|
|
||
Этот жанр ещё называется "кроссовер". Если взять фрагмент известного произведения и смешать его с реальностью или другим произведением, то часто получается забавно. | ||
![Alter Ego [Andrzej Novosiolov]](/img/n/nowoselow_a_w/potpourri/2364224.gif)
- О чем грустишь, премудрый гном?
- О Мории моей.
Мне снится дом, тирлим-бом-бом,
старинных королей.
Не мил мне лес, не мил мне дол,
но мне нужна одна
страна чудес, тирлим-бом-бом,
подземная страна.
- Оставь тоску, отважный гном,
смелей иди вперед
Ты с Балином, тирлим-бом-бом,
в отчаянный поход!
Элронд посмотрел карту на просвет:
- О! Да здесь ещё и тайная надпись!
- Какая надпись? - заволновался Торин. - А почему я её не заметил?
- Надпись сделана винными рунами, - пояснил Элронд. - Увидеть её может только тот, кто ужрётся как минимум до состояния писавшего.
Бильбо тоже взглянул на карту.
- Ничего не вижу! - сердито проворчал он.
- Вот именно!.. - загадочно улыбнулся владыка Ривенделла.
(А.Кац, "Хоббит, тудыть его растудыть", в вольном пересказе)
Повстречавшись в пятом эпизоде, Дарт Вейдер и Люк Скайвокер устроили агрессивные переговоры на световых мечах.
- [пуффф] Оби-Ван рассказал тебе правду о твоих родителях? [пуффф]
- Да!.. Он сказал, что ты мой отец!..
- Он солгал. [пуффф] Я твоя мать!
- Не-е-ет!..
Свежеватель пришёл к Резчице на переговоры.
- Здравствуй, мама! Возвратился я не весь...
Том Бомбадил расхохотался.
- Ну а вы, малышня, зайцы-непоседы, - сказал он, - погостите у меня, поедим как следует. Все вопросы - на потом: солнце приугасло, да и Золотинка ждет - видно, заждалась нас. На столе - хлеб и мед, нету только мяса... Ну-ка, малыши - бегом! Том проголодался!
Он поднял свои кувшинки и вприпрыжку помчался по восточной тропе, подгоняя перед собой хоббитов, которые уже начали подозревать неладное.
Изящная девушка в юбочке до клитора и откровенном топике с надписью "Eat me!" добралась до пирожка.
- Эй! - возмутился пирожок, прочитав надпись. - Это же моя реплика!
- Ппросттите, - нетвёрдо, но вежливо ответила девушка. - Ддолжно быть, это со мной после пполной бутылки "Drink me". Я ччувстввую себя всё стрраньше и странньше!
А в Центре Управления Страной Чудес Додо и Белый Кролик внимательно следили за мониторами.
- Какая-то эта Алиса неправильная, - пожаловался Додо. - Она, наверное, взяла неправильную банку варенья с полки, когда падала по кроличьей норе! Может быть, вернём её обратно, пока ещё не поздно?
- Нет-нет, мой друг, - с энтузиазмом подкрутил усы Белый Кролик. - Вот увидишь, всё получится наилучшим образом! Только предлагаю сократить список мероприятий и направить её прямо к грибам и кальяну. Да, и убери Синюю Гусеницу. После грибочков и кальяна этой Алисе потребуюсь я и только я! Ну, может быть, ещё Мартовский Заяц...
- Не лезь в лужу! Господи, да сколько можно ходить по воде! Опять простудишься, неслух!
Мама Мария воспитывала маленького Иешуа.
Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже разлила. И даже сама на нём поскользнулась.
"Дурной голован ногам покоя не даёт!"
(М. Каммерер во время поисков голована Щекна по делу Л. Абалкина)
- Итак, леди Алия...
- С вашего позволения, доктор, Алия Атридес. Можно Святая Алия или Алия от Ножа.
- Нож - это важный символ, но мы займёмся им позже. Нет, лежите, лежите. Вам удобно? Расслабьтесь, пожалуйста. Итак, леди Алия Атридес, расскажите мне о червях. Какое место они занимают в вашей жизни?
- О, доктор, чрезвычайно важное место! Ни дня не проходит без них. Огромные, длинные, мускулистые черви. Их выделения, спайс - источник моей силы.
- Да, и ещё вы упоминали о своём брате?
- Совершенно верно. Мой старший брат, Пол Муад'диб, ездит верхом на червях. Он великий наездник, его черви - самые большие и могучие.
- Чрезвычайно, чрезвычайно интересно! - с энтузиазмом поддержал беседу психоаналитик, делая пометки в своём блокноте. Страница уже пестрела кружочками с подписями: "мания величия", "подавленное стремление к инцесту", "фаллическая символика", "черви???" (последнее подчёркнуто) - и сейчас доктор старательно проводил между ними линии и стрелочки. Подумав, он дописал слова "спайс" и "сперма", соединив их жирной двойной чертой.
Случай этой пациентки обещал быть сложным, лечение - долгим, а гонорары - крупными.
Оби Ван заметил наёмницу, когда та уже целилась в Анакина. Выхватив лайтсабер, джедай краем глаза заметил подарочную гравировку на рукояти: "Не обнажай в тавернах!" "Ну нет, так нет..." - разочарованно вздохнул Оби Ван, отрубил наёмнице руку и поволок даму к выходу из бара. Об улице указаний на мече не было.
- Вы - привлекательны! Я - чертовски привлекателен!
- Ну, смелее же, смелее!.. И что дальше?
- И всё. С меня довольно сего сознанья.
- Скажите, Гесер, а бывают Иные - наполовину Светлые, наполовину Тёмные?
- Нет, Антон, не бывают.
- Значит, мне попался пингвин...
Повреждённый корабль опустился посреди песков Татуина. На горизонте темнели постройки Мос Эйсли.
- Королева! - сбежал по пандусу капитан Панака. - Мы приняли сообщение с Набу!
"Ваши подданные страдают и умирают в лагерях Торговой федерации, - твердил измождённый седой советник. - Нам придётся, придётся подписать это соглашение..."
Изображение погасло. Подавленную тишину нарушил Квай-Гон.
- Не отвечайте на это послание! - резко сказал он. - Это спам!
Шизофрения, как и было сказано
- Мой зайчик, мой мальчик попал под трамвайчик! - бурно жестикулируя, декламировал поэт Иван Бездомный.
Профессор Стравинский внимательно слушал и делал пометки в истории болезни.
- Как видите, мы уже давно за вами наблюдаем, - агент Смит неторопливо размотал тесёмку и открыл пухлое досье. - Вы ведёте двойную жизнь. В одной жизни вы работаете скромным банковским служащим, держите дома собаку, панически боитесь свою домохозяйку... и смотрите перед сном мультики. В другой - грабите банки, танцуете в шикарных ночных клубах, жестоко обращаетесь с работниками автосервиса и глумитесь над полицейскими. У одной из ваших жизней есть будущее. У другой - нет. Вы меня поняли... мистер Ипкинс?
- Ровно в полночь!
- Что в полночь?
- Приходите к амбару. Мне ухаживать некогда. Вы привлекательны, я чертовски привлекателен - чего же тут время терять? В полночь. У амбара. Жду. Не пожалеете. Придёте?
- И не подумаю. Да ещё мужу пожалуюсь, и он превратит вас в тыкву. Ровно в полночь.
- А кто у нас муж?
- Волшебник.
- Но почему же тогда не в крысу?
- Понимаете, раньше он учился у одной феи-крёстной...
- Я хочу посмотреть, - проговорил Буратино и, опустившись на четвереньки, заглянул в Пруд. Зеркальная гладь вдруг почернела - словно дыра в бесконечную пустоту, - и, всплыв из тьмы на поверхность Пруда, к нему медленно приблизилась БОРОДА. Длинная, косматая, каждый волосок в ней словно жил своей собственной жизнью. "Карабас-Барабас!" - Буратино с ужасом смотрел на Бороду, не в силах вскрикнуть или пошевелиться. Ключик, ставший неимоверно тяжёлым, оттягивал тонкую ткань кармана, и длинный нос Буратино клонился вниз, а вода в Пруде кипела и клокотала.
- Осторожнее, мой друг. Не коснись воды, - мягко сказала Буратино Торутиэль, и он отпрянул от чёрного кипятка.
Был беспечным и наивным
Молодой эльфийки взгляд,
Каждый эльф казался дивным
Тыщи лет тому назад...
Морфей вытянул вперёд руки и раскрыл ладони.
- Выберешь синюю, - многозначительно сказал он, - проснёшься в своей постели и будешь думать, что всё это тебе только приснилось. Выберешь красную - проснёшься в своей постели и будешь думать, что всё это тебе только приснилось.
Нео растерянно перевёл взгляд с одной пилюли на другую.
- Я не понимаю... В чём же тогда выбор?
Морфей ухмыльнулся, как чёрный Чеширский Кот.
- Выбора нет, Нео.
- Всё зло - от баобаб! - приговаривал Маленький принц, выпалывая поутру на своей планете незнакомые ростки.
Когда Люку Скайвокеру исполнилось шесть лет, его отправили в школу. В первый учебный день он пришёл с двумя большими красивыми бантами.
У Кощея Бессмертного в левом яйце жила смерть. А в правом - ангел-хранитель. Их можно было вызывать оттуда, как джиннов.
Тренер по фитнессу поднялся на возвышение и критически осмотрел новую группу. Да, всё, как обычно. Печальные плоды городской цивилизации: неправильное питание, недостаток свежего воздуха, искажённый двигательный режим, неполноценный сон... Стальные мускулы, подтянутые фигуры, молниеносная реакция, цепкое внимание... Ну ничего, и не таких исправляли.
- Начинаем наше первое занятие! - громко объявил он. - Повторяйте за мной. Обхватили лапами ветку... Хорошо обхватили, всеми четырьмя! Повисли... Расслабились... Расслабились, я говорю! Жуём медленно... медленно... ещё медленнее...
Ленивцы старательно выполняли упражнение.
Гарри Портер, Рон Виски и Гермиона Глинтвейн.
Бодрый бокор Ай-Болит,
Он с бутылкою сидит,
А в бутылке у него-то
Страшный дух Барон Суббота.
Имладрис, Имладрис... Им-то ладрис, а нам?
- Доктор, меня все игнорируют! - жаловался Фродо Элронду, крутя на пальце Кольцо Всевластья.
- Гэндальф, да у тебя вся спина белая! - пошутил Арагорн, повстречав возрождённого мага на опушке Фангорна.
Если бы в Средиземье было переселение душ
Одних кладут в Могильники, других спускают в лодках,
Кого сжигают на костре, кого развоплотят.
Валары нам подкинули удачную находку:
Что из чертогов Мандоса вернуться может всяк.
По дням минувшим не тужи -
Вернётся всё, как было.
Но если кто в Рохане жил,
То стать ему кобылой.
Пусть сверху смотрят на тебя - быть низеньким не плохо,
Родишься в Хоббитании, длиннее всех ты там.
А если путников спасал от магов и от орков,
Орлиный взор тебе дадут и мощных два крыла.
Живи себе уверенно,
Есть повод веселиться -
Ведь может и в умертвие
Душа твоя вселиться.
Сейчас живёшь ты гоблином - потом Глубинным Стражем,
А после и до назгула, быть может, дорастёшь.
Но если облажаешься - родишься энтом, скажем,
И будешь жить без женщин тыщи лет, пока помрёшь.
Бессмертным эльфом тошно жить
Иль гномом с длинным веком.
Не лучше ли при жизни быть
Обычным человеком?
Да кто есть кто, да кто был кем - мы никогда не помним,
Судьбы хитросплетения нам не дано учесть.
А вдруг облезлый Горлум тот был раньше Смеагорлом,
А этот белый Митрандир был раньше серый весь?
Я не боюсь ни Балрога,
Ни Тома Бомбадила -
Удобную страховку нам
Валары раскрутили!
Тень словно бы осела и с громким сопением поползла к Фродо. Рука хоббита сама собой скользнула в карман и сжала Кольцо. Затаив дыхание, Фродо позволил холодному золоту надеться на палец.
Сумеречный лес сменился мешаниной расплывчатых теней и тумана, зато страшное чёрное пятно разом обрело чёткие контуры. Рыцарь, огромный рыцарь в блестящих чёрных доспехах и плаще. Из-под шлема вместо лица таращилась на хоббита страшная маска.
- Фродо, - хриплый бас заполнил паузу в астматическом сопении. Он не спрашивал, он утверждал. - Ты наш. Иди к нам.
- Нет! - хоббит судорожно сжал рукоятку своего жалкого маленького меча и отступил на шаг.
- Это твоя судьба. Не противься неизбежному, - чёрный великан задумчиво посопел. - Ты знаешь, кто я такой? Гэндальф рассказывал тебе обо мне?
- Нет! - Фродо отступил ещё на шаг и упёрся спиной в дерево.
- Он надеялся, скрыв от тебя истину, удержать тебя на своей стороне... Как глупо. Присоединяйся ко мне, Фродо! У тебя есть Кольцо, у меня - сила и опыт. Вместе мы победим Саурона и станем править Средиземьем вдвоём, отец и сын!
- Мне неспокойно. Дай-ка взглянем на твой меч, - сказал Арагорн, отведя Фродо в сторону.
Фродо послушно нажал кнопку. Световой клинок с шипением выдвинулся из рукояти.
- Светится, - удовлетворённо кивнул Арагорн. - Так я и думал. Орки близко.
- Ты не занят? - Игнациус заглянул в келью. Потом вежливо постучал в приоткрытую дубовую дверь.
- Занят, конечно, - задумчиво ответил Иоганн, дописывая страницу. - Но ты заходи, заходи, я сейчас... Что там у тебя?
- Не читается, - вздохнул Игнациус, выкладывая на стол толстую книгу в сильно потёртом кожаном переплёте.
- Протирать пробовал? - поинтересовался Иоганн, не отрываясь от рукописи. - А читать на меньшей скорости? Другому чтецу давал?
- Обижаешь, - Игнациус побарабанил пальцами по обложке, потом раскрыл книгу на закладке и развернул её к Иоганну. - До этого места мы прочитали. Отдельные страницы - с двадцатого раза, но всё разобрали. А тут упёрлись - и никак. Посмотри, а?
- Ну ладно, - Иоганн наконец-то отложил перо, присыпал страницу песком и заглянул в книгу. Побурчал под нос, поднося свечу то так, то эдак. Достал из ящика флакончик прозрачной жидкости, откупорил и осторожно капнул на страницу, распространив по келье запах крепкого спирта. Рассмотрел результат. Царапнул ногтем. Вздохнул. - Должен тебя разочаровать, брат Игнациус. Безнадёжное дело.
- Что, совсем ничего?.. - расстроился Игнациус.
- Увы, ничего. Бумажные книги разрабатывали как дешёвый и надёжный носитель информации, но и у них есть свой предел. Когда износ дошёл до крайней степени... - Иоганн развёл руками.
- И как же нам теперь?
- Как, как... О восстановлении избыточной информации слышал?
- Ну.
- Ну вот. Пропускайте эту страницу и читайте дальше. Потом сами допишете на неё что-нибудь, чтобы сочеталось с контекстом.
- Но как же можно?
- Да можно, можно. Не переживай, брат Игнациус, через триста лет никто и не заметит разницы. Думаешь, наши нынешние книги - точные копии изначальных рукописей?
- Вообще-то я думал, что да...
- Ха! Если бы... Добро пожаловать в реальный мир, брат Игнациус.
| Если | рассудок | и | жизнь | дороги | вам, |
| держитесь | подальше | от | торфяных | болот! |
| P.S. | Извините | за | неровный | почерк. |
"Исчислен ты, взвешен и найден очень лёгким", - гласила надпись.
Ёжик вздохнул и пощупал бицепс. "Зато я очень сильный", - пробурчал он.
- Дёрни за верёвочку! - сказала бабушка.
Красная Шапочка послушно дёрнула.
- Слабовато... Дёрни ещё!
Красная Шапочка подёргала ещё, сильнее.
- О, вижу! - бабушка выцепила из пучка шнуров дёргающийся, переключила его в соседнюю розетку и с кряхтением вылезла из-под стола. - Проверяй, теперь сеть должна работать.
"Я живу! Живу нормальной жизнью. И стараюсь показать другим инвалидам, что человек, оказавшийся в трудной жизненной ситуации, - это вовсе не то же, что конченый человек. Жить можно в любой ситуации: все зависит от того, как ты относишься к этой жизни". Русалочка дописала ответ, с приветливой улыбкой вернула блокнот журналисту, развернула инвалидную коляску и покатила домой, во дворец.
"Ты будешь ступать как по острым ножам, твои ступни будут кровоточить... - ехидно думала она, удобно откинувшись в кресле и вытянув прелестные стройные ноги на подножку. - Я заберу твой голос... Эта ведьма никогда не отличалась ни умом, ни воображением!"
Мистер Бэнкс в своё время спросил миссис Бэнкс, чего она хочет - новый красивый дорогой дом или четверых детей? Того и другого он позволить себе не может. Миссис Бэнкс хорошенько подумала и решила, что предпочитает четверых детей. Так и появились на свет Питер, Сьюзан, Эдмунд и Люси.
Во время войны их вывезли из Лондона, чтобы они не пострадали из-за воздушных налётов. Их отправили к старику профессору, который жил в самом центре Англии в очень большом доме с экономкой по имени Мэри Поппинс...
После этой ночи время для Фродо то и дело прерывалось, вообще не было реальным временем. Он помнил только ряд отдельных картин, моментов, разговоров вне контекста; картины мелькали и пролетали мимо. В бредовых видениях из раза в раз повторялись только три образа: Кольцо, Огненная Гора и Тёмная Башня владыки Мордора. После он спросил у Сэма, сколько это длилось, но Сэм тоже не знал. Время разрушилось для них обоих.
Карты тасуются
...вкусно пахнуть в темноте. Появляется Сэм. Он держит жестяную тарелку, одну из тех, что Фродо узнал бы где угодно, в конце концов, она же - из его собственного мешка.
- Скоро подам обед, хозяин, - говорит Сэм с акцентом и интонацией вышколенного слуги. - Извольте выбирать: филе из ползучки-кусачки или филе из ползучки-кусачки. Что будете кушать?
- Я тебя не понимаю, - говорит Фродо.
- Еще как понимаете, - отвечает Сэм. - Просто у вас нет чувства юмора. Что с ним случилось?
- Надо думать, его мне отбили в Мории.
- Я одолжил ваши револьверы, хозяин, - виновато признаётся Сэм. - Уж извините. А то бы они достались этим тварям. Вот, в целости и сохранности.
- Оставь себе, - отвечает Фродо, глядя в сумрачное небо. - Я больше не возьму в руки оружия.
- Сэр Фродо Бэггинс, - представил его нам Мерриадок.
- Да, он самый, - сказал посетитель. - И любопытнее всего то, мистер Подхолмс, что если б мой друг не предложил мне посетить вас, я пришел бы к вам по собственному почину. Вы, говорят, умеете отгадывать разные ребусы, а я как раз сегодня утром столкнулся с таким, который мне не по силам.
- Я внимательно слушаю, мой друг, - Шерлок Подхолмс водрузил мохнатые ноги на скамеечку возле камина и для затравки выпустил пару колец дыма из трубки. - Итак, вы получили в наследство от богатого дядюшки имение, Бэг-Энд...
"Идите к Ривенделлу, - гласило письмо, составленное из подклеенных одно к другому печатных слов, - там-то уж наверняка свидимся. А не поспею - Элронд о вас позаботится и скажет, как быть дальше. Тороплюсь, прости - ГЭНДАЛЬФ. Да, к слову: не надевай его, ни в коем случае не надевай! Идите днем, ночью прячьтесь! И держитесь подальше от торфяных болот!" Слова <торфяных болот> и руна "Г" были написаны от руки, чернилами.
- Послушайте, как вас там...
- Сэмвайс Гэмджи, сэр.
- Да-да, Сэм... Скажите... Что это так жутко завывает на болотах по ночам?
- Назгулы, сэр.
- Ну-ка, ударь меня! Если сможешь... - поманил Нео Морфеус. - Стой! Не так! Медленно!
(А. Новосёлов, А. Кац, В. Бич, Б. Немировский)
В результате очередного природного катаклизма Элли с друзьями попадают из Волшебной страны в... другую Волшебную страну. И вот что с ними там происходит:
В Хоббитании встречают хоббитов, мирно курящих трубки и закусывающих. "О, и здесь Жевуны!" - радуется Элли. Хоббиты шумно возмущаются сравнением. "Нет, я ошиблась, - вздыхает Элли. - Это Болтуны".
По давней привычке Элли переоделась в местную одежду. На лесной тропинке по пути в Ривенделл встречают эльфа. "Владычица Галадриэль?!" - оторопев, восклицает тот. "Можно просто Элли", - дружелюбно отвечает Элли.
Трусливый Лев нахлебался здравура. "Рррр! Смелость снова вернулась ко мне!"
"Смотрите, смотрите! Летучие Обезьяны!" - показывает в небо Элли. "Сами вы обезьяны..." - обижаются назгулы.
В горах путешественников занесло снегом. Все замёрзли. Лев жалобно мяукал. "Наур ан адриат аммин!" - безуспешно пытался развести огонь Гэндальф. "Давайте я попробую! - предложил Страшила Мудрый. - Бамбара, чуфара, лорики, ёрики, пикапу, трикапу, скорики, морики!" Костёр жарко запылал.
В коридорах Мории путешественников сбивает с ног толпа улепётывающих от кого-то гоблинов (и парочка пещерных троллей). Следом бежит балрог. Последним проносится гонящийся за ними всеми Шестилапый.
Долгое озеро. Развалины Эсгарота. Сквозь чистую воду путешественники видят на дне хорошо сохранившийся труп Смауга. Минута молчания. "Бедный Ойххо!"
В Осгилиате натыкаются на дозорный отряд гондорцев. "Фарамант?.." - с удивлением смотрит на предводителя Железный Дровосек. "Фарамир", - поправляет тот.
После долгих и опасных приключений компания добирается до Серебряной Гавани. Там их уже дожидается корабль под командованием Чарли Блэка. "Ну что, нагулялись? - спрашивает тот. - Поднимайтесь на борт, поплывём домой".
- Мальчиш-Плохиш? - осведомился буржуин-кладовщик, расправляя ордер на выдачу.
- Да я самый большой Мальчиш-Плохиш на свете! - энергично закивал Карлсон.
- Большой, да... вижу... - пробурчал в усы кладовщик, разбирая каракули Главного Буржуина. - Вам причитается бочка варенья и корзина печенья. Распишитесь.
"Карл Мальчиш-Плохиш", - коряво расписался Карлсон, ухватил добычу, завёл пропеллер, крякнул, с натугой оторвался от земли и на бреющем полёте скрылся за горизонтом.
Надёжно связанный и заткнутый вместо кляпа дырявым полосатым носком Карлсона, Мальчиш-Плохиш с тоской проводил его взглядом из оврага.
- Ты полетишь в систему Медузы, Ким. Будет трудно - пошлёшь говоруна...
- И ты придёшь на помощь, Буран?
- Нет, Ким. Но тебе хоть легче станет.
На Алый Глаз в небесах нацелена Палец-скала
Помня рассказы мудрецов, Бильбо старался не смотреть в глаза дракона, но не уберёгся, и произошло Запечатление.
- Ну что, попался? - сочувственно спросил Торин, подойдя сзади. - Теперь мы будем звать тебя Б'льбо, и ты должен будешь кормить его до конца жизни...
- Моей или его? - мрачно поинтересовался Биль... Б'льбо.
"Твоей, - мысленно ответил ему Смауг. - Она короче".
Б'льбо вздохнул, осмотрелся по сторонам и заметил прыгавшего неподалёку дрозда.
- Поди-ка сюда, - поманил он, наклоняясь за камнем.
...У него было еще много собственных вещей. Весь лес вокруг был очень большой собственной вещью. Каждая птица в этом лесу, каждая белка, каждая лягушка в каждой канаве. Он повелевал змеями, он начинал и прекращал войны муравейников, он умел лечить оленей, и все они были его собственными. Кроме старого лося по имени Рекс. Этого он признал равным себе, но потом с ним поссорился и прогнал из леса...
Доктор Айболит достал журнал приёма пациентов и начал новую страницу. Он всегда писал только от руки, никаких кристаллов, никаких транскрипторов, только от руки. Сверился с календарём, поставил дату. Посмотрел на часы, поставил время. Выглянул в окно. Вернулся к журналу и каллиграфическим почерком вывел: "Стояли звери около двери..."
- Садитесь к столу, пожалуйста, выпейте кофе, пожалуйста. Как вас зовут, сынок?
- Медведь.
- Какое неподходящее прозвище!
- Это вовсе не прозвище. Я и в самом деле медведь. Видите ли... Меня семь лет назад превратил в человека ваш муж. И сделал он это прекрасно.
- Это правда? А почему ты мне сразу не признался в этом?
- Так ведь это когда было! Дорогая! Семь лет назад! Шел, понимаешь, по лесу, вижу: молодой медведь. Подросток еще. Голова лобастая, глаза умные. Сорвал я ореховую веточку, сделал из нее волшебную палочку - раз, два, три - и этого... Ну чего тут сердиться, не понимаю. Это был очень интересный научный эксперимент. Очень перспективный. Но теперь я этим уже не занимаюсь. У меня теперь кое-что, связанное с космическими лучами...
- Замолчи! Терпеть не могу, когда для собственной забавы мучают животных. Слона заставляют танцевать в кисейной юбочке, тигра учат качаться на качелях. Тебе трудно, сынок?
- Да, хозяйка! Быть настоящим человеком - очень нелегко.
- Ты читаешь на нескольких языках, знаком с высшей математикой и можешь выполнять кое-какие работы. И ты считаешь, что это делает тебя человеком?
- Да, конечно. А разве люди знают что-нибудь еще?
- Бедный мальчик! (Мужу) Чего ты хохочешь, бессердечный?
Оставив позади рощу, рыцарь придержал коня, перехватил копьё и осмотрелся. След стал совсем свежим, дракон мог показаться в любой момент.
Словно отвечая его мыслям, ближайший зелёный пригорок приподнялся и развернул подобающий набор конечностей. Рыцарь прищурился, определяя породу противника. Тот стоял на трёх ногах и разглядывал рыцаря двумя плоскими головами, которые покачивались на тонких гибких шеях. Приоткрытые в ухмылке зубастые пасти выпускали струйки дыма и язычки пламени. Тело надёжно защищала блестящая чешуйчатая броня. Между шеями вдоль позвоночника и на бедре задней ноги тянулся высокий зубчатый гребень. Две передние ноги были широко расставлены, так что когтистые лапы находились в вершинах почти идеального равностороннего треугольника.
Рыцарь сразу догадался, что дракон был просто тупым зверем. В этих плоских головах не нашлось бы места для мозга достаточного размера. Потом его внимание привлекла сплошная костяная выпуклость между шеями... и он вспомнил факультатив по экзотической драконологии. Череп и мозг дракона скрывались именно под этим горбом, и он ни в коем случае не был животным, но обладал разумом, по меньшей мере, сравнимым с человеческим. Его глубоко посаженные глаза, по одному на каждой голове, неподвижно вглядывались в рыцаря.
Бандер-Логи сочинили поговорку: "Все джунгли будут думать завтра так, как обезьяны думают сегодня". Они знали, о чём говорили.
*
- Киса, ку-ку! - Каа свесил с дерева плоскую голову над дремлющей Багирой. Та мгновенно проснулась:
- В Бобруйск, животное!
- Она заметила! - расхохотался Каа, отдёргивая голову от взмаха когтистой лапы. - Багира нас заметила!
*
- Встань, когда говорит человек! - Маугли хлестал Шер-Хана горящей веткой по морде. Тигр в ужасе жмурился и прижимал уши.
- Жжот нипадецки! - удовлетворённо сказал Балу Акеле. - Я и не заметил, как вырос мой ученик.
- Нет в джунглях народа более мудрого, доброго, ловкого и сильного, чем волки, - кивнул Акела.
*
Хрипя от ярости, Дикие Собаки из Декана преследовали Маугли. Они не замечали, что наглый человек ведёт их к обрыву над рекой, а когда заметили, было уже поздно. Маугли пинком столкнул заранее расставленные камни в пчелиные гнёзда и с криком: "Первыйнах!" - бросился в реку, где его уже ждал Каа.
- Мы достойны восхищения! - похвастался Маугли, выныривая и отплёвываясь. В реку одна за другой валились Дикие Собаки, облепленные разъярёнными пчёлами.
- Это правда, мы все так говорим! - согласился Каа.
*
Вожак Бандер-Логов взобрался на верхушку самого высокого купола в Холодных Берлогах и поднял самодельный рупор.
- Слушайте меня, джунгли! - завопил он. - Хорошо ли вам слышно?
Пауза, и...
- Мы слышим тебя!.. - нестройно ответили джунгли.
- Подойдите ближе на один шаг! Ближе! - завопил вожак.
И джунгли пошли. Шёл могучий слон Хатхи, шли волки, шли Балу и Багира, шёл (точнее, полз) удивлённый Каа. Маугли положил руки на плечи Багиры и Балу, чтобы увести их прочь, но вместо этого пошёл вместе с ними.
- Ближе! - вопил вожак Бандер-Логов в Холодных Берлогах.
Его сородичи уже разводили огонь под огромными котлами для мяса и точили ножи, подобранные в древних сокровищницах. Бандер-Логи придумали себе новую забаву: они собрались стать людьми. Но джунгли вряд ли смогут повторить за ними эту мысль на следующий день...
Воцарилась потрясённая тишина. Три поросёнка жались в углу.
Лесоруб взялся обеими руками за топорище и, крякнув, выдернул топор из туши волка. Тёмная кровь хлынула на пол.
- Вот так-то, хрюши, - сказал он. - Нет лучшего средства от большого злого волка, чем бравый дровосек с острым топором!
- Спасибо тебе, - пробормотал Наф-Наф. Он был самым хладнокровным и рассудительным из братьев. - Мы обязательно отблагодарим тебя... Как-нибудь, когда-нибудь, как сможем...
Ниф-Ниф и Нуф-Нуф торопливо закивали.
- Знаешь ли ты... что ты натворил... - прошептал волк. - Я... прибыл из... будущего... чтобы предотвратить... Меня отправил... сам... доктор Гас...
Волк бессильно уронил веки и замолк навсегда.
- Ты запомнил инструкции? - спросил волка доктор Гаспар Арнери. - Повтори ещё раз.
- Первая директива: оказавшись в прошлом, я должен разыскать и убить трёх поросят. Вторая директива: если получится, прийти в точку выброса, чтобы ты смог вернуть меня назад в будущее. Третья директива: если не получится вернуться, замести следы и самоустраниться.
- Всё правильно, - подтвердил доктор Гаспар, смазывая машину времени. - А четвёртая директива?
Волк безуспешно попытался ответить. Наконец, выдавил из себя:
- Я не могу её разглашать.
- Отлично. И помни: на тебя вся надежда. Второй попытки не будет. Главное зубчатое колесо треснуло, я два дня продержал его в растворе купороса, но оно всё равно долго не протянет. А на Площади Суда уже построили десять плах для казни восставших, и завтра главный палач Трёх Толстяков будет рубить головы тем, кто восстал против власти богачей и обжор...
Вода проглотила брошенный камень с утробным, чавкающим всплеском - а в ответ озеро вспузырилось, забулькало, и от того места, где утонул камень, по воде разбежалась круговая рябь.
- Что ты делаешь, Боромир! - всполошился Фродо. - Тут и так-то страшно! - Фродо поёжился. - Этот гиблый пруд... он страшней волколаков, страшней Мории, а ты его баламутишь!
Внезапно маг с хохотом вскочил, перепугав и без того напуганных спутников.
- Ну конечно же! - весело воскликнул он. - И как я, глупец, сразу не догадался? Это Врата, это и Ключ!
Он встал, уверенно подошел к Стене и звонким голосом сказал:
- Пх'нглуи мглв'нафх Ктулху Р'льех вгах'нагл фхтагн!
На путников разом обрушилось множество событий. Фродо кто-то ухватил за ногу, и он, болезненно вскрикнув, упал. С коротким, хриплым от ужаса ржанием Билл поскакал вдоль Морийской Стены и мгновенно растворился в ночной темноте. Остальные путники оглянулись назад и увидели, что вода у берега бурлит, словно в ней бьётся, пытаясь распутаться, тугой клубок разозленных змей. Одна змея... впрочем, нет, не змея, а змеистое, слизистое, зелёное щупальце с пальцами на конце уже выбралось на берег, подкралось к Фродо и, схватив его за ногу, потащило в зловонную пузыристую воду.
- А правда, что когда ты врёшь, у тебя нос удлинняется? - полюбопытствовала Мальвина, разливая чай по чашкам.
- Неправда, - отрезал Буратино и осторожно пощупал кончик носа. - Это у Пиноккио так было, а я - улучшенная модель!
- Жаль, - Мальвина присела за столик и мечтательно подпёрла голову кулачками. - Было бы та-ак удобно! Можно было бы твои домашние задания не проверять. Спросила - всё ли сделал? - ты ответил - и сразу видно.
- Кому удобно, а кому и не очень, - Буратино опасливо покосился на подругу-учительницу и пристроился к чашке так, чтобы не мочить нос в чае. - Вот ты бы хотела ходить среди людей с таким наглядным детектором лжи?
- У меня, чтоб ты знал, с рождения такой детектор, - вздохнула Мальвина. - Хорошо, что не нос, так что никто не догадывается. А то бы началась у меня не жизнь, а сплошной кошмар.
- Ух ты! - Буратино взглянул на Мальвину по-новому. Он тоже никогда не догадывался. - А мне-то, может быть, расскажешь? Я никому-никому!..
- Ни за что! Ну, может быть, если будешь целый год подряд хорошо себя вести и делать уроки... - Мальвина задумчиво накрутила на палец неожиданно потемневший синий локон.
- Эти законы - ограничения компьютерной программы, - объяснил Морфеус. - Одни можно взломать, другие - обойти. Смотри.
Он разбежался по крыше, легко оттолкнулся и перелетел через улицу на соседний небоскрёб.
- Так, значит... поверил в себя, отбросил сомнения, собрался, собрался... - Нео прищурился, оценивая расстояние. - Я могу это сделать! Я готов!
Команда "Навуходоносора" столпилась у мониторов.
- Упадёт, - критически заметил Сайфер. - С первого раза все падают.
Нео разбежался по крыше, легко оттолкнулся и камнем полетел вниз. От удара асфальт под ним прогнулся, как резиновый лист, мягко остановил падение на десятиметровой глубине... и остался в этом положении.
Морфеус элегантно приземлился рядом и заглянул в тёмный провал. На дне шевелилось и булькало. Морфеус вздохнул и поднял голову.
- Танк! Танк, твою мать! Ну что у тебя теперь?
- Переполнение, Морфеус. Извини... - Танк тарахтел по клавишам, пролистывая исходники симулятора прыжков. На соседнем мониторе мигала надпись "Integer overflow". - Я сейчас исправлю. Выходи из этой версии, нужно её сбросить. Ты сделал копию Нео до прыжка? Морфеус, ну ты как маленький, честное слово!..
- Ну и как мы добудем сокровища? - осторожно поинтересовался Бильбо.
- Легко, - пожал плечами Торин. - Смауг, конечно, порядочно закоптил изнутри Одинокую гору и всё переломал, но сокровища должны быть в целости и сохранности. Драконы, знаете ли, золото не тратят...
- Это я понимаю, - отмахнулся Бильбо. - Но там же у вас было полно этих... ловушек...
- Потайных камер... - мечтательно кивнул Двалин. - Секретных ходов, самозаваливающихся потолков...
- Вот именно, - прервал гнома хоббит. - Как пить дать, Смауг там всё обрушил. Большинство драгоценностей скрыты под грудами камней!
- Не беда, откопаем! - оптимистично заявили Фили и Кили.
- Ага, откопаете - через сотню лет! - ехидно заметил Бильбо. - А кое-кто из присутствующих не может похвастаться гномским долголетием!
- Не переживайте, сэр Взломщик, - примиряюще развёл руками Торин. - Ради вас мы придумаем что-нибудь более эффективное. Вот например...
- Погодите!.. - насторожился Бильбо. - Я слышу...
Внизу, у излучины Быстротечной, смеялись и пировали люди из Эсгарота. Ветер донёс обрывок песни:
Зашелестят деревья,
И травы запоют,
И золотые реки
В долины побегут.
- Золотые реки... - задумчиво протянул Балин. - Это может сработать.
Наконец Бофур жмёт на кнопку.
За несколько минут насосы нагнетают в пещеры Одинокой горы горючую смесь. Бофур жмёт на другую кнопку. В глубине горы раздаётся приглушённый взрыв. Затем мир содрогается и ревёт; рёв переходит в вибрирующий вой. Из дренажного отверстия внизу вырывается столб белого пламени и зарывается в реку, будто дракон снова ожил. Встаёт облако пара; Бильбо съёживается на берегу под покровом облака, чувствуя, что это последняя в его жизни возможность побыть одному.
Через полчаса вместе с горящим газом выплёскивается раскаленный поток. Шипя и поднимая пар, он оседает на дно реки. Долгое время не видно ничего, кроме белых облаков, но через час или два под водой и вокруг камня, на котором примостился Бильбо, проявляется, растекаясь по дну, блестящая, широкая река золота.
- Что ты там всё время пишешь? - поинтересовался Незнайка, помешивая кашу в котелке. Густая ночная темень начиналась без перехода сразу за дрожащим светом костра. Из темноты доносились подозрительные шорохи и хрупание.
- Труд всей моей жизни! - деловито заявил Цветик, откидывая назад чёлку. - Я назову его "Полвека поэзии".
- Цветик, но тебе же гораздо меньше пятидесяти! - захихикал Незнайка.
- Когда я закончу, будет больше... - рассеянно ответил Цветик, грызя карандаш. - Как там каша?
- Почти готова, - успокоил его Незнайка и без замаха метнул вилку за спину Цветика. Судя по громкому отрывистому взвизгу в темноте - попал. - А как ты сочиняешь стихи?
- Для таких стихов, как у меня, Незнайка, нужен настоящий талант! - гордо заявил Цветик. - "Я поэт, зовусь я Цветик, от меня вам всем приветик!" Шедевр! Это простые незатейливые вирши может складывать кто угодно.
- А научи меня, - предложил Незнайка, раскладывая кашу по мискам.
- Ну... - растерянно протянул Цветик. - Для начала нужно научиться подбирать рифмы. Ты знаешь, что такое рифма?
- Не-а.
- Это когда слова заканчиваются одинаково. Вот, например, "коса"...
- Кокатриса, - не задумываясь ответил Незнайка.
- Нет-нет-нет! - замахал руками Цветик. - Это неправильная рифма!
- Почему же неправильная? - удивился Незнайка. - Конец уж точно будет одинаковый, хоть с косой повстречайся, хоть с кокатрисой...
- Знаешь, Незнайка, - помолчав, осторожно сказал Цветик. - Не буду я тебя учить стихосложению. Это безнадёжно.
- И то верно, - криво ухмыльнулся Незнайка, доедая кашу. - Лучше уж каждый будет держаться своего ремесла, так вернее получится. Доедай и ложись спать, я ночью подежурю, а ты - под утро. Завтра, если повезёт, дойдём до Солнечного города. Там пройдёмся - ты с лютней по дворцам, я с мечом по подземельям. Как-нибудь на жизнь заработаем.
- Смотрите в оба, - сказал почтальон Печкин, зайдя в сельпо. - Если появится где мальчик - глаза голубые, рост метр двадцать, зовут Дядя Фёдор - скажите мне. За это я дам вам покататься на своём новом велосипеде.
*
- И как это я сам не додумался про клад, - мечтательно протянул Матроскин. - Теперь корову купим... В огороде можно будет не работать... Шарик, ну давай быстрее!
- Где карта, Билли? - вкрадчиво прорычал Чёрный Пёс, надвигаясь на Печкина.
- У меня нет никакой карты! - завопил прижатый к стене почтальон.
- Что ж, - вздохнул Дядя Фёдор, встав с бревна и отряхнув штаны. - Жаль, что мы не договорились. Ничего, Билли, стой, где стоишь. Дело есть дело. Даю тебе время до десяти часов.
Прокричав: "Пиастры! Пиастрры!" - с его плеча слетел галчонок, спикировал на почтальона Печкина и оставил на его плаще чёрную метку.
Нео внезапно обнаружил себя посреди жаркой белой пустоты. Ни единой детали, за которую мог бы зацепиться взгляд - ни вверху, ни внизу, ни по сторонам. Кроме Морфеуса, удобно расположившегося на янтарном камне.
- Всё это происходит со мной на самом деле, или как? - жалобно спросил Нео.
- "На самом деле"? - Задумчиво протянул Морфеус. - Что ж, можно сказать и так... Проблема в том, что у нас нет никаких гарантий, что с нами вообще хоть что-то происходит "на самом деле"! Видишь ли, когда ты сидишь в уборной у себя дома, у тебя просто нет видимого повода спросить себя, "на самом деле" это с тобой происходит, или нет. А сама по себе эта ситуация ничем принципиально не отличается от нынешней... Знаешь, а ведь вполне может быть, что ты - обыкновенный овощ, и тебя давным-давно благополучно сожрало какое-то травоядное чудовище, желудочный сок которого способен вызывать совершенно правдоподобные галлюцинации у перевариваемой пищи, так что ты просто наслаждаешься сокрушительной иллюзией своей замечательной интересной жизни, напоследок...
- Бррр... Ну и выдумали же вы! Овощ... - несмотря на жару, Нео поёжился.
- А я ничего не выдумал, - усмехнулся Морфеус. - Ты хотел узнать, что такое Матрица? Я покажу тебе. С тех пор, как чудовища захватили власть, мы, овощи, больше не растём сами по себе - нас выращивают. Я видел эти бескрайние поля...
- Но... зачем им это?
- Энергия, Нео! В каждом из нас - по две тысячи калорий, плюс витамины.
- Но вы... спасли меня?
- Да, Нео. И тебе лучше бы не знать, откуда и как именно...
Торговец ещё толком не разложил свой товар на прилавке, когда показался первый покупатель. Парнишка в пыльной одежде тяжело дышал - небось, так и бежал всю дорогу.
- Это я, помните... - начал он, переводя дух. - Я у вас на прошлой неделе...
- Помню, помню, - добродушно пробурчал в усы торговец. - Я тебе продал чудесные зёрна. Ну как, парень, победил великана?
- Какого великана? - оторопел паренёк. - Ещё и великан будет?.. Да нет, я не об этом. Из ваших зёрен репа у меня выросла - большая-пребольшая...
- Как... репа? - оторопел и торговец. - Я же дал тебе бобовые зёрна!
- Бобовые? То-то я думал - странные какие-то семена репы, никогда таких не видел... Но выросло будь здоров, я не в обиде! В том-то и проблема, господин торговец, - паренёк просительно взглянул снизу вверх. - Вытащить мы её никак не можем. Я и сам тянул, и деда с бабкой на помощь звал. Даже, будете смеяться, кота с собакой припряг, коня-то у нас нету... Тянем - а она никак!
- Так, погоди, - торговец задумчиво почесал в затылке. - Погоди... Как же это было... Дедка, бабка... кошка... О! Слушай внимательно: тебе нужна ещё и мышь!
- Коту, что ли, скормить? - недоверчиво протянул парнишка.
- Да нет! Ну, потом, разве что. А для начала - впряги и её, да потяните репу ещё раз.
- Мышь запрягать? Да где ж это видано?!
- А где видано, чтобы из бобовых зёрен репа росла?
- Ну... ладно. А как я её тянуть уговорю?
- Это не проблема. Держи, - торговец протянул пареньку невзрачную дудочку. - Деньги у тебя хоть какие-то остались? Нет? Ну ладно, потом сочтёмся. Так вот: сыграешь на этой дудочке - прибежит к тебе мышь, и будет тебя слушаться. Только недолго играй, чуть-чуть, понял? А то со всей округи мыши набегут!
- Понял, понял! - радостно закивал паренёк, схватил дудочку и запылил прочь по дороге.
Торговец покачал головой и вернулся к своему прилавку. Его терзали мрачные предчувствия. Что этот малец ещё учудит? Только бы не додумался упражняться в музыке, пока не выйдет из города...
Солнце поднялось высоко над крышами домов и уже начало припекать. На гаммельнской рыночной площади собирался народ.
Крысолов выдул заключительные ноты первой части, опустил флейту и осмотрелся, переводя дух. С трёх сторон его окружал сплошной серый ковёр мышей и крыс. С четвёртой стороны на морских волнах покачивалась лодка.
- Прошу внимания, господа, - Крысолов церемонно поклонился публике. - Вторая часть сюиты традиционно исполняется на воде. Я отплываю в лодке, вы следуете за мной.
Мыши сосредоточенно зашевелили усами, ушами и носами, не сводя глаз с Крысолова. Ни единого писка. Только давящее внимание десятков тысяч глаз в гробовой тишине. Крысолов поёжился. Это были какие-то неправильные мыши.
- Ну, работать так работать, - пробормотал он, поднял флейту к губам и звонко воскликнул: - Вторая часть, господа!
- Минутку, - деловито сказали снизу.
Крысолов поперхнулся от неожиданности и взглянул под ноги. Серый ковёр расступился, пропуская вперёд огромную семиглавую мышь в королевской мантии и золотых коронах на всех семи головах.
- У нас другие планы на этот вечер, - сухо сказал Мышиный Король. - Киса, скажите мне как художник художнику: вы орехи грызть умеете?
Кукушка, сколько мне осталось?
Кукушка пристроилась над чужим гнездом, вдохнула поглубже, зажмурилась, напряглась и выдавила из себя яйцо. Выдохнула, обернулась и полюбовалась кладкой: аккуратная кучка, одно к одному, все гладкие, блестящие... на одно яйцо больше, чем было, но на вид - никакой разницы, все одинаковые.
- Ну, доченька, дальше твоя забота, - пробормотала кукушка и поспешила прочь, пока не вернулись хозяева гнезда. Ещё много яиц надо отложить. А с этой кладкой, можно считать, покончено.
Даллас посмотрел на Эша.
- Мы уловили передачу из неизвестного источника. Сигнал искажён и точной расшифровке не поддаётся, однако это, без сомнения, сигнал тревоги.
- Очень странно, - Ламберт озадаченно нахмурилась. - Изо всех возможных передач сигнал тревоги - проще и понятнее всего. Почему же возникли сложности с расшифровкой?
- Это не обычный передатчик. Этот сигнал - внеземного происхождения, - Даллас сделал паузу и оценивающе взглянул на собравшихся. - Мы отправляемся туда. Ничего другого нам не остаётся. Сажаем "Ностромо" как можно ближе к источнику сигнала.
Долго, долго брёл Атрейо по Болотам Скорби, пока в белесом тумане перед ним не проступили очертания огромного круглого холма, заросшего мхом. "Роговая Гора! Наконец-то! - сказал себе Атрейо. - Вот она какая! Значит, Древняя Морла должна быть здесь. Только как её найти? Наверное, надо позвать". Он вскарабкался на верхушку холма, вдохнул поглубже и звонко закричал:
- Мо-орла-а-а!
Несколько мгновений не происходило ничего. Потом Роговая Гора дрогнула и с чавкающим гулом приподнялась. Не удержавшись, Атрейо скатился в липкую грязь, но тут же поднялся на ноги и вскарабкался на чахлое кривое деревце, торчащее из болота неподалёку. Из-под Роговой Горы на него надвигалась громадная уродливая голова на длинной шее.
- Ты Морла, Древнейшая из Древних? - крикнул Атрейо. - Я пришёл к тебе по важному делу! Смотри! - он поднял в руке медальон.
Голова с трудом скосила глаза к переносице.
- Да... Мы та самая Морла... - медленно ответила она. - Давно, давно не видали мы Орина Императрицы... Ну что ж, мы поговорим с тобой, надоедливый человечек, только недолго, - Морла зажмурилась и оглушительно чихнула, сдув Атрейо с дерева. - Извини. У нас аллергия... на молодость...
Атрейо вновь забрался на дерево. Он помнил, что ему нужно поговорить о деле, но любопытство пересилило.
- Ты говоришь "мы"? Вас здесь несколько? - удивлённо спросил он.
- Ах, нет, нет... Мы здесь одни, совсем одни... Мы жили одни так долго, что привыкли разговаривать сами с собой, моя прелесть, да... Когда-то всё было иначе. Мы были маленьким хоббитом, пока не ушли жить в пещеры под горой... Там жили гоблины и иногда ходили гномы... Хорошие, вкусные гномы и гоблины, моя прелесть... Теперь не осталось никого, только мы. Теперь нас зовут Морла, а тогда... как же нас звали тогда? Морлум?.. Мы уже не помним...
- Но как же маленький хоббит мог вырасти в такое огромное древнее чудище?! - Атрейо с трудом вклинился в бесконечный монолог. - Это невозможно!
Морла сбилась на полуслове и страшно захрипела. Атрейо не сразу понял, что она пытается рассмеяться.
- Невозможно, говоришь ты, маленький Хранитель Орина Императрицы? - ответила Морла, отсмеявшись. - Ты развеселил нас, моя прелесть, впервые за многие века. За это мы расскажем тебе больше, чем собирались... Мы не Южный Оракул, но мы жили так долго, что будущие тысячелетия для нас - всё равно что завтрашний день для тебя. Так знай, надоедливый человечек, что подобное может случиться и кое с кем из оливковокожих индейцев! Не с тобой, нет... Но твой дальний потомок превратится в чудище пострашнее меня. Чудище, кх, кх! - Морла снова захрипела. - Его будут звать... Да, Лито Второй Атрейодис...
- Ваше платье сшито из новейшей, уникальной ткани! - убеждал портной. Через его плечо тянулась выцветшая лента с вышитой надписью: "Одним махом семерых побивахом". - Её не увидят только те, кто безнадёжно глупы или не на своём месте!
- Что, действительно? - с сомнением переспросила леди Годива, но всё же пустила коня шагом и выехала за ворота.
- С вашей фигурой нужно носить сари! Одновременно получается скрытый намёк на имя, понимаете? А на лбу поставим точку, прямо сейчас... - предложил Терминатор Саре Коннор, доставая пистолет с лазерным прицелом.
Напророчив таким образом чуть больше двух месяцев
- Главное - сохранять конструктивный, оптимистический настрой, - объяснял психотерапевт. - Жизнь - как зебра, за чёрными полосами следуют белые...
- Простите, как кто? - перебил его пациент.
- Зебра. Ну... такая полосатая лошадь.
- А, понятно. Продолжайте, пожалуйста.
- Да, за чёрным снова следует белое, ночь темнее всего перед рассветом, и так далее. Плохое и хорошее просто чередуются, и только от вас зависит, считать ли жизнь мрачной с редкими светлыми проблесками или в целом светлой, лишь с отдельными неудачами.
- Я понял! - просиял пациент, поднимаясь с кушетки. - Спасибо, доктор, вы мне очень помогли!
- Отлично, - улыбнлся психотерапевт. - Если заметите повторные признаки депрессии, заходите снова, мы продолжим сеансы.
- Непременно, непременно. Так, как это сформулировать... Всё будет хорошо, ночь темна перед рассветом, за чёрным следует белое... О! День наступит снова! День наступит снова! - Хурин Талион вскинул топор и ринулся из походного шатра на подступающий отряд троллей.
- Если вы внимательно следили за моими рассуждениями, то теперь вы понимаете, что пока этот ящик закрыт - кот внутри одновременно и жив, и мёртв, - Шрёдингер сделал лекторскую паузу и обвёл взглядом аудиторию, положив руку на лакированную чёрную коробку. Изнутри не доносилось ни звука. - Но стоит нам открыть ящик, как мы немедленно коллапсируем волновую функцию кота в одно из двух состояний. Демонстрирую...
Слушатели затаили дыхание. Шрёдингер отстегнул защёлки и снял крышку. Медленно тая в воздухе, из черноты коробки выплыла улыбка Чеширского Кота.
Рассказывают, что одним из вассалов-хатамото сёгуна Токугава-но Иэцуна был обедневший, но благородный и бесстрашный глухонемой самурай Гиросимэ Сигэтада. Всего-то и было у него, что истрёпанный доспех о-ёрой, драгоценный меч работы Тэнсё Сукэсада да собака Мумухако.
Однажды, выпив чересчур много сакэ, сёгун Иэцуна увидал Гиросимэ, обходившего укрепления замка в сопровождении своей собаки. Хмель ударил сёгуну в голову, и он воскликнул:
- Впервые такое вижу! Да где это видано, чтобы самурай разгуливал с собакой? Утопи её сегодня же!
Напомним, что великий сёгун Токугава-но Цунаёси в те времена ещё даже не родился, и тем более не выпустил свой знаменитый указ, предписывающий гуманное отношение к животным. Поэтому Гиросимэ Сигэтада лишь молча поклонился, взял Мумухако под мышку и скрылся в вечернем тумане.
Вернувшись поутру без собаки, Гиросимэ совершил сэппуку на пороге дома Иэцуна.
Конструктор Трурль, придя однажды в гости к соседу своему Клапауцию, застал того в чрезвычайном расстройстве. Повсюду были разбросаны блестящие обломки грандиозной машины; бормоча под нос, Клапауций ходил от детали к детали, поднимал их, вертел в руках и безнадёжно бросал обратно. Блестящий череп конструктора Клапауция украшала свежая вмятина, а блестящий его ум помрачился и поскрипывал при работе.
- Что за беда тебя постигла, друг мой? - участливо поинтересовался Трурль.
- Ах, и не спрашивай! - воскликнул Клапауций, заламывая руки. - Дело всей моей жизни, великая Дифференционно-Останавливающая машина, уничтожена! Никогда, никогда мне не построить ничего столь же чудесного!
- Ну, ну, не расстраивайся так, - похлопал друга по плечу Трурль, втайне радуясь неудаче соперника. - Ты такой же гениальный конструктор, как и я, и ты несомненно изобретёшь и сделаешь куда лучшую машину! Но как же случилось такое несчастье?
- Это было совершенно невероятное событие, Трурль! Ко мне в гости зашёл - как ты думаешь, кто? Бледнотик!
- Я думал, они давным-давно все вымерли, - заметил Трурль.
- Один, как видно, выжил... Лучше бы и он вымер! Он так расспрашивал меня о работе моего чудесного Дифференционного Останавливателя, так внимательно слушал мои объяснения, что я рассказал ему всё так подробно, как не рассказал бы даже тебе. И что ты думаешь? У этих бледнотиков нет никакого уважения к величию конструкторского разума! Он стукнул меня по голове, а потом сломал мою машину!
- Странное совпадение, - ответил Клапауцию Трурль. - Я шёл к тебе, чтобы рассказать о бледнотике, который на днях явился ко мне и попросил построить ему машину, которая бы думала, как бледнотики, только быстрее.
- И ты построил? - недоверчиво спросил Клапауций.
- Да, было трудно, но я справился! Думающая машина получилась совершенно сумасшедшей, но бледнотику понравилось, и он долго мучал её совсем уж безумными вопросами...
- Скажи, - перебил Трурля Клапауций, - а этот бледнотик носил на лице тёмные светофильтры, а на поясе - меч?
- Да, а как ты догадался? - удивился Трурль. - Кстати, ты не знаешь, что такое Кольвиния? Что ты делаешь?..
Со злобным блеском в глазах конструктор Клапауций подобрал с земли увесистый коленвал и шагнул к Трурлю.
- В молодости ты тридцать лет и три года на печи сиднем просидел, так? - терпеливо объяснял по третьему заходу князь Гвидон.
- Было дело, - по третьему разу согласился Илья Муромец.
- В моей подводной пограничной страже тридцать три богатыря, слыхал?
- Ну.
- Всё ещё не видишь связи? - князь Гвидон в третий раз натолкнулся на недоуменный взгляд Ильи и обречённо махнул рукой. - Ладно, зайдём с другой стороны. Моё княжество растёт. Границы растут. Пограничная стража не справляется. Удвоить нужно. Понимаешь?
- Чего ж не понять? Так бы сразу и сказал, княже, - заулыбался Илья Муромец. - В порубежники меня нанять хочешь? Дело привычное...
- Нанять, но не в порубежники, - терпеливо повторил Гвидон. - Ты, Илья, конечно, один десятерых стоишь, но мне нужно ещё тридцать три богатыря, а не десять. Да и как у тебя с подводным дыханием?
Илья Муромец лишь растерянно поморгал в ответ.
- Ладно, ставлю задачу максимально конкретно. Я хочу нанять тебя просидеть сиднем на печи ещё тридцать лет и три года. Согласен?
- Так я ж из формы выйду, княже!
- Зачем тебе та форма нужна будет, Илья? Тридцать лет и три года! Сколько тебе лет тогда исполнится? Нет, не считай, это я так. После моей службы, Илья, тебе уже только на пенсию по возрасту выходить останется. Ну ладно, поставим тебе на печи комплексный тренажёр, будешь форму поддерживать.
- Так я, княже, хотел ещё по миру погулять, людей посмотреть, себя показать...
- Это решаемо. Печь тебе выдадим самоходную. С Емелей уже договорились.
- А за едой как?
- Скатерть-самобранка.
- А коли враги нападут - как я от них отобьюсь, с печи не вставая?
- Меч-кладенец.
- А...
- И это уладим.
- Ну ладно, - Илья поднялся и протянул могучую руку. - Согласен я, княже. По рукам!
- По рукам! Всё уже готово, приступай сегодня же. Я на тебя очень надеюсь.
Когда позолоченные двери княжеского кабинета захлопнулись за богатырём, Гвидон позволил себе поморщиться и размять отбитую кисть руки. Морока с этими мутантами-эсперами. У каждого - ценнейшие, уникальные способности! Но как они их используют... или не используют... Илье Муромцу, производителю богатырей, самому идти в богатыри - всё равно что говорящей белкой простые орехи колоть. Да, белка. Гвидон перелистал бухгалтерские отчёты. Приход золотых скорлупок и изумрудных ядер держится на стабильном уровне. Спасибо Емеле. Талант! Но тоже - мол, волшебную щуку нашёл, она всё делает! Дурень. Обычную ты щуку ведром зачерпнул, а волшебной она стала только благодаря встрече с тобой. Объяснял - не понимает. Даже натурный эксперимент с белкой не помог. Какого бы зверя ему ещё подсунуть...
Гвидон глубоко задумался и не сразу услышал, как в оконную раму тактично стучат клювом. На подоконнике смущённо переступала с ноги на ногу Царевна-Лебедь. В форме лебедя, само собой.
- Здравствуй, радость моя! - морщины на княжеском лбу разгладились. - Заходи, превращайся. Никого тут больше нету.
Лебедь виновато взглянула на Гвидона и порозовела щеками.
- Опять заветное слово забыла? Ох, горюшко ты моё любимое. И когда научишься... Да помогу, помогу, что ж я - злыдень какой? На, нюхни порошка. Теперь... нет, давай на пол, а то ещё сверзишься с подоконника... теперь повторяй за мной: му-та-бор! Му-та-бор!
На свете Рэдрик Шухарт жил,
Везучим слыл недаром -
Он за пустышками ходил
И за другим хабаром.
Бросая гайки впереди,
Воняя перегаром,
Он ведьмин студень обходил
И шёл домой с хабаром.
Не доверял он никому,
Хоть был ещё не старым,
Но потому, и потому
Всегда ходил с хабаром.
Он переделать мир желал,
Чтоб счастье всем и даром,
А сам по Зоне проползал,
Таща мешок с хабаром.
За Шаром Золотым пошёл
С Красавчиком на пару...
И не видал никто с тех пор
Ни Рэда, ни хабара.
![Крыса из нержавеющей стали [Andrzej Novosiolov]](/img/n/nowoselow_a_w/potpourri/stainlesssteelrat.gif)
Всю контрабанду делают в Одессе
- Ааааа!.. - в клубах пара, с горестным воплем, Ипполит Матвеевич вырвался из ванной и скатился по лестнице. - Посмотрите! Что это, что это?! Что это за цвет?!
Он порывисто сунул Остапу под нос свои руки в радикально-чёрных разводах, затем, словно желая забодать - голову с жиденькой шевелюрой, зелёной, как молодая травка.
- Дайте флакон, - спокойно сказал Остап.
- Аптекарь! Он всё перепутал! Я же говорил ему - не надо убирать на полках! Это должен был быть радикально-чёрный цвет! Не смывается ни холодной, ни горячей водой! Контрабандный товар! - Ипполит Матвеевич упал на стул, горестно обхватив голову руками.
- Всю контрабанду делают в Одессе, на Малой Арнаутской улице... - заметил Остап, читая надпись на флаконе. - Здесь написано, что волосы надо не вытирать, а сушить на солнце или у примуса... Почему вы не сушили?
Но Ипполит Матвеевич не слушал.
- Всё прахом... Какое унижение... - бормотал он, раскачиваясь на стуле.
- Ну, ну, не стоит так убиваться, - похлопал его по плечу Остап. - Волосы можно просто ещё раз перекрасить. Или, - он критически взглянул на изумрудные лохмы, - сбрить...
От плеча Ипполита Матвеевича за ладонью Остапа потянулись нити зеленоватой слизи. Остап брезгливо отряхнул руку и вытер её о штанину.
- Нет смысла жить, если ты не красив, - всхлипнул Воробьянинов.
Из углов комнаты поползли жуткие тени.
Не злонамеренность, а обычный бардак
Побледнев, Оби Ван бессильно опустился в кресло. Люк прервал тренировку и удивлённо посмотрел на учителя.
- Я почувствовал всплеск Силы, - пояснил старый джедай. - Будто миллионы голосов вскрикнули от ужаса - и тут же смолкли. Что-то ужасное случилось во Вселенной... уже третий раз за эту неделю.
*
- Не понимаю, - сказал голос. - Ну что за дурацкая ленивая планета. Мне их совсем не жаль. Кстати, что за странная маленькая луна была у них?
- Это была не луна, командир, - ответил другой голос. - Это была боевая станция.
- Такая большая? - удивился первый голос. - Впрочем, уже не важно. Движемся к следующему участку.
Строительный Флот вогонов унёсся в чернильно-звёздную пустоту.
Из-под куста выскочила голубая многоногая ящерка - точно такая же, какую Карсон видел на своей стороне. Щупальце Чужака метнулось, схватило её и подняло в воздух. Другое щупальце начало обрывать ей лапки - спокойно и равнодушно, как будто это были веточки. Ящерка судорожно билась и визжала. Карсон содрогнулся, ему захотелось отвести взгляд. Но он заставил себя смотреть - всё, что он узнает о Чужаке, может оказаться полезным.
"Любит... не любит... любит..." - считал про себя Чужак. "Не любит," - вздохнул он, когда лапки закончились. Рассеянно отбросил ящерку и покатился собирать тяжёлые острые камни.
Золото - для эльфов, гномам - серебро,
Медь - людским народам, править ремесло,
А Владыке Мордора в беспросветной тени -
Хладное железо, властвовать над всеми.
- Сейчас я заварю вам с малиной, - как можно спокойнее проговорила Варвара, - а вы ответьте мне на последний вопрос: почему в сообщении говорилось, что экипаж захвачен капибарами?
- Капибарами? - как эхо, отозвалось из фона. - Да потому, что мой киб кретин. А еще точнее, я сам кретин, не подумал... Другое там было слово, но киб не разобрал, вот и подставил ближайшее по звучанию... Связь-то барахлила... Неразборчиво...
Другое было слово. Какое - она спрашивать не стала, и так утомился человек до смерти, слово-то она и так знала, догадывалась. Но Вуковуд продолжил:
- На этой планете понастроили чёртову прорву кафе-баров. Поначалу мы держались вместе, но потом толпа разделила нас... Что мне оставалось делать? Я отправил радиограмму и пошёл искать своих. Не нашёл ни одного...
Незнакомец поглядел на него без улыбки.
- Капитан вы? - спросил он.
- Я капитан потенциально, - ответил Вадим. - А кинетически я суперкарго и старший специалист по тахоргам...
- Как я понял, вы летите на Пандору, - сказал незнакомец. Он смотрел на Антона. В необъятном портфеле незнакомца что-то требовательно мяукнуло, как живое.
- Да, мы идём на Пандору, - Антон покосился на портфель. - Вы хотите что-нибудь переслать с нами?
- Нет, - сказал незнакомец. - Пересылать мне нечего. У меня совсем другое... У меня есть к вам предложение. Мне очень нужно на неизвестную планету. И вопрос стоит так: можете вы мне помочь или нет?
Вадим оглянулся на Антона. Лицо Антона было задумчиво-спокойным.
- Ну что ж, - сказал он рассудительно. - Во второй окрестности много жёлтых карликов с приличными планетами земного типа. Давайте слетаем. Возьмем хотя бы ЕН 7031. Устроит вас ЕН 7031?
- Да, вполне, - сказал незнакомец. - Если только это действительно необитаемая планета. И подальше от Гипериона.
- Гиперион? - переспросил Антон. - Спутник Сатурна?
- Нет, это другой, хотя и назван в честь того спутника. Этот - около шестисот парсеков отсюда.
- Ого, - сказал Вадим. - Я и не знал, что мы уже добрались так далеко. Там исследовательская станция?
- Да, там много людей, - невпопад ответил незнакомец. - Так вы поможете мне?
- Поможем, конечно, - вежливо сказал Антон. - И Гиперион вам не угрожает. Предел для нашего корабля - около полутораста парсеков. А как вас зовут?
- Меня зовут Саул, - сказал незнакомец и впервые улыбнулся. - Саул Вайнтрауб, с Хеврона. Историк и античный филолог.
- Хеврон? - переспросил Вадим. - В Галактике полно мест, о которых я ни разу не слыхал.
- Пассажир Саул Вайнтрауб, - сказал Антон. - Старт в двенадцать ноль-ноль. Ваша каюта третья, если вы не захотите занять каюту четвёртую, пятую, шестую или седьмую. Пойдёмте, я вам покажу.
Саул нагнулся за портфелем и у него из-за пазухи выскользнул и тяжело шлёпнулся на траву большой белый предмет. Антон поднял брови. Вадим пригляделся, и тоже поднял брови. Это была большая детская бутылка молока, с соской.
Портфель настойчиво мяукнул снова.
- Возьми дочь твою, единственную твою, которую ты любишь, Рахиль... и отправляйся в мир, называемый Гиперион, и там принеси ее во всесожжение в месте, о котором Я скажу тебе...
Вадим на цыпочках вышел и прикрыл за собой дверь.
Антон сидел за пультом, положив пальцы на контакты, и задумчиво глядел на обзорный экран. По экрану медленно проползали вершины сосен, далекие сияющие этажи домов, красные огоньки энергоприемников.
- Плохо ему, - сказал Вадим. - Бредит. Сейчас, правда, заснул.
- Ты знаешь, Димка, - сказал Антон задумчиво, - Саул, конечно, человек странный... Но чтобы у взрослого дяди не было прививки биоблокады... - он покачал головой. Потом включил бортовой радиофон и настроился на волну скорой помощи.
- Пункт одиннадцать-одиннадцать, - сказал спокойный женский голос.
- Требуется врач-эпидемиолог, - попросил Антон. - Заболел человек, вернувшийся с новой планеты земного типа.
- Странно. Хорошо... Ваш пеленг?
- Даю.
- Благодарю, приняла. Ждите через десять минут.
Антон поглядел на Вадима.
- Не дуйся, структуральнейший, обойдется. Пойдём к Саулу.
Вадим медленно выбрался из кресла. Они сошли в зал и сразу увидели, что дверь в каюту Саула открыта. Саула в каюте не было. Не было и его портфеля. Зато была кровь, очень много крови. На полу, на стенах, даже на потолке.
- Ч-что это? - ошарашенно спросил Антон. - Где он?..
- Смотри, бумага! - воскликнул Вадим.
На столе белел одинокий лист - единственное пятно, не тронутое кроваво-красным. Вадим метнулся к столу, сгрёб бумажку, выскочил в коридор, и только тогда его затрясло. На освободившийся участок тут же плюхнулась большая капля крови.
Антон мягко, но настойчиво вытащил бумагу из пальцев Вадима, расправил и поднёс к глазам. На листе торопливым почерком Саула было выведено:
"Дорогие мальчики! Простите меня за обман. Я не столько историк, сколько просто дезертир. Я сбежал к вам, потому что хотел спасти свою дочь. Вы этого не поймёте. Ей осталась всего одна неделя, и меня взяла тоска. А теперь мне стыдно, и я возвращаюсь, чтобы принять участие в паломничестве. А вы возвращайтесь на Саулу и делайте свое дело, а я уж доделаю своё. У нас ещё целая неделя. Иду. Прощайте. Ваш С. Вайнтрауб".
Яркий свет упал на поляну. Над "Кораблём" медленно снижался санитарный "Огонёк".
- Объясняйся с врачом, - сказал Антон с неопределённой усмешкой, - а я пойду и свяжусь с Советом.
- Что же я ему объясню? - пробормотал Вадим, глядя на клочок бумаги.
- Доброе утро, Лэкленд.
- Доброе утро... Барленнан, - отозвался Лэкленд. - Ты ведь Барленнан, верно? Не сочти за оскорбление, но я до сих пор не научился отличать вас друг от друга.
- Да, это я, - ответил Барленнан. - Ты в лучшем положении, чем я. Я вот до сих пор даже не уверен, что хоть когда-нибудь видел тебя без твоих искусственных оболочек.
Конечно, предводитель каравана не раз наведывался к Холму Навигатора и, пользуясь любезным приглашением, заглядывал внутрь через окна, но основное, что он понял - это что Лэкленд большую часть времени проводит в невесомости, в баке со спайсовым газом. Навигатор бы удивился, узнав, какие причудливые гипотезы строит Барленнан насчёт его происхождения и устройства организма.
Они перевалили через дюну. Барленнан двигался быстро и почти бесшумно, он был в своей стихии. Лэкленд тяжеловесно переваливался с ноги на ногу.
- Ты не мог бы топать не так ритмично? - пожаловался Барленнан. - Больно слушать.
- Извини, - Навигатор постарался изменить походку, но без особого успеха. В поле тяготения ему было трудно.
Они помолчали.
- Хотел бы я, чтобы мы смогли отплатить вам чем-нибудь более существенным, чем прокладка маршрута, прогнозы погоды... и вообще прогнозы, - огорчённо сказал Лэкленд.
- Мы ведь уже обсуждали это, и не раз, - Барленнан описал дугу и повернулся к партнёру по сделке. - Ваши товары нам ни к чему, а вашей помощи хватит с лихвой. Мы всё равно собирались двигаться к Центральному Эргу с грузом специи. Не всё ли равно, каким путём?
- Но мы ведь просим вас не только прибыть в указанное место...
- ...но и найти вашу пропажу. Невелика разница. Пол Муад'диб, верно?
- Верно. Мы знаем, где приземлился его топтер. Он должен быть среди тамошних фрименов. Нам туда дороги нет, а вы проникнете с лёгкостью... Было бы славно получить Муад'Диба живым, но нас вполне устроит, если вы его просто убьёте. Можно вместе с фрименами.
- Никаких проблем, - успокоил его Барленнан и сменил тему. - Что это грохочет в пустыне в последнее время?
- Взрывчатка, - ответил Лэкленд. - Харконнены завезли её немало, и теперь применяют по назначению.
- Что такое взрывчатка?
- Вещество, которое очень быстро сгорает, высвобождая раскалённый газ и производя тот грохот, который вы слышали.
Последние его слова заглушил гулкий удар.
- В твоей машине была взрывчатка? - поинтересовался Барленнан.
- Н-нет... И мне это не нравится. Давай скорее посмотрим.
От краулера Навигатора мало что осталось - только дымящиеся обломки. На Лэкленда вдруг разом навалились все километры до его купола, которые теперь придётся пройти пешком, по палящей пустыне, в убийственном тяготении...
- Я пропал, - простонал он. - Мне никогда не дойти домой.
- Давай я тебя отвезу, - предложил Барленнан.
- Ты? - Навигатор удивлённо взглянул на собеседника. Тот выглядел как большой червяк, а когда человек наступает на червяка... но тут Лэкленд сделал поправку на обстоятельства и облегчённо рассмеялся. Конечно же!
Кое-как он вскарабкался на Барленнана и вцепился в край его переднего сегмента.
- Не делай так, - пробурчал червь.
- Извини, я рефлекторно.
Набирая скорость, Шай-Хулуд заскользил по барханам к Холму Навигатора.
* * *
- Усу-ул! - уважительно загудели фримены. - Усул созвал сюда всех червей пустыни!
Пол Муад'Диб стоял рядом с мерно стучащей колотушкой, сжимая в руках крюки Делателя, и бормотал: "Я не должен бояться. Страх убивает разум. Страх - это малая смерть..." С самого утра его терзали плохие предчувствия.
- Тебя как зовут? - поинтересовался рыцарь, прожевав кусок мяса.
- Огнетушитель, - ответил дракон и заглотил половину жареного барашка.
- Это как? - удивился рыцарь.
- Я тебе лучше покажу. Ты ещё мяса хочешь?
- Не, наелся уже.
- Тогда отойди от костра шагов на десять. И коня отведи.
Дракон подцепил остатки жаркого, пожевал, сглотнул, а потом дохнул огнём на костёр. Ослепительно-белое пламя расплескалось по земле и пропало, оставив после себя лишь дымящееся обугленное пятно. Костёр погас - гореть там было уже нечему.
- Вот. Понял? - спросил дракон, с удовлетворением глядя на озадаченное лицо рыцаря.
- Понял, - задумчиво сказал тот, потрогал край чёрного пятна и подул на обожжённые пальцы. - Как не понять...
- А тебя как зовут?
- Миротворец, - вздохнул рыцарь.
Сжимая в клюве крупную кость с лохмотьями мяса, ворон тяжело опустился на ветку дерева и примерился к развилке.
- Эй, лебедь битв! - донеслось снизу.
Ворон промолчал.
- Привет, говорю, сокол трупов! - не унимался собеседник.
Ворон надёжно приладил кость в развилке, клюнул пару раз и наконец-то соизволил ответить:
- И незачем так орать, я и в первый раз прекрасно слышал... Чего тебе, страж недостойных?
- Поделись косточкой, а?
- Вот ведь обжора. У тебя же куча этих костей.
- Потому и куча, что я бережливый и хозяйственный, - пёс помолчал, выразительно глядя на кость в развилке. Ворон демонстративно клевал, не отвлекаясь на беседу. - Не поделишься, значит.
- Никогда, - каркнул ворон.
- Ну ладно. А что это ты здесь один, без хозяина?
- У хозяина сегодня пьянка с друзьями. Вот мы с братом и взяли отгул.
- Твой хозяин скоро совсем сопьётся, - хмыкнул пёс.
- Никогда! - возразил ворон. Он любил это слово. - Мой хозяин самый хитроумный, самый лучший и вообще самый главный.
- Хитроумный, важный, а за советом к моей хозяйке ходил, - ехидно заметил пёс.
- Хитроумие в том и заключается, чтобы вовремя спросить нужного совета, - назидательно ответил ворон.
"Мясо на кости почти закончилось", - разочарованно отметил пёс.
- Моя хозяйка вообще такая сильная, что с ней никто не справится! - гордо сказал пёс. - Никто отсюда не может выйти без её позволения!
- Ну я-то вхожу и выхожу, когда захочу, - заметил ворон.
- А я... а я... твоего хозяина укушу!
Ворон критически склонил голову и осмотрел пса одним глазом.
- Никогда, - сделал он вывод. - Извини, но ты не дотягиваешь.
- Тогда я старшего брата попрошу! Он укусит.
- Он? Да, он, пожалуй, может... А может, и не может...
- Спорим?
- На что?
- На косточку!
- Ну ладно. Спорим.
Ворон взмахнул крыльями и улетел. А пёс пошёл к старшему брату.
Тот, как обычно, дремал на привязи. Пёс вежливо покашлял. Потом потрогал брата лапой.
- Фенрир, а, Фенрир? Просыпайся, дело есть...
- Зербино, ах, милый Зербино! - защебетала фея.
- Ну и что с того? - буркнул дровосек. - Я и сам знаю, что я Зербино!
- Зербино, ты спас мне жизнь!
- Да не о чем тут говорить. А в следующий раз, когда ложитесь спать, лучше смотрите, нет ли в траве змей!
- В благодарность я исполню любое твоё желание, - пообещала фея. - Чего ты хочешь?
- Ничего мне не надобно, рыбка... э... птичка... бабочка! - ответил Зербино. - Вот разве что топор мой затупился. Мне бы такой, чтобы любое дерево резал, словно масло!
- Топор не обещаю, - задумалась фея. - Но есть у меня на примете один инструмент...
- Это тонкое оружие, не то что нынешние грубые бластеры, - вещал Оби Ван, копаясь в сундуке. - Наследие Старой Республики. Твой отец хотел, чтобы оно досталось тебе... Чёрт, куда же он подевался? Я точно помню - лежал здесь!
Над седой равниной моря ветер тучи собирает. Точно жёлтый лист опавший, точно жёлтая кувшинка, в утлом крошечном каноэ выгребает Гайавата: привлечён стиха размером, он в чужой попался эпос. Чайки мечутся над морем, с ними стонет Гайавата; он в руках весло сжимает, и смеётся, и рыдает, и тихонько матерится. Глупый пингвин робко прячет - Гайавате ж до утёсов не добраться ни в какую. Буря! Скоро грянет буря! И утонет Гайавата.
У Кристофера Робина был целый лес с Винни-Пухом, Пятачком, Совой, Кроликом и осликом Иа. Но ему хотелось ещё и Тигру.
Винни-Пух внезапно проснулся в полночь и насторожился. Потом он встал с постели, зажёг свечку и пошёл к буфету - проверить, не пытается ли кто-нибудь туда залезть, но там никого не было, так что он, успокоенный, вернулся обратно, задул свечку и лёг в постель. И тут он снова услышал Подозрительный Звук - тот самый, который его разбудил.
- Это ты, Пятачок? - спросил Пух.
Но это был не он.
- Завтра расскажешь, Иа, - сказал Пух сонным голосом.
Но звук продолжался.
- ВОРГАВОРГАВОРГАВОРГАВОРГА! - говорил Неизвестно Кто, и Пух вдруг почувствовал, что ему, в общем, совершенно не хочется спать.
Со свечкой в высоко поднятых лапах он подошёл к двери, смело распахнул её и сказал:
- Привет! Ой.
За дверью стоял Кристофер Робин в грязной рваной одежде, с лицом, разрисованным тигриными полосами.
- Кристофер?.. - растерянно спросил Пух. - Тигра?..
- Ворга, - ответил Кристофер Робин. - Ворга. Ворга!
На седьмой день я между налётами завтракал в одном мендосском ресторане, и вдруг кто-то распахнул дверь и крикнул - всего лишь три слова:
- Гулли Фойл жив!
И все, кто там был, даже незнакомые, на радостях обнялись. Это была счастливая встреча, мы все плакали, мы душили тебя в объятиях - ты жив, ты воскрес, ты сам сотворил это чудо! Вот тогда ты сказал - и эти первые твои слова были полны великолепной человеческой гордости:
- Ей-богу, я такое сумел, что ни одной скотине не под силу.
Позже ты нам рассказал, как все это случилось.
- Он прошел мимо, - с холодной яростью проговорил ты. - Он бросил меня гнить, как паршивого пса. Он бросил меня подыхать, Ворга... Ворга-Т 1339. Ворга, я убью тебя насмерть.
Фойл сделал то, на что не способно ничтожество - освободился.
Вороне как-то бог послал еще один кусочек сыра. (См. у ledra99)
Вороны на месте не было, поэтому сыр стукнулся о ветку, перекувыркнулся и грянулся оземь прямо перед носом бежавшей по своим делам Мыши. Взвизгнув, та отскочила в траву. Потом осторожно выглянула. Сыр лежал на месте и агрессии не проявлял. Мышь обошла его кругом, принюхиваясь и прислушиваясь. Большой, честный, вкусно пахнущий сыр, по всем признакам - ничей.
Мышь обрадованно потёрла лапки и унеслась в заросли. Вскоре вернулась с охапкой прутиков и принялась деловито строить вокруг сыра мышеловку. Будучи культурной мышью, она знала, как следует сервировать бесплатный сыр.
- Но если я выстрелю в шарик, он же испортится! - закричал Пятачок.
- А если ты не выстрелишь, тогда испорчусь я! - закричал в ответ Винни-Пух.
- Ага, - послушно сказал Пятачок.
- Бах, - сказало ружьё.
Кувыркаясь и ударяясь о ветки Большого Дуба, Винни-Пух свалился в колючий куст. Пятачок подбежал к другу:
- Винни! Винни!
Винни-Пух поднялся и задумчиво ответил:
- Превед... Петачог...
Его передние лапки, которыми он держался за ниточку шарика, совсем задеревенели и торчали кверху. Вдобавок он прикусил язык и, кажется, заработал дефект дикции.
Максим подхватил с пола один из альбомов и стал рывками переворачивать листы.
- Какой мир загадили, - угрюмо твердил он - Какой мир! Ты посмотри, какой мир!..
Гай поглядел ему через руку. В этом альбоме не было никаких ужасов, просто пейзажи разных мест, удивительной красоты и чёткости цветные фотографии - синие бухты, окаймлённые пышной зеленью, ослепительной белизны города над морем, водопад в горном ущелье, и снежные вершины над облаками, и смеющиеся девушки в морском прибое...
- Где это все теперь? - воскликнул Максим. - Куда вы всё это девали, проклятые дети проклятых отцов? Разгромили, изгадили, разменяли...
- Нас плюкане завоевали, - мягко и терпеливо, как ребёнку, объяснил Гай. - Атмосферу продали, девяносто три чатла. Леса, горы, всякое... шестьдесят три чатла... А из океанов луц сделали.
- Что?..
- Топливо, родной, - ответил Гай, отбирая у Максима альбом.
Он сидел на полусгнившем бревне посреди крохотной полянки. А возле него ходили кругами, не отваживаясь приблизиться, не ведая, как с ним обойтись и чего от него ждать, страшные призраки. Обросшие ущербной плотью кошмары из горячечных снов. Чудовища, уроды.
Трёхметроворостый, вдавленный в землю собственным весом, одышливо ковыляющий на бочкообразных коротких ногах, опираясь на скрюченные пальцы обросших вздутыми мышцами рук, старина Кинг-Конг. Путающийся в собственных ногах, рахитично кривых и тонких, как тростинки, расплющенный бесформенным тяжёлым наростом на спине Конёк-горбунок. Совершенно невиданное животное, опознать какое не представлялось возможным: передних лап то ли не было вовсе, то ли они были настолько малы, что прятались в нагрудной шерстке. В глазах-плошках застыло по-детски наивное выражение. К несоразмерно большой голове невпопад приделаны были гигантские круглые уши.
- Господи, - шептал Кратов, обхватив раскалывающуюся голову руками, - За что вас так?! Бедные, бедные...
- Мы разные, - сказал ушастый. - Есть глупые. Есть молодые. Есть те, что хорошо думает. Почти все. Только я умею хорошо говорить... как ты.
- Не обдирать когтями кору с деревьев - это Закон. Разве мы не люди? - подтвердил нестройный хор из полутьмы. - Не охотиться за другими людьми - это Закон. Разве мы не люди?
- Вы прячетесь здесь?
- Да, прячемся. Здесь... Я слышал, он говорил. Мо... - Рот страдальчески искосился. - Моро... Да, я помню. Он говорил: не получились. Жалко. Тот, кто нарушает Закон...
- ...возвращается в Дом Страдания! - подхватили все хором.
- Ну-ка, милая барышня, примерьте и вы, - предложил принц.
Золушка вытянула ложноножку и без труда заполнила ею крошечную туфельку.
Бегемот отрезал кусок ананаса, посолил его, поперчил, съел и после этого так залихватски тяпнул вторую стопку спирта, что все зааплодировали.
- Вы верите, что говорящие коты существуют? - трещал Коровьев. - Если верите, хлопайте в ладоши! Хлопайте, не дайте Бегемоту умереть!
Кот отдышался и намазал горчицей устрицу.
Девочка нашла уголок за выступом дома. Тут она села и съёжилась, поджав под себя ножки. Но ей стало ещё холоднее, а вернуться домой она не смела: ей ведь не удалось продать ни одной спички, она не выручила ни гроша, а она знала, что за это отец прибьёт её; к тому же, думала она, дома тоже холодно. Ручонки её совсем закоченели. Ах, как бы их согрел огонёк маленькой спички! Если бы только она посмела вытащить спичку...
Она посмела. Как спичка вспыхнула, как ярко она загорелась! Следующую спичку девочка не зажгла, а сломала, и сказала: "Хочу, чтобы стало тепло". И стало тепло. Тогда она подумала, сломала ещё одну спичку и загадала, чтобы у неё стало ровно миллион коробков.
Стэнли Ипкинс проснулся с тяжёлой головой и ногами на подушке. "Ну и ночка выдалась, - подумал он. - Что же я натворил на этот раз?" Он ничего не помнил.
Из угла вопросительно тявкнул Майло.
- Сейчас, - пробормотал Стэнли. Не открывая глаз, он пошарил по кровати дрожащей, как голос, рукой. Пальцы упёрлись в прохладную твёрдость маски. Маска, опять эта маска. Иногда Стэнли её просто ненавидел. "Но где же я был нынче?"
Император никак не мог прийти в подобающую ярость. Стоило ему рассердиться сильнее, как воображение рисовало картины ужасных наказаний, которым он подвергнет виновных... и на душе становилось легче.
- Ну? - зловещим шёпотом осведомился он. - Долго вы ещё прикажете мне ждать? Мне! Императору Галактики!
Голографическое изображение офицера связи нервно сглотнуло.
- Повелитель, - доложил он. - Мы никак не можем уговорить Лорда Вейдера подойти к передатчику. Он... он ведёт себя странно...
За его спиной что-то с грохотом обрушилось. Офицер обернулся, вскрикнул и пропал из поля зрения. С астматическим хихиканием связь прервалась.
Стэнли заставил себя приподнять голову, открыть глаза и посмотреть, что же он там нащупал. Это была не его маска! Не примитивная деревянная древность, а что-то суперсовременное, блестящее чёрным металлом и стеклянными линзами. Стэнли растерянно приложил маску к лицу. Чувствительная оптика с готовностью отобразила беспорядок холостяцкой квартиры и настороженно выглядывающего из-за кресла Майло.
- Где же я был-то? - пробормотал Стэнли. Маска исказила голос, как хриплая магнитофонная запись.
Фея Тинкербелл не всегда жила на острове Нетинебудет. Родилась и выросла она в нашем обычном мире. Ходила в обычную школу, но так её и не закончила, а вместо этого прошла ускоренные курсы жестянщиков. Несколько лет зарабатывала на жизнь ремонтом кастрюлек и чайников, снимала угол в древней квартирке у дряхлой глухой старушки. Самой Тинкербелл места требовалось совсем немного, но она часто брала работу на дом.
Однажды ей поручили запаять треснувшую бутылку Клейна. Тинкербелл отлично справилась с работой, но, когда запаивала последний шов, по ошибке оказалась не с той стороны. Вернуться не было никакой возможности, пришлось остаться там.
Как и большинство людей того времени, Нео работал на электростанции батарейкой. Однажды его по ошибке переключили с цикла разряда на заряд, да ещё на повышенном напряжении. Так Нео стал Избранным.
- Руку, Чэн! - закричал Мэйланьский Единорог. - Зову руку аль-Мутанабби!
Но отозвалась только рука Геца фон Берлихингена.
Оригинал текста - здесь, mp3 - здесь.
Фродо и Бильбо - вот едут Фродо и Бильбо.
Мне скажут: "Как это мило", - я скажу: "Фродо и Бильбо".
Фродо и Бильбо - вот едут Фродо и Бильбо.
Мне скажут: "Как это было?" - я скажу: "Фродо и Бильбо".
Фангорн Древобород живёт в Фангорновском лесу,
Он бурчит свои песни и ковыряет в носу,
Из кустов появляются Мерри и Пиппин,
Он глядит на них глазами.
Он не слыхал о таких ни в одном из рассказов,
Думает, не стал ли он жертвой маразма,
Думает, не пил ли он чего-нибудь такого,
Дык нет, не пил, ёлы-палы, нет.
Вот едут Фродо и Бильбо, Фродо и Бильбо.
Мне скажут: "Всё это было" - я скажу: "Фродо и Бильбо".
Фродо и Бильбо, так едут Фродо и Бильбо.
За ними Гэндальф на кобыле,
Вот едут Фродо и Бильбо.
В Ортханке на балконе стоит Саруман,
У него есть Урук-Хай и у него есть план:
Потом пойдёт на Гондор, а пока на Рохан,
И он глядит на них глазами.
А на троне в Барад-Дуре сидит Саурон,
По Мордору орков бродит легион,
Крылатые назгулы вопят со всех сторон,
И он глядит на них...
Так едут Фродо и Бильбо, Фродо и Бильбо.
Закочив Алую книгу, так едут Фродо и Бильбо.
Фродо и Бильбо, вот едут Фродо и Бильбо.
За ними Гэндальф на кобыле,
Вот едут Фродо и Бильбо.
А вот и Арагорн Элессар, вот и Арагорн Элессар,
Раньше был Бродяжник, а теперь стал цар;
Вот он, Арагорн Элессар!
До Ородруина двое хоббитов с Кольцом,
Долго добирались двое хоббитов с Кольцом,
Вёл туда их Горлум с человеческим лицом,
Было двое хоббитов с Кольцом.
Закончилась эпоха да не вся, Третья эпоха да не вся.
Эй, светлые эльфы, поднимайте паруса,
Закончилась эпоха да не вся.
Туда едут Фродо и Бильбо, Фродо и Бильбо.
Что они в Гаванях забыли?
Так плывут Фродо и Бильбо...
- Ты зачем это съела? - сурово спросил хозяин.
- Было вкусно, - облизнулась кошка.
- Я понимаю, что вкусно, но разве я это принёс для тебя? Вот вспомни - я тебя хоть когда-нибудь кормил осьминогами? Ну или там кальмарами?
- Ты мог бы начать и раньше, - кошка свернулась клубочком в углу, сыто зажмурилась и замурчала.
- Ладно, будем считать, что начал... - пожал плечами хозяин, возвращаясь в кабинет.
"Ктул-ху! Ктул-ху!" - скандировал под окнами хор поклонников.
- Нет никакого Ктулху, - сердито бурчал под нос писатель. - Нет и не будет. Этот зверь не подходит. Кого же мне изобразить? Кого не едят кошки? Собаку! Да! Гончую, которая будет мчаться через углы пространства-времени! Надо ещё выбрать звучное название...
Он старательно вывел на чистом листе заглавие: "Псы Тиндала".
Волшебный Голос и всё остальное
- Он придёт, чтобы возглавить нас и привести нас к свободе. Он увидит и поймёт всё, несмотря на ложь и увёртки. Враги склонятся и падут перед его Голосом. Его будут звать...
- Пол Муад'Диб?
- С чего ты взял? Его будут звать Джельсомино.
- Я издам особый указ, объявляющий Джельсомино нашим первым советником, и приглашу его во дворец, - потёр руки Джакомон. - Если он согласится - наша власть возрастёт неизмеримо.
- А если он откажется, ваше величество? - спросил первый министр.
- Тогда я посажу его в психушку за служебное несоответствие. Все поняли?
Придворные оторопело уставились на короля-императора.
- Что за остолопы... Это планы внутри планов! Так или иначе, он будет служить мне! Мне!
Джакомон зловеще расхохотался и взлетел на суспензорных поплавках. Золотой парик слетел с его бугристой лысины. Придворные поспешно опустили глаза.
Довольно ухмыляясь, Джакомон обошёл кресло с привязанным пленником.
- Мой первый министр погиб из-за несчастного случая. Но я не привык обходиться без первого министра. Ты заменишь его.
Он остановился, глядя в лицо сидящему.
- Я хочу, чтобы ты чётко всё осознавал: ты в моих руках. В твоё тело введен медленный яд. Чтобы выжить, ты должен будешь каждый день доить эту кошечку и пить её молоко. Береги её.
В глазах Кошки-Хромоножки Бананито увидел отражение собственной обречённости. Он зажмурился. "Прости, Джельсомино. Я слаб".
До Нового Камня было ещё довольно далеко, когда до них донесся звук. В первый и на ближайшие три миллиона лет последний раз в Африке звучал барабанный бой. Дробь становилась все громче, все настойчивей. Питекантропы начали оцепенело, словно лунатики, продвигаться вперёд, притягиваемые источником этого звука. Совершенно зачарованные, они сгрудились вокруг монолита, позабыв обо всех лишениях прошедшего дня.
Всё громче звучал барабан, всё больше сгущались сумерки. И когда тени стали совсем длинными и небо померкло, кристалл ожил. В этом слитке черноты было что-то. Линии, очертания... непонятные формы. В уголке бруса виднелась лапа, покрытая радужной пленкой... или кожей... или чешуей, с когтями, сверкающими, как алмазы. Монолит стремительно изменялся. Из сгустка тьмы возникало что-то, свивалось и билось в судорожном стремлении вырваться на свободу.
Этой стае питекантропов не суждено было стать разумными. Дожевав последнего из собравшихся, дракон сглотнул. Шумно подышал, поковырял когтем в зубах, затем грациозно опустился на прежнее место и вновь свернулся в чёрный параллелепипед. До окончательного освобождения Артефакта оставалось ещё три с лишним миллиона лет и десятки тысяч лёгких приятных закусок.
- Мэри Поппинс! - вдруг воскликнул Майкл. - Вы никогда, никогда не уйдёте от нас?
Мэри Поппинс посмотрела на него, на Джейн, фыркнула и коротко сказала:
- Я уйду, когда переменится ветер.
- Простите меня, я только хотела спросить, - робко сказала Джейн, - а когда он переменится?
- Через два месяца, - сухо ответила Мэри Поппинс. - Далеко его родина, незыблемая и неведомая. Он дует, затихая лишь на время.
- А... а что случится потом? - не выдержал Майкл.
- Потом ваш мир сделает выдох, и меня заберут Гнёзда Химер.
- А...
- Ещё одно слово, - грозно возгласила Мэри Поппинс, - и я зову полицейского.
Задула свечу и легла спать.
Последнее, что увидел Гарри, прежде чем шляпа упала ему на глаза, был полный зал учеников, выворачивающих шеи, чтобы получше его рассмотреть. Он уставился в чёрную подкладку и ждал.
- Хмм, - сказал тоненький голос тихонько ему в самое ухо. - Непросто. Очень даже непросто. Смелости вдоволь, это понятно. Ум ясный. Талант - да ещё какой... И желание проявить себя, весьма сильное, вот интересно-то... Куда же тебя поместить?
Потянулось невыносимое ожидание. Ученики в зале притихли. И тут шляпа упала! На месте Гарри сидел ёжик - наверное, самый маленький ёжик на свете. Весь взъерошенный, мокрый, он поводил носом во все стороны, подслеповато щуря глаза.
|