Аннотация: Ее подобрали, как щенка, чтобы сделать... Великосветской дамой? Нет! Палачом.
Пролог. Да будет свет... в конце тоннеля.
Черный автомобиль с тонированными стеклами остановился в самом бедном районе города, и на грязный асфальт улицы ступили дорогие кожаные ботинки. Их обладатель, не боясь запачкать обувь, прошел во дворы трущоб, оставив водителя машины дожидаться его. Уверенная поступь по почти пустым в это время дворам напоминала поступь короля по красной дорожке, он держал спину неестественно прямо, следил за руками, широкие и уверенные шаги его внушали уважение редким прохожим, которые чуть ли не кланялись и спешно сбегали подальше.
Спустя пять минут, петляя и порой делая круги, мужчина вошел в узкий переулок и брезгливо сморщился, доставая из кармана белый платок, чтобы прикрыть им нос, но с пути не свернул. Вдруг в куче грязи что-то шевельнулось, и раздался слабый, на грани слышимости, стон. Белый платок тут же был забыт, он чайкой спланировал на землю, чтобы через секунду утратить свою идеальную белизну. Мужчина сделал четыре быстрых шага вперед и с легкой брезгливостью извлек из кучи мусора и грязного белья не менее грязную девушку. Черные волосы ее свалялись и были в крови, в них запутались какие-то веточки и листики, всю кожу покрывали мелкие рубцы и крупные синяки, чего не могла скрыть дурно пахнущая, застиранная и рваная одежда. Девушка, несомненно, была на последнем издыхании, но жизнь упорно не желала покидать хрупкое тело.
С тяжелым вздохом мужчина оглядел свою находку и поднял на руки, стараясь не прижимать к себе. Если бы он мог, то и вовсе держал бы ее двумя пальцами, как держать что-то откровенно противное. К машине он возвращался не в пример быстрее, уже не петляя дворами. Аккуратно положив девушку на заднее сидение, поморщился от вида крови, тут же испачкавшей кожу сидений, и уселся рядом с водителем, молча кивнув тому. Слова были не нужны, все понял водитель, а так же встретившиеся на обратном пути люди, все понимал он сам и, само собой, все поймет она.
Мужчина дал девушке шанс, а сможет ли она им воспользоваться - вот в чем вопрос. Начиналась новая партия, первый ход сделали черные.
Часть 1. Настоящее.
Глава 1. Ученица.
Я сидела на постели с книгой и упорно пыталась не обращать внимание на столь раздражающий фактор, как стук в дверь. За окном только-только поднималось солнце, а визиты в такое время считались не вежливыми даже в "моем" мире. Хотя, там их не игнорировали! Визитера просто избивали до состояния живой котлеты, раз и навсегда отбивая желание ходить в гости вообще, не говоря уже про такое время. К сожалению, сейчас моих сил хватило бы только на то, чтобы сделать котлету из мух или тараканов, которых здесь не было никогда. Поэтому визитера я просто игнорировала. Нет, конечно, мне ничего не стоило чуть повысить голос, чтобы попросить гостя войти, но это отвратительно-вежливое "тук-тук-тук" отбивало все желание делать хоть что-то.
- Прежде чем изображать немую в чужом доме, тебе стоило понять, что у стоящих за дверью могут быть ключи, - произнес строгий мужской голос, когда в замке повернулся ключ, а дверь отворилась на такое расстояние, чтобы я могла видеть глаза визитера. От ровного тона и предельной вежливости гостя хотелось зарычать и полезть драться, но слабость не позволила сделать второе, а снисходительное выражение серых глаз - первое.
- Доброе утро, Лиера, - вздохнув, нарушил молчание мужчина, поняв, что я не поспешу поприветствовать его первая, в соответствии с нормами местного этикета.
Страшно хотелось нагрубить в ответ, но чувство благодарности, не успевшее исчезнуть во мне за неделю общения с хозяином дома, не позволило мне этого сделать. Красивый мужчина, который сейчас садился в кресло около кровати, спас мне жизнь, достав из самых отвратительных трущоб этого города и привезя сюда, где сначала осмотрел меня сам, а потом отдал на растерзание лекарям. О, служанки, приносящие мне еду и помогающие дойти до ванной, в подробностях рассказали о подвигах герцога Алексиса Фрейтона, которого считали просто Ледяным Богом. А так же эти леди верили, что теперь я должна положить свою жизнь на алтарь счастья их господина. Кровавый
алтарь, стоит отметить.
- Доброе утро, - все же поздоровалась я самым спокойным тоном на который была способна, что вызвало скупую улыбку у моего собеседника. А на то, что у меня правый глаз при этом подозрительно дергался, Его Светлость внимания милостиво не обратил, - Когда я смогу уехать?
- Лиера. - неодобрительное качание головой означало, что пока я не сформулирую предложение верно, мне никто ничего не скажет. Пришлось исправляться:
- Господин Алексис, не будете ли вы столь любезны сообщить мне, когда я смогу наконец покинуть это, несомненно, гостеприимное поместье, дабы больше не обременять вас заботой обо мне? - старательно ломаю свой язык, смотря на герцога из полуприкрытых век и обворожительно улыбаясь. Всем этим штучкам научил меня сам хозяин дома, заставляя растягивать губы около трех часов, пока полностью не удовлетворился результатом.
Высокий и стройный, он тем не менее не удовлетворял современных понятий о аристократах, так как имел косую сажень в плечах и модную раньше короткую стрижку, вместо куцого мужского хвостика. Его бледная кожа не была достаточно тонкой и не казалась голубой из-за просвечивающих вен, что тоже не способствовало созданию образа сына благородных кровей. А еще Алексис был счастливым обладателем самых красивых в мире глаз цвета холодного ночного зимнего неба, с серебряными искрами звезд... которые за секунду могут стать стальными острыми звездочками, если герцог разозлится. Нос? О, его аристократический прямой нос, который так и хочется чмокнуть в острый кончик, будто бы это сможет сделать его нежно-округлым. Подбородок, пожалуй, чуть-чуть тяжеловат, но, в сочетании с острыми скулами и тонкими четко очерченными губами, смотрится органично. С первого взгляда он показался мне красивым, сильным, опасным и уверенным в себе мужчиной, и сейчас, спустя неделю, я придерживалась того же мнения, добавив лишь одну характеристику: "сумасшедший". Лорд был абсолютно повернут на правилах этикета, соблюдении норм морали и прочей приветствующейся в высшем обществе ерунде. Его Светлость обладал тем хрипловатым тембром голоса, который мог свести с ума любую даму, сбавь он чуть-чуть громкость, но в то же время я легко могла представить как герцог, стоя на рыночной площади, перекрывает своим голосом шум толпы. В любом случае, у меня Алексис вызывал исключительно страх, потому что порой, когда я доводила его особенно, он начинал жутко шипеть, словно змея перед нападением. И вот такой голос вызывал никак не возбуждение или восхищение. Когда я сообщила ему о его сдвиге, Алексис сказал, что положение обязывает его быть таковым уже на протяжении многих веков. Объяснять эту странную фразу, само собой, он не стал.
Когда я пришла в себя, первым моим посетителем был именно герцог, который, зайдя в комнату, окинул меня цепким строгим взглядом и, чему-то удовлетворенно кивнув, вышел. Позже мне принесли книги, корзину с рукоделием и альбом с карандашами. А еще спустя пару дней лорд Алексис начал мучить меня своим этикетом, заставляя не понятно зачем зубрить скучные правила и работать над мимикой. Я только удивлялась, как он мог сидеть часами в одно позе и повторять заунывным тоном: "Не так! Еще раз!" или "Ты перепутала слово, повтори сначала".
- Лиера, я уже говорил тебе, что теперь ты можешь называть это поместье своим домом. - стоит отметить, что сам герцог Алексис Фрейтон в общении со мной был довольно волен. Хотя я не могла назваться леди, но Его светлейшество не употреблял даже вежливое "мисс"
- Я не хочу называть это поместье домом! - Возмутилась я и тут же удостоилась тяжелого вздоха, означающего не только, что я опять "разговариваю, как плебейка", но и то, что я порядком надоела герцогу. Мужчина скинул пиджак, оставаясь в рубашке и жилетке, повесил его на подлокотник и, откинувшись в кресле, сказал:
- Думаю, настало время нам поговорить и обсудить сложившуюся ситуацию.
- О, наконец-то! - искренне возрадовалась я и приготовилась внимательно слушать.
- Лиера, привыкай к светскому тону и манерам, пожалуйста! Мои уши скоро начнут болеть от твоего деревенского акцента, - поморщился лорд и потер виски длинными пальцами. - Но сейчас не об этом. Я буду рассказывать, а ты задавай вопросы, если таковые возникнут. - Само собой это был не вопрос, меня просто ставили перед фактом, что разговор будет вестись в таком ключе. - Я являюсь одним из немногих приближенных нашего короля, которым Сияющий подарил вечную жизнь, но, думаю, это ты уже поняла. Высшая аристократия, как тебе известно, не просто наслаждается жизнью, попивая различные напитки у себя в поместьях и устраивая приемы, нет, у каждого из нас своя роль на политической арене. И чем выше эта роль... Вернее, чем выше у человека способность выполнять эту роль, тем длиннее его жизнь. На данный момент, статус "вечный" в своем деле имеют только двадцать четыре человека, включая Его Величество, и все эти люди аристократы. Такие, как ты, называют нас тиранами, захватившими власть и не желающими ее отпускать.
Что ж, это довольно справедливая характеристика, но не полная. Мир нуждается в постоянном контроле, который осуществляем мы, и именно существование "вечных" позволяет избежать распрей между государствами, которыми управляет король. - Последнее предложение прозвучало до ужаса пафосно, что очень сильно разозлило меня.
- Но ведь в каждом государстве есть свой правитель! А король управляет только нашей страной! - Воскликнула я, желая поправить вечного, который до сего момента излагал известные мне уже факты.
- Ты не совсем права, Лиера. Король действительно управляет нашей страной, как самой большой, но все остальные правители подчиняются ему. Кстати, стоит отметить, что не все они "вечные" - это является большим плюсом и позволяет время от времени менять политические фигуры на более подходящие.
- А какую роль занимаете вы? - Снова поинтересовалась я, прикусывая губу, чтобы не показать насколько сильно мое любопытство.
- Я являюсь палачом.
Это прозвучало так просто и легко, словно герцог повторял эту фразу тысячу раз перед зеркалом, отрепетировав ее произношение до мельчайших подробностей. Я молча смотрела на мужчину, пытаясь понять шутит ли он. Холодные серые глаза не намекали, они прямо кричали: "Я серьезен!"
Первая мысль, возникшая в голове, была о лечебнице для душевнобольных, которую совсем недавно закрыли по приказу мэра. Часть больных, помнится, перевезли в столицу, но некоторых, которые, по словам врачей, были "совершенно неопасны для общества", отпустили по домам. Потом мне вспомнились чуть бледноватые служанки, которые, хоть и почитали своего господина, но безумно боялись его, а так же дрожащие руки врача, приходящего ко мне каждый день...
Икнула и отодвинулась подальше от подозрительно спокойного мужчины, который, проследив за моими действиями, тихо хмыкнул в кулак. "Запытает!" - мелькнула мысль, и перед глазами потемнело, но в обморок я не упала даже когда в голове пронеслось: "Наверняка заставит участвовать в своих грязных играх!"
- Насиловать я тебя точно не собираюсь! - вдруг воскликнул герцог и даже руки вперед выставил.
- Вы мы-мы-мысли читаете? - думаю еще чуть-чуть и мои глаза вылетят из орбит.
- Нет, конечно! - казалось, что этим предположением мужчина был возмущен больше, чем "обвинением", что он насильник. - Просто у тебя на лице ужас, а ты натянула одеяло по шею и руками грудь сжала, что еще я мог подумать?
- А, ну если грудь сжала...- тупо повторила я, - а почему не собираетесь? Я что... НЕКРАСИВАЯ?
Здравствуй, истерика! Пока я пыталась совладать с собой, герцог снова потянулся пальцами к вискам, но узкие губы на секунду дрогнул в улыбке, а после по комнате разнесся свистящий шепот, полный искреннего трагизма, который свойственен только мужчинам:
- Женщины!
Нет, а что удивительного? Если я не достаточно красива для того, чтобы он меня изнасиловал, значит используют меня по другому. А меня с детства учили двум вещам: от лордов не стоит ждать ничего хорошего, и лучше пожертвовать своей девственностью и принципами, чем жизнью. Сейчас, зная, что не подошла на роль "постельной игрушки", шансы сбежать для меня критически уменьшились.
- Так, девочка, - кажется, Алексис пришел в себя раньше меня, - прекрати выдумывать себе всякие ужасы и слушай меня. Мне просто нужна ученица и верная спутница, не более.
- Вы мужеложец? - герцога я не слушала. Ледяной Бог подавился вздохом и прожег меня злобным взглядом, но через секунду краска снова покинула его лицо, а глаза перестали метать молнии.
- Нет, я не мужеложец! Лера, услышь меня, пожалуйста! Я не хочу давать тебе пощечину или использовать другие методы, которыми мужчина может привести леди в адекватное состояние. - После этих слов Алексис ненадолго замолчал. Ровно на столько, что мне хватило времени сделать пять глубоких вздоха, загнать свой страх подальше и попытаться выслушать сумасшедшего герцога. - Мне действительно нужна ученица. Красивая молодая леди, несомненно с аристократической внешностью и, желательно, кровью. Просто купить молодую аристократку из знатного рода я не могу, потому что эти леди давно скроены по подобию своих родителей, и учить их чему-либо не представляется возможным. Брать ребенка я тоже не хочу. Поэтому я решил взять девушку-бастарда, которая воспитывалась не в высшем обществе, и следовательно не получила его отвратительные черты. Из всех возможных вариантов я выбрал тебя. Так что прекрати истерить, не заставляй меня усомниться в моем выборе. - Алексис снова помолчал, но, видя мой все еще ошарашенный вид, добавил: - Сияющий, Лиера! Ты не интересуешь и не будешь меня интересовать как женщина. Хотя если тебе так нужен факт изнасилования, я готов сделать одно исключение из правил для нашего успешного сотрудничества в дальнейшем.
- Ты сумасшедший! - печально признала я истину и посмотрела на Алексиса с непонятно откуда взявшимся сочувствием.
Все! Я его довела! Герцог тихо зарычал и откинул голову назад, касаясь затылком спинки кресла, потом явно сосчитал до пяти, так как я насчитала ровно пять медленных вздохов. Но даже это не помогло Ледяному Богу. Алексис Фрейтон, герцог Келлиджский соскочил с места, как самый простой башмачник, севший на кнопку, подложенную подмастерьем, и выскочил из комнаты быстрее пули, впрочем не забыв захватить свой пиджак. Эх, какие нынче мужчины... ранимые.
Знала бы я, как сильно ошибалась в тот момент. Надо же было назвать "ранимым" Кровавого Герцога. Спустя пятнадцать минут после того, как обозначенный герцог покинул меня, бледна как смерть служанка принесла мне странного вида талмуд с пожелтевшими листами, молча открыла книгу на какой-то странице и, сделав вежливый книксен, удалилась. Но мне уже было не до нее. С желтого листа на меня взирал Алексис, нарисованный несомненно талантливым художником не нашего века. Герцог, изображенный на картинке, мел длинный темный хвост, перекинутый через правое плечо, а так же одет был в модную когда-то рубашку с жабо, тёмно-синий сюртук под цвет глаз и... (о боже!) бриджи с белыми гольфами! Но мне было не до смеха, заложив пальцем страницу, открыла первый форзац и уставилась на дату издания книги. Двести тридцать два года назад...
Вернулась к портрету и обнаружила на соседней странице статью, написанную от руки мастером-писарем, что тоже подтверждало древность книги. Название, выведенное красными, ничуть не потускневшими чернилами, гласило: "Герцог Келлиджскй, палач и лорд дознаватель Его Величества, одаренный Сияющим, Его светлейшество Алексис Фрейтон".
Статья на проверку оказалась весьма короткой, по сравнению с остальными, приведенными в книге. Писарь выражался довольно скупо, словно его заставили заполнить страницу информацией о герцоге. Не было упоминаний тех многочисленных наград, которые, как я видела, висели в коридоре, а так же о семье Алексиса или хотя бы о его отце. Но после прочтения данного опуса я кардинально поменяла свое мнение о человеке, которого называла "ранимым" Ледяным Богом:
"Кровавый герцог, как называют Алексиса Фрейтона в высшем обществе, получил дар Вечной Жизни от Светлейшего за неизвестные заслуги. На его счету множество убитых людей, которые лишились жизни за преступления, совершенные против короны. Может быть, Светлейший не пожелал принимать в свои чертоги этого человека, а может посчитал, что он сможет сделать еще не мало добрых дел на благо нашего короля, но факт остается фактом: еще не одну сотню лет люди будут принимать смерть от ужаснейших орудий пыток этого Вечного.
Герцог Келлиджский раскрыл тайный заговор членов подпольной организации "Черная роса" и предотвратил восемьдесят семь покушений на жизнь Короля и его семейства. На его пыточном столе погибли такие известные добропорядочные граждане как барон К*, граф Б* и леди С*. К сожалению (или к счастью) младшие дознаватели не сумели доказать, что эти почтенные люди не виновны в грех, которые приписал им Алексис Фрейтон.
Герцог отличается жестоким характером, столь необходимым человеку его профессии. И я искренне надеюсь, что он разочаруется в своем хобби, и через сто-двести лет люди уже не будут произносить его имя шепотом, пересказывая друг другу слух о самом красивом и опасном мужчине нашего континента".
И ведь понятно, что автор статьи недолюбливает герцога по каким-то личным причинам. Все эти строчки - смесь ненависти и лести, а так же безумного страха, о котором можну судить по дрожащему почерку. Что из всего этого правда? То, что Алексис вечный, что он палач, что убил многих людей - да. То, что он неоправданно жесток и его хобби (именно хобби, а не профессию) настолько отвратительно, что вызывает панический ужас у люде - нет. Возможно, лорд очень сильно изменился с момента написания статьи, но я не думаю, что это так.
Герцог стал пленником своей профессии, как я являюсь пленницей своего происхождения. Люди не желают видеть в нем хорошие стороны, приписывая все злодеяния мира, основываясь лишь на том факте, что он служит палачем. Но эти же самые люди называют ворами всех чиновников и проститутками всех танцовщиц, а всех бедняков - грязными вшивыми отбросами общества, которые не знают понятий "долг", "честность" и "верность". Да, бесспорно, я не так хорошо образована, как некоторые леди, и не так часто принимаю ванну с воздушной пеной и различными маслами, за которые платят богатые родители, но это не значит что я хуже их. И у Алексиса, как мне кажется, также история. Он суров, замкнут, но при этом очень терпелив, добивается поставленной цели и.... он ведь не ударил меня сегодня, а раньше избалованные господа, встречающиеся на улице, били кнутом или ботинком только за то, что я смела поднять взгляд.
Но я не смогла найти в себе сочувствие к этому сильному человеку, лишь уважение. Не каждый сможет выдержать несколько веков людского отчуждения, страха и ненависти, а потому совершенно не удивительно, что ему потребовался близкий человек, который разделит его судьбу. Я много не могла понять и уложить в своей голове, но один вопрос прочно засел в моем сознании и не желал покидать его еще очень долгое время:
Хватит ли моих сил, чтобы стать герцогу поддержкой и опорой, не потеряв при этом себя?
Глава 2. Обещание не любви.
Мне никогда ничего не доставалось "просто так", я всегда расплачивалась даже за малейший подарок судьбы, даже за банальный кусочек хлеба, который все равно приходилось отдавать младшей сестре.
С самого рождения я была чужой в нашей громадной семье. Просто в один прекрасный день папа принес домой сверток с новорожденной мной и попросил свою жену, которая тоже совсем недавно родила, кормить еще одного ребенка. Большой любви между мной и "мамой" никогда не было, но всю родительскую заботу, которую дарили другим детям, мне с лихвой возмещал отец в те редкие минуты, когда не был занят работой.
Жизнь в маленьких клетушках, по ошибке названных квартирами, была куда сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Это был жестокий мир, где пищу получает либо ловкий, либо сильный. Я была ловкой. Воровать приходилось почти каждый день, из-за чего я презирала сама себя, но оправдывалась необходимостью кормить семью. Зачастую я бежала домой со слезами на глазах, пряча под застиранной маечкой кусочек хлеба, который никто не решался отобрать у маленькой худенькой девочки. Мужчины здесь еще не окончательно потеряли принципы, а поэтому просто не решались трогать девушку, которую позже можно будет взять в свой дом женкой. А женщины жалели, даже иногда тайком передавали мне что-нибудь съестное, веля кушать прямо сейчас. В такие моменты у меня всегда сводило челюсти, а глаза наполнялись слезами, потому что я знала: этот кусочек морковки можно было отдать бабушке, а вот ту половинку картошки - сестре. Но выхода не было, потому что от домашней еды, которую готовила мама, меня просто тошнило. Она всегда презрительно кривилась, когда я отдавала кому-нибудь свою порцию и, морща разбитый несколько раз нос шипела:
- Аристократишка чертова.
Второй проблемой была стирка. В реке вода была холодной, я не раз отмораживала себе руки и серьезно заболевала, пока папа не запретил матери давать мне такую работу. Он советовал посылать на реку более крепкую сестру, но брат сказал, что не пустит "свою красавицу" с тяжелым ведром через весь квартал. Решение нашлось быстро. Теперь я просто утром натаскивала воду в большой чан, а вечером стирала вещи. Почти сразу же приучилась мыться в еле тепленькой воде, так как от вечной грязи моя кожа начинала покрываться прыщами и причиняла массу неудобств.
Но даже у такой как я было чем гордиться. Мои черные длинные волосы, которые доставали почти до колен. Конечно, уход за таким богатством отнимал много времени и, чаще всего, у сна, но жалости по этому повожу я не испытывала. Сначала я мыла их водой, в которой споласкивала чистые вещи, но этого было недостаточно. Поняв это лет в двенадцать, я совершила первую кражу не ради кого-то, а для себя. Умыкнула из парфюмерной лавчонки слишком дорогой для нашей семьи шампунь. Позже оказалось, что торговец заметил меня, но не поднял шумиху, позволив мне забрать заветную баночку. А через месяц сам поймал меня у пекарни и, прежде чем я успела испугаться, сунул в руки теплый пирожок с яблоком и потащил к стоящей неподалеку скамеечке. И вот за ту съеденную булочку я не испытала стыда, потому что добрый лавочник сказал, когда заметил мой несчастный взгляд:
- Кушай, милая, кушай. Я специально для тебя его купил, в награду. Да-да, не смотри на меня так. Поверь, ты достойна лучшей награды за то, что сумела не только отрастить такие косы, но и стараешься ухаживать за ними.
В тот день он еще очень много рассказал мне про уход за волосами и вручил еще несколько странных флакончиков, объяснив, как ими пользоваться, и велев заходить за новыми, как только выйдут эти. О, это был по-настоящему королевский подарок, который я тщательно прятала от семьи, как и волосы, которые теперь всегда были заплетены в аккуратные две косы и спрятаны под косыночку.
А однажды, спустя несколько лет, я проснулась с волосами, которые едва-едва касались лопаток. Сначала я ничего не поняла, лишь удивилась отсутствию привычной тяжести, а потом долго выла, рассматривая в водную гладь криво обрезанные пряди. Я просидела у реки до поздней ночи, оплакивая свою потерю. Дома мать ударила меня по лицу и зло спросила:
- Ты где шлялась, я что сама должна заниматься стиркой?
Но мне было не до горящей огнем щеки, не до злобных глаз той, что так и не смогла меня полюбить. Первая в жизни истерика накрыла с головой, и я закричала:
- Что ты сделала с моими волосами?
Краем глаза заметила, как ухмыльнулся брат, а сестра поспешно отвернулась, пряча зажатую в руках новую юбку. В комнате сильно пахло розами. Страшная догадка пронзила сознание, я кинулась к тайнику, где хранила заветные флакончики... один! Там остался всего один, с ароматом розы, почти пустой.
- Что ищешь? Продала я все! Отца твоего вчера на работе придавило перевернувшимся вагоном, нам нужны были деньги. Это только ты у нас эгоистка и думаешь сама о себе, а я пекусь о благе всей семьи. Так что будь благодарна, грязная девка, что я не обрезала твои патлы по корень. - Спокойно заявила мать, ставя на стол всего три тарелки...
Дальнейшее помню смутно. Кажется, я что-то кричала, потом ударила подоспевшего брата и выскочила из дома, с намерением больше никогда туда не возвращаться. Я знала, куда бегу, но не успела выбежать даже из района бедняков, когда меня настиг брат... темнота.
ХХХХ
- Лиера, мне тебя, конечно, очень жалко, но может быть мы все-таки начнем заниматься танцами? - Вопросил откуда-то сверху Алексис.
Я сидела в танцевальном зале у стенки и тихо плакала, уткнувшись носом в коленки. Мне себя тоже было очень-очень жалко. С того самого момента, как пришел злой парикмахер и "аккуратно обстриг" мои волосы, хотя на самом деле просто обкорнал под ровную линию (а потом почти час вместе с Алексисом рассматривал каждую прядочку в попытке найти слишком длинные волосинки). Продолжила я себя жалеть, когда пришли служанки и потащили окончательно выздоровевшую меня на косметические процедуры, "заботливо" не позволяя смотреться в зеркало. Теперь на моем теле вообще нет волос, прыщей, синяков, шрамиков и прочих "ненужных леди ужасов".
Но хуже всего было, когда пришла модистка! Мне пришлось целый час стоять в одной нижней рубашке в центре комнаты и слушать непонятные слова. Герцог принимал в обсуждении моего будущего гардероба живейшее участие, совершенно не интересуясь моим мнением. И чтобы я окончательно почувствовала себя куклой в руках опытного мастера, Алексис в конце попросил модистку:
- Мерки бедер и талии увеличьте на пять сантиметров, а груди на восемь с половиной.
Когда женщина в сопровождении подмастерий ушла, я, молчавшая до этого момента, решила робко заметить:
- Ваша Светлость, я же утону в платьях выбранного вами размера.
- Не говори глупостей, - отмахнулся герцог, кидая мне темно-вишневое платье, привезенное модисткой и подогнанное в рекордно короткие сроки сразу после примерки, - у моей воспитанницы должна быть идеальная фигура.
- Ваша Светлость...- снова начала я, но была перебита совсем невежливым, но жутко усталым:
- Дома можешь называть меня просто по имени, все-так нам предстоит долгое...сотрудничество.
- Алек, - тут же исправлялась я, интимно сократив имя своего господина, - ты предлагаешь мне набивать будущие наряды ватой?
- Я предлагаю тебе не говорить глупостей и отправляться на занятие по этикету, - холодно сообщил Ледяной Бог, но мелькнувшая на секунду улыбка сообщила, что он крайне доволен таким моим обращением. Краснея, позволила своему господину застегнуть маленькие пуговки на спине моего платья и поспешила к выходу, но была остановлена снисходительным пояснением, - Вечные могут изменять свое тело. Не сильно, конечно. А поскольку ты мое продолжение, то есть созданная мной Вечная, то я приказал твоему организму перестроиться. Процесс этот не быстрый, но к тому моменту, как придут готовые платья ты увидишь разницу.
Дверь за мной захлопнулась прежде, чем я успела что-нибудь спросить. Вместо этого, пришлось сразу же отправляться на первый в своей жизни официальный урок этикета. Герцог посчитал, что дал мне достаточно раскачаться во время восстановительного периода, когда только сам мучил меня различного рода "базовыми" вещами, которые необходимы в Высшем свете. А как только доктор сообщил, что я абсолютно здорова, сразу же нагрузил по полной программе.
И целых четыре часа я слушала, записывала и запоминала правила поведения в обществе. Кстати, герцог очень удивился, что я умею читать и писать, но я не стала раскрывать своего маленького секрета, ловко увильнув от ответа на прямой вопрос.
Буквально полчаса назад, быстро перекусив, направилась в танцевальный класс, где Алексис должен был снова присоединиться ко мне, чтобы завершить этот день танцевальными упражнениями. Воспользовавшись тем, что герцог задерживается (или это я пришла чуть раньше?), доползла до стенки и уселась прямо на пол, предавшись тяжелым воспоминаниям и жалости к себе, так как на что-то другое сил не было. Жизнь в этом дворце, который мне предстоит называть домом, кипела бурным потоком, утомляющим куда больше, чем нудные занятия и косметические процедуры.
Люди, казалось, были везде. Праздные гуляки сновали в коридорах, именуя себя свитой герцога. Каждый норовил остановить тебя, чтобы задать глупый вопрос или обсудить погоду. Леди с пышными прическами в одеждах настолько разных цветов и фасонов, что рябило в глазах, господа, постоянно норовящие ударить зажатой под мышкой тростью... все это слилось в один единый шумный поток, от которого болела голова.
Спасение от придворных нашлось лишь на пятом этаже, где находились спальни герцога, его камердинера и моя. Алексис запретил кому бы то ни было, кроме нескольких человек прислуги, посещать этот этаж, так что там был мой личный "островок счастья". Сейчас, ближе к одиннадцати часам вечера, в голубой гостиной проходили чтения, а потому за дверью танцевального зала было тихо, и ничего не мешало думать.
- Танцы? Алек, уволь составителей моего расписания, они зря едят свой хлеб и переводят наши деньги, - тихо сообщила я, глядя на герцога снизу вверх самым несчастным взглядом. Вся почтительность испарилась из меня вместе с бодростью.
- Наши? - лорд похоже устал не меньше меня, а потому, впервые на моей памяти, забыл про приличия и опустился рядом, развязывая шейный платок.
- Конечно, не можешь же ты один быть владельцем ТАКОГО состояния, - отозвалась я. Нет, я не претендовала на деньги герцога, но уж очень хотелось оттянуть время.
- До сего момента как-то справлялся... - пожал плечами Ледяной Бог, который почему-то даже в такой уютной дружеской атмосфере не утратил своего спокойствия.
- Это потому что у тебя не было такого талантливого ученика.
- Пока рано говорить о твоем таланте, Лиера. Безусловно, у тебя есть все задатки, но вот как ты ими воспользуешься? Реализуешь ли себя или сломаешься под гнетом обстоятельств?
Пожала плечами и все-таки поднялась. Лучше мы сейчас начнем и закончим наш урок, а потом пойдем отдыхать с чистой совестью, возможно, я даже утащу Алека в свою гостиную, где мы поговорим по душам за чашечкой чая. Уловив мой настрой, герцог тяжело вздохнул, но резво вскочил, изменяясь в лице. Теперь передо мной был посвежевший, бодрый Ледяной Бог, готовый к подвигам. Мне захотелось предложить ему лимон, но сдержалась.
- Итак, сегодня мы разучим базовые шаги вальса.
- Я знаю вальс, - заметила хмуро, исподлобья глядя на своего мучителя. И... о да! Стоило мучиться целый день, ради такого лица.
Глаза герцога рисковали вот-вот выпасть из орбит, а синяя радужка на глазах стала черной, почти не отличимой по цвету от расширившегося до предела зрачка. Строгая полоса поджатых губ распалась, образуя идеально-ровную букву "О".
Надо отдать ему должное, взял себя в руки Алексис быстро, подобрал губки, нахмурил брови и даже слова подобрал...вернее, слово:
- Откуда?
- Секрет, - отвела глаза и прошла к центру зала.
Под недоверчивым взглядом синих глаз выполнила традиционный поклон, потом два шага вперед и вот уже я принимаю руку невидимого партнера, позволяя поцеловать себе тыльную сторону ладони. Кладу руку на воображаемое плечо, в голове звучит музыка "Белой ночи" - самого романтичного вальса всех времен. Тихо мурлычу себе под нос незабываемый мотив, кружась вокруг своей оси... Алексис смотрел молча, привалившись плечом к косяку и слегка наклонив голову. Когда я отошла от партнера на положенные два шага и сделала прощальный поклон, он только три раза хлопнул, привлекая к себе внимание.
- Тебя учил танцевать мужчина. Не самый высокий, молодой, не профессионал. У него сильные руки, но короткие ноги.... И ты можешь доверить ему любую свою тайну. Вывод: ближайшее окружение, возможно, тайный друг, - вынес вердикт герцог, окидывая меня задумчивым взглядом.
- Объясни?
- Ты низко держишь руки, шаги короткие, ты можешь позволить себе чуть больше, никакой скованности в движениях. Ты доверяла своему партнеру, нет страха ошибиться или упасть, - как само собой разумеющееся сообщил Алексис, отмахиваясь от меня.
Он в несколько широких шагов преодолел расстояние между нами и, будто забыв про приличествующее начала танца, просто подхватил меня за талию. И снова раз-два-три, я еле успеваю сделать шаг назад...
Алек ведет, как настоящий мужчина, позволяя мне расслабиться в его руках, как позволял это делать... Шаги его действительно шире, а плечи выше, мне немного неудобно, зато герцог более гибкий, плавный. Я перестроилась действительно быстро, вызвав одобрительную улыбку.
- Качество настоящей леди - подстраиваться под кавалера.
- Это ужасно звучит! - как будто обозвал не отягощенной моралью дамой. Мстительно делаю шаг чуть меньше, и ему приходится сужать квадрат.
- Рад, что ты это понимаешь.
Понятно, мне просто объяснили таким образом, что подстраиваться не стоит не под кого, навязывая свою линию. Снова меняю линию поведения, воскрешая в памяти своего первого и единственного, до сего дня, партнера. Шаг меньше, руки расслабить...
- Лиера, - покачал головой герцог, - запомни, я являюсь твоим опекуном, и, следовательно, самым частым партнером по танцам. На балах тебе придется танцевать со мной много больше, так это покажи остальным господам.
Но не успеваю я снова перестроиться, как Алексис отстраняется и, поклонившись, целует мою ручку. Запоздало делаю книксен, но Ледяной Бог уже отошел.
- На сегодня хватит. Завтра приедут музыканты и мы продолжим.
- Алек, а почему тебе просто не нанять мне учителя? Ты же явно тратишь свое время, - выхожу из зала следом за своим наставником. Герцог предлагает мне локоть, который с радостью принимаю.
- Дело в том, что мне проще самому потратить несколько лет на обучение идеальной для меня помощницы, чем потом пытаться сломать привычки, которые выработаются у тебя в процессе обучения с учителями. Я уже говорил, что мне нужен чистый лист, хотя я рад, что ты немного умеешь танцевать.
Больше мы не проронили не слова, Алек проводил меня до комнаты и, еще раз поцеловав тыльную сторону ладони, удалился.
Глава 3. "Принц" в черной карете.
Стать леди в рекордно короткие сроки - тяжелая задача. Уже после двух дней занятий мое тело покрылось синяками, ножки опухли, а голова не переставая болела от новых знаний. И это, по словам герцога, только базовые умения, которые могут мне потребоваться на светских раутах. К "базовым умениям" Алексис отнес: занятия по этикету, литературе, истории, изучение трех языков, танцы и моду. Мне даже составили расписание, как школьнице, где последние два предмета фигурировали каждый день.
Как объяснили преподаватели, я вхожу в свет в эпоху смены взглядов. Общество разделилось на два лагеря: консерваторы и реформаторы; разделение это действовало во всех сферах от технологических новинок до пресловутой моды. Например, совсем недавно появившиеся автомобили, доступные только состоятельным людям, вполне мирно сосуществовали с лошадьми и каретами. Насколько я знаю, у Алека имелись и кареты и несколько машин, первые для гостей, слуг и стражи, вторые- непосредственно для нужд герцога. Ему куда удобнее было перемещаться на автомобиле, который трясет меньше, потому что так удобнее просматривать бумаги во время поездки или заниматься другими нужными и важными делами. Также не стоит отметать и скорость передвижения.
Но основной темой для обсуждений с преподавателем стала именно мода,которую посчитали наиболее важной для юной леди. Мы ходили с учительницей по замку, наблюдая за дамами и джентльменами, чтобы я наглядно увидела различия двух лагерей.
И действительно, дамские наряды представляли смешение классики и новых веяний. Леди в длинных платьях с корсетами и нижними рубашками спокойно общались с молоденькими девушками в брючных костюмах или узких "коктейльных" платьях до колена. Сходство было лишь в цветовой гамме, все они были одеты в модные теперь холодные тона.
Джентльмены радовали панталонами с гольфами, брюками со стрелками, фраками, пиджаками, неизменными жилетами и рубашками. Но недостаток разнообразия в фасонах господа возместили разнообразием цветовых, теперь леди оставалось лишь морщиться при виде кавалеров в ярко-зеленых, белых, кроваво-красных или кричаще-желтых костюмах. Глядя на этот ужас, мы с учительницей пришли к выводу, что Алексис, одевающийся в строгие костюмы с рубашками или брюки с водолазками, имеет идеальный вкус.
Каждый день мне предоставлялись каталоги с одеждой, из которой мне приходилось выбирать модные вещи, вещи которые подойдут мне и вещи, которые я закажу модистке. Мой гардероб должны привезти в пятницу вместе с теми нарядами, которые я заказывала в процессе обучения. Пока же я отдавала предпочтения белым рубашкам с жабо, строгим черным жилетам и брюкам, создавая образ девушки-институтки.
И все же в то утро я надела темное платье в пол, попросила у служанки завязать волосы в косу и, оставив Алеку записку, пошла гулять в город. Охранников заметила уже при спуске с холма, на котором стоял замок, но предпринимать ничего не стала, просто при входе в город нырнула в ближайшую подворотню и, ускорив шаг, постаралась скрыться.
Около часа блуждала по бедным дворикам окраин, пока не вышла ближе к центру. Еще минут двадцать добиралась до рынка, время от времени переходя на бег, потому что все время казалось, что за мной следят. Оборачиваясь чуть ли не у каждого дома, как беглая воровка, с трудом нашла нужную палатку и практически упала в объятия господина Миррика.
- Лиера, девочка моя! - сразу же узнал меня старик-парфюмер, - что с тобой произошло? Выглядишь, как знатная дама... а что с волосами?
По-детски всхлипнула, а через минуту уже и вовсе рыдала на плече старого друга, рассказывая все случившееся со мной за пару недель. Господин Миррик гладил меня по голове и шептал утешительные слова, пытаясь убедить в том, что жизнь налаживается.
- Ну-ну, моя хорошая, - неизвестно откуда парфюмер вытащил термос с чаем и налил мне кружечку горячего напитка, крепко пахнущего мятой, - глядишь и правда, станешь светской леди, заживешь наконец хорошо. Да и лорд твой, хоть и с плохой репутацией, - лицо господина вдруг потемнело, - но, судя по твоим словам, человек не плохой.
- Что вы о нем знаете? - тут же напряглась я, мигом забыв про слезы.
- Ох... - кустистые седые брови лавочника сошлись у переносицы, он будто боялся сказать мне что-то. Но решился, - палачом он, Лиерка, стал не по происхождению. Отец его министром был, а мать - племянницей короля. Мальчику пророчили прекрасное будущее генерала, в армию, правда, отправил простым солдатом, чтобы жизнь познал с изнанки... а там...
- Что?
- Уж не знаю, где он ту девушку повстречал, но спустя всего неделю знакомства, ходить за ней стал, точно привязанный. Позже ее отец выяснил, что она - дочь палача, известного своими кровавыми оргиями. Давно это было, до меня только слухи дошли, - господин Миррик явно лукавил, он отводил глаза, еще сильнее хмурил брови и сжимал сухие губы, - но, говорят, что Алексис изменился в один день, превратившись в монстра. Он решил учится делу палача, а первой его жертвой стал отец той девушки.
- Так-то оно так, но вот второй жертвой стала она сама, обвиненная в заговоре против короны. Она и ее отец с неделю находились в пыточных...сама понимаешь, не медом он их там поил.
- А имя девушки известно? - спросила шепотом, так как голос упорно не желал слушаться. На секунду показалось, что на губах парфюмера промелькнула злорадная усмешка, совсем не подходящая его доброму лицу, но видение исчезло, а господин Миррик просто пожал плечами и поспешно перевел тему:
- Ты ведь мне записку принесла, маленькая леди? - тон моего старого знакомого был театрально-бодрым, но я сделала вид, что не заметила этого. В конце концов, у каждого могут быть свои тайны, и то, что он посвящен в мою, не дает права мне лезть в его душу.
- Угадали, - изобразила самую очаровательную улыбку из нового арсенала.
Мы с господином Мирриком одновременно заозирались, проверяя, нет ли свидетелей у нашего разговора, но эта часть рынка была пока пуста, потому что сюда обычно заходят леди, просыпающиеся после полудня. Я сделала последний глоток чая и вернула чашечку, ловко подложив под нее сложенный бледно-желтый конвертик, словно салфеточку. Понятливо кивнув, мужчина тут же спрятал письмо под прилавок вместе с чашечкой, а я вдруг заметила замаячивших вдали охранников. Пришлось тут же подниматься и обходить ларек, изображая покупательницу. Заметив меня, стражники сорвались на бег, крича что-то то ли радостное, то ли непотребное.
- Вот этот шампунь пожалуйста доставьте завтра во дворец, - я указала пальчиком на знакомую дорогую баночку, - три флакона. - после чего развернулась к охранникам и самым милым голосом спросила - господа, вы так умело прятались, что я заметила вас только сейчас. Вы идеально соответствуете образу тайной стражи!
- Д-да, госпожа, - заикнулся первый, но замолчал, получив тычок от второго.
- Ну что ж, идемте.
Не глядя на господина Миррика, который наверняка улыбается сейчас в свои седые усы, направилась в сторону замка, непрестанно восхищаясь своими доблестными стражами. Они, само собой, краснея слушали мои восхваления, не смея сказать, что просто напросто потеряли меня при входе в город. Мужчины, что с них взять! Теперь, наверняка, будут долго хвастаться своим сослуживцам своей "доблестью".
А нет... не будут. Чувствую, получат они от герцога знатный нагоняй. Откуда знаю? Ну, просто не успели мы пройти улицу, как мимо проезжающий всадник схватил меня и повез в неизвестном направлении, не обращая внимания на крики охранников или мое сопротивление... тоже, надо сказать, не тихое. И вот, спустя три минуты, еду я, перекинутая через лошадь, с кляпом во рту и связанными руками. Как мой похититель умудрился связать меня - до сих пор загадка, потому что я собиралась дать ему пощечину, а уже в следующую секунду давилась кляпом и пораженно взирала на перевязанные грубой веревкой руки. Больше на меня внимания не обращали вплоть до места назначения.
Черный конь остановился у какого-то старого барака, в котором побрезговала бы жить даже моя семья. Закутанный в черный шарф (я только сейчас смогла это разглядеть) соскочил с лошади, стянул с нее меня и повесил себе на плечо, словно мешок с колбаской. в том смысле, что держал крепко и почти бережно, как самое дорогое в своей жизни. Ну правильно, если герцог заплатит выкуп, который они наверняка потребуют, то я действительно стану самым дорогим в их жизни.
В грязной комнатке с низким потолком нас встретили самыми радушными объятиями: меня просто, как куклу, перекинули в руки другого мужчины, который вытянул руки и с секунду рассматривал. Наверное, убеждался, что я это я. Убедился. Разжал руки, и я кулем повалилась на грязный пол. Скотина.
Все окна был заколочены, комнатушку освещала лишь толстая свеча, стоящая на трехногом столе среди остатков скромного ужина над которым уже летали мухи. Мужчины, которых тут оказалось четверо, столпились вокруг меня и, смотря сверху вниз, обменивались комментариями:
- Ты уверен, что это она? - спросил явно главарь, который скотина.
- Да, на ее охранниках были метки герцога, - кивнул тот, который меня похитил.
- Так мож служанка? - пробасил самый большой из них включаясь в беседу. Этот здоровяк очень комично смотрелся в натянутом на нос черном шарфе, который не сочетался с блестящей в отсветах огонька лысине. И он единственный из всей четверки смотрел на меня с жалостью, словно его заставили принимать во всем этом участие.
- Ее охранники называли "госпожой", - жестко обрубил "всадник" и отошел куда-то в угол.
На этом разговор был действительно окончен, четвертый похититель, напоминающий своей комплекцией скелета велел бугаю оттащить меня в угол, а после сел рядом, изображая сторожа.
Сидим. Молчим. Дружеская, я бы даже сказала, семейная такая обстановка... Положила голову на коленки и тяжело вздохнула из-за неудобного кляпа, но никто не обратил на меня внимания. Вырываться было лень, а помощь (подсчетам) прибудет еще не скоро, так что я решила использовать этот шанс, чтобы отдохнуть. После нескольких дней адского труда по становлению леди и жуткого недосыпа, мне уже было плевать на то, что пол холодный, а стена наверняка грязная. Я оперлась на нее и почти сразу же заснула, слушая тихую беседу моих похитителей.
Не знаю, сколько я проспала, но проснулась вполне бодрой и отдохнувшей, за что мысленно и поблагодарила своих похитителей. Открыв глаза, увидела, что теперь "вахту" нес бугай, который сидел около меня, привалившись к стеночке, и что-то читал, сосредоточенно хмуря почти невидимые светлые брови. Худой дрых на куцом матрасе, тихо похрапывая; главарь сидел на стуле, закинув ноги на стол, с которого кто-то убрал еду. Всадник отсутствовал. Причина этому выяснилась, когда, спустя три минуты, он вошел в барак, с самым довольным видом завязывая пояс на штанах.
Страха у меня все еще не было: я была уверенна в скором спасении, свято веруя, что герцог не бросит свою подопечную, которая еще ни разу его не разочаровала. Хотелось кушать, а еще тело занемело, но эту проблему решил бугай, кивком позволив лечь на свое могучее плечо. Он проигнорировал недовольные взгляды своих "коллег" и, удостоверившись в моем относительном комфорте, снова вернулся к книжечке. Я решила не портить себе зрение, хотя тоже могла развлечь себя чтением, но, вместо этого, начала считать про себя.
На двенадцатой минуте раздался вежливый стук в дверь. Не сомневаясь, в личности визитеров, тихо хмыкнула сквозь кляп, но на меня никто не обратил внимания. Мужчины напряглись, начали переглядываться и многозначительно кивать друг на друга, пытаясь решить, кто пойдет открывать дверь. Ждать гостям надоело, и они применили самый банальный книжный трюк: выбили дверь.
Думаете, это герцог ворвался в темный барак, размахивая сабелькой направо и налево? Ага, держите карман шире. Пять человек из охраны Алексиса (судя по форме) спокойно вошли в барак, тихо переговариваясь, будто не они только что подняли тучу пыли, выбив несчастную дверь. Театр абсурда продолжился, когда, оглядевшись, один из пришедших воскликнул:
- О! Нашли наконец! Ну все, ребят - он кивнул замершим от такой наглости похитителям и предложил, - отдавайте нашу принцессочку и загружайтесь в карету.
Надо отдать должное, похитители оскорбились и понеслись в атаку. Охранники разделились, выбирая себе противников. Завязалась драка, за которой молча наблюдали я, два охранника и бугай... Очнувшись, возмущенно кашлянула, привлекая к себе внимания. Сплюнув, один охранник прошипел: "Вот же, посмотреть нормально не дала!", но все равно начал меня развязывать. В последнюю очередь вытащил, понятно, кляп... Подошел сжалившийся бугай и начал растирать занемевшие конечности, мельком поглядывая на дерущихся.
Бой, тем временем, уже подходил к концу. "Наши" побежали, в чем никто и не сомневался. Первым, держась за разбитый нос, упал всадник, выражался он сипло с перерывам на стоны боли, но о-о-очень экспрессивно, за что был безжалостно добит ударом правой ноги в живот.
- Тут леди присутствует... - уверенно начал охранник, добивавший несчастного; я даже нос задрала от гордости за себя... пока он не добавил: - ну...будущая во всяком случае.
И столько сомнения было в его голосе, что я обиделась. Да-да, сложила рук под грудью и надула губки, даже засопела тихонько, чтобы точно заметили. Заметили... Повернули голову, узрели композицию "обиженная будущая леди" и отвернулись досматривать драку. Правда освободившийся войн все-таки устыдился своих слов, посмотрел на меня как-то сочувственно и, пожав плечами, уточнил:
- Ну если тебя герцог не прибъет дома, то шансы есть.
Примерно на слове "герцог" в нокаут отправились два оставшихся бандита. Нет, не потому что мои охранники провели потрясающие воображение приемы. Хилый просто свалился в обморок, а охранник, отчаянно сражающимся с побитым, но никак не желающим сдаться вожаком, нервно вздрогнул и случайно пнул дернувшейся ногой поднимающегося с четвернек похитителя. В тишине показалось, что кто-то испуганно икнул, оказалось - бугай, который вдруг тоже побледнел и начал оседать.
- Эй, ты чего? - подала я голос, поднимаясь и начиная обмахивать бугая своим бывшим кляпом, который на проверку оказался носовым платком (спасибо, хоть чистым).
- Нам сказали, что мы всего-то похищаем дочку богатого торговца...- сипло возвестил бугай, глядя на меня со священным ужасом.
- Но Хилый же что-то говорил про нашивки у охранников?
- Да... Торговец повернутый, у его охранников на груди вышит золотой кусок сыра, - пояснил бугай, а потом сказал ну совсем несчастным тоном - нас теперь герцог убьет?
- Думаю, он сначала разберется во всем, а когда узнает все обстоятельства дела, может и пощадит, - неуверенно сообщила я под сочувствующими взглядами охранников, которые теперь оперативно связывали похитителей. Бугаю на всякий случай тоже связали руки, которые он сам вытянул. Остальные представляли собой нечто среднее между копченой колбаской и манекеном извращенца, повернутого на связывании жертв.
Утруждаться охранники не стали и вместо того, чтобы закинуть троих хилых похитителей на свои могучие плечи, они ухватились за края веревок и потащили их по грязному полу. Один из герцогских стражником взял меня на руки, как принцессу и вынес вслед за странной процессией. Но шли мы не долго, карета стояла прямо у входа и теперь доблестная охрана раздумывала над размещением меня и преступников, так как сами были на лошадях...
Но тут случилось страшное: заржал конь на котором меня привезли похитители и один и стражников, с тяжелым вздохом вытащив меч, направился к коняшке.
- Э-э-э! Стоять! - Тут же взбеленилась я, чуть не падая с рук держащего меня мужчины. Как ни странно, замерли все. А обморочные, кажется, даже дышать перестали. На меня уставились несколько пар возмущенных глаз, но я не обратила на это внимание и продолжила кричать, - ты что собрался делать, душегуб? Не трожь коняшку!
- Но, леди... - попытался возмутиться этот убийца.
- Я уже три недели, как леди, зубы мне не заговаривай и отойди от коня! Удумал! Не ты рожал, не тебе и убивать! - патетично воскликнула я, все-так спрыгивая на землю. подошла к стражнику, надеясь взглянут в его бесстыжие глаза и... ну вот кто-нибудь когда-нибудь пробовал разглядеть вершину горы, стоя у ее подножья? Сейчас приблизительно та же история, только вот "гора" смотрела на меня сверху вниз абсолютно не читаемым взглядом. мне пришлось попрыгать вокруг охранника, пощелкать перед пальцами и даже облить водой, найденной во фляжке на его поясе, прежде чем мужчина очнулся, отобрал у меня фляжечку и залпом выпил... короче, не вода там была. А иначе откуда этот...нехороши человек набрался храбрости сказать:
- Хотите спасти коняшку - езжайте на ней. Если отстанете от отряда, мы возвращаться не будем.
И стражники спокойненько начали сажать преступников в МОЮ карету, а кто-то умудрился ехидно предложить мне седло. Но я на лошади ни разу в жизни сидела, поэтому не видела разницу: с седлом падать на землю или без него. Я отказалась, но вопрос оказался чисто риторическим, и седло мне все же прикрепили, даже забраться на коня помогли. А что рожи ехидные при этом были у всех, так я каблуками по этим рожам потопталась.
Спустя полчаса поняла причину таких довольных рож. Седло мужское... Я страдаю. Такое ощущение, что нижние части тела у меня просто не существует: одно кровавое болящее месиво. Сдерживаю слезы из последних сил, даже не ойкаю теперь на каждой кочке. Стражники, поглядывающие на меня уже с откровенным сочувствием ждут, когда я попрошу избавить меня от мук, но я гордо молчу, думая о том, что если сейчас сдамся, то Алекс меня просто убьет.
Он, наверное, волнуется, ходит из угла в угол, кричит на придворных, ждет, когда ему сообщат, что мы у ворот. Наверняка выбежит нас встречать, снимет меня с лошадки и на ручках отнесет в приготовленную ванну.
РАЗМЕЧТАЛАСЬ!
Двор встретил нас безликой пустотой, не видно было даже дежурных стражников, открывших нам ворота. Все мои охранники, спрыгнув с коней, последовали за каретой, по пути громко ругаясь с кучером. Про меня все как-то дружно забыли, лишь спустя пару минут подошел конюх, взял моего коня под уздцы и повел во внутренний двор, усиленно делая вид, что меня на том коне нет.
- Хозяин велел его не позорить, так что с коня дама слезет лишь в конюшне, - информировал меня старик, заводя лошадь собственно в конюшню. Сдерживаюсь изо всех сил, чтобы не дай бог не разреветься или не нагрубить ни в чем не виноватому конюху, которого, кстати, стоит поблагодарить, за то что он подвинул мне лесенку и подал руку, чтобы проще было слезать с черного монстра, который хитро на меня косился.
- Где его Светлейшество? - тихо спросила я, стараясь не двигаться без особой надобности, но так, чтобы это выглядело естественно: благородная леди просто решила постоять истуканом посреди конюшни.
- Идемте, Лиера, - раздался от дверей конюшни голос начальника охраны. И никаких тебе "леди" или "мисс"... Эх, не любят меня тут.
Запихиваю возмущение подальше и медленно разворачиваюсь, чтобы тут же уткнуться носом в грудь неизвестно когда успевшего подойти мужчины. Поднимаю глаза в безуспешной попытке снова увидеть вершины горы и натыкаюсь на почти счастливую улыбку.
- Меня зовут Стеф, госпожа, - представился охранник, и так весело прозвучало это его "госпожа", что я с трудом умудрилась не надуть губки. И этот смеется! Но Стеф, поняв мой настрой, улыбочку быстро убрал и подставил локоть. Двигаться стало значительно проще, мужчина взял на себя часть моего веса, но будто совсем не чувствовал этого.
К моему удивлению, Стеф оказался вполне интересным собеседником. По пути к кабинету герцога он мне поведал, что охране я действительно не понравилась..сначала. Они считали, что я избалованная особа, желающая заполучить титул герцогини и сопутствующие этому блага, даже думали, что я специально подговорила бандитов меня похитить, чтобы получить приличный выкуп. А потом, когда я начала истерить только из-за коня, а после молча ехала в мужском седле, хотя явно впервые села на лошадь... короче, зауважали меня. Теперь я их герой и всегда могу положиться на могучие плечи стражников Его Светлейшества. Вот уж надеюсь, что ложиться придется не часто, ибо ну его...
Так же Стеф немного рассказал про привычки Алексиса, очень меня поразив. Оказывается, что мой холеный учитель по утрам тренируется на мечах на заднем дворе замка (ага, на полуголого мужчину смотрят все девицы от пятнадцати до восьмидесяти и то только потому, что дам старше в замке уже нет). А еще он любить пить горячий кофе по вечерам и чай с лимоном по утрам. На этом, к сожалению, разговор пришлось прервать: мы подошли к тяжелой дубовой двери. Стукнув три раза для приличия (мне очень хотелось для этого же приличия дверку попинать), Стеф впустил меня в кабинет Ледяного бога.
Волновался? Ждал? Места себе не находил? Ага, два раза! Все он себе нашел: сидит за столом в очках и сосредоточенно читает какую-то бумажку. Брови нахмурены, губы поджаты, пальцы правой руки рассеянно вертят карандаш - сама сосредоточенность, и плевать он хотел на то, что меня похитили, он, кажется, даже не заметил гостей. Но ничего, я не гордая... покашляла. И еще. И еще..
- Лиера, если ты простудилась, то будь добра кашляй не в моем кабинете, не хочу заразиться, - пробормотал герцог, все еще не отрываясь от своей бумажки.
- Меня вообще-то похищали! - обиженно произнесла я, понимая, что сейчас все-таки позорно расплачусь.
- Я знаю. Стеф, выйди. - нет, он оторвется от свое бумажки или нет? - Лиера, а ты присядь.
Понимаю, что одна я просто не сяду, а потому вежливо отвечаю:
- Нет, спасибо, я насиделась в плену.
- Я сказал сядь, отвлекаешь! - О, он все-таки поднял глаза и пронзил меня хмурым взглядом. Медленно бреду к креслу и еще медленнее сажусь. Вся нижняя часть тела протестует, отзывается ноющей злой болью, слезы вот-вот покатятся из глаз... убеждаю себя в том, что нежная улыбка - это гримаса боли, губы тут же растягиваются в той самой улыбочке, которой научил меня сам Алексис. Герцог, поглядывающий на меня поверх своих листов несомненно все замечает и тихо хмыкает, возвращаясь к работе.
Сейчас он почти выглядит человеком, который способен чувствовать, я даже на секунду задерживаю на нем заинтересованны взгляд. Пиджак небрежно брошен на подлокотник стула вместе с шейным платком, пара верхних пуговиц белой рубашки расстегнуты, а рукава закатаны по локоть, оголяя сильные мужественные руки. Волосы он то и дело откидывал с высокого лба, что делало его лицо одновременно строже и моложе....
- Это не вежливо так пристально смотреть. - Алекс что-то вычеркнул на листе, по прежнему не обращая внимания на меня. Хотелось поерзать, но я сдержала этот порыв, не только из-за боли, но и из-за последовавшего бы за этим замечания. Поэтому просто опустила взгляд и тяжело вздохнула. Это как-ни странно привлекло внимание герцога, он отложил свою стопочку бумаг, сложил пальцы замком и усталым тоном произнес:
- Эти идиоты привезли тебя слишком рано, я надеялся подольше поработать...
Что-о-о-о-о? Поработать? То есть ему плевать, что я там, одна, на холодном полу с куче мужчин? Вот уж точно Ледяной Бог! Видимо что-то отразилось на моем лице, потому что Алексис устало закатил глаза и сообщил:
- Да ничего бы они тебе не сделали!
- Ничего? А если бы меня убили? - воскликнула почти поднимаясь с кресла, но вовремя вспомнила про болящий копчик и осталась сидеть.
- Да, согласен, неприятная ситуация...
И этот гад задумчиво нахмурил брови, обдумывая такой вариант развития событий. На секунду мелькнула мысль, что вот сейчас он все поймет. Поймет, что будет скучать по мне, что я не просто девочка из трущоб, а его будущая правая рука, что я важный человек в его жизни, в конце концов! Но видимо это был не мой день.
- Да, пришлось бы ждать еще несколько лет, пока достаточно повзрослеет подходящая кандидатура на роль мое помощницы... А потом еще воспитание с нуля начинать.
Он говорил абсолютно серьезно! Еще буркнул что-то по поводу усиления охраны и Стефа, но мне уже было плевать. Я для Алека всего лишь игрушка! Захотел - научил манерам, захотел - выкинул и заменил другой. Такого сволочного обращения к себе я не могла принять. Да, я не девушка его круга, но он сам выбрал такую своей ученицей.
Порыв закатить истерику и что-то кинуть в него сдержала, впервые радуясь своей замкнутости и некоторой ограниченности в эмоциональном плане. Молча встала, забыв про боль, развернулась и направилась к двери. Остановить меня Алексис не пытался, поэтому, взявшись за ручку, я тихо произнесла:
- Приятного вечера, Алек. Желаю плодотворно поработать, но не переутомляйся.
После этого вышла, не дожидаясь ответа. Даже дверью не хлопнула, вот какая я умница. А в коридоре меня дожидался Стеф, который тут же предложил свой локоть. Я, кажется, ему даже улыбалась и поддерживала беседу... не помню. Перед глазами стоял туман, а в ушах звон от разбившегося хрустального пьедестала, на который я успела возвести Кровавого Герцога.
Как оказалось, в этот день я прошла важное испытание, проверку на выносливость...
Не знаю, как я не простыла после того случая, но бедра мои еще несколько дней были плотно перемотаны бинтами, смоченными в целебном составе. С кровати мне вставать запретили, а потому занятия снова проводились в "больничном" режиме. Герцога все это время я не видела, он лишь передавал о слугой записки, прося писать в ответ, чтобы тренировать чистописание. Признаться, почерк мой действительно нуждался в шлифовке, а потому я не возражала и покорно писала пространные письма, смысл которых заключался в извещениях о моем самочувствии и описания погоды за окном.
Именно в следствие этой переписки выяснилось, что трое похитителей получили "достойное наказание" (читай: были повешены на центральной площади), а бугай (его оказывается зовут Марк), как оказалось, был введен в заблуждение. Его герцог назвал "неплохим человеком" и принял на службу третьим садовником. Я выразила свое восхищение мудрыми решениями Его Светлости и больше эту тему не затрагивала.
Меня одолевала скука...на пятый день я выдержала и после последнего урока сбежала на террасу. Ну, "сбежала" - громко сказанно, скорее уползла, одной рукой сжимая в руках этюдник, а другой держась за стенку. С террасы открывался прекрасный вид на город, который я и хотела запечатлеть. Рисовала я довольно неплохо всегда, но развила свою способность, когда помогала... Сейчас, по мимом всего прочего, герцог заставил меня заниматься уроками живописи в обязательном порядке, поэтому свою будущую работу я считала не только развлечением, но и домашним заданием, тренировкой, если угодно.
Маленький стол со стульями, которые всегда стояли тут, почему-то исчезли, и я на секунду задумалась: где же мне расположиться. Но тут подошел слуга, который нес на подносе два слоенных пледа и подушку, на которой треугольничком стояла очередная записка от герцога. Вот никакой личной жизни!
"Простудишься - на свой первый бал пойдешь в наряде монахини Северных гор. Запомни, как твой хозяин, я всегда чувствую где ты находишься и в каком физическом состоянии" - даже мурашки по коже побежали от этих коротких строк. Пока я читала, слуга успел постелить одно покрывало, положить сверху подушку и второе покрывало, а после смыться.
Этюдник полетел прямиком на приготовленное место, а я побежала к ближайшей замковой стене и ударила ладошкой по серым камням. Пока тихо шипела от боли, вернулся слуга, молча перебинтовал мне руку, всунул в здоровую очередную записку и удалился под моим удивленным взглядом:
"Что за мания делать себе больно? Если ты хотела причинить боль мне, то зря - я чувствую, что тебе больно, но на мне это никак не отражается. Хотя могу похвалить тебя за желание узнавать что-то новое. Вечером жду рисунок" - Вот читаю и понимаю, что пыталась, словно котенок, играть с опасным белым тигром. Почувствовала себя маленькой наивной девочкой, а так же осознала, что планируемый рисунок окончательно перерос в стадию "домашнее задание".
Еще несколько часов провела на свежем воздухе, прорисовывая крыши домов и шпили городской ратуши. Пару раз приходил пресловутый слуга, приносил чай и легкую закуску; записок больше не было, чему я в тайне радовалась.
Люблю рисование, потому что оно позволяет подумать. Сидишь, рисуешь и одновременно обдумываешь важные вещи - удобно. К тому же сейчас мне было необходимо это время, которого не было с самого начала моего больничного.
Утром после похищения от господина Миррика пришла посылка с различными косметическими принадлежностями. Герцог, оплативший мою покупку, одобрил ее содержание и сделал вид, что не заметил маленького белого кусочка бумаги, хотя я уверена, что содержание уже было ему известно: "Придут трое на землю, и свет их душ озарит все вокруг". Даже на первый взгляд понятно, что это шифр, но вот настоящий смысл могла понять только я и отправитель: "Я уезжаю третьего декабря; мое сердце останется с тобой"
Сейчас мне был нужен план, как попасть на вокзал через неделю. Незамеченной уйти уже не получится, потому что Алексис приставил-таки охрану, а причина, почему мне надо на вокзал, не придумывалась...
Размышления прервал сам герцог, явившийся забирать меня с террасы. Я видела его впервые после памятного вечера и сначала решила, что он мне пригрезился, но все же сумела с трудом подняться и вежливо поздороваться. Мужчина молча кивнул и предложил свой локоть. До его комнат мы шли в молчании, сопровождаемые взглядами и тихими шепотками придворных. Я держала спину прямо, живот втянутым, а мысли запертыми, сосредоточившись на ровности походки и сохранили беспечного выражения на лице, чтобы не дай бог не опозорить его Сиятельство!
Сам Алек о чем-то размышлял, умудряясь при этом светски улыбаться и кивать знакомым, тем не менее рука его довольно сильно придерживала мою, причиняя почти боль, но вырвать ладонь я смогла только, когда мы вошли в мою гостиную. Герцог усаживается в кресло и совершенно неприлично закидывает ногу на ногу, показывая свое отношение ко мне, как к близкому человеку, почти родственнику. Ну...я на это надеялась, как-то не хочется верить, что этим он демонстрировал свое неуважение ко мне и превосходство.
Подхожу почти вплотную, опускаю глаза и, очаровательно краснея, протягиваю свой этюдник, не решаясь поднять взгляда. Вот так-то, мой лорд, вам досталась прилежная ученица. Кажется, что еще немного и я умру от смущения, но я специально изображаю еще и дрожь в руках, словно волнуюсь. Алексис усмехнулся и одобрительно кивнул, негласно ставя высший балл за игру.
- Лиера, ты ничего не хочешь мне сказать? - спустя минуту напряженно уточнил герцог разглядывая почти-обнаженную натуру. А что? По моему, рисунок довольно-таки неплохо вышел: высокий мужчина с точеным профилем, широким разворотом плеч, потрясающей воображение мускулатурой и довольно большой тряпочкой, прикрывающей все самое нужное. Давай же, Алек, реагируй, я же старалась!
- Ох... Алек, вам не следовало...- отступаю на шаг и воровато оглядываюсь на дверь спальни, будто сбежать хочу.
- Ну и кто этот мужчина? - сурово интересуется герцог, включаясь в игру.
- Ваше Сиятельство... - еще шаг назад, "случайно" задеваю бедром угол стола и "неловко" падаю, теряя сознание.
Три ироничных хлопка нарушают тишину комнаты.
- Молодец, моя девочка! Ты меня не разочаровала! Высший бал за игру, за обморок, за образ и... пожалуй, ты можешь пойти третьего числа на вокзал.
Он знал!
Глава 4. Прощание и танцы.
Холодный ветер бил в лицо, но я упрямо не двигалась с места, лишь время от времени поправляла шарф и часто смаргивала выступавшие слезы. На дрожащие плечи опустилось теплое пальто с барского плеча Стефа, посланного герцогом в качестве охраны.
Из дома я вышла одна в четыре часа утра, долго петляла по улицам города, проходила сквозь черные ходы кафе и пекарен, долго пила горячий чай в доме господина Миррика, отогреваясь и выжидая время. И только ближе к пяти вечера, сделав громадный крюк, вошла в продуваемое здание вокзала. А на перроне меня уже поджидал Стеф, сидя на узкой лавочке закинув ногу на ногу и попивая что-то из фляжечки. Вот как он узнал точное время? А судя по всему, стражник пришел от силы пару минут назад! Ситуацию прояснил второй запыхавшийся стражник, вдруг появившийся из-за моего плеча и сообщивший старшему:
- Довел я вашу дамочку в целости и сохранности, но побегать пришлось... Хороша приемница герцогу!
По идее, это был комплимент, но я чувствовала, что если бы не покровительство герцог, меня бы придушили. Или взвалили бы на плечо еще спустя десять минут после начала прогулки, чтобы не мучиться, пытаясь уследить за моими петляниями бешеного зайца. Стало стыдно и одновременно очень обидно, поэтому я просто отошла от двух профессионалов и, гордо вскинув нос, приняла позу в которой стояла сейчас. Хотела, поведя плечом, скинуть с себя столь щедрый подарок, но свое здоровье оценила выше гордости: не хотелось снова валяться в постели, "наслаждаясь" нудными исключительно устными уроками.
Тот, кого я провожала, уже сидел в поезде и читал книгу, изредка поднимая глаза, чтобы окинуть перрон грустным взглядом. Желтый листочек записки обжигал карман, а нежный взгляд теплых карих глаз уже три раза коснулся меня, но я упорно делала вид, что жду кого-то, ищу его в толпе.
- Леди, не вертите головой, ваш кавалер в четвертом вагоне! - равнодушно сообщил Стеф откуда-то сзади. Ну, хоть в чем-то мне удалось обмануть этих всезнаек: мой друг сидел во втором вагоне.
- Все то вы знаете, - притворно вздохнула я, краснея и опуская взгляд. Эх, был бы тут Алекс, он бы мигом все понял, но - к счастью - не требующие отлагательств дела не позволили ему прибыть. Я бы назвала поступок герцога благородным, поскольку понимала, что он просто позволил мне попрощаться.
Тогда в гостиной Алексис ушел не сразу, мы долго сидели, проверяя мои знания, которыми, кстати, его Светлость был вполне удовлетворен. Отметил некоторые пробелы, пообещал их заполнить и с этим распрощался, заявив, что у него много дел.
- Эй, Ваша Светлость, - совсем по-плебейски кинула я вслед уходящему мужчине, зная, что это жутко его взбесит
- Да, дорогая? - Вежливо улыбнулся он, поворачиваясь, в холодных глазах плясали смешинки.
- Я стану достойной вас.
- Не говори "кис-кис", если не уверена, что клетка с тигром крепко заперта.
С тех пор я видела его только в танцевальном классе, где мы постигали науку вальса. Сейчас, я вспоминала в голове нестареющий ритм, притопывая на каждое "три". Стражники, давно уловившие ритм в какой-то момент даже подпевали, но быстро устали и перешли к уговорам, просьбам и даже мольбам...а все ради того, чтобы я "ушла уже с этого вокзала"! Стеф, у которого во фляжечке все давно закончилось, начал откровенно скучать, а потому с радостью присоединился к своему напарнику. Мне на их мнение было откровенно плевать - я хотела проводить друга, которого, возможно, никогда уже не увижу. Но вот состав, пыхтя, медленно начал движение, напоминая сытую гусеницу, потревоженную детьми.
Мужчина в первом вагоне последний раз поднял глаза, задержал на мне взгляд, а через секунду махнул девушке, которая стояла на несколько метров правее...
Домой мы вернулись поздно, зайдя по пути в кафе, чтобы выпить горячего кофе с булочкой. В холле замка Стеф галантно снял с меня плащ и снова вызвался проводить до комнаты, предложив локоть, за который я с трудом ухватилась заледеневшими пальцами. Ступенек, ведущих на второй этаж, казалось бесконечно много, на третий - еще больше, но я выдержала, умудряясь даже отвечать что-то на шутки стражника. Весь вечер я ловила на себе его взгляды, но стойко старалась их игнорировать, понимая, что он видит во мне милую наивную девочку, которую нужно защищать и оберегать...а сейчас мне хотелось чувствовать себя сильной, независящей от мужчины.
Ведь я должна была стать помощницей палача!
Признаться, осознала данный факт я далеко не сразу, долго обдумывала перемены в своей жизни. Из узкой клетушки-комнаты, где не было ничего, вдруг очутиться в богатом замке, наряженной в дорогие платья, имеющей возможность исполнить любой свой каприз... Эйфория? Нет, меня охватила настороженность, я не могла поверить, что сказка про Золушку, которую в детстве рассказывал папа, может стать реальность.
Не страдая приступами наивности, я понимаю, что подвох где-то есть. И от того страшнее, что я не не знаю, где именно. Намного проще смириться с окружающей обстановкой, когда ты знаешь все минусы, ожидающие тебя, а когда все так "сладко-шоколадно"... Наверное, единственным минусом моего положения можно назвать Алексиса, все-таки его должность накладывает определенные обязанности и привилегии. Так может не стоит напрягаться и свято уверовать в то, что все мои "беды" будут теперь связанны только с искусством "пытать и убивать людей" (так Алек охарактеризовал свое занятие), которым в совершенстве владеет сам палач? Нет, лучше я буду всегда настороже!
Отвлекшись на эту мысль я пропустила тот момент, когда мой спутник замолчал, а когда заметила - поняла, что взгляд его устремлен куда-то вперед. Глянув туда же, обнаружила вышедшего из моей комнаты Алексиса.
В интимной темноте коридора, разрываемой лишь редкими свечами, светловолосая фигура герцога казалась мне особенно пугающей. Высокий и статный, он будто заполнял собой все пространство, как может заполнить его туман. Стало будто на несколько градусов холоднее от злого взгляда моего патрона, и я поспешила отстраниться от стражника, чтобы храбро сделать несколько быстрых шагов вперед, чуть опустив голову в притворной покорности. Страшно мне не было - было жутко. Сомнения, одолевавшие меня и не находившие подтверждения, вдруг сменились абсолютной уверенностью, что ожидает меня далеко не райская жизнь.
- Я ждал тебя раньше, - холодно проговорил герцог, подходя ко мне и кивком головы отпуская стражника.
- Простите, Ваше Сиятельство, но я думала, что смогу без спешки проводить...своего знакомого, - тактично заметила я, пытаясь понять, как мне следует себя вести. Но Алекс не давал подсказки.
- Ты могла поторопиться и чуть меньше времени потратить на чай. Идем, я подожду, пока ты переоденешься, а потом мы отправимся в танцевальный класс.
- Ваше Сиятельство желает снять напряжение с помощью танца? - насмешливо спросила я и тут же прикусила язык. Дура, когда же я научусь сначала думать!
- Да, я люблю расслабляться с помощью танца. Но тот вид пластики, который я предпочитаю еще долгое время не будет тебе доступен, поэтому пока мы ограничимся тем видом танцевального искусства, которое признанно обществом.
И вот почему я абсолютно уверена, что под словами "пластика, которую я предпочитаю", он имел ввиду не секс, а что-то более...жуткое? Но выбора у меня не было, поэтому пришлось безропотно проследовать сначала в свою комнату, а потом в танцевальный зал. Несчастный, видимо выдернутый из постели, музыкант, сонно потирая глаза, сидел за роялем и с тихой ненавистью взирал на нас. Кажется, ему совершенно надоели наши внеплановые, неподдающиеся расписанию вылазки с целью потанцевать, но герцога это не волновало совершенно. Наш сиятельный вышел в центр зала и торжественно заявил:
- Вальс!
Я чуть не застонала в голос, поскольку все виды этого танца успели мне порядком поднадоесть. С недавних пор помимо герцога со мной стал заниматься танцами еще один преподаватель - костлявый лориец, с сухими руками и по-паучьими длинными пальцами, которыми он больно сжимал мою талию. Из каждого танца он умудрялся сделать скучную и болезненную пытку. Лорийский вальс - медленный, величественный (хотя я бы сказала, пафосный), шаги в нем медленные, партнеры почти не соприкасаются, потому что главной задачей танца является показать себя. Верийский вальс - быстрый, веселый; партнеры весь танец не отпускают рук друг друга. Тургусский вальс - самый чувственный, гибкий; мужчина будто ласкает женщину, а она изгибается, плавится в его руках. Но даже этот танец месье Диож умудрился превратить в урок под названием "тысяча и одна причина почему шаг надо делать на 0,5 миллиметров короче, а прогиб на два градуса глубже".
Также мы выучили мазурку, котильон, менуэт и даже "прыгучий" бурре. Все эти танцы обязательно игрались на каждом балу, а потому были популярны у дам и кавалеров, являясь доказательством образованности. "Если девушка умеет танцевать - она готова к женитьбе" - сказал как-то месье Диож, возмущенный тем, что я не могу запомнить все повороты котильона. Выходить замуж я не планировала, но все выучить пришлось, дабы "не опозорить честь своего учителя и патрона". И каждую неделю, по средам, Алексис устраивал проверки, лично танцуя со мной, а потом заставляя кого-нибудь проделывать тоже самое. Обычно этот несчастный отлавливался в одном из коридоров замка и, невзирая на согласие, приводился в зал. С каждым разом "отлов" проводился все тщательнее, не только потому, что в этот день мужчины вообще предпочитали не выходить из комнат или активно сбегали при приближении герцога, но и потому что первые два моих кавалера оказались абсолютно неспособными к танцам и чуть не оттоптали мне все ноги. Хотя я списываю их "деревянность" на страх... Ну вот представьте, идете вы по коридору, скажем, к какой-нибудь даме, вдруг на вас налетает сам герцог (не будем забывать о роде его деятельности) и тащит в неизвестном направлении, "вежливо" советуя заткнуться, когда вы начинаете кричать или, заикаясь, пытаетесь сообщить, что спешите по делам. А потом, узнав, что пытки вам не грозят, а нужно всего лишь станцевать с девушкой пару танцев, вы расслабляетесь... Но тут начинает играть музыка, сидящий у стены герцог, тут же наклоняется и сверлит вас (на самом деле меня, но это не важно) пылающим взглядом, будто обещая смертные муки за каждый неверный шаг.
Но я отвлеклась. Вальс - это возможность подумать, расслабиться, при условии, что твой партнер - не злой герцог Алексис Фрейтон.
- Сегодня доставили вторую часть твоего гардероба, - сухо сообщил он. Ох, какую неудачную тему затронул. Дело в том, что модистка, немного перепутала мерки, и в итоге все платья пришлось расширять в груди и ушивать в талии.
- Я рада, - стараюсь отвечать односложно, чтобы не дай бог он не решил продолжить тему.
- У тебя стало лучше получаться, - понял намек Алек, делая очередной поворот. - Мне кажется, что время пришло. Удачно, у меня как раз плохое настроение.
- Время пришло? - переспросила,замирая в финальном поклоне.
- Сегодня мы начнем разучивать танго, - он сказал эту заветную фразу так просто, так...спокойно!
Танго! Танец, ставший запретным плодом общества. Его было неприлично учить, однако любая леди, входящая в свет, знала каждое па. До недавнего времени танго позволялось танцевать только дамам полусвета... И лишь совсем недавно его начали исполнять на балах-маскарадах, конечно, при условии полной секретности. Дамам, имеющим отличительные черты на вроде роста или фигуры, а также дамам, не имеющим маски, оставалось только завистливо вздыхать у стен и брезгливо отмахиваться веером от пьяных кавалеров.
В обществе гуляла примета: каков мужчина в танце, таков и в постели. А что как не танго могло обнажить мужскую натуру? "Если партнер ни разу не наступит тебе на ногу, не уронит, удержит ногу на своей талии - значит он идеален, как любовник" - так рассуждали не только опытные раскрепощенные вдовы, но и ушлые матроны, любящие выводок своих дочурок. Самих дебютанток на таких балах быть не могло, а потому именно матроны "выбирали цель", а потом, на более приличных балах, говорили своим протеже: "Фас".