Серое небо, белеющее изгибами облаков, нависало над колонией Z 237. За проклятые двадцать восемь лет, что оно пристально смотрит на меня, а я угрюмо кошусь на него, оно ни разу не меняло свой цвет: не покрывалось рваной белоснежной ватой, которая кусками обнажает ясную радостную голубизну небесного свода, не розовело мягко на закате, не золотилось на восходе... Оно всегда было равнодушно-серым, как и люди, которые жили в колонии Z 237. Вернее, человеческое отродье, полу-рабы, обслуживающий персонал инопланетных захватчиков, желеобразных мутантов. Я не знаю, были ли когда-то люди свободными, кто-то рассказывает истории о почти трехтысячелетнем господстве человечества на маленькой голубой планетке. Но по мне все это похоже на бред, чушь. Люди, которые окружают меня, не могли бы стать независимыми, смелыми, гордыми. Люди, которых я знаю, лишь куча жалкого мусора, сломленного и раздавленного. Дерьмо. И сам я дерьмо.
Небесный потолок сменился на железную панельную коробку - лифт, стремительно уходящий под землю. Запах сырости нежно окутал меня, отказываясь выпускать из своих цепких объятий ближайшие девять часов. Двери распахнулись с привычным скучным скрипом. Я усилием воли вытолкнул свое тело в длинный хорошо освещенный коридор, через миллион гулких шагов оказался в служебной комнате, через миллион томительных лет переоделся в служебную форму: выленялую белую футболку и грязно-черные штаны. Этап один пройден. И это единственная мысль, которая дарила хоть какую-то радость - время не стоит на месте, оно идет, ползуче-медленно, почти бесконечно. Жалкое утешение, ложь, что оно стремительно, мгновенно, и каждый житель колонии Z 237 подтвердит это. Сколько же времени проходит с твоего первого бессознательного крика до того дня, когда ты, одурманенный, пьяный, смотришь на небо, а потом, уже не веря, не надеясь, закрываешь глаза, отдаваясь сладкому короткому небытью и... о чудо, остаешься там навсегда, растворенный в бесконечности.
Этап два. Дезинфекционная комната, пять секунд, раздражающая сухость кожи, к запаху земляной сырости примешивается искусственно - резкий аромат полевых цветов, яркий, как обертки конфет. Я готов. Очередной день, очередная вечность.
Оранжевая морковь немного слепила, резала глаза. Странно, за пять долбанных лет работы поваром я так и не привык к некоторым цветам продуктов: рубиновому перцу, изумрудно-зеленому луку, фиолетово-глубокому оттенку баклажана... В моем мире таких красок не существует, они чужеродны, как и сами инопланетяне, которые жадно жрали эти цвета, растворяя их в своих бездонных желудках.
Звонкий железный грохот упавшей посудины резко выдернул меня из топи мыслей, отрезвляя, и заставляя снова приняться за работу: быстро резать, шинковать, тушить, жарить, и так по вечному утомительному кругу.
Сменна тягуче текла к своему концу, и, когда завыла серена, я облегченно вздохнул. Круг еще не окончен, но день приближался к концу, что дарило почти невесомое пугливое облегчение.
- Дружище, нельзя так, - тихо шепнул Пятый, худой сгорбленный парень, с лихорадочным блеском в немых серых глазах. Я развернулся к нему всем корпусом, легко позволяя отнимать время, которого у меня и так слишком много. - Ты не сможешь продержаться в таком состоянии долго. - Его голос почти обеспокоенно взвизгивал, ухабисто раскатываясь по всей кухне.
Я бессмысленно пожал плечами, но остался, ожидая того, что он скажет, зная это и... желая. Пятый трусливо оглянулся, резко дергая шеей в разные стороны. Его серые глаза нервно, и в то же время стремительно, прыгали с одного предмета на другой, убеждаясь, что кухня уже полностью опустела, и лишь мы двое нарушаем ее стерильно-ледяной покой.
- Держи, - он засунул руку в карман, а через мгновенье уже протягивал мне свой маленький костлявый кулак, с некрасиво выпирающими ободранными костяшками, в котором было что-то зажато. Я знал, что он держит. Знал, и сладостная дрожь прошла по всему моему измученному телу, сердце болезненно защемило, дыхание стало прерывистым, а в животе, где-то в самой глубине, зарождалось привычное греховное предвкушение.
Я позволил себе захлебнуться фантазией, на вечный миг представить, будто беру ЭТО, и буйный восторг проткнул мое сознание, но... я открыл глаза и встретился с возбужденно-сумасшедшим взглядом Пятого. С взглядом, который был мне так хорошо знаком, с взглядом, с которым я встречался каждое утро, ловя свое отражение в зеркале...
Я протянул свою сухую ладонь, на которую с тихим шорохом упал пакетик разноцветных таблеток, одним своим видом обещающих спокойную радость и умиротворение. Таблетки, которые становится дороже всего на свете, дороже даже собственной дочери...
Я яростно сжал пакет в руках, ломая дар Пятого.
- Ты что делаешь, мудак? - Визгливо вскрикнул он и торопливо вцепился своими грязными желтоватыми ногтями в мой кулак, с животным скулежем пытаясь спасти остатки лекарств.
- А зачем они тебе, Пятый? - Этот вопрос доставил мне удовольствие, какую-то неправильную, липкую радость. - Я знаю, что ты то уж точно предпочитаешь что-то потяжелее простых дурманов. - Я яростно толкнул его вперед, надеясь причинить ему как можно больше боли.
Он с грохотом врезался в угол стола, тихо зашипев. Не пытаясь встать, Пятый направил на меня свои молчаливые серые глаза, с бусинами черных пустых зрачков. Зная, что он следит за каждым моим движением, пристально, но все же не смея пошевелиться, я медленно раскрыл пакет, а потом высыпал порошок с осколками таблеток в перерабатывающую мусор машину.
- И чтоб больше никогда... - невольно просяще выдавил я, и быстро вышел из кухни.
В служебной комнате я просидел добрый час, больше всего на свете мечтая вновь почувствовать приятную тяжесть пакета таблеток, одаривающих счастливой легкостью своего владельца. Все же заставил себя переодеться и медленно побрел к лифту. Этап три пройден... еще один, и все, этот чертов день кончится, а, значит, будет сделан еще один крошечный шажок к вечному концу...
Я нажал на шершавую продавленную кнопку лифта... Ничего... еще один раз яростно вдавил, вновь безрезультатно... Почти рыча, выплескивая всю злость сегодняшнего дня, все отчаяние, ударил по податливой маленькой кнопке, и... меня осенило. Пятый, сука! Отключил лифт. Жалкая одноразовая месть, которая, тем не менее, уколола мое настроение, опустив его еще ниже.
Я устало сполз по стене, сев на холодный каменный пол. Не было желания снова возвращаться в надоевшую служебную комнату, лишь одна уже родная пустота. Я почти задремал, как неожиданно услышал звук работающего лифтового оборудования, кто-то спускается. Это можно было бы назвать везением, несказанной удачей, но в моем мире таких слов не была, так что это был просто неизбежный ход вещей, который все-таки сегодня приведет мое тело в знакомую квартиру с заплесневевшими стенами, где, я уверен, напьюсь до полного беспамятства.
Створки открылись, обдавая меня тихим скрипом. Обычно брезговавшие спускаться в подвал инопланетяне поползли из лифта, оставляя за собой зеленоватую слизь. Их туши колыхались в такт движению, а выступающие красноватые вены пульсировали, словно грозясь разорваться.
- Охрененно, - немного писклявым голосом сказал один, рассматривая свои желеобразные, почти прозрачные руки без пальцев.
- Я ж говорил, будет круто. - Ответил второй, рассматривая свое огромное упругое брюхо.
Я неуверенно отошел в сторону, надеясь, что они просто не обратят на меня внимания, и я смогу без проблем достичь лифта, но, услышав шорох, мутанты подняли свои колыхающиеся головы и как-то даже испугано уставились на меня мутными выпученными глазами.
- Кто ты? - нервно спросил один, - в это время тут никого не должно быть! - его голос визгливо прыгнул ввысь к концу предложения.
- Я человеческая особь номер один миллион триста восемьдесят четыре - А. - представился своим полным именем. - Был оставлен на дополнительные работы, и уже должен уходить. - Нехитро соврал я, но они, кажется, поверили.
- О, - смущенно выдавил желеобразный монстр, - а я Сей, это Нитион. - Он направил на второго свою ластообразную руку, я изумленно кивнул.
Мне приходилось и раньше встречаться с нашими поработителями, но они обычно вели себя как-то отстраненно и высокомерно, не представляясь, ничего не рассказывая, лишь сухо давая задания. Все, без исключения. А тут... такое.
- И как ты живешь, номер э.... ?
- Один миллион триста восемьдесят четыре - А. - Напомнил я, нервно размышляя, что бы ответить. Вся эта ситуация насквозь провоняла чем-то нехорошим, грозящим неприятностями, поэтому я решил говорить как можно меньше. - Прекрасно, просто восхитительно, - последний эпитет прозвучал издевательски - ненатурально, но я не смог удержаться от толики правды.
- Мы, мы хотели тут прогуляться по городу... - употребил он какое-то странное слово, - не подскажешь, куда... куда сходить? - осторожно спросил Нитсон.
Странная, натянутая до предела нить должна была вот-вот разорваться, но лифт все еще был загорожен тушами мутантов, поэтому я напряженно стоял на месте, поддерживая этот глупый разговор
- Ну... э... тут есть неплохие бары на... - я вздохнул, - на Злачной улице, это эээ... как выходите из лифта, идете....
- Что тут происходит? - другим, басовитым голосом выкрикнул Сей, я замолчал, боясь хоть что-то сказать, выжидая.
- Пап, мы... - Сей снова заговорил своим писклявым голоском, все так же смотря на меня, но словно и не видя.
Через пару секунд тела обоих инопланетян обмякли и словно потускнели, их головы резко поникли. Я изумленно застыл, не зная, что делать. Нужно было бежать к лифту, но мутанты плотной стеной закрывали вход, так что я попятился назад, опасаясь повернуться к этим непонятным существам спиной.
Еще секунд через двадцать они зашевелились, вены вновь запульсировали, разгоняя по жилам кровь... или что-то другое. Я встретился взглядом с одним из них... развернулся и побежал. Я понял, если они догонят меня, то явно убьют. Я увидел что-то такое, чего был не должен, какую-то хрень, секретную хрень. Жажда жизни, казалось, угасшая, затопила всю мою жалкую сущность.
Я несся по бесконечным железным коридорам, влетая в одни двери, вылетая из других. Это был настоящий лабиринт, пропитанный обманывающим ярким светом, шепчущим пустые сладостные обещания тепла и безопасности.
Еще одна дверь, но в то же время абсолютно другая. Отчаянно дернул, закрыто... Кинулся к другой, за ней скрывался тот же вечный железный коридор. Решение пришло мгновенно, я спрятался за коробками, слепо надеясь на удачу.
Долгие секунды, колышащиеся туши почти пролетели мимо, погружаясь в свет длинного коридора. Я затаился, выжидая, не представляя, что буду делать дальше, но яростно желая выжить. Оглушенный и ошеломленный этим чувством, я ждал, словно загнанный зверь, надеящийся на... чудо? удачу?
Я почти расслабился, когда услышал приближающийся шелест тела. Мутанты шли, но гораздо медленней, тихо переговариваясь.
- Спрятался, сучонок. Просмотри запись разговора, вычислим, кто это, и объявим код уничтожения.
Они подошли к запертой двери, стоя невероятно близко ко мне, кажется, почти слыша биение человеческого сердца. Желеобразная рука одного дотронулась до какого-то углубления в двери, за которой они и скрылись. Этот кусок железа закрывался невероятно медленно, он прятал в себе что-то важное, что-то новое... И я решился. Рванул к двери, удерживая ее за ручку, и осторожно проскользнул внутрь. Впереди виднелись спины желеобразных мутантов, я испуганно ступил в темноту, пытаясь успокоиться. Сейчас главное не попасться.
И мгновение, и бесконечность я стоял у двери, отделяющий мой старый и этот неизведанный, новый, вероятно, опасный мир.
Но в какой-то момент я просто вышел на свет, и уверенно пошел вперед, смотря исключительно перед собой. Шел спокойно, неторопливо, пытаясь запомнить как можно больше деталей. Стеклянное окно, почти во всю стену привлекло мое внимание. Я ошеломленно уставился в него, не понимая, что происходит. Целые ряды мутантов, упорядоченно расставленных по огромному помещению, заполняли комнату. Их тела были какими-то тусклыми, вены застыли и выглядели ненатурально, а головы клонились вперед, словно они дремали.
Я попятился, испуганно втягивая воздух, и быстро понесся по коридору, уже ничего не разбирая на своем пути. Впереди показались две фигуры, я замедлил шаг, понимая, что кое-чего в жизни невозможно избежать... Но чем ближе подходил, тем яснее понимал, что передо мной не мутанты, а обычные люди. Какие-то странные, не такие как в моей колонии, более... сильные? уверенные? более... люди?
Они не обратили на меня ни малейшего внимания, и я просто прошел мимо, пытаясь ни на кого не коситься. Навстречу мне попадалось все больше и больше людей, и вскоре я вышел в огромный шумный холл, оплетенный сетью человеческих голосов, смеха, разговоров...
Оглушенный, я вышел на улицу, сплошь уставленную магазинами. По тротуарам ходили люди, беззаботные, улыбающиеся, сосредоточенные, серьезные, но... не раздавленные. Люди, люди...
Я учащенно дышал, чувствуя, что вот-вот сердце выпрыгнет из груди. Посмотрел на вверх, не веря, боясь... Сапфировое небо с ватными облаками обнимало этот город, этот чужой, но в то же время родной мир. Оно было теплым, удивительно-синим, бездонным...