поднял головы, дабы сжечь

     древки, витязь, преодолев разделяющее их пространство с

     неимоверной скоростью, резким движением срубил голову

     чудища. Та с гулом покатилась по земле.

     Зверь  взревел,  хлопая  крыльями.  Громовое  войско

     нехотя,  под  сильнейшим  напором  поднимающегося

     урагана, пятилось назад. Не давая врагу опомниться, Змей

     атаковал.  Неистово  набрасываясь  на  противника,  он  рвал

     людей  на части, втаптывал в землю, раскидывал врагов  в

     разные стороны.

     Воздух пылал.

     – Строй! Держать строй!

     Но  это  было  почти  невыполнимо.  Воины  падали

     один  за  другим.  Как  ни  пытался  их  предводитель

     подобраться к шее чудовища, ему не удавалось. Никто не

     ожидал такой прыти от массивного противника.

     Неожиданно всё стихло.

        139

      

     ***

     Гроза  над  Ирием  развеялась  так  же  быстро,  как  и

     налетела.  Лишь  в  самых  высоких  далях  ещё  слышался

     рокот,  да  громыхало  в  палатах  богатого  терема,

     увенчанного громовыми колёсами.

     –  Потеряла  бдительность?!  –  гремящий  басистым

     голосом был в ярости. – С жалкими псами не совладала!

     –  Совладала  я  с  ними!  –  девушка,  под  стать  отцу,

     была  горделива  и  не  терпела  упрёков.  В  ней  ещё  не  угас

     азарт  боя  на  пограничье  Нави.  Да  и  воспоминания

     постыдного  бегства  перед  битвой  с  волколаками  терзали

     душу.

     –  Перечить!..  –  Перун,  вглядывающийся  в  окно,

     резко  обернулся  к  дочери.  –  Вновь  перечить  мне

     вздумала?!

     Разбросанные по углам широких палат обломанные

     копья,  мечи  и  разбитые  щиты  говорили  о  недавнем

     сражении,  произошедшем  между  собеседниками.  Видно,

     никто  не  смог  взять  верх,  и  перепалка  продолжалась  уже

     на словах.

     –  Не  серчай!  –  девушка  тряхнула  головой.  –  За

     мной правда!

     –  И  в  чём  же  твоя  правда?  –  громовержец  уже  не

     пытался  рассмотреть  неведомое  на  небосклоне,  а

     угрожающе  наступал  на  дочь.  –  Может,  в  том,  что  не

     справилась  со  стражами  моста?  Очертя  голову  бросилась

     на них с оружием, вместо того чтобы схитрить или обойти

     стороной!  Ладно,  хоть  этого  трёхголового  увальня  не

     потревожила, смогла проскочить.

     140

      

     – И это говоришь мне ты? – Девана усмехнулась. –

     Всегда  шедший  на  врага  в  лоб?  Отрицающий  уловки  и

     хитрости?

     –  Я  в  своей  Силе!  –  он  сжал  кулаки.  –  А  тебе,

     неразумной,  надо  было  достать  яблоки,  а  не  меряться

     удалью со стражами, поставленными Макошью. Они тоже

     в своей Силе. Пока что в своей!

     –  Как  и  ты…  –  она  отступила  под  испепеляющим

     гневом взором.

     Раздался рык.

     Массивный  зверь  с  лоснящийся  золотой  гривой

     бросился  на  Девану,  которая  была  застигнутая  врасплох,

     но  всё  же  сумела  обратиться  в  рысь  и  увернуться  от

     рокового  удара,  но  сразу  была  настигнута  нападавшим.

     Выдирая  друг  из  друга  клочья,  по  полу  катались  две

     свирепые  кошки,  то  расцепляясь,  то  вновь  сплетаясь  в

     живой  рычащий  и  фыркающий  клубок.  Никто  не  хотел

     уступать. Схватка продолжалась ещё некоторое время, но

     сила взяла своё. Тяжело дыша, огромный лев ударом лапы

     опрокинул на спину противника.

     В глазах рыси мелькнул испуг. Недолго думая, она

     обернулась  птицей  и  попыталась  упорхнуть,  юркнув  в

     распахнутые  ставни.  Но  не  тут-то  было:  ширококрылый

     орёл  настиг  её  и  швырнул  вниз.  Охотница  скользнула

     рыбой  в  пруд,  а  Перун  и  на  этот  раз  ее  перехитрил  –

     неводом  выловил  дочь.  Девана  зарыдала,  преклонив

     колени.

     – Прости, отец!

     – Полно! – с тревогой он вновь изучал небосвод, на

     котором золочёная точка превращалась в колесницу. – Не

     смогла  совладать  со  стражами  –  ищи  теперь  иной  путь  в

     Навь.  Делай, что  хочешь, но верни яблоки. Хоть шкуру  с

        141

      

     оборотней  снимай  да  в  неё  же  и  облачайся!  И  вот  тебе

     ещё, пригодится…

     В  жилистой  руке  громовержца  на  невзрачной

     верёвочке  раскачивалась  подвеска.  Девана  понуро

     опустила голову, принимая дар.

     – Лиса упустила мальчишку.

     Пальцы мужчины вновь сжались в кулак. Но он всё

     же позволил дочери забрать амулет.

     – Ступай.

     Грозный Бог более не смотрел на дочь,  его взгляд,

     как  и  взоры  многих  обитателей  Прави,  оставался

     прикованным  к  колеснице  Солнца.  Отчетливо  виделось,

     что  Даждьбог  держится  из  последних  сил.  Рана,  которую

     нанёс  Чёрный  Колдун,  почернела  и  гноилась,  щедро

     покрывая  плесенью  всё,  что  к  ней  прикасалось.  Кони

     споткнулись.

     – Скорее!

     Приказ

     запоздал.

     Стража

     уже

     бежала

     к

     опрокидывающемуся вознице, обгоняя Заряницу, которая,

     по  обычаю,  принимала  коней.  Но  быстрее  всех  оказался

     Перун.  Молнией  преодолев  разделяющее  их  расстояние,

     Громовик подхватил падающего Царя.

     – Я не сумел разжечь костры…

     Он    был  очень  слаб.  Несколько  месяцев  после

     ранения  каждый  подъём  на  небосвод  давался  с  великим

     трудом.  Последние  Силы  забрал  знак  в  виде  солнечного

     луча, брошенный потомкам в Явь – они в нём нуждались,

     и Бог не смог отказать.

     Подбежавшая  охрана,  не  медля,  перехватила

     умирающего и понесла в покои.

     –  Впереди  дорога  в  ночь,  –  прошептал

     громовержец. – Святослав, всё ли готово к исходу?

     142

      

     Подошедший  воевода  вскинул  руку,  приветствуя

     предводителя.

     – Готово. Телегу запрягают.

     – А дорога?

     – Устлана скатертью.

     – Припасы на обратный путь?

     Зависло молчание.

     – А будет ли обратный путь? Даждьбог может уже

     никогда не вернуться!

     Перун поднял очи, его взгляд был суров.

     – Я не допущу этого.

     – Княже! – витязь, зная норов своего предводителя,

     продолжал  с  опаской.  –  Грозе  нет  входа  в  Царство

     Вечного Сна.

     –  Это  мы  ещё  поглядим!  –  грозный  Бог  был

     непреклонен. – Собери малую дружину.

     – Младшая дружина ушла с Царевичем и до сих пор

     не вернулась.

     Перун хмурился всё сильнее, ветер предвещал уже

     не грозу – ураган.

     – Собирай старшую.

     ***

     Краткая  передышка  закончилась.  Клокотание  трёх

     лужёных глоток с нарастающей скоростью разлеталось по

     округе.  Если  в  самом  начале  битвы  Змей  забавлялся  над

     нелепыми  потугами  двуногих,  посмевших  бросить  вызов

     ему  –  пасынку  Огня,  то  сейчас  Горыныч  был  по-

     настоящему  в  ярости.  Воздух  пылал,  выжигая  лёгкие  и

     спирая  дыхание.  Металл  плавился,  не  выдерживая  жару.

     Чудище  неспешно  наступало  на  последний  островок

     сопротивления.

        143

      

     – Не робей! – выставив перед собой меч, прокричал

     покрытый сажей и пеплом воин.

     – Сдюжим, Царевич!

     Их осталось только двое. Бок о бок с дедом Иваном

     сражался  крепкий  витязь,  вооружённый  огромной

     секирой,  которая  то  и  дело  скрежетала  по  броне  змея.

     Ратибор,  едва  поднявшийся  по  крутому  берегу,  с

     лёгкостью  узнал  в  нём  одного  из  слушателей  песен

     Велеса, волею судеб встреченного в таком далёком сне.

     – Во славу Прави!

     – Врёшь, не пройдёшь!

     –  Овсень!  Сзади!  –  Царевич  указал  соратнику  на

     приближающегося с берега навьего.

     – У-уу! Навьи полезли! Сейчас я им...

     Не раздумывая, богатырь занёс секиру и ринулся на

     мальчика, но, сделав несколько шагов, замер. В его глазах

     мелькнуло  сомнение,  сменившееся  недоумением.  Этой

     краткой  заминки  вполне  хватило.  Огромная  пасть  с

     громким  клацаньем  зубов  захлопнулась,  поглощая

     противника.

     Иван  Царевич  остался  один.  Горыныч,  смакуя

     победу, не спешил атаковать недруга. И поплатился за это.

     Его правая голова с гулким ударом упала и покатилась по

     земле. Только сейчас Ратибор заметил, что поодаль лежит

     ещё  с  десяток  таких  же  дымящихся  голов  с  разинутой

     пастью и пустыми глазницами.

     Раздалось  шипение,  отдаленно  напоминающее

     хохот. И тут же с бульканьем звук стих. Очередная голова

     покатилась по земле.

     –  Ещё  одна!  –  с  надеждой  прошептал  внук

     Царевича.

     Время  шуток  прошло.  Последняя  голова  Змея

     яростно

     атаковала

     усталого

     воина.

     Тот

     ловко

     144

      

     уворачивался,  стараясь  подобраться  поближе.  И  когда

     пасть ящера, вновь промахнувшись, пролетела мимо, Иван

     очутился  сбоку,  прямиком  у  шеи  чудища.  Уже  казалось:

     всё,  победа  твоя  –  руби!  Царевич  занёс  оружие.  Но,

     получив  удар  хвостом  по  ногам,  пал,  уронив  свой

     щербатый меч.

     Горыныч  ликующе  дыхнул  паром  и  уже  занёс

     раскрытую  пасть  над  павшим  недругом,  как  его  взор

     встретился  с  испуганным  взглядом  Ратибора.  Мальчика

     обдало  жаром  и  дымом.  Он  больше  не  чувствовал  Силу

     деда.

     Пожарный  чад  едва  расступился,  и  сквозь  мглу,

     которую  даже  лучи  Хорса  не  в  силах  одолеть,  шёл  во

     плоти  древний  ужас.  Горделиво  и  надменно,  угрожающе

     пыша паром, он предстал во всей красе. Оживший ночной

     кошмар,  древняя  легенда,  пожиратель  дев  и  губитель

     мужей.

     У  мальчика  дрожали  коленки.  Все  три  головы

     чудища  вновь  оказались  на  месте.  Три  пары  злых

     немигающих глаз уперлись в противника. Совсем некстати

     в  голове  зазвучали  слова  Велеса,  сказанные  под  ясенем  в

     ту далёкую купальскую ночь: «Навь и Правь – разные сути

     деяния,  Навь  –  это  далеко  не  смерть».  Знание  этого  не

     придавало силы, отнюдь: чудилось, что впереди ещё ждёт

     тёмная сторона сказок Вещего Леса.

     Выжженная  земля,  щедро  усеянная  черепами,

     хрустела  под  поступью  Горыныча.  Немало  витязей

     сложило на ней головы сегодня, и несметным было число

     павших задолго до нынешнего рокового дня.

     Защиты ждать было неоткуда, почему-то Витязь из

     сна не спешил на помощь к испуганному мальчику.

        145

      

     Мир  Кащея  вновь  раскрывал  для  Ратибора  свои

     радушные  объятия,  а  если  говорить  точнее  –  пышущую

     жаром пасть. Целых три огненных пасти.

     146

      

     Эпилог 

      

     – Дурные вести!

     Седовласый  князь,  теребя  хлыст,  восседал  на

     дубовой  колоде,  продолжая  всматриваться  в  облака,

     бегущие  с  севера.  Отец  ветров  видел  то,  что  недоступно

     взору  обычного  человека.  Читал,  как  раскрытую  книгу,

     каждую  тучку.  Внимал  шелесту  палых  листьев,  которые,

     словно  павшие  воины,  шептали  своё  последнее

     благословение или проклятье,  умирая:  «Зи-ма, зи-ма-а-а».

     Слышал

     стихающие

     стоны

     прибрежных

     волн,

     готовящихся к ледяным объятиям подступающего мороза.

     Наступающие  перемены  чувствовались  и  в  замке,

     висящем  высоко  над  прибрежными  утёсами.  Вместо

     привычного для осени инея на стенах – массивные камни,

     местами  покрытые  налётом  плесени,  которая  ничем  не

     выводилась.  Удары  кнута  заставляли  гниль  отступить,  но

     через  малое  время  она  возвращалась  вновь,  наступая  с

     новой силой.

     Один за другим возвращались сыновья.  Слушая их

     рассказы, Стрибог хмурился всё сильнее.

     –  Говорят,  везде  его  видят,  –  шипел  Подага,

     горячий  иссушающий  ветер,  вернувшийся  из  жарких

     пустынь.

     –  В  чёрной  хламиде,  –  сухо  добавил  Западный

     ветер.

     –  Порою  кажется,  что  он  не  один,  а  их  много,  –

     горячился Южный ветер, демонстрируя свой нрав.

     От него веяло теплом и запахом горького миндаля.

     – Один он, как есть один, – гомон стих, все слушали

     князя. – Старый враг вновь поднял голову.

     – И силища несметна, – добавил Подага.

        147

      

     –  Откуда  только  берёт?  –  задумчиво  произнёс

     Восточный ветер.

     –  Явь  его  питает.  Так,  как  питала  ранее  нас,  –

     повелитель  ветров  вдумчиво  расчёсывал  свою  бороду.  –

     Только  Сила  его  не  от  чистых  помыслов  да  благих

     намерений,  а  от  всей  чёрной  слизи,  что  накопилась  в

     живых.  Вот  и  сеет  он  своё,  куда  только  дотянется,  –  при

     этих  словах  мужчина  с  досадой  взглянул  на  северный

     участок стены, покрытый чёрной коростой.

     –

     Неужто

     не

     совладали?

     –

     удивился

     легкомысленный Погода.

     – В прошлый раз так же думали – и поплатились, –

     вступил в разговор Посвист, вспоминая далёкие события.

     Послышался  нарастающий  гул.  Все  смолкли,

     вглядываясь  в  западную  бойницу,  не  желая  ничего

     пропустить.  Но  отчётливо  видно  было  лишь  Стрибогу,

     остальные лишь чувствовали – приближается их брат.

     – Полуночник?! – князь привстал.

     Ветер,  кружащийся  волчком,  словно  снаряд,  даже

     не думал останавливаться при подлёте к замку. Наоборот,

     он  на  полной  скорости,  словно  за  ним  гнались,  влетел  в

     бойницу и, проскользив по полу, остановился, лишь когда

     врезался в противоположную стену.

     – Беда! – он потерял сознание.

     – Смотрите! – Посвист указал рукой вниз, на скалу.

     Лоскутки  чёрного  плаща,  изодранного  в  клочья,

     словно  его  хозяину  пришлось  пройти  сквозь  ураган,

     трепетали  под  порывами  ветра.  В  глазницах  чародея

     победно плясал багряный огонёк.

     – Сейчас я ему! – Южный сжал кулаки.

     Неприятель словно учуял это и, решив не вступать

     в драку, убрался восвояси.

     – Нашёл-таки дорогу! – Стрибог был взволнован.

     148

      

     –  Отец!  –  Полуночник,  очнувшись,  пытался

     подняться. И был тотчас подхвачен братьями. – Полудник

     погиб…

     – Это невозможно! Пока Солнце… – видя испуг на

     лице сына, он прервался.

     – Даждьбог пал!

     Замок  быстро  опустел.  Все  ветра,  от  мала  до

     велика, устремились в Ирий. Пред ними стояла непростая

     задача  –  именно  они  должны  проводить  Солнце  в

     последний путь.

        149

      

     Книга II 

      

     Царство Вечного Сна 

     150

      

     – Красиво тут, да, дитятко?

     Девица, подбирая подол своего широкого сарафана,

     осторожно спускалась по склону холма. Другой рукой она

     нежно  придерживала  небольшой  округлый  животик,  ведя

     с ним беседу.

     – Ветерок свежий, чуешь?

     Девушка  нежно  улыбалась,  витая  в  мечтах.

     Окутывая будущего сына в пуховую перину своих сладких

     слов,  она  с  нетерпением  ждала,  когда  же  наконец-то

     сможешь взять новорожденного младенца на руки.

     Границы  Прави  были  слегка  освещены,  хотя

     колесницы Даждьбога на небосводе не было.

     –  Ничего,  нам  и  без  светила  всё  видится,

     тропиночки-то знакомые!

     Она  пыталась  успокоить  разволновавшийся  живот,

     который чуть ли уже не ходуном ходил.

     –  Полно!  Не  волнуйся  ты  так!  Вернётся  наше

     Солнышко  на  небосвод,  –  с  горечью  вспоминая

     случившееся  с  Даждьбогом,  продолжала  девица.  –  Ты  у

     меня  сам  как  Солнышко,  поселившееся  в  животике.  Вот

     родишься на свет, и Лучезарный к тому времени…

     Фраза  оборвалась.  Удары  в  животе  стали

     нестерпимо  болючими.  В  воздухе  тонкой  струёй

     скользнул  холодок,  а  по  спине  будущей  матери  забегали

     мурашки.  Она  ускорила  шаг,  семеня,  дабы  ненароком  не

     поскользнуться.

     – Ай! – округу огласил визг падающей девицы.

     Не  понимая,  откуда  тут  взяться  льду,  она,

     скатываясь  на  спине  с  холма,  судорожно  пыталась

     уцепиться  за  что-нибудь  рукой.  Но  каждый  раз  попытка

     заканчивалась  неудачей:  кусты  были  слишком  тонки  и

     ломки, а деревья широки – не зацепиться. Вторая рука не

     отпускала живот, в котором продолжал биться ребенок.

        151

      

     – Милый мой, всё хорошо, – голос дрожал.

     Быстрый  спуск  оказался  удачным  –  всё  обошлось.

     По коже пошёл холодок, но беременная не замечала этого.

     Она лихорадочно шарила рукой по палой траве.

     – Где же он? – с отчаянием молвила она.

     –  Не  это  ищешь?  –  голос  был  холоден,  спокоен  и

     равнодушен.

     Девица подняла взгляд, догадываясь, кто перед ней.

     Малыш  притих,  словно  понимая,  с  кем  свела  нелёгкая  в

     пограничье Прави.

     –    Отдай!  –  страх  потери  ключей,  отмыкающих

     небосвод  перед  выездом  Солнца,  пересилил  опасность,

     которая исходила от нежданного гостя.

     –  А  ты  отбери!  –  уклоняясь  от  попытки  схватить

     зажатую  в  руке  тесьму  с  заветным  ключом,  собеседница

     рассмеялась. – Или обменяй! А, Заряница?

     При  этом  женщина  посмотрела  на  выпирающий

     животик Зари. Та попятилась, в испуге прикрывая ребёнка

     уже двумя руками.

     –  Ни  за  что!  –  прекратив  пятиться,  девушка

     повернулась и побежала прочь, стараясь не сильно трясти

     свою ношу.

     – Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому!

     Подул сильный ветер, обдавая беглянку леденящим

     потоком.  Стволы  деревьев  поначалу  покрылись  инеем,

     затем в воздухе начали витать хлопья снега.

     –  Сильна  стала,  –  насмешливый  голос  раздался  за

     спиной ликующей Мораны – она сама не ожидала, что всё

     будет так просто, тем более Правь совсем рядом, но тем не

     менее  Владычица  не  ослабевает,  а,  наоборот,  каждое  её

     заклятье  тут  вдесятеро  сильнее,  чем  даже  в  её  чертоге.  –

     Не упусти беглянку!

     152

      

     Не  столько  советуя,  сколько  приказывая,  Чёрный

     Колдун шагнул назад и растворился в тени деревьев.

     Мара пустилась в погоню.

     Как  ни  удивительно,  Зарянице  удалось  убежать

     довольно  далеко.  Уже  были  видны  пределы  Ирия,  когда

     она, до этого успев расслабиться, надеясь, что всё позади,

     вновь почувствовала холод. Морена нагоняла. Под руку с

     ней шла зима: вся округа была покрыта пушистым снегом,

     деревья засыпали, листва и цветы увядали.

     Учуяв  неладное,  на  помощь  девушке  спешил  один

     из  сторожевых  дозоров.  Со  звоном  оружия  и  топотом

     десятков  ног  в  груди  испуганной  Зари  просыпалась

     надежда,  что  всё  обойдётся.  Да  и  преследовательницы

     вроде не было видно.

     – Отстала небось! То-то же!

     Она  с  облегчением  перешла  на  шаг.  Дружинники

     узнали  её,  начали  приветствовать  и  махать  руками,  как

     вдруг  совершенно  неожиданно  с  двух  сторон  в  отряд

     врезались  две  снежные  лавины,  круша  богатырей  без

     разбора, сминая их строй.

     – Великаны!

     – Ледяные великаны!

     – А-ахр-ар!

     Но было  уже поздно – в считанные мгновения бой

     закончился полной победой воинов Мары.

     –  Что,  голубушка?  Или  тебя  лучше  величать

     Заряница – красная девица?

     Девушка попятилась.

      

      

        153

      

     Продолжение истории про Ратибора

     во второй части книги:

     «Царство Вечного Сна»,

     которая будет доступна только в печатном варианте!

     Заказ печатной версии книги

     (Часть I и II под одной обложкой)  

     на

     www.gardar.biz

     154

      

     Оглавление: 

      

     Книга I. Золотые яблоки Даждьбога……………….3

     Пролог……………………………………………......4

     Вещие сны……………………………………………7

     Подарок Макоши…..……………………………….26

     Перунов день………………….…………………….50

     Золотые яблоки…...………………………………...77

     Радогощь…………………………………………….96

     Похороны мух……………………………………..132

     Эпилог……………………………………………...151

     Книга II. Царство Вечного Сна……………...…...154 

     Пролог……………………………………………...155

     Витязь……………………………………………...158

     Стражи Калинового моста ……………………….177

     Ледяные великаны ………………………………..202

     Чертоги Мораны...………………………………...214

     Секира Перуна…………………………………….236

     Огонь Сварожич...…………………………………..261

     Эпилог……………………………………………...292

      

        155

     

      

     Мир стоит на грани больших перемен.

     Древняя  сила  вновь  возвращается,  меняя  всё  вокруг  себя.

     Те,  кого  мы  считаем  Богами,  затеяли  очередную  игру,  желая

     вернуть  своё  былое  могущество.  А  между  ними,  как  всегда,

     обычные человеческие судьбы.

     Мальчик Ратибор приезжает в деревню «Влесов Ключ» на

     каникулы  к  бабушке  и,  придя  на  летний  праздник  Купало,

     попадает в водоворот стремительно развивающихся событий.

     Какую  роль  суждено  сыграть  ему  в  этом  вечном

     противостоянии древних?

     Станет ли он той песчинкой, которая способна перевесить

     чашу весов, принося победу одной из сторон конфликта?

     Вместе  с  героями  книги  мы  погрузимся  в  удивительный

     мир, полный приключений, волшебства и настоящей дружбы!  

     156