Мертвый гость
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Лютеция - благословенный город, процветающий под сенью мессианской церкви. Это не еретический Ур, где чиновники оживляют трупы, а бесы служат для городских нужд! Поэтому месть из могилы здесь - вещь исключительная... Однако же вполне возможная. (Примечание: рассказ представляет собой переработанную версию "Возвращения де Варда")
|
МЕРТВЫЙ ГОСТЬ
(Возвращение де Варда)
- Полагаю, нам больше не о чем разговаривать, мсье, - произнес граф Мюррей де Вард, холодно глядя мне в глаза. - Лидия сделала свой выбор, и вам он известен. Прочь с дороги.
Я ухмыльнулся, постаравшись обнажить клыки самым что ни на есть волчьим образом. Говорят, у меня это здорово получается. Может быть.
Мне волки нравятся.
Особенно когда рвут сырое мясо.
- И это все? - с театральным пафосом спросил я и для пущего эффекта даже удивленно поднял брови. - "Прочь с дороги" - все, что вы можете мне сказать, де Вард? Пффф! Мало! А потом, не так быстро, мой друг, не так быстро. За мной остается право последнего слова. Разве нет?
Я выпятил бедро и небрежно ударил рукой по эфесу шпаги, заставив ее закачаться и царапнуть ножнами брусчатку мостовой. Граф отреагировал, как и ожидалось - немедленно оттопырил нижнюю губу и скопировал мою позу.
- Дуэль?
Редкий дурень все-таки.
Я продолжал скалить зубы.
- Это не очень разумно с вашей стороны, - он даже покачал головой. - Но я понимаю вас, Дюран. Лидия - женщина, ради которой стоит умереть.
- ... или убить, - не остался в долгу я.
Он все равно ничего не понял.
Де Вард лишь пожал плечами и принялся расслаблять завязки плаща, ухитряясь при этом сохранять позу надменного и самоуверенного нобиля (эх, мало вашего брата резали в период становления Республики!). Он всегда именно такой: подчеркнуто-небрежный, но при этом точный в движениях, как уличный гимнаст. Со стороны посмотришь - увешан висюльками да нориборскими кружевами что твой альфонс, но в то же время отстраненно-хладнокровный.
Опасный.
Ядовитые змеи не зря носят аляповатую чешую. Он кричит, предупреждая, - не подходи!...
Я мог бы позавидовать Мюррею де Варду. А-а, что самому себе-то врать, я и впрямь ему завидовал, дери его Астарот! У него было все, у этого проклятого хлыща: положение в обществе, титул, деньги, любовь женщин и, в довершение прочего, слава первой шпаги Лютеции.
Дуэль с ним? Это было бы самоубийством с моей стороны.
И потому я лишь насмешливо покачал головой, в ответ на приглашающий жест де Варда - граф предлагал стянуть и бросить к его ногам перчатку, сигнализируя о начале поединка. Вместо этого я отступил на шаг и оглянулся назад, отыскивая глазами мрачные фигуры, до поры укрывавшиеся в подворотне. Долго искать не пришлось.
- Дуэли не будет, граф, - я снова показал ему волчьи клыки и благоразумно отступил еще на шаг, на расстояние, недосягаемое для его быстрой и длинной шпаги. - Нет, не будет.
Фраза прозвучало как раз с той роковой многозначительностью, какую я репетировал вчера перед зеркалом. Она должна была ошеломить, напугать его и... и ни черта меня получилось! Граф - хоть и дурак, а все понял. Лицо его враз стало тревожным, черты заострились, а в глазах появился настороженный блеск, но страха он не выказал.
Не знаю как, спиной что ли, де Вард почуял движение позади себя и с кошачьим проворством отпрыгнул, выхватывая из ножен шпагу и разворачиваясь к новой опасности. Так и есть! Два темных силуэта, до того времени скрытые тенью навеса, отрезали Мюррею путь назад.
Лиц и деталей одежды в полумраке не было видно, но конечности силуэтов выглядели неестественно удлиненными. Они сделали еще шаг, и глазу стал доступен стальной отблеск длинных и тяжелых клинков.
Наемники.
- Бретеры! - с презрением процедил де Вард.
Ну, да.
Мои наемники и бретеры.
Щедро оплаченные и тщательно подобранные - мастера грязных уличных свар и подлых ударов, способных под звон монет спровадить на тот свет хоть собственную мамашу. Звенеть с ними клинками, это не на дуэлях учтиво ножками расшаркивать.
- Все подстроено, - тугодум Мюррей, похоже, наконец, начал соображать. - А я-то думал, чья рука повредила сухожилия моему жеребцу, вынудив спешить на своих двоих, срезая путь по закоулкам...
Я засмеялся.
- En guarde, граф!
- Все было рассчитано, - горько произнес граф. - Надеюсь, мерзавец Тулон, будет корчиться за свое предательство в аду.
Да он плохо обо мне думает!
- Об этом не извольте беспокоиться, граф, - вежливо уведомил я. - Ваш слуга уже...
Еще раз оглядевшись по сторонам, де Вард повернулся ко мне и выдавил на лице насмешливую ухмылку - отчаянную и одновременно бесшабашную. Бежать ему уже было некуда, и он это понимал. Я не люблю рисковать, и потому нанял сразу восьмерых головорезов.
Двое были за спиной де Варда, трое подходили к нам со стороны площади Святого Матфея, еще двое перекрыли дверь в булочную некоего Жана Тестомеса, куда мог броситься граф в поисках убежища. Восьмой и последний караулил маленький проулок, оканчивающийся тупичком. С моей стороны это было предусмотрительно: забейся де Вард туда, и нам будет его не выкурить до прихода городского патруля. Один на один он проткнет любого моего бретера!
Нет, обкладывать его надо, как кабана - со всех сторон, чтоб уж наверняка. Чтоб не отбился, не вырвался, не убежал.
Хотя... не побежал бы он. Граф де Вард горд. Я бы даже сказал, демонически горд.
Это я не такой - в силу прагматичности и здравомыслия, ибо если рассуждать здраво, то гордость - качество красивое, но глупое.
Мюррей покрутил шеей, спокойно разминая мышцы, точно стоял сейчас посреди гимнастического зала, затем одним быстрым и слитным движением намотал плащ на руку, намереваясь использовать его как щит. Проделав эти манипуляции, он хладнокровно прищурился и, отступив на шаг - чтобы стена прикрыла его спину, принял позицию фехтовальщика.
- Обещаю, я положу половину твоих волков, Дюран Ренник.
- Это очень любезно с твоей стороны, Мюррей. Мне же меньше платить, ведь каждый из них получил только задаток.
Больше слов не потребовалось: мои наемники ринулись на него все сразу.
Как на кабана.
***
Броситься-то они бросились, только один из восьмерых тут же с воем выронил рапиру - шпага де Варда неуловимо точным движением распорола ему запястье.
Плохое начало.
Но даже семь против одного, это слишком много для бойца, как бы хорош он не был!
Шпага графа и тяжелые рапиры бретеров запели-засвистели в воздухе. Наемники пылали энтузиазмом и теснили друг друга, мой давний соперник скрылся за мельтешащими спинами наседающих на него убийц. Некоторое время было слышно только хаканье яростно рассекающих воздух бретеров, ругательства и звон смыкающейся стали. Но прежде, чем я успел заскучать, еще один из моих людей закричал и выпал из сутолоки, зажимая руками рану в паху.
Этот де Вард оказался сущим бесом - почти лишенный места для маневра, один против множества, он творил просто чудеса своим длинным и гибким клинком! Не иначе брал уроки у самого Азазеля! Его шпага металась будто живая, поспевая отбивать все удары и вызмеиваясь в ответных выпадах. В считанные мгновения каждый из наемников получил несколько легких царапин и уколов, не считая серьезных ран, выведших из боя двоих уже в самом начале.
Предвкушавшие легкую добычу бретеры опомнились и сбавили темп. Они перестали пытаться задавить де Варда массой и теперь финтили, нападали парами и тройками, пытались заставить графа отделиться от стены, зайти сбоку.
Убийство как-то подзатянулось, а это не входило в мои планы. Еще немного, и здесь появятся нежелательные свидетели.
Признаться, я начал нервничать... особенно после того, как спустя еще несколько наполненных звоном стали мгновений третий бретер как-то неестественно громко выдохнул и на подгибающихся ногах поковылял прочь, роняя на брусчатку жирные капли крови.
Вертящийся юлой граф вновь ухитрился атаковать - молниеносно, как жалящая змея. Трое из восьми. Невероятно! Но - я слегка утешился - и де Варда тоже достали. Длинный порез протянулся через всю его щеку, от плаща остались одни кровавые лохмотья; удары вражеских шпаг граф отбивал уже практически голой рукой.
Одна из рапир располосовала ему левую ногу, иногда я слышал, как хлюпает в сапоге кровь. Последнее, пожалуй, было удачнее всего: Мюррей терял подвижность, таская наполненный кровью сапог, точно тяжелую гирю.
Де Вард быстро слабел от потери крови, однако это не мешало ему с убийственной филигранностью играть шпагой, удерживая оставшихся в строю бретеров на почтительном расстоянии.
И все же финал был уже очевиден: теперь все должно закончиться быстро. Каждый его выпад и туше выжимал из жил каплю крови, а с ней - жизнь. Граф тоже не мог этого не понять, но губы его продолжали презрительно улыбаться, а шпага отчаянно полосовала воздух, парируя, атакуя, раня. Вот только дыхание стало хриплым и неровным.
Лязг стали, выдохи, гортанные возгласы; аккомпанемент смерти. И вот, наконец, де Вард выдал крещендо - издал отчаянный крик и оттолкнулся от стены, бросаясь в убийственную атаку. Молниеносно разметав тыкающие в него клинки, он сделал скользящий шаг и длинный выпад. Четвертый наемник забулькал пробитым горлом и рухнул на брусчатку. Но и графу не повезло.
Слишком много крови уже было на камнях... Мюррей поскользнулся, упал на колено и тут же две рапиры поразили его в плечо и бедро. Он еще пытался сопротивляться и даже нанес одному из наемников легкую рану из совершенно неудобной позиции, но следующий удар выбил шпагу из железной руки первого фехтовальщика Лютеции и отшвырнул далеко в сторону.
Все.
Я и не заметил, как облегченно выдохнул.
Конечно.
- Руку, граф, - я издевательски протянул ему свою. - Не гоже высокорожденому аристократу умирать стоя на коленях. Последний долг чести я вам готовь отдать.
Конечно, это было немного гнусно с моей стороны.
Но разве меня трудно понять?
Я хотел насладиться триумфом, хотел объявить приговор ему в лицо, хотел, чтобы он умер, зная, кто на этот раз снискал победу и успех. Я хотел не так, чтобы многого, ведь он получал все это ранее. И неоднократно!
Однако мерзавец все испортил. Гордый как Спящий герцог, де Вард отчаянным рывком поднялся на ноги и кинулся вперед, протягивая скрюченные пальцы к моей глотке.
Сразу три клинка проткнули графа.
Мюррей де Вард умер прежде, чем ноги перестали его держать.
Упал он, надо сказать, вовсе даже не красиво и не театрально, как подобает настоящему герою и живой легенде. Скучно как-то упал. Просто ноги графа подломились, и бедняга кулем осел на мостовую, уткнув лицо в грязные выщербленные телегами камни, в зазоры меж которых набились грязь да навоз. Кровь хлестала из многочисленных ран. Последним, уже неосознанным движением де Вард стиснул кулаки: длинные тонкие пальцы поскребли по брусчатке, сдирая ногти.
А потом он затих.
Я присел рядом с ним.
- Она моя, Мюррей! - тихо сказал я. - Потому что я всегда получаю то, чего хочу.
Нагнувшись, я сорвал с его шеи медальон на тонкой золотой цепочке и засунул в карман. Открывать и смотреть, портрет, спрятанный внутри него, не было нужды.
- Разденьте его и выбросите тело в районе Университетского портика. Пусть его приберут студенты для практикума по анатомии.
***
Вот так.
Все получилось, как я планировал. Все всегда получается, как я планирую, потому что я не ленюсь думать.
Тело графа де Варда никто не нашел, что породило массу кривотолков.
Говорили, например, что он просто сбежал накануне своей помолвки с Лидией ла Винье, испугавшись уз брака. Мол, заявил - хоть в Пнедорию, хоть в Ур, Блистательный и Проклятый, лишь бы не надевать ярмо супружества на шею - и был таков.
Говорили и что до него, наконец, добрались многочисленные и влиятельные враги, коих граф успел наплодить за свою короткую жизнь огромное количество. Отпрысков старой аристократии в Лютеции не жалуют со времен крушения династии Барбуа.
Еще говорили, будто де Вард раскаялся в многочисленных грехах и прелюбодеяниях, принял схимну и стал отшельником... Да много чего говорили.
Истина была где-то рядом, но так и не всплыла.
Спустя год после исчезновения де Варда я женился на безутешной Лидии. Потребовалось отвадить еще пару претендентов на ее руку, но после Мюррея это было несложно.
И здесь меня ждало разочарование. Да, я заполучил женщину де Варда, но она оказалась не той Лидией, какую я желал.
Вместо веселой, жизнелюбивой прелестницы, сводившей с ума свет, очаровательной мадемуазель, расположения которой добивался даже первый тетрарх Республики, я получил угрюмую затворницу. Она постоянно хандрила, болела, частенько проводила ночи, рыдая в подушку, почти не следила за своей внешностью, враз растеряв славу первой модницы города.
Ну, кто бы мог ожидать таких серьезных чувств от такой прелестной дурочки?
Она даже располнела: под когда-то точеным подбородком начал наклевываться второй. Видя, как Лидия уходит в себя, замыкается, перестает интересоваться окружающим миром, я бесился, осознавая свою потерю.
Я пошел на убийство одного из самых опасных людей в Лютеции, чтобы взять в жены самую прекрасную девушку Республики, а в результате мне досталась тень! Вещь в себе, которой нет дела до мужа, дома, светской жизни, балов.
Де Вард даже мертвый обобрал меня, забрав с собой душу возлюбленной.
Разве это справедливо?
И кто-то осмелится после такой подлости назвать меня негодяем?! Это просто бесчестно!
Когда я по ночам отправлялся в спальню жены, то делал это только затем, чтобы досадить ему. Пусть мертвый, но де Вард продолжал вызывать во мне злобу и ненависть. А она и в постели-то ничего из себя не представляла.
Уже через пять месяцев после супружеской жизни я возненавидел Лидию почти так же сильно, как ненавидел его.
Не подумайте, я не жестокий человек. Насилие без лишней необходимости мне претит - я даже не бил жену. Однако все чаще в голову приходила мысль о том, что, пожалуй, настала пора придумать для супруги трагическую... гм... случайность, какие приключаются сплошь и рядом.
Загадочное исчезновение, как в случае с де Вардом, уже не годилось, требовалось что-то менее экстравагантное. Может быть, нам покататься на лодке?
***
Невероятные вещи случаются.
Подсознательно я знал, что когда-нибудь столкнусь с де Вардом снова. Человек, ворующий у тебя жену из могилы, слишком мерзок, чтобы спокойно умереть, даже если в нем навертели нужное количество дырок.
- Вот мы и встретились, Дюран.
Покойный граф снял шляпу, ухмыльнулся и все тем же небрежно-точеным жестом вытянул шпагу из ножен. Словно подругу пригласил на танец. Шпага светилась жарко-красным и от нее шел легкий дымок.
Я представил, как зашкворчит мясо, когда он вгонит ее мне живот. Во рту появился вкус тлена.
- Я очень долго искал этой встречи. Ты даже не представляешь, через что мне пришлось пройти ради этого. Выбраться из ада не так просто. Пришлось переколоть столько демонов. En guarde!
- Де...Вард, - я почувствовал, как страх стискивает сердце когтистой ледяной лапой.
Дышать стало трудно, в груди словно засела толстенная ледяная игла, медленно тающая и отравляющая кровь ядовитыми миазмами.
Даже мысли о том, чтобы взяться за эфес своего клинка не возникло. Тягаться с Мюрреем на клинках? Проще сразу заколоться самому, не доставляя ему никакого удовольствия. Этот дьявол с его отточенной пластикой и гибкостью кошки не оставит мне и тени шанса.
- Н-но как?... ты мертв!
Мертв! мертв!
И мы не в еретическом Уре, где оживление покойников - дело привычное! Мы в просвещенной и благословенной Республике, живущей под сенью мессианской церкви!
- Ненависть творит чудеса, Дюран. Страшные чудеса.
Лицо де Варда исказила гримаса ярости, и раскаленная в адском пламени шпага прыгнула вперед, отточенная как жало пчелы и смертоносно точная. Ужас захлестнул меня с головой; я закричал - за доли секунды до того, как клинок де Варда нашел свою цель и...
***
... и конечно, проснулся!
В холодном поту, с учащенным сердцебиением и искусанными в кровь губами, но зато в своей постели, а не в том треклятом переулке, где он ловит меня каждую ночь. В том самом, где плясали голодные до крови клинки наемников, предваряя колокольный звон на моем бракосочетании с Лидией.
Слава всем святым, я проснулся.
Проснулся, потому что в благословенной Лютеции мертвые не возвращаются в поисках мести. Тем более - спустя полтора года после своей смерти. И даже если какой оккультист поднимет мертвеца после смерти, восстанет лишь жалкий хуч - пустая оболочка, лишенная души и памяти, не способная на ненависть и месть...
Проснулся, потому что мои постоянные встречи с графом, это сон, всего лишь сон, каких много у любого, чья совесть не чиста.
Проснулся, потому что...
- Дю-уууран.
Собственное имя прошелестело надо мной похоронным саваном.
Тяжелая черная лапа упала сверху и вдавила меня в подушки. Смрад, жуткая вонь разлагающейся мертвой плоти забила ноздри, не давая дышать. К этой вони примешивался и другой запах - тошнотворный аромат масел и растворов, используемых при бальзамировании. Так пахнет в склепах старинных аристократических семей, куда тело де Варда не должно было попасть.
Я попытался сопротивляться, оттолкнуть нечто, тяжело нависшее над кроватью, но пальцы уперлись в гнилую, влажную, расползающуюся под ногтями субстанцию. Прикосновение к ней показалось настолько омерзительным, что меня всего передернуло.
Оцепеневший от ужаса мозг не мог выдать никакой мысли, кроме одной: сон! сон! пусть это будет еще один сон!
- Я ждал. Трудно помнить. Трудно узнать. Нельзя найти, - сипело это сверху. - Но я ждал. Больше ничего нет. Только это.
Отчаянно барахтаясь, я разметал во все стороны подушки, съехал на край кровати, частично вывернувшись из мерзких лап и, наконец, сумел увидеть напавшего.
Святые угодники!
Надо мной нависло раздутое разложением лицо покойника: не было видно даже глаз, утонувших в лоснящейся от гноя плоти. Полуоторванная нижняя губа болталась, обнажая полоску раскрошившихся, вываливающихся из десен зубов, с которых что-то капало прямо мне в рот - гадкое, соленое и холодное. Жидкие космы грязной паклей облепляли костистый череп.
Умертвие.
Нежить.
Но я же видел живых мертвецов! Это просто тупая обезличенная сила, лишенная простейших эмоций и зачатков разума. Они не могут осознанно искать свои жертвы. Это не возможно.
Как он попал сюда? Как он мог проникнуть в мою спальню? Кто впустил его в дом?!
- Ждал. Искал, - слова падали сверху подобно клубкам могильных червей, вызывая отвращение и ужас. - Очень долго. Но я нашел.
- Де Вард!
Конечно, я не мог узнать в этих ошметках тела проклятого графа.
И в то же время я не мог не узнать его.
Имя слетело с моих губ вместе с выдохом - последним, что я успел сделать, прежде чем мертвые пальцы с содранной с костяшек плотью вцепились мне в шею и встряхнули, точно куль, едва не переломав шейные позвонки. Еще живой де Вард обладал немалой силой, смерть же ее удвоила.
- Трудно помнить. Но свежая кровь помогает. Память, кусочки памяти... она возвращается. Если есть кровь. Я узнал. Я вспомнил.
Он почти не шевелил распухшим языком, слова вылетали из горла с сипением, обдавая меня гнилостной вонью.
- Ты отобрал все. Не оставил ничего... - сипело существо. - Нет даже боли. Мертвые не чувствуют. Нет памяти. Мертвым не положено помнить. Я забыл все. Помню только тебя. Каждый день помню только тебя!
Понимая, что это бессмысленно, я все же пытался бороться.
Смрад, исходивший от трупа, был настолько силен, что меня едва не выворачивало наизнанку.
Бесполезно.
Легкие разрывались от нехватки воздуха.
- Кто я? Почему ты убил меня? Не помню, почему ненавижу. Ничего не помню. Только ненависть. Ее не могу забыть.
В ушах нарастал звон, и я уже не слушал и не слышал бред, который нес полуразложившийся труп. Тело слабело и сдавалось, но мозг лихорадочно работал, пытаясь найти спасительный выход из положения.
Должен же быть выход!
Это ненормально, неправильно, если я буду задушен в собственной спальне человеком, который мертв уже давным-давно!
Мюррей де Вард!
Ублюдок!
Нет, не ублюдок - дьявол. Он сущий дьявол! Он был дьяволом там, в глухом переулке, сражаясь один против восьми, и он остался им после гибели. Святые небеса, как же велика должна быть ненависть, перешагнувшая врата ада.
- Я поделюсь с тобой смертью... - монотонно бубнил мертвый гость. - Поделюсь... ты получишь тоже, что получил я.
- Подожди! Не делай этого! - отчаянно прокаркал я, на мгновение сумев ослабить хватку нежити на своей шее. - Я забрал у тебя все, но я же могу дать что-то взамен.
- Взамен? - на секунду мне показалось, что сейчас мертвец рассмеется, но он лишь чуть ослабил свои костлявые пальцы на моей шее. - Нет ничего взамен. Я ничего не могу иметь. Когда убью тебя, не будет даже ненависти. Только забвение.
Неживой голос стал совсем отстраненным.
Наверное, действие крови, о которой он говорил, проходило, и разум, заключенный в гниющую оболочку вновь впадал в оцепенение. Еще хуже. Месть требует медленной смерти, а если дать ему забыться, он убьет меня сразу: просто потому, что мертвые всегда убивают живых.
Это единственный мотив, которым они обладают.
Смрадное чудовище тряхнуло головой, собирая немногочисленные мыслишки, нашедшие приют в разлагающейся голове и навалилось сильнее, прижимая меня к кровати. Я уже чувствовал, как оголенные костяшки пальцев рвут кожу на шее.
Нет! Не сдохну!
Не я!
Брыкаясь, точно монашка, которую пытается оприходовать гейворийский наемник, я попытался дотянуться до шелкового шнура, ведущего к колокольчику в комнате слуг, однако он был слишком далеко. Мои пальцы уцепились за кисточку другого шнура - того, что вел в спальню Лидии.
И вцепившись в него, я понял, что вцепился в спасительную соломинку.
- У меня есть! Есть, что дать тебе! - прохрипел я, отчаянно отбиваясь. - Я отдам тебе...
Он не слушал. Тогда я дернул шнур раз, другой и третий, на четвертый он не выдержал и с треском оборвался, но я продолжал извиваться под телом мертвеца и размахивать обрывком, в отчаянии призывая Лидию.
Если он помнит меня, он должен вспомнить ее. Если ненависть так сильна, то не менее сильной должна оказаться его любовь.
Лидия ну же! Ну же!
Иди! Иди к нам!
Иди к нему...
***
- Дюран, что...
Она была заспана и не сразу сообразила, что произошло.
Тупая корова!
Зови на помощь! Кричи! Помоги мне!
Вместо этого она осеклась и замерла на пороге соляным столбом, подняв сложенные вместе руки в умоляющем жесте.
Как всегда, рассчитывать оставалось только на себя. Все последние силы я потратил на то, чтобы стиснуть морду твари и отвернуть ее в сторону бывшей возлюбленной.
- Она! Это она! Смотри на нее. Смотри, де Вард! Все из-за нее! Ты умер из-за нее! Да вспоминай же, гнилушка!
- Де Вард...
Несмотря на свое потрясение, Лидия впилась в знакомое имя, как клещ в жертву. Предсказуемая реакция.
Да, милая, да. Я знаю, что ты никогда не забывала его.
Всегда помнила.
Рыдала, оплакивая его безвестную кончину, шептала его имя в забытье, разговаривала с ним, сидя в пустой комнате. Ты не ошиблась, любимая, не ошиблась дорогая женушка. Он никуда не уходил твой де Вард. Он всегда ошивался где-то рядом. Правда, не такой красивый и галантный, как прежде.
Расчет оправдался.
Он узнал ее.
В этой иссохшей голове оставался разум, пробужденный кровью, а в истлевшем сердце какие-то чувства. Узнал.
Жуткие клещи, стискивавшие мое горло, разомкнулись, мертвый граф медленно выпрямился и повернулся к ней, устрашая бывшую возлюбленную безглазым лицом, в котором не осталось и тени от тех изящных черт, что разбивали сердца самых неприступных красавиц города.
Лидия пошатнулась и, чтобы удержаться, была вынуждена схватиться за дверной косяк.
- Мюррей.
Безобразная тварь, подволакивая ноги, направилась к моей жене, полностью переключив на нее внимание.
Да-да, иди! Иди, мой хороший.
А ты - стой! Стой, любимая.
Посмотри, это же Мюррей, твой милый Мюррей... тот, из-за кого ты рыдала долгими ночами.
Я осторожно сполз с кровати и тихо шатнулся к стене, на которой поперек семейного герба висели скрещенные палаши. Дайте только добраться до надежного клинка, и превращу этот кусок гнили в сплошное месиво. Нынче-то де Вард, небось, не тот...
Мертвец продолжал надвигаться на мою жену. Лидия попятилась было, но затем остановилась. Белая, как полотно, супруга потрясенно вглядывалась в синюшную маску, некогда бывшую лицом мужчины, которого она предпочла мне.
Я не сентиментальный человек, и не верю, что в этом ошметке плоти можно было найти хотя бы знакомую черточку. Я сам его не узнал, а почувствовал. И все же, она перестала отступать и, до крови закусив губу, все смотрела на мертвеца безумным ищущим взглядом.
Святые угодники, ну, нельзя же так цепляться за безумную надежду!
- Мюррей.
Не могу поверить!
Она подняла руку и притронулась к лоснящемуся от разложения лицу де Варда. Дотронулась до него по своей воле. Фу! Сначала испуганно, словно тянула пальцы к углям в жаровне, а потом уже спокойно. А затем еще и провела рукой по его лицу - любовно, словно видела под этой кошмарной маской своим замутненным слезами взглядом лицо того красивого франта и повесы, перед которым трепетала вся столица Республики.
Ну не дура ли?
Все закончилось очень быстро и ожидаемо.
Он поднял руки, стиснул ее плечи, а потом сделал хищное движение вперед, всем телом. Она даже не сопротивлялась, когда мертвый де Вард подмял ее под себя, впился зубами в белую шею и по-волчьи рванул голову на бок.
Боль образумила несчастную романтичную дурочку, Лидия отчаянно закричала, попыталась оттолкнуть озверевшего любимого.
Поздно, милая, поздно!
Ее крик быстро захлебнулся. Вот и славно! Теперь не надо ничего придумывать! Никаких весьма уместных... трагичных случайностей.
Да ты везунчик, Дюран.
Сорвав со стены палаш, я сделал огромный прыжок и, высвистев широкую дугу, с маху опустил лезвие на спину нежитя. С глухим чавкающим звуком сталь развалила то, что некогда было графом де Вардом надвое. Ну, почти...
Знатный удар.
Мертвец-мститель не издав ни звука, повалился на пол. Костистые пальцы отчаянно царапали пол, как некогда царапали они щербатый камень брусчатки в том роковом переулке.
Крови не было, вытекло лишь несколько черных сгустков, но зато вонь от трупного разложения шибанула в нос так, что я едва не задохнулся.
Презрительным пинком отшвырнув останки графа, я подошел к телу Лидии и задумчиво посмотрел на нее.
Мертва. Мертвее не бывает. Рука прижата к горлу в бессильной попытке остановить кровь.
- Милая, вот тебе развод.
***
Я расхохотался.
- Кто бы мог подумать? Ты оказал мне услугу, Мюррей! Стоило быть убитым и воскрешенным, стоило пронести жажду мести через жизнь и смерть, чтобы в конце помочь своему убийце? Ирония! О, сколько же во всем этом иронии, мой дорогой вонючий и мертвый граф. Когда-то ты умер из-за того, что не захотел уступить ее мне, а сегодня оказал услугу, избавив меня от нее. Это... черт, это же просто романтично. Не найдя друг друга в жизни, вы встретились в смерти. Клянусь сосками Лилит. Покойтесь с миром. Aue!
Я оборвал свою тираду и вновь начал смеяться. Только не подумайте, будто у меня случилась истерика. Ни в коем разе.
Это и в самом деле было смешно!
Словно отвлекаясь на смех, бесформенная куча, некогда бывшая де Вардом, слабо зашевелилась на полу. Вот же беспокойная дрянь. Надо бы разрубить ее на части, да выбросить. Нечего всякой падали поганить мой дом! Подойдя сбоку, я уже начал примериваться, куда опустить меч, чтобы напрочь отсечь безобразную голову, как вдруг позади раздался легкий шорох.
Неужели не будет покоя ужасам этой ночи?
Я отпрыгнул от тела де Варда, как ужаленный, одновременно разворачиваясь в воздухе, выставляя перед собой тяжелый и грозный даже на вид антикварный клинок.
- Кто здесь? Кто?!
Да, я был взвинчен, но голос мой не дрожал. Меня не запугать! Если даже мертвый де Вард не сумел этого сделать, то больше уже никому...
- Здесь правосудие, мсье! - не скрывая звенящего торжества, произнес чей-то властный голос.
Тяжелая бархатная портьера в дальнем углу комнаты сдвинулась, и прямо из темноты ко мне шагнул приземистый крепко сбитый мужчина, облаченный в длинный черный плащ. На голове его сидела шляпа, и я похолодел, увидев, как серебром блеснула кокарда городской стражи.
Жандарм? Но почему?... Как?!
Почти сразу же коридор наполнился топотом ног, двери в спальню распахнулись, и ее затопило людьми, светом, шумом, суетой. Я вдруг почувствовал, что не владею более ситуацией, что мир крошится и распадается на части. Меня затрясло в преддверии чего-то страшного, непоправимого.
Что происходит?! Откуда все эти люди в доме? В моем доме!
Все рушилось.
Моя жизнь улетала псу под хвост. Я ничего не мог понять в происходящем, но осознавал надвигающийся крах отчетливо, как никогда. Точно также, проснувшись, я не мог понять, кто передо мной, и, тем не менее, знал, что это убитый полтора года назад граф Мюррей де Вард. У меня хорошая интуиция.
Де Вард.
Это он. Его вина.
Мертвый де Вард пришел в мой дом, и все рухнуло.
Дьявол! Он дьявол!
Жандарм упер в меня указующий перст и поставленным звучным голосом провозгласил:
- Дюран Ренник, вы арестованы по обвинению в убийстве графа Мюррея де Варда и в покушении на убийство своей супруги, Лидии Ренник.
- Покушении? - глупо промямлил я.
- Да, милый.
Тело Лидии, шевельнулось, руки уперлись в пол, а затем она поднялась - легко и уверенно. Мертвые не могут так легко двигаться. Лидия словно прочитала мои мысли и протянула мне развернутую ладонь. Я не понял, что было в этой ладони - кусок свежего мяса, овечье сердце, тряпка, вымоченная в крови и выжатая в нужный момент, еще какой-нибудь муляж... то как раз было неважно.
Важно другое.
Заговор.