Лейтенант Стактоу застыл возле одного из трупов. Очень медленно он присел на корточки, устремив взгляд на что-то, и рефлекторно прикрыл рот рукой.
Мне смотреть совершенно не хотелось.
Однако он услышал мои шаги и убрал руку ото рта. Я видела, как пот стекает по его шее, и полоса рубашки, пропитанная влагой, прилипла к коже.
- Вы думаете, это было сделано, пока он еще был жив? - спросил он обычным тоном.
Я неохотно заглянула через его плечо.
- Да, - ответила я таким же бесстрастным голосом, как у него.
- О, - произнес он. Встал, постоял, созерцая труп какое-то время, затем отошел на несколько шагов и его вырвало.
- Неважно, - мягко сказала я и взяла его за рукав. - Он уже мертв. Пойдемте, поможете.
Многие лодки сбились с пути и были захвачены, так и не достигнув конца озера; еще больше было перехвачено британскими войсками, ожидавшими на переправе. Наше каноэ и еще несколько лодок ускользнули, и мы пробирались через лес день, ночь и большую часть следующего дня, прежде чем встретились с основными силами, бежавшими из форта по суше. Я начала думать, что попавшим в плен повезло.
Не знаю, сколько дней прошло с того времени, когда маленькая группа беженцев, на которую мы наткнулись, была атакована индейцами. Трупы не были свежими.
На ночь была выставлена охрана. Те, кто не был на дежурстве, спали, как убитые, изнуренные дневным маршем, если что-то столь тягостное можно было описать таким изящным словом. Я проснулась сразу после рассвета от снов об атаковавших Белоснежку деревьях, которые, разинув рты, хватали меня, и обнаружила, что Джейми присел рядом со мной, положив руку на мою.
- Тебе лучше пойти и посмотреть, anighean, - тихо сказал он.
Миссис Рэйвен перерезала себе горло перочинным ножиком.
Времени копать могилу не было. Я выпрямила ее конечности и закрыла глаза. Мы набросали на нее камни и ветки и, шатаясь от усталости, вернулись к колее, которая в этой глуши служила дорогой.
Когда между деревьями разлилась темнота, мы услышали их. Высокие улюлюкающие крики. Охотящиеся волки.
- Бегом, бегом! Индейцы! - закричал один из ополченцев.
Словно призванный этим выкриком, рядом в темноте раздался замораживающий кровь крик, и спотыкающееся отступление превратилось в паническое бегство. Люди бросали свою ношу и мчались, отталкивая друг друга в отчаянном желании убежать.
- С дороги, - яростно прошипел Джейми и начал сталкивать отстающих растерянных людей в лес. - Они могут не знать, где мы находимся. Пока.
И опять же, они могли знать.
- Ты приготовил свою песню смерти, дядя? - прошептал Иэн. Он нагнал нас за день до этого, и теперь они с Джейми прикрывали меня с обеих сторон под упавшим деревом, служащим нам укрытием.
- О, я спою им смертельную песню, если дело дойдет до этого, - вполголоса пробормотал Джейми и вытащил из-за пояса один из пистолетов.
- Ты не умеешь петь, - сказала я. Я не думала шутить - я была так напугана, что сказала первое, что пришло в голову - и он не улыбнулся.
- Верно, - сказал он.
Он насыпал порох в зарядную камеру, закрыл ее и сунул пистолет за пояс.
- Не бойся, anighean, - прошептал он, и я увидела, как дернулся его кадык, когда он сглотнул. - Я не позволю им схватить тебя. Не живой. - Он прикоснулся к пистолету на поясе.
Я уставилась на него, затем на пистолет. Не думаю, что можно было испытать больший ужас.
Внезапно мне показалось, что мой позвоночник треснул, мои конечности потеряли подвижность, буквально превратившись в воду. В этот момент я хорошо поняла, что заставило миссис Рэйвен перерезать себе горло.
Иэн что-то прошептал Джейми и скользнул в сторону, бесшумный, как тень.
До меня поздно дошло, что пока Джейми будет стрелять в меня, если нас настигнут, велика вероятность, что он попадет к индейцам живым. И я была так напугана, что не могла сказать ему, чтобы он не делал этого.
Я собрала всю свою смелость и тяжело сглотнула.
- Уходи! - сказала я. - Они ... может быть, они не тронут женщину. - Мои верхние юбки висели лохмотьями, как и моя кофта, и весь ансамбль был покрыт грязью, листьями и маленькими кровяными пятнами от москитов, но я без сомнения выглядела женщиной.
- Черта с два, - коротко ответил он.
- Дядя, - донесся тихий голос Иэна из темноты. - Это не индейцы.
- Что? - я ничего не понимала, но Джейми резко выпрямился.
- Это красномундирники. Кричат, как индейцы и гонят нас.
Джейми тихо выругался. Стало совсем темно; я могла видеть только несколько смутных форм, вероятно, людей, покинувших дорогу вместе с нами. Я услышала хныканье почти у своих ног, но никого не увидела.
Снова раздались крики теперь с другой стороны. Если нас гнали, они знали, где мы находимся? И если так, то куда нас гнали? Я чувствовала колебания Джейми в выборе пути. Секунда, две, и он, схватив меня за руку, потянул глубже в лес.
Через несколько минут мы наткнулись на большую группу беженцев. Они, сбившись в кучу, стояли, слишком напуганные, чтобы двигаться в любом направлении. Женщины прижимали детей, закрыв им рты ладонями, шепча Тсс! , словно ветер.
- Оставь их, - прошептал Джейми мне на ухо и сильнее сжал мою руку. Я повернулась последовать за ним, но меня внезапно схватили за другую руку. От неожиданности я вскрикнула, и все вокруг на чистом рефлексе тоже закричали. Внезапно лес вокруг нас наполнился движущимися формами и криками.
Солдат - это был британский солдат; с такого близкого расстояния я могла видеть пуговицы на его мундире - наклонился, вглядываясь в мое лицо и усмехнулся, обдав меня зловонным дыханием.
- Стой спокойно, милая, - сказал он. - Ты никуда не идешь.
Мое сердце так сильно стучало в моих ушах, что прошла почти минута, прежде чем я поняла, что другая моя рука свободна. Джейми исчез.
Мы тесной группой медленно шли по дороге. Они позволили нам напиться из ручья на рассвете, но заставили двигаться до полудня, когда даже самые здоровые мужчины были готовы упасть на землю.
Нас довольно грубо согнали в поле. И будучи женой фермера, я болезненно поморщилась, видя, как стебли почти созревшего урожая топтались ногами, а золотые колосья пшеницы втаптывались в черную грязь. На дальнем конце поля среди деревьев виднелась хижина. Я увидела, как на ее крыльцо высочила девушка, в ужасе прижала ко рту ладонь и исчезла внутри.
Три британских офицера направились через поле к хижине, игнорируя толпу раненных мужчин, женщин и детей, бестолково кружившихся на месте, не зная, что делать. Я вытерла концом платка бегущий в глаза пот и, затолкав его снова в лиф, оглянулась вокруг в поисках кого-нибудь, кто мог здесь командовать.
Кажется, что никто из наших офицеров или здоровых мужчин не был захвачен. Только два хирурга сопровождали раненных, и никого из них последние два дня я не видела. И здесь их также не было. Ладно , - мрачно подумала я и подошла к ближайшему английскому солдату, который с мушкетом в руках наблюдал за творившимся вокруг хаосом.
- Нам нужна вода, - заявила я без преамбулы. - За теми деревьями есть ручей. Могу ли я взять троих или четырех женщин, чтобы принести воды для больных и раненых?
Он тоже потел; выцветшая красная шерсть его мундира потемнела подмышками, и мокрая рисовая пудра запачкала лоб. Он поморщился, показывая, что не хочет говорить со мной, но я уставилась на него, подойдя так близко, как было возможно. Он оглянулся вокруг в надежде найти кого-нибудь, к кому можно меня отправить, но три офицера уже зашли в хижину. Он пожал плечом, сдаваясь.
- Ладно, давай, - пробормотал он и повернулся ко мне спиной, стойко уставившись на дорогу, по которой все еще гнали пленных.
Быстрый поиск по полю обнаружил три ведра и такое же количество разумных женщин, тревожащихся, но не впавших в истерику. Я отправила их к ручью и принялась обследовать поле, проводя быструю оценку положения, как для того, чтобы держать собственную тревогу под контролем, так и потому, что больше делать было нечего.
Долго нас будут держать здесь? Если более нескольких часов, то нужно вырыть отхожие ямы. Однако солдаты тоже будут нуждаться в них, и я оставила эту проблему на усмотрение военных. Принесли воду. Некоторое время мы будем должны носить воду без остановки. Укрытие ... Я взглянула на небо, оно было покрыто дымкой, но ясное. Те, кто мог двигаться, уже помогали безнадежно больным или раненым переместиться под тень деревьев, растущих вдоль поля.
ГдеДжейми? Онвбезопасности?
Среди призывов и тревожных разговоров я временами слышала звуки далекого грома. Воздух, наполненный влагой, лип к моей коже. Они должны привести нас куда-нибудь - к ближайшему поселению, где бы оно ни находилось - но это могло занять несколько дней. Я понятия не имела, где мы находимся.
Еготожесхватили? Если так, то приведут ли его в то же место, что и раненых?
Существовала возможность, что они отпустят женщин, чтобы не кормить лишние рты. Хотя женщины - большинство из них - могли остаться со своими ранеными мужьями, разделяя доставшуюся пищу.
Я медленно шла по полю, производя мысленную сортировку больных - мужчина на носилках, вероятно, умрет еще до наступления ночи; я могла слышать его хрипы на расстоянии шести футов - когда уловила движение на крыльце хижины.
Семья - две взрослых женщины, два подростка, трое детей помладше и грудной ребенок на руках - оставляла дом, нагруженная свертками, корзинами и хозяйственными мелочами, которые они могли взять с собой. С ними был один из офицеров, он провел их через поле и что-то сказал солдату, очевидно, давая ему инструкцию пропустить их. Одна из женщин остановилась возле дороги и поглядела назад, только один раз. Другие шли, не оглядываясь. Где были их мужчины?
Гдемоймужчина?
- Как дела? - спросила я с улыбкой мужчину с недавно ампутированной ногой. Я не знала его имени, но узнала его лицо. Он был одним из немногих черных в Тикондероге, плотник. Я опустилась возле него на колени. Его повязка сбилась, и обрубок кровавил. - Не считая ноги, как вы себя чувствуете? - Его лицо было бледно серым и липким, но он слабо улыбнулся мне в ответ.
- Моя левая рука сейчас болит несильно, - он поднял ее в доказательство, но тут же уронил, не в силах держать ее поднятой.
- Хорошо, - сказала я, подталкивая руку под его бедро, чтобы приподнять его. - Давайте поправим вашу повязку. Сейчас вам принесут воды.
- Это было бы хорошо, - пробормотал он и прикрыл глаза.
Свободный конец повязки, твердый от засохшей крови, скрутился, словно змеиный язык. Сама повязка на припарке из льняного семени и скипидара была мокрой и розовой от просочившейся крови и лимфы. Не осталось ничего, как использовать ее заново.
- Как ваше имя?
- Уолтер, - его глаза все еще были закрыты, дыхание отрывистое и поверхностное. Как и у меня; тяжелый горячий воздух, словно повязкой, стягивал мне грудь. - Уолтер ... Вудкок.
- Очень приятно, Уолтер. А я Клэр Фрейзер.
- Знаю вас, - пробормотал он. - Вы женщина большого рыжего мужика. Он ушел из форта?
- Да, - ответила я и отерла свое лицо о плечо, чтобы убрать пот с глаз. - Он в порядке.
Боже, пусть он будет в порядке.
Английский офицер возвращался в хижину, пройдя в нескольких футах от меня. Я взглянула вверх и замерла.
Он был высокий, тонкий, но с широкими плечами, и я узнала бы этот широкий шаг, эту раскованную грацию движений и гордо поднятую голову, где бы то ни было. Он помедлил и нахмурился, обозревая потоптанное поле. Его нос был прямым, как лезвие ножа и немного длинноватым. Я закрыла глаза, на мгновение ощутив головокружение, уверенная, что это галлюцинация, но открывая их, уже знала, что это не так.
- Уильям Рэнсом? - выпалила я, и его голова дернулась в мою сторону. Синие глаза, фрейзеровские кошачьи глаза прищурились от солнца.
- Э-э, прошу прощения, - боже, о чем с ним говорить? Но я не могла сдержаться. Мои пальцы все еще были прижаты к ноге Уолтера, придерживая повязку, и я чувствовала пульс в его бедренной артерии, бешено стучавший, как и мой собственный.
- Я знаю вас, мэм? - спросил Уильям, слегка нахмурив лоб.
- Да, знаете, - сказала я почему-то извиняющимся тоном. - Вы приезжали к нам несколько лет назад. В место под названием Фрейзерс-Ридж.
Его лицо тотчас же изменилось от этого имени, и его взгляд стал острым, сфокусировавшись на мне с интересом.
- Да, - медленно произнес он, - я помню. Вы миссис Фрейзер, не так ли? - Я видела, как мысли мелькали на его лице. У него не было способности Джейми прятать свои мысли, или он не использовал ее. Я могла видеть, как он раздумывал - прекрасный хорошо воспитанный юноша - как правильно среагировать на такую неловкую ситуацию, и - быстрый взгляд через плечо на хижину - как требования его долга могут вступить в конфликт с этим.
Его плечи решительно напряглись, но прежде чем он мог что-либо сказать, вмешалась я.
- Как вы думаете, возможно ли найти несколько ведер для воды? И перевязочный материал?
Многие из женщин уже оторвали полосы от своих нижних юбок для этих целей; еще немного и мы остаёмся полуобнаженными.
- Да, - сказал он медленно и взглянул на Уолтера, затем на дорогу. - Ведра, да. В отряде, следующим за нами, есть хирург. Когда появится возможность, я пошлю кого-нибудь за перевязочным материалом.
- И еда? - с надеждой спросила я. Я съела всего лишь горсть полуспелых ягод за последние два дня. У меня не было голодных спазмов - желудок мой был завязан узлом - но у меня были приступы головокружения, и перед глазами мелькали черные мухи. Никто из беженцев не был в лучшем состоянии. Мы потеряем нескольких больных и раненых из-за жары и простой слабости, если нам не дадут еды и какое-либо укрытие.
Он колебался, и я заметила, как его взгляд скользил по полю, очевидно оценивая количество беженцев.
- Это может быть ... наш обоз с продовольствием ... - его губы сжались, и он тряхнул головой. - Я посмотрю, что можно сделать. Ваш слуга, мэм. - Он вежливо поклонился и пошел к дороге. Я завороженно наблюдала за его уходом, держа в руках мокрую повязку.
Его волосы были темными, хотя на солнце проблескивали красным. Он не наносил на них пудру. Его голос стал глубже - конечно, он уже не был двенадцатилетним мальчиком, которого я встречала - и эта странность слышать голос Джейми, говорящий с культурным английском акцентом, почти заставила меня рассмеяться, несмотря на отчаянную ситуацию и беспокойство о Джейми и Иэне. Я покачала головой и вернулась к своей работе.
Рядовой явился час спустя после моего разговора с лейтенантом Рэнсомом, принеся четыре ведра, которые он без слов бросил возле меня, прежде чем вернуться назад к дороге. Два часа спустя потеющий дневальный, пробравшись по истоптанному полю, принес два тяжелых ранца с перевязками. Что интересно, он направился прямо ко мне, заставив меня заинтересоваться, как Уильям описал меня.
- Спасибо, - я благодарностью взяла оба ранца. - Как вы думаете, мы можем получить немного еды в скором времени?
Дневальный, поморщившись, оглядел поле. Похоже, больные станут его ответственностью. Однако он повернулся ко мне вежливо, но с очень усталым видом.
- Сомневаюсь, мэм. Продовольственный обоз в двух днях пути от нас, и отряды обходятся тем, что несут на себе, или тем, что смогут найти, - он кивнул в сторону дороги, на другой стороне которой английские солдаты разбивали лагерь. - Мне жаль, - добавил он формально и повернулся уходить.
- Ох, - он остановился и, сняв с ремня фляжку, передал ее мне. Она была тяжелой и соблазнительно булькала. - Лейтенант Элсмир сказал, что я должен отдать ее вам. - Он коротко улыбнулся. - Он сказал, что вы выглядите горячо.
- Лейтенант Элсмир? - это должен быть титул Уильяма, догадалась я. - Спасибо. И, пожалуйста, поблагодарите лейтенанта, если увидите его. - Он уже собирался уходить, но я не могла не спросить. - Как вы узнали, что это я?
Его улыбка стала шире, и он поглядел на мои волосы.
- Он сказал, что вы будете кучерявой и раздающий приказы, как старший сержант, - он снова оглядел поле, покачав головой. - Удачи, мэм.
Трое мужчин умерли до захода солнца. Уолтер Вудкок был все еще жив, но едва. Мы перенесли сколько могли больных в тень деревьев вдоль поля. Я разделила тяжело раненных на небольшие группы, каждой из которых было выделено ведро и две или три женщины, или ходячие больные, чтобы ухаживать за ними. Я также выделила место для туалета и сделала все возможное, чтобы отделить заразных больных от тех, у кого был жар от ран или малярии. У троих заразных больных, как я надеялась, была всего лишь летняя лихорадка , а один, как я опасалась, мог болеть дифтерией. Я сидела рядом с ним - молодым колесным мастером из Нью-Джерси - время от времени проверяя слизистую оболочку его горла и давая ему обильное питье. Но не из своей фляжки.
Уильям Рэнсом, благослови его господь, наполнил фляжку бренди.
Я откупорила ее и сделала маленький глоток. Я налила по чашке бренди для каждой маленькой группы, добавив по чашке спиртного в каждое ведро воды, но оставила немного для себя. Это не было эгоизмом. Хорошо или плохо, но в данное время я взяла на себя ответственность за пленников и должна была оставаться на ногах.
Или на заднице, в крайнем случае , - подумала я, прислонившись к стволу дуба. Мои ноги болели до колен, моя спина и ребра отдавали болью при каждом вздохе, и временами я была вынуждена закрывать глаза, чтобы переждать головокружение. Но я сидела, похоже, впервые за несколько дней.
Солдаты через дорогу готовили себе еду; при запахе жареного мяса и муки мой рот наполнился слюной, а желудок болезненно сжался. Маленький сын миссис Веллман хныкал от голода, положив голову на колени матери. Она механически гладила его по голове, не сводя взгляда с тела мужа, лежащего неподалеку. У нас не было ничего, чтобы прикрыть тело, но кто-то дал ее носовой платок, которым она закрыла ему лицо. Мухи в изобилии кишели вокруг нас.
Воздух немного охладился, слава богу, но все еще был тяжелым в преддверии грозы. В отдалении постоянно грохотал гром, и вероятно, ночью пойдет дождь. Я отдернула пропитанную потом ткань от груди. Сомневаюсь, что она успеет высохнуть до того, как нас промочит дождь. Я с завистью посматривала на лагерь через дорогу с рядами маленьких палаток и навесов из кустарника. Там имелась и офицерская палатка чуть большего размера, хотя несколько офицеров временно поселились в захваченной хижине.
Надо бы пойти туда , - подумала я. Найти самого старшего офицера и попросить еды хотя бы для детей. Когда тень высокого деревца сосны коснулась моей ноги, я приняла решение. Иду. Я откупорила флягу и сделала еще один небольшой глоток.
Глаза уловили движение, и я подняла голову. Хорошо узнаваемая фигура лейтенанта Рэнсома появилась из палатки, и он направился через дорогу. Я почувствовал некоторое облегчение при виде его, хотя вид юноши возродил во мне тревогу за Джейми ... и с легким уколом боли напомнил о Брианне. По крайней мере, она была в безопасности. Роджер, Джемми и Аманда тоже. Я про себя повторяла их имена, как некоторое утешение, словно пересчитывала монеты. Четверо в безопасности.
Уильям развязал свой сток, волосы были растрепаны, а мундир запятнан потом и грязью. Очевидно, преследование далось с трудом и британской армии.
Он оглядел поле, заметил меня и целенаправленно пошел в моем направлении. Я подобрала ноги и с усилием стала подниматься, преодолевая ситу тяготения, как бегемот, вылезающий из грязи.
Я едва успела встать на ноги и подняла руку, чтобы пригладить волосы, когда кто-то ткнул меня в спину. Я сильно испугалась, но к счастью не закричала.
- Это я, тетушка, - прошептал молодой Иэн из тени за моей спиной. - Идемте ... О, Иисус.
Уильям уже подходил ко мне. Он поднял голову и заметил Иэна. Прыгнув вперед, он схватил меня за руку и потянул прочь от деревьев. Я вскрикнула, когда Иэн тоже схватил меня за другую руку и сильно потянул на себя.
Маленький сын миссис Веллман вскочил на ноги с широко распахнутыми глазами и открытым ртом.
- Мама! Мама! Индейцы!
Женщины поблизости заорали и бросились прочь от деревьев, оставив раненных своей судьбе.
- Ублюдок! - прошипел Иэн и отпустил мою руку. Уильям не отпустил, дернув меня с такой силой, что я врезалась в него. После чего он, обхватив меня за талию, потащил в поле.
- Черт побери, ты оставишь мою тетушку? - сердито вопросил Иэн, появившись между деревьев.
- Ты! - прорычал Уильям. - Кто ты такой ... Хотя не важно. Говоришь, твоя тетя? - он поглядел на меня. - Да? Его тетя? Хотя ... конечно же, это так.
- Да, - согласилась я. - Отпустите меня.
Его хватка слегка ослабла, но он не отпустил меня.
- Сколько вас там? - спросил он, указывая подбородком в сторону леса.
- Если бы здесь были другие, ты был бы уже мертв, - проинформировал его Иэн. - Я один. Отдай ее мне.
- Я не могу, - в голосе Уильяма послышались нотки колебания, и я почувствовала, как он повернул в сторону хижины. Пока оттуда никто не вышел, но дозорные ходили взад-вперед по дороге, недоумевая, в чем дело. Пленники уже не разбегались, но с дрожью всматривались в тени среди деревьев.
Я с силой вонзила ногти в запястья Уильяма, и он отпустил меня, сделав шаг назад. Моя голова снова кружилась ... не в последнюю очередь из-за странного ощущения, будто меня обнимает совершенно незнакомый человек, чье тело казалось таким знакомым. Он был тоньше Джейми, но ...
- Разве ты не обязан мне жизнью? - не дожидаясь ответа, Иэн указал на меня. - Тогда, ты обязан ей.
- Вряд ли вопрос стоит о ее жизни, - сердито сказал Уильям, неловко кивнув в моем направлении, признавая тем самым, что я могу иметь какой-то интерес в обсуждении. - Ты же не думаешь, что мы убиваем женщин?
- Нет, - ровно произнес Иэн. - Я вовсе не думаю. Я точно знаю, что убиваете.
- Мы? - изумленно повторил Уильям, но его щеки внезапно покраснели.
- Убиваете, - уверила я его. - Генерал Хау повесил трех женщин перед своей армией в Нью-Джерси в качестве назидания.
Он казался совершенно не впечатленным этим.
- Они были шпионками!
- Вы думаете, я не выгляжу, как шпионка? - поинтересовалась я. - Весьма польщена вашим мнением, но не уверена, что генерал Бергойн разделит его. - Конечно, женщин, погибших от рук британцев, если не так показательно, было гораздо больше, но сейчас не подходящий момент напоминать об этом.
- Генерал Бергойн - джентльмен, - сухо сказал Уильям. - И я тоже.
- Хорошо, - коротко сказал Иэн. - Повернись спиной на тридцать секунд, и мы тебя больше не побеспокоим.
Не знаю, послушался бы он или нет, но в этот момент с дальнего конца дороги раздались крики индейцев. Со стороны пленников снова раздались отчаянные вопли, и я прикусила язык, чтобы не завопить тоже. Язык пламени взвился в бледно-лиловое небо с вершины офицерского шатра. Пока я глазела, разинув рот, две огненные кометы пролетели по небу. Это походило на схождение Святого духа, но пока я смогла поделиться этим интересным наблюдением, Иэн схватил меня за руку и дернул, почти сбив с ног.
Я смогла подхватить фляжку, пока мы бежали к лесу. Иэн вырвал ее из моих рук, почти волоча меня за собой. Позади нас раздавались выстрелы и крики, и мускулы на моей спине сжимались от страха.
- Сюда.
Я бежала за ним, не разбирая дороги, спотыкаясь и подворачивая лодыжки в сумерках, и каждую минуту ожидала выстрела в спину.
Таково уж развлечение мозга, что я могла в ярких подробностях представить себе свое ранение, пленение, инфекцию и сепсис и, в конечном итоге, затяжную смерть, но не раньше, чем мне пришлось бы стать свидетелем поимки и казни Джейми - я без труда распознала источник индейских криков и пылающих стрел - и Иэна.
Только тогда, когда мы были вынуждены замедлить ход - у меня так кололо в боку, что я едва могла дышать - я подумала о других вещах. Больные и раненые, которых я оставила. Молодой колесный мастер с ярко-красным горлом. Уолтер Вудкок, балансирующий над пропастью.
Ты не можешь дать им ничего, кроме как подержаться за твою руку , - яростно сказала я себе, хромая и спотыкаясь в своем беге. Я знала, что это правда. Но я также знала, что иногда рука в темноте могла дать больному человеку что-то, за что можно было бы ухватиться, защищаясь от взмахов крыльев темного ангела. Иногда этого было достаточно; иногда нет. Но боль тех, кто остался позади, держала меня, как морской якорь, и я не знала, течет ли по моим щекам пот или слезы.
Сейчас была полная темнота, клубящиеся облака закрывали луну, и лишь иногда ее яркий свет проблескивал сквозь них. Иэн еще больше замедлился, чтобы я не отставала от него, и время от времени брал меня за руку, чтобы помочь перебраться через камни или ручьи.
- Как ... далеко? - пропыхтела, остановившись в очередной раз, чтобы глотнуть воздух.
- Не далеко, - ответил голос Джейми позади меня. - Ты в порядке, сассенах?
Мое сердце подскочило, едва не вылетев в горло, затем опустилось на свое место, когда он, нащупав мою руку, прижал меня к себе. Я почувствовала такое громадное облегчение, что мне покаялось, что мои кости расплавились.
- Да, - произнесла я в его грудь и с большим усилием подняла голову. - Ты?
- Сейчас вполне хорошо, - ответил он, проведя ладонью по моей голове и коснувшись щеки. - Ты сможешь пройти еще немного?
Я выпрямилась, слегка покачиваясь. Начался дождь, тяжелые капли падали на мои волосы, холодя и жаля кожу головы.
- Иэн ... ты не потерял фляжку?
Раздалось мягкое поп! и Иэн подал мне фляжку. Очень аккуратно я поднесла ее ко рту.
- Это бренди? - удивился Джейми.
- Ммм, - я проглотила спиртное так медленно, как смогла, и передала фляжку ему. В ней оставалось только два глотка.
- Где ты его взяла?
- Его дал твой сын, - ответила я. - Куда мы идем?
В темноте возникла продолжительная пауза, затем раздался звук глотания.
- На юг, - наконец, сказала он и, взяв меня за руку, повел дальше в лес. Дождь стучал по листьям вокруг нас.
Промокшие и дрожащие мы нагнали отряд ополчения перед рассветом и едва не были застрелены нервным часовым. К тому времени, мне было все равно. Быть мертвой казалось более предпочтительным, чем сделать хотя бы еще один шаг.
Когда наше bonafides было установлено, Джейми на короткое время исчез и вернулся с одеялом и тремя свежими кукурузными лепешками. Я вкусила амброзию буквально за четыре секунды, завернулась в одеяло и легла под дерево, где земля была немного влажной, но не промокшей и настолько покрытой опавшими листьями, что она пружинила подо мной.
- Я скоро вернусь, сассенах, - прошептал Джейми, присаживаясь рядом со мной на корточки. - Никуда не уходи, хорошо?
- Не волнуйся, я буду здесь. Я не смогу двинуть ни одним мускулом до самого рождества.
Слабое тепло начало возвращаться в мои дрожащие мускулы, и сон затягивал меня, как зыбучие пески.
Он издал тихий смешок и, протянув руку, подвернул одеяло под мои плечи. Рассвет наступал, и его свет показал глубокие борозды, которые ночь вырезала на его лице, пятна грязи на сильных костях и истощение. Широкий рот, сжимаемый так долго, сейчас расслабился от облегчения и выглядел удивительно юным и уязвимым.
- Он так похож на тебя, - прошептала я. Его рука на моих плечах замерла, и он поглядел вниз, спрятав глаза за длинными ресницами.
- Я знаю, - очень тихо произнес он. - Расскажи мне о нем. Позже, когда будет время. - Я слышала шуршание его шагов по влажным листьям и уснула, не закончив мысленную молитву об Уолтере Вудкоке.
Отсылка к мультфильму Белоснежка и семь гномов (США, 1937 г.)
Девочка, девушка (гэльск.)
Латинский юридический термин, означающий честные средства , добрые услуги , добросовестность