Никогда не был заядлым рыбаком, даже не относился к категории любителей, поэтому не знаю, зачем я в то раннее утро отправился на рыбалку. Я гостил у давнего друга на даче, в одном из живописных мест Беларуси, когда поддался на уговоры и, прихватив необходимые снасти, побрел вдоль небольшой речушки.
Через несколько часов мой улов пополнился еще одной парой мелких рыбешек, годных, пожалуй, для забавы ленивому коту. Однако меня это не расстраивало, и возвращаться я не собирался, будучи очарованным райским уголком природы. Узкая речушка с быстрым течением выходила как будто из самого леса, который обступал ее в ста метрах с каждой стороны. Если отойти от нее примерно на десять, пятнадцать шагов, можно слышать одновременно шум еловых крон и журчание темных глубоких вод. Середина июля отличалась безветренностью и духотой, стрекотанием кузнечиков, жужжанием пчел и многоголосьем певчих птиц. Я продолжал идти, то погружаясь в сырую прохладу болотистого камышового берега, то поднимаясь выше, чтобы насладиться необычным контрастом и согреться.
Колдовское восприятие этой местности дополняло огромное сухое дерево, напоминающее своим видом гигантские оленьи рога. Его кора давно ободралась под напором многолетних ливней, мелкие сучки и веточки отсутствовали, древесина выгорела под палящими лучами солнца до серого цвета. Издалека симметрия двух стволов, выходящих из одного основания у самой земли, казалась невероятной. Через несколько часов ходьбы и горе рыбалки, я добрался к нему и погладил рукой гладкий отполированный до блеска ствол. Удивительным открытием для меня стало то, что на дереве и рядом с ним не было ни одного насекомого или птицы, казалось, даже тишина здесь была особенная. Я сел прямо на мягкий ковер густой пожухлой травы, прислонился спиной к стволу и закрыл глаза, погрузившись в приятную дремоту. Я представил себя ребенком, и что гигантский олень вот-вот поднимется из земли, чтобы покатать меня, и на самом деле никакой это не олень, а тот самый дух леса, величие и сила которого описана в старых сказках.
Я проснулся от того, что струйка липкого пота неприятной щекоткой стекала по спине. Солнце светило прямо на меня, обозначив на небосклоне полдень. Ни минуты не задумываясь, я разделся, не оставив на себе и клочка одежды, и спустившись к реке, нырнул. Вода показалась мне не просто холодной, а до жути ледяной, пробрав до самых костей. Чтобы выровнять температуру, я быстро поплыл против течения, судорожно загребая руками. К тому моменту, как мышцы согрелись, только цвет воды говорил о том, что я находился в обычной реке, а не в бассейне парного молока. Повернувшись на спину, я расслабился, позволив телу свободно качаться в колыбели прозрачных вод.
Когда моих ног коснулось нечто напоминающее шелк, я подумал, что это водоросли, которых тут было полным-полно. Затем о щиколотку потерлось что-то скользкое, большое и холодное. Я открыл глаза и тут же пожалел об этом. Шок помешал мне скоординировать движения, я с головой ушел под воду, захлебнув хорошую порцию ртом. Когда при этом ноги не коснулись дна, напомнив о немалой глубине реки, я не на шутку испугался. Рванув всем телом вверх, я откашлялся и стал хватать воздух под звенящие переливы девичьего смеха.
Создание небесной красоты с мокрыми черными волосами лениво плавало вокруг меня. Огромные светло-серые очи смотрели, не моргая, мне стало жутко. Ее белозубая улыбка очаровывала и пугала одновременно. Вспомнив о своей наготе, я смутился и почувствовал, как покраснели щеки. Она снова засмеялась, показывая мне тем самым, что и ей мое положение известно. Я чертыхнулся и поплыл к берегу. Течение уже успело отнести меня в сторону, поэтому пришлось искать твердую почву среди камышей и осоки, куда можно выйти, чтобы не увязнуть по пояс в черной болотной жиже. Чувствуя усталость от долгого плаванья, я разозлился. Не знаю от чего больше, от того, что подходящего места не нашел, или от того, что взбираясь на берег, предстояло сверкнуть задом перед незнакомкой. Я боялся признаться себе, кем она могла быть на самом деле, и не мог этого даже прошептать. В голове вертелось одно страшное слово - русалка.
До берега я так и не доплыл, нащупал ступнями твердое дно и решил передохнуть. Ее нигде не было, но я чувствовал, что она рядом. И даже не удивился, когда девушка вынырнула прямо передо мной. Ее тонкие белые руки обвили шею, с ресниц скатывались капельки воды, она прижалась ко мне всем телом, и, вопреки здравому рассудку, я возбудился. Прежде, чем я осознал, что вместо рыбьей чешуи меня обхватили вполне нормальные себе женские ножки, ее горячие губы прильнули к моему рту, а язык бесцеремонно скользнул внутрь. Совершенно естественным было обнять ее в ответ, ощутив хрупкость молодого девичьего тела. Теперь мне было жарко, мозг отключился, захотелось всего и сразу. Ее глаза вдруг распахнулись, явив мне силу ответного желания, она опустилась в воду и потянула меня плыть за ней. Я поплыл на противоположный берег следом, ничего не замечая вокруг кроме нее. Между зарослей высоких камышей словно сама природа постелила нам постель из мягчайшего бархатного мха. Выбравшись на берег, она улеглась на него, призывно глядя на меня и расставив в ожидании ноги. Я не заставил ее долго ждать, стараясь наиболее мягко и нежно накрыть белоснежную нимфу своим телом. Сюда проникали теплые солнечные зайчики и вплетались ей в волосы, рассыпаясь бисером в капельках воды, от чего она казалась еще прекрасней. Я подумал, что мы словно Адам и Ева у истоков мироздания, и наша внезапная любовь распространяется волшебством, освещая землю вокруг.
Прозвучит банально, но после лучшего в моей жизни секса, я уснул. Встрепенулся от воплей своего друга, который оглушал просторы, выкрикивая мое имя. Я вынудил его выругаться, когда быстро переплыв реку, голышом показался на берегу, покрытый гусиными пупырышками и отбивая дробь зубами. К этому времени вода в реке по температуре напоминала прорубь. После этого он долго согревал меня сорокаградусным напитком, а рыжий кот валял по полу пойманные мной рыбешки. Изрядно захмелев, я поведал другу о своем свидании с русалкой, чем вызвал бурный хохот и приятельские хлопки по плечу.
Выходные закончились, и, махнув на прощание сухим "оленьим рогам", я испытывал странное разочарование и тоску. Даже в автомобиль садиться не хотелось, все делалось как-то медленно - дверь, ключ, зажигание...
Знал бы я, что моя личная сказка ждет меня, чтобы никогда не заканчиваться, поторопился бы. Еще только вывернув руль за третий сельский поворот, я узнал изящную тонкую ручку, голосующую на выезде. Ее черные как смоль волосы были аккуратно заплетены в косу до пояса, тонкая фигурка одета в синий джинсовый комбинезон, кепка на голове кокетливо сдвинута набок. Я снизил скорость, чтобы продлить счастье узнавания в этой живой девушке из плоти и крови своей призрачной нимфы. Стекла в моей машине затемненные, поэтому она не видела меня, пока я не опустил форточку. Множество эмоций отразилось у нее на лице - недоверие, воспоминание, смущение, радость. Они в свою очередь доставили мне особенное удовольствие.
Тогда я понял, что хочу видеть ее колдовские очи каждый день, и чтобы эти соблазнившие меня тогда одним поцелуем губы делали это снова и снова, и чтобы на ее лице отразилось еще одно чувство. Я хотел, чтобы моя очаровательная русалка любила меня так же, как я полюбил ее.
В это мгновение предвестником грозы где-то полыхнула молния, испепелив огромное сухое дерево, которое успело сыграть свою последнюю роль лесного духа, дарящего людям сказки.