Однажды у принцессы заболела нога и ее пришлось отрезать. В это же время у принца заболела рука, и принцу отрезали руку. Через некоторое время у принцессы заболела вторая нога, а у принца - рука, поэтому принцессе отрезали еще одну ногу, а принцу - руку. Принцесса долго смотрела на дорогу и от переутомления ослепла, а принц, упав с лестницы, откусил себе язык.
Безрукий немой принц посадил безногую слепую принцессу себе на плечи и начал ходить. И стали они жить-поживать, да добра наживать.
Евангелие
1.И придумали люди Бога на небе, чтобы был Он и на земле, как на небе. И пришел Он на землю, и увидел множество народа, и спросил их: зачем вы здесь?
2.И ответили Ему люди: будь Богом нашим, и дай нам закон твой, чтобы верой мы доказывали достоинство пред Тобой.
3.И сказал Он: не спрашивал, зачем вам Я, но спросил - зачем вы здесь?
4.И сказали люди: открой нам глаза, Господи, чтобы видели мы, что - истина, а что - ложь.
5.И сказал Господь: всему время свое, но - однако ж - зачем вы здесь?
6.И сказали люди: будь милостив к нам, Господи, дай нам силы, чтобы верить, чтобы жили мы телом на земле, а душою - на небе.
7.Посмотрел Бог на людей и сказал: да будет дано вам все, что вы просите. Да будет воля Моя к вам и милость Моя к душам вашим. Да будет так.
8.И, сказав так, исчез Он.
9.И увидели люди, что это хорошо.
10.И сидел Бог в саду Эдемском под древом познания и думал: зачем они там?
Я лег спать, а проснулся через пять лет. Видимо было утро. Я выглянул в окно и увидел, что кругом продаются мои книги. Люди ходили парами и цитировали произведения, написанные мною во сне. Деревья засыхали от гордости, предвкушая, что скоро из них сделают бумагу и напечатают мои творения. Но потолок комнаты, в которой я проснулся, был серым от паутины. И стекла в окне, как не было, так и нет.
Ко мне подошел человек и сказал:
- Ты - колесо.
Потом ко мне подошел другой человек, с синей бутылочкой. Он сказал:
- Ты - книга.
Бутылочку он отдал мне.
Третьим человеком была женщина. Она крикнула:
- Эй, такси!, - помахала мне рукой и уехала.
Четвертый человек, оглядываясь, шепотом сказал мне:
- Ты - вчера!
Пятый улыбнулся, облизал губы, потер рукой щеку и скрылся под землей.
Я не знал, кому из них верить, поэтому отпил из синей бутылочки.
И вот я здесь.
По улице идет голый милиционер. Вот он доходит до угла, останавливается, находит в носовом платке чистое место, сморкается и идет обратно. В левой руке у милиционера свисток, а в правой - платок. Он доходит до перекрестка и свистит. От этого останавливаются машины и женщины. А светофоры весело улыбаются и подмигивают друг другу, как бы не обращая внимания на чудачества милиционера.
И мы не будем обращать на него внимания. Пускай сморкается, пускай свистит. Голых милиционеров бояться не стоит.
Опыты
Некто, выйдя из дома босиком, наступил на осколок стекла и пошел вперед, оставляя кровавые следы. По этим следам его быстро нашли и перебинтовали разрезанную ногу.
Некто снова пошел вперед, но, не пройдя и двух шагов, другой ногой он наступил на гвоздь. Некто пошел вперед, оставляя следы с дырами от гвоздя. По этим следам его нашли еще быстрее, гвоздь вынули, дыры засыпали песком. Некто пошел вперед на руках, но с непривычки натер мозоли и остановился.
Постояв, он пополз домой и с тех пор выходил из дома только в сапогах и перчатках.
Гомеру приснился сон. Во сне к нему явился Гефест и, опираясь на молот, сказал:
- Восстань, пророк! И виждь, и внемли!
После этого Гефест исчез, а Гомер проснулся и подумал: "Дурак он, что ли, этот бог? Какое "виждь", когда я - слепой! Да и строки эти - по всему видать - чужие..."
- А если делать тебе нечего, Гефест, то сам обходи и моря, и земли, посмотрим, много ли находишь!
Последние слова Гомер выкрикнул в сторону Аравийской пустыни и, успокоенный, вновь улегся спать. Но через некоторое время ему приснился Александр Сергеевич Пушкин и со словами: "А Прометея я ж-таки заковал, хотя и супротив воли!" - исчез в неизвестном направлении.
Было несколько минут какого-то часа, около вечера. Из ворот вышла лошадь, у которой на морде была нарисована буква "А". Обернувшись, лошадь застонала:
- Ох-о-ох!
- Что с твоей мордой, лошадь? - спросил я и исчез.
Очень могло быть, что лошадь почувствовала мою доброту и тоже исчезла, поэтому, решив проверить - так ли это на самом деле, я снова появился около ворот.
- Ох-о-ох! - услышал я стон лошади, но не увидел ее.
- Где ты, лошадь? - спросил я.
- Здесь, - сказал мне в затылок чей-то незнакомый голос.
Я обернулся, но яркий свет заставил меня зажмуриться, а какой-то влажный пучок волос несколько раз прошелся по моему лицу. Я открыл глаза, и тут что-то стало больно колоть меня в спину и вытолкнуло за ворота. Я опять обернулся, но, почувствовав боль в спине, застонал:
- Ох-о-ох!
-Что с твоей мордой, лошадь? - услышал я добрый и, несомненно, обращенный ко мне вопрос.
Бабушка то открывает рот, то закрывает. Когда она открывает рот, я вижу у нее во рту вставную челюсть, синий язык, хлебные крошки и т. д. Когда она закрывает рот, я вижу, что один глаз у нее подернут бельмом и слезится, а другой она сильно прищуривает. Бабушка снова открывает рот и у нее выпадает челюсть. Бабушка поднимает челюсть с пола, вытирает передником и вставляет на место, но неудачно. Теперь рот у нее закрывается плохо, он постоянно приоткрыт: то шире, то уже.
Левое бабушкино ухо заросло щетиной, а правое - тоже заросло щетиной, и ушей бабушки не видно, а вместо них у нее - сизые, выступающие части головы. Одета бабушка неряшливо, и руки у нее костлявые, а ноги - кривые, красные от выступающих сосудов. Бабушка все еще шевелит ртом.
Когда мне надоедает смотреть на бабушку, я смотрю на потолок, а затем на стену, что справа.
В самый вопросительный день я соберу в центре города людей и стану отвечать на их вопросы. Как будто я один знаю все на свете; и совершенно бесплатно. Запутаю, заморочу всем головы, нарочно начну отвечать невпопад, тем не менее, давая понять вопрошающим, что именно в той ерунде, которая выбирается из меня, и заключен самый глубокий смысл. Я буду говорить и смеяться над всеми, потому что они поверят, что все сказанное - правда, тогда как к этому времени я начну произносить даже не слова, а только звуки, рыча и катаясь по земле. Все решат, что это новые упражнения, и тоже начнут хрюкать, лаять, мяукать и хаотично передвигаться. Вот тогда я встану, отряхнусь, под шумок выберусь из дикой толпы и вызову спецбригаду из клиники для душевнобольных. Так, в самый вопросительный день, я собираюсь избавиться от окружающих идиотов.
Иван Семенович носил фамилию Петькин. Иван Семенович Петькин очень хотел стать поэтом, но стеснялся своей фамилии. "У поэта, - говорил Иван Семенович, - должна быть высокая фамилия. Пушкин, например, или, вот, Державин. А у меня?". Это очень огорчало Ивана Семеновича. Кстати, огорчало Ивана Семеновича еще и то, что он совершенно не мог писать стихов. Но Иван Семенович был очень старательным человеком. Несмотря на то, что целыми днями работал на заводе, он каждый вечер садился в кресло, брал авторучку, открывал тетрадь и сосредотачивался.
"Главное, - думал при этом Иван Семенович, - задействовать глубины мозга. Ведь есть во мне поэзия, я ее чувствую, нужно только, чтобы она заработала.". Старался Иван Семенович, очень старался. Бывало, вот так сидит-сидит, да как вздрогнет: "Вот оно!", - кричит сам себе. Схватит авторучку и - скорее писать, но все только какое-то "Пр" да "Штпртыр" получается.
После этого Иван Семенович расстраивался еще сильнее. "Ну, почему так? - плакал он и вытирал слезы халатом, - у всех получается, а у меня - нет... И фамилия дурацкая.". После этого он курил и ложился спать.
Шли годы. Нет, даже летели.
Иван Семенович постарел и ушел на пенсию, но не расстался с надеждой стать поэтом. Он все так же по вечерам садился в кресло и сосредотачивался. Постепенно он умер.
Однажды в комнате играли дети и нашли тетрадь Ивана Семеновича. В тетради было очень много листов с непонятными "Птр" и "Ммдр", но дети не заинтересовались этим, потому что не умели читать. Дети сделали из тетради Ивана Семеновича Петькина пятьдесят лодочек и семьдесят три самолета. Когда последний самолет скрылся в форточке, дети пошли ужинать, а потом - спать.
Как люди смеются
Игорь Сергеевич смеется: "Хо-хо-хо!" - раскатисто и гулко.
Его друг - Петр Емельянович - смеется тонко и заливисто: "Хи-и-хи-хи!".
Вениамин Степанович, общий знакомый Игоря Сергеевича и Петра Емельяновича, смеется на вдохе, и у него получается: "Ых-ых-ых!".
Когда Игорь Сергеевич, Петр Емельянович, Вениамин Степанович и Сидор Иванович собираются вместе, они пьют водку, едят килек и рассказывают анекдоты. Периодически воздух взрывается от дружного смеха, и тогда дребезжат стекла в окне и стаканы на столике. Гудят водопроводные краны.
Иногда к Игорю Сергеевичу, Петру Емельяновичу, Вениамину Степановичу и Сидору Ивановичу приходит Марина Сергеевна лет тридцати пяти. Марине Сергеевне наливают первой, и, выпив, она смеется: "И-и-и", - несколько сипловато, оттого что курит.
Игорь Сергеевич, Петр Емельянович, Вениамин Степанович, Сидор Иванович и Марина Сергеевна пьют и смеются, обыкновенно, до пяти утра, потом кто-нибудь из них засыпает, а за ним и остальные. Хорошие и веселые люди!