: другие произведения.

Управление

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
   ХРАНИТЕЛЬ ДОБРА
  
  И пусть ещё в траве сидел бы он уютно,
  Так нет же, прямо в грязь он лезет поминутно.
  Гёте ”Фауст”, слова Мефистофеля
  
  Предисловие
  
  Эта история произошла в мире, ином, чем Земля.
  Мир этот называется Эввион, и в нем одинаково хорошо живётся как людям, так и отличным от них существам, таким, как драконы и эльфы. Магия и волшебство ещё не вытравились из этого небольшого мирка, легенды и предания помнятся и с трепетом, вызываемом богатством повествования, передаются как письменно, так и устно. Но в Эввионе также есть место для зла и его происков, это не мир совершенств и идеалов. Эввион также наделён своей собственной мифологией и своей религией, и пусть некоторые из них совпадают или похожи на наши, это далеко не одно и тоже, так как каждый мир по-особому уникален, в каждом бриллианте множество искрящихся граней.
  Глава I
  Анжелика
  город Иарио, 1870 год
  Было солнечное майское утро. Анжелика уже носилась по всему дому, радуясь лету, наслаждаясь запахом цветов, расставленных везде - на пианино, столе, даже на подоконнике.
  Вот она уселась в кресло и чуть не утонула в нём. Она хотела легко и грациозно выхватить из стоящего рядом кувшина белую маргаритку, но вместо этого опрокинула вазу. Вода пролилась по всему пианино, чуть не проникла к клавишам и залила все ноты.
  Но это ей настроения не испортило. Она со смехом поставила вазу обратно, брезгливо смахнула воду с крышки пианино и выхватила залитый водой цветок.
  Анжелика была красивой девушкой с длинными золотистыми волосами. Чем она занималась? Да ничем. Она была просто папенькиной дочкой, которая ещё не знала горя и страданий.
  Милое создание открыло крышку пианино и уже хотело сыграть, как вдруг новая мысль проникла в её светлую головку. Она бросилась к шкафу, отодвинула стекло и схватила первую попавшуюся книгу.
  Открыв её примерно посередине, она стала читать:
  Пора! Уходишь -
  Иди! Так надо.
  Тут не житье
  Тому, кто честен.
  “ Странные стихи ,” - подумала девушка. Она посмотрела на обложку книги и прочла: И. В. Гёте.
  - Прекрасно! - вслух похвалила Анжелика.
  Она вновь открыла на той странице, где положила свою ладонь. Но теперь строки изменились:
  “ Дорогая доченька!
  Я прошу тебя выполнить одно задание: надо разыскать Максимилиана Диэбли и попытаться нейтрализовать его, пока ничего не произошло.
  Сейчас он обессилен, ты легко с ним справишься. Удачи!
  Отец.
  P. S. Он может быть не один”.
  Анжелика отложила книгу со странным, непонятно откуда возникшим письмом в сторону, недовольно надула губки и воскликнула:
  - Вечно так! Папа не дает отдохнуть!
  И она сняла с шеи и стала разглядывать ярко блестевший а солнце медальон с изоюражением лотоса, сделанным очень изящно.
  Медальон был из чистого золота.
  Глава II
  Старая компания
  Вода тоненькими струйками стекала с мокрых волос одного из тюремных заключенных.
  Серый плащ его промок. На узнике не было и сухой нитки, о сейчас мысли его занимало совсем другое. Он бродил по камере, и всё думал, за что же его сюда посадили - вроде бы ничего такого, нарушающего закон, он не сделал.
  У него красивое, но уже немолодое лицо. Глаза - серые и задумчивые, немного печальные.
  Немного взлохмаченные, соломенного цвета волосы с проседью.
   Трудно назвать его красавцем, но он не лишен привлекательности даже в свои сорок три года. Имя его - Максимилиан Диэбли.
  Рядом с ним стоял маленький человечек, совершено невзрачный, с виду похожий на хоббита. У него и впрямь почти такие же курчавые каштановые волосы.
  Они о чём-то спорили, и Макса часто перебивал его друг Жан.
  - Я не думаю, что это было так справедливо - завалиться в дом и арестовать нас, даже не сказав, за что! Как - будто я им очень сильно напоминаю Джека-Потрошителя! - возмущался Макс, - Впрочем, ты, наверное, еще о нем не знаешь...
   - Что ты имеешь в виду? Опять начинаешь закидывать меня всякими предсказаниями, прорицатель? - накинулся на друга взвинченный Жан, - Мне это уже надоело! Подожди-ка, сюда кто- то идёт!
  Это была правда. Макс и Жан явно услышали, как лязгнула и заскрипела, поддаваясь, решетчатая дверь.
  Внезапно в камере возник человек в чёрной одежде странного покроя.
  - Он не похож на блюстителя закона! - вырвалось у Жана.
  Быстрее, чем кто-либо успел сообразить, неизвестный скользящим шагом вылетел на середину камеры, в его руке промелькнула какая-то бутыль или колба, и тотчас послышался звон разбитого стекла.
  Помещение мигом наполнилось удушливым дымом. Жан наглотался паров его и, закашлявшись, рухнул на пол и погрузился в сладкий сон.
  Незнакомец подхватил спящего Макса, словно в насмешку вложил в руку Жана ключи и черной пантерой выскользнул за дверь.
  Глава III
  Слуги Анжелики
  Медальон с лотосом Анжела отложила в сторону и стала гладить голубку с белым оперением, сидевшую на пианино.
  - Милая Ури, - выговорила Анжелика, - Ты такое доброе и милое создание! Не знаешь ли ты, кто такой Диэбли?
  Но голубка не ответила.
  -Впрочем, откуда тебе знать? Ладно, сиди тут, а я отправляюсь будить нашего лентяя.
  Она пошла в спальню и встала на колени рядом с разлегшимся на подушках конём.
  Это был белый конь с золотой гривой и серебряными подковами. Он лениво потягивался во сне и шевелил губами так, как будто пережевывал овёс из кормушки, и, причём овёс не кончался.
  - Маленький обжора! - ласково произнесла Анжелика, поглаживая его гриву, - Вставай, Арион! Уже двенадцать утра, а ты всё ещё спишь!
  Но Арион и не думал просыпаться. Он блаженно вытянул во сне все четыре ноги и издал не то фырканье, не то ржанье и стал снова шевелить губами.
   - Никогда он не просыпался раньше меня, - произнесла Анжелика недовольно, - Вставай! На кухне тебя ждёт овёс с патокой!
  Лошадь сразу же проснулась, вскочила на все четыре ноги, тряхнула гривой и стала озираться по сторонам. То есть выразила полную боевую готовность.
  - Где овёс? Где он? - тихо сказал Арион, ещё не вполне проснувшийся.
  - Сейчас приготовлю, соня, - ответила ему Анжела. - Сколько можно спать?
  - И ты затем только будишь меня среди ночи?- произнесла сонным голосом усталая лошадь, - Чтобы сказать, что ничего не готово?
  - Да ладно тебе, сластёна! Всё тебе будет - и мороженое, и леденцы, и патока! Но не забывай, что я здесь главная! мой отец приставил вас ко мне как слуг! Неужели ты хочешь испытать на себе его гнев?
  Арион как-то сразу весь сжался, притих и стал, взяв в зубы расческу, причёсываться.
  - Ты что, Анжэль?- произнёс он, - не надо ему об этом говорить! Ты же знаешь, как я боюсь его!
  - Ну, если ты его боишься, то... галопом готовить завтрак!!! - крикнула Анжэль.
  Арион послушно бросил расчёску и, недовольно мотнув головой, побрёл на кухню, издавая цокот.
   - Стой! - спохватилась Анжэль, - Скажи, кто такой Диэбли?
   - Что? Я ей тут служу, как земная кляча, а она ещё спрашивает про какого - то человечишку! Жениха себе выбираешь, да? - поддразнил Арион Анжэль, шумя кастрюлями.
   - Вечно он такой ворчун! - воскликнула Анжэль. - Пойду к Ифани, может, она знает!
  Она поднялась на второй этаж и, подойдя к двери в комнату, произнесла вслух:
   - Видно, это существо очень опасно, раз его требуется уничтожить!
  Дверь приоткрылась, и Анжэль увидела такую картину.
  Перед столом на четырёх ногах, боком, стояла Ифани. Длинный рог был у неё на лбу. Она играла в шахматы: зажав в раздвоенном копытце фигуру, Ифани переставляла её на нужную клетку, и тут же хвостом с синей кисточкой хватала фигуры противника. Как она умела ипользовать хвост как руку, не знал никто в доме.
  Наконец она торжествующе смела с доски вражеского короля и воскликнула:
  - Ему мат! Шах и мат!
  - Кому? - спросила Анжэль.
   - Хвосту! Моему хвосту!
  - В том-то и дело, что твоему хвосту, - заметила Анжэль, - Почему нельзя сыграть в шахматы с Пегасом?
  - Он пока не умеет. Не видишь разве, он бильярд осваивает? - со смешком произнесла Ифани, глядя, как Пегас неловко сжимает в копыте свой кий и как уже третий шар лежит на полу.
  Под конец легендарный Пегас недовольно улёгся на полу, накрыв свою морду крылом.
  Единорог повернулся к Анжэль и вежливо спросил:
   - Зачем вы к нам пожаловали, госпожа?
   - Во-первых, надо помочь Ариону приготовить завтрак, во-вторых, сообщить всё, что вам известно о Максимилиане Диэбли, - деловым тоном проговорила Анжэль.
   - О Диэбли мы ничего не знаем, - хором сказали Ифани и Пегас, - А с завтраком поможем!
  И в то время, как Ифани медленно спускалась по ступенькам, Пегас лихо вскочил на перила и съехал по ним вниз.
   - Конечно, - обиделась Ифани, - Крылья есть, и потому не боишься разбиться! А нам, единорогам, надо потихоньку!
  Но внизу она нагнала Пегаса и прошептала:
   - Это строгая тайна. Нельзя, запрещенно говорить о Диэбли! Она должна догадаться сама!
   - Ну что за животные меня окружают? Одни лошади! - обиделась Анжэль, заходя в третью комнату и задыхаясь от дыма. Вдруг из него вышел конь гнедой масти с туловищем человека, на которое поспешно был накинут халат. В руке у него была пробирка с фиолетового цвета жидкостью.
   - Всё химичишь, Хорус? - спросила Анжэль, - Хочешь алхимиком стать?
   - Что ты, что ты! - испугался Хорус, - Боже упаси! Я ставлю важные опыты!
   - Вижу я твои опыты! - засмеялась Анжэль, взглянув на его опаленные волосы и хвост, - Но сначала тебе надо сделать нормальную причёску, вымыться и идти завтракать! И ещё.... Скажи-ка, кто такой Диэбли?
   - Не знаю, Анжэль, - произнёс кентавр, отворачиваясь, - не имею представления ни о каком Максимилиане Диэбли!
   - Да? Не имеешь? А откуда же ты знаешь его по имени?
  Хорус быстро сообразил, что сказать:
   - Я это из газеты помню! Он - известнейший химик!
   - Поверю тебе на слово, Хорус, - воскликнула Анжэль, а, вышедши за дверь, сказала:
  - Что-то он от меня скрывает.... Всё-таки в древности они все были умнее!
  Глава IV
  Посланница небес
  - Всем завтракать! - разнесся по всему дому голос Ариона, - Всё готово!
  Громкий топот послышался в коридоре: это шалун Пегас с победным ржанием понесся кушать.
  Но на полпути на кухню вдруг раздался шум, похожий на грохот упавшей со стола посуды. Вслед за ним послышалось громкое “ Упс” Пегаса, и шалунишка, копытом отодвинув осколки, вошел на кухню.
  К счастью для него Анжэль ничего не видела и не слышала.
  Ифани медленно и грациозно маневрировала между табуретками, цветами и всякими вазочками, одну из которых задел Пегас. Увидев печальные останки вазочки, Ифани присела и дотронулась до них своим рогом. Как известно, рог у единорогов волшебный, и потому посуде ничего больше не оставалось делать, как снова оказаться на прежнем месте целой и невредимой. Ифани утвердительно кивнула головой и, цокая, пошла дальше.
  Хорус никак не мог оторваться от опыта, который он ставил. Только тогда, когда раздался оглушительный взрыв и пробирка в его руках разлетелась вдребезги, Хорус
   оказался на кухне.
  Свысока поглядывая на друзей, кентавр занял своё место.
  Арион подметал на кухне, пытаясь удержать в зубах щётку. Наконец мусор был тщательно спрятан под маленький коврик, специально для этой цели постеленный, и Ифани с Арионом стали раскладывать пищу по мискам.
   - Что будем делать, друзья? - спросил говорящий конь. - Анжэль с её настойчивостью скоро выудит у нас то, чего не велел говорить её отец.
   - Я думаю, - произнёс кентавр, - Мы должны держаться до последнего. Анжэль ни за что на свете не должна узнать хоть частичку сведений о Максимилиане Диэбли.
   - Но как же она будет против него воевать, если даже не знает, кто он? - удивилась Ифани.
   - И правда... Но у нас нет выбора - слова её отца священны. Мы не должны нарушать его волю!
   - Всё-таки придётся, - вымолвил Пегас, - Иначе ей грозит гибель от рук этого мерзавца!
   - Какие выражения, Пег! Я тебя не узнаю! - вставил Арион.
   - Да, он мерзавец, - распалился Пегас, - Омерзительное чудовище! Он посмел подняться против нас! Против Добра! Да таким, как он только вечно пресмыкаться и прославлять нас за то, что его противную шкуру оставили на его теле! Все его братья куда спокойнее, чем этот трус, этот зазнайка!
   - Хватит, Пегас, хватит клеймить Диэбли. Ты не имеешь на это никакого права! - предупредила Ифани.
   - Да, Пегас, верно ты говоришь! Но на этот раз, я думаю, Анжэль не промахнётся, и это существо будет отправлено в свое логово, дабы навеки в нём сгинуть! - с жаром воскликнул Хорус.
   - И мы ей поможем! - хором сказали все.
   в это время появилась Анжель, которая, к счастью, ничего не слышала.
   - Кушайте, госпожа, и потом последуете за нами! - сказали ей её слуги.
  Анжэль поспещно проглотила положенную на её тарелку еду, очень уж ей хотелось узнать, что за сюрприз такой, и пошла за Ифани.
  Арион зажёг свечу, и в комнате, где находилась Анжэль, сразу стало светло.
  На кровати лежало голубовато - белое, словно сотканное из света, длинное платье, похожее на ризу священника. Рядом с ним лежал золотой пояс, чёрные перчатки и салатовый плащ, подбитый фиолетовой материей.
  Облачившись во всё это и повертевшись перед зеркалом, Анжэль с радостью сказала:
   - Какая красота!
   - Ваше оружие, госпожа, - произнёс Хорус, предлагая на золотом подносе золоченый лук и меч, объятый языками пламени.
   - Прими истинный свой облик, младший ангел Анжэль! - раздался голос сверху.
  И из-за спины Анжэль появились огромные белоснежные крылья.
  Глава V
  Чёрный лис и черный тюльпан
  Незнакомец нёс Диэбли бережно, как отец несёт сына. Прижимая его к своей груди, неизвестный шёл быстрыми большими шагами.
  Выглядел неизвестный престранно. На нём был чёрный, подбитый красной материей плащ, чёрная жилетка, наброшенная на голую грудь, чёрные штаны с поясом, к которому он прикрепил мешочек с травами, черные сапоги. На руках у него были опять же чёрные перчатки, а чуть повыше локтей - золотые браслеты. На шее у него висел необычный амулет на цепочке: звезда из пяти штрихов, не совсем вписанная в окружность.
  Внешность у него была приятная. Несмотря на эту чересчур вызывающую одежду, лицо у него было прекрасное. Молодое, но смертельно бледное. Вскинутые брови. Чёрные зоркие глаза. Орлиный взгляд. Тонкие губы. Изящный подбородок. Классический нос. Длинные, но седые волосы, развевающиеся на ветру и придающие ему сходство с женщиной. Худые руки и тело. Лихорадочный блеск его глаз говорил о его склонности долго и часто болеть. Но, несмотря на это, любая девушка готова была влюбиться в него по уши, так как красивая внешность изящно сочеталась с обольтительной манерой говорить и приятным, но хриплым голосом.
  Поскольку незнакомец не отличался силой, то Диэбли он нёс с трудом. Он шёл дорогой, отдаленной от шумных бульваров Парижа и заросшей высокой травой. Его сапоги все были в росе, кончики серого плаща Макса и чёрного его - тоже.
  Наконец он вошел в своё жилище. Маленький домик, стоящий особняком посреди покосившихся крестов и плит, древних и поросших мхом и плющём, был такого же возраста как и всё, что его окружало. Обвитая девичьем виноградом дверь почти не была видна, но незнакомец привык к ней.
  Он аккуратно опустил Диэбли на деревянную кровать в углу. Поспешно развернув серый плащ, он надел на обе руки и ноги Макса кандалы и закинул его руки назад, так, что Макс оказался вытянутым на своём ложе.
  Усталый и измученный дальней дорогой, незнакомец без сил упал в кресло, но успел на лету схватить книгу с золотым обрезом, что лежала на столике. Раскрыв её на нужной странице, неизвестный вновь встал и взял со стола баночку с мазью. Он осторожно уколол палец Максу. Три капли алой крови попали в мазь, и неизвестный начал свое дело.
  Он нанёс мазь на всё тело Макса, не забыв смазать и голову. Тут произошло чудо: Максу вернули его молодость - он помолодел лет на тридцать.
   - Пора! Настал долгожданный миг! - пробормотал незнакомец и напоил Макса жидкостью из позолоченой чаши.
  Но ничего не произошло, лишь лицо Макса посинело.
   - Немедленно нужно главное составляющее, - сказал незнакомец.
   Через минуту в руках у него появилась чаша со свежей горячей кровью.
  Макс к тому времени уже пришёл в себя. Увидев это, неизвестный стал лить ему в рот кровь. Как не брыкался, давился и не отплёвывался Диэбли, пытаясь не проглотить мерзкий напиток, ни капли не пропало даром. Всю чашу он вылил Максу в рот.
   - В начале всегда бывает сложно, - проговорил неизвестный, - Но всё со временем приемлится. Стань прежним, братишка!
   В глазах его мелькнул странный красный огонёк, и он отошёл на почтительное расстояние, простирая над Максом руки.
   А он, с кровью на губах, окончательно не понявший, в чём дело, вдруг вскричал от адской боли, пронзившей всё его тело.
  Словно тысячи маленьких иголочек впились в тело. Страшно больно было рукам, но взглянуть на них скованный Макс не мог.
  Боль прекратилась также неожиданно, как и появилась. Макс затих. Бедняга закрыл глаза, когда над ним склонился незнакомец.
   - Вскоре вас ждёт маленький сюрприз, - лукаво подмигнув, сказал незнакомец, - Устраивайтесь поудобнее - я всегда рад гостям! - добавил он и снял оковы с Макса. - Но сначала... Полюбуйтесь - ка на своё отражение!
  Макс приподнялся на кровати. Всё тело болело. Он медленными шагами подошёл к зеркалу и отпрянул.
  Совершенно незнакомый человек глядел на него из зеркала. То есть это был он, Максимилиан, но в каком виде!
  Как-то неудобно было шевелить пальцами, какая-то тяжесть пригибала их к земле, и, глянув вниз, Макс увидел, что вся рука от запястья у него красного цвета, а вместо ногтей отросли чёрные, острые, блестящие и длинные когти! Макс явно почуствовал, что сзади у него что-то шевелится. Он увидел, что это хвост с очень странной кисточкой - сделанной из языков пламени! Омерзительное чудовище!
  Незнакомец на минуту зачем-то выскочил за дверь, а когда вернулся, то сел на кровать рядом с Максом.
   - Но кто вы такой?- спросил Макс.
   - Вот те раз! Двадцать лет знакомы, а ты и не помнишь! Да, память отшибло начисто...Ну ладно, представлюсь ещё раз: я - Аллан Тефель, некромант и твой покорный слуга.
   - Некро... как?
   - Некромант, человек, занимающийся некромантией, то есть искусством вызова и оживления мертвецов с целью подчинения их себе. Я на этом деле собаку съел...
   - Ладно, допустим, что я понял. Так кто же я тогда?
   - Гений Вредительства, Владыка Тьмы и Хаоса, величайший из магов.
   - А короче?
   - Одним словом, ты - гэдблэт! И мой повелитель, - Аллан упал на колени.
  -Что-о-о-о-о?! Я - гэдблэт?
   - Да!
   - А как меня зовут? так и зовут - Гэдблэт?
   - Нет, по - другому. Дьябль.
   - Так я не человек?
   - Да, ты не человек.
   - Но рожа-то у меня человеческая!
  -.Прекрасное лицо - единственное, что у тебя осталась со времени твоего падения с небес. Климат Преисподней изменил твоё тело, твоё низайшество, но лицо осталось прежним.
   - Расскажи, как я умудрился стать человеком и забыть своё настоящее имя?
   - Расскажу, но сначала скажу вот что. Простой смертный не может убить тебя или ранить. Ранить тебя может любой из бессмертных архангелов, но убить - только твой главный антагонист, Архистратиг Михаил. И Всевышний, конечно. И ещё. Ты знаешь тьму всяких заклинаний, и ты всесилен. Сейчас ты забыл их, но некоторые я помогу тебе вспомнить. Теперь рассказ. Поскольку ты - гэдблэт, то ты. естественно, ссоришься с ангелами и бессмертен. В последней вашей битве Небеса решили проучить тебя. Михаил успел произнести страшные слова заклинания, сделавшие тебя смертным. Он заставил тебя всё забыть, а лошадку твою превратил в простую вороную. Архангел отправил вас с ним в Фэнзи, тем самым обрекая на бесславную жизнь и скорую кончину, так как тело твое стало уязвимым для пуль, стрел и холодного оружия. Но ты не потерял своего бессмертия и живучести отчасти. Все эти годы я искал эликсир, что вернул бы тебе твой облик, и нашёл, наконец.
   - Что это за рубец на твоей груди? - спросил Дьябль.
   - А, этот? Сейчас расскажу.
  В детстве, когда я ещё был совсем маленьким, я начал изучать некромантию. Но я не мог сотворить ни одного заклинания.
  Потом местные жители обвинили мою мать в колдовстве. Этот предрассудок, конечно, исчез в XIX веке, но жители нашего поселка были очень набожны и во всём видели козни лукавого. Я знаю, она была невиновна в порче и злонамеренных поджогах, вину за которые свалили на неё! Но кто будет слушать маленького, несмышлённого мальчишку! И они забили её кнутом до смерти. Варвары! Я бросился на помощь, но они стегнули меня кнутом. Я пролежал в кровти месяц. Отец ухаживал за мной, но моя жизнь всё равно две недели была под угрозой. Затем я более-менее оклемался. Лучше бы я умер! В отчаянии я продал душу тебе. С тех пор я стал отшельником и некромантом. Люди сторонились меня, да и мне было несносно жить среди убийц моей матери. Вскоре и отец, до этого времени милостивый ко мне, выгнал меня из дому из-за частых занятий моей любимой наукой, и я нашёл пристанище на старом кладбище, рядом с мертвецами. Я и сам уже был мертвецом для этого мира. Ты даровал мне вечную молодость, и с ней - знание. С твоим уходом волосы мои поседели. Так я и сидел на кладбище, всеми забытый, проклятый отцом, выращивая, отчасти с помощью магии, чёрные тюльпаны. Но что мне никогда не изменить и о чём я всегда сожалел, виня во всём себя, это смерть моей матери. Со времени моего полного овладения некромантией я не раз пытался вызвать её дух, но тщетно. Она чуждалась меня из-за того. что я продал душу тебе! Эх мама, мама! Я всё бы отдал, чтобы увидеть тебя вновь! Но я недостоин!
  В его руке появился чёрный тюльпан. и Аллан зарыдал, прижав его к лицу.
   - Ну-ну, - успокаивал его Дьябль, положив руку на плечо, - я обещаю, что. когда вспомню нужное заклинание, помогу тебе!
  Но Аллан не переставал плакать, и через слёзы прошептал:
   - Я забыл про твою бижутерию.
  Дьябль осмотрелся. На груди к него висел на золотой цепочке амулет в виде лисицы из каког-то чёрного камня,на плече был браслет в виде кошачьей морды,а на пальце - кольцо в форме змеиной головы.
  А Аллан не утешался.
  Глава VI
  Встреча двух сил
  Рано утром, когда ещё не встало солнце, но город уже был пронизан невидимым светом, Аллан проснулся.
  Сегодня он чуствовал себя лучше после долгого сна( по наущению Дьябля он лёг пораньше) и решил вставать.
  Решив, что хорошая прогулка подействует на него благотворно, Аллан стал одеваться. Набросив свою привычную одежду, он вышел на улицу.
  Всеми лёгкими он вдыхал живительный для его организма воздух. В своей лёгкой жилетке он уже замёрз, но не захотел ни пойти в дом, ни завернуться в тёплую ткань плаща.
  Аллан и не подозревал, что за ним наблюдают и выжидают удобный момент для нападения враги.
  Сейчас Аллан наслаждался покоем. Безнаказанно гуляя по траве рядом с воткнутой в землю табличкой “ По газону не ходить”, Аллан впервые был рад солнцу и природе. Приверженец гэдблэта, которому эти понятия были враждебны, он впервые их заметил. Сейчас реальность окончательно перестала для него существовать, и он остановился, замечтавшись.
  Вдруг грёзы его были прерваны, и самым жесточайшим образом.
  Послышался громкий цокот, и кто-то схватил его зубами за плащ.
  Аллан обернулся. Хотя солнце светило ему в глаза и мешало видеть, он различил белую морду лошади с жёлтым рогом.
   - Единороги вымерли, - произнёс он.
   - Не все, - ответила Ифани и угрожающе повертела перед ним рогом.
  Аллан шепотом стал читать какое-то заклинание.
   - Арион! Не дай ему договорить! - с тревогой в голосе сказала Ифани, но Арион её не слышал. Он спокойно объедал листья с кустарника.
  Внезапно на некроманта сверху, со всего размаха, упало грузное тело Пегаса. Аллан оборвался на полуслове и тяжко застонал от боли.
   - Ты в своём уме?! - закричала на Пегаса Ифани. - Нельзя, что ли, сообразить, что ты легко мог его прихлопнуть, а это не входило в наши планы! От вас с Арионом никакого проку!
  Аллан, с трудом сев, стал потирать ушибленные места.
   - Зато он перестал читать своё дурацкое заклинание! - с торжеством сказал шалунишка Пегас.
   - Да уж... - протянула Ифани, - достижение!
  - Хорус! - распорядился Арион, - Посади его на себя и пошли, а. ещё лучше, дай ему хорошенько по голове!
  Из кустов вынырнул Хорус, и Аллан, бездыханный, шмякнулся на землю.
  Очнулся он не скоро. Он не мог пошевелиться - так плотно был прикручен к дереву всего двумя верёвками, связывающими ему руки за спиной. Сильно кружилась голова, но Аллан всё равно пытался устоять на ногах. Он хотел выбраться из верёвок, но тщетно: слабость совсем его одолела.
   - Бедняжка, - услышал он чей-то сладко звучащий голос, - Совсем устал, обессилен и, вдобавок, попал в плен, да ещё не может призвать на помощь своих скелетов и зомби? Как обидно!
  Аллан с ненавистью смотрел на легко ступавшего ангела. Его так и подмывало плюнуть ей в лицо.
  - Так зачем же надо было продавать душу дьяволу? Что, надоела жизнь? - продолжала издеваться Анжэль.
  Аллан понял, что она ничего не знает о его прошлом, о смерти его матери, но не стал ей отвечать. “ Пусть эта дура думает что угодно,” - подумал он.
   - А взамен отречения от Творца ты получил прекрасную внешность и соблазнительное тело, - Анжэль дотронулась рукой до его груди, а затем взяла его одной рукой за подбородок.
  И вдруг, словно поддавшись какому-то странному стремлению, она внезапно обняла его за плечи и поцеловала в щёку.
  Аллан с отвращением зажмурился.
   - Что это ты? Разве никогда не любил девушку? Не пытался покончить с её невиностью? А с такой очаровательностью и шармом всегда тебе бы был обеспечен успех! Так что же ты, пособник дьявола, его друг, в конце концов, не совращал девушек? Странный ты какой-то! Но не в этом дело. Сейчас ты пожалеешь, что продал свою душонку! Ты поможешь мне избавить мир от Дьябля. ты станешь главным орудием против него в моих руках! - всё более воодушевляясь, говорила Анжэль.
  “Она замышляет что-то нечистое. И о чём сейчас только думают ангелы?” - успел сообразить Аллан.
  Анжэль подошла к Аллану и поправила на нём плащ.
   - Держись, - выговорила она, - если е тебя ещё есть силы сопротивляться моим заклинаниям!
  И обвила ему шею огромной позолоченой цепью.
  Она сразу притянула Аллана чуть ли не к земле. Так он и смотрел на Анжэль, со склонённой головой, отягчённой цепью, и в его глазах появилась ненависть.
  Анжэль между тем простёрла над ним обе руки и произнесла:
   - Стань тем, кто ты сердцем! И заодно - моим подчинённым!
  Всё закружилось перед глазами Аллана в бешенном вальсе, и вдруг всё его тело пронзила резкая, нечеловеческая боль, словно его раздирали на кусочки. Аллан заорал.
   - Что, больно? - смеялась Анжэль над его страданием. - Будешь знать! Это тебе урок!
  Он почувствовал, что теряет свой прежний вид. Он понял, что вместо кожи у него теперь шерсть и что всё это сопровождается жуткой болью.
  Тут в его глазах потухла мысль. Он озверело смотрел на анегла, и она не вызывала у него никаких эмоций.
  Он пытался вспомнить какое-нибудь заклинание, чтобы вернуть себе свой человеческий вид, но уже не помнил. Забыл, что такое заклинание, кто он, забыл, какое чувство пробуждается в нём к Анжэль. Он стал говорить, но вместо слов вырвалось рычание. Вдруг на Аллана навалилась темнота.
  Анжэль молча наблюдала, как медленно сползало на землю тело того, кто был раньше Алланом. Дальше она сделала знак своим лошадкам, и беднягу взвалили на плечи Хорусу.
  Глава VII
  Поход в церковь
   Перья летали повсюду. Спящий Дьябль был весь ими усыпан. Он лежал на боку, подложив свою лапу под подушку. Другая лапа прочно в ней засела и оставила глубокие полосы, из которых и летели преья всякий раз, когда он ворочался во сне. Перья были даже у него во рту.
  Дьябль поднялся с кровати. Целый вихрь перьев закружился над ним и вновь осел на его плечах и спине. Весь покрытый перьями и похожий на цыплёнка, он недоумевающе уставился на изодранную подушку, а потом выплюнул перья.
   - Жалко, это был не ангел! - разачарованно сказал Дьябль и стал одеваться.
  он взглянул на настенные часы. Было всего четыре часа утра.
   - Вот и хорошо, - произнёс он вслух. - Не надо нам солнца!
  Через секунду подушка лежала на кровати в первозданном виде.
   - Порядок,- задумчиво прошептал Дьябль и отправился в комнату Аллана.
  Он прошел к нему и заботливо накрыл Аллана одеялом со словами:” Спи, моя крошка, усни!”
  Аллан в ответ повернулся на другой бок.
   - Что же мне съесть сегодня на завтрак? - сказал Дьябль, выходя из комнаты Аллана. - Вино с курицей подойдёт! Но, какая досада, опять некому накрыть на стол!
  Дьябль просто забыл, что последнюю не удовлетворившую его вкусу кухарку ( а угодить Дьяблю было очень нелегко - едва на стол ставили, к примеру, компот из бананов, он в гневе срывал скатерть и, переводя взгляд то на разбитую посуду, то на поседевшую от ужаса прислугу, властным мелодичным голосом требовал что-нибудь совершенно противоположное, как, например, варенье из морошки, причём изощренный его ум избирал почему-то именно то, что в данный момент ещё даже не зацвело, не то, чтобы ягоды давать) Гений Вредительства выгнал из Преисподней, приказав идти в рай - мол, такая неисполнительная дамочка только там и нужна. Тот, кто попытается назвать точную цифру - количество кухарок Дьябля, какое огромное число он не назови, будет всё равно далёк от истины. Скажу лишь одно - самое большее, сколько девушка могла провести на службе у такой высокопоставленной особы, как Дьябль, был день. Но, скажу по секрету, с условием, что ночь она проведёт совсем не в своей комнате...
   И Дьяблю вскоре это надоело, и даже не надоело. а опостылило. И он решил использовать давнишние свои заклинания, но изредка, всё-таки, вновь возобновлял старый обычай.
  Но вернёмся к повествованию.
  Когда Дьябль оказался в столовой, всё уже стояло на столе.
  - Ах, как полезно иногда знать пару-тройку заклинаний! - произнёс он, вгрызаясь клыками в отборные куриные грудки и раздирая их на части когтями. - Поскольку вилка мне не нужна, можно поесть варварским способом. Но не надо забывать, что я все-таки человек, а не какое-то там адское животное! И вообще, не верю я этому Аллану, хоть он мне и нравится! Парень он хороший, но зачем же твердить мне, что я - дьявол! Я просто маг, превращённый его заклинаниями в красного когтистого урода! А если судить по моему лицу, то я человек. Если Аллан так хочет, я могу быть и дьяволом, и пусть эта комедия, где мое имя Дьябль. продолжается. Но, надеюсь, я верну себе мой нормальный облик, всё встанет на свои места, и мы с ним подружимся. А пока, думаю, недурно сходить в церковь. Конечно, дьяволу там не место, но я же не дьявол!
  И он собрался в церковь, но вдруг вспомнил, что когтистых и хвостатых туда вряд-ли пускают.
   - Не буду же я пугать бедных прихожан своим поистине странным видом! - проговорил Дьябль, - Ведь в таком виде я больше похож на “очень безобидное” домашнее животное, чем на человека, а присутствие зверей в церкви вряд-ли допустят!
  Он надел перчатки. Когти проткнули их и вылезли наружу. Со стороны казалось, что это острые лезвия бритв. Хвост приподнимал конец плаща и чуть не прожигал его, когда ткань соприкасалась с огненной кисточкой.
   - Это никуда не годится, - сказал Дьябль. - Лучше, чтобы когти и хвост никто не видел. А поскольку я не помню, как превращаться в человека, сойдёт и это!
  И хвост с когтями стали невидимыми.
  Через секунду он стоял у церкви.
  - Вчера Аллан говорил, что конь мне бы не помешал, - пробормотал Дьябль, - но разве я не могу увеличить свою скорость на сотню метров в секунду?
  Он оглядывал пришедших в церковь.
  - Не ахти, - выговорил Дьябль, - раньше, в 15 веке, они были намного богобоязнее и молились каждый день, а сейчас не особо-то и заметно! Ну, если они не боятся бога, то кого же они тогда боятся? Скорей всего, меня!
  Дьябль прислонился к какой-то иконе (форменная наглость, не так ли? Дьявол не может вообще находиться в церкви) и начал приглядываться к толпе.
  “Всё-таки мне что-то не по себе здесь,” - подумал он.
  Вдруг странный запах пощекотал его ноздри.
  - Что это? - удивился Дьябль. - Пахнет жареной курицей! Во всяком случае, сейчас я её поджарю!
  И он сдёрнул перчатки и зарычал, услышав чей-то громкий цокот и лёгкие шаги. Согнув пальцы рук и весь поддавшись вперёд, Дьябль следил за движениями своих врагов, и лишь хвост, бешенно бивший его по бокам, выдавал его едва скрываемую злобу и ненависть.
  Глава VIII
  Поединок
  Ифани угрожающе наклонила голову. Хорус держал в руке копье и уже замахнулся им. Пегас встал на дыбы и поддерживал себя крыльями; в его глазах было желание рвать и кромсать. Арион же безучастно доедал гостию с тарелки.
  Анжэль натянула тетиву, и огненная стрела была направлена прямо в грудь Дьяблю. Меч висел у неё на поясе, а в волосах был цветок лилии.
   - Ага! Будущий половой коврик мне в спальню! - были первые слова ангела.
   - Ого! Будущий наполнитель для моей подушки! - отвечал ей в том же духе Дьябль.
  Все слуги Анжэль так и прыснули со смеху. Тарелка с гостией покатилась на пол.
  Анжэль же это не тронуло. Она крикнула, обернувшись:
  - Грифо, веди льва!
  Грифо, сочетавший в себе львиные и орлиные черты, одним словом, грифон, вёл на позолочёной большой цепи беспрекословно подчиняющегося льва. Он, казалось, был измучен, вяло передвигал лапы и низко склонил свою большую косматую голову.
  Какова же была реакция верующих на такое представление? конечно же, очень бурная! Они с криками бросились вон.
  Дьябль, которому они уже порядком надоели, сказал:
   - Музыкальное сопровождене я не заказывал!
  Хор сотни глоток сразу же смолк. Люди так и застыли на месте с раскрытыми ртами.
  И он повернулся к Анжэль
  - В атаку, Ифани, Арион, Пегас, Хорус и Грифо! Убейте его!
  Сначала атаковала Ифани. По-бычьи наклонив голову, она с разгону устремилась на Дьябля. Он поймал её за рог, осторожно пропустил другую свою руку под её туловищем и аккуратно повернул единорога. Ифани застыла как вкопанная, едва заприметила сереющую перед ней стену.
  Вторым на Дьябля полез Хорус. Воинственно подняв над головой копьё и вскричав, как заправская амазонка, кентавр понесся к нему. А Дьябль, видя, что Хорус целится копьём в его ноги с целью пригвоздить его к полу, скромненько отошёл и сотворил вместо себя покрытую ковром плиту. Кентавр не смог остановиться и на полном скаку вонзил копьё в самый её центр. Пол под ним предательски провалился, и Хорус вместе с ним ухнул куда-то вниз.
  Пегас и Грифо, перелетев через расщелину, разом набросились на Дьябля, после чего одним верным ударом были отправлены в разные углы, попутно перебив кучу церковной утвари.
  Дьябль оглянулся на цокот копыт. Позади него стоял Арион, и. жалобно проблеяв, просил его пощадить. Дьябль великодушно простил струсившую лошадку.
  - Мечтать не вредно, Анжэль. - проговорил Дьябль, спокойно скрестив на груди руки.- Крутая у тебя армия была, конечно! Кто же на этот раз будет меня атаковать? Гусеницы и бабочки?
   - Нет, это буду всего лишь я! - произнесла Анжэль и стала одну за другой пускать в Дьябля стрелы.
  Они не попадали в цель: с ловкостью акробата Дьябль ловил на лету заострённые наконечники объятых пламенем стрел.
  Уведев всю бесплодность своих попыток, Анжэль сказала, выбросив вперёд руку с распятием:
   - А это ты видел?
  Дьябль стал медленно отступать, пока не наткнулся на испуганного Ариона. Трусишка вскочил на все четыре ноги, досмерти перепуганный, и во всю прыть понесся вперёд. Дьябль каким-то чудом оказался сидящим на нём задом наперёд. Арион споткнулся. Дрожащий от страха Дьябль кувырком полетел с широкой спины лошадки и растянулся на полу.
   - “ Ты испугался пентаграммы?” - поддразнила его Анжэль словами из “Фауста”. - Ну, что же, твой выход, лев!
  Лев с волочащейся за ним огромной цепью прыгнул на Дьябля, но, как показалось тому, без энтузиазма. Затем он стал бить его своими лапами.
  Через четверть часа Дьябль, совершенно озверев от его ударов, ловко отбросил льва, и поднялся. Осатаневший, он устремился на обидчика.
  Лев вдруг встал на задние лапы и занёс было лапу, чтобы ударить, как Дьябль применил заклинание”Лихорадка”, и лев, издав нечто среднее между”А”и “Э”, рухнул назад. Лапа, так и не нанёсшая удара, опустилась.
  Вдруг цепь каким-то непостижимым образом разлетелась на звенья, и они со звоном упали на пол.
  Вдруг произошло чудо. По мере того, как противник Дьябля падал, туловище льва становилось телом человека. Появился плащ и жилетка. Лапы превратились в руки, грива - в седые волосы. Сомнений быть не могло - перед Дьяблем лежал... некромант Аллан!
  Дьябль с удивлением посмотрел сначала на распростёртое перед ним тело, а затем на Анжэль и зарычал. Брови его угрожающе сдвинулись, лапы, словно в судороге, скрючились, глаза вспыхнули недобрым пламенем. Дьябль встал на все четыре лапы и с поразтиельной быстротой оказался рядом с Анжэль.
  Она, завидев его, замахала крыльями, но тщетно - Дьябль, оттолкнувшись от пола, высоко взмыл в воздух, и Анжэль почувствовала всю тяжесть его на себе.
  Забыв все правила приличия и общения с непрошенными гостями, чёрный херувим и здесь воспользовался заклинанием”Оглушение” - использование грубой силы не очень-то его привлекало.
   - Нрав у меня вспыльчивый, детка, - зашипел он, наблюдая, как Анжэль падает. - Не лезь к моим друзьям, не то получишь по зубам!
  Анжэль, не издав не звука, рухнула наземь.
  Дьябль направился к лежащему без признаков жизни Аллану. Он склонился над некромантом и взял в лапу цепочку с его груди.
  Вдруг Гений Вредительства упал без чувств на каменный пол.
  
  Глава IX
  О плюсах и минусах встреч с Дьяблем
  Он открыл глаза. Он лежал не на холодном каменном полу, а в кровати. В руке у него был зажат амулет Аллана, а другая рука была перебинтована, и из бинтов торчали только когти. Дьябль недоумевал - и где это только он умудрился сломать её?
  Долго здесь лежать не хотелось - надо было ещё уладить связанные с Алланом дела, и Дьябль спрыгнул с кровати.
  Внезапно дверь распахнулась - вошли две медсестры.
  Дьябль смерил их безразличным взглядом и уловил: обе были очаровательны. В извращённом понимании Дьяблем этого слова оно означало: в качестве жаркого на столе они будут мило смотреться.
  “ Как бы мне их так получше шокировать увиденным, чтоб пришибсти поскорей?” - подумал Дьябль.
  Обе медсестры при виде Дьябля разом хлопнулись в обморок.
   - Та-а-а-а-к... - Дьябль рывком сел на кровати, беспардонно размахивая перебинтованной рукой. Взглянув на девушек, изумлённо на него уставившихся, он проговорил: - Не ждали? Не думайте так про мою руку. Она не сломана. - Дьябль распорол когтём гипс и откинул в сторону. Увидев свою изогнутую руку, он добавил: - А, может, вы и правы. Но я и без того известный костоправ!
  Дьябль с силой вправил кость. Но не тут-то было - рука изогнулась в другую сторону.
  - Упс! Кажется, я натворил бед... - Дьябль показал всем свою несколько раз изогнутую руку. - Впрочем, где я, там всегда неприятности. Конечно, попытайтесь прожить столько сотен лет и ничего не забыть! Старый уже...
  Все трое разом бросились к двери. Но она захлопнулась и каким-то чудом закрылась на ключ.
  Дьябль гипнотизирующим взглядом посмотрел в глаза всем троим и сказал:
  - Мы ничего не видели... мы ничего не знаем...
  Они повторяли за ним.
   - Короче, вы совершенно всё забыли, мои дорогие, - произнёс Дьябль. - Прочь с глаз моих!
  Троица попятилась и вскоре была за дверью.
   - Так, - сказал Дьябль, - если я хочу попасть к моему другу, то мне туда. - он указал рукой на стену. - Стены ломать пока не будем, подождём до битвы с Анжэль.
  Он прошёл сквозь стену и вдруг остановился, с удивлением взирая на открывшуюся его взгляду картину.
  На кровати лежал Аллан - снова в виде человека, а не льва. Его голова безвольно свесилась набок. Несчастный был абсолютно беспомощен, и сейчас, будь здесь Анжэль, он вызвал бы у неё больше сочувствие, чем ненависть.
  В ответ на тяжёлые шаги Дьябля, из-за которых сотрясался пол и сыпалась с потолка штукатурка, словно от поступи тиранозавра, девушка-сиделка испуганно метнулась в сторону и робко схватила швабру, приготовившись зашищаться. Увидев его руки, но не взглянув ему в глаза, она сказала:
   - Чудовище!
   - Красавица! - передразнил её Дьябль сладко звучащим голосом.
  На минуту оба смолкли. Затем снова началась болтовня.
   - Как ты догадалась? - поразился Дьябль. - Я ведь на самом деле чудовище!
   - Да неужели?
   - К примеру, этот человек полностью принадлежит мне.
   - Рабовладелец!
   - Сама ты! Даёшь ты, конечно: втюрилась в него, я сразу вижу!
  Она не нашла, что ответить, но вдруг смиренно подошла к нему и, тихонько дёрнув за рукав, сказала:
   - Ты можешь помочь ему?
   - Конечно! Хотя бы потому, что он ещё и мой друг!
   - Тогда... надо его как-то вылечить!
   - А... всего-то? Я всегда говорил ему, что нельзя на голое тело набрасывать жилетку - простудишься! Он меня не послушался и теперь заболел.
   - Но откуда вы это знаете?
   - Мне всё известно. Кстати, как насчет игры в кости?
   - Можно.
   - Я часто остаюсь дома и потому тренируюсь с де... впрочем, неважно, - сказал Дьябль, выигрывая уже который раз.
   - Но как вам это удаётся? - удивилась девушка( её звали Эллен), поглядывая на огненную кисточку хвоста Дьябля.
   Тем временем принесли жилетку и плащ Аллана. Дьябль взглянул на страдальца ласковым взором, взьерошил его волосы и, сотворив какое-то заклинание, сказал, что некроманту уже лучше.
   - Так кто же вы? - испугалась девушка.
   - Дед пихто и бабка с табуреткой! Ладно уж, всё-таки скажу тебе, слишком любопытное существо, что я - Дьябль.
   - Но это же... дьявол! - девушка упала на пол.
  Дьябль посмотрел на неё взглядом, полным презрения.
   - Ну надо же! Какое открытие! Она, оказывается, не только слишком любопытная, но ещё и слишком невоспитанная! Не дослушать моей речи! - понемногу Дьябль успокоился и произнёс своим обычным голосом: - Так... она без сознания... это хорошо. В конце концов эта дурнушка мне надоела. Куда бы её отправить? А ладно: не мудруствуя лукаво, отправлю её домой, - произнёс Дьябль, и девушка исчезла.
  От нечего делать Дьябль покружился по комнате, размахивая когтями и огненной кисточкой хвоста. Заметив, что Аллан всё ещё не пришёл в себя, Дьябль решил поиздеваться над беззащитным магом.
  Провозившись с бинтами какую-то долю секунды, он произнёс, довольный творением своих лап и глядя на “слегка” изменившуюся внешность Аллана:
   - Мумия возвращается!
  Глава X
  Появление Хитреца
  Анжэль лежала на кровати и не могла пошевелиться. Нельзя судить, чем она была поражена больше: парализовавшей тело болью или сковавшим её ужасом мощи противника, легко разделавшегося с её слугами. Он понимала, что является не только слабым полом, но и слабым противником, и, хотя Дьябль был её не ровня по происхождению, она могла признать его достойным носить звание не только лорда тьмы, но и Гения Вредительства, так как что-что, а способность её противника вредить чувствовалась во всех частях тела.
  Сейчас она больше всего хотела поскорей избавиться от боли, но ещё больше - не втречаться с Дьяблем, так как от этого, как она представляла, будут одни лишь неприятности.
  “ Хоть бы Хитрец помог, в конце концов! Издеваются тут всякие над ангелами, а он и в ус не дует!” - возмущалась про себя Анжэль.
   - Делать добро - не моя профессия, Анжэль. - донесся до её слуха голос из темноты.
   - Знаю! Пожалуйста, вылечи меня от этой напасти! - попросила Анжэль.
   - Дух зла не может творить добра, - услышала она в ответ, и обладатель голоса вышел из тени.
  Злые глаза с чёрными бездонными зрачками поблескивали во тьме словно очи хищной птицы. Во мгле неосвещенной комнаты лица Хитреца не было видно, и в лунном свете поблескивало, отливая красным и золотым, его странное одеяние.
  Любитель древности сказал бы, что такую одежду мог носить в XIX веке фат. Ярко-красный камзол, вышитый золотыми нитками, алая шляпа с огромным петушьим пером, длинный плащ с золотом по краям, опять же красного цвета. Из портупеи у него торчал золотой эфес шпаги, на руках были изящные перчатки, шитые серебром, а на ногах - сапоги с широкими ботфортами.
   И весь этот наряд был словно ярко горящее пламя.
  Он осмотрел красавицу неравнодушным взглядом и сел на кровать рядом с ней.
  Стоило ему это сделать, как вдруг окно распахнулось, в него ворвался яркий свет, заливая всю комнату, послышалось громкое и частое хлопанье белоснежных крыльев, и перед Хитрецом предстал архангел в серебряной кольчуге.
   - Ты не сделаешь этого! - грозно сказал он, махая перед ослеплённым и парализованным Хитрецом огненным мечом.
  Хитрец скорчился не то от боли, не то от света и, пятясь, отполз в тень, закрывая глаза руками.
  Хранитель очага и света, Уриэль, опустил меч и с лаской и нежностью во взоре посмотрел на несчастную, краем глаза следя и за Хитрецом, движения которого были ясно видны во мраке.
  Прикоснувшись к телу дочери, Уриэль исцелил её.
  Глава XI
  Лечение, рекомендованное доктором Дьяблем
  Серый, совершенно крошечный котёнок возлежал на груди у Аллана, лицо которого было бесстрастно и неподвижно. Котёнок этот был созданием абсолютно невесомым, и Аллану, не приходившему в себя уже вторую неделю, было не больно.
  Видимо, котик так сладко спал, что даже не заметил, как в палату вошла медсестра и, заметив потягивающегося во сне котика, сказала, умиляясь:
   - Какой маленький! И какой миленький!
  Тотчас несчастное животное было подхвачено, отнесенно на кухню, где получило свою порцию молока размером с блюдце, и на этом почтенная медсестра хотела скрыться. Но не успела.
  Внезапно благодарный котик поднял лапку, выпустил длинные и совершенно не кошачьи когти провёл ими по руке медсестры и, поднеся их к молоку, стал жадно следить за стекавшей в блюдце кровью.
  Затем это милое создание, удивлённо покосившись на мёртвую медсестру, допило молоко, исполински вытянулось и обрело знакомые черты Дьябля. Обойдя медсестру стороной, он тихонько выскользнул за дверь, мол, “Я здесь не при чём”
   Проникнув в палату к Аллану, он был застигнут врасплох одним обстоятельством: вокруг некроманта сидела компания прелестных девушек, и Дьябль придумал одну хитрость: он с силой хлопнул дверью, чем привлёк к себе их внимание. У красавиц волосы дыбом встали при виде такого чуда( правда, уже без перьев), и они все. взвизгнув, бросились врассыпную. Дьябль застенчиво шаркнул ножкой, бросился к одной из них, обхватил её гибкий стан и поцеловал прямо в губы. Другую этот нахал дёрнул за косичку, а третью обнял, чем обеспечил долго не умолкавший топот ног по лестницам.
   - Так вам и надо, - зло сказал Дьябль, что доказало, что он сейчас не в настроении.
  Вспышка злобы внезапно прошла, и вскоре Дьябль устремил свой безмолвный, полный жалости и сострадания взгляд на лежащего без движения некроманта.
  Дьябль присел на корточки рядом с некромантом и дотронулся пальцами до его груди. Неужели это он так поступил с этим мальчиком(“мальчиком” Дьябль любил называть некроманта, хотя, судя по седым волосам последнего, он был уже стариком)? Этот вопрос донимал Макса, но ещё больше еговолновал следующий: почему Макс творит зло, всему желая добра? Неужели живущий в его теле дьявол по имени Дьябль в дань своей кровожадности будет ежедневно заставлять Макса причинять всем зло, в том числе и Аллану?
   Как бы там ни было, но он понял одно: в его теле живут две души, и они постоянно не в ладах друг с другом. Всё, что будет Диэбли делать хорошо, Дьябль испоганит единственным своим прикосновением. И так всегда: то душа Макса, то Дьябля будет вырываться на поверхность и управлять телом.
  Сейчас он - Максимилиан, но кто знает, кем он станет через минуту? К тому же, надо помочь Аллану.
  не успел он ничего сделать, как губы его расплылись в хитрой улыбке. Дьябль вступал в свои права.
  Вдруг окно с треском разбилось и на плечи ему сели чёрный ворон и летучая мышь.
   - Здравствуй, Вель! Привет, Иманус! - приветствовал Дьябль ворона и мышь. - Сто лет не виделись! Как же я рад!
   Он пожал обеим крылья и, указав на Аллана, отдал распоряжение его привести в чувство.
   Вель с Иманусом закружились над некромантом и стали обмахивать его крыльями.
  через четверть часа Аллан пришёл в себя и сел на кровати, но не раскрыл глаз.
   - Аллан! - окликнул его Дьябль.
  Аллан словно ничего не понимал.
   - Аллан! Аллан! - настойчиво повторил Дьябль. - Тебя что, столбняк хватил?
  наконец некромант соизволил повернуть к Дьяблю голову и сказать:
   - Что?
   - Мне нужно заклинание, друг! Понимаешь? Чтобы вылечить тебя! Да что с тобой? Лихорадка? У тебя совершенно безумные глаза, - Заключил Дьябль и вдруг притянул его голову к себе.
  У Аллана были красные зрачки.
  И вообще, сечас Аллан Аллана вовсе не напоминал. Он с довольной ухмылкой следил за Дьяблем. Сейчас он больше походил на девушку и смотрел на Дьябля каким-то злым взглядом.
   - Ты что, белладоны объелся? - настойчиво продолжал Дьябль. - Аллан! Аллан!
  Аллан положил руку Дьяблю на плечо. и она ему показалась очень горячей. Затем некромант взглянул прямо в глаза Дьяблю таким уничтожающим голосом, что тот вздрогнул, и произнёс совсем не своим голосом, а каким-то загробным, коверкая слова:
   - Проведи рукой по моему телу, и болезнь исчезнет. Прощай, Диабль!
  И Аллан вновь отключился.
  Дьябль был очень поражён речью Аллана, и отреагировал сообразно обстоятельствам: он схватил Аллана за руки и почувствовал, что они едва тёплые. Он решил. что ему просто померещилось и провёл рукой по телу Аллана.
  Дьябль вновь отдал приказание своим слугам, и они, не желая попасть ему под горячую руку, прилежно его исполнили.
  Едва только Аллан пришёл в себя, Дьябль стал трясти его за плечи.
   - Объясни мне, лю-без-ный друг, что с тобой тво-рит- ся? - медленно, растягивая слова, втолковывал ему Дьябль. - Ал-лан!
   - Что? - последовал ответ.
   - Что? Да ничего! - мгновенно, словно спичка, вспыхнул Дьябль. - Что с тобой?
   - Привет, Дьябль! Как я рад тебя видеть! - обрадовался Аллан, и эта радость не была наигранной, - А что случилось?
   - Вот что случилось, - всё больше раздражаясь, произнёс Дьябль. - Какой-то субъект отказывается повиноваться мне, - Дьябль смерил взглядом худенькое тельце Аллана, отметил про себя, что не выдержит, и сказал: - знаешь, Аллан, за твоё неподчинение мне я могу выпороть тебя, как школьника, и ты испустишь дух раньше назначенного срока. Не перечь мне лучше!
  Аллан не нашёл, что ответить. Видимо, он не совсем ещё оправился от болезни, чудесным способом вылеченной, и лишённые всякого смысла чёрные его глаза смотрели куда-то в пространство, за спину Дьябля.
   - Разве я когда-нибудь выходил из твоего подчинения? - изумлённо спросил он, наконец опомнившись.
  - Если хочешь знать, то да, - сухо сказал его повелитель. - А я знаю, почему Анжэль решила превратить тебя именно во льва. В XX веке появится писатель Клайв Стейплз Льюис, который напишет семь сказок о Нарнии - выдуманной стране. И там будет главный добрый герой - лев Аслан. Аллан и Аслан - разве не похоже звучит? Такая история. Вот, возьми - настойка из лекарственных трав. Ну-с, выпьем за твоё здоровье!
  В руках у него появилась чаша, а у Аллана - кружка с настойкой.
  И они чокнулись и выпили каждый своё. Дьябль облизнулся, вытер губы рукавом и произнёс:
   - Вкусная у тебя кровь, Аллан! Будешь моим донором?
  Глава XII
  Вызов лошадки
  Дьябль запросто подделал выписку для своего слуги, и на следующий день уже выносил его на руках в полуобморочном состоянии, так как сам некромант идти пока не мог: по странному стечению обстоятельств ( скорее всего, подстроенных всё тем же Дьяблем) он вновь заболел.
  По дороге домой Дьябль умудрился так достать своего слугу, что тому уже жить расхотелось, но, разумеется, не до такой степени, чтобы тотчас же заканчивать жизнь самоубийством. Конечно, когти Дьябля идеально бы подошли под определение кинжала, но некромант не хотел умереть так позорно, и потому, утомлённый слащавыми речами Дьябля, просто свесил голову набок, притворившись, что потерял сознание.
  От внимательно следившего за своим слугой Дьябля не укрылся обман Аллана, и потому он привёл в действие заклинание, заставившее Аллана распрощаться с памятью.
  Белоснежная голубка села на ветку каштана и заворковала с каким-то рослым, объемистым голубем. Это тотчас было замечено зорким Дьяблем, и из окна кухни прямо до дерева, на котором примостилась сладкая парочка, протянулась словно резиновая красная рука и загребла голубку.
  Бешеное хлопанье крыльев быстро оборвалось. Дьябль, словно новый вид удава, заглотал Ури со всеми перьями и потрохами, с презрением выплюнул перья в мисочку, где уже лежала какая-то маленькая мохнатая шкурка и кость, затем нагло швырнул ею в ошеломлённого голубя, и спокойно поскрёб зубочисткой в клыках.
   - И нечего посылать ко мне шпионов, ангел недоделанный! - гаркнул он что есть силы во двор, затем сполз со своей табуретки и направился в комнату к Аллану.
  Аллан мирно лежал, не подозревая ни о какой гнусности со стороны своего хозяина. дьябль не мог стерпеть: ему очень хотелось исправить такое досадное упущение, и он не преминул это сделать тут же, благо всё, ему нужное, было под рукой.
  В руке у вредителя появилось большое ведро, до краёв полное ледяной колодезной водой, которая в немеренном количестве полилась на некроманта.
  Тотчас же последний пришёл в себя и стал отплёвываться - то ли вода залилась в рот, то ли перец, высыпанный туда до этого вредным Дьяблем, дал о себе знать. Часть очень холодной воды Аллану пришлось проглотить, что уже было плохо для его больного горла.
  Затем некромант так выразительно посмотрел на Дьябля, что даже слов не стоит приводить.
  А Дьябль, словно девушка, стремящаяся очаровать, многозначительно захлопал ресницами и протянул звонким голосом:
   - Аллан, ты что-то совсем расхворался! Что, не помог мой метод лечения - промывание водой?
   - Ты явно надо мной издеваешься, - произнёс Аллан в ответ. - С утра на больного человека вылить целое ведро! Меня пробрало до костей!
   - Нечего утром в постели валяться! Мне нужен хороший, закалённый слуга, способный драться, а из твоих рук, я чувствую, меч сразу же вывалится!
   - Так, Дьябль, выкладывай, где мой завтрак? - сказал Аллан.
   - Вот что, Аллан. будешь тут возникать в самых разнообразных видах, в том числе и в твоём вчерашнем красноглазом, я твои эти поползновения прекращу одним ударом этой “кошечки”, - на стол рядом с Дьяблем легла плеть, - ты же знаешь, создание ты хрупкое, ударь по тебе всего один раз, и то безо всякой дури, уже, глядишь, в белых тапочках, хотя чёрный цвет тебе как-то больше к лицу. Короче, я тебя предупредил. Ты ведь не хочешь “татуировки” в виде красных полос, словно у индейца, собирающегося на войну?
  Аллана пробрало от этих его слов.
   - А теперь лежи спокойно, дорогуша, если не хочешь, чтобы я, а, точнее, мои коготки тебе чем-нибудь повредили, устроив продольный разрез у сердца, - сказал Дьябль.
  Аллан повиновался, и Дьябль, наколдовав себе компьютер, вскоре уже смотрел на распечатку.
   - Так, я не врубился, - сказал он, изучая электрокардиограмму сердца Аллана. - Ты что, мёртв?!
  На этот вопрос ему ответил сам Аллан. К горлу Дьябля потянулась рука, обтянутая чёрной перчаткой, и вот этой-то рукой горло Гения Вредительства на какое-то время оказалось сжато как тисками.
  Дьябль считал, что во всём Аду не нашлось бы никого, равного ему и обладавшего силой, и поэтому он очень этим кичился. Однако теперь, бесплодно пытаясь разжать пальцы Аллана, Дьябль осознал, что не помешало бы дома поподнимать гирю или штангу тон этак в двести - триста, так как силы в этих тонких ручках некроманта было даже больше, чем во всём Дьябле.
  “Странно, как этот проклятый некромант, обладая таким слабым на вид телом, смог меня лишить на некоторое время кислорода (или чем я там дышу?)” - думал Дьябль, не желая говорить Аллану в лицо, да и он бы не сумел этого сделать: у него бы вышел нечленораздельный хрип.
   - Что это ещё за “ проклятый”, - заявил ему Аллан каким-то грубым басом. - А ну немедленно исправься, мегера!
  Тут на Дьябля нашло настоящее озарение: он вспомнил, что сказал, и понял, что этот гадкий его слуга вдобавок и мысли читать насобачился!
  Это порядком разозлило его, но на деле же выразилось только бессильным извиванием в руках Аллана, словно пиявка на пальце.
  Вдруг Дьяблю пришло в голову посмотреть в глаза своей угрозе.
  Да! Вот и ответ на все вопросы - глаза Аллана из чёрных стали какими-то пустыми и поблекшими! В больнице-то было тоже самое - когда у Аллана “ ломался” его тихий голос и глаза меняли окраску, он совершенно терял над собой контроль, не владел собой.
  Но поскольку Аллан совершенно не признавал в эти минуты Дьябля своим хозяином, это, конечно, должно было натолкнуть Дьябля на какую-нибудь мысль, объяснявшую его поведение и полнейшее неведение после обморока, который с ним случался. Но Дьябль до такого не додумался, а подумал так:
  “И откуда у Аллана контактные линзы?”
  А между тем Дьябль уже начинал задыхаться - как-никак, а Аллан уже около получаса сжимал его горло!
  “У-у, проклятый чернокнижник! Висеть твоей шкуре у меня в замке в Аду!” - возмущённо подумал Дьябль.
   - А твоим рогам - у меня над камином, - парировал некромант. - Впрочем, место я тебе разрешу выбрать самому...
  “ Ух ты, гадливое создание! Убить тебя мало!” - думал Дьябль.
   - Ну нет, вредитель, гадливое создание - ты. Или уже успел подписать договор о передаче всех своих титулов мне? - читал Аллан его мысли. - И вообще, урод, перестань меня мучить!
  И тут Аллан с такой силой ударил Дьябля об пол, что у него искры из глаз посыпались.
  Когда Дьябль пришёл в себя, он мало что помнил. Он не мог вспомнить, что же с ним случилось, и лишь Аллан, лежащий на полу без движения, напомнил ему обо всём.
  Однако Дьябль вновь стал Максом, и Гений Вредительства не смог совершить очередного злодеяния благодаря вовремя вмешавшемуся Диэбли.
  Макс бережно опустил тело Аллана на кровать, но на большее его не хватило - Диэбли вновь превратился в Дьябля.
  Аллан медленно открыл глаза. Дьябля нигде не было - ни на полу, ни на стене, ни на потолке (куда он любил забираться в часы великих раздумий). Он просто исчез - а куда, неизвестно.
   - Когтистое падло свалило, - облегчённо перевёл дух Аллан и поймал себя на том, что говорит совсем по-современному.
  Вдруг из пустоты полностью появился Дьябль. Его контуры отчётливо вырисовалитсь в воздухе, красная гладкая кожа рук заблестела на солнце, словно чешуя змеи. Аллан что “ когтистый”( так он его окрестил, благо когти были в наличии), был невидимкой.
   - Клёвый бы из тебя парень получился, дружище! И вполне крутой, не придерживайся ты так строго своего глупого закона! Глупо, глупо, глупо! - повторил Дьябль нараспев. - Конечно, можно сейчас потренироваться сделать из тебя что-нибудь дельное, но... - Дьябль поднял кверху один из когтей, разглядел, как он блестит на солнце немного померклым светом, потом вновь опустил и добавил: - но сегодня мне лень, завтра я тебя исправлю.
  “Да прям уж, завтра! Завтра это уже вылетит из твоей дырявой башки, остолоп!” - подумал Аллан.
  Вдруг, словно в ответ на эту мысль, Дьябль сполз со стула и устремил свой взгляд на Аллана.
   - Слушай, некромант, можешь не думать, а? - елейным голоском протянул Дьябль. - Законал меня осыпать ругательствами! Так неприятно читать твои мысли, когда ты клеймишь меня на каждом шагу! По-моему, из-за наших разногласий существование кого-нибудь из нас может случайным образом внезапно прекратиться - либо ты доведешь меня, либо я достану тебя, и конец всей истории.
   - Прости, но я не спец по иностранным языкам, - вздохнул Аллан, - что на твоём тарабарском наречии значит “кого-нибудь?” По смыслу я понял, что это означает моё имя - ты же у нас бессмертен, а я - простой смертный. Отсюда и сделай вывод: кто из нас быстрее сдохнет? Может, правда и ты - ты большой любитель нарваться на неприятности.
  - Напарываться, - поправил Дьябль, и вдруг резко перескочил на другую тему: - а знаешь, ты говорил, что мне нужна лошадь. Помнишь свои слова? Конечно, помнишь, если лихорадка ещё не истерзала твой ум. Что надо сделать, чтобы вызвать моего статного коня?
   - Свистни три раза, - проговорил Аллан. Он чувствовал, что скоро начнёт бредить.
  Дьябль так оглушительно свистнул, что все деревья пригнулись к земле и облетели.
  В ответ послышалось громовое ржание, и перед Дьяблем появился его обожаемый конь.
  Нельзя сказать, что пришелец был необычен. Это был простой вороной конь. В его внешности не было ничего такого, что выдавало бы в нём племенного адского жеребца.
  Дьябль удивился.
   - Впечатляет, - послышался голос Аллана.
   - Заткнись, - донесся голос Дьябля, - сейчас всё исправлю...
  Аллан устало повернулся на другой бок и натянул на себя одеяло.
  “ О боже! Когда же вся это дьяволомания кончится? Как хочется выспаться, а то будит вечно в три утра!” - подумал уже ничего не соображающий некромант.
  Когда Аллан повернулся назад, он был поражён - такая разительная перемена произошла с конём.
  Глаза коня зажглись багровыми огоньками. Вместо гривы заискрилось и заиграло большое колышушееся пламя. Хвост стал сплошным ярко-горящим огнём, в самом низу которого струилось язычками синеватое сияние. Ноги его покрылись чёрными жесткими шерстинками, простые железные подковы заменились на золотые с уже знакомой Аллану звёздочкой посередине, точь-в-точь такой же, что он носил на груди. Ноги коня, ближе к копытам, лизало пламя, но меньше того, что заменяло отныне хвост.
  На спине у лошади красовались чёрные большие кожистые крылья с красными перепонками, причем на конце каждого был коготь. Конь наловчился складывать крылья и прижимать их к шее, чтобы Дьяблю удобно было сидеть на нём. Иногда Дьябль делал крылья невидимыми, чтобы не загораживали обзор.
   - Я нарекаю тебя Деймосом, Ужасом, - сказал Дьябль.
   - Ну вот, - протянул Аллан, - Ты, кажется, нашёл себе игрушку на всю оставшуюся ночь!
  Аллан провалился в длинный тяжёлый сон и не шевелился. В тёмной комнате угадывались контуры его тела под одеялом. Головой он уткнулся в подушку.
   - Достали, - понимающе пробормотал Дейм.
  Глава XIII
  Слуги когтистого
  Аллан стоял на балконе. В темноте проступали уродливые морды каменных изваяний. Далеко впереди видно было какое-то государство, а всю страну под ногами Аллана окутывала тьма.
  Он смотрел вниз с высоты птичьего полёта на необъятную ночь, и в его сердце закрадывался страх, а заодно и ужас перед непостижимым и непредсказуемым.
  Башня, или Чёрный Замок, где сейчас находился Аллан, был грандиозным и мрачным сооружением. В её подземельях и днём, и ночью стонали и умирали под пытками сотни существ. А он, Некромант, Саурон или Властелин Колец, был владельцем этого здания.
  Прямо перед ним кружились чёрные крылатые призраки, похожие на летучих мышей. Аллан-Саурон хотел что-то приказать им, как вдруг... проснулся.
  Проснулся он от собственного крика и рывком сел на кровати. Увидев, что солнце ещё не взошло и комната залита сплошной темнотой, Аллан облегчённо вздохнул. Он до сих пор чувствовал, как бешенно колотится его сердце и как часто он дышит. Это всё было вызвано ужасным, парализующим сознание видением.
  Уснуть снова он уже не смог - всегда бесстрашный и мужественный, особенно в речах и действиях, он боялся заснуть, чтобы вновь не увидеть кошмара.
  Снова вернулось плохое самочувствие. У Аллана кружилась голова и, вероятно, был жар. Не отдавая себе отчёта в своих действиях, он встал и начал одеваться. Лунный свет озарил его худенькое тельце, но лишь на несколько секунд. В свете луны также обнаружился ярко мерцавший на тумбочке предмет, но Аллану было не до этого.
  Оставив на стуле лишь свой плащ, Аллан, качаясь из стороны в сторону, словно пьяница, вышел в коридор.
  Аллан брёл в комнату к Дьяблю проверить, чем занимается хозяин.
  Аллан был поражён увиденным, едва зашёл в комнату.
  Посередине комнаты, презрительно отвергнув кровати, спали вповавлку Дьябль с Деймосом, оба, если судить по бутылке хорошего коньяка, зажатого в лапе Дьябля и нежно прижимаемой им к сердцу (по крайней мере, к тому месту, где оно должно находиться), в дупель пьяные. Сразу видно было, что эти двое устроили здесь попойку до глубокой ночи и уснули отнюдь не трезвые.
  Деймос во сне раздувал ноздри, всей своей тушей навалившись на Дьябля. А тому, вероятно, было пофигу, что на нём устроился целый конь. Аллана поразило то, что Дьябль громко насвистывал мелодию “Марсельезы”.
   - Истинный патриот, - заметил Аллан.
  Будить обоих было нелепо и бессмысленно - к Дьябляю итак, когда он осознаёт свои действия (если он их когда-нибудь осознаёт), подойти трудно, не то, что когда спит.
  Аллану ничего не оставалось делать, как вернуться в свою комнату.
  Возвратившись туда, он сел на кровать
  и только сейчас заметил предмет на тумбочке.
  Взяв его в руки, Аллан обнаружил, что это весьма скромно инкрустированная алмазами коробочка с большой буквой ”Д” на крышке. Из коробки вывалилась небрежно скомканная записка на изорванной, чем-то исцарапанной бумаге. Аллан догадался, что Дьябль применил очень странный метод написания букв - неровные и кривые, они были выгравированны на несчастном клочке бумаги его когтями, причём меньше всего ему удались круглые и овальные буквы.
  Вот что было в записке:
  “Дорогой некромант!
  Ну как выспался? Странный сон приснился, да? А меня это нисколько не удивляет - я это сделал, сознаюсь!
  Эй ты, некромансер, заучка с кладбища! Я с тобой разговариваю! Хорош глазеть по сторонам и шастать по квартире! Если уж тебе нездоровится, ложись в кровать! Понял?
  Короче, договорились.
  Искренне твоё
  Адское отродье.
  P.S. Что ты не исполняешь мои приказы? Немедленно ложись!
  P.S. P. S. Я ясным человеческим языком говорю!”
  После прочтения этой записки у Аллана создалось впечатление, что у Дьябля минимум сто пар глаз. Каким же ещё образом он может знать, что делает Аллан?
  Тут Аллан вновь взглянул на записку. Буквы изменились:
  “У меня, глупышка, нет такого количества глаз, но эти стены имеют уши. Дорогой, не будь таким наивным!”
  А чуть ниже была приписка:” Представь, как бы я выглядел, имей я сто пар глаз! Это было бы какое-то непонятное древнее чудище с полным набором глазных болезней!”
  Аллан с недоверием отнесся к написанному. Вряд-ли Дьябль, будучи мертвецки пьяным, мог совершить такое - написать некроманту записку, более-менее понятную, хотя бутылка с коньяком в его лапе, осушённая до конца, не сошла бы за полную ни при каких условиях.
  “Иногда он вызывает у меня лёгкое раздражение”, - подумал Аллан и тотчас же увидел ответ на бумаге:
  “ Это я-то? Опомнись, крошка! У меня очень мягкий характер - столько времени прошло, а я тебя ещё никоим образом не заставлял изменять своё мнение по отношению ко мне! Ты опять глазеешь по сторонам? Полно, душечка! Не пора ли на боковую?”
  Аллан заметил, что слово “боковую” написано через два “а”. Он, деловито зачеркнув их, написал две “о”.
  Дьябль возмутился.
  “Ну ты, любитель исправлять чужие ошибки! Что, никогда не видел говорящей бумаги? Может, прекратишь заниматься ерундой, Чужак?”
  Слово “ чужак” больно кольнуло Аллана. Он вспомнил, что именно так некоторые окрестили его, увидев силуэт некроманта ночью. Его называли не иначе, как Чужак или Инакомыслящий, что создало ему плохую репутацию и сослужило недобрую службу. Да и само слово “allos”, от которого, видимо, и произошло имя “Аллан”, означало “чужой, иной”.
  Отрезанный от всего мира из-за чёрного знания, Аллан не перестал верить людям. Для них он был грозным некромантом, но всё равно остался человеком - таким же, как они, но наделённым могуществом, которое с лёгкостью могло сделать их рабами.
  У Аллана было доброе сердце, несмотря на то, что он служил злу. За всю свою долгую жизнь Аллан ни разу, в отличие от Дьябля, не убил человека.
  Сейчас некромант, недолго думая, начертил довольно-таки ровно большой крест на заколдованной бумаге. Буквы исчезли, но в темноте неосвещенной комнаты послышались слова:
  “ Решил поспорить со мной? Посмотрим, кто победит! Ты - жалкий раб по сравнению со мной, и ты не смеешь противиться моей воле! Учти это и перестань играть в крестики нолики! Я, конечно, понимаю твои революционные наклонности, но не до такой же степени!”
  Аллана начинало сильно клонить ко сну. Кровать была здесь, в пределах досягаемости - он мог дотянуться до неё рукой.
  Аллан уснул. Что-что, а на некроманта слова действовали подобно снотворному, особенно если их автор - Дьябль.
  Аллан сладко проспал около двух часов. Дьябль же всё это время прокаркулил у кровати. Проснувшись, Аллан был удивлён тем, что над ним склонилась тёмная фигура когтистого.
   - А кто же лежит там? - поразился Аллан.
   - Ноль и единица! - неизвестно почему ляпнул Дьябль, - ну, это легко объяснить. Это - мой дубликат, двойник, клон, если хочешь знать. Впрочем, тебе этого никогда не понять...
  Ах, догадайся Аллан, какую свинью подложил ему Дьябль на этот раз, ему бы бросился в глаза чрезвычайно снисходительный тон когтистого!
  Всё дело было в том, что это «расчудесненькое” создание задумало полностью подчинить себе Аллана. Для этого ему достаточно было наделить амулет на шее некроманта свойством медленно, постепенно склонять сердце и помыслы непокорного Аллана ко злу. Но был один нюанс - если Аллан снимет цепочку с амулетом, то всё его действие тотчас же прекратится( банально было бы считать, что Дьябль не читал детских сказок, а там это часто повторяется).
  Минуту Дьябль молчал, а потом вдруг проговорил:
   - Сегодня познакомишься с остальными - с моими слугами из Ада! Ну, что, остолбенел от изумления? Признайся, ошарашен? Я думаю, ты не будешь устраивать себе харакири до их прихода? Я сочту это отказом от знакомства! Ну, думаю, что вы снюхаетесь.
   - Ты другие слова знаешь? - вставил Аллан, но амулет тотчасже поправил его: - Ой, простите, ваше низайшество, ваше бессмертство! Я оговорился!
  Эти слова мигом, словно чудодейственный эликсир, заставили Дьябля улыбнуться и успокоиться (и то, и другое была сравнительная редкость).
  Аллан поднял глаза на Дьябля, дивясь произошедшей с ним перемене, и чуть не прыснул со смеху. Вот потеха! Этот дурень так вырядился, что от обезьяны теперь вряд-ли отличишь.
  Дьябль был одет ... в чёрную пижаму с золотыми рукавами! На поясе у него была золоченая веревка.
   - Я не собираюсь переодеваться, - сказал Аллан, ясно понимая, во что сейчас нарядит его лишённый вкуса Дьябль.
   - Вбей себе в голову, бунтовщик, - зашипел последний, - Ты подчиняешься моим приказам, или ты запамятовал? Если, конечно, будешь не подчиняться мне, я применю по отношению к тебе другую политику - насильственную!
  И Дьябль ударил Аллана по голове. Некромант мгновенно вырубился, упав на спину.
  Аллан пришёл в себя нескоро. Больше всего его волновал вопрос, где же ошивается это падшее существо по имени Дьябль.
  Аллан оглядел себя: выполнил ли Дьябль своё обещание? Он получил утвердительный ответ на этот вопрос: его одеяние больше походило на какой-то саван, только чёрный, и некромант усмехнулся: где только Дьябль нашёл такое тряпьё? А сам Дьябль куда-то слинял, оставив своего слугу в гордом одиночестве.
  Не успел Аллан об этом подумать, как Дьябль уже появился перед ним.
   - Кстати, а что это у тебя такой больной вид?- без предисловий заявил когтистый. - Неужели речь моя так изнуряет?
   - Перестань темнить, - устало сказал Аллан, - Я вообще-то болен, а ты и в ус не дуешь!
   - Как будто я обязан, - проговорил Дьябль, - Ну да ладно, уломал - сегодня гости, а ты тут ещё болеть будешь!
  И он исцелил некроманта.
   - Я до сих пор тебя толком не разглядел, дружище - какого цвета у тебя глаза, для начала? - вновь заладил своё Дьябль.
   - Чёрного, - скучным голосом приготовился отвечать Аллан.
   - Нарекаю тебя Черноглазкой, - передразнил Аллана его же голосом Дьябль.
  Странное дело - Дьябль заражал своей современностью любого, да и жизнь с ним шла шиворот-навыворот, стоило только когтистому перешагнуть через порог квартиры.
  Вдруг раздался топот, словно целый табун лошадей промчался по квартире, затем послышались, вперемежку с улюлюканьем и хлопаньем крыльев, собачий вой и змеиное шипение, и вдруг вся эта волна остановилась у двери, ожидая приглашения.
  Дьябль обернулся к Аллану:
   - Кого первыми? Тех, кто ползает?
  Аллану было как-то всё равно, какая мерзость поприветствует его первой, и он кивнул в знак согласия.
   - Мифистик! Мифистик! - засвистел Дьябль, что есть силы.
  Тотчас же дверь распахнулась, словно по ней ударили упругим хвостом, и к Дьяблю с молниеносной быстротой кинулась змея.
  Аллан в ответ на это её действие поджал ноги под себя: кто знает, ядовитая она или нет?
  Змея плавно покачивалась на хвосте. Она была фиолетовая, а пузо жёлтое, причём Аллану показалось, что раньше это была кобра - четыре когтя на месте капюшона - вот что осталось от её роскошного украшения.
  Змея засвидетельствовала своё почтение низким поклоном.
   - Где ты шлындраешь? - пристыдил её Дьябль. - Должен являться по первому моему зову! Я же утрудил себя позвать тебя дважды!
   - Ва-шш-а тёмно-с-с-ть, про-сс-стите, - зашипел Мифистик, - Вы з-забыли, что дали мне с-срочное поручение, с-сказав, чтобы я припоз-з-з-днил-с-сс-я?
   - Ах да, спасибо, что напомнил, - смилостивился Дьябль, - Я совсем забыл! Итак, знакомтесь! Мифистик - змея, он любит опошлить всё дорогое и любимое, также онявляется главным доносчиком и ябедой при моём дворе, а это немаловажно. Так что если что, Аллан. он тебя застукает и сообщит мне, чем ты там развлекаешься. Мифистик, это - Аллан Тефель, он же Чужак и Черноглазка; он - некромант, и, хотя и главней тебя, шпионить за ним не воспрещается. Можешь изучать расположение комнат, Мифистик. Если что - я позову тебя, и тогда только попробуй опоздать!
  И Мифистик, свиваясь кольцами, скрылся.
   - Он так, змея на побегушках, - заметил Дьябль, - Он у меня вместо тёмно-фиолетового рыцаря.
   - А кто это? - удивился Аллан.
   - Да персонаж такой был, - объяснил Дьябль, - Но тебе этого не понять.
  Между тем за дверью велись недовольные разговоры о медлительности Гения Вредительства.
   - Заткнитесь! - прорычал разъярённый моментально Дьябль.
  Болтовня мгновенно прекратилась.
   - Итак, - спокойным голосом начал Дьябль(Аллан просто опешил от такой резкой перемены), - Теперь я приглашаю мою ящерку. Ко мне, василиск!
  Дверь распахнулась, и, покачиваясь на задних лапах, не находя себе места, в комнату завалилось необычное создание.
  Толком разглядеть этого вертихвоста Аллан не успевал. Василиск крутился из стороны в сторону, словно его донимали докучливые комары.
  Это причудливое и немного очумевшее создание, балансировавшее то на одной, то на другой лапе, Дьябль назвал василиском. Голова его, увенчанная красным гребнем из кожи, напоминавшем корону, была головой ящерицы и никак не могла зафиксироать свой взгляд на чём-нибудь одном, стараясь разглядеть сразу всё мигающими глазками. В конце концов, он воровато сощурился, остановившись на коробочке-шкатулке с буквой “ Д”.
  Задние лапы его были, как у лягушки, с перепонками, а передние - как у ящерицы, с жёлтыми короткими, но цепкими коготками. Вдобавок природа(или Дьябль?) наградила его извивающимся длинным хвостом с красной “стрелой” из кожи, которая у него была изумрудного цвета.
   - Ноль и единица! Я назвал сиё творение Чанеке Фебрис, - провозгласил Дьябль громко.
  Едва Аллан услышал это имя, как залился хохотом.
   - Хватит смеяться! - произнёс Дьябль, - Это - Великий Хранитель Моего Винного Погреба! - провозгласил он, отчеканивая каждое слово и говоря их с таким величием, словно представлял не простого слугу, а короля, - своим длинным хвостом он подаёт мне бутылки! И ещё он - мой менестрель! Ноль и единица!
  Между тем зловонное дыхание Чанеке заполняло комнату.
   - Да здравствует мой повелитель! - писклявым голоском протянул василиск, и изо рта у него вырвались язычки пламени.
   - Великолепно, - без энтузиазма сказал Аллан, - затыкая нос.
  - Да, надо обновить его запас жвачек, - произнёс Дьябль, - Это-смердящее дыхание василиска, от которого загибается всё вокруг. В переводе его имя звучит как нечто вроде “ шаловливый от лихорадки”. Этот прохвост - мой любимчик! Правда, иногда он скрытничает о количестве выпитых мною бутылок, чтобы хапнуть себе лишнее, но я ему прощаю. А какой у этого злодея улётный хвост! Видал? Угораздило же его такой отрастить!
  Аллан перевёл взгляд на дверь, гадая, какое же уродливое создание оттуда выйдет, и был поражён увиденным.
  Вышибив дверь метким ударом крыльев и ног, из двери вылетела полуженщина-полуптица. Вид у неё был совершенно одичалый, за спиной были огромные крылья коричневого цвета, хвост(тоже птичий), вместо нормальной человеческой ступни - жёлтые ноги птицы. На ней было небрежно надетое голубое платьице, вместо нормальной человеческой причёски у неё были волосы дикого цвета - нечто среднее между малиновым, фиолетовым и сиреневым, причём чем-то оно напоминало хохолок птицы. Глаза у неё были фиолетовые, губы напомажены донельзя. Аллан прикидывал, сколько же румян, помады и прочей косметики потратила эта особа на своё лицо, так как в этом она поистине была неподражаемой копией Тутанхамона. Взгляд её, властный и уничтожительный, сразу же сосредоточился на Аллане, и он пожалел, что не надел спасительного капюшона.
  - Эй, ты, отморозок, - вывел его из оцепенения Дьябль, и зачем-то прибавил:- Ноль и единица! Это - гарпия Келайно, в переводе Мрачная, за то, что я спас её от смерти, она служит мне. В основном она занимается всякой домашней работой - ну, посуду помыть, в комнате прибраться. Ещё она умеет играть в карты и гадать. Здесь она просто незаменима! Конечно, гарпия из греческой мифологии, но эту удалось переманить на службу ко мне. - Дьябль просто представил Аллана ей, и гарпия улетела.
  Вошедшая( “Хоть кто-то нормальный в этом дурдоме!”- подумал Аллан)Никсэль оказалось косоглазой и весьма красивой девушкой лет восемнадцати. Одета она была по-домашнему,на голове носила обруч; глаза у неё были поразительного рыжего цвета, на плечи был накинут малиновый халат.
   - Красивая особь, - сказал Дьябль. - Перед тобой - бывший ангел, а теперь именуемый аггелом Никсэль, моей служанкой и, вдобавок, моим основным полководцем. - Дальше Дьябль в два счёта познакомил Никсэль с Алланом.
   - Ноль и единица! - Дьябль ткнул пальцем в кресло, - Дальше же моя потрясная, обожаемая и любимая комнатная собачка!
  Аллан посмотрел на дверь, гадая, кто же у Дьябля выступает в роли “комнатной собачки”, и застыл от ужаса.
  Гигантский чёрный пёс ласкался к Дьяблю. Изо рта у него вырывались язычки серного пара, глаза горели жёлтыми огоньками, лапы колоссального размера прочно стояли на земле, хвост, даже, скорее, не хвост, а чёрное изрезанное полотнище, радостно подметало пол.
  Это-то чёрное чудовище набросилось на Дьябля, прижав его к полу, и стало в порыве преданности облизывать его красным язычком, повизгивая и поскуливая.
  Оба монстра смеялись, обрадованные встрече, а Аллану было вовсе не до смеха: серный запах удушливостью не уступал вонючему дыханью василиска. Соскользнувшая с груди Дьябля лапа попала на пол и прожгла его насквозь.
   - Поосторожней там! - воскликнул Аллан.
  Его проигнорировали.
  Пёс мгновенно отреагировал на чужого: шерсть его вздыбилась,он спрыгнул с хозяина и яростно зарычал, чередуя рык с лаем: в его исполнении это звучало так оглушительно, как если бы рядом с Алланом заиграл орган.
   - Знакомься, Аллан, - проговорил Дьябль, - Это чудо - Чёрный Шак, суррейская пума, “чёрная собака”. Весьма милая псинка, идеально подходит для меня. Из моего отряда специального назначения псов-призраков Чёрный Шак - самый главный. Можешь его погладить, Аллан.
  Пёсик подошёл к некроманту и улёгся рядом с ним. Аллан дотронулся рукой до его шерсти, но не нащупал ничего.
   - Удаляйся, мой лютый зверь.- Дьябль небрежным жестом указал на дверь.
  Едва только пёс исчез, Дьябль без сил плюхнулся в кресло.
   - Я умываю руки, - заявил он, - У меня нет сил даже испортить им тусовку. А если бы были, я бы им так навредил и напакостил, что оценили бы мои старания. Ну ладно - в прошлый раз прикололся, в этот не буду. Аллан, сделай одолжение, побудь с гостями.
  Аллану лень было исполнять приказ Дьябля, но он всё-таки вошёл в холл, где неусидчивый дьявол собрал свое зверьё.
  Между тем за спиной у Аллана происходили странные события: Дьябль, как полоумный, беседовал с пустотой, которую он называл Велиалом, и всё указывал ему на некроманта.
  Если бы Аллан знал, кто по профессии Велиал, он бы ужаснулся и стал внимательнее. Но Аллан беззаботно прогуливался, заговаривая то с Никсэль, то с Чанеке. Мифистик напряжённо наблюдал за ним, стремясь доложить Дьяблю.
  Келайно сидела в сторонке, ни с кем не говорила и, когда Черноглазка подошёл, поманила его.
   - Слушай, - заявила Келайно и заговорила стихами:
  Будь осторожнее:всегда
  До смертного дотянется беда.
  Смотри, чтобы ничто
  Не превратилось в нечто.
  Подумай, что кроется за этими стихами! Я чувствую что-то..Карты говорят, случится неладное, - закончила свою речь гарпия, - Неизбежное может случиться когда угодно, - подмигнула она.
   - Что-то не так, - понял Аллан.
  Между тем в зал заявился отоспавшийся Деймос и сказал:
   - Ну, братва! Я не поздно?
  Глава XIV
  Как Дьябль встретил”обожаемого брата”
  Аллан никак не мог сосредоточиться. Голова его раскалывалась, но отчего, он никак не мог понять:то ли от распитой вчера с Келайно бутылочки коньячка,в которой он выпил самую меньшую часть(Аллан спиртного вообще в рот не брал и старался в непомерных дозах не употреблять), то ли от убаюкивающего голоса Никсэль, то ли от заклинаний Дьябля( этот гэдблэт окаянный точно его Харону на тот свет сплавит!).
  Со вчерашнего дня шельма Дьябль куда-то поспешно ретировался, и до сих пор о нём не было ни слуху, ни духу. Аллану, конечно, было наплевать, где обретается это неуравновешенное создание, но, согласитесь, всегда надо знать, откуда придёт беда.
   - Голь на выдумки хитра, - прошептал внезапно появившийся набор контрастов по имени Дьябль, - Стоило мне сползать за бутылочкой абсента, как это вызвало у тебя целый калейдоскоп мыслей?Похвально,похвально... однако какая забота!- Дьябль стал нарезать круги вокруг Аллана, - Или отвлекающий манёвр? - внезапно вставил он, - Мы готовим революцию! Примитивно, это я чувствовал давно. Но на это моего дозволения не было, и точка. Иди отдыхай.
  “Боже мой! Неужели в этом законченном типе проснулось милосердие?”- изумился про себя Аллан.
  Дьябль быстро стряхнул с себя сердобольность. Окликнув Аллана, он приказал:
   -Ах , что ты медлишь?У тебя есть ещё силы?Тогда слетай быстренько, проворно,навести моего непарнокопытного! Передай ему привет от старого злющего хозяина и вот это, - Дьябль протянул Аллану два вещества - одно смахивало на уголь, другое смахивало на какую-то жидкость, - Понял?
   - Понял, - Аллан побрёл прочь, устало понурив голову и думая, что же в его виде позволило Дьяблю раскусить его.
   - То, как ты ноги переставляешь, - неправильно сформулировал фазу Дьябль. - И забери вещества! Не забывай, что Дейм обожает слухи и сплетни и не прочь поиздеваться над людьми, - наставлял Аллана Дьябль.
  Аллан поковылял прочь,припадая на левую ногу(вероятно, но нельзя утверждать точно,её ему ради забавы вчера отдавил Деймос).
  Аллан на полпути обернулся, рассчитывая на то, что когтистый поставит всё-таки запятую в фразе "Казнить нельзя помиловать” в выгодном для некроманта месте,но Дьябль лишь виновато развёл руками,сказав:
   - Прости, дружок, привычка - нашкодить!
  Аллан спустился в конюшню, где на чёрных подушках, зажав в копытах карты, раскладывал пасьянс Деймиго.
  Вид у него был такой свирепый, пугающий и жуткий, в глазах горела такая негаснущая злоба и крылья были так распластаны, что Аллан чуточку засомневался, отдать ли Дейму то, что передал ему Дьябль.
   - А! Некромант?- поприветствовал его любимчмик Дьябля, - Садись или ложись - места хватит!
  Аллан робко прилёг, благо сидеть, сгорбившись и ссутулившись, не хотелось, и тотчас отвернулся от Дейма.
   - Алло! Я здесь! - сказал конь.- Что новенького, человечишка? - вдруг, заметив в руках Аллана подарочки, вышиб их из его ладоней и жадно заглотал, не обращая внимания на стекло. Грива его вспыхнула ярче.
   - Мой хозяин шлёт мне очень исправно сладости - нитроглицерин и кокс, - затараторил Дейм как Дьябль, - Говорят, укрепляет структуру волос! Польсти мне ещё, и твои волосы станут огненными!
   - Нет-нет, Дейм, мне пора, я поручение выполнил - теперь ухожу, - сказал Черноглазка и тихо смылся.
  Аллан ворвался в обитель Дьябля и даже для верности дверь за собой затворил, навалившись на неё всем своим телом, - кто знает, может, эта лошадь по пятам гонится, благо закуски для нитроглицерина Дьябль не прислал?
   - Ты, конечно, такой маленький когтистый скромник, что послал меня к своему ненаглядному коняшке, но тебе не кажется, что это самый простой способ загробастать мою душу? Это захватывающее приключение мне не по зубам! - Аллан, перейдя на современный язык (цветастые фразы надо сочинять миниум полчаса, а у него времени было в обрез), стал напрополую взывать к Дьяблю, пытаясь восстановить свои права.
  Дьяблю, однакож, было пофигу, что Аллан там лепечет, и он, смерив Аллана испепеляющим взглядом, стал прикидывать, как же его зовут.
   - А, это ты, - с вызовом бросил он, - ты вернулся. Упеку я тебя когда-нибудь подальше от себя и поближе к Драко Люциусу!
   - Ну, щенок, я рад вновь видеть тебя, - вдруг выговорил Аллан.
  Аллан встал и обернулся в сторону Дьябля. Тот мельком заметил, что оба глаза Аллана стали как бездонные пропасти, где на дне блестел алмазом отсвет от настольной лампочки, на которой Дьябль тренировался с электролитами и неэлектролитами.
  Аллан задушевно улыбнулся и рявкнул басом, заговорщически подмигнув:
   - Что, паралич хватил? Не узнаешь меня?
   - Что за ритуал ты над собой совершил? - недоумевал Дьябль.
   - Ритуал? О нет, мой взбалмошный братишка, - задумчиво произнёс Аллан, рассматривая с величайшим тщанием свои ногти.
  Дьябль онемел от удивления, забыв на время устроить Аллану хорошенькую головомойку.
   - Но кто ты? - выдал Дьябль.
  - Сейчас вспомнишь, - протянул бывший Аллан. - Не нравятся мне эти шмотки, - нахмурился новый Аллан, осмотрев чёрную жилетку и неотчётливо мерцавший амулет, - Исправим!
  В его руке что-то вспыхнуло, и наряд стал кроваво-красного цвета.
   - Порядочек! - заговорил он, - Моя любимая расцветка!
   - А не слишком ли вызывающе? - заикнулся Дьябль.
   - Пальцем в небо в самую середку! Ничто для меня не может быть вызывающим! Это соответствующая моему сану расцветка, да и Келайно говорит, что это - свойственный мне с рождения цвет!
   - Хотя бы представься, - предложил Дьябль, подозревая, что заваривается нечто для него неблагоприятное.
   - Ладно уж, так и быть, - вздохнул Аллан, - Звать меня Мефистофелем, среди своих - просто Мефом. Я - Мастер Лжи, и твой брат впридачу, на твоё несчастье...
   - Что ж, Банни - Битру(это твои домашние клички), у меня, как это не банально, дело к тебе есть.Меня беспокоит твой слуга, Аллан.Боже мой! В нём ещё горит божья искра, тебе не удалось её затушить. Но хуже всего, что он ещё неуправляем практически, единица и ноль! Аллан, инстинктом чувствую, человек отважный, способный всем смертям назло пойти и пренебречь даже смертью. Пойми, из искры возгорится пламя! Примеру одного храбреца последуют другие, и где гарантии, что наш буревестник революции в конце концов нас самих не изничтожит? С магией некромантии, которую ты ему с бухты-барахты, как обычно, всучил на блюдечке с золотой каёмочкой, Аллан вполне сможет разрушить основы Эввиона, если ему взбредет такое в голову! Это же угроза нашему далнейшему воцарению в этом захолустном мире! мы должны выйти сухими из воды. В деле с Алланом я тебе не советчик, и потому действуй по своему усмотрению. Если провалишь дело,можешь собирать вещички. Гэдблэт гэдблэту не ровня, - произнес Меф поговорочку всех гэдблэтов и поспешно зарысил к дивану, - Сейчас объект под кодовым названием Аллан вернется в свое тело по моей милости. Помни о плане, приводи его в действие немедленно. Для усовершенствованных мозгов вполне довольно трети секунды для составления плана. Время пошло.
  И Аллан вновь стал Алланом.
  Глава XV,
  в которой появляется необычайно странный тип.
  “Дьябль, странное дело, даже не заметил, что я от него слинял, а Келайно, Чанеке и прочие даже не обратили на меня ни малейшего внимания,” - думал Аллан, прогуливаясь по предрассветной Иарио.
  Он поёживался от утреннего холода, забыв накинуть на голые плечи даже куртку, и всё терзался своими мыслями, хотя Дьябль и велел стряхнуть с себя тоску и уныние.
  Аллан медленно брёл, высоко подняв голову и не ведая, что его бледное ( а в темноте ещё и сияющее нездешним светом) лицо представляет резкий контраст с его чёрным одеянием. Случайные прохожие махали на него руками с требованием сгинуть, которое Аллану некогда было выполнять. Он не знал, что всех пугает его суровость и лицо, которое белее всяких костей и любого алебастра. В добавление ко всему он брёл нахмурившись, а стоит Аллану, по своей природе вообще-то доброму, нахмуриться, как народу станет стрёмно с таким встретится.
  Словом, он брёл, словно обречённый, хотя это и на самом деле было так:коварный Меф с помощью заклятья”Познаем азы управления умами”, специально созданного на базе старых никудышных заклятий Поставщиками Идей, Меф записал непокорному некроманту в память, что Аллан вызвал на непростую дуэль слугу Мефистофеля.
  Любой бы сказал Аллану, что это чистейшее безумие - биться с опытным магом. Да Аллан и сам знал, что это безрассудство, но какое-то чувство подсказывало ему, что это - его судьба, и иначе и быть не может.
  Меф точно указал Аллану координаты, и Черноглазка теперь направлялся туда, нисколечки в своих силах не уверенный. Он не знал, что одна молодая девушка, на которую он и внимания не обратил, крадется за ним по пятам, удивлённая его странным видом и поведением.
  Девушка уже касалась ногой кончика его плаща, а Аллан всё не оглядывался. На счастье девушке.
   - Дедушка! - окликнула его девушка, не вытерпев ( при этом она рассчитывала, что тот, кого она принимала за старика, оглянется и непременно ответит ей ласковым, но хриплым голосом).
  Аллан выполнил её надежды лишь отчасти. Он обернулся в её сторону. Бледное, молодое лицо со внимательными чёрными глазами и седыми волосами --вот что увидела девушка, которой на вид было лет семнадцать. Она, в ужасе вскрикнув, отпрянула, закрыв лицо ладонями. Она смотрела на Аллана с таким ужасом, что. казалось, вот-вот от него драпанёт куда подальше, но Аллан уже отвернулся и девушка исчезла не только из его поля зрения, но и из головы.
  Аллан засеменил вперёд, думая, что девушка, напуганная его воинственным видом, давно уже прекратила свою слежку за ним. Однако Аллан ошибался: девушка была не из робких, обожала тайны, и, что интереснее всего, ей приглянулся Аллан. Сейчас же она, делая перебежки от угла дома к фонарям, уверенно, словно собачка за хозяином, шла за ним.
  Ага, вот и поляна, где им было назначено всретиться... Аллан задумчиво огляделся: никого, хотя бы отдалённо напоминавшего слугу Мефа, не было.
  Девушка явно поняла, что сейчас произойдёт что-то, и залегла в кустах с твёрдым намерением устроить засаду кому угодно, не исключая и Аллана.
   - Так-с, - произнёс мужской голос, - Это и есть мой “богатырского” сложения противник-некромант? Мило, очень мило! - всё это сказал он, не видя Аллана в лицо.
  “Ух, погоди у меня! Дай только глаза на тебя поднять, и ты запоёшь по-другому!” - как-то даже с оттенком злорадства подумал Аллан.
   - По моему телу нельзя судить, что я за человек, - заговорил Аллан,- И уж тем более - какой я маг, особенно по той части тела, на которую вы уставились ( противник Аллана вперил свой взор куда-то вниз). Посмотрим друг другу в глаза, а потом, если уж такая необходимость, изничтожим друг друга, - голос Аллана ни разу не дрогнул: он знал, что состязание решится явно не в его пользу.
  Взглянув на своего врага, Аллан не сразу понял, человек это или зверь. Стоит вроде бы прямо, на четвереньки пока не опустился, но чёрного цвета волосы взъерошены как шерсть у кота, да и явно отросшие и остренькие ноготки (или когти? Во всяком случае, до когтей им ещё недолго), да ещё и косматые чёрные брови уважения не внушали.
  Вырядился он очень по первобытному: зелёная рубашка с волками на груди и плечах и шерстяная жилетка, на запястьях какие-то нарукавники, на поясе у него словно змея кольцом свилась, а какая-то рыжая шкура (если лисы, то его бы Банни уже прибил) опоясывала бёдра. На ногах у него были светло-коричневые сапоги из мягкой кожи, штаны, на шее висел амулет с клыками животных, на плечи был наброшен банальный фиолетовый плащ.
  Он не отличался бледностью, длинные чёрные волосы собрал в хвост, лицо было украшено чёрными усами. Коричневые глаза( некоторые говорят, что это - тоже признак того, что человек не особо от зверя отличается) смотрели прямо и открыто.
   - Приветик, - протянул вышеописанный руку Аллану( кстати, когда некромант поднял на него сверлящий взгляд чёрных глаз, он отпрянул, поняв, что недооценил Аллана), - Меня зовут Модест Вульферин, а вас, помнится, Джелу.
   - Какой такой Джелу? - немало удивился Аллан,- У меня ещё и новые имена появились к моей вящей радости ( на самом деле Дьябль вытянул это имя из компьютерной игры и сообщил Модесту, что некроманта величают именно так)? Знаете что, именуйте меня уж лучше Алланом, чем как-нибудь по-другому.
   - Итак, напоминаю вам ещё раз, мой дорогой, - воскликнул Модест, - Я - чародей, то есть повелитель зверей, и я могу управлять силами природы. Сейчас я твёрдо намереваюсь потренироваться на вас. Жалко будет губить вашу несчастную молодость, но чтож поделать, в мире магии и волшебства нет места сантиментам.
   - Друг вы мой любезный, - отозвался Аллан в том же духе, - Как до меня дошло( о боже! Опять этот варварский язык гэдблэтов!), вы - слуга Мефистофеля, правда, назвались как-то по идиотски. Раз так, я с таким же успехом могу назваться Скалли. Итак, я - некромант, попрошу не путать с некрофилом, и я готов задать вам основательную трёпку, так что готовтесь к худшему.
  Аллан знал, что победить ему будет легко, но он как раз меньше всего желал этого. С тех пор, как умерла его мать, Аллан потерял веру в хорошее будущее. Если бы Дьябль не был так туп, умел выведывать тайны и видеть дальше своего носа, как его рассчётливый брат, возможно, он смог бы обратить слабость Аллана, заключавшуюся в безысходной тоске по матери, себе на пользу. Но Дьябль был слеп и не видел очевдного.
  В словах Аллана Модест почувствовал горечь. Модест был самоуверен и знал, что в этом состязании докажет воинскую доблесть чародея. Он смотрел на Аллана как не на врага, а как на мальчишку, которому нос утереть ничего не стоит.
  Аллан чувствовал, что ему придётся пустить в ход всё своё умение, быть может, даже вызволить из сна всю нежить, чьо ему подвластна, и высвободить всю энергию некроманта. Аллану было противно и жутко оставаться со своей нежитью, он ненавидел под частую некромантию, но, раз уж он продал душу, то придётся выполнять условия договора, хотя Битру не ахти как будет следить за этим, у него там, дома, наверное, куча договоров таких пылится - правда, какая там пыль! - дымится!
  Модест наивно полагал, что не так страшен чёрт, как его малюют, и поэтому решил, что легко Аллана в бегство обратит, хотя и читал о некромантах, что” ещё никто не смел усомниться в их магической мощи”. Однако Вульферина никто не мог переубедить не лезть в пекло.
  Аллан приступил непосредственно к боевым действиям, зная, что бегство он себе не простит даже после смерти. Он выхватил из-за пояса свой жезл - в виде насаженного на кость черепа с малиновыми повязками и чёрным камнем на верхушке - Дьябль отрекомендовал его как Жезл Мрака, созданный специально для Аллана. В Эввионе продвинутым магам вовсе не вменялось в обязанность всегда носить при себе посохи или волшебные палочки: хорошо прокаченные маги могли довольствоваться малым - всего-навсего собственными руками, если уж они страдали забывчивостью и за редким исключением оставляли посох в тумбочке.
  Аллан сосредоточился. Ему надо было сконцентрировать всё своё внимание, призвав на помощь всю нечисть. Вокруг его головы синевато-белым пламенем распространялось какое-то сияние, недоступное простым, не искушённым глазам. Волосы развевались словно от ветра, на лбу проступили капельки пота - так трудно давалось колдовство. Голова уже начинала побаливать, но Аллан не позволял себе расслабиться, его пальцы крепко сжимали Жезл Мрака.
  Один за другим, словно из воздуха, рядом с Алланом появлялись его слуги - скелеты, вампиры, призраки всех мастей - от духа собаки до человека и лошади. Последние были самыми сильными, хотя через них просвечивали все предметы, от них остался лишь контур, но они, к полнейшему огорчению Модеста, были бессмертны.
  Вскоре вся нечисть с кладбища, включая и живых мертвецов, собралась вокруг Аллана. окружив его плотным кольцом. Аллан уже явно слабел от этих вызовов - сейчас он еле стоял на ногах, но вежливо отказался от помощи одного мертвяка (этого ещё не хватало!) и обмахивания хвостом кицунэ.
  Девушка затаив дыхание, но ничего не понимая, наблюдала за обоими, и сейчас её сочувствие было на стороне Аллана.
  Вульферин знал, что вся эта великая армада, с виду ещё и непобедимая, исчезнет с первым же лучом солнца, как порядочная нечисть, и Аллан. ещё и обессиленный, станет без неё совсем беззащитным. Модест сделал на это главную ставку. Ничего другого ему не оставалось, как призвать свою армию. Для Аллана у Модеста была припасена другая подлость: он мог вызывать зверей со всех континентов, а тигры с львами в программу, безусловно, включались, и Аллану предстояло испытать всю силу их гнева на своей шкуре.
  Птицы стаей уселись на ветках над головой Модеста. Внизу примостились все звери, хотя нет, не все: тигров и барсов пока не было видно.
  Звери выжидали. Призраки стояли безмолвно, внимательно и пристально следя, что прикажет Аллан.
  Аллан, подняв руку с ярко мерцавшим Жезлом, отдал приказ к наступлению. Как рукой сняло всю его усталость, и армия, серым потоком сминая всё на своём пути, устремилась на врага.
  Модест растерялся. Такой прыти от некроманта он не ожидал: Меф часто отзывался о некромантах весьма нелестным образом, твердя, что они маги хилые, только и умеющие, что прятаться за спинами своих призрачных дружков. Однако Аллан и его призраки резво опровергли такое мнение относительно них: зверушки бежали врассыпную от войск, и Модест понял, что ему определённо сегодня выиграть не судьба.
  И тут Аллан огрел его рукоятью Жезла. Модест тяжело упал на землю, каждую секунду ожидая смертельного удара.
  Но Аллан медлил. Он не добил Вульферина. Прошлая его ненависть прошла, в душе проснулась жалость, и он не решился на преступление. Он не был законченным злодеем, каким становятся многие на службе у Зла. Его рука опустилась: у него не было особых причин убивать Модеста, да и вправе ли он вообще был лишить ког-нибудь жизни беспричинно?
  Вульферин воспользовался промедлением Аллана: он мгновенно прчитал заклинание, названное одним малоутешающим словом ”Оборотень”.
  Аллан отбросил прочь бесполезный теперь Жезл. Он спокойно стоял перед Модестом, уставший и безоружный, и на лице его было написано:делай со мной что хочешь - я полностью покорился судьбе.
  Гордая голова обессилено упала на грудь: всё кончено было для некроманта. Модест его не пожалеет.
  Волк изучал некроманта пытливым взглядом, затем свершилось: когтистая лапа по-дружески легла ему на плечо, но это было обманчиво. Один коготь впился в кожу и, оставляя за собой глубокую рану, заскользил вниз.
  Аллан тихо застонал, но не упал. Модест, увидев, что некромант нетвёрдо, но стоит на ногах, размахнулся и больно ударил его лапой. Аллан медленно осел на землю, пока подконец не грохнулся на землю, уронив голову на руки и уткнувшись в них головой. По плечу растекалась тоненькая струйка крови.
  Модест сосредоточенно смотрел на дело рук своих. Разметавшиеся волосы лежали по обе стороны Алланова лица, такого детского сейчас. Распластавшееся по земле тело было почти неподвижно.
  Положив лапы на спину Аллана, Модест протяжным воем огласил окрестности, оповещая зверей о своей победе.
  В это же время послышался зловещий смех: семнадцатилетняя девушка распрямилась, согнала с лица страх и преобразовалась в Дьябля, который, радостно оскалив зубы, созерцал поверженного Аллана Тефеля. Лицо Дьябля осветили первые лучи солнца.
  За то время, пока он наслаждался триумфом, тело Аллана и фигура волка исчезли с поляны.
  Глава XVI,
  Милосердие и гуманность, и их действие на Дьябля.
   - Как вы такое допустили, охломоны! - глаза Дьябля метали молнии вперемежку с излишней горячностью, взгляд был устремлен на пристыженных слуг, - Немедленно разыщите некроманта! Куда его задевал этот лошадник? Что?! Вы ещё здесь?! Немедленно исполнять мой приказ!
  Аллан пришёл в себя и долго соображал, а куда это он, собственно говоря, попал. Он лежал на чём-то жёстком, холодном и продолговатом, однако голова его покоилась на подушке, и в этой голове было пусто совершенно.
  Аллан попробовал шевельнуть левой рукой, но боль пронзила плечо, и Аллан прекратил попытки: он знал, что ранен, так как чувствовал, что край жилетки намок от крови.
  Наконец Аллан решился открыть глаза.
  Он лежал на плоском наклонном камне. Руки его были плотно прикручены к туловищу, а тело жутко замерзло, так как сапог и плаща его лишили.
  Спиной к нему стоял Модест и, казалось, что-то искал в книге. Увидя, что Вульферин оборачивается к нему, Аллан решил утихнуть, но притворство не удалось - Модест видел, что некромант очнулся.
  Модест склонился над ним. Проведя ладонью по ресницам Аллана и убедившись, что он кое-как, но всё же воспринимает реальность, Модест медленно, с расстановкой заговорил, стараясь дать раненому больше времени лучше улавливать слова:
   - Вы молодец, Тефель! Я встретил в вас достойного противника, - вы дали мне решительный отпор, но человечность подвела вас в самом конце, и я был пощажен. Я потому и нанес вам эту рану, что не знал, сумею ли совладать с вами. Вы будете жить, это я вам гарантирую. Я поставлю вас на ноги в обмен на ту уступку, которую вы мне сделали. Вы попали в искусные руки, мой друг, и я дарую вам исцеление.
   - Вы меня в жертву хотите принести? - подозрительно спросил Аллан, и недоверие мелькнуло в его чёрных глазах. Он ещё не совсем врубился в создавшееся положение и умудрялся читать угрозу между строк в предложениях Модеста. Что-то ему в чародее не нравилось.
   - Нет-нет, успокойтесь, - заторопился с ответом Модест, - Здесь вас не тронут все эти Дьябли, которые ни минутки не могут прожить без вас и которых так к вам по непонятной причине тянет. Я видел его на поляне, боюсь, как бы он не взял ваш след! Но сейчас это моя забота. Лежите, отдыхайте, набирайтусь сил, пока вы вдалеке от всех интриг своего хозяина. Магия истощила вас - впрочем, она всегда забирает львиную долю энергии, оставляя магу капельку. Впрочем, вы знаете предел своих умений. А теперь я с удовольствием займусь вашими болячками!
  В ответ на движение Модеста в сторону некроманта Аллан задергался, стараясь освободить руки. Он ни на йоту не верил Модесту. Годами выработанная привычка не доверять чужим, долгое одиночество?
   - Ну-ну, доверьтесь мне, лекари не прячут за спиной ножа! - дотрагиваясь до плеча Аллана и одновременно крепко ухватившись за него, произнёс Вульферин.
  Аллан был начеку. Он готов был в любую минуту отпрянуть и защищаться по мере сил и возможностей.
   - Мы здесь под надёжной охраной моего пса Варгра. Он даже не пес, а, скорее, волк. А, вот и он, бежит оказать почтение новому гостю, - произнес Модест, радушно улыбаясь.
  “Да, как же, собачка станет меня первоклассно защищать, но только не от врагов или гэдблэтов - от тебя самого, Модест,” - подумал Аллан. Недоверие закралось к нему в душу и прочно там осело. Аллан привык с детства никому не верить и иногда за неимением предмета недоверия чурался собственной тени.
  Варгр, подбежав, ласково лизнул Черноглазку в лицо. Признал.
  Между тем Аллан решил для приличия даться Модесту в руки. Нельзя было обижать гостеприимного хозяина, даже если тебе мерещится в нём недруг.
  Модест аккуратно перебинтовал некроманту раненое плечо, и добрыми дальнейшими действиями полностью разуверил подозрительного Аллана в своей к нему враждебности. Модест так кропотливо ухаживал за раненым, что Аллан полностью убедился в его непричастности к гэдблэтовским злым задумкам. И потерял бдительность.
  Между тем гадливое создание по имени Дьябль, обладающее, как известно, загребущими лапками, стелился по комнате красной тенью, тщетно стараясь найти Аллана, хотя дураку было понятно, что искать некроманта надо явно не в этой комнате.
   - Ох уж мне эти некроманты и людишки! Смылся себе куда-то, и теперь ищи-свищи ветра в поле! Нахалы! - ругался затычка из бочки (как его окрестили все его братья за то, что вечно был в центре самых пакостных событий), - Ведь отпускал-то я его с тяжелым сердцем! У Аллана вечно от меня скелеты в шкафу! Флаур! Флаур!
  Перед Дьяблем возник один из его демонов, обдав хозяина дымом от телепортации.
   - Лети, найди мне этого некроманта Аллана Тефеля,edax мой маленький! - отдал приказ Дьябль, - Ноль и единица!
   - Простите, повелитель, но я вас нисколечки не понял, - смиренно потупив взор, ответил Флаур, - Возможно, предложение не согласовано или его формулировка неправильна. Я запинаюсь на латыни, ваше низайшество, а вы ею меня грузите, возможно, для показа превосходства.
   - Что-о-о-о-о? - взревел не своим голосом Дьябль, - Ты лох или притворяешься? Да как ты посмел... - Банни, стремительно наступая на демона, загнал его в ванную и обдал душем - от демона остались лишь ножки да рожки.
  Не своим мелодичным голосом, начавшим уже вырождаться, как и облетевшие недавно ангельские крылышки, а басом, напоминающим отдельными интонациями голос Мефа, Банни выгнал слуг на поиски некроманта. Аллан был нужен ему прямо сейчас в качестве успокоительного. Битру не знал, каким магнитом его тянуло к этому хиляку. Он не знал и каким действием Аллан завоевал его нерасположение. Что-то в нём было, в Аллане. Что-то чуть ли не своё. Во всяком случае, это “что-то” настойчиво привлекало внимание Дьябля, но он не мог его идентифицировать. Ничего, придёт время, и Дьябль наведается в Кладезь Душ. Душа Аллана, если ему удастся её заполучить, там будет как на ладони.
  И ноги “находки археолога” в глубокой задумчивости вновь заскользили по полу, измеряя его длину и определяя его шероховатость.
   - Я заварю вам чайку. Будете чай? - стаскивая с покорного Аллана жилетку, поинтересовался Модест.
   - Не отказался бы, - простодушно сказал Аллан.
  Он не понял каверзности вопроса. Модест сыграл на его с боем отвоёванной доверчивости и собирался, подсыпав в напиток солидную, а то и двойную дозу наркотика лауданума, напичкать бедолагу им (спаивает некроманта и незаметно делает наркоманом!) и, убедившись, что он крепко спит под действием снотворного, вырвать у него всё, что известно Аллану о Дьябле. Мефисто грозился прибить чародея в случае невыполнения данного задания, а смерть была очень некстати. Усыпленный наркотиком, Аллан бы выдал всё бессознательно, и шпион Меф получил бы исчерпывающую информацию о своём братце. Глупышка! Аллан бы с радостью и без наркотика поведал Мефу все повадки хозяина-гэдблэта.
  Между тем трюк с лауданумом почти удался: Аллан допивал последние остатки чая. Сразу после этого он откинулся назад, почувствовав, что у него кружится голова, и в ногах появилась слабость, да и ко сну клонит.
  Модест заботливо накрыл некроманта сначала своим плащом, потом медвежьей шкурой.
  Вульферин искоса наблюдал за некромантом, ожидая, когда тот уснёт под действием наркотика.
  Сам он испытывал отвращение к этому заданию: Аллан сразу приглянулся ему, и Модесту было жаль его мучить понапрасну. Но выбора не было, а печальные примеры ярости Мефа в случае невыполнения его заданий были.
  Модест и Варгр обступили спящего некроманта со всех сторон. Рука Аллана конвульсивно сжимала одеяло.
   - Что же ты такое сделал гэдблэтам, что они преследуют тебя так рьяно? - спросил Модест, кладя руку на плечо Аллану.
   - Чёрт! Чёрт! Чёрт! - орал взбесившийся Дьябль. - Жучок мне к Аллану прицепить что-ли?
  На Дьябля было страшно смотреть: волосы взьерошены, когти наготове и поближе к горлу, вместо прежней улыбки - малоприятный оскал, брови сдвинуты, глаза прищурены, на голове волнообразно загнутые назад рога. Глаза его со злобы поменяли окраску с цвета золы на цвет пламени, а испепеляющий взгляд словно выискивал жертву.
  Вдруг посреди комнаты появилась яркая вспышка пламени, и на середину ковра выступил Меф в облике чёрного пуделя. Он не хотел раскрывать перед Банни своё обличье, и потому воспользовался Символом Мага.
   - Ты звал меня, мой обожаемый братишка? - полюбопытствовал Мефисто.
   - Что - ты - тут - забыл? - выдал обозлившийся на всех и вся Дьябль, не особо перенося присутствия своих братьев.
   - Ты прогонишь меня даже в том случае, если мои показания прольют свет на тайну исчезновения строптивого Аллана? - заметил Меф.
   - Кффотт цена твоим показаниям! Сгинь!
  Ясный пень, Дьяблю не стало лучше от этого разговора: в бешенстве он замахал когтями - вполне предсказуемое его действие, к которому он частенько прибегал - но, естественно, когти пронзили лишь воздух.
   - Убит наповал! - раздался вдали голос Мефа.
   - Вель, Иманус, вы все! Ищите немедля Аллана! - вскричал Дьябль.
  А Аллан всё спал. Через два часа он должен был проснуться - Модест пожалел некроманта и дал ему маленькую дозу наркотика.
  Рана Аллана для Модеста была сущей царапинкой, но слабенькому некроманту она могла стоить жизни. Модест осознавал, что неокрепшему еще после недавних треволнений Аллану требуется забота и максимум внимания, и он постарался их обеспечить.
  Аллан ровно дышал, Модест же вглядывался в его бескровное лицо. Черты его казались чародею до боли знакомыми, но кого они напоминали, Модест не мог сообразить. Сказать по правде, некроманта он побаивался даже несмотря на то, что он был прикован к кровати из-за раны.
  Но Модесту не дано было увидеть, кем был Аллан. Он видел лишь беззащитного, обессиленного и раненого человека, от него укрывался грозный, способный на ужасные поступки маг. Но Модест не верил в то, что Аллан может быть угрозой; он способен совершить такое, отчего кровь застынет в жилах, но эта способность скрыта глубоко-глубоко в его душе.
  Но не только Модест видел Аллана. Заметил его и чернокрылый ворон Вель, о чём и полетел докладывать господину, тайно надеясь, по меньшей мере, на орден Почётного Легиона.
  Глава XVII
  Тень давно минувшего
   - Не доследили! - Банни в гневе крушил всё подряд, сбрасывая со столов карты, книги и тому подобное, - Так он пленник этого наглого чародея моего братишки! Почему я получил эту весть только сейчас?
   - Но вы могли бы воспользоваться своей магией... - заикнулась Келайно.
   В оригинале черновых набросков, составленных лучшими писцами Преисподней, Банни ругался похлеще. Его перебранке со слугами посвящены около 40 листов, исписанных вдоль и поперек. Изощрённый мат Дьябля и по сей день в Эввионе пользуется гигантской популярностью, а выписки из его ожесточённых перепалок со слугами содержит Составленный второпях словарь бранных слов.
   - Слушать никого не желаю! Вы... - Дьябль, прищурившись, оглядел трясущихся от страха слуг, - Вы - ПРОЧЬ С МОИХ ГЛАЗ!
  И он заскользил по комнате, то и дело вскидывая вверх когти и что-то невнятно ворча себе под нос.
   - Ну как, согрелись?
  Голос Модеста звучал совсем близко, и это-то и успокаивало Аллана: остаться в одиночестве или рядом с хитроумным Банни, чей изворотливый ум придумает какое-нибудь новое испытание для некроманта, совсем не хотелось.
  Аллан уселся на своём камне. Странная, потусторонняя отстранённость была в его чёрных глазах. Но Вульферин окликнул некроманта, и всё внимание Аллана переключилось на него.
   - Что случилось? - Аллан устало провёл рукой по лбу, словно это пробудило бы его память.
   - Очень интересно, как вы умудряетесь сохранять ясность ума? Рана так истощила вас! - модест искоса взглянул на Аллана.
   - Не сколько рана, сколько вы со своим лауданумом, - Аллан, прекрасно идентифицировавший странный привкус чая и возникшую внезапно тяжесть в ногах, ждал, какое действие окажет его заявление на Модеста.
   - Как вы до этого дошли, какими способами?! - поднял брови Модест, удивлённо пялясь на некроманта.
   - Знание некромантии и не до такого доводит, - тоном знатока произнёс Аллан, - я-то здорово со снотворными и сядами насобачился, когда её изучал!
   - Что ж, жаль будет губить такие таланты, - глаза и лицо Модеста сделались совершенно внезапно безразличными, так же внезапно из камня выскочили стальные обручи и схватили тело Аллана мёртвой хваткой. В руке Модеста блеснул железный клинок.
  Аллан, потрясенный случившимся, соображал:”И чем же это я ему насолил?”
   - Вы уцелели и после раны, и после лауданума, и даже после того, как я сделал вам инъекцию, значительно ослабившую вас! У вас иммунитет к различным веществам? Наверное, если он у вас есть, вы существо неординарное, - голос Модеста, обычно тихий и спокойный, звучал подобно грому, занесённый над бедным Джелу клинок подобно молнии сверкал, готовый пронзить тело некроманта.
   - Модест! Что вы собираетесь делать? - Аллан удивлённо смотрел на недавно благосклонного к нему Вульферина.
  Аллан не мог пошевелиться, будучи слаб и скован по рукам и ногам, а Модест чёрной тенью навис над ним, готовясь к убийству.
  Видя испуг и удивление Джелу, Модест упивался его страхом: стремительность и внезапность, главное оружие его хозяина Мефа, и тут сыграли ведущую роль в событиях.
   - В чём же причина столь резкой перемены, Модест? - Аллан понимал, что теряет самоконтроль.
   - Прекратите свою болтовню! Сейчас вы умолкнете навсегда и не будете больше влачить жалкое существование в этом мире!
  Рука Модеста, державшая меч, стремительно и неуклонно опускалась вниз. Вот Аллан уже почувствовал близость холодной стали к своей коже, вот он закрыл глаза, готовясь к неминуемой гибели, и замер, ожидая удара.
  Но удара не последовало. Модест медлил. А Аллан вспоминал всё, что он читал о жертвоприношениях: он догадывался, что Модест принесёт его в жертву Мефистофелю, а кровь его соберёт в золотую чашу и даст испить Мефу, да и сам пригубит, если тот позволит.
  Скорей всего, это расплата за то промедление, результатом которого стала рана некроманта.
  Хотя... Да перестань ты перед самим собой оправдываться, настойчиво вдалбливал себе Аллан. Раз уж так сложились обстоятельства, то нечего уже объяснять свои ошибки, надо подумать, где сейчас окажешься - в Чистилище или всё-таки в Преисподней (варианта “Рай” не было и в помине)?
  Вдруг раздался звон: нож выпал из руки Модеста, сам он, закрыв лицо руками, упал на колени, всхлипывая.
   - Нет, нет! - Модест боролся с изощрённым умом Мефисто, заставляюшим чародея совершить очередное злодеяние, не ставя ни в кффотт жизнь человека, - Ты не победишь меня, мерзавец! Мое желание убивать всех и вся подряд за ту смерть дорогого мне человека давно прошло! Будь ты проклят! Слышишь? проклят!
  Аллану удалось заклинанием разломать обручи, сдерживающие его, и он помог Модесту избавиться от Мефа.
   - Что за страсти творятся... - произнёс Аллан, - Меф управляет людьми как хочет, как ему вздумается! Дьябль, слава богу, послабее, но его тоже следует опасаться за его милые фокусы с магией!
   - Да отдохните вы от них от всех! вы так устали от их штучек и трюков, да и я тоже, хотя ваш-то молод и непоседлив, ему нелегко угодить, - произнес Модест, задумчиво вглядываясь в лицо некроманта. Ему чудится или нет? Лицо Аллана смутно знакомо ему... до боли знакомо.
   - Модест! - произнёс Черноглазка хриплым голосом, - Вы так добры ко мне! Довертесь мне, расскажите о вашем прошлом! Ведь что-то заставило вас свернуть на путь зла, не так-ли? Я понимаю, это не лучший способ скоротать время, но всё же...
   - Вы правы, Аллан... - впервые чародей назвал некроманта по имени, - Вы всегда были правы, все эти годы... Мне иногда хочется открыться первому встречному, так как этот грех тяжким бременем лежит на сердце! А магия... магия лишь запутала всё ещё больше! Она не дала ответа ни на один вопрос, а лишь нагородила их во сто крат больше... Магия не спасла меня от повседневной жизни, она лишь не позволяет забыть, кем я был и кем стал... На душе у меня скребутся кошки, меня мучают угрызения совести за все те дела, что я совершил. А совершил я такое, что, скорее всего, стану вам отвратителен. Но я поведаю вам всю правду, пускай она вас и ужаснёт. Но с условием, что вы тоже исповедуетесь мне, расскажете мне о вашем прошлом... Ведь в нём произошло нечто такое, что коренным образао изменило вашу жизнь?
   - Вы совершенно правы, - печально произнёс Аллан, - Но как вы догадались?
   - Вас выдали ваши собственные глаза. Они - окна души, они отражают всё, что в ней творится. Итак, я приступаю к своему повествованию.
  Случилось это в 1826 году, когда моему сыну Александру исполнилось 14. Ах, как он был тогда несчастен! Впрочем, и я страдал не менее...
  Но вы не знаете предыстории, которая привела нас к такому...
  Его мать, Мария, была очень добродетельной женщиной. Всех её качеств не перечислишь. Я называл её ангелом с небес, лучом света в беспрогляднй тьме, что окружает мир...
  Она вся словно сияла от счастья, даже выполняя рутинную работу.
  Она заботилась об Александре, как никто другой, как только мать может заботится о сыне... её смех был слышен везде - она казалась мне воплощением юности.
  Её сын был таким же, как она. Он тоже был счастлив потому, что он существует, он радовался каждому дню своей жизни. Это была хорошая парочка - оба с золотистыми, длинными волосами, оба с несходящей с губ улыбкой. Он подбадривали меня, и я понимал смысл жизни. Все наши дни проходили в весельи, и с ними я не жалел о потерянном времени. Но всё это было слишком хорошо, и в один прекрасный день всё изменилось.
  Однажды утром я, проснувшись, не услышал её ласкового голоса, её искреннего смеха. Я понял, что что-то не так, а, не найдя Саши, полностью убедился в этом.
  Не разбирая дороги, не помня себя от отчаяния, я выбежал на улицу.
   Первое, что я увидел, была Мария: она стояла прямо перед домом, удерживаемая двумя людьми за руки, а другой, с равнодушными голубыми глазами, высоко взметал кнут, нанося удары по её телу. Саша с криком бросился к ней, но голубоглазый и его стегнул кнутом, и Алескандр с воплем упал на землю: по его белой груди потекла алая струйка крови...
   Незнамо за что загубили беспощадные звери Марию и лишили мальчика матери.
  Доныне преследует меня в ночных кошмарах этот взгляд - глаза, полные боли, и один-единственный читаемый в них вопрос: ”За что?”
  Я подлетел словно смерч, но было поздно: она испустила дух. Я растерялся: мне надо спасать Сашеньку или гнаться за палачами?
  Они в ужасе ринулись прочь, а я, понимая, что их уже не догнать, опустился на колени рядом с двумя телами - её и Саши.
  В последний раз заглянув в остекленевшие глаза, я закрыл их. На следующий я похоронил её рядом с берёзой - такой же была и она. Помнится, я тогда купил ей дивных алых роз... хотя не думаю, чтобы вас заинтересовали подробности.
  Сашу я перенёс в дом и накрыл парочкой тёплых одеял. Он был так слаб тогда! Помню, он в беспамятстве метался на кровати, произнося лишь одно слово - мама, мама!
  Жизнь с её смертью пошла наперекосяк. Она стала казаться мне серой и скучной: разве можно было мне прожить без моей Марии?
  Александр потихоньку оклемался. Через месяц он уже оправился от раны.
  Мой сын переживал сильнейшее несчастье. Иногда я ловил его совершенно отрешённый взгляд. Я видел, что эта смерть нанесла ему рану куда больше той, что я вылечил.
  Мой мальчик, казалось, увядал на глазах. Его лишили того единственного луча света, который помог бы ему вырасти. С каждым днём он говорил всё меньше и меньше, и, казалось мне, чах с каждым часом.
  Его прежняя весёлость и его очаровательные улыбки исчезли. Он стал грустным и печальным, ничто не могло его развеселить. Долгие часы он просиживал над какой-то книгой, а я не хотел нарушать его одиночество. Войдя в его комнатку, я лишь встречал его полный боли и лишённый всяких мыслей взгляд. Иногда он в полном отчаянии забирался на чердак и отказывался от пищи. Ночью я слышал его шаги.
  Вскоре он окончательно довёл себя. Он стал просто неузнаваем: похудел и смотрел подчас как-то дико.
  Он был где-то на грани между безумием и отчаянием.
  А я... я совершенно пал духом и потерял надежду. Я удивлялся, как Саше ещё удавалось держаться пускай в полубезумном состоянии.
  Для меня он был мрачным призраком, мне иногда казалось, что Саша - чужой здесь.
  Саша старался избегать меня и редко когда попадался мне на глаза. Он явно требовал забыть про него, не помнить о нём.
  Все это раздирало мне душу. И я решился помочь ему.
  Я нашел его прятавшимся в углу.
   - Оставь меня, - тихо проговорил он, - Оставь в покое!
  Я с рыданиями прижал его к себе помимо его воли, раскаиваясь в своём невнимании к нему.
   - Я постараюсь заменить тебе мать! - проговорил я.
  - Её никто уже не заменит! - еле-еле прошевелил он губами.
  Его сознание, казалось, было затуманенно: он смотрел на меня совершенно невидящим взором. В руке моего сына был зажат... окровавленный нож. На его груди были глубокие раны, из которых сочилась кровь. С каждым днём углубляя их, он старался страданиями телесными заглушить душевные муки. Он понял, что все от него отвернулись: я не пытался вмешаться в его жизнь, и тем самым оставлял его наедине с самим собой: для него это было хуже мучительных пыток. Он видел, что даже в собственной семье для него нет места, и теперь сторонился меня, как запуганный зверёк.
  Когда я перенёс его к себе, он больше напоминал мне бродячего скелета, чем сына. Я перевязал его раны, подолгу говорил с ним, стараясь, чтобы он не засыпал - было недопустимо оставить его наедине со своими кошмарами!
  Я надеялся вновь увидеть его прежним, но этому не суждено было сбыться. Я поил его лекарствами, прятал все острые предметы, но это не давало никаких результатов. Его душевную рану никак мне не удавалось вылечить: пламя его души, казалось, угасало. Он был неизлечимо болен.
  И вот однажды он решил дать мне объяснение - объяснение своим поступкам. Я слушал его внимательно, не упуская ни слова.
  Со смертью матери он пытался поправить беду, вернуть то время, когда все мы были счастливы. Но обычному человеку это не под силу, и он... скатился до того, чтобы вызвать... самого господина преисподней!
  Ему это удалось. Гэдблэт дал ему бумагу, куда требовалось лишь вставить имя и фамилию. Это был договор, в котором говорилось, что Александр обязуется выполнять все 11 его пунктов. Саша протянул мне бумагу.
  По договору он отрекался от учения, обязался перекреститься в угодное гэдблэту имя, отречься от матери, отца и прежних идеалов, поклясться в верности своему хозяину, посвятить гэдблэту детей, быть верным гэдблэту и душой, и телом, и не роптать, если что-нибудь из этого ему пригодится, и т.д.
  Внизу бумага была прямо-таки проколота размашистой надписью:
  
  
  
  
  
  Я в ужасе смотрел на сына: неужели он продал душу гэдблэту по имени Банни? Я встретил его полный горечи илишённый всяких эмоций взгляд.
  Я счел это предательством. И тут я совершил ошибку, о которой жалею весь остаток своей жизни: вместо того, чтобы понять, как он несчастен, изгнал его, выгнал из дома.
  На улице тогда стоял мороз. Дорожка к нашему дому заледенела, за ночь вокруг намело сугробы снега. Раны Александра тогда ещё не закрылись. Он еле-еле мог двигаться,но злоба и ненависть застилали мне глаза: я видел не беззащитного мальчика, нуждающегося в моей помощи и лечении,я видел чудовище, готовое на все, демона, служащего лорду тьмы.
  Я в порыве гнева вытолкал его на улицу. Он не успел накинуть ни одной тёплой вещи.
  он шёл по снегу, проваливаясь иногда по колено. Снег запорошил его одежду, на лице появился здоровый румянец.
  На снегу ясно вырисовывался в изобилии льющийся из дома свет. Я был неумолим - на моем лице было ясно написано: уходи!
  Он продолжал брести по снегу. Но я уже вспомнил, кто он мне, и теперь всерьез жалел о содеянном. Всем своим сердцем я тянулся к нему, но что-то говорило мне: ” Стой смирно. Его не вернуть”. Я знаю, что. Гордость.
  Когда он споткнулся, у меня ёкнуло сердце. Боже мой, как ему было холодно тогда! Но он не вернулся назад, а продолжал назло всему брести вперед.
  Он оглянулся лишь один раз, и этот взгляд его живых чёрных глаз укорял меня. Но я смотрел непреклонно, хотя его глаза, казалось, умоляли. Но, получив отказ, он не стал просить оснисхождении. Он отвернулся и прибавил шагу.
  Вслед за этим налетела метель, совершенно скрывшая его силуэт, хорошо видный на ослепительно белом снеге.
  Я не вытерпел и бросился вслед за ним в чём был. Но я опоздал: целый час, задубев на морозе, кружил я около дома, но так и не обнаружил его.
  На следующее утро я бросился вновь искать его или его тело, но увидел лишь его красную кровь на снегу.
  В конце концов я тоже продал свою душу гэдблэту, не надеясь найти хоть кого-то из нашей раздробленной семьи.
  По суровому лицу Модеста потекла слеза. Варгр прибежал из соседней комнаты, желая утешить хозяина.
   - Вот и всё, Аллан, - произнёс Модест сквозь слёзы. - Моя история вам известна. Поведайте свою!
   Аллан неподвижно сидел на камне, болтая ногами и уперевшись в него руками. Голова его была низко опущена.
   - Ну, где же ваш рассказ? - Модест настороженно вглядывался в лицо Аллана.
  Тут Аллан неожиданно дико захохотал.
   - Что ж, мне следовало догадаться раньше, - его полный безумия взгляд пожирал Модеста, - Ах, какой же я дурак!
  Модест в ужасе попятился, но наваждение прошло - сидящий перед ним Аллан снова был в своём уме.
  - Неужели ты не узнаёшь меня? Неужели я теперь сирота? - перескочив на ”ты”, с горечью в дрогнувшем голосе проговорил Черноглазка, стремясь по крохам собрать своё растерянное самообладание.
   - Александр! Мой Александр! - Модест прильнул к груди Аллана, обнимая его.
  Впервые кто-то приласкал и понял Аллана, но не так, как все эти царственные Дьябли, слишком обременнёные собственными заботами и своим благом.
  Как и всякому человеку, которым Аллан, возможно, был, некроманту хотелось домашнего уюта и заботы дорогих ему людей. Слишком много лет никого не заботило, жив он или нет, слишком много долгих зим провёл он один, совсем один, не растеряв, впрочем, веру и надежду.
  Впервые Аллан почувствовал, что он в безопасности, что не надо ни от кого бежать, заметая следы. Кончились долгие годы лишений и несбывшиеся мечты детства.
  Всё было просто прекрасно, и наконец-то в тихой, уютной, домашней обстановке! О ней Аллан мечтал с того самого момента, когда рухнули все его надежды и бедняга был отдан на растерзание морозу, метели и дико завывающему ветру, оставшись один на один с природой.
  Модест был бесконечно рал этому внезапному возвращению - ведь здесь была его вина. Пощади он Аллана тогда, судьба,вероятно, распорядилась бы иначе.
  Вдоволь нарадовавшись встрече, оба сели. Модест заботливо укутал продрогшего Аллана одеялом, вновь перебинтовал руку.
   - Я рад, что вновь вижу тебя, что снова могу до тебя дотронуться, почувствовать тепло твоего тела! Все те химеры, которые я видел во сне а иногда и наяву, были холодны, да я и не мог до них дотронуться. Но теперь ты здесь, ты со мной, и ты не ускользнёшь, не растворишься в воздухе, как все мои видения. - Модест ласково взглянул на Сашу. - Ты жив, сынок, и это главное!
   - Теперь я нашел частичку своей души, частичку себя, и нашёл я её здесь. Сколько пришлось выстрадать за этот момент, сколько вытерпеть, сколько вынести на своей шкуре! Зато теперь я вижу, что это было незря. Не зря не угасала во мне надежда - надежда на лучшее! - произнёс Аллан.
   - Все мои кошмары - ничто по сравнению с твоими страданиями, сынок, - проговорил Модест, нежно погладив Аллана по волосам. - Но как тебе удалось выжить? Расскажи мне, пожалуйста! Я знаю, это полоснёт меня по сердцу, но я прошу, не жалей меня!
  И Аллан начал свой рассказ:
  “ Я брёл и брёл по бесконечным снегам, пока ноги не отказались мне служить. Я упал и уже не смог подняться. Снег повалил хлопьями, пока не засыпал моё неподвижное тело. Я то стучал зубами, то вдруг меня начинало лихорадить. Это было кошмарно.
  Метель всё усиливалась. У меня двоилось в глазах, начался бред. Я слышал мамин смех, словно сквозь пелену тумана разглядел твой силуэт... Но это были лишь порождения моей больной фантазии, смутные призраки, вызванные лихорадкой...
  В какой-то момент я услышал, что какой-то конь прогрохотал мощными копытами неподалёку от меня. Вытащив своё лицо из сугроба, я увидел тебя. Ты сидел на великолепном вороном жеребце, только почему-то ни разу мне не улыбнулся. Заприметив меня, ты схватил меня за шиворот и затащил в седло. Это было очень мало на тебя похоже.
  Когда я очнулся, я лежал на кровати. Ты подошёл, потрогал рукой мой лоб... Повесил мне на шею амулет, а затем черты твоего лица стали расплываться, и я понял, что это мираж. На меня взирала оскаленная морда Дьябля, ставшего теперь моим хозяином и полновластным владыкой.
  Заметив моё недоумение, он криво ухмыльнулся.
  “Я превращаюсь в то, что ты больше всего желаешь видеть”.
  Ради собственной выгоды спас меня тогда Дьябль из ледяного плена...
  Прочитав мои мысли, он заявил:
  “ Теперь ты мне обязан, слуга. Ты будешь верно служить мне, ведь я сохранил тебе жизнь. Запомни: Александра нет больше, есть только некромант Аллан Тефель. Саша умер в тот самый день, когда его рука поставила подпись”.
  Аллан умолк, и Феликс( так по-настоящему звали Модеста) взглянул на него грустно, за один миг стараясь налюбоваться на некогда брошенное им дитя.
   - Так что Саша, твой запуганный и застенчивый Саша, безвозвратно мёртв. Есть только Аллан, некромант Аллан, которому жить осталось недолго - из Банни вышел заботливый опекун, - с неподдельной грустью сказал Аллан.
  Глава XVIII
  Легенды иногда становятся ужасной и непобедимой реальностью
  Модест наблюдал, как вздымается и опадает шкура на груди Аллана. Некромант, сломленный усталостью - как-никак, вчера он чуть-чуть размял мышцы раненой руки! - лёг спать вчера исключительно рано.
  Сознание, по мнению Модеста, возвращалось к Саше вспышками - Феликсу казалось, что Аллан порой не понимал смысла его слов, и это удручало Модеста.
   Теперь Модест выходил Аллана на славу. Рана уже почти зажила, а Модест вспоминал о недавних своих намерениях, навеянных Мефом, вышвырнуть Аллана отсюда в другой мир.
   Примостившись у головы Аллана, Феликс больше всего сейчас боялся, что к нему нагрянет компашка этого отвратительного Красного Ящера (опять-таки кличка, которой щедро наградил Дьябля Феликс) или кавалерия его братишки Мефа ( этого назвали”ажурным созданием”).
  “ Что ж, сногсшибательного эффекта они, конечно, добьются, но Аллана я им без боя не отдам”, - думал Модест, пытающийся плавно настроится на нужный лад.
  Модест смутно догадывался, что против такого лома, как Дьябль, приёма нет. Этот безбожник, ни разу в жизни не виденный им “живьём”, уже начинал основательно бесить Феликса. Зря оно (по-другому написать просто нельзя) считало, что может действовать совершенно безнаказанно. Кто-нибудь когда-нибудь его проучит. Когда-нибудь. Но не сейчас.
  Симпатии к нему Модест не испытывал ровным счётом никакой, бедолага Аллан, думаю, тоже.
  Феликс задумался серъёзно и надолго, и потому пробуждение сына осталось им незамеченным.
   - Отец, я думаю, мне пора, - Аллан ловко соскочил с камня и набросил плащ, - Дьябль наверняка уже места себе не находит, гадая, в какой ад я провалился.
   - Но сынок! Тебе ещё желательно подлечиться! - возразил Модест.
   - Прости, но если хочешь увидеть меня живым, то лучше отпусти, - вздохнул Аллан.
   - Понимаю, - огорчился Модест, - Твой хозяин не потерпит долгого отсутствия. Иди же, но, молю, навещай меня хоть иногда.
  Модест на прощанье помахал рукой удаляющемуся некроманту.
  Аллан брёл по тропинке и перебирал в уме своё незавидне прошлое. Назвали когда-то Алексанлром, а теперь есть только Аллан в угоду гадливому созданию из Преисподней.
  Внезапно чуткий слух Аллана уловил какой-то звук, и голова его автоматически повернулась в ту сторону.
   На зелёной полянке стоял великолепный белый конь. Шелковистая шкура его ослепительно сияла на солнце, жёлтые копыта выбивали дробь. Косматая грива и необычайно длинный, нестриженный хвост бело-синим вихрем взметались в воздух. Не знаю, почему Аллану привиделась синева в гриве и хвосте, но лошадь он видел вполне ясно.
  Вскоре чудесное видение благополучно скрылось, прогремев копытами и стараясь не расстраивать и без того натерпевшийся рассудок Аллана.
  Заметив красную уздечку и странные красные ремешки ближе к копытам, Аллан просветился: конь явно не был диким.
  Хотя есть другой выход... Наверное, Дьябль и НЛО друг друга не исключают, и, придерживаясь этой версии, Аллан произнёс:
   - Я в аномальной зоне или как? Эй, лошадка-гуманоид!
   Т-а-а-ак... уже что-то... какой-то шорох в кустах...
  И тут Аллан от неожиданности вскрикнул как ошпаренный: не лошадь была перед ним на сей раз...
  На пришельца явно не похоже. Чёрные длинные вьющиеся волосы, красные губы и светло-синие глаза, длинные ресницы, немного великоватый нос... Лицо бледностью не отличается... интересно, как этот агрегат называется? Идём дальше...
  Белоснежные доспехи отделаны по краям золотом. На боку висит меч. Сурьёзно...Мысль в глазах явно присутствует, об условиях сдачи можно договориться... её сдачи, конечно...
   - Эй, вы, - заявило странное создание ( по всему видно, что человек женского рода единственного числа), - Какого чёрта вы вторглись на мою территорию, да ещё в чудном наряде? Я убью вас, если вы двинетесь!
  “ Данное существо настроено враждебно”, - понял Аллан.
  Теперь гордая дева газглядывала Аллана оценивающим взглядом( интересно, какая ему досталась характеристика - лестная или не очень?).
  Черноволосая обошла вокруг Аллана, осмотрела его со спины и встала в боевую стойку, моментально вытянув меч из ножен.
   - Что ты собираешься со мной сделать? - спросил Аллан скучным голосом (вся эта обстановка начинала порядком его бесить).
   - Если ты не будешь сопротивляться, я тебя убью, - заметила девица, - А если тебе удастся ускользнуть( этот номер вряд-ли пройдёт), то пожащу.
   - Хороший выбор, - заявил некромант, - я его одобряю. Но, пожалуйста, просвети меня перед смертью, кто ты такая, из какого рода, по чьему повелению здесь и на кой тебе такая дохлость, как я?
   - Зовут меня Нефтали, а когда-то Наталия, я из Ордена Ловкой Кошки. Я - женщина-воин, даже, если тебе так больше нравится, амазонка. Готовься к смерти.
   - Так всегда, - развёл руками Аллан, - Снова ожившая легенда, хотя у меня всё легенда. А где же тогда реальность?
   - Давай-ка, признавайся: ты служишь Тьме?
   - Не так рьяно, но всё-таки.
   - Тогда вдвойне не надейся, что твоя живучесть тебя спасёт!
  И Нефтали замахнулась мечом.
   - Эй, что ты так, без предисловий? - тут Аллану стало казаться, что голос его завораживает и зачаровывает: Наталия опустила меч, - Прежде чем припечатаешь меня к земле или используешь как сырьё для паштета, знай: я не буду особо обороняться, хотя просто так в руки не дамся. Насчёт мысли отрубить мне голову голосую отрицательно: можешь запачкать себе доспехи. Насчёт сожжения на костре я тоже против - что за средневековые предрассудки?
  Слова Аллана возымели хоть какое-то действие над Наталией:в глазах её мелькнуло сострадание.
   - Знаешь, - заявила она, - А ты умрёшь с мыслью, что был мне мил! ничто не спасёт тебя от моего Пламени Гнева!
   - Позволь узнать, что за птица? - съязвил Аллан.
   - Поправильней будет Blaze of anger, “Пламя гнева”. Впрочем, на том свете у тебя будет предостаточно времени изучить языки! Я же чиста и невинна, и попаду прямиком на Небеса!
   - Ну, понятия “ чиста и невинна” весьма преходящи... - начал Аллан, до странности похоже скопировав плотоядного Дьябля.
   - Как это пошло, но сейчас тебе будет не до смеха! - и Нефтали пошла в атаку.
  Поначалу многострадальный Аллан, которого порядком достало, что именно на него всегда обрушиваются беды, защищался, и весьма удачно: все выпады его противницы не попадали в цель, хотя Аллан-то с его хрупким телосложением идеально подходил для того, чтобы Наталия стёрла его в порошок.
  Аллана эта перспектива не радовала, и он, безоружный, улепётывал от ударов меча. Нефтали начинало казаться, что силы Аллана поистине неисчерпаемы. Казалось бы, раз плюнуть замочить этого хиляка, но какими-то неимоверными усилиями этот шустрый, изящный и даже по-своему грациозный молодой попрыгунчик мог улизнуть от яростной атаки опытной воительницы, и Наталии ну никак не удавалось хорошенько шарахнуть его по голове.
   Зарезать бы его поскорее, особо не канителясь!
  Аллан не знал, хватит ли у него сил сотворить парочку подлых заклинаний, в конце концов, он же ещё не совсем выздоровел...
  Тут-то и настигла его Наталия: получив щедрый удар в спину рукоятью меча, Аллан с грохотом шлёпнулся на землю, сообразив по дороге, что не стоит и даже бесполезно творить сейчас заклинания.
  Больно ударившись рукой о землю, Аллан замер.
  Нефтали возвышалась над ним тёмной масссой. Почему-то стало тяжело дышать: тяжёлый сапог Наталии был поставлен Аллану на грудь. Вторая нога была чуть поодаль: сверкающее острие Пламени Гнева неумолимо приближалось к тяжело дышащему Аллану. Раненная рука заныла.
  Аллан испытывал легкое головокружение: он запыхался бегать от неё. Грудь болела от удара о землю, хорошо, что Наталия перевернула некроманта на спину. В глазах, к ужасу Аллана, двоилось: вместо одной перед ним было две Наталии, обе с ослепительным клинком в руке.
   - Ну что, ты готов умереть? - вкрадчиво спросила Наталия ( так, уже по-дружески - вот подарочек!) - То, как вы продержались, говорит о магии. Просто чудесно, как вы могли без оружия мне противостоять! Простите меня за подлянку, но иначе вас было просто не повергнуть к стопам моим! Честно говоря, мне будет жаль тебя убивать.
  Аллан понимал, что надо ему срочно принимать меры: сейчас она мигом устранит его с этого света.
   - Стой, стой, стой, - заявил он, на всякий пожарный заслоняясь от неё рукой, - Неужели я умру с мыслью о несправедливости? Ты хладнокровно убьёшь раненого? У меня было мало шансов на успех - ведь я мог работать только одной рукой, у тебя же их две. Что ж, решай.
   - Знаешь, а ты умеешь капать на мозги, - немного раздражённо сказала Нефтали, спуская ногу с его груди и добавив уже как-то ласково: - давай, я осмотрю твою рану.
  “ Неужели мои речи подействовали?” - несказанно удивился Аллан.
  Во время поединка плащ Аллана расстегнулся и упал на землю, и теперь он подобрал его.
  На свист Наталии прискакал уже известный нам белоснежный конь.
   - Полезай в седло, - отрезала Наталия, - Метель довезёт тебя. Руки вязать не буду, никуда ты от меня не денешься!
   - Обнадёживает, - заметил Аллан.
  Аллан пустил лошадь шагом. Наталия не отставала. Спокойно вышагивая рядом со всадником, Нефтали замечала все достоинства и недостатки тощей фигурки, трясущейся на крупном коне.
  Вот что она думала:
  “ Неплохой паренёк. Честный, порядочный. Меньше всего похож на служителя тьмы”.
  Что ни говори, а Аллан ей приглянулся, и она уже не могла отрицать, что влюбляется в него.
  Метель резко дёрнулась и рванулась вперёд: очевидно, испугавшись, понесла.
  Аллан исчез из поля зрения Наталии: догнать его не представлялось возможным.
  Глава XIX
  История Келайно
  Аллан ухватился за гриву: в детстве катанию на лошадях его не учили, а сейчас Метель мчалась не то чтобы быстро, а даже больше. Аллан еле-еле держался, чтобы не потерять сознание: кровь алым ручейком падала на землю, и там, где падали её рубиновые капли, земля становилась почему-то чёрной.
   Конь остановился внезапно, и стал боком уходить от появившейся сзади чёрной собаки. Дьябль поручил Чёрному Шаку найти Аллана, и пёс готовился повалить и лошадь, и наездника на землю.
  Аллан видел, как плывёт изображение перед глазами, как ускользает сознание и усиливается боль. Аллана и так подкосила схватка с Наталией, а тут ещё и собачки (во множественном числе потому, что у некроманта двоилось в глазах)... Каким-то чудом некромант сполз или, вернее, съехал с Метели, и тут голова его безвольно поникла на грудь, мысли спутались...
  “ Да этот юноша мил. Мил и непонятен. Непохоже, чтобы он служил гэдблэту. Они всегда вызывали у меня неприязнь, это скопище грязных магов, а теперь... Не глупею ли я? Мне кажется или нет? Он мне нравится! Очень нравится! Я влюбилась!” - думала идущая по следам Аллана Наталия.
  Испытывать чувство привязанности к мужчине? Да, это как-то ново для гордой амазонки. Совсем уж ново.
  Наталия считала, что мужчина ей нужен только для продолжения рода, и потому первому же очаровательному мужчине был отдан приказ раздеваться. С этим она хотела проделать тот же фокус, однако не вышло: он не собирался с такой готовностью отдаваться ей. То ли, маг чёртов, мысли заблокировал, то ли обезоружил своим отнюдь не воинственным видом.
  Её вариант казался ему неприемлимым, и потому сподручнее было потребовать смерти. Но Аллан не заслуживал смерти, да рука Наталии не поднялась бы убить его. Мёртвый он ей посуды не вымоет, ведра не вынесет.
  “Да, мне сразу удалось прощупать в нём очень интересную жилку! Но как, как объяснить моё поражение? да чего там объяснять: люблю его всем сердцем. Люблю, но от стыда сгораю. Не могу себе признаться в том, что полюбила!” - думала Наталия, играя мечом.
   - Только не это! - с криком, полным отчаяния, Аллан пришёл в себя.
  Ему вновь снились те отчётливо врезавшиеся в память отрывки из его прошлой, наполовину позабытой жизни, когда он брёл один по пустыне, а вокруг завывала метель...
  Аллан лежал на кровати, укрытый тёплым одеялом, и грелся теплом своего тела.
  Его охватывала какая-то лень, сладостная и вязкая, как мёд... Ему надо было чуть-чуть отдохнуть, твёрдо зная, что он в безопасности.
  Но так ли это? Недавно очень могущественный, Аллан знал по собственному печальному опыту, что сейчас, когда он телесно ослаблен, его магия никудышна. Заклинания могут отнять у него последние силы, и враг сможет манипулировать им, как марионеткой.
  Но кто перенес Аллана сюда? Если у Черноглазки нет старческого склероза, падал он на землю, а не на кровать. Но кто же этот таинственный благодетель и почему он не находится при Аллане неотлучно?
  Вдруг Аллан насторожился: кто-то неведомый проник в комнату. Некромант закрыл глаза и старался лежать неподвижно, стараясь ни разу не шелохнуться.
  Чей-то силуэт на мгновение обрисовался на фоне окна: ясно были видны крылья. Существо село рядом и стало наблюдать, как ветер треплет волосы раненого.
  Тут Аллан не вытерпел: открыв глаза, он рванулся с кровати и хотел было соскочить на пол, как вдруг к его рту кто-то поднёс платок с хлороформом, подхватил его под руки и опустил на кровать бережно, стараясь не причинить боли.
  Пары снотворного вскружили Аллану голову, и он провалился в сон.
  Аллан проснудся среди ночи и понял, что всё еще цепляется за жизнь. Никто не собирался пока что убивать некроманта.
   - В вашем случае хрупка надежда, но непобедима, мой несломляемый бедами друг, - услышал Черноглазка чей-то голос, страшно напомнивший ему птичий клекот.
  гарпия Келайно уселась на спинке стула и тотчас заслонилась от настойчивого взгляда Аллана своим крылом.
   - Ах, не смотрите на меня, я уродина, я образина! - проговорила Келайно со слезами в голосе, - А вы... вы слишком добры для служителя Тьмы.
   - Ты права, я не собираюсь идти по стопам Дьябля, и за это инакомыслие Гений вполне может укокошить меня. Но я пойду до конца! - гордо произнёс Аллан.
  Келайно стала разглядывать его каким-то отрешенным взглядом, словно пытаясь углядеть в нём что-то тайное, скрытое в глубине его души.
   - И ты туда же, - загадочно произнесла она. - Вот уж не думала, что ваши пути пересекутся! Но оно пока что дремлет, оно бессильно, пока ты творишь добро и всячески потакаешь добрым деяниям и Свету. Но стоит...тебе сбиться, и... оно вырвется. Ты уже не сможешь загнать его обратно... оно распоясается так, что...обречёт тебя вечно...разрываться между двумя началами... тебе предстоит раздвоиться, но одна... твоя часть... отвергнет другую.
   - Что это значит?! - тщетно вопрошал впавшую в прострацию гарпию Аллан, - О чём ты толкуешь?!
   - Ищи ответа у того, кого Целителем Небесным именуют, но...не сейчас. Когда ты силу обретешь... и трёпку всем гэдблэтам задашь, а главный всё равно ...недосягаем будет. Ищи ответы в Мастерских, где изготовят...проклятье человеческого рода. - Келайно умолкла, и чего-нибудь добиться от неё на продолжении минут пяти Аллан не мог.
   - Гэдблэты о чём-то шушукались в прошлый раз, и Меф оставил Дьябля в глубокой задумчивости относительно того, как вас отловить и при этом не напороться на неприятности - на того же Мефа, например. - Келайно вновь говорила нормально, не упомянув ни разу о своём помрачении.
   - А как я могу верить тебе, если ты ничем не доказала мне свою преданность Свету? - подозрительно скосив глаза, спросил Аллан.
   - Знаешь что, дружок, - Келайно поставила рядом с Алланом сверкающий зелёный кристалл-камень на золотой подставке и тихо прошептала: - Ты из моих лап не вырвешься, так что слушай, что я говорю!
  Аллану показалось, что его покидают силы. Камень сверкал всё ярче, словно вбирая в себя силу Аллана. зеленоватый свет озарял лицо некроманта, сияние отражалось на его измученном лице. Затем свет от камня потух, и он снова стал обычным изумрудом.
   - Что за заклинание ты сотворила надо мной? - слова дались Аллану с трудом.
   - Всё просто, друг, - ухмыльнулась Келайно, - Хрусталь Подлости, находясь в непосредственной близости от человека, нейтрализует все его силы, делает его выжатым как губка, а у магов, впридачу, блокирует любые магические возможности и делает беззащитным, как ребенка.
   - Круто! А Дьябля им можно вырубить? - поинтересовался Аллан.
   - На упаковке было написано:” Только для людей. Против гэдблэтов, ангелов и Высшего не действует, а лишь удесятеряет их силу. Проверено Инффернифером”. Если ты им отбиваться будешь, то по голове им можно дать, - улыбнулась Келайно. - Стой! Не дотрагивайся! Он на сигнализации - пустит в тебя шаровую молнию!
  Аллан отдёрнул руку.
   - Теперь ты не опасен, - заметила гарпия, - Прости за мое своеволие, но я привыкла не доверять чёрным магам, какими бы хорошими и замечательными они не казались. А теперь я хотела бы рассказать тебе о том, что я знаю и о том, что поможет тебе найти верный путь, лавируя среди враждебно настроенных гэдблэтов. Он собираются совершить куда более опасные дела, чем кажется на первый взгляд. Он хочет внедрить в сердца, мысли и деяния людей зло, и тогда адские легионы потоком, сокрушающим всё на своём пути, хлынут на землю. Сыны Тьмы и Хаоса желают превратить Эввион в Преисподнюю, а всех его жителей - в рабов. Этому всенепременно надо помешать!
  Совет Архангелов и Мудрейших назначил Избранников, на одного из которых будет возложено такое бремя. Он должен выдержать все препятствия, воздвигаемые гэдблэтами на его пути, и застать Дьябля врасплох с клинком в руке. Этот человек должен обладать непреклонной волей и твёрдыми убеждениями, уметь пользоваться магией и втереться в доверие к Дьяблю. Он не должен надеяться, что перед ним откроются все двери.
  Словом, эта честь для тебя, Аллан Тефель!
  Концовка Аллана не обрадовала.
   - Так я тот, кто должен победить самого Лорда Тьмы?! - вырвалось у Аллана.
   - Прости, Аллан, но в этом твоё предназначение, - вздохнула Келайно. - Но сейчас ты должен знать правду. Я была избрана.
  Да, именно я. Но Дьябль ещё тогда, 20 лет назад, положил на меня глаз. Я не выстояла, и вот последствие - мой уродливый вид. У него на службе я стала такой, какой ты сейчас видишь меня.
  Аллан был потрясён. А может, он принял все слишком близко к сердцу? Вряд-ли. История лишний раз доказывала двуличие Дьябля, и Аллан теперь чувствовал себя героем компьютерной игры и притом в центре внимания.
  Неужели миссия обречена на провал заранее? бессердечно, жестоко сделать такое! Это просто в голове не укладывается!
   - Прости меня, я переложила опасное задание на твою голову. Теперь ты - Избранник. - Заявила гарпия. - Моё тебе напутствие, не сбивайся с пути, тобою избранном. Пока есть вера, никакое зло не страшно! Ты непобедим, любая сложность тебе по плечу! Не сомневайся в своей силе и в своих возможностях! Да пребудет с тобой благословление, подаренное одинокой, сломанной жизнью женщиной! Я верю в тебя!
   - Благодарю тебя от всего сердца! - горячо сказал Аллан.
   - Это ещё не всё. Возьми этот клинок. Он выкован из хорошей стали, - Келайно сдула пыль с лезвия меча. - Называется он Древний Коготь, и пусть он разит врагов также, как когти Дьябля! Но и это не всё. Возьми эту брошь. Дотронься до неё в минуту опасности, и тьма отступит, давая место лучезарному животворящему свету, непобедимому и всепроникающему. Я потеряла надежду, и мне эта брошь уже не нужна. Иди же!
  Аллан, распрощавшись с гарпией, стал спускаться вниз. Что ждёт его там? Злобный Дьябль?
  Брошь была из чистого золота. Это была птичка, гордо поднявшая крылья, смелая и свободная. Красный рубин был ей глазом. Сама брошь была маленькой и легко умещаласть в ладони.
  А Древний Коготь... Чудо, а не меч! Длинное неширокое лезвие отличной ковки, золотая рукоять под распустившую крылья птицу...ясно виден находящийся посередине белоснежный череп из слоновой кости, а глазницы ему заменяют чёрные кристаллы...
  Интересно, а Дьябль не прочь испытать действие меча на своей шкурке?
  Глава XX
  Артефакт древности
  Перегнувшись через перила винтовой лестницы, Аллан бросил взгляд на зал внизу.
  Во умора! Посередине на троне восседал Дьябль в горностаевой мантии, которая висела на нем также, как висел бы папин пиджак на двухлетнем сыночке. На его левом плече примостиля Вель с ошейником из пурпурного шёлка и в шапочке из него же, а из шапки торчало голубое перышко. Дьябль, как обычно ухмылялся. По правую лапу от него был Чанеке; на его шее блестела золотая цепочка с золотой гитарой. Мифистик, украшенный рыжими цветами, свился рядом с троном, а Черный Шак обречённо улёгся чуть поодаль.
  Аллан притаившись за перилами, посмеивался себе, твёрдо уверенный, что Дьябль его не видит.
   - Ноль и единица! Спускайся вниз, некромант, - произнёс Дьябль. - Я просканировал стену и твёрдо знаю, что ты ныкаешься за перилами. Иди ко мне, игрушечка моя ненаглядная, поиграем в салочки, - с каким-то поистине детским восторгом прибавил Дьябль, и Аллана с силой швырнуло вниз, к лапам Дьябля.
   - Ты до сих пор не хочешь примкнуть ко мне? - спросил с надеждой в голосе Банни чуть позже, когда он вёл некроманта к одной милой вешичке.
  На столе под стеклянным колпаком была странная вещица, похожая на зеркало в золотой оправе. Мутная поверхность зеркала была синего цвета.
  Колпак был снят, и Дьябль простёр над зеркалом свои лапки. С них заструилась тёмно-фиолетовая энергия.
   - Что это? - произнёс Аллан: зеркало не особо ему нравилось.
   - А, это? - Дьябль повернул зеркало, и оно оказалось выпуклым, - Это - Призма Отражения, могущественный артефакт. Он помогает увидеть истинное лицо человека, его прототип в прошлом, настоящем и будущем. У него есть и некоторое другое свойство, но тебе незачем о нём знать...
   - Какие же? - поинтересовался Аллан.
   - Не наивничай! - бросил Битру, - Я не собираюсь высказывать каждому встречному и поперечному свои секреты!
  Призма вспыхнула ярким изумрудным светом, а Банни приложил к ней когтистую лапу. Ухмыльнувшись, он протянул один из своих когтей к Аллану. Призма светилась всё ярче, заливая изумрудным светом пространство вокруг.
  Когда свет коснулся Аллана, он лишился сознания.
  Он пришёл в себя на том же месте, только на сей раз подле него присел Дьябль, недоверчиво поглядывая на некроманта. Губы его заползли за клык, и он угрожающе торчал наружу.
  Задние лапы Банни обосновались как раз возле груди Аллана, и в случае любого неповиновения тому угрожала моментальная разборка.
  Аллану казалось, что какая-то частичка его души была навек потеряна. Словно половины Аллана не было, и он остро ощущал нехватку этой половины.
   - Ну чё, друже? Каковы ощущения? - заметил Битру, садясь на пол и ковыряя когтём в зубах. - Прикольно, да? До тебя что-нибудь дошло относительно моего эксперимента?
   - Отстань, и без тебя тошно, - бросил Аллан вставая.
   - Кстати, в нашей компании новичок! - радостно сказал Банни, - Хочешь, познакомлю? Подойди сюда, дружочек!
  Из дальнего угла комнаты вышел человек, полностью облачённый в зелёную одежду.
  Что самое интересное, одежда эта была такого же типа, что и у Аллана, то есть стандартная, введённая Дьяблем форма некроманта. Но у Аллана преобладал чёрный, а у неизвестного прослеживалась почти однотонная светло-зелёная и тёмно-изумрудная расцветка.
   - Откройся! - повелел Дьябль со своим особым придыханием.
  И тут Аллан от неожиданности подскочил на месте. На него смотрел... он сам.
  Те же брови, тот же нос, такие же очертания рта... Только глаза и волосы другие. Да, лицо-то мертвенно-бледное, но его окружает рыжая шевелюра таких же густых, как у Аллана, волос. Хитрые зелёные глаза, немного прищуренные, смотрели лукаво. Когда незнакомец заговорил, Аллан услышал звук собственного голоса.
   - Кто это, Дьябль? - удивился Аллан, желая всенепременно навести о незнакомце справки.
   - Пораскинь мозгами, папаша, - нагло вмешался неизвестный, - Ну и прикид у тебя!
   - Аллан, если ты не врубился: этот пацан - твоя тёмная сторона, всё, что есть в тебе плохого. Я разделил вас с помощью Призмы Отражения и теперь ты - Абсолютное Добро, а ты - Абсолютное Зло - существуете отдельно друг от друга, независимо один от другого. Свечение Призмы было зеленоватым, что определило цвет его одежды и его глаз. Теперь я переверну твоё имя и окрещу Абсолютное Зло Наллой. Налла будет служить мне почище твоего, Аллан. Он хоть и хам да и грубиян к тому же, но прислуживать будет хорошо!
  Аллан был поражён до глубины души. Его променяли!
  Глава XXI
  Дьябль не находит себе места.
  Налла и Дьябль куролесили всю ночь, не давая Аллану и глаз сомкнуть, и ему ничего не оставалось делать, как просто лежать( провода в доме Налла и Дьябль благополучно перерезали, только неясно для чего - ради прикола или просто так, чтобы навредить?).
  Брошь лежала рядом с Алланом на тумбочке, Энтиккло некромант бросил на пол неподалёку от себя. Лунный свет играл на золотой вещице, которую Аллан так и не идентифицировал на предмет того, с кого взяли такое изображение. Странная пташка не смахивала ни на одну из известных Аллану птиц. Он пролистал книгу по зоологии, сравнивая брошь с дроздами, совами, кукушками и даже со страусом, но птичка упорно не хотела походить на какую-нибудь из птиц, изображённых там, разве чт на райскую.
  Под конец устав и отнеся брошь к феномену книги чудес и к вымершим додо, Аллан решил ею просто любоваться, в конце концов, он не зоолог и не орнитолог.
  Конечно, можно было запросто спросить про брошь у парочки древних зомби, но Аллану такой разговор был не по душе. Предсавьте себе, что рядом с вами стоит полуразложившийся трупак и что-то лопочет на языке, отдалённо напоминающем скрежет стекла по металлу, да вдобавок его сведения взяты из весьма сомнительных источников. Вы ему доверетесь? Ясно, что нет.
  Аллан устроился на боку, слушая пьяный хохот Наллы и фокусируя свой взгляд на золоте. Внезапно оно привлекло его внимание тем, что стало наливаться светом, похожим на бушующее пламя, и вскоре на тумбочке уже пылал маленький костерок.
   - Эй! - тихо, как ветерок, донеслось до слуха Аллана.
   - Кто это? - пробормотал Черноглазка вслух, уделяя внимание этому мимолётному возгласу и стараясь вычленить из него шум, поднимаемый пьяной парочкой за дверью.
   - Некромант! Некромант! - настойчиво звал кто-то мелодичным, похожим на капель голосом.
   - Кто ты? - спросил Аллан, поражённый проникновением в его спальню - как-никак, он же вечером поставил защитное заклинание!
   - Я - то, что уже который год стережёт Эввион от разрушения гэдблэтами, - последовал ответ, - меня называют Хризис, в переводе - “золото”.
   - Но где ты? - недоумевал Аллан.
  Этот вопрос довёл Хризис до белого каления.
   - Посмотри на тумбочку! - комично взревел тоненький как паутина голосок.
  Аллан кинул беглый взгляд на тумбочку и...обмер. Брошь светилась всё ярче и ярче; её лучи пронизывали тьму, и та в смятении отступала. Птичка, сделанная из золота, повернула в сторону Аллана свою прелестную золотую головку. В рубиновых глазах Аллан прочёл полную осмысленность и оживлённость, но ни тени осведомлённости о том, кто перед ней. С тела пичужки слетали маленькие, мерцающие словно светлячки искры.
  Один прелестный взмах лёгких переливающихся крылышек - и птичка прочно угнездилась на плече Аллана.
   - Так это и есть Хризис? - изумился Аллан, - Или у меня окончательно едет крыша?
   - Ничего никуда у тебя не едет пока что, - успокоила Хризис, - Но я должна проверить, не призрак ли ты? Не тень ли ты настоящего?
  И Хризис спикировала на Аллана, таща за собой золотистый шлейф из пламени.
  Аллан загородился от неё руками. Птица на полдороге зависла в воздухе, пожала крыльями и плавно уселась на место.
   - Да, к духам ты не относишься - по реакции видно, - заметила она, - А то в позапрошлый раз меня пытался домогаться какой-то призрак, но я раскрыла его гнусные планы и упекла глотать серу в Преисподней. Как тебя зовут?
   - Аллан, - кратко ответил Аллан, - Впрочем, и Саша сойдёт.
   - Что ж, привет, Аллан, - запоздало сказала птичка, - Значит, ты теперь Избранник. До тебя богатыри были...
   - Заткни свою глотку!!! - неожиданно для самого себя взревел Аллан, - цыплёнок табака без твоей надоедливой компании мне обоспечен!
   - А ты не так прост, как кажется, - подозрительно прикрыв один отливаюший внизу белым бликом глаз, чуть скосив набок голову, словно любопытствуя, сказала птица, - Сдаётся мне, в тебе течёт знатная кровь, но, боюсь, иного свойства, чем я ожидала! Успокойся, пожалуйста! С тобой что-то не так, но мы потом разберемся. Что-то в тебе неладно. А сечас к делу, Аллан. Зови меня Хризи, - Хризи, видно, была ничуть не ущемлена Аллановым ругательством, - Моё имя слишком длинно звучит, да ещё с заскоком на латынь.
  Но перехожу к рассказу.
  Вот уже многие века ведётся борьба между Тьмой и Светом, и люди - ничто в этом великом сражении. Недавно между архангелами и гэдблэтами был подписан мирный договор, и Великая Битва на время была прервана. До сих пор силы существовали в некоем балансе, не особо тревожа одна другую. Но обе они жили в страхе, что кто-то нарушит мир и всем придётся несладко. В любом случае нарушитель становился бы изгоем на собственной родине. Словно белая ворона, он был бы презираем своим кланом, шлялся бы без дела, не зная, куда приткнуться.
  Ожидая действий со стороны противника, обе Силы вербовали себе послушников среди людей. Гэдблэты манили их сладкой жизнью, золотом, девушками, исполнением всех желаний, а архангелы обещали рай и спасение души.
  Однако баланс был нарушен. Весы склонились в сторону лордов Тьмы, так как те придумали хитроумный способ завладеть господством над Эввионом. Весьма любвеобильные, Лорды женились на Дочерях Преисподней, гэдблэтинях, и увеличивали свои войска. В данный момент их около 72, а прислуживающих им демонов больше семи миллиардов. Равновесие стремительно разрушается.
  Архангелы стремятся восстановить справедливость, и потому им нужен посредник. Они избрали тебя. Помни, что человеческая жизнь - ничто перед грандиозностью этой затеи.
  Всё должно стать на круги своя, силы - уравновеситься, население Преисподней - сократиться. Здесь действует закон: бессмертный убивает бесмертного.
  Твоя цель, цель всей твоей жизни - содействовать Небу.
  Аллан внимательно слушал торжественную речь.
   - Но я считал, что гэдблэт - лишь один! - возразил он.
   - Видишь ли, в Преисподней все вожаки зовутся гэдблэтами, и между ними - вечная грызня. Если бы архигэдблэт Инффернифер, Тот-Чьё-Имя-Стёрто, смог выбраться из льда Йёггио, в Эввионе настал бы Армагеддон. А пока что его младшие братья наводят беспорядок, - пояснила Хризи.
   - А теперь расскажи хоть что-нибудь о себе, - попросил Аллан, словно на допросе.
   - Ладно, - согласился птенчик и начал:
  “ Птицы нашего вида относятся к Талисманам Света. Они - путеводная звезда для заблудившихся душ и символ Надежды. Созданные из чистейшей субстанции пламени в самом начале времён, эти существа ( не только птицы, но и звери) встали на защиту Неба и присягнули ему в верности.
  Существа эти были когда-то созданиями из плоти и крови, пока не выяснилось, что огонь, подпитывающий их, медленно, но верно гаснет. Если бы он потух, это принесло бы смерть Талисманам Света, и потому не было иного выхода, как отловить всех нас и обратить в чудесный сверкающий металл - золото. Иные из нас могли бы быть обращены в крупные алмазы, но стихия огня не может выражаться белым цветом, который наибеолее характерен для воздуха. Но были и другие камни для огня.
  Поскольку гэдблэты изрядно вымотали нас своими грязными пристававниями и преследованием, архангелы упрятали нас в надежное местечко - Алтарь Небесного Духа, где никто из враждебных сил не властен.
  Когда архангелы выбрали из земных мужей и жён Избранников, они каждому давали одного из нас - кому-то в виде брошки, другому - как кулон. Мои братья и сёстры достались разным честным и достойным людям, способным на подвиги. Мы получили наказ оберегать хозяев.
  Есть один птенчик, за которого я очень боюсь. Это райский попугай Тутарс III, сделанный в виде рубинового кулона на золотой цепочке.
  Последний раз мы с ним виделись в День Расставания. Очень своеобразная была эта птичка: обладала специфическим характером. Архангелы не любили её за язвительный язычок и рады были от неё избавиться. Я, конечно, признаю, что что Тутарс был личностью неординарной, отпускающей гадкие шуточки о делах любовных, и мне понятна ненависть всех к нему, но для меня-то он не был таким! Я смотрела на него глазами сестры. Помоги мне отыскать его!”
   - Я с радостью! - отозвался Аллан( небось непрочь получить информацию в этой области). - А ты, в свою очередь, реши мою проблему.
   - Расскажи её, и всё узнаешь, - предложила Хризи.
   - Объясни мне действия Дьябля, раз уж знаешь гэдблэтов и выкрутасы, на которые они способны, назубок! Мне опостылило моё неведение! - воскликнул Аллан.
   - Ты хочешь знать, зачем этому стервозному подростку такая фишка? - заметила Хризи, - А что, собственно, он сотворил?
   - Как что?! Разделил моё эго надвое, на Зло и Добро, два Абсолюта, - сказал Аллан.
   - Ты хочешь сказать, что ты злой Аллан?! - подпрыгнула птичка.
   - Нет, но если достанешь, вполне смогу скрутить тебе шею! - взьерепенился некромант.
   - Не получится при всём твоём желании, - отрезала Хризи, - Не способна полностью добрая личность на такое злодеяние, к твоему великому сожалению!
   - То есть как? - не понял Аллан.
   - А так, - сказала птичка, - Если уж Дьябль использовал заклинание “Два в одном”, то тебе явно не свезло: на словах ты можешь сказать гадость, но вот её исполнить... та часть твоей души, которую тебе оставили, всем своим существом воспротивится злому действию. Если только Зло настолько неразделимо с тобой... У артефакта, прозванного “ Призмой Отражения” широкий спектр услуг своему хозяину.
   - Хорошо, просто отлично. Ну, а что ты можешь сделать, чтобы мне не загибаться от бессоницы? - спросил утомлённый Аллан.
   - Меня наградили в детстве двумя способностями: я могу заменить фонарь, освещая дорогу и отпугивая тварей, что копошаться во тьме. Ещё я могу вызвать из любого места любого человека. Кого к тебе пригласить?
  Аллан на миг задумался, подыскивая кандидатов на это вакантное место. Через несколько минут он уснул, и Хризи отправила Модеста обратно.
  На следующее утро, одевшись, Налла чопорно спустился по ступенькам в зал, где он вчера с Банни бесновались. Аллана и Дьябля он там не обнаружил, и потому, вооружившись снарядами для Дартса, лениво развалился на стуле, естественно, положив ноги на стол.
  Острия снарядов метко вцеплялись в мишень, сапоги вздрагивали в такт, и рука уверенно швыряла дротики, посылая их в самый центр.
  Вдруг на лестнице появился Банни. Спускался он с неё как-то заторможенно, то и дело потирая когтистые руки и вжимая голову в плечи - всем своим видом давая понять, что ему жутко холодно.Словом, эскимос на Крайнем Севере.
  Налла двинулся ему навстречу и на ходу, не оборачиваясь, бросил дротик. Он попал в “молоко”.
   - Похоже, начался период акклиматизации и сейчас я буду мёрзнуть, братан. Ты же понимаешь, климат Эввиона - не ахти какие тропики для гэдблэта. - выстукивая старательно зубами, сказал Дьябль.
   - Словом, надо тебя куда-нибудь пихнуть чтобы твои косточки отогрелись, - решил Налла.
   - А ты догадлив, - заметил Битру.
  Несносного гэдблэта уложили на диван и накрыли целой громадой одеял. Слуги собрались рядом, и сразу же Дьябль послал Чанеке за вином, Мифистика - за чаем и Никсэль - за коньячком.
  Налла же счёл себя лишним и смиренно удалился, точнее драпанул наверх в обе лопатки.
  Налла влетел в свою каморку и захлопнул дверь (на случай, если радиус зрения у Банни составляет больше 20 метров).
  Облегчённо вздохнув, Налла вдруг стянул с головы рыжий парик и вытер пот со лба. Взглянув на невнятно мычавшего Наллу, хитрюга Аллан лукаво улыбнулся.
   - Это тебе месть за вчерашнее, - пригрозил он своей второй половинке, которая лежала связанная, раздетая и с кляпом во рту, разметав по полу рыжие космы.
  Сбросив с себя зелёные шмотки - одеяние Наллы, Аллан надел свой обычный наряд и склонился над Наллой, неудобно скрючившимся на полу.
   - Ну, что? - сказал он, вынимая кляп изо рта Наллы, - А птенчик говорил, что Добрый Абсолют не способен на Зло! Хотя я почему-то не могу тебя убить...
   - Верно! - огрызнулся Налла, стремясь достать Аллана связанными руками, - А вот я на Добро не способен!
   - Да ладно тебе, - произнёс Аллан, - Давай, прекращай злиться, сейчас я тебя развяжу...
  И Аллан принялся разматывать верёвки.
  Едва с ними было покончено, как Налла мигом вскочил и набросился на некроманта.
   - Не стоит быть таким наивным! - сказал Налла, - В тебе глупость и наивность соседствуют с твоей безграничной добротой!
  В итоге Аллан остался связанным, а наглец Налла, облачившись в свою привычную одежду, вышел в коридор.
  “ Да уж, не рассчитал маленько. Откуда мне было знать, что у него и сила моя!” - думал Аллан, стараясь распутать верёвку, благо со злости Налла узлов наделал - моряки голову сломают.
  А Налла уже с заливистым смехом съезжал по перилам вниз, и вид имел исключительно хулиганистый.
  Между тем замёрзший Банни заполз, недолго думая, в камин и там разнежился, забравшись на брёвна, откупоривая одну бутылку шампанского за другой и поставив на хвост тарелку с аппетитной свежей черешней.
  С тонким расчётом напиться вдрызг Дьябль никого не пускал в комнату, дабы они его не отвлекали.
  Налла ещё даже не успел пересечь комнату, как из-под стола вынырнул затаившийся там в суматохе Мифистик и сиреневой лентой заскользил к хозяину.
   - Ваш-ш-ш-ш-е низ-з-з-з-айш-ш-ш-ш-ес-с-с-с-ство, перед вами не Налла! Это Аллан! Я видел, как он надевал рыжий парик! - сообщила змея-ябеда.
  Нажаловавшись, змей уполз от приносящего гибель огня.
   Битру перевёл взгляд на Наллу, которому стало от этого жутко не по себе, мягко говоря.
   - Знаешь что, лапулёночек, - зло осклабившись, Банни не сводил с мнимого Аллана глаз, которые начинали методично метать молнии, и тут Налла по мановению руки взмыл в воздух, - Мозги тебе пора проветрить!
   - Ты...ты... ты что-то путаешь!!! - оправдывался Налла.
   - Нисколечки, - холодно-равнодушно ответил Банни, - Мои источники весьма достоверны. Ты влип, парень! Ничего-ничего, поиграю и брошу!
  Под эти слова Налла сделал в воздухе пируэт.
  Банни забросил рыжего аж под потолок, и сигануть оттуда ух как не хотелось!
  Дьябль скрестил два когтя, и стёкла вдребезги разбились, вылетели из рам, дробясь на мелкие кусочки. При этом Налла опускался вниз. Где-то на уровне окна какой-то ошалелый осколок счёл его за живую мишень и что есть дури впился в бок. Налла вскрикнул, словно резанный, прекратил свободное парение и, набирая скорость, теряя высоту, полетел вниз.
  К счастью, наслаждаться полётом было недолго. Затормозив у самого пола (Дьябль посодействовал), раненый брякнулся на ковер, и кровь из раны полила сильнее.
  Привлеченный запахом свежей крови, Дьябль в два скачка очутился рядом с больным и прежде всего хотел сдёрнуть с него парик, что не удалось.
   - Ноль и единица! Так ты не... - Банни отпрянул прочь.
   - Нет!!! - заорал Налла и потерял сознание.
   - Как вы доверчивы, люди, - сказал Дьябль, проверяя своё заклинание "Иллюзорная рана” и подхватывая Наллу, - Во всё верите!
  Глава XXII
   Новая лошадка
  “ Чёрт бы тебя побрал!” - думал связанный Аллан, - Это ж надо же мне так облапошится!»
   - Хризи! - вслух произнёс он, - Хризи!
  Брошь тускло замерцала, затем засветилась сильнее и, наконец, Хризи выпорхнула из ящика письменного стола, куда Аллан её пихнул.
   - Доброе утро, Аллан! - приветствовала Избранника птичка. - Зачем ты связал самого себя?
   - Догадайся, - зло ответил Аллан, которому, разумеется, не малина было здесь обретаться. - Освободить меня тебе под силу?
   - Разумеется, - был ответ, и спустя мгновение Аллан уже выскользнул за дверь.
  Наблюдая за сценой калечения Дьяблем Наллы, Аллан ухохатывался. Как-никак, впервые семейные разборки проходили без его участия и за ними можно было наблюдать с безопасного расстояния, притаившись за перилами.
  Когда разборки подошли к завершающему моменту, Аллан крадучась спустился вниз и схватил со стола белый листок, исписанный замысловатым почерком Дьябля. Вот что там было написано:
  When the dark knight
  Has come in the night,
  And every lap and maid
  Have implore about aid...
  And his evil laugher
  Was led in horror...
  His origin another,
  He arouse only lower.
  His might in fear,
  He destroy all dear...
  He hear call,
  Who fors him scare
  And make invisible in air.
  His power has a well,
  He sold his soul
  And now light - his foe.
  His symbol - bone and scull,
  His army - dull,
  His way not right,
  He came in the night.
  Аллан, прочитав написанное, понял, что Дьябль описывал его, но времени на перевод у Аллана не было - словно в ответ на его последние раздумья из камина выполз Банни, довольный тем, что сбил черешневой косточкой воздушный шар.
  Налла лежал без чувств на диване, накрытый парочкой шерстяных одеял. Лицо его было бледно и осунулось.
  Аллан сел на краешек дивана. Некромант покосился на Дьябля, включавшего новый ультрасовременный компьютер, заметил, что тот напрочь про него забыл и, быстро скинув с груди Наллы одеяло, размотал бинты. Дотронувшись рукой в чёрной перчатке до кровоточащего бока своего двойника, Аллан исцелил его, вновь замотал тело бинтами и, накинув одеяло, сел на кресло, беспечно насвистывая какую-то песенку.
  Полностью погрузившийся в компьютерный мир Банни без конца щёлкал мышкой, а вскоре и исчез совсем, решив лично поучавствовать в игре.
  Вчера на столе для компьютера были бороздки от когтей Дьябля. Теперь они спокойненько превратились в канавы. Переусердствовал Битру с играми.
  Аллан отошёл к Налле, а когда он вернулся, на столе лежала записка, написанная весьма необычным для Дьябля способом - огненными буквами, а не пресловутыми когтями.
  В записке говорилось, что сегодня Алланово безделье заканчивается и Дьябль соизволил научить некроманта верховой езде, но, поскольку его высочество не может лично наставлять Аллана в этом искусстве по неотложным делам величайшего королевства( игра - разве это важно?), то научит его всему этому Чанеке.
  Далее перечислялись отличные качества переданной Аллану в личное пользование лошадки. Выращена она была в секторе 21313ZW, где расположены знаменитые Конюшни Гэдблэтов, близ города Дита. Лошадь именуется Фобосом, в сокращении просто “Фоб”, питается адским растением асфоделом с Вонючих полей близ Смоляной горы, где находится Большая Свалка и куда сбрасывается всё ненужное. Фобос( он же Страх) не принадлежит к породе Огненных Коней великих Предводителей, выращенных близ Вулканических Пустошей и Гейзерового Каньона на Седьмом Кругу, это невзрачный конь, произошедший от Франкенштейна, лошади Дьявола.
  Дальше не было ничего интересного, кроме того, что была указана тяга Фоба к гигантским прыжкам в высоту и замечания, что конь прилагается.
  Больше всего на свете Аллану сейчас не хотелось оглядываться. Даже если конь и “ невзрачный”, как было там написано, то это ни в коем случае нельзя принимать на веру, так как это, может, он с точки зрения Битру невзрачный, а для смертного Аллана это был бы просто убой.
  Два гэдблэта на мониторе ожесточенно дрались, основательно потрепав один другого. Так продолжалось до тех пор, пока Аллан не нашёл наконец среди хитросплетений проводов заветную розетку и не отключил звук.
  Хотя некроманту и в самом деле было в лом оглядываться, он пересилил себя и сделал это.
  Перед ним, удивлённо перекидывая голову с одной стороны на другую, стоял крупный мышастый конь. Однако его никак нельзя было назвать простой лошадью.
  Грива и хвост её были чёрными, шкура была отнюдь не лошадинная, а, скорее всего, напоминала кошачий мех. Уши его были стоячие, кошачие, с шерстью, и солнце, просвечивая сквозь них, красным обозначало кровеносные сосуды. Его грудь была украшена роскошным белым воротничком, а на морде находилось белое пятнышко. Копыта Фобосу заменяли белые лапки с чёрными коготками , очень похожие на лапы гепарда. Меньше всего Фоб напоминал грозного Дейма.
   У Аллана конь вызвал чувство умиления и восторга. Ему никак не подходило имя “Страх”. Когда Аллан обнял коня за шею и потрепал по щеке, Фоб радостно лизнул его в лицо жарким розовым язычком кошки с белыми шерстинками и даже попробовал по-кошачьи заурчать от удовольствия. раньше никто не проявлял столько ласки по отношению к нему, и конь нежно прильнул к Аллану, сразу ему понравившемуся.
   - Ты не сбросишь меня? - спросил коня Аллан, глядя в ясные глаза Фобоса, - Из меня вышел бы пдлохой наездник. Обещаешь не прыгать, пока я не приноровлюсь скакать галопом?
  Конь утвердительно кивнул. Он понимал речь человека.
   - Самая паршивая лошадка этот Фобос, - произнёс Дьябль, чихая от произведенного им самим дыма, - Ну что, Черноглазка, отправить вас всех на отличный ипподром? Ну-ну, не скалься, Фоб, я над тобой не собираюсь изголяться. Для такого случая у меня целый набор заклинаний, но я не откажусь от счастья помучить тебя, Аллан. Какую книгу ты выбираешь?
  Из лапы Битру веером посыпались книги, но Аллан не понял вопроса.
   - Пацаны! Деймиго внимания желает, - произнёс конь, - Мне нужно попить нитроглицерина и закусить шлаковыми сухариками “ Три корочки”.
   - Молчи, Дейм, а то станешь шоколадной лошадкой в подарок детишкам! - прошипел Банни, угрожающе нависнув над ним. - Итак, я имею над этими несколькими книгами неограниченную власть. В эти шары( Дьябль указательным когтем показал на стоящие на подставках в виде свернувшейся змеи хрустальные шары) я могу видеть все действия существа, отправленного в книгу. Ну что, какой твой выбор?
  Аллан, отнюдь не расположенный сегодня перечить своему хозяину, недолго думая, ткнул пальцем в красочное издание “ Хроник Емеральда”.
   - Ага, ты прельстился красивой обложкой? - подловил его Банни, - Мои поздравления! Чанеке, скорей!
  Василиск мигом взмыл в воздух и прилунился рядом с Битру. Аллан не мог понять, почему он в одежде дрессировщика...
  Тут Вель с Иманусом сели на плечи Банни.
   - Дайте фотографию Арденского леса с моего магического спутника, - потребовал Банни, - Так, отлично. Всё чисто, лес идеально подходит для прогулок. Установите точные координаты перемещения, - обратился Дьябль к Велю с Иманусом, - Я беру шар номер три.
  Последнее, что увидел Аллан в лёгкой дымке, которая заволокла окрестности, - это красную лапу Банни, потянувшуюся за шаром.
  
  “ Это что, патологически - конь придавливает хозяина?” - это было первое, что пришло в голову изнемогающему под тяжёлой тушей Аллану.
  Хоть все наличные были аннулированы, Хризи все равно была здесь, и это главное.
  Так, это чьё добро лежит? Зелёное, продолговатое и с красной стрелой на хвосте. Что, в сумку не поместилось?
  Тут только до Аллана дошло. Бедный Чанеке. Аллан вскочил в наивной надежде, что василиск жив.
  Проверка: раскрутить за хвост и бросить. Если взвизгнет, то жив. Если нет, соответственно.
  Взвизгнул?Ну нет, лапуля, при ко мне сам. Лень вставать.
  Аллан выкарабкался из-под массивного тела Фобоса и погрозил кулаком небу, где, по его предположениям, находился Дьябль. На случай, если видит.
  Так. Запах озона. Клёны, буки, остролисты, берёза,Qersus vulgaris, Qersus rubra... Так, я о чём?! Дальше. Бузина, бересклет, небольшая роща кактусов. Стоп! Роща кактусов? Если туда Чанеке закинуть, то колючки даже мертвого поднимут. Впрочем, он итак идёт именно оттуда, останавливаясь, когда очередная колючка впиявливается в бок.
   Смотрим дальше. Два зайца. Аллан отвернулся, а когда повернулся, там были уже два волка. Цепочка жизни и здесь действует.
  Так. Заросли коки. Аллан был о жителях лучшего мнения.
   Что ж, торчать в этом проклятом Емеральде большой радости не представляло, а выбраться отсюда можно было лишь двумя способами: либо с помощью Хризи надавить на Банни, либо за максимально короткий срок научиться первоклассно ездить на лошади. Быть марионеткой в лапах Дьябля ух как не хотелось, да и Чанеке вряд-ли сможет научить Аллана чему-нибудь другому, кроме как охать от боли.
  Итак, пока Чанеке, поглощённый своими болячками, не смотрит, Аллан вызвал Хризи.
  Птица мигом исполнила желание Аллана.
   Через две секунды с неба, чертыхаясь на всех языках, включая иврит, свалился Битру и здорорво долбанулся башкой о землю. При этом он умудрился оставить глубокую впадину на земле.
  Заметив Аллана, Дьябль сказал:
   - Ловко, некромант. Этого заклинания нет ни в Невинурале, ни в Некрономикан. Как тебе удалось, ноль и единица?
   - Не твоё дело, когтистый. Давай, забирай нас отсюда, - холодно отрезал Банни.
   - Собственный некромант решил на меня наехать? - улыбнулся Битру, но вдруг резко поменялся в лице и сгрёб в охапку Аллана, Фоба и Чанеке, и, перемахнув через утоптанную тропинку, очутился в кустах.
   - Что это ты вытворяешь? - недовольно сказал Аллан со странной повелительной интонацией в голосе.
   - Тише, - лишь это получил он в ответ, - Прислушайся!
  Аллан навострил уши.
  По дорожке явно кто-то ехал.
   - А почему нельзя было воспользоваться спикардом, сынок? - произнёс один голос, - Он бы быстро перенёс бы нас с тобой в твою комнату.
   - Если бы кое-кто не заводил шашней с моей мамашей, а смирненько сидел бы себе в библиотеке и листал словари с энциклопедиями, то смог бы тотчас высказать мне наизусть свойства спикарда. Это что-то наподобие жучка, и, если его активировать, мы мигом откроемся врагам. Это хуже, чем пилить от самых Владений! К тому же спёртый запах Изумруда плохо на мне сказывается и потому я непрочь погулять.
   - И я тоже, в особенности после посиделок у твоей милой мамаши Даны, - расмеялся первый голос.
  Цокот копыт приближался. Дьябль, похоже, прочно здесь окопался, и Аллан решил тоже затаиться.
  “ Интересно, а что мы хотим сделать? - размышлял Аллан. - засели здесь, как разбойники с большой дороги!”
  Чанеке поскуливал от боли, но всякий раз, заметив подкрадывавшийся к его горлу коготь Дьябля, послушно замолкал. Фоб свернулся клубочком и никого не беспокоил.
  Аллану сейчас очень хотелось придушить их всех - сказывалось действие толкающего к преступлению невидимки-Велиала и амулета. Но он держал себя в руках.
  Из-за поворота показался немолодой человек с длинными чёрными волосами, в одежде серебристо-чёрных тонов. Плащ его был скреплён на плече серебраной розой, к поясу пристёгнут красивый меч. Под ним был горячий вороной конь.
  Его сын ехал на чёрной с рыжими полосами лошади, и сын этот очень походил на отца. На его руке блестело кольцо.
   У Дьябля к этому времени все актёры были готовы и все костюмы продуманы.
  Банни активировал своё заклинание и, соответственно, превратил всю свою свиту в нужных ему людей, предварительно шепнув на ухо всем:
   - Эти двое - принц Изумруда и принц Тьмы. Тот, что справа - лорд Гирвин, а слева - лорд Фэрлин. Обращаться на”ты”. Фоб и Чанеке временно молчат и не встревают в беседу.
  Перед Гирвином и Фэрлином выросли четыре фигуры - брат Гирвина Жулиан верхом на адском Моргенштерне и сестрица Гирвина Дэйдри, внезапно вышедшая из-за лошади. Рядом с Жулианом на цепи томилась мантикора - чудище с головой человека, львиным туловищем и хвостом скорпиона.
  Все в недоумении замерли, уставившись друг на друга.
  “Что мне этим обормотам сказать?” - думал Жулиан - Банни, прочитавший “Хроники Эмеральда” - единственная его любимая книга и единственная прочитанная им книга - и отлично знавший его героев.
  “ Когда же это всё кончится?” - соображала Дэйдри - Аллан, который чувствовал себя неловко в платье.
  А несчастной мантикоре Чанеке оставалось только лить слёзы об утраченном голосе.
  В мыслях Моргенштерна было:” Наконец-то я полноценный конь, а не какая-то там полукровка”
  Наконец замешательство обеих сторон пролшло.
  Гирвин недоверчиво спросил:
   - Дэйдри, неужели это ты? Ты выжила?
  “ Черт, опять я всё перепутал! Её же убили раньше!” -думал Дьябль.
  Гирвин хотел было броситься в объятья Дейдри(Каково же было бедному Аллану почувствовать это своим новым телом?), но Фэрлин предостерёг его:
   - Пап,в такой близости от Мерцающей Дороги это могут быть её Иллюзии! То есть все, кто прошёл её, могут создаваться Дорогой как некий набор геометрических фигур, но они недолговечны, - пояснил сын.
   - Эй, братья, я же настоящий! - заметил Жулиан, только Дьябль забыл отрегулироать свой голос, и он, звонкий и совершенно несвойственный Жулиану, окончательно настроил и Гирвина, и Фэрлина против подозрительной четвёрки.
   - В погоню!! - заорал, давая шпоры коню, Гирвин.
   - И теперь мы джолжны бежать? - спросила Дэйдри, и Аллан встревожился не на шутку, услышав свой женский голос.
  - Да! У Гирвина там такой клинок есть - твоему Древнему когтю не чета! Зовётся Грейсвандиром и имеет особенность втыкаться самолично в спину врагу! - затароторил Банни, рассчитывая припугнуть Аллана.
  И Жулиан, подхватив Дэйдри, бесцеремонно закинул её вверх тормашками на спину Моргенштерну. Чанеке затрусил за ним.
   - Я без твоей помощи обойдусь, - предупредил Дьябль вопрос Аллана.
  “ Так-так... - лихорадочно соображал Аллан, - Как же мне править лошадью, если я вообще не умею держаться в седле?”
  Дэйдри оглянулась и увидела, что Банни предпочёл капитулировать и чешет за ней почище беговой лошади, и лишь его ноги в сапогах мелькают среди росистой утренней травы и сочной зелени окружающих её кустов.
  Когда преследователи порядком поотстали, Дэйдри спустилась с Моргенштерна, сама не своя от пережитой только что скачки. Дьябль, взметнув вихрь пыли, затормозил в кустах остролиста, и, доаольный, выполз оттуда, исколотый листьями падуба и исытывая адское блаженство от боли (скажу по секрету:ему одинаково нравилось инода быть и пофигистом, и мазахистом).
  Дэйдри приблизилась. От Банни несло нестерпимым запахом скипидара, и Дэйдри попыталась отмахнуться от него, как от назойливой мухи.
   - Э нет, дорогая, не получится! - сказал Банни, лапая её и забывая, что перед ним Аллан. - Ты будешь моей!
   - Эй, Битру, отстань! - приговаривал Аллан, отбиваясь от навязчивого Дьябля.
  Тут его лицо исказилось. Черты Жулиана сменились мордой Дьябля, и он упал. Из его спины торчала рукоять клинка; по нему бежало пламя.
  Гирвин схватил Дэйдри за талию.
   - Привет, сестричка! Мерзкая иллюзия позади! -сказал он.
  - Мерзкий? Это я тут мерзкий? - вскипел Дьябль, скидывая сапоги и незаметно превращая всех обратно. - Сейчас от ведаете моих когтей и скажете другое как миленькие!!!
  Аллан упросил Хризи отправить их обратно, пока всё это не переросло в заваруху.
   - Всё, больше никаких прогулочек, тем более со мной!! - заявил Банни, - Дела королевства не дремлют! - и он размашистой походкой направился к компьютеру.
  Глава XXIII
  Из огня да в полымя
  Аллан уже давно перестал учить Банни новым заклинаниям, тот всё вспоминал с уникальной быстротой и подталкивать его не требовалось.
  Последнее время ситуацию полностью контролировал Дьябль: он блокировал любые добрые проявления со стороны Диэбли, запрятав его в глубины своего подсознания и не давая ему возможности вырваться на поверхность.
  Когда Дьябль с Алланом вернулись, Налла ещё спал. Фобос подошёл к рыжему и с тихим ржанием ткнулся мордой в его щёку. Налла шевельнулся и вновь уснул.
  Чанеке вооружился пинцетом и, ойкая, выдёргивал из кожи колючки от кактусов.
  Банни взгромоздился на стул, упершись когтями задних конечностей в мягкое сидение, и играл в очередную гонку, пересыпая игру фразами “ Ноль и единица!”, очевидно, выражавшими его напряженное обдумывание, когда будет следующий поворот. Аллан примостился рядом в качестве наблюдателя и равнодушно провожал взглядом чёрный навороченный мерседес своего хозяина.
  Аллан знал, что оставлять Битру в гордом одиночестве огнеопасно.
  Хвост Битру нервно и резко дёргался, выражая неудовольствие творящимся.
  Аллана терзали смутные сомнения: если уж Баннин хвост шевелится, значит, что-то уже не так и, следовательно, к Битру пока лучше не лезть. Однако он решил не прислушиваться к голосу рассудка и сделлал первую оплошность - подошёл к огнеопасному субъёкту.
  Битру спокойно попросил, чтоб ему не мешали, но Аллан и слушать его не желал.
   Тут он сделал вторую ошибку - заговорил с Банни.
  На вопросы тот отвечал, как зверь: отрывисто и раздражённо. Видно, не ладилось что-то в компьютерной игре.
   - Выбери другую тачку, чувак! - гаркнул в самое ухо Дьяблю отоспавшийся Налла.
  Но тот его не слушал - Аллан разбесил его куда больше, и Дьябля соблазнила мысль отправить сего несносого некроманта куда подальше.
  В конце концов, этот злобный мечтатель доводил его до желания вернуться домой, в Преисподнюю, а родсти в этом было маловато. Тусовка с собратьями по извращенческим наклоннастям значительно принижала Дьябля.
  Когда Аллан лишь кинул взгляд на Дьябля, тот, сдерживаясь, сказал ему:
   - Не продолжай!!
   - Это почему же? Ты сделаешь из меня фрикасе? - насмешливо произнёс некромант, и Дьябля это довело.
   - Не выпендривайся!!!!! - схватив со стола первую попавшуюся книгу и попутно вспомнив свой богатый запас ругательств, Дьябль прочитал ужасные слова заклинания, и Фоб с Алланом испарились.
  
  Ну вот, всё по новой! Налицо явное издевательство! В суд, что ли, на Дьябля подать?
  В прошлый раз ничего не спёрли, значит и на этот не должны. Конечно, во всякой стране есть рецидивисты...
   С Хризи Аллан теперь не расставался, так как ясно убедился на собственном опыте, как опасно это делать. Странно, но хорошо, что Битру ещё не пронюхал про этот курьёз природы - кто знает, может, его, как сороку, зачаровывает блеск золотых вещиц и он их собирает в своём гнёздышке? Впрочем, занятие это совершенно невинное, а коллекции гэдблэта должны соответствовать его садистским представлениям... Головы, руки, ноги... что-нибудь другое...
  Так. Транспортное средство имеется и вполне доступно. Ни гида, ни путеводителя, ни толкового словаря местных языков. Даже аэропорта - и того рядом нет.
  Оценка местности: на востоке ( что восток видно ясно: не равнина, а замаскированная под неё пустыня кругом) вроде бы мануфактуры, или угольные шахты, или, на худой конец, дым от большого завода. В крайнем случае, это либо дым, либо тьма. Ну и гор там наставили! Скалы, скалы, скалы кругом! Нагородили ландшафта!
  На скалы словно вылили бочку с мазутом: липкая, склизкая и противная плёнка в радужных разводах. Всё вокруг в копоти. Местные жители, вероятно, либо пофигисты, либо ярые противники Гринпис.
  А, кстати, вот и жители, голубчики: Чумазые, как негры, в шлемах, в доспехах, в полном обмундировании и при оружии. Да и вроде не люди вовсе. Боже, куда занесло!
  Аллан задал незаметно от всех задачку Хризи: идентифицировать место и назвать книгу. Пусть помучается: развлекалочка для Талисмана Света( да, нахвасталась, что с начала мира живёт, так пусть теперь отдувается, или сразу уж складывает высокие полномочия со своих плеч!).
  Ладно, хватит издеваться. Аллан, надеясь увидеть за своей спиной что-нибудь более интересное, чем дым и чумазых негритосов, обернулся.
  Батюшки! Целая туча людей, настоящее закованное в латы войско! Поменьше, чем свора неотесанных мужланов, но всё-таки... Всё-таки со средним образованием это плохо: они, пожалуй, дадут сто очков вперёд команде оборванцев.
  А впереди( видно, больште шишки) на лошадях, пятеро: старче с жезлом верхом на удивительном коне с серебристой гривой; высокий черноволосый и красивый немолодой человек, маленький замухрышка-карлик на пони, красавец с заострёнными ушами, и нечто бородатое, похожее на гнома, сидящее с ним.
  Интересно, а негры, часом, не людоеды ли? К ним, вероятно, опасно стоять спиной... а тот седобородый старик? Надеюсь, он из сказки, так как испытать гнев волшебника на себе Саше не хотелось. Хотя согласно уложению 5 из “Руководства по определению волшебников”, перед Алланом явно был некто из их разряда.
  Аллан вспомнил об “адском кенгуру” Фобе, оценил расстояние до обоих армий и решил,что такой прыжок ему не по зубам... Угодить между двумя армиями! Воистину профессия Гения Вредительства!
  По все вероятности, лежащий, Аллан оставался до сих пор незамеченным ни неграми, ни рыцарями. Может, так и лежать? Глупо: растопчут!
  Ладно уж, рисковать так рисковать: Аллан вскочил на Фоба, обернулся к неграм и наложил на них проклятье ( среди некромантов бытует название “ насолил”), звавшееся “ Полнейшая Бестолковость”. Похоже, оно действовало: негры заметались по полю, вызывая смятение в рядах.
  Заприметив магию, волшебник приподнялся в седле и начертил в воздухе круг своей тростью.
  Аллан знал, как опасно иметь дело с волшебниками, и потому взмыл в воздух. Фоб попытался сделать всё плавно( ведь Аллан - новичок в верховой езде).
  Но волшебство оказалось силным - так и не успев достигнуть заветной опушки, на которой он планировал спастись позорно бегством, некромант завис в воздухе, не в силах пошевелиться. Ох уж эти волшебники с их мощнейщими заклятьями!
  И Аллан потерял сознание, окружённый кольцом из огня.
   - Хозяин, хозяин! - кто-то звал его, порхая над самым его ухом, - Хозяин! Мне удалось залезть в оперативную память компьютера Банни! Аллан?
  Некромант встал, потирая ушибленную голову( хотя волшебник немного смягчил его полёт в конце). Хризи? Уже здесь? Видать, отогрелась на груди или в пламени... Заумными фразами швыряется, глаза на лоб лезут! Да, пора выучить бейсик с паскалем, да и компьютерные технологии тоже - в новый век войдешь совсем сирым...
   - Хризи, тише, - заметил Аллан, - Объясни поточнее, что ты там раздобыла.
   - Это книга “ Повелитель перстней” автор не указан. Тебе надо предотвратить войну между варлорками и людьми, иначе мир будет уничтожен. Оставшаяся информация мне недоступна, так что полученную можешь итерпретировать как угодно. Ты - пленник, и я, увы, ничего не могу поделать. Поскольку ты - маг по всей видимости, ты заколдован специальным заклинанием, разрушить которое может только юная леди или Талисман Света, но не птица, а животное.
   - Хорошо... - надолго задумался Аллан, - Окажи мне ещё одну малюсенькую услугу: найди название наложенного на меня заклинания и опиши его свойства.
   - Ну, это просто, - начала Хризи, но тут в палатку, где находился Аллан, кто-то вошёл, и Хризи шмыгнула к Аллану в карман.
   Не так давно Аллан листал Брэйма, и теперь мог сказать, черты какой птицы соединились в этом странном пернатом-госте Аллана.
  Жёлтый клюв попугая, глаза человека, перья на голове как у какаду, но только малиновые, мелкие золотистые пёрышки в соединении с зеленоватыми стоячими “ ушками”, белый ошейник селезня, голубой цвет тела, переходящий в красный на крыльях, с другой стороны розовых, синие “ штанишки” в сочетании с мощной ястребиной лапой, роскошный переливающийся хвост райской птицы в пёстром семицветьи, окружённый разноцветным пухом, плюс два хвостовых пера, имитирующих зелёные листья. На голове два зелёных с голубым павлиньих пера, да ещё целый каскад жёлтых с красным перьев, как у жар-птицы. Словом, целый набор противоположностей и контрастов представлял из себя посетитель.
  Посмотрев на Аллана, попугай сказал фразу, и речь его Аллана ошарашила:
   - Весьма сексуальный самец, ничего не скажешь...
  “ даже птицы в эти крутые времена со сдвигом!» - подумал Черноглазка, задушив в себе настойчивое желание свернуть попугаю шею.
  А попугай не унимался.
   - А что, он тебе в муженьки на полном серъезе годится. - выдала пташка.
   - Заткнись!!! - опять сорвался Аллан.
   - А тебе жалко, дорогуша? Иди ко мне, мой милый некромантик! - произнесла Наталия, входя в палатку, - забудем все обиды! Я хочу тебя!!
   - Ну вот, - произнёс сбитый с толку окончательно Аллан, - Раньше хотела меня убить, а теперь - лишь мной овладеть. Функции поменялись, да?
  Хризи там что, заснула? Почему именно сейчас, когда нужна её помощь, она не отзывается?
   - Согласись, тебе некуда отступать, - произнесла Наталия, обнимая Аллана и сама не ведая, что тем самым снимает с него заклинание, - ты мой! - её руки опустились на уровень пояса некроманта, и внезапно в его кармане она нащупала Хризи, - Что это?
   - Ничего! - строго заметила Хризи, оживая, - Не трожь его, он под моей защитой! - тут Хризи заметила попугая, - Неужели?! Тутарсик, родной!
  И оба талисмана Света обнялись. После долгой разлуки брат и сестра встретились.
   - Ну вот, ты снова мне испортил весь кайф, - поникла Наталия, - это тебе лучше всего удаётся! Между Избранниками не может быть никаких других отношений, кроме дружбы. Что ж, я не причиню тебе вреда, подойди.
  Аллан приблизился. Наталия провела рукой по его волосам и спросила:
   - Как твоё имя?
   - Зови меня Алланом, - произнёс некромант.
   - Эй, ребятки, у вас что, всё отменяется? Как обидно! - разочаровался Тутарс.
   - А, мой кулончик, - заговорила Наталия, - Который меня подговаривал на все эти действия по покорению мужчин! Тебе и отчитываться! Тутарс имеет две вещи: превратить в животных и переносить в какое угодно место. Думаю, они обе нам пригодятся.
   - Я тоже так думаю, - обворожительно улыбнулся Аллан, и в уголке его чёрных глаз сверкнули красные азартные огоньки, яркостью могущие соперничать с угольками. Наталия удивленно вгляделась в его лицо.
  Это Алланово состояние быстро прошло, словно мимолётная тень на поверхности озера.
  Спустя некоторое время рыжая кошка и чёрный кот крались к месту, где были привязаны лошади.
  Через мгновение Аллан и Наталия расстались.
  Подходя к знакомому дому, некромант издали заметил девушку с каштановыми волосами, улыбкой и пронзительными зелёными глазами.
  Дьябль намылился к вечеру отправиться на Деймосе на шабаш, а Аллана к такому постыдному делу не привлекал, так как некромант от всех этих бурных игрищ был не в восторге.
  Деймос развивал скорость 700 тысяч километров в секунду, так что Аллану было обидно, что эта термоядерная компания вернётся так скоро и вновь начнёт его доставать.
   В их ожидании Аллан уснул с книгой” Обломингов” пресытившись её мудроствованиями.
  Глава XXIV
   Битва у реки
  Где-то в половине двенадцатого Дьябль вернулся и проспал всю эту долгую ночь, Налла весь вечер убил на компьютерную игру, а Аллана всю ночь не покидало странное, мистическое ощущение, что завтра обязательно случится что-нибудь из ряда вон выходящее и что лучше уж будет завтра проваляться всё утро в кровати или поспать до двух, но только суметь проворонить это ”что-то”.
  Элис ровно в одиннадцать вечера заявилась к Аллану в комнату, причём уже в халате и с подсвечником в руке, пожелала ему спокойной ночи и, премило улыбнувшись, ушла к себе.
  Аллану до сих пор было не ясно, что Элис забыла в этом адском доме и на что она намекала, войдя к нему в одном халате, но он всё-таки сморозил ей в ответ грубость:
   - Уйди, пожалуйста.
   Проснулся некромант оттого, что солнце светило ему прямо в лицо, и спать было невозможно.
   - Завтракаем за общим столом, - прозвенел голос Дьябля на весь дом немного оглушив Аллана, но тот уже привык к подобной “ певучести” Банни.
   “ Сколько же ему надо спать, чтобы выспаться?” - думал сонный Аллан, наощупь спускаясь по лестнице.
  Налла уже вовсю заигрывал с Элис, но та оставалась к нему равнодушной. Не в меру болтливый, Налла даже не замечал её безразличного взгляда и вовсю громкость говорил о чём-то, чего Элис в жизни не видела.
  Дьябль, пристроив на столе листочек с чернильницей, запросто решал дифференциалы, интегралы и даже матриц, без особого труда производя в голове сложнейшие вычисления: вероятно, в его мозги заложена программа суперпродвинутого компьютера, для которого даже 64 степень - не предел.
  Аллан знал, почему Битру вместо еды решает задачи высшей математики: его жаркое ещё не подали, а самому сходить за ним было лень.
  Аллан одним глазком следил за своими соседями по столу и ясно видел, что досерти заскучавшая от речей наллы Элис с мольбой во взгляде смотрит на него. Аллан постарался вспомнить свой инвентарь вненекромантских заклинаний (помимо некромантии Аллан знал немного и саму чёрную магию), через минуту отыскал ему нужное и ласково улыбнулся Элис.
  Аллан привёл в действие заклинание, которое он назвал “ Избавление от нытиков, зануд и болтунов”. Налла начал говорить так, словно его поставили на перемотку, и Элис это забавляло куда больше, чем речи Наллы. Что ни говори, а ораторское искусство Аллана частично передалось и Налле. Некромант едва скрывал улыбку, прислушиваясь к его визгу.
  Чанеке сидел на стуле развалясь и, закинув ногу на ногу, обгладывал куриную ножку. Мифистик воровато таскал с золотых блюд роскошную еду и заглатывал её подобно змее-яйцееду. Никсэль всё никак не доставалось лакомого кусочка: она лишь унылой тенью собирала тарелки. Призракам - призрачное: Чёрный Шак яростно вцепился во что-то, чего не было видно.
  Наконец Дьяблю принесли его жаркое. По обгоревшим кусочкам мяса до сих пор гуляло пламя, но Дьябль не обжёг себе язык. Деймос расположился рядом и тянул из стакана нитроглиерин. Фобос стоял в сторонке и с грустными глазами жевал чахлый кустик серебристого асфодела.
  Ну вот, снова трястись по плохой дороге на измученном Фобе - Дьяблю вздумалось проверить умонастроение братишки.
  Дьябль, ка обычно, ехал впереди. На нём был зелёный ( в противовес чёрному) костюм, похожий на костюм Робин Гуда, такая же, как и у него, изумрудная шапочка с фиолетовым пером, целый колчан со стрелами, но и в помине не было никакого лука. Дьябль активировал заклинание, сделавшее его полностью человеком.
  Сегодня Аллан поехал с Дьяблем лишь затем, чтобы посмотреть, в какую ловушку вляпается Дьябль на этот раз. Но Аллан, тихий Аллан, который разве что Банни мешал своим существованием, не знал, да и вряд-ли догадывался, что поостеречься следует именно ему.
  Случилось, как всегда, то, что меньше всего ожидали и Битру, и Аллан.
  Когда Дейм встал у реки, Дьябль, обожающий похвастаться, решил использовать заклинание” Хождение под водой”.
  И вот на набережную вскарабкался опутанный водорослями, мокрый и отплевывающийся Деймос. Банни промок до нитки и был не в восторге от своей идеи, но он хотел таким же макаром переправить и Аллана. Но каково же было его удивление, когда его окликнул Аллан, сухой, сидящий на улыбающемся Фобе, смотрящий на Дьябля ясными чёрными глазами.
   - Ты перепрыгнул? - процедил сквозь зубы Банни.
   - Зачем? - ласково произнес некромант, - Ниже по течению - целых два моста.
  Вдруг, к полнейшему недоумению Дьябля, Аллан ловко( он что, заливал тогда про отсутствие элементарной конной подготовки?) спрыгнул с широкой спины Фоба и как-то не по-аллановски широкими шагами направился к Банни, который весь аж ощетинился в предчувствии беды.
   - Привет, братишка, - непринуждённо сказал Аллан, - как живётся?
   - Чего?! - завопил Банни, - да как ты смеешь так ко мне обращаться? Хотя...хотя...Мефисто, это ты?!
   - А кто же ещё? - заметил Меф, глядя на попятившегося слегка Битру, - ты куда это так засобирался? Никак, удрать от меня, родимый, хочешь?
   - Знаешь, - заплетающимся языком произнёс Банни, - Давай решим наши проблемы по-семейному!
   - Проблема у меня только одна - ты. С каких это пор мальки претендуют на высшие награды? Трон Преисподней - место весьма вакантное, и мне нетерпится на нём обустроится. ты ведь великолепно знаешь, что слово «брат” мало что значит в Аду.
   - Нет, Меф, не убивай меня!! - отчаянно завопил струсивший Банни.
   - С чего это ты взял, что я собираюсь тебя убивать? Мне надо, чтобы ты помог мне раскрутить одно дельце. Одно м-а-а-а-ленькое и скромненькое дельце!
   - Сотрудничать с тобой? - переспросил Банни, - Ну, конечно, я сомневаюсь...
   - Сомневаешься? - сладко произнес Меф, одной рукой ухватив Битру за воротник, - После учебного полёта ты перестанешь сомневаться! Холодная вода развеет сомнения!
  И Мефисто в обличьи Аллана взмыл в воздух.
  Пресекая попытки Битру изловчиться и отцепиться, Меф достиг середины реки.
   - Счастливо искупаться, - искренне пожелал брат брату, скидывая Дьябля в воду из артезианской скважины. Дьябль, описав в воздухе дугу, нырнул туда с головой.
  Усмехнувшись, Мефистофель покинул тело Аллана и спрыгнул на набережную в виде пуделя. собака взглянула на падающего бесчувственного Аллана хитрыми глазками-щелочками, подняла лапу и пролаяла заклинание. Тёплая июльская вода под Алланом покрылась прочным ледяным панцирем, поднялся злой и холодный северный ветер.
  Ничто не спасло бы Аллана от удара об лёд и перелома позвоночника, но этому не дано было свершиться.
  Над самой водой Аллана подхватила невесть откуда взявшаяся невесть откуда Келайно. держа обмякшее тело некроманта на вытянутых руках, она замахала крыльями, пытаясь взлететь, но ей не удалось: груз тянул её вниз, и гарпия упала вместе с Алланом в ледяную воду.
  Этим она и спасла Избранника: её тело ударилось об лёд, смягчив тем самым удар Аллану.
  Мелкие и гигантские обломки льда взметнулись в стороны, туча брызг вырвалась из образовавшейся проруби, и Келайно, больно стукнувшись об лёд, потеряла сознание. Аллана ледяная водичка, наоборот, освежила, и он пришёл в себя.
   Подхватив Келайно и дрожа от холода, Аллан стал грести к берегу. Но магический лёд Мефисто крошился под его телом, и Аллан проваливался в ледяную воду, прокладывая себе тропинку. Под конец, совсем захлебнувшийся, он вылез на набережную и выволок Келайно.
  Меф методично трепал выбравшегося из воды Дьябля-лиса.
  Аллан и Келайно более-менее оклемались, и гарпия поманила к себе некроманта.
   - Холод доконал меня, Аллан. Не оживляй меня, я не хочу жить в облике этой гарпии. Дай мне шанс жить вечно на благословенных Небесах!
  И Келайно замерла на руках у Аллана. Лицо её приняло черты девушки-цыганки Келли Айно. Смерть победила заклинание, но и гарпия Келайно, и гадалка Келли были мертвы.
  Аллан не видел триумфа Мефистофеля. Он в изнеможении упал рядом с Келли, от потрясения потеряв сознание.
  Глава XXV
  Лис и пудель
   - Да, если бы меня не было рядом, эти самодуры убили бы тебя, сынок, - произнёс Модест, склоняясь над только что очухавшимся Алланом. - Ну вот, ты снова со мной!
   - Пап, у меня дурное предчувствие, что недолго мне осталось, - заметил Аллан, высвобождаяясь из обьятий шерстяных одеял и шкур.
   - Зачем ты так говоришь, Саша? Зачем растравляешь душу и огорчаешь старика? - укорил его Модест. - В чём же загвоздка твоих отношений с Мефисто и Дьяблем? Из-за суеты, которую подняли вокруг Талисманов? Я постараюсь что-нибудь выпытать у Мефисто, а ты - у Дьябля. Договорились? А пока отдохни у меня!
   - Есть версии, что эта древняя сила может породить нечто более ужасное, чем удар грома, - шептал Мефистофель, прохаживаясь взад-вперед в облике мужчины сголубыми глазами, - но стоит ли рассказывать об этом Банни? Не думаю, что ему стоит доверять...хотя нет, предполагаю, что он - единственный, кому я бы доверился...
  Лежащий на кровати Банни приоткрыл глаза.
   - Привет, Меф. По закону Ада я твой пленник, да? - произнёс Битру.
   - Вообще-то да. Но ты мне не для этого нужен, собственно говоря, - ласково, чисто по-матерински говорил Меф, строя из себя саму заботливость. - Видишь ли, у нас серьёзные проблемы в лице твоего слуги некроманта Аллана. Но-но, - Меф поднял указательный коготь, вовремя пресекая возиможные возражения своего нетерпеливого братишки. - Я не затем тебя сюда телепортировал, чтобы выслушивать очередные жалобы.
   - Начинай, - сонно-кучным голосом сказал Дьябль. Он помнил печальный опыт своего возражения брату и не хотел его повторять.
   - Видишь ли, небеса набирают силы и легко могут напасть первыми, - сладко заговорил Мефисто. - Им, понимаешь, жутко видеть усиливающуюся мощь Преисподней и наш демографический подъём. Ты у нас драчун, Битру, и я тебя предупреждаю: не развязывай войну раньше времени. Любая мелкая стычка с кем-нибудь из главных архангелов приведет к войне. У нас проблема в том, что нашим бичом всегда была дезорганизованность. Ты же знаешь, в преисподней ещё куча всяких полудурков, которые не ведают, что творят. Собирай армию, братишка.
  У нас есть вторая проблема. Архангелы всегда умудряются найти какие-то старинные рукописи, меняющие в корне наше положение. Я послал разведку: оказывается, Михаил раскопал древнюю легенду, содержание которой оставляет желать лучшего.
  В нашем стане предатель. И он - некромант Аллан!
  Перехожу к делу. Есть не только Архангелы и Гэдблэты, но и кто-то другой. Это - живой огонь, способный победить что угодно и кого угодно. Достоверно известно, что существо это нейтральное.
  У нас есть шанс, Банни! Если мы склоним его ко злу, мы станем Властителями Эввиона! Всё будет наше, и за вполне приемлимую цену! Надо лишь заставить существо поверить, что оно служит правому делу!
  Но есть один нюанс. Существо находится в Талисмане Света одного из Избранников, но, пока оно не выпущено, неизвестно, что оно из себя представляет и где оно. Ни Талисман Света, ни Избранник об этом не знают. От тебя требуется выяснить, есть ли оно у Аллана.
  До глубокой ночи проговорили два гэдблэта обо всем, что их занимало, и, когда Мефисто оставил Дьябля, тот, вместо того, чтобы остаться на ночлег, выскользнул из комнаты, лелея в душе план выведывания у Аллана информации о существе.
  Впервые в истории Эввиона несчастье сплотило двух гэдблэтов и заставило их действовать сообща.
  Глава XXVI
  Сила огня
  Едва село солнце, как Аллан Тефель и Модест Вульферин вышли на вечернюю прогкулку - многое надо было обсудить, о многом переговорить друг с другом, да и Аллан задыхался в помещении.
  Отца и сына больше всего беспокоила легенда, ещё не изложенная здесь.
  Мефисто и Банни очень переполошились, прочитав её. И очень стоило встрепенуться.
  “ Давным-давно это было, когда мир был очень молод и все твари земные жили в счастьи и гармонии. Множество существ, которых сейчас изредка встретишь, населяли лса и горы. Единороги ступали по бескрайним рощам, грифоны сторожили пики недосягаемых гор, где соперничали с вольными орлами.
  Первозданный мир играл красками, радуя очи Создателя. Всё портили лишь неуёмные гэдблэты, которым красота казалась отвратительной.
  Всё, что не создавал Всевышний, казалось им ассимитричным и смешным. Но Ему было не до их препирательств и издевательств. Гэдблэты имели наглость встревать во все дела Создателя, даже когда Он завтракал. Он знал, что нельзя нарушать гармонию между Добром и Злом, иначе основы мира рухнут, и тогда всё превратится в сплошной и бескрайний Хаос, как было в начале всех начал, когда не было ни Эввиона, ни Вселенной, лишь Пустота, великое Ничто.
  Но следовало найти управу на нечестивцев, посмевших порядком надоесть Высшим Властям. Гэдблэтов следовало припугнуть и попридержать в узде, но никак не убить: для Добра был жизненно необходим противовес злых сил.
  Впервые Архангелы решили отступить от Основного Плана и создать нечто более значащее, чем звери и птицы.
  То была могущественная и неукротимая Стихия Огня, заклинаниями которой пользовались, но не подчиняли себе Высшие Владыки Гэдблэтов. Сделать её послушной и смертоносной было Великой Дерзостью.
  Но всё-таки попытка была сделана. Архангел Михаил стал Исполнителем воли Всевышнего. Собрав в специальный сосуд лаву из Центра Эввиона, чья температура была в то время неизмерима, Михаил с величайшими предосторожностями доставил её своему Повелителю. Он сделал из неё вязкую, способную принимать любые формы массу. Но масса была пока что просто бездушной массой, и была глуха и неразумна. Ей требовалась воля, ибо только с волей могла она принимать решения; ей нужен был разум, ибо её хотели поставить наравне с другими; ей необходимо было дать жизнь, так как без жизни это была бы бесполезная лава.
  Творец ни в чём ей не отказал. Он дал ей волю, дал разум и вдохнул жизнь. Ей придали силу, большую даже, чем у архангела Михаила, ей предоставили полную свободу действий и нейтралитет. Она могла делать всё, что ей нравится, но быть благодарной своему Отцу. Он понизил температуру лавы, придал ей свойства, сходные со свойствами Неопалимой Купины, дал ей возможность чувствовать.
  Долгое время Михаил обучал её разным наукам. Масса оказалась прилежной.
  И вот настал день, когда, поднимаясь в воздух без крыльев, Существо отправилось в Преисподнюю. По расчётам, оно должнл было вернуться как раз после того, как наведет порядок на ввереной ему территории.
  Прошёл день, а о Существе не было ни слуху ни духу. Михаил и Гавриил сидели мрачные, смотря в одну точку - на горизонт, туда, куда оно улетело.
  День шёл за днем, а Существа и след простыл. Наконец, когда садящееся солнце окрашивало своими последними лучами горизонт в яркие, кровавые краски, Михаил по приказу Всевышнего расправил белоснежные крылья и отправился в путь, в страну, где, по поверьям, солнце не заходит.
  Все с нетерпением расположились на цветущей земле Вио, ожидая, какие же новости им доставит архангел.
  И вот Архистратиг показался вдалеке. Он шёл, низко опустив голову, его крылья понуро опали. он шёл, как простой смертный, его глаза были полны грусти.
  И лишь когда он приблизился, небесное воинство, с тревогой за ним наблюдавшее, увидело и с ужасом отшатнулось. На руках у Михаила безжизненно обмякло Существо. Оно было всё измазано сажей, на груди не вспыхивало ни единого огонька, руки безвольно повисли. В застывших и остекленевших глазах не было разума, только печаль и немой укор тому, кто убил его.
  Все были поражены. Михаил прошествовал к Повелителю, преклонил одно колено и положил Существо у Его ног. Он наклонился, бережно подхватил умершее Создание и произнёс:
   - Он был исполнителем моей воли. Он погиб за Добро, и он, быть может, заслуживает куда больше почести, чем лежать непогребённым. Так возвратим же его стихии, которой он принадлежал и у которой мы его отняли лишь затем, чтобы исполнить ему предначертанное!
  Михаил молча положил на каменную плиту дрова. Докоснувшись до них рукой, он поджёг их, и аккуратно опустил на них ввереное ему существо. Языки пламени обхватили мёртвое маленькое тельце, приласкали его и вернули к его стихии. От существа остался лишь пепел, и набежавший порыв ветра разметал его по Вио. И тогда ясно всем почудилось, что пламя меняет очертания, становясь гигантской птицей, крыльями которой служил огонь. Но птица не отделилаь от погребального костра, а, прощально и пронзительно крикнув, превратилаь лишь в воспоминание.
  Силы Существа оказалось недостаточно, чтобы усмирить гэдблэтов. Прилетев в Преисподнюю, оно нарвалось на их мощный патруль и было мгновенно уничтожено.
  На следующий день Михаила разбудил чей-то шепот:
   - Я восстала из пепла, друг. Я возродилась, и энергии мне прибавилось. Спасибо, что сжёг меня!
   Михаил узнал голос Существа”.
  Здесь легенда обрывается: конца рукописи нет, словно кто-то оторвал добрый кусок.
  Аллан и Модест обсуждали, что же делать: с одной стороны - Мефистофель с Дьяблем, с другой - Михаил и его небесное воинство. Надо было каким-то непостижимым образом угодить всем. Или, быть может, переметнуться на сторону Неба, плюнув на Мефа и Дьябля?
  Скорей всего, так поступить правильней, так как к раскаившимся магам всегда прислушиваются.
  Вдруг перед Алланом белой фигурой на белой Метели возникла Наталия. Тутарс сидел на его плече, и от него исходило голубоатое свечение.
   - Привет, некромант, - заявила амазонка, - Настало время вызвать его.
   - Кого - “ его?” - удивился Аллан.
   - В одном из Талисманов Света нахоится Существо, сила которого превосходит силу всего созданного ранее оружия, пламя которого непогасимо, а энергия не кончается. Дай приказ своей Хризи, пусть призовёт его! То же самое я приказываю и Тутарсу. Итак, сейчас решится: у кого Существо, тот и станет его Хранителем или Хранительницой!
  Хризис по команде налилась ярким, желтоватым светом, по её крыльям и телу заискрилась золотом и искрами сила. Свет пронизывал тьму, и та отступала перед Талисманом Света. Она словно превратилась в расплавленное золото, отгоняя тьму.
  Свет Тутарса не пронизывал пламени, а лишь его добавлял. Он не убивал сгустки темноты.
  “ Помоги мне, Свет!” - шептала Хризи, не выдерживая напряжения.
   Пламя заискрилось красками, стало таким ослепительным, что было больно смотреть. Это было что-то гигантских, колосальных размеров. Наконец пламя опало, а Хризи, опалённую и обессилившую, отбросило на почтительное расстояние. Пламя обратилось в фейерверк, затем в каскад искр, рассыпавшихся по леску и окончательно угасших во влажной от росы траве.
  Не дошедшему до уставшей Хризи Аллану преградила путь внезапно занявшаяся заря! Но это была не заря, а целый сноп пламени: он дохнул Аллану в лицо жаром и заставил отойти на шаг назад.
  Пораженный увиденным, Аллан с разинутым ртом наблюдал, как пламя-заря принимало ясные очертания птицы.
  Птица занимала больше половины неба и выглядела уж слишком ярко и броско на фоне чёрной ночи.
  Грудь у нее была красная, как у снегиря, клюв мощный, орлиный, глаза страшные, не птичьи. Крылья, казалось, были сочетанием всех мыслимых и немыслимых оттенков пламени - зелёного, кирпично-красного, золотистого и даже светло-фиолетового( если смотреть через кобальтовое стекло). За волшебной птицей вился, причудливо, в такт внезапным порывам ветра извиваясь и искривляясь, хвост нежного голубого цвета, такого, который бывает, когда только-только повернул газовую горелку. В хвосте перья были совершенно неотличимы.
   Птица сразу взглянула на неказистую фигурку Аллана.
   - Здравствуй, о благородный муж! Опусти свой меч, мы с тобой на одной стороне( Аллан уже начинал скучать по нормальному птичьему щебету). Значит, быть тебе моим Хранителем. О Михаил, зачем ты так поступил со мной? Итак, Аллан Тефель, твоя судьба теперь неразрывно связана с моей судьбой. Ты знаешь, кем я являюсь?
   - Ты немного напоминаешь мне орла, - признался Аллан.
   - Ух, какие вы все серые, - понурила голову птица, - Ты ничего разве обо мне не слышал?
  Аллан отрицательно покачал головой.
   - Я - олицетворение Надежды. Это тебе что-нибудь говорит? Нет?! Опять мне всё заново рассказывать.
  Я - феникс, огненная птица. Я был создан из стихии огня. Однажды меня, тогда используемое как орудие против гэдблэтов, убили. Но они не знали, что огонь возродит меня, придаст сил. Я восстал из пепла, бросив вызов самой смерти. Я стал сильнее, умнее, мне прибавилось живучести и полубавилось молодецкого задора, из-за которог мы часто ныряем в омут с головой. Я - прародитель славного рода фениксов, птиц, не ведающих страха, живущих вечно и неподвластных смерти и тлению. Имя моё - Фламмиан, и я буду подчиняться тебе, Избранник и Хранитель.
  Аллану стало неловко - огромный феникс простёрся перед ним в почтительном поклоне, низко наклонив голову.
  Аллан с сомнением посмотрел на оперение Фламмиана. И на что пернатый способен?
   - Это мой простой вид, чтобы не слишком пугать, понимаешь? - вступился за себя Фламмиан.
  И тут Аллан подпрыгнул от неожиданности: феникс внезапно вспыхнул. Фламмиан превратился в гигантский жёлтый факел, обратившись в громадную копию Хризи.
  Хризис почтительно припала на одно колено, приветствуя Фламмиана, чего не сделал Тутарс.
  Модест удивлённо, с опаской смотрел на феникса. Разумная птица смекнула, что он побаивается.
   - Так, так, так, - раздался из темноты хорошо знакомый голос Дьябля, - А что это вы тут делаете, мои дорогие?
   Все обернулись в его сторону. Феникс смерил коротышку презрительным взглядом.
   - Не мешай, малёк, - заявил Аллан, попытавшийся сказать это максимально строго и властно. - Вали отсюда!
   - Что, Буревестник, решил на меня наехать? - взбесился Банни, - Ты попал! Налла, тебе на закуску Аллан, а мне - все остальные! Деймиго, хватай Модеста! Я займусь девушкой!
  Налла и Аллан сцепились в равном бою, победителя в котором заведомо не могло быть - ведь их знания были абсолютно идентичны. Дейм с воинственным кличем индейцев-ирокезов колошматил Модеста, а чародей равнодушно наблюдал, как по обеим его сторонам повисли внушительных размеров волки. Дьябль и Наталия беспорядочно делали выпады, но почему-то Банни никак не удавалось победить. Фламмиан, вовремя подоспев на выручку к Аллану, мощным ударом клюва нокаутировал Наллу, и тот повалился на землю. Увидев такую дискриминацию, Дьябль, на мгновение отвлёкшийся от драки, поднял обе лапы, и вдруг между них возникла гигантская, величиной с Фламмиана птица, которая, сверкнув фиолетовым оперением, тяжело взлетела и кинулась на феникса.
  Все на мгновение затормозили: взглянуть на это величественное зрелище было просто необходимо.
  Фламмиан взметнулся чистым жёлтым огнём навстречу врагу. Созданный магией Дьябля птенец часто-часто взмахивал крыльями, горящие глаза, как две свечки, уставились на противника. Силы большой у него не было и в помине, и Банни прогадал, создав его.
   Два гиганта схватились в ночном небе. Схватка их была недолгой: Фламмиан засверкал, его окружило сияние, и посланник тьмы не выдержал силы и яркости посланника Света: теряя перья, он брякнулся на спину и стал таять. Плечи и лапы Битру засияли фиолетовым свечением, он сгрёб в охапку Наллу, что-то прокричал на непонятном языке, сопровождая это помахиванием левой руки, и вдруг растворился в ночи.
  Внезапно Аллан, жалобно вскрикнув, завалился на спину и застыл - потерял сознание. Наталия и Модест кинулись к нему, но было поздно: контуры тела некроманта поблекли, стушевались и стали выцветать. Последнее, что увидел Модест, был блеск золота Хризи на груди у Аллана.
  Глава XXVII
  Под знаменами зла
  “Зачем только все это стряслось опять со мной?” - переваривал Аллан вопрос, чрезвычайно его донимавший. Голова напрочь отказывалась соображать. Некромант почему-то чувстввовал слабость, хотя не был ни ранен, ни болен. Но как он оказался в этой комнатке, что служила ему временным пристанищем? И где Фламмиан и все остальные?
   - Спокойно, Аллан, - произнесла Элис, непонятно откуда взявшись, - тебе надо отдохнуть, набегался за день, натрудился.
   - Как это? - удивился Аллан, попятившись.
   - А это я тебе объясню, ноль и единица, избранничек ты мой яшмовый, - с презрением сказал голос... не Модеста ли?
  Аллан взглянул в сторону, откуда он донёсся. Дьябль собственной персоной стоял в дверях!
  Наступило временное затишье. Дьябль глазами на Аллана высверкивал, Аллан - на Банни, используя преимущества своих чёрных пугающих глаз. На этот момент у Аллана остался один неразрешённый вопрос, и вопрос этот его мучил и звучал так: какая дурь Банни на сей раз в голову заползла?
  А что-то, родственное дури, действительно обустроилось в голове Битру, и надолго обустроилось. Понял Аллан это по тому, как нарядился Битру. Обычно Банни к одежде был безразличен: ходил в том, что под руку подвернулось, с наспех нацепленным галстуком, иногда даже в халате шастал, да так быстро, словно неуспеет. его жизнь измерялась столетиями, и он вполне мог бы успеть, если бы в недалеком будущем его задиристый характер не нажил бы ему врагов.
  Наряд был убойный, средневековой давности. Золотая кольчуга, на ней изображён чёрный лис с косой и летящий ворон. Ко всему этому прилагался серый плащ, традиционно скреплённый на груди брошью - головой змеи, и железные перчатки с отверстиями для коготков. На поясе кольчуги была пряжка, стилизированная под змею, вгрызшуюся в яблоко. Только змей почему-то было две (змеи, зачем вам яблоко, охотьтесь на сусликов), а яблоко было ущербное - червивое.
  На голову Битру нахлобучил шлем с крылышками летучей мыши и с камнями по ободку. за спиной у Банни был наполовину высунутый из ножен меч с крылышками летучей мыши.
   - Ну, и что ты теперь будешь делать, Буревестник? - прервал паузу Банни, - ты никуда не убежишь от меня - ты мой пленник, и ты обречён.
   - Что ты понимаешь под словом “ обречён?”, Банни? - Спросил удивлённый Аллан.
   - Ага, ты ещё не видел свою прелестную мордочку в зеркале... - начал Банни, - Тогда с тобой всё понятно!
  И Дьябль прищёлкнул пальцами. Перед Алланом возникло зеркало.
  Ранки с запекшейся кровью ипещеряли лицо некроманта. Он был неестественно бледен даже для себя. Лишь чёрные глаза смотрели разумно.
  Аллан в ужасе отшатнулся от зеркала - это не он!
   - Что, дружище, с трудом верится? - глумился над некромантом Банни, - А ты знаешь название этой болезни? Это чума, Аллан, магическая чума. Жить тебе осталось недолго, дружище, так что до встречи в Аду! - и Банни выпорхнул во двор.
  Выступали на рассвете, и опять-таки по прихоти Дьябля. Он поступил плохо даже для гэдблэта( с точки зрения Мефа) - не послушался старшего брата, что привело к ссоре с архангелом Михаилом. А теперь надо было ему преподать урок - Банни даже сказал касательно него: “ Если Михаил начнёт ругаться, то мне остаётся только постричься в монахи”
  Со всех концов Эввиона, со всех уголков Преисподней созвал Битру свою армию. Чёрный Шак нетерпеливо лаял возле своры псов-призраков из Пятого круга родом; Чанеке без конца точил когти и уже ободрал ими одну маленькую липку; Мифистик нарядился в форму дипломата-переговорщика между сторонами; Никсэль изобрела из обычной тарелки новую усовершенствованную модель бумернага с острыми краями; Налла разминал руки в непривычных доспехах, смеясь над василиском, для которого не нашлось подходящего шлема, а подобранный наспех вечно слезал ему на ноздри, мешая дышать.
  На поляне стоял такой шум и гам, что говорить было невозможно. Парочка вампиров сипло говорили, что очень недовольны долгой задержкой Банни.
  Но вот, наконец, приказ к выступлению был отдан.
  Внезапно на поляну верхом на дымном единороге Мефизе, которому не очень-то шли синие копытца, выехал запыхавшийся Мефисто в кольчуге и шлеме, напяленном набекрень.
   - Говорят, тут намечается приличная драка. - с задором произнёс он, делая пальцами какую-то замысловатую фигуру от переизбытка чувств.
  Битру в ответ лишь оглушительно свистнул - на поляну выскочил принаряженный Деймиго в красной с золотым накидке, пестревшей изображениями лисиц и крыльев.
  Лошадь для Наллы Банни подыскал довольно быстро: активировал одно из своего небогатого запаса заклинаний некромантии, и на поляну примчался легим дуновением качающегося тумана грациозный серебристый, но прозрачный конь. Через лошадку прсвечивало, контуры её были почти не видны, цвета она была такого, что и утопленник бы позавидовал, с гривой и хвостом, напоминающими бороду старика. По заверению Банни, конь был хороший, но сесть на него было нельзя категорически. Ну и что - на то и есть заклинания. И Налла отправился проверять беговые качества Миста.
  Налле не передалось заболевание Аллана. Оригинал никак не повлиял на копию. А всё потому, что заклинание было из категории безвозвратных, что учёл Банни при его наложении. Заразился один лишь некромант.
  Чёрный Шак ощущал себя большим начальником с чрезвычайными полномочиями и бесконечно муштровал свой маленький, но невидимый отряд псов-призраков с Мрачного Плоскогорья, или Плато Невидимок.
  Налла полностью копировал иногда доходящий до ребячества восторг Аллана, и потому носился по лагерю как ошпаренный, забыв однако, что доспехи всё ещё имели для него вес, каким бы ошпаренным и окрылённым он не был. Налла полностью заменял насильно приболевшего Аллана, и потому примостился по правую лапу от Банни.
  Мефистофель спрыгнул со своего единорога той неподражаемой и бесподобной, безукоризненной и истинно мефистофельской пружинистой повадкой, какую имеют обыкновение показывать гордо всем новобранцам в Аду и восхваляют все тамошние поэты. Уперевшись козлиными копытцами в землю (Меф являлся гэдблэтом старого образца по классификации Гавриила, в то время как Дьябль - нового), Мефисто завёл с Банни неспешную беседу, общаясь с братом на равных и впервые не уподобляя его младенцу.
  Банни поднял кверху указательный коготь. Все замолкли.
   - В наступление!!! - прокричал Битру, и Дейм взвился на дыбы.
  Громя всё на своём пути, армия, как обычно, недисциплинированно и с полным соблюдением всех правил Небезопасности, понеслась к Святому Лугу, где чаще всего собирались ангелы и архангелы, обсуждая насущные проблемы и отчитывая провинившихся сорванцов.
  Когда на поляну самоуправно вторглись Дьябль, Меф и их армия, Архистратиг Михаил как раз беседовал с провинившимся ангелом Ивделем, виновато опустившим голову.
  Михаил, красивый, но хмурый архангел с васильковыми глазами и курчавыми волосами, порывисто вскочил и гневно метнул взгляд на охамевших гэдблэтов, имевших наглость побеспокоить его.
  Михаил ухватился за меч. Ивдель выхватил кинжал, думая, что впоследствии это его увековечит - как же, драться плечом к плечу с архангелом высшего ранга!
   - Как вы посмели? - прогремел голос Михаила на всю окрестнось.
   - Вас настигнет кара! - пропищал ангелочек.
  В лапах у Банни грозно сверкнул Инфернифлейм, чудо-клинок, выкованный в недрах Преисподней. Не любящий эффекты и дешевые световые штучки Меф вынул из ножен Мрачное разрушение, по рукояти которого вилась изумрудная, показывающая клыки змея.
  Ивдэль, не зная, что делать, растерянно смотрел на начальника. Михаил поднял над головой свой Луч Света, и тот засиял белым пламенем.
   - Твоя песенка спета, архангел. - прорычал Банни, но всё же Дейм не сделал ни шагу вперёд, а шарахнулся от источающего свет архангела как чёрт от ладана.
  Михаил внезапно сбросил с себя своё полупрозрачное одеяние и предстал перед гэдблэтами в кольчуге из золота. Банни издал разочарованный вздох - всё-таки они его предупредили!
  Вдруг на поляне выросли две фигуры - Модеста на рыжем коне Фолькнере и Наталии на смирной Метели.
   - Ах ты, перебежчик! - оскалился Мефисто, стоило ему издали завидеть Модеста. Меф собирался призвать на голову чародея гром и молнию - в отличие от взбалмошного мальчишки Битру, он был атмомагом и сурово карал за ослушание, - с этой целью он привстал в седле, да не тут-то было - раздвоенные копытца попали точно в стремя и там и застряли.
  Битру, заметив оплошность братика, простодушно расхохотался, разрядив обстановку.
  Михаилу было не в новинку такое поведение гэдблэтов. Они всегда вели себя непредсказуемо.
   - Подурачились и хватит. - заявил Михаил. - А теперь марш в кроватки!
   - Я не для того их здесь собрал, чтобы просто отпустить, когда мы доберёмся до твоей полянки, - зло ответил Банни своему извечному врагу, - В бой!
  Деймос, послушный воле хозяина, взвился чёрным облаком и устремил свой бег на архангела. За Деймосом на влажной земле пропечаталась цепочка следов с глубоко вдавленной пентаграммой.
  И вот противников разделяли какие-то жалкие двенадцать шагов. Битру перевел Дейма на шаг, Мефисто повторил (!) за ним.
  Но войскам не суждено было драться. Внезапно между Михаилом и Дьяблем на землю прыгнул серый конь.
  Откинув со лба капюшон, Аллан улыбнулся какой-то странной, поистине инфернальной улыбкой. Что-то сверкнуло в глубине его чёрных глаз, какие-то искорки побежали по распущенным седым волосам. Вероятно, некромант готовил одно из своих заклятий. Уверенно потянув повод на себя, Аллан заставил коня вздыбиться и первоклассно удержался в седле. Задрав голову к небу и жутко, под стать ужастикам, захохотав, Буревестник протянул костлявую руку к обмершему Банни и властно приказал:
   - Подчинись мне! Склони передо мною колени, признай мою власть!
  Сказав всё это каким-то продирающим насквозь шепотом, Аллан устало опустил голову на плечо в каком-то одурманенном состоянии.
   - Парень ку-ку, - понимающе прошептал Меф.
  Банни очнулся от своего загипнотизированного состояния и дико заозирался по сторонам.
  Ему почудился голос собрата или нет?
  Увидев в качестве врага некроманта, Битру собрался уже его убить окончательно заклинанием” Вампиризм”, уничтожающим как личность, но тут вмешался Михаил.
  Подхватив бессвязно бормочущего что-то себе под нос Аллана, Михаил вместе с ним взмыл в воздух и был таков.
  Глава XXVIII
  Приятный сюрприз
  Дьябль разочарованно с размаху снес лапой небольшую берёзку. Опять прямо из-под носа унесли!
  Михаил присел на краешек кровати, пристально вглядываясь в бледное лицо спасённого. Невозможно представить, на что бы он обрёк его, не выхватив из лап Банни. Все гэдблэты отличаются излишней жестокостью, и Банни был не исключением.
   - Ты не запятнал своё доброе имя никаким антидобрым деянием, юноша, - задумчиво произнёс Михаил. - Я поступлю правильно, если позволю моему другу исцелить тебя. Странно, раньше бы я и не притронулся к тому, кто хоть косвенно связан со Злом, а теперь...теперь я испытываю желание подсобить тебе, Аллан Тефель. Я предчувствую, что наши пути пересекутся. Но это никак не влияет на моё необоримое желание вылечить тебя от этой напасти.
  Михаил осмотрел тело несчастного. Очень бледная кожа. Чума.
  И зачем только надо было переносить некроманта сюда, в его старое жилище на кладбище?
  Архангел Рафаил явился быстро, сразу после того, как Михаил ментально позвал его себе на подмогу.
  Зеленоглазый и красногубый, с вьющимися странного цвета волосами и со взлетающими бровями, этот прекрасный архангел с нимбом над головой, всегда усыпанный гирляндами сиреневых цветов с листьями, со змейкой на запястье левой руки, был целителем. Левое его плечо всегда было обнаженно,а зелёные одежды застёгивались у пояса брошью. По нему млели все девушки.
  Рафаилу нравилась римская культура, и он носил нечто, напоминающее тогу. В руке его был посох Небесный Лекарь.
  Михаилу всегда казалось, что Рафаил немножко перебирает во всём.
  Примостившись на краешке кровати, Рафаил вгляделся в лицо Аллану. В глаза бросилось внешнее сходство некроманта и архангела.
   - Он излечим? - обеспокоенно произнес Архистратиг.
   - Ты же знаешь, ничего неизлечимого для меня не бывает, - надменно бросил лекарь. - А диагноз ясен: чума. Причём необычный вид, а насланный. Если заклинание наложили вчера, то жить ему осталось четверть часа. Он служит одному из адских драконов? Не могу догодаться сам, особенно когда ты упорно и усиленно прячешь от меня его одежду.
   - Да. Дьяблю, - ответил Михаил.
   - Совсем распоясались! - возмутился архангел. - Дьябль вообще сама распущенность, пора брать его в ежовые рукавицы. Не согласишься ли помочь мне с ним?
  Михаил с радостью согласился, но был крайне недоволен поведением Рафаила.
   - Главное, друг, заключается в том, что я лишт помогаю ему справиться с болезнью, даю толчок, а в остальном он действует сам. Моё волшебство не совершенно, ведь совершеннен лишь Он, вершитель судеб человеческих. Чтобы оклематься от этой болезни, Аллану потребуется максимум два дня. - приговаривал Рафаил.
  С пальцев архангела заструилась зеленоватая энергия, обхватившая Аллана и вытянувшая из его тела чуму.
  Рафаил провёл рукой по векам некроманта, коснулся губ, отстранив Михаила.
  Теперь Аллан выглядел полностью здоровым. Рафаил напоследок усыпил его.
   - Пусть проспит денёк-другой в безопасности, - произнес Целитель. - Это пойдёт ему на пользу. Ты уже подыскал нашему другу сиделку?
   - Это будет сюрпризом для него, но, боюсь, может вместо того, чтобы даровать ему исцеление и спокойствие, лишь углубить ту рану, которую ему нанесли, тем самым заставив сдаться. - Мрачно произнёс Михаил. - Как бы то ни было, я действую с Его согласия. Этот Дьябль чертовски изобретателен! Он заставил Аллана через злого духа Велиала творить дурные поступки! Ну ничего, я уже отправил Велиала на его родину. И амулет нейтрализован тоже.
   - Я больше не нужен? - вежливо поинтересовался архангел.
   - Можешь идти, - отпустил его Михаил.
  И Рафаил исчез.
  Михаил бережно взял Аллана на руки, расправил крылья и взмыл в воздух.
  Александру сон пошёл на пользу. Уснув, Саша весь погрузился в себя, полностью пока вычеркнув из мыслей Дьябля, Мефистофеля и прочих.
   Прошёл неопределённый участок времени, и некромант проснулся.
  В радиусе десяти сантиметров из-под полуприкрытых век была ясно видна кружка с чаем. Совершенно не задумываясь, откуда здесь взялся чай, предварительно даже не проверив жидкость на отравленность и радиацию, он одним глотком выпил содержимое кружки.
  Аллан приоделся и сел на кровати. Только теперь он сообразил, почему ему не сидится на месте, а всё хочется куда-то бежать - он понял, что находится в своём родном доме, где распалась его маленькая и дружная семья, членом которой он был...
  Аллан обхватил голову руками. Что это? Галлюцинации? Бред наяву? Он не может здесь быть! Его отсюда изгнали, запретили появляться... Александр помнил весь этот кошмар.
  Аллан в изнеможении рухнул на кровать. Это мираж! Дом заброшен вот уже несколько лет, на крышке письменного стола, наверное, толстый-претолстый слой пыли. Окна разбиты, по комнатам гуляет ветер, всё из мебели утащено или раздраконенно... Не может быть, чтобы всё было в идеальном порядке, на кровати был бы матрац и она была бы постелена. Не может быть, чтобы на письменном столе обнаружилась стопка писчей бумаги, а на табуретке каким-то непостижимым образом очутилась кружка со свеженалитым горячим чаем! Это сон. Он слишком хорош, чтобы быть явью!
  Аллан задавался вопросом: а вдруг? Неужели сбылось самое заветное его желание?
  Есть толко один способ проверить. Только один...
  Аллан опрометью выбежал из комнаты и помчался на кухню.
  Она всегда была здесь, счастливая, что готовит еду и может позаботиться о своих близких. Аллан надеялся, что встретит её. Неужели ему дали шанс?
  Нет. Увы, на кухне никого не было. лишь на столе одиноко лежала оставленная без воды и сломанная пополам алая гвоздика.
  Аллан с благоговением поднял цветок, но не доломал, а прижал к своей груди. Красные, с зубчатыми краями лепестки приятно щекотали его. Но цветок утратил свою красоту: он почти засох и был сломан, как Аллан когда-то.
  Аллан поднёс цветок к глазам. Нет, тут должна быть какая-то искорка... Аллан смог увидеть её: цветок ещё не умер, а вокруг полуживых, обвисших лепестков распространялось приятное, согревающее, красноватое сияние, которое словно перелилось в тело Аллана, и у него защемило сердце, так как это напомнило ему Марию.
  А когда-то все были так счастливы... когда-то, совсем недавно, а, может быть, уже давно.
  Подавленный случившимся, Аллан поставил гвоздику в вазочку и заклинанием налил туда воды. Вернувшись в спальню, он опустил вазочку на тумбочку. Он лёг и задремал, и лишь одна мысль его терзала: неужели он всеми брошен, неужели он никому не нужен, как тогда, 20 лет назад?
  Аллану было невыразимо скучно и невыразимо одиноко. Он понял, что тот боязливый мальчонка ещё не умер в нём. Он нисколечки не изменился. За все эти годы у него рука не поднялась для убийства, а это требовалось от некроманта в первую очередь. Но Аллан не мог убивать. Ему было жалко любое живое существо. Зачем ему некромантия? За всю свою жизнь он раза два или три ей воспользовался, а так знания эти были без дела. Какой из него некромант, он просто...маленький застенчивый мальчик.
  Аллановы размышления были прерваны самым грубым образом. Рядом скрипнула дверь, и он беспокойно завертелся, но ничьего присутствия не обнаружил.
  Каково же было его удивление, когда на спину ему легла чья-то рука! Аллан ничем не выдал, что он проснулся: он был хитёр и знал, что следует потянуть время. Но когда раздался ласковый, нежный, с детства знакомый голос, некромант чуть не свалился с кровати.
  Голос напевал милую сердцу, убаюкивающую колыбельную, слова которой Аллан знал наизусть:
  Спи, мой друг, дорогой,
  Я всегда буду рядом.
  День придёт за зарёй
  И окрасит наш дом
  Золотистым нарядом.
  Спи, мой друг, сладким сном,
  И забудь о плохом,
  Я ведь снова с тобою!
  Ты усни, я мельком
  За тобой наблюдаю!
  Спи себе, ни о чём
  Ты не думай, сынишка,
  Здесь - твой дом, где-то в нём
  Всё играл ты мальчишкой!
  
  Ночь уже за окном,
  Но не бойся, сыночек,
  Машет ночь тьмы крылом
  Но я рядом, дружочек!
  Ты мне был так дорог,
  Я тебя обожала,
  Смерть взяла свой оброк -
  Я тебя потеряла!
  Вот я здесь, сын родной,
  До тебя я могу докоснуться.
  Спи, мой друг дорогой,
  Мне, увы, надо вернуться!
  Последние восемь строк, наверное, были добавлены не так давно. Сомнений не было - это был голос Марии!
  Аллан открыл глаза, думая, что увидит лишь призрак с милыми, размытыми чертами лица. Тело Марии умерло, но душа... душа жила.
  Вопреки всем ожиданиям Аллана он увидел не духа, а настоящую, живую Марию!
   - Мамочка! - не таясь, забыв про всю свою изощренную маскировку и недавние опасения, Аллан откинул одеяло со своего горячего белого тела и прильнул к груди матери.
   - Ах, Сашенька! Я так мечтала увидеть тебя, вновь обнять! - голос Марии прозвенел как серебряные колокольчики, - без тебя даже рай казался мне скучным и тусклым!
   - А я без тебя... - Аллан, переполненный счастьем, со слезами на глазах, тут запнулся. - А я без тебя чуть не скатился в пропасть! ты знаешь ведь, что я теперь некромант?
   - Я наблюдала за тобой, и на душе у меня скребли кошки. Я так стремилась помочь тебе, ты так пал духом... - прижимая сына к себе, произнесла Мария, - Но теперь твоя жизнь наладилась, едва появился Фламмиан. Теперь ты в хороших руках, и я в тебя верю!
   - Опять наставления... - вздохнул некромант. - Ну неужели вы все не можете без этого?
   - Прости, - коротко сказала Мария, - Боюсь, я разочарую тебя... Видишь ли, Михаил воскресил моё тело, но душу из Рая отпустили всего только на часок. Я остаюсь не навечно. Я боялась тебе это сказать, но, увы, придётся!
  Аллан немного пошатнулся, но взял себя в руки.
   - Что ж, не будем терять времени... - заставил он себя выговорить.
  Матери и сыну, долго не видившимся, было о чём поговорить.
  На прощание Мария обняла Аллана. Они не хотели расставаться.
  Контуры Марии стали расплываться, размываться и, наконец, она взвилась в небо синеватым дымком.
   - Остерегайся Мефистофеля... - услышал Аллан последнее напутствие матери.
  Глава XXIX
  Смерть стережёт за порогом
  Если бы только Мария состалась со мною...
  Эта мысль со вчерашнего дня была неразлучна с Алланом, преследуя его по пятам. Проснувшись, он обнаружил, что иллюзия тёплого и прибранного жилища рассеялась. Алая гвоздика, ещё вчера такая цветущая, лежала, залитая водой и засыпанная осколками. Растерзанные и засохшие лепестки одиноко и понуро висели, стебель был весь изодран на отдельные волокна.
  В комнате было что-то очень сыро. Начавшейся дождь беспощадно хлестал из разбитых стёкол, дверь была сорвана с петель, по комнатам гулял пронизывающий ветер. По полу было рассыпано битое стекло, но чёрным сапогам Аллана это было нестрашно.
  Выскользнув из дома, Аллан поплотнее закутался в плащ - дождь сменился ливнем, и минут через пять некромант превратился в мокрого цыплёнка.
  Ступая по превратившейся в грязь почве, Аллан мельком заметил, что то место, где была убита Мария, выглядит престранно: посреди него воздвигнут большой дубовый столб, а вокруг столба разложено гигантское количество хвороста, такое гигантское, что впору было бы орлу гнездо сооружать.
  Вокруг столба расположились чёрные фигуры в чёрных плащах. Дождь барабанил по плащам, а странным людям было ничего: они всё также мокли под дождём, не порываясь уйти.
  Аллан заинтересовался таинственной церемонией, и, невзирая на дождь, подошёл поближе. И не успел вопрос, вертевшийся на языке, сорваться с его губ, как одна фигура в чёрном вышла некроманту навстречу.
  Поманив его, незнакомец словно ненароком подвёл некроманта поближе к столбу.
   - Тебе интересно, кого будут судить? - вкрадчиво спросил неизвестный, - О, этот человек - чудовище! Он не хочет подчиняться своему господину!
   - Так кто же он? - спросил заинтригованный Аллан.
   - Это...ты, - одним движением Мефистофель сбросил чёрную накидку, и железные пальцы вцепились Аллану в горло.
  Доверчивый некромант похрипел-похрипел, а затем отшвырнул Мефисто, а тот, никак этого не ожидая, рухнул прямо в лужу.
   - Ах ты... - зашипел Мефисто, сбрасывая с лица грязь и отплёвываясь. - Что ж, Аллан, - перейдя на утешительный тон, начал Мефисто, - Сейчас я совершу акт возмездия тебе и всей твоей семейке! Ну, что же ты? Давай, вызывай своих полуразложившихся воинов! Противно быть патологоанатомом ада, да?
  Аллан даже пытаться не стал: вызывать мёртвых среди бела дня - пустая трата времени.
   - Ну, и что ты теперь будешь делать, дорогуша? - поинтересовался Мефисто, - Никто тебе больше не поможет! Оробас, хватай его!
  Однако Аллан не растерялся: каким-то непостижимым образом Фламмиан передал часть энергии своему Хранителю, и тут выяснилось, что Аллан знает все приёмы дзюдо, в совершенстве владеет стилем тигра, мастерски орудует мечом, из чего, разумеется, следовало, что все его противники в мгновение ока лежали на земле, да ещё в шахматном порядке.
  Если бы не было Мефистофеля, Аллану, может быть, и удалось бы выйти сухим из воды, но проклятый Мастер Лжи был в наличии, и стать победителем Аллану не удалось.
   - Браво, некромант, - сухо заметил Меф, - Я бы присудил тебе чёрный пояс. Но у нас тут не Олимпийские игры, и по закону подлости...
  Мефистофель зловеще расхохотался и вытянул вперёд руку. Аллан пошатнулся, и гримаса боли исказила его лицо. Мефистофль сжал пальцы, и Аллан без единого звука упал на мокрую от ливня землю. Упал он боком, и щека его оказалась вся измазана грязью. Это словно разграничивало его лицо на две стороны - светлую и тёмную.
   - Глупец! - зашипел Мефисто, - Феникс полностью зависит от своего Хранителя. Теперь, подавив волю Аллана и покалечив его разум, я лишил феникса возможности действовать, фактически нейтрализовал его. Аллану я не откажу в роскоши побыть последние несколько часов перед смертью безумцем, по которому любая психиатрическая лечебница плачет! Ну, грозный враг, теперь тебе не поздоровится! Волоките его к столбу!
  Аллана, не сопротивляющегося, оглушённого, имеющего вид демона поверженного, подхватили и потащили к столбу Мефистофелевы слуги.
  Голова Аллана болталась из стороны в сторону, белое лицо не выражало никаких чувств, кроме равнодушия. Был грозный, опытный и могущественный враг, а стал просто физической оболочкой, оставшейся от былого величия.
  Тащили его к столбу неуверенно: боялись. Аллан лежал без сознания и не мог ничего сделать демонам Мефистофеля, но в их глазах он всё ещё оставался довольно-таки повергающим в ужас противником.
  Несмотря на полные гнева предупреждающие слова Мефистофеля, операция проходила с черепашьими темпами. Наконец демонам удалось прислонить бесчувстенного Аллана к столбу. Оробас расстегнул и снял с обречённого плащ: даже демону-панку стало жаль пленника. Хорошо, что Мефисто не заметил, какую поблажку дали некроманту. Верёвки мешали Аллану вздохнуть полной грудью, сильно сковывали движения. Но Мефу верёвок показалось мало. Руки несчастного были закованы в цепи а седых волос, главного украшения лица некроманта, ему суждено было лишиться. К нему уже подбирался демон-осёл Утрампопукс с ножницами в руках.
  Аллан по-прежнему не пришёл в себя. Грязь маской застыла на правой стороне его бледного лица.
  Мефистофель, теперь без запинок управлявший Алланом, щёлкнул пальцами, и юноша, как по мановению волшебной палочки, очнулся. Сперва Аллан не понял, где он, и удивлённо захлопал ресницами. Совершенно неожиданно для Мефа это его состояние прошло, и взгляд приобрёл осмысленность и прежде всего устремился в сторону Мефисто, и в глазах некроманта сквозила такая ненависть, что Меф, от нервов вообще-то не страдавший, испугался, но затем всё-таки взял себя в руки.
   - Знаешь ли ты оспособности феникса возрождаться, Аллан? Я уже приготовил тебе погребальный костёр, но, извини, нет у меня благовоний. Прости, но возрождаться придётся без церемоний. Остричь ему волосы!
   Аллан с печалью смотрел, как его седые локоны падают на землю и исчезают в луже, никогда не способные больше украсить его головы. Ничего.
   - А теперь... - произнёс Мефисто, видя, как Аллан меньше всего становится похожим на прежнего Аллана, - а теперь, я думаю, тебе стоит напомнить, что такое боль...
  С первых же шагов Оробаса Меф понял, что демон ни за какие коврижки не подойдёт близко к Аллану. Мефу и самому становилось дурно, стоило ему поймать на себе взгляд чёрных глаз.
  Тогда Мефистофель выхватил сияющий меч и что есть силы метнул его в Аллана. Ещё немного - и меч бы убил некроманта. Но нет, Аллан лишь взглянул на летящее по направлению к нему оружие, и знаменитый меч, не добравшись до сердца некроманта, вдруг вспыхнул и, тлея, искрошился на глазах у поражённого Мефистофеля. Осталась лишь рукоять. Мефисто вытаращил глаза. Как?
   - Что ж, Мефисто, это было всё. Можешь делать своё черное дело. - вполне связно и ясно проговорил Аллан.
  Он смирился со своей участью и окинул взглядом поля, леса, реки и родной дом, словно стремясь запечатлеть их образы в своей памяти и унести их с собой в могилу.
  По мановению руки Мефисто хворост вспыхнул. Аллан сразу почувствовал жар в ногах. Пламя начинало подпаливать его.
  Странно, но огонь не оставлял следов на теле Аллана. Языки пламени лизали столб, плясали свой незатейливый танец на дереве,но не трогали тела Аллана. Он стоял в ореоле огня подобно неопалимой купине. Мефистофель искал объяснение подобному феномену и вдруг понял: пламя было нечем иным, как Фламмианом! Феникс не причинял вреда своему Хранителю. Тогда Мефистофель незаметно от них вынул из-за пояса жертвенный кинжал атаме с чёрной рукоятью, размахнулся и швырнул его в сторону Аллана.
  Атаме рассекал воздух, летя к груди некроманта. Ничто не могло спасти Аллана от неминуемой гибели.
  Кинжал достиг своей цели. Он воткнулся Аллану точно под сердце (Мефисто счёл это промахом), да так и остался торчать в груди Аллана чёрной рукоятью наружу. Аллан лишь выдохнул, а затем всё поплыло перед глазами, превращаясь в белёсое ничто. Мир перестал существовать.
  В этот момент и феникс, и Мефистофель услышали душераздирающий крик: это Модест, опоздавший всего лишь на долю секунды, увидел смерть своего единственного сына.
  И никто из них не заметил, как из кармана Аллана выпала красная, растрёпанная, мёртвая гвоздика и беззвучно ударилась о хворост. Пламя поглотило его, а когда схлынуло, то цветок не был обращён в пепел. Он расцвёл вновь, стал прекраснее, пышнее, и ещё резче бросалась в глаза его похожесть, сходство с пламенем.
  Глава XXX
  Ещё не конец
  Заполонив всё вокруг, демоны Мефа глумились над некромантом. Только-только бесчувственное, но ещё не безжизненное тело Аллана, освобождённого от пут и верёвок, снятых безутешным Модестом, соприкоснулось с землёй, как на взмыленной Метели показалась Наталия, скачущая к месту происшествия во весь опор.
  Аллан лежал на спине, раскинув руки; жилетка слетела с его плеча, обнажив залитую кровью грудь. Костёр угас, а феникс вновь стал гостем Хризис. Аллан всё ещё дышал, но из раны со свистом выходил воздух, и дышать становилось всё труднее, и некромант судорожно глотал ртом воздух.
  Модест в отчаянии смотрел на сына: его практическая магия не могла ничем помочь, да и Аллан был слишком слаб физически, чтобы использовать свою душевную энергию.
   Модест немного приподнял тело сына, понимая, что Сашенька доживает свои последние секунды. Голова Аллана запрокинулась назад. Он не сознавал, что по его телу разливается тепло отцовских рук, последняя его радость в этой жизни.
  Наталия приблизилась к некроманту и встала на колени. Отстегнув в знак глубокого почтения свой меч, Наталия положила его к ногам Аллана, и это означало, что она больше не враг ему, даже если никогда им не была.
  Мефистофель понял, что ему грозит возмездие, и телепортировался в более безопасное место, оставив демонов на закуску Модесту. Но он не тронул сбившихся в кучу демонов: глаза его искали главного врага, а того и след простыл.
   - Я достану тебя везде, Мефисто, но за сына ты мне ответишь! - произнёс Модест.
  Тут Аллан зашевелился, и Модест с мольбой в галзах взглянул на сына, словно пытаясь взором защитить его от когтей смерти, словно стараясь удержать его здесь всего лишь на маленькую, но достаточную вечность - на минуту. Во взгляде Феликса появилась нежность и печаль.
   - Я... ухожу... на... встречу... с мамой... не... надеюсь, - прошептали губы умирающего. - Мне жаль, что ...так ...получилось... Прощай...
  Короткий, печальный, полный горечи вздох вырвался из уст некроманта, и почудилось Модесту, у которго в глазах стояли слёзы, что мелькнула в чёрных глазах красная искорка. Даже умирал Аллан с широкой, искренней, безмятежной улыбкой на устах, и это был его последний привет миру - Модесту и Наталии, Хризис и Фламмиану, Элис и Тутарсу, и последнее проклятье Мефистофелю с Банни.
  Одновременно с Алланом Налла, его копия, вдруг упал на спину. Тело его выцвело и внезапно исчезло, оставив лишь его зелёную одежду. Дьябль намёк понял.
  Модест плакал не стесняясь, гладя рукой взъерошенные жиденькие волосы Аллана, - всё, что осталось от прежних локонов.
  Это был бесславный конец Аллана, умершего от руки Мефистофеля, предательски бросившего нож.
  Модест хотел было поднять Аллана на руки и понести, как вдруг кострище, на котором не было даже тлеющих поленьев или одинокого язычка пламени, лишь горячая зола, ярко-преярко вспыхнуло, заиграло всеми возможными красками, и из огня вышел сначала силуэт, которые принял затем знакомые черты льва.
  Однако кое-что в этом льве было странновато. Это было животное такой дикой расцветки, что Модест невольно попятился.
  Тело льва было рыжим, а грива отливала красным. Живот, мордочка и лапы у него были покрыты белой шёрсткой. Но самыми примечательными у льва были его глаза. Фиолетовые и такие же реликтовые, как у Аллана. Модесту стало грустно от этого.
  Лев медленно, величественно и степенно, как истинный король, пошёл к неподвижному телу Аллана.
  Лев уселся максимально ближе к Модесту. Разинув пасть, он продемонстрировал острые белые клыки и сладко зевнул, затем пронизывающий взгляд фиолетовых глаз пристально, в течение нескольких минут во всех подробностях разглядывал тело Аллана, а после переключился на Модеста. Тот не шевелился, словно пригвождённый к земле.
   - Не скорби, отец Хранителя, - сказало расчудесное создание, словно утешая или поучая Модеста. - Он умер как истинный воин, и у тебя есть все основания гордиться им. Хоть его сейчас нет с нами физически, душевно он с тобой. Твоя скорбь и печаль притупляют все остальные чувства, и, далёкий и едва различимый голос Аллана не может пробиться сквозь лишнее препятствие, которое ты ему создал. Не отвечай на сокрушающий удар, но умей выстоять. Подумай, ведь Аллан заслуживает больших почестей, чем проклятья за свои подвиги.
  Голос льва звучал как голос...Аллана! Это что, чревовещание?
  Удручённый, Модест ещё раз взглянул на Аллана. Ну скажи хоть слово! Хоть фразу! Докажи этим, что ты жив! Но нет, молчит... он и должен молчать...
   - Я - Лев Огня, Утешитель Небес, - ответил лев витиевато, - Я был послан свыше, и твоё дело - слушать мои советы или нет. Решай, ты в выборе совершенно свободен. Прощай...
  И Лев Огня исчез.
  Модест совсем опустил голову, с горечью во взгляде посмотрел на милого, но неживого Аллана. Как же вновь сделать тебя живым? Кто же настолько могущественен?
  Нет, это невозможно. Что ж, тогда хоть похороню тебя как положено.
  Элис увидела тень, загородившую свет, льющийся в пещеру. На руках у этой тени лежал Аллан, белое лицо которого словно светилось в темноте.
  Элис в надежде кинулась к ним.
   - Ранен? - спросила она, всё ещё не веря в ужасную новость.
  Элис дотронулась рукой до груди Аллана и нашла, что она какая-то неестественно холодная.
  Девушка, закрыв лицо руками и часто всхлипывая, с плачем побрела прочь.
   - Нет, этого не может быть! - различил Модест её голос среди бесконечных стенаний. - Как это жестоко! Они убили тебя!
  Модест опустил тело сына на каменное ложе.
  Поздней ночью Иарио был встревожен. Поговаривали, что где-то в предместьях бродит волк.
  Модест сидел на задних лапах и выл, как только волки умеют, - длинно, протяжно, и вой этот посторонним резал слух и леденил кровь, но для Модеста эта была музыка. Он вложил в неё всю свою скорбь, всё своё страдание, всю свою горечь, и всё это слилось воедино и превратилось в вой.
  Некоторые прохожие видели, как, едва пробило двенадцать, на дороге появился печальный человек с опущенной головой, одетый почему-то в звериные шкуры.
  Шедший домой с награбленным воришка попытался обчистить этого господина, но Модест заметил и внезапно поднял разбойника над голоаой. Злодей раскаялся, и было отчего: за шиворот его держала не рука, а волчья лапа, глаза странного господина напоминали глаза хищника, да ещё чародей зевнул, демонстрируя ну чисто звериные клыки.
  Воришка рванулся и убежал, и всю ночь ему в кошмарах мерещился сосредоточенный взгляд коричневых глаз и хищный волчий оскал.
  Глава XXXI
  Чудо
  Дома Модест обнаружил Элис. Он не смыкала глаз и всю ночь провела рядом с некромантом Алланом. Глаза её были заплаканы, и Модест знал, что успокоить её ему будет не по силам.
  Модест щёлкнул пальцами, стремясь этим жестом обратить на себя её внимание. Элис испуганно отпустила тело Аллана. Некромант был прекрасен даже сейчас, после смерти. Модест со слезами на глазах взглянул на мёртвое тело. Эти чёрные остекленевшие глаза...
  Тут Модеста окликнула Наталия.
   - Может, Тутарс сможет что-нибудь сделать? - робко предложила она. - Или Хризис? Может быть, мы можем вызвать феникса?
  Сверкая разноцветным оперением, Тутарс закружил над телом, рассматривая его во всех ракурсах.
   - Нет, ничего не смогу сделать, - покачала головой птица. - Заклинание”Оживление” слишком высокого для меня уровня, я не могу такие заклинания творить.
  Хризи смахнула с лица слезинки, едва увидев распростёртого на кровати некроманта.
   - Нет, не получится, - сказала она, - Мне очень жаль, но заклиннание “ Оживление” есть лишь у гэдблэта. Если вы сможете разжалобить Битру, это будет достижением. Эх Аллан, Аллан! Если бы мы не встретились, ты, возможно, был бы жив! Гэдблэты никогда никого не убивают просто так, ради развлечения.
   - Неужели всё кончено? - с грустью в голосе сказал Модест, смотря то на накрытое простынёй тело, то на чёрную одежду на стуле.
  Феликс опустился на колени рядом с плитой, на которую падал с потолка свет. Взяв руку Аллана, лежащую на окровавленной груди некроманта, Модест прижался к ней щекой, и яркой блёсткой сверкнула скатившаяся слеза.
  Элис наклонила голову и закрыла лицо руками, не пытаясь скрыть свои слёзы. Наталия стояла нерушимой статуей и непреклонной воительницей, но глаза её блестели, и она с трудом сдерживала слёзы.
   - Такие, как он, летят на смерть подобно мотыльку на пламя. - сокрушённо сказала Хризи, померкнув, - Мефистофель нанёс удар всем нам, убив некроманта. Но Мефисто и его прихвостни не отнимут у нас наш последний оплот - надежду. Аллан мёртв, но борьба не окончена.
  После слов Хризи все воспряли духом. Они не забудут ни имени Аллана, не его подвигов, они продолжат борьбу!
  И тут, в самый разгар страстей, посреди комнаты появился из яркого столба пламени Битру, и его хищнический взгляд был устремлён на Аллана.
  Оскалившись, Дьябль, неуверенно переставляя лапы, приблизился к своему бывшему слуге.
  Модест, Наталия, Элис - все оробели. Хризи, как золотая испуганная бабочка, цеплялась за край плаща Модеста и вся дрожала. Но в сердцах Модеста, Наталии и Элис не было более страха: они знали, что делать с самоуверенным Дьяблем.
  Преградив путь Дьяблю, чародей сказал:
   - Тебе нет сюда дороги, посланник Ада! Убирайся прочь, туда, откуда пришёл, носитель мрака! Возвращайся в своё глубокое логово, зверь!
   - Тебе не пройти, - кратко сказала Элис, встав прямо перед ним.
  Но Дьябль не слушал. Мягко отодвинув когтистой лапой девушку, он встал рядом с некромантом.
   - Пшёл прочь, - еле сдерживаясь от гнева проговорил Модест. - Ты не унесешь его душу с собой! Я не позволю тебе этого!
   - Тише, - шикнул на Модеста Дьябль. - Я не Дьябль, а Диэбли, и пришёл помочь.
   - Я не верю тебе, - гневно произнёс Феликс.
   - Я знаю, это трудно сделать, - сказал Дьябль, - Но лишь подпусти меня к Аллану...
   - Это ловушка, и хитростью своей ты ничего не добьёшься. Ха! “Лишь подпусти, а уж душу я сам возьму, без твоей помощи”. Не это ли ты хотел сказать, похититель душ, убийца и подлец? - вспылил доведённый Модест.
   - Застыньте! - вскинул лапу Банни, и в комнате появились три мраморные статуи. Но лишь Битру повернулся к Аллану, как на голову ему обрушилась Хризи. Дьябль лишь поднял коготь, и на пол упала золотая брошка.
  Диэбли склонился над мертвецом, дотронулся рукой до его лица. Оно сразу же стало ангельским, седые волосы приобрели золтистый цвет, глаза ожили и закрылись. Дьябль плавно провёл обеими лапами по телу некроманта, словно магнитом вытянул из раны кинжал, и рана затянулась. Аллан вновь стал молодым.
  Дьябль отошел, полюбовавшись чистой работой. Перед телепортацией домой он шепнул Модесту на ухо какие-то слова.
  Едва став прежним, Модест бросился к сыну. Заметив странную перемену в нём, чародей всё понял.
   - Они никогда не оставят некроманта в покое... - произнесла Элис печально, роняя слезинки на пол.
  А Модест, плача от счастья, прижимал ухо к груди сына, слушая его дыхание и стук его сердца.
  Аллана вернули к жизни.
  Глава XXXII
  Ложь или истина?
  Дьябль вскоре вновь взял контроль над своим телом, и был очень взбешен тем, что натворил Диэбли самоуправно. Ну ничего, у него ещё есть запасной вариант убийства некроманта...
  Модест с Элис смогли вернуть Аллану его разум - ведь Мефисто сделал его сумасшедшим, и следы этого сумасшествия не исчезли при Оживлении - у Диэбли не было времени, и второпях он напрочь забыл нужное ему заклинание.
  Усыпив некроманта, чародей отвел Элис в сторонку, словно спящий Аллан мог их подслушать, и попросил её об одном одолжении - никогда не бросать Аллана после их свадьбы.
   - Я собираюсь благословить вас только при этом условии. Сама посуди, что будет, если ты будешь Аллану неверной женой! Конечно, он не станет по доброте душевной тебя убивать какой-нибудь молнией, но, мне кажется, с него несчастий уже довольно. Итак их слишком много на него навалилось в детстве... - произнёс Модест.
   - Конечно, я вовсе не собираюсь с ним разводиться - не вижу для себя партии достойнее, чем он, - смущённо произнесла Элис. - А лучше него и не бывает.
   - Как ты думаешь, невестка, можно ли ему сообщить радостную новость прямо сейчас? - поинтересовался Модест.
   - Только, чур, я это сделаю! - воскликнула в экстазе Элис. - Не будем будить его, спросонок он вряд-ли что-нибудь сообразит.
  Модест ушёл, оставив влюблённых наедине. Пусть не стесняются его присутствия.
  Только-только отец ушёл, как некромант тотчас же приоткрыл один глаз.
   - А ты, хитрюга, давно уже не спишь! - ворчливым голосом сказала Элис, склонясь над ним. Она считала, что все мужчины как дети, потому и говорить с ними надо соответственно их интеллектуальным способностям.
   - Я же был мёртв! - заговорил некромант. - Что это вдруг такое стряслось, что я ожил?
   - Помог один хороший знакомый, - уклончиво сказала Элис, - Ты у него прошёл полный курс омоложения, и твои возможности намного возросли... - с тайным намёком проговорила Элис, обвивая руками тело некроманта.
   - Ну нет, только не это, - проговорил Аллан, отлично понимая, куда она клонит.
   - Это, дружочек, - надежно вцепляясь в его плечи и лаская его спину под жилеткой, проговорила Элис, - А разве тебе не хочется? - промурлыкав что-то ласковое, она прильнула к его груди.
   - Нет, не надо! - поспешно отстранившись от неё и грубо толкнув Элис в грудь, Аллан замер на краю камня, рискуя сверзнуться с него вниз.
   - Иди сюда, голубок, - ласково, но требовательно притянув к себе непокорного некроманта, сказала Элис, - Люби меня!
  И она повалила его на плиту, не переставая страстно целовать некроманта.
  
   - Знаешь, Аллан, а ты классный парень, - произнесла Элис, пристроившись рядом с его разгорячённым телом. - Ты такой застенчивый, но твою застенчивость легко победить.
   - Мне немного неловко, - проговорил некромант, - Со мной никогда не было ничего подобного.
   - Ты хочешь сказать, что до этого момента ты был девственником и я у тебя первая? - поразилась Элис,
   - Ну, у до тебя у меня было много других девушек, но ни с одной из них у меня не было интимных отношений. С ними у меня была лишь близость душевная, не физическая. - Смущенный пикантным словом, пробормотал некромант.
   - Дружочек, я забыла тебе кое-что сообщить. Возможно, у нас будет ребёнок.
   - Но... это не может произойти так быстро! - махнув белой рукой от переизбытка чувств, сказал Аллан, - Ты же простая женщина!
   - Кто это тебе так сказал, некромантик? - запрокинув голову, загоготала Элис похожим на металлический голос автоответчика голосом. - Разве земная женщина может превращаться? - тут Элис стала чем-то напоминать красноногого Дьябля, сочетая в себе черты ящера и девушки, - Внешность бывает обманчива: я не Элис вовсе, а гэдблэтка Дэвис, а ты дурачок, доверлся мне! Ну что, Хранитель, облапошился?
  Аллана словно столбняк хватил: с ужасом в чёрных глазах он попятился, заслоняясь руками, словно они были очень действенны против его подруги.
   - Мерзкое чудовище! - сорвалось с уст некроманта: он продолжал отступать, стремясь всё больше отдалиться от гэдблэтки.
   - Ах, ты боишься меня? Боишься или стесняешься? Да брось, я же так привлекательна! - говорила гэдблэтка. - наш ребёнок станет демоном! будет в Преисподней жить! Я не позволю тебе его забрать! - приговаривала Дэвис, - Он будет рогат и уродлив уродливей меня! Если это будет девочка, я назову её Драгонитой! Я, конечно, могу его избавить от демонических свойств, сделав человеком, но для этого мне нужен папочка дитяти! На Обсидиановом Алтаре должна остаться твоя кровь, Аллан! Я принесу тебя в жертву ради ребёночка, и тогда миссия Хранителя закончится, а его жизнь трагически оборвётся на Алтаре! Алтарь находится на Третьем Круге, но я открою для тебя Портал Перемещения.
   - Будь по-твоему, - смирился Саша со своей участью, - Поистине ужасный конец! Но хоть он будет жить, как подобает человеку! Модест, я думаю, о нём позаботится! Умирать - так умирать. Жаль, что со мной похоронят и феникса...
   - Именно этого я и добиваюсь! раз нельзя тебя склонить на нашу сторону, надо тебя уничтожить! Понял? Уничтожить! - сказал Дьябль, - Молодец, дочурка, хорошо его уломала, теперь он наш!
   - Но... но я думала, это шутка... я думала, это лишь припугнуть его... - бросилась в слёзы Дэвис, - Я не хочу его смерти! Он благороден и добр, он не должен умереть! Пап, но ты же обещал не убивать его!
   - Кффотт цена моим обещаниям! - рявкнул Банни, утягивая дочурку с собой в Портал, - до встречи, некромантик! - добавил он голосом Дэвис.
   - Аллан, я люблю тебя! - донесся до Аллана голос Элис.
  Портал вытягивался отвратительными щупальцами, подобно космам они свивались в узоры, и тянулись в сторону Аллана, зовя его в свою мрачную, чёрную, бездонную глубину.
   И Аллан решился: приколов Хризи и опоясовшись поясом с мечом, он закрыл глаза и ступил в Портал, тотчас же обволокший его шупальцами.
  Глава XXXIII
  Ещё несколько минут назад холодные и противные щупальца Портала были на теле некроманта. Элис и Банни, по своему обыкновению, вновь надули: Аллан очутился лишь в Преддверии Преисподней, а никак ни у её Врат.
  Местечко это пользовалось дурной славой, и Аллан держал наготове меч, скрывая его под складками плаща, а руку в чёрной перчатке лизал голубой огонь.
  Вылетевшая было Хризи поёжилась от холода этого местечка, и, оставив каскад золотых блёсток, вновь спряталась в кармане некроманта.
  Аллан, изобразив на лице сущую непреклонность, недоступность и неподкупность, бесстрастным взглядом чёрных глаз стал окидывать окрестности.
  Аллан стоял на небольшом возвышении, как раз на рубеже света и тьмы. Впереди вся равнина тонула во мраке, а по самому его низу клубился отвратительный зелёно-серый туман, курясь ядовитыми цветами радуги.
  Аллан смотрел вниз, на равнину, простиравшуюся у его ног. Над болотами с хлюпающими кочками и очумевшими от холода лягушками поднимались ядовитые испарения, но не метана, а серной кислоты, отчего лягущшки превращались в трупиков, а иные, как чучела, таращились выпуклыми немигающими глазами.
  Животных тут почти не было, а если и попадались, то совершенно не присущего им цвета с иными свойствами, как то: кролик-людоед с голубой шкуркой, уж-конеед чистейшего белого цвета и розовый жираф-токсикоман, пользующийся своей длинной шеей для вдыхания газа.
  Аллан подумал-подумал, да и припустил напрямик через эти не ахти какие приятные окрестности, да побежал как раз туда, где лучше пахнет.
  Остановился у живописной группы красивых деревьев. Запыхался и тяжело дышал, думая о том, кто же здесь ещё есть, кроме кошек-кактусоедов и енотов-медведеедов.
  Думать надо было не особо, так как здесь водился ещё и мыслеед.
  Местечко, где остановился перевести дух Аллан, входило в десятку самых посещаемых, и навещал его местный царёк, который и не замедлил появиться.
  Питался он кровью теплокровных животных, и человека в случае обнаружения не исключал. По виду напоминал коня, а, поскольку в Преддверии большой дефицит еды растительного происхождения, перешёл на мясной рацион. В кожу коня настолько въелись пары ядовитых испарений, что она стала масти неопределённой, а порды - “преддверская вампирско-клыкастая”. Имя её было Вампирелла. Для устрашения всех и вся Вампирелла приобрела обрывки ткани под саван, ведь ветер дует всегда в одном направлении и не стоит и беспокоиться, что одёжка слетит.
  И именно это чудо природы обнаружило Аллана. Улизнуть от Вампиреллы некроманту особого труда не составило, так как она идеально подходила под его сферу влияния - Аллан просто подчинил себе её разум, и всё.
   Преодолев Вампиреллу, некромант остановился как вкопанный у Врат. Идти туда, за эти массивные, обитые медью и слишком украшенные золотом Врата надо было. Сын Аллана не заслуживал стать навеки демоном Дьябля.
  Врата были распахнуты настежь, и не составляло труда за них проникнуть. Но эта лёгкость была подозрительна.
  Легкой походкой эльфа Аллан преодолел Врата. Он скользил по холму, приободрённый и ничуть не утомлённый изнурительным походом. Он не шёл, а летел, и невдомёк ему было, что его ожидает за следующим поворотом дороги, какая опасность таится за каждым попавшимся по пути камнем.
  Хризи словно передалась частица его энергии, и её трусость как рукой сняло. Рассыпав по небу сноп искр, Талисман Света закружился в воздухе, но отлетать далеко от Аллана всё ещё опасался, и потому лепился к нему поближе.
  Местность пошла совсем унылая. Он навевала ощущение покинутости и запущенности.
  Хризи понимала, как тяжело будет Аллану, когда он встретит Дэвис и по её вине отдаст своё тело на растерзание Банни. Хризи закрывала глаза и сейчас же переносилась туда, на Третий Круг, где они будут мучить Аллана и, возможно, убьют!
   Продвигаться вперёд было опасно: почти на каждом шагу извергались вулканы и гейзеры. Вот и сейчас Аллан вовремя шарахнулся в сторону: из-под земли вырвалась мощная струя воды, причём рядом с некромантом; ещё бы чуть-чуть, и он оказался бы ошпарен кипятком.
  Хризи положилась на удачу Аллана и на его находчивость: опустилась прямёхонько на его плечо, вцепившись в плащ посилней, чтоб про неё не забывал.
  Аллан вновь отскочил в сторону: внезапно полившаяся из расщелины лава не предвещала ничего хорошего.
  Аллан лавировал между грязевыми котлами, сыпавшимися с неба горами шлака, пыли и газов, между гигантскими массивами ярко горевшей лавы-разрушителя, крушащей всё на своём пути.
  Ступать надо было осторожно: какой-нибудь вулкан всегда стремился извергнуться в совершенно неположенном ему месте.
  Хризи лава была нипочём, но в кипятке она спокойно могла обвариться, и потому жалась поближе к Аллану.
   - Что-то слишком уж здесь пустынно, - шепнула Хризи, - В прошлом веке народу было изрядно больше, чем сейчас. Неужели в честь нашего прихода грешников согнали на нижний ярус?
   - Станет Дьябль мне милость такую делать, - опроверг всё сказанное ею Аллан, - Я уверен, что местность эта кишмя кишит шпионами Банни!
  Неутомимый Аллан всё шёл и шёл, а между тем кроваво-красный диск солнца уже раздавал свои последние лучи этой негостеприимной равнине, и вскоре она должна была потонуть во мраке.
  Хризи и Аллан в нерешительности остановились. Кольцо света, в центре которого они находились, стремительно сужалось, оставляя их наедине со страшной ночью, где копошатся такие твари, что и представить сложно.
  Ночь обступала со всех сторон. Когда от света осталось маленькое, едва заметное пятнышко, из тьмы вокруг засверкали разноцветные, зловещие глаза разного размера.
  Солнце, показав свой маленький краешек, скрылось за горизонтом, и мрак стал полновластным хозяином равнины.
  Злобные глаза с неприветливым выражением таращились на пришельцев со всех сторон.
  Чёрной стеной встала тьма, тёмным капюшоном сомкнулась она над головой Хранителя и Хризи. Аллан вытянул из ножен меч, но Хризи остановила его.
  Аллана было почти незаметно во тьме: чёрный плащ скрывал его, позволяя слиться с мраком в единое целое, но белое лицо мертвенно-бледным светом фосфорицировало в ночи, выдавая некроманта с головой. Хризи же своим золотым блеском привлекала миллионы хищных глаз.
  И Талисман Света не вытерпел издевательств: золотое тело заискрилось и засияло, и свет разогнал тьму.
  Ровный голос старательно отчеканил слова:
  “ Зло кричит и разбегается при виде мельчайшей из частиц божественного света. Ничто не может потушить Талисман, пока он горит в ночи, даруя надежду и распространяя добрые начинания, искореняя злые!”
  Тьма, раньше безмолвная, была прервана криками: злые силы заверещали и сдали позиции. Аллан же вовсю орудовал мечом, помогая свету, хотя толку в этом было ноль: Хризи справлялась и без него. Очертаний птицы было не разобрать в том сиянии, что заполонило всё вокруг.
  Но и это счастье длилось недолго: у Хризи, измотанной долгой дорогой, не хватало сил поддерживать свет, и он мерк. Птица уже с трудом сдерживала напор тьмы, и Аллану казалось, что ещё секунда - и она погаснет, не справившись, и оставит Аллана наедине с тьмой.
  Вдруг свет окончательно потух и больше не вспыхнул. Измученную Хризи Аллан успел поймать, и тут же приколол золотую брошь к жилетке.
  Аллан с мечом наизготовку вертелся на месте. Холодные пальцы вцепились в рукоятку: он дорого продаст свою жизнь созданиям Тьмы!
  И тут, казалось бы, в таком безвыходном положении выход всё-таки выискался.
  Запад, где село солнце, вдруг заиграл красками. Горизонт тускло светился предрассветным светом, а обманутые этим немгногочисленные птички затянули песню, приветствуя день.
  Красный диск солнца слишком уж быстро всплыл из-за горизонта. К этому моменту всех демонов как ветром сдуло.
  Солнце между тем набирало скорость и высоту, но свет его не был ярким. Это был свет вечернего нежаркого солнца, и он не согревал.
  Тут-то всё и обнаружилось: рядом с солнцем летел феникс и тащил его за собой. Это Фламмиан источал яркий всеъоблящий свет, сиянием исходящий от его жёлтой гигантской фигуры. Солнце нужно было только для запугивания, никак не больше.
   - Старый избитый фокус, - кинул Фламмиан Аллану. - Почему-то эти демоны не соображают, что солнце восходит на востоке, а отнюдь не на западе. Вечно я ловлю их именно на эту удочку. Что стоишь? Пошли! путь неблизкий!
  Феникс отпустил солнце, и оно вернулось за горизонт. Света Фламмиана было вполне достаточно, чтобы отпугнуть даже Битру.
   - С этого места начинается Второй Круг, а с ним и опасности, стерегущие тебя в беспросветном мраке Ада, - предупредил Фламмиан, - ну я пошел. По моему договору, где был пункт об Аде, я не должен тебе помогать.
  И Аллан стал спускаться вниз, чувствуя подоплёку, висящую в воздухе.
  Глава XXXIV
  Последний рывок к Третьему Кругу
  Здесь было мерзко и темно, как и в любом другом местечке Преисподней. Прошли сутки, тьма сгущалась, и сумерки были уже не за горами. Мрак ожил в подозрительном шепоте, что нёсся отовсюду. Кто-то негромко переговаривался, кто-то крался, останавливаясь, когда его присутствие выдавал скатившийся от неловкого прикосновения камешек.
  Сзади Аллана почти не было заметно, но зато спереди он чётко выделялся на чёрном фоне своим бледным лицом.
  Демоны населяли эту землю, и демоны здесь управляли всем. Не было тишины и покоя здесь, ибо все галдели и устраивали базар по любому случаю, и самые маленькие и не особо чтимые оказывались теми, над которыми все смеялись по полной программе. Несколько авторитетных демонов-лордов, таких, как Асмодей, Левиафан, Бельфагор и Маммона, не делали никаких попыток разогнать эту кучу-малу, заранее сознавая, насколько это бессмысленно. Они лишь истинными набобами вышагивали среди сородичей, подобрав грязные и запылённые мантии и лишь иногда заставляя шлепком убраться восвояси назойливых демонов, давая понять, кто здесь главный.
  Зевая, лорды-демоны патрулировали окрестности.
  Здесь, в непосредственной близости от Золотой Твердыни, замка Дьябля, надо было напрячь зрение, обоняние и слух: не ровен час шныряющий поблизости демон легко опознает запах человека!
  Аллан старался идти медленно и непринуждённо, вести себя развязно и пытаться скрывать своё лицо, отворачиваясь при встрече с демонами. Он надеялся, что никто его не заметит да и не подумает, что дерзкий человечишка имел наглость забраться в самое сердце Преисподней, куда смертным доступ закрыт.
  Угрюмый, Аллан проталкивался между рядов демонов, чуть не потеряв Хризи в этой толкучке. Аллан догадывался, что в Аду высокий уровень преступности, причём преступности ненаказуемой, и потому зорко-презорко следил за Хризи, впиваясь в близкоидущих глазами.
  И надо же так случиться, что какой-то встречный демон вдруг ни с того ни с сего покусился на Хризи: чёрная лапа потянулась к пташке, глаза вожделённо блеснули, словно видели перед собой не золото, а уже гонорар за него, и когти с силой вцепились в изделие, с явным намерением его вырвать из чёрной жилетки.
  Не ожидая противостояния, демон взвизгнул, когда рука некроманта остановила его. Не успел Аллан произнести ни слова, как сильный порыв ветра скинул с него капюшон, и все вокруг заверещали:
   - Человек! Здесь человек!
  Блеснула сталь, припугнув встречных демонов, но Древний Коготь со звоном упал на землю: юркие демоны зашли сзади и уже изо всех своих силёнок сжимали Аллану кисти, заламывая ему руки назад.
  Передние ряды демонов расступились: на образовавшуюся перед Алланом площадку вышел Бельфагор и с интересом минуты две изучал Аллана. Любопытствующие демоны пихнули его, и он шикнул:
   - Вам захотелось в Авваддон? Я исполню ваше желание!
  Внезапно что-то вспомнив, он прищурился и сказал:
   - А, так ты тот самый Аллан! Предатель который!
   - Я что, уже не только на Небе знаменит? - довольно злобно сказал Аллан, стремясь сбить спесь с кичливого лорда, но боль в кистях лишь усилилась.
  Пытливо изучая некроманта, бельфагор проговорил:
   - Никто никогда не пытался воспротивиться воле Владык, но всё же такой глупец выискался. Ну-ка, что это такое у тебя?
  Бельфагор нагло отстегнул Хризи и стал её разглядывать.
   - У меня достаточно безделушек, - сказал он, брезгливо бросив Хризи в грязь. - Возьми, если дотянешься!
  Шутка понравилась: демоны оглушительно захохотали, оценив её. Бока Бельфагора тряслись от смеха.
  Внезапно жёлтым туманом от Хризи стал распространяться свет, пока не заполонил всё вокруг, преобразовавшись в четыре фигуры, от кототрых свету, на ужас демонам, распространялось ещё больше.
  Аллан наклонился, подобрал Хризи и меч, и выпрямился для того, чтобы поприветствовать счастливое избавление.
  Впереди всех стоял Лев Огня с короной на голове, рядом с ним расположились бык, орёл и ангел с розовыми глазами.
   - Приветствую тебя, Хранитель, - сказал, выступив вперёд, Лев. - Я - Лев Огня, а также Лев Света и Добра. Мы - Четыре Божественных Символа, мы оберегаем подлинную Священную Книгу на Небесах, защищая её от кощунственных рук предателей. мы помогаем верующим, неся с собой свет. Перед тобой Бык Доверия, Орёл Справедливости, Ангел Любви. Помни: чем ближе желанная цель, тем больше ловушек на пути к ней. Прощай же, и благословит тебя Небо на твоём нелегком пути.
  И они растворились в воздухе, оставив Аллана наедине с собой.
  Глава XXXV
  Пристанище Дьябля
  Тени ушли в прошлое, и солнце шпарило вовсю, когда за последним холмом показалась Золотая Твердыня.
   Обнесённая крепкой стеной из чистейшего золота, Золотая Твердыня казалась обителью доброго божества, но украшающие водосточные трубы одинаковые клыкастые, позолочённые демоны наталкивали на мысль совсем другую. С изгонутых клыков капала, да так и застыла в капле золотая слюна по прихоти архитектора. Это творение возносилось острыми как иглы шпилями к небесам, и их окончания, причудливо загнутые коготки, цеплялись за перистые облака.
  Величественный и громадный, замок навис над пропастью, примостившись на самом краю её. Презрев близость бездны, близость бездны, Твердыня возносилась ввысь, и солнце играло на золоте, и замок сверкал бликами, искрами и отсветом, отражая лучи солнца.
  Аллан знал, что за зло скрывается за этими праздничными стенами. Также он знал, что отнюдь не тёплый прием там его ожидает.
  Аллан вздохнул и стал спускаться вниз по каменной круче, чувствуя, что не сносить ему сегодня головы: Банни не знает пощады, и чувства человеческие ему недоступны, и потому придётся Аллану умереть.
  Аллан остановился на небольшом обрыве, взглянул на Твердыню. Ах, как бы его остановить... по иронии судьбы лишь Аллан мог бы это сделать с помощью феникса, но теперь с его смертью угаснет надежда. Надежда на лучшее.
  “ Не казнись, дружище, - услышал он чей-то голос, мальчишеский, исходящий из глубины его души. Это был голос прежнего Аллана, тогда ещё Александра, наивного подростка ещё до смерти Марии, - Ты не должен раньше времени лезть в петлю - кто знает, может, она для другого, может, судьбе угодно будет сохранить тебе жизнь. Не хорони себя заживо, Аллан!”
  Что ж, мальчик был не таким наивным, а излагал он правду. Аллан вздохнул и вновь посмотрел вниз, на Твердыню. Что ждёт его там? Смерть или просто жестокое испытание на выносливость и живучесть?
  Аллан дошёл до ворот Золотой Твердыни, которые словно нарочно были приотворены, чтобы туда мог просочиться худенький человек. Сейчас, сейчас он войдёт под эти мрачные своды, и там встретит его судьба.
  У входа на золотых пьедесталах сидели два золотых лиса, катая изящными лапами два шара. Аллан прошёл мимо застывших изваяний из золота, и ему показалось, что глаза лисов посмотрели ему вслед. Створки ворот не скрипнули - видимо, были хорошо смазаны, и Аллан вошёл в дом Дьябля.
  Златотканый ковёр устилал пол, и шаги Аллана благодаря ему не отдавались гулким эхом в многочисленных ходах и переходах.
  Настенные факелы неярко мерцали; их света не хватало на такой большой коридор, а освещать древние залы электричеством было для Банни дурным вкусом, и потому в доме царил полумрак и прохлада: каминов катастрофически не хватало.
  Аллан шагнул из полумрака в неизвестность, где, вероятно, уже ждала его Смерть с распростёртыми объятиями.
  А ведь и вправду ждала: сидит, старуха, в лохмотьях, коса наточенная холодно сверкает. Сидит вполоборота к столу, улыбающийся жуткой улыбкой череп премерзко изучает каждого входящего пустыми глазницами. Смерть шепчет что-то, наклонясь к самому уху Банни, и при каждом слове резко ударяет косой об пол, словно придавая эффектность своим словам.
   - Расписку получишь потом, Гильтине, - заявил Банни, вставая и слегка пружиня на согнутых ногах. - Теперь можешь идти домой; всё будет в целости и сохранности, я тебе отвечаю. За раны я ответственности не несу, ты ведь знаешь, каким я бываю сердитым.
  Гильтине встала и галантно, с достоинством поклонилась, и поплыла по воздуху в сторону Аллана.
   - Ах да, вон он: запомни лицо своего клиента! - окликнул её Банни.
  Пролетая мимо Аллана, Гильтине шепнула ему:” До встречи!”
   - Я пришёл, - произнёс Аллан, стараясь взглядом загинотизировать Дьябля.
   - Я вижу, не слепой, - бросил Битру, - Тебе показать сына?
  Аллан кивнул. Перед смертью не проститься с сыном, тем более, что предлагают, просто некрасиво, да и привычкам Аллана противоречит.
  Пока Банни ходил за сыном, Банни устремил свой взгляд на Алтарь.
  С виду вроде бы ничего: массивный, отполированный сверху осколок горной породы, как явствовало из названия, обсидиана. Цвета он был чёрного, как сама тьма; природный цвет обсидиана не может быть таким, но, видимо, камень был искусственно, заклинанием подогнан под нужные мерки или запятнан кровью, впитал её и изменил цвет.
  Банни скучать Аллану долго не позволил - вот идёт, под руку с Дэвис и с сыном.
  Элис как Аллана увидела, так слёзы у неё на глазах и проступили --бросилась к нему, повисла на шее, чмокнула в щёку.
  Но Аллан оставался холоден к ласкам соскучившейся по нему женщины - всё сына разглядывал, улыбаяясь ему.
  Сыну на вид было лет пять, не больше; он уже держался на ногах и смотрел на мир небесного цвета глазами. В отличие от Аллана, кожа у него была, что называется,” кровь с молоком”, голову украшала чёрная копна волос. брови его совсем не напоминали брови Аллана, очень пугающие всех и придающие некроманту грозный вид. Одели мальчика в голубую одежду с золотой отделкой - как раз под стать его глазам.
   - Я назвала его Флорианом, - прошептала Элис, - но папа это имя забраковал, назвал его Джулианом. Не суди по его внешности, что он нормален, на самом деле он, как и все демоны, меняет облик, умеет превращаться. Прошу тебя, избавь его от этого свойства! Я не хочу, чтобы он стал демоном отца!
   Элис смотрела с мольбой во взгляде, и в то же время с печалью - ей так не хотелось потерять Аллана!
   - Ну что, некромант? - спросил Банни, ухмыльнувшись. - Я могу сделать его человеком, но для этого... для этого мне нужен ты - я принесу тебя в жертву! Согласен ли ты пролить свою кровь на этом Алтаре? Согласен ли ты отдать себя на растерзание мне?
  Аллан посмотрел на Дэвис: она заглянула в его чёрные глаза, словно стремясь запечатлеть в памяти живой их блеск. Аллан кивнул Банни, и тогда Дэвис, уверовавшись окончательно в его бесповоротном решении, расплакалась и бросилась в его объятья. Они застыли так ненадолго, а потом Аллан, пожав её маленькую ручку, отвернулся и подошёл к Банни.
  Аллану стало холодно: холод, просочившись сквозь ткань жилетки, обжёг его спину своим ледяным дыханием, и Аллана передёрнуло. В тот же миг он почувствовал другой холод, холод железа. Он был на запястьях, на ногах, на шее и на талии.
  На мгновение над потолком показался Банни; его когти все до единого были увенчаны навершиями из такого же чёрного обсидиана, как и Алтарь.
  “ Это чтобы заставить меня помучиться,” - понял Аллан.
  Дьябль скинул с тела Аллана выступающие края жилетки, занёс опасные когти, целясь в обнажённую грудь.
  Но Аллан смотрел в потолок. Он был расписан каким-то неизвестным художником; на фреске был изображён “Демон поверженный” в другой интерпретации, иной, чем Врубеля.
  “ Вот и я скоро буду лежать как Демон Поверженный, - подумал обречённый, - Элис будет оплакивать моё бездыханные тело”.
  Он приподнял золотистую голову. Испуганный Флориан жался к дедушке, красная рука трепала его по чёрной голове, а мальчик не сопротивлялся, не зная, что он - его злейший враг. Мальчик смотрел заплаканными голубыми глазами на отца, распростёртого на Алтаре, и всё теснее прижимался к ноге дедушки.
  “ Вот и после моей смерти будет так, - подумал Аллан, - не исполнит Банни своего обещания.”
  Вот сейчас с руки Банни на голову Флори закаплет кровь его отца, но мальчик не отстранится, так как ещё не вполне понимает, как устроен мир.
  Дальше было лишь блаженное забытье сна, стёршее боль и реалность, оставившее лишь пёструю смесь красок.
  Мальчик, Элис и Дьябль - это было последнее, что видел Аллан в своей обычной жизни.
  Глава XXXVI
  Запретное Святилище
  Роль по-гэдблэтовски хитроумной и бесчувственной женщины далась Элис превосходно. Её чувства себя не выдали.
  Необычная жизнь Аллана началась в аккурат тогда, когда он проснулся.
  Он обнаружил, что лежит на чём-то мягком и пушистом, удобно растянувшись на груди. Аллан решил притвориться спящим или в отключке - любопытно было послушать, что в мире творится, и таким образом определить, куда он попал. В том, что он мёртв, он нисколечки не сомневался, а если вокруг бродят враги, он на всякий случай прикинулся, что спит.
   По этим веским причинам он не стал особо сопротивляться кому-то, кто ощупал его тело.
  Маскировка удалась: человек не смог разобраться, спит некромант или бороствует.
   - Ни царапинки! - услышал Аллан голос Модеста. - Удивительно!
   - Я не верю своему счастью! - сказала Дэвис, - Этого не может быть! Я же видела, как Дьябль терзал его! Отец, жутко ощерив зубы, уже поднял лапу, чтобы прикончить его, и тут... помните, как хладнокровно Аллан стал ему приказывать и как странно изменился его голос? Он пробирал до костей! Аллан словно был шефом, главенствующим над папой! У него был такой повелительный тон, что отец не посмел его ослушаться! Это пугает меня! Некромант наш становится кем-то, кто неизмеримо выше гэдблэтов! Но я не могу и подумать, чтобы это было какое-то отрицательное начало! Аллан - добрый по своей натуре!
   - Ладно, прочь сомнения. - произнёс Модест. - Посиди-ка с ним, я пойду ему фруктов наколдую.
  Через несколько минут Модест вернулся с подносом.
  Аллан решил, что с него довольно тренироваться в актёрском мастерстве, потянулся и открыл глаза. Модест метнулся к нему - лишь поднос звякнул.
  Дэвис кинулась ему на шею, да так и ухнула вместе с ним на пуховую перину. Но тут произошла неожиданность: почему-то Дэвис не смогла обхватить некроманта за плечи, её руки прошли сквозь него, как через пустое место, и Элис сразу угодила прямиком на пуховую перину, пройдя сквозь его тело.
  Дэвис в ужасе попятилась на край кровати, а Аллан покосился на неё и развёл руками:
   - Что случилось?
  Всё бы хорошо, если бы он только руками развёл, но нет, вместе с руками на его спине пошевелилось ещё что-то. Протянув руку назад, Аллан нащупал там... контуры перьев и белоснежного крыла!
  То же обнаружилось и на другой стороне спины. Что значит это таинственное превращение?
  Аллан с удивлением смотрел в зеркальце, предложенное Дэвис. В нём отражался Аллан, но Аллан, чересчур на Аллана не похожий. Из зеркала на него смотрел просто красавец - блондин с белой тонкой кожей, золотыми волосами и чёрными выразительными глазами, крылья которого отливали золотым и синеватым.
  Вид этого блондина был немного непривычен и противен Аллану.
  Неужели ему всю жизнь оставаться в таком виде?
  Аллан облачился в белую одежду - чёрно-красная пришла в негодность под действием Банниных когтей.
  Пара крыл и странная, призрачная бесплотнось - вот и вся награда за мучения?
  Что ж, с этим свыкнешься со временем. Интересно, а почему совсем не чувствуется голод?
  Хотя Модест и Элис на Аллана как на нелюдя смотрели, всё равно были ему безумно рады. Модест любезно предложил сыну поднос с фруктами. Аллан взял с него яблоко, надкусил и поблагодорил отца за старания, а когда обернулся, увидел, что на кровати примостился Фламмиан.
   - Приветствую, о выхваченный из объятий смерти! Тебе понравился один из моих Эффектов, Познавший Смерть?
   - Какой ещё Эффект? - заинтересовался Аллан.
   - Когда я вижу, что мой Хранитель на грани полного измождения и даже смерти, я делаю его бессмертным и бесплотным, и он становится одним из высших Архангелов, и впредь его называют не иначе, как Архангел Надежды, или Сын Надежды. Теперь ты - архангел Александр, - пояснил феникс.
   -И сколько длится этот Эффект? - спросил новоиспечённый Архангел.
   - Сколько хочешь, но чаще один день, - произнёс феникс, - А теперь хватай Флори, Фоби, Дэви и Модеста - у всех сил добра и зла нынче побоище в Запретном Святилище, или Святилище Лордов тьмы. Я вас туда перенесу, а ты, Аллан, не забывай, что с силой архангела кое-кому прибавилось и заклинаний!
  Аллан и пикнуть не успел, как все они оказались в Святилище, но уже без феникса.
  Первое впечатление от Святилища было очень разношерстное. У Аллана, честно скажу, мурашки по коже побежали, но не от грандиозности сооружения, а от его жуткости.
  Святилище словно настраивало, подталкивало всем своим видом к убийству. Вероятно, именно оно вдохновляло Банни, да и Мефа на их богомерзкие, богопротивные дела.
  Святилище представляло собой довольно мрачное сооружение, делавшееся ещё более мрачным из-за отсутствия электрического освещения. Пламя факелов колебалось на витражах с изображениями сцен из истории, где главную роль сыграли выходцы из Ада. Пол под ногами был усыпан черепами, костями и всякой гнилью. Всё это было покрыто плесенью и наростами паразитов, и в Святилище частыми гостями были крысы и мухи.
  Аллан смотрел на красные стены. На них были развешаны гербы, выполненные из шёлка с атласом, и Аллан отлично различал вышитые красными, золотыми и голубыми нитками имена тех, чьими были гербы.
  Архангелы и ангелы, всё небесное воинство, уже были в сборе, при кольчугах и мечах. Михаил и Рафаил действий особых не предпринимали - они знали, что всё равно придётся драться вразброд: у гэдблэтов никогда не бывает никакой тактики ведения боя, и надеются они вечно на авось.
  Заприметив Аллана, все упали на колени, а Архистратиг вручил архангелу огненный меч - капельку переделанный Древний Коготь. Исполнив все необходимые церемонии, архангелы стали выжидать.
  Меф с Дьяблем о чём-то шушукались в стороне от всех, и до слуха некроманта донеслись слова. Язык, на котором говорили гэдблэты, человеку неискушённому понять не просто, но Аллан, послушав невнятное лопотанье в оригинале, всё прекрасно понял, но всё-таки поразился, как гэдблэты языки себе не ломают.
  Из речи гэдблэтов некромант понял, что Мефисто призывает всё новых и новых воинов. Впереди армии зла стояли всадники Мефистофеля и Веймарские всадники( Веймирины), закованные с ног до головы в броню с шипами и, судя по взгляду, готовые на всё. Эльфы Зла готовили свои луки. Снайперы Дальнего Расстояния прилаживали дальнобойные винтовки. Огнелетучки, совершенно бесполезные создания, убивающие себя вместе с врагом, летали по Святилищу пока что безнаказанно.
  Аллан подошёл к Флори, который бегал по Святилищу, поднимая мелкие камушки для своей рогатки. Хризи летела следом.
   - Стой, сынок, - сказал Аллан, и Флори обернулся. - Тетушка Хризи спрячет тебя в укромном местечке. Я не хочу, чтобы тебя кто-нибудь зашиб! Обними меня напоследок!
  Флори исчез вместе с Хризи, и Аллан за него успокоился.
  Между тем все были уже готовы, и Михаил дал сигнал к атаке.
  Мефистофель сразу же пустил в ход своё излюбленное и самое сильное заклинание - “Блицкриг”. Вся площадь Святилища засветилась от красных жутких молний, и стены содрогнулись. Молнии попадали подчас во врага, но иногда и в союзное войско, и, испепелённые, демоны падали замертво.
  Лорды-демоны использовали широкий спектр заклинаний, Деймос и Мефиз убивали наповал врагов своими мощными копытами. Снайперы и Эльфы били без промаха, подстреливая на ходу белокрылого врага. Но попадали они лишь в ангелов; остальные были недосягаемы для стрел и винтовок. Огнелетучки совсем сбились и как ошалелые иногда неслись на своих, взрываясь вместе с ними. Всё решал рост и крылья.
  Аллан воспользовался тучей новых заклинаний, многие из которых имели оцепеняющее воздействие - некромант был гуманен по отношению к своим врагам. Выходило, что быть архангелом не так уж и плохо, как вначале примерещилось ему.
  Следя за манипуляциями некроманта, Дьябль шепнул Мефу, когда в разгар сражения они столкнулись лицом к лицу:
   - Ну надо же! Буревестник превратился в чайку, и этой чайке самое время обрезать белые крылышки!
  И Банни взмыл вверх и вцепился Аллану в крылья когтями намертво. Они не причинили архангелу боли, но под натиском врага архангел упал, да так неудачно - как раз на край колодца-телепортёра.
  Банни воспользовался беспомощностью врага и принялся его душить. Аллан задыхался, пытаясь не свалиться в зияющую пасть колодца, но Дьябль прилагал все свои усилия, чтобы он туда низринулся.
  Все застыли, наблюдая, кто же победит - Носитель Зла или Сын Надежды.
  Противостояние продолжалось. Архангел Уриил натянул тетиву, Аллан что есть силы вцепился Дьяблю в горло, а шестикрылый серафим Азраил стал тянуть из Битру душу Диэбли - надо было вернуть её свету.
  Когда Диэбли наконец-то вытащили из лап Лорда Тьмы, Уриил выстрелил, и Дьябль, протяжно взвыв, упал на бок. Из раны потянулся сероватый дымок. Дьябль вдруг утратил человеческие черты лица и, ещё раз взвыв, дернулся и затих, и лишь змеиная поблескивающая шкурка осталась лежать на полу.
  Мефисто бросился к брату, но Дьябль был мёртв. Глаза Элис были полны слёз: она потеряла отца, и теперь она полновластная хозяйка Золотой Твердыни.
  Сын Надежды встал и простёр руку. Из его руки зазмеился свет, и вскоре в каждый закоулок Святилища проникли солнечные лучи.
  Вдруг раздался грохот; Святилище разрушалось до основания, пока от него неосталась лишь горсткащебёнки и облако пепла.
  Архангел Александр, он же Повелитель Пламени, увенчанный короной из светящегося негаснущего огня взмыл в воздух, расправив крылья.
  И рады свету созданья мира, и с воплем мечутся созданья зла, скрываясь в местах глубоких. И сила Света ещё не раз докажет, на что способен её животворящий свет. И обузданы Владыки тьмы, и нет равных в подлунном мире Пламени Властелину и его фениксу.
  Тёмные легионы были сокрушены раз и навсегда, но с ними зло не рассеялось.
  Даже человек порой бывает способен на подвиг, и пробуждается в нем сила божества, и злу не устоять, и всё, что зло достигло, неизменно обратится против него самого.
  
  Дьябль пришёл в себя на руках у Мефа, чему тот был несказанно рад.
   - Не всё еще потеряно, друг, - сказал Банни, и глаза его странно сверкнули. - Седлай коней!
  Глава XXXVII
  На отдых
  Ноги Фобос переставлял без передышки, но всё равно его приходилось нещадно погонять, чтобы поспеть за быстроногим Мефизом.
  Некромант снова был человеком, и снова на его плечах был чёрно-красный плащ.
  С раннего детства некромант мечтал вернуться в Йоль, откуда была родом его мать. Ничто не держало его больше в Иарио, и он пустился в путь.
  Модест поехал с ним, и они устроили небольшое соревнавание между Фобом и Фолькнером.
   - Постойте! Погодите! - крикнул им кто-то, и Аллан с Модестом круто осадили коней.
  Элис нагнала их: её коня звали Найтмэр, и он был взят прямо из конюшен Дьябля( втихаря от него). Найтмэр был чёрным конём с серой гривой и хвостом; ступая раскалёнными добела ногами на пожухлую траву, он поджигал её.
  Найтмэр привязался с детства, он стал её личным конём, да и Дьябль теперь не особо возражал против угона транспорта.
   - Мой отец жив, - сообщила Элис, заставляя Найтмэра встать. --Я вчера устроила ему такой скандал, что он приказал мне валить из Твердыни со всем моим добром. Я вскочила на Найтмэра и была такова. Он больше не отец мне, я от него отреклась. Он освободил и тебя от надобности служить ему, сказав, что ему не нужны слуги, которые могут довести до могилы. Твой договор рассторгнут.
  Аллан был безумно рад. Он свободен! Он никому больше не служит!
  Меф и Банни, видимо, уже давно прибыли в Йоль.
   - Мы перенеслись в XXI век! - ахнула Элис, указав на Йоль, - опять заклинание!
   - И в чём различие? - поинтересовался Аллан. - Мы же будем счастливы!
  Банни хотел подгадить некроманту, но не учёл, что не надо было думать задним умом, и вышло наоборот.
  Под покровом ночи всадники вошли в город. Многие жители заметили их, и многие подивились странным нарядам чужеземцев. Но Аллан был доволен.
  Рассказывают, что в ту ночь над Йолем видели удивительную птицу - буревестника, в клюве которого была гвоздика, алая и словно мерцающая. Многие божились, что птица улюбалась.
  Если, конечно, птицы могут быть счастливы.
  Конец
  7 мая 2001- 10 марта 2002 года.
  Автор очень признательна всем своим родным, близким, учителям и друзьям, которые вынесли весь этот бред и смогли помочь выбросить из него скучные и заумные главы.
  Прототипами гэдблэтов послужили реальные люди.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"