Здравствуй, брат! Давно не писал тебе, - никак не мог собраться, организовать себя хоть на полстранички; да и усидчивости совсем не осталось... хотя с годами, усидчивость должна, кажется, прибавлять и прибавлять, - да так и было бы, если бы было спокойствие духа. А у меня его нет. Ну, да ты знаешь меня... В последнее время одолевает тоска. Тяжёлые мысли, беспокойные сны, одиночество - вот мои спутники, мыкаюсь с ними, как с собственными болячками, которые мешают мне жить. Но всё это было бы ещё ничего, если бы...
Дорогой брат, ты помнишь наш вечный разговор о снах и сновидениях?.. Я всё время говорил тебе, что сны никому никогда не понять, ибо источник их так далеко запрятан, так глубоко схоронен, что даже самый малый участочек сна, самая ничтожная деталь сна... сновидения... - какая-нибудь "пуговица на манишке"- не может быть подвергнута никакому, пусть даже самому совершенному из всех современных методов научного исследования всего лишь потому, что эту "пуговицу" невозможно изъять из сна и положить... ну, хоть под микроскоп. И уж тем более непонятна будет та вещь, - ум ли? сознание ли? - которая породила сею "пуговицу". Наука здесь бессильна, ибо всё это есть запредельное. Сон - это тайна. И тайна эта - на все времена. Тайна сна не может быть раскрыта никогда. Ты, как учёный, не соглашался со мной и гнул своё - вплоть до того, что сны, мол, можно контролировать и даже управлять ими. Я соглашался с тобой, если это касалось только лишь снов, но не сновидений, ибо сон и сновидение вещи суть разные. А ведь многие среди вас - физиологов - совершенно серьёзно (к моему величайшему удивлению!), считают, что и на сновидения можно влиять, что неким внешним физическим воздействием на мозг можно вызвать вполне определённые сновидения. Надавил, допустим, иголочкой на одну точку, на одну клеточку мозга - увидел деревце, надавил на другую - увидел куст, надавил на несколько точек - целый сад возник во сне, и так далее. Но, брат, ведь это - чушь! Чушь и бред. Кто это придумал?.. Это чисто физиологический подход к проблеме сна. Так нельзя. Одна физиология ничего не объяснит, или - очень мало объяснит. Такой взгляд на сон есть взгляд со стороны, это поверхностный взгляд. Больше бы надо смотреть изнутри, из глубины. В самом сне искать ответ. (Ха! но как искать ответ, если не задан сам вопрос?..) Эти два подхода к решению проблемы: - внутренний и внешний, - также неразрывны и необходимы друг для друга, как у человека - душа и тело. Ученый материалист знает, что тело - это всё, что есть у человека, что души никакой нет. Ну, а если душа есть? - что тогда?.. кто ж тогда не признáет, что она важнее тела, ибо не она ли управляет этим телом и участвует во сне?..
Эти ночные наши кухонные беседы доводили нас до исступления и истощения, помнишь ведь?.. Так вот, брат, это письмо, собственно, будет в продолжение того разговора, нашего вечного разговора о снах. Не угодно ли будет узнать, в чём дело - ведь ты ж любитель таких запутанных и туманных вещей? Слушай же.
Полгода назад скоропостижно скончался наш общий знакомый - художник Кавэ́. Ты должен помнить его: ещё в застойные годы... лес... золотая осень... тихий пикник... мы вместе курим "траву"... Помнишь?.. Его больше нет. Это был "старый" наркоман; он умер из-за чрезмерной передозировки самопального наркотика, изготовленного методом выпаривания размельченной маковой соломки и затем вводимого внутривенно. (Не удивляйся, что здесь я пишу так досконально, словно даю инструкцию или технологический процесс по производству наркотических веществ, - ты сам учил меня, чтобы в каждом моём письме к тебе были "детали и мелочи до самого последнего слова", ибо ты учёный и любишь когда всё "досконально ясно"; впрочем, что ж это я? - конечно, ты ведь и не удивляешься.) Он умер, уколовшись, на глазах моего школьного друга Юджина (по-видимому, это было удушье); друг ничем не смог ему помочь. Официальный диагноз - передозировка. (Правда, усугубило ещё и то, что художник кроме повышенной дозы "опия" ввёл себе в кровь выпаренный анестетик новокаин - "какую-то ужасную тягучую полумассу-полу-жидкость коричневого цвета", как выразился Юджин; к тому же художник в тот день был слегка пьян Ркацители, - это уж целый набор для того, чтобы отправиться на тот свет, - немудрено!) Мой друг Юджин видел эту смерть. Юджин сказал, что художник перед смертью замёрз. "Холодно... замерзаю... Шри Кришна..." - были последние слова художника Кавэ́. Юджин попытался сделать искусственное дыхание, но был страшно напуган и у него, конечно, ничего не получилось. Он только ревел. Не мог понять простой вещи, что нужно было вызвать врача! Впрочем, помог ли бы врач?.. Это была большая утрата для всех городских художников, наркоманов и хиппарей, а для некоторых - трагедия. Ещё ходили слухи, что это "была золотая пуля", но Юджин уверяет, что нет.
Художник не был моим другом; он был для меня только хорошим знакомым, но я его не ценил, - теперь корю себя за это. Я с ним редко встречался, мало с ним говорил. Жаль. А, наверное, он мог бы стать моим другом, ведь наши взгляды на мир в чём-то совпадали, (может быть даже не меньше, чем мои взгляды с взглядами Юджина). Да, жаль. Может быть, мне придется всю оставшуюся жизнь вспоминать и локти кусать, что не поговорил с ним, не расспросил, не поделился с ним чем-то своим, может быть для него необходимым. Я каждый день прихожу к нему на могилу и плачу. Идёт мелкий дождь, и я шепчу ему: "Прости... прости..." Я чувствую, что он меня слышит. Я хожу по мокрым улицам, и рядом со мной ходит совесть... моя совесть... - она, как тень, теперь всегда со мной, преследует меня, окаянного. На мне лежит печать раскаяния.
Кавэ́ приходит ко мне по ночам. После его смерти не прошло и месяца, как он снился мне трижды. Сначала мы слушали джаз-рок в исполнении Mahavishnu Orchestra и курили анашу - он привёз её из Чуйской долины; в другой раз - спорили, даже ругались, - разумеется, всё из-за наркотиков (сами́м предметом нашей ссоры была всё та же Чуйская конопля); в третий раз мы... о, тут я лучше промолчу... тем более что это был только сон. Затем - сны участились.
Все эти полгода он раз от раза посещает меня... то есть мой сон, конечно. (Впрочем, это одно и то же.) Он всё время у меня на уме - и днём и ночью. Но о нём я не говорю ни с кем; даже в разговорах с Юджиным мы не вспоминали, ни разу, его имени - но это уж свойство характера моего друга: "о смерти - ни слова", ибо друг - обыкновенный матерьялист, он боится смерти и не приемлет каких-либо разговоров о ней; я вообще удивляюсь, что у меня такой друг и что у моего друга такие друзья, как я и как почивший художник. Я очень удивляюсь, что вокруг меня происходит... и ночью и днём - удивительное и необъяснимое. А сны... сны... - это моё безумие, ты же знаешь.
И вот, брат... явился художник мне снова, только теперь уже не
сам по себе, а своею картиной. Но, по порядку. На днях в выставочном зале детской художественной школы открылась его персональная выставка. Она посвящена его памяти. Узнав об этом, я сразу решил, что обязательно схожу на эту выставку. Но, к стыду своему, не попал на открытие и, к ещё большему стыду, всё откладывал и откладывал, что чуть было совсем не забыл. И мне приснился сон, что я оказался на его выставке. Было много народа, и я ничего не мог увидеть. Как ни тянулся, как ни пробирался через тесную толпу - ничего не видел. Между мною и картинами стояла, действительно, плотная толпа людей, словно стена, которая по мере моих попыток преодолеть её и по мере моего возрастающего желания увидеть картины, росла и росла. И вот уже огромные каменноподобные спины монументов и толстые их шеи, как стволы вековых деревьев, не давали мне видеть. Толпа безликих гигантов была, действительно, как стена. Но очень скоро, как и подобает во сне, случилось то, что... откуда-то подул сильный ветер, и стена эта рассыпалась и растаяла без следа так, что я остался совсем один. Ветер меня совершенно не трогал, впрочем, он вскоре утих. На выставке было много картин, но я опять ничего не видел, ибо это были всё сплошь белые и серые полотна, выставленные в строгом порядке, аккуратно, чувствуется, что очень хорошей рукой, со знанием дела, явно, что художниками-друзьями. Я ходил по залу и рассматривал эти унылые пустые картины, и не понимал, что всё это могло бы значить в таком странном моём сне. Тот ветер, который скинул толпу, кажется, вместе с тем унёс и всё изображение с картин, оставив их "голыми". Мне было одиноко и грустно. И я уже в разочаровании хотел было уйти, как неожиданно услышал дивный голос флейты. Откуда она взялась? Флейта как бы звала куда-то. Я ещё подумал: "куда?.." Весь пол сразу превратился в цветущий луг, на котором очень быстро поднялись и выросли длинные красные лотосы. Они были совсем живые, то есть в том смысле, что у каждого из них я видел отдельную душу. Среди лотосов я увидел мальчика, который цветом был подобен грозовой туче, а его лотосообразное лицо сияло, словно солнце, его одежды были украшены бриллиантами, а тело - цветочными гирляндами. Это он играл на флейте, и возле его ног важно гулял голубой павлин. Этот сказочный мальчик был сам Кришна и это он своей флейтой звал меня за собой, то есть к себе, и я хотел было пойти за ним, но вовремя вспомнил, что я не могу, так как ... и тогда вместе с цветущим лугом мальчик быстро исчез и взамен я увидел картину... Увидел одну единственную картину художника Кавэ́. (Вот здесь, брат, самый главный момент моего сна, - то есть именно сама картина.) Это был портрет дамы в широкополой шляпке. Половина груди её была обнажена, вторая - прикрыта чёрной вуалью, небрежно переброшенной через плечо. Дама казалась очень худой. Глаза её не выражали ничего - ни радости, ни печали. Это был какой-то бесцветный нежизненный взгляд. Но эта единственная настоящая картина на фоне серых полотен казалась настоящим шедевром. Я очень хорошо запомнил этот портрет. Затем мой сон растаял, и я увидел перед собой свой серый потолок; я соскочил с постели, и мне стало стыдно, что я до сих пор не сходил на выставку моего несостоявшегося друга. Мне стыдно, брат, стыдно перед... перед людьми, ещё стыднее, конечно, перед тобой, но перед самим собой, брат, мне больше всего стыднее, поверь. Этот сон ещё больше, чем прежние сны, растолкал мою совесть. Я тут же побежал на выставку.
Народу было - никого. (Это не то, что та толпа из моего сна.) Я-то думал, что придут художники, наркоманы и хиппари... но что ж это я? - ведь этот контингент приходил на открытие и конечно придёт на закрытие выставки... Что первое бросилось мне в глаза... - это был большой цветок лотоса, красного лотоса в белой вазе на столике напротив входа. Цветок был искусственный. (Такие цветы мы с тобой видели у немцев, помнишь?) К вазе были приставлены две рамки: в одной - фотографический снимок художника, в другой - трогательные слова памяти о нём. Снимок был низко-контрастный, нечёткий, как через мутную воду или запылившееся стекло. Но даже самый несведущий человек, посмотрев на этот снимок, мог бы определить, что художник наш был... наркоман. На этой фотографии глаза его очень больны и смотрит он обречённо; впрочем, это его обычное состояние, такой "безнадёжный" вид был у него всегда, так мне это представляется. А говорили, что он - кришнаит. Я думал, что увижу много картин "ненормальных" (в хорошем смысле), то есть нереалистических, но оказалось наоборот. На выставке было торжество реализма (всё-таки, за исключением двух-трёх работ). Его живопись и графика открывали моим глазам самые простые и доступные моменты и формы повседневного быта: человек и улица, просто улица, грязный двор, бродячая собака, озеро и лес, глубокий пейзаж с каким-нибудь непримечательным ландшафтом, конечно, натюрморты и портреты. Но, прямо скажем, брат, большинство этих реалистических картин были подвержены какому-то... ветру надвигающегося хаоса, разрушения, - идея такая, и явно, что она не умышленная. Это - как предчувствие гражданской войны, но только, конечно, в творческом плане. Однако же, план этот распространяется и на само понятие "жизнь". Видимо, художник был "по природе" недостаточным кришнаитом, коим свойственны радость и оптимизм, а тут такой упадок. Правда, здесь были две его картины... две картины под общим названием "Кришна", и ещё что-то подобное. Это самые яркие картины. Но это не он, это не его работы, то есть, конечно же, его, но... это он другой, ненастоящий. Мне же больше понравилось мрачноватое, но по-весеннему правдивое "Вербное воскресенье". Может быть, подспудно... в подсознании своём наш художник был не кришнаитом, а православным?..
Что любопытно и примечательно... у него есть несколько картин одного... сюжета, то есть темы. Это затонувшая или полузатонувшая лодка. Обычно деревня, река, лодка в воде... причем, все лодки, судя по датам, написаны почти в одно время: в последний год его жизни. Ведь, как предчувствовал! Ведь смерть его, то есть жизнь... как затонувшая лодка. Лодка должна плавать, а не тонуть. Если лодка затонула или наполовину в воде - это ненормально, это смерть. Так человек не должен умирать - от наркотиков. Это нелепая смерть. Утонувшая лодка - вот символ смерти, который увидело его подсознание в последний год жизни. Считай, что ему свыше дан был знак остановиться, - но он не разгадал этого... Есть ещё одна работа, очень большая, законченная им за два дня до смерти. Представляешь?.. - за два дня до смерти! Каково тебе это, а?.. Впрочем, стоит ли удивляться? Картина называется "Лунный лотос". Ох, и мрачная же это картина, скажу я тебе - её надо видеть. Самая мрачная из всех. Думаю, что лучшее для неё название, - даже, не лучшее, а самое подходящее, - это "Синяя Смерть" (причем, слово "Смерть" обязательно с прописной буквы). Здесь всё в синем цвете: и луна, и лотос, - всё чёрно-чёрно-синее. Поверхность луны сплошь покрыта синим мраком. Надо сказать, что луна - эта истинная царица небес - ещё с самих языческих времён заставляла человека падать на колени и поклоняться её сиянию и свету. На чёрном небе жёлтая луна - это настоящая красавица. Но на этой картине эта луна сиять не может! Только из самой картины, - а вернее сказать: с поверхности полотна (ибо в этой картине нет никакой глубины, всё лежит на поверхности, и сама она слишком поверхностна), - исходит ужасный синий свет, несущий только ужас и смерть. Такая луна - не источник света. Это настоящий мрак. Настоящая картина смерти. Я подумал: пусть бы лучше вместо этой картины было какое-нибудь белое или серое полотно из моего сна. Он и не хотел, кажется, это показать, - такую вот безнадёгу, - ведь он кришнаит, но получилось-то именно так, именно безнадёга во всей своей высшей ипостаси присутствует на полотне и исходит из него. И тут его не обмануло подсознание - за два дня до смерти! Бывает же так.
Да, каждому в этом мире определён свой отрезок жизни, и редкий человек сможет разгадать, когда и каким будет его конец. Художник не разгадал. Но он увидел, только увидел... Увидел свою смерть в своих картинах... увидел её, пусть сам того и не поняв. На его выставке больше реализма, но сам-то он уже нереален стал для этого мира. Он угас, потух, он добился полной свободы от материального существования - приобрёл свою нирвану. Возможно, он уже на небе разговаривает с Кришной, ведь последнее его слово было "Кришна", а у них (кришнаитов) ведь так, что как бы ты ни жил, каким бы ни был ты на земле человеком, - плохим или хорошим (всё для них едино!), - но если умирать будешь с именем Кришны на устах, значит тебе дорога прямо в рай, к нему. Да, возможно, он на небе, но... однако же, вряд ли, ибо, думаю, что не бог Кришна, а... Косая подкосила, и бог смерти Танатос забрал его в свои объятия. И это - закономерно. Вряд ли, что он получил свободу. Вряд ли, что умерев, он приобрёл для себя высшее продолжение личности (как у кришнаитов). Но тут, брат, конечно можно спорить, - особенно с тобой, или с такими людьми, которые согласны с утверждением "смерть - это свобода, свобода - это смерть". Кстати, эту формулу (к моему величайшему удивлению!) изрёк - однажды - мой друг матерьялист, который боится рассуждать о смерти. Я понял, что на выставке мне делать больше нечего.
А теперь, брат, самый главный момент моего рассказа, ради которого и написано сиё сумбурное письмецо. (Не думай, что это я повторяюсь, говоря, что "теперь самый главный момент", чуть выше я говорил уже так, но это просто он - этот главный момент - повторяется.) Вот он, слушай. Перед тем, как покинуть выставку, в самый последний миг я вновь вспомнил о своём последнем сне и тут же... трах по глазам!!.. Каково же было моё удивление, когда осмотрев все картины, самой последней картиной я обнаружил... я увидел бесцветный нежизненный взгляд... да-да, тот самый взгляд... о, демоны, держите меня! - это была дама с полуобнажённой грудью, та самая дама в широкополой шляпке из моего последнего сна! Я был поражён, шокирован! Я понял, что прошедшей ночью мне приснился пророческий, нет - провидческий сон... Я к ней как следует присмотрелся. Здесь дама была, правда, не совсем та, не доподлинная сну, несколько иная (или просто так мне кажется на яву?), но это была явно она, без сомнения она. Она отличалась от той "неживой" с "нежизненным взглядом" только тем, что всем своим обликом и видом - глазами, губами и грудью - она показывала (мне так показалось), что... "я, мол, жива, я совершенно жива, я живу и ... грешу" и в тоже время ей "стыдно за грех", и она неумело скрывала свой стыд. Налицо здесь был грех и стыд за него. Можно сказать: зло и добро, - эти два вечных начала, за которыми можно увидеть жизнь или смерть. Во всём остальном эта дама была моей дамой из сна. Мой сон исполнился, брат. Хотя, это и ерунда, но всё-таки после такого можно, наверное, сказать: вот и думай теперь после этого...
С чувством таинственности на душе я покинул выставку, посвящённую памяти художника Кавэ́. По дороге домой я увидел Юджина, который встретил меня ведической мантрой:
Харе Кришна Харе Кришна
Кришна Кришна Харе Харе
Харе Рама Харе Рама
Рама Рама Харе Харе
Дорогой брат, ты знаешь, что я человек религиозный, я сознаю, что всё откровение для человека, - полное и совершенное, - начертано в Евангелии, и потому всякая вера в сновидения (а я в них верю, и не верю), которые могут предвещать будущие события (как у меня), неразумна и обманчива, а значит и бессмысленна, и кто верит в вещие сны, тот совершает грех, тот безрассуден. Так говорят отцы Церкви. Но как быть, брат, если сны, действительно (как у меня), сбываются?.. как быть? что делать? Искать объяснения?.. О, нет!.. И откуда только, мне этот сон?.. А если этот сон подбросил мне дьявол?.. Что ж, в любом случае, думаю, не найти объяснений в происхождении этого сна, ибо сны - самая запутанная вещь в моей жизни. И если ты думаешь, что я всё-таки как-то ищу их объяснения, то... это не то, это не то. Просто здесь мне "надобно мысль разрешить", высказаться, хотя знаю, олух, что мысль эта неразрешима. Ох, эти мои вечные противоречия... но без них-то - что за жизнь? - параграф! Вот. Я знаю, мой учёный брат, что ты скажешь на это. Ты скажешь мне, что... ты скажешь мне так: "Центр сна находится в головном мозгу. Мозг во время сна "отдыхает", но не весь, есть такие участки, которые постоянно "бдят". Частичная работа мозга приводит к разрыву всех связей и сообщений между его различными частями, сознание отступает, но так как память и твоё "я" остаются, то... ты видишь сон". Но я спрошу: "А кто это "я"? кто, собственно, его видит? и почему именно видит?" Ты скажешь: "Это сам мозг твой видит сон. Он видит отражение твоей жизни наяву... Если ты сядешь или ляжешь в комнате, где нет людей и шума, закроешь глаза, но спать не будешь, то перед тобой появятся грёзы. Твои глаза будут закрыты, но перед твоим взором предстанут всевозможные картины, - это мозг твой будет их "перебирать", его память, и "складывать" в определённом порядке, а вернее без всякого порядка. Сознание будет перескакивать с мысли на мысль, одна картина будет сменяться другой, совершенно далекой от первой. И заметь, это притом, что сознание твоё работает, как говорится, на полную, так как ты не спишь. Но стоит тебе уснуть... Наши сновидения походят на наши грёзы. Они зависят от наших мыслей, от нашего окружающего и они есть картинное изображение наших чувств. Сновидения - отражение нашей яви, но не как в зеркале, а особым изменённым образом. Они всегда зависят от нашей жизни". Вот бы как ты сказал, мой брат.
Но скажи мне, брат, откуда явилась мне та дама в шляпке? - если до сна я её не знал, и никогда прежде, не видел. Откуда?.. (чёрт, уж не в самом ли деле - от дьявола?) Откуда, а?.. Не скажешь! Ты можешь говорить, что ключ к сновидению - наши чувства, которые во сне сильнее ума, рассудка, сознания, воли. Я и не спорю. Но это не всегда так. Так что лучше выбросим этот "ключ", он не всегда подойдёт. Если бы только одни чувства... если бы только одно маленькое чувство давало нам сон... как просто бы было. Какое такое чувство заставило мой мозг увидеть во сне незнакомую даму в шляпке? какое чувство?.. - ни черта́ не понять! Тёмное это. Здесь, брат, есть что-то ещё... что-то ещё кроме памяти, мыслей, желаний и чувств... да-да, есть что-то ещё, и это "что-то ещё" надо писать только с прописной буквы: Что-то Ещё. Сновидения выходят за рамки научного исследования - как бы ты ни был здесь против меня, - выходят, да; они - в сфере сверхчувственного, сверхмысленного, точно так же, как сама наша душа и как жизнь после жизни. Здесь тайна. И мой сон с точки зрения современной науки, мой учёный брат, слишком-слишком необъясним и ... и потому как, - я-то думал, что вот так конкретно сны не сбываются, - этот сон вызывает моё самое восторженное удивление - как говорится: вот тебе, бабушка, и Юрьев день!