Перед приезжим стоял вопрос: как уехать из этого города? Но какое-то неведомое ощущение, пришедшее неизвестно откуда, говорило ему, что сделать это будет не так просто. И действительно, когда он подошёл к билетным кассам на автовокзале, он не увидел ни одного кассира за запылёнными окошками под общим названием "Автобусные сообщения по всем маршрутам". Не было и пассажиров, то есть покупателей билетов. Очевидно, не было и самих билетов во все указанные направления. Приезжий прошёлся вдоль запылённых окошек в надежде что-то рассмотреть за ними, может быть увидеть там какого-нибудь кассира. Всё напрасно. И как будто некий дух летал по этому залу ожидания и сообщал всей атмосфере о безысходности предпринимаемых попыток куда-либо уехать. Осмотревшись по сторонам, приезжий увидел большой парадный выход, а чуть в стороне слева от него перед неказистой дверью небольшую очередь, человек двенадцати-пятнадцати. Куда это они стоят? - спросил приезжий самого себя и пошёл на выход. Толкнув дверь тамбура, он натолкнулся на запертые основные двери выхода. Постояв, в недоумении вернулся в зал. В этот момент сама собой открылась та неказистая дверь перед очередью немногочисленных посетителей автовокзала. Приезжий понял, что это и есть настоящий выход. А что касается парадного входа-выхода... там, очевидно, ремонт, подумал он. И встал в конец очереди. Но пропустив шесть человек, неказистая дверь сама собой закрылась. И никто даже не попытался её открыть. Что за чёрт? - спросил сам себя приезжий, и задумался о том, что ему необходимо скорее вернуться домой, в свой город. Через какое-то время дверь вновь открылась и люди пошли наружу. Пошёл и он. Но перед самым носом приезжего она опять закрылась. Он оглянулся назад и увидел, что за ним собралась очередь с десяток человек. Что же это такое может быть? Как это понять? И почему ни у кого не возникает вопроса о том, что так трудно выйти с автовокзала? Разбираясь с этими вопросами и вглядываясь в лица людей, приезжий не заметил, как открылась дверь и подталкиваемый изнутри, он оказался снаружи. Вышедший рядом с ним молодой человек вполне разумной внешности посмотрел на него с удивлением и, прочитав удивление в приезжем, сказал: "Если из какого-либо учреждения, будь то вокзал, музей, поликлиника, школа или пусть библиотека будет трудно выйти наружу, то народ будет туда заходить только по крайней необходимости, чтобы внутри не создавать очередей. Это же просто. Не будешь заходить понапрасну, не увидишь очередей. Так и везде - и в любом магазине тоже". Сказал и ушёл. А кругом туда-сюда сновали люди. Заходить на автовокзал они, в большинстве своём, не спешили. Так, только отдельные лица, и кажется, без желания. Кругом ни единого транспортного средства: ни автобусов, ни такси, ни другой какой-либо автомобильной техники. Поняв, что с автовокзала ему не уехать, он направился через небольшую пустошь в сторону железной дороги. То была, действительно, небольшая пустошь, довольно запущенная, поросшая диким кустарником и не имеющая в себе ни единой тропы. Разумеется, без людей. Но зато за ней стоял большой железнодорожный вокзал. Перед вокзалом приезжий наткнулся на будку, где над единственным окошком было крупно написано: Железнодорожная вода. Приезжий захотел напиться железнодорожной воды. Но окно было не только закрыто, но ещё и снаружи было защищено металлической решёткой, указывающей о бесперспективности утоления жажды. Дверь, как предполагал приезжий, оказалась под ключом. Приезжий зашёл на вокзал. Кассы были пусты. Но возле них стояли два человека, кажется, это были сотрудники вокзала. Приезжий обрадовался. Подойдя к ним, он спросил одного из них, женщину, как ему добраться до своего города. Она сказала, что не знает такого города. Он: "Но ведь мой город не так далеко, всего-то сто десять километров! Как же вы, сотрудница вокзала, не знаете моего города?" "Не знаю", - ответила она. А второй сотрудник вокзала, мужчина, сказал: "Так поезжайте в тот город, он тоже не так далеко, всего-то 350 километров, даже билет найдём!" "Да вы что?! - это же совсем в другую сторону". "Ну и что-что в другую... зато в тот город есть билеты". "Но мне не нужен тот город, мне нежен мой город, мне надо домой..." Сотрудники отвернулись. Ходят ли здесь поезда? Зал ожидания был почти пуст. Одна, только, маленькая девочка с русыми косичками бегала по залу, веселясь, то подбегая к своей матери, стоящей в большой очереди у выхода, то убегая в дальний пустой угол недалеко от "безжизненных" касс. Высоко над залом висела огромная хрустальная люстра, по ночам, наверное, освещающая пустоту. Отсюда надо уйти, подумал приезжий и встал в конце очереди, ещё большей, чем на автовокзале. Что же это такое происходит в этом городе? Где же купить билет? На чём уехать отсюда? Какова природа этого абсурда, коему подвержены все стоявшие в этой отвратительной очереди? Надо бежать... Вскоре открылась дверь, и зал ожидания вокзала покорно покинули шесть человек, стоявшие впереди. Недалеко от выхода оказался один мужчина, который сказал: "Скоро моя очередь, я стою здесь уже полтора часа" и, довольный, улыбнулся. А ещё ближе к выходу другой человек сказал: "А я стою здесь час пятьдесят пять, и не уверен, что пойду в следующей шестёрке". Только он это сказал, как открылась дверь, и кто-то невидимый за дверью, какой-то страж, сказал: "А теперь только двое". "Ну, вот, видите", - сказал человек с часом пятьюдесятью пятью и развёл руками. Тогда приезжий вышел вперёд и взял инициативу в свои руки. Он сказал стоявшим в начале очереди: "Открывайте и пошли!" "Нельзя!" - это тот, кто дольше всех стоит. "Но почему?" "Неположено". И другой голос, уже женский: "Чтобы не переполнить улицу". "Как так?" "Вы что - тупой? Ведь если всем вздумается ходить туда-сюда, кто как захочет, ведь не будет ж порядку!" "Да-да, все начнут ходить, и тогда в кассах будут очереди, - это опять та женщина. - А так: мало заходит, мало выходит, и нет очередей". "Так зачем же очереди, если нет никаких билетов!" - воскликнул приезжий и толкнул дверь своим коленом. К немалому удивлению всех он оказался снаружи. С ещё большим удивлением его встретил снаружи страж, который оказался женщиной в форме вокзального блюстителя порядка. Она только рот открыла и ничего не могла сказать, опустив в растерянности руки. Казалось, такое происшествие, как непослушание, оказалось для неё чрезвычайным происшествием, которое не значилось ни в единой инструкции. Он не посмел сказать ей ни слова. А только пошёл, удаляясь от этого, на его взгляд, безумия, впрочем, чувствуя за своей спиной шлейф досады за тех людей из очереди и с чувством колоссальной вины перед стражником вокзала. Вокруг распространялся запах железной дороги. Он шёл неизвестно куда. Возможно, ему было теперь всё равно, кто знает? Там где-нибудь за углом, за поворотом, может быть, он найдёт способ, как вернуться в свой город. Может быть... если напьётся железнодорожной воды, потому что, не пройдя и квартала по столь странному городу, где он оказался, спроси его, неизвестно как и неизвестно почему, он услышал губную гармошку и приглушённый голос откуда-то издалека запел: