Бутерброд с бужениной оказался на полпути ко рту майора Спиридонова, когда в его небольшой, но уютной холостяцкой берлоге раздался телефонный звонок. Переведя взгляд на сотовый, лежащий рядом на столе, Евгений понял, что звонят по работе. Ничего хорошего это, конечно же, не предвещало. Что хорошего можно услышать по "служебной линии" в восемь утра в первый день долгожданного отпуска?
-- Здорово, Петрович! У нас женский труп на Обручева. Удушение. Жертве около тридцати. Левый ботинок отсутствует. Очень смахивает на июльское дело. Ты как? -- поинтересовался голос на том конце.
Разочарованный Спиридонов отложил вожделенный бутерброд обратно на фарфоровое блюдце, с щедрой руки оставленное бывшей женой вместе с прочими склянками из гарнитура, подаренного когда-то свекровью на их свадьбу, и печально взглянул в окно. Если б не был хроническим трудоголиком, непременно бы рассердился. Мало того, что не дают спокойно насладиться отпуском и последними деньками бабьего лета и бессовестно вторгаются в эту изумительно солнечную сентябрьскую феерию, так еще и аппетит портят упоминанием июльского дела! Старший оперуполномоченный Спиридонов хоть и был не из робкого десятка (что отчасти оправдывалось немалыми габаритами: метр восемьдесят шесть, косая сажень в плечах), однако полуразложившееся тело молодой девушки, найденное бомжами возле заброшенной стройки в середине лета, являло собой зрелище крайне неприятное и надолго врезалось в память.
А у майора, между прочим, планы имелись на этот отпуск. Первым делом хотел закончить с ремонтом мотоцикла, выгнать "стального коня" из пыльного бокса и ударить мотопробегом до Горловки и обратно, чтобы дать мотору хорошенько прокашляться, прежде чем встанет на зимнюю стоянку. На следующей неделе синоптики заморозки обещают. Там и до первого снега недалеко. Сибирь как-никак! А значит у Спиридонова каждый день на счету. Матери нужно полы в бане перестелить. С дочерью сходить в кино на 4D. Господи! Он еще 3D не видел и не знает, с чем его едят. Определенно, мастодонт! Так его жена и называла последние пять лет совместной жизни, далекие от семейной идиллии.
Еще Спиридонов планировал распечатать бутылку рома, которую Славка купил в "дьюти-фри", возвращаясь из Турции. "Петрович! Б***ь, ты со своим патриотизмом ничего слаще морковки и не пробовал. Какое Сочи? На***! Анталия -- вот это рай!" -- нравоучал друга загорелый, просоленный и довольный собой Вячеслав, вкусивший восточного "олинклюзива", который, как известно, русского туриста превращает в "короля мира". Однако Петрович, ведомый профессиональным инстинктом подозрительности (так сказать, профдеформация), ко всякой халяве -- шведским столам и бесплатной выпивке от рассвета до заката -- относился скептически. Вот и новости, что басурмане травят нашего туриста всякими суррогатами, появляются в сводке с завидной периодичностью. Своими-то отравителями уже никого не удивишь. Славкин ром, поди, форменным дерьмом окажется, отчего придется догоняться старой доброй отечественной литрушечкой. Что в свою очередь, по опыту Петровича и не раз уже проигранному сценарию застолий, выливается в три дня медитации и рефлексии. Вернее, мозговыносительства на разные темы:
-- о всемирном заговоре и внешней угрозе;
-- о ценностях современного общества;
-- о судьбе российской полиции;
-- о реалиях оперативной службы;
И наконец, о том, что "ВСЕ БАБЫ -- СУ**!" или о женском коварстве, которое в период мужского кризиса среднего возраста, как мина замедленного действия, поджидает своего пехотинца и разит неожиданным ударом со спины так, что и опомниться не успеешь, где имел неосторожность оступиться и оплошать, что теперь жена, любимый и родной сердцу человечек, считает тебя тварью ничтожной, потому что за десять лет брака "шубу норковую ей так и не смог купить, и капусту она жрать устала". Мастодонт!
В эти три дня вопрос, почему он еще не послал всё к черту и не ушел в мытари-коллекторы или службу безопасности какой-нибудь коммерческой корпорации, которой современные работодатели любят кошмарить незадачливых сотрудников, будет регулярно заставать Спиридонова, как буддийская мантра, ненавязчиво и вездесуще: во время просмотра вечерних новостей, курения на балконе, возле холодильника в поисках закуски, чистки табельного оружия. И как обычно, водрузив на одну чашу вымышленных весов важные и неоспоримые аргументы в пользу "бросить всё", он достанет из загашников совести эталонную гирю -- А КТО В ЛАВКЕ РАБОТАТЬ-ТО ОСТАНЕТСЯ? -- которая с грохотом припечатает к земле вторую полупустую чашу.
Нельзя сказать, что майор сильно переоценивал свои профессиональные качества или тщеславно возомнил себя Ментоменом, супергероем, который борется с преступностью в одиночку. Рожденный в семьдесят седьмом он был еще того, советского, воспитания, которое научило ответственно и по-чистоплюйски относиться к делу, которым занимаешься, учило терпеть и гордо переносить тяготы жизни. А новые кадры приходили с совсем другой мотивацией и отличным ощущением себя в коллективе и своего места в системе. И вроде немного-то лет, по историческим меркам, разделяло Спиридонова и других "оперов" в его отделе, но какая культурная пропасть пролегла между ними.
Вот хотя бы взять капитана Игоря Маркина, 82-ого года рождения. На Спиридоновский вкус и цвет, персонаж мутноватый при всей своей видимой идеальности, являющий собой новую формацию полицейских, которые даже внешне разительно отличались от "ветеранов", не говоря уже о мотивах, которые гнали их заканчивать юридический и поступать на службу в органы. Стильно одетый, веселый и компанейский, даже после бесшабашных корпоративов на День Милиции выглядел свежо, перегаром не дышал на коллег, приходил без опозданий. Непривычно, но не криминально!
Под дождем мокнуть и в засадах сидеть часами Игорек не любил. В работе преимущественно использовал "фрилансеров" -- стукачей-информаторов из наркоманов и прочих маргинальных сексотов. Как говорится, "на войне все методы хороши", но Спиридонов к подобным явлениям, которые были неотъемлемой частью их трудовой жизни, относился с долей брезгливости. Ибо наличие персонального стукача всегда было признаком взаимозависимости, которая нередко меняла куклу и кукловода местами. А когда этих стукачей легион?!
Еще Маркин привнес разные инновации в аналитическую работу отдела, как то: чтение форумов и посиделки в соцсетях. На благо любимого дела и исключительно из профессиональных интересов, конечно! По особому распоряжению начальства хамоватый и всезнающий сисадмин открывал Игорю доступ ко всем необходимым ресурсам. А дальше начиналось колдовство, не иначе, в котором Спиридонов ни хрена не смыслил. Все эти АККАУНТЫ, ПРОФИЛИ, ПАРОЛИ, СТАТУСЫ... Более того, майор даже начал побаиваться Интернета после случая, когда на один из допросов не явился важный свидетель, а Маркин за тридцать секунд вычислил, что господин Иванов "с какой-то жирной грымзой в Тайланде до 25-ого числа". В общем, кто даст гарантию, что во время очередного интернет-сеанса во внешний мир не утечет какая-нибудь секретная, конфиденциальная служебная информация? Вот то-то и оно. Поэтому Петрович рабочим компьютером пользовался исключительно как печатной машинкой -- набивал документы "двуперстной техникой", указательными пальцами обеих рук, и отправлял их на печать. Невозможно определить, в чем коренилась причина недоверия к Маркину в данной конкретной ситуации -- Спиридоновский консерватизм или личная неприязнь -- однако фото неизвестных субтильных блондинок мелькали на экране монитора капитана с таким завидным постоянством, что поневоле закрадывалась мысль о не совсем целевом использовании служебных ресурсов. Хотя остальным как будто до этого и дела не было.
-- Ты, Игорек, там сексом виртуальным занимаешься что ли? -- решил подшутить как-то Спиридонов. Но в каждой шутке есть доля истины, как вы понимаете.
-- Клафилинщицу ищу из "Вареники-Проджектс" на сайте знакомств по показаниям пострадавшего, -- отчеканил готовый к чему-то подобному Игорек. -- Кажется, анкету твоей супруги видел среди жаждущих познакомиться.
Провокация! А в морду не дашь... На том Спиридонов и заткнулся, погрузившись по уши в воспоминания о бывшей жене.
А капитан хорош! Где сядешь -- там и слезешь! Пример для подражания желторотым стажерам и остальным посредственностям, которые восхищались Игорем и только что "в рот ему не заглядывали". Правильно пиарился он в коллективе, короче говоря. Не чета вечно понурому и занудному майору, которого коллеги метко окрестили когда-то "телком".
С подачи Маркина в управлении завелась традиция по крайним субботам месяца отдыхать в сауне: пить вискарь, курить сигары и гонять шары в американку (в общем, придаваться разным буржуйским радостям). Особо стойкие, преимущественно холостяки и гулящие женатики, после сауны продолжали "тимбилдиться" в ночном клубе, где Игорь был завсегдатаем. Спиридонова только однажды удалось затащить на какое-то "автопати". Случилось это через три месяца после развода, когда майор уже перешел от фазы активного отрицания к фазе принятия психодрамы и был готов снова впустить в свою жизнь женщин. Сначала на одну ночь и только одну женщину, что уже прогресс, а дальше -- по обстоятельствам. Только вот незадача -- как с девушками знакомиться, Петрович уже забыл. Шутка ли? За Светкой он начал ухаживать больше десяти лет назад, и за прошедшие годы применять свои и без того скудные навыки обольстителя ему не приходилось. Но и тут "гой еси добрый молодец" Игорек оказался на высоте и выручил коллегу. Подойдя к толпе демонстративно скучающих возле бара девиц, которые вряд ли вышли на охоту за бедными бюджетниками в тот вечер и ожидали рыбку пожирнее и посолиднее, Маркин через пять минут привел весь звонкий выводок к мужскому столику, заказав за свой счет "еще коньяка для парней и мартини для дам-с". Остаток ночи и часть утра Спиридонов провел в компании некой Миланы. После короткого дообеденного диалога стало очевидно, что отношениям не бывать.
Милана: А ты Гарика давно знаешь?
Спиридонов: Игоря-то? Полтора года где-то. Работаем вместе.
М.: Ты тоже спецагент?
С.: Нет. Майор милиции.
М.: О! У меня права вчера забрали за двойную сплошную. Поможешь вымутить обратно?
С.: Нет.
М.: А тачка у тебя какая?
С.: Десятка.
М.: Блин! Ну, хоть такси-то мне вызовешь?
С.: У меня мобильник разрядился. Вызови. Я заплачу.
М.: Пфф!
А в глазах прекрасной Миланы так и читалось: "МАСТАДОНТ!"
Итак, несмотря на "Правило трех ПЭ": патриотичность, принципиальность, порядочность, которыми Спиридонов несомненно обладал и безусловно гордился, жизнь в последнее время не переставала его сталкивать лицом к лицу с реальностью, требующей каких-то иных личностных качеств от идущих в авангарде.
-- Жень? На труп поедешь или как? -- переспросил голос по телефону, интуитивно догадавшись, что безмолвие майора является признаком внутренней борьбы человеческого честолюбия с физической усталостью. Все были в курсе, что Спиридонов только в два часа ночи отстрелялся со своими горящими отчетами и служебками, и, коли не вырубил телефон, значит не успел отметить начало отпуска и находится пока в "рабочем режиме". Дополнительных психологических манипуляций не потребовалось. Эгоизм Спиридонова как всегда отошел на задний план, освободив место профессиональному любопытству.
-- На июльское дело похоже, говоришь? Снова придушенная девка, босоногая и неизвестная...
-- А то! Удостоверения личности и сумки при потерпевшей не обнаружено...
-- Маньячина что ли завелся у нас на территории? -- начал строить рабочие версии Петрович, поднимаясь из-за стола, чтобы прибрать недоеденный завтрак в холодильник.
-- Может и так! Может, даже "висяк" летний вскроем на этом "свежаке"! -- продолжал будоражить майорское сознание звонящий.
-- А чего мне звоните? Я в отпуске, -- уведомил майор для порядка, рыща глазами по коридору в поисках обувной ложки.
-- Ну, куда без твоего чутья! Да и начальство ваше приезжало уже. Казаков сказал: "Как хотите, но Спиридонова из отпуска на денек выдерните!".
-- Умеешь ты уговаривать, Лисичкин. Диктуй адрес. Обручева... В парке что ли? Так это рядом со мной... Буду через 10 минут.
Парк на Обручева для всех остальных обывателей, кроме Спиридонова, являл собою зрелище скорее унылое, нежели радующее глаз. Чугунные урны и скамейки еще в 90-е стали трофеями охотников за черметом; зарослей боярышника, обрамляющих этот, в прошлом популярный, рекреационный комплекс, давно не касалась рука человека; без должного ухода асфальтированные дорожки быстро приходили в негодность; гипсовые парковые миниатюры были разрушены временем и вандалами. Но Петрович находил в этой разрухе и запустении свою романтику. Он долго искал местечко, где можно побыть в одиночестве, настроиться на дедуктивную волну, разобрать в голове детали преступления, и обрел его здесь: в лабиринтах парковых тропинок, у полуразрушенного фонтана, стенда с выцветшими фотографиями каких-то неизвестных, но, несомненно, достойных советских людей, героев своего времени, передовиков производства.
На работе было не то. Вечная кутерьма, допросы, очные ставки, шныряющие взад-вперед коллеги. Дома тоже атмосфера не располагала. Детская -- целиком и полностью вотчина дочери, на кухне -- жена, в зале -- орущий телевизор, который перебежками смотрела жена; через десять минут нахождения в туалете обычно следовал настойчивый стук в дверь, призывающий соблюдать регламент и освободить территорию для особо нуждающихся (как будто из всех домочадцев он имел меньше прав находиться там). Оставалась только ванная комната. И в ней Петрович настраивался совершенно на другую, не рабочую, волну и предавался прекрасным сексуальным фантазиям, поскольку интимные сношения с супругой вследствие ее перманентных мигреней становились с каждым месяцем все более редкими.
Через Обручевский парк Евгений любил возвращаться домой в те нередкие дни, когда его личное авто ломалось. Он специально не доезжал пару остановок на маршрутке, чтобы остаток пути проделать пешком. Конечно, домой приходил с опозданием, за что неминуемо получал нагоняй от Светланы. Еще были дни, в которые планировалось выпивать на работе, а Спиридонов, как человек принципиальный, нетрезвым за руль не садился. Ну, и не надо забывать те три раза, когда, скрестив пальцы и на всякий случай попрощавшись мысленно с машиной, Петрович вручал ключи жене, выклянчившей их, чтобы с подругой прошвырнуться по магазинам. Откуда ему было знать, что Светка в те дни со спринтерской скоростью обегала пару торговых центров, покупала для вида какую-нибудь безделицу и оставшиеся три часа проводила в объятиях любовника, вернувшегося из очередного рейса?
Был еще один день, связавший судьбу Спиридонова с Обручевским парком каким-то незримым роковым узлом. Получив очередное звание, воодушевленный и окрыленный, несся он домой через парк с бутылкой шампанского под мышкой и букетом гербер, чтобы обрадовать жену и отметить важное семейное событие. Откуда не возьмись на пути его встала оборванка, просящая милостыню. Пребывая в радостном расположении духа, Петрович полез в карман за мелочью и протянул ее женщине. Нищенка схватила его за руку, провела грязным ногтем по ладони и произнесла фразу, которая вмиг стерла улыбку с лица новоиспеченного майора.
-- Зря только на цветы потратился. Все равно она скоро от тебя уйдет. Отелло...
-- Дура! -- в полголоса ответил Женя, брезгливо отдернув руку. От резкого движения "Шампанское" вылетело и с жутким грохотом разбилось о тротуар.
Оборванка рассмеялась и пошла куда-то восвояси, оставив ошарашенного и временно контуженного Спиридонова наедине с ситуацией.
"Чумичка какая-то!" -- подумал майор, глядя на растекшуюся пенную лужу. Настроение, конечно же, было испорчено безвозвратно. Но самое страшное, что с этого дня в голове Спиридонова засело сомнение, запустившее сложный механизм обработки и анализа той стороны его бытия, которую он уже давно предпочитал не подвергать критике, -- ВЗАИМООТНОШЕНИЯ В БРАКЕ.
Причины, которые толкают мужчин на отчаянный поступок, коим является предложение руки и сердца, исповедимы и немногообразны. У Петровича на момент окончания института их накопилось ровно три: большая любовь, небольшой расчет и нежданный залёт.
Миловидную белокурую Светлану он заметил на дискотеке, слоняясь с друзьями по студгородку педагогического училища в один из теплых апрельских вечеров. Влюбился сразу и надолго. Светка, несмотря на невысокий рост и хореографическую худосочность, была девица бесстрашная и, как сейчас модно выражаться, конкретная. Она быстро взяла Женечку в оборот, распланировав их совместное будущее на много лет вперед; расставила приоритеты таким образом, что встречи с приятелями, бесшабашные гулянки и мотоциклы (серьезное увлечение юности) отодвинулись на задний план и время от времени выдавались в качестве пряника за хорошее поведение. Петрович не сопротивлялся. Он интуитивно понял, что наступила пора отказаться от чего-то значительного в пользу гораздо большего, добровольно проститься с прелестями холостяцкой жизни, сменив их на тихую семейную гавань.
Оказаться под каблуком такой хозяйственной, пробивной и, как казалось на тот момент, неприхотливой девушки, как Света, было не самым плохим вариантом. В этом и состоял небольшой, но практичный расчет Елены Герасимовны, матери Спиридонова, одобрившей новую пассию сына. В беспокойстве за судьбу отпрыска, у которого шустрый друг Славка постоянно уводил девиц из под носа, и страха, что Светлане Женькино непроходимое упрямство, неистребимый идеализм и простодушие быстро осточертеют, мать тайком проколола упаковки с презервативами, какие только смогла найти в квартире, в значительной степени предопределив их "светлое" коллективное будущее.
На первый взгляд, из Светланы и Евгения складывалась классическая пара "муж -- голова, жена -- шея". Петрович был готов доверять и довериться супруге во всем, был готов много работать, реализуя таким образом свое мужское предназначение, достигать цели, которые ставила перед ним прагматичная жена: обзавестись дачей, купить машину, съездить на море.
Кто же мог тогда предвидеть, что эра потребления сыграет злую шутку с семейными ценностями в России? Со временем у Спиридоновых появится и автомобиль, и свои шесть соток в Петухово с деревянным туалетом. А на седьмом году службы Петровичу нежданно-негаданно вручат путевку в Сочинский санаторий. На самом деле путевку через Женькино начальство выбьет Светлана, поскольку гордый муж в жизнь не стал бы ни выпрашивать что-либо, ни использовать свой особый статус отца ребенка-инвалида.
Казалось бы, о чем беспокоиться, если генеральный план четы Спиридоновых последовательно воплощается в жизнь? Вот только среди товарно-сервисного многообразия эти достижения поблекнут на фоне радостей, которые смогут себе позволить более успешные и богатые граждане. Сложно свыкнуться с собственной второсортностью, когда повсеместно идет масштабная и навязчивая пропаганда роскоши и гламура как объектов всеобщего вожделения. Особенно, если ты еще молод и амбициозен. Потребительская неудовлетворенность, а проще говоря, обывательская зависть, как ржа, сначала проест неискушенные души россиян, а потом потянет на дно разные стороны общественной жизни. В том числе институт брака, где раньше ценились мудрость, взаимоуважение и терпение. Классические постулаты -- "бедность не порок" и "любить друг друга и в горе, и в радости" -- станут уделом неудачников и романтических соплежуев.
Всего этого Спиридонов не мог знать, когда в 99-ом Светка огорошила его приятной новостью о беременности. Он был полон сил и энтузиазма начать новую взрослую жизнь.
Светлана, которая и в спокойные-то времена могла отреагировать более эмоционально, чем того требовала ситуация, после рождения дочери стала крайне скандальной, нетерпимой и вечно недовольной. Спиридонов сначала оправдывал это гормональными сбоями, но послеродовая депрессия как-то затянулась. Выход на работу не помог, а лишь усугубил положение -- в детском саду Свету доставали старые тетки, проповедующие архаичные, неактуальные педагогические метОды и упорно игнорирующие наступление своих пенсий. Потом у дочери Иришки начались приступы астмы, которые еще сильнее подкосили хрупкое моральное здоровье супруги. Ну, и в целом на ее субтильных плечах держался быт, так что причин для срывов было предостаточно. Да и уж если на то пошло -- все поголовно жаловались на жен. Поэтому Петрович феномен женской истеричности принял как данность и смирился с ней, с головой уйдя в работу и не замечая, как мелкие неурядицы нарастали комом проблем и перекатывались в разряд неразрешимых противоречий.
По роковой случайности семейный кризис Спиридоновых совпадет с началом кризиса личности самого Евгения. Так что свой тридцатилетний юбилей тот встретит в состоянии прогрессирующей депрессии. Заметная диспропорция уровня жизни и ее бешенная динамика вообще приведут к тому, что кризис среднего возраста среди российских мужчин заметно "помолодеет" с конца 90-х. Гоняться за двумя зайцами Женя не станет да и в силу темперамента не сможет. Поэтому предпочтет сосредоточится на более понятных для него проблемах (на карьере и работе), нежели разбираться с семейными дрязгами. И когда брак начнет потихоньку трещать по швам, Петрович по инерции все еще будет воспринимать их супружество как нерушимый союз с временными трудностями, не замечая признаков распада.
Если по началу Светлана проявляла себя как внимательная собеседница, живо обсуждала рабочие проблемы мужа и всячески его поддерживала, то со временем она стала безучастной и скучной, так что рассказы молодого оперативника о горестях и несправедливостях службы постепенно превратились в монологи. Все одно что со стулом разговаривать. На следующей стадии взаимоотношений Света начала вставать на сторону виртуальных оппонентов Спиридонова, пытаясь донести до него идею, что сражаться с "ветряными мельницами можно бесконечно, а жить нужно здесь и сейчас." Евгения это даже обрадовало: снова было с кем поспорить и в словесной пикировке дать выход негативным эмоциям. Потом "конструктивного" в их отношениях осталось еще меньше -- сплошное ментальное "садо-мазо" из взаимных поддевок, колкостей и придирок, подкрепленное печатью в паспорте и привычкой быть вместе.
Спиридонов открыл дверь своим ключом, тихо просочился в прихожую, быстро скинул ботинки и поспешил на кухню, из которой доносился аромат свежеприготовленного борща. Приняв в дверном проеме позу эдакого героя-любовника из дешевого водевиля, он откашлялся, обозначив свое присутствие, и выставил вперед букет гербер, надеясь приятно удивить супругу. Эффект неожиданности не удался, так как Светлана не соизволила даже взглянуть в его сторону.
-- Есть будешь? -- спросила она дежурным тоном и, не дожидаясь ответа, вывалила в миску две поварешки супа, метнула еду на стол, как бы приглашая мужа разделить вечернюю трапезу.
Спиридонов осознал свою бесполезную попытку покуражиться и вернуть настроение, потерянное приблизительно пятнадцать минут назад где-то в центре Обручевского парка, рядом с разбитым "Шампанским". Положил букет на стол, рухнул на табурет, пододвинул суп ближе и начал ужинать.
-- Поздравляю! -- сказала жена и, на мгновение оттаяв, улыбнулась в ответ. -- На сухую что ли пришивать будем? -- намекнула на отсутствие алкоголя, наличие которого требовала традиция.
-- Сейчас доем и схожу. Тут история приключилась. Бомжиха какая-то доколупалась в парке, страху нагнала. Сказала, что ты от меня уйдешь скоро, и я так перепугался, что случайно выронил "Шампунь".
-- Ну, теперь-то не уйду. Теперь же тебе зарплату повысят? Наконец-то шубу мне купишь, -- без намека на шутку заявила Светлана.
Жена часто шутила на полном серьезе, поэтому Петрович быстро понял правила игры и, подхватив инициативу, парировал:
-- Кредит на машину закроем после Нового года, а там и насчет шубы подумаем. Хотя, весна уже начнется, о купальнике на лето лучше заморочиться.
Светка скривилась, но Спиридонов поспешил ее успокоить:
-- Да, ладно. Расслабься! Я же обещал -- значит купим.
-- Угу! -- ухмыльнулась жена. -- Обещанного три года ждут. Пойти на герберах погадать что ли, когда мне счастье это свалится?
-- Харэ из меня жадину-то лепить, а из себя Золушку изображать, сиротинушку обделенную. У тебя мутоновая шуба есть. Не голая же ходишь? -- призвал Женька закончить взаимный шантаж.
-- Вот сам в ней и ходи! -- фыркнула Светлана. -- Тебе волю дай, ты меня в мешок картофельный оденешь и выпустишь на люди, чтобы я чучелом ходила.
-- Конечно! Ты для меня во все времена и в любой одежде красивая, и особенно без нее, -- позволил себе флиртонуть Женя, прощупывая почву на предмет вечернего секса.
Вхолостую. Света пропустила намек мимо ушей или сделала вид, что не поняла, сменив тему разговора:
-- Что еще тебе нагадала эта цыганка... бомжиха?
-- Ничего. Обозвала Отелло и свалила в туман.
-- Да какой из тебя Отелло? Кроме работы и мотоциклов ничего не интересует! -- и, задумавшись на секунду, добавила. -- Хотя душитель из тебя знатный бы получился.
Спиридонов поперхнулся борщом и поднял недоумевающий взгляд на жену:
-- Ты о чем?
-- А ты мне про собачку историю рассказывал как-то. Забыл?
Как Петрович мог забыть этот факт своей биографии, за который ему было безгранично стыдно, который он хотел бы вычеркнуть из жизни, терзаемый огромным чувством вины за случившееся? И КАК ОНА ПОСМЕЛА В ПУСТОЙ, ШУТОЧНОЙ БЫТОВОЙ ПЕРЕПАЛКЕ ПРИПОМНИТЬ ЕМУ ЭТО? Он поделился с ней своей болью как-то в изрядном подпитии, потому что было уже невыносимо нести ЭТОТ груз в себе. Он исповедался жене, надеясь быть не прощенным, но хотя бы отчасти оправданным.
НЕТ... Что-то определенно изменилось! В ней. В них. В их отношениях.
Спиридонов молча вышел из-за стола, пошел умыться и долго не возвращался, переваривая произошедшее в одиночестве под шум падающей воды, сидя на ванной. Светлана поняла, что ляпнула лишнего и задела мужа за живое. Стушевавшись, начала в спешке убирать недоеденный ужин в мойку, решив, что перед сном непременно стоит исполнить супружеский долг, чтобы хоть как-то реабилитироваться.
У Женькиной бабки по отцовской линии была собачка.
Старушка, отличавшаяся суровым и жестким нравом, после гибели единственного сына начала "сдавать" и впала в безумие. Наткнувшись в один из дождливых вечеров на маленькое скулящее создание, брошенное бессердечными извергами возле свалки, увидела в этом некое божественное провидение. Спрятала грязный, блохастый комочек под дорогой польский плащ и принесла домой, где отмыла и обогрела. Существо оказалось щенком болонки, белой кучерявой бестией с ангельской мордой, по характеру и половой принадлежности -- полной сучкой, и получило кличку БАСЯ.
Бася вернула Глафире Петровне смысл жизни, который стал заключаться в ее воспитании, а, вернее сказать, развращении и потакании разным собачьим капризам. Отработав 32 года инспектором санитарно-эпидемиологической службы, даже в голодные девяностые Глафира Петровна без труда доставала мясные косточки и прочие деликатесы для своей компаньонки. У псины была персональная перина в углу хозяйкиной кровати. Каждые два месяца Басю прямо на дому посещали ветеринар и парикмахер, как какого-нибудь престарелого номенклатурщика. Излюбленным местом для удовлетворения естественных нужд милой собачки стала детская песочница, из-за чего Глафира в пух и прах перессорилась с соседями, отстаивая интересы подопечной.
Басину целомудренность надежно берегли от лап безродных "шариков", поэтому во время бабушкиных регулярных отлучек в деревню собака оставалась в городе и передавалась на пансион невестке, то бишь Женькиной матери. Отъезд привычно сопровождался раздачей указаний и угрозами в стиле "Если вдруг что -- никому не сносить головы! Из завещания всех вычеркну!" Также в комплекте с собакой передавался пакет разной мясной снеди (мослы, ребра, лытки и т.д.), габариты которого превышали гастрономические возможности животного. Подразумевалось, что родственники могут использовать излишки для своих нужд, но из-за бабкиной зловредности и желания еще раз напомнить "младшим" Спиридоновым их статус нахлебников, вслух не озвучивалось.
Елена Герасимовна безропотно сносила подобное унижение больше не из страха попасть старушке в опалу, а из чувства искренней благодарности, которое она испытывала по отношению к свекрови. Шли девяностые, и Женька с мамой после потери кормильца не опухли с голодухи лишь благодаря "собачьим" подачкам и дарам с бабкиной фазенды, на которой поочередно несли вахту и трудились сообща.
Итак, бесстыжая Бася, как будто бы поняв расклад сил в семье и свой особый статус, с Еленой Герасимовной и Женей не церемонилась, и, находясь на передержке в их маленькой квартирке, вела себя вопиюще. Воротила нос от свежей каши с мясом, растаскивая по углам "вкусняшки" из помойного ведра. Могла без зазрения совести наложить кучу в прихожей прямо на глазах у нерадивых домочадцев. Во время прогулок забывала про аристократические манеры, вымазывалась с ног до головы в падали, а по возвращению домой слету заскакивала в таком вонючем виде на диван.
В арсенале пакостей был еще один номер, так сказать, "на добивание". Когда Глафира возвращалась за любимицей, Бася вылетала на встречу спасительнице поджав хвост и скуля, периодически оборачиваясь и рыча в сторону Женьки с Еленой Герасимовной. Короче, бесчинствовала тварь по полной, вызывая у жертв инсинуации нервный тремор от невозможности повлиять на ситуацию и воздать гадине по заслугам.
Летом 94-ого, когда Евгений поступил на юридический по целевому набору от МВД, у него оставалось четыре недели до начала первого семестра. Впервые он осмелился пойти поперек бабки, которая в августе, в период полевых работ, рассчитывала на его рабсилу. Решил заработать денег, чтобы приодеться к учебе и отложить на предстоящие карманные расходы.
Славкин старший брат давно зазывал "салаг" на севера, на лесоповал и заготовку, где, по его словам, платили хорошие деньги. После непродолжительного интервью в каком-то заводском обшарпанном помещении, переделанном на скорую руку под офис, с каким-то потрепанным жизнью и не внушающим доверия человеком в малиновом пиджаке, Славка и Женька спустя сутки уже тряслись с рюкзаками на плечах в кузове расшатанного грузовика по дороге на свою первую серьезную работу, полные радужных надежд получить по 650 тысяч на каждого по истечении каких-то четырех недель.
Время, проведенное в тайге, показалось ребятам вечностью. И если бы существовало чистилище, то Женька, по многообразию своих ощущений на тот момент, в нем побывал. Для семнадцатилетних, по большому счету, "комнатных" пацанов работа была адской, временами непосильной, отчего их приходилось постоянно перебрасывать с одного производственного процесса на другой, что несомненно раздражало коллег и накаляло бригадира. Еще невыносимее были условия пребывания: гнус, клещи, холод, антисанитария. Вернулся Евгений с сорванной спиной, сожранный мошками и похудевший на8 килограммов. Вместо обещанных 650-ти за вычетом штрафов парни получили по 350 тысяч, что для тех неспокойных времен можно считать настоящим везением. Несмотря на пережитые злоключения, Женька ни секунды не жалел о принятом решении, и даже гордился собой, считая, что теперь он имеет полное право называться Мужиком.
Мать встречала сына пирогами с капустой, вкуснее которых он еще никогда не пробовал. В тот день в гости забежала тетя Люда, мамина знакомая по студенческому общежитию, которая от полного безденежья пыталась найти покупателя на почти новые итальянские зимние сапоги, предлагая их за бесценок, всего за сто тысяч рублей. Елена Герасимовна при всем желании не могла себе позволить такую покупку, но искренне была рада повидаться с давней приятельницей, сунув ей на прощанье сверток с говяжьей лыткой под неодобрительное тявканье Баси.
Женьке как финансово состоявшемуся мужчине вдруг захотелось сделать матери что-нибудь жутко приятное. Через несколько дней он выкупил сапоги, тайком принес домой, пока Елена Герасимовна была на фабрике, достал из коробки и выставил на банкетницу. Долго любовался, представляя, как мать будет щеголять в обновке, потом аккуратно сложил обувь обратно в коробку и отправился довольный в душ. По прошествии каких-то пяти минут вышел из ванной, обтирая голову полотенцем, и заметил, как Бася корчится в прихожей от рвотных позывов. Подошел ближе и остолбенел от ужаса. Новый сапог валялся истерзанный на полу, а на подкладке был выдран клочок меха, который псина в ту же секунду пенисто выблевала прямо к Жениным ногам.
Что происходило дальше, Петрович помнил лишь обрывками. Вот он срывает с себя полотенце и со всей дури замахивается на тварь. Вот он поскальзывается на блевотине, успевая схватить болонку, тщетно пытающуюся удрать, за хребет. Вот он прижимает ее всем весом к полу и давит локтем на горло. В следующий "флешбэк" Басин визг уже сменился на хрип. Он видит в ее выпученных от страха глазищах трепет духа, готовый покинуть поганую тушку. Он ощущает, как обмякает ее тельце, как она теряет способность сопротивляться. Пространство сжимается вокруг них, а время останавливается. Теплая струя собачьей мочи обжигает живот Спиридонова. Чувство бесконечной ненависти сменяется чувством брезгливости. Смертельная хватка всего на мгновение ослабевает, и собака, воспользовавшись шансом, из последних сил делает попытку вырваться из рук душителя.
В замочной скважине слышится три характерных щелчка. Видимо, собачий бог внял молитвам Баси! Она, отчаянно кусая Спиридонова за запястье, выворачивается из-под локтя и бросается наутек через открывшуюся входную дверь, сбивая с ног Елену Герасимовну. Дальше следовала сцена молчания, которая, как показалось Петровичу, продолжалась вечность.
Сапог потом починили. Однако Бася не вернулась ни в тот день, ни на следующий, ни когда-либо позднее. Недельные поиски результатами не увенчались. Для бабушки придумали душещипательную историю про адскую кошку, непонятно откуда взявшуюся во время прогулки и поманившую благочестивую Басю за собой в преисподнюю, и предательскую шлейку, по непонятным мистическим причинам порвавшуюся.
За потерю бесценной твари Глафира всех, конечно же, прокляла (невестку, внука, кошку и городские кошкодавные службы) и зареклась иметь какие-либо сношения с родственниками в будущем. Попросила более ее не беспокоить и заперлась в двухкомнатных сталинских хоромах в гордом одиночестве. Уже и картошку выкопали, и примороженную капусту собирались рубить, но бабушка от своего добровольного заточения отказываться не планировала: на звонки не отвечала, дверь не открывала, бодро посылая всех куда подальше. А в середине октября на пороге младших Спиридоновых появилась знакомая медсестра из районной поликлиники с плохими известиями, что бабушку разбил паралич после инсульта и за ней требуется уход. Елена Герасимовна с сыном, ни секунды не медля, понеслись к свекрови на квартиру. Дверь была взломана, видимо, бригадой медиков или расторопными соседями. Глафира Петровна недвижима лежала на кровати возле окна и сосредоточенно смотрела на улицу, не обращая никакого внимания на визитеров. Так она пролежала семь дней, пока невестка за ней "ходила": ставила уколы, меняла белье, мыла, тщетно пыталась накормить, напоить и вызвать хоть какую-то ответную реакцию на свое присутствие. Но бабушка продолжала безотрывно, не отвлекаясь даже на сон, смотреть в чертово окно и ждать чертову Басю... На восьмые сутки ее глаза закрылись, дыхание остановилось, и она умерла.
Петрович много подростковых обид таил на покойницу, но в ее скоропостижной кончине винил только себя и испытывал муки совести. Даже ушел в запой и чуть не вылетел из вуза после первого семестра. Потом каким-то чудом взял себя в руки, вспомнив о матери, и решил сделать в будущем много правильных дел, чтобы искупить вину хорошими поступками.
Желание это еще более усилилось после первой же практики в УГРО. Капитан Казаков, под покровительство которого попал молодой стажер Спиридонов, знал, за какие ниточки дергать:
-- Вот ты, Женя, парень, по всему видно, дельный! Нам бы побольше таких идейных молодцов. Но вы ж с вышкой после юридического пять лет кое-как отсидите по целевому договору и в прокуратуру или куда еще сбегаете и там в ус не дуете. А кто на баррикадах? С кем работать приходится? Кто в милицию пойдет на нашу зарплату да на работу пыльную, которую граждане ценить перестали? Набираем по объявлению, потом кадры чистим, потом снова набираем. Вот такой замкнутый круг.
Откровение бывалого милицейского стажеру польстило и утвердило в желании стать оперативником. Сначала Женя выдумал личный кодекс -- Правило трех ПЭ (патриотичность, порядочность, принципиальность) -- и, следуя ему, во всю старался жить по чести и работать по совести, помогая честным гражданам восстанавливать порядок и справедливость в обществе, надеясь снизыскать уважение и благодарность окружающих.
Но очевидно, что где-то он промахнулся, раз родная супруга позволила себе открыто демонстрировать неуважение к его чувствам и нарочно разбередила старую незаживающую душевную рану?
Долго думал Петрович, чем заслужил "нож в спину", но не смог припомнить существенных причин, по которым Светлана имела бы моральное право сделать ему настолько больно. Бывало по мелочи всякое, конечно! Но это ж по мелочи...
Например, как и многие мужики, Петрович страдал календарной амнезией в отношении разных семейных событий: забывал дату их со Светкой знакомства, игнорировал день рождения тещи (как-то так не специально получалось). И туго у него было со способностью создать романтическое настроение, если того требовала ситуация -- вместо горького шоколада, обожаемого Светой, покупал темный; вместо ресторана приглашал на шашлыки и в баньку, в деревню. Зато он четко знал, что из духов супруга предпочитает "Чистый ЯД", и дарил их на каждое 8 марта, из года в год. Еще была привычка вешать несвежую рубашку поверх чистой и тырить грязные носки под диван. Но это ж притча во языцех! Светлана, в свою очередь, не закрывала тюбик с зубной пастой и постоянно забывала сервировать стол ножами, когда подавала глазунью. То есть, в отношении бытовых заскоков существовал паритет, который уже давно устоялся и как будто бы всех устраивал.
В общем, Женька жену не бил, по бабам не гулял, бухал, по российским меркам, умеренно, человеческого вида не теряя, с потенцией проблем не имел, несмотря на переживаемые стрессы.
Вечером того же дня, не посрамив чести майорского мундира, Спиридонов без труда ублажил Светлану аж два раза подряд, так сказать, про запас: когда женушка еще соблаговолит отдаться и допустит до тела? Потом повесил мундир обратно в шифоньер, вернулся в постель и продолжил размышления.
"Интересно! Дала, но на словах не извинилась...
Получается, что дело не во МНЕ? -- Значит в НЕЙ.
Зачем обидела, если вымещать злобу НЕ ЗА ЧТО? -- Провоцирует конфликт.
Хочет поругаться? Для чего ругаться, не высказывая причину? Конечно, шуба была просто затравкой, дело не в куске шкуры. -- Есть скрытые мотивы.
Почему скрывает? -- Не хочет говорить или ждет, когда сам догадаюсь.
Проблемы на работе? С Иришкой? Мать моя что-нибудь ляпнула? -- Уже рассказала бы.
ЧТО ТОГДА? Что?"
С этим вопросом Евгений ложился спать и вставал последующие два месяца, внимательно наблюдая за поведением Светланы. И чем пристальнее он всматривался, тем сильнее проявлялся эффект jamais vu (жамэ ву), когда знакомое и рутинное неожиданно выглядит странным и неизвестным, наполняя окружающее пространство непривычными красками. А в Женином случае -- еще и запахами.
После детсадовского "корпоратива" на Восьмое марта Светлана притащила домой духи "Клир Христиан", пояснив, что это подарок от благодарных родителей. Как-то чрезмерно осторожно достала флакончик из коробки и торжественно водрузила его на парфюмерную полочку в ванной, небрежно отодвинув еще нерастраченные пузырьки "ЯДа" в уголок. С этого дня жена стала пахнуть иначе, а на лице появились рассеянный взгляд, идиотская полуулыбка и легкий румянец. Прежний Евгений, скорее всего, подобным деталям не придал бы значения. И теперь он очень сожалел, что оставаться слепцом более не представлялось возможным, потому что все его наблюдения сводились лишь к одному печальному выводу: Светлана влюбилась, у нее есть другой!
Внутренний голос Петровича исторг истошный крик: "Измена!" Бешено забилось сердце, в висках что-то яростно застучало. Обжигающая волна гнева покатилось от макушки вниз, задержалась на секунду в желудке, спустилась к коленям, парализовала ноги и начала восхождение к голосовым связкам, натянув их словно струны.
"СПОКУХА! Как же презумпция невиновности?" -- произнес он вслух осипшим голосом, пытаясь совладать с эмоциями и немного успокоиться.
Все это косвенные улики. Нужны неопровержимые доказательства! Конечно, раз еще ничего не рассказала, значит ждать чистосердечного признания можно долго.
Нужно спросить напрямую и расставить все точки над i!
А если все же он ошибся? Это ее сильно обидит, а потом навлечет подозрения на него самого. Будет скандал...
А если она все же виновата перед ним и не найдет мужества признаться в измене? Затаится, будет осторожничать и держать его всю жизнь в дураках!
Остается одно -- молчать и собирать обвинительную базу, чтобы оперировать фактами.
На обысках Петрович по роду деятельности бывал тысячу раз. Однако, стоя перед раскрытым шифоньером, где хранился гардероб жены, растерялся не на шутку и не знал, с чего начать. Потом быстрыми, судорожными движениями пробежался по карманам -- ничего интересного. Пошел к тумбочке с личными вещами Светланы. Вывалил аккуратные стопки бумаг, писем, фотографии и еще какой-то женский хлам на пол, и, не обнаружив ничего криминального, попытался, как мог, все сложить обратно в правильном порядке.
Оставались еще верхняя одежда, в которой ходила Света, сумка и телефон. А это задача со звездочкой, поскольку обыск нужно было провернуть незаметно, когда жена будет дома. Сумку и пальто Петрович подверг "исследованию" в следующий же вечер, пока благоверная принимала ванную. А вот с сотовым случилась загвоздка -- Светка повсюду его таскала с собой, а ночью хранила возле подушки. Последовало 20 дней мучительного ожидания, за которые Петрович, теряя остатки самообладания, превратился в сущего неврастеника, терзаемого ревностью. Наконец, появился шанс разобраться и с телефоном, когда Светлана случайно забыла мобильник с зарядником в розетке, собираясь на работу. Женька это заметил, ничего не сказал, отвез жену на работу и вернулся домой радостно возбужденный, запамятовав, что утром у него важное совещание с начальством и ребятами из ОБНОНа, на которое опаздывать нельзя. При чтении входящих и исходящих SMS-ок, просмотре записной книжки и журнала звонков у Петровича вспотели ладони и проступила испарина на лбу. И снова "разочарование" -- НИЧЕГО!
Спиридонов не знал радоваться или огорчаться. Получалось, что он ошибся... Или жена его никакой не логопед коррекционного садика, а агент спецслужб под прикрытием, который умеет искусно заметать следы, ведя двойную жизнь?! В любом случае, все это дерьмо заставило его изменить личному кодексу -- разве можно его назвать теперь порядочным, когда он тайком обшмонал вещи супруги? Еще и про слежку подумывал... Аж сам себе противен стал!
Встретив возле кабинета Маркина, отвесившего ироничное приветствие, Евгений вспомнил про пропущенное совещание и возненавидел себя еще больше.
-- Ну-ка, зайди ко мне! -- приказал подполковник Казаков Спиридонову на повышенном тоне. Женя понял, что будет взбучка, которую он, впрочем, заслужил.
-- Спиридонов, тебе майора за красивые глазки дали? Ты, сукин сын, что меня подставляешь так? Раскрываемость упала, на совещания забиваешь. Б***ь, три месяца ходишь как чудак на букву М: то в заднице пропеллер и глаза сумасшедшие, то квашней валяешься за столом, в потолок лупишься. Чё за дела?
-- У меня, Алексей Михалыч, непонятки в семье были, -- посвятил Женька начальника в проблему.
-- Были? Значит закончились? Давай, голову включай уже. Какие могут быть непонятки, когда план квартальный горит?! -- возмутился подполковник.
-- Так точно, товарищ подполковник! Есть, включить голову и прекратить непонятки...
И после этой фразы, по лучшим законам аутотренинга, Спиридонов сам уверовал, что в жизни все встало обратно на свои места, а происшедшее можно считать мороком, временным помешательством.
"Епт... Надо ж так? Подумаешь, духи подарили?! Значит жену ценят как профессионала. А рассеянность и приподнятое настроение весной не повод для подозрений. Меня самого вон как подкосило, психозы начались. Не иначе -- авитаминоз," -- размышлял Евгений, любуясь, как его прелестница накрывает на стол к ужину. Светочка снова выглядела родной и близкой. Только пахла иначе. С чем, пожалуй, придется свыкнуться.
-- Ты у меня в тумбочке зачем шарился? Что надеялся найти? -- огорошила Спиридонова жена вопросом в лоб.
Женька замешкался. Давненько это было (уже с полмесяца как, а то и больше), да и правду не скажешь. Молчание выглядело как попытка мужа припомнить факт сего вероломства, в котором он был обвинен без предварительных экивоков.
Светлана продолжала загонять Спиридонова в угол, требуя объяснений:
-- Я точно знаю, что лазил. И тайком! Следы пытался замести. Если бы просто что-то искал, не пытался бы все обратно возвращать к первозданному виду.
Играть в "Несознанку" дальше было бессмысленно, и Петрович решил "повиниться":
-- Я снова забыл, когда у нас День Знакомства и решил по открыткам свериться. Не обижайся, мышона!
-- В этом весь ты! -- фыркнула Света. -- Если вдруг не выяснил -- напоминаю, что он уже в ближайшую пятницу. Чем гостей кормить будем?
-- А что, гости будут? -- изобразил Спиридонов удивление, правдоподобно сыгранное отчасти от того, что он сам не ожидал, как легко вышел обман, и жена купилась.
-- Ну, Славку твоего и звать не надо -- сам заявится с какой-нибудь новой шалав... подружкой и будет хвастать, как, благодаря ему, состоялось наше знакомство."
-- Давай голубцов настряпаем тогда? -- предложил Женя.
-- Я капусту по праздникам уже жрать устала, -- отклонила его предложение жена. -- Хочу форель!
-- Круто! Губа не дура! -- восхитился Петрович. -- В пятницу ты в какую смену?