Глава 103. ЧАС ВОЛКА

     Британская армия оставляла Филадельфию. Делавэр был перегружен кораблями, и паромы без перерыва сновали от конца Стейт-стрит до Купер-Пойнт. Из города также уезжали тысячи тори, опасающихся оставаться здесь без защиты армии. Генерал Клинтон пообещал им проезд, и их багаж, сваленный на причале и переполнивший паромы, создавал страшный беспорядок, а также занимал довольно много места на борту. Иэн и Рэйчел сидели на берегу реки под сенью сикоморы и наблюдали, как в сотне футах от них демонтировали артиллерийские орудия.

     Артиллеристы работали в одних рубашках, сложив голубые мундиры на траву поблизости. Они разбирали пушки, защищавшие город, готовя их для погрузки на корабли.

     - Ты знаешь, куда они? – спросила Рэйчел.

     - Фергюс сказал, что они направляются для усиления Нью-Йорка.

     - Ты видел Фергюса? – она с интересом повернула к нему голову.

     - Да, он вернулся домой прошлой ночью. Теперь, когда армия и тори ушли из города, он в безопасности.

     - В безопасности, - повторила она со скепсисом. – В безопасности, как только может быть во времена, подобные этим. – Из-за жары она сняла чепец и убрала влажные темные волосы за уши.

     Он улыбнулся, но ничего не сказал. Он хорошо понимал, как иллюзорна безопасность.

     - Фергюс говорит, что британцы намереваются разделить колонии на две части, - заметил он. – Отделить север от юга и разбираться с ними по отдельности.

     - Вот как? Откуда он это знает? – удивленно спросила она.

     - Ему сказал британский офицер по имени Рэнделл-Айзекс.

     - Ты имеешь в виду, что он шпион? Чей? – она немного сжала губы. Он не знал, как шпионаж рассматривается в терминах квакерской философии, но не стал спрашивать об этом. Это очень тонкий вопрос – философия квакеров.

     - Я не рискну гадать, - сказал Иэн. – Он представляет себя, как американского шпиона, но это все может быть неправдой. Нельзя доверять никому во время войны, не так ли?

     Она повернулась и взглянула на него, сложив руки за спиной.

     - А ты?

     - Я верю тебе, - сказал он, - и твоему брату.

     - И своей собаке, - сказал она, взглянув на пса, который извивался на траве, почесывая спину. – Твоей тете и дяде, и Фергюсу, и его жене? Очень много друзей, не так ли? – Она наклонилась к нему, заботливо прищурившись. – Рука болит?

     - Почти нет, - он с улыбкой пожал здоровым плечом. Его левая рука, висевшая на слинге, болела. Удар топора серьезно повредил ее, порезав плоть и сломав кость. Тетя Клэр сказала, что ему повезло, что удар не затронул сухожилия. Тело пластично, сказала она. Мускулы и кость заживут.

     У Ролло огнестрельная рана зажила. И он, несмотря на побелевшую морду, скользил между кустов, как угорь.

     Рэйчел вздохнула и настойчиво поглядела на него.

     - Иэн, тебя что-то беспокоит, и мне очень хочется, чтобы ты рассказал мне об этом. Что-то случилось?

     Многое случилось, происходит сейчас вокруг них и может еще случиться. Как он может сказать ей …? И как не может не сказать?

     - Мир сходит с ума, - выпалил он. – И только ты единственная постоянная величина … Единственное, что привязывает меня к земле.

     Ее глаза смягчались.

     - Да?

     - Ты отлично знаешь, что да, - сказал он хрипло. С бьющимся сердцем он отвел взгляд. Слишком поздно, подумал он со смешанными чувствами тревоги и облегчения. Он начал говорить и не может остановиться, чтобы ни произошло после.

     - Я знаю, кто я, - сказал он неуклюже, но решительно. – Я могу стать квакером ради тебя, Рэйчел, но в глубине сердца, я знаю, что никогда не стану им по-настоящему. И я думаю, ты не хочешь, чтобы я говорил слова, которые не идут от сердца, или притворялся тем, кем не являюсь.

     - Нет, - тихо сказал она. – Я не хочу этого.

     Он открыл рот, но больше не мог найти слов. Он сглотнул пересохшим ртом, ожидая. Она тоже сглотнула; он увидел легкое движение ее горла, мягкого и загорелого. Солнце снова коснулось ее, орехово-коричневой девы, появившейся из бледного зимнего цветка.

     Артиллеристы погрузили последние пушки в повозку, привязали передки к упряжкам волов и со смехом и хриплым говором двинулись по дороге к паромной переправе. Когда они, наконец, ушли, наступила тишина. Все еще были слышны звуки: шум реки, шелест платана и далеко за ними гул и грохот армии в движении, звук надвигающегося насилия. Но между ними была тишина.

     «Я проиграл, - подумал он, но ее голова все еще была опущена в задумчивости. - Может быть, она молится? Или просто пытается придумать, как отослать меня?»

     Что бы это ни было, она подняла голову и встала подальше от дерева. Она указала на Ролло, который теперь лежал неподвижно, но настороженно следил желтыми глазами за каждым движением толстой малиновки, роющейся в траве.

     - Этот пес – волк, не так ли?

     - Ну, в основном.

     Короткий резкий взгляд предупредил его от шуток.

     - И все же, он твой лучший друг, существо редкой смелости и привязанности, а также весьма достойное создание?

     - Да, - ответил он с возрастающей надеждой.

     Она прямо посмотрела на него.

     - Ты тоже волк, и я знаю это. Но ты мой волк, и тебе лучше запомнить это.

     Он начал гореть, пока она говорила. Огонь, лютый и быстрый, как пламя спичек его кузины, охватило его. Он протянул к ней руку ладонью вверх, все еще опасаясь, что она тоже вспыхнет.

     - Что я сказал тебе прежде … что я знаю, что ты любишь меня …

     Она сделала шаг к нему и положила свою маленькую прохладную ладонь на его.

     - И теперь я говорю, что люблю тебя. И если ты охотишься по ночам, ты вернешься домой.

     Под сикоморой пес зевнул и положил морду на лапы.

     - Чтобы спать у твоих ног, - прошептал Иэн и притянул ее к себе здоровой рукой. Оба они сияли, словно яркий день.