Аннотация: Открытое письмо с дружеской критикой пространного очерка Сергея Михалевича єПо следам Виктора Мальцева", опубликованного отдельным изданием в конце 2016 года в Перми.
Все перемены, в натуре случающиеся, такого суть состояния,
что сколько чего у одного тела отнимется,
столько присовокупится к другому,
так ежели где убудет несколько материи,
то умножится в другом месте...
Михаил Ломоносов
Открытое письмо с дружеской критикой пространного очерка Сергея Михалевича "По следам Виктора Мальцева", опубликованного отдельным изданием в конце 2016 года в Перми. Это его третья бумажная публикация о судьбе и творчестве самобытного уральского художника и этнографа, умершего в апреле 2007 года в городе Оханске.
В том же 2016 году в Перми С.И. Михалевич опубликовал от имени покойного книгу "Дневники экспедиций", за что ему большое спасибо, поскольку именно эти материалы дают некоторое представление о содержании повести В.А. Мальцева "Незваный гость", затерявшейся в уральских редакциях ещё в советский период.
Впервые имя Виктора Мальцева стало подниматься из забвения после выхода сборника "К уральским манси" (Пермь, 2013), который готовился авторами с 2011 года и вызвал определённый интерес общественности.
Кратко, но со знанием дела, о непростой судьбе русского художника и этнографа рассказано в статье уральского журналиста Юрия Асланьяна "Одержимые ветром", опубликованной в газете "Звезда" (Пермь, 2014).
За рубежом Виктора Мальцева помнят по изданной в 1992 году в Финляндии книге Марианны Флинкенберг-Глушкофф и Николая Гарина "Ugrien mailla" ("Земля угров"), где он показан таким, каким и был - отважным проводником, компетентным исследователем народа манси.
В России умершего в бедности и забвении Виктора Мальцева "запомнили" таким, каким он никогда не был - расхитителем сокровищ народа манси, - по опубликованной в журнале "Урал" (Екатеринбург, 2010) повести Николая Гарина "Таёжная богиня", где пермский художник посмертно выведен со своим именем, фамилией, профессией и внешностью, но с добавлением клички "Шатун".
Ещё есть небольшая и очень древняя статья журналиста Юлиана Надеждина "Иди в любую сторону", опубликованная в газете "Вечерняя Пермь" в сентябре 1979 г.
Виктор ушёл от нас в неполные 56 лет.
МЕДВЕЖИЙ ПРАЗДНИК
Сергей, здравствуйте.
Немного странно, что в Вашем пространном очерке "По следам Виктора Мальцева" реальные люди с реальными именами причудливо перемешались с другими реальными людьми, чьи имена таинственно изменены в духе зловещей конспирологии... Странно потому, что после публикации нашего совместного сборника "К уральским манси" и "Дневников экспедиций" Мальцева В.А., где все имена абсолютно реальны, это лишено смысла и лишь подчёркивает Вашу неуверенность в себе.
Да, в юридической практике новое заявление может перекрыть старое, и то далеко не всегда. Но в литературе этого нет. Любая попытка "исправить" публикацию изменением некоторых имён в последующей - обязательно акцентирует ранний вариант, побуждая думающих читателей к размышлению о причинах сего явления, и вместе с тем обесценивает самого автора, который почему-то вдруг завихлял.
Эпилог же у Вас написан, словно под копирку "Таёжной богини", по старой "доброй" памяти. Очень схожий "этнографический" стиль с любопытной параллелью: там фигурировал "армянский коньячок в три звёздочки", а здесь ("По следам Виктора Мальцева") появился "рюкзачок" с израильским "жучком", подаренный Виктору немецкими шпионами. Неужели наши отношения с Германией стали настолько плóхи, что даже в Вашем очерке, Сергей, завелись немецкие шпионы.
Я отлично понимаю, что Вы лично, или кто-то от Вашего имени, не прочь отвести глаза от наших российских дел куда подальше, хоть в Германию, хоть в Израиль, хоть к чёрту лысому, - но в итоге вышло посмертное "документальное литературное" (сами понимаете что) про самобытного художника и исследователя Виктора Мальцева. Да и по сути глупость, ведь эпилог во многом противоречит основному тексту. А тот, в свою очередь, противоречит Вашим же ранее опубликованным материалам.
Например, где по дневникам или письмам Виктора можно заметить, что он "очень уважал" Михаила Заплатина, о чём на 33 странице? - Нигде этого нет. Вы же сами всего за два месяца до выхода очерка "По следам Виктора Мальцева" (Подписано в печать 28.11.2016) опубликовали книгу "Дневники экспедиций" Мальцева В.А. (Подписано в печать 30.09.2016), прочитав которую можно сделать вывод совершенно противоположный.
Должен заметить, что вовсе не критика Вашего очерка "По следам...", а именно затронутая там тема "Мальцев и Заплатин" сподвигла меня к созданию данного послания. Согласен, письмо получилось длинноватым, но теперь у моего очерка "По всему Уралу наставил я вопросительных знаков..." в нашем коллективном сборнике "К уральским манси" (Пермь, 2013) нашлась столь необходимая предыстория из конца 70-х годов XX века.
Итак, заинтересовавшись и просмотрев ещё раз "Дневники...", я нашёл лишь несколько не совсем уважительных упоминаний про Заплатина, в том числе и в письмах к Мальцеву от манси. Например, от Владимира Ворожцова, датированным 5 апреля 1977 года. Процитирую этот бесхитростный "глас народа" по опубликованной Вами книге:
"...Хулымгпауль от избы на р. Лырики 28 км. на запад, там живёт Николай Пеликов. К тем Пеликовым, чьи фотографии ты дал, он отношения не имеет. Да, кстати, у него "зуб" на Заплатина. Заплатин, якобы, у него выманил оленя на мясо, пообещав прислать маленький приемник, но не прислал.
(...)
В общем-то, было бы хорошо, если бы ты приехал поговорить, но если не приедешь, на всякий случай хочу предупредить - опоздаешь. Та надежда на глухость края по Тапсую не оправдалась. Торопись, время работает против тебя. Устин Анемгуров, за брагой, рассказал, что Заплатин давал ему 50 рублей за рассказ об идолах и ничего не получил. А когда я сказал, что богов видели у Дмитрия, Устин и его жена ответили, что это копии, настоящие он бы не показал..."
Прочитав письмо манси Ворожцова, мне трудно понять, почему, изменив в своём последнем очерке фамилию Гарина на Гранина, Вы постеснялись поменять Заплатина на Замятина или - что попроще - на Зарплатина. Но это только "цветочек" к вопросу о "сильном уважении", а "ягодка" впереди.
Вы не зря живёте!
В той же опубликованной Вами книге "Дневники экспедиций" есть письмо Виктора Мальцева от 25 марта 1980 года охотоведу Владимиру Валдайских, с лаконичным и убедительным рассказом о загубленной повести "Незваный гость". После восторженных отзывов и "твёрдого" обещания печатать, рукопись Виктора неожиданно подвисла в редакциях Перми и Свердловска, после чего вообще затерялась, видимо, навсегда. Цитирую:
"... Теперь о моей повести. Написал я её очень быстро и в середине июля прошлого года подал в редакцию "Вечерней Перми". Позвонил через неделю - и сразу был окачен восторженными отзывами и обещаниями печатать её в газете. Обещание было твёрдым, т.к. мне сообщили, что её прочёл весь редакторский аппарат (в том числе и гл. ред.). Меня вызвали и попросили только сделать некоторые незначительные сокращения: повесть была очень велика для газеты, им бы пришлось печатать её из номера в номер около месяца. Я разрешил и им по этой причине сокращать её за счёт пейзажа и т.п. - так, как они сами сочтут нужным. Ударили по рукам. Они мне: "Вы не зря живёте!" - и дело было решено.
Успокоенный, я расстался с ними на два месяца (В этот срок "Незваный гость" и должен был появиться в печати), но по прошествии всего времени, к моему великому удивлению и полной неожиданности, всё осталось, как и было..."
Прерву цитату, чтоб пояснить, почему у Виктора написано: "Успокоенный, я расстался с ними на два месяца". С середины июля до середины сентября - самый экспедиционный сезон. Занимаясь этнографическими исследованиями мансийских родов на севере Урала, в этот период он не имел возможности узнать что-либо о судьбе своей рукописи.
Далее в том же письме Мальцев несколько раз упоминает знаменитого кинооператора М.А. Заплатина, рассказывая про свой разговор с журналистом Юлианом Надеждиным в редакции газеты "Вечерняя Пермь", сразу после возвращения из экспедиции. Продолжу цитату, ничего не сокращая:
"...Я снова позвонил Ю. Надеждину и узнал, что "когда-то Заплатин тоже писал о Северном Урале", и настоятельно просил меня встретиться на следующей день в редакции. Здесь я узнал скуповатую правду: "Вам Заплатин дорогу перебежал". Повесть клином била под авторитет кинооператора, вся его предыдущая писанина о манси попахивала слащавой ложью и т.п. В общем-то я толком всё равно не могу сказать, что там без меня случилось после стольких восхвалений - дело тёмное. Не стал и допытываться - дело тёмное.
Надеждин тут же предложил действовать через Союз писателей и обратиться в журнал "Уральский следопыт".
Короче: рукопись ещё с октября в Свердловске. Пришел тогда же предварительный ответ - похвалили за "стиль и слог", но попросили дать время подумать. Прошло почти полгода, а окончательного ответа все нет..."
(Там же...).
Невольно возникает вопрос: за что именно Виктор Мальцев мог уважать Михаила Заплатина? Неужели за то, что тот литературно "закрыл" его, то есть уничтожил как Автора, использовав свой журналистский авторитет среди редакционной братии? Ведь именно об этом ему сказали в редакции через Ю.Ф. Надеждина, который всё же опубликовал о Мальцеве небольшую статью с примечательным названием: "Иди в любую сторону". Фраза взята со слов Виктора, но намёк журналиста прозрачен: теперь, парень, куда бы ты ни пошёл, везде для тебя...
Медвежий праздник
Никто не сомневается, что Михаил Заплатин - это имя, которое навсегда вписано в историю советского, да и российского, документального кино. Но публикации он оставил после себя слабенькие, описательные. Здесь момент чисто профессиональный: постоянная работа со сценариями, собственно сам "сценаристский" взгляд на окружающий мир, постепенно выхолащивает литературный дар, оставляя в текстах лишь action (непосредственное действие), диалоги и краткое описание тех "декораций", где всё происходит. Сценаристским текстам претит любая "глубина": философская, историческая, этнографическая... - поскольку сценарий это всего лишь "скелет", которому ещё предстоит нараститься "мясом" актёрского и операторского мастерства.
Схожая проблема влияния профессии преследует многих авторов - бывших геологов. Многолетняя работа с пикетажками, т.е. рабочими полевыми дневниками, накладывает свой неумолимый отпечаток сухостью стиля и унылой подробностью описаний.
У меня есть большие сомнения, что Михаил Александрович даже в малой степени интересовал Виктора Александровича как творческая личность. Но в пользу обратного интереса говорит один любопытный факт, достойный сюжета Борхеса, Булгакова или Артура Мэйчена.
Вскоре, после необратимого растворения рукописи Мальцева "Незваный гость" в редакциях Перми и Свердловска, знаменитый советский кинооператор и режиссёр документальных фильмов публикует в московском сборнике "Атеистические чтения" (Выпуск 12, Политиздат) в июле 1982 года удивительно добротный этнографический материал из трёх очерков под общим названием "Хранит тайга языческие тайны", про мансийских охотников с верховий Лозьвы, "кого в прошлом называли вогулами - дикими лесными людьми"... В редакционной преамбуле сказано, что Заплатин "много лет провел в тайге... среди охотников-манси", хотя сам он пишет, что возвратился туда после 12-летнего перерыва. Интересно, что побудило его, человека в возрасте, забраться в уральскую глушь через столько лет, чтоб ещё раз обратиться к мансийской тематике?
В первом из очерков автор подробно рассказывает про Медвежий праздник. Это своеобразный таёжный карнавал, костюмированное коллективно-магическое представление, которое устраивается охотниками манси после вынужденного убийства медведя - например, подранка или шатуна - с последующим поеданием его мяса при всеобщем веселье на протяжении нескольких ночей. В той или иной разновидности обряд сохранён у некоторых народностей Евразии, Северной Америки и Вьетнама, но истоками сокрыт в эпохе палеолита. Ещё во времена неандертальцев в пещерах Европы совершались магические мероприятия, где центральной фигурой был медведь, точнее - его останки: череп и кости. (О явных следах палеолитического культа медведя можно прочитать в увлекательной книге чешского археолога Карела Скленаржа "За пещерным человеком"; Москва, 1967). Придерживаясь сложного и продолжительного сценария, охотники стремятся искупить нарушенное табу, задобрить душу мёртвого зверя, считая его существом сверхъестественным, едва ли не главным тотемом среди своих прародителей. Название популярного в СССР восточногерманского вестерна про индейцев "Сыновья Большой Медведицы", снятого по одноимённой трилогии немецкой писательницы Лизелотты Вельскопф-Генрих, восходит именно к этим представлениям. В современном кинематографе интересную реминисценцию Медвежьего праздника можно увидеть в эпически сильном фильме "Край" Алексея Учителя.
Где же истоки тотемизма и "божественного происхождения" зверя? Кинодокументалист Михаил Заплатин предположил: "Медведь поражал воображение манси ещё и тем, что мог становиться на задние лапы и ходить, как человек, "на двух ногах", чего не умели делать другие животные. Их удивляло, что ступня задних лап медведя очень похожа на человеческую. Озадачивало их и то, что, когда снимали шкуру с медведицы, обнажались две груди, как у женщины. Все это наводило на мысль о родстве медведя и человека" ("Атеистические чтения", Выпуск 12; Москва, Политиздат, 1982 г., "Стр. 75").
В трёх очерках Заплатина - 18 страниц, много фотографий и рисунков. Наряду с хорошим рассказом про Медвежий праздник и прочей экзотикой, там есть скептически ослабленная, но всё таки сенсационная в то время криптозоологическая тема о таинственных водных обитателях уральских озёр, типа реликта озера Лох-Несс. Да и в упоминании больших медвежьих следов ("Лапа - сорок шестой размер!") трудно не услышать отзвук историй про другие следы, оставляемые неуловимыми таёжными йети - менквами, в реальности которых убеждены многие манси.
Внимательно прочитав очерки Заплатина, нельзя не заметить, что они оказались созвучны интересам и самому стилю Мальцева: угорская мистика, таинственные существа, священные амбарчики, сундучки с божками... И одинокий исследователь, который прибыл "незваным гостем" в удалённые таёжные паули прикоснуться к сакральным языческим тайнам. Романтично, правда?
Сборник "Атеистические чтения" выходил в 80-х примерно раз в год. Следовательно, материалы начинали готовить за год или полтора до публикации, что в целом совпадает с завершающим этапом вышеупомянутого "растворения" объёмной рукописи Виктора Мальцева в уральских редакциях.
Я далёк от мысли, что имел место примитивный плагиат, - это маловероятно хотя бы потому, что текст повести "Незваный гость" был хорошо известен многим журналистам, быть может, близким знакомым Заплатина, и не обязательно настоящим друзьям. Если плагиат исключён, то банальный перехват темы вполне возможен. В редакционно-издательской "кухне" неопубликованные произведения талантливых авторов частенько обретают детонирующую способность порождать у авторов послабее, но с возможностями, буйную творческую активность, обычно присущую графоманам. Что в этом случае может произойти с "источником огня" - "дело тёмное", как говорил покойный Виктор. Только один Бог знает, сколько настоящих Талантов похоронено в редакторских столах из зависти, да "по звонку" сверху или сбоку. Но и это не значит, что первоисточником литературных проблем Мальцева явился кинооператор и журналист Михаил Заплатин.
Просто кому-то было необходимо, чтобы всё выглядело именно так.
Дело тёмное
В тоталитарном государстве успешность творческого человека зависит не столько от таланта и трудолюбия, сколько от того - созрел ли он для сотрудничества, чтоб послушно бегать на поводке в общей упряжке, цугом или веером. Система выбраковывает таких, как Мальцев, с неумолимостью настенных часов с кукушкой. Система любит творческих "собачек Павлова", у которых ушки на макушке настроены на свисток, а специальная трубочка выводит слюну для контрольных измерений.
Одно несомненно: проблемы у моего друга начались не в конце 80-х, а в конце застойных 70-х, когда он принёс свою слишком правдивую повесть в редакцию "Вечерней Перми", быстро оказавшись в поле зрения с виду штатских кадровиков, рутинно занятых поиском всевозможного инакомыслия в головах советских граждан. Их чекистские предтечи несколькими десятилетиями ранее в неправильно мыслящие головы просто стреляли после нехитрой судебной стряпни, - но обстановка стала иной, изменились и методы. Только цель осталась прежней: пасти стадо. В том числе и созданием "противовесов". Да и зачем стрелять, если достаточно отливать пули?
По письму Виктора заметно, что в редакции пермской газеты как-то легко, можно сказать, с торопливой готовностью "сдали" Заплатина, видимо, имея на это определённую установку. Обычно журналисты не выносят сор из избы, а тут без колебаний выложили известного на всю страну земляка. За что ему такая "милость" - с точностью сказать трудно. Наиболее вероятная причина - дрейф кинодокументалиста к концу 70-х в либеральном направлении, что вскоре оформилось дружбой с бывшим политическим ссыльным, актёром Иннокентием Смоктуновским, и что не могло не встревожить "старую гвардию" идеологического фронта перспективой потери бойца, попавшего под влияние советского Гамлета. Если так, то Мальцев со своей повестью оказался не главной целью, а средством (!) погасить харизматичность известного человека через неблаговидный поступок, якобы им же и содеянный из личных побуждений. Инквизиторски запретив публикацию повести, именем Заплатина тогда небрежно прикрылись, словно Луной, но с маленьким встречным презентом в виде горячей командировочной темы и предоставленного "сырья" для новых творческих озарений. Лишь бы их реализация прошла в стандартном ракурсе лояльности к существующему режиму. Поэтому из вышеупомянутых очерков Заплатина про небольшой таёжный народ (фактически вымирающий), кроме экзотики, можно узнать и нечто оптимистическое:
"За годы Советской власти неузнаваемо изменились условия жизни манси, неизмеримо возросли их сознательность и культура" ("Атеистические чтения", Выпуск 12; Москва, Политиздат, 1982 г., "Стр. 79").
Фраза - словно закадровый голос к одному из фильмов Заплатина из годов, пожалуй, 60-х... В СССР редкая научная публикация выходила без ловкого "подмигивания" власти: "Да, да, я - свой в доску!". Однако, угодливо впечатанное в текст, например, в начале 70-х, - и столь же естественное, словно показанный контролёру билетик на трамвай, - воспринималось читателями иначе, нежели в начале 80-х, когда это стало вызывать резкое раздражение. В столицах к концу эпохи правления Брежнева подобных вставочек редакторы избегали по возможности, и только провинция могла удивить рудиментом времён Хрущёва, и даже Сталина. Но чаще всего провинция удивляла тем, что специально для неё изготовлялось в центре, то есть - во всемирном коммунистическом Ханбалыке. Тонкая редакционная работа тоталитарных СМИ в том и состоит, чтобы не только что-то убавлять или изменять в авторском тексте, иногда и добавлять немножко, например, из текстов или слов того же автора, написанных-высказанных намного раньше и по другому поводу... Кстати, московский Политиздат тискал свои богато иллюстрированные "Атеистические чтения" именно в Перми на улице Дружбы, дом 34, тиражом 250 000 экземпляров. Это может показаться странным и фантастическим, но публикация очерков М.А. Заплатина "Хранит тайга языческие тайны" прошла как кураж, как насмешка над несостоявшимся уральским писателем: "Посмотри, Мальцев, чем аукнулась твоя вредная повесть про мансов... Вот как надо рассказывать про счастливых советских охотников на пушного зверя!"
Впрочем, основной посыл был адресован не наивному автору (он мог и не заметить очерков Заплатина), но многим уральским журналистам, которые уже успели прочитать неопубликованную повесть "Незваный гость" до того, как с ней внимательно ознакомились в КГБ, включив красную лампочку. Из-за большого объёма рукописи и лёгкой редакционной халатности тогда случился досадный прокол, "утечка информации", с довольно быстрым появлением у нашего героя почти диссидентской известности в неуловимой интеллигентской среде. В данном раскладе понадобилась "показательная порка" в смысле "добрым молодцам урок". Мальцев лишь интуитивно понимал суть творческой вивисекции над собой, - отсюда его рефрен: "дело тёмное", - и позднее в одном из писем ко мне горестное: "хребет сломан давно". Он больше никогда не пытался создавать объёмные литературные произведения. Ещё раз повторяю: проблемы покойного пермского художника, литератора и путешественника Виктора Александровича Мальцева начались не в конце 80-х, о чём Вы пишете в своём очерке, - а в конце застойных 70-х, о чём Виктор написал сам лично. И таинственные иностранные агенты к этому совершенно не причастны. Не надо наводить "тень на плетень", потому что "плетень" тот известный - из колючей проволоки свит и косточками забелен по всему российскому Северу. А имя ему - Страх.
Эпилог с воронкой: немецкие против ненецких
Напоследок небольшой совет. Сергей, грош цена объёмному материалу о журналистском расследовании, если в нём отсутствует авторская логика и полным полно всевозможных противоречий. В сочинительстве, как и в живописи, иногда полезно остановиться, отойти на некоторое расстояние и посмотреть на свою "роспись" со стороны. В необъятной литературной вселенной есть ПИСАТЕЛИ, и есть СПИСАТЕЛИ... Признаюсь, я никогда ещё не видел столь торопливой компиляции с претензией на авторскую книгу. Более того, переполненный чужими текстами и формулировками очерк Вы довели до смешного пошлыми немецкими шпионами. Теперь обязательно ненецкие заревнуют! Ведь у них где-то там, на Ямале, недавно возникла огромная воронка в тундре, и весь учёный мир застыл в смятении: что бы сие могло означать?.. После прочтения очерка "По следам Виктора Мальцева" ответ очевиден и в то же время до гениальности прост: найден варварский след невидимой работы немецких шпионов, коварных тирольских троллей, злодейски, под покровом полярной ночи, выкравших у зазевавшихся ненецких сихиртя несметные сокровища Золотой Бабы. Знаете, в этом что-то есть... Свежее дыхание Арктики, что ли? Поздравляю с открытием века.
...Золотая Старуха есть статуя в виде некой старухи, которая держит
в утробе сына, и будто там уже опять виден ребенок,
про которого говорят, что он ее внук. Кроме того,
будто бы она там поставила некие инструменты,
которые издают звук наподобие труб.
Сигизмунд Герберштейн
...окрестные народы чтут ее и поклоняются ей;
никто проходящий поблизости,
чтобы гонять зверей или преследовать их на охоте,
не минует ее с пустыми руками и без приношений;
даже если у него нет ценного дара,
то он бросает в жертву идолу хотя бы шкурку
или вырванную из одежды шерстину...
Матвей Меховский
![[]](/img/n/nowikow_aleksandr_nikolaewich/medvezhiyprazdnik/posledamwiktoramalxcewa.png)
![[]](/img/n/nowikow_aleksandr_nikolaewich/medvezhiyprazdnik/dnewnikiekspedicij.png)
![[]](/img/n/nowikow_aleksandr_nikolaewich/medvezhiyprazdnik/kuralxskimmansi.jpg)
![[]](/img/n/nowikow_aleksandr_nikolaewich/medvezhiyprazdnik/zemljaugrow.jpg)
![[]](/img/n/nowikow_aleksandr_nikolaewich/medvezhiyprazdnik/n.garintaezhnajaboginjazh.ural2010.jpg)
![[]](/img/n/nowikow_aleksandr_nikolaewich/medvezhiyprazdnik/mogilawiktoramalxcewanakladbishegorodaohanskawoktjabre2014g.png)
![[]](/img/n/nowikow_aleksandr_nikolaewich/medvezhiyprazdnik/odnaizilljustracijkocherkamm.a.zaplatinahranittajgajazycheskietajny.ateisticheskiechtenija121982g.png)
![[]](/img/n/nowikow_aleksandr_nikolaewich/medvezhiyprazdnik/woronka2.png)