Давным-давно, когда Эввион и другие сопредельные миры не знали ни ненависти, ни гнева, ни алчности и всего того, что с ними связано и что составляет теперь Семь Смертных грехов, давным-давно произошёл раскол между двумя могущественными кланами. В те далёкие от нас времена Драко Люциус Инффернифер ещё не успел прослыть Тем, Чьё Имя Стёрто, а земли Преисподней были незаселенны, ибо не было злодеев на земле Эввиона, и все единодушно признавали власть Всевышнего.
Ветер перемен, не затронув благоденствующиеземли людей, ненароком угодил в высшие сферы, и сердце одного из архангелов ему откликнулось. Созданные из обломка кремниевого посоха, архангелы привыкли беспрекословно подчиняться Всевышнему, и были его правой рукой. Однажды, когда понадобились новые помощники, Он велел принести из маленькой деревушки двух братьев-младенцев, из людей, и Он заменил их судьбу судьбой двух ангелов, и дал им имена Арим и Ферни. Поручив Михаилу-архангелу приладить им на спину крылышки из чистого кремния и облачить их в льняную одежду, Всевышний отвлёкся на другие дела, не проконтролировав работу Воителя.
Михаил сделал всё как надо, но он не учёл, что в кремнии были маленькие, совсем неприметные инородные включения. Эта оплошность повлекла за собой такое, что не смог бы предсказать ни один геомант.
Два малыша вскоре подросли и пробились в архангелы. Михаил, их учитель, порою, не нарадуется на учеников, которые тщательно записывали каждое его слово, после уроков хвостом ходили за ним, и он истолковывал им значение того или иного манускрипта. Прилежные ученики и отличные ангелы, Ферни и Арим держались скромно и завоевали всеобщее расположение. Через год все и думать забыли, что они пришлые, Арим и Ферни так слились с окружающими, что многие стали всерьёз сомневаться, а брали ли их из Эввиона?
Арима и Ферни ставили в пример, частенько награждали поощрительными призами и очень хвалили. Оба ангела вскоре стали образцами для подражания, и никому даже в голову не закрадывалась банальная мысль усомниться в них.
Но однажды архангелам дали какое-то задание в Эвввионе, и это была роковая ошибка. Нахватавшись освободительных и властолюбивых идей одного дурного племени, Арим и Ферни вернулись домой расфуфыренные, с задранными носами. Всецело захваченные обдумыванием новых для них идей, архангелы стали прогуливать занятия, всесторонне обсуждая план свержения власти.
Зараза быстро разносилась по Вио. Подстрекая своих друзей на риск, Арим и Ферни обрисовывали им в цвете перспективы своего плана, однако не брали в расчёт возможного провала. Многие колебались, иные безоговорочно примкнули к бунтовщикам, доверяя их авторитету и веря в их счастливую звезду.
Прослышав о намерениях двух архангелов, Михаил сначала решил, что это ложь и гнусная клевета, но подступающие толпы ангелов во главе с Аримом и Ферни в богатом убранстве разубедили его.
Никто не знает, жалел ли Михаил о своём решении или он был непоколебим, но восставших он покарал изгнанием, и те, кто жаждали быть выше всех, упали на самое дно. Имена их заклеймили позором.
Арим стал Ариманом, Духом Растления, а Ферни обратился в Драко Люциуса Инффернифера, Духа Возмущения. Аримана не смогли изловить: во время битвы он сиганул в Расщелину Погибели, откуда, по поверьям, не было возврата, и официально Ариман считается погибшим. Никто не проверял свойств Расщелины, но это было гиблое местечко, так как попавшего туда уже не могли найти в прежнем обличье.
Ввергнутый в самый морозный уголок Преисподней, Инффернифер был скован холодом, и тело его заледенело. Отрезанный от всего мира, Тот, Чьё Имя Стёрто был вынужден безмолвно созерцать снежную пустыню перед своим носом, и было предсказано, что лёд его тела начнёт подтаивать лишь перед Концом Света. Это будет Первое Предвестие, а за ним последуют другие, и в конце концов Инффернифер вырвется на свободу для последней битвы с кем-то, чьё имя изберут жребием Три Вещуньи.
Существовала и другая легенда, в которой Ариман фигурировал как положительное или нейтральное начало, ” ни день, ни ночь, ни свет, ни тьма”, и отговаривал брата от затеи. В отместку Инффернифер, сорвавшись по вине Михаила со скалы, захватил с собой непутёвого братца и, здорово накостыляв ему внизу, заклинанием завербовал в единоверца. Но Ариман всё равно не признал идей брата и обрёк себя на вечное скитание. Между ними пролегла пропасть, и Инффернифер наложил проклятье на детей своего брата. Все они стали злыми и непримиримыми с политикой отца. От Драко пошли гэдблэты старого образца, от Аримана - нового, и проклятье помогло им крепко сдружиться в дальнейшем и вместе чинить беду миру.
Глава II
План мести
Метель переросла в настоящий буран, не смолкавший ни на минуту. С чернильно-чёрного неба сыпались противные белые снежинки, которые таяли, оседая на плечах и лапах Дьябля. Они бы мигом убрались с макушки и с лап Банни, приди ему в голову ритмично и последовательно встряхнуться.
Дьябль (или Банни) был гэдблэтом нового образца по классификации Гавриила, и из-за этого к холодам и зимней стуже был крайне не приспособлен. Изнеженное дитя пустынь и тропиков, Банни любил забираться всегда повыше, на те круги, где солнце грело, и всегда поздно хватались белых медведей, из шкур которых Элита делала мало-мальски приличные шубки.
Сейчас Дьябль бы с превеликой радостью телепортировался к камину, отогреться, но прерывать Молитву было строжайше запрещено, и, хотя Банни промёрз до костей, отойти от воткнутой поглубже в снег свечки, чьё пламя стелилось всё ближе и ближе к снегу, он не мог - у него были на то свои причины. Он не хотел идти против принципов и инстинктов, которые были краеугольным камнем его сознания.
Сподручнее было бы взять напрокат у брата шубку, но Баннин советчик и брат, Мефисто, не мог его теперь надоумить. Обычные закидоны братишки не раз вызволяли Банни из самых щекотливых положений, но теперь, когда Мефисто захомутали в свои помощники архангелы, некому было что-либо ему присоветовать.
Дьябль начинал уже сам потихоньку вмерзать в лёд, органично вписываясь вместе с тем в окружающий ландшафт, и перспектива стать ещё одним отморозком наравне с его отцом Инффернифером не прельщала. Конечно, глубокая заморозка могла быть выходом для существ с немного не тем мышлением или любителей экзотики, но для деятельного Банни это был не выход, а ещё одна проблема в числе прочих примагниченных к холодильнику записочек.
На Девятом Кругу Дьяблю всегда было очень неуютно и зябко (50 градусный мороз - тут уж морозилка полная), и не столько от всей этой облепляющей белоснежной крупы, сколько от Аллеи Статуй - у Инффернифера был свой учёт гэдблэтам. Превратившись в айсберг, кочующий по льду озерка Йёггио, Инффернифер лишился всех своих способов восприятия мира, кроме глаз - он теперь ограничивался позицией наблюдателя.
Банни искренне желал, чтобы Инффернифер вырвался из заточения и разнёс полмира, но он вовсе не хотел попасться под горячую руку. Дьябль умаялся точить коготками лёд, в который было вмонтировано тело отца, и стал ему просто молиться, на почтительном отдалении от куска льда внушительных размеров, который гордой и непокорённой горой возносился ввысь, словно в насмешку над тщетными усилиями Банни.
Отмолившись и нажелав всем архангелам - проклятий, а всему роду гэдблэтовскому - благословлений, Банни осторожненько ступил на лёд Йёггио, пару-тройку раз упал, чудом не расквасив себе нос, и под конец доковылял до льдины. Хотелось доказать, что он не ущербный и вес имеет, и Дьябль подошёл к айсбергу с твёрдым намерением сначала его располовинить, потом расчетвертинить, а после этого вообще превратить в пудру снежную, высший сорт.
Набычившись, Банни выразительно уставился носом в ледяную корку, нахмурил брови и со всего размаху влепил айсбергу пощёчину. Вытянув когти, он с наслаждением провёл лапой по льду, кайфуя; когти со скрежетом оставляли во льду глубокие борозды. Банни с трудом выдернул лапу, отвесил айсбергу какой-то щелчок-щелбан и тут почувствовал, что что-то не так. Хоть над Йёггио и не стояло гнетущей тишины, но Банни что-то уловил. Обернувшись к льдине, от которой он отвернулся и прошествовал с триумфом на некоторое расстояние, Банни увидел, что она по-прежнему в целости и сохранности, и он не преминул в сердцах двинуть по следам от своих когтей кулаком.
Маленькая трещинка побежала по айсбергу, перерастая в большой раскол у глаз Инффернифера. Дьябль, который сначала с недоумением наблюдал, как трещинка поползла по льду, очень воодушевился и, сжав лапы в кулаки, высоко подпрыгнул, и радость забурлила в нём. Обжигающие воды Йёггио забурлили также в такт его мыслям, да вдобавок тело Дьябля от счастья вес свой нисколечко не потеряло. В очередной свой прыжок Банни стал слишком тяжеловесным для льдинки, и потому-то ушёл под воду с головой. Часть кипятка из Йёггио выплеснулась на айсберг Драко Люциуса (вода из этого озерка никогда не открывала учебник по физике, и потому ей было невдомёк, какой ей положено быть).
Из-за полностью чёрного по причине холодов тюльпана выглядывала Талисман Света Хризис. Она по доброй воле, а не по заданию Вио, отправилась на разведку, а заодно жаждала поразмяться, так как слишком, как ей казалось, заплыла жиром. Наблюдая за малость обварившимся Дьяблем, Хризи с трудом удерживалась от хохота. Банни всегда попадал впросак, и Хризи нравились его клоунские выкрутасы. Не понравилось ей только, что вода растопила лёд Драко. Об этом надо срочно доложить Михаилу!
Дьябль как раз хотел наклониться за свечой, как вдруг понял, что сзади посторонний. Краем глаза заметив Хризи, Банни сделал резкий выпад и изловил пташку. Как ни рвалась она, ей не удавалось пробиться сквозь красные ладони. Зажав её в лапе, как в тисках, Банни ухмыльнулся и прошептал:
- Я знаю, как я отплачу тебе за брата, Александр! Ты безоружен теперь, без Хризи!
Глава III
Происшествие в школе
- Итак, дети, приступим к уроку, - произнёс учитель по - эмеральдски и добавил:- I am in good mood today so that will be a very fine lesson...
Группа из 12 человек с необычным для школьного занятия интересом в глазах стала разглядывать своего учителя, ожидая, как обычно, очень увлекательного урока.
Учитель всем своим видом располагал к откровенности. Его начищенные до блеска ботинки выдавали в нём чистюлю, смеющиеся глаза - весельчака, а безупречные джинсы и свитер в тон им - человека, стремящегося быть другом своим ученикам, и для полного сходства одевающимся как они.
По гороскопу Алан был скорпионом, по национальности - арландцем. Он всегда был гладко выбрит. Алану совсем не нравилась его работа, но даже из рутинного урока, на котором проходили в сотый раз времена и слова, он умел сделать нечто необычное, и всякий раз преподносил знания своим ученикам совсем по-новому, и главным для него было, чтобы они от него не устали и он не сумел им надоесть.
Обладая непритязательной внешностью, Алан с первого взгляда никем не воспринимался как мужчина, но его простенькие и в то же время изощрённые шутки очень располагали к нему. Он умел завоевать доверие, не держался букой и участвовал во всех мероприятиях на уроке.
Среди группы был мальчик по кличке Удод. Главной его особенностью было, что чуть ли не каждое второе его слово было “kill all", и во всех предложениях, которые надо было самостоятельно сочинить, фигурировало это террористическое сочетание. Алана это “kill all” убивало наповал, а группу смешило до потери пульса. Такое постоянство должно было хоть как-то объясняться, но спешить к Удоду за разъяснениями ни группе, ни Алану не хотелось - ясно было, что в ответ на всё получишь неизменное “kill all”.
После обязательной части - всяких там чтений текстов и различных упражнений, которые Алан разбирал безо всякой дотошности, учитель переходил непосредственно к всеми любимым играм. Вот тогда ученики имели возможность расплатиться с Аланом за всё, чем он им не угодил.
Перепачкавшись мелом с ног до головы, Алан воспроизвёл на доске свою задумку - игру под названием “Бесконечное предложение”. Он вывел уверенной рукой “If I was a princess, I would...” От учеников требовалось его продолжить. Удод написал с бухты-барахты своё ненаглядное”kill all”, благо шанс повыкаблучиваться Алан ему предоставил.
Прошло с четверть часа, и Алан, время от времени отлавливающий листки с написанным, потребовал внимания и попросил, чтобы больше не писали“destroy” и “happy”. Одна из учениц посмотрела на него невинными глазками и написала “unhappy”.
- О, Алан ангел, - говорила одна, - С ним мы проводим время так весело и беспечно! Разлука с ним для меня невыносима!
- А мне кажется, что в нём удачно сочетаются черты демона и ангела, - заметила другая, фанатка фэнтэзи, - Он иногда нервирует нас и проверяет нашу к нему привязанность и приверженность к людям. На одном из занятий он такое учудил! Проверил нашу ему покорность: обычно он не настаивает на том, чтобы мы использовали на уроках только эмеральдский, и вдруг - нате вам! Наказал нас за это: усадил писать какой-то совершенно бессмысленный шестистраничный текст, затем вырвал его из наших тетрадей и изорвал в клочья! Затем пояснил это своё действие тем, что мы также впустую потратили время.
- Да ладно тебе, эти шалости можно простить ему, - прервала её первая, - Он знает к нам доступ! А особенно меня радует, когда Алан стремится подделаться под нас и говорит по-русски, но с акцентом! Понимаешь, как тяжело даётся иностранцам наша русская “ы”...
Свернув в подворотню, Алан забрался в самый тёмный и глухой уголок. Он опять опаздывал на свой следующий урок, и надо было спешно принимать какое-нибудь решение проблемы.
- Где он шлындрает, этот сэр Эсмеральдус? - недовольно пробормотал один мальчик, поигрывая опостылевшей за пять нудных уроков ручкой. - Где его гэдблэты носят?
- Что это вдруг такая отрешённость от мира Эввиона? - улыбающийся Эсмеральдус материализовался на пустующем стуле рядом с мальчишкой, и тот с ужасом воззрился на учителя. - Не теряй голову, дружок, а то рискуешь угодить в переделку!
Мальчишка взмыл в воздух и беспомощно завис там. По классу волной прокатился ропот ужаса.
Но Эсмеральдус вновь опустил присмиревшего ученика на стул. Мальчишка машинально впился руками в стол.
- А ваш бутерброд я никак не могу приспособить к теме урока, - заявил учитель, взмахом руки отнимая у девушки бутерброд, прокручивая его в воздухе и запихивая на дно её портфеля.
Эсмеральдус чинно расположился на стуле и произнёс:
- По идее у вас, дорогие мои мученики, должен был быть урок физкультуры, но некоторые обстоятельства вынудили учителя срочно сложить с себя полномочия преподавателя, - при этих словах в его глазах заплясали алые угольки, - Теперь я, как истребитель всей вашей вольности, должен сообщить вам, что буду вбивать в ваши юные головы. Я попрошу серьезно отнестись к моему предмету - Волшебство и Защита от магии, так как не всем дано овладеть им в совершенстве. Так как число волшебников на свете значительно сократилось ввиду непредвиденного размножения драконов и им подобных тварей (тут Эсмеральдус вспомнил растерзание одним киштоном неподготовленного мага), мы надеемся с лихвой окупить наши потери, завербовав новых рекрутов. Я обеспечу вам всестороннее образование, чтобы вы не остались внакладе перед лицом мага-всезнайки, научу вас заклятьям, которые в ходу у магов, так как я маг и волшебник одновременно.Также я наложу на вас заклятье массового молчания, чтобы, упаси вас Господи, вы не стали дома взахлёб рассказывать об уроках, и добавлю, что на первых этапах я сразу отсею худших из вас, чтобы они не тормозили наше развитие.
Поправив курчавые волосы, Эсмеральдус сдвинул брови, а потом окинул собравшихся взглядом серых глаз. Способные вроде.
Класс зашебуршился: все наперебой обсуждали перспективы волшебства. Эсмеральдус прекратил балаган постукиванием линейки о крышку стола за неимением волшебной палочки.
- Молчать! - властно потребовал он. - Если вы надеетесь, что у меня мало сил сварганить какое-нибудь заумное заклинание массового уничтожения, то вы просчитались. Я сейчас могу свободно пуститься в пространные рассуждения, и вы законспектируете их в своих тетрадях. До изнурения! - громыхнул его голос.
Класс взглянул на толстую неуклюжую фигурку препода. Этот за действием не постоит.
- Вы у меня напроситесь, - засандалив между партами молнию, сказал Эсмеральдус. - Я втихомолку удалю из вас все те завихрения, которые формируют в вас неподчинение! Я никому ничего не навязываю, вы можете идти, если вам тут делать нечего, а заодно и избавите меня от всех хлопот, связанных с отбором.
Класс присмирел и зашелестел тетрадными листами. Все приготовились ревностно записывать.
- Начнём с упрощённой классификации магов. На этом уроке я расскажу вам о самых распространенных видах магии. Первое место по популярности уверенно держит фламимагия, магия огня. Эту магию замусолили буквально, каждый пятый маг - фламимаг по специальности. Заклинания фламимага крутятся вокруг огня и всего, что с ним связано. Запишите главный недостаток этого вида магии: некоторые заклинания бесполезно использовать в битве с аквамагом. Второе место заняла некромантия - искусство оживления мертвецов. Некроманта также называют костетвором. Недостаток: некромант абсолютно беспомощен днём. Никакой уважающий себя вампир не вылезет из своей усыпальницы ни под каким предлогом днём. Ах да, фламимаг в просторечии - огнёвик. Третье место занимает офимагия, или змеемагия - искусство натравливания змей на врагов. Офимагов часто называют коброклыками. Я дал вам несколько видов магии, но это ещё не всё. У нас будет много времени рассмотреть их поподробнее, но, главное, чётко разграничивайте магию и волшебство! Магия - зло, волшебство - добро. Вся нехитрая наука. Всем, кто назовёт мага волшебником и наоборот, я ставлю кол и выгоняю из класса. Я немного развлеку вас: отгадайте, какого вида магии на мне форма.
Эсмеральдус хлопнул в ладоши, и его строгий пиджак превратился в странно, неравномерно разлохмаченную на концах одежду.
- Фламимаг, - предположила девушка.
- Почему? - улыбнулся препод.
- У вас застёжка на плаще как огонь!
- Верно!
Эсмеральдус ещё раз хлопнул в ладоши, и на нем появилась другая одежда, бесцветная, как и форма фламимага.
- Офимаг, - уверенно сказала та же девушка.
- Некромант, - сказала она в последний раз.
- Превосходно! А теперь на засыпку, - сказал учитель и раздвоился: на одном Эсмеральдусе была чёрно-синяя одежда, на другом - бело-красная, - Кто из нас - маг?
Класс строил до нелепого смешные догадки, но так и не отгадал.
- Затвердите это себе на носу, выбейте на лбу - в форме мага всегда присутствует чёрная или тёмная одежда. А сейчас я вам объясню, какие атрибуты всенепременно должны быть и у мага, и у волшебника.
Во-первых, цветок. Иногда он символизирует нечто, что маг пережил в прошлом.
Затем животное. Это олицетворяет характер.
Потом цвет. Определяет принадлежность к тем или иным силам - к Свету или к Тьме.
После, разумеется, форма. С ней мы вопрос уже уладили, я надеюсь?
- На сегодня это всё. Вы свободны. Ах да, - спохватился он, - Мои уроки - не обязаловка. Вы можете на них и не ходить, я вас палкой никуда не гоню. Домашнего задания сегодня не будет, с вас пока ещё нечего спрашивать.
- С использованием способностей феникса передо мной и впрямь открылись новые горизонты и непокорённые вершины, не правда ли, Мефистофель? - спросил Аллан Тефель, снимая с себя намокший от дождя чёрно-красный плащ и вешая его на крючок. Это он умело перевоплотился в Алана и сэра Эсмеральдуса. В первого - развлечения ради, во второго - по ответственному заданию Небес. Получив инструкции, он обнаружил, что у него помимо этого остаётся слишком много свободного времени, а по природе своей он обожал что-либо делать тогда, когда времени было в обрез. - Господи, опять забыл журнал в учительскую отнести! Да и пометки по теме не сделал! Подожди, Мефисто, сейчас вернусь! - произнёс Аллан, сгребая свой плащ в охапку и выбегая в дверь.
Мефисто лишь пожал плечами, - такая рассеянность Аллана была ему в новинку.
Дождавшись, когда все прохожие по доброй воле и без принуждения свернут к своим домам, Аллан направился в глухой переулок и расправил крылья.
Аллан обладал исключительно красивой внешностью: золотистые длинные волосы, пронзительные чёрные глаза, на редкость бледное, цвета мрамора тело. С приятной наружностью хорошо сочетался его характер. Мягкий, но иногда довольно злой, все его черты в основном положительные. По принципам Аллану не было равных: секс, алкоголь и наркотики он отнёс в область фантастики, но первым побаловался раз в жизни в бытность свою человеком, и его опыт имел отталкивающие последствия. Теперь же Аллан отлично проявил себя в качестве архангела, образцово-показательного причем, такого, что придраться и посудачить было просто невозможно и не к чему, и все попытки недоброжелателей сделать это накрылись медным тазом. Повода Аллан старался им не давать - ценил свой рейтинг. В прошлом Аллан был некромантом, и заклинания некромантии иногда активно использовал, когда был особенно припёрт к стенке. Став Властелином Пламени - Хранителем феникса Фламмиана, Аллан стал использовать широчайший спектр разнообразных заклятий, так как сила феникса даровала бывшему некроманту абсолютно любое знание. Методично истребив Ёэрфганда, дракона, и заполучив в союзницы стриглана Озену и Метательницу Молний, эльфа Эларэн, Аллан мог отразить натиск врага играючи. Угроза свободному времяпрепровождению исходила из Преисподней, и Аллан послал туда свой Талисман Света, в котором феникс и скрывался, - Хризи, которую нагло захапал Дьябль.
Аллану хотелось проветриться, и он не стал прибегать к хитроумным заклятьям. Став бесплотным, он тайком от всех выбил стекло в классе, проник в комнату и присел на стул, пролистывая журнал и посвечивая себе скромных размеров метеоритом, - не хотелось поднимать суматоху в школе, зажигая стулья, с которых огонь бы перекинулся куда-нибудь ещё.
Аллан до того увлёкся разглядыванием журнала, что был неподготовлен к внезапному нападению со спины. За ним был макет змеи, который раньше показывал совершенство тела этого класса позвоночных. И этот-то макет вдруг вздумал ожить и начать душить Аллана. Почему-то змее приспичило проявить свою страсть именно в присутствии Аллана.
- Виозза, это для роли отца никак не подходит. Давай улаживать все наши проблемы и разногласия вне стен школы? Убить ты меня всегда успеешь, - сказал Аллан, изготавливаясь пустить в отца-офимага парочку ”Кобальтовых проказников” или что поизощрённее, - Я слишком устал за сегодня, чтобы тебя отделать, да как следует. Уйди и не мучь меня.
- Сначала сдай журнал, а потом устроим разборки! - сказал Виозза Ивлгэдморт, выступая на свет, - и не посмей улизнуть!
Он был в своём чёрно-фиолетовом облачении, и изящная рубашка с бахромой у рук очень шла ему. Виозза выглядел почти как Аллан, но отличался от него тёмно-коричневыми глазами, чёрными волосами, которые он на затылке уложил как рожки, и здоровым загаром. Манерой поведения он копировал гэдблэтов, потому немного привстал на полупальцах, передвигаясь на цыпочках, как они. Виозза был гэдблэтом скорее душевно, чем физически, и Аллану его чудачество наследственно, по-видимому, не передалось.
По мнению Виоззы Аллан был гнилым звеном в их роду. Признанный лидер среди архангелов, Аллан, тем не менее, был отвергнут отцом, который вообще ни прямо, ни косвенно не поучаствовал в воспитании сына. Его связь с матерью некроманта, Марией, была случайной, Виозза был ещё молод и несдержан и пробовал себя на поприще офимага, считая, что любовь без разбору с кем попало является составной частью магии. Виоззе-то ничего, а Марии пришлось от его неразборчивости страдать, но сына она любила, и отчасти потому, что характер её Саши (имя, которое было дано Аллану с рождения), был полной противоположностью его чудовищу-отцу. Мария хранила в тайне от Аллана его происхождение, и долгое время некромант был обманут, считая, что его отцом был Модест (ни капельки на него не похожий). Но правда всё равно всплыла на поверхность.
Как бы то ни было, именно из-за того, что Аллан противоречил всем отцовским представлениям о морали, Виоззе хотелось, нет, у него руки чесались свести с сыном счёты, и с этой целью он и застиг Аллана врасплох в школе, где возможности Аллана были бы ограничены и он не смог бы устроит фейерверк.
Виозза кружил вокруг Аллана с намерением переломать сынишке все кости, а некромант обходил его с желанием не пролить родной кровушки.
Тут Аллан припомнил, что ему, вообще-то, ещё с Мефисто разбираться, и потому расправил крылышки и выпорхнул в окно, оставив Виоззу с носом.
- Где тебя носит?! - возмущённо сказал Мефисто, оправляя свою шляпу с перьями. - Мои затеи успеть на одну благотворительную акцию благодаря тебе с треском провалились!
Мефистофель в прошлом был гэдблэтом, но по неизвестным причинам перешёл на сторону Небес. Сейчас Аллану было поручено проверить, насколько поубавилось в нем гэдблэтовских привычек,обычно с гэдблэтом нерасторжимых.
Вопреки утверждению “Гэдблэтовские привычки не искоренишь”, гэдблэты, особенно те, кто переметнулся по доброй воле, легко дрессируются и даже перевоспитываются, становясь неотличимы от настоящих, заслуженных ангелов.
- Меф, от тебя требуется решить этот тест без подсказок с моей стороны. Тест решать умеем? Отлично. Тогда вперёд, что ты медлишь? - сказал Аллан, протягивая Мефу два чистых листка бумаги.
Пока Мефисто корпел над тестом, Аллан достал из холодильника чипсы ему перекусить.
- В случае провала теста это вряд-ли тебе понравится, а в случае стопроцентной правильности - можешь есть всё, - сказал Аллан, придвигая к Мефу чипсы с чили. Меф так и провожал их взглядом.
- Кто же чипсы хранит в холодильнике?! - возмутился он, стреляя в Аллана взглядом фиалковых глаз.
- Не отвлекайся, - посоветовал некромант, - На тебе ещё с десяток вопросов, а ты переходишь на всё подряд, да ещё находишь время со мной препираться. Я отлучусь на минутку, а ты решай, ладно?
Мельком заглянув Мефистофелю через плечо, Аллан степенно удалился, мимоходом вытряхнув из кармана всё ненужное, что там успело за день накопиться. Аллан составил себе мимолётное впечатление об успеваемости своего друга.
Приняв показушно-спокойный вид, Аллан наклонился к Мефисто, и стал проверять его тест. Аллану было вовсе не всё равно, как его друг решил тест, наоборот, он очень беспокоился о нём.
- Ну как? - спросил Мефисто, у которого было приподнятое настроение и которому было невтерпёж отведать чипсов.
- Поздравляю, дружище! Ты его почти провалил! - ответил Аллан: его напряжение и страх, что Мефисто не справится, прошли бесследно.
- И это плохо? - сникший, Мефисто думал, что с его карьерой ангела покончено, и в связи с этим утробно выпалил: - Не-е-е-е-ет!
- Всё отлично, друг, - принялся успокаивать его Аллан, - Ни в чём не могу упрекнуть тебя - твой результат отличный! Понимаешь, вопросы насчитаны на средне статического гэдблэта, и то, что ты мало на что ответил, показывает, что из беспутного гэдблэта ты имеешь все шансы стать ангелом. Конечно, это всё непросто, но у тебя надежда есть. Единица в шестнадцатеричной степени - ещё один признак, что тест на гэдблэта, и, раз уж мы сумели вытравить это из твоей головы, всё ОК. Это знание не из тех, что легко и безболезненно забывается.
- Спасибо, Аллан! - сказал Меф и исчез.
- Господи, когда же он научится использовать свои крылья? - произнёс Аллан.
Вопреки всем надеждам Модеста, Элис развелась с Алланом, т теперь он жил холостяком. Всем своим ученицам он охотно позволял себя любить, но сам никем всерьёз не увлекался. Из любви вытекали все нежелательные для архангела последствия - близость, ребёнок, затем какие-нибудь “ хождения на сторону”, если он ей не угодит. Да и что он мог дать возлюбленной? Ошмётки нежности, оставшиеся после страстной Элис? Да и кто захочет связать свою судьбу с великовозрастным мужчиной (Аллан был молод внешне, но возраст у него был, кхе-кхе, почтенный)?
Аллан оборудовал себе уютное гнёздышко, где мог бы проводить дни в одиночестве, ожидая срочных заданий от Небес. Гэдблэты особо не доставали его, и он жил себе тихо и скромно дома.
Сейчас Аллан делал приготовления ко сну. День сильно измотал его, и душа вместе с телом требовали отдыха. По своей задумке Аллан колдовал не больше 5 заклинаний в день, а сегодня их было многовато, и Аллан израсходовал огромное количество энергии.
- Я пришёл сделать тебе выговор, Аллан, - голос Михаила, без запинки сказавший эту фразу, раздался для Аллана столь неожиданно, что он аж вздрогнул. - Выслушай же меня.
- Ну, чего тебе? - раздражённо вскричал некромант, теряя контроль над собой, - Что же вы все на меня в один день навалились!
- Успокойся, - подойдя сзади, Михаил помассировал Аллану виски и дотронулся ледяной ладонью до лба, - Захотел Усмиряющий Ошейник?
- Что надо архангелу от архангела? - спросил некромант, измождённо падая в кресло, - Что стряслось?
- С каких это пор ты принимаешь различные облики? - набросился на него Михаил. - Зачем уподобляться гэдблэтам? Я подозреваю, что твоя несдержанность со временем заработает тебе врагов. Ты поступаешь легкомысленно, швыряясь заклинаниями направо и налево! Это так же нелепо, как если бы ты занимался любовью при мне (Аллану это резануло слух: Михаил почти никогда не опускался до грязных словечек)! Завтра я захвачу Рафаила, мы наведаемся к тебе и досконально тебя исследуем! Что-то с тобой не в порядке!
- Что ж, до встречи, ворчун, - махнул рукой Аллан.
Глава IV
Игра по-гэдблэтовски
Поскольку архангельство ставило крест на сладострастии, Аллан всегда спал один, а если уж он не мог свои желания подавить или обуздать, а они начинали его одолевать, то он шёл печатать на компьютере бессмысленный текст, и его энергия сублимировалась в удары по клавишам (вообще-то архангелы не очень ловки в обращении с техникой, и им её с блеском заменяет волшебство, хоть технологии и продолжают оставаться на первобытном уровне из века в век).
Залюбовавшись картиной “Четыре символа”, на которой были изображены его хорошие друзья, некромант стал укладываться, проделав те несложные операции, который каждый делает перед сном.
Чистоплотность всегда была ещё одним условием архангельства, и волей-неволей Аллан мылся каждый день и каждый день менял бельё, хотя последнее время это его стало порядком утомлять и даже тяготить, и если бы Михаил настойчиво об этом не напоминал, Аллан всё делал бы гораздо реже. Он считал, что нельзя быть идеалом, ведь идеал - это каркас наслоившихся друг на друга отличий и хороших привычек, а иногда полезно быть хулиганом, и Аллан знал это по своему опыту.
В голове мелькнула шальная мысль: а не пойти ли поразвлечься на ночь глядя? Но Аллан забраковал её сразу: силы у него были на исходе, а шататься по ночным барам было не в обычае, да и ничего хорошего, кроме взбучки от Михаила, это не сулило.
Аллан смекнул, что на данный момент для него нет и не может быть ничего лучше, как лечь спать. Так он и сделал, пока его переменчивое настроение не стало ему диктовать сделать что-либо ещё.
Аллан настолько вымотался за день, что уснул тотчас же, без всякого там притворства и предварительных переворачиваний.
Аллан проснулся от странного ощущения, что что-то не так. Что-то у него там сработало на подсознательном уровне, какой-то рычажок повернулся, и он невесть, зачем открыл глаза.
Была глухая, тёмная ночь. Аллан повадился спать нагишом и потому особенно остро почувствовал, что в комнате ещё и холодно вдобавок.
Целиком использовавши весь свой арсенал, он бы быстро выяснил, что именно встревожило и насторожило его, но Аллан не хотел идти напрямик. Он пошёл в обход, по первобытному, видно, стосковавшись по миру без волшебства.
Тут он почувствовал, что рядышком с ним кто-то пристроился. Он протянул руку, но она наткнулась лишь на пустое пространство. Он обманулся.
Убедившись, что он опять нагородил перед собой фантомы, он лёг на спину и прикрыл глаза.
Тотчас же кто-то сел ему на грудь, и Аллану стало трудно дышать. Этот кто-то был вполне реальный, и Аллан попытался наощупь определить, кто взгромоздился на него, да ещё так нахально.
Рука Аллана прикоснулась к груди женщины и сразу отдёрнулась. Смущённый случившимся, он пролепетал:
- Простите великодушно, я... случайно...
- Ничего страшного, ты и правда всё сделал ненарочно. - прошелестел нежный голосок в ответ.
- Так не пойдёт, - владея умело собой, заговорил некромант. - Давайте включим свет и обсудим всё по-нормальному. Надеюсь, вы разрешите мне одеться?
Выдернув из-под ночной гостьи одеяло, некромант кое-как завернулся в него и, включив свет, долго привыкал к нему.
- В моих планах не было никаких ночных посетительниц, - сказал он, всё ещё не разлепив глаза.
- А я сюда пришла с одной определённой целью, - уклончиво сказала она, - Полюбуйтесь-ка на меня!
Аллан открыл-таки глаза, и тут его проняла оторопь.
Перед ним, нисколечки не стесняясь и не прикрываясь, стояла голая девица. На ней из одежды было только нижнее бельё, да и то максимально обнажавшее её фигурку.
Взглянув на него преданным взглядом голубых глаз, она разбросала по плечам свои русые волосы и села на краешек кровати.
Аллан отвернулся и сжал пальцами спинку стула так, что костяшки побелели. “Импровизируй,” - вертелось у него в голове, - “ Не дай ей до себя дотронуться!”
- Ты думаешь, я подослана врагом? - поинтересовалась суккуб-демон. - Ты в заблуждении: всё не так! Я прихожу к тем, кто обладает стойкими качествами и ещё ни разу не обладал женщиной, и я...
- Совращаешь его? Ты пришла не по адресу, - сказал некромант, собиравшийся тянуть время до рассвета, в надежде, что с первыми лучами солнца наваждение пройдёт.
“Архангельская непорочность. Ты должен сохранить её, " - лихорадочно соображал Аллан.
Аллан упирался, Аллан всеми силами пытался ей противостоять - но суккубу всё же удалось лечь вместе с ним на кровать.
- Что ж, раз уж по-хорошему не хочешь, будет по-плохому, - произнесла демон, - Я не буду снисходить до тебя и спрашивать, что ты предпочитаешь. Я просто сделаю с тобой то, что я хочу!
- Ты нимфоманка? - спросил Аллан, ухватившись за соломинку, - Это что - ухаживание?
- Нет, это его последствие, - ответила суккуб, - А я всего лишь страстная поклонница телесных взаимоотношений!
Тут Алланом овладело какое-то им доселе неизведанное чувство. То, чему он так долго сопротивлялся и что ему долгое время было противно, вдруг стало желанным и привлекательным. Некромант ощутил влечение к суккубу, и впервые в жизни и не подумал ему сопротивляться. Он отдался ему весь, без остатка, и внезапно понял, что ему нравится заигрывать с женщиной, которая ещё недавно казалась ему извергом в юбке.
Словно в дурмане Аллан скинул с суккуба последние обрывки пристойности и нашарил в темноте овал её лица.
- Ага, покорился-смирился! - шепнула она, - Я - Укротительница Мужчин! Ты тяжело мне дался, упрямец!
И она припала к его губам. И тут, по идее, должны были разыграться нешуточные страсти, что всегда помогали суккубу осуществить задуманное. Это было особое, единственное заклинание, которое она знала, и это заклинание помогало ей осуществить задуманное и действовало как приворотное зелье. Но Аллан не подпадал под это правило. Он был исключением.
Поцелуй суккуба с заклинанием в нем подействовал на него лишь однобоко. Остальное предназначалось не для него, напрасно суккуб пыталась вновь и вновь повторить свою процедуру - поцелуй не действовал. Это было излишним, так как Аллан всё-таки отключился.
- Это и есть ваш грозный враг?!- удивился до глубины души один голос.
- Да, набор микросхем, - злобно отозвался Банни.
- Как ты меня назвал?! - и первый бросился на него с кулаками.
- Тише-тише, а не то я пресеку все ваши попытки отдубасить друг друга, - произнёс третий, очень рассудительно и спокойно, - Прекратите вашу нелепую склоку! Драться может любой человечий детеныш, вы же - благовоспитанные гэдблэты, не так ли?
Аллан слушал их препирательства вполуха - имел на это полное право, так как уже пришёл в себя. Его заслуга в том и была, что он никогда бы не позволил себе вмешаться в очередную перебранку гэдблэтов, так как свысока взирал на их бесконечные стычки.
- Эк как ты шпаришь - ум свой демонстрируешь? - сказал Банни.
- То, как шустро ты меня обливаешь грязью, выставляя напоказ свою воспитанность, натолкнуло меня на мелкую мыслишку, что у тебя есть все задатки тупицы, и это неоспоримо, - заявил обладатель первого голоса.
- Если вы не умолкнете, я сейчас же пущусь в пространные рассуждения о нравственности и порядочности, - повысил голос третий, - налицо ваша мальчишеская бестолковость!
- Я не буду даже вникать во все подробности, - презрительно отворотился Банни, - Нужно мне это? Такое ощущение, что ты якшаешься с архангелами и поднабрался привычек от них!
- Ладно тебе, - отмахнулся третий, - Давайте лучше взглянем, что вы тут с голубем напортачили. Незазорно быть архангелочком! Уму непостижимо, он очнулся! Можешь не притворяться, я уже засёк твои телодвижения!
Аллан открыл глаза - таиться дальше было бы просто глупо - и перед ним предстали три гэдблэта.
Сбоку примостился д' Эвиль, гэдблэт нового образца( краснолапый),в чёрно-малиновой одежде, физимаг по специальности. Плащ его весь был испещрен формулами, и сочетание цветов смотрелось менее выигрышно, чем у Банни. Банни стоял, подобрав лапы, по его лицу гуляло какое-то неопределённо-хитрое выражение. Банни был гэдблэтом нового образца, на нём была его расцветка - чёрно-золотой, форма была его родная, фламимага. Рядом с ним покачивался на ногах добропорядочный Девл. На его ногах были сандалии, его одежда была стилизована под камень (по профессии он был литомагом), его цветом был чёрно-жёлтый, а за то, что на его одежде незаметно были всюду понапиханы стилеты и кинжалы, его прозвали Стилетчиком (иногда встречается Кинжальщик). Кличка д'Эвиля была Шипохвост за его утыканный шипами хвост. Гэдблэты часто отдавали приоритет кличкам (у них своеобразное миропонимание: длиннющие и зачастую трудновыговариемые клички казались им предпочтительнее их собственных коротеньких имён).
Девл был апгрейтированным, или частично механизированным, гэдблэтом: некоторые части его тела были металлические. Хотелось отличий, и он добровольно согласился на механизирование, но Банни считал, что это поубавило в нём мозгов. Раньше Девл был ярым сторонником идей гэдблэтизма, а теперь стал склоняться на сторону архангелов, и Дьябль не выпускал его из поля зрения.
Девл смерил Аллана взглядом своих глаз, глаз, которые состояли словно из осколков стекла - “ разбитое зеркало”, встряхнул коричневыми кудрями и задумался. Банни готов был прожечь насквозь Аллана взглядом багрово-красных глаз - они с некромантом были непримиримые противники. д' Эвиль просто наклонил набок свою голову с короткими пепельно-серыми волосами.
- Позабавимся? - спросил Дьябль у своих дружков.
Они покорно кивнули.
- Я натравлю на вас феникса, - холодно заметил Аллан, - Хризи поможет мне втоптать вас в землю!
- Пламенная речь, Властелин Пламени, но слова явно пущены на ветер, - так же спокойно ответил Дьябль, потрясая перед некромантом клеткой с Хризис.
Аллан умолк и повесил голову. Но тут егоосенило: он же маг и волшебник!
- Бесполезняк, Буревестник, - прочитал его мысли Дьябль, - В нашей игре магия и волшебство запрещены.
- Мы будем играть? - радостно всполошился Аллан.
- Да. Тобой, - добавил Дьябль, - В шьярэр!
Шьярэр пользовался на Небесах настолько дурной славой, что все единогласно признавали его самой вреднючей игрой Эввиона, где “мячику” летальный исход был обеспечен.
Варварски жестоким шьярэром гэдблэты навёрстывали расстояние, отделявшее их от архангелов, и собирали дань своей уязвлённой гордости.
Синонимом слову ”шьярэр” была “травля”. Неограниченное количество гэдблэтов седлали лошадей, очерчивали площадку под игру. На рубежах огороженного пространства ставились Отслеживатели магии - существа, способные тонко прочувствовать использованную кем-либо магию. Рядом с Отслеживателями стояли Уловители волшебства - они могли распознать волшебство. Гэдблэтам строго-настрого воспрещалось использовать магию, они старались своими силами затравить жертву-архангела. Кто пользовался магией - выбывал из игры. Обычно жертву загоняли в тупик, где её жизнь трагически обрывалась. В этом и была суть игры - тот, кто это делал, становился победителем. Смерть жертвы всегда была неизбежна.
За всю многотомную историю шьярэра гэдблэты никогда не использовали в качестве жертвы себе подобного, и также никогда не был убит крайне ослабленный противник. Заклинание суккуба отняло у Аллана силы, и вдобавок он не выспался, следовательно, магия и волшебство были ему недоступны. Банни колебался, измышляя свой план,но ненависть перевесила. В прошлом исковеркав некроманту жизнь и не раз покушаясь на него, Дьябль не мог успокоиться, и его злоба росла по нарастающей. Простое убийство из-за угла было не в его стиле, хотелось чего поизощрённей,и Банни завуалировал это шьярэром, надеясь одним махом укокошить двух зайцев: и Аллана прикончить, и спровоцировать соперничество между братьями, ожидая, что в запале они наверняка выскажут всё самое сокровенное.
Суккуб была подослана Банни, и впервые не с целью опорочить некроманта в глазах архангелов. Пораскинув мозгами, Аллан бы вскрыл всю подноготную его замысла: от суккуба требовалось только поцеловать архангела, так как в поцелуе-то и была вся соль, то есть заклинание, высосавшее из некроманта силы.
- Что ж, пора начинать, - сказал Банни, освобождая крылья Аллану, чтобы некромант был заметнее.
- Что это тебе вдруг втемяшилось расправить некроманту крылья?! - взвился д' Эвиль. - Он же может улететь!
- Сил не хватит, - небрежно бросил Дьябль.
- На лошадях? - поинтересовался Девл.
Дьябль утвердительно кивнул, и все трое оглушительно свистнули.
На зов явились три коня. Первый был конь Банни, Деймос, огнегривый и вороной. Он мог нестись с гигантской скоростью, в его рацион входили нитроглицерин и кокс, компоненты его гривы. Конь был очень злопамятный, и его частенько обходили стороной ввиду его сейсмической активности: копыта Деймиго при хорошем размахе могли сотрясать землю. Конь Девла, Раздалбайчик, был таким же механизированным, как и его хозяин, да даже больше, но Дейму и в подмётки не годился:сборка была витайская, низкокачественная,и потому конь был старой развалюхой - каждые пять чальцев(45 метров) Девл, чертыхаясь, шпынял его в ногу, доставал гаечный ключ и начинал подкручивать всё, что развинтилось и отвалилось,а иногда присобачивал лошадке уши. Такая “несобранность” коня всякий раз обеспечивала Девлу проигрыш в состязаниях и в шьярэре, и все гэдблэты смотрели на него как на козла отпущения, но мало что говорили - у Девла был авторитет.
Лошадь д' Эвиля подоспела не сразу - сначала вместо неё прибыл Франкенштейн, уродливая лошадь Дьявола. Франки был отослан домой, и вскоре пожаловал конь д' Эвиля собственной персоной - Чет-ик. Весь словно сложенный из геометрических фигур, Чет-ик был угловат для коня, но отлично зарекомендовал себя. Его способностю было переделывать мир под себя - всё становилось словно расчерченным по линейке и выведенным циркулем, и Чет-ик был как нечто само собой разумеющееся на фоне всего этого.
Три всадника чётко выделялись на фоне пылающего неба. Присмиревший Аллан с размётанными безвольно по обе стороны спины крылышками смотрелся пристыженным и обескураживающем. Аллан устраивал себе передышку всякий раз, когда когда гэдблэты начинали ссориться или отчитывать своих коней (“Сачкануть изволил? Дохлый номер...”). Аллан собирался с силами: он знал, что без сил буквально он всё равно, что обезножел. Долго противостоять гэдблэтам он не сможет, так что остаётся одно - копить силы. Выиграл время Аллану и Девл, которому вдруг взбрендилось заливать бензобак Раздалбайчика (“Что-то он не фурычит: горючее на исходе?”), сэкономил силы ему и д' Эвиль, которому захотелось схрумкать лежалое едкого салатового цвета нитратное яблоко со вкусом этиленгликоля,найденное им под черешней по соседству. Аллан удивился, что у него было только расстройство желудка от сильнейшего яда...
Банни полировал свои когти в ожидании своих непутёвых братьев, и пару раз явно для профилактики наотмашь ударил Аллана по лицу. Аллан пожалел, что месть за этот удар не перекочует к Банни в виде ядерного взрыва, так как Аллан слишком измучен. “ Невыспавшийся маг не стоит ни кффотта, - думал некромант, - Ах, опять эта моя заниженная самооценка!”
- И мое навязанное “Удручение”, - прочитал его мысли Дьябль, назвав заклинание, которое он предварительно наложил на Аллана.
- И моя “ Склонность к пессимизму”, - добавил Девл.
- И мои “ Наклонности гэдблэта”, - прибавил д' Эвиль, и все остальные повернулись к нему с возмущёнными словами:
- Зачем его благославлять? Ты спятил!
Прошло томительных полчаса, и Аллан не выдержал:
- Сколько можно томить меня? Расправьтесь же со мноей поскорее! Что вы ломаете тут комедию?
Банни поднял брови и выразительно так подмигнул товарищам.
- Так и быть, Аллан, у меня завтра тренировка по физкультуре, - презрительно ухмыльнулся Банни, - И я позволю тебе умереть чуть раньше.
Распушив крылья, некромант резко оборотился и бросился бежать - Банни за действием не постоит.
Гэдблэты тронулись с места все как один, словно движимые неумолимым роком.
Аллан совершенно не ориентировался на местности. Он совершенно не представлял себе, что же ему предпринять - сильные заклинания он не мог задействовать, взмахнуть крыльями и улететь - был для этого слишком удручен.
- Тебе несдобровать, Буревестник, - произнёс Банни с оттенком пренебрежения, - После твоего уничтожения любая вылазка гэдблэтов ознаменуется победой и разгромом архангелов, и в Вио будем хозяйничать мы!
- Опять ты завёл свою шарманку, - бросил Аллан, - Чтобы Вио стал беззащитным, тебе придётся последовательно убрать из-за угла всех архангелов, а это не реализуется, пока я жив!
- И зачем ты только это ляпнул? - поинтересовался Дьябль, - Трое управятся с тобой, а ты даже не успеешь угостить их “ Кобальтовым проказником!” Звучит заманчиво, а, парни? Кому охота ощипать Буревестника?
- Всем! - вторили ему его братья.
И все трое дружно хлестнули лошадей.
Аллан собрался и с какой-то нетипичной для архангела скоростью пустился бежать, прилагая все усилия, чтобы три всадника остались в хвосте и чтобы расстояние между ними и им не сокращалось.
Бег требовал от архангела титанических усилий - Аллан развивал только свою ловкость, а не выносливость. Но показатели последнего и так высоки у архангела, и потому Аллан всё время бежал без остановок и передышек.
Проклятье быть вечно преследуемым гэдблэтами довлело над ним всю жизнь, и отделаться от него не представлялось возможным. Гэдблэты ревностно старались сровнять с землёй все те учреждения, в которые некромант заглядывал, и ненависть к нему была у них в порядке вещей. Известна даже достопамятная записочка Банни, словно невзначай забытая им на столе:” Сегодня: укокошить Аллана”, а рядом:” Покормить воробьёв”.
- Не отвлекайся! - крикнул Банни д' Эвилю, вознамерившемуся обогнуть не с того, запланированного, угла рощу мангровых деревьев, способных расти как в соляной, так и в серной кислоте, - Там у меня заготовка для Аллана эксклюзивно!
Продефилировав прямо перед самым носом у ярко фиолетового желеобразного сушества - киштона, д' Эвиль вскинул лапу с часами, выискивая, с кем бы их таким сверить, а киштон, задвигав шупальцами, навис над гэдблэтом. Отвратительная слизь стекала со студенистой массы, капая мимо д' Эвиля, а этот простофиля тщетно искал время. Чет-ик забился под седоком, прядал ушами, храпел с перепугу, сигнализируя хозяину об отступлении, но д' Эвиль и не думал об опасности.
Банни обкричался, но тщетно - брат не хотел или не мог его услышать. Все планы Банни могли пойти насмарку из-за оплошности брата (главное, о его жизни гэдблэт вовсе не пекся!). Киштоны сыты после одной порции мяса, неважно чьего, да и ловушка раскрыта! Ну и набедокурил этот д' Эвиль!
Между тем д' Эвиль совершенно безнаказанным и нетронутым присоединился к братьям.
Гон продолжался. Кони скакали во весь опор, но, поскольку их природная, передаваемая по наследству магическая быстрота оказалась на время притушена, они всё равно казались гэдблэтам, проповедующим скорость на пределе возможного, недостаточно резвыми. Выносливость Аллана отчасти была не волшебного происхождения, и ему дозволено было её использовать, а все скоростные надбавки коней были из области магии, и гэдблэты гнали лошадок и в хвост и в гриву, не желая опростоволоситься перед пешим некромантом.
Тут у Раздалббайчика приказал долго жить очередной винтик, и Девл, поминая всех родственников лошадки, соскочил в грязь с заранее припасённым целым арсеналом всяких отвёрточек и гаечных ключей.
- О, один вышел из строя, - простодушно, как будто это была просто констатация факта, прошепелявил почему-то Банни. - На день рождения подарю ему запасной вариант развалюхи - запорожец!
Дьябль сделал д' Эвилю незаметный для некроманта знак, и они пошли порознь друг от друга. Ряд деревьев раздваивался, образуя два пути, и Аллану волей-неволей пришлось бы избрать один из них. Назад он уже не мог свернуть - один проход ему загородил Дьябль, другой - д' Эвиль, а сама дорога, по расчётам Банни, должна была йжа через два ( всего - 6 километров; с 2000 года в Эввионе поменялась система измерения) окончиться тупиком. Аллан шёл на верную смерть.
Действуя спонтанно, оба брата травили Аллана, как соболя.
План Банни не имел промахов, и его провал вполне мог привить гэдблэту ненависть к планам и к продумыванию чего-либо заранее. Но провала не будет.
- Тебе не выкрутиться, Аллан, - сощурив глаза, заявил Банни, - ты в моих руках!
Аллан сосредоточился, пытаясь создать особый настрой. Где же она, та сила заклинаний, которая столько раз приятно пощипывала пальцы и обращалась потом вспышкой огня? Ему хватит сил разрушить это заграждение-тупик, он прорвётся...
- Ну, знаешь ли, по мне творить заклинания без сил - высший пилотаж! - отвлекал не в меру болтливый Банни, - У тебя не получится!
Два гэдблэта стелились над землёй черными тенями. Они подбирались всё ближе, страх от их присутствия уже поглощал некроманта с потрохами. Они скоро бросятся. Ещё семь шагов...шесть...
От двух фигур разливался сумрак. У Аллана нет отсрочек, нет времени на осмысление и взвешивание. Пять шагов... четыре...Что делать?
- Кто виноват? - эхом откликнулся Дьябль.
Опять сбил с мысли! Биться с ними - сумасшествие, обороняться - ещё туда-сюда... может, волшебство? Что он учил такого особенного про Отслеживателей магии или Уловителей волшебства? Что усвоил, корпея над книгами?
Три шага...два...
Вспомнил! У Отслеживателей магии один недостаток, неучтённый гэдблэтами - им недоступна магия физимагии!
А Аллан как раз знал одно заклинание, подходящее для данного случая! Он выучил его, когда колебался между некромантией и другими науками - и теперь пригодилось! Заклинание “Бегство через пространство” было любимым заклятьем трусов, вот почему некромант никогда им не пользовался, да ещё и потому, что любая ошибка в формуле могла привести физимага к скоропостижной кончине - недостающая буква заменялась его жизненной энергией, вот почему физимагов было меньшинство - мало выискивалось охотников умирать. Да и в битве физимаги были медлительны - долго искали на плаще заветную формулу, и за это время их убивали.
Заклинание требовало минимальных затрат сил и нравилось некроманту.
“ Нельзя ошибаться в формуле... Нельзя...” - твердил он как заведённый.
Банни изготовился к прыжку, нелепейшим образом растопырив когти.
“ В противном случае оно убьёт меня,” - думал Аллан.
Прочитав часть с формулой про себя, некромант, что было неожиданностью для всех, вдруг исчез, оставив на земле лишь горстку пепла.
Банни принюхался, кого-то высматривая.
- Он улизнул или умер? - не понял он.
Глава V
Казус с демоном
Аллан проснулся и обнаружил, что распластался на кровати, прижав к телу два белоснежных крыла. Он добрался благополучно!
Заклинание, использованное им, сделало из его тела скопление нейтрино. Нейтрино феноменально быстро передвигаются по Вселенной, проникая через все преграды на пути, - непреодолимого для них не существует. Аллан в мгновение ока перенесся домой.
Аллан опомнился только сейчас. О, Боже! Надо во что бы то ни стало спрятать свои крылышки - придёт домохозяйка, которая наведывается к нему всякий раз в определённое время, увидит его таким - и... Что будет! Архангельские атрибуты никому нельзя раскрывать!
Аллан кое-как обвязал крылья тесёмочкой и умело спрятал их под одеждой Алана - своего нынешнего облика.
Встав с кровати, Аллан аж присел под напором головной боли. Тело ломило, каждая мышца отдавалась болью. Заклинание суккуба не снималось после сна.
Надо что-то делать. Не идти на работу? Нельзя: группа воспримет его отсутствие очень болезненно. Что делать?
Времени мало!
Аллан расслабился, потихоньку растирая ноющие руки и ноги. Конечно, он может припоздниться или прийти впритык, но его натрудившемуся за день организму нужна поблажка.
Гэдблэтовские удары исподтишка уже не проходят даром, как по старинке, и ничто уже не может послужить гарантом, что Аллану нужен будет минимальный отдых. У Аллана на это намётанный глаз, но даже он не мог бы сказать, что знает все повадки и проделки гэдблэтов наизусть.
Даже ванна не помогла некроманту. Усталость стала больше, чем гнётом. Она с каждым движением отдавалась в висках Аллана тупой болью.
По идее, некроманту следовало бы вызвать Рафаила и попросить его об исцелении. Но у Аллана хватит сил не сдаваться, не поддаваться растлевающему действию заклятья. И не нужны ему какие-то там Рафаилы. Или всё-таки нужны?
Аллан надеялся, что усталость не примет затяжной характер и не отдаст его на попечение его друзей. Отсутствие грозного врага гэдблэтам на руку. Какую ещё они извлекут пользу из этого? То, что им это выгодно, сразу ясно.
Аллан валился с ног, но заставил себя доковылять до школы. Он не позволит изнурению победить...
Тело настоятельно требовало отдыха. Аллану необходимо было восстановить силы - глаза слипались, его тянуло в сон.
Сейчас он доступен всем врагам - любой маг-недоучка сможет прикончить его. Надо не подавать виду, что болен, тщательно замаскировать истощение сил...
Аллан полулежал на своём стуле. Совсем устав, он прилагал все свои усилия к тому, чтобы не сомкнуть глаз. Каждый звук отдавался в мозгу барабанной дробью, каждый взгляд в сторону вызывал вспышку боли, отдававшуюся во всех частях его тела.
Класс заскучал. Волнуясь за здоровье Алана, девушки навострили уши, и наблюдали, как заметна его усталость и как он берет себя в руки, чтобы её не выдать.
Аллан умело владел собой и не давал себе распускаться. Почувствовав, что класс заскучал, он решил его, по своему обычаю, взбудоражить.