Обухова Юлия Александровна : другие произведения.

Седьмая колыбель часть вторая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  Роман "Седьмая колыбель".
  Том 2
  
  Глава 1. Земная память
  
  ― Я обещал тебе приятный сюрприз, ― не без гордости и самодовольства сказал Углас своей пленнице, когда они вышли из пассажирского агрегата. ― Мне он обошёлся весьма недёшево: армейские командиры скоро перестанут уважать своего влюблённого императора, а к тебе в очередной раз подошлют ликвидаторов. Зортеки прекрасно размножаются без всякой любви...
  Углас, принявший облик русского гусара времён войны с Наполеоном, продолжал говорить о своих жертвах, но Тимберлитта уже слушала его вполуха. Хоть не верь глазам своим: она в солнечный летний день очутилась на поляне в Заветном лесу! Вокруг неё в нерегулярном порядке стояли гигантские дубы, некоторые их стволы были скрыты в пёстром подлеске из клёнов и диких яблонь, на цветках медоносов суетились дикие пчёлы и мухи, по травинкам бегали рыжие муравьи, под ногами на пружинящей подстилке лежали вперемежку с резными коричневыми листьями прошлогодние жёлуди... Лёгкий ветерок слегка шевелил тёмно-зелёные кроны, в воздухе стоял родной упоительный запах дубового леса...
  Неужели я на Земле, лихорадочно соображала Тимберлитта, всеми силами стремясь подавить свой восторг и запрещая волне сладких воспоминаний накрыть её с головой, и тем ослабить занятую перед своим похитителем позицию непреступного межгалактического маяка. Всякая нерегулярность вообще отсутствует в мире зортеков: у них весь окружающий мир выстроен или переоборудован в ровные ряды, решётки, квадраты и треугольники, в пирамиды или кубики, и в неизвестные ей композиции симметричных фигур. Откуда было в логове Угласа, на секретной военной базе Империи, взяться нерегулярно посаженному дубовому лесу из её детства и юности? Что он опять задумал? Какой-то он сегодня озабоченный и не слишком самоуверенный... В Империи что-то стряслось!
  Поначалу Углас держал её в полной изоляции, даже от Мирры, это ей было понятно: он стремился лишить её возможных случайных источников пополнения магических сил и дать время свыкнуться с мыслью, что теперь она будет с ним. Всё время, проведённое в плену, Тимберлитта чувствовала настойчивое мягкое проникновение своего похитителя в её внутренний мир, но терпение его явно заканчивалось.
  ― Чего тебе от меня нужно, Углас? ― спросила Тимберлитта, с трудом оторвавшись от созерцания леса. ― Ты способен на откровенность?
  ― Время откровенности пришло, ― сказал Углас, принимая галантную позу. ― Когда-то я с лёгкостью проник в мир оларийцев и мероницев...
  ― И ключом к этому стал их Кодекс?
  ― Да! Глупцы упорно следовали ему, даже ощущая на себе последствия многих его несуразностей. Узнав механизм принятия решений у противников, я легко вычислил их уязвимости и покорил две планеты Союза.
  ― Не совсем покорил... Правда, в последнее время мне кажется: ты намеренно не добиваешь Олару и Мерону. Я права?
  ― Мервуд добывается ― с нас достаточно, а сами эти планеты мне не нужны.
  ― Теперь Империи нужна Земля?
  ― Да! Но Земля стоит на отшибе, там ещё не сложилась единая земная нация, как на остальных шести планетах Союза, и нет пока общего для земного человечества Кодекса. Конечно и там уже говорят о мировом правительстве, и даже исподволь его создают, но ситуация зависит от концентрации денег или непобедимого вооружения в руках единиц или даже одного человека, а до этого ещё далеко даже по нашим временным меркам. Изоляция Седьмой планеты сыграла со мной злую шутку. Земляне агрессивны и привыкли воевать, они обладают бесстрашием и легко идут на самопожертвование, у них ничего святого в мировоззренческом смысле. Земляне в будущем представляют угрозу для Империи зортеков, да и для других цивилизаций. Они готовы начать покорение хоть сегодня ― отчаянных путешественников и головорезов хоть отбавляй. Им, как и мне когда-то, стало тесно на родной планете. Они, точно как я, могут начать с торговли и представительства, а закончить военным нашествием. Проникнув в другие цивилизации, земляне сразу примутся их воспитывать на свой лад.
  ― А кто перевоспитанию не поддастся?
  ― Тех ликвидируют. За примером, дорогая, далеко ходить не надо: ты, первая прилетела с Земли, без злых намерений, а сколько в Союзе сразу дров наломала. Дело за техникой ― а она скоро у землян будет.
  ― Да, на Земле время летит быстрее... ― сказала Тимберлитта, гладя ладонью кору на стволе дуба.
  Она вспомнила о дочери. Если малютку всё же отвезли на Землю и она попала к жрицам в Заветный лес, или к земным потомкам атлантов на дно Тихого океана в глубочайшую впадину ― Марианский желоб, и если прожила на Земле обычную жизнь, то она давно уже в могиле; или, может быть, мавелы, по старой дружбе, забрали её останки в своё измерение и обернули в симпатичный памятничек. А какую ещё жизнь могла прожить её дочь, если, как рассказала Мирра, все сопровождавшие её погибли ещё на Мероне, челнок взлетел, но как он, развалина, мог оторваться от истребителей зортеков? Согласно Кодексу, в случае гибели всей команды правительственный челнок должен быть запрограммирован на возврат к точке старта или, в аварийных или чрезвычайных случаях, на следование к межпланетарной базе Союза колыбелей, ― а в такую даль некормленому ребёнку никак живым не добраться... Как-то Дерби рассказывал ей о чудесном бортовом биокомпьютере на челноке, но чем компьютер на неподготовленном корабле каждые три часа будет кормить человеческого ребёнка ― своей болтовнёй?
  Тимберлитта наблюдала за Угласом: тот с неподдельным любопытством разглядывал Заветный лес, нагибался к траве и цветам, смахивал паутину, слушал птиц...
  Углас, понимала Тимберлитта, задался целью познать тонкий мир землян: он хотел научиться думать и чувствовать как земляне, чтобы победить их малыми силами. Пусть на Земле нет мервуда, зато есть другие дефицитнейшие во Вселенной ресурсы, и благоприятные условия для жизни зортеков, если только воду сделать тяжёлой, но с этим учёные быстро справятся. Главное: на Земле много воды, единственного во Вселенной вещества, которое может быть в трёх состояниях: жидком, газообразном и твёрдом. Это универсальное топливо будущего: не хватает только научиться преобразовывать энергию тёмной материи для расщепления молекул воды на водород и кислород, чтобы создать, по сути, вечные двигатели для полётов во все расползающиеся углы Вселенной.
  Ликвидировать её Угласу не было никакой выгоды, думала Тимберлитта. Все независимые цивилизации ближних секторов Вселенной осудили бы Угласа за умерщвление известной личности в статусе межгалактического маяка. А молодая Империя зортеков слишком слаба и осторожна, чтобы нарываться на всеобщее порицание и санкции. Напротив, Углас должен заискивать перед более сильными цивилизациями, стремиться заполучить их в союзники или, хотя бы нейтрализовать, пока ни проглотит первую свою добычу ― Союз семи колыбелей.
  Всегда, общаясь с нею, он принимал человеческий облик. Тимберлитта не знает, кто консультировал Угласа, но далеко не всегда эти облики были подходящими. В последнюю встречу он обернулся дедом Морозом с ватной бородой и предложил Тимберлитте обернуть её Снегурочкой. Но она объяснила: это у обычных русских людей Дед Мороз и Снегурочка положительные сказочные персонажи для малых детишек, такими их сделали советские коммунисты после победы над капиталистами. Зачем так сделали? Им не хватало фетишей для нового оформления старых праздников, а у русских магов, знающих истоки персонажей, архетип Деда Мороза ― это некрасовский Мороз, Красный нос и царь Мороз из оперы Римского-Корсакова "Снегурочка" ― то есть, чёрный демон, образ холодной смерти, и Снегурочка ему под стать ― она своевольная магиня. Земляне-мусульмане тоже их обоих считают чёрными демонами...
  ― Таким как ты, Углас, ― добавила она, смело глядя в его глаза. ― Так что, обрядившись в русского Деда Мороза, ты для меня остался самим собой. А вот я не Снегурочка, хотя и магиня, как она.
  ― Расскажи мне эту сказку, ― попросил уязвлённый Углас, едва сдерживая свой гнев. ― Мои советники уверяли: нам с тобой подошли бы образы Деда Мороза и Снегурочки с магического праздника Новый год в русском детском саду. "В лесу родилась ёлочка, в лесу она жила..." ― вполне прилично запел Углас слащавым "детсадовским" голоском.
  "Значит, они давно следят и изучают Землю", ― поняла Тимберлитта. ― "Нужно побольше узнать об этом и предупредить..."
  Рассказать о чёрном маге Морозе? И Тимберлитта начала свой рассказ. Есть поэма Некрасова "Мороз, Красный нос". Сюжет таков. Русский мужик Прокл, занимаясь зимним извозом на санях, простудился и умер, и суровым утром Савраска свёз хозяина в последний путь. Бедная Дарья, вдова Прокла, после похорон в тот же день отправилась в лес за дровами. По дороге через блестящую от снега равнину в глазах Дарьи показываются слёзы, а когда она въезжает на дровнях в могильные покои леса, из груди её вырывается "глухой, сокрушительный вой". Лес равнодушно внимает вдовьим стонам, навеки скрывая их в своей нелюдимой глуши. Не отерев слёз, Дарья начинает рубить дрова "и, полная мыслью о муже, зовёт его, с ним говорит..." Она воображает себе зимние ночи без милого мужа, и представляет бесконечные полотна, которые станет ткать к женитьбе сына. С мыслями о сыне приходит страх, что сельская община отдаст Гришу в рекруты, ибо некому теперь за него заступиться. Сложив дрова на дровни, Дарья собирается домой. Но потом, машинально взяв топор и тихо, прерывисто воя, подходит к сосне и застывает под нею "без думы, без стона, без слёз". Тут-то к ней и подбирается Мороз-воевода, обходящий свои владенья. Он машет над Дарьей ледяной булавой, манит её в своё царство, обещает приголубить и согреть... Дарья покрывается сверкающим инеем, но снится ей жаркое лето. Ей приходит видение: она копает картофель на полосах у реки. С нею дети и любимый муж, а под сердцем бьётся ребёнок, который к весне должен появиться на свет. Заслонившись от солнца, Дарья смотрит, как всё дальше уезжает воз, в котором сидят Прокл, Маша и Гриша... Во сне она слышит звуки чудесной песни, и последние следы муки сходят с её лица. Песня утоляет её сердце, "в ней дóльнего счастья предел". Забвенье в глубоком и сладком покое приходит к вдове со смертью, её душа умирает для скорби и страсти. Белка роняет на неё ком снега, а Дарья стынет "в своём заколдованном сне..."
  ― И я, по-твоему, Мороз-воевода? Предтеча смерти?
  ― Ты уничтожил миллионы оларийцев и меронян. На Земле воинствующим чёрным магам нет прощения.
  ― И земные магические воеводы уничтожают миллионы людей и природу.
  ― Увы. Но таким прощения нет!
  ― А чем плоха Снегурочка? Когда я тебя забирал с Мероны, ты мне и представлялась наподобие Снегурочки ― избранной девушкой, коронованной в ближних галактиках, хотя и... слабоватой магиней. Я даже никак не пойму: за что тебя короновали в межгалактические маяки? Лично я от имени Империи голосовал "против". По Кодексу Мероны, ты выходишь такой же, как Снегурочка, незаконной, чуждой, тёмной магиней. С твоим появлением на Мероне в обществе произошёл политический раскол, а благодаря твоему пылкому стороннику, безумцу Дергану, из-за тебя треснуло общество и на Оларе. Идя за тобой, меронийцы вскоре и без меня перерезали бы друг друга. Зачем ты добилась популярности и взялась переустраивать жизнь в Союзе на земной лад? Сегодня твои сторонники подались в партизаны, и приносят мне беспокойств и потерь куда больше регулярной меронийской армии... Чему полезному земляне могут научить другие цивилизации? Сидели бы вы лучше дома!
  ― Я и сидела дома, в своём Заветном лесу, пока ты ни напал на Мерону...
  Так они говорили в последнюю встречу. А сейчас Тимберлитта шла вдоль кромки лесной поляны, стараясь не наступать на большие цветы и муравейники. Скоро она наткнулась на бугорок, весь покрытый спелой лесной клубникой. Тогда стала собирать и есть ягоду. Углас стоял рядом в гусарской форме. Шпоры его сапог забились травой и вязли в земле, не звенели. Опять промахнулся! Чувствовал он себя всё более неловко и глупо, огородным пугалом, что советникам его могло стоить голов.
  ― А сегодня расскажи мне про оперу, ― сказал, наконец, Углас. ― Я не до конца понял: почему я Дед Мороз, а ты не Снегурочка.
  И Тимберлитта начала рассказывать сюжет оперы Римского-Корсакова "Снегурочка". Мёртвое царство Мороза, полночь. Леший провозглашает конец зимы. Возвращается Весна, лес оживает. Весна признаётся птицам: она скучает по тёплому Солнышку, а здесь, на Севере, её поджидают ревнивый Мороз и его дочка Снегурочка. Незаконное рождение Снегурочки разгневало Ярилу-Солнце, и в мире с тех пор царит разлад. Весна пытается согреть птиц, но тут появляется Мороз. Его ревность и нерешённая судьба выросшей дочери вызывают ссору Весны и Мороза, который предрекает гибель Снегурочки от любви. Родители решают оставить Снегурочку людям, отдав в семью бездетного Бобыля, и зовут дочь. Она тоже просит родителей отпустить её к людям. Мороз поручает Лешему охранять Снегурочку, прощается с дочерью и исчезает. Весна вступает в свои права. Берендеи среди ночи приходят в мёртвый лес для совершения обряда изгнания зимы, проводов Масленицы и зазывания весны. Бобыль и Бобылиха замечают Снегурочку ― "боярышню". Снегурочка предлагает им стать их дочкой. Она прощается с лесом, лес отвечает ей, заставляя берендеев пасть ниц перед магической силой Снегурочки...
  ― Магической силы Снегурочки? ― ухмыльнулся Углас и, не по-гусарски торжествуя, срезал саблей кустик клубники и положил в рот несколько ягод. ― Снегурочка всегда вносит разлад...
  Снегурочка приходит в царство Леля, к людям, продолжала Тимберлитта. Лель помогает ей делать первые шаги по земле берендеев, но быстро уходит к другим девушкам. Не понимая, почему Лель не остался с ней, Снегурочка ощущает сердечную боль. Тут является Купава: она перед всем честным народом рассказывает Снегурочке о своём счастье и благополучии. Приплывает Мизгирь, жених Купавы, и выкупает невесту. Дав клятву Купаве, Мизгирь замечает Снегурочку. Но ни признание в любви, ни подкуп Бобыля и Бобылихи, не помогают ему завоевать девушку, она остаётся безучастной к любви. Купава же приводит берендеев и проклинает Снегурочку и Мизгиря. Народ требует царского суда над изменником и осуждает Снегурочку.
  ― В русских сказках тоже действует Кодекс? ― почти обрадовался Углас.
  ― Скорее набор устоявшихся правил, не строго обязательных для исполнения.
  Слепые гусляры, продолжила Тимберлитта, вещают царю Берендею о радостной и спокойной жизни в его царстве. Но царь, чувствуя неправду, предлагает в Ярилин день собрать всех влюблённых в зачарованном лесу и наутро объявить их мужьями и жёнами ― тем самым попытаться восстановить в сердцах людей любовь.
  ― "Как всё запущено" ― так говорят русские? А этот мой лес похож на зачарованный? ― не без гордости за своё создание спросил Углас.
  ― Да, спасибо: один раз по-настоящему мне угодил. Приходит Купава, она рассказывает царю обо всём, что случилось между ней, Мизгирём и Снегурочкой. Берендей объявляет суд над Мизгирём. На суде Мизгирь отрекается от Купавы: он любит Снегурочку. За столь бесчестный поступок Берендей приговаривает Мизгиря к вечному изгнанию. Появляется Снегурочка с Бобылем и Бобылихой. Потрясённый Берендей не верит, что такая красивая девушка может жить без любви. Мизгирь и Лель вызываются исполнить просьбу царя "зажечь Снегурочки нетронутое сердце". Царь открывает берендеям дорогу в зачарованный лес. Сопровождаемые Лелем и шаманами, влюблённые обретают друг друга и отправляются в путь. За верную службу царь разрешает Лелю выбрать девушку, которая наградит его поцелуем. "Возьми меня", - просит Снегурочка, но Лель выбирает Купаву. Снегурочка остаётся во дворце совсем одна. Появляется Мизгирь и пытается силой завладеть Снегурочкой. Леший встаёт на её защиту и заводит Мизгиря в зачарованный лес. Мизгирь блуждает по зачарованному лесу в поисках любимой. Светлое видение Снегурочки ведёт его по лесным лабиринтам. Снегурочка видит встречу Леля и Купавы. Её страдания становятся невыносимыми. Она отправляется к своей матери, Весне, готовая отдать за дар любви всё, даже собственную жизнь. Снегурочка зовёт мать. Весна поднимается из вод озера. Это последний час, когда она царит в земле берендеев ― с рассветом наступит лето. Весна возлагает на голову дочери венок. С этого момента Снегурочка лишается дара бессмертия, вступая в земную жизнь. Прощаясь, Весна предостерегает дочь о смертельной опасности, но Снегурочка идёт навстречу любви и людям. Встретив Мизгиря, Снегурочка говорит ему о своей любви, которая приведёт её к гибели. Мизгирь, отвечая на её признание, не верит, что их счастью что-то может помешать. Всходит солнце. Собираются берендеи, начинается обряд посвящения женихов и невест. Снегурочка, выходя к солнцу, пред царём и народом открывает свою любовь к Мизгирю. Пророчество Мороза сбывается ― Снегурочка гибнет, тая в солнечных лучах. Мизгирь с горя бросается в озеро и погибает. Жертва Снегурочки возвращает Берендеям чудо любви и света.
  ― Да у вас в сказках одни трупы! Мне далеко до кровожадности вашего Деда Мороза. Мне, самому сильному магу, нужен всего лишь мервуд, а ему подавай души.
  ― Ты убиваешь невинных...
  ― Я уже давно отменил приказ уничтожать всё живое. Теперь мы ликвидируем только тех, кто сопротивляется. Странно: после очевидных зверств Деда Мороза и Снегурочки вы их определили в сказочные воспитатели своих детей! Земляне, я вижу, не отделяют содержание, суть, от формы. У зортеков нет сказок и всяких выдумок. Глупо забивать разум такой ерундой. Но мне нравятся твои рассказы ― это другие миры. Я скоро начну понимать землян и тогда...
  Углас не договорил, но Тимберлитта и без того знала: её тоже используют, чтобы найти уязвимости землян и потом напасть. Но не говорить, не общаться с Угласом, она не могла: как тогда узнаешь намерения врага? Как узнаешь о судьбе своих близких?
  А между тем, вопреки режиму изоляции, Тимберлитта смогла многое вызнать. Главное: она изучила биологию зортеков. Они не просто бесполые существа. Они могут жить и в животной форме, и в растительной, и в смешанной. Когда Тимберлитта это открыла, то поначалу пришла в ужас: ведь тогда зортеки могли мириадами высадиться на облюбованной планете в форме спор, пыльцы или ещё какой-то мелкой структуры. Размножаются же они исключительно вегетативно: в определённом возрасте по сигналу извне организм зортека перестраивается и обретает свойства растения. Но в растительную форму взрослые особи могут преображаться только на своей родной планете, используя её силы и комплексы каких-то специфических веществ. Способность к размножению они приобретают только в растительной фазе. Значит, всё размножение сосредоточено лишь на одной планете, а цикл размножения и выращивания потомства ещё посложнее, чем у людей. Это и есть главная уязвимость зортеков: им не хватает взрослых особей для масштабного захвата планет и звёздных систем. Где находится планета-мать зортеков никто не знает, даже сами зортеки. В мирное время зортеков хватало, но как только они столкнулись с Мероной, стали нести потери, войск перестало хватать. А тут ещё партизаны!
  ― Лезвие сабли из меронийского мервуда? ― спросила Тимберлитта, чтобы только продолжить разговор.
  ― Конечно. Смотри!
  Углас выхватил саблю, подбежал к стволу ближайшего дуба, размахнулся, и наискось ударил. Лезвие разрезало ствол на всю длину сабли, но эта длина была меньше толщины ствола: дерево вздрогнуло, но устояло.
  Как по сердцу резануло Тимберлитту! Видя, что Углас собирается, зайдя с другой стороны дерева, ударить его, чтобы срубить, она крикнула:
  ― Достаточно! Я убедилась: клинок не бутафорский. Откровенность на откровенность: я все последние встречи описывала тебе цивилизационный и личностный менталитет землян, твоего потенциального противника, теперь твоя очередь.
  ― Спрашивай!
  ― Ты стал терять интерес к мервуду, воюешь так-то вяло. В чём дело?
  Углас испытующе посмотрел на Тимберлитту. Он явно колебался: отвечать или нет?
  ― Теперь добыча мервуда ― всего лишь отвлекающий манёвр, ― наконец, ответил он. ― Мервуд, как цель, был сначала, когда я по неопытности дальше своей Империи ничего не видел. А как выбрался на оперативные просторы, узнал: объявилась таинственная молодая цивилизация. Она даже не вошла ещё во Вселенскую Энциклопедию Дергана.
  ― Чем же она опасна?
  ― Новый игрок на вселенской сцене... взялся за изучение тёмной материи серьёзно, и очень быстро и далеко продвинулся. Цивилизация даже начала уже было создавать опытные образцы преобразователей, трансформаторов тёмной энергии, как...
  ― Как что?! ― не вытерпела Тимберлитта по-женски.
  ― ...Как раскололась пополам! А эти половинки стали цивилизациями-антиподами! В Союзе Колыбелей этого не знают, это информационный подарок тебе, в доказательство моего доверия. Так, по земным меркам, ведут себя в паре?
  ― Не совсем... Потому что это и свидетельство: теперь ты меня не отпустишь. Я твоя пленница, а не пара. Рассказывай суть!
  ― Цивилизация раскололась по принципиальному спору: одна половина, назвавшая себя шункетами, хотела использовать тёмную энергию для военных целей, для захвата Вселенной; другая, назвавшая себя гепестами, ― в мирных целях, считая такой захват не гуманным и опасным.
  ― Чем опасной, для кого опасной, если речь идёт о захвате всей Вселенной?
  ― Гепесты рассчитали: немирное использование тёмной энергии способно нечаянно обратным мгновенным сжатием материи уничтожить всю разумную и биологическую жизнь во Вселенной.
  ― Обратным распадом химических веществ?
  ― Да, вся материя распадётся на элементарные частицы, а те должны сжаться...
  ― Я поняла, продолжай.
  ― Между антиподами началась гражданская война и шункеты вытеснили гепестов из родной галактики. Гепесты ― случайно или нет ― рассеялись именно в том секторе, где находится моя Империя и ваш Союз колыбелей. Я не верю в случайности...
  ― Думаешь, у них здесь нашёлся какой-то союзник?
  ― Уверен в этом.
  ― Почему победили шункеты?
  ― По рассказам пленных гепестов, в их изначальной цивилизации было строгое кастовое устройство общества: одни ― военные, другие ― учёные, третьи ― рабочие, четвёртые ― дающие и воспитывающие потомство, пятые...
  ― Ясно. На Земле кастовости почти не осталось.
  ― Военные не могут инженерить и участвовать в размножении, учёные и рабочие не могут воевать и размножать популяцию... Среди сторонников завоеваний оказалось больше военных, среди сторонников мирного использования тёмной материи ― учёных.
  ― Точь-в-точь как на Земле в отношении использования атомной энергии: ничего нового под луной.
  ― Споры ни к чему не привели, а в прямых боестолкновениях военное большинство, естественно, победило. Но шункеты сделали ошибку ― упустили часть гепестов живыми. Те и рассеялись по союзным мирным цивилизациям.
  ― И унесли с собой ключевые научные и технологические разработки?
  ― Именно! А потом шункеты опомнились: они настоятельно предложили всем цивилизациям ловить гепестов и уничтожать, а касту учёных передавать им, за огромное вознаграждение.
  ― Шункеты опасаются, что учёные гепесты соберутся вместе и устроят на тёмную материю новый мозговой штурм?
  ― Конечно. Я тоже начал ловить гепестов, но учёные пока не попадаются.
  ― Почему?
  ― У меня такое предчувствие: они уже где-то тихонько сидят и работают, чтобы взять реванш, а другие касты гепестов ничего об этом не знают.
  ― Учёные гепесты не вечны: им необходимо общаться с размножающей кастой.
  ― Знаю. Есть признаки... ― Углас опять испытующе посмотрел на Тимберлитту...
  ― Что гепесты прячутся на Земле? ― договорила Тимберлитта, стараясь не выдать своего волнения.
  ― Да. Моя разведка нашла два входа в другие измерения: в Заветном лесу, который я для тебя здесь воссоздал, и в Марианской впадине на дне Тихого океана.
  ― До глубины одиннадцать километров вам не добраться. Зортеки боятся глубинных подземных и подводных сред.
  ― Пока не добраться. Но мы уже строим первый подводный корабль из мервуда: он выдержит нужное давление в тысячу сто земных атмосфер. А погружаться будут роботы: они смонтируют воздушную трубу до поверхности океана и тогда мы зайдём на дно впадины.
  ― Вас не пустят, как не пустили в Заветном лесу.
  ― Пока не пустили.
  ― Гепестов там нет.
  ― Могут быть.
  ― Почему ты так боишься шункетов?
  ― Если шункеты, опасаясь достижений своих антиподов, двинутся в нашу сторону, никому не поздоровится. И в первую очередь Союзу колыбелей, и твоей родимой Земле.
  ― Это только если обнаружится, что именно на планетах Союза прячутся их антиподы.
  ― Не "только если". Шункетам легче не разбираться и искать по миллионам планет, а уничтожить всех подряд. У моей Империи всего несколько сотен боевых крейсеров, линкоров и платформ, а у шункетов ― армады, каждая в сто тысяч кораблей с неизвестным вооружением. Я этого ничего не знал, когда начинал захват Колыбелей. Теперь, чтобы выжить, мне нужен союз или хотя бы нейтралитет с шункетами. Моя Империя должна доказать, что может быть союзником, а не досадной помехой.
  ― Ты продаёшь им мервуд?
  ― Только что начал отгружать... ― как по-русски?.. ― чушку и лист. Первые четыре транспорта ушли, но...
  ― Говори!
  ― Твои партизаны один оплаченный шункетами транспорт уже отбили! И угнали неизвестно куда. Это почти катастрофа! Как я оправдаюсь?! Теперь и у меронийцев есть листовой мервуд ― лучший из известных мне материалов для строительства кораблей и платформ.
  ― У них нет технологий.
  ― Пока нет. Но давно бы уж могли появиться, догадайся Дерби привлечь инженеров с Олары.
  ― Команду Дергана?
  ― Да. Единственную состоятельную команду инженеров в Союзе.
  ― На Земле инженеры не хуже найдутся.
  ― Пожалуй...
  ― Недальновидность хранителей Мероны меня всегда удивляла...
  ― И твой Тиаман из таких: только пространство коптит, неудачник! Поучился бы у того пацана...
  "У того пацана?!" Пахнýло Землёй. У Тимберлитты сильно забилось сердце, и она не смогла сдержать торжествующей улыбки: всё-таки она пока ещё больше женщина, чем магиня. Она обняла ствол дуба, прижалась и вдруг явственно услышала звук звёздного ветра. Такой слабый и родной. Но... этот звук натурный или постановочный? Вот что теперь её волновало больше всего. Как узнать? Через окно к звёздному ветру она могла бы набраться магических сил!
  ― Ну, "мои партизаны" ― это громко сказано, ― резко отстранившись от дерева, произнесла Тимберлитта. ― На Земле любая большая война не обходится без партизан.
  ― Вот именно: "на Земле". Я знаю от пленных: это ты надоумила Дерби и Совет старейшин отдать последние меронийские истребители своим сторонникам и воздыхателям, и они заделались партизанами.
  ― Согласись, я оказалась права. Партизаны действуют не по Кодексу, найди-ка, Углас, у них уязвимости. Партизанская армия, уверена, растёт как на дрожжах.
  ― Растёт. У них новый боевой клич: "Тимба!"
  ― "Тимба"?! Так меня однажды прозвали мальчишки на Земле. Как тесен мир...
  ― "Мы или другие!" уже не кричат: теперь их знамя ― ты, Тимба.
  ― Мой образ ― не я... Как это всё по-земному... Они ведь даже не знают: жива ли я.
  ― Не знают. Летают на стареньких самоварах, но в прямых боестолкновениях мы им часто проигрываем. Я оголил фронт на Оларе, потому что весь воздушный флот пришлось бросить на борьбу с партизанами. Я не могу позволить себе нести такие потери.
  ― Не хватает солдат?
  ― Мои солдаты и офицеры тебя ненавидят. К тебе уже трижды подсылали ликвидаторов: моя охрана их обезвредила. Одна ты можешь угомонить партизан.
  ― Я, пленница, ― угомонить своих последователей и поклонников?! Которые с моим именем на устах умирают?! Ты по-прежнему не понимаешь людей. У меня нет мотива их останавливать.
  ― Мотив есть: я верну тебе дочь!
  Тимберлитта замерла. Мысли взвились и роями понеслись, не предлагая решений. Главное: её дочка жива! Жива! Сколько ей земных лет? Какова плата за её возвращение? Да и можно ли назвать это возвращением? Или Машу тоже похитили?
  ― В условиях войны такая сделка выходит вполне земною, ― вкрадчиво полусказал полуспросил Углас.
  Тимберлитта понимала: Углас на сей раз не блефует ― реконструкцией дочери её не проведёшь. Очевидно, космические партизаны сильно расстраивают его планы, создают угрозу едва завязавшемуся сотрудничеству с шункетами. Она уже смирилась с мыслью, что Тиаман, её муж, не сможет помочь выбраться из плена, если он вообще жив. Тимберлитта боялась, что сейчас она слишком женщина, чтобы принять правильное решение. Магиня в статусе межгалактического маяка не имеет права поддаться материнским чувствам. Она сама когда-то была частью звёздного ветра...
  ― Покажи! Наведи экран вот сюда, ― указала она Угласу на ствол дерева, в место, откуда только что слышала родной шум звёздного ветра.
   Углас одним движением глаз открыл экран. И Тимберлитта увидела свою дочь: сначала в пионерском лагере, у ночного костра, потом во время нападения спецназа зортеков на поляне, у ствола дуба. Сердце матери бешено колотилось, мысли разбегались. Она не знала, как реагировать, как вести себя внешне.
  ― На вид, ей лет пятнадцать, ― сказала, наконец, Тимберлитта.
  ― Да. Школьница. Где-то отсиделась, кто-то её сохранил.
  ― Твоя разведка её прошляпила.
  ― Сегодня приходится во всём с тобой соглашаться. На Земле загадок оказалось куда больше, чем на Мероне. Я спас её только ради тебя, ― опять вкрадчиво добавил Углас.
  ― Оставь! Скорее решил пленить. Где моя дочка сейчас?
  ― Летела на Мерону на моём крейсере и под моим присмотром. Но "смотрящих" пришлось отозвать ― кто-то десантировался на Олару и я вынужден был... Я готовлю твоим партизанам большую ловушку...
  ― Значит, сейчас её у тебя нет.
  ― Я не стал сбивать корабль с твоей дочкой, хотя легко мог это сделать. Но однажды, стыдно признаться, они ловко оторвались от моего спецназа: я, когда разобрались, даже приказал их манёвр взять на вооружение.
  ― Это "тот пацан" уделал твой хвалёный спецназ?
  ― Да, ― сразу помрачнел Углас. ― С землянами придётся повозиться. Впервые я бит по-настоящему ― дерзко и молниеносно... И кем бит ― школьником! Одно утешение: каждый новый противник ― новая школа...
  ― Где "этот пацан" здесь? ― обратилась Тимберлитта к экрану. ― Не надо, сама поняла, ― сразу добавила она, выглядев Ивана, как он сидит у костра посреди крепко обнявших его подруг, и как он, высунувшись из-за ствола дуба, направляет на десантников Угласа какую-то железячку.
  ― В твою честь я затеваю межгалактические гладиаторские бои, ― сменил неприятную тему Углас, и с выражением добавил, ― по земным правилам, точь-в точь как на аренах Древнего Рима. Твоё присутствие на боях должно выглядеть символом добровольного присоединения планеты Земля к Империи.
  ― У меня нет полномочий на присоединение, знаешь сам. Обо мне и об институте хранителей на Земле никто и не знал. Бедная моя девочка... Летит по стопам безумной матери...
  ― Ну-ну, не раскисать! Я припас хорошую роль и для твоей дочки. На первой фазе присоединения Земля пусть окажется под патронатом Империи. Я пригласил шункетов на гладиаторские бои. Они свирепые вояки ― им кровавая бойня по земным правилам должна очень понравиться.
  ― А как шункеты и гепесты выглядят?
  ― Живьём я шункетов не видел, их никто не видел. Но внешне они должны быть неразличимы с гепестами. Может быть, различия появятся позже, когда их эволюционные пути разойдутся.
  ― Покажи гепестов.
  Углас вывел на экран пленных гепестов.
  ― Как маленькие медвежата, ― сказала Тимберлитта.
  Она сразу вспомнила, что видела этих медвежат в мире мавелов, когда была у них в гостях. Что затевает Углас с этими гладиаторскими боями? Срочно нужно отыскать Мирру...
  ― Я согласна присутствовать рядом с тобой на гладиаторских боях. А ты, пожалуйста, оставь мне этот экран с каналом и разреши приходить в Заветный лес без твоих тюремщиков. И позволь встретиться с Миррой: вы вдруг отрезали мне связь с ней.
  ― Твою подругу застигли за считыванием секретных данных о структуре Империи. Даже ваши тупые хранители догадались закрыть всю информацию о Мероне, а моя Империя изначально была скрыта. Пришлось разведчицу ликвидировать.
  ― Убить Мирру?!
  ― А разве это не по-земному? Идёт война, она ― противник. Её дети сейчас воюют со мной, выполняют правительственную миссию, а это может привести Империю к очередному локальному поражению на Мероне.
  Пока оглушённая Тимберлитта оседала на траву, Угласу пришёл вызов.
  ― Го-о-о! Вместо партизан, в ловушку угодит твой бывший муж! ― торжествуя, объявил Углас.
  ― И Тиаман жив... ― встрепенулась Тимберлитта. ― Он не бывший!
  ― У себя под носом он жену и новорождённую дочь проморгал... По земным меркам Тиаман простофиля и неудачник ― и ты это знаешь. Зачем тебе, великой Тимберлитте в статусе межгалактического маяка, мужичок-слабачок?
  ― И такие мужья бывают: русские женщины привычны. Он отец моей дочери.
  ― Просто он первый мужчина, который тебе подвернулся. Земляне влюбляются в тех, кто случится рядом ― и потому часто влипают в историю. Магия покинула тебя на один миг ― и ты влипла. Земля не закрывает информацию о себе, и мы многое о вас уже знаем. Даже на глупой Мероне тебя все жалели: на пафосе момента великая спасительница вышла замуж за ординарную личность, за апологета Кодекса. А у нас с тобой мог бы выйти прочный союз с дальним прицелом. Зортеки тоже, можно сказать, влюбляются, просто наша любовь не связана с размножением. Совместных детей у нас с тобой быть не может, но я приму твою дочь, а сам, придёт время, по нашим правилам разрожусь наследником Империи. И ты примешь наследника. Согласна?
  ― Отдаю тебе должное, Углас: ты интересный мне бесстрашный целеустремлённый экспериментатор ― это вполне по-земному. Родиться бы тебе не зортеком... Мечтаешь, конечно, чтобы и тебя объявили межгалактическим маяком, и нам создать звёздную пару...
  ― Так берёшь меня в мужья? По неслучайной любви.
  ― На брак с тобой откуда мне взять любовь?
  ― Будто не знаешь: когда вернутся к тебе магические силы, из них сможешь черпать и для новой любви. Ты же учуяла свой звёздный ветер, ― сказал Углас, изо всех сил пытаясь улыбнуться по-доброму. ― Не бойся: это я сам приоткрыл канал. Пусть это будет нашей первой семейной тайной. Я тебя люблю, как могу. Возьми немного силы от своего звёздного ветра: сейчас ты боишься, потому что бессильна.
  ― С Марией земной кристалл. Если ты, как обещал, привезёшь дочь ко мне, я могу... нет, я буду должна обрести силу кристалла, я стану сильной магиней. Ты сам разве не боишься?
  ― Мне пора рисковать: шункеты припёрли к стене. Да я уже давно рискую жизнью, предлагая тебе союз: вся имперская элита против такого союза и требует твоей ликвидации. Они считают великую Тимберлитту опасной шпионкой и потенциальной диверсанткой, и твоя неуклюжая подруга убедила их в этом окончательно.
  ― Да ты просто спаситель мой...
  ― Так выходит по фактам! ― резко сменил тон император.
  Сказав это, Углас обратился в зортека.
  ― Гусаром ты мне нравишься больше.
  ― Увы, дела заставляют покинуть тебя.
  ― На Земле когда мужчина без объяснений покидает женщину, она обижается.
  ― Хитра... Ладно: лечу встречать твоего Тиамана. Вернёмся в самый раз к гладиаторским боям. Я буду драться с ним сам!
  
  
  Глава 2. Преобразователь тёмной энергии
  
  Ещё когда Дерган работал на ремонтной базе космодрома Олары, его потрясли размеры и характер дыр в имперском крейсере, на котором прилетели земляне. И как только по тревоге взлетели, он подступил к космонавтам с расспросами. Словоохотливая Юлёна, польщённая серьёзным вниманием самого учёного в здешних краях мужа и восторгом в глазах Синтаро, пустилась в рассказ о своих похождениях на корабле.
  ― Только без заносов, ― предупредила её Маша. ― Ты не в компашке туристов у ночного костра.
  ― Когда стенки помещения уже почти сжались, карапубздик, ну или гепестик, ожил. Я спасла его: грудью своей отогрела, как в сказке!
  Юлёна умолкла; она приосанилась, расправила плечи и выразительно посмотрела на Синтаро и Джульетту, давая понять им, да и всем остальным, чья грудь на крейсере самая лучшая и полезная.
  ― В какой сказке, Юль? ― сказал Иван. ― Давай по делу, я записываю на диктофон.
  ― Не перебивай! ― отрезала Юлёна. Она ощущала себя, наконец-то, восходящей астрозвездой и не могла допустить проявлений неуважения. ― События невиданные и неслыханные: значит, сказка! Все поняли? Не слышу ответа! Все поняли?!
  ― Все-е-е!!!
  Юлёна почувствовала себя на вершине блаженства. Автопилот вёл корабль на Мерону и вся рубка томительно замерла в ожидании её рассказа. Вдохновение просветителя овладело девушкой:
  ― Мой карапубздик очнулся, когда между сходящимися стенами оставалось всего-то метра с два. Я элементарно на пальцах объяснила карапубзу трагическое положение вещей. А он нам с Машкой всё время слабенько так улыбался, будто не понимал. Как потом оказалось, карапубз мой примерно знал устройство имперского корабля, и знал о свойствах мервуда. Я ― ему: думай, карапубз! Времени осталось на десять вздохов! Лепёшками станем! Он, вдруг, взял меня за ладонь, отогнул мой указательный палец и ногтем стал водить туда-сюда по одному месту на своей голени правой ноги. А у самого-то пальцы на руках и ногах без ногтей. У меня ― смотрите! ― ногти тоже ещё короткие, хотя летом я их отпускаю: это Леночка Сергеевна всех заставила состричь перед выходом в лес на "Зарницу", но за время полёта успели уже отрасти. Тогда меня осенило: его ногу надо чем-то резать!
   ― Резать инопланетянина?! ― воскликнул Иван.
  ― Когда припрёт, можно и резать! Ах, резать?!.. Я вынула из аптечки скальпель и подала больному ― сойдёт?
  ― А зачем, кстати, в автоаптечке скальпель? ― спросила Маша. ― Я и не знала, что у тебя большой хирургический скальпель с собой.
  ― На всякий лихой случай ― скальпель. Или забыла схватку на футбольном поле? Иди-ка в бой "до третьей крови" без оружия. Современная девушка должна уметь постоять за себя, за друзей и вообще!
  ― Ну, до поножовщины в тот раз вряд ли дело дошло, ― сказал Иван. ― Хотя ― на лихой случай ― и я с собой кое-что прихватил...
  ― Агрессоры вы, ― сказал Револ, скосясь на Марию.
  ― Да настоящие агрессоры нас ― забыли?! ― хотели в лесу пытать! ― добавила аргументов Юлёна. ― А скальпелёчком перед носом нахала махнуть разок-другой ― и... Не знаете вы нашей жизни! Ладно! Тут уже Машка сообразила: у гепеста в голени спрятано какое-то оружие! Машуня подала гепесту свой блокнотик розовый, угольный карандаш ― рисуй! И он мигом нарисовал, чтó там у него вживлено. Оказалось, в самой кости спрятана какая-то палочка-выручалочка: размером с мой мизинец, но вдвое тоньше ― её, наверное, не видно при сканировании тела, вот зортеки её и не нашли при обыске пленника. Гепестик как взял мой скальпель, как пощупал металл, к щеке зачем-то своей приложил, так, вижу, насмерть перепугался, и даже к стене отполз. Но тогда я его, уж простите, прижала к полу и успокоила быстро: говорю, я тебя один раз уже спасла, так что теперь доверяй хозяйке положения, будь послушным мальчиком...
  ― Юль, ты говоришь о гепесте, как о домашней собаке, ― хмыкнул Иван.
  ― ...Мы с подругой, говорю больному, теперь и не к таким происшествиям "Всегда готовы!" Он сразу успокоился ― отвечаю! И тогда оценил по достоинству и мой скальпель, и, главное, пилки для ногтей. У карапубздиков нет ногтей, атавизма у человека, значит и пилок не видел таких. А как перестал от страха дрожать, он на голени своей прочертил карандашом одну продольную линию и ограничил её двумя полосками поперечными "от и до", где делать надрез. Потом вернул скальпель мне и почти что по-русски сказал: "Режьте вы!" Я, так я! Рука не дрогнет! ― Юлёна победоносно обвела взглядом столпившихся вокруг неё людей. ― Тогда мы с Машуней магнитными лентами прикрепили больного к полу, обездвижили, надели хирургические перчатки, остатками спирта протёрли себе руки, инструменты ― пилки для ногтей, ножницы, пинцет, скальпель, даже пузырёк с клеем ― специальным, порезы в походах заклеивать, отец снабдил ― и приступили к самой настоящей хирургической операции...
  Юлёна опять остановилась, обводя присутствующих торжествующим взглядом.
  ― Конечно: меня резать и заклеивать напрактиковались... ― поощрительно улыбнулся Иван.
  ― Ты, знай, записывай для потомков, ― в ответ просияла Юлёна. ― Заявляю: я как хирург и Машуня в качестве операционной сестры мы первыми среди землян сделали в космосе операцию инопланетному существу, без всякой анестезии! Объявляю: я решила поступать в медицинский, на отделение хирургии. А потом напишу диссертацию: первую на Земле диссертацию по космической хирургии ― ещё узнаете дочь таксиста с Урала!
  ― Гепест, однако, погиб... ― сказал Револ с вызовом.
  ― Не от нашей операции! ― возразила Маша.
  ― Не перебивай, Ромео! Ну и воспитание на Мероне! ― прикрикнула Юлёна на капитана и кивнула на группу светящихся на экране точек. ― Следи лучше за истребителями Тиамана, чтоб не потерялись, а то Машка из-за тебя так и останется безотцовщиной. Дойду и до гибели больного героя. Он оказался молодцом и умничкой, но, видно, сидение в холодильнике отразилось на психическом и волевом состоянии и временно ― на дееспособности. Проще говоря, он ещё не оклемался от заморозки: дрожал весь, судороги пробегали по телу, и улыбался как дурачок. Карапубз нарисовал нам, как по правилам нужно извлекать из кости трансформатор. На рисунке ― у Машки в блокнотике потом посмотрите ― есть какой-то хитрый маленький инструментик: только бы ты, Ванька... и, конечно, уважаемый инженер Дерган в нём разобрались, но у голыша из криокамеры ― откуда инструменту взяться? Наверняка вскрывать ногу и доставать из кости трансформатор его обучили, но ждать, когда он придёт в себя, нам было некогда. Ладно, Машка его придавила своим весом, чтобы не дрожал и не дёргался... ― Юлёна, вдруг, расхохоталась. ― Вы не представляете, как смешно выглядела подруга верхом на... Я-то её, саму невинность, знаю! А тут села в трусиках прямо на грудь, на живот голого-преголого существа ― существа, между прочим, хотя маленького, но мужского рода, ― а потом ещё нагнулась к его ногам ― раздвигать пинцетами мой разрез... Видок у Машуни был!..
  ― Будет тебе! ― смутилась Маша, невольно почему-то взглянув на Револа. ― Вот дурища-то! Нам тогда не до церемоний...
  ― Конечно не до церемоний! Я тогда и не оценила твою позу; я тогда соображала: как рассекать ― одним глубоким движением или... Сейчас только представила себе картину...
  ― Короче, Юль, ― сказал Иван. ― У нас дел полно. Истребители Тиамана, видите, вдруг, курс сменили, не предупредив... Револ, свяжись с ними. Что получается, девчонки: гепест, пока общался с вами, выучил русский язык?
  ― Стал сначала нас понимать, а потом и говорить по-русски, ― сказала Маша. ― Мы с Юлёной были в таком состоянии, что приняли это как должное.
  ― Мне у мавелов тоже показалось: они мгновенно осваивают языки, ― сказал Иван. ― Я общался с одним толковым гепестом: начали, как вы, с рисунков, а потом он стал меня понимать, но времени не хватило...
  ― Конечно, мгновенно осваивают, ― сказала Юлёна. ― Я, драконом когда была, кричу карапубздикам: "Кого покатать на спине?" А они все: "Меня!!!" Короче, сделала я надрез. Машка расширила, держит края пинцетами, крови немного, зато кровь ярко синяя...
  ― Медь вместо железа в крови, ― полусказала полуспросила Нибара.
  ― Первый известный мне случай, ― озадаченно сказал Дерган. ― Чтобы у развитой человекоподобной цивилизации в крови медь вместо железа. О гепестах я ничего не знаю. Откуда они? ― Все недоумённо пожали плечами. ― Продолжайте, первый хирург инопланетян.
  ― Дошла я до кости. На ней нашла отметки "от и до". Больной тем временем отключился: дёргаться перестал. Пилим, Маш, спрашиваю?!
  ― А куда нам было деваться? ― сказала Маша, как бы оправдываясь. ― Стены совсем близко: одной рукой можно обе достать, как в узком коридоре сидим, в длинной щели. Душно уже становилось...
  ― Инструмент! Скальпелем делаю на кости засечку, кость мягче нашей, или гепест совсем молодой, беру пилку для ногтей и работаю. А стенки-то всё съезжаются: тогда и Машка стала выпиливать кость с другой стороны. Пропилили, как по рисунку, я подцепила крышку, сдвинула, а там, как в футлярчике, лежит себе эта палочка-выручалочка, ждёт своего мага. Я её аккуратненько так пинцетиком ― хоп! ― и достала. А дальше обработали с Машуней рану, склеили разрез, йодиком смазали, бактерицидный пластырь наложили, забинтовали ― и всё: мы спасены!
  ― Так он же сознания потерял, ― сказал Револ.
  ― Дальше самое интересное, ― интриговала Юлёна, с укоризной взглянув на единственного возмутителя. ― Самое интересное! Все поняли? Не слышу ответа! Все поняли?!
  ― Все-е-е!!!
  ― Ну и что бы ты, Ромео, сделал на нашем месте дальше? ― обратилась Юлёна к Револу. ― Земляне, говоришь, отсталые. Умник выискался! Включи-ка свой Кодекс. Вот лежит у тебя в ногах свежепрооперированный инопланетянин в отключке, между стенками остался один метр, задыхаться начинаем уже конкретно, и всего лишь какая-то невесомая палочка на ладони ― ну, твои действия, командир? Куда воткнёшь эту палочку? Как свистулька ― на помощь звать ― она не годится. Я поводила ей по стене ― нет даже следа, машкин кристалл ― тот хотя бы мервуд слабо царапал.
  ― Связь всё ещё барахлит, ― сказал Револ, нарочито игнорируя обращение Юлёны.
  ― Тиаман сообщает: по траекториям, которые скоро пересекутся с нашей, движутся с двух сторон большие группы летательных аппаратов, ― доложила Нибара. ― Партизаны?
  ― Вряд ли: с ними мы договорились встретиться на подлёте к Мероне, ― сказал Иван. ― А вот за нами тоже кто-то летит и, увы, догоняет.
  ― Со стороны Олары нас может догонять только спецназ Угласа, ― сказал Дерган. ― И скоро догонит: корабль весь в пробоинах, штатный ремонт мы произвести не успели. Боя не избежать.
  ― Вот и давайте готовиться к бою, ― поспешно сказал Револ. ― Чем слушать чувствительные рассказы...
  ― Тем более, нужно дослушать Юлёну, ― с напором возразил Иван.
  Он вопросительно взглянул на Дергана. Тот кивнул.
  ― Правильно, ― вставил Синтаро. ― А меронийцы стратегически всегда были слабы. Настоящие лидеры в Союзе колыбелей ― земляне! Говорите, Юлёна, подруга дочери Тимберлитты! Научиться делать такие пробоины в имперских кораблях ― это как раз к грядущему бою!
  ― Я и говорю карапубзу, ― охотно продолжила Юлёна, ― когда Машка ему под нос пузырёк с нашатырём сунула и он очнулся: давай, твоя очередь! Подняла его на ноги, отдала палочку-выручалочку. А когда рядом встали, он маленький такой, чуть выше мне пояса. Правда, большая собака. Я чуть не пристукнула его от возмущения: разве такой карапубз поможет?
  ― Да, честно, я тоже не верила, ― сказала Маша. ― Стены съезжаются: мы уже могли стоять в один ряд только, как в строю. Прощальную записку мамочке стала писать...
  ― А карапубз, наоборот, сделался спокойным и деловым: осмотрелся по обеим сторонам, потом приказал нам уйти в один конец коридора, а сам похромал в другой. Ну, мы с Машкой, кое-как протиснулись в самый конец, присели на корточки, обнялись в последний раз, заплакали и тут ― р-р-раз! и ещё р-р-раз! ― и нас тряхнуло, правда, не сильно. Свет в щели погас, но я оборачиваюсь ― свет идёт с того конца, где был карапубз. Мы с Машуней ― туда. А там ― страшное дело! ― в противоположных стенах напротив друг друга две огромные дыры ― человек, слегка наклонившись, пройдёт...
  ― А гепест где? ― спросил Иван.
  ― Не знаем! ― почти закричала Юлёна. ― Одна кровь синяя под ногами ― целая лужа, и куски его тела!
  ― Я хотела позвать гепеста в дыру, а имени не знаю, ― сказала Маша. ― Стены перестали съезжаться, а в какую из двух дыр нам лезть ― не знаем.
  ― Ну, без обид, я в обе дырки крикнула: "Карапубздик! Ты жив?!" Нет ответа. Зато вокруг всё оживилось как-то: задвигалось-застучало, зашумело-зашипело, а до этого было как в могиле ― хоть, правда, предсмертную записку пиши. Потом в одной из дыр я разглядела капли синей крови ― ну и полезли в эту дыру. Вдруг опять всё вздрогнуло!
  ― И корабль отклонился от курса сразу на полтора градуса, ― сказал Иван.
  ― И вышли солнечные батареи, ― сказал Револ.
  ― Скорее всего, гепест по пробитым в корабле дырам напрямую прошёл в нужное место, и там в ручном режиме выпустил солнечные батареи, ― сказал Дерган.
  ― Мог бы и нас с собой взять, ― с некоторым возмущением сказала Юлёна.
  ― Мог, но не стал, ― сказал Дерган. ― Если он размером с земную собаку, то крови у него не больше одного литра. Думаю, его смертельно ранило при первом же применении преобразователя, и дальше успех дела решали земные минуты. Трансформатор ― явно совсем сырой опытный образец. Он спасал вас, девушки: нарочно оторвался от вас, чтобы успеть привести корабль в дееспособное состояние, дать энергию.
  ― Ваш вывод, инженер Дерган? ― спросил Иван.
  Все обратились к Дергану.
  ― Если рассуждать по историческим аналогиям с другими цивилизациями, гепесты находятся в состоянии войны с зортеками. Гепест пожертвовал собой и дал в руки землянам первый в известном нам секторе Вселенной преобразователь тёмной энергии. Это невероятное по мощности оружие. Предтеча вечного двигателя. Гепесты безусловные наши союзники в войне с Империей.
  ― Не зря я их катала на своей спине, ― просияла Юлёна. ― Теперь у меня... у нас, землян, не только корабль, но и преобразователь!
  ― Он самоуничтожающийся, ты забыла, ― сказала Маша, ― на несколько выстрелов только хватит, а главное: стрелкá, пользователя, ждёт верная смерть.
  ― Факт смерти стрелка вторичен, ― сказал Дерган. ― Великие открытия и войны на уничтожение всегда сопровождаются неизбежными жертвами.
  ― Иванечка, только вы сами не стреляйте, ― сказала вдруг Нибара и вплотную подошла к Ивану. ― Клочки по закоулочкам... Пусть боевые роботы стреляют ― это их работа...
  ― Сестра! ― воскликнул Револ, но взглянул при этом на Машу. ― Кому отдать трансформатор решаю здесь я, командир корабля! Так по Кодексу!
  ― Достал уже своим Кодексом! ― взвилась Юлёна. ― Ты у меня тубзик пойдёшь сейчас мыть! Ты командир над этой мервудной железкой ― и всё! ― Она пыталась топнуть по полу, но из этого ничего не вышло. ― А стратегически здесь решает дочь Тимберлитты! Все поняли? Не слышу ответа. Все поняли?!
  ― Все-е-е!!!
  ― Лучше смотри, командир: что-то здоровенное навстречу летит, ― уже более миролюбиво сказала Юлёна, показывая на синюю точку на экране.
  ― Ледяная глыба, ― сказал Дерган. ― Первый вестник. Убрать солнечные батареи. Перейти на режим уклонений. Входим в ледяные поля...
  ― Целый айсберг! ― присвистнула Юлёна, глядя на экран, где сверкая в лучах ближней звёзды почти встречным курсом летел, вращаясь, голубой небоскрёб. Она свернула губы дудочкой, высоко подняла брови и дурашливо выпучила глаза, что означало высшую степень удивления, граничащего с восхищением. ― Не хотелось бы мне стать вторым "Титаником". На первом "Титанике" ― перед концом ― у киногероев случилась хотя бы настоящая любовь...
  ― Температура за бортом? ― спросил Дерган, когда глыба пролетела мимо.
  ― Минус сто восемьдесят два градуса по Цельсию, ― ответил Иван.
  Он уже разработал систему переведения показателей физических величин в метрическую систему.
  ― Может быть, при такой температуре маяки, установленные на обшивке корабля, перестанут работать? ― сам себя озадачил Дерган.
  Обстановка в рубке разрядилась.
  ― И живым гепеста вы больше не видели? ― спросил Дерган у Юлёны.
  ― Мы нашли его живым! ― опять воодушевилась девушка. ― Только лежал он там без обеих ног, без одной руки и весь насквозь дырявый: правда-правда, местами насквозь просвечивал! Кровь-то свою уже всю пролил. Машуня его спрашивает: как вас зовут? А он перестал дрожать и дёргаться, всхлипнул и притих.
  ― А потом стал расползаться, растекаться и даже кусочка не осталось, ― сказала Маша. ― Страшное зрелище...
  ― Это включилась система самоликвидации тканей тела, ― сказал Дерган. ― Хоть этим гепесты похожи на некоторые известные мне цивилизации.
  ― А удобно: и кладбищ не нужно, ― сказала Юлёна. ― Не люблю эти похороны: и без них радостей в жизни мало. Пионерская "Зарница" ― всю зиму ждала! ― и та... со смертей началась и ещё неизвестно чьими трупами кончится.
  ― Гепест, как личность, мог и не кончиться, ― сказал Синтаро в утешение девушек.
  ― Ну да, как память, ― сказала Юлёна, выразительно взглянув на юного оларийца. ― Я "своих" никогда не забуду!
  ― Не так, ― сказал Синтаро. ― Вы видели, как разумная жизнь покинула физическое тело гепеста, но это не означает смерть индивида. Это я, человек, окажись на месте гепеста, умер бы окончательно. А гепест мог перейти в энергетическую форму бытия, и когда-нибудь сможет вернуться в материальную форму.
  ― Ничего себе! ― почти закричала Юлёна. ― Да гепесты, значит, бессмертны?!
  ― О них мы ничего не знаем, ― повторил Дерган. ― Но одна такая цивилизация в нашем секторе Вселенной уже известна.
  ― Вы считаете: переходы сознательной жизни из физической формы в энергетическую и обратно доказаны? ― спросил Иван у Дергана.
  ― Доказаны, но не экспериментально. Мне не приходилось самому наблюдать.
  ― Маш, мавелы спасли нас, но, похоже, слишком многое утаили, ― сказал Иван.
  ― Правда, Маш! ― подключилась Юлёна. ― Дали бы нам в помощь парочку карапубздиков с трансформаторами. Они мелкие, ничего не весят, невелика допнагрузка для челнока Церолы.
  ― Не знаю я, ― сказала Маша. ― Может быть, это не их тайна.
  ― А я догадываюсь, ― сказал Иван. ― Под прикрытием мавелов гепесты работают над сверхоружием...
  ― Думаю, гепесты работают над генераторами и трансформаторами тёмной материи, ― сказал Дерган. ― Это означает грядущую технологическую революцию вселенского масштаба. А производство оружия ― только одно из прикладных направлений.
  ― Жалко, люди не могут возвращаться к жизни... ― с непривычной ноткой грусти сказал Синтаро и опять посмотрел на Юлёну.
  ― Сверхоружие... ― пробормотал Иван. ― Не понимаю, почему наш корабль не взорвался? Ведь трансформатор пробил обшивку в пяти местах.
  ― У имперских кораблей класса "линкор" и "крейсер", ― сказал Синтаро, ― автоматически происходит мгновенная замена физически пробитых поверхностей ремонтными листами мервуда.
  ― Моментальные заплатки?
  ― Да. Нужно сделать много дыр в крейсере, чтобы автоматика не сработала или чтобы заплатки в пробитом секторе корабля закончились.
  ― Выходит, достаточно несколько раз выстрелить в одно и то же место и корабль-таки пробьёшь насквозь?
  ― Верно. Но у истребителей Тиамана нет оружия такой точности и пробивной силы.
  ― Поэтому они всегда отступают, когда сталкиваются с отрядом тяжёлых кораблей имперцев, ― добавил Дерган.
  ― Выходит, не исключено, что Тиаман сейчас рванул подальше от нас, чтобы уйти от линкоров и крейсеров? ― спросил Иван.
  Он взглянул на Машу и с выражением неприятия вполне ожидаемого ответа покачал головой.
  ― Это допустимо и правильно, ― сказал Револ. ― Тиаман действует оптимально. Так по Кодексу, ― добавил он, видя, что все земляне смотрят на него с недоумением и укоризной, ― если не можешь помочь, спасайся сам.
  ― Опять мы одни! ― возмутилась Юлёна. ― Одни посреди... пятого океана, как говорит мой отец, ― она взмахнула рукой в сторону экрана. ― Отец и здесь меня бы не бросил!
  ― И мой не бросит, ― сказал Иван, и кивнул Револу на экран: мол, смотри в оба!
  ― Тиаман не успел узнать, что дочь совсем рядом, ― сказала Нибара. ― Может быть, он и не ушёл бы. Я понимаю: генерал поступил не по-земному, но...
  ― А я думал, Тиаман огибает ледяные поля, а потом присоединится... ― сказал Дерган.
  ― Нас догоняют! ― перебил Револ. ― Семь кораблей нашего класса и выше, идут походным строем. На этот раз нам не уйти. Дочь Тимберлитты!
  ― Объявляю Совет, ― сказала Маша. ― По старшинству: инженер Дерган.
  ― Выход вижу один. Гепест передал землянам опытный образец оружия, о котором не знает пока никто. Тяжёлые имперские корабли уязвимы к этому оружию. Наша задача: доставить оружие к кораблям противника как можно ближе, занять такую позицию, чтобы можно было с одной точки стрелять по всем кораблям.
  ― Значит, попасть в геометрический центр отряда кораблей противника, ― сказал Синтаро.
  ― Верно, ― продолжил Дерган. ― И это нужно сделать не мешкая, пока корабли противника не рассредоточились для общей атаки. Дальше ― прицельно стрелять в корабль по одному месту, стрелять быстро, чтобы другие корабли не успели развернуться и уйти. Противник обязательно снимет параметры нашего огня, и тогда зортеки могут многое понять. Оружие будет рассекречено, а у Империи появится ещё один веский мотив продолжить войну с Союзом колыбелей. Все корабли противника нужно уничтожить одним махом, чтобы они не успели переработать техническую информацию и отправить её на базу. Всё.
  ― Тот воин, кто пойдёт на это, погибнет, как гепест, ― сказала Маша очень строго и пафосно. ― Своим оружием мы можем отбиться?
  ― Исключено, ― сказал Револ, и опять посмотрел на Машу. ― Я бы пошёл, дочь Тимберлитты, с радостью, но моя миссия не завершена...
  ― Теперь видно: три линкора и четыре крейсера, ― уточнил Иван. ― Общая огневая мощь... раз в пятьдесят превосходит нашу. Плюс: они кадровые военные, мы ― игровые.
  ― Мы как крейсер "Варяг" против японской армады, ― сказала Юлёна и запела. ― Наверх, вы, товарищи, все по местам, последний парад наступает, врагу не сдаётся наш гордый "Варяг", пощады никто не желает...
  ― Я пойду против армады! ― вскричал Синтаро, обращаясь к Юлёне. В его взгляде светилась жертвенная любовь, а был и вопрос. У Юлёны перехватило дыхание, но она промолчала. ― Покажем Союзу колыбелей: и оларийцы могут воевать!
  Последние слова адресовались уже к дяде, Дергану. Он промолчал тоже, лишь закрыл глаза и опустил голову.
  ― Есть ещё добровольцы? ― суровым тоном спросила Маша.
  ― Гепеста одного хватило, ― поспешил ответить Синтаро. ― Я самый бесполезный человек в этом походе. Вы, земляне... ― сбился он от волнения, ― вы даже своей прекрасной грудью... во спасение других... Я обещал вам... ― он опять посмотрел на Юлёну, как бы прощаясь, ― отдать жизнь... за землян.
  ― Ещё предложения? ― Маша сделала длинную паузу. ― Если других возможностей спасти миссию нет... Юлёна, отдай оружие Синтаро, покажи рисунки и объясни ему всё, чему научил нас безымянный гепест.
  ― Я занесу подвиг Синтаро в свою книгу, ― едва слышно сказал Дерган. ― Молодёжь гибнет раньше стариков.
  ― На Земле такое часто бывает, ― сказала притихшая Юлёна и взяла Синтаро за руку. ― Пойдём: я дала клятву дочери Тимберлитты о неразглашении: только тебе я покажу, как включается трансформатор...
  ― Нам нужно снять как можно больше параметров с этого... испытания, ― сказал Иван вослед выходящим из рубки Юлёне и Синтаро. ― Звучит кощунственно, я понимаю, но и у меня своя миссия. Преобразователь гепеста самоликвидируется или будет утрачен во время боя, а нам нужна информация...
  ― Иванечка, жертва во имя науки и победы ― это не косунственно, ― сказала, страшно волнуясь, Нибара. ― Это земное геройство. Я бы предложила себя в добровольцы, но, боюсь, не выдержу физической боли: как без рук, без ног стрелять в цель? Нет, я не смогла бы.
  ― Локти себе кусаю, что не смог снять параметры сухой грозы в Заветном лесу, ― сказал Иван. ― Эх, знал бы я тогда, в мире мавелов, с кем говорю, кто мне рисует...
  ― Узнаем о сухой грозе у Церолы, ― сказал Револ, ― если она сможет вернуться с Земли... Опять я недооценил её. К бою! Разворачиваюсь и иду навстречу противнику. Синтаро выпустим с нижней палубы на разведывательном аппарате.
  ― Нет, ― твёрдо сказал Дерган. ― Разведывательный аппарат противник легко может сбить или даже отбросить в гиперпространство. Предлагаю отправить Синтаро под видом рассыльного. Штатные курьерские капсулы не вооружены, имперцы это знают: они будут ждать от нас посылку и не станут сбивать курьера. Нужно только сильно заинтересовать их содержанием посылки.
  ― Им нужны всего лишь наши головы, ― усмехнулся Револ, всё ещё не привыкший к возражениям. ― Отрежем друг другу головы и отошлём?
  ― Сейчас не время тренировать себя в земном скалозубстве, ― одёрнула капитана Маша, и приказала Нибаре. ― Вот объединённый кристалл Земли и Мероны. ― Она передала камень в руки Нибары. ― Просканируй кристалл и отправь зортекам картинку и сообщение: "Если это то, что вам нужно, мы готовы отдадать, но позвольте нам уйти, иначе эта вещь погибнет вместе с нами"
  ― Так кристалл всё же с вами, дочь Тимберлитты, ― сказал Дерган. ― И вы не помогли источнику Олары... А моего Синтаро посылаете на верную смерть...
  ― Простите, ― сказала Маша, положа руку на сердце. ― Я почти бессильна ― пока. И кристалл холодный ― потрогайте сами.
  ― Ваша юность прощает вас, ― ответил Дерган, не принимая кристалл. ― Чудес не бывает. Если Великая Тимберлитта жива, она возродит источник Олары. Бедный мой Синтаро...
  ― Зортеки могут не поверить, ― опять возразил Револ. ― На Земле мы перебили целый отряд их кораблей, а тут вдруг без боя отдаём добычу.
  В рубку вернулась Юлёна. Расстроенная, она сразу не приклеилась к полу и теперь медленно взлетала под потолок.
  ― Будто на фронт провожала, ― сказала она Маше, ухватившись, наконец, за протянутую подругой руку. ― Как в старом военном кино. Только "Марша славянки" не доставало.
  ― Пришёл ответ, ― доложила Нибара. ― Они требуют и кристалл, и Марию. Тогда остальным позволят уйти на Мерону. Ответ исходит от самого Угласа ― это его подписной значок.
  ― Ага, Марию им! ― сразу оживилась Юлёна. ― Пусть слизняки отухнут!
  ― Самого Угласа в том отряде быть не может, ― сказал, в раздумьях, Дерган, ― но с ним уж как-то очень быстро связались...
  ― Углас где-то рядом, ― сказал Револ. ― Значит, что это он отогнал Тиамана.
  ― Отряд Тиамана должен был лететь с нами на Мерону? ― спросил Дерган.
  ― Нет, он отправился на секретную базу Угласа, ― сказал Револ. ― Генерал долго её искал, а нашли мы ― в маршрутных картах на этом трофейном корабле.
  ― Координаты базы нашли вы? ― переспросил Дерган и нахмурился.
  ― На Оларе я передал координаты военной базы Тиаману, ― пояснил Иван, ― и он сразу решил идти туда ― на глубокую разведку или, если удастся сыграть на неожиданности, даже атаковать...
  ― Вы отправили Тиамана в ловушку, ― спокойно сказал Дерган. ― Координаты планет-баз, планет-заводов, больших маяков, входов и выходов в кротовые норы и прочих военных объектов теперь заведены в память пилотов и уничтожаются вместе с ними.
  ― Оба экипажа нашего "Варяга" ― основной и запасной ― физически уничтожены, ― холодея от сознания совершённой ошибки, сказал Иван. ― А зачем тогда координаты заведены на корабль?
  ― Ловить простофиль, ― сказал Дерган, обратившись к Ивану. ― Проверь сейчас повнимательней: все координаты разными путями ведут к нескольким точкам пространства. В них устроены ловушки.
  ― Маш, я не знал, ― упав духом, дрогнувшим голосом сказал Иван. ― Я не хотел... я сейчас проверю...
  ― И меня на военных курсах этому не учили, ― сказал Револ, тоже с тревогой посмотрев на Машу.
  ― Так ведь и оставите мою подругу безотцовщиной, астронавты вы самозваные. ― Юлёна обняла подругу и прижала её голову к груди. ― Только мы с Машкой и воюем за вас! Маш, ну не плачь! Сергей Сергеич прилетит ― научит этих гражданских, как нужно воевать. А зортеков построит: "Грудь кол-л-лёсиком!" Мы тебя зортекам не отдадим. Мы их, Маш, обманем ― на войне с "другими" все тактики хороши, мы под гусарскими правилами ведения боя не подписывались. А твой генерал опытный, уже сто земных лет воюет: может, ещё сам отобьётся...
  ― Это их новейшие тактики, ― сказал Дерган Ивану, когда тот провёл расчёты, убедился в правоте слов старого инженера и теперь рвал синие волосы на своей голове. ― Империя ощутила: сопротивление Союза, благодаря партизанам, резко усилилось, и зортеки приготовились к возможному захвату тяжёлых кораблей противником. Вы первые захватили боевой крейсер ― первые и вляпались.
  ― Кинули, как пацана, ― сокрушался Иван, не находя себе места. ― Всё шапкозакидательство моё: "Иванечка"... "Герой"... А идёт бой не до "третьей крови", а на уничтожение!
  ― По местам! ― скомандовал Револ. ― Земляне, соберитесь!
  ― Курьер к старту готов, ― доложила Нибара, с тревогой взглянув на Ивана.
  ― Сестра, запроси подтверждение, что подпись именно Угласа, ― сказал Револ.
  ― Уже выполнено, получаю ответ, ― ответила Нибара. ― Картинка идёт... даже не пойму, что там у зортеков такое... анатомический театр, что ли?.. ― Вдруг она вскрикнула, побледнела и пошатнулась. ― Нет... Нет... Нельзя так... Мама!
  Иван подхватил потерявшую сознание Нибару, уложил на пол и прикрепил магнитами. В это время Револ будто окаменел, глядя на почтовый экранчик.
  ― Опять Джульетте поплохело, ― возмутилась Юлёна. - Как идти в бой, так она в отключку. Вы, герои-любовнички, соберитесь!
  ― Вань, что там пришёл за ответ? ― спросила Маша, нагибаясь над Нибарой. ― Чья мама?
  ― Кадры... вскрытия какой-то женщины, меронийки, ― ответил Иван. Он заслонил собой экранчик от подруг, крепко взял за руку Револа и движением глаз позвал к себе Дергана. ― Вскрытия или... казни, в присутствии Угласа.
  ― Ну, это может быть и постановка! ― вспыхнула Юлёна, ещё раз возмущённая, что её лучший друг не даёт ей посмотреть. ― Психическая атака на слабонервных.
  ― Или копия женщины, ― сказала Маша.
  ― Вот именно! ― рванулась к экранчику Юля. ― Но я крови-то насмотрелась. Пусти, Вань! Наши киношники запросто смонтируют...
  ― Нет, ― перебил девушку Дерган, ― есть безошибочные техники определения мёртвого тела любого биологического организма. Это Мирра, мать Револа и Нибары. Её казнили ― недавно.
  Маша остановила подругу и обратилась к Дергану:
  ― Что ещё?
  ― Империя взяла Землю под свой протекторат, ― пересказывал тот пришедшее сообщение. ― Союз Семи колыбелей распался по факту, Кодекс не действует, хранители потеряли свои компетенции руководителей...
  ― Пхы! ― пыхнула Юлёна и перекосила лицо на правую сторону, что означало высшую степень пренебрежения угрозой. Она вырвалась из несильных объятий подруги. ― У нас так заявляли махновцы во время Гражданской войны, и сами воевали со всеми: с белыми, с красными, с немцами, с Антантой, с помещиками и между собой. Землян не проведёшь: Углас блефует!
  ― Я тоже так думаю, ― сказал Дерган. ― Ещё он сообщает: только что захватил отряд Тиамана, и благодарит тех, кто направил истребители генерала в ловушку. А вот это не блеф.
  В рубке воцарилось молчание. Револ и Иван, переживая случившееся, выключились из оперативной работы. Корабль потерял управление.
  ― Командуйте, дочь Тимберлитты, ― сурово сказал Дерган. ― Иначе, нам несдобровать.
  ― Инженер Дерган, ― начала Маша, преодолевая волнение, ― Синтаро знает, как действовать?
  ― Да. Он будет стрелять по энергетическим контурам кораблей противника, чтобы возникли общие помехи в управлении, включая помехи в применении атакующего оружия. Тогда экипажи вынужденно переключат внимание на борьбу за живучесть, и Синтаро вторыми залпами станет бить по машинным отделениям, чтобы остановить корабли. Лишив манёвренности, третьими залпами он будет пробивать летящие по инерции корабли насквозь в одном месте, как решили. На почтовой капсуле он установил нужное оборудование ― и запись параметров боя будет передаваться на наш корабль, Ивану.
  ― А у нас машинное отделение после пальбы гепеста в порядке? ― спросила Юлёна, как бы удивляясь собственному умному вопросу. ― Я отдала Синтаро копию рисунка нашего крейсера, тот, который гепест нацарапал в записной книжке.
  ― Гепест не повредил ни одного важного для выживания отсека, ― сказал Дерган. ― Включая машинное отделение. Значит, хорошо знал схему строения корабля. Ваш рисунок, подруга дочери Тимберлитты, поможет Синтаро сражаться. Вот только не выжить ему самому...
  ― За вами ― машинное отделение, ― приказала Маша Дергану. ― За тобой, Иван, управление кораблём. За тобой, Револ, вооружение: приказываю всеми огневыми средствами поддержать Синтаро, отвлечь от него внимание противника. Мы с Юлей поможем Нибаре. По местам!
  ― Благодарю вас, дочь Тимберлитты, ― сказал Дерган Марии, уходя в машинное отделение, ― что не позволили мне увидеть гибель Синтаро.
  ― Опять мы медсёстрами... ― бурчала Юлёна, когда мужчины направились к выходу из рубки. ― Она чувствовала себя очень неловко: даже не успела чуть-чуть пококетничать ― и отправили её кавалера на бойню. ― Ну, её, эту войну! Все планы к чёрту! И Джульетта опять... как тряпка! Хорошо, хоть кровь на этот раз не идёт...
  ― Юль, не бухти! ― строго сказала Маша. ― Завтра мы сами можем оказаться в таком состоянии. ― Теперь хоть салфетки и одеяла есть... Взяли!
  Девушки подняли Нибару и перенесли в гигиенический отсек. Когда они вернулись, Иван уже пришёл в себя и занимался привычным делом ― вычислениями.
  ― Маш, мы опять втроём, как до войны, ― сказала, робко улыбнувшись, Юлёна. ― Вань, мы опять втроём, и посреди космоса ― вот здорово, да? Что ты там всё считаешь, как дурачок?
  ― "У старинушки три сына, ― ответил Иван, не отрываясь от работы, ― старший умный был детина, средний сын и так и сяк, младший вовсе был дурак. Поле всё Иван обходит, озираючись кругом, и садится под кустом; звёзды на небе считает, да краюху уплетает".
  ― Я серьёзно, а он мне "Конька-горбунка", сказку рассказывает!
  ― Иван-дурак и рассказывает: "Всю я ноченьку не спал, звёзды на небе считал..."
  ― Звёзды он считал! Их здесь вон сколько! Неужели эти уроды нас взаправду грохнут?
  ― Наша "Зарница", девчонки, переходит в стадию кульминации. Пуск! Докладываю: почтовый аппарат с Синтаро стартовал со второй нижней палубы. Вон, видите, светлая точка пошла ― это наш друг с Олары. А те семь больших светлячков навстречу ― это линкоры и крейсеры Угласа. Теперь я приторможу и займу позицию для обстрела...
  ― Одна малепусенькая точечка против семи больших фонарей?! ― вскричала Юлёна. ― Бедный Синтаро...
  ― Должен справиться, ― твёрдо сказал Иван. ― Ты, Юлён, молодец: вдохновила ― как у парня горели глаза! Важно, чтобы противник не успел перестроиться с походного порядка на боевой. О! К нам сзади подлетает группа ледяных глыб: посмотрим их траекторию...
  ― Вышел на исходную, ― доложил Синтаро. ― Огонь через два вздоха.
  ― Включаю запись физических параметров боя... ― доложил Иван. Его устремлённые на большой экран глаза округлились и лихорадочно блестели, а руки бегали по пульту без участия глаз. ― Был бы рядом отец!..
  ― И Сергей Сергеевич, ― поддакнула Юлёна. ― Да, Маш?
  ― Да, да. Подруга, ты хотя бы в бою не болтай. Иди, лучше, проверь Джульетту.
  ― Ты и меня отсылаешь, чтобы не видела ужасную гибель Синтаро? Как погиб мой карапубздик?
  ― Да какую "ужасную"? Гепест умер у нас на руках, а здесь погаснет на экране точка ― и всё. Иди к больной, космохирург, это приказ!
  ― Только не забыть: позади остались две группы неопознанных кораблей, ― приказал Иван самому себе. ― Здесь не космос, а проходной двор... Синтаро открыл огонь! Есть первое попадание!..
  
  
  
  
  Глава 3. Воспоминания о Земле
  
  Тимберлитта нисколько не сомневалась, что император сдержит своё слово. Когда по неукоснительно соблюдавшемуся распорядку дня наступило время очередной прогулки, Тимберлитту доставили в Заветный лес и оставили там одну. С замиранием сердца, кинулась она к стволу того самого дуба, в котором раньше услышала родной и почти забытый шум звёздного ветра. Она охватила ствол руками, прижалась к нему всем телом и замерла в ожидании. Произносить заклинания не имело смысла: магических сил у неё не было, и она только мысленно просила неизвестно кого и неизвестно что ― старую заветную добрую силу ― сжалиться над несчастной матерью и помочь ей спасти свою дочку и мужа. На бóльшие просьбы её сейчас просто не хватало.
  Но звёздного ветра Тимберлитта не услышала. Тогда она подошла к другому дереву, обняла ствол, но опять ожидаемого не случилось.
  Наверное, Углас перекрыл канал в открытое пространство, думала Тимберлитта. Или он отклоняет направление потоков звёздного ветра. Заветный лес, скорее всего, помещён в какую-нибудь сплошную физическую сферу, наподобие мыльного пузыря. Нужно найти, чем прорвать тонкую стенку пузыря...
  Озадаченная, но полная решимости, Тимберлитта вышла на полянку с лесной клубникой, уселась в траву и запела старый гимн жриц Луны. Тут же её окружили бабочки и певчие птички, на ближний пенёк вскочил и забарабанил лапами молодой заяц, пришмыгал откуда-то из травы суетливый ёж и, наконец, поблизости уселся на сухой сук дежурный ворон и посмотрел на Тимберлитту одним глазом... Ба! знакомые всё лица! Здравствуйте! Тимберлитта встала и поклонилась во все стороны. Потом она ела ягоды клубники, слушала пение курского соловья, гладила землю и стволы деревьев, подставляла палец семиточечной божьей коровке, щекотала шею травинкой и всё больше погружалась в знакомую с раннего детства атмосферу. Она чувствовала: благодать Заветного леса вливается в неё. По всему выходило, что Углас сильно промахнулся: он, значит, распорядился не синтезировать лес по добытой информации, а привезти с Земли сами биологические образцы натурального Заветного леса. Но такой лес ― это уже её лес! Её лес-защитник, её заколдованный лес-спаситель.
  И Тимберлитта, вдруг, вспомнила сказку, в которой угодившая в беду девочка просит дикую лесную яблоню укрыть её своими ветвями, а за спасение готова съесть кислое яблочко. В Заветном лесу, в котором Тимберлитта выросла, были дикие яблоньки, были и дикие груши, а берега опоясавшего лес ручья заросли кустами тёрна и шиповника ― все в страшных колючках... Тимберлитта, подростком, любила побаловаться, когда её наставницы отдыхали или, как случилось в день отлёта Тимберлитты с Земли, несколько упивались хмельным на праздниках. Крепкой подвижной девочке скучно было всё время играть с безобидными зайчиками да косулями: ей нужен был сильный противник, как, по закону жанра, дикарю Маугли необходим был тигр Шерхан. Что значил бы Маугли без Шерхана? Кому интересен был бы Маугли без Шерхана? И маленькая Тимба втайне от своих не слишком строгих наставниц иногда сотворяла себе какую-нибудь игрушку ― Страшило, Пугало, Лешего, а то и настоящее Чудо-юдо. Нередко она весьма самонадеянно наделяла противника изрядной магической силой и затевала с ним нешуточные поединки и погони. А когда такая погоня грозила закончиться для Тимбы совсем уж плачевно, азартная девочка, растеряв в столкновениях почти все свои магические силы, кидалась за помощью к деревьям Заветного леса. И те выручали: ствол дуба мгновенно скрывал Тимбу и она уносилась в мир мавелов, а там, рядом с благодушными великанами, легко и быстро восстанавливала свои силы; дикая груша и кусты тёрна закрывали её своими колючими ветвями, когда девочка, морщась от горечи и кислоты, наспех съедала несколько плодов и широко разевала рот и высовывала язык, показывая кустам, что добросовестно проглотила всю их отраву...
  Вспомнив это, Тимберлитта пробежалась по лесу и убедилась: её крепкие красавицы-груши с шипами длиной в человеческий палец, её непроходимые заросли тёрна и шиповника ― все на своих местах. Молодец, Углас! Тогда она сбросила с себя всю зортековскую одежду и стала здороваться со спасителями из своего детства: гладила колючие стволики и ветки, орошая их каплями собственной крови, ела горько-кислые плоды, сущую отраву, от которой давно отвыкла, а потом показывала отравителям, как в детстве, чистый рот... Груши и тёрны сразу признали Тимберлитту: они встрепенулись, заволновались, зашумели, переговариваясь между собой, а потом стали вытягивать свои корни из земли и привставать. Весь лес пришёл в движение. Наконец, чёрный ворон, бывший на хорошем счету ещё у жриц-наставниц Тимберлитты, громогласно каркнул, сорвался с наблюдательного сука и почти вертикально взлетел. Тут же за ним, вытянув из земли последние стержневые и боковые корни, с треском и ломом, ринулись ввысь сотни деревьев и кустов. За ними с тонким свистом последовали колонны острых и длинных ножей осоки с берегов ручья и отряды заточенных веток и сучьев, оторванных вихрем от сухостоев. Следом, свернувшись в комки и шипя, улетели ежи... Все колючие и режущие обитатели Заветного леса разом ринулись колоть, резать и рвать оболочку сферы, в которую Углас заключил их родной лес.
  Через весь этот вихрь и землепад Тимберлитта бросилась к стволу дуба, обняла его всеми членами и запела старый гимн жриц Луны. Что творилось на оболочке внешнего и внутреннего мира Заветного леса она не знала, деревья-спасители и дежурный по лесу ворон не возвращались, только свет в лесу стал мигать, но совсем скоро она услышала родной звёздный ветер ― сначала тихо-тихо, с перебоями, потом отчётливо и постоянно, как зимними ночами в степи воет ветер в печной трубе.
  Тимберлитта открыла глаза и осмотрела свои ладони, руки и грудь: только что они были в крови, а сейчас на её глазах царапины и проколы затягивались и исчезали бесследно. В голове её зашумело, пульс в висках колотился как сумасшедший, поднялась температура, возникли земные видения. Тимберлитту водило, шатало, отбрасывало, но она снова и снова старалась приникнуть к стволу. Наконец две косули уткнули свои узкие лбы в спину Тимберлитты, упёрлись копытами в землю и не позволяли ей упасть.
  И на Тимберлитту снизошло знакомое просветление. Так уже бывало, давно, в детстве, когда огорчённые её беспечностью и шалостями старшие жрицы на время лишали послушницу магических сил, а потом, простив, возвращали их. У повзрослевшей Тимберлитты, когда к ней перешёл статус хранительницы земного источника, отобрать магические силы было нельзя. Даже осторожные мавелы, пожелай, не могли бы этого сделать. Только она могла распоряжаться силами в своём магическом мире.
  Тимберлитта понимала, что у неё не так много времени. Угласу наверное уже доложили о непорядках в Заветном лесу, но он сейчас, во-первых, далеко от базы, а во-вторых, занят серьёзной операцией, и не сможет быстро вернуться. А с его охраной Тимберлитта, вновь став магиней, должна справиться ― по крайней мере, здесь, в Заветном лесу, где физические условия неблагоприятны для зортеков.
  Тимберлитта отошла от ствола и, в точности повторив движение глаз Угласа, открыла экран. Она обнаружила, что Углас и здесь промахнулся: он уверовал, что его пленница, даже если в его отсутствие немного накачается магической силой, не сможет открыть всю информацию об операциях имперского спецназа на Земле. Тимберлитта же, не пожалев вновь обретённых сил, быстро взломала коды просмотра и отыскала навигатор. С восторгом наблюдала она, как "тот пацан", школьник Иван, главный защитник её Марии, всего за несколько вздохов уничтожил два крейсера Угласа. Испарил те самые непобедимые меронийцами крейсеры с отборным спецназом, который пленил её и Мирру, и едва не захватил новорождённую дочь! Вот у какого пацана поучиться бы Тиаману, с горечью думала Тимберлитта. Бедный мой Тиаман! Несчастный мой неудачник! Углас хочет убить тебя на моих глазах, чтобы лишить меня остатков воли. Но теперь этому не бывать!
  Ещё Тимберлитта увидела Сергея Сергеевича ― на стадионе. "Грудь кол-л-лёсиком!" Совсем другого рода волнение охватило Тимберлитту. Вот это мужчина! Силы заветные, сколько же времени прошло, как я не чувствовала рядом с собой простого большого горячего мужчины! Нет, я всё же пока не магиня... Но это потóм!
  Дальше Тимберитта ― глазами зортеков ― увидела весь бой в Заветном лесу. И ничего не поняла. Откуда упала сухая гроза?! Кто издал эти чудовищные звуки, от которых скафандры зортеков просто расползлись на клочки и сами зортеки сначала обратились в растительную форму, а потом разложились на молекулы и слились с землёй. Никогда в её Заветном лесу не бывало сухих гроз с таким ужасным вихрем.
  Дальше Тимберлитта увидела, тоже глазами имперских автоматов-разведчиков, эпизоды обстановки, сложившейся на Земле после боя. Вот российские войска и спецслужбы прочёсывают Заветный лес. Здесь среди командиров она вновь увидела Сергея Сергеевича. Вторым эшелоном двинулись учёные: ими командовал Пётр Иванович Мезенцев, отец "того пацана". А вот... Но Тимберлитта понимала, что в её распоряжении всего несколько минут: многого ей не позволят просмотреть, от копирования запись защищена, а магических её сил пока что не хватит, чтобы отобрать, закодировать и усвоить всю информации от земной разведки Империи. Поэтому она задала: поиск информации выстроить только вокруг Сергея Сергеевича и отца Ивана.
  Картинка почему-то шла без звука, но Тимберлитта легко могла читать по губам и жестам, если позволял масштаб.
  Как оказалось, летний лагерь, в котором отдыхала Мария с друзьями, превратили в полевой штаб. Тимберлитта помнила это место: в её бытность в этом райском уголке находилась дворянская усадьба. И Тимберлитта невольно погрузилась в бедные событиями воспоминания своего детства...
  Барский дом теперь надстроили и превратили в главный корпус, а хозяйственные постройки и конюшни ― в спальные корпуса. И построили ещё дюжину простеньких одноэтажных деревянных палат с крылечками и большими застеклёнными верандами на случай дождя. В отроческом возрасте не раз она перелетала через пограничный ручей, подбиралась к барскому дому, только не со стороны дурно пахнущей конюшни и примыкающей к ней псарни со злыми собаками, а по ровной липовой аллее, спускающейся от барского дома к большому пруду с белыми лодками у деревянного причала, который каждую весну выкрашивали в новый весёленький цвет, и оттуда, из кустов жимолости подглядывала, как под присмотром красивой гувернантки и вечно сонной няньки на лужайке, вокруг фонтанчика с амурами, играют барские дети. Десятилетней Тимбе было страшно завидно: у барчат столько разных игрушек! У девочки ― у той аж три розовощёкие куклы с пышными платьями и с большими бантами! Мало барыньке самой вороха красивых платьев ― так ещё и кукол её обрядили! Почему наставницы не пускают меня играть с красивыми детьми? Почему наставницы не подарят мне хотя бы одну куклу ― самую любимую? Конечно, Тимберлитта без малейшего труда могла воплотить себе точно такую же куклу, какая была у хозяйской дочери, но уже и в то время Тимберлитта понимала, что воплощённое ― не значит настоящее, а ненастоящее нельзя полюбить.
  И однажды летом, пока жрицы по обыкновению днём отдыхали, она сбежала к барскому дому и, перевоплотившись в крестьянскую девочку, попробовала принять участие в забавах. Как же неприятно всё кончилось! Барские дети, едва завидев её, выбегающую с радостным криком из кустов, заголосили и как от ожившего огородного Пугала шарахнулись от неё к мамкам. Гувернантка закричала на незнакомом языке и замахнулась на Тимбу солнечным зонтиком, а нянька стала громко звать кучера, конюха и псаря... Бедной Тимбе пришлось обернуться первой попавшейся в поле зрения птичкой, чтобы спастись от спущенных на неё лохматых собак...
  Но не на ту напали! Девочка с характером, Тимба на другой же день отправилась за общением в Петуховку, ближнее от Заветного леса село, откуда её младенцем взяли жрицы. На выгоне, примыкающем одной стороной к окраине села, а другой ― к берегу озера, она встретила компашку играющих пацанов и девчонок. Здесь оказался целый стан из шалашей, выстроенных детьми из ветвей и стволиков верб, срубленных, наверное, у берега озера, и сейчас обитатели возились в траве. Подобравшись ближе, Тимберлитта увидела, что у девочек были свои жилища, у мальчиков ― свои, и играли пацаны и девчонки по-отдельности, не как барские дети, хотя кострище с грубым кухонным столом и не струганными лавками было общим. Хозяйство у девочек ― все их соломенные и деревянные куклы, ряженые в жалкое тряпьё, их глиняная самодельная посуда и всякие поделки ― совсем не привлекло Тимберлитту. А вот мальчишки мастерили из стволов и веток всё того же мягкого ивняка огромного коня, на котором можно было бы сидеть вдвоём и даже втроём и, размахивая, как саблей, куском выпрямленного и начищенного до блеска железного обруча от бочки, разить каких-то "нехристей" и "турок" ― наверное, очень нехороших людей, ещё хуже, чем гувернантка и псарь в барском доме. Красивый получался конь: высокий, сильный и гордый, с хвостом из мочала до самой земли! И огненные в лучах солнца блестели глаза ― стекляшки от красной бутылки.
  Жеребец! Тимберлитта как-то раз уже видела, как спаривались кони на лугу у пограничного ручья в Заветном лесу: затаив дыхание, наблюдала она из-за ручья, как обезумевший жеребец догнал кобылу и до крови искусал за холку, и заставил её подчиниться, и после этой сцены девочку почему-то смутно влёк образ необузданного жеребца.
  Босоногие стриженые "под горшок" пацаны рубили, строгали, плели лозу; они кричали, спорили, толкали друг друга, беззлобно ругались, но работа спорилась. В их расположении Тимберлитта углядела настоящий мастеровой инструмент, а ещё кадки, остова саней, всякое железо из кузницы, цепи, крюки, две старые оглобли телег, сухие жерди, кузнечный молот на длинной ручке и даже кувалда, которой забивали в землю колы. Наверное, чей-то отец был сельским кузнецом ― от чужих людей столько добра в игру не натащишь. Тимберлитта обернулась, как и вчера, крестьянской девочкой и, конечно же, подошла именно к мальчикам.
  Её появление нарушило привычный порядок вещей. Мальчики позволили новенькой примкнуть к своей компании, но на унизительных правах: она только подавала строителям ветки ивовой лозы для плетения седла и боков скакуна да носила от ведра, укрытого от солнца в шалаше, ковшик с водой, если кто-то с нарочитой сердитостью приказывал: "Пить!" Ещё ей поручили самую грязную разовую работу: сначала ― нарвать в озере длинных водорослей для гривы коня, потом ― надрать больших лопухов для драпировки седла.
  Услышав, по случаю, какое странное имя носит непрошеная гостья, мальчишки принялись громко, с издевательским тоном, кричать: "Тимба! Тимба!", а потом один, самый высокомерный, подошёл сзади и сильно толкнул девочку в спину. Это послужило сигналом для остальных: с Тимберлиттой стали обращаться совсем грубо ― мимоходом толкать её, обзывать "попрошайкой" и "мокрой курицей", хватать за руки, больно щипать, давать подножки, дёргать за волосы, хлестать ивовой лозой по спине, по ногам, и наконец, мальчишки, предварительно пошептавшись, неожиданно повалили её на землю и стали требовать, чтобы она их всех целовала. Тут же припрыгали девочки и с визгами и бранью приняли участие в издевательствах: они сыпали чужачке песок на голову, мазали сырой глиной лицо и руки, сняли с неё лапти и носочки, задрали ей мокрую юбку до пояса и измазали глиной весь низ, дразнились, а потом ― наверное самая злая девчонка ― вылила ей на живот и подол с полведра рыжей воды, в которой месили глину... Тимберлитта сжала губы и вертела головой, не позволяя, как могла, мальчишкам себя целовать и хватать, и впервые в жизни слёзы покатились из её глаз, и от слёз и песка, из-за марева гримасничающих лиц и дурно пахнущих ртов она почти ничего не видела вокруг себя. Мир земных грёз девочки испарился раз и навсегда, и она в один миг повзрослела. И тогда Тимберлитта стала отмахиваться ногами и руками, и даже укусила кого-то из нападавших... Увидев слёзы, но и ощутив на своих ногах и животах жёсткий отпор, стая пришла в исступление. Уже раздался призыв связать и бросить попрошайку в озеро, уже решили столкнуть грязнулю в крапивный овраг, но вдруг со стороны села зазвучал колокольный набат. "Пожар! Пожар!" закричали дети и, оставив Тимберлитту, все разом бросились через выгон домой.
  Какое-то время Тимберлитта лежала, не шевелясь, на спине. Она смотрела в ясное небо. Слёзы иссохли, а раны от побоев на теле исчезли. Осталась одна подсохшая грязь. Наконец, Тимберлитта встала и огляделась. Рядом безучастно стоял огромный конь: его седло, свитое из ивовых прутьев и покрытое лопухами, было куда выше глаз Тимберлитты. Пустые бока, просвечивающие насквозь через редкие ветви, просвечивающая насквозь голова и шея, безвольно висящий хвост... Какой безобразный конь! Чудовище! Страшный конь из... наставница ещё говорила... из Апокалипсиса!
  "Накладываю на тебя, конь, вечное проклятье! Или нет..."
  Оправившись и немного придя в себя, Тимберлитта подняла брошенный на землю топор. Она хотела изрубить недостроенного урода, но тут увидела, как из дальнего от неё конца села на общинный выгон под барабанный бой выходит колонна солдат ― с оружием! Значит, это был не пожар...
  Тимберлитта сразу вспомнила приказ своих наставниц: если она увидит колонну или цепь мужчин в военной форме, то должна немедленно уйти в мир мавелов. Значит, сообразила Тимберлитта, это помещик, которому челядь вчера доложила о чудном превращении деревенской девочки в птичку, обратился к властям и попам, и те решили устроить очередную облаву в Заветном лесу.
  Обернуться птицей и лететь в родной лес прятаться? Ну, не-е-ет! На сей раз разобиженная Тимберлитта решила не подчиниться приказу, а посмотреть, что произойдёт дальше. Или не только посмотреть? У коня из их... Апокалипсиса должен быть обязательно всадник...
  Едва отряд свернул по дороге в сторону леса, из ближнего к Тимберлитте конца села, клубя пыль, вылетела целая кавалькада повозок и телег с мужиками в белых холщовых рубахах и преградила отряду путь. Это были крестьяне, вооружённые вилами, топорами, цепями, дубинами, косами... ― кто во что горазд. Колонна солдат остановилась и перегруппировалась для атаки, раздалась зычная команда "примкнуть штыки". Вышли вперёд командир отряда, уездный пристав и местный петуховский поп. Они по очереди стали кричать на столпившихся мужиков, при этом офицер размахивал полковым знаменем, пристав ― своей полицейской саблей, поп ― массивным крестом с живота. Они требовали разойтись по домам и угрожали крестьянам: офицер ― неминуемой смертью, пристав ― кандалами и царской каторгой, поп ― проклятьем и отлучением от церкви, если те опять не позволят изгнать из Заветного леса "нечистую силу".
  Ах, "нечистую силу"! И обозлённая на весь земной свет Тимберлитта решила показать людям "нечистую силу". Добрые чувства на время оставили девочку: со светлыми, но уж очень юными, магинями такое иногда случается. Ей было всё равно, чем закончится на выгоне столкновение вооружённых мужчин. Конечно, Тимберлитта знала: крестьяне из суеверного страха боялись тревожить "нечистую силу" в Заветном лесу, не ходили за порубежный ручей, и это было на руку жрицам Луны. Посему Тимберлитте следовало бы принять сторону крестьян, но среди них она вдруг заметила вездесущих мальчишек, тех самых, которые только что над ней издевались и до слёз и бесповоротно разочаровали её в мирской жизни. Из таких вот грубых мальчишек, сызмальства орудующих топорами и кувалдами, выросли и эти крестьяне и эти солдаты: крови из них никто не страшится и даже, может быть, временами жаждут пускать её друг другу. Но и я не боюсь крови!
  И Тимберлитте от имени всего женского рода вдруг захотелось причинить боль всем жеребцам, неважно каким: жеребцам, кусающим холки кобыл, или мальчишкам, насильно, до слёз, целующим и больно щиплющим.
  Призвав силы заветные, она возложила руку на ещё мокрую от водорослей шею коня и сказала:
  ― Ты, мой конь, оживи!
  Конь ожил: он заржал из беззубого рта, затряс гривой, освобождаясь от подсохших ракушек и пиявок, задрал мочальный хвост дыбом и в нетерпении застучал очищенными от коры белыми горбылями ног, выбивая куски глинистой земли и траву.
  Тимберлитта подняла тележную оглоблю, четырьмя ударами топора заточила один конец, заправила топор себе за поясок, а затем подхватила молот себе на плечо. Конь, фыркая и тряся головой, опустился на передние колени, почти лёг перед маленькой всадницей на пустой живот, и Тимберлитта не спеша его оседлала. Она поплотней умастилась в сделанное своими руками лопуховое ложе, босыми пятками ударила коня по бокам и тот вихрем понёс её к полю надвигающейся битвы. Схватка там уже начиналась: крестьяне первыми бросились на штыки, сразу закричали раненые с обеих сторон ― кровь пролилась. В один миг Тимберлитта, размахивая чудовищными в хрупких руках апокалипсическим копьём и кузнечным молотом, оказалась между противными сторонами. Рёв и топот коня под самые небеса, его сверкающие огнём большие глаза, и, в противовес, бесстрастное лицо взлохмаченной и грязной всадницы, явившейся ни откуда иначе, как только из самой Преисподней, заставил солдат и крестьян в ужасе попятиться ― дерущиеся стороны расступились. Дрожала земля, задрожали и ноги у мужчин. Трубач и барабанщик умолкли. Посреди расступившегося коридора между карателями и крестьянами Тимберлитта осадила коня и подняла его на дыбы. Люди, бросая оружие, стали креститься и валиться на колени. Вдруг мальчишки выбежали вперёд и, указывая пальцами, истошно закричали: "Тимба! Тимба!" Такого ужаса не выдержали уже с обеих сторон: самые нáбожные и слабые духом люди, испуганные именем всадницы, бросились врассыпную. Тимберлитта метнула своё копьё в смешавшиеся ряды солдат, в крестьянскую толпу швырнула кузнечный молот, а мальчишкам бросила под ноги отцовский топор. И тогда повернула коня к Заветному лесу передом, к презренным мальчишкам ― задом, пришпорила жеребца, и тот, окатив обидчиков из-под ног-горбылей комками земли и клубами пыли, с новым громом и молнией понёс всадницу вон с поля боя. Обернувшись, Тимберлитта увидела, как ей вослед поп неистово машет крестом, а офицер, собрав остатки воли, прицеливается из револьвера, но крестьяне с криками и лязгом второй волной обрушиваются на отряд и заслоняют её...
  Нагорело же Тимберлитте от наставниц!
  С того дня у маленькой Тимбы пропал интерес к простой земной жизни, и так оставалось до самого прилёта её первого мужчины ― Тиамана меронийского...
  Воспоминания о детстве оборвались, когда Тимберлитта увидела, как Сергей Сергеевич и отец Ивана на длинной деревянной лавочке у края футбольного поля встретились с какой-то женщиной.
  ― Вот на этой самой лавочке моя Маша с Юлёной обрабатывали разбитый нос вашего сына, ― по губам прочла Тимберлитта слова женщины, обращённые к Мезенцеву-старшему.
  "Моя Маша"?! Тимберлитта сразу поняла: эту женщину Маша считает своей земной матерью. Но если Углас всё-таки привезёт дочку ко мне, как я объясню чудесное её спасение? Это сколько же у моей дочки оказалось спасителей? Несчастная подруга моя, Мирра меронийская ― спасительница первая; второй спаситель ― невозможно представить! ― бортовой биокомпьютер Церола, морально устаревшая модель, как первый паровоз на Земле; затем, на самой уже Земле ― какие-то безымянные люди; и, конечно, мавелы ― самые бескорыстные спасители моей дочери... А теперь, выходит, и школьник Ваня Мезенцев ― тоже спаситель. И большая подруга Юлёна, если не спасительница, то уж верно защитница. Силы заветные: как много нужно спасителей для одной ни о чём не ведающей девочки! Это что же за мироздание такое?!
  ― Записка от вашей дочери, ― сказал Сергей Сергеевич, подняв перед лицом женщины прозрачный пакет, в котором лежала маленькая бумажка. ― Всё что прилетело "оттуда", ― он махнул свободной рукой в небо, ― анализируется в лабораториях и составляет государственную тайну. Отдать записку вам мы не уполномочены. Вы почерк Маши знаете?
  ― И почерк, и листочек узнаю: он из её блокнота, ― ответила, страшно волнуясь, женщина. ― Я купила в лагерь блокнотик, какой она любит: линованный, розовая бумага с водяными знаками, и листочки с закруглёнными уголками ― она у меня большая эстетка, в кого только... Не могу прочесть...
  "Не оставьте мою мамочку", ― сказал Сергей Сергеевич.
  ― Как... "не оставьте"? Что с ней?!
  ― Только, пожалуйста, не хороните Машу раньше времени, ― сказал Сергей Сергеевич. ― Когда записка писалась, да, было опасно, но потом всё наладилось. Мы с генералом Мезенцевым очень скоро летим и разберёмся с...
  ― Позже вы узнаете всё, ― перебил генерал Мезенцев. ― Мария там, ― он кивнул в сторону неба, ― рядом с моим Иваном, с Юлей, мы вернём их всех вместе...
  ― Что ещё вы дали Маше с собой в лагерь? ― спросил Сергей Сергеевич. ― Лагерь "Имени Гагарина" ― не совсем простой лагерь. Здесь решается одно дело государственной важности.
  ― Государственной? Тогда расскажу... Маша ― но это на неё не похоже! ― без спроса взяла в лагерь кулон, очень ценный...
  ― Переходный возраст, ― полуспросил-полусказал Сергей Сергеевич. ― В лагере подростки даже, бывает, воруют...
  ― Что за кулон? ― опять перебил Мезенцев-старший. ― Как он выглядит? У вас есть его фотография?
  Женщина рассказала о кулоне: как он к ней попала, что камень светится в темноте, у него изменяется цвет и температура... Сергей Сергеевич немедленно взялся за рацию:
  ― Капитан, среди оставленных детьми вещёй был кулон? Нет? Обыскать весь лагерь, все маршруты передвижения известных лиц. Ещё раз просмотреть всю базу, скаченную с фотоаппаратов и камер...
  ― Когда мне ― нежданно-негаданно ― привели Машу, маленькую, едва ходить начала... ― продолжила было рассказывать женщина.
  ― Подождите! ― резко прервал её Мезенцев-старший. ― Мы должны перейти в закрытое помещение. Полковник!
  ― В главном корпусе есть подвал, глубокий, отстроил помещик, ― сказал Сергей Сергеевич. ― Я там ещё в прошлом году оборудовал себе пункт... обшит свинцовым листом. Пойдёмте туда!
  Все трое встали ― и на том эпизод прервался. И до этого поток информации не раз обрывался ― это, наверное, когда мавелы уничтожали очередной разведывательный аппарат зортеков.
  Тимберлитте стало ясно: её дочь, совсем не магиня, летит с земным кристаллом, как когда-то летела она. Значит, опять источник жизни Мероны на грани гибели. Но кто за ней смог прилететь на этот раз? И куда летит дочь: на Мерону, на Олару, на Альронику? Почему, главное, Углас не уничтожил Машу с опасным для него кристаллом? Ему, значит, мать куда важнее, чем дочь. И я воспользуюсь этим!
  Больше всего внимание Тимберлитты, естественно, привлекли кадры с участием её дочери. Она оказалась росточком маленькая, как средняя меронийка. Невольную улыбку вызвала у Тимберлитты Маша у костра в одеянии глупой "сестрицы под окном". Хоть детство и юность у дочки прошло по-человечески, думала мать, а молодость будет уже, вероятно, как у меня.
   Отработав информацию с Сергеем Сергеевичем и Мезенцевым-старшим, Тимберлитта отыскала ранние кадры с Земли. Она увидела, как зортеки исследовали Заветный лес, брали биологические образцы видов растений, животных и микроорганизмов. Как они пытались проникнуть в мир мавелов через стволы дубов в Заветном лесу. Как столь же безуспешно погружались в глубочайшую впадину Тихого океана. Увиденное сильно встревожило её. Особенно то, что зортеки отобрали с Земли огромное количество биоматериалов. Оказывается, набитые биоматериалами имперские челноки уже немалое время сновали между Землёй и неизвестными базами Империи. А на Земле об этом не знают!
  Столь масштабное похищение земных биоматериалов ― чтобы это значило? Расчётливый Углас убедился: его молодая Империя не сможет воевать на несколько фронтов. Он боится шункетов, но теперь опасается и землян. У него есть какой-то план, как малыми силами победить многочисленных агрессивных землян. А прежняя военная стратегия Империи ― заваливать противника трупами ― не сработала даже на Мероне и Оларе, где и в помине нет "таких пацанов".
  Я единственная, кто может разгадать намерения Угласа, думала Тимберлитта. Я ближе всех к нему, он постепенно раскрывается, и я обязана разгадать его планы...
  Итак, продолжала соображать Тимберлитта, Углас хочет помешать выходу землян в большой космос. Он собирается заставить землян сосредоточить усилия на внутренней планетарной жизни. Что для этого надо сделать? Не допустить поступательного развития науки и техники. Вероятно, расширяющаяся Империя зортеков ― первая цивилизация, с которой земляне столкнутся, как с серьёзным космическим конкурентом. Значит, Углас намерен создать помехи землянам, ввергнуть их в борьбу за выживание, создать трудности на самой Земле, не проявляя при этом себя. Явно у него не хватает сил, чтобы открыто высадиться на Земле, как он это сделал на Мероне. А теперь он ещё и напуган, с какой лёгкостью "тот пацан" и кто-то ещё уничтожили сразу четыре его боевые машины с опытным спецназом. Что он может затеять, действуя исподтишка, невидимо? Невидимо... Биологическая война! На Мероне он обкатывает средства и техники биологической войны, чтобы потом применить самые эффективные из них на Земле. Углас готовит биологическое вторжение! Вот почему здесь, на секретной планете, на военной базе Империи, так много производств по выращивают микро- и макроорганизмов. Наверняка он уже пробовал синтезировать Заветный лес в своих лабораториях, и вполне мог преуспеть, а биологические образцы с Земли привёз для отвода глаз. Возможно, Мирра что-то узнала, но ей не позволили мне рассказать...
  Геополитические войны, энергетический кризис и экологические катастрофы, думала Тимберлитта, вместо того чтобы стимулировать развитие науки землян, в какой-то момент должны полностью подорвать её, и тем самым приостановить грядущую колонизацию человечеством космоса. Таким моментом, наверное, должны стать... инвазии модифицированных земных биологических организмов! Вот для чего Империи нужны биологические образцы с Земли в таких количествах. Не исключено, что зортеки уже в состоянии проникать в земные лаборатории, разрабатывающие биологические средства войны, и могут похищать образцы оттуда. Какой-нибудь модифицированный грибок, чьи ферменты способны расщеплять белки в зерновых культурах, может оставить землян без питания. Или сверхпатогенный штамм сибирской язвы может оказаться смертельным для большинства населения, тогда осваивать дальний космос будет просто некому.
  Но это не всё, это не всё, напрягалась Тимберлитта! Что же ещё?.. Конечно! Углас мне врёт: он хочет сам захватить учёных гепестов, пленить их раньше шункетов, чтобы самому завладеть энергией тёмной материи. Вот истинный масштаб Угласа. Прикидывается овечкой, спасителем, чтобы через меня и Машу войти в мир мавелов и захватить там касту учёных гепестов! Значит, цивилизация гепестов теперь объективно ― сторонница Союза семи колыбелей. Нужно добиться, чтобы гепесты вступили в войну против Империи на стороне Союза, и совместными усилиями разбить Империю раньше, чем в наш сектор Вселенной нагрянут шункеты.
  Поняв замысел Угласа, Тимберлитта почувствовала облегчение.
  Тем временем, экран размылся и исчез. Значит, канал перекрыли. Косули и зайчики вдруг навострили уши, а потом скрылись в кустах. Со всех сторон к Тимберлитте, по воздуху и по земле, приближались охранники в лёгких скафандрах...
  Обнажённая Тимберлитта не производила никакого впечатления на зортеков: телесные интимные качества людей их нисколечко не интересовали. Она и раньше представала перед ними обнажённой, не смущаясь, как перед мебелью. Обнажённой... Идея! Такой она явится и на гладиаторские бои: специально голой придёт, чтобы приметить тех инопланетных гостей, кто заинтересуется людскими телесами ― это её потенциальные союзники или, по меньшей мере, небезнадёжные знакомые. Дальний от Земли космос набит абсолютно безнадёжными для людей цивилизациями, в этом Тимберлитта уже убедилась.
  Направляясь в поданный зортеками транспорт, Тимберлитта улыбнулась своим мыслям: знай, как делать сухую грозу, я бы сейчас вас, красавчиков, распылила на атомы...
  
  
  Глава 4. В ледяных полях
  
  ― Синтаро! ― закричал Иван. ― Два оставшихся корабля отгородились электромагнитными миражами: я их не вижу. У тех кораблей ты повредил двигатели, они должны двигаться по инерции. В любой миг противник может подремонтироваться и уйти, или снова напасть. Ты совсем рядом с ними. Почему не стреляешь?
  ― Преобразователь себя исчерпал, ― с трудом ответил Синтаро. В голосе его чувствовалась едва сдерживаемая боль. ― Энергии осталось на один выстрел. Я ранен: разорвало на части, как гепеста... Мне жить осталось три вздоха, не больше...
  ― Всего один выстрел на два невидимых корабля?.. ― сказала Маша. ― Думай, Вань!
  ― Жду докладов и прошу дать мне оперативную информацию! ― приказал Иван всем.
  ― В наш корабль три попадания, ремонтирую, ― первым ответил Дерган из машинного отделения. ― Нашёл передатчик, отключил, но наверняка есть и другие маячки ― противник нас видит.
  ― Прицельно стрелять не могу, ― доложил Револ, ― не вижу противника. А накрывать полями ― значит накрыть и Синтаро. Боезапас заканчивается.
   ― Они забыли выключить наводящий сигнал для моей почтовой капсулы, ― сказал Синтаро. ― Я принимаю сигнал. Вы меня видите?
  ― Видим пока, ― сказал Иван.
  ― Сейчас я подойду к противнику вплотную ― и стреляйте по капсуле.
  ― Синтаро! ― закричала Маша.
  ― Что Синтаро? ― влетела в рубку Юлёна. ― Ты так заорала, что Джульетта очнулась!
  ― Синтаро вызывает огонь на себя, ― сказал Иван, углубляясь в расчёты.
  ― Опять ты считаешь, когда люди гибнут! ― возмутилась Юлёна. ― Лучше смотри туда!
  Два чудовищных размеров айсберга в окружении глыб помельче пролетали мимо.
  ― Синтаро, есть решение! ― вскричал Иван. ― Траектории идущих в твою сторону айсбергов и кораблей противника почти пересекаются навстречу друг другу. Последний выстрел сделай в левый от себя большой айсберг. Револ, по моему сигналу стреляй вдогонку левого от себя айсберга. Они взорвутся, растолкают мелочь и так мы накроем осколками бóльшую площадь.
  ― Керот, взорвём вагон себёнки! ― с радостным злорадством сказал Револ. ― Мама, я отомщу за тебя!
  ― Стрелять одновременно!
  ― Есть! ― ответили Синтаро и Револ.
  ― Прощайте... ― совсем тихо добавил олариец. ― Дядя Дерган... Юлёна... Все...
  ― Прощай, Синтаро! ― закричала Юлёна громче всех. ― Я буду о тебе помнить!
  ― Обратный отсчёт! ― приказал Иван. ― Три, два, один, ноль, пли!
  Разорванные на мириады кусков айсберги смели почтовую капсулу и имперские корабли в миражах...
  Ещё какие-то секунды подруги машинально искали на экране розоватую точку капсулы с Синтаро, потом сели на пол напротив друг друга, уткнулись лбами, обнялись и заплакали.
  ― Маневрирую, ухожу от столкновения с осколками, ― доложил Иван сам себе. ― Ложусь на прежний курс... Экипажу вернуться в главную рубку!
  В рубке воцарилось молчание. Только всхлипывали девушки и Иван что-то бормотал про себя ― озвучивал свои действия, учась коротко и чётко формулировать. Скоро в рубку заплыли Револ и Дерган, и, перебирая по стенке руками, к своему пульту связи пробралась Нибара. Все с сочувствием смотрели на Дергана. Даже Юлёна не решалась первой заговорить.
  ― Победа в первом бою достигнута, ― сказал, наконец, побелевший Дерган. ― Наши потери приемлемы.
  ― Мы за ценой не постоим! ― вскочила с пола Юлёна. ― В следующий раз я сама...
  ― Простите, большая девушка Юля, ― перебила Нибара. ― Углас запрашивает командира корабля.
  ― Кого именно? ― сказал Револ, ревниво взглянув на Ивана.
  ― Узнаем, ― сказала Маша, и приказала Нибаре включить громкую связь.
  ― Поздравляю, земляне, ― сказал Углас без всякого ёрничества. ― Вы уничтожили уже одиннадцать тяжёлых кораблей ― цвет моего флота. Их только построить ― это пятьдесят земных лет работы. Мои инженеры легко разобрались, как Иван сжёг два крейсера со спецназом на Земле. А что за оружие вы применили сейчас ― никто, увы, не понимает. Поздравляю, не ожидал от землян.
  ― Спасибки за поздравления, ― ответила за всех Юлёна, едва сдерживая себя, чтобы не разругаться. ― Поздравляет он... У нас такой тип обзывается лицемером!
  ― Вы тоже обманщики: хорошенький кристалл нам преподнесли в почтовой капсуле. Иван, переходи ко мне на службу, ― продолжил Углас. ― Отслужишь десять земных лет ― поставлю тебя наместником Империи на Земле. Будешь жить дома. Ты парень амбициозный, узнаю себя в тебе. Не выгодно тебе держаться интересов одной Земли. Твой масштаб ― галактики или даже целые сектора космоса, а не одна из триллионов планет. От тебя ― только преданность, остальное ― за мной.
  ― У нас так бандитские паханы вербуют себе "шестёрок", ― с гордостью сказала Юлёна. ― Среди нас нет продажных шкур!
  ― А у Ивана, как и всех остальных, есть серьёзный не шкурный мотив, ― спокойно возразил Углас.
  ― Становится любопытно, ― усмехнулся Иван. ― Несколько минут назад, помнится, ударный отряд вашего флота стремился нас уничтожить. И что же у нас за мотив служить вам?
  ― Я давно отказался от мысли уничтожить вашу команду: так что не спешите возгордиться своей локальной победой. А мотив таков: появился общий враг: ни Империи, ни Союзу колыбелей с ним по отдельности не справиться. Я немедленно прекращу войну с Союзом колыбелей, за свой счёт верну всё в предвоенное состояние, подарю технологии по мервуду и всё что пожелаете, если вы...
  ― Что?! ― одновременно выкрикнули Юлёна и Маша.
  ― ...Если Союз признает протекторат Империи, а вы согласитесь сотрудничать под моим началом.
  ― Кто это "вы"? ― недобро спросил Иван.
  ― "Вы" ― это Тимберлитта, её дочь Мария, лично вы, школьник Иван, и инженер Дерган.
  ― А я?! ― взвилась до потолка Юлёна, так что и магнитные ленты не удержали. ― Это я научила оларийского бойца сбивать ваши линкоры! И он их вам поколол как кувалдой орехи!
  ― Юля! ― прикрикнула Маша. ― Кто опять за язык тянул?! Теперь и ты мишень для Угласа.
  ― Земляне учат оларийцев воевать? ― озадачился Углас. ― Школьники?..
  ― У нас команда, Маш! ― продолжала негодовать Юлёна. ― Если я дочь простого таксиста с Урала, то меня можно ни во что не ставить? Да я ещё сто кораблей Угласа насбиваю, пусть и не своими руками. Спорим?!
  ― Помолчи! ― рассердилась Маша на подругу, и обратилась к Угласу. ― Император, Тимберлитта, значит, жива?
  ― Она в Заветном лесу. Прекрасно себя чувствует, как дома.
  ― Её родной дом ― Заветный лес ― находится на Земле, ― возразила Маша.
  ― Она в Заветном лесу и живёт, только не на Земле, ― ответил Углас как о само собой разумеющемся. ― Экосистемы совсем не трудно физически перенести с планеты на планету, вы просто об этом не знали.
  ― Ну да, мы отсталые, ― нетерпеливо влезла Юлёна, ― нас уже одни обзывали, ― она с иронией посмотрела на Револа. ― Только грохаем вас пачками, как хотим!
  ― Углас, дайте картинку с Тимберлиттой, ― сказал Дерган.
  ― Пожалуйста, энциклопедист Дерган.
  Нибара вывела на большой экран передаваемые от Угласа кадры: Тимберлитта возлежит в траве на поляне в Заветном лесу; одной рукой она собирает и кладёт в рот спелые ягодки лесной клубники, на другой руке на отставленном мизинчике держит курского соловья, который старательно выкатывает ей рулады.
  ― Великая Тимберлитта жива, ― сказал Дерган. ― У Олары есть шанс возродиться...
  ― Так ведь она без одежды! ― взвилась Юлёна. ― Межгалактическая стриптизёрша! Лежит себе в Заветном лесу, на зелёной травке, на солнышке прохлаждается, а мы здесь среди айсбергов погибаем! Смотри, Маш, прям, как мы с тобой на поляне у ручья, помнишь, откалывали стриптиз-номера для гоблинов из кустов.
  ― Я не показывала стриптиз! ― возмутилась Маша, метнув взгляд на Револа.
  ― Ой, ладно: не откалывала, но и не прикрывала своё хозяйство. Ню и в космосе ню. А Тимберлитта перед кем там рисуется? ― вопросила Юлёна.
  ― Передо мной, конечно, ― сказал Углас. ― Теперь я её муж.
  ― Отчим ― император, а ты, Машунь, выходит, принцесса! ― дурашливо поклонилась Юлёна Маше. ― Мечты сбываются, ваше высочество...
  ― Я тебя сейчас в мышь оберну и накрою банкой! ― с нешуточной угрозой напустилась на подругу Маша. ― Когда-нибудь замолчишь?
  ― Сергей Сергеич с Земли прилетит ― раздолбает этого отчима в пух и прах! ― энергично заявила Юлёна, но всё же от греха подальше отступила к двери в гигиенический отсек.
  ― Сергей Сергеич с Земли прилетит? ― как эхо повторил Углас. ― Тот, физрук, с футбольного поля в лагере... Значит, вы с Олары послали правительственный челнок за подмогой... Теперь нам его не догнать, а вот на обратной дороге мы встретим...
  ― Маш, да эта разведчица выдаёт нас с потрохами! ― с редкой для себя суровостью вступил Иван и даже угрожающе шагнул в сторону Юлёны. ― Оберни её в серую вонючую облезлую мышь ― у меня есть чем накрыть!
  ― А вот в мышь ― не надо! ― окончательно расстроилась Юлёна на свою оплошность и на обидную реакцию друзей: мало ли что ляпнешь в праведном запале! ― В мышь! В облезлую! В вонючую! Это чтобы Машуня забоялась от меня подцепить мышиную лихорадку? В дракона клыкастого превращай хоть сейчас: в дальнем космосе вострые зубы, как я погляжу, ой как девушке пригодятся ― со всех сторон уроды подступают. А ты на все их гоблинские нападки молчи, девушка, молчи! В школе учителя слова сказать не дают, и в летнем приключении свои же рот затыкают! Эх, где мой на всё согласный Подлиза...
  ― Так Тимберлитта ― ваша жена? ― продолжила Маша диалог с Угласом, когда Юлёна, наконец, закончила совершенно обязательную в таких случаях тираду незаслуженно обиженной ангельской девушки.
  ― А кто, по-вашему, научил меня так хорошо мыслить по-земному и говорить на русском литературном языке? По обучающим техникам язык так не выучишь.
  ― Блеф! ― решительно сказал Дерган. ― Нужно прекратить связь: из нас вытягивают информацию.
  ― Я и сам даю, ― возразил Углас. ― С Тимберлиттой о сотрудничестве я договорился, обещал вернуть ей дочь.
  ― А как же... Тиаман? ― вопросила Маша.
  ― Твой биологический отец ― мой военный противник, хотя теперь и не главный. Но я поставил цель перенять менталитет своих будущих союзников, землян, поэтому сражусь с Тиаманом в открытом поединке, равным оружием.
  И Углас рассказал про затеваемые им межгалактические бои гладиаторов: их устроят по правилам Древнего Рима ― никакой магии и страховки!
  ― Ещё расскажите, как следите за нашим кораблём? ― подсуетился со своей миссией Иван.
  ― За "вашим"?.. Да, вы, земляне, агрессоры без тормозов...
  Углас рассказал. Слежение за тяжёлым имперским кораблём хорошо отработано. Когда Церола захватила корабль, она отрубила все маяки, какие работали только на поверхности Земли. Когда корабль из Заветного леса взлетел, включились другие, орбитные, маяки. По ним два оставшихся имперских корабля засекли трофейный крейсер; Иван их уничтожил, но станции слежения остались. На выходе с околоземной орбиты в открытый космос включились межзвёздные маяки, а когда корабль вылетел из Солнечной системы ― галактические маяки... И так далее по всему маршруту. Инженер Дерган искал в машинном отделении мины для самоликвидации, а нашёл внешний передатчик-маяк ― ликвидировали его, браво, но это бесполезно.
  ― Сейчас вы входите в ледяные поля, ― перейдя на ироничный тон, продолжил Углас, ― в надежде скрыться от слежения. Разочарую: на тяжёлых кораблях установлены специальные "ледяные" маяки: они включаются, когда температура за бортом падает до минус сто пятьдесят градусов по Цельсию. Они уже включились, я вас вижу и могу атаковать.
  ― Это ваш флот подходит со стороны Альроники? ― спросил Дерган.
  ― Мой, ― ответил Углас. ― Вам пора сдаваться. Почтовая капсула со сверхоружием раздавлена в лепёшку и теперь по неизвестной траектории будет носиться в компании ледяных осколков и обломков моих кораблей. После неравного боя в пропорции один к семи у вас почти не осталось боеприпасов и лимита энергии на ведение боя. Солнечные батареи в ледяном поле выпустить смерти подобно: осколки их немедленно снесут. На этот раз вам не спастись. Если, конечно, не примете мои условия. Даю вам на принятие решения время пятьдесят вздохов. Сдаться на волю сильнейшего ― это вполне по-земному.
  ― По-земному, но не по-русски! ― ответила за всех Юлёна. ― Мы с гепестами ещё вам покажем!
  ― Юля! ― крикнула Маша. Она шагнула к подруге и положила руку на её голову. ― Ты, Юля, обернись домашней мышью!
  ― Гепесты?! ― не сдержал своего ровного тона Углас, перебивая возгласы возмущение в рубке. ― Значит, это был не кристалл... Вот откуда у вас новое оружие. При скорой встрече презентую серой мышке в подарок корзину ультрамариновых каларов ― я их с Мероны вожу Тимберлитте. Гепесты работают на Земле, как я и думал. Тимберлитта, если знала, от меня утаила...
  Мышь Юлёна кое-как выбралась из-под магнитных лент. Она хотела во что бы то ни стало реабилитироваться перед командой. Ловко взобралась она по ноге Нибары к самому переговорному устройству и пропищала:
  ― А сколько у хвастливого мышиного короля боевых кораблей?
  ― Военная тайна. Накинуть на вас сеть ― кораблей хватит.
  ― Наша посудина вся в дырах: вы же знаете, мы не сможем оторваться, ― настаивала на ответе Юлёна. ― Лично мне дырявый трофей абсолютно не нужен ― с ним позориться только.
  ― Не уйдёте: в этом секторе нет кротовых нор и струн, говоря земными терминами. Нет и натуральных или искусственных планет, где можно было бы отсидеться: Дерган это знает.
  ― А чей же отряд кораблей подлетает со стороны Мероны? ― спросил Револ.
  ― Партизаны. Но они уже остановились перед ледяными полями, в бой не полезут: кишка тонка.
  ― Мы подумаем, ― сказала Маша, и приказала Нибаре. ― Прервать связь! Нужно как-то сообщить партизанам, что Тимберлитта жива, а Тиаман попал в плен. Объявляю Совет. Инженер Дерган!
  ― Партизаны, как и Тиаман, летают на меронийских истребителях, ― сказал Дерган без раздумий, будто ответ приготовил заранее. ― Машины сделаны не из мервуда, поэтому не могут передвигаться по ледяным полям через такой град осколков. Противник сейчас видит нас, это серьёзная уязвимость, но если корабль тщательно просканировать, можно выявить все рабочие маяки и отключить их.
  ― Тогда мы станем невидимками? ― не удержалась мышь Юлёна, и даже перестала начищать свою острую мордочку.
  ― Не совсем, но противник потеряет устойчивый идентифицирующий сигнал, и у нас появится шанс укрыться за ледяными глыбами и проскочить через раскинутую Угласом сеть. Его войска, уверен, полны желанием отомстить, пощады нам не будет. Командиры кораблей и офицеры по вооружению могут даже проигнорировать приказ своего императора: такие случаи уже бывали в столкновениях с партизанами ― ведь задета их профессиональная честь.
  ― Но ледяные дожди идут нам навстречу, ― сказал Иван. ― Как же мы можем укрыться? Или вы предлагаете повернуть назад?
  ― Если сейчас мы выйдем из пояса льда, нас уничтожат или пленят. Кораблю нужен стационарный ремонт, но до Олары нам уже не добраться и там враг. Нужно двигаться только вперёд: петляя, но вперёд. Дальше, в глубине поля, направление движения потоков льда изменится. Не вся масса льда летит по прямой: есть и круговые потоки, и винтовые, и параболические... Поля ― это, вероятно, следствие встречного столкновения двух ледяных комет с длинными хвостами.
  ― С длинными хвостами? ― опять не удержалась Юлёна, берясь лапкой за свой хвост и бусинками-глазами разглядывая его вблизи. ― Понимаю...
  ― Некогда объяснять частности. В этом поле есть одна убойная зона, в ней движение ледяных глыб имеет стохастический характер ― живыми из той зоны ещё не возвращались. Если, дочь Тимберлитты, вы примете мой план действий, я просто задам командиру координаты места в полях, куда нам нужно попасть.
  ― Это точные координаты? ― спросил Револ, дёрнувшись от одного слова "командир". ― Вы, учитель Дерган, единственный составитель атласа ледяных полей в этом секторе. Но этот атлас, возможно, попал в руки зортеков, и они смогут просчитать ваш курс.
  ― Не точные координаты, а вероятностные, рассчитанные по модели, ― ответил Дерган. ― Риск, безусловно, велик: случайное движение глыб оставляет кораблям мало шансов, но стохастика выравнивает шансы между нами и противником. Ледяные поля почти не изучены: мало нашлось желающих подставляться. Точнее, совсем недавно нашёлся один смельчак...
  ― Альтруист называется, ― пропищала Юлёна, усердно, до блеска, начищая лапками оба бока одновременно. ― Я бы с таким сумасшедшим не стала серьёзно знакомиться ― уйдёт и пропадёт, как никогда не бывало.
  ― И вы, учитель Дерган, полагаетесь на модель полей, когда они составлены в ходе одного единственного исследования? ― вскричал Револ.
  ― Иванечка вернётся и исследует, ― сказала Нибара и пошатнулась. ― Иванечка земной альтруист...
  ― Откуда вернётся? ― в недоумении сказал Иван.
  Он на секунду оторвался от экрана, на котором нарисовалась очередная компания ледяных глыб и крупных осколков, и с тревогой взглянул на побледневшую снова Нибару.
  ― Машуня! ― взмолилась мышь Юлёна. ― Верни меня в люди, а то радистка Кэт опять шатается. Сейчас ― я чувствую! ― упадёт: ведь раздавит, корова, меня... Ромео, держи её! Прыгаю! Пи-и-и!
  Маша немедля исполнила просьбу подруги: Юлёна-мышь в прыжке обернулась прежней девушкой и плавно спикировала на пол. Револ кинулся и поддержал сестру, едва при том не наступив на синие волосы поднимающейся Юлёны.
  ― Тренироваться надо, ловкий ты мой! ― напустилась девушка на Револа. ― Нет на тебя физрука! Нет, как таких инвалидов записывают в астронавты? Хорошо меня в секции рукопашки научили правильно падать. Фу-у-у! Этого не хватало: теперь я мышами пахну, ― с неудовольствием бурчала Юлёна себе под нос, прикрепляя магниты к ногам. Ещё не выйдя окончательно из образа грызуна, она машинально водила задом, будто хотела шевелить хвостом. ― Да ну! Драконом куда лучше: у него хвост так хвост, и никто не раздавит случайно! Мой тренер прав: успешная девушка ― большая и сильная девушка, боец. В космос, в плен, в тюрьму попадёшь ― везде отобьёшься и выживешь...
  ― Есть ещё предложения? ― спросила Маша, когда Юлёна скрылась наконец за дверью в гигиенический отсек.
  То ли авторитет Дергана, то ли временно выдохлись юные астронавты, но иных предложений не последовало. В качестве отвлекающего манёвра решили снятые маяки закрепить на одном из пролетающих мимо крупном осколке льда, сходным по размерам с кораблём.
  После этого Дерган заложил в маршрут нужные координаты, Иван с Машей остались в рубке, а все остальные, получив инструкции от Дергана, отправились в назначенные сектора сканировать корабль в поисках маяков. Замешкалась одна Юлёна. Она долго укладывала в медицинскую аптечку хирургический инструмент, собирала свой повидавший виды рюкзачок и бухтела:
  ― Заодно поищу тренажёрный зал. Я здесь атрофируюсь скоро: как ваша радистка Кэт, тряпкой стану. Надоело... Правда, Маш: дома весь лес был наш, у мавелов ― всё небо наше, а здесь сидим как в консервной банке. Мышиный лабиринт какой-то: лазаем по норкам, по каким-то щелям... Нас уже чуть не раздавило. За дверью, какую ни открой, то запасной экипаж сидит, то кунсткамера, то маяки предательские, розы кусаются ― ро-о-озы! А если их невесте дарить? Свадебное агентство им... Даже туалета нормального нет. Зортеки вообще какают? Я человек разумный ― гомо сапиенс, звучит гордо, а как этого урода по латыни правильно называть ― никто даже не знает. Вот назову его император некакус. Да, пусть сначала какать научится. Углас ― император некакус. Что мы им такого сделали, что они хотят нас убить?
  ― Это всегдашний вопрос к агрессору в любой войне, ― сказала Маша.
  ― Ледяной океан... ― продолжала Юлёна, выглядев очередную группу пролетающих мимо айсбергов и ледяных глыб. ― Пойдём ко дну, как "Титаник".
  ― В космосе нет дна, ― буркнул Иван как бы про себя, не отрываясь от расчётов. ― Ни севера, ни юга нет, ни верха, ни низа, время и пространство не линейно, и вообще здесь куда интересней, чем я ожидал. Я тоже напишу диссертацию...
  ― На "Титанике" перед столкновением хотя бы любовь-морковь случилась ― всё предсмертное наслаждение...
  ― У тебя одни женихи на уме, ― сказала Маша.
  ― Война увлечения не отменяет! На войне любовь даже острее. Вот найду себе настоящего кавалера, увидите, сколько мы с ним навоюем!
  ― Иди, наконец, в свой сектор: Нибара уже нашла один маячок.
  ― На то она и радистка Кэт, чтоб сигналы искать. Зато ноги у неё кривые: я мышью по ноге её лезла вверх-вниз ― как по американской горке. А кожа! Видели бы вы её кожу вблизи: у меня лапки проваливались в ямы, натыкались на кочки. Ей покровный ямочный ремонт нужно делать, как на наших дорогах. Ты, Маш, почаще меня превращай: столько возникает новых ощущений, невидимое становится очевидным. Да ну!.. Если с задания не вернусь, считайте меня...
  Когда за Юлёной закрылась дверь, Иван многозначительно взглянул на Машу. Та вздохнула:
  ― Желез... мервудная коробка плохо влияет: наша Юлёна ― дочь открытых пространств. Мне кажется, Вань, опять холодает...
  ― Я опустил температуру на пять градусов: нужно экономить энергию.
  ― Это тоже стресс для Юлёны: куда ни глянь ― экономия. Да и для меня напрягает. Даже туалета, правда, нет...
  ― Оборудовать не успели: мы пробыли на Оларе всего четыре часа. Занимались энергетическими установками и двигателем, не до тубзика. Энергия в космосе ― это всё, тем более в ледяной пустыне. Здесь, ― Иван кивнул на экран, ― нет поблизости горящих звёзд. Как выберемся отсюда, у ближайшей звезды выпустим солнечные батареи и подзарядимся. Револ, прости, отвоевал ничем не лучше Церолы: он истратил почти весь боевой запас и посадил главную энергоустановку. К тому же в нас трижды попали ― шестнадцать пробоин.
  ― А партизаны разве не могут помочь?
  ― В космосе у понятия "помощь" совсем другой смысл. У зортеков и меронийцев несовместимые техники полётов: общее ― только солнечные батареи. Вот когда научатся брать тёмную энергию, тогда не нужно будет летать от звезды к звезде, петлять, а будут двигаться напрямую. Это только крошеный земной телескоп может лететь по прямой, а такую громилу, как наш крейсер, не прокормишь в дальнем космосе никаким топливом, кроме солнечного.
  ― А твой отец когда прилетит?
  ― Отец не поможет. Они с Сергей Сергеичем могут загрузить на челнок Церолы только несколько мелких ядерных зарядов.
  ― Разве парой ядерных бомб можно справиться с Империей?
  ― Можно, только нужно найти в ней уязвимое место. Уверен, если удастся связаться с твоей мамой, она подскажет, чтó делать. Даже не допускаю мысли, что Великая Тимберлитта сидела в Заветном лесу сложа руки. Просто так великими не становятся...
  Дальше в рубку пошли доклады: сканирование завершено, нашли три маяка, Дерган подсадил их на одну из пролетающих мимо глыб.
  Корабль иногда вздрагивал от попадания мелких осколков льда. Маша вынула кристалл, гладила и дула на него. Кристалл оставался холодным и скучным. Иван, вдруг, встрепенулся и устремил взгляд на один из экранчиков на пульте.
  ― Это не глыбы, ― пробормотал он себе, и сразу скомандовал. ― Всем вернуться в рубку! Не успели смыться! На встречном курсе больше двадцати кораблей, идут цепью!
  ― Запрашивают связь, ― доложила Нибара, когда все вернулись в рубку. ― Подписи Угласа нет.
  ― Не отвечаем, выждем, ― сказал Револ, ― ещё могут сработать ложные маяки.
  ― Вряд ли, ― сказала Нибара. ― Если запрашивают связь, скорее всего, видят.
  ― Не обязательно, ― сказал Дерган. ― Это может быть уловкой. Они такими запросами могут прощупывать все сектора по своему ходу в расчёте на обнаружение ответчика.
  ― Объявляю Совет, ― сказала Маша. ― Инженер Дерган!
  ― Я впервые в центре ледяных полей, решения пока не вижу.
  ― Револ!
  ― Можно поставить электромагнитный мираж.
  ― Мираж слишком затратен, ― возразил Дерган. ― Тогда для выхода из ледяного поля нам может не хватить энергии. И мираж нас обнаружит определённо. Сейчас перед нами только одна группа кораблей, а на подлёте ― целая сеть.
  ― Иван!
  ― Менять курс нельзя: тогда мы наверняка себя обнаружим. Маяков теперь нет, наш корабль может сойти за космическое тело.
  ― Нибара!
  ― Не знаю.
  ― Юлёна!
  ― Пока не отвечать, а там посмотрим.
  ― Не отвечаем! ― приказала Маша. ― Нибара, выведи противника на большой экран.
  ― Их пока не видно человеческим глазом, ― сказала Нибара. ― Только по приборам.
  ― Ура! ― закричал Иван. ― Половина кораблей изменила курс! Сейчас просчитаю маршрут... Точно! Двенадцать кораблей пошли за нашим ложным сигналом. Значит, они нас не видят!
  ― Захотели с нами сыграть в лохотрон! ― гордо, улыбаясь во весь рот, сказала Юлёна. ― Сначала какать научитесь, уроды!
  ― Юлёна! ― прикрикнула сияющая Маша совсем не грозно. ― Оберну в мышь: на мелкого грызуна мне магии хватит.
  ― Опять в мышь! Я всё боюсь: ты меня обернёшь туда-сюда, а одежду обернуть забудешь, и останусь я голой, а здесь магазинов трикотажа нет. Я не твоя великая мать, чтобы голышом перед гоблинами выставляться.
  ― Зортеки очень скоро обнаружат обман и вернутся в точку старта ложных маяков, ― сказал Револ. ― У нас времени не больше пятидесяти вздохов.
  ― Прорвёмся, Ромео! ― заявила Юлёна. ― Вообще, меронийцы, соберитесь! Вы нас в историю втравили ― вам и карты в руки. Мы в вашей галактике ― вот и думайте! Явись вы ко мне на Урал, я бы с завязанными глазами по всем ходам-выходам вас провела.
  ― Вы тоже великая! ― сказала Нибара, с благоговейным страхом смотря прямо в глаза Юлёне. ― На Мероне таких девушек нет.
  ― Мы все здесь великие, ― подобрела Юлёна. Она прищурила глаза и блаженно улыбнулась, что означало высшую степень удовольствия от лести. ― Ладно, как будем грохать оставшиеся корабли?
  ― Уже рядом то место, где глыбы движутся по круговой орбите, ― сказал Дерган. ― Температура за бортом падает: сейчас минус сто шестьдесят градусов. По моей модели, вероятно, в центре этого круговорота льда находится тело с большой массой.
  ― Мёртвая планета? ― спросил Иван.
  ― Не обязательно мёртвая: и при такой температуре существуют неразумные формы жизни ― была бы вода, а она здесь есть. Планета как-то странно колеблется. Это самое загадочное и опасное место на ледяных полях: здесь пропадают все корабли ― без исключения.
  ― Приехали! ― воскликнула Юлёна. Блаженная улыбка мигом слетела с уст девушки, и она опять сурово обратилась к меронийцам. ― Ну, герои-любовнички, где ваш джек-пот? Вынимайте из кармана и предъявляйте ― самая пора! Мы своего карапубздика уже предъявили.
  ― Подходим к зоне круговорота айсбергов, ― поспешил доложить Иван и метнул на Юлёну остужающий взгляд. ― Корабли противника остановились перед зоной на другой стороне и ждут. Скорость кругового движения глыб здесь гораздо выше, чем когда они летели по прямой.
  ― Да здесь воронка какая-то! ― сказал Револ. ― Иван, рассчитай силу притяжения корабля к мёртвой планете. Если слишком приблизимся, может не хватить тяги оторваться.
  ― Засосёт? ― спросила Маша, но ей никто не ответил.
  Иван и Дерган занимались расчётами, Револ притормаживал корабль, Нибара принимала очередной запрос от зортеков, а подруги стояли, обнявшись, и с тревогой смотрели на чёрный экран, в котором мелькали голубые завихрения из летящих со страшной скоростью глыб.
  ― Нет там никакой мёртвой планеты, ― сказал, наконец, Иван. ― Приборы уже обнаружили бы крупное материальное тело.
  ― Не обязательно, ― сказал Дерган. ― Приборы зортеков на имперском боевом корабле могут не брать материальные объекты других цивилизаций. Это же не исследовательское судно. Я, кажется, начинаю догадываться, куда мы попали...
  ― Тревога! Справа и слева от нас к ледяному кольцу подходят ещё по большой группе кораблей, ― доложил Револ. ― Поворачиваем назад?
  ― Мы обнаружены, ― сказал Иван. ― Пути назад нет: противник, вероятно, догнал тот айсберг с ложными маяками, развернулся и цепью идёт нам вослед. Теперь остаётся держаться ледяного кольца и маневрировать.
  ― Правильно, ― согласился Дерган. ― Кольцо даёт нам хоть какой-то шанс скрыться, а планета, если она есть, ― шанс на аварийную посадку.
  ― Опять объявишь Совет? ― тихо спросила подругу Юлёна.
  ― Разве не видишь: никто не знает, что делать, ― ответила Маша; она вынула из кармашка кристалл и вздохнула. ― Холодный...
  ― Ну, и придумала я...― прошептала Юлёна и вздохнула.
  ― Что придумала?!
  ― На свою задницу ― "Зарницу" с аварией летающей тарелки... Если в лагере сейчас вечер, поужинали бы ― и на костёр...
  ― Лагерь из-за нас давно уж эвакуировали. И миссия... кажется... скоро провалится.
  ― Пацаны умнее нас, ― не очень уверенно сказала Юлёна. ― Ванька что-нибудь придумает... Чего ты там бормочешь?
  ― Мы обнаружены, ― бормотал Иван, ероша свои синие волосы. ― Скоро нас окружат... Чувствую себя хуже, чем на математической олимпиаде в Московском физтехе... в тот раз.
  ― Но "в тот раз" ты задачку решил? ― спросила Юлёна.
  ― В тот раз ― решил...
  ― И сейчас думай, Вань! ― сразу приободрившись, напустилась Юлёна. ― На Иванах вся Россия держится! Вся наша компашка в ледяных полях очутились впервые: никто ничего не придумает, вся надежда на тебя!
  ― Да, альтруист бы нам сейчас не помешал, ― с непохожей для себя двусмысленностью изрёк Дерган и приступил к расчётам.
  ― Объявляется мозговой штурм, ― присоединился к Дергану Иван. ― Нужна новая информация, идея...
  ― Все корабли противника, как и мы, встали по внешнему периметру ледяного кольца, ― доложил Револ.
  ― Никто из них в кольцо не лезет, ― рассуждал Дерган как бы про себя, ― значит, не надеется пролететь насквозь. Они сейчас выждут, пока подойдёт обманутый отряд и, огибая кольцо по периметрам, со всех сторон атакуют нас.
  ― Уничтожат или заставят войти в аномальную зону, откуда нам не выбраться, ― сказал Револ. ― У нас осталось времени десять-двенадцать вздохов.
  ― Вы забыли: Углас не велел нас убивать, ― сказала Юлёна. ― Давайте сдадимся в плен, а там улизнём: мы ребята шустрые. Нас гоблины уже брали в плен в Заветном лесу, и даже пытали до "третьей крови" ― и ничего!
  ― На этих кораблях Угласа нет, ― сказала Нибара. ― Иначе бы вызовы подписывал он. Вероятно, он убрался восвояси с пленными меронийцами.
  ― Без Угласа нам пощады не будет, ― сказал Дерган. ― Они отомстят за товарищей: у зортеков-военных есть свой негласный Кодекс.
  ― Зортеки начали окружение, ― доложил Револ. ― Керот! Подходит ещё какой-то корабль ― один, невиданной формы...
  ― Смотрите, чтó получается, ― сказал Иван, едва сдерживая волнение. ― Температура в глубине ледяного кольца, на внутреннем диаметре, резко падает до минус двухсот сорока градусов! Инженер Дерган, какие системы выйдут из строя у нашего корабля при такой температуре? Мервудная обшивка выдержит?
  ― Мервуд выдержит, но возникнет одна уязвимость в топливной системе, и рубашка у двигателя, я проверял, не внушает доверия. В результате, основной двигатель может дать сбой и...
  ― Тогда есть шанс! ― обрадовался Иван, не дослушав. ― Начнём входить во внешний слой кольца по ходу движения глыб. Если они примутся палить по глыбам, осколки нас не догонят. В глыбах мы, без маяков, затеряемся, а потом по касательной выйдем в направлении партизан...
  ― Какой-то одиночный корабль вышел на связь, ― доложила Нибара. ― Отвечать?
  ― Значит, это не мусоросборщик, как я думал, ― у тех нет экипажа. ― сказал Револ. ― Не отвечай! Земляне, кажется, опять нашли выход.
  ― Отвечай! ― приказала Юлёна. ― Нас окружили, даже я теперь вижу: у них сто кораблей. И сдаться, гады, не предлагают.
  ― Отвечай, ― приказала Маша.
  ― Я Гузон. Меронийские партизаны меня о вас информировали. Нет времени на возражения: беру ваш корабль на буксир...
  ― Странник, давай! ― заорала Юлёна, приветственно маша рукою в экран, где возник огромный корабль ещё невиданной землянами конструкции. ― Вот он, мой альтруист! Вот увидите: сейчас мы с ним грохнем сто кораблей!
  ― Да, это Странник, автор единственной карты ледяных полей, ― сказал Дерган и с явной озабоченностью выдохнул. ― Странно: он не обозначил на карте ледяное кольцо...
  - Что же здесь странного? ― возразил Револ. ― Теперь ясно, почему Странника никто не может поймать: здесь его база...
  ― И заедем в гости на базу! ― не угомонится никак Юлёна. ― Ромео, хватит болтать, всё равно "щ" не выговариваешь: быстро выпустил стальной трос для буксировки! У моего отца в багажнике всегда стальной трос...
  Но она не договорила. Все мужчины с недоумением уставились на Юлёну, и вдруг Иван и Дерган начали хохотать, а Револ, зажигаясь от них, разулыбался, как мог. Обескураженная Юлёна вскинулась на Нибару: та не смеялась, но ответила девушке сочувственным взглядом.
  ― Буксир электромагнитный... ― давясь от нервного смеха, выдавил из себя Иван. ― Стальной трос... И кувалдой забить штырь... Ну, подруга... Скоро расспросим твоего Странника, как он разделался с целой сотней кораблей.
  ― Но разделался же... ― слабо улыбнулась Юлёна, и добавила уже с вызовом. ― Как, уже разделался?! Получилось, значит... как я вам обещала? Вань, правда, что ли ― все сто кораблей?!
  ― Правда, правда, ― улыбнулся кончиками губ Иван. ― Все цели с экранов исчезли: зашли в ледяное кольцо и пропали. Низкая температура доконала корабли ― наверное, через их уязвимости, как рассчитал инженер Дерган.
  ― Не расслабляйтесь, ― серьёзно сказал Дерган. ― Если быть точным, инженер Иван, исчезновение управляемых объектов с экрана не обязательно должно означает их уничтожение.
  ― Это ещё почему?! ― едва не взвилась Юлёна. Она частенько категорически не желала разочаровываться. ― Да наш Ванька на Земле испепелил парочку таких линкоров ― и светлые точки с экранов исчезли, я собственными глазами видела!
  ― Тогда ― испепелил высокой температурой. А низкая температура должна корабли разорвать на куски, но осколков в таком плотном потоке ледяных глыб никакой прибор обнаружить не сможет.
  ― Значит, доказательств гибели флота у нас нет? ― не спросил, а скорее констатировал для себя Иван.
  ― У меня дурное предчувствие, ― сказала Маша.
  ― Опять ты со своими предчувствиями! ― обратилась Юлёна к подруге. ― Почему они у тебя всё время дурные? В прошлом сезоне ты была на "Зарнице" куда веселей.
  ― Буксир отпустил наш корабль, ― доложил Бозо. ― Движемся по касательной к внешнему контуру. Закладывать курс во след Странника?
  ― Правильно! Айда к Страннику в гости, ― заявила Юлёна, выбирая из своего рюкзачка косметичку. ― Может быть, у него на корабле и туалет нормальный есть, и кровать ― отоспимся, и тренажёрный зал ― размяться. Я старухой скоро здесь стану...
  ― Гузон, насколько я знаю, скиталец, ― возразил Дерган. ― Значит, и на своей базе он скорее отшельник. Странник вряд ли захочет лично встретиться с кем бы то ни было, даже со спасёнными людьми.
  ― Почему на этой "Зарнице" мне все противоречат? ― вспыхнула Юлёна. ― Он мой спаситель, а спасителю положено от девушки вознаграждение, хотя бы скромное. Может быть и он завтра погибнет, как... ― она прикусила язык, и виновато взглянула на Дергана, ― как безбашенный альтруист...
  ― Если наши жизни для Странника не в счёт, давайте поищем более веский повод для встречи, ― сказал Иван. Он выглядел страшно заинтересованным. ― С меня хватит ротозейства: у мавелов я лоханулся со всемогущим гепестом, неужели в ледяных полях разминусь с невиданным Странником? Мы десятком сбитых кораблей возгордились, а Гузон грохнул сотню...
  ― Если и грохнул, то это он может делать только у себя, на ледяном поле, ― сказал Дерган. ― Вероятно, Гузон уводит сюда преследователей и уничтожает их только ему известным способом, или пленяет...
  ― Да, ― подтвердил Револ. ― На Мероне тяжёлые корабли зортеков отгоняют Странника, он никогда в бой не вступает ― уходит и пропадает.
  ― Эпизод со Странником ― это новая сказка, Юль, как с гепестом, ― сказал Иван. ― Маш, нужно отыскать безотказный мотив для встречи и переговоров. Рядом мощный союзник, а нас здесь всего шесть человек. Странник из какой цивилизации родом?
  ― О Страннике никто ничего не знает, ― сказал Револ. ― Он объявился в нашем секторе только в Первую мервудную войну. Во время сеансов связи с Мероной он редко давал картинку, а когда давал, всегда на ней было новое изображение.
  ― Он давал разные изображения или действительно менял свой внешний облик? ― спросил Иван.
  ― Это неизвестно, ― ответил Револ. ― Изображения Странника видели в форме шара, пирамиды, саженца дерева калары, меронийского пушистого зундырчика, певчей птички косоко с Олары... Наверное, Странник может обернуться и человеком, но вживую его никто не видел.
  - Когда он вдруг объявился, меронийцы назвали его "странным"... ― сказал Дерган.
  - Это потому что в Союзе колыбелей не могли понять мотивов его действий, ― поспешила Нибара.
  ― А потом он взял себе позывной "Странник", ― продолжил Дерган, думая о своём. ― В нашем секторе уже миллион вздохов не было странников. Здесь это очень опасно и чересчур затратно.
  - "Странный" ― значит, Странник! ― решительно влезла Юлёна. ― Однокоренные слова, и хватит тупить!
  ― Углас вышел на связь, ― доложила Нибара. ― Отвечать?
  ― Отвечай! ― приказала Маша. ― Юль, рот на замок, не зли Угласа ― у него в плену мои родители.
  ― Я дура, не понимаю, что ли?
  ― Где мой флот, дочь Тимберлитты? ― спросил Углас с нажимом.
  ― Вероятно, погиб в полном составе, ― ответила Маша. ― Мы даже одного выстрела сделать не успели: ледяной водоворот поглотил их всех. Инженер Дерган говорит: у ваших кораблей есть уязвимости для очень низких температур. Мы сами едва ни погибли.
  ― Я не хотел посылать целый флот в ледяные поля, но офицеры настояли: жаждали отомстить.
  ― Месть ― плохой советчик во время войны, ― сказал Дерган. ― Но я, так уж случилось, отомщён за гибель племянника.
  ― Значит, флот всё же погиб? ― заговорщицки шепнула Юлёна Ивану.
  ― Не факт: может быть, просто связь исчезла, ― криво улыбнулся тот. - С зортеками нужно ухо держать востро.
  ― А мы ― за казнь нашей матери ― ещё не отомщены, ― грозно сказал Револ и взглянул на сестру.
  Нибара кивнула. Она странным образом на глазах преображалась: от прежней бледности не осталось и следа. Маша вдруг схватилась за кристалл, глаза её расширились и она шепнула Юлёне:
  ― Тёплый! Чувствую: подул звёздный ветер!
  ― Обернёшь меня в дракона ― перед Странником! ― возбуждённо прошептала в ответ Юлёна. ― Я растоплю льдышку в его сердце: он мальчик Кай, а не Снежная королева...
  ― Я отыграюсь, ― сказал Углас. ― Сначала на отце дочери Тимберлитты, потом на её матери. Возобновляю войну на уничтожение Союза. Следующая цель ― Земля. Судя по почерку, вам помог Странник. Он уже не раз досаждал Империи на Мероне, неймётся пришельцу, но и мы рассчитали одну неисправимую уязвимость в его корабле ― ему тоже конец, вы не спасёте. На выходе из ледяных полей вас встретят. Партизан мы уже отогнали. Вы упустили свой шанс. Мой интерес к землянам пропал. Пощады не ждите...
  Маша распорядилась прервать связь и расставила людей. Дерган ушёл в машинное отделение. Нибара отправилась сканировать повреждения обшивки корабля ледяным градом и искать новые маячки, которые могли включиться после выхода корабля из ледяных полей. Револ получил указание от Марии следовать за кораблём Странника. А земляне, надев рюкзачки, пробрались в ту акустическую комнату, где Юлёна ногой разбила панель управления.
  ― Наша нитка, ― сказала Маша, и машинально принялась сматывать обрывки белой нитки на катушку.
  ― Брось! ― сказала Юлёна. ― Ты же теперь магиня: сотню катушек можешь явить.
  ― Наверное, ― сказала Маша. ― Я ещё не привыкла к этим фокусам.
  Юлёна первой вошла в центр помещения и четырежды хлопнула в ладоши. Тут же, как в первый раз, весь купол и стены засветились и квадрат за квадратом, вся сферическая часть помещения заполнилась голографическими схемами.
  ― Да это же центр управления научно-исследовательскими системами на корабле! ― воскликнул Иван.
  Юлёна по-свойски дотронулась рукой до голограммы крио-камеры. Из стенки камеры выдвинулся тонкий экран, но на этот раз без пёстрой картинки схем, рисунков и скриптов.
  ― Ой, смотри, Машунь, панель целая, ― сказала Юлёна. ― Хотя самой крио-камеры нет, даже дверь исчезла, мы тем коридором только что проходили.
  ― Значит, на корабле есть кто-то ещё? ― вслух задалась вопросом Маша.
  ― Или мой карапубз уже вернулся из энергетической формы жизни в материальную?
  ― Скорее включились ремонтные роботы, ― сказал Иван. ― Они типа Подлизы: активизируются, когда получают сигнал о несанкционированных изменениях.
  ― Отставить науку и технику! ― дурашливо закричала Юлёна под купол, и когда эхо смолкло, добавила деловито. ― Давайте решать, как попасть к Страннику в гости. Думайте, Вань-Маш, или всё я одна!
  ― Наверняка Углас предлагал и Страннику служить ему, но тот не хочет ни под кого ложиться, ― начал Иван. ― И с нами не станет сотрудничать, если почувствует угрозу попасть под влияние.
  ― Какое может быть наше влияние? ― с сомнением сказала Маша. ― Разные весовые категории: ты с помощью всех земных технологий и лучшего персонала сбил всего два корабля, а он ― в одиночку! ― целую сотню.
  ― Если сбил... ― сказал Иван, разглядывая и фотографируя панели и купол. - Да, есть такие учёные-одиночки, альтруисты, склонные к самопожертвованию, странные...
  ― Скорее раньше были такие, ― возразила Юлёна и в нетерпении заходила по комнате, с калмыцким прищуром разглядывая схемы. ― А, может, ещё что-нибудь здесь расколотить? Вот бы кувалду...
  ― В космосе порядок изоляции учёных-исследователей несопоставимо выше, чем на тесной Земле, ― сказал Иван. ― Я бы не прочь попутешествовать в одиночку...
  ― Отставить общие рассуждения! ― заявила Юлёна. ― Конкретней, товарищи.
  ― Конкретней, Углас проболтался, что его аналитики нашли уязвимость в корабле Странника, ― сказал Иван.
  ― Точно! ― воссияла Юлёна. ― И мы будем вестниками этой угрозы. Первый мотив есть! Ещё? Думай, Маш: ты заряжаешься звёздным ветром ― должна соображать как суперкомпьютер.
  ― Второй повод визита, ― ответила Маша, ― мы от имени России пригласим Странника на Землю.
  ― Правильно! ― сказал Иван. ― Сейчас я со своего гаджета пошлю Страннику фотографии ― те, что успел наснимать в пионерлагере. Пусть сам выберет из персонажей, в кого обратиться.
  ― Тогда он обратится в Сергея Сергеича! ― убеждённо заявила Юлёна. ― Спорим?! Помнишь, Маш, как наш физрук в спортивном костюмчике выглядит? Я, на зарядке, глаз оторвать не могла!
  ― Странник может быть женщиной или бесполым существом, ― полувозразил Иван.
  ― Ой, не надо только бесполым! ― воскликнула Юлёна с негодованием. ― Ещё нам в однополые браки не хватало в космосе вляпаться! Мы с Машуней брачное агентство открываем, а ты ― "бесполым". Подремонтируем крейсер ― и айда бороздить за счастливыми свадьбами.
  ― Юль, не гони, ― сказал Иван. ― Корабль сделан из мервуда: его невозможно отремонтировать на Земле. По крайней мере, пока не добудем мервуд и не разработаем технологии... Забыл! Оларийцы же технологии по мервуду уже разработали!
  ― Ну и я говорю, ― не утихала Юлёна, ― пригласим в Россию и инженера Дергана. Сколько можно такому светиле коптеть под землёй? Без большого дела он скатился уже до какого-то насекомого, до муравьиного льва ― в песочные ловушки ловит беззащитные жертвы. Война полыхает, родная Олара пылит на весь космос, а он себе в термальных источниках парится, птичек косоко слушает и залётных девушек ловит: энциклопедист называется. Хоть научим его, как нужно правильно за Родину воевать! А то сидит, сложа ручки, ― на одну машкину мамусю надеется. Никогда не выйду замуж за инженера!
  ― Пригласим и Дергана, ― согласился Иван. ― Я как-то об этом не подумал. На Мерону он с нами уже полетел, почему бы и не на Землю?
  ― Итак, Странника официально пригласим на Землю ― это уже второй мотив, ― сказала Маша. ― Ещё?!..
  Друзья устроили мозговой штурм, и придумали ещё несколько поводов для встречи со Странником, и только после этого вернулись в главную рубку. Дерган и Нибара были там. Они пытались отговорить землян напрашиваться в гости к своему спасителю, но Юлёна их быстро укоротила. Она велела Нибаре передать Страннику фотографии с гаджета Ивана. Тут-то девушки и узнали, что Иван снимал и утром, по маршруту, когда разведчики отправились в Заветный лес искать место для обустройства схрона аварийной летающей тарелки. Все с нетерпением стали ждать ответа от Странника.
  Однако его не заинтересовал ни один из придуманных землянами мотивов. Тогда Маша решила идти ва-банк: она приказала Нибаре передать запись рассказа Юлёны о её гепесте и образце преобразователя тёмной энергии в кинетическую энергию обычного физического мира.
  ― Быстро соображает, ― констатировал Дерган, когда в ответ Странник немедленно отправил за землянами эвакуационный летательный аппарат.
  ― Кристалл должен остаться здесь, ― решительно объявил Револ, смотря прямо в глаза Маше. ― С Марией или без неё. По мере приближения к Мероне, я и Нибара восстанавливаем силы из родного звёздного ветра. Нибара, если ей поручит Совет хранителей, будет в состоянии сама провести обряд очищения источника.
  Маша зажала кристалл в руке. Тепло и сила вливалась в девушку. Если теперь лететь на Мерону, думала она, то Углас сто раз успеет убить её родителей. Но если удастся уговорить странного Странника лететь на базу Угласа, то, как спасти родителей не имея объединённого кристалла? Ведь только он может дать Тимберлитте настоящую великую силу, сопоставимую с магией Угласа.
  ― А кто-нибудь знает, где находится база Угласа? ― спросила Маша. ― Где он держит Тимберлитту, и куда повёз Тиамана?
  ― У него не одна база, и никто не знает, где они, ― сказал Револ. ― Я должен выполнить свою миссию.
  ― Совсем не обязательно, что Углас повёз Тиамана на базу, где находится Тимберлитта, ― добавила Нибара.
  ― Как вы воюете, если не знаете, откуда приходит противник? ― возмутилась Юлёна. ― Детский сад какой-то! Где разведка? Зверя можно добить только в его логове ― это азы войны! А вслепую вы будете воевать бесконечно и безуспешно. Мы Гитлера добили в Германии, а уж нацисты были не слабее ваших зортеков: у них тоже империя, оружие, армия, нибелунги повылезли из пещер... Возьмите хоть нас, на "Зарнице": сначала идут разведчики ― картируют местность, ставят маяки...
  ― И у вас маяки? ― спросила Нибара, с лёгкой иронией. Она на глазах превращалась из гадкого утёнка в белую лебедь. ― Выходит, мы с вами не такие уж разные, ― добавила она, смело взглянув на Ивана.
  ― У всех маяки! ― огрызнулась Юлёна. ― Даже когда слепой муравей бежит по земле, то оставляет за собой феромонный след ― чтобы по нему вернуться, а без следового маяка не сможет найти дорогу в родной муравейник и пропадёт. Биологию в школе все проходили. Сходство между нами есть: вы всё же типа людей... ― с победоносной ехидцей закончила Юлёна.
  Обе девушки уже были готовы поссориться окончательно: дошло бы и до "кривых ног", и до "агрессоров", а то и похлеще, но Маша оборвала перебранку, приказав возбуждённым девушкам замолчать.
  ― Транспорт Странника пристыковался, ― доложил Револ. ― Решайте, Мария. С кристаллом мы вас к Страннику не отпустим. Сейчас, невдалеке от Мероны, мы с сестрой сильнее вас одной. И мы не можем рисковать своей миссией.
  ― У мавелов вы пели совсем по-другому! ― опять вскинулась Юлёна. ― Маш, или нас взяли в плен, я не пойму?!
  Она угрожающе двинулась на Нибару, но та одним взглядом отодвинула её на прежнее место.
  ― Я уже не простая девочка, ― с угрозой сказала она Юлёне. ― Уважайте статус меронийской магини.
  ― Я магинь уважать не подписывалась! ― почти закричала Юлёна. ― Смотрите, Маш-Вань: когда они заявились к нам сиротками, Ромео и Джульеттой с Вероны, они были почти нормальными, как мы, а теперь накачались подозрительных сил ― и нате вам: опять следуют своему дурацкому Кодексу. Двуличные твари! Фиг ты у меня когда на лавочке с Машуней посидишь! ― накинулась она на Револа. ― А ты у меня не рассчитывай больше на Ваньку! Какова меронийская благодарность! Вы тоже на Оларе такие? ― обратилась Юлёна к Дергану. ― Ждёте помощи от Тимберлитты, а как поможет ― сразу в игнор?!
  На какое-то время в рубке воцарилась тишина.
  ― После гибели всех оларийских хранителей право представлять Олару в Союзе колыбелей перешло ко мне, ― спокойно начал Дерган. ― Олара в моём лице не возражает, чтобы земляне пересели на корабль Странника, не оставляя кристалл на трофейном крейсере зортеков. Сейчас корабль Странника более надёжен с точки зрения сохранности кристалла и жизни дочери Тимберлитты. Трофейный крейсер не исследован до конца: в отсеках остаются сотни действующих роботов и механизмов обслуживания, есть четыре завода по сборке роботов, и эти заводы могут запускаться по приказу извне. Среди роботов должны быть и боевые: они находятся в разобранном состоянии, но по сигналу извне запустится сборка и активация. Вероятно, это случится очень скоро: когда мы подойдём к границе ледяных полей. Наша деятельность и сама жизнь каждый миг здесь под угрозой...
  ― Тогда вот что! ― расправила грудь Юлёна и опять подступила к меронийцам. ― Земля теперь лидер в Союзе колыбелей, и в первую очередь мы берём под защиту Олару. Мероне мы один раз уже помогли ― и всё без толку: меронийцы ещё хуже дел натворили, и машкину маму в плен извергу сдали. Да на вас, меронийцы, никаких матерей не напасёшься! В первый и последний раз ― по-хор-р-рошему! ― предлагаю: сначала на корабле Странника летим выручать Тимберлитту; потом возвращаемся с Тимберлиттой и партизанами на Олару, восстанавливаем источник, освобождаем планету от полицаев; Сергей Сергееич и ванькин отец тем временем грохает базу Угласа; а в конце космической одиссеи обрушиваемся всеми силами на Мерону, освобождаем и назначаем там дееспособное руководство. И победителями возвращаемся на Землю ― с Тимберлиттой! Все согласны? Не слышу ответа! Все согласны?!
  Никакого ответа на сей раз не последовало.
  ― Вы решайте, а я ― в машинное отделение, ― сказал Дерган. ― Приготовьте оружие к ближнему бою. И вспомните "Варяга" ― самое время...
  Он зарядил своё оружие, проверил экипировку и быстро выплыл из рубки.
  Споры продолжились. Меронийцы настаивали: Странник так и так не согласится лететь в логово Империи, даже имея на борту трёх магов и объединённый кристалл.
  ― Мы это уже слышали! ― наконец, воскликнула Юлёна, но не отважилась приближаться к меронийцам. ― Что с вами случилось? Вас как подменили!
  ― Я попробую объяснить, ― сказал Дерган по внутренней связи. ― Револ и Нибара опять стали магами и вернулись под юрисдикцию Кодекса. Кодекс заставляет наших друзей выполнить первоначальную миссию без учёта, что обстоятельства коренным образом изменились. Олара против союзного Кодекса, поэтому я, Дерган, стою на стороне землян.
  ― Это не меняет дела, ― ответил Револ. ― Что такое?!.. ― воскликнул он, хватаясь на пульт управления.
  ― Меняет, ― возразил Дерган. ― Вы потеряли управление кораблём. Когда я работал в машинном зале, ещё на Оларе, Церола научила меня, как из главной рубки аварийно отключать управление двигателями и траекторией. Я перевёл резервную рубку в машинное отделение. Управление кораблём из главной рубки теперь невозможно ― ни в ручном режиме, ни на автопилоте.
  ― Это измена! ― сказала Нибара.
  ― Мы вас за это должны наказать! ― сказал Револ, берясь за оружие. ― Пойдём, сестра!
  ― Только не захлебнитесь в своих талантах! ― преградила им путь Юлёна. За её спиной встали её друзья. ― Маги вы недоношенные, малорослики!
  ― Не горячитесь, ― спокойно сказал Дерган. ― Никто не сможет открыть двери или раздвинуть мервудные перегородки и попасть в машинное отделение. Я перекрыл все пути: магия сейчас не поможет.
  ― Мы с сестрой арестованы, что ли? ― с усмешкой спросил Револ.
  ― Вы с сестрой сами по себе сейчас не нужны, и даже вредны для Союза колыбелей. Без Тимберлитты в ходе двух войн меронийцы оказались безнадёжными: маги ― слабы, хранители ― недееспособны, войска разбиты или пленены, партизаны рассеяны, а наш лидер, Мерона, почему-то не привлёк другие планеты Союза к отражению Империи. Бывший лидер Мерона. Я поступил законно: Нибара принимала непонятные сигналы, сочла их за помехи, но это были отнюдь не помехи.
  ― А что? ― дрогнувшим голосом спросила Нибара.
  ― Техсовет Союза колыбелей, в обход хранителей Мероны, поручил моей группе инженеров разработать недешифрируемый зортеками код экстренной связи, дешифратор кода всегда со мной. Официально сообщаю: вы, Револ и Нибара, с согласия вашего отца, отстранены от первоначальной миссии. Она перепоручена дочери Тимберлитты.
  ― Миссия наша! ― торжествовала Юлёна. ― Значит, и комиссия наша, ― подмигнула она Маше. ― Миссия-комиссия ― звучит!
  ― Это подстроили вы, ― сказал Револ Дергану. ― Олара давно не воспринимала Мерону, как лидера.
  ― У меня своя миссия: спасти Олару, ― сказал Дерган. ― Значит, нужно в первую очередь выручать Тимберлитту, если уж она оказалась жива. Мой племянник погиб за Олару. По раскладу ролей на корабле следующим альтруистом-спасителем должен быть я. И я, можете не сомневаться, пойду вслед за Синтаро. Но хочу обеспечить, чтобы миссия осталась в надёжных руках: это безумие ― в войне на уничтожение следовать безумному Кодексу. Самодовольство и нерешительность юных меронийских магов, как я убедился, может погубить дело. А главное: у нас всех нет крепости духа, как у землян.
  ― Странно, ― сказала Нибара, быстро смирясь с новыми обстоятельствами. ― Выходит, когда мы с братом были простыми людьми, и каждый мог над нами издеваться, ― она недобро взглянула на Юлёну, ― мы оказались более полезными для общего дела, чем сейчас, когда стали сильными и...
  ― Кожа у тебя посвежела, это да, а ноги всё равно кривыми остались, ― не удержалась Юлёна. Она ощутила себя вновь на коне и не собиралась церемониться с бунтовщиками на корабле. ― Если ты такая вся из себя магиня заделалась, верни мне натуральный цвет волос, и Иванечке! А то нам в гости идти, а мы выглядим как чучела синих птиц. А амбиции меронийской магини засунь себе в...
  ― Юля, опять?! ― перебила Маша, и добавила, обращаясь к Нибаре. ― Дочь Тимберлитты оставляет за тобой обязанности связиста и навигатора. У землян тайн от вас нет и не будет ― обещаю!
  ― Я подчиняюсь вам, дочь Тимберлитты, ― сказала Нибара и посмотрела на волосы Юлёны.
  ― За тобой, Револ, обязанности второго пилота.
  ― Я подчиняюсь, ― с трудом выдавил из себя Револ. Он мельком взглянул на Марию и опустил голову. ― На Мероне меня ждёт позор и отставка. Я... я согласен с учителем Дерганом: без Церолы мы не справились с миссией, а воевать по Кодексу не получается...
  ― Ур-р-ра! ― радостно вскричала Юлёна, увидев в зеркальце своё отражение с прежними рыжими волосами. ― Вань, и у тебя на голове всё в порядке! Ладно, радистка Кэт, прощаю тебя, ― обратилась она к Нибаре. ― Я девушка пылкая, в смысле, вспыльчивая, но отходчивая. Таких девушек на Земле мужчины особенно любят, ― добавила она интригующе, подняла бровь и подмигнула Нибаре.
  ― "Таких на Земле мужчины особенно любят..." ― как эхо повторила Нибара и посмотрела на довольного своим прежним видом Ивана. ― Уточните, великая девушка: любят пылких или вспыльчивых, но отходчивых?
  ― Вот дурища-то! И пылких, и вспыльчивых ― с которыми не соскучишься!
  ― Возвращаю управление в главную рубку, ― сказал Дерган по внутренней связи. ― Двери разблокирую...
  Вдруг корабль сильно вздрогнул.
  ― Отклонение от прежнего курса, ― доложил Револ.
  ― Корабль стал легче... ― сказал Иван, следя за приборами.
  ― Нибара, сканируй корабль! ― приказала Маша.
  ― Отделилась неуправляемая часть корабля ― восемь процентов объёма, ― доложила Нибара. ― Глыбы тут же разнесли её вдребезги.
  ― Инженер Дерган! ― вызвала Маша. ― Что это было?
  ― Отстрелился один из секторов, ― сказал Дерган, ― с частью лабораторий и заводов.
  ― Самая секретная часть корабля, ― сказал Иван. ― Противник, вероятно, вычислил, что мы разморозили гепеста с вживлённым в него сверхоружием.
  ― Прячут концы в воду от нас, ― убеждённо сказала Юлёна. ― Значит, в самом деле, разрабатывают средства биологической войны с Землёй. Нужно скорей лететь за Тимберлиттой!
  ― Только никто не знает куда, ― отозвался Револ. Но сказал он уже не "в контру" землянам, а с искренней озабоченностью. ― Тиаман сколько искал ― не нашёл.
  ― Разведчики, тоже мне! ― фыркнула Юлёна. ― Мы, вон, на "Зарнице" не успели в Заветный лес войти, как нашли летающую... этот крейсер инопланетян обнаружили и захватили! Вот мы настоящая русская разведка "а ля Рихард Зорге".
  ― Предполагаю, на трофейном корабле запустилась программа самоуничтожения, ― продолжил Дерган. ― Системы живучести корабля различают, что он захвачен. На выходе из ледяных полей активировались ремонтные роботы и механизмы: они активируются автоматически, когда повреждается зона их ответственности. Пока пробирался в машинное отделение, я растворил и разрушил четырнадцать роботов. Но их сотни ― и всех не остановишь. Среди них могут быть ликвидаторы.
  ― Теперь восстание машин на корабле! ― воскликнула Юлёна. Она достала из рюкзачка косметичку и наводила порядок. ― О себе некогда позаботиться! Джулия, магинька моя, помаду-крем дать?
  ― Хватит с меня вашей стрижки... ― поёжилась Нибара.
  ― Обиделась! В команде нельзя обижаться надолго. Никаких обид! Все поняли? Не слышу ответа! Все поняли?!
  ― Все-е-е!!!
  ― Вот и давайте всей дружной командой переберёмся к Страннику, ― предложила Юлёна, опять почувствовав себя в центре внимания. ― А наш трофей пусть летит дальше на автопилоте.
  ― Нет, ― сказал Иван. ― Зортеки не должны знать, что мы пересели к Страннику. Они станут всеми силами атаковать трофейный корабль. Если он будет лететь на автопилоте, без маневров в прямом бою, они сразу сообразят, что мы пересели.
  ― Верно, ― сказал Дерган. ― Если в этом секторе галактики весь имперский флот уничтожен, должна остаться только одна оперативная группа ― а это четыре тяжёлых корабля. Они и отогнали истребители партизан. Трофейный корабль, маневрируя и отбиваясь, отвлечёт на себя опергруппу Угласа. А корабль Странника, тем временем, изменит маршрут и вернётся в ледяные поля, куда зортеки за ним теперь не сунутся. А позже оторвётся.
  ― И потом будем, как Тиаман, в одиночестве сто земных лет искать базу Угласа? ― вопросил непонятно кого Револ. ― Нам нужно не отрываться и блуждать, а проследить за имперской опергруппой кораблей: они вернутся на базу когда-нибудь.
  ― Когда-нибудь? ― воскликнула Юлёна. ― Вот это план... Да мы здесь состаримся! Нет уж, Ромео: лучше взять в плен лётчика, или как его там, ― сказала Юлёна. ― Под пыткой он всё мне расскажет!
  ― Агрессоры, ― отвернулся Револ. ― Пытки военнопленных по Кодексу запрещены.
  ― Ерунда! Нас с Машкой ― невинных девушек! ― в Заветном лесу местные гоблины пытали без всякой войны.
  ― Собирались пытать... ― попробовал было возразить Револ, но не на ту напал.
  ― Какая разница! Пытали до третьей крови! Зато теперь война и, как в опере поётся, "пусть неудачник плачет"! А теперь все следят за моей мыслью! Если координаты заложены только в память пилота тяжёлого корабля, значит, нужно пилота брать в плен. Я попрошу Странника притвориться подбитым и заманить один из кораблей в родные Страннику ледяные поля, а там ― возьмём преследователя на электромагнитный буксир и сцапаем красавчика тёпленьким!
  В рубке воцарилось молчание.
  ― Дерзкий план, ― сказал, наконец, Дерган. ― Но, кажется, осуществимый. За подбитым кораблём в ледяные поля зортеки могут отважиться пойти, не поставив в известность Угласа. Зортеки, думаю, не заподозрят подвоха: такого ушлого противника у них ещё не было.
  ― Психология, Ромео, оружие страшной силы! ― продолжала довольная собой Юлёна. ― Меня за логику ещё Леночка Сергеевна хвалила, даже записывала за мной умные мысли. Хотя сама кандидат психологических наук! Не выйдет с мединститутом, если не дадут бюджетное место, пойду на психолога ― планы космических операций разрабатывать, в ударную группу ванькиного отца и Сергея Сергеича. "Важмут" нас с Машуней, Вань?
  ― "Важмут, важмут", ― прожамкал Иван, припомнив эпизод в Заветном лесу. ― Ты планируешь, я рассчитываю, Машуня представляет по начальству: непобедимый триумвират!
  ― Свяжи меня со Странником, ― приказала Маша Нибаре. ― Дело за ним...
  Корабль опять сильно тряхнуло.
  ― Отстрелился ещё один сегмент, ― доложил Дерган. ― Тревога! Нападение боевых роботов на машинное отделение!
  
  Глава 5. Странник
  ― Дерган, считай, вытолкал нас взашей! ― едва отдышавшись, обратилась Юлёна ко всем и ни к кому. Ребята, пристёгнутые магнитами, сидели плечом к плечу в тесной капсуле, которая на автопилоте, совершая манёвры уклонения от ледяных глыб, несла их к кораблю Странника. ― Маш, кто здесь командир? Крейсер, между прочим, наш боевой трофей! На чём мы теперь вернёмся на Землю? Подумаешь великий противник ― роботы! Нашёл Дерган повод вспомнить "Варяг"! Тех, водянистых, мы могли бы всех раздавить, как слизняков, а металлических ― обездвижить магнитами и разобрать на гайки. Я сама целую толпу роботов перебила! У большинства из них даже оружия не было. Мы с тобой, Маш, запасную команду пилотов грохнули, а уж тупых роботов с автосборки...
  ― Команду грохнули... ― широко открыл глаза Иван, будто до него только сейчас дошло. ― Точно! Вот и объяснение твоего "взашей"! Навигация крейсера есть только в памяти военных пилотов. Роботы не смогут управлять кораблём, а Дерган сможет. Роботы активированы с целью пленить или убить нас, а Дерган ― не цель для них.
  ― Ну и? ― спросила Маша.
  Она сидела напротив Револа, их колени почти соприкасались. Мерониец как-то странно вёл себя: голова его безвольно раскачивалась, глаза блуждали, руки висели плетьми...
  ― Без пилота, ― продолжал развивать свою догадку Иван, ― они могли бы лететь только по последнему курсу, и ждать, когда на корабль высадится новая команда пилотов-зортеков...
  ― Да он серьёзно ранен, ― обратилась Маша к Юлёне, кивнув на Револа. ― Я вижу кровь: там, внизу, сзади...
  ― Медсёстры нигде и никогда без работы не останутся, ― мигом отозвалась Юлёна, доставая аптечку. ― Нет, не медсёстры: я теперь врач-экспериментатор. Ранен, а молчит! Что там у тебя, Ромео, сзади: снимай штаны!
  Револ явно терял сознание. Когда его освободили от магнитов, он как мешок упал на колени Маши.
  ― По Кодексу раненые и больные не должны просить помощи, если вся команда в опасности, ― едва слышно выдавила из себя Нибара. ― Брат прикрывал наш отход к эвакуационному шлюзу. Роботы-слизняки на корабле применили неизвестное оружие: организм Револа не может своими силами восстановиться. Меронийские маги... смертны от инфекций как обычные люди.
  ― А что ж ты сама братану не поможешь? ― с укоризной спросила Юлёна. ― Полчаса назад кичилась собой: я магиня, в горящую избу войду, коня на скаку остановлю, я вас в плен взяла, волосы перекрасила...
  ― Я меронийка, а здесь нужна восстанавливающая сила иной природы: может быть, земная. Углас цацкается с Тимберлиттой, потому что у него с нею разные природы магических сил, и он ещё не выработал оружия против земных магов. А против меронийских магов оружие создано, теперь это очевидно. Помогите, великие девушки. Я теперь против Кодекса!
  ― Удачная поза: лежит как на операционном столе, ― деловито сказала Юлёна. Она раскрыла аптечку и, не давая её содержимому разлететься по капсуле, взялась за скальпель. ― Ну, маги-завмаги, врачи-неучи, спирта на дезинфекцию, считай, не осталось: кто-нибудь разденет больного без моего рукоприкладства или так и будем сидеть-деликатничать?
  Маша смутилась и даже немного отстранилась от тела, лежавшего животом вниз на её коленях. Нибара одним движением пальцев раздела Револа донага. На его окровавленной пояснице и на ягодицах пузырились ― вставая и опадая ― небольшие белые тела округлой формы, похожие на грибы-дождевики. Юлёна и Маша недоумённо переглянулись. Маша протянула ладошку к спине инфицированного:
  ― Температура тела быстро падает.
  ― Известное дело: впадает в анабиоз, ― заключила Юлёна, многозначительно посмотрев на Нибару. ― Слабаки-меронийцы: чуть что, отрубаются до лучших времён, ждут, когда мы найдём для них способ лечения. Или взять и срезать нафиг все эти грибки? Хорошо ещё кровь у них не синяя...
  ― Спасите... ― прошептала Нибара, обводя ребят затравленным взглядом.
  ― Миссия запрещает мне расходовать на посторонние дела много сил, ― с болью в голосе ответила Маша. ― Так мавелы наказали. И я не знаю эффективной процедуры для такого случая: никто не учил. Мне очень жаль... Объявляю совет. Нибара!
  ― Я... я могу только соединить своё тело с телом брата...
  ― С целью? ― спросил Иван.
  ― Так наши иммунные силы удвоятся в противостоянии любому биологическому оружию: дольше продержимся ― это всё...
  ― Но тогда и ты впадёшь в анабиоз, ― встревожился Иван, припомнив, как плачевно выглядела девушка совсем недавно.
  ― И ещё получим чудовище для кунсткамеры, как после инцеста, ― брезгливо поёжилась Юлёна. ― Кунсткамера в тесной тёмной камере ― придумала Джуля! Да я скоро рехнусь в такой тесноте! Давайте-ка лучше я поэкспериментирую. Космическая медицина делает лишь первые шаги и нужно смело...
  ― Резать? ― перебил Иван. ― Он инопланетянин, он ― не я. Резать ей!..
  ― Я и тебя, и гепеста-инопланетянина с успехом резала и штопала! ― срываясь, почти закричала Юлёна в лицо друга. ― Альтруисты всякие нужны ― и ради открытий медицинской науки тоже. На Земле сколько врачей испытывали вакцины на себе? Маш, давай вскроем один грибок и посмотрим.
  ― Здесь же явно микробиологическое оружие применено, ― решительно возразил Иван, наблюдая за тревогой Нибары. ― А вдруг какие-нибудь споры разлетятся по капсуле, заразят всех воздушным путём, и мы за минуты превратимся в консервированные овощи? Мы даже не в скафандрах!
  ― Маш, командуй! ― окончательно разозлилась Юлёна. ― Опять мне все противоречат! Если Ромео с Джульеттой... соединятся, получим на руки сто кило уродского балласта ― в самый раз для космической миссии! Это что ж получается: прилетели голубчики на Землю, вырвали нас с летних каникул, из долгожданного лагеря, угнали к чёрту на куличики, теперь лишили обещанного трофейного корабля ― непонятно на чём домой возвращаться, ― сами впали в анабиоз, в заразные мешки под ногами, а мы только им ― воюй, спасай, выручай?!
  ― Вы великие люди, ― сказала Нибара дрогнувшим голосом. ― Вы как Тимберлитта. Я только сейчас это окончательно поняла. Моя мать казнена, отца отстранили от дела всей его жизни, брат гибнет на моих глазах ― помогите!..
  В капсуле воцарилось молчание. Грибы пузырились и опадали на спине Револа, температура его тела падала: кожа стала сморщиваться и синеть.
  ― На Земле уже давно людей с неизлечимыми болезнями замораживают в жидком азоте, ― сказал, наконец, Иван. ― Это обычная практика. Пусть соединяются... до лучших времён.
  ― Решено, ― тихо сказала Маша.
  ― Только сначала я пробу из гриба возьму, ― оживился Иван. Он вынул из своего рюкзачка прибор для инъекций, воткнул тонкую иголку в растущий грибок и прежде чем тот сдулся, вытянул пару кубических сантиметров кефирного вида жидкости. ― Пробу нужно доставить на Землю ― это, может быть, вопрос выживания землян.
  ― Корабля нет: как доставишь? ― не отступала Юлёна. ― Только прокиснет.
  ― У Странника наверняка есть лаборатория, я там и займусь. А лечение... Нужно озадачить Дергана: пусть захватит роботов-слизней и хоть что-то выпытает, а то у нас и зацепки нет. Скальпель и спирт против микроорганизмов неизвестной природы ― это просто смешно. Микроорганизмы могут быть даже разумными существами: вот сейчас булькают в Ромео и слушают нас. Юль, спрячь аптечку, самим ещё пригодится.
  ― Меронийцы ценят нас за решительность, ― возразила Юлёна, но всё же вложила скальпель в аптечку.
  ― Странник не впустит нас... вас с карантинным объектом, ― вдруг прошептала Нибара. ― Ему, отшельнику, некому будет помочь, если корабль потеряет стерильность. Нам конец...
  ― Опять нюни! ― воскликнула Юлёна и нетерпеливо всем телом дёрнулась. ― Как мы криво сидим: уже спина затекла! Сколько можно этим глыбам за окошком летать! ― ярилась она, уже не зная, к чему ещё прицепиться.
  ― Сидим на плоскости в двенадцать градусов к горизонтали, ― сказал Иван. ― Это называется "угол паники". У меронийцев угол паники, ― он посмотрел на побелевшую с блуждающими глазами Нибару, ― похоже, ещё меньше нашего.
  ― Да ладно, пусть их соединяются и замирают, ― махнула рукой Юлёна. Она сняла тело Револа с колен подруги, уложила животом на пол и придавила ногой. ― Дерган же сказал: теперь меронийцы для миссии даже вредны. Соединятся тела... А потом выяснится: они даже не брат и сестра. Эта парочка ― баран да ярочка ― действительно стала похожа на шекспировских Ромео и Джульетту из Вероны. Ладно, засадим их в бочку, засмолим, как в сказке, и выбросим в океан ― пусть поболтаются на электромагнитном канате. Вот вам и карантин для Странника.
  ― За бортом минус двести градусов, ― сказал Иван. ― Юль, ты с техникой не в ладах: у тебя то стальной, то электромагнитный канат... Откуда у нас канат? Сиди, не болтай: мы не в пушкинской сказке, а в астроморге. Мы сейчас можем связаться со Странником и с Дерганом, ― обратился он к Нибаре. ― Смотри на меня, Джуля: не отключайся!
  ― Не можем. Странник предупредил: связи не будет, даже экстренной, по-вашему "sos", ― во избежание перехвата. Он специально послал самую маленькую капсулу, на меронийском жаргоне называется "гроб": такому аппарату легче затеряться в потоке ледяных осколков, долететь незамеченным. Зортеки считают, что мы до сих пор на трофейном корабле. Молчание ― залог...
  ― Понятно, ― прервала Маша. ― Что от нас требуется для соединения... ваших тел?
  ― Ничего. Можете не смотреть.
  ― Ну, нет! ― заявила Юлёна. ― Мы здесь жизнью рискуем не для того, чтобы "не смотреть". На гепеста смотрели ― там, в узком коридоре, тоже был ещё какой астроморг! ― и здесь не отвернёмся. А ты снимай для науки, ― обратилась она к Ивану, ― это же не порнуха с инцестом!
  ― Я просто обязан снимать, ― живо откликнулся Иван, вынул из рюкзака свои гаджеты и принялся их настраивать.
  ― Мы для вас как подопытные зундырчики, ― с горечью прошептала Нибара. ―Не ожидала я, Иванечка, от тебя, ― подняла она глаза на Ивана.
  ― Ты ещё скажи: никогда не выйду замуж за учёного, ― съехидничала Юлёна. ― У учёных работа такая! Вперёд, Джули: сливайся, хватит болтать!
  Нибара открепила магниты, движением пальцев освободилась от всей одежды и склонилась над телом брата.
  ― Подожди... ― сказал Иван и замялся.
  ― Встала в полный рост! ― скомандовала, догадавшись, Юлёна. ― Иванечка должен запечатлеть: какова твоя красота была "до" и что с ней станется "после".
  Нибара посмотрела на Ивана, тот кивнул. Нибара поднялась, расправила плечи и замерла с отрешённым видом, как перед казнью.
  ― Я знала: ноги ― две половинки от обруча, ― прокомментировала Юлёна и многозначительно посмотрела на друзей. ― "Ни сиси, ни писи", как говорит мой отец. А у вас, чтó, снизу волосы не растут? Теперь повернулась к камере спиной... Да-а-а, видок: не лопатки, а топоры, и позвонков-рёбер меньше, чем у нас...
  ― Снял? ― поторопила Маша.
  Ей неприятно было смотреть и неудобно за подругу. Иван опять кивнул и с сочувствием взглянул на Нибару. Она с тем же отрешённым видом легла животом на тело брата, обняла его руками и ногами и замерла. Все инстинктивно поджали ноги и, насколько позволила тесная камера, отстранились от меронийцев. Некоторое время ничего не происходило.
  ― Света мало, ― сказал Иван. Он нагнулся к телам и подвёл гаджет к месту соприкосновения груди Нибары со спиной брата. ― Кажется, началось...
  ― Топоры опускаются! ― вскрикнула Юлёна, показывая пальцем на лопатки Нибары. ― Она вся белеет! Нет, уже сереет... Что там, Вань?
  ― Из обоих тел появились тоненькие присоски, миллиметр-полтора в диаметре, их сотни. Присоски сошлись, пульсируют, по ним что-то переливается...
  На спине, на ягодицах и ногах Нибары вдруг появились пузырьки ― такие же, как у брата, но вдвое-втрое меньших размеров. Тело девушки теряло прежнюю форму: растекалось, расползалось, как дрожжевое тесто из кастрюльки. А тело брата плющилось и сливалось с наползающей массой сестры. Волосы и ногти, потеряв твёрдость, врастали в кожу.
  ― Присосков уже тысячи, ― прошептал в восторге Иван. ― Сплошная стена. Нет, нужно вербально описывать...
  Он попробовал отжать сливающиеся тела, повернуть их на бок, совершал другие малоосмысленные манипуляции, и при этом словесно описывал происходящее. Так под запись работает патологоанатом на вскрытии тела. Девушки, ощущая себя в морге, приняли это как само собой разумеющееся: они, потрясённые увиденным, взялись крепко за руки и молчали.
  Через несколько минут формы двух человеческих тел исчезли окончательно. В ногах у ребят лежало продолговатое единое тело серого цвета, почти вдвое меньшее по длине, чем рост меронийцев. Оно покрылось оболочкой, через которую уже не было видно пульсирующих грибов. Иван прекратил съёмку и с облегчением выдохнул:
  ― Да-а-а, девчонки: только ради этого мне стоило лететь.
  ― Теперь они влезут в один герметичный мешок ― и никаких проблем с карантином, ― сказала Юлёна. ― А с "углом паники" как-нибудь справимся сами.
  ― Мешка только нет, ― сказал Иван, упаковывая свои драгоценные гаджеты. ― А одежду куда?
  ― Сколько проблем в этом космосе! ― воскликнула Юлёна. ― А вот туалета и ванной комнаты нет! Где в этом морге удобства?
  ― Космос пока что ― не для удобств девушек, а для работы и войны, ― сказала Маша. ― Будем ждать и терпеть. А одежду я сейчас уничтожу...
  Все надолго замолчали и уставились на объединённое тело. Оно слегка колыхалось и в установившейся тишине слышно было, как в нём переливается, журчит и булькает.
  ― По крайней мере, не умерли, ― наконец сказала Юлёна. ― Правда, тихо как в морге. ― Волосы на её голове встали дыбом, потянулись и прилипли к Маше. Юлёна опять забрала руки подруги к себе и вдруг начала их целовать. ― Одно хорошо: от тебя, Машк, прёт тепло и приятность... Греешься, как в розетке зарядное устройство для сотового...
  ― Кажется, подлетаем, ― сказал Иван, смущённый сценой телячьих нежностей. ― Стрёмно: Странник не разрешил нам взять с собой оружие...
  Когда капсула вошла в корабль, он сообщила Страннику, что у них на борту опасный ― возможно, заразный ― объект. Странник ответил: ваш груз встречает карантинный сейф.
  ― Не такого приёма я ожидала от Странника... ― бухтела Юлена, когда ребята, оставив объединённое тело брата и сестры на попечение странного шарообразного биоробота диаметром метра два, который втянул карантинное тело в себя и укатился восвояси, гуськом шли по тускло освещаемому цилиндрическому коридору вслед за светящимся колобком размером немного больше футбольного мяча. ― Кротовые норы уже и на кораблях... Я думала: вот, наконец, настоящий герой ― встретит...
  ― Ещё скажи: "настоящий мужчина", ― усмехнулся Иван. ― На сайтах знакомств девицы непременно требуют "настоящего мужчину"...
  ― Это менталитет восточных девиц: они содержателя ищут, ― перебила Юлёна, ― а я разве от Странника ищу содержания?!
  ― Прости, Юль, но тебе почему-то везде хлеб-соль подавай, ― обернулась Маша к подруге. ― Ты никого не осчастливила на этом корабле, мы здесь на войне. Давай, подруга, без глупостей: Странник нас спас, но мы опять очутились в самом начале пути, и к тому же, одни, без корабля, безоружные ― нужна его помощь.
  ― Знаю! Со Странником ― мой план, я и отвечаю. Хоть бы он сам только кротом не оказался... Представить страшно: я драконша, он ― крот... Ужас! Тогда, подруга, обернёшь меня мышью...
  ― Опять глупости на уме, ― сказал Иван. ― Ты, Юль, неисправима. Всех встречных и поперечных оцениваешь как женихов.
  ― Да, оцениваю как женихов, и что?! Я теперь взрослая девушка: паспорт уже получила. Меня отец ― только школу кончу ― метлой из дома погонит, по-американски, телевизору насмотрелся. А у нас Россия ― не Америка. Как жить прикажешь одной?
  ― Не видишь, разве, как устроен проход? ― уже с раздражением возразил Иван. ― Это труба! Здесь катаются, а не ходят. Вероятно, Странник ― от природы ― имеет форму шара. Какой тебе жених в форме шара?
  ― Да ну тебя, помечтать не даёшь! ― В таком щепетильном вопросе она не могла не настоять, чтобы последнее слово осталось за ней. ― Технарь-сухарь! Никогда не выйду замуж за...
  Ведущий ребят колобок вдруг подпрыгнул перед очередной переборкой, та будто растворилась, открывая вход в просторное помещение, явно предназначенное для приёма пищи. Навстречу ребятам шёл, улыбаясь и простирая руки для объятий, физрук. Он был в спортивном костюме, кроссовках, на широкой груди болтался на шнурке знакомый свисток.
  ― Сергей Сергеич! ― выскочила Юлёна из-за машиной спины и бросилась в объятья физрука. ― Вы уже здесь?!..
  Тут до Юли дошло... Она сразу отстранилась, обернулась к друзьям и объявила:
  ― Я же говорила: мой герой... странник Гузон примет облик Сергей Сергеича!
  Маша и Иван смущённо улыбались, не зная как реагировать.
  ― Здравствуйте... ― сказала, наконец, Маша. Иван кивнул, порываясь, но не решаясь, вынуть свой гаджет из рюкзака и запечатлеть встречу. ― А как к вам обращаться?
  ― Сергей Сергеич. Добро пожаловать!
  ― Уж у вас-то найдётся для меня тренажёрный зал и... ванная комната или просто душ с ржавой водой, как в лагере? ― перебила церемонии Юлёна. ― Мы все исчесались от грязи!
  ― Так точно! Грудь кол-л-лёсиком ― и следуйте за поводырём... Все поняли? Не слышу ответа: все поняли?!
  ― Все! ― почти машинально хором ответили ребята и переглянулись между собой.
  Первые слова Странника прозвучали несколько металлически и гулко, но закончил он фразу уже в тонах обожаемого девочками физрука. Юлёна воссияла: пусть этот Странник... Сергей Сергеич от природы окажется и большой колобок, но всё складывается по её сюжету!
  К ребятам подкатился другой светящийся колобок и на русском языке в тонах Странника попросил их следовать за ним...
  Вскоре девушки уже мылись в общей душевой комнате, скопированной с душа в пионерлагере. Иван мылся рядом, стоя к девушкам спиной.
  ― Я говорил: у них нет разделения по половому признаку, ― бухтел он, стесняясь своей наготы в близком присутствии шумно плещущихся обнажённых подруг. ― Душ ― женский...
  ― Зато будет, кому спинку тебе потереть, ― парировала Юлёна. Она, хотя с наслаждением из ладошки напилась вволю вкусной воды, была раздосадована тем, что грудь её от перенесённого голода и волнений сильно уменьшилась в размерах. ― Опять я стала маленькой девочкой... Как не вовремя!
  ― А у меня месячные пропали, ― шепнула Маша подруге.
  ― Когда?
  ― Когда звёздный ветер стал наполнять меня магической силой. Начинались ― и сразу пропали.
  ― Оно, может, к лучшему.
  ― А вдруг я уже не девушка, не женщина вообще?
  ― Женщина, женщина: Тимберлитте тоже ветром надуло ― и тебя родила.
  ― Интересно, как было у Тимберлитты?
  ― Женщины-космонавты препараты принимают, чтобы не было месячных, ― сказал Иван.
  ― Не подслушивай! ― обернулась Юлёна к другу. ― В твоём космосе с гигиеной тела ― просто копец. Дома я по три раза на день ныряла под душ, а здесь... Маш, а от Ваньки реально пахнет козлом! Умора!
  ― Да, странно, ― ответил Иван, нисколько не обидевшись, ― только что видел невиданное никем из землян, а спина от грязи чесаться не перестала.
  ― Вот именно, странно, ― подхватила Юлёна, ― вроде космос, вокруг пространства не меряно, а мы всё время сидим как в тюремных камерах, в морге. Наш класс водили на экскурсию в местную тюрьму, да! прям запирали в камере ― для острастки... У меня уже всё тело болит: гиподинамика, чую, кончится преждевременной инвалидностью. Маш, давай разомнёмся: потолкаемся что ли ― синяка же не будет... Помнишь, как мы на той поляне у ручья кувыркались?
  ― Было время...
  ― Да... Мы о Земле вспоминаем теперь, как о счастье, ― продолжала Юлёна, натирая спину Ивана двумя носовыми платками. ― Разонравился мне космос: не будем брачное агентство открывать. Мыла нет, губки нет, крема нет, полотенца нет... Замуж выходить немытой? Как они моются в местах, где нет ледяных полей? А во что будем переодеваться? Мне ещё Странника... вдохновлять.
  ― Прости, подруга, ― сказала Маша, ― я замкнулась на себе. Сейчас всё будет...
  Маша отрешилась от всего, закрыла глаза, и через секунду перед каждым повисли на расстоянии вытянутой руки привычные средства гигиены, а немного поодаль закачались в воздухе стопки земного белья, одежда и обувь.
  ― Маш, ― заговорщицки прошептала приободрённая гигиеническим богатством Юлёна, берясь за свою грудь, ― ты, может, и "хозяйство" мне сделаешь прежним, попредставительней?
  ― В биологию лишний раз лучше не вмешиваться: можно не доглядеть остаточные явления превращений, а они вредны.
  ― Остаточные явления?! ― Юлёна обернулась через плечо, посмотрела на свою попу, погладила её рукой, ища остаток драконьего или мышиного хвоста. ― Не надо остаточных... Ладно, ограничимся таблетками для дур-космонавток. Таблетки-то синтезировать сможешь? Интересно, наша Жуля таблетки пила? Очухается ― спрошу. Она же была то девушкой, то магиней, но в общем ― человеком. Наверняка таблетки пила, а с нами не поделилась... Так у них по Кодексу... ― с ядовитчинкой закончила Юлёна.
  ― Вода как родниковая, ― сказал Иван, ― я вволю попил.
  ― Мы тоже, ― отозвалась Юлёна. ― Хоть какая-то польза от ледяных полей. Мало в России нам холода...
  ― Север ― русская стихия, ― сказала Маша, расчёсывая волосы и думая о своём. ― На севере мы непобедимы. Странника тоже тянет ко льду: он, наверное, в абсолютном холоде непобедим...
  Через несколько минут они уже стояли возле табуретов у стола. Странника не было. Квадратный стол на четверых был сервирован точь-в-точь как в пионерлагере имени Гагарина за завтраком: на общепитовских тарелочках разного размера бугрились квадратики крестьянского масла по числу едоков, пирамидки из четырёх печений и одной маленькой шоколадке на брата, стояла горка криво нарезанного белого хлеба, покоились тёплые лепёшки слегка подсохшей манной каши, сваренной на воде, ещё стояли, прижавшись друг к другу, четыре полстакана жидковатой сметаны, посыпанной ложкой жёлтого сахара, солонка с крупной солью и крошками желтка варёного яйца, лежали алюминиевые гнутые ложки, четыре гранёных стакана с двумя ложками сахара на дне, чайник с тёплым какао и лохмотьями молочных пенок, а в центре стола высился пластмассовый стаканчик для салфеток ― пустой.
  ― Как давно я не ела по-нашему! ― воскликнула Юлёна, увидев богатство пионерлагерного стола. ― Какое же это оказывается счастье ― просто нормально поесть! Машунь, масло, как всегда, отдашь мне?
  ― Нашла дуру! "Пионер без масла ― рахит". Мне тоже нужно расти, развиваться. Сама плакалась, что "меньше стали"... У меня теперь на маслице особенно слюнки текут. А печенья и шоколадка, те, которые я захватила от завтрака в лес, они, может быть, нас от голодной смерти спасли.
  ― Правильно: надо у Странника сухих пайков раздобыть, ― озаботилась походным провиантом Юлёна. Она ощущала себя хозяйкой положения и предпринимала "оргмеры". ― А то легкомысленная Леночка Сергеевна отправила нас в разведку без продуктового довольствия: одни амуры с физруком на уме. А вдруг бы мы в Заветном лесу заблудились.
  ― Это со мной-то заблудились бы? ― возмутился Иван.
  ― У тебя навигатор отказал!
  ― Зато теперь у нас скатерть-самобранка есть, ― смирился перед фактом Иван и кивнул на Машу.
  ― Лично я не представляю, как, пусть и магия, может синтезировать крестьянское масло? ― сказала Юлёна. ― Вань, а что такое магия вообще?
  ― Магия ― это всего лишь умение обращаться с физическими силами природы, ― сказал Иван. ― Но это умение не дано большинству людей. Чем сильнее становятся наука и техника, тем больше они отберут монополию умений у магов. Я магии не боюсь, но завидую магам: они умеют делать то, что я сегодня пока не могу. А я хочу уметь делать всё и лучше всех! ― энергично закончил Иван, решившись, наконец, вынуть камеру для съёмок.
  ― Ни фига себе, заявочки! ― присвистнула Юлёна. ― Понтов как у Батона. А в лагере притворялся скромняшкой.
  ― Синтезировать мыло и крестьянское масло я не буду ― часто, ― сказала Маша без всякого вызова. ― Нельзя тратить магию на пустяки: мои силы конечны, а главное меня не учили, как ими пользоваться в разных случаях; моя магия ― вся методом тыка: могу и навредить. Тимберлитту годами учили жрицы, а я, выходит, круглая самоучка. Спасибо ещё мавелы кое-что подсказали. ― Она достала кристалл из кармана джинсов, погладила его пальчиком, подула и повесила на шею. ― Тёплый. Даже обидно, что Сергей Сергеич... что Странник... Гузон не заинтересовался кристаллом. Все здесь хотят заполучить мой кристалл, как золотое кольцо во "Властелине колец", а ему не надо. Странник не от мира сего. Я всё время думаю: ради чего он, одиночка, влез в войну с могучей Империей? Летал бы себе в сторонке...
  ― Обещаю узнать, ― заявила Юлёна. ― Только вы не мешайте: у меня свои подходы ― пусть хоть Странник и окажется большим колобком...
  ― Я не колобок, ― появился внезапно Сергей Сергеевич. ― Шаровидные существа ― это прежние владельцы моего корабля. Я купил его у пиратов, и не стал перестраивать его под себя: не вижу большого смысла в абсолютных удобствах.
  ― Это по-русски, ― сказала Маша, едва выдавив из себя слабую улыбку.
  ― Вы охотник за смыслами? ― ляпнула наобум Юлёна. ― Вы философ, астрописатель! ― продолжила она уже победоносно, кинулась к Страннику и ухватилась за тренерский свисток. ― Признавайтесь мне... и дочери Тимберлитты! Прошу вас! Мы приглашаем вас на Землю! Мы!.. Вы как бог, который сверху всё видит и по справедливости судит!
  ― В космосе нет верха, Юль, ― пытался остудить пыл возбуждённой девушки Иван.
  ― Тем не менее, Юлёна в чём-то права, ― сказал Странник. ― У меня есть сверхцель: написать историю Вселенной.
  ― Я же говорила! ― взвилась Юлёна.
  ― А почему вы открылись именно нам? ― сказала Маша.
  ― Я отвечу, но сначала к трапезе. О Дергане не беспокойтесь: он лучший в Союзе колыбелей технарь, он механических ботов построит, отключит и разберёт, а биологических ― заразит и разложит до молекул...
  ― Как они заразили Ромео? ― спросила Юлёна, не отпуская свиток и смотря Страннику прямо в глаза. ― Значит, инженер Дерган не погиб?
  ― Для ботов Дерган теперь ― командир. С эвакокапсулой я передал ему комплект возбудителей. У меня есть микробиологическая лаборатория...
  ― Лаборатория есть! ― всё более загорался Иван, усаживаясь вместе со всеми за квадратный пластмассовый стол без скатерти, точь-в-точь такой же, как в столовой лагеря имени Гагарина. ― История Вселенной! Вот это масштаб! И у вас, значит, миссия. Поэтому вы такой затворник, не встречаетесь ни с кем: вы не бессмертны и просто экономите время?
  ― И ещё не могу собой сильно рисковать.
  ― А можно я попробую... ― начал было Иван, но Юлёна одёрнула:
  ― Нам приказано есть! Маш, ― заговорщицки обратилась Юлёна к сидящей напротив подруге, ― пока Сергей Сергеич не видит, маслице, может, всё же отдашь в мою пользу?
  ― Ага, разбежалась. ― Маша размазала свою порцию масла по хлебу и запустила в рот сразу полкуска. ― Одного звёздного ветра маловато для подзарядки. ― Она благодарно улыбнулась Страннику. ― Какое блаженство! Выходит, и вы за нами следили?
  ― Нет, я только перехватил и расшифровал сообщение имперской разведки...
  ― А откуда у вас дешифратор и?.. ― спросил было Иван, но под тревожным взглядом Маши умолк.
  ― Здесь нет секрета, ― сказал Странник. ― Сообщения зортеки пока кодируют слабо ― не видят серьёзного противника. Они защищают другую информацию...
  Утолив голод и жажду привычной земной едой, у компании напряжение спало. Маша опять спросила про Дергана. Странник ответил, что режим молчания нельзя нарушать, пока рядом последний патруль зортеков: справимся с ним, тогда свяжемся.
  Наверное, спокойствие Странника и привычная обстановка сильно подействовали на ребят. На них навалилась усталость, непреодолимо потянуло в сон...
  Проснулись друзья одновременно, как по команде.
  ― Странно, ― озираясь кругом, сказал Иван. ― У меня такое чувство, будто я в плену.
  ― В тюремной камере после допроса, ― поправила друга Юлёна. ― Ой, я вспомнила: мне приснилось, будто Сергей Сергеевич расспрашивал меня о принципе действии преобразователя тёмной энергии... Я свои сны хорошо помню, если в них что-то не по мне.
  ― И ты ему рассказала? ― спросила Маша с тревогой.
  ― Само собой! Для Странника же это единственный мотив нашего визита.
  ― Так порядочные... не делают, ― сказала Маша. ― Мог бы просто спросить, а не выбирать информацию из памяти спящего.
  ― Значит, нас усыпили, а потом разом пробудили, ― сказал Иван. ― И все наши рюкзаки, и мои микробиологические образцы ― всё теперь у Странника. Зачем?..
  ― Это сделали для безопасности, ― не слишком уверенно заявила Юлёна, ― сказано же: на корабле стерильность нужна. Наверное, забрали вещи на дезинфекцию ― как в пионерлагере, когда объявляют карантин.
  ― Не говорите во множественном числе: "усыпили", "забрали", ― сказала Маша. ― Гузон на корабле один, значит, приказы исполнителям, роботам, исходят только от него. Хотя кристалл мой не тронул...
  ― Вот! ― почти обрадовалась Юля. ― А кристалл ― главный предмет миссии. Странник, захоти, нас, спящих, в космос выбросить мог бы, на мороз минус двести, а кристалл присвоить себе и продать меронийцам... или Угласу.
  ― Тоже верно... ― сказал Иван, озираясь. ― Хотя бы узнать: сколько времени мы проспали, где находимся, где сейчас инженер Дерган, где противник... Мы вообще на корабле Странника или... Здесь даже дверей нет.
  ― Хватит в конспирологов играть! ― рассердилась Юлёна. Ей страшно не нравилось, что под её безупречный проект в открытую роют подкоп. ― Подумаешь, дверей нет! Нам не привыкать без дверей. Это спальное помещение космического корабля, а не проходная комната в "хрущовке". Я сейчас всё разузнаю!
  Она оттолкнулась от постели, подлетела к стене: потолкалась наугад в одну стену, побилась в другую, потопталась по потолку, вися вниз головой, наконец, приземлилась рядом с друзьями.
  ― Но если такое недоверие всё же возникло, ― зашептала озабоченная Юлёна, ― давайте устроим этому... Сергей Сергеичу проверку. Правда, Маш, даже косметичку забрал ― последнего лишают...
  ― "Подъём, подъём! Кто спит, того убьём!" ― пропел голос Сергея Сергеевича, имитируя лагерную фонограмму. ― Уже проснулись? Как мало земляне спят!
  ― На Земле время летит быстрее, поэтому биологические часы людей... ― начал было, по привычке, объяснять Иван, но осёкся.
  ― Знаю, знаю: просто пытаюсь шутить по-вашему. Угощайтесь каларами с Мероны. ― Раздвинулось круглое отверстие в стене и в помещение в катился тот самый маленький колобок. Над ним невесть каким образом плыл поднос с диковинными разноцветными фруктами, очень заманчиво пахнущими. ― Докладываю. Инженер Дерган рассчитал, какой отсек трофейного корабля отстрелится следующим, тогда собрал в этом отсеке всех роботов и ботов ― они благополучно отстрелились и уничтожились ледяными глыбами. Потом инженер Дерган смог поставить блокаду на внешние приказы отстрела отсеков, и сейчас остатки корабля на оставшейся тяге движутся в намеченную мною с ним точку.
  ― Как вы об этом узнали, ― спросил Иван, выискивая, откуда идёт голос. ― Сами же объявили режим молчания, пока рядом отряд зортеков.
  ― Отряд уже ликвидирован...
  ― А пилота в плен взяли?! ― почти закричала Юлёна, не дослушав.
  ― Так случилось, что мне удалось только забрать носители памяти у двух пилотов, но запись ещё нужно расшифровать.
  ― И дешифратор у вас есть? ― спросил, волнуясь, Иван.
  ― Лучше бы взяли живого пилота! ― вне очереди взвилась Юлёна. ― Я бы сама из него вытрясла! У меня они все... ― "до третьей крови"! Я запасную команду пилотов ― одним пинком!.. Ладно, наш Ванька что хочешь дешифрирует: он программист из Физтеха!
  ― Остынь! ― Иван принял столь озабоченный вид, что заволновалась и Маша. ― У нас простые телефонные переговоры сотовые операторы могут зашифровать так, что для расшифровки потребовалась бы работа всех компьютеров мира в течение пяти миллиардов земных лет.
  ― Миллиардов лет?!.. ― сразу упала духом Юлёна. ― Ничего себе... Сергей Сергеич, а вы можете расшифровать запись в памяти пилота?
  ― Я не могу, пробовал, но знаю, где могут сделать это. Мы хорошо подзарядились и сейчас летим в это место ― на Окус.
  ― А по пути нас опять поджидают зортеки? ― спросила Маша, трогая пальчиком свой кристалл. ― Холодный... ― прошептала она разочарованно.
  ― Зортеки обходят Тусклую зону сторонкой: она плотно накрыта пиратской паутиной искусственных планет-трансформеров и узловых межорбитальных станций.
  ― Пираты?! ― отмахнулась Юлёна. ― Они не надёжны: их любой может прижать и...
  ― На ограниченном пространстве ― может, а в наших краях пираты уже давно отнюдь не пьяный сброд, а сложившаяся цивилизация. Пираты могут даже и с имперской армией потягаться: охраняют свой доходный бизнес.
  ― Доходный космический бизнес? ― встрепенулась Юлёна и подмигнула Маше. ― Нам деньги на свадьбы тоже нужны. И чем пацаны занимаются?
  ― Пираты ― в земных понятиях ― не пацаны: они среднего рода. Пираты в нескольких соседних галактиках обслуживают невольничьи рынки, содержат все астероидные и планетные кладбища, разыскивают пропавшие без вести корабли и станции, экстремальный туризм тоже их, организовывают смертельные поединки и соревнования на выживание, азартные и бойцовские игры, контролируют весь мусоросборный бизнес...
   ― Мы тоже участвовали в боях "до третьей крови", ― сказала Юлёна разочарованно. ― А помойки в России и в Европе держат цыгане. Бесполезные для общества люди: живут для себя.
  ― В нашем секторе Вселенной давно уже бесполезных цивилизаций нет.
  ― Не хватает ресурсов на их содержание? ― спросил Иван, испытующе взглянув на Машу.
  ― Конечно, ― ответил голос Сергея Сергеевича. ― Это только на крошечной Земле царит изобилие ресурсов для биологической жизни: его хватило бы на иную целую галактику...
  ― Вы рассуждаете как зортек, ― ляпнула Юлёна. ― Император некакус собирается на Землю напасть и оттяпать у нас... ― Юлёна прикусила язык, увидев, с какой тревогой Иван и Маша смотрят друг на друга. ― Ладно, летим к вашим бродягам на Обус, ― по-быстрому закончила она.
  ― Окус. А дисциплина у пиратов покрепче, чем в Империи: любой проступок карается высадкой без довольствия и орудий труда на специально отобранных необитаемых планетах ― там мучительная смерть нарушителю гарантирована...
  Дальше Странник рассказал об Окусе. Это ближайший к его кораблю сектор галактики Ирикия в Тусклой зоне. Окусом называют и сектор галактики, и планету, и единственный спутник планеты, и орбитальную станцию ― путаница страшная. "Землян этим не удивишь" ― с видом бывалого туриста заметила Юлёна. Планета Окус непригодна для жизнедеятельности большинства известных биологических форм жизни. Одно время планету пыталась изучить и обустроить для себя цивилизация кронов. Для этого кроны на геосинхронной орбите создали крупную исследовательскую станцию...
  ― Как, как фиксировать информацию?.. ― прошептал Иван, а вслух спросил. ― Кроны наверняка опередили в развитии людские цивилизации Союза колыбелей?
  ― Конечно, и, тем не менее, они отступились и недавно покинули галактику: сочли Окус безнадёжным, хотя, не исключено, их отпугнула начавшаяся поблизости война Империи и Союза колыбелей за мервуд. Позже на брошенную орбитальную станцию наткнулись пираты, и превратили её в свой главный штаб. Станция сама по себе дрянная, временная, исследовательская, а у пиратов она, по сути, штаб и тюрьма, но расположена рядом с несколькими входами в кротовые норы. На Окусе сходятся новые важнейшие межгалактические пути.
  ― На Земле такой транспортный узел назвали бы хабом, ― сказал Иван.
  ― Промышляют дорожным рэкетом, кто не заплатит ― в рабство, ― подытожила Юлёна. ― Мне папа рассказывал, как он, таксист, в "девяностые" попадал... А вдруг пираты не помогут, а нападут? Корабль вооружён?
  ― Корабль не вооружён, ― сказал Гузон. ― Все поняли? Не слышу ответа. Все поняли?!
  Ребята недоумевали и не знали, как реагировать.
  ― Вам лучше не пытаться копировать Сергея Сергеевича, ― наконец сказала Маша. ― Вы освоили его форму, ― наши аплодисменты, ― но очень далеки от содержания, и потому рискуете показаться смешным...
  ― Что ж... ― Странник пытался что-то "физруковское" изобразить, но с мимикой и жестикуляцией тоже ничего не вышло. ― Остаётся признаться: на корабле вооружение имеется, но у меня нет к нему доступа ― пока. В качестве вооружения я использую силовую установку. Могу создавать такие электромагнитные поля, которые передвигают целые флота кораблей противника, правда на короткие расстояния.
  ― И подставляете их под удары ледяных глыб? ― сказал Иван, но тут же отказался от своей догадки. ― Нет, тогда на ледяных полях летали бы мириады осколков кораблей, а Дерган ничего о них нам не сообщил.
  ― И Углас не обнаружил осколков, а то не спрашивал бы у меня: где мои корабли, ― припомнила Маша.
  ― Значит, осколков не было, ― сказал, победоносно ухмыляясь, Странник. ― Это даже больше, чем вам положено знать. Внимание, выходим из гиперпространства!.. Свои вещи вы найдёте в гостевом помещении, ― продолжил он, когда ребята выбрались через раздвинувшуюся стену и тронулись по цилиндрическому коридору вослед светящегося колобка. ― Простите, друзья, у меня нет подходящих людям скафандров: вам придётся подождать меня на корабле...
  В гостевой, куда бесстрастный мячик привёл землян, были управляемые вручную экраны на все шесть сторон пространства, Иван сразу освоился и ребята увидели, как их корабль приближается к голубой, с достаточно плотной атмосферой, яйцевидной планете Окус. Возле планеты на орбите, слегка колеблясь, висела станция размером с городской микрорайон плотной застройки. Вокруг неё кипела жизнь: один за другим прибывали и отбывали корабли и какие-то разнокалиберные агрегаты; поодаль, на околопланетной орбите в чётко обозначенной подсвеченной красным цветом бухте, группировались особенно крупные и диковинные корабли. Рядом, по соседству, располагалась ― в подсвеченной фиолетовым цветом зоне ― группа больших потрёпанных транспортных кораблей и небольших станций. И планета, и станция, и все корабли освещались тремя яркими звёздами. Иван, страшно волнуясь, вынул свой гаджет и начал снимать.
  ― Структурно главный орбитальный порт напоминает старую пиратскую бухту где-нибудь на Тартуге, ― заговорил Иван под запись. ― Бухта разбита на зоны, по её периметру ― будто на крутых берегах и на стенах крепости ― расположена артиллерия. Функцию крепости несёт станция. Вся пиратская орбитальная бухта разделена на сектора, подсвеченные разными цветами. В красном секторе бухты, где сейчас тормозит наш корабль, очевидно, паркуются те суда, которые не могут пристыковаться к станции из-за своих конструктивных или технологических особенностей, или признаны опасными для пиратов. В фиолетовой зоне стоят безоружные суда ― это, вероятно, корабли-тюрьмы: в них должны содержаться пленные и рабы. Фиолетовая зона охраняется по периметрам установками из металла, явно стреляющими. Дальше зелёная зона ― это карантинный отстойник для прибывших неизвестных агрегатов, зона по периметрам патрулируется маленькими летающими агрегатами и силовыми установками... В жёлтой зоне ― не могу разобрать... далековато... загородили... Как интересно! Всё, мы остановились; место стоянки нам указал летающий лоцман в форме грибка-боровичка, он летит шляпкой вперёд, оставляет за собой ясный светлый мерцающий след: наверное, так визуально прочерчивает курс. Полагаю, сейчас идут переговоры о высадке на станции. Сергей Сергеевич, ― вдруг решился заявить Иван, ― а вы можете включить громкую связь?
  ― Вряд ли вам будет интересно, ― ответил голос Сергея Сергеевича. ― В этом секторе межцивилизационное общение идёт на индивидуально закодированном языке пиратов, а у вас нет доступа.
  ― Пожалуйста, предоставьте нам ключ к вашему индивидуальному коду, ― сказала Маша. ― Хотя бы одному из нас.
  ― Столовка, пионерский душ, спальня, гостевая без дверей ― всё это, конечно, прекрасно, но вы не допустили нас в рубку, ― добавила Юлёна нарочито капризным тоном. ― Без информации и свободы передвижений мы чувствуем себя как в плену, а ехали в гости. Я запросто гуляла по вражескому кораблю с мервудными стенами, у вас же, дражайший Сергей Сергеич, уж простите, как-то совсем не по-дружески получается! ― энергично и уже с нажимом закончила девушка, тряхнув рыжей косой.
  ― В этом нет моего злого умысла. Признаюсь, на корабле колобков я ещё и сам не вполне освоился: некоторые отсеки так и не смог открыть...
  ― На чём же вы раньше летали? ― спросил, насторожившись, Иван.
  ― У меня мало лётной практики... ― уклонился от прямого ответа Гузон. ― Это вы инженер, математик, воин, а у меня лишь задатки биолога и философа. Я только смог научиться пользоваться энергетической установкой корабля и биолабораториями. Честно говоря, остальное меня очень мало интересует.
  ― Дайте, пожалуйста, ключ, ― повторила свою просьбу Маша более настойчивым тоном.
  ― С функцией синхронного перевода на русский язык и записи, ― добавил Иван.
  ― Если пираты узнают о передаче дубликата ключа, нам всем не поздоровится, сказал Гузон. ― Нравы у них свирепые, а мой корабль находится в их зоне безопасности: без разрешения Гетриса, главы пиратов, нам трудно будет отсюда уйти ― все рискуем попасть в рабство.
  ― Вы, герой, победитель зортеков, ― в рабство?! ― воскликнула Юлёна. Она вскинула обе брови до середины лба, выпучила глаза и обеими руками схватилась за грудь, что означало высшую степень недоверчивого удивления. ― А если вы поделитесь ключом к кодам не с человеком разумным, а с простой мышью? ― неожиданно озарило Юлёну.
  ― Мышь ― это кто?
  ― Зверёк в четверть ладошки. Маш, быстро обернула меня мышью: я, а ля Рихард Зорге, еду на станцию с Сергеем Сергеевичем ― ради его страховки! Мыши обожают грызть телефонные кабели, для них это еда, а значит, как бы имеют естественное право подслушивать: так что как-нибудь отбрешемся от пиратского Герпеса. Смерть некакусу!
  ― Ничего не понял, ― помедлив, ответил Гузон, ― но страховка с пиратами, пожалуй, не помешает: коварная цивилизация... Ни разу в жизни никто меня не страховал ― рискнём! Но вы, Юлёна-мышь с четверть ладошки, не должны...
  ― Мыши немы как рыбы! Иногда только приятно пищат...
  ― Рыбы ― это кто?..
  Как только Маша обернула Юлёну мышью, прикатился всё тот же бесстрастный светящийся колобок и пригласил новообращённую следовать за ним. Юлёна-мышь, чтобы размяться и взбодриться перед рискованной вылазкой, запрыгнула на колобка. Это был опрометчивый поступок: совсем, как оказалось, нелёгкий колобок в растворившуюся стену быстро покатился, подминая мышь; та отчаянно и отнюдь не приятно запищала, однако, к её чести, не выпустила транспорт из цепких своих коготков...
  ― Спектакль, как ни странно, удался, ― прошептал Иван, когда за выкатившемся колобком отверстие в стене стянулось. ― Я раньше считал: близкие друзья могут быть только такими, каков ты сам. А теперь не жалею, что оказался не прав...
  ― Юлёна ― заметил? ― как-то резко перестала доверять Гузону. Шепнула мне: "Нельзя отпускать Странника одного: он явно что-то задумал, ведёт нас за ручку как слепых. А вдруг продаст нас пиратам: и будем на станции стриптиз перед публикой танцевать. У меня есть план!"
  ― Да, на станции ― столпотворение, как в часы пик в Московском метро, ― сказал Иван, внимательно следя на экране за мельтешением летательных агрегатов. ― Хотел бы я туда попасть! Хорошо, успел сделать для Юльки мышиный бинокль: у грызунов зрение не ахти ― теперь хоть что-нибудь разглядит, расскажет...
  ― Кристалл совсем холодный, как чужой стал, ― сказала Маша, когда капсула с Гузоном и Юлей вылетела с корабля. ― Я почувствовала: сил у меня стало меньше сразу, как обернула Юлёну мышью. А после первого превращения, и тогда, с драконом, и после душа ― с мылом, одеждой ― такого ослабления не чувствовала. Мне в мире мавелов надарили столько неуязвимостей, а как ими пользоваться? Они думали, я ― главная магиня Земли, знаю сама...
  Но Иван не слушал подругу: серые глаза парня блестели от возбуждения. Наконец, он обернулся к бесцельно летающей вдоль стенки Марии:
  ― Устроим мятеж!
  
  
  Глава 6. Мелкий ― не значит слабый
  
  Попав из шлюзового отсека во внутреннее помещение главного пиратского порта, Юлёна с облегчением убедилась, что атмосфера и гравитация на станции вполне подходят для недолгого обитания героической мыши-разведчицы по кличке "а ля Рихард Зорге". Значит, пора действовать! Но что выведаешь об объекте слежки, находясь у него в кармане?
  Рассудив таким образом, Юлёна выскользнула из скафандра Гузона, предварительно пометив его своими пахучими феромонами, спрыгнула на пол и забилась в какой-то угол. Во всём есть свои преимущества: не всегда быть драконом лучше, чем мышью, рассуждала она, наблюдая из своего укрытия за суетнёй пиратов и посетителей станции.
  Вся "привокзальная площадь", как окрестила Юлёна помещение, где находилась, имела размер и форму футбольного поля в родном пионерлагере имени Гагарина и была заставлена рядами разноцветных кабинок: они стояли ровными рядами, будто такси на стоянке в аэропорту. Явно это был регулярный транспорт для передвижения по станции, а единственное принципиальное отличие от земного заключалось в том, что здесь такси могли трансформироваться под размеры тела пассажира. Из непринципиальных, но очень важных для мыши характеристик, было отсутствие у кабинок колёс и бесшумность двигателей, если таковые вообще были. Несмотря на движение техники и инопланетян, на всей площади, по земным представлениям, стояла мёртвая тишина. Инопланетяне, конечно, общались между собой, но как бы мысленно проговаривая звуковые сигналы. Вот он какой, пиратский код... Они не хотят, чтобы слышали чужие уши.
  Тут Юлёна увидела, как Гузон зашёл в одну из просвечивающих насквозь кабинок, сходную с грузовым лифтом в жилом доме, и слегка трансформировал её под габариты своего тела. Что мне делать?! От волнения Юлёна даже принялась лапками натирать свою острую мордочку: неужели это такой мышиный рефлекс на лёгкую панику?
  Снимая внешний скафандр, Гузон обнаружил в нём дыру и факт исчезновения мыши: в кармашке-схроне, куда он посадил Юлёну, лежал только голый мышиный хвост. А из соседнего схрона исчез один из двух кубиков с памятью пилота-зортека. Гузон лишь пару мгновений решал, чтó делать. Он сорвал с шеи свисток и отбросил его, потом, находясь в кабинке, но ещё не тронувшись с места, стал из Сергея Сергеевича превращаться в зундырчика, о котором когда-то рассказывали мероняне. Обернувшись весьма непрезентабельным, на взгляд Юлёны-мыши, сурикатоподобным зундырчиком, всегда настороженным и как бы удивлённым, Гузон радикально трансформировал такси, уменьшив его в размерах раз в десять ― под своё новое тело.
  Действительно, тотальная экономия, отметила про себя Юлёна: берегут ресурсы, даже когда вляпываются в опасные истории. Зундырчик?! Ну правильно: теперь же Гузону надлежит предстать перед главарём пиратов, а это ему ― не красоваться перед "девицами под окном" в образе физрука с серебряным свистком на груди! Трогательный безобидного вида зундырчик скорее выпросит у пирата то, за чем явился, ― космическая психология в действии, соображала Юлёна. Явно Гузон здесь уже не первый раз, и всё знает: зашёл в единственную красную кабинку, а не в десятки синих, зелёных или жёлтых. Наверное, "красная" летит по маршруту прямо к высшему начальству!
  Юлёна, вспомнив похвалы от Леночки Сергеевны, не удержалась и поздравила себя за фантастическую сообразительность: именно за финт с запасным хвостом, который она вместе с мышиным рюкзачком, набитым крестьянским маслом, бутылкой кубинского рома объёмом целый один миллилитр и прочим земным провиантом вытребовала у резко поблекшей как-то Марии, и, главное, за мышиную воровскую сноровку, позволившую ей в момент максимальной перегрузки в скафандре Гузона выкрасть один из кубиков с памятью пилота, по случайному совпадению похожему на игральную кость настоящих морских пиратов. Да, ликовала Юлёна, я гений: в последний момент перед шлюзованием прогрызла в лёгком скафандре Странника изрядную дырку, и тем спровоцировала дополнительные нагрузки! Теперь красавчик не знает, жива ли я, замёрзла ли в космосе его страховка ― зверёк с четверть ладошки, и, главное, понятия не имеет, где находится и цел ли второй кубик с памятью.
  Почему, ну почему, сокрушалась Юлёна, когда мне приходят самые умные мысли, никого не оказывается рядом? А самой лень записать ― так и пропадают даром. Где Леночка Сергеевна: записала бы аккуратненько, как отличница, все мои определения...
  Ладно, я, конечно, умничка, только как мне здесь общаться, лихорадочно соображала Юлёна-мышь, озираясь по сторонам. Какая же я маленькая: при такой гравитации любой пришелец раздавит в два счёта! И, главное, ничего отсюда, снизу, не видно! Нужно найти ещё такого же как я успешного прохиндея и временно обменяться с ним кодами! Гузон, конечно, прохиндея того сразу услышит, но опять ничего не поймёт, а пока будет разбираться, я в это время всё разведаю. Но как здесь найти прохиндея физически мелкого? На мою мышиную внешность никто из пиратов и ухом не поведёт: цивилизация старая, навидались разных пришельцев. А-а-а, мне нужно попасть в злачное место! Спиртные напитки в любой биологической цивилизации откроют нужную дверь...
  Как только красное такси с Гузоном улетело в широкий туннель, Юлёна, рискуя оказаться покалеченной или раздавленной насмерть, машинально подобрала прилипший к соседней кабинке тренерский свисток Сергей Сергеича, прицепила его поверх рюкзачка рядом с кубиком, закинула всю эту гору себе на спину, влезла на ближайшую кабинку, огляделась и принюхалась.
  На любых космических станциях запахи очищаются, но воздух или, правильней, дыхательную смесь невозможно очистить полностью, рассуждала Юлёна. Чем меньше размеры пилотируемого космического корабля, тем тщательней должна быть очистка. Нюх собаки в восемьсот тысяч раз сильнее, чем у человека, и зрение лучше, особенно ночное. У меня, мыши, утешала себя девушка, нюх, конечно, не такой острый, как у заслуженного кабысдоха из подворотни, а со зрением вообще дело швах, но эта станция огромная, целый городской микрорайон, значит, для патологически экономных инопланетян воздух тщательно чистить ― непозволительная роскошь. К тому же настоящий пират должен презирать роскошь! Звуков нет, буду ориентироваться по запаху...
  Как плохо видно! Тут Юлёна вспомнила про мышиный бинокль. Достала его из рюкзака и стала рассматривать привокзальную площадь. Что за чёрт! Стены будто ходуном ходят, волнуются как парусина от ветра. Нет чёткой фиксированной картинки. Или Ванька из подручных материалов сотворил бракованный бинокль? Да нет! Под ногами, то есть под лапками, всё зыбко, тонко, и будто шевелится. Вся станция какая-то хлипкая... "У пиратов такого быть не должно!"
  Одно место было ярко и переливчато освещено, туда отправлялись многие из прибывших, а выходящие оттуда облачались в скафандры, рассаживались на свои агрегаты и укатывали в стартовые шлюзы. "Привокзальный ресторан", решила Юлёна: всё как у людей.
  Множество непривычных запахов перебрала Юлёна прежде чем уловила знакомый запах перебродивших фруктов. Он исходил не то из ресторана, не то из расположенного рядом с ним тоннеля. Какая еда и питьё, такая и цивилизация, рассудила Юлёна, и тогда, то прыжками, то бегом, то кубарем, шныряя между кабинками, стала пробираться навстречу запаху и наконец очутилась у тоннеля, уходившего вглубь станции. Она старалась держаться вдоль стенки шаткого тоннеля, время от времени поднимала нос и принюхивалась. Мимо неё, не касаясь пола и стен, беззвучно проносились просвечивающие насквозь такси. Иногда они были причудливой формы ― это когда в них находились причудливых форм пассажиры, а именно таких здесь было абсолютное большинство. "Сколько же в космосе цивилизаций!", думала Юля. Иван, наверное, пожалел сто раз, что не он со своими гаджетами попал на станцию, а расскажу ― опять не поверит, как в тот раз, с преобразователем тёмной энергии...
  Проносящий мимо транспорт крайне затруднял целенаправленное передвижение Юлёны-мыши: захваченная воздушным вихрем, она то летела кубарем вперёд, то её отбрасывало назад, и наконец, какой-то воздушный шлейф огромного транспорта с сидящими в нём слоноподобными существами буквально засосал её и она, кувыркаясь в потоке, вновь очутилась на "привокзальной площади", неподалеку от входа в "ресторан". Ко всем невзгодам и синякам, Юлёна-мышь не успела подобрать хвост, и на него пребольно наступило какое-то крупное существо, вышедшее из "ресторана". Проклятая гравитация! На корабле все летают, отталкиваясь от стенок и потолка, никто на бедную мышь не наступит, а здесь... Юлёна, превозмогая боль, запретила себе пищать, терпела, ждала, когда инопланетянин сойдёт с её раздавленного кончика хвоста. Попробуй, здесь пискни! Она уже видела, как на гостя станции, издавшего громкие звуки, ― кажется, смех ― набросились охранники, скрутили и куда-то уволокли. Оставалось негодовать на себя: её жизнь и вся миссия под угрозой из-за какого-то мышиного хвоста! Как всё в космосе хрупко! Будь у неё аптечка, да она бы скальпелем отсекла себе этот проклятый кончик хвоста! Как, оказывается, уязвимы мелкие существа! А ведь придавили её не по злой воле, а по неведению, пыталась утешить себя девушка. Сколько сотен каких-нибудь лесных рыжих муравьёв я сама давлю каждый раз, когда беззаботно гуляю в лесу! Ну нет: чтобы освоить космос, человеку нужно сперва научиться немедленно обретать такую биологическую форму тела, которая оптимальна в нужное время в нужной точке пространства, иначе с освоением ничего не получится. Стань я сей миг драконом, разве бы этот недотёпа смог ненароком придавить мой хвост? Да я б его!..
  ― Приветствую тебя, Гетрис великолепный! ― вдруг услышала Юлёна голос Странника.
  От неожиданности она едва удержалась, чтобы не выкрикнуть что-нибудь в ответ. Голос шёл не извне, а раздавался внутри Юлёны, будто говорила она сама. "Молчи!", ― приказала Юлёна себе. ― "Терпи!" Не выдать криком себя! Когда уж этот гризли сойдёт с моего хвоста?! Как же это трудно: слышать, как говорят рядом другие, и молчать самой!
  ― Приветствую тебя, Странник! ― ответил слегка дребезжащий голос Гетриса. ― Надеюсь, хотя бы ты с добрыми вестями.
  ― С нейтральными ― с заказом, как всегда. А у вас что-то стряслось?
  ― Только что доложили: готовится восстание рабов.
  ― Невидаль тоже: рабы всегда и везде восстают.
  ― Везде ― пусть восстают, но сейчас они впервые собираются взбунтоваться здесь, в фиолетовом секторе. Взгляни на экран: прямо рядышком с твоим чудовищным кораблём.
  ― Так накажи, уничтожь главарей.
  ― Не могу: все рабы уже проданы, скоро за ними явятся хозяева. Ты знаешь: в бизнесе моё слово ― закон.
  ― Восставшие могут и мой корабль захватить.
  ― Не просто могут, а вполне вероятно, они его и ждали, чтобы удариться в побег.
  ― Тогда зачем твой лоцман поставил мой корабль самым крайним к фиолетовой зоне? Ты хотел рабов спровоцировать?
  ― Именно так. Они как-то пронюхали, что ты на корабле в гордом одиночестве, а значит, увидев твой отлёт на станцию, они сейчас знают: корабль без живого экипажа. Я предупреждал тебя: прилетай на капсуле-автомате, а не пилотируемом агрегате.
  ― На твоей станции завёлся "крот"?
  ― Да, и я пока не смог его вычислить...
  Значит, сейчас Гузон-зундырчик поспешит закончить дела и ринется на корабль, подумала Юлёна-мышь. Нужно испортить агрегат, чтобы ремонт задержал Странника. Проклятый гризли! Замер! Может быть, он так спит перед отлётом? И запищать даже нельзя ― Гузон услышит. Значит, на станции пиратов у меня есть союзник ― "крот", зверёк как раз моего размера! Откуда у Странника взялся перевод на русский литературный язык?..
  ― Среди ваших рабов есть гепесты?
  ― Сейчас узнаю... А как они выглядят?
  ― Примерно вот так...
  ― Есть тридцать особей гепестов. Но они уже проданы...
  ― Кому?
  ― Каким-то шункетам, причём за хорошие деньги.
  ― Гепесты ― в фиолетовом секторе?
  ― Да.
  ― Они участвуют в восстании, будут захватывать мой корабль?
  ― Не могу знать.
  ― Гетрис, предлагаю сделку: ты отсечёшь рабов всех остальных цивилизаций, а эти три десятка гепестов пропустишь на мой корабль.
  ― Тогда я сначала должен связаться с шункетами и вернуть им предоплату за гепестов, иначе пострадает моя репутация самого надёжного в секторе работорговца.
  ― Не медля связывайся. А моё дело к тебе, ― продолжал голос Гузона, ― вычисление координат одного космического тела, не знаю ― это планета или искусственный объект. Информация о координатах объекта ― вот в этом носителе.
  ― В кубике? Такие вживлённые носители только у зортеков.
  ― Нужно расшифровать и сохранить в тайне.
  ― Коды чьи?
  ― Военные.
  ― Декодирование координат имперских объектов и, тем более, сохранение тайны стоят больших денег или весомых услуг. Что предложишь взамен?
  ― Координаты большого имперского транспорта с листовым мервудом.
  ― О! Мервуд нам, конечно, необходим, но только вместе с технологиями. Если бы я весь свой флот пересадил на мервуд... ― мечтательным тоном протянул Гетрис.
  ― Ещё даю координаты трофейного крейсера зортеков, на котором сейчас летит нынешний глава Олары...
  ― Инженер Дерган?!
  ― Да, он единственный пока что неимперский разработчик технологий по мервуду...
  Первой мыслью Юлёны была: "Предатель!" Но она уже начала смиряться с тем, что здесь, в дальнем космосе, да ещё во время войны на уничтожение, всё может оказаться совсем не так, как представлялось вначале. Может быть, Гузон намеренно даст ложные координаты Дергана, а имя инженера упомянул для правдоподобия, на случай, если пираты следили за нашими боями.
  ― Оларийцы захватили крейсер Угласа?! ― громко задребезжал голос Гетриса. ― Отказываюсь в это поверить! Ни мои пираты, ни меронийские партизаны не смогли захватить ни одного тяжёлого корабля Угласа!
  ― Захватили не оларийцы, но я сделал так, что на трофейном крейсере сейчас остался один Дерган. Он без лётной практики и без вооружения, энергия почти на нуле ― только солнечные батареи, но в той зоне ледяных полей мало звёзд. Электромагнитами берите его на принудительный буксир, ― я уже проверил этот способ, ― тащите в бухту Окуса и потрошите. И будет первый мервудный корабль в вашем флоте.
  ― Принимаю оплату! Давай носитель. Ты собираешься напасть на этот объект?
  ― Не меряй меня по себе. Я мирный торговец и филантроп.
  ― А вот издеваться надо мной не советую! Ты только прикидываешься пушистым зундырчиком. Мои следопыты кое-что о тебе разузнали...
  ― Что именно? ― беззаботным тоном спросил Гузон-зундырчик. ― Впрочем, это твой козырь: до времени, знаю, будешь держать его за пазухой.
  ― В рукаве. Давно хотел спросить, а зачем тебе корабль цивилизации круглых? Он единственный из уцелевших. Ни ремонтной базы, ни команды, ни... Мои инженеры так и не поняли, как им управлять, как стрелять...
  ― Промолчу и я. К делу! Сколько времени потребуется твоим дешифровщикам?
  ― Проветрись по станции, тебе сообщат. Фиолетовый сектор, похоже, зашевелился...
   Голоса смолкли. Юлёна скинула со спины рюкзак, собрала всю свою волю, обернулась, обхватила хвост двумя лапками и принялась его перегрызать. Капли крови стали вытягиваться из раны и растекаться во все стороны. Мою б аптечку сюда, пересиливая боль, думала она. Правильно папа мне говорил: "Нельзя в поход без медмышинской аптечки!" Да, правильно папа!.. Скальпель... йод... вата... бинт... ― всё в аптечку на раз-два ― и тогда беги на тренировку! Терпи! О тебе, храброй мыши, о тебе, самоотверженной мыши, будут складывать легенды! Ну почему... почему, когда я совершаю самые яркие поступки, рядом никогда не оказывается самых близких людей?! Так и сгину в безвестности! А потом доказывай им!.. Откусить себе хвост ― тоже мне, подвиг! И простые ящерицы отбрасывают хвост, чтобы спастись. А ящеры... а драконы отбрасывают?.. Ну!.. в последний раз!.. Всё, откусила! Сейчас бы лейкопластырь!.. Да, резать те грибки на теле Ромео, наверное, было нельзя... А как ― йодом?!.. Как ― дезинфекцию?!.. Кругом же биологическая война! Капну рома...
  Юлёна-мышь, стиснув зубы, молча, обливалась слезами. Мыши, твари, оказывается, тоже плачут! Проклятый космос!.. Никогда не выйду замуж за инопланетянина! Сидеть бы сейчас с Машкой, с пацанами, у костра на поляне...
  Сделав дело, Юлёна облизала окровавленный хвост. Острая фаза боли прошла. Вдруг её ошарашила новая мысль: а вдруг, когда Маша обернёт её девушкой, у неё чего-нибудь будет не хватать ― там, снизу, сзади?! Нет, постой, Иван же был ящером без хвоста, а обернулся прежним полноценным парнем ― она в душе подглядела, чтó там у него внизу... Ладно! Теперь ― скорей найти тот пилотируемый агрегат с корабля Гузона! Она его видела только изнутри, а узнает ли снаружи?
  Юлёна-мышь, встав на задние лапы, с трудом надела рюкзак. Оказалось, при подобных движениях грызун опирается на хвост, а это теперь очень больно... Сколько, однако, хлопот с хвостами! По длинной шерсти Юлёна-мышь взобралась на своего обидчика, гризли. Он оказался трёхголовым, и действительно, все три головы мирно спали перед стартом. "У земных мышей время летит быстрее, чем у этого гризли: ему, по-нашему, пять минут... Как Зоя Космодемьянская... Другая война..." Мысли ― от тупой ноющей боли ― путались. Тогда Юлёна запретила себе философствовать: не время ― нужно выжить самой и спасти остальных! Она, кажется, высмотрела "тот самый" агрегат. Но он ― для раненого зверька в четверть ладошки ― стоял далековато. Вперёд!
  ― Странник! ― раздался вызов Гетриса. ― Мои следопыты доложили: на твоём корабле кто-то делает пробные запуски двигателя и тестирует боевые системы. Как будто учится. Причём это не роботы: полностью биологические субъекты. Это те двое круглых, которых ты купил у меня?
  ― Нет, выходцы из Союза колыбелей. Сейчас вернусь...
  ― Не порядок! Почему ты не зарегистрировал их на пограничном рубеже Окуса? Они твои союзники или рабы?
  ― Если и рабы, то твои ― будущие. Они мысленно уже готовы стриптиз танцевать.
  ― Чего танцевать?
  ― "Танец живота" ― у них это так называется. Самим пиратам это не нужно, а вот вашим человекоподобным гостям может очень понравиться ― хорошо заработаете...
  "Предатель!", уже не сомневаясь, сказала себе Юлёна, пробираясь к агрегату. Или... Почему, собственно, предатель. Он ― враг! И у него есть цель, а нас он использует для её достижения. Но что за цель у Странника?
  ― У меня, по соображениям безопасности, очень редко бывают человекоподобные гости: они шумят и переносят слишком много патогенов.
  Не придётся нам с Машкой "танцем живота" спасаться, подумала Юлёна. Значит, продадут зортекам в рабство, на мервудные шахты. Уж лучше "танец живота"... Чёрт, в этом космосе красивым девушкам даже в плен сдаться некому! Смешение полов, как в ненормальной Европе! Выродки! А вдруг сварят и съедят?! А вдруг на станции есть дежурные кошки?!
  ― Но вы несравнимо больше наживётесь, если поможете мне в одном деле, ― сказал Гузон.
  ― Тоже против Империи?
  ― Да.
  ― Ради этой цели ты хочешь вооружить нас кораблями из мервуда?
  ― Да.
  Ну правильно: "против Империи", думала Юлёна, всё больше, однако, запутываясь. Он же воевал на стороне Союза колыбелей, бил зортеков. А теперь вооружает пиратов против Империи. А может быть, он никакой не альтруист, а "один против всех"? Или у него где-то припасены непобедимые силы физического мира? Или нет... Точно! Он хочет овладеть тёмной энергией с помощью моих бедных карапубздиков ― вот цель! А может... Как хорошо на ринге: там противник стоит напротив тебя ― бей, не ошибёшься!
  ― Пираты не воюют с зортеками, ― ответил голос Гетриса. ― Империя наш крупный заказчик: мы поставляем им рабов, наёмную силу, развлечения...
  ― Игры?
  ― Недавно они заказали нам организацию боевых игр ― очень масштабных и необычных. Группа моих специалистов уже вылетела.
  ― И ты знаешь ― куда?
  ― Нет: по контракту, зортеки встретили моих в нейтральном пространстве, усыпили, а должны разбудить уже по прибытии на место проведения гладиаторских боёв. Трудно мне было найти шестьсот рабов для потехи на их арене.
  ― Почему трудно? Ты ворочаешь сотнями тысяч.
  ― Они заказали рабов не любых цивилизаций. Нужны только виды с руками и ногами, с одной головой, типа цивилизации Союза колыбелей.
  ― Уже интересно... И что за бои?
  ― Бои в двух номинациях: римский гладиаторский бой до смерти и русский кулачный бой... до третьей крови.
  "Русский кулачный бой!" ― взвилась Юлёна. "До третьей крови" ― это сигнал Тимберлитты! Она знает про наш поединок с Батоном на футбольном поле! Она зовёт нас! Тренер учил меня приёмам кулачного боя...
  ― Причём, кровь бойцов должна быть только красного цвета, ― продолжал Гетрис. ― Где я им наберу столько краснокровных, это такая редкость.
  ― В нашем секторе такие аборигены обитают только на Мероне и Оларе.
  ― Я расспросил весь сектор ― никто точно не знает, что это за номинации боя, ― продолжал Гетрис. ― Отсылка идёт к Седьмой в Союзе колыбелей. Углас обещал дать информацию уже на месте проведения боёв. Ты, значит, ищешь координаты того места?
  Гузон не ответил. Юлёна-мышь, петляя между такси и уклоняясь от угрозы оказаться раздавленной пришельцами, рвалась к челночному агрегату Странника.
  ― Я собираю последний транспорт для отправки на игры, ― сказал Гетрис, видимо, желая подобраться к тайне Гузона с другой стороны. ― Хочешь поучаствовать? А что, обернёшься меронийцем, залезешь в самое логово, разведаешь: новую информацию о мервуде я всегда у тебя куплю...
  ― Пожалуй, это мысль...
  ― Вероятно, там главная база Угласа: расщедрился уж как-то слишком ― явно ждёт важных гостей...
  ― Вероятно.
  ― На твоём самоваре туда ходу нет, даже если удастся расшифровать координаты. Узнать местоположение самой засекреченной базы Угласа... У тебя, однако, масштаб ― зауважал. Только я попадаю в двусмысленное положение: выходит, Гетрис великолепный ― и организатор боёв, за которые мне хорошо заплатили, и пират, напавший на имперский транспорт мервуда...
  ― Тебе не привыкать.
  Я должна выступить на играх, лихорадочно думала Юлёна. Точно! Забрать кристалл у Марии, засесть в последний транспорт Гетриса и лететь под видом краснокровной рабыни на игры. Кристалл чем-нибудь обернуть, чтобы не порезал кишки, проглотить, а потом естественным образом выйдет... как провозят героин через границу... по телевизору видела...
  ― Так в чём должна выразиться моя помощь и каково будет вознаграждение? ― сказал Гетрис.
  ― Об этом узнаешь позже. Не обо всём можно сейчас говорить.
  ― И в твоём окружении завёлся "крот"?
  ― Возможно.
  "Он подозревает, что я жива!", подпрыгнула Юлёна-мышь. К тому времени она уже ― по вентиляционному ходу ― пробралась в капсулу, на которой прилетела со Странником, и вынюхивала, как бы её повредить, но не слишком. "Перегрызть провода!" ― мелькнула первая мышиная мысль. Только никаких проводов в помещении не было. Пульт управления светился примерно такими же разноцветными значками и линиями, какие они с Машей видели на корабле зортеков в куполообразной комнате. "Вот бы на миг обернуться собой и врезать по пульту ногой, как тогда! Сразу бы всё потухло!"
  ― Полвздоха! ― объявил Гетрис, ― оперативный доклад... И после непродолжительного молчания доложил. ― Тридцать процентов информации уже расшифровано.
  ― Впечатляюще!
  ― Мой вычислительный центр не знает себе равных в секторе! Обращайся.
  ― А почему ты не волнуешься о побеге рабов?
  ― Существует система блокады всех кораблей в пределах приграничной зоны и во всех цветовых секторах на околоорбитной зоне Окуса. А случайно вырвавшихся мы на глазах у всех ― с конвойных платформ ― расстреляем из электромагнитных пушек, а ошмётки ― тоже демонстративно! ― соберём и доставим на переработку.
  Про электромагнитные пушки Ванька много рассказывал, с удовольствием вспомнила Юлёна-мышь. Его блошиное оружие на стадионе тоже было электромагнитным. Не так уж и далеко эти пришельцы опередили нас технически! Нет, постой, это мы здесь пришельцы... Ну и пусть у них электромагнитный трос вместо стального, зато стальной трос один раз сделал ― и на всю жизнь хватит, а с электромагнитным сколько каждый раз энергозатрат, да и отказы! А энергию в дальнем космосе нужно беречь, не то вмиг околеешь от холода или сгоришь от жары. Смеётся тот, кто смеётся последним... Стальной трос мой отец ни на какой электромагнит не променяет!
  Подбодрив себя здравыми рассуждениями, Юлёна-мышь решила искать в агрегате уязвимости. Как бы рассуждал инженер Дерган? Все шпионы и разведчики проникают в помещение через вентиляцию, канализацию и прочую цивилизацию... Вентиляция! Элементарно, Ватсон! На корабле колобков у Гузона вечный карантин, и Джульетта предупреждала... Бедная Джули, как ей в мешке?!.. Гузон боится контактов ― некому его лечить. Значит, здесь, в агрегате, всё должно быть стерильно, чтобы не занести заразу на корабль. Использовать свисток там, где нагнетается вентиляция. Звук и тональность свистка могут выявить уязвимость! На площадке царит полная тишина и строжайший порядок. Вот почему Гузон отбросил свисток: здесь нельзя шуметь, даже случайно свистнуть, догадалась Юлёна. У них запрет на звуковые частоты в этом диапазоне! Вот и посвистим! А не зря папа с ремнём заставлял меня делать уроки по физике!..
  Она сама попробовала свистнуть, но не хватило мышиных лёгких. Тогда она отыскала вентиляционную трубку, работающую на выход, выгрызла в ней дыру и забила в неё поглубже свисток. Раздался свист, как на стадионе. "Привет вам от Сергея Сергеича!" Вот странно, даже здесь любимый наш с Машкой физрук смог помочь!
   Здоровенные охранники ринулись к агрегату. Как Юлёна и предполагала, они вскрыли агрегат, но не смогли достать свисток и им пришлось раскурочить вентиляцию и вырезать часть трубки со свистком, а потом ускользнувшая в суете Юлёна-мышь видела, как охранники обработали агрегат какой-то мигом засохшей пастой, а прилетевший эвакуатор поднял агрегат и по воздуху куда-то его поволок.
  Теперь найти "крота", подумала Юлёна-мышь, всё более вживаясь в образ успешного диверсанта. Включим логику! Кто мог знать и рассказать повстанцам, что на корабле никого нет? Это последний корабль цивилизации колобков. Не из колобков ― на корабле всегда был один только Странник. Значит... Значит... Значит, рассказать мог только колобок! Значит... значит у Гертиса в плену остался колобок. Ищу колобка!
  Юлёна, свято веруя, что развязать язык ― или что там у пришельцев для болтовни ― может только спиртное, вновь принюхалась, нашла запах забродивших фруктов и двинулась по нему. "Похоже на запах каларов. Вентиляция ― просто моё спасение!" Вдруг Юлёну поразила другая мысль: а как выглядит искомый "развязанный язык", если в цивилизации пиратов нельзя разговаривать в привычном для людей диапазоне звуковых частот? У них, может, и языков-то нет. Мавелы, карапубздики, меронийцы ― все разговаривали, а пираты кодируют звуковые частоты и, по земной сути, молчат. И от колобков на корабле она не слышала ни звука: всё понимают по-русски, а сами не говорят...
  ― Ты странный Странник, ― вдруг услышала Юлёна голос Гетриса. ― Весь сектор поделён на враждующие группы цивилизаций. Всем ясно ― кто на чьей стороне. Я изучал твои поступки всё время с тех пор, когда во Вторую мервудную войну ты явился откуда-то.
  ― И каков же твой вывод, Гетрис великолепный? Я уважаю мнения двух особ ― твоё и инженера Дергана.
  ― Я единственный твой весомый союзник в секторе.
  ― Да.
  ― Ты мог бы быть со мной откровенней. Тем более что рассчитываешь на помощь пиратов в противоборстве с Империей. Давай начистоту. Для такого противоборства бойцу-одиночке необходимо сверхоружие. Оно у тебя есть?
  Оно скоро будет у нас, подумала Юлёна-мышь, пробираясь по запаху фруктов.
  ― Оно скоро у меня будет, ― спокойно сказал Гузон. ― Этого сверхоружия ещё нет в нашем секторе космоса, а, возможно, нет и в природе, но оно очень скоро появится, и я знаю, как его захватить.
  ― А если захватят другие?
  ― Тогда паразитической цивилизации пиратов придёт конец ― мгновенный. Или обладатели оружия устроят для вас трудовое перевоспитание: будете в шахтах на Оларе добывать мервуд.
  ― Страшная новость: из пиратов ― в шахтёры...
  Гетрис на время смолк, вероятно, не зная, как реагировать.
  ― Прости, Странник, ты, конечно, мой гость, но ты можешь повторить это на детекторе лжи?
  ― Включай! Я, Гузон, по кличке Странный Странник, из Ледяных полей, заявляю Гетрису Великолепному, предводителю пиратов из Тусклой зоны: у меня есть надёжные сведения об испытаниях первого маломощного образца преобразователя тёмной материи. Это генератор пучкового типа: размером чуть длиннее и тоньше моего ногтя зундырчика, пробивает и испаряет листовой мервуд любой толщины. Успешные испытания провели гражданские дилетанты из Союза колыбелей в бою с тяжёлыми кораблями зортеков. Эффективность ― сто процентов потерь противника в живой силе и вооружении, без шансов на спасение.
  Это мы-то дилетанты?! ― вскипела Юлёна-мышь. Своровал из моей спящей памяти секрет и выдаёт астробандиту! Мы даже под пытками не выдали секрет Батону с его гоблинами!
  ― ... Империя зортеков, Союз колыбелей, пираты и любая цивилизация потерпит сокрушительное поражение или вообще прекратит своё существование, если более мощные преобразователи окажутся в руках их противника. Пока испытан экземпляр простейшего устройства, для его запуска достаточно тепла одной горящей спички...
  ― Что такое горящая спичка?
  ― Маленький огонёк от зажжённой трением серы, приклеенной к кончику деревянной палочки вот такого размера...
  ― Странный способ розжига огня...
  ― Не суть! Суть, что любой неквалифицированный обладатель преобразователя в силах его использовать для поражения противника. Твой Окус и всю Тусклую зону можно будет рассыпать на элементарные частицы за пару вздохов.
  ― А говорил: прилетел, как всегда... ― голос Гетриса свидетельствовал Юлёне, что детектор лжи убедил главу пиратов.
  ― Обстоятельства изменились. Мне нужны те пленные гепесты.
  ― А если я сейчас сообщу Угласу, что у меня в плену гепесты, он тоже захочет их выкупить?
  ― Да. Как и шункеты.
  ― Трансформатор тёмной энергии, гепесты, шункеты... Я был уверен, что в курсе всех творящихся в секторе дел... Впервые следопыты мои подкачали.
  ― Отстаёте, а отставание наказуемо.
  ― Мечтал пересадить весь флот на мервуд, а он уже уязвим...
  ― Мервуд лучший материал для кораблей в нашем секторе. Просто перед тёмной энергией все равны. Предлагаю заключить союз. Тогда я посвящу тебя во все свои планы...
  ― Полвздоха!..
  Голоса смолкли. Гетрису, наверное, докладывали обстановку.
  Юлёну тем временем остановила жуткая мысль: она, раненая, на своих коротких лапках, с грузом на спине, при гравитации, да она за всю свою мышиную жизнь даже один раз не сможет пройти всю станцию из конца в конец! Встревоженная Юлёна влезла на крышу такси и убедилась: на этот раз она едва приблизилась к краю "привокзальной площади"...
  ― Пятьдесят процентов информации расшифровано, ― сказал наконец Гетрис. ― Уже ясно: искомый объект расположен в нашем секторе Вселенной.
  Уже пятьдесят процентов! Юлёна-мышь заметалась. Вдруг её озарила мысль: привокзальный ресторан! Пираты ― джентльмены удачи, у них должен быть портовый кабак, таверна! Классика ― она и в космосе классика. Не всё же человеческое пришельцам чуждо. А то, какое им брачное агентство? Нет, это я здесь пришелец. Я ― пришелец! Звучит! Девки в лагере попередохли бы с зависти! А что, рассуждала Юлёна, они здесь размножаются как-то сложно, у нас "трах ― и готово", но ведут-то себя точно как мы: соревнуются, мстят, лезут в начальство... На какие расстояния летают! Значит, должны быть транзитные пассажиры, для которых пиратская станция на Окусе ― не конечная, а пункт заправки, техобслуживания или пересадки. У них должен быть регулярный пассажирский транспорт: на одном затратном эксклюзиве много не налетаешься, если экономишь даже на спичках. Транзитчикам делать нечего ― они должны развлекаться и пить в кабаке, или я устройства мира не понимаю. Даже Гетрис советовал Страннику проветрится, а тот, гад, предлагал нас с Машкой для "танца живота". Ищем привокзальный вертеп! Спиртное у меня есть...
  ― Восстание началось, ― продолжил Гетрис. ― Гепесты участвуют, держатся особняком.
  ― Тем легче сможешь их изолировать...
  ― Кстати, твой аппарат эвакуирован с предшлюзовой стоянки ― за нарушение звукового режима.
  ― Странно... Теперь у меня, как у нарушителя, ты отберёшь код связи?
  ― Ты, надеюсь, не передал "кроту" копию личного кода?
  ― Конечно, нет. Знаю, у вас за это немедленный арест и...
  ― У тебя не отберу: ты мой партнёр, а случайности происходят со всеми. Прости, но ты знаешь главную нашу уязвимость: резонанс от волн критического диапазона может разрушить внутренние конструкции станции. Почти весь трансформер построен из сверхлёгких материалов, иначе станцию на орбите не удержать: развалится и грохнется на Окус. Поэтому нам так нужен мервуд... Станцию строили кроны, не как боевую. Мы пока справляемся с этой уязвимостью. Но есть расчёт, согласно ему станция с такой уязвимостью может просуществовать... до времени "К". До этого момента нам нужно успеть перестроить её каркас на мервуд...
  Теперь пираты в моих руках, торжествовала Юлёна! Включить им под ухо сирену противовоздушной обороны ― и станция рассыплется в пух и прах! Сергей Сергеич привёз бы старенькую сирену со своего аэродрома!.. Здесь, если знать уязвимости, можно побеждать голыми руками! И один в космосе воин! А Странник просто лох: не убедившись в гибели своего "крота", раскрывает свои и чужие секреты! Теперь рассуждаем логически: расслабленные дебоширы по выходу из кабака вполне могут горланить в опасном диапазоне частот; значит, охрана должна "упаковывать" таких буйных в корабли, поскорей выкатывать в шлюзы и отправлять восвояси. У нарушителей отбирают коды связи! Мне нужно отобрать отобранное или отобрать раньше, чем отберут. Помещение ресторана наверняка тщательно изолировано в опасном диапазоне звуковых волн...
  Тогда Юлёна вынула из рюкзачка бинокль, подслеповатыми глазами-бусинками пригляделась к той зоне, откуда шёл запах каларов, и сразу обнаружила вход в явный вертеп: переливающиеся огни рисунков и знаков, ― всё как в большом казино Лас-Вегаса, по телевизору видела. Значит, и здесь ― у чёрта на куличиках! ― есть кому расслабляться вполне по-людски. Пираты везде одинаковы!
  Немедля Юлёна-мышь двинулась в сторону вертепа. Тут она увидела: из челночного агрегата, только что доставленного из шлюза в зону прибытия, возникла группа зортеков и прямиком отправилась в вертеп. А вдруг Странник на стороне Империи, подумала Юлёна? А вдруг он сам зортек?! Поражённая этой мыслью, она замерла. Раскусил меня и, не ставя в известность Гетриса, отправил за мной ликвидаторов?! Да ну, вряд ли: сама начинаю в конспирологию играть. Углас же обещал замочить Странника ― через уязвимость его корабля. Да, но... любой из этих уродов просто раздавит меня ногой!
  ― Шестьдесят процентов, ― сказал Гетрис.
  "Уже шестьдесят!" ― взвилась Юлёна и, перешагнув через страх, бросилась во след зортекам, которые в это время уже проходили контроль на входе в вертеп. Почему обязательно вертеп, думала Юлёна, маневрируя среди агрегатов и биологических особей. Никогда не бывала в вертепе. А, может быть, окажется совсем не вертеп, а шикарный привокзальный ресторан, какие у нас были до революции: цветы, военные с саблями, стол с икрой, оркестр, цыгане, ухаживанья, танцы...
  ― ...Ты объявился в секторе одновременно с цивилизацией круглых, ― услышала она опять голос Гетриса. ― Круглые от чего-то спасались, а ты? Объясни.
  ― Они спасались от истощения ресурсов на материнской планете. Крохотной экзопланетке у быстро гаснущей мелкой звезды. Я был у них... в плену.
  ― Как там оказался?
  ― На планету круглых меня кто-то привёз ещё малышом... Расскажу в другой раз.
  "Подозревает, что я жива и слышу" ― подумала Юлёна. Колобки тоже, что ли, рабовладельцы? Моя мышиная голова скоро треснет!..
  В ресторан вели две движущиеся дорожки, как на горизонтальном эскалаторе. По одной дорожке посетители входили, по другой выходили. Дорожки были размечены, причём метки изменялись ― сдвигались или раздвигались ― в зависимости от размера особи посетителя. На одно место могла ступить только одна особь. Юлёна хотела ― по мышиной натуре ― прошмыгнуть под ногами какого-нибудь крупного пришельца. Но крупные твари не очень-то внушали... Сначала она пропустила большое яйцевидное волосатое существо: у него и конечностей-то не наблюдалось, а запрыгивать на катящегося волосатика она не решилась, помятуя свой опыт с мелким колобком на корабле. А вдруг это волосатое яйцо весит полтонны? Потом она пропустила глазастое, лапастое, щетинистое угольно-чёрное существо, отдалённо напоминающее тарантула, только размером с осьминога. Не внушил доверия и прозрачный водянистый пузырь: непонятно, за что было цепляться; на вид он был гладким и скользким, а воткни в него мышь свои коготки ― вдруг лопнет или взорвётся?!
  ― Семьдесят процентов, ― сказал Гетрис.
  Юлёна кинулась во след ближайшего чудовища. Тут же загорелись сигналы, охрана встрепенулась, воздух вокруг Юлёны засветился фиолетовым цветом, тогда откуда-то сверху опустился манипулятор, всосал мышь и через мгновение выплюнул её в конце очереди. "Мышь не проскользнёт", мелькнула первая безутешная мысль. "Фиолетовый сектор" ― там у них тюрьма, рабы, вспомнила изрядно помятая Юлёна-мышь. Наглядный урок, у пиратов не скажешь: "Мне фиолетово"... Юлёна поправила рюкзак на спине, попрыгала, как спецназовец перед отправкой на задание, чтобы ничего не звенело ― здесь это больше чем на Земле критически важно, ― и постаралась принять внушительный вид.
  ― В навигацию твоего корабля откуда-то закачиваются большие массивы информации, ― сказал Гетрис. ― Как-будто прокладывается курс. Ты понимаешь, что происходит?
  ― Нет. Но так уже бывало не раз: информация с навигации то считывается, то закачивается, будто за мной кто-то следит и временами даже ведёт.
  ― Зортеки?
  ― Исключено! Давно бы завели и ликвидировали. Наоборот, мне кажется, кто-то, управляя навигацией корабля, не раз спасал от имперского флота. Корабль странный, о нём нет информации, вооружение недоступно: я не смог сделать ни единого выстрела...
  ― А двое круглых?
  ― Молчат или не умеют, хотя я с ними обращаюсь, как ты со своими рабами. Среди них не оказалось борт-инженера и спеца по вооружениям: возможно, ваши убили их при абордаже. Летаю кое-как, от имперских тяжёлых кораблей, да и то всех, попросту удираю в ледяные поля.
  ― А почему не сменишь корабль?
  ― Мне нужно закончить кое-какие лабораторные эксперименты...
  Размеченный сектор на ленте, на котором оказалась Юлёна, сразу же сузился под размеры мыши. Впереди Юлёны извивался какой-то червяк размером с укороченного питона. Это червяк или змея, поёжилась Юлёна, вспомнив пристрастие змей к питанию грызунами. Существо как раз обернулось и наклонилось к Юлёне, загородив свет и лишив возможности бегства. Похоже, дружелюбный подслеповатый червяк, даже меня не разглядел, выдохнула с облегчением Юлёна-мышь. Сзади тем временем припрыгала пёстрая и острая юла размером с платье цыганки, кружащейся в танце. Юлёна оказалась буквально зажатой между двумя подвижными существами. Зато пришло чувство покоя: тебя здесь уважают, воспринимают как полноценного представителя иноземной цивилизации. Пусть только попробуют не уважать! Достану свисток помощней ― нет, сирену ― и такое вам устрою!.. Разлетитесь у меня в клочки по закоулочкам!
  Юлёна успокоила себя сравнением с Рихардом Зорге из подаренной отцу, когда он ещё был советским пионером, книжки с надписью директора школы: "Будь таким же бдительным, как люди в этой книге", и, вцепившись покрепче в двигающуюся ленту, вынула мышиный бинокль и принялась наблюдать за обстановкой.
  Прибывающие на станцию особи безропотно отдавали страже своё личное оружие: оно подвешивалось на движущейся, весьма хлипкой на вид, прозрачной шторе и было видно со всех сторон.
  "А вдруг со своим спиртным не пускают", вспомнила земные порядки Юлёна. Сейчас сунет нос какая-нибудь обученная пиратская собака, унюхает, выпотрошат рюкзак, найдут кубик с памятью убитого зортека... Юлёна достала из рюкзака сосуд с ромом. Выбросить? Выпить? А мыши пьют? Пиратские ― пьют! Юлёне, считающей себя девушкой смелой и отчаянной, досадно было: сколько раз в последние часы она уже трусила и едва не впадала в панику. "Выпью для храбрости!" И она, зажмурив глаза, залпом выпила целый миллилитр синтезированного в космосе кубинского рома...
  Ещё она увидела, как со всеми прибывающими и убывающими особями пираты совершали быструю процедуру, похожую на ту, что совершил с ней Странник, когда безболезненно внедрил в мышиное тело пиратский код звуковой связи. Наверное, у отбывающих со станции код отключают, решила Юлёна-мышь, а у нарушителей звукового режима ― отбирают, и те становятся не въездными.
  Перед самым въездом в вертеп над Юлёной какой-то прибор на мгновение опустился и сразу поднялся. "Проверяют спрятанное оружие", подумала Юлёна. Интересно, смогли бы обнаружить в моём теле преобразователь тёмной энергии гепестов? Собак-ищеек нет. Конечно нет: зачем пиратам собаки?.. Я, кажется, начинаю пьянеть...
  Потом лента протащила Юлёну-мышь через два изолированных помещения. "Звукоизолирующие шлюзы", догадалась Юлёна. Из последнего шлюза её буквально выбросило на яркий свет и в ужасный шум огромного разноцветного зала.
  Червяка встретили два собрата: они мигом скрутились с один яйцевидный моток и с грохотом укатили. Юла завертелась быстрее и, звеня и гремя, ринулась в зал. Только над одной Юлёной склонился многоглазый и многорукий пират-метрдотель...
  Вертеп ошарашил Юлёну. Какой здесь шум! Рёв сильней, чем на стадионе при забитом голе! Нет, так, наверное, визжали Сирены в уши привязанного к мачте Одиссея. Мыши боятся громкого шума! Юлёна вздрагивала от каждой новой волны, огрызок хвоста сам собой подбирался куда-то под шёлковое брюшко. Она попробовала прижать уши, но это не помогло. Тонкие большие несоразмерные телу уши ― здесь моя главная уязвимость, решила Юлёна. Меня саму той же сиреной можно довести до инфаркта! Сердце бьётся как ненормальное. У мыши есть сердце, а в драконе я своего сердца не ощущала! Юлёна металась: инстинкты грызуна побеждали человеческую волю. Я самая храбрая мышь на свете, пыталась подбодрить себя Юлёна, но соображать, а значит работать, в таком шуме мышиный организм отказывался наотрез...
  Метрдотель подхватил близкую к обмороку Юлёну-мышь и посадил её на нечто, похожее на пустой хромированный поднос или блюдо, и вознамерился куда-то отнести, но тут его отвлекли: он оставил блюдо и отошёл.
  Я рехнусь, если не заткну эти дурацкие уши, в отчаянии соображала Юлёна. Хорошо ещё метр не приклеил меня к подносу... Чем заткнуть?! Зря только ром пила... Звукоизоляция стен!
  Юлёна кинулась к стене у входной двери, прогрызла какую-то переливчивую плёнку и сразу наткнулась на толстый слой звукоизоляции ― что-то наподобие войлока красного цвета. Она выгрызла два здоровенных куска, воткнула их в уши и обвязала шнурком от свистка, который, как хозяйственная девушка и уже опытная астропутешественница сохранила, а один кусок про запас засунула в рюкзачок. Какое облегчение! Не мешкая, пока её не хватились, она бросилась к своему сверкающему блюду. Мышь запрыгнула на него в тот момент, как шестирукий метрдотель поднял несколько подносов и отправился с ними в красный сектор зала. Юлёна приветливо улыбалась мелкоте, восседавшей на соседних подносах, но ей вдруг показалось, что один из уродиков как-то подозрительно не неё смотрит. "Мышей с затычкой не видел?", подумала Юлёна. "Посмотри лучше на себя, урод!" Тут она увидела своё отражение в блюде... Как хорошо, что в самые неприглядные моменты жизни её не видят самые близкие люди! В зеркальце мне лучше пока не смотреть, да и зеркальца нет...
  Метрдотель в таком унизительной для Юлёны форме доставил блюда с гостями в красную зону зала, где на возвышениях в форме грибков, тоже на блюдах, тусовалась вся транзитная мелочь. Ладно, зато здесь, в красной зоне, мой вид никому не покажется странным, решила Юлёна-мышь. А кто выступит... весовые категории примерно равные... я ему покажу, чего стоит мой первый разряд! И она, более не отвлекаясь на соседей, в бинокль начала разглядывать зал.
  "Живность", как обозвала опьяневшая Юлёна-мышь отдыхающих инопланетян, кучковалась по цветовым зонам в соответствии с размерами особей. В жёлтой зоне расположились цивилизации с самыми здоровенными особями: условно ― циклопы, динозавры, киты и слоны. Там грубая мебель, если это можно назвать таким словом, всё как-то попроще, без изысков, и свободная площадка ― наверное, для танцев и драк. В голубой зоне обретал средний по размерам контингент: медведи, человекоподобные, большие черви, юлы, осьминоги, акулы и всякой твари по паре. "Кошачьих нет", с облегчением подумала Юлёна-мышь.
  Ещё она отметила про себя: мелкая "живность" в космосе представлена очень слабо. Почему? Из-за действия принципа "Один в космосе воин", а из каких собственных биоресурсов может жить и воевать эта мелочь из красной зоны? Крупных тварей в космосе гораздо больше, чем мелких. Большим быть хорошо! У крупных особей больше шансов выжить при автономном существовании и в стрессовых ситуациях. А здесь сплошные стрессы. Или это только когда идёт война? Нет, не только, сделала вывод Юлёна: из-за большого числа цивилизаций между ними всё время должны вспыхивать войны, как между народами на Земле. И внутри цивилизации могут быть войны. Интересно, в Империи зортеков есть внутреннее противостояние? Я начинаю мыслить геополитически, с удовольствием отметила про себя Юлёна-мышь. Нет, "гео" ― это земля, космополит... нет, астрополитически! Цивилизации с самыми крупными особями опять же не процветают: их давят ограничения на ресурсы и время воспроизводства популяции. У самой крупной живности даже здесь, в кабаке, жёлтая зона по размерам гораздо меньше голубой. Самые успешные и многообразные цивилизации ― со средними размерами особей. К ним относятся и мы, человекоподобные, и зортеки, и карапубздики, и мавелы. Или нет: мавелы и кариатиды тоже человекоподобные... Я первый на Земле астрополитолог! Буду поступать в МГИМО...
  Быстрая мышиная мысль уже строила Юлёне новую ослепительную карьеру ― "Сошью себе деловой костюм, как у Леночки Сергеевны...", ― но тут на ближайшей сцене разразился очередной "концерт".
  Мавелы?! Вдруг до Юлёны дошло: она уже некоторое время видит в бинокль натурального мавела!
  
  
  Глава 7. Бескровный мятеж или переворот
  
  ― Мятеж?! ― переспросила Маша, опускаясь рядом с Иваном. ― Все мятежи подавляют. И оружия у нас нет. Лучше "переворот".
  ― Мы на войне. "Мятеж" ― солидней звучит, по-военному! Перевороты совершают интриганы, а мы...
  ― А кого... убивать ― колобков?
  ― Ладно, переворот.
  ― Ладно, мятеж, только бескровный.
  ― Ты обратила внимание, ― перешёл зачем-то на шёпот Иван, ― как мало колобков на корабле?
  Он уже потыкался в разные стороны, но выхода из помещения не нашёл.
  ― А роботов вообще не видно, ― отозвалась Маша.
  ― Изначально такого не могло быть на огромном корабле. Даже на крошечной Цероле были десятки роботов, бойцов и обслуги, юлькин Подлиза, на серийном крейсере зортеков есть даже заводы по сборке роботов. Что-то здесь не так. Нас никто не пасёт, только маленький колобок, я его заприметил.
  ― Да, он подраненный с одного бока, как бы старый, изношенный, битый.
  ― Ещё бы: пашет за всех. Он на корабле, возможно, один.
  ― Плюс тот, карантинный.
  ― Если бы только карантинный...
  Ребята принялись рассуждать: светящийся маленький колобок их, конечно, "пасёт", но вряд ли Гузон запретил вызов карантинного колобка. Ведь может так случиться, что маленький светлячок боится того, большого, матового ― он может служить не только карантинной полостью, но и, например, ликвидатором, утилизатором...
  ― Ты предполагаешь, ― поёжилась Маша, ― что наших друзей уже... нет в живых?
  Странник одиночка, проводит в космосе жизнь, причем в одиночестве, рассуждали дальше ребята. Мы ему ― кость в горле, он заинтересовался только открытием гепестов. У него логика рассуждений, как у зортека, ― верно Юлька заметила. "В нашем секторе пространства давно уже бесполезных цивилизаций нет" ― Странник, наверное, точно так же и к бесполезным индивидам относятся: утилизирует. Это Земля богатая ― трать не хочу, а здесь каждая горсть материи и каждый джоуль энергии на строгом учёте: систематизирован, подсчитан и предназначен. И меронийцы точно так рассуждали. Странник не стал бы спасать нас, или выбросил бы нас в космос, или скормил в лаборатории каким-нибудь полезным для себя видам, не будь мы ему сами по себе пока что нужны. Итак, мы нужны, но для чего? Теперь он знает о преобразователе и знает, что его у нас нет. Он не сделал ни одного выстрела по кораблям зортеков. И Ромео рассказывал: Гузон всегда избегал боя и сразу уходил, как только приближались военные корабли зортеков. Он уводил корабли за собой в ледяные поля, но никто не видел остатков уничтоженных кораблей.
  Рассуждая дальше, ребята пришли к поразившему их самих предположению: колобки ― прежние владельцы корабля ― безропотно служат Страннику, потому что по своей природе должны кому-то служить. Они ― исполнители! Им зачем-то нужен командир или хозяин! В цивилизации колобков, возможно, наследственно закреплена кастовость, как у гепестов. Это даёт шансы мятежу! Ребята решили найти уязвимость у колобка. Но как с ним обращаться?
  ― Русский язык он знает, ― сказала Маша, ― а вот умеет ли говорить?
  ― На коленях позволяет себя подержать, на ощупь ― тёплый, значит температура тела немножко выше нашей.
  ― Думаешь, от природы разумная особь? Не биоробот, как юлькин Подлиза?
  ― Биологическая разумная особь! Колобок, заметила, как сильно внешне изменился, пока мы спали?
  ― Да, он какой-то испуганный: делает лишние движения и шарахается от одного звука голоса Странника.
  ― А вдруг это связано с прибытием на Окус, к пиратам?
  ― Робот не может бояться.
  ― Если разумная особь, значит, не запрограммирован, имеет смысл с ним говорить.
  ― Мы опять в критической ситуации! ― воскликнул Иван. ― Смотри: фиолетовый сектор пришёл в движение... С тюремных кораблей вылетают сотни маленьких агрегатов... Похоже на восстание!
  ― Здесь срабатывают спектакли "девиц под окном"... ― сказала Маша, собираясь с духом. ― Теперь моя очередь сыграть трагическую сцену... Эй, колобок!
  В неожиданном месте открылось круглое отверстие в стенке, и в помещение вкатился маленький колобок.
  ― Тот же самый, ― машинально сказал Иван. ― Только ободранный какой-то. Как раненый пончик в Израиле на празднике. Из порезов даже сочится... что-то розовое ― похоже на кровь?
  ― Не актрисой, так медсестрой, ― мгновенно сориентировалась Маша. Она вынула из медицинской аптечки Юлёны пузырёк с остатками спирта и лейкопластырь, взяла колобка себе на колени. ― Так даже привычней: прекрасная медсестра и раненый боец ― любовная классика, да, раненый колобок?
  Она обработала ранки и заклеила их пластырем.
  ― Колобок, ты можешь разговаривать по-нашему? ― спросила Маша.
  В колобке раскрылась полость диаметром с небольшую монетку и последовал ответ, с абсолютной точностью копирующий голос Маши:
  ― Могу, от хозяина я воспринял русский язык.
  ― С чего ты решил, что Странник твой хозяин? ― радостно подхватил Иван.
  ― Хозяин тот, кто сдирает с меня кожу, ― ответил колобок голосом Ивана.
  ― А зачем Странник сдирает с тебя кожу? ― спросила Маша, нахмурившись и сжав кулачки.
  ― Сдирает, чтобы я не рос и повиновался, ― ответил колобок голосом Маши. ― Он торопился ― и поранил меня.
  ― Объясни! ― приказала Маша.
  Колобок, наверное, давно не разговаривал, поэтому охотно рассказал о себе. Если сдирать с колобка поверхностные слои, покровы, то колобок не растёт, болеет и плохо соображает. Для размножения бесполых от природы колобков нужно как минимум два больших индивида: в целях воспроизводства они вступают в симбиоз, полностью сливаются, производят маленького, потом разъединяются и продолжают жить автономно. А большому колобку хозяин, Странник, позволяет расти, потому что у того другие задачи. Хозяин ненавидит колобков, но не ликвидирует, потому что они не имеют опасных для него патогенов, помогают управлять кораблём и, главное, до сих пор не выдали секрет вооружения корабля.
  ― Твоя хозяйка теперь Маша, ― сказал Иван. ― Она не живодёр, ― поспешил он заверить подпрыгнувшего от страха колобка. ― Смотри, Маш, реакция как у людей ― весь покрылся гусиной кожей. Похоже, мы договоримся...
  ― Как тебя звать? ― спросила Маша.
  ― У нас нет имён. И цивилизация не названа, и материнская планета. Нас было слишком мало, чтобы иметь имена.
  ― Так было в пещерные времена, ― сказал Иван. ― А теперь ты в братской компании. Маша уже дала тебе временное имя ― раненый колобок, Ранкол. Как подлечим, придумаешь себе новое имя. А твоего карантинного брата назовём... Карантом.
  ― Юлёна придумала бы что-то получше... ― пробормотала сама себе Маша. ― А откуда ты родом?
  ― Материнскую планету
  погибшую материнскую планету... ― Колоб.
  ― На шункетов, Вань, давай начнём составлять "белую книгу". Зачем им понадобилось добивать обречённый на замерзание Колоб?..
  ― Возможно, испытывали новое оружие, ― предположил Иван. ― Америкосы тоже обкатывают новые образцы вооружений в локальных войнах, подальше от своих границ. А что колобки не успели убраться с планеты ― об этом, по расчётам шункетов, вообще никто не должен был узнать. Чистые америкосы!
  ― Колобков осталось двое ― я и Карант, ― продолжил Ранкол. ― Но мы можем существовать и по отдельности, и в симбиозе.
  ― Как один индивид? ― почти не удивилась Маша. ― Действительно, трудно вас именовать... А где остальные?
  ― Погибли.
  ― Все?!
  ― С материнской планеты успел взлететь только один флагманский корабль ― этот, на него прежний хозяин посадил Странника. Таково было распоряжение прежнего хозяина на случай возникновения чрезвычайных обстоятельств.
  ― А кто ― прежний?
  ― Руководство Империи зортеков.
  От неожиданности Маша и Иван даже остановились.
  ― Углас?! ― в один голос закричали ребята.
  ― Теперь не знаю. Когда на Колоб зортеки привезли Странника, он был совсем маленьким, и Углас в то время должен был быть ещё крошкой, никак не императором.
  ― Ладно, оставим эту загадку, ― сказал Иван. ― Странник не запретил тебе отвечать нам на любые вопросы?
  ― Наверное, не успел: торопился совершить визит и убраться поскорее с Окуса. Вы первые гости на корабле: у хозяина нет навыка и разработанных правил обращения с гостями. Колобки понимают любого, кто к нам обращается или нам отвечает, если, конечно, на то есть разрешение хозяина.
  ― А он может сейчас связаться с тобой и приказать?
  ― Нет. Только после замены пиратского кода на свой язык. Иначе его арестуют, оштрафуют или могут даже продать в рабство. На станции Окус с чужаками обходятся особенно строго: нарушителей плющат и утилизируют.
  ― У нас в пионерлагере с проникновением на территорию чужих дело поставлено куда строже, чем на Окусе, ― усмехнулся Иван.
  ― У Сергей Сергеича на территорию мышь не проскользнёт... ― сказала Маша тоном приятного воспоминания, и сразу вспомнила о подруге: как она там одна?
  ― Хозяин провёз вас контрабандой, ― сказал Ранкол. ― Он пользуется особым расположением Гетриса.
  ― А если бы на борт явились пограничники? ― спросил Иван.
  ― Хозяин спрятал бы вас в теле большого колобка, как ваших заражённых друзей.
  ― Мы могли тогда заразиться! ― сказал Иван.
  ― Нет, ваши друзья уже обеззаражены. Хозяин... Странник изготовил вакцины против имперских боевых патогенов.
  ― Как?! ― в один голос закричали Маша и Ваня.
  ― Маша, вы принимаете на себя права и обязанности моей хозяйки? ― сказал Ранкол. ― Хозяйки всех колобков!
  ― Да! Клянусь, русские сделают всё для спасения цивилизации колобков!
  Ранкол засветился и подпрыгнул от радости.
  ― Тогда я помогу открыть ваши неуязвимости.
  ― Которые мне надарили в мире... ― Маша запнулась, не решившись сказать о мавелах. ― А я не умею ими пользоваться?
  ― Да, ваши кумулятивные силы закрыты, но могут открываться в определённых местах пространства. В секторе Вселенной, в котором мы сейчас находимся, могут открыться по меньшей мере три-четыре ваши неуязвимости.
  ― А сколько их всего? ― Маша инстинктивно схватилась за кристалл, он оставался холодным.
  ― Я могу различить около...
  ― Ранкол, сначала покажи нам закрытую часть корабля, ― прервал Иван. ― Странно, с конвойных платформ электромагнитные пушки бьют мимо тюремных кораблей. Орудия же должны быть давно пристреляны...
  ― Или восстанию кто-то помогает, ― сказала Маша. ― Часть восставших движется к нам. Наш прилёт и восстание ― это не простое совпадение...
  ― Следуйте за мной ― Ранкол покажет корабль! Я должен вырасти как мой брат: для восстановления цивилизации нам нужно как минимум два больших индивида. Если я останусь маленьким...
  Пока двигались в сторону лабораторий, Ранкол рассказывал о своей цивилизации.
  Цивилизация колобков очень молодая и маленькая, населяла всего одну крошечную планету с чрезвычайно ограниченными ресурсами. Мало ресурсов ― маленькая цивилизация, всего двести особей.
  У Колобков не было выхода в космос. Имперцы знали об этом. Они объявили себя хозяевами колобков и пригрозили уничтожить Колоб, если те не будут выполнять их требования. Таковых оказалось лишь два. Одно: содержать, не задавая вопросов, Странника, которого зортеки привезли на Колоб совсем крошечным ― "зверьком в четверть ладошки". Другое: закрыть всю информацию о своём существовании. Для этого Империя накрыла планету щитами, поглощающие все волны на выход, но пропускающие волны входящие, в том числе волны ультрафиолетового излучения маленькой звезды, вокруг которой вращался Колоб. Недавно их солнечная система попала в хвост одной ледяной кометы: поток ледяных глыб увлёк Колоб за собой и снёс с орбиты. Глыбы разнесли половину генерирующих мощностей, которые создавали щит, в нём появились огромные дыры. Через них атмосфера планеты стала заполняться холодом. Ледяные глыбы немного притушили и саму звезду. Климат на Колобе резко изменился: стена глыб и осколков заслоняла солнце и несли устойчивый холод. Колобки поняли: долго они не продержатся, нужно переселяться. Колобки не имели технической возможности сообщить Империи о сложившемся положении. Будучи без связи и не имея выбора, колобки спешно построили, как могли, несколько больших кораблей. Они рассчитывали уместить на кораблях всю цивилизацию и все образцы экосистем природного мира, чтобы позже восстановиться на новом месте. Корабли, как оказалось позже, изготовлены на абсолютно новой технологии ― они специализированы для полётов в самых холодных местах пространства, где меньше конкуренция цивилизаций. При постройке кораблей ориентировались на окружение из ледяных глыб, топливо ― лёгкая вода, которая в реакторе расщепляли на водород и кислород. Вода не простая, как позже оказалось: в реакторах нельзя использовать другую воду, ― только из той кометы, которая снесла планету колобков с орбиты звезды. Поэтому корабль привязан к ледяному шлейфу кометы и не может надолго его покидать. Для дальних полётов, а значит и для перемещения по кротовым норам, нужен новый двигатель.
  Перед столкновением с пиратами колобков оставалось всего трое, а сейчас, возможно, уже и двое. Пираты не продали Страннику одного колобка, и даже утаили сведения о его существовании. Ранкол и Карант тоже умолчали о третьем брате, надеясь на чудо воссоединения.
  На флагманском корабле в последний миг перед абордажем колобки отпустили Странника на аппарате до того, как корабль захватили пираты. Колобки не сказали пиратам, что у них был Странник. Пока летели, Странник научился управлять кораблём ― ему разрешили из-за недостатка в лётных кадрах, а вот учить стрелять на всякий случай не стали, поэтому Странник никогда не принимал прямой бой с зортеками.
  ― А как выглядит Странник в натуре? ― спросил Иван.
  ― Мы с Карантом, наверное, не видели его в натуре: на корабле он принимает разные облики из мира Мероны и Олары, а теперь и облик землян, физрука...
  ― Нет, как он выглядел на Колобе? ― спросила Маша.
  ― Я не мог знать: Странника держали в изоляции, занималась с ним приставленная команда, все они погибли. Говорили, Странник принимал облик фантастических существ, каких не было на Колобе, и даже, бывало, походил на колобка или зортека.
  ― Зортека?! ― в один голос закричали ребята.
  ― Да, когда до смерти пугался чего-то или приходил в яростное исступление, оборачивался в зортека.
  ― Ранкол, а можешь ты воссоздать облик Странника, когда его только привезли на Колоб. Почему ты назвал его "зверьком с четверть ладошки"?
  ― Я только знаю: он был маленьким, как ваша сестра Юлёна, когда Маша обернула её мышью. А как раз такими малышками рождаются зортеки.
  Маша и Иван многозначительно переглянулись.
  ― Может быть и совпадение, ― пожал плечами Иван. ― А откуда ты можешь знать, какими зортеки рождаются?
  ― Странник, как только за бесценок купил у Гетриса этот корабль, занялся изучением цивилизации зортеков. Мы пришли в сегмент лабораторий... Здесь зона ответственности Каранта. На корабле до вас никогда гостей не было. Я думал, вы пленные.
  ― А пленные были?
  ― И сейчас есть.
  ― Из какой цивилизации?
  ― Зортеков. Я думал, Странник поместит вас в лабораторию для опытов, как материал новой цивилизации человекоподобных. Хотя, если бы меронийские партизаны узнали, что он пленил человекоподобных...
  ― А зортеков он где берёт?
  ― У партизан и на Оларе.
  ― Дерган рассказывал, как они спорили: сколько пленных зортеков оставить на обмен, а сколько отдать Страннику ― за помощь на Мероне, ― вспомнила Маша. ― И много зортеков на корабле перебывало?
  ― Две тысячи индивидов: большая часть их переработана и утилизирована. Карант лучше знает, он скоро явится и, возможно, приведёт ваших друзей.
  ― Почему "возможно"? ― сказала Маша.
  ― После вакцинации меронийцы выздоровели, тела разъединились, но Странник приказал ввести их в анабиоз. Если Карант сможет быстро вывести их и этого состояния...
  ― Ясно. А почему Странник не боялся инфекции боевых патогенов, когда ещё у него не было вакцин? ― скорее не Ранколу, а самому себе задался вопросом Иван.
  ― У него должен быть иммунитет, ― отозвалась Маша.
  ― Значит, он с зортеками одной крови, ― сказал Иван, ― или...
  ― Или у него есть прививки от всех боевых патогенов. Но зачем Империи постоянно делать прививки своему врагу.
  ― А если Странник действует на стороне Империи?
  ― Маловероятно. Ради чего Империи так блефовать? Опять тупик. ― Когда европейцы колонизировали Северную Америку, они истребили индейцев не столько оружием, сколько своими болезнями: дарили им зараженные оспой одежду и одеяла. Первая биологическая война на Земле, геноцид.
  ― Европейцы, кроме оспы, завезли индейцам тиф, корь, грипп, бубонную чуму, холеру, малярию... И от всех у Странника есть прививки?
  ― А может быть у зортеков всего-то штук пять болезней и разработали они пока лишь парочку боевых патогенов?..
  Тут из круглого тоннеля, перепугав ребят, стремительно выкатился большой колобок ― Карант ― и застыл как вкопанный.
  ― Брат в курсе нашего мятежа, ― многозначительно сказал Ранкол голосом Маши. ― Часть тела Каранта после регулярного тонизирующего симбиоза осталась во мне, поэтому нам легко общаться: брат во мне, я ― в нём. Это сделано в тайне от Странника.
  Ребята поздоровались с Карантом, тот ответил им голосами Маши и Ивана. Потом доложил Маше: меронийцы здоровы, обрели прежний облик, восстановить их одежду не удалось. Вход в сектор лабораторий охраняют роботы зортеков. Без Странника войти можно только с боем, перебив или отключив всех до одного.
  ― "Отключив" ― это как? ― сразу оживился Иван. ― Мы безоружные.
  ― К кораблю приближаются несколько агрегатов из фиолетовой зоны, ― сказал Карант. ― Пираты их сбивают, но кто-то прорвётся. Пора убираться с орбиты. Я раскрыл меронийцам военную тайну вооружений на корабле и схему аварийного запуска двигателя. Сейчас они работают в машинном отделении, скоро запустят...
  ― Мы не можем улететь без Юлёны! ― отрезала Маша.
  ― С Юлёной явится и Странник... ― почти прошептал Ранкол голосом хозяйки и задрожал.
  ― Не обязательно, ― возразил Иван. ― Юлёна придумает, как облапошить Странника, ей не впервой.
  ― Вокруг корабля носятся следопыты пиратов, ― поддержал брата Карант. ― Гетрису наверняка доложат об аварийном запуске двигателя и тестах оружейных систем, поэтому Странник ― для страховки ― будет возвращаться только с Юлёной.
  ― Скорее вообще не вернётся! ― рассердилась Маша. ― Не знаете вы нашей Юлёны. Теперь на корабле решения принимаю я. Будем ждать. При угрозе абордажа откроем огонь. Поручаю тебе, Карант, обеспечить огневую защиту корабля.
  ― Уже исполнено.
  ― Карант, ― обратился Иван к большому, ― я вижу, ты отличный расчётчик, так почему Странник не обратился к тебе с раскодировкой?
  ― Моя зона ответственности ― безопасность, а не вычисления. Я могу попробовать раскодировать сообщения зортеков, они с меньшей степенью защиты. А память пилота при однократной ― успешной или безуспешной ― попытке раскодирования самоуничтожается. Поэтому Гузон не стал рисковать. У пиратов, наверное, есть уникальный декодировщик. Мы о пиратах, как и об остальных цивилизациях, мало что знаем, а когда жили на Колобе, вообще ничего не знали. Наше дело служить хозяину.
  ― Какие вы отсталые в политическом смысле, ― сказала Маша. ― Приказываю! Первое, с нами будете говорить на русском языке. Второе, мы вернём вам этот корабль. Третье, мы найдём для вас подходящую планету, поселим, снабдим ресурсами на первое время. Там Ранкол спокойно вырастет, вы размножитесь и выберете себе не хозяина, а Главу цивилизации. Четвёртое, предлагаю цивилизации колобков войти в коалицию с Союзом колыбелей, под нашу защиту, иначе вас опять кто-нибудь захватит и будет эксплуатировать. Пятое, вы поможете нам в войне с Империей.
  ― Колобки, как вы нас называете, никогда не воевали, ― полувозразил Ранкол. ― Был бы с нами третий, самый большой...
  ― Вас было трое?! ― воскликнула Маша.
  ― Да. Странник об этом не знает. Третий остался на станции Окус: Гетрис его не продал.
  ― Почему?! ― в один голос закричали ребята.
  ― Самый большой ― самый ценный. Он вёл наш корабль, пока пираты...
  ― Большой отвечал за навигацию? ― спросил Иван, силясь найти разгадку.
  ― Да, его зона ответственности ― инженерия, конструирование, навигация, любые расчёты...
  ― И шифровка, кодирование?
  ― В том числе.
  ― А когда вы были в плену у пиратов, вы подметили их выдающиеся способности к вычислениям?
  ― Вычисления, моделирование и прогнозы ― их уязвимости. Иначе они не обосновались бы на такой хлипкой станции, как Окус.
  ― Маш, ты поняла, кто декодировщик на Окусе?..
  Оба колобка подпрыгнули. При этом Ранкол влетел в тело Каранта.
  ― Похоже, они поняли: их третий жив, ― сказала Маша, протянув руки к Каранту. ― Отдай маленького. Что за манеры: чуть что ― сливаются.
  ― У меронийских магов это разработанная защитная техника, ― сказал Иван, ― а у колобков ― природное свойство.
  Карант с лёгким хлопком выпустил Ранкола в руки Маши. Та опустила маленького на пол.
  ― Поможете нам не в боестолкновениях, ― сказал Иван, ― а расчётами, дешифровкой информации противника, электронной разведкой. Без данных разведки мы как слепые котята. Так много не навоюешь. Поможете создать стратегию и тактику ведения звёздных войн в секторе. У землян здесь нет летательных аппаратов, нет карт, нет энергии...
  ― Заклинаний, магических техник, ― добавила Маша.
  ― Ничего нет?!.. Как же вы собираетесь воевать?
  ― Силой земного ума! ― решительно сказала Маша.
  ― Правильно! ― поддержал Иван. ― Мы оказались не самыми последними в секторе. Все местные цивилизации, кто хочет выжить, должны следовать за землянами.
  ― За русскими! ― поправила Маша.
  ― Ну да, за русскими, ― живо согласился Иван, ― не за америкосами же!
  ― Похоже, у нас уже складывается коалиция цивилизаций: люди, мавелы и кариатиды, гепесты, колобки...
  ― Да колобков-то всего три шту... индивида, ― сказал Иван. ― И все союзники нуждаются в расселении.
  ― Значит, нужна программа развития коалиции. Не коалиции, скорее ― братства. Тимберлитта, я уверена, мечтала о таком братстве мирных цивилизаций.
  ― Мой отец должен помочь. Дайте схему корабля...
  
  
  Глава 8. Погибать без музыки
  
  В голубой зоне, в сторонке, за какой-то полупрозрачной шторкой сидит самый натуральный мавел в окружении двух стоящих навытяжку бесстрастных кариатид...
  Наши! Я не одна! ― едва не крикнула Юлёна. А где зортеки? Их в бинокль сходу не удалось углядеть, и тогда уже определённо опьяневшая Юлёна призвала себя мыслить трезво и строго логически: они должны следить с такого места, откуда сами будут незаметны. У мавелов, как у бывших людей-атлантов, на затылке глаз нет... Юлёна сузила сектор осмотра и сразу ― в самом дальнем от себя конце голубой зоны ― обнаружила команду зортеков. "Не нужно быть магиней, достаточно трезвой мысли, чтобы... Да я скоро научусь чувствовать зортеков издалека! Или это опять сработал мой интеллект? Вкупе с мышиной чувствительностью", догнала Юлёну досадная мысль. Если зортеки устроились не рядом с её красной зоной, значит, следят не за ней, решила Юлёна, ― Странник с этой командой не связан. Не похоже было, что зортеки явились в кабак развлекаться. Мавел сидел так, что, скорее всего, не мог видеть зортеков, а те, как показалось Юлёне, следили за мавелом. Значит, Углас всё же выследил их! Надо предупредить! Не отдавая себе отчёта, Юлёна-мышь соскочила с блюда и бросилась в сторону мавела. Но не тут-то было: над ней вырос пират-метрдотель и, не касаясь её тела, подхватил неведомой силой и усадил на прежнее место.
  "Как он меня, гад, уследил в такой кутерьме?" Тут Юлёну поразила новая мысль: придётся, наверное, заказывать выпивку, а мне уже хватит, и чем платить? Может быть, этот метр ждёт, когда я что-нибудь закажу? Не мешало бы закусить... А то выпила раз без закуси ― с невинностью почти рассталась... А если они здесь платят сразу, а не в конце? Думай, мышь! Нет, ну как передать записку мавелу? А он сможет прочесть?..
  Тут на концертной сцене началось очередное представление. Ни сюжета, ни образа! Отрывались по-чёрному! Ну хоть бы мелодия была приятная для мышиного уха. Нет ― настоящая какофония, рёв кто во что горазд. Явно этим психам нужно звуковая разгрузка. Или загрузка? И оно понятно, думала Юлёна-мышь: годами летать в полном безмолвии, а прилететь на перевалочный хаб ― а здесь, понимаете ли, зона молчания из-за конструктивных недостатков станции...
  Что же предпринять, соображала Юлёна. Просто так с отведённого места не сойти ― метрдотель сечёт всеми своими семью глазами. А если вылезти на сцену и что-нибудь спеть? Про двойную радугу! В "Бриллиантовой руке" пьяный гость в ресторане вылез на сцену, спел про зайцев в лесу на поляне: кто в теме ― всё сразу понял. Спою: в тёмно-синем лесу, поляна, луна ― мавел должен прочесть моё послание о Тимберлитте, воспитаннице жриц луны...
  Но идею с пением Юлёна отвергла, справедливо предположив, что в зоне выступления звук музыки ― если этот шум можно назвать музыкой ― будет настолько сильным, что никакие затычки не спасут её от немедленного умопомрачения.
  Вдруг Юлёна разглядела в бинокль, как на одной из концертных площадок в голубой зоне возникло квадратной формы сенсорное полотно или экран, к нему сразу подлетел один из гостей, занял определённое место и принялся изображать картину. Рисовал дистанционно, направляя на полотно разноцветные трубочки. Изображение походило на море-океан в оранжевых лучах заходящего солнца. Потом художник радостно завопил, положил трубочки и убрался с места творца. Тут же явился другой гость: он стёр предыдущий рисунок и принялся за свой, тоже с водной тематикой. "Конкурс рисунка!", сообразила Юлёна. А кто у нас в лагере делает стенгазету? Я и Машуня! Она пишет правильные тексты, я рисую и оформляю. Да по сравнению с их мазнёй, я ― Айвазовский! Вот и повод оторваться от глазастого метра...
  Юлёна коготком подозвала к себе метрдотеля. "Разглядел, гад, даже мой коготок!" Громила с готовностью приблизился и вперил в мышь один глаз из семи смотрящих во все стороны. "Этому хоть мой бинокль без надобности". Юлёна указала на конкурс рисунка. Метр беспрекословно взял поднос с мышью и отнёс его в зону творчества.
  Когда очередное чучело закончило рисовать, Юлёна-мышь выдвинулась на возвышенное место художника. Отлично: отсюда хорошо просматривался мавел с кариатидами. Юлёна, не мешкая, изобразила семицветный радужный мост ― и тогда посмотрела в бинокль на мавела. Тот увидел и что-то сказал кариатидам, они поклонилось. Заметил! Тогда Юлёна-мышь вывела вторую радугу и изобразила летний дождь с пузырями на земле. Одна из кариатид подол своего платья развернула в лодочку в форме листа и поплыла в сторону Юлёны. Та, уже не сомневаясь в успехе затеи, нарисовала под радугой себя ― блистательную зеленоглазую драконшу с огроменным хвостом, всю обсыпанную разноцветной цветочной пыльцой. Ещё Юлёна успела припомнить, как пила веселящий нектар, катала на своей могучей спине карапубздиков, облизывала их по желанию и подбрасывала до туч, и, войдя в творческий экстаз, уже принялась было рисовать на своей драконьей спине первого карапубздика, как экран загородила кариатида и сурово взглянула прямо в мышиные глаза. Юлёна сразу опомнилась: рисовать карапубздиков нельзя ― зортеки могут догадаться! Юлёна-мышь мигом стёрла весь рисунок, победно пискнула и запрыгнула на протянутую ладонь кариатиды. "Теперь я зверёк в осьмушку ладошки", только и успела подумать Юлёна-мышь, как каменная гора плотно накрыла её другой ладонью, сделав "домик", и понесла. В темноте и относительной тишине Юлёне-мыши стало гораздо спокойней. Ещё она почувствовала: весь хмель из неё быстро улетучивается. "Вот почему гора так испытующе на меня посмотрела! Кариатидам только работать у нас патрульными и передвижными медвытрезвителями"...
  Теперь понятно, откуда мавелы всё знают: у них всюду разведка под видом, наверное, астро-туристов. Сердор, впервые увидев меронийцев, сказал: я о вашей миссии всё знаю. Вот это настоящая земная разведка! А у этих лопухов уже вторая по счёту биологическая война с зортеками, а вакцин до сих пор нет. Соратнички! Миссия без комиссии! Вот и отдыхают теперь в мешке... Всё за них мы, всё я... Да на вакцинах тут ― кроме миссии ― и заработать можно. Наверняка у кого-то они уже есть... Где, у кого? У Странника! Он проболтался о своих задатках биолога и философа. Философ, значит, умный ― должен предвидеть важность вакцин, биолог, значит, мог их изготовить. Корабль огромный, а нас никуда не пустили: там его лаборатории и заводы! О карантине на корабле Странника ещё Джульетта догадывалась. Я врач, должна разобраться! Машку и Ваньку предупредить... А что теперь? Как общаться с великаном? Говорить мне нельзя ― Странник услышит...
  Когда Юлёна-мышь очутилась на кончике указательного пальца мавела и тот близко поднёс её к своему лицу, отважной разведчице едва не стало дурно. Великан держал её так, будто ― чуть что ― намеревался, не жуя, проглотить. Это несколько унизило Юлёну, но космос постепенно учил её проявлять терпение. Второй раз в ней променькнула мысль, достойная Ивана: вот бы лицо мавела снять на камеру! С такой сенсацией можно и на Землю вернуться. Вблизи мавел оказался страшным и грубым, бинокля не надо. Юлёна-девушка больше всего заботилось о своей коже, считая её интегрированным показателем женской красоты. Юлёна втайне немножко завидовала Маше: у подруги, также озабоченной красотой кожи, синяки вскакивали гораздо реже, чем у неё, спортсменки-перворазрядницы по боевым единоборствам. Шершавая, местами истресканная и бугристая кожа мавела показалась Юлёне-мыши ужасно вульгарной. Как они в своём измерении много думают о развитии общества и как мало ― о самих себе! Принимают разыскиваемых страшным врагом карапубздиков, помогают выжить Тимберлитте и нам, не требуя ничего взамен... Вот уж истинная цивилизация альтруистов! Жаль, мавелы в женихи не годятся. Интересно, кариатиды ― их женщины или просто служанки и бойцы?..
  Юлёна-мышь телодвижениями и гримасками дала мавелу понять, что они не могут говорить ― общение только через графику. И тогда засветился ноготь на пальце мавела, а страшный заусенец превратился в металлический карандаш. Кариатиды продолжали оставаться бесстрастными. А вот лицо мавела выражало недоверие к мыши. Правильно, думала Юлёна, берясь за карандаш: мавелы и на Земле недоверчивы к пришельцам, поэтому только и живы, а здесь столько вокруг обмана, все друг в друга превращаются по щелчку, как доверять даже тому, чтó сам видишь и слышишь? Я так нежданно свалилась на мавела как привет с далёкой родины!.. Включим логику. Что на станции самое неизменное и самое наказуемое? Индивидуальный код пиратов! Он присваивается индивиду, и каким-то образом помещается в тело, становясь органической его частью. Даже Странник побоялся признаться, что отдал мне копию кода с функцией перевода на русский язык. Значит, молчать и продолжать рисовать! Но сколько времени займёт рисование наших похождений? Их на целый альбом комиксов хватит. Я не Айвазовский, в конце концов. Думай, отважная мышь! Мавелы на Земле общались с нами на русском языке. Они, конечно, не знали сам язык, но владели техниками ассоциативного перевода. А главное, вспомнила Юлёна, они на Земле, кажется, читали мысли землян и меронийцев! Теперь Юлёна знала, как вызвать доверие к своей мышиной персоне.
  ― Если вы можете читать мои мысли, кивните, ― прямо глядя в огромный глаз мавела, сформулировала Юлёна свою первую мыслительную фразу.
  Мавел кивнул.
  ― А передать мне свои мысли можете?
  Мавел снова кивнул. Юлёна едва не запищала от радости: наконец-то ей по-настоящему повезло!
  ― Я не мышь: я, в натуре, девушка с Седьмой колыбели, подруга дочери Тимберлитты...
  Дальше Юлёна скороговоркой выложила всё, что знала о мавелах на Земле, о Тимберлитте и Маше, о мервудных войнах, о Страннике, о восстании в фиолетовой зоне и о своём задании ― расшифровать память пилота-зортека, чтобы установить координаты нахождения Угласа и Тимберлитты. Носитель с памятью у неё в рюкзаке. Нужно расшифровать координаты и постараться воспрепятствовать их расшифровке Гетрисом. За нами следят зортеки ― вон из того угла. В мире мавелов она была не дурацкой мышью с затычками и откусанным хвостом, а блистательным драконом, размером побольше того урода в жёлтой зоне: когда она летела, ей даже кариатиды на лодках дорогу уступали...
  ― Зовут меня Юлей. А вы как здесь?
  Больше всего впечатлил мавела рассказ Юлёны об испытании преобразователя тёмной энергии. "Пора возвращаться" ― прочла Юлёна мысль мавела. Он оказался радужным братом Сердора: под двойной радугой происходит священное братание мавелов. При братании один принимает имя второго, но читаемое в обратном порядке: Лодрес. По инструкции, Лодрес должен был уничтожить Юлёну-мышь: она раскрыла их и могла выдать. "Здесь никто не знает, из какой мы цивилизации. Но в последнее время слежка усилилась, значит, происходит утечка информации"... Цивилизация мавелов отправилась на разведку: искать планету, пригодную для проживания.
  ― Зачем? ― удивилась Юлёна, успев обрадоваться тому, что мавелы относятся к инструкциям по конспирации не слепо, а по-земному, уж не как меронийцы к своему Кодексу. ― У вас же там, на Земле, истинный рай.
  ― Рай скучен, праздники не помогают. Мы хотим вернуться в своё первичное физическое измерение. В каком раньше жили атланты, а теперь живёте вы. Пусть это не рай, но интересная жизнь ― со страстями, волнениями, любовью.
  ― С войнами!
  ― К сожалению, но войны ― терпимое внешнее зло, а скука нас изнутри выедает.
  ― Да, на вид вы не очень, бинокля не надо... А разве мавелы могут жить в обычном измерении?
  ― Легко.
  ― И могли бы... истребить людей и занять Землю.
  ― Легко. Но мы никогда этого не сделаем. Мы с вами...
  ― Одной крови, как Маугли?
  ― Не знаю, кто такие маугли, но одной красной крови. Когда-то атланты, дельфины и люди жили на Земле как добрые соседи.
  ― Я знаю. Когда мы летели сюда, столько похожих на Землю планет вокруг без дела болталось!..
  ― Подходящей или свободной ни одной нет. Мавелы близки к решению создать искусственную планету, подобную Земле. Для этого нужно много энергии...
  ― Поэтому и приютили карапубздиков? Вы рассчитываете на управление тёмной энергией?
  ― Да. Близок критический момент в развитии Вселенной. Если процесс управления тёмной энергией попадёт в руки шункетов или других беспощадных завоевателей, уничтожение видимого материального мира станет весьма вероятным.
  ― И мы все умрём?
  ― Естественно: Вселенная сожмётся, материя рассыплется на...
  ― Бозоны Хиггса?!
  ― Что это такое?
  ― Кварки такие, недавно открыли. По ним изучают тёмную энергию.
  ― И на Седьмой уже изучают... ― помрачнел Лодрес.
  Юлёна-мышь не успела почувствовать себя всеведущим астрофизиком, как раздался голос Гетриса:
  ― Восемьдесят процентов...
  Мавел тоже услышал. Он что-то сказал кариатидам, те поклонились, развернули свои короткие юбки в лодочки и быстро поплыли в сторону выхода.
  ― Следопыты доложили, ― продолжил Гетрис, ― на гостевом посту перед таверной зафиксирован носитель с памятью имперского пилота тяжёлого военного корабля.
  Всё, подумала Юлёна, больше Странник не скажет ни слова и за нею кинутся в кабак. Пора выбираться отсюда...
  ― Вы сканируете гостей на всех входах? ― вместо разоблачения спросил Странник.
  ― Сканируем только на входах в особые зоны со звуковой изоляцией. Значит, ты привёз два носителя?
  ― Да, один из них на транзитной предшлюзовой площадке утерян или похищен.
  ― Сработал твой "крот"?
  ― Возможно.
  ― Он действует и сейчас?
  ― Не знаю.
  ― Ещё прибыл имперский военный поисковый корабль. Отряд зортеков, скорее всего армейская разведка, прямиком направилась в ту самую таверну. Они ищут тебя? Ты убил лётчиков ― элитных офицеров Империи?!
  ― Не совсем... Я их кардинально перенастроил...
  ― Бежим скорей! ― мысленно закричала Юлёна-мышь в самый глаз мавела. ― Расселся тут! Пора действовать!
  ― Бойцы скоро заберут оружие, вызовут штурмовую команду и мы начнём, ― спокойно отреагировал Лодрес. ― А пока спрячься и слушай меня...
  Ноготь мавела сдвинулся, открывая пустую полость, и Юлёна-мышь, подобрав хвост, юркнула в неё. Тяжёлое наследство, отметила она про себя: как только я вижу какую-нибудь дырку, сразу хочется в неё залезть! Впрочем, когда я мышь, теснота и темнота помещения совсем не возмущает... Юлёна сбросила надоевший рюкзак, вынула затычки, потянулась и устроилась поудобней. Как тяжело носить рюкзак на круглой спине! Ещё бы кусочек сыра... Только не в мышеловке!
  Мавел тем временем передавал Юлёне свои соображения: за такое малое время раскодировать информацию в военном имперском носителе может только расчётчик из цивилизации колобков ― они лучшие математики в секторе, у них даже общение между собой идёт через цифры. Значит, колобок-дешифровщик ― скорее всего пленный ― должен находиться где-то на станции, в хорошо охраняемом месте, пробраться туда можно только с боем. На станции мы впервые, внутреннего устройства не знаем, сейчас мои помощницы её сканируют. Предполагаю: где больше охраны, там и колобок. Сейчас бойцы облетят станцию и доложат...
  ― На корабле Странника колобков остались две особи, ― мысленно сказала Юлёна.
  ― Значит, их осталось как минимум трое.
  ― От всей цивилизации остались трое?!..
  Мавел не успел ответить, как раздался скрипучий голос Гетриса:
  ― Девяносто процентов. Мой штаб советует закрыть станцию Окус на вылет. Марак! Объявляю тревогу!
  ― Как мы теперь отсюда выберемся?! ― запаниковала Юлёна. ― Начни только бой, пираты ваш агрегат заблокируют, а у меня своего ― нет. Да вы и не влезли бы...
  ― Если шум в опасном диапазоне частот не удаётся погасить, ― спокойно ответил Лодрес, ― то в борьбе за живучесть станции система безопасности автоматически сработает на радикальную изоляцию...
  ― Сегмент станции отстрелится в пространство? ― перебила Юлёна, вспомнив доклад инженера Дергана.
  Мавел приоткрыл ноготь и взглянул на мышь с глубочайшим уважением. Потом объяснил: сектор с критическим для системы звуком или отстрелится в пространство каким был, или сначала будет сплющен давлением, потом ― выброшен. По статистике перевалочных станций, особенно часто отстреливаются кабаки и другие места, где разрешено пребывание инопланетян. Поэтому на станции не содержат рабов, их держат в фиолетовой зоне, а пленные здесь если и имеются, то только из числа молчащих цивилизаций, вроде колобков.
  Юлёна была страшно расстроена: кораблей для возвращения нет, сектор отстрела шумных инопланетян могут сплющить... Спасибо: её с Машкой уже дважды плющили в мервудных застенках! Как плохо быть инопланетянкой: чуть что ― в расход! То им наши болезни не нравятся, то мы агрессоры... Лучше терпеть Батона с гоблинами, чем этих...
  ― А если врубить сирену на всю, ― как в последнюю надежду вцепилась Юлёна, ― станция от вибраций развалится?
  ― Вряд ли. У пиратов много врагов ― давно бы уж разрушили станцию, если это можно было сделать так легко. Слушаем...
  ― ... крошечную цивилизацию круглых, ― говорил Странник, ― неожиданно окружили и полностью истребили те самые шункеты.
  ― А почему круглые не позвали на помощь, не подали хоть какой-то сигнал? ― спросил Гетрис. ― Я бы знал.
  ― Не успели: шункеты обложили материнскую планету круглых сетью искусственных чёрных дыр ― никакие сигналы из дыр не могли вырваться. Один только мой флагманский корабль оказался за периметром окружения. Он с трудом преодолел тягу от ближней дыры, истратил на это почти всю энергию, потом наткнулся на вас, пиратов, дальше знаешь сам.
  ― А куда и зачем вы летели?
  ― Корабль двигался в неизвестных мне целях и траекториях.
  ― Круглые не отбивались от нас, потерь они не понесли, но почему-то при абордаже на гигантском корабле оказался неполный экипаж. Куда делись остальные?
  ― Не знаю. Я пленник у круглых, сидел в изоляции. Только благодаря абордажу я оказался на свободе.
  ― А потом ты сразу купил у меня этот никчёмный корабль и двух пленных круглых? Зачем?
  ― Маленького круглого ― для управления кораблём и для своих исследований в ледяных полях, большого ― для расчётов и обеспечения санитарной безопасности, режима постоянного карантина.
  ― Продай мне обоих или обменяй на гепестов.
  ― Сегодня не только я тебя удивлял... Делаю вывод: с момента нашей последней встречи ты что-то узнал о ценности круглых. Постой, угадаю... Расшифровку координат ведёт круглый?!
  ― Да, их было трое на корабле... Полвздоха!.. Девяносто семь процентов! Не ожидал я сам такой скорости! Даже подозрительно: что-то на этот раз круглый так расстарался... Оцени: во всём секторе один только мой круглый смог расшифровать координаты главной базы Империи! Полагаю, за эту информацию шункеты заплатили бы мне гораздо больше, чем ты... Полвздоха... Марак! Восстание становится неуправляемым!
  ― А где гепесты?!
  ― Кто-то отрубил блокирующие электромагниты от питания...
  ― Гепестов отсекли от массы восставших?!
  ― В координатах прицелов орудий на конвойных платформах обнаружена неустранимая ошибка: палят мимо беглецов... Марак! Остаётся идти "стенка на стенку"... Поднять гарнизон станции и подавить восстание в прямом бою!
  ― Гепесты где?!
  ― Группа гепестов на отдельном агрегате движется к твоему кораблю...
  ― Что надо!
  ― Только ведём их не мы. Полвздоха... Что?!.. Впервые в жизни слышу такой доклад: какие-то крепкие ребята неустановленной цивилизации летают по станции, разносят всё и всех в пух и прах! Убито уже от двух до трёх сотен пиратов! Дайте картинку! Марак! Странник, чего они ищут?
  ― Тебе не понятно? Шункеты далеко, а у нас под носом орудуют люди с Седьмой, земляне. Покажи, где находится вычислительный центр?
  ― Да-да, они движутся в его направлении... Но земляне должны быть помельче ― как мероняне.
  ― Те здоровяки на лодках, очевидно, союзники землян. Гетрис Великолепный, прости. Я отдал копию кода связи одному из трёх людей с Седьмой...
  ― Как ты посмел?!
  ― ... Двое из них на моём корабле, один ― зверёк с четверть ладошки ― на станции. Это земляне впервые захватили крейсер зортеков, они первые испытали в бою преобразователь тёмной энергии. Его изготовили антиподы шункетов ― гепесты. Теперь я понял: Тимберлитта вызвала землян на имперскую базу через объявление русского кулачного боя до третьей крови. Угласа обвели вокруг пальца. Земляне хитры и коварны. Нас прослушивали, и тоже знают о твоём круглом-дешифраторе. Я введу тебя в курс своей операции...
  ― Марак! Если прощу, теперь-то я в доле?!
  ― Да! Немедленно присвой мне новый код, без функции перевода!
  ― Отсталость ещё как наказуема...
  Связь отключилась. Вдруг Юлёна-мышь почувствовала, как весь зал заволновался, завибрировал, а потом и затрясся. Она вскочила, натянула рюкзак, воткнула затычки в уши и приготовилась к выходу. Сейчас она испытывала такое же самое отчаянное возбуждение, как перед выходом на ринг. Но что-то не то вкралось в движения... Вставая на задние лапки, она машинально опёрлась на хвост, и это оказалось совсем не больно. Юлёна-мышь поднесла кончик хвоста к глазам ― он зажил, нет ― полностью восстановился! "Мавел! Возьмём его с Машкой в свою клинику ― спецом по регенерации органов".
  ― Спасибо, добрая девушка, ― вслух сказал мавел, выпуская Юлёну из-под ногтя. ― Объявлена тревога, приём и отправка кораблей приостановлена на неопределённое время. Официальная причина: восстание рабов. Сейчас начнутся беспорядки. Воспользуемся ими...
  Музыка в зале смолкла. Все гости, сметая обслугу, ломанулись к дверям. Оружия ни у кого не было, поэтому решающим фактором в сражениях за выход стал вес тела. Крупные давили средних, средние ― мелких: при таком раскладе из красного сектора вряд ли кто спасся... На выходе из кабака автоматика отказала: дорожки заклинило, в проходах началась свалка. Мавел не трогался с места, внимательно наблюдая за происходящим побоищем. Он впустил Юлёну-мышь в своё левое ухо и приказал наблюдать за зортеками. В ухе мавела оказалось не так удобно, но Юлёне-мыши не привыкать: она вынула бинокль, высунулась и быстро нашла объект слежки.
  ― Они даже не тронулись с места! ― закричала Юлёна из уха мавела. Промолчав слишком много времени, Юлёна теперь пищала во всю мышиную мощь. ― Следят за нами! У зортеков потери: каток раздавил троих в зелёные блинчики, ещё двоих та юла разрезала пополам, а четверо целы ― наблюдают. Всё, больше им никто не угрожает: все гоблины столпились у забитых дверей. Что это?! Стенки зала сдвигаются! Нас плющат!
  ― Уже? Не вижу...
  ― Зато я спец по плющащим стенкам ― миллиметры ловлю! Бинокль у меня. Не верти головой... Точно: плющат! Выходим через служебный вход, через кухню!
  ― В пиратских тавернах для чужаков служебных ходов нет. Вся обслуга ― местные штрафники, их тоже не жалко. Безопасность станции превыше всего. Постарайся не ёрзать: ты меня щекочешь. Меняем тактику. Ищем особь с длинным клювом...
  ― Ёрзаю, потому что не знаю, в какую сторону говорить ― вовнутрь или наружу. Если и музыканты ― штрафники, тогда с концертом всё понятно... Нашла! В дальнем углу птеродактиль долбит стену воронёным клювом! Зря надеется: за слоем звукоизоляции там мервуд ― его стальным клювом не пробьёшь, да и кувалдой.
  ― Пираты разве освоили технологии по мервуду?
  ― Нет! Своими ушами слышала!
  ― Тогда держись, подруга дочери Тимберлитты!
  Мавел с места в карьер бросился в сторону птеродактиля. "За что держаться?" Юлёна-мышь задними лапами ухватилась за жёсткие волоски в ухе мавела, высунулась и посмотрела в бинокль на зортеков. Те бросились вослед, но им было и бежать дальше, и ноги короче ― они отставали. Когда мавел подбежал к стене, вся изоляция была уже вскрыта, а металлический корпус пробит чудовищным клювом по периметру тела птеродактиля, который по размерам туловища походил на мавела. Лодрес со всего размаха вписался плечом в центр оббитого периметра, прошиб стенку и вылетел на предшлюзовую площадку.
  Хорошо, что мавел пробил стену правым плечом: Юлёна, как ни держалась изо всех мышиных сил за волоски, упала глубоко в ухо мавела; врежься мавел левым плечом, она вылетела бы наружу и оказалась раздавленной. "Наверное, не случайно". Очутившись у самой барабанной перепонки мавела, Юлёна-мышь наткнулась на куски серы ― они застряли в волосках. Не отдавая себе отчёта, Юлёна набила серой рюкзак, сколько влезло. Потом она, цепляясь за волоски, начала выбираться наружу. В это время мавел что-то энергично делал: Юлёна чувствовала и сотрясения всего его тела, и как под её лапками ушной проход ходит ходуном из-за резких движений челюсти мавела. Выглянув, наконец, на белый свет, она увидела у ног мавела в луже растёкшейся зелёной крови четыре разорванных трупа зортеков. Очередные опасности благополучно миновали, и Юлёна-мышь воспряла духом. Она выбросила из своих ушей затычки и взялась за бинокль.
  Вокруг царил полный бардак. Гости рвались к своим кораблям и стремились выкатиться в шлюзовые отсеки. Пираты, выполняя приказ Гетриса, препятствовали этому. Обе стороны старались соблюдать тишину, понимая, что погибнут все, если станция войдёт в резонанс и развалится. Действительно, станцию уже основательно трясло, всё ходило ходуном, и колебания особенно трагически сказывались на мелких созданиях. Маленьким быть плохо! Юлёна узнала кое-кого из посетителей кабака: значит, кое-кто всё же успел вырваться на площадку ― через двери и через проделанную мавелом дыру. Сюда же потоками из тоннелей прибывали такси с гостями, и многие из них выглядели как после боя. Гости дрались с командами пиратов за свои корабли. Прозрачная штора с навешанным оружием гостей уже исчезла, чужаки не могли как следует вооружиться, поэтому, наверное, пираты одолевали: они выкатили установки-плющилки, хватали гостей, впихивали их в камеры, плющили и выстреливали в пространство. Механическое истребление нарушителей звукового режима было поставлено на поток. Но кое-кто из новых толп гостей, прибывающих из недр станции, был уже вооружён, и накал боя на предшлюзовой площади возрастал. Парочку плющилок удалось отбить ― и уже здоровяки из числа пришельцев давили пиратов и выбрасывали со станции.
  Мавел нашёл такси по своим размерам, вскочил в него и машина рванула вглубь станции. У Юлёны перехватило дух от скорости движения. Лодрес сказал:
  ― Мой корабль уничтожен. Команда успела высадиться, с лёгким оружием, сейчас ведёт бой у расчётного центра станции. Мы движемся туда. Расскажешь брату Сердолу... Не отвечай мне!
  Впервые Юлёна слышала от мавелов повышенный тон. Она поняла: Лодрес прощается с жизнью, как Синтаро. Ещё один альтруист на её пути...
  Вокруг валялись тела убитых пиратов и гостей. А вот среди горы трупов промелькнула мёртвая кариатида, ещё одна... Похоже, команда кариатид прошла по туннелю никого не оставляя в живых. Мавел не останавливался и, как показалось Юлёне, даже не смотрел на тела своих бойцов...
  И я не буду смотреть, решила Юлёна. Она опустила бинокль и задумалась. Сколько уже навидалась смертей! Как можно было отправляться в дальний космос всего лишь втроём и безоружными ― с одним скальпелем против... Даже летишь командой, а всё время оказываешься одна ― и думай, решай за всех. Хорошо ещё мы угодили в сектор Вселенной, где оказались самыми умными и волевыми ― считай, повезло. У местных цивилизаций технические достижения есть, а ума нет, как у наших пиндосов. Нет, если лететь, то... целым лагерем, пусть даже с Батоном и его гоблинами, ― выжить и выполнить серьёзную миссию может только большая команда. В дальнем космосе верховодит воля и ум, а не физическая сила рук-ног: Батон в нашей команде стал бы шёлковым. Наша команда... Машка имеет представительский внушающий вид, всегда исполнительная такая, к начальству относится терпимо ― она командир. Мы с Ванькой ― заместители: Иван по техническим и военным вопросам, я... ― по всем остальным: по общим, по медицинским, по разведке в тылу врага "а ля Рихард Зорге", по работе с населением покорённых галактик... Прославилась бы дочь таксиста с Урала и без всяких телеконкурсов и боёв на ринге... Я, может, тоже хочу стать межгалактическим маяком, как Тимберлитта. За неё тысячи готовы головы сложить... не по Кодексу... как за Сталина. После товарища Сталина почему-то уже никто на Земле не хочет складывать головы за руководящую государством личность. Наверное, сопоставимых личностей нет. А здесь самые отчаянные вояки ― партизаны на летающих самоварах ― готовы за Тимберлитту жизнь отдать. Значит, здесь сейчас обстановка, как у нас во время Второй мировой войны. Да, Сталин был маяком в страшную бурю! Я ― за переименование города в Сталинград! Познакомиться бы с настоящим партизаном, молодым... Уж по норам не сидят, как оларийцы! В космосе такие тихие войны: крошечный огонёк на экране потух ― всё, ты победил. То ли дело на ринге: проигравший валяется у твоих ног, не в силах подняться, ещё и пинуть его хочется... Вот когда чувствуешь настоящий триумф! Как я мечтала выступить не в зале, а на большом стадионе. Нет ― на специальной арене, в Колизее, на гладиаторских боях... Чтобы мне сто шестьдесят тысяч ног топали и восемьдесят тысяч глоток орали: "Ю-лё-на! Ю-лё-на!! Ю-лё-на!!!"
  Тут Юлёна-мышь услышала слабые звуки боя. Лодрес вылетел из туннеля на рубеж с открытым пространством, резко остановился и выбрался из такси. Юлёна схватилась за бинокль.
  Расчётный центр походил на гигантскую рогатую подводную мину чёрного цвета, подвешенную на канатах в свободной ― трёхсотметровой в диаметре ― полости станции. Часть канатов была перебита огнём противоборствующих сторон. Кариатиды на своих летающих лодках кружили вокруг центра. Их было явное численное меньшинство, зато они имели преимущество в маневренности и огневой мощи. Пираты отстреливались с укреплений на башенках центра. Вооружение у обеих сторон было совсем тихим, но и его оказалось достаточно, чтобы расчётный центр, оставшись без части креплений, вошёл в резонанс и сильно раскачивался.
  Одна из кариатид подлетела и доложила мавелу обстановку. На этот раз обошлось без поклонов. Юлёна-мышь удивилась, с какой скоростью и ловкостью лодочки с кариатидами пикировали на башенки центра, откуда вели огонь обороняющиеся пираты. Кариатида, совершая маневры уклонения, подлетала к самой башне и стреляла в её бойницы, после чего башня или умолкала или взрывалась внутри. Вот это союзники, не то что эти меронийцы! Уже больше половины башенок оказались разрушены, но прибывшее из тоннелей подкрепление пиратов на лёгких летательных аппаратах ринулись на кариатид с тыла, с большого периметра, и Юлёна-мышь видела в бинокль, как сразу четыре или пять лодок были разнесены в куски, а сами кариатиды убиты.
  ― Чего ты стоишь, как пень! ― закричала Юлёна в глубину уха мавела. ― Наших бьют! Обернуться сейчас драконом ― я бы вам показала!..
  ― Противник по периметру скапливает силы, но в бой не пускает, значит, готовит прорыв на объект и эвакуацию.
  ― Отговорки! Разворачивай свои штаны в лодку ― и на абордаж!
  ― Так воевать внутри станции нельзя. Мы не знаем, где расположен вход в объект. Если предполагается эвакуация, значит, мы ещё не опоздали, ― сказал мавел. ― Этот объект как тюрьма.
  ― Тоже с одним входом?
  ― Да.
  ― Тогда совсем легко: пустить вовнутрь газ или устроить пожар ― они сами откроют!
  ― Стены прочны и герметичны: их не пробьёшь нашим лёгким оружием.
  ― А большая кувалда найдётся?!
  ― Нет у мавелов на вооружении ни газа, ни огня, ни кувалд. Смотри не на бой ― ищи и запомни место, где откроется вход. Я тебя туда десантирую...
  ― Ладно. Мышь любую дырку с одного захода запомнит ― это природное! Да ещё феромоном пометит...
  ― Пошли на прорыв...
  Из одного туннеля вдруг вылетел небольшой агрегат с прозрачной рубкой, его тут же со всех сторон окружили пираты на аппаратах и в таком эскорте агрегат полетел к раскачивающейся на растяжках базе. Тут же кариатиды как чайки набросились на конвой. Произошла настоящая бойня. Разорванные в клочки пираты камнепадом сыпались вниз, но ответным огнём смогли убить ещё нескольких кариатид. Как ни пыталась Юлёна-мышь разглядеть в бинокль, кто там в рубке агрегата сидит, ей это не удалось из-за мельтешения участников боя. Наконец, мавел что-то приказал кариатидам: те разом отстали от потрёпанного конвоя, и он достиг базы.
  ― Вижу! ― запищала Юлёна-мышь. ― Открывается вход!
  ― Теперь наш черёд, ― сказал Лодрес.
  Одним движением он развернул свои одежды в лодку, другим ― в оружие, вскочил на лодку и понёсся в сторону агрегата, по ходу круша налетевших саранчой со всех сторон пиратов. Тут же все оставшиеся кариатиды разом набросились на конвой и отсекли его от агрегата. В момент, когда агрегат залетал в объект, Юлёна-мышь разглядела-таки в рубке двух особей ― зундырчика и пирата.
  ― Странник и Гетрис! ― закричала она. Вход в объект за агрегатом сразу закрылся. ― Значит, координаты базы Угласа до конца расшифрованы! Этих гадов отсюда нельзя выпускать!
  Мавел вышел из боя, спикировал на место закрывшегося входа и высадил Юлёну на поверхность объекта.
  ― Пробивай стену! ― сгоряча запищала Юлёна-мышь, ещё даже не разглядев на чёрной и гладкой поверхности шара признаков входа.
  Когда она обернулась к своему другу, увидела: Лодрес серьёзно ранен, истекает алой кровью, его лодка вся в пробоинах и кренится, вероятно, частично потеряв управляемость.
  ― Это стратегический объект, возможно даже ― летательный аппарат, не портовая таверна, ― как бы оправдываясь, сказал мавел. ― Без тяжёлых орудий стенку не пробьёшь. Жди, когда объект откроется, и проникни в него. Это всё, что мы могли сделать для вас. К пиратам подошло большое подкрепление ― нас хватит от силы на десять вздохов боя...
  Юлёна-мышь поклонилась мавелу:
  ― Я расскажу Сердолу о вашем подвиге! Прости, радужный брат, если что. Я знаю: много болтаю...
  ― Прощай, дочь таксиста с Урала...
  Мавел поклонился Юлёне и развернул лодку навстречу смерти... Новые отряды пиратов возникли из туннелей и кинулись на кариатид. Начался их последний бой...
  Юлёна, призвав силу воли, заставила себя отвернуться от наблюдения за сражением: только мышиное сердца на части рвать ― смотреть, как погибают соратники! Она спрятала бинокль в рюкзак и занялась поиском щелок. И по человеческим, и по мышиным понятиям, любая дверь по периметру должна иметь щель. Большой мавел и кариатиды на лету не увидели, конечно, эту щелку, но не мышь! Скоро Юлёна на гладкой чёрной поверхности нашла бороздку, означавшую периметр входа, и приготовилась стартовать. По её расчётам, времени ей должно хватить, чтобы прошмыгнуть вовнутрь. Вдруг, Юлёну поразила мысль: а если эти гады заберут колобка с собой? Тогда всё пропало! Только без паники! Во-первых, колобок может быть большим, как тот санитар на корабле Странника, а такой здоровяк просто не поместится в агрегат Гетриса. Во-вторых, зачем им забирать колобка из неприступной тюрьмы, если через несколько вздохов с нападением кариатид будет покончено?
  Вдруг один их отрядов пиратов ринулся прямо на Юлёну. Она инстинктивно поджала хвост, скукожилась и замерла. Пираты не десантировались, а роились рядом. "Рюкзак чёрный... ― они меня просто не видят! Конвой готов, значит, вот-вот вылетят. Маленькой быть хорошо! И один в космосе воин!" Как часто в космосе от размера тела зависит, жить или не жить! Юлёна-мышь, превозмогая страх перед опасностью быть увиденной озверевшими в бою пиратами, положила лапку на бороздку входа и почувствовала, как та вздрогнула. Открывается!
  Крышка входа открылась вовнутрь, аппарат мгновенно вылетел, а Юлёна-мышь без оглядки опрометью бросилась вперёд. Проскочила!
  Когда Юлёна-мышь, заставляя себя успокоиться, закончила физиотерапию ― тереть лапками нос, ― она вынула бинокль из спасшего её рюкзака, и принялась рассматривать помещение. В нём находись одни роботы ― ни одного пирата! Значит, пираты сидят только во внешних башнях, а в главных помещениях одни роботы и колобок, подумала Юлёна. Ну правильно: роботы не изменят, не предадут! Агрегат, на котором прилетели Странник и Гетрис, стоял именно здесь, а вот куда гады пошли? Площадка для агрегатов огромная, пол, потолок и стены ― все не ровные, а зачем-то в "лунных кратерах", по всей сфере площадки множество входов, даже в полу... Объект по-прежнему раскачивался, но предметы не падали и не катались. Включай логику, обратилась Юлёна к своей персоне. Думай незаурядно... Ну! Я же пометила Странника следовым феромоном! Ищи след, самая умная мышь!..
  В это время роботы уже убрались восвояси и притушили свет. Экономят даже во время боя, отметила Юлёна-мышь. Она принялась обнюхивать пол и почти сразу обнаружила следовой запах. Юлёна вспомнила Гетриса, хваставшего своими следопытами, и не без злорадства подумала: "Урод семиглазый, вот кто на твоей станции настоящий следопыт!"
  Пробежав по следу, Юлёна-мышь упёрлась в одну из закрытых дверей. Она была круглой и диаметром не меньше четырёх метров. Такой здоровенный колобок просто не влез бы в агрегат Гетриса, с облегчением подумала Юлёна. Рядом с дверью стояла тумба с пультом управлением. Мышь вскарабкалась на тумбу, стала жать на все значки и скрипты, но дверь оставалась закрытой. Маленькой быть плохо, подумала Юлёна-мышь: не ударишь в прыжке задней лапкой по пульту... А посмотрим, что там внутри?
  Через вентиляционное отверстие в задней стенке тумбы Юлёна пролезла вовнутрь и, наконец, обнаружила вожделенные провода. Ну, красавчики, я предупреждала: провода для мыши ― еда! И, чуть ли не пища от радости и наслаждения, Юлёна-мышь принялась их исступлённо грызть. "Дело по твоей части, геройская мышь! У колобка ни зубов, ни рук, ни ног нет: беззащитные существа, ботаны-счетоводы. Легко будет мышам... землянам их покорить..."
  Вдруг дверь открылась. Юлёна пробежала вовнутрь чистой залы и сразу увидела колобка. В диаметре круглый был ещё больше, чем его карантинный собрат. Колобок, обнаружив дверь открытой, втянул в себя все гибкие змеевидные отростки, которыми шевелил над пультами, совсем округлился и, подпрыгивая на кратерах в полу, очень неровно покатился навстречу бегущей во весь дух Юлёне. Мышь, помятуя, как жестоко была помята маленьким колобком, вильнула и бросилась на колобка не по ходу его движения, а сбоку. Колобок, наверное, даже не почувствовал на себе мышь, и вот-вот должен был уже прикатиться к самой двери, как Юлёна, вися как каскадёр на летящем на всех парах паровозе, выдернула из рюкзака металлический карандаш мавела и изо всей силы вонзила его в толстую шкуру колобка. Тот остановился как вкопанный. Из глубины тела поднялись, как две кобры, гибкие отростки, и склонились над Юлёной-мышью. "Сейчас он подумает, что я мусор, и стряхнёт меня ― это в лучшем случае... Кубик!" Юлёна, вися всё в той же позе каскадёра, одной лапкой сдёрнула рюкзак, открыла и предъявила отросткам колобка носитель памяти военного лётчика зортеков. "Он должен его узнать! Только же расшифровал и отдал Гетрису!"
  Тело колобка качнулось; один из отростков приблизился к кубику, из него высунулся тонкий розовый сосок, а из последнего на кубик направился мерцающий серебристый лучик. Стояла полная тишина, но мышиным чутьём Юлёна поняла: обстоятельства коренным образом изменились. Вдруг дверь бесшумно закрылась. "Признал своего?!" Лучик исчез, а сосок обвил кубик и вдруг вырвал его из лапки Юлёны-мыши и тут же скрылся с добычей в теле отростка.
  Внутри Юлёны-мыши всё похолодело: у неё ― молча, в наглую! ― отобрали кубик! Она сама, рискуя жизнью, похитила его у врага, за него погибли мавел и кариатиды, а тут!.. В миг рассвирепев, Юлёна-мышь выдернула карандаш из шкуры колобка, запрыгнула на кончик отростка-похитителя, и вонзила своё оружие в тонкую перепонку, за которой скрылся её кубик. Колобок подпрыгнул и быстро покатился к своему прежнему месту ― за пультами управления. "От меня не уйдёшь! Колобки ― они и в космосе лишь колобки!" Юлёна-мышь выдернула карандаш и размахнулась, чтобы всадить его ещё раз, но из открывшейся ранки фонтаном брызнула и окатила её какая-то жидкость ― розового цвета, густая и тёплая.
  ― Получил, толстокожий! ― запищала Юлёна-мышь. Она пришла в исступление от одной мысли, что все жертвы напрасны и миссия под угрозой провала. ― Будем говорить на языке оружия?! ― Она отбежала по отростку подальше от бьющей струи. ― Ты должен был видеть бой кариатид, должен был всё понять! Врагам своим координаты расшифровал, а мне?! Предупреждаю: земляне ― агрессоры! Я тебя в лохмутья исполосую!..
  Колобок весь дрожал. Из его тела появились ещё три змеевидных отростка, и стали извиваться вокруг раненого. "Раненый колобок", подумала Юлёна, и в ней, помимо воли, сработало что-то земное, от медсестры. По беспомощным движениям отростков Юлёна-мышь поняла: этот толстокожий монстр просто не знает, как остановить кровь, ― а если это и не кровь в человеческом смысле, то нечто абсолютно необходимое для поддержания жизнедеятельности его организма.
  Колобок явно не маг! "Синяк будет"... У Машки все синяки исчезали. Я, наверное, воткнула карандаш в самое уязвимое место. "Найди уязвимость ― и победишь!" ― сформулировала довольная собою Юлёна-мышь. Но к делу...
  Она спрыгнула на пульт управления и попыталась привлечь внимание колобка. Тот не реагировал: он совершал какие-то нелепые манипуляции, поток крови тем временем усиливался и заливал всё кругом. Юлёна-мышь уже по-настоящему встревожилась за физическое состояние раненого колобка. Опять миссия на грани провала! Как помочь? Юлёна металась по пульту, тёрла лапками мордочку, и скоро обратила внимание: как только она приближается к одному из отростков, тот сразу отдёргивается от неё. "Спрятать карандаш!" Юлёна-мышь открыла рюкзак, засунула туда оружие. На подсознании что-то щёлкнуло: рюкзак наполовину забит кусками серы, шевельнулась смутная медицинская мысль. Найдя своего обидчика безоружным, колобок потерял бдительность, и Юлёне-мыши удалось запрыгнуть на тот самый отросток, который всосал кубик с памятью пилота. Отверстие под напором крови расширилось в разы, хлестало уже как из водопроводного крана, сам же отросток заметно истончился, и Юлёна-мышь, вдруг, почувствовала под лапкой свою пропажу. Не успел всосать кубик в тело! Тогда Юлёна упёрлась лапками в кубик и стала выталкивать его из отростка. Ей бы этого ни за что не сделать, но колобок сообразил, и сам выгнал кубик. Торжествующая Юлёна-мышь подобрала залитый кровью носитель памяти и засунула его в рюкзак, опять при этом натолкнувшись на серу...
  Что дальше? Юлёна-мышь опять в волнении тёрла нос и стряхивала с себя липкую кровь колобка. Остро захотелось пить: хоть каплю воды! Она вынула бинокль и оглядела помещение: ничего похожего на медицинский пункт или простую аптечку! Пульты и "кратеры" на полу были залиты кровью. Похоже, колобок оказался беспомощным перед элементарной царапиной. Тело колобка скукожилось до размеров его карантинного собрата и продолжало уменьшаться ― он сдувался, будто воздушный шар. Никакой сворачиваемости крови: он сейчас на моих глазах истечёт кровью, думала Юлёна, ― и всё пропало! Что же мне делать?! Включи логику, брутальная медсестра... Сера!
  Юлёна жестикуляцией приказала колобку выпустить пострадавший сосок из отростка. Колобок повиновался. Кровь из соска лилась, но напор уменьшился. Кончается кровь? У такого большого?! У человека отношение веса крови к весу тела куда выше. То-то у них на корабле такие гладкие коридоры-цилиндры, упадёшь и покатишься ― зацепиться не за что. И на планете своей катались, наверное, только по ровному. А здесь, на станции, пираты специально сделали кратеры, чтобы колобок не катался зазря и не думал смыться. Самим же пиратам эти кратеры ― как многоножкам...
  Юлёна-мышь отыскала на пульте управления металлический участок поверхности, прижала к ней сосок и вынула из рюкзака весь наличный медицинский инструментарий: всё тот же остро заточенный карандаш, шнурок от свистка Сергея Сергеевича и все комки серы из уха мавела. Она не без труда перетянула сосок шнурком, остановив кровь, самый кончик соска со всех сторон обложила кусками серы и собралась с мыслями перед решающим действом... Даже раненые львы, медведи, слоны приходят к человеку за медицинской помощью. Если раненый колобок не глупее слона, он должен понимать: его спасают, ― и нужно терпеть боль. Если дёрнется, раздавит меня одним движением... Только бы высечь искру... И как шарахнет!.. Кто здесь теперь альтруист?..
  Юлёна надела рюкзак на голову, чиркнула остриём карандаша по металлу пульта, сера вспыхнула, почти взорвалась, и Юлёну-мышь снесло жаркой волной. Она упала на пол, в лужу крови...
  Жива! Только дна под лапками нет, а мыши не умеют плавать, тем более с рюкзаком на голове! Угодила в залитый доверху "кратер". Плохо быть маленькой! Кубик лишал Юлёну остатков воздуха в рюкзаке, к тому же она запуталась в лямках... Вдруг, Юлёну-мышь за хвост приподняла какая-то сила и поставила на твёрдую поверхность. Юлёна утвердилась на четырёх точках и стянула, наконец, рюкзак с головы...
  Тонуть в крови мне ещё не доводилось, подумала Юлёна-мышь. Она и не собиралась благодарить колобка: унизительно для героини быть спасённой за хвост! Машинально почистив немного опалённую шкуру и придя в себя, она внимательно ― на зрительное запоминание для диссертации! ― осмотрела плоды врачевания: кончик соска запёкся равномерно, корка образовалась прочная, шнурок от свистка опалился, но держал надёжно. Прижечь колотую рану калёным железом ― нормально для обстоятельств, рассуждала Юлёна. Мне и самой скоро могут прижечь ― после боя на гладиаторских играх. Как только замуж потом выходить... Нет, Машка поможет очистить шкуру!
  Раненый колобок, похоже, легко понимал язык её телодвижений. И тот маленький колобок на корабле Странника тоже понимал. Итак, рассуждала Юлёна, раненый колобок ― лучший дешифровщик во Вселенной: он должен смочь настроить свой индивидуальный код на мой. А коль так, Юлёну-мышь понесло:
  ― Я Юлёна, лучший друг двух колобков с вашего корабля. Они умоляли спасти тебя из лап...
  Дальше Юлёна обнаружила, что колобка звать "никак", и присвоила ему временное имя ― "Раненый колобок", Ранкол. Почти сразу тот переналадил свой код под юлёнин, с переводом на русский. Тогда сразу воскресшая к авантюрам Юлёна-мышь, расхаживая на двух задних лапках по пульту, принялась было убеждать колобка: на станции хаос, в фиолетовой зоне восстание, самое время ― бежать, только нет летательного аппарата, чтобы такому большому колобку добраться до его родного корабля... Но тот остановил командиршу на полуслове...
  Оказалось, он ― математик, борт-инженер и спец по вооружению ("Прям как ванькин отец", отметила Юлёна). Это он, Ранкол, оповестил рабов в фиолетовой зоне о прибытии на Окус своего корабля. Как? Втайне от пиратов, он сохранил связь с системой навигации корабля. Он даже может рассчитать весь маршрут, где находился корабль со Странником с тех пор, как его захватили пираты. ("А вот это нам пригодится: узнаем, где Странник был, когда пропадал с поля зрения меронийцев и оларийцев"). Давнишняя цель Ранкола ― захватить родной корабль и попробовать удрать из Тусклой зоны: уйти через ледяные поля, куда погоня пиратов вряд ли сунется. Он также рассчитал, как можно отключить силовые установки в пограничной зоне Окуса, чтобы разблокировать вылет с базы пиратов. Это он ввёл неустранимую ошибку координаты прицелов орудий на конвойных платформах...
  ― Молодец! ― поощрила Юлёна. ― Сработаемся! ― Она вынула из опалённого рюкзака носитель памяти пилота и рассказала, почему ей, как и их общему с колобками врагу, Страннику, нужно знать координаты базы Угласа. ― А теперь повтори ради друзей!
  ― Не нужно: Гетрис так торопился, что не уничтожил копию координат ― она была на внешнем носителе, так заведено у пиратов.
  ― А если ты... мы погибнем?
  ― Координаты с копии я уже встроил в навигацию нашего корабля.
  ― Значит, садись и лети?! ― Радость Юлёны-мыши скрадывалась разочарованием. Она вертела в лапках ставший вдруг ненужным кубик. ― А его куда, выбросить?
  ― Да.
  ― Нет! Продам кому-нибудь или на бартер... А ты можешь внести ошибку в те координаты, которые передал Гетрису?
  ― Нет, у меня нет доступа к их носителю. База Угласа ― искусственная планета у мелкой безымянной тройной звезды.
  ― Опять безымянной? Не-е-е, так не пойдёт: открытий без названий не бывает. Назову её... Батоном! Да: звезда Тройной Батон! Звучит? Раскатаем зортеков как тогда, на футбольном поле, уделали тройку Батона...
  Странник уже знает координаты базы Угласа, дальше соображала Юлёна. Ну и что? Странник, конечно, редиска, но объективно действует на нашей стороне: ну и пусть летит ― поможет справиться с Угласом. А с мотивами Странника разберёмся позже, я ему ещё предъявлю!.. А вот почему Ранкол говорит моим голосом? Издевается?! Сейчас покатимся, а за дверью уже поджидают... Нет, не похоже на блеф: колобок сейчас еле выжил.
  ― Вперёд, Ранкол! ― пропищала Юлёна-мышь. ― Нет, постой! ― "Только не относись к нему как к домашней собаке". Ещё Юлёна вспомнила свой печальный опыт катания на маленьком колобке. "У Странника я сидела в кармане-схроне, у мавела ― в ухе, но поверх гладкого колобка, как ни цепляйся, не удержишься, он меня раздавит или потеряет..." ― На тебе есть... какой-нибудь схрон для меня? Но чтобы я всё видела ― у меня бинокль и звериное чутьё, они нам пригодятся! И чтобы разговаривать: хватит с меня, намолчалась, с вами тут русский язык забудешь, а мне ещё сдавать первого сентября сочинение "Как я провела этим летом"...
  
  
  Глава 9. Гладиаторские игры
  
  На арену римского Колизея зортеки-охранники и организаторы соревнований ― судья-пираты, вывели толпу безоружных краснокровных, в основном, меронийцев и оларийцев. Среди них находилась Юлёна. Всё как в мечтах: на восемьдесят тысяч зрителей, только есть ли у этих нелюдей сто шестьдесят тысяч ног ― большой вопрос. Рёв стоял ещё сильней, чем в вертепе на Окусе. Юлёну этот нечеловеческий рёв страшно возбуждал и гнал на поединок. Она не могла устоять на месте: наполняемая мышечной радостью, она подпрыгивала, приседала и даже затеяла "бой с тенью". Странно, думала Юлёна: каждая цивилизация общается на языке, совсем непохожим на человеческую речь, но когда все языки сливаются в один рёв, он становится точь-в-точь таким, как у нас на футбольном стадионе в минуту забивания гола.
  Разодетый в пух и прах пират объявил начало соревнований в номинации "Русский кулачный бой".
  В программу боёв участников записывали и на арене объявляли, следуя местной традиции. Юлёна записалась, как "Юлёна, дочь таксиста с Мероны". Победитель проходил в следующий круг, а тела побеждённых ― упавших и не смогших подняться ― тут же на месте зортеки-служители арены протыкали крюками и уволакивали в подземные помещения ― на утилизацию ценных биологических материалов. Бой имеет ограничения по времени: только четыре вздоха, и если победитель за это время не выявится, смерть обоим. Только особое распоряжение главного устроителя может изменить такой порядок. Единственный победитель турнира получал награду и свободу: Империя обязывалась доставить его живым и невредимым в любую точку сектора.
  Юлёне повезло: удалось понаблюдать за первыми схватками. Оказалось, меронийцы и оларийцы не знают, как драться руками и ногами: они умеют драться только оружием ― так по Кодексу. Одни спецназовцы Тиамана и партизаны могли махаться чем попало ― их этому научила война на уничтожение.
  Когда Юлёна вышла на первый поединок, ей попался невысокий и немолодой олариец хлипкого телосложения и истерзанного вида. Наверное, он уже давно пребывал в пиратских застенках в фиолетовом секторе, дожидаясь своего покупателя. Всё естество Юлёны восстало против фактического убийства беззащитного человека. От места боя их пары до трибуны с Тимберлиттой было очень далеко. "Ты должна это сделать!", приказывала себе девушка. "Хорошо, что меня не видят самые близкие люди". "Но он не дотянет!"
  К их паре, молча, приблизился судья ― здоровенный пират, немногим ниже мавела, с чудовищными приспособлениями во всех шести руках. Он поднёс длинную палку к дрожащему оларийцу ― и того чувствительно стукнуло током. "Шокер!" Другой рукой судья обратил ещё более зловеще выглядящий инструмент к Юлёне. Девушка приняла боевую стойку и тем избежала принуждения к поединку. Мышечная память сработала: "Любой бой начинается с первого удара" ― вдруг вспомнила Юлёна своего тренера. ― "Хватит прыгать вокруг ― бей!" И Юлёна ринулась на оларийца. Она теснила его в сторону трибуны с Тимберлиттой. "Полегче! ― говорила себе Юлёна. ― Не забей! Он не дотянет до места за четыре вздоха!" Но как только Юлёна начинала бить щадяще, тут же к ней приближался судья и угрожающе поднимал шокер или другой инструмент. Они не продвинусь к Тимберлитте и на двадцать шагов, как олариец рухнул навзничь и закрыл глаза, готовясь к смерти. К нему тут же подошёл судья, осмотрел и сделал знак служителям арены с крюками...
  Подобным образом завершились и два следующих тура. Вернувшись в группу меронийцев и оларийцев, ожидавших своей участи, она услышала: теперь на неё и на одного меронийского спецназовца из отряда Тиамана, гости ставили самые большие ставки. "Разглядели бойца!", невольно порадовалась Юлёна и отвернулась, чтобы не видеть, как, зацепив крючьями, по голубому песку арены волокли очередного её поверженного и уже изуродованного противника.
  Четыре вздоха на бой, думала Юлёна. Она разминала кулаки, старалась отдышаться и привести мысли в порядок. Это не по правилам русского кулачного боя: он не имел ограничения во времени! Нужно доложить Тимберлитте, осенило Юлёну.
  ― Эй, главный судья! ― позвала она на меронийском.
  К Юлёне направился пират-распорядитель и двое зортеков с крючьями.
  "Дура! Какая я дура! Сейчас он задастся вопросом: откуда я знаю земные правила?"
  Пират приблизился. Что-то знакомое девушке было в его облике. Сейчас нужно не вспоминать, а что-нибудь говорить!
  ― На меня и на спецназовца из отряда Тиамана ― самые высокие ставки, ― перешла в наступление Юлёна. ― Вы должны ставить наши пары поближе к императорской трибуне. Мы покажем императору и важным гостям настоящие бои!
  ― Зачем тебе это? ― с подозрением спросил судья, зортеки насторожились и угрожающе подняли ржавые от крови крючья. Теперь ― по дребезжащему голосу ― Юлёна с ужасом признала в главном судье предводителя пиратов, Гетриса. Да. Это его она видела в агрегате рядом с зундырчиком Странником, когда погибли мавел и кариатиды! ― Тебе всё равно умирать: спецназовец уже четверых противников убил с первого удара. Ты не протянешь с ним и одного вздоха.
  ― Ещё посмотрим! На тотализаторе все ставьте на меня! Все слышали?! Бой в один вздох?.. Тем более нас нужно ставить ближе к начальству!
  Я слишком навязчива: сейчас меня обыщут и найдут кристалл, подумала Юлёна, трепеща от одного вида раскачивающихся перед глазами крючьев. На её счастье прозвучали трубы, извещающие о начале следующего тура, и судья с зортеками поспешно убрались на свои места.
  Бои продолжились, публика ликовала. Арена стала фиолетовой от крови. В полуфинале спецназовец Тиамана неожиданно проиграл молодому партизану. Юлёна свой полуфинал не без труда выиграла, но так и не нашла возможность продвинуться к императорской трибуне.
  Объявили финал: Юлёна, дочь таксиста с Мероны, и скрывший своё имя партизан. Трибуны затихли.
  Я хотела познакомиться с молодым партизаном, вспомнила Юлёна, едва взглянув на очень крепкого парня. Он чем-то напомнил ей того штангиста-защитника в Заветном лесу из команды Батона. Только партизан был весь изранен и настроен к девушке куда агрессивней.
  ― Ты с Мероны? ― спросила Юлёна на меронийском языке.
  ― ?
  ― Отвечай быстро! Забудь свой дурацкий Кодекс.
  ― Да, партизан. Наш отряд кораблей попал в засаду, все, кто не погиб в бою, оказались в плену.
  ― И Тиаман?
  ― Ждёт своей участи в подземелье. Мы проиграли...
  ― Не скули! Зато Тимберлитта жива. Она сейчас стоит рядом с Угласом.
  ― Та ― высокая, голая ― великая Тимберлитта?!
  ― Да! Голая ― это манёвр, чтобы по интересу к своему телу отличить представителей Союза колыбелей. Я прилетела с Седьмой. Так уже было в Первую мервудную войну: земляне привозили на Мерону кристалл для очищения источника жизни.
  ― Какой кристалл?
  ― Нет времени объяснять! Кристалл сейчас у меня. Его нужно передать Тимберлитте. Тесни меня к трибуне с Тимберлиттой. Ты знаешь Револа, сына хранителя Дерби?
  ― Он пропал вместе с сестрой в начале Второй мервудной войны.
  ― Револ и Нибара летали на Седьмую ― за этим кристаллом. А я привезла его сюда! Теперь твоя очередь ― заверши миссию победой!
  ― Проигравший бой ― умрёт...
  ― Теперь ты знаешь, кто из нас должен умереть... Судья начал отсчёт времени! За Тимбу!
  И Юлёна изо всех сил ударила партизана ногою в лицо. Тот отпрянул, но не упал. Взглянув ещё раз в сторону Тимберлитты, он, наконец, сжал зубы, принял стойку и стал наступать. В его глазах Юлёна увидела решимость пожертвовать жизнью ради Мероны. "Как Синтаро", подумала Юлёна, "теперь его очередь", и, защищаясь от ударов, успела спросить:
  ― Как тебя звать?
  ― Кайсот, двоюродный брат Револа и Нибары.
  ― Я передам о твоём подвиге...
  ― За Тимбу!
  ― Она сейчас смотрит на нас?
  ― Да!
  ― Осталось два вздоха!
  ― Углас уходит!
  ― Я упаду, потом бегу в её сторону!
  ― А я гонюсь и грожусь!
  ― Молодец!
  Юлёна намеренно пропустила удар, упала и покатилась в сторону Тимберлитты. Пока, не жалея себя, кувыркалась в песке, она вытащила кристалл и зажала в кулак. Кайсот, изображая озверевшего бойца, подступил к Юлёне, та вскочила и, оттолкнув зортека с крюком, побежала к трибуне. Кайсот бросился за ней, перед самой трибуной настиг, схватил её поперёк пояса и, прорычав, забросил её через бордюр. Юлёна плохо соображала, чтó делала, и пришла в себя лишь тогда, когда Гетрис дал сигнал остановки незаконченного боя.
  Рёв стоял невообразимый. Часть зрителей не вытерпела и спрыгнула на арену. Из подземелья выбежали зортеки и начали сдерживать толпы. Началась свалка. Юлёна сунула кристалл Тимберлитте.
  ― Это не он, ― сказала на русском Тимберлитта, и побледнела.
  У Юлёны потемнело в глазах:
  ― Не тот кристалл?!..
  ― Той же формы, но простой углерод: по-земному ― алмаз.
  ― Инженер Дерган говорил: в секторе летают алмазные астероиды... Здесь алмаз ― не редкий минерал...
  ― Тебе дала его Мария?
  ― Да!
  ― Кристалл подменили. Кто мог это сделать?
  Юлёна, не лежи она у ног Тимберлитты, упала бы, услышав такое.
  ― Колобки не могли... ― прошептала девушка. ― Подменил Странник, Гузон! Какие мы с Машкой дуры...
  ― Вы умницы и красавицы! Не думай об этом: сейчас тебе нужно просто выжить...
  Между тем, со зрительских мест сорвались и летучие гости, они стали кружиться над императорской трибуной. Гетрис, не в силах перекричать толпу, знаком приказал Юлёне немедленно продолжить бой. Зортеки с крюками окружили его и готовились по приказу кинуться на Юлёну и принудить её продолжить поединок. Тогда Юлёна спрыгнула на арену и встала в стойку. Толпа утихомирилась. Служители арены и судьи, взяв Юлёну и Тайсота в плотное кольцо, отвели их на середину арены. Ликующий Гетрис торжественно объявил о дополнительных двух вздохах боя и призвал к порядку. Трибуны замерли. Гетрис подал знак к возобновлению боя. Юлёна и Кайсот стали было наносить щадящие удары, но раздался недовольный гул, и тогда к бойцам подступил многорукий судья-пират со своим инструментом побуждения к бою.
  ― Имитация боя не пройдёт, ― сказал Кайсот. ― Бей со всей силы!
  "Просто выжить"... Юлёна закусила губу до крови и, почти не глядя, начала молотить Кайсота. Тот отбивался и, наконец, рухнул, как подкошенный. Трибуны взревели. Зортеки с крючьями подступили к телу партизана, собираясь ритуально зацепить и утащить, но опытного пирата-судью было не провести. Он отстранил служителей и ткнул в лежащее тело своим электроинструментом. Кайсот рефлексивно дёрнулся. Судья стал тыкать в тело Кайсота другим инструментом, и под оглушительный рёв, Кайсон поднялся. Юлёна стояла, не зная, чтó делать. Гетрис на всю арену обвинил Кайсота в симуляции и обратился к Тимберлитте с предложением провести немедленное расследование: эта пара и раньше вызывала у него подозрения, а сейчас ему стало ясно, что...
  Чтó Гетрису стало ясно никто уже не услышал: Кайсот бросился на ближайшего служителя арены, вырвал из рук зортека крюк, вонзил его себе в низ живота и наискосок рванул кверху, под рёбра.
  ― Прощай, дочь таксиста с...
  Кайсот рухнул и стих...
  Самурай, подумала Юлёна, сделал харакири. Для меронийского партизана долг дороже жизни, как у нас. Из машкиного Револа ещё может выйти толк... А я бы смогла как Зоя Космодемьянская?.. Юлёна отвернулась, чтобы не видеть, как утаскивают тело её нового друга. Страшно захотелось пить и отмыться от пота и крови.
  Когда стадион стих, Тимберлитта объявила Юлёну победительницей турнира. В один миг на девушку навалилась ужасная усталость. Но процедуру чествования не отменишь. На шею почти теряющей сознание Юлёны надели венок из листьев чтимого меронийцами каларова дерева, подогнали ей какое-то украшенное многоногое чудовище, усадили и отправили совершать круг почёта. Благодарные зрители кидали под ноги чудовища свои подарки. Летучие гости кружили над головой и тоже чем-то материальным одаривали. В другое время неизбалованная дочь таксиста с Урала была бы безумно рада подаркам, но не в тот раз.
  Горестные мысли овладели девушкой. Такой Колизей мне не нужен! Все, кто оказывается рядом со мной, погибают. На Земле не было так: дома все, кто рядом со мной, процветали. Здесь я скоро начну бояться саму себя... Как хорошо дома! Простодушный Батон совсем не Гетрис...
  Мысли путались в голове Юлёны. Она слезла с чудовища и к выходу с арены брела по пропитанному кровью песку. Я победитель: теперь улечу куда захочу, вертелась мысль в голове девушки.
  Объявили перерыв между номинациями игр. Юлёну провели в подземелье. Здесь она мельком увидела Тиамана, он остался один: всех пленённых вместе с ним меронян уже перебили на арене и утилизировали. Служащие примеряли Тиаману гладиаторское вооружение, он девушку не заметил. Я последняя, кто видела Тиамана живым, вдруг подумала Юлёна.
  В подземелье ей удалось попить лёгкой воды и привести в возможный порядок потрёпанную одежду. Особенно ужасный вид имели джинсы: все в дырах, лохмотьях, заляпанные кровью и фиолетовым песком. Служитель предложил Юлёне снять всю одежду и отдать на стирку. Но Юлёна категорически отказалась: она не Тимберлитта, а зортеки ― даже не пацаны из команды Батона, не собирается она заголяться перед уродами! Принесли собранные на арене подарки, а представительный зортек подал Юлёне навигатор и на меронийском объяснил: как добраться до стартовой площадки и какой корабль в её полном распоряжении. Вдруг в подземелье возник Гетрис в сопровождении большой команды своих судей-пиратов. Как их много, они что-то затевают, подумала Юлёна. Пираты направились в её сторону и вступили в горячий спор со служителями арены, которые преградили им путь. Обе стороны уже схватились за оружие, но тут явился гонец от Тимберлитты: императрица вызывала к себе победительницу турнира. Серьёзный эскорт зортеков оттеснил пиратов и те убрались. Юлёну привели во внутренний покой Колизея, в котором её поджидала Тимберлитта. Она уже оделась по-земному, и оттого стала сразу ближе и родней Юлёне. Марак, вознегодовала на себя Юлёна, я считаю себя современной девушкой, а на поверку ― набита условностями! Ни зортеки, ни пираты, ни колобки не воспринимают людскую наготу ― у них размножение по-другому устроено. Тимберлитта это преодолела...
  ― Ваш муж в подземелье, ― сказала Юлёна, когда осталась одна с Тимберлиттой, ― готовится к поединку. Выглядит отчаянно.
  ― Поединок ему не пережить...
  ― Он ниже вас ростом... Ваша пара как Наталья Гончарова и Пушкин. Никогда не выйду замуж за...
  Вдруг раздался пафосный звук из церемониального инструмента. Тимберлитта смахнула слезинки и встряхнулась.
  ― Император Углас! ― доложил из-за двери распорядитель.
  ― Оберните меня домашней мышью, ― поторопилась Юлёна. ― Так Маша делала! Поместите в схрон, в свой карман. У меня богатый опыт. Маленькой быть хорошо! И говорите с Некакусом по-русски ― я с ним уже так общалась в ледяных полях...
  Да, у моей Машуни команда, ― подумала Тимберлитта, и обернула девушку мышью.
  Углас вошёл без охраны. Он был всё в том же облачении, как накануне турнира, но Тимберлитта сразу почувствовала что-то неладное.
  ― Ваш бой с Тиаманом ещё не скоро. Зачем вы вернулись?
  ― Подходят два военных флота: один из них мой ― потерянный, как я думал, в ледяных полях, другой ― пиратский. С Гетрисом договаривались, что я вслепую проведу его корабли с рабами и судьями. Пленных и судей ― для вашего кулачного боя ― я пропустил, но о своей военной армаде Гетрис меня не извещал. Откуда он узнал координаты базы? Мы с вами теперь супруги и союзники: у вас есть, что мне сообщить?..
  ― Это Странник! ― закричала, не вытерпев, Юлёна-мышь и выпрыгнула из схрона. ― Я пометила его своим феромоном ещё на Окусе! Химический анализ никто не проведёт! Я по запаху могу различить семьсот марок французских сыров. В команде космонавтов говорящая мышь ― залог успеха.
  ― Рад встрече, Юлёна, дочь таксиста с Урала! ― хладнокровно сказал Странник. ― Видно, меня с вами связала судьба. Гетрис видел вас в подземелье. Хочу нанять вас на работу: в оплату ― алмазный астероид и возвращение на Землю на новеньком имперском линкоре.
  ― Спасибо! Я с ворами памяти не знаюсь!
  ― На войне это не воровство. Вы сами спёрли у меня один из носителей памяти. Вижу, пригодилось вам воровство. Соглашайтесь на астероид ― все женихи будут у ваших ног.
  ― Где ваш астероид? Он большой?
  ― Три астероида ― каждому из вашей команды! Я их спрятал среди ледяных глыб. На них стоят мои маяки, не потеряются. Нанимаю троих. Договорились?
  ― Так вы тот странный Странник? ― сказала Тимберлитта, ухватив за хвост Юлёну-мышь, готовую кинуться на обидчика и вцепиться в его зелёную морду. ― Благодарю вас за помощь. Меронийцы считают вас избавителем и союзником. Подмены не обнаружила ни система идентификации, ни охрана, ни я... Кто вы?
  ― Я брат-близнец императора.
  ― У зортеков не бывает близнецов: индивид производит за один сеанс размножения только одного индивида.
  ― Земляне знают: у каждого правила есть исключения.
  ― Откуда вы знаете правила землян?
  ― Я спас вашу дочь на ледяных полях.
  ― На ледяных полях нет спасения для кораблей.
  ― Кроме единственного корабля цивилизации круглых. Ваши земляне назвали их "колобками".
  ― В энциклопедии Дергана такая цивилизация не значится.
  ― Недавно её уничтожили шункеты. Когда захваченный землянами имперский крейсер ― подбитый и безоружный ― окружила самая мощная группировка Угласа...
  ― Трофейный крейсер?.. ― Тимберлитта побледнела. ― Где моя дочь?!
  ― Ваша дочь и её друзья прилетели сюда на моём корабле.
  ― И у вас они отобрали корабль?
  ― Да. Земляне ― агрессоры.
  ― Это глупый местный штамп. Разве я агрессор? Почему я вам должна верить? Вы, зортек, ― и на стороне Союза колыбелей? Ради чего вы это делали? Или хотите скинуть брата с императорского трона?
  ― Конечно, хочу. Но это не всё.
  ― Если вы рассчитываете на моё сотрудничество...
  Тимберлитта посадила Юлёну-мышь себе на плечо и протянула к Страннику обе руки ладонями вверх. В одной руке лежал кристалл Юлёны, другая ладонь была пуста.
  ― Узнаёте? Вы обманули мою дочь и похитили одну вещь.
  ― Я это сделал на всякий случай, чтобы не иметь рядом с собой неопытного, но потенциально сильного мага. Я не из цивилизации людей, и ваши заклинания зортекам недоступны, кристалл мне бесполезен...
  Странник вынул объединённый кристалл и положил его в пустую ладонь Тимберлитты.
  ― Я заинтересован, великая Тимберлитта, чтобы жизнь восстановилась и продолжалась во всех колыбелях. В вашем лице я предлагаю Союзу колыбелей сотрудничать в отражении агрессии шункетов. Мой немедленный вклад ― вакцины против возбудителей болезней в биологической войне, которую против людей уже подготовил Углас...
  Странник рассказал Тимберлитте, как была уничтожена цивилизация колобков, как шункеты за большие деньги скупают у пиратов пленных гепестов. Он пока единственный в секторе, кто узнал, где сейчас обитают разработчики преобразователя тёмной энергии. "Этот гад, встряла Юлёна-мышь, усыпил нас и из моей памяти выкрал инфу о гепестах в мире мавелов!" Только с помощью этого оружия можно победить шункетов, овладевших техникой строительства искусственных чёрных дыр. Пока что эти дыры совсем маленькие, способны поглотить только крошечные планеты, какая была у цивилизации круглых, на которой его держал Углас. Но скоро у них будут большие дыры, способные разорвать и скушать планеты Семи колыбелей. Противопоставить им можно только преобразователь тёмной материи. Гонка вооружений набрала обороты. Углас только мешает объединить усилия цивилизаций против наступающих шункетов. Угласа нужно...
  ― Убить? ― спросит Тимберлитта.
  ― Я не кровожадный: заменить. Мной. Пусть теперь изолирован будет он, как когда-то по его милости я.
  ― И ты, ЛжеУглас, расстанешься со мной на радость своему генералитету?
  ― Немедленно. Зачем зортеку жена? Повод для насмешек ― и только.
  ― Да, ты бóльший зортек, чем Углас.
  ― Лучше сохранился, живя в изоляции. Углас думает, что я погиб вместе с материнской планетой круглых. Я всеми силами способствовал этому заблуждению.
  ― Этот Некакус хотел и нас использовать как лабораторный мышей! ― пропищала Юлёна.
  ― Война, ― хладнокровно ответил на выпад Странник. ― Кто бы на моём месте отказался, когда недоступный мне материал сам пришёл в руки. Не всё так страшно. Опыт с двумя меронийцами ― Револом и Нибарой ― подтвердил эффективность моих препаратов. После боя с Тиаманом Углас устанет ― удобный момент для замены. Итак, вы в доле?!
  ― Объединённый кристалл Земли и Мероны предназначен для источников жизни планет, а вовсе не для усиления магических сил хранителей, ― сказала Тимберлитта, запрятывая оба кристалла. ― Сейчас я могу не справиться даже с усталым Угласом. Мне нужен звёздный ветер...
  
  Продолжение следует...
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"