Не обращайте внимания, ничего страшного, я буду немного хрипеть в ходе рассказа, это потому что у меня отрезали месяц назад лёгкое. Иногда я буду сплёвывать на пол - не удивляйтесь, таковы мои привычки.
Я - Сергей Новосёлов, во мне нет мышц - только кости, кожа и вены. Кожа грубеет, кости иссыхают, вены под бешеным киловаттным давлением взбухли. Моё пространство - это пространство разрушения общества потребления, общества, потребляющего всё подряд.
Кости иссыхают, кожа покрывается салом, впитывает в себя угар безумного города, я надеваю шкуру перед выходом из комнаты, шкуру, нестиранную уже несколько месяцев. Время вырабатывает количество. Количественное время не вырабатывает нервов. Шкура неубитого висит на мне мешкообразно. Наше время, страна Россия, над страной висит одно слово - намалёвано развесёло по жидкому небу, я - в центре, нащупываю это слово. Я нахожусь в Центральном Городе (в центральном офисе, в главном учреждении и т.д., кому из нас что близко).
Мои половые признаки скрылись из виду. Я не участвую в распродаже половых признаков любой ценой и во что бы то ни стало. По улице (Главной, Центральной) шёл как-то парень с бумагой на груди - "Не доверяйте любви!" Это всё половые признаки Нашего Времени. Разрушайте любовь! - говорю я. Целенаправленно и постоянно разрушайте её в себе и в других. Шутки шутками, а любовь всё равно превратилась в базар. Кто виноват? - Люди, разрушающие ежеминутно, вернее, изменяющие тело феномена (в данном случае, любви), или сама она пошла нафиг, некогда, некогда? - Никто не виноват, ключ - это слово, что намалёвано развесёло по небу, произнеси его, пожуй, поперекатывай в горле, произнеси его, и тебе всё станет ясно. Имя ему бардак.
Это я, Сергей Новосёлов, и я в противовес пропаганде созидания, говорю о разрушении. Уже одним своим видом я заявляю, что созидать постоянно невозможно, приходит время, когда нужно разрушить.
Я, как и любой из нас, стою смирно, как патрон, на одной ступеньке и вижу только оттуда. Я, как любой из нас, ограничен, затравлен, зол, хитёр и уже не невинен. Яйца мои холодны и наполнены левоментолом. Из жопы прорезается клитор. Я говорю о разрушении истрепавшегося штамма, разъедающего наши мозги в проплешину, я говорю о мире, оформившемся в виде Болезни, где идеи становятся вирусами, а деньги и власть - их носителями. Я говорю о Нашем Мире, о том, что в Нём присутствует Болезненность, я говорю о Разрушении Фальши, населяющей Наш Мир.
Меня не снабдили другими инструментами, кроме тягловой силы и рогов, которыми я рою землю. Пользуясь ими, я утверждаю тотальное разрушение, прихлёбывая чаем с молоком и заедая мороженым этот документ. Тот звон, что вы слышите, не обращайте внимания, это из глаза выпал прожжённый хрусталик и покатился. Я говорю о том времени, которое Екклезиаст назвал "Временем собирания камней". Из Центра не видно окраин, зато ощущается Главное Человеческое. Не боясь быть принятым за идиота, я говорю о тотальном разрушении, дабы разрушить Очарование Обмана, объединяющего людей в толпы и усердно созидающего Сознание Человека-толпы.
Дело в том, что сейчас Усердно разрушается то, что Созидали прошлые времена. Разрушается всё подряд с целью утверждения Нового Созидания. Этим же занимаюсь и я, только я говорю о том, что придёт. Придёт туда, куда приводит жадность. Как нас в детстве учили?
Я говорю о Разрушении и о Вечной природе Человека. -
Я говорю о введении штамма-стандарта в наши вирусно-толпные мозги и о том кодовом слове, которое прозвучит как надгробие над могилой Наших времён. Наши времена и вправду говорят - Убей!, но это не кодовое слово, это один из рефлексов. Кодовое слово, оно незаметнее. Я вдыхаю один дым, я выдыхаю чистый дым. Я делаю всё возможное, чтобы остановить разрушение.
Я говорю о Машине Разрушения, что живёт в нас, о машине, которая довлеет над человеком и которую он сам вырабатывает. Я говорю о Машине. Я говорю о том, что Машина Несёт разрушение.
Я ни на что не намекаю и не говорю образно, я говорю о Машине, о Времени Машин, а те звуки, что вы слышите - это у меня выпадают шестерёнки. О времени, когда Машина разрушится.
Я говорю то, что до меня говорили тысячью словами тысячи глоток, о том, что человек превращается в толпу, о том, что сознание становится конструируемым. О том, что тело ветшает, а наш возраст приближается к возрасту Вселенной.
Я говорю мы - люди. Есть в нас какая-то ось, есть слабость.
Силу провозглашают нынешние времена, но сила не может быть постоянной. Откуда взялась она - туда и уйдёт. На этом держатся все батарейки.
Кто видел бога - те молодцы, я поздравляю их, а тем, кто остался, говорю - разрушение кроется в нашем созидании. Разрушение исходит не от меня, и не от каждого из нас, разрушение пронизывает нас, как солнце. Я вдыхаю табачный дым и говорю о том, что любые формы утеряют форму, и я говорю от имени утерявших форму. Когда у меня вылетают зубы, я вспоминаю о старой доброй машине Разрушения больше в жизни, чем чего-то ещё в чём бы то ни было. Я нахожу себя реакцией, свои действия дымом, но всегда помню о МР.
Пожалуй, это моя любимая машина. После того, как бабочка или синичка или какое другое нежнейшее существо насмотрятся телевизора, они натыкаются на шестерёнки МР. В начале нового тысячелетия она громыхает и поскрипывает так же, как и в конце.
Я разглядываю своё тело и нахожу его МР. Я нахожу ей любые слова и действия. Сломанный телевизор в моей голове то же самое, вставная челюсть нашей общей жизни.
Я говорю о том, что вижу. Обстановка располагает и расстановка обеспечивает. Я говорю о честной машине. Я говорю о том, что видел сотни раз, о том, как люди убивают друг друга и не понимают, что делают. О том, как мы смеёмся, потому что нужно смеяться, о том, как мы реагируем постепенно. Всё, что я вижу, это кино, в котором я не участвую.
Я понимаю своё тело как набор, состоящий из скольких-то известных мне составных, а своё сознание как облик солнца на стене. Я понимаю свою жизнь как иллюзию бешенства. Я принимаю свою жизнь такою, какая она есть. И из этого места я говорю то, что до меня говорили тысячи языков. Я говорю о том, что бабочка - предвестница разрушения. О том, что разрушение - это не то, что под ним подразумевают.
О том, что человек меняется и внимательно следит за разрушением.
О том, что играю одними и теми же куклами. Деревянными куклами, прибитыми к полу. О том, что я старик и наблюдаю лишь кукол, прибитых к полу.
О том, что воспевание лёгкости бытия дурно влияет на мозги, о том, что всё происходит на наших с вами глазах.
Когда нежность встречает непреодолимое препятствие, она становится МР, чтобы его преодолеть. Мужчина и женщина любят друг друга, пока в действие не вступает Машина. Я говорю о Машине как о неизбежности нашего существа, о машине, которая приходит на смену всему. Об осени и о природных циклах. Несколько раз пережившему смерть смерть не страшна. О том, что я одинок, и меня приветствует Машина. О том, что страх создан в противовес Машине, создан ею и останется здесь навечно. О том, что ещё многие погибнут, так и не поняв вечного закона. О том, что мы неплохо коротаем вечера, пока не встретимся лицом с Нею. О том, что ночь приходит на смену солнцу, и мрак разума царит Нашими Временами. О том, что человек всегда верен себе и побеждает за счёт своей слабости. О том, что разрушение Машины ведёт к новому пониманию вещей. Я говорю то, что вижу, и немного придумываю на ходу. Мои цепи ржавеют, и красное солнце висит над Городом. И о том, что в машине нет ни грусти, ни радости.
Я говорю о том, что мы меняемся, а увидеть истинное своё лицо помогают суровые факты. Я обещаю вам лицо. Говорю о том, что мы не верим и мы не доверяем своей жизни. Мы превратились в свору псов, раздирающих тело жертвы. О том, что мы становимся обществом паразитов. О том, что удобство и выгода - вот как выглядим мы со стороны. И многие из нас плачут в кроватях. О том, что я устал и не вижу дороги. О том, что мы топчемся. Раньше у меня было мало слов, теперь их сменило множество, но ключ, открывающий смысл, это одно слово.
Мы торгуемся о ценах наших жизней. Юная девушка должна чувствовать себя Машиной Соблазнения. Каждый из нас заражён одной и той же идеей и противоядия пока не придумано. Мы заражены гигантской идеей Графика и Встраиваемости. Из Центра не видно окраины, но виден График. Наши движения определяет Встраиваемость. Машина Созидания Чепухи - это истинная машина разрушения. Молодой мужчина должен чувствовать себя МР, чтобы созидать в поте лица своего собственный выгодный мир. В противовес этой идее я заявляю - Ешьте тело моё, разум мой глух к системе выгод. Я выбираю объектом своего врага - Глобальную Машину и Встраиваю в Неё МР. Тело моё - МР. Разум мой - это МР. Я вступаю в полосу своей осени.
Говорят, что бунт бесполезен в Наши Времена. Я говорю, что бунт бесполезен во Все Времена. Я говорю то, что вижу. Я могу сделать лицо попроще, могу поумнее, но это не меняет сути вопроса - общество потребления однажды устанет потреблять, ибо жуёт не человек, жуют человека. В России живут плохо, сколько бы не прикрывались разноцветными плакатами.
Моя одежда износилась, я не согласен с обществом. Нервный и убогий, я провозглашаю извечную МР и беру на себя ответственность за свою жизнь. Я ничего не делаю, я только говорю, поскольку в течение ста пятидесяти лет мне чинят ключицу механики, масло стекает с лопаток. Зубы мои измягчились от долгого жевания, из глотки тянет болотный запах. Я покрыт липкой эмалью. Мои фары разбиты, в коленных суставах скопилась вода и она отражает солнце, что висит над Городом. Машину Разрушения Недоразрушенного приглашаю я отведать новый день. Я стар, но это неплохо. Меня подтачивает МР, и я спокоен в разговоре с ней. Пол нужно бы было упразднить из жалости, если бы человек знал, что делает. Но человек всегда в движении и это становится основным принципом существования. Я насылаю МР на всю эту высокомерную рассыпчатость и встречаю новый день как Светлого Друга, я стар и близится осень. МР - то, чему я без устали боялся посмотреть в глаза. Спокойная Машина запахов и ощущений. Медленное засыпание. То, о чём будут молчать ещё долго. Медленный фейерверк стандартов. Беспокойство в сердце осени. Я медленно разрушаю смерть.
Я делаю положенных мне тридцать отжиманий и наблюдаю хоровод жизни. Он во мне, и я в нём. Я оставляю свою душу закрытой как однажды использованную. Я не забываю о своей выгоде и продолжаю крутить головой в поисках направления ветра, как заспиртованный продукт Своей Эпохи. О том, что упадок Наших Времён в одном единственном слове, и что слову этому мы должны будем поверить, поверят те, кто останется в живых после неведомой нам битвы, вот о чём говорю я.
Я веду здоровый образ жизни, чтобы поддерживать свою наркотическую зависимость. Я много курю и на эскалаторе всегда шагаю вне зависимости от того, куда он едет. Я всегда киваю, что бы мне ни говорили. Мой разум - это неведомая битва. Я наблюдаю за дымом, выдуваемым мною в ветер. Я сижу в квартире весь день, а потом выхожу на улицу. Я несвободен и я говорю о Машине. Что поделать, я житель этого Города. Надеваю свою шкуру и говорю о МР как о противоположности всякому бунту.
Молодые строят быстро, старые надолго. Нам некуда торопиться, и мы молча дожидаемся здесь своей смерти. Я не вижу в своей жизни ничего, кроме утомительного бормотания. Раньше это приносило чувства, сейчас это не приносит пользы. Я говорю об Остановке. О МР.
Я согласен с тем, что мы меняемся. Я против Коренного Изменения, не отличающего нашу жизнь от не-жизни.
Стоит остановиться и немного поразмышлять, и ты пронизываешься скепсисом по отношению к происходящему. Нас жуют безжалостные челюсти, мы не видим дальше чьего-то носа. Я говорю о МР как о противовесе медленному поглощению. Скепсис делает тебя спокойным. Я не противлюсь ничему, я уверенно принимаю старую добрую МР.
Машина Разрушения - действие наблюдения за ходом жизни. Моя жизнь - не я сам, а что-то другое. Я отказываюсь от действия, принимая не-жизнь. Я исхожу из лет, прожитых мной на земле. Я не исхожу от обратного, я пытаюсь поймать жизнь. Я всё время думаю и это не приносит никакой пользы. Я нахожусь в Колесе и наслаждаюсь этим. Я люблю хорошие фильмы и думаю о коммунизме, сидя в рваном носке. Я не люблю себя и ни в чём не обвиняю. Я принимаю Машину. Она будет продолжаться, пока не разрушится. Я не хочу быть неловким.
Облака самые близкие друзья человека.
Нас ожидает Виртуальное Общество. И я признаю это. Я подмигиваю и говорю - Ага! Наши поползновения несокрушимы и ближайшие наши друзья - Облака. Как-нибудь выйдите из дома ночью и посмотрите вверх. Вы увидите тёмное небо с прожилками звёзд, и если будет ветер, вы увидите, как по нему идут бесшумным строем облака. Попытайтесь охватить взглядом Всё Небо и вы поймёте, что есть места, где Небо не умещается в один взгляд. Например, если ночью выйти в поле, то Небо будет больше взгляда.
Мы разумны в пределах разума. Мы - раса Созидателей. Мы сами конструируем своё мышление и прокладываем дорогу сознания следующему поколению. Жизнь обустраивают те, у кого в руках власть. Никто не виноват. Стоит признать то, что человек вступает в Виртуальное будущее, где все действия будут производиться на одной сцене. Человек становится многомерным, много масок ему придётся перемерить, становясь виртуальным. Продавцы пытаются добраться и до системы оценок, до торговли различными идеологиями и моралями. Но и Челюсти однажды сотрутся, как некогда открылись Двери. Почему это они должны остановиться? - Потому что это - Время. Нас всё больше, и мы - одно целое. И мы не улетаем в космос, не осваиваем новые планеты, мы идём к Виртуальному Обществу. Мы устанем занимать пустое место, ибо места уже не останется. В Центральном Городе властвует Психология. В нём ещё много места.
Мы устанем занимать пустое место, ибо имя этому заниманию - паразитизм. Из Эпохи Потребления выйдет смыслом доброжелательность. Нам нечего делить здесь, и мы выйдем в виртуальное Общество, в котором будем вести безопасные войны.
Нас разобщает Машина Безразличия, делающая нас улавливателями пользы и никем другим. Мы занимаем достойное осени положение - мы разрушаем сами себя, мы вмещаем в себя кусочек нашей страны, более того - мы вмещаем кусочек всего человеческого сообщества. Но нас разобщает МБ, и мы ничего не помним. Я не говорю абстрактно, только то, что вижу. Мы ещё не можем преодолеть машинность нашего разума. Эпоха Завоеваний подошла к концу, пришла Эпоха Разрушения и Эпоха Грабежа. Вирусность нашего Созидания мы вылечим живыми лекарствами, жидкостями. - Что ты реально предлагаешь? - Я реально предлагаю остановиться. В тёмных городах люди мечтают о солнце. В солнечных они чернеют. Я говорю о разрушении понятия движения и разрушении понятия развития. Не о консервации, а о статике. Я стар и люблю солнце. Моя противоположность - это Рынок. Машина Разрушения довлеет надо мной. Порядок утерян и должен быть создан новый.
Наше мышление стало физиологичным. Эти четыре понятия можно переставить в любо порядке. О Дружбе как о Свободе говорю я.
Я говорю о Машине Употребления. Я работаю на других людей. Моя одежда ветшает. Я не успеваю купить новую, ибо ясно различаю осень. Моя мысль - это кинутый в воду камень. Он угрюм, и на приколоченном гранитном постаменте выбита надпись о борцах за свободу. В следующий месяц устремляемся мы с хищным капиталистическим оскалом. Мы преодолеем следующий месяц. Мы преодолеем следующую жизнь. Мы преодолеваем сами себя.
Океан, что выбрасывает волосатых головастиков, усыхающих на гальке, шумен и молчалив. Виртуальное Общество Уподоблено ему. Низкая температура и горячая глубина. Мы подобны тому, что проецирует Океан. Дьяволы и Боги также выбрасываемы и высушиваемы. Океан - это одна огромная Волна.
И в коридорах гостиницы темно сегодня. Погода меняется каждый день. Платформы, которые мы догоняем, завтра станут площадками, от которых отталкиваются сегодня. И нет мне никакого дела. Ржавые локтевые суставы вваливаются на дожде.
Я избываю скверну этого дня Машиной. Я говорю о ней как о герое, которого должно изжить, я говорю о виртуальной крови, высачивающейся из домашнего животного моих нервов. Я сижу посреди комнаты с открытым окном.
Нескладная жизнь взамен складной. Торговые пространства Будущего. То, что можно продать уже сегодня. Холодная сущность Наших Времён.
На моих губах сверкает молоко съеденного Мороженого. Мороженое и чай властвуют в центре Центрального Города над разгорячёнными умами Машины Потребления. Отовсюду веет сырым запахом денег. Пернатые друзья предпочитают небольшие формы. На улице светло, но в комнатах уже прохладно. Завтра я выезжаю на ферму.
Некто смешивает семена. Я достаю и ем всё подряд из сумки. Сегодня я пью чай без сахара. Одиночество я заменяю обжорством. Я выхаживаю дни. Муха собирает с тела его выделения. Муха рождает червя. И червь порождает муху.
Свобода ведёт к Законам. Женщины рождены поэтом. Я - сигарета, выкуренная неким в темноте. Пепел сыплется с волос. Осыпается штукатурка лица. Я говорю о маляре и о стремянке, создавшей МР. Ожидание - то же пространство, что и борьба.
Виртуальное общество рождено на помойке, где бродят люди, отгоняющие мух жидкостями. Муха становится переносчиком жизни. Хорошо и плохо она семенит множеством лап. Этот салют разрушает и создаёт моё восприятие звука. Я задаю вопросы, и бесшумные Облака отвечают мне тем же. Я беспрестанно задаю вопросы и прохожу мимо них, МР стоит не шелохнувшись. Старая Мать, ищущая утешения.
Мне нужны люди, которые дали бы мне денег. Я наблюдаю сны на этих искусственных пальмах. Я делаю три глубоких вдоха и закашливаюсь. Отражение станет самим действием. Актёры как бы живут на сцене. Любые запахи надоедают. Ягодицы существования украшены цифрами. Красные кленовые листья. Я надеваю шкуру и выхожу из дому. Мелочь выбрасывается без комментариев. Табак разъедает лёгкие.
И так же я продолжаю кидать камешки в воду. Я отменяю свидания.
"Ничего этого нет!" - кричу я внутри глухого мешка тела, каменной тюрьмы восприятия и немыслимых высот.
"Жизнь!" - выхаживают Дни Наших Времён. Помойка базара, где продаются кошельки. Побыв на холодном ветру, простываешь. Машина Разрушения говорит во мне наряду с Машиной Упадка. Оседлавшему волну некогда блуждать. Человек любит наполнять пространство собой. Машины Революций кипят в разных котлах. Вещие Олеги скачут на привязи. Часы закрыты плотной бумагой. Старые Сны бродят в каждом из нас. Исписанный и бледный я возвращаюсь в неприхотливый дом. Оседлавшему Волну сегодня нечего терять. Я не отмечаю даты, это они отмечают меня. Подмигивая.
Хрипя божественным голосом. Выказывая повеление. Муха бегает по телу.
В разных городах разные кривые. В разных людях разные прямые. Война везде. Упадок и Потребление. Память была уничтожена беглым взглядом. Я не думаю, что говорю. Я пишу то, что говорят другие. Говорю об Абсурдности, шествующей со мной нога в ногу. О закате, о ёбаной фотокамере. Я всегда следую в неизвестном направлении, мудрость мне не к лицу. Я стар, и моя кожа лысеет.
Я говорю о процессе, которому подвержен. Я не вычёркиваю слова так же, как не вычёркиваю людей. Каждый бродит во мне тёмными коридорами. Улицей и открытым воздухом. Я абстрактен и абсурден не больше того, что вижу. Пожинаю плоды трудов своих. Серьёзность мне недоступна, я перехожу в пространство Виртуального Переворота. В ритме зелёных придуманных дней. Негде укрыться от палящего солнца, и оно кричит. Ловцы звуков покоятся в своих кроватях. Неведомый доселе абсурд привношу я.
Я больше не хочу быть человеком, я хочу быть машиной. Солнце ослепляет ржавчину. Через коррозийные дырки я вижу себя ребёнком. Я не торопясь произношу монолог в пустом пространстве. Наблюдаю рождение бури. Буря вытапливается под черепной костью и завихряет волосы. Центральный Город тих в это время суток, я смотрю на часы. На часы своей жизни, прожитой быстро. Теперь я принимаю небыструю не-жизнь, пресыщенный и трезвый.
Я не принимаю небыструю жизнь, я принимаю полное отсутствие. Я растворяюсь за пределами смерти свечным воском. Я готов поменять любую из здешних кондитерских на голодную пляску огня. Моё стальное гортанное бульканье жаждет оплодотворения. Машина соревнуется с человеком, машина побеждает. Извечная картина Наших Времён. Единый чай льётся в пустынную глотку. Кровь выходит побродить по асфальту. Мне необходимо присутствовать в нежном разложении, чтобы выстраивать сцены созидания. Монолог сей закончится вместе с Машиной. Никто больше не упомянет о старой доброй старушке. Старушке с кленовыми зубами ящериц.
"Да будьте вы прокляты!" - кричат палки сигарет. И Время поглощает Время. Над всем властвует Океан. Мой старый друг ветер рассказал мне об этом. Жизнь - это и есть Свобода в отдельных случаях. Чашка прорастает камнем. Перебегая от маски к маске я отведываю Историю разными глоссами, я бегаю по Волнам. Голодные Рёбра свисают над Сытым Брюшком. Слюни перекатываются в Мозгу. Моя душа холоднеет. Меня продолжают ремонтировать подростки. Жилы набухли, в глазах стоят слёзы жалости. В кровати я лежу диагонально. Во внешности меня не упрекнёшь.
Интимные колёса. Мера увиденного.
Я надеюсь на то, что моя трусость не помешает мне победить в Абсурдной Схватке с обстоятельствами. Есть в жизни ещё что-то, кроме них. Малюсенький паучок бегает по этой бумаге, все мои актёры получают неплохую зарплату. Я всегда буду смеяться над умственными алкоголиками и тунеядцами. В этом блуждании нужно найти. В этой сноровке понимать выгоду. В обстановке быть неправильным. В этом соответствии техногенной иллюзии. Мой Космос - это постоянное Движение. Наркотизированный постоянными Повторами, я приближаюсь к заветной черте Противоположности. Я уже не говорю о МР. Я замолчал и скис. Паучок бегает по моим буквам. Свет на данном этапе - не людское занятие. Разрешите присесть, я разучился говорить стоя.
Меня выремонтировали в рояль, простите, забыл, что рояль сейчас трудно найти. В клетках наших жилищ преобладают Пианины. Я не ряжусь в Пианины. Я утверждаю Свет как Что-то Ещё. Паучок убегает на перевёрнутую сторону. Дон Кихоты рассеиваются в тёмное время суток. Сеток. Сеток. Сеток.
Я не похвастаюсь, что перегружен работой, поскольку утверждён на роль Бездельника. Но я не хвастаюсь своим бездельем, а упорно работаю. Я должен работать, чтобы иметь деньги. МР на всю эту белиберду! Звенящую как осень МР. Мои шарики еле поспевают за паучком. Я тоскую по человеческим ценностям. Ничего не отрицаю. Нервные насекомые бегают по постелям.
Я выпиваю литр топлёного молока в час. Я грешен как любой бездушный семьянин, находясь в Колесе. О колёсах и шестерёнках говорю я в 4 утра и наблюдаю за вылезающим за пределы мышц брюшком. Я не утверждаю пустотность общения, я вспоминаю свои повторения на закате. Мне бывало грустно, бывало весело, ничего из этого не имеет общего со мной теперешним. Дым поглощает дым, Океан поглощает меня. Я уже не говорю о МР, я сам являюсь её медленным рабом. Субстанция времени не даёт мне спать спокойно. Я тих и незаметен среди высокой травы.
Настроим наши Педали на эту Гору. Мои ноги из того же мяса, что и твои кости. Мои фантазии старше меня. Я ограничен ими.
Польза, вот от чего умирают. Я навсегда как ягода в поле. Я реакция, и я должен быть произведён. Точки летают перед Голосами. То место, откуда производится отрицающий жест... То место, откуда начинается повтор... И то, откуда начинается Движение. Борьба Ожидания. Везде и всюду только Ты в ускользающем взгляде Майи, Любимая невеста. Подарок Доказательства. Ладонь просит только о капле, матрос приносит с собой Шторм. По плечам я убегаю в Субстанцию. Я стар и хочу большего. Доказательством тому моя Бешеная Невинность.
Рождение Нового Дня, новой Спирали. Уменьшение сигарет посредством курения. Кружок Выжигания по Фотографии. Падающие сверху насекомые. Боль, которая всегда со мной. И могучее Солнце Машины. Нет пределов придумыванию, и человек конечен. Масло Движения и скорость стоячего. И нету движения в низкой воде. Нету. Голос Понимания без Последствий. Вот это жизнь! Темнота, темнота. Я умер на Загородной вилле, рассматривая себя в зеркало.
Я стряхиваю с простыни остатки вчерашних сновидений, новый День требует от меня мужества. Я продолжаю незаконченное бегство. Я снова Человек. Одинок. Тсс! Мои трактиры полны бездомных. Тракторы дожидаются начала.
Мы устаём здесь любить, это верно. Телевидение превратилось в средство пропаганды. Банды из двух-трёх десятков москвичей. Я доверчивый и горячий. Уныние подъедает и высушивает меня. Я избрал Бегство способом жизни. Я ищу афоризмы, первая мысль занимает меня больше, чем вторая. Однажды закончится и это.
Сегодня я спал около двенадцати часов. Сон мягкой губкой размыл моё напряжённое сознание. Графа Монте-Кристо из меня не вышло, придётся переквалифицироваться в кассиры. Во всём я вижу налёт схожести. Я замурован в Повторениях. Но как иначе бы я смог работать? Я воспринимаю то, что вижу, несерьёзно. Одинок и буду оставаться таким.
Наше Время не признаёт трагедии. Пауза властвует над Машиной. Нам досталось по комнатке.
- "О Боже, о Боже, как они непохожи!" - вскричала соседка, выбежав на кухню покурить. Борьба ведётся только в Её комнатке. Я ищу пространство. Сжимание его неукоснительно. Я наблюдаю. Мне всегда было интереснее заглядывать между.
Я скучаю по Просторам. Музыка зазвучала соседней стены. Электронная, чей презерватический эффект звучания меня не устраивает. Музыки также ищу я. Снова Музыки! Человек обживается в доме. Музыка рождается сама. Есть люди, которые меня поддерживают.
Раньше мне нравилось работать с телом, теперь с сознанием, тогда как у обычного человека наоборот. И ещё большую тайну вам открою - человека делает обычным он сам. (Кто-то из местных).
Ультимативные Сказки. Кассир лучше всего знает о цифрах. Я в конечном итоге принимаю то, что есть. В моей родине мня больше всего привлекает Нежность.
Я люблю это низкое Солнце. Я уже не делаю положенных мне тридцать отжиманий, я рассуждаю о Созидании. Только на Улицах я могу подчерпнуть Опыт. Я не предан своим Хозяевам. Вычерпываю из Черепной Чаши мысли. Глотаю дым.
Я взялся утверждать МР из жажды Утверждения. Таким образом, опять противоречие.
Утром спрашивал себя: "Кто я? Где я нахожусь?"
- Алло?
- Алло, ты где?
- Я дома. А это кто?
- Какое твоё дело, это я.
- А-а, привет...
- Открой нам дверь!
- Я не могу открыть вам дверь... Дело в том, что...
- Я так и знала. Ты не один! До свидания.
- Да, я не один...
Всё это больше всего напоминает Суп. Густой и пахучий бульон. Для того, чтобы настроить струну, одной жизни вполне достаточно. Из июня мы вынесли, что:
- Мир входит в тебя незаметно.
- Самолюбование замещает любовь.
- Любая идея - это ловушка.
- Внутри каждого присутствует успокоительный обманщик, искажающий Видение.
- Саморазрушение - это одна из основ Человека.
- Присутствует постоянный поиск.
Я выдумал себя! Я выдумал улицы и площади, придумал тебя, но пока не придумал, как жить в придуманном мире. Различаю только один цвет. Выдуманный Оранжевый. Я знаю, что нет такой мысли, которую нельзя было бы опровергнуть. Правда - это иллюзия, правда Человека в постоянном взаимодействии. Человек явно не венец творения. У всего, что нас окружает, есть свои бытия, проникнуть в тайны которых нам не дано. Из-за стенки доносятся мысли, которые я думал недавно по другому поводу.
Наше существование проходит между двумя полюсами. Условно их можно назвать Глубина и Высота. Чем дальше ты продвигаешься в любом из них, тем ближе приближаешься к другому. Я растягиваю повествование с целью остаться.
Мне опять следует вернуться к Машине. Принять Её Войну и носиться по плоскостям сражений. Все мои слова скоро исчезнут. Некоторые толстеют от страха, некоторые от счастья. Верить в Свет и спать ночи напролёт - глупость. Лучше ни во что не верить и пахать, пахать до самого конца. Конец существует. Я не тень, но я любуюсь ею. Сегодня Уныние властвует здесь. Я выпиваю в день несколько литров Чая, я поглощаю Мороженое.
- Боже мой, во что ты превратился!
- Дай денег!
- Да где я их тебе возьму!
- Не тебе решать, сколько хочу, столько и прошу! Дай денег!
Глаз рисую я на туалетной бумаге. Как меня достала помойка и иждивенческое существование. Воли, воли просит ладонь. И ветер приносит дождь. В Центральном Городе воля вписана в ландшафтную рамку. Такой кусочек воли. Город молча разговаривает со мной. Город, маринующий взгляды, околдовывающий умы пульсацией ночных вывесок, продольно оборачивающийся вокруг любого тела. Может быть, раньше за деньги и можно было что-нибудь купить, но теперь они обесценились.
Полночь. Я решаю подстричься перед выходом на работу. Истинные бездельники всегда работают. Я различаю два цвета. Рядом с МР я различаю их множество. В ходе жизни ты становишься всё больше и больше Человеком. Множественность начинаю различать я, сидя в кабине Машины Разрушения. Трагедия всегда красива, недостижима, всё остальное - фарс, кроме комедийных сериалов, виденных в детстве.
Ультимативные Сказки. МР. Безумие похотливой хозяйки остаётся в моих зрачках. Только в самом себе нахожу я Родину. "Я змея!" - пел известный исполнитель. Нынче мы все змеи. "Что будет с нами завтра?" - спрашиваю я и растекаюсь в форме Капюшона Лужи.
Первый час. Я подтверждаю намерение подстричься. Любой ценой в поисках приемлемых вариантов. Осень наблюдаю на своих пальцах. Качественную старушку - красавицу Осень. Ковыряю вносу. Уменьшаюсь. Просматривальщик Фильмов занимает Партизанскую Позицию. МППП. (Мой Пот это Постоянная Позиция.) Каждый раз открываешь Книгу заново.
Ничего не остаётся как полюбить Какашки! Протёртая кашица составляет сегодня мой ужин. Весь первый этаж Центрального Города облит стеклом витрин, но стоит взглянуть повыше, и Город предстаёт незыблемым серым от дыма проносящихся десятилетьями машин. Десятки десятков лет встречая пустынно Рассвет. Важные составляющие Общественного Сознания. Сетки, встроенной в нас Мегаполисом. Незыблемых вещей, оседлавших Волну. Замкнутости, саморазвития. Говорю я. Ежегодных еловых жертвоприношений. Миллионы верхушек, информационных айсбергов, проплывающих мимо сознания. Рождённые предметы отдают незаконченностью.
Паря над пропастью Черепной Чаши. Мои письмена, которые никому не предназначены. И я засыпаю под мирное Барахтанье. Сейчас мне важнее уехать. Я принимаю свою жизнь такою, как она есть. Она останавливается. Возбуждённая МР громыхает рядом. Хей, чьи это флаги над горизонтом? Новости, новости. Двигаться - значит, расширяться. Я взаимодействую с Машиной Идеологии, Психологии, они прогромыхивают каждая по своей колее. Я не хочу сделать их, мне достаточно Волны. Волна вымывает сор. Туман опускается глубже.
Вчера я заменил шкуру брюк. Старые вельветы истлевают на скамейке рухлядью. Моё тело - это печь разных вложений. Мы поссорились было, но после Назидательной Оплеухи всё само собой успокоилось. Опять Ночь, и меня ничто не интересует. Тсс! Звенят деревья иссыхающими шапками. Равномерно высыхают листочки. Вещи, виденные уже не раз. Ночные Повторы разнообразны. Хорошо, что высохла Печаль! Хорошо, что я тебя не трахнул! Оболочки тел наводнили набережную. Вода только делает вид, что передвигается. Взаимодействие Тела и Времени, я как осознающая личинка сбоку, Море Движения. Сюжет придуман и проигран. Формальность сознания - палочка, через которую я перепрыгиваю туда-сюда.
Многочисленная Карусель сегодня закрыта на санитарный день. Многие из нас приняли бы смерть как колыбельную. Я ложусь спать с улыбкой на будущее. Ветер вездесущ и ничего не весит.
Я снова вхожу в Человека. Вкус Мяса овладевает мной. Спасибо, - приговариваю я, - спасибо тебе за всё. Я съедаю собственные пальцы. Я не принадлежу никому. Скорее у меня есть отец. Он Вечен. Также у меня есть Мать. По старой русской традиции она ходит в чёрном платье и стара. Мать сыра земля. Отец же горит огоньком.
У меня также есть соседи. Как водится среди людей, мы не любим друг друга. Мы запираемся, когда приходит очередной. В тёмных закоулках Мозговой Коммуналки обнаруживаются мелочи, которые исподволь властвуют нами.
- Пока я с вами не общался, успел заработать четыреста рублей.
- Это как?
- Меня спросили: вы пьёте пиво? Я ответил: Да. Какое? Я: А какое нужно? В общем, опрос по пиву. Я посидел в одной комнатке - получил торт, посидел в другой - получил двести рублей, потом вышел в коридор и сказал, что денег мало. Мне дали ещё двести. Они хотели наебать меня, а я хотел наебать их. Все остались довольны.
- Здорово!
- Россия. Центр. Начало третьего тысячелетия. Ау! Люди добрые, братья бесхозные, бедные родственники, мы же вымираем по одиночке!
- Ну да, фигня полная! Так и должно быть.
- Ты права, так и должно быть. Огонёк же будет гореть всегда.
- Никто нас не оставил. Добра и зла не существует. Понимание Божественного определяется тем, в каком социуме и месте ты находишься. Бывает даже, что ты находишься среди свиней в полной жопе! Но это не значит, что ты должен опускать голову к корыту. Важно помнить одно - везде своя дымка и везде свой тлен. Эге-гей! Пловец. Плыви аккуратнее! Одна моя подруга истошно кричала - не хочу, чтобы мне было плохо!
- К чему ты это сказал?
- К тому, что она хочет жить выборочно.
- Выбор - это то, к чему пришёл человек.
- Выбор - это чушь собачья! Она просто прикрывает глаза, где хочет, а потом за это расплачивается мытарством. "Я не знаю, ну не знаю!"
- А что ты предлагаешь? Как нужно жить?
- Я не предлагаю, я критикую. Это искра. Пускай разгорится новое пламя! Но понимание Приходит - Машина Потребления Должна Быть Разрушена. Так же, как разрушалось и строилось всё предыдущее. Это один Процесс.
- И что же тебе позволяет быть всегда трезвым?
- Постоянное Пьянство. Я не боюсь Противоречий.
-А сплошные Пэ? Это что?
- О, это - Подмигивания. Человек думает, что Смерть - это Машина, он заблуждается. Машина - это он сам. Я говорю о разрушении этой машины. В Книге мы не найдём реальных ответов. Мы найдём их за Книгой. Ответ не может быть сформулирован. Ответ всему - Процесс.
- А вопрос?
- Что вопрос?
- Вопрос может быть сформулирован?
Свобода Слова пришла к Помойке. Следует ввести ограничения. Когда из абстракции эта идея перейдёт в действительность, найдётся кто-то, кто будет бороться с этими ограничениями. А перед этим найдётся кто-то, кто будет их эксплуатировать.
Возможен другой вариант: ограничения органично взаимодействуют с Виртуализированностью Общества и выращивают новое поколение Людей Мыслящих.
Бегство хорошо хотя бы тем, что толчком к нему является осознавание свободы.
- Интересно, а что там, за следующей дверью?
Слишком много правды. Нужно дозировать. Иначе можно застрять и только и делать, что её рассматривать, обо всём остальном забыть. Забыть как ходить, как разговаривать. Забыть, что людям нужна ласка. Только наблюдать звёздную Машину. ММ (Машину Микроба.)
Каждую ночь под моим окном взывает Машина Ассенизации. А я сижу в своей комнате и ем бананы, запивая чаем. Раньше я ходил по шоссе по направлению движения реки машин, про себя ожидая, что кто-нибудь остановится и подбросит меня до ближайшего пункта. Теперь, проигнорировав электричку, я иду по шоссе до ближайшего пункта, гордо глядя в фары встречной реке машин. Как вы понимаете, я устроился на работу. Идти против течения в любом случае доставляет острое удовольствие. Я ищу, разыскиваю успокоение, но оказывается, успокоение физиологично. Мои соседи пьют вино. А я разрушаю и созидаю Тело. Тело моей Машины. Я делаю это сам, не дожидаясь, когда те же действия будут произведены помимо моего ведома. Я вижу, чтобы делать. Я развожу огонь и приготовляю пищу. Как вы понимаете, я выехал за Город. И теперь наблюдаю Повторение Труда. Вездесущее Созидание неведомо ради чего. Мои яйца ничем не наполнены. День за днём без разницы. Отсекаю этапы, чтобы двигаться. Моё наслаждение Прохладный Ветер. Он хорош тем, что предугадывает Происходящее.
- Нет, ну какая сволочь! Она просто издевается надо мной. Она видит мою слабость и давит на неё. Ох уж эти бабы! Как они меня достали. Тут ещё одна пьяная зашла. Да нет, я не то, чтобы... Просто понимаете, доктор, здесь, на природе, мне негде найти сироп от кашля... Нет, этот не подходит. Мухоморы... ещё маленькие. Нет, не то, чтобы... Коллектив... Я не один. Переспать с женщиной, которой я понравился... я всегда только за! Но сам я пассивен и первым не иду на контакт. Женщины... Скажу вам откровенно, доктор, мне нравятся взрослые женщины. Мне нравится, когда у женщины есть начатки интеллекта. Ведь им он и не нужен. Они созданы, чтобы по-другому воспринимать этот мир... Нет, спасибо, я не курю. Это не значит, что они глупые. Они совсем другие. Просто совсем... Машина Разрушения... Кроме неё, у меня никого нет... Она должна быть продолжена... Пьяный... Дурак... Знаю, знаю...
- Какое-то время не общаемся, это как растягивание удовольствия. Есть две реальности: та, которую ты носишь с собой от рождения, и та, которая Голая. Счастливец тот, кто сумеет их совместить. Но таких людей не существует. В жизни каждого преобладает либо та, либо другая. Голая, она, конечно, более привлекательна. К чему приводит смена одежды, смена масок? Мышление, твоя реальность, она неизменна. А Голая, та, что снаружи, всегда меняется. Все Мы также притворяемся, как и они. Я вспоминаю про Машину Ассенизации, что будила меня грохотом мотора и работой железных щипцов, опрокидывающих аккуратные контейнеры мусора в кузов. Двое рабочих, молодые парни. Этот звук, шум... Я лежал в кровати, я был защищён стенами дома, узкая улица, соседняя стена с окнами, Грибканал создавали своеобразную, свойственную только этому месту акустику (своеобразие разных местоположений, чем хорош бледно-серый голубой Питэр); я лежал, защищенный. И всё-таки от этого громыхания я начинал дрожать. Понимаете, очень громко. Очень громко в нежности заходящегося утра. И плевать я хотел, но громкий этот брутальный, механический звук - это и есть Машина. Голая Машина Реальности. Она не манит как Твоя Реальность, она тащит, она ни с того ни с сего опрокидывает тебя. Машина останавливалась под окном на пять минут и уезжала. Я и остальные разбуженные по обе стороны узкой улицы снова засыпали своим сном. Тишина и недолгий упокой, ведь ты знаешь, чего ждать от людей. Машину, Машину противопоставляю я людскому самодержавию. Дикую безмятежную Машину...
- Всё равно ты упадёшь. Ты ведь трус.
- Трусость позволяет неоднозначно мыслить. Мне это важнее всего. Полёт и падение - не одно ли и то же?
- Машине нет различия.
- Поэтому я говорю о Машине.
- Говори! За чернотой твоего окна слышны юные, а значит, невинные голоса. Говори ты о чём хочешь! Бабушка по отцовской линии не зря умирает в одинокой старости в Кривом Районе России -это ваша замкнутость к чему-нибудь да приведёт. Хватит помоек, пора на свет! Пускай продолжается то, чего ты хотел. Ком`он, пойдём немного поразрушаемся! Только в сочетании с кем-нибудь Настоящим ты можешь быть Уверенным.
Нас здесь много. Территория, обнесённая аккуратным древесным забором. Всё, чего ты хочешь, свойственно твоему возрасту. Машина. Миром правит Машина. Добейся Раскрепощения. Ты хочешь сказать, ложись спать? Верь, суперУмный Дурак, в свою Машину. Как хочешь. Даже на древесном угле возможен свет Пламени. Ладно, заткнись. Брут предвечернего утра. Я верю в себя.
Полночь. В этом возрасте пора иметь собственные часы! - Хочешь поговорить о будущем? Через час ты будешь храпеть. Люди все разные, но везде прячется страх.
Саморазрушение. Моя душа - это тоже шкура. Чем многочисленнее общество, тем большее одиночество ты испытываешь.