Аннотация: Пока вот так.... *не могу понять, почему не отображается курсив*
Глава двенадцатая,
в которой прослеживаются родственные связи
и выясняется, как тесен мир
Подарок мы, разумеется, не купили. И, каюсь, из-за меня. Просто я вдруг осознала, что большинство из "человеческих" подарков для волшебников просто не... подходит.
Зачем, к примеру, Ленке кухонный комбайн, если у нее волшебная палочка имеется? Опять же, за электричество платить не надо....
Поэтому я решила, что подарок должен носить исключительно декоративные функции.... Ну или ладно... я была согласна на какое-нибудь шикарное постельное белье или что-то в этом роде....
Мама же подходила к подарку с практической точки зрения.
Папа колебался.
В итоге мы приобрели симпатичненький белый конверт для наличных. И, сочтя на том свою миссию исполненной, отправились, было, каждый в свою сторону.
То есть попытались отправиться.
Так уж получилось, что конверт мы приобрели в киоске, который находился по соседству.... правильно: по соседству с магазинчиком Геннадия Тимофеевича, на который я и так косилась с весьма сомнительными ощущениями. И мимо магазинчика пройти не получилось.
Приметив в витрине какое-то интересное блюдо, мама, в последней надежде найти альтернативу конверту, направилась внутрь. Немного понервничав, я направилась следом.
Разумеется, первым, кого мы там увидели, был Геннадий Тимофеевич. Он профессионально улыбнулся моим родителям и, послав мне приветливую улыбку, сообщил, что Саша меня опять не дождалась.
- Вы знакомы?- задал вполне закономерный вопрос мой родитель.
- Да, - почувствовав себя ужасно виноватой, выдавила я.
- Это твои друзья? - в свою очередь, сменив профессиональную доброжелательность на доброжелательность дружескую, осведомился Геннадий Тимофеевич.
- Это мои родители, - вконец смутилась я. И, на ходу изобретая, а кое-где, разумеется, опуская подробности, я приступила к изложению слегка отредактированной версии нашего знакомства. Чувствовала я себя при этом, как минимум, героиней фильма про суперагентов, которая, уходя на задание, рассказывает своим родственникам, что в том детском саду, где она работает нянечкой, ее снова посылают на курсы этих самых нянечек. Так что она в командировке.
Геннадий Тимофеевич благоразумно перебил меня на середине грозившего стать затяжным рассказа. И, коротко описав происшествие с его дверью и моим лбом (не забыв, разумеется, упомянуть Романа и сопроводить это хитрым взглядом в мою сторону), сообщил, что с тех пор мы неплохо беседуем.
Услышав занимавшее их все утро имя, родители краткость рассказа не одобрили. Поэтому Геннадию Тимофеевичу пришлось ответить на невообразимое количество вопросов, на середине которых я была отправлена на кухню варить кофе.
Когда я вернулась, за знакомым уже столиком сидел немного растерянный Роман, почти хихикающий Геннадий Тимофеевич и мои родители.
При моем появлении все четверо повернулись: Геннадий Тимофеевич - в предвкушении новой забавы, родители - в предвкушении новых вопросов, Роман - явно ища поддержки.
В общем, одного взгляда на эту компанию было достаточно, чтобы понять, что кофе мне следовало варить минут на тридцать больше.... А то и на час.
- Так, как давно вы встречаетесь? - повторила мама вопрос, который, по всей видимости, и вызвал то самое растерянное выражение на лице Романа. Причем, адресовала она его уже мне.
Подавив желание чистосердечно признаться сразу и во всем, я с вопросительной укоризной взглянула на Романа. И тот, вызывая огонь на себя, сообщил, что встречаемся мы со вчерашнего дня.
- Но твой кот уже прописался в ее квартире, - небрежно кивнул в мою сторону папа.
- Ты же всегда говорил, что Пушку нужна компания, - попыталась пошутить я.
На попытку эту папа, разумеется, не отреагировал. И вновь с потрясшим меня энтузиазмом обратился к Роману с очередным вопросом.
Поскольку все, о чем я думала в тот момент, вероятнее всего явственно читалось на моем лице, Геннадий Тимофеевич поспешил пояснить:
"Они просто очень-очень за тебя переживают", - поплыли передо мной трудночитаемые буквы (похоже, с почерком у него были проблемы). "И давно отчаялись увидеть тебя хоть с каким бы то ни было парнем. А тут Роман. Вот теперь и беспокоятся: вдруг ты.... сделаешь опрометчивый шаг.... и....". Вместо слов по комнате поплыли многозначные многоточия. Геннадий Тимофеевич даже немного порозовел. Всего этого, разумеется, было достаточно, чтобы я немного разозлилась. И, видимо со злости, освоила волшебное правописание. "А Вы, что же: мысли их читаете?", - приняв максимально возмущенное выражение лица, подумала я. И даже почти не удивилась, когда перед носом Геннадия Тимофеевича поплыли только что обдуманные мной слова. Зато удивился Роман. Да так, что прослушал очередной вопрос, адресованный ему моим родителем.
- Простите? - переспросил он.
Папа усмехнулся:
- Вы находите вопрос о вашем финансовом положении некорректным?
- Нахожу, - в свою очередь усмехнулся он. - Но раз уж Вы спросили, отвечу: оно вполне приемлемо.
- Ну и замечательно, - не стала продолжать допрос поймавшая мой взгляд мама. - Знаете, молодой человек, Вы мне понравились.
- Вы мне тоже очень понравились, - широко и, насколько я могла судить, искренне улыбнулся Роман.
- Я так понимаю, ты остаешься здесь? - поинтересовался папа.
Я согласно кивнула. Засим последовало непродолжительное, но весьма улыбчивое прощание. И мои родители отчалили.
Роман облегченно опустился в кресло и, не менее облегченно выдохнув, изрек:
- Да. Они очень о тебе беспокоятся.... Меня, кстати, пригласили на какую-то свадьбу какой-то Лены.... - он вдруг по-мальчишески улыбнулся. - Отказаться я не посмел. Так что за свадьба?
- Ах, это.... Это моя сестра... младшая... замуж выходит.... На выходных.... А ты что же... пойдешь?
- Разумеется, - непринужденно кивнул Роман. - Только тебе придется уточнить, на которых выходных? А то у меня через две недели друг женится....
Я подозрительно сощурилась:
- Тоже через две недели. А как зовут друга?
- Борис. А как же нам тогда....
- Борис, значит.... - не дала я ему договорить.
- Борис. А что? Или ты хочешь сказать?
Я кивнула:
- А сколько ему лет?
- Двести сорок, - растерянно произнес Роман. - Да не может этого быть! Он мне говорил, что в ее семье только его невеста волшебница. Все остальные - люди. И полагают, что ему - двадцать семь.
- Ага, - согласилась я. - Именно это мы и полагаем. А еще, что он - преподаватель в университете. Очень молодой и очень перспективный. Так?
- Так, - подтвердил Роман. - Это у него легенда такая.
- А на самом деле он кто?
- Он и на самом деле преподаватель. Только все больше по магии. А преподает он, если тебе интересно, боевую магию содействующим Совету организациям.
- Это которым?
- Это тем, что осуществляют отлов правонарушителей и доставку их в Совет.
- Ничего себе, у меня родственничек будет, - восхитилась я. - Сегодня обязательно пойду с ним побеседовать. А то мы и так переживали, что он уже взрослый человек, а Ленка всего лишь школу закончила. А теперь что же получается: ему - двести сорок, Ленке - семнадцать.... И он полагает, что это в порядке вещей.... Кто-то же должен ему мозги промыть!
- И заодно сообщить, что эта "кто-то" теперь тоже волшебница, - протянул Геннадий Тимофеевич.
Я послала ему откровенно фальшивую улыбку.
- Он-то как раз не полагает, - поморщился Роман. - И сам по этому поводу долго мучился.
- Аж целых шесть месяцев, - ехидно напомнила я.
- Давай-ка разберемся, - изогнул бровь Роман. - Разница в сто лет тебя почему-то не напрягла.
- И недельное знакомство, - кивнув в сторону Романа, поддакнул Геннадий Тимофеевич, - тоже!
- Может быть потому, что мне не семнадцать? - моментально разозлившись, предположила я.
-Знаешь, Ир, - вдруг развеселился Геннадий Тимофеевич, - мне иногда кажется, что все-таки....
- Но-но! - прервала я его. - Моя жизнь - это моя жизнь. И я, как взрослый человек.... - на этих словах Геннадий Тимофеевич весьма явственно хрюкнул. - Да-да, взрослый человек! У меня выпускной был не два месяца назад. И даже не два года.
- А Елена твоя давно знает, что волшебница?
- С семи лет. А что такое?
- Тогда можешь смело считать, что она по уровню знания жизни уже давно гораздо старше тебя. И за свои решения, уж поверь мне, тоже давно научилась отвечать. И, хотя формально, до совершеннолетия ей еще далеко....
Решив, что спорить при таком явном преимуществе оппонентов в знаниях, не представляется возможным, я раздраженным пожатием плеч прервала Геннадия Тимофеевича и, сообщив, что все равно должна поговорить с Борисом, замолчала....
Разумеется, Роман понял все. И истинную причину того, что я не стала продолжать спор. И то, почему я вдруг резко засобиралась "скоротать где-нибудь время до следующего занятия".... Ну, да, я тоже поняла.... Такую трусиху, как я, еще поискать надо. Мне решительно запрещено давать думать перед принятием каких-нибудь важных решений. Иначе я подумаю и испугаюсь. Кстати, после того, как я что-нибудь необдуманное сделаю, мне думать тоже запрещено. Иначе везде начинают мерещиться ошибки.... А тут еще Геннадий Тимофеевич со своим недельным знакомством.... А тут еще эта ночь.... И Роман уж как-то слишком понимающе смотрит. Лучше б уж недоумевал!
К счастью, слишком много времени на размышления мне не дали (поэтому ни до чего катастрофического, как ни старалась, я додуматься так и не успела): в дверь буквально ворвался Павел и тут же принялся интересоваться у Романа, где тот шлялся всю ночь. Роман недоумевающе уставился на него.
- Я сейчас объясню, - решительно заговорил Павел. И тут заметил меня.
Я не возьмусь точно описать выражение его лица в тот момент, ибо остановился на каком-то конкретном он не сразу. Шок, неверие, злость, паника, ненависть, горе, отчаяние, обвинение - все это с бешеной скоростью мелькало на его лице. Но он быстро взял себя в руки. Хотя к Роману так и не повернулся.
- Так что случилось? - не вытерпел Роман.
- Ничего, - раздраженно дернул Павел плечами и изобразил на лице подобие улыбки. - Сейчас это уже не имеет значения.
Соврет, - подумала я, - сейчас он что-нибудь точно соврет.
- Мне требовалась твоя помощь в одном запутанном деле. Но я справился и сам.
- Извини, - расплылся в широкой улыбке Роман, - я был занят.
- Да я понял, - с трудом сдерживая раздражение, ответил Павел и окинул меня каким-то уж очень тяжелым взглядом. - И, я так полагаю, сегодня вечером ты тоже будешь занят.
- И сегодня, и завтра, и послезавтра, и послепослезавтра, - сообщил Роман. - Да в чем дело-то?
- Уже ни в чем, - махнул рукой Павел и исчез.
- Что это с ним? - озвучил Геннадий Тимофеевич заинтересовавший всех вопрос.
Роман неопределенно пожал плечами:
- С ним такое бывает. Вероятно, что-то в будущем его не впечатлило. С Провидцами вообще такое происходит постоянно. Они хоть и кажутся безучастными всезнайками, однако, таковыми отнюдь не являются. Первой реакцией на большинство "предсказаний" у них как раз и является такое вот беганье хоть к кому-нибудь. Потом отходят, философски роняют "чему быть, тому не миновать" и забывают.... То есть, не забывают, конечно, а думать перестают.... Хотя, если уж что-нибудь совсем нерациональное нагадают, особенно в глобальном масштабе, собираются всем Советом, ищут альтернативные варианты будущего, потом воплотителя своих гениальных идей.... Проще говоря: если нас не побеспокоили, значит, нам беспокоиться и не стоит.
- А почему он на меня так смотрел? - не удержалась я.
- Как? - не понял Геннадий Тимофеевич.
- Так, будто я лично прикончила все его глубоко любимое семейство, да еще и провернула это дело с особым цинизмом, - маскируя тревогу за сарказмом, сообщила я.
- Я не думаю, что его взгляд вообще имел отношение к кому-то конкретному, - успокоил меня Роман. - Скорее, просто выдавал отношение к тому, что он "узрел".
Объяснение было до отвращения логичным, поэтому я поутихла, и вновь вернулась к идее посетить будущего родственника.
- Обрела уверенность? - поинтересовался Роман, когда я начала решительно ощупывать Амулет. Как-то так хитро поинтересовался, что я даже не сразу сообразила, о чем именно он меня спросил.
- Абсолютную, - бесшабашно улыбнулась я. И, по привычке закрыв глаза, исчезла.
... Здание университета ни то чтобы впечатляло, но все же намекало на то, что находится здесь не просто так. Нелепо разраставшееся по мере увеличения количества студентов (и, соответственно, аудиторий) оно состояло из огромного количества пристроек, за которыми уже невозможно было выяснить, как оно выглядело изначально. Чинные елочки вокруг, росшие, несмотря на всю свою чинность, весьма беспорядочно. Бестолково окружавший все это забор, кое-где зиявший устроенными студентами прорехами. И, конечно же, сами студенты.... Обожаемое мной место!...
Соблюдая конспирацию, я возникла за самой отдаленной из елок. Посему какое-то время мне пришлось затратить на то, чтобы добраться до входа (и в три раза большее - чтобы отцепить от себя неизвестно откуда взявшиеся репьи (я, кажется, забыла упомянуть об этом неотъемлемом окружении елочек)).
Кабинет Бориса находился на третьем этаже, однако застать его самого там было практически невозможно. И я уж, было, решила погрузиться в горькие раздумья о том, где же теперь собираюсь его искать, как за моей спиной послышалось удивленное "Привет?".
- Привет, - обернулась я.
- Решила навестить родной университет или это визит будущей родственницы? - поинтересовался Борис.
- И в том и в другом случае родственные связи, безусловно, прослеживаются, - улыбнулась я. - Но, если ты настаиваешь на обязательном ответе, то, скорее, второе.
- То есть?
- То есть есть разговор, - прищурившись, сообщила я и, разумеется, тут же обнаружила исходившее от него золотистое свечение.
- Важный? - изогнул он бровь.
- С кем поведешься... - буркнула я себе под нос, припомнив, что Роман тоже использует это движение при каждом удобном случае.
- Прости, я не расслышал, - на всякий случай извинился Борис.
Я махнула рукой:
- Идем?
- Как скажешь, - смирился он, пытаясь, видимо, понять, чем ему грозит мое посещение. Понимать он, как я подозревала, собирался по-своему, потому что, спустя несколько секунд, его глаза буквально обшарили мои руки, метнулись к ушам.... Малахит! - сообразила я. Пытается выяснить, что же я такое на себя нацепила, что он не может.... Минуточку!!!! Это что же получается: до сего момента мои мысли читались, когда ему было угодно?! Я возмутилась. Посему прибавила шагу и решительности. И, спустя мгновение, уже дергала на себя дверь кабинета, к которому мы как раз успели подойти. Запертая дверь насколько могла решительно сопротивлялась моим не менее решительным попыткам ее открыть. Нашу борьбу пресек Борис, который все это время потратил на поиски ключа.
Он вновь насмешливо задрал бровь. Затем легонько отодвинул меня в сторону, потряс перед моим носом ключами и, открыв дверь, сделал приглашающий жест.
- Итак? - заинтересованно произнес он, после того как я удобно разместилась в кресле. - У тебя, кажется, был важный разговор.
Я молчала.
- Твое молчание означает, что я задал глупый вопрос? - пошутил он.
- Не без этого, - не удержалась я от ответной колкости. - Просто думала, с чего начать.
- В таких случаях обычно советуют начинать с главного, - поделился он информацией.
- Ладно, - легко согласилась я. - С главного, так с главного. Сколько тебе лет?
Борис поморщился:
- У тебя плохо с памятью или мой ответ должен привести к какой-то ответной реплике с твоей стороны?
Я промолчала.
- Ир, если ты собираешься читать мне лекции на тему о разнице в возрасте между мной и Леной, можешь не трудиться: здесь и так уже успели побывать все ее родственники и все, что характерно, с одним и тем же вопросом. Да и я сам, уж поверь, прежде чем принять решение, ни раз задавал себе этот вопрос и серьезно размышлял надо всей этой ситуацией.
- Долго?
- Что "долго"? - раздраженно произнес он.
- Долго размышлял? - спокойно уточнила я.
- Ир, к чему ты клонишь?
- Борис, сколько тебе лет? - почти по слогам повторила я вопрос.
- Двести сорок! - раздраженно выпалил он, ожидая, видимо, что я приму его слова за шутку.
- А вот теперь, - удовлетворенно произнесла я, - вернемся к вопросу о разнице в возрасте.
- Что?!!!!
- Тебе - двести сорок, Лене - семнадцать. Это нормально?
- Ир, - жалостливым тоном психиатра, уже не первый час беседующего с душевнобольным, пояснил он, - люди столько не живут.
- Так то люди, - протянула я.
Ага! Голова вопросительно дернулась в мою сторону. Причем, выражение лица у него в тот момент было таким, будто он ожидал от меня как минимум обвинений в вампирстве (кстати, надо будет про вампиров узнать). Но я молчала. И тогда он снова посмотрел. Каким-то тяжелым, пронизывающим и, я бы даже сказала, неприятным взглядом. А потом раздраженно дернул плечами и изрек:
- Ах, вот в чем дело. Да. Мне двести сорок. Но что это меняет?
- Что меняет? - возмущенно вскинулась я. - Она - ре-бе-нок! Ребенок даже с человеческой точки зрения. Ребенок в принципе! Еще больший ребенок - по сравнению с двадцатисемилетним мужчиной. Не скажешь ли, как ее назвать по сравнению с тобой? Ты же ей не то что в дедушки, а в прапрапра и так далее годишься!
- Гожусь, - он расстроено кивнул, - и искренне пытался ей это объяснить. Но ты же знаешь Лену, - в голосе Бориса зазвучала какая-то грустная теплота, - если уж она что-то решила.... Она... умеет убеждать.... И знаешь еще что, Ир?
- Что?
- Я этому безумно рад!
- Чему? - подозрительно поинтересовалась я.
- Силе ее убеждения, - беспомощно рассмеялся он.
- Ты любишь ее? - отбросив шутки, спросила я.
- Да.
А вот ради следующего вопроса я, собственно, сюда и явилась.
- А она тебя любит?
- Прости? - растерялся он.
- Не притворяйся, что не понял. Я допускаю, что ты можешь быть уверен в своих чувствах. А она? У нее это серьезно?
- А тут и уверенности не потребовалось, - рассмеялся Борис. - Ты бы видела счастливую физиономию Пашки, когда он увидел нас вместе.... Пашка, - запоздало решил пояснить он, - это мой друг. Он - ....
- .... провидец, по всей видимости, - перебила его я, поражаясь вездесущности этого Пашки.
- Да, провидец. А вы уже знакомы? Слушай, а когда ты...
- Неделю назад, - снова перебила я.
- Значит, ты уже учишься?
- Да. Как раз через час у меня следующий урок.
- А кто тебя учит?
- Геннадий Тимофеевич,... - начала я. И вот тут пришла уже очередь Бориса перебивать:
- А с ним Настя, Александра, и Лиля?
Я кивнула:
- А еще Роман и Катерина.
Дальнейшие вопросы Бориса были поразительно похожи на Ленины. Поэтому, разумеется, и мои ответы особым разнообразием не отличались. Мы успели уже практически обсудить процесс обучения, как вдруг в моей голове оформилась весьма подозрительная мысль:
- Подожди! - выпалила я. - А что значит, что Пашка просто расплылся в улыбке, когда увидел вас вместе.
- Насколько я могу оценить его способности Провидца, это означает, что мы будем жить долго и счастливо и умрем в один день, и что лучшей доли для нас обоих и желать не приходится.... Мне продолжать? Или ты уже и сама понимаешь?
- Странно.
- Что именно?
- Знаешь, когда я его вижу.... То есть, скорее, когда он меня видит.... У меня возникает весьма неприятное ощущение....
- Какое? - заинтересовался Борис.
- Что у него тоже возникают неприятные ощущения, - пробормотала я. - И что-то вот я теперь задумалась: я ему в принципе не нравлюсь или... может, он уже что-нибудь эдакое... увидел....
- Вряд ли, Ирин, - поразмыслив, успокоительно произнес он. - Наверняка, все дело в стечении обстоятельств. Одно дело - я. Мы с Пашкой давно знакомы. И так же давно мы друзья. Несложно догадаться, что мое будущее уже давно изучено им вдоль и поперек. Во всех его возможных вариантах. Видимо, вариант с Еленой был наиболее предпочтительным. А что касается тебя... наверное, ваши встречи с ним просто совпадают с его... весьма негативным настроением по поводу предвиденного.... Не более.
- Вот и Роман так же говорит....
- Вот и слушай Романа. Он у нас дурного не посоветует. А как, кстати, так получилось, что он тебя учит? Обычно он не вмешивается в образовательный процесс.
- Вот так и получилось, - смутилась я. - Сначала ему пришлось оказывать мне медицинскую помощь, потом жизнь спасать, а потом....
- Ого! - развеселился Борис. - Ир, а что-нибудь нормальное с тобой за эту неделю случалось?
- Нормальное? - тут пришла моя очередь веселиться. - Это, смотря как посмотреть! Я тут волшебницей на днях стала. Вот и скажи мне, как более опытный человек... волшебник, то есть... насколько это все нормально?
- Для меня-то это все в порядке вещей. А тебе, видимо, туго пришлось. Хотя, я бы не торопился говорить, что ты расстроена случившимся.
- Я бы тоже не торопилась. Ибо абсолютно не расстроена. И даже наоборот. Просто ужасно боюсь заснуть. А завтра проснуться и обнаружить, что мне это все приснилось. Понимаешь?
- Понимаю.
Тут прозвенел звонок.
- Мне пора, - немного разочарованно произнес Борис. - Но, я так понимаю, вопрос о наших с Леной отношениях отпал?
Я кивнула:
- Отпал....
- Тогда: на занятия?
- Да, - согласилась я. - Меня уже наверняка Настя ждет.
- Тогда, до встречи, - произнес Борис и, закрыв за собой дверь, отправился на свои занятия.
- До встречи, - пробормотала я вслед. И отправилась на свои.