Акула была длиной не менее двенадцати футов. Темная зловещая тень скользила вровень с кораблем, едва видимая во вспененных серых водах. Она появилась внезапно перед полуднем, сильно напугав меня, когда я взглянула через перила и увидела ее плавник, рассекающий поверхность.
- Что у нее с головой? - Джейми появился на мой испуганный вскрик и, нахмурившись, вгляделся в воду. – Какие-то выросты.
- Думаю, это акула-молот, - я вцепилась в скользкие от брызг перила. На грациозном теле хищницы голова выглядела гротескной и грубой. Пока мы смотрели, акула повернулась, выставив над поверхностью один мощный вырост с холодным глазом.
Джейми издал звук ужаса и отвращения.
- Ну, они так выглядят, - заметила я.
- Почему?
- Полагаю, однажды богу стало скучно, - мой ответ заставил его рассмеяться, и я с удовольствием взглянула на него. У него было совершенно здоровый цвет лица, и он съел свой завтрак с таким аппетитом, что я решила не использовать пока акупунктурные иглы.
- Каких еще странных существ ты видел? Не людей, - добавила я, вспомнив ужасающую коллекцию людских аномалий доктора Фентимана.
- Странных от природы? Не искалеченных? – он прищурился, глядя на море, затем усмехнулся. – Мандрилы в зоопарке Людовика Французского. Или … нет. Может быть, носороги, хотя я не видел ни одного вживую. Это считается?
- Давай тех, кого ты видел вживую, - сказала я, подумав о красочных животных, появившихся благодаря фантазиям художников. – Ты считаешь, что мандрил более странный, чем орангутанг? – Я вспомнила, как он был очарован юным орангутангом с грустным лицом, который, казалось, в свою очередь был очарован Джейми, что вызвало поток шуток о происхождении рыжих волос со стороны герцога Орлеанского.
- Да, я видел множество людей, выглядевших еще более странно, чем орангутанг, - ответил он. Налетевший ветерок выдернул несколько золотистых прядей из ленты. Он повернулся лицом к бризу и заправил их назад. – Я просто почувствовал жалость к этому существу; казалось, он знал, что одинок и никогда не увидит своих сородичей.
- Может, он решил, что ты его сородич? - предположила я. – Ты ему понравился.
- Это было милое существо, - согласился он. – Когда я дал ему апельсин, он взял его так по-человечески, очень деликатно. Ты думаешь … - его голос затих, глаза затуманились.
- Я думаю … что?
- Ох, я только подумал о том, - он быстро оглянулся через плечо, но никого в пределах слышимости не было, - что Роджер Мак сказал о важности Франции для революции. Подумал, что нужно спросить в Эдинбурге. Узнать, имеет ли кто-нибудь из знакомых дела с Францией … - он приподнял одно плечо.
- Ты же не собираешься на самом деле во Францию? – спросила я настороженно.
- Нет, нет, - торопливо ответил он. – Я только подумал … если мы случайно окажемся там, орангутанг будет на месте? Прошло много времени, и я не знаю, как долго они живут.
- Не так долго, как люди, но достаточно долго, если за ними хорошо ухаживать, - сказала я с сомнением. Сомнение относилась совсем не к орангутангу. Вернуться ко французскому двору? Эта мысли заставила мой желудок сжаться.
- Он умер, - сказал Джейми тихо и повернул голову, не сводя с меня глаз. – Людовик.
- Да? – удивилась я. – Я … когда?
Он наклонил голову и издал тихий звук, который мог быть смешком.
- Три года назад, сасенах, - ответил он. – Это было в газетах. Хотя я тебя понимаю, «Уилмингтон Газетт» не уделила этому особого внимания.
- Я не заметила, - я взглянула на акулу, все еще сопровождающую наш корабль. Мое сердце после скачка, вызванного удивлением, успокоилось.
Я давно смирилась с памятью о тех десяти минутах в постели с Людовиком, и Джейми и я давно успокоились, найдя утешение друг в друге после потери нашей первой дочери Фейт и всех тех ужасных вещей, случившихся с нами во Франции.
Весть о смерти Людовика не имела никакого значения, но все же я почувствовала облегчение, словно надоедливая музыка, играющая где-то вдали, наконец-то смолкла и наступила благословенная тишина.
- Боже, прими его душу, - сказала я. Джейми улыбнулся и положил свою руку на мою.
- Fois shìorruidh thoir dha[1], - эхом повторил он. – Ты не думала, какого это: предстать королю перед богом и отвечать не только за свою жизнь, но и за весь вверенный ему народ?
- Ты думаешь, он ответит за всех? – спросила я, испытывая некоторое беспокойство от этой мысли. Я не знала близко Людовика, но он не казался человеком, заботящимся о своих подданных. – Разве может один человек отвечать за благосостояние всего королевства? А не только за свои грешки.
Он серьезно обдумывал мой ответ, постукивая негнущимися пальцами по скользким перилам.
- Думаю, да, - сказал он. – Ты отвечаешь за свою семью, не так ли? Допустим, ты навредила своим детям, покинув их или оставив голодать. Конечно же, это станет грузом на твоей совести, так как ты ответственна за них. Если ты рожден королем, то твоя ответственность – это твои подданные. Если ты вредишь им …
- Ладно, но где она кончается? – спросила я. – Допустим, ты помог одному человеку, но навредил другому? Если люди под твоей ответственностью имеют противоположные интересы? Что скажешь?
Он улыбнулся.
- Я скажу, что рад, что не являюсь богом, и не должен рассматривать такие вещи.
Я молчала минуту, воображая Людовика, стоящего перед богом и пытающегося объяснить те десять минут со мной. Я была уверена, что он считал себе правым – король есть король – но с другой стороны, и седьмая и девятая заповеди звучали довольно четко и не содержали каких-либо положений, освобождающих от них королевских особ.
- Если бы ты был на небесах, - импульсивно произнесла я, - и наблюдал за судилищем … ты бы простил его? Я бы простила.
- Кого?- удивился он. – Людовика? – Я кивнула, и он, нахмурясь, потер переносицу, затем вздохнул и кивнул.
- Да, простил бы. Однако не возражал бы, если бы сначала он немного покорчился в аду, - добавил он мрачно. – Вилы в зад, было бы прекрасно.
Я рассмеялась, но прежде чем могла сказать что-либо, мы были прерваны криком сверху: «Эй, парус!» В мгновение на пустую до этого палубу из люков и проходов высыпали моряки, как червячки из корабельных галет, и полезли по снастям, посмотреть, что происходит.
Я напрягла зрение, но ничего не увидела. Молодой Иэн, который вместе со всеми полез наверх, теперь со стуком приземлился рядом с нами. Он раскраснелся от ветра и возбуждения.
- Маленький корабль, но с пушками, - сказал он Джейми. – И под британским флагом.
- Военный куттер[2], - сказал капитан Робертс с другой стороны от меня. Он мрачно глядел в подзорную трубу. – Черт.
Рука Джейми инстинктивно легла на рукоять дирка, и он посмотрел через плечо капитана, прищурившись от ветра. Сейчас и я смогла увидеть парус, быстро приближающийся к правому борту.
- Мы можем уйти от него, кэп? – к толпе у перил присоединился первый помощник. Приближающийся корабль имел пушки – шесть, насколько я могла видеть – и за ними были люди.
Капитан задумался, рассеянно щелкая подзорной трубой, затем взглянул на снасти, вероятно, оценивая шансы на то, что мы сможем поднять достаточно парусов, чтобы опередить преследователя. Грот-мачта была треснута; он собирался заменить ее в Нью-Хейвене.
- Нет, - мрачно произнес он. – Грот-мачта не выдержит, если мы поднимем еще паруса. – Он закрыл трубу с решительным кликом и убрал ее в карман. – Откупиться – лучшее, что можно сделать.
Я подумала, какая часть груза капитана Робертса являлась контрабандой? Его молчаливое лицо ничего не выдавало, но в его руках чувствовалась отчетливая тревога, которая заметно росла по мере того, как куттер приближался.
Робертс отдал краткий приказ наверх; паруса ослабли, и корабль замедлил ход. Я видела матросов у орудий и перил куттера. Покосившись на Джейми, я увидела, что он считает их, и оглянулась.
- У меня получается шестнадцать, - тихо произнес Иэн.
- Чёрт побери, у них мало людей, - сказал капитан. Он посмотрел на Иэна, оценивая его рост, и покачал головой. - Вероятно, они захотят выжать из нас все, что смогут. Извини, парень.
Довольно неясная тревога, которую я чувствовала при приближении куттера, резко обострилась и обострилась еще больше, когда я увидела, как Робертс оценивающе взглянул на Джейми.
- Вы же не думаете, что они ... - начала я.
- Как жаль, что вы побрились утром, мистер Фрейзер, - заметил Робертс, не обращая на меня внимания. – Это сделало вас моложе на двадцать лет. А вы выглядите здоровее мужчин вдвое моложе вас.
- Благодарю за комплимент, сэр, - сухо ответил Джейми, косясь одним глазом на перила, над которыми, как зловещий гриб, внезапно выскочила треуголка капитана куттера. Он расстегнул ремень, высвободил ножны кинжала и протянул мне.
- Подержи для меня, сассенах, - сказал он, снова застегивая ремень.
Поднявшись на борт, капитан куттера, угрюмый коренастый мужчина средних лет в штопанных-перештопанных бриджах, быстро оглядел палубу, кивнул сам себе, как будто его худшие подозрения подтвердились, затем крикнул через плечо шестерым мужчинам.
- Обыщите трюм. Вы знаете, что искать.
- Вы не имеете права обыскивать мой корабль! - сердито сказал капитан Робертс. - Вы, что, возомнили себя чертовыми пиратами?
- Я похож на пирата? - капитан куттера выглядел скорее довольным, чем оскорбленным этим сравнением.
- Я уверен, что вы не можете быть капитаном военного флота, - холодно сказал Робертс. - Я всегда находил офицеров флота Его Величества приятными джентльменами. Не те, кто залезают на борт к респектабельному торговцу без разрешения, не говоря уже о том, чтобы не представиться должным образом.
Капитан куттера, по-видимому, нашел это забавным. Он снял шляпу и поклонился … мне.
- С вашего разрешения, мэм, - сказал он. - Капитан Уорт Стеббингс, со всем почтением. - Он выпрямился, нахлобучив шляпу, и кивнул своему лейтенанту. – Быстро проверьте трюмы. А ты … - Он постучал указательным пальцем по груди Робертса. - Собери всех своих людей на палубу, дружище. Всех, не забудь. Если нам самим придется вытаскивать их сюда, предупреждаю, я буду не очень доволен.
Внизу раздались громкие удары и грохот, вверху периодически появлялись матросы с сообщениями о находках для капитана Стеббингса, который, опершись на поручни, наблюдал, как моряков «Чирка» сгоняют на палубу … Иэн и Джейми среди них.
- Эй, послушайте! - капитан Робертс не сдавался, и я была ему благодарна. - Мистер. Фрейзер и его племянник не члены экипажа; они платные пассажиры! Вы не имеете права хватать свободных людей. И также никакого права трогать мой экипаж!
- Они британские подданные, - кратко сообщил ему Стеббингс. - Я имею полное право. Или вы называете себя американцами? - Он хитро прищурился. Если бы корабль можно было посчитать повстанческим судном, он может просто захватить его в качестве приза, включая команду и все прочее.
Среди моряков на палубе раздалось бормотание, и я увидела, как глаза нескольких мужчин метнулись к кофель-нагелям[3], воткнутым вдоль поручней. Стеббингс тоже увидел это и крикнул через перила, чтобы на борт поднялись еще четырех человек … с оружием.
Шестнадцать минус шесть минус четыре равно шесть, подумала я и придвинулась ближе к перилам, чтобы заглянуть в куттер, покачивающийся на зыби чуть ниже и привязанный тросом к «Чирку». Если в число шестнадцати не входит капитан Стеббингс. Если это так …
Один человек был у руля, и это было не колесо, а что-то вроде палки, торчавшей из палубы. Еще двое находились у пушки, длинного медного орудия на носу, направленного в борт нашего судна. Где остальные? Двое на палубе. Остальные, возможно, внизу.
Капитан Робертс все еще увещевал Стеббингса позади меня, а команда куттера уже выносила на палубу бочки и узлы, требуя веревки, чтобы спустить их на свое судно. Я оглянулась и увидела, что Стеббингс идет вдоль ряда моряков, указывая на выбранных людей четырем здоровенным мужчинам, которые следовали за ним. Они выдергивали жертву из ряда и связывали их веревкой, идущей от лодыжки к лодыжке. Уже были выбраны трое мужчин, среди них бледный и напряженный Джон Смит. Мое сердце подпрыгнуло при виде его, а затем почти остановилось, когда Стеббингс подошел к Иэну, который бесстрастно смотрел на него сверху вниз.
- Подходит, - сказал Стеббингс удовлетворенно. – Упрямый сукин сын, судя по виду, но мы выбьем из тебя дурь. Взять его!
Я видела, как напряглись мускулы на руках Иэна, когда он сжал кулаки, но рекрутская команда была вооружена, двое держали пистолеты, и он выступил вперед, но с таким злобным видом, что умный человек замешкался бы. Однако я уже заметила, что капитан Стеббингс не был умным человеком.
Стеббингс выбрал еще двух, затем остановился перед Джейми, оглядывая его сверху-донизу. Лицо Джейми было бесстрастным. И слегка зеленым; ветер все еще был сильным, и судно, не имевшее возможности двигаться вперед, тяжело поднималось и опускалось, переваливаясь, что могло вызвать расстройство и у гораздо более опытного моряка, чем он.
- Прекрасный большой мужик, - сказал один их рекрутской команды с одобрением.
- Немного староват, - ответил Стеббингс с сомнением. – И мне не нравится вид его лица.
- Мне тоже не нравится ваше лицо, - вежливо произнес Джейми. Он выпрямился и расправил плечи, глядя вниз на Стеббингса. – Если бы по вашим действиям я не признал в вас отъявленного труса, по вашему глупому лицу я тотчас бы понял, что вы идиот и лизоблюд.
Оклеветанное лицо Стеббингса вытянулось от удивления, а затем помрачнело от ярости. Один или двое из рекрутской команды ухмыльнулись за его спиной, но поспешно стерли улыбки, когда он обернулся.
- Взять его, - прорычал он им и направился к добыче, собранной у перил. - И проследите, чтобы он упал несколько раз по дороге.
Я застыла в шоке. Ясно, что Джейми не мог позволить им забрать Иэна, но уж точно он не мог бросить меня посреди Атлантического океана. Даже с его кинжалом, засунутым в карман под юбкой, и моим ножом в ножнах, привязанным на бедре.
Капитан Робертс смотрел на это представление с открытым ртом, но я не могла сказать – с уважением или с удивлением. Это был невысокий мужчина, довольно полный и явно не созданный для физической конфронтации, однако он стиснул зубы и шагнул к Стеббингсу, схватив его за рукав.
Матросы куттера переправили пленников через перила.
Не было времени придумать что-нибудь получше.
Я схватилась за перила и более или менее переползла через них в вихре развевающихся юбок. На какое-то ужасающее мгновение я повисла на руках, чувствуя, как мои пальцы скользят по мокрому дереву, и отчаянно нащупывала пальцами ног веревочную лестницу, которую команда куттера перекинула через перила. Корабль накренился, меня сильно приложило к борту, я отпустила перила и, пролетев вниз несколько футов, зацепилась за веревочный трап прямо над палубой куттера.
Веревка обожгла мою правую руку, и мне показалось, что я содрала с ладони всю кожу, но сейчас не было времени беспокоиться об этом. В любую минуту кто-нибудь из экипажа куттера увидит меня и …
Приурочив свой прыжок к следующему подъему куттера, я отпустила веревку и приземлилась на палубу, как мешок с камнями. Острая боль пронзила мое правое колено, но я поднялась на ноги и, шатаясь из стороны в сторону из-за качки, бросилась к сходному трапу.
- Эй! Ты! Что ты делаешь? - один из пушкарей увидел меня и уставился, явно не в силах решить: спуститься вниз и разобраться со мной или остаться с орудием. Его напарник оглянулся на меня через плечо и заорал на первого человека оставаться на месте. - Стой на месте, лопни твои глаза!
Я проигнорировала их обоих; сердце мое колотилось так, что я едва могла дышать. Что теперь? Ни Джейми и ни Иэн на палубе не было.
- Джейми! – закричала я так громко, как могла. – Я здесь!- и побежала к веревке, которая привязывала куттер к «Чирку». По дороге я подняла подолы юбок, потому что они перекрутились во время моего лишенного достоинства спуска, и я не могла достать нож, привязанный к бедру, но действие, казалось, привело в замешательство рулевого, который обернулся на мой крик.
Он открывал рот, как золотая рыбка, но сохранил присутствие духа, чтобы не выпустить руль. Я схватила веревку и воткнула нож в узел, пытаясь его ослабить.
Робертс и его команда, благослови их, господь, подняли страшный шум на «Чирке», почти заглушив крики рулевого и артиллеристов на куттере. Один из них, взглянув наверх на «Чирок», решился и направился ко мне, спрыгнув с носовой палубы.
«Чего бы я не отдала сейчас за пистолет?» - мрачно подумала я. Но у меня был только нож, и я, выдернув его из ослабшего узла, со всей силы ткнула им в грудь мужчины. Его глаза округлились, и я почувствовала, как нож ударился в кость, дернувшись в моей руке. Мужчина вскрикнул и с тяжелым стуком упал на спину, едва не утянув с собой мой нож.
- Извини, - пропыхтела я и возобновила работу с узлом. Из сходного люка раздавались крики. Джейми и Иэн не были вооружены, но, по моему мнению, это не имело большого значения в ограниченном пространстве.
Веревка неохотно поддалась. Я дернула последнюю петлю, и она упала, стукнувшись о борт «Чирка». Тотчас течение стало разносить судна друг от друга. Мы двигались совсем не быстро, но оптическая иллюзия скорости заставила меня пошатнуться и схватиться за перила для устойчивости.
Раненный пушкарь встал на ноги и надвигался на меня, шатающийся, но бешенный от злости. Кровь шла, но не сильно, и он ни в коей мере не был беспомощным. Я отступила в сторону и, взглянув на люк, увидела там Джейми.
Он оказался рядом со мной в три шага.
- Быстро, мой дирк!
Я мгновение непонимающе смотрела на него, потом вспомнила и без дальнейших проволочек сунула руку в карман. Схватила рукоятку дирка, дернула, но кинжал застрял в ткани. Джейми схватил его и выдернул, порезав по пути и мой карман, и пояс юбки, затем вихрем развернулся и помчался внутрь корабля. Оставив меня с раненным пушкарем, не раненным пушкарем, теперь оставившим свое место и осторожно спускающимся вниз, и рулевым, который истерически орал кому-то сделать что-то с каким-то парусом.
Я сглотнула и крепче сжала нож.
- Не подходите, - сказала я громко и как можно более приказным голосом. Учитывая, что я задыхалась, ветер и другой шум, я сомневалась, что они меня услышали. С другой стороны, сомневаюсь, что имело бы большое значение, если бы они меня услышали. Я подтянула сползающую юбку одной рукой и решительно подняла нож, показывая, что умею управляться с ним. Я умела.
Волны жара прокатывались по моему телу, и кожу головы покалывал пот, который тут же высыхал на холодном ветру. Паника прошла, мой разум был очень ясным и отстраненным.
Вы не прикоснетесь ко мне, была единственная мысль в моей голове. Мужчина, которого я ранила, был осторожен, держась поодаль. Другой пушкарь видел перед собой только женщину и не позаботился об оружии, просто подойдя ко мне с сердитым презрением. Я смотрела, как мой нож с окровавленным лезвием поднимается вверх по дуге, словно сам по себе, и режет его поперек лба.
Кровь хлынула на его лицо, ослепив, и он, издав задушенный крик боли и удивления, отступил, прижимая обе руки к лицу.
Я мгновение колебалась, не зная, что делать. Кровь стучала в моих висках. Корабль дрейфовал, покачиваясь на волнах; подол моей юбки с зашитым золотом царапал доски. Я поддернула разрезанный пояс, чувствуя раздражение.
Потом я увидела деревянный стержень, воткнутый в поручень, с намотанной вокруг него веревкой. Я подошла к нему и, не найдя лучшего места, запихала нож в декольте, взялась за стержень обеими руками и вытащила его. Держа его, как короткую бейсбольную биту, я развернулась и со всей силы стукнула по голове мужчину, лицо которого порезала. Дерево отскочило от его черепа с гулким звонким звуком, он зашатался и отступил, налетев на мачту.
Рулевой на этом моменте потерял терпение. Оставив руль гулять самому по себе, он спрыгнул на палубу, бросившись на меня, как разгневанная обезьяна с вытянутыми руками и оскаленными зубами. Я попыталась ударить его стержнем, но хватка моя ослабла, когда я ударила пушкаря, и он выскользнул из моих рук.
Мужчина был маленьким и худым, но его вес припечатал меня к перилам, и я задохнулась от удара. В агонии я опустилась на колени. Он опустился вместе со мной, нацелившись на мое горло с жаждой смерти. Я размахивала руками, ударяя его по голове.
Ветер свистел в моих ушах. Я слышали лишь задушенные проклятия, мои или его, затем он отбросил мои руки и одной рукой схватил меня за горло, воткнув большой палец под челюсть.
Было больно; я попыталась пнуть его, но мои ноги были спутаны юбкой и придавлены его тяжестью. В глазах потемнело, в темноте вспыхнули искорки золотого света, маленькие фейерверки, предвещавшие мою смерть. Кто-то тихо мяукал, и я смутно осознала, что это должно быть я. Хватка на моей шее усилилась, и мерцающие огни исчезли в темноте.
Я проснулась со смешанным чувством ужаса и укачивания. Где я? Мое горло болело, и когда я попыталась сглотнуть, резкая боль заставила меня задохнуться.
- Ты в порядке, сассенах, - донеся голос Джейми из окружающей мглы, и его рука ободряюще сжала мою ладонь.
- Поверю … тебе … на слово, - прокаркала я. Глаза мои от напряжения заслезились. Я откашлялась. Было больно, но это немного помогло. – Что …?
- Воды, a nighean[4]? – большая рука обхватила мою голову, приподняв ее, и горлышко фляжки прижалось к моим губам. Глотание воды тоже доставляло боль, но это не имело значения, мои губы и горло пересохли и имели привкус соли.
Глаза начали привыкать к темноте. Я могла видеть фигуру Джейми, сгорбившуюся под низким потолком, и стропила – нет, брусья – над головой. Сильный запах смолы и трюмной воды. Корабль. Конечно, мы на корабле. Но на каком?
- Где …? - прошептала я, махнув рукой.
- Не имею ни малейшего понятия, - сказал он несколько раздраженно. – Люди с «Чирка» управляются с парусами – надеюсь – а Иэн нацелил пистолет на одного из матросов, заставляя того рулить, но насколько я понимаю, тот ведет нас прямо в открытое море.
- Я имею в виду … какой … корабль, - хотя его слова дали ясно понять, что мы находимся на военном куттере.
- Очень подходящее название[6], - я остекленевшим взглядом оглядела мрачное окружение, и мое чувство реальности испытало еще одну встряску, когда я увидела какой-то огромный пестрый сверток, висящий в тусклом воздухе в нескольких футах от Джейми. Я резко села или попыталась, только в этот момент сообразив, что нахожусь в гамаке.
Джейми с тревожным вскриком схватил меня за талию, как раз вовремя, чтобы я не вывалилась из гамака прямо на свою голову. Когда я выровнялась, ухватившись за него, я поняла, что вещь, которую я приняла за огромный кокон, на самом деле являлась человеком, лежащим в другом гамаке, но связанный в нем, как обед для паука, и с кляпом во рту. Его лицо прижималось к сетке, уставившись на меня.
- Иисус Рузвельт … - прокаркала я и улеглась назад.
- Хочешь еще полежать, сассенах, или помочь тебе встать? – спросил Джейми, явно с нетерпением. – Не хотелось бы оставлять Иэна одного надолго.
- Нет, - сказала я, снова пытаясь сесть. – Помоги мне выйти наружу, пожалуйста. – Комната, каюта, чем бы она ни была, кружилась вокруг меня, также как и качалась вверх-вниз, и мне пришлось, закрыв глаза, прижаться к Джейми, пока настраивался мой внутренний гироскоп.
- Капитан Робертс? – спросила я. – «Чирок»?
- Бог знает, - коротко ответил Джейми. - Насколько я знаю, они у нас на хвосте, но я ничего не видел, когда смотрел назад.
Я стала чувствовать себя устойчивее, хотя кровь все еще болезненно пульсировала в горле и висках с каждым ударом сердца, и я остро ощущала болезненные участки кровоподтеков на локтях и плечах и горящую полосу на спине, где я упал на поручень.
- Мы заперли большую часть экипажа в трюме, - сказал Джейми, кивнув на человека в гамаке, - кроме этого парня. Я подумал, не захочешь ли ты сначала взглянуть на него. Как врач, я имею в виду, - добавил он, заметив мое минутное непонимание. - Хотя не думаю, что он сильно ранен.
Я подошла к парню в гамаке и увидела, что это рулевой, который пытался меня задушить. На его лбу была видна большая шишка, и под глазом назревал чудовищный синяк, но из того, что я могла рассмотреть в тусклом свете, можно было заключить, что он не в критическом состоянии. Его зрачки были одинакового размера и с учетом тряпки, засунутой в его рот, его дыхание было ровным. Вероятно, у него не такая уж и сильная боль. Я постояла какое-то время, глядя на него. Трудно сказать – единственный свет под палубой исходил от отверстия, вырезанного в верхней палубе – но я подумала, что, возможно, то, что я приняла за свирепый взгляд, на самом деле был просто взглядом отчаяния.
- Хотите пописать? - спросила я вежливо.
И рулевой и Джейми издали одинаковый звук, только в первом случае это был стон нужды, а со стороны Джейми – раздражения.
- Ради бога! - сказал он, схватив меня за руку, когда я потянулась к мужчине.- Я разберусь с ним. Иди наверх. - По его напряженному тону было видно, что он вот-вот дойдет до последней черты, и спорить с ним было бесполезно. Я пошла, осторожно шагая по трапу под аккомпанемент гэльского бормотания, которое не пыталась переводить.
Ревущий наверху ветер заставил меня опасно покачнуться, когда порыв дернул мои юбки, но я ухватилась за линь и держалась за него, позволив свежему воздуху прочистить голову, прежде чем почувствовала себя достаточно уверенной, чтобы пойти на корму. Там я нашла Иэна, как и было сказано, который сидел на бочке с заряженным пистолетом, небрежно положенным на одно колено, и любезно беседовал с матросом у руля.
- Тетушка Клэр! Все в порядке? – спросил он, спрыгивая с бочки и жестом предлагая мне сесть на нее.
- Да, - ответила я, садясь. Не думаю, что я порвала что-то в колене, но оно немного шаталось. - Клэр Фрейзер, - я вежливо кивнула джентльмену у руля, который был чернокожим и имел на лице искусную татуировку, хотя был одет в обычную матросскую форму.
- Гвинея Дик, - представился он с широкой ухмылкой, показавшей подпиленные зубы. – Ваш слуга, мэм!
Я некоторое время смотрела на него с открытым ртом, затем собралась и улыбнулась ему.
- Вижу, Его величество набирает матросов, где только может, - сказала я Иэну.
- Да. Мистера Дика забрали у гвинейских пиратов, которые захватили невольничий корабль, на который он попал из загона для рабов на побережье Гвинеи. Не знаю, считает ли он, что условия на службе Его величества лучше, но он сказал, что не имеет особых возражений, чтобы присоединиться к нам.
- Ты ему доверяешь? – спросила я на неуверенном гэльском.
Он с умеренным возмущением взглянул на меня.
- Конечно, нет, - ответил он также по-гэльски. – И я буду очень обязан, если вы не станете подходить к нему близко, жена брата моей матери. Он говорит, что не ест человеческое мясо, но это не означает, что он безопасен.
- Хорошо, - сказала я, возвращаясь к английскому языку. – Что произошло …
Прежде чем я успел закончить вопрос, громкий стук по дереву заставил меня обернуться, и я увидела Джона Смита – того самого с пятью золотыми серьгами – который спрыгнул со снастей. Он тоже улыбнулся, увидев меня, хотя лицо его было изможденным.
- Пока все хорошо, - сказал он Иэну и отсалютовал мне. - Вы в порядке, мэм?
- Да, - я посмотрела на корму, но не увидела ничего, кроме вздымающихся волн. Так же и во всех остальных направлениях. – Э-э … вы случайно не знаете, куда мы направляемся, мистер Смит?
Он выглядел несколько удивленным моим вопросом.
- Нет, мэм. Капитан не сказал.
- Капитан?
- Это должно быть дядя Джейми, - весело сказал Иэн. – Выблевывает свои кишки внизу, да?
- Нет, когда я видела его в последний раз, - неприятно тревожное чувство начало овладевать мной. – Хочешь сказать, что на корабле никто не имеет ни малейшего понятия, где мы находимся … или куда направляемся?
Вопрос был встречен красноречивым молчанием.
Я откашлялась.
- Эм-м, пушкарь. Не с порезанным лбом, а другой. Ты знаешь, где он?
Иэн посмотрел на воду.
- О, - произнесла я. Большое пятно крови на палубе, где упал мужчина, которого я стукнула ножом в грудь, все еще было видно. – О, - снова сказала я.
- Ах, вспомнил, тетушка, я нашел его на палубе, - Иэн снял с пояса и протянул мне мой нож. Сейчас чистый.
- Спасибо, - я сунула его в прорези нижних юбок и нашла ножны, все еще застегнутые вокруг бедра, хотя кто-то снял мою верхнюю порванную юбку и карман. Подумав о золоте на подоле, я только понадеялась, что это был Джейми. Я чувствовала себя довольно странно, как будто мои кости наполнились воздухом. Я кашлянула и снова сглотнула, помассировала ушибленное горло и вернулась к предыдущей теме.
- Итак, никто не знает, куда мы направляемся?
Джон Смит слегка улыбнулся.
- Ну, мы не направляемся в открытое море, мэм, если вы этого боитесь.
- Я действительно боюсь. Откуда вы знаете?
Все трое улыбнулись, глядя на меня.
- Это солнце вон там, - сказал мистер Дик, пожал плечом со стороны объекта разговора и кивнул головой в том же направлении. – Так что земля тоже там.
- А-а, - это, конечно, утешало. И поскольку «это солнце» было вон там – то есть опускалось на западе – мы двигались на север.
Тут к нам присоединился Джейми, выглядевший немного бледно.
- Капитан Фрейзер, - уважительно приветствовал его Смит.
- Мистер Смит.
- Распоряжения, капитан?
Джейми хмуро посмотрел на него.
- Буду рад, если мы не утонем. Можете это обеспечить?
Мистер Смит не сдержал ухмылки.
- Если мы не столкнемся с другим кораблем или китом, то останемся на плаву.
- Хорошо, - Джейми вытер тыльной стороной ладони рот и выпрямился. – Есть какой-либо порт, которого мы можем достичь через день или два? Рулевой сказал, что еды и воды хватит на три дня, но чем меньше времени нам понадобиться, тем счастливее я буду.
Смит повернулся, вглядываясь в невидимую сушу, лучи заходящего солнца сверкали на его серьгах.
- Ну, мы прошли Норфолк, - сказал он, раздумывая. – Следующим большим портом будет Нью-Йорк.
Джейми желчно взглянул на него.
- В Нью-Йорке ведь британский флот, да?
Мистер Смит закашлялся.
- Думаю, да, как я слышал в последний раз. Они могли уйти.
- Я имел в виду маленький порт, - сказал Джейми. – Очень маленький.
- Где королевский куттер произведет неизгладимое впечатление на граждан, - заметила я. Я понимала его сильное желание ступить на твердую землю как можно скорее, но вопрос в том – что потом?
Только сейчас до меня начала доходить чудовищность нашего положения. Мы за час превратились из пассажиров по пути в Шотландию в беглецов по пути черт-знает-куда.
Джейми закрыл глаза и глубоко вздохнул. Была сильная качка, и он снова выглядел зеленым. Я с уколом беспокойства поняла, что лишилась игл для акупунктуры, оставленных во время моего поспешного исхода с «Чирка».
- А как насчет Род-Айленда или Нью-Хейвена, штат Коннектикут? – спросила я. - Ведь Нью-Хейвен - это то место, куда направлялся «Чирок», и я думаю, что у нас гораздо меньше шансов столкнуться с лоялистами или британскими войсками в этих портах.
Джейми кивнул все еще с закрытыми глазами и поморщился.
- Да, может быть.
- Не Род-Айленд, - запротестовал Смит. – Британцы вошли в Ньюпорт в декабре, и американский флот – весь, который есть – заперт в Провиденсе. Они, может быть, не станут стрелять в нас из-за Юнион-Джека[7], - он указал на мачту, где развевался флаг, - но прием на берегу может оказаться горячее, чем нам понравится.
Джейми приоткрыл один глаз и задумчиво посмотрел на Смита.
- Как я понимаю, вы сами не лоялист, мистер Смит? Если бы вы были, то вам проще было посоветовать нам высадиться в Ньюпорте.
- Нет, сэр, - Смит дернул одну из своих серег. – Однако, я и не сепаратист. Просто не хочется тонуть снова. Считай, что я почти израсходовал свою удачу в этом направлении.
Джейми кивнул.
- Тогда Нью-Хейвен, - сказал он, и я почувствовала слабый толчок возбуждения. Неужели, я все-таки встречусь с Ханной Арнольд? Или самим полковником Арнольдом? Полагаю, он посещают свою семью время от времени.
Последовала техническая дискуссия относительно навигации, включающая много криков между палубой и такелажем. Джейми знал, как использовать и секстант, и астролябию – первый прибор действительно был на судне – но понятия не имел, как применить результаты наблюдения к движению корабля. Привлеченные руки с «Чирка» были согласны вести корабль, куда бы мы ни пожелали, поскольку их единственной альтернативой на данный момент являлись арест, суд и казнь за невольное пиратство. Однако, несмотря на то, что они были хорошими моряками, ни один из них не обладал какими-либо навигационными навыками.
У нас оставалась единственная стратегия: опрос пленных матросов в трюме и выяснение, может ли кто-нибудь из них управлять кораблем. И, если таковые найдутся, использовать стимулы в виде насилия или золота, которые могли бы заставить их помогать нам. Иначе мы могли лишь наугад подойти к побережью и попробовать высадиться, что было долго и гораздо опаснее с точки зрения песчаных отмелей или британских военных кораблей. Кроме того никто из моряков «Чирка», находившихся сейчас с нами, никогда раньше не видел порт Нью-Хейвен.
Не имея ничего, чтобы внести свой вклад в эту дискуссию, я подошла к перилам, наблюдая, как солнце садится, и задаваясь вопросом, какова вероятность того, что мы в темноте сядем на мель.
От этой мысли я похолодела, но ветер был холоднее. На мне была только легкий жакет, когда я резко покинула «Чирок», и без верхней шерстяной юбки морской ветер пронзал мою одежду, как нож. Этот неудачный образ напомнил мне о мертвом пушкаре, и, собравшись с духом, я оглянулась на темное пятно крови на палубе.
Когда я повернулась, мой взгляд уловил движение у штурвала, и я открыла рот, чтобы закричать. Я не издала ни звука, но Джейми случайно посмотрел в мою сторону, и выражения на моем лице было достаточно. Он повернулся и, не колеблясь, бросился на Гвинею Дика, который достал откуда-то нож и собирался вонзить его в спину беспечно отвернувшегося Иэна.
Иэн обернулся на шум, увидел, что происходит, и, сунув пистолет в удивленные руки мистера Смита, бросился на шар из человеческих тел, катавшийся под вихляющим штурвалом. Лишившись рулевого управления, корабль замедлил ход, его паруса ослабли, и он стал угрожающе раскачиваться.
Я сделала два шага по наклонной палубе и аккуратно выхватила пистолет из руки мистера Смита. Он посмотрел на меня, недоуменно моргая.
- Не потому, что я не доверяю вам, - извиняющим тоном сказала я. – Просто хочу воспользоваться шансом. – Спокойно, учитывая все обстоятельства, я проверила пистолет – он был заряжен, и курок взведен; удивительно, что он не выстрелил сам по себе – направила пистолет в центр заварушки и стала ждать.
Мистер Смит перевел взгляд с меня на дерущихся мужчин и отступил, подняв руки.
- Я … просто … наверх, - пробормотал он. – Если нужен.
Исход был предрешен, но мистер Дик зарекомендовал себя как настоящий британский моряк. Иэн медленно поднялся, ругаясь и прижимая к рубашке руку, на которой кровила рваная рана.
- Этот ублюдок укусил меня – яростно прорычал он. - Проклятый каннибал! - Он пнул своего поверженного врага, который застонал от удара, но не двинулся, а затем с гневной руганью схватил качающийся руль. Он медленно двигал им туда-сюда, ища направление, и корабль стабилизировался, поворачивая нос к ветру, когда его паруса снова наполнялись.
Джейми скатился с лежащего на спине тела мистера Дика и сел на палубу рядом с ним, опустив голову и тяжело дыша. Я опустил пистолет и сняла со взвода.
- Все в порядке? – спросила я ради проформы. Я чувствовал себя неестественно спокойной.
- Пытаюсь вспомнить, как много жизней у меня осталось, - сказал он, задыхаясь.
- Четыре или пять, я полагаю. Ты же не думаешь, что сейчас был такой случай? – я взглянула на мистера Дика, чье лицо выглядело значительно хуже. У самого Джейми сбоку на лице краснело большое пятно, которое, без сомнения, через несколько часов станет черно-синим, и он прижимал руки к животу, но в остальном выглядел не поврежденным.
- Почти умереть от морской болезни считается?
- Нет, - с опасливым взглядом на лежащего рулевого я присела рядом с Джейми и всмотрелась в него. Красный цвет заходящего солнца окрасил палубу, делая невозможным рассмотреть цвет его лица. Джейми протянул руку, и я отдела ему пистолет, который он засунул за пояс, где также были заткнуты его дирк и ножны.
- Не было времени вытащить его? – спросила я, кивая на дирк.
- Не хотел убивать его. Он же не сдох, да? – с видимым усилием он перекатился на четвереньки и, отдышавшись, поднялся на ноги.
- Нет. Он придет в себя через минуту-две, - я поглядела на Иэна; его лицо было отвернуто от нас, но язык тела был красноречив. Его напряженные плечи, покрасневший затылок и вздувшиеся мускулы предплечья выражали ярость и стыд, что было понятно, но его согнутая спина выдавала его опустошение. Я удивилась его последней эмоции, пока мне не пришла в голову мысль, и странное чувство спокойствия внезапно исчезло во вспышке ужаса, когда я понял, что заставило его ослабить бдительность.
- Ролло! – прошептала я, сжав руку Джейми. Он взглянул, дернулся, увидев Иэна, и мы обменялись потрясенными взглядами.
- О, боже, - прошептал он.
Акупунктурные иглы – не единственная ценность, оставленная на «Чирке».
Ролло был самым близким товарищем Иэна в течение многих лет. Огромный смесок от случайной встречи сучки ирландского волкодава и волка, он напугал команду «Чирка» до такой степени, что Иэн был вынужден запереть его в каюте; в противном случае он, скорее всего, перегрыз бы горло капитану Стеббингсу, когда матросы схватили Иэна. Что он станет делать, когда поймет, что Иэна больше нет? И что в ответ сделают с ним капитан Стеббингс, его люди или команда «Чирка»?
- Иисус. Они пристрелят пса и выбросят его за борт, - сказал Джейми, озвучив мои мысли, и перекрестился.
Я подумала об акуле-молоте и сильно передернулась. Джейми крепко сжал мою руку.
- Мне нужно поговорить с командой, и мы должны покормить их … и матросов в трюме. Ты не спустишься вниз, сассенах, и не посмотришь, что можно сделать в камбузе? Я должен сначала … поговорить с Иэном, - я видела, как его кадык дернулся, когда он взглянул на Иэна, стоящего у руля, как деревянный индейский идол.
Я кивнула и неуверенно поплелась к черной дыре в палубе.
Камбуз представлял собой помещение размером четыре на четыре фута под палубой с невысоким кирпичным очагом, с несколькими шкафами на переборке и вешалками, на которых висели медные котелки, ухваты, тряпки и другая кухонная мелочь. Проблем с обнаружением камбуза не было; его угрюмый красный отблеск был хорошо заметен в темноте; слава богу, в очаге еще теплились угольки.
Под небольшой столешницей стояли ящик с песком, ящик с углем и корзина с растопкой, и я сразу принялась разжигать огонь. Над огнем висел котел; часть содержимого из него выплеснулась из-за качки, частично потушив огонь и оставив липкие полосы на стенках котла. Как удачно, подумала я. Если бы жидкость не притушила огонь, содержимое котла давно бы выкипело и сгорело, и мне пришлось бы готовить ужин с нуля.
Вероятно, с нуля буквальном смысле. Рядом с камбузом стояло несколько сложенных друг на друга клеток с курами; они дремали в теплом мраке, но проснулись при моих движениях, замахали крыльями и закудахтали, мотая своими глупыми головами; красные бусинки глаз мигали на меня сквозь деревянную решетку.
Я задалась вопросом, есть ли на борту другая живность, но если и была, то, слава богу, не в камбузе. Я помешала в котле, где, казалось, была какая-то клейкая похлебка, и принялась искать хлеб. Я знала, что должно быть какое-нибудь мучное изделие; моряки питались либо галетами, называемыми корабельными сухарями, или мягким хлебом, то есть любым хлебом на закваске, хотя термин «мягкий» часто был относительным. Тем не менее, у них должен быть хлеб. Где …?
Наконец я нашла его: твердые круглые коричневые булки висели в сетчатом мешке на крючке в темном углу, вероятно, для защиты от крыс. На всякий случай я окинула взглядом пол. И мука тоже должна быть, подумала я. Конечно, она находится в трюме вместе с другими корабельными запасами. И с недовольными остатками экипажа куттера. Ладно, мы побеспокоимся о них позже. Еды было достаточно, чтобы накормить ужином всех находящихся на борту. О завтраке я тоже позабочусь позже.
Усилия по разведению огня и осмотру камбуза и столовой согрели меня и отвлекли от болячек. Чувство ледяной отстраненности, преследовавшее меня с тех пор, как я перелезла через перила «Чирка», начало рассеиваться.
Это было не совсем хорошо. Как только я стала выходить из состояния шока, я начала осознавать истинные масштабы наших проблем. Теперь мы не направлялись в Шотландию и к опасностям Атлантического океана, а шли в неизвестном направлении на незнакомом судне с неопытной паникующей командой. И мы фактически совершили пиратство в открытом море, а также другие преступления, включая сопротивление рекрутерам и нападение на корабль королевского флота. И убийство. Я сглотнула, горло еще болело, и кожа покрылась мурашками, несмотря на тепло очага.
Эхо от удара ножом в кость все еще вибрировало в моей руке. Как я могла убить его? Я знала, что нож не вошел в грудную клетку, не мог перерезать большие сосуды на горле … Конечно, шок … но разве может один шок …?
Я не могла думать о мертвом пушкаре сейчас и твердо отстранила эту мысль. Позже, сказала я себе. Я могу смириться с этим – в конце концов, это было самозащита – и я буду молиться о его душе, но позже. Не сейчас.
Не то что бы другие мысли в моей голове были лучше. Иэн и Ролло … нет, я не могу думать об этом тоже.
Я энергично поскребла по дну котла большой деревянной ложкой. Тушеное мясо немного пригорело на дне, но все еще было съедобное. Консистенция блюда была комковатая и липкая, и в нем были кости. Слегка сглотнув, я наполнила меньший котелок водой и повесила нал огнем.
Навигация. Я выбрала эту тему для беспокойства на том основании, что данная, хотя и тревожная ситуация не несла в себе эмоционального аспекта как некоторые другие проблемы, стоящие на повестке дня. Насколько полной была луна? Я попыталась вспомнить, как она выглядела прошлой ночью с палубы «Чирка». Я тогда не обратила внимания, значит, до полнолуния было далеко. Полная поднимающаяся из моря луна захватывает дух, а эта сияющая дорожка на воде так и манит перешагнуть через перила и идти прямо в это мирное сияние.
Нет, мирного сияния прошлой ночью не было. Я поднялась на нос корабля довольно поздно, вместо того, чтобы воспользоваться ночным горшком, потому что мне хотелось воздуха. На палубе было темно, и я на мгновение задержалась у перил, потому что длинные катящиеся волны светились, красивое жуткое мерцание зеленого света под водой, на которой кильватер корабля оставлял светящийся след.
Значит, новолуние, решила я, или узкий месяц, что равнозначно. То есть, ночью в темноте мы не можем подойти близко к берегу. Я не представляла, как далеко мы на севере – может быть, знал Джон Смит? – но знала, что Чесапикский залив изобилует всевозможными проходами, песчаными и приливными отмелями и движением судов. Стойте, однако, Смит сказал, что мы прошли Норфолк …
- Чертов ад! – вскликнула я в отчаянии. – Где Норфолк? – Я знала его положение на высокоскоростной автостраде И-64, но понятия не имела, как это проклятое место выглядит со стороны океана.
И если мы вынуждены оставаться вдалеке от берега, как избежать дрейфа далеко в открытое море?
- Ну, с другой стороны, нам не нужно беспокоиться о том, что закончится газ, - ободряюще сказала я себе. Еда и вода … ну, по крайней мере, пока нет.
У меня, кажется, заканчивался материал для беспокойства, не касающийся меня лично. А как насчет морской болезни Джейми? Или любая другая медицинская катастрофа, которая может произойти на борту? Да, это хорошая тема для беспокойства. У меня не было ни трав, ни иголок, ни ниток для швов, ни бинтов, ни инструментов … на данный момент у меня не было вообще никакого лекарства, кроме кипятка и того умения, которое есть в моих руках.
- Полагаю, я могу вправить вывих или приложить палец на пульсирующую артерию, - произнесла я вслух, - но это все.
- Э-э… - раздался неуверенный голос позади меня, и я обернулась, нечаянно расплескав тушеное мясо из ложки.
- Ох, мистер Смит.
- Не хотел напугать вас, мэм, - он скользнул на свет, как паук, старательно держа дистанцию. – Особенно, после того, как ваш племянник вернул вам нож. – Он слабо улыбнулся, показывая, что это была шутка. Однако вид имел опасающийся. – Вы … эм-м … хорошо им владеете, надо сказать.
- Да, - сказала я ровно и взяла тряпку, вытереть брызги. – У меня большая практика.
Последовало значительное молчание. После нескольких мгновений тишины он кашлянул.
- Мистер Фрейзер отправил меня спросить – очень осторожно – скоро ли мы сможем поесть?
Я коротко хохотнула.
- «Очень осторожно» - ваша инициатива?
- Его, - ответил он просто.
- Можете сказать ему, что еда готова, если кто-нибудь захочет прийти и поесть. О … мистер Смит?
Он тотчас развернулся.
- Я только хотела спросить, что люди … ну, они, разумеется, расстроены, но что люди с «Чирка» думают … э-э … о последних событиях? Если вы, конечно, знаете, - добавила я.
- Я знаю. Мистер Фрейзер спрашивал об этом десять минут назад, - ответил он с улыбкой. – Мы разговаривали об этом на мачтах, как вы можете догадаться, мэм.
- О, я полагаю.
- Ну, мы почувствовали облегчение, конечно, что нас не забрали в матросы. Если бы это случилось, никто из нас не увидел бы ни дома, ни семьи в течение многих лет. Не говоря уже о том, что нас заставили бы сражаться с соотечественниками, - он почесал подбородок; как и у всех мужчин у него полезла щетина, придав ему пиратский вид. - С другой стороны … ну, вы должны понимать, что наше положение в данный момент не то, что могли бы желать наши друзья. Опасно, я хочу сказать, и в придачу мы теперь без зарплаты и одежды.
- Да, я понимаю. С вашей точки зрения, какой самый желательный выход из положения?
- Пристать к берегу вблизи Нью-Хейвена, но не в заливе. Посадить судно на гравийную мель и поджечь, - ответил он. – Высадиться на лодке на берег и бежать со всех ног.
- Вы сожжете корабль с моряками в трюме? – спросила я с любопытством. К моему облегчению он казался шокированным таким предположением.
- О, нет, мэм! Может быть, мистер Фрейзер передаст их континентальной армии для обмена, но мы не станем возражать, если их просто отпустить.
- Очень великодушно с вашей стороны, - одобрила я его. – И я уверена, мистер Фрейзер благодарен вам за ваши рекомендации. А вы не знаете, где сейчас находится континентальная армия?
- Где-то в Нью-Джерси, насколько я слышал, - ответил он с короткой улыбкой. - Не думаю, что их будет трудно найти, если захотеть.
Я отправила его обыскать каюты на предмет столовых приборов – каждый моряк имел свой котелок и ложку – а сама взялась за хитроумную задачу разжигания двух ламп, висевших над обеленным столом, чтобы мы видели что едим.
Присмотревшись внимательно к тушеному мясу, я поменяла свое мнение насчет желательности освещения, однако учитывая, сколько труда я приложила, чтобы зажечь их, решила их не тушить.
В целом, еда была не плохой. Хотя даже если бы я накормила мужчин сырой крупой и рыбьими головами, это не имело бы значения; они были голодны. Они пожирали пищу, как стая веселой саранчи, их настроение было удивительно приподнятым, учитывая наше положение. Не в первый раз я поразилась способности людей эффективно действовать в условиях неопределенности и опасности.
Конечно же, Джейми играл в этом определенную роль. Нельзя не заметить иронию в том, что человек, который ненавидел море и корабли, вдруг стал де-факто капитаном военного куттера. Однако, хотя он мог ненавидеть корабли, на самом деле он более или менее знал, как ими управляют, и умел сохранять спокойствие перед лицом хаоса, а также обладал естественным чувством лидера.
«Владей собой среди толпы смятенной, Тебя клянущей за смятенье всех …»[8], - подумала я, наблюдая, как он ведет спокойный разговор с людьми.
До сих пор я держалась на чистом адреналине, но теперь вне непосредственной опасности силы стали покидать меня. Из-за усталости, беспокойства и боли в горле я смогла съесть ложку или две рагу. Мои ушибы начали пульсировать, а колено все еще было болезненным. Я проводила мысленный обзор своих повреждений, когда заметила, что Джейми смотрит на меня.
- Тебе нужно поесть, сассенах, - сказал он. – Ешь.
Я открыла рот, чтобы сказать, что не голодна, но передумала. Не хватало ему еще беспокоиться обо мне.
- Есть, капитан, - сказала я и взяла свою ложку.
Примечания
1
Господь, упокой его душу (гэльск.)
2
г Куттер — тип одномачтового парусного судна XVII—XX веков. Имеет одну мачту с косым, обычно гафельным, парусным вооружением, при двух стакселях.
3
Кóфель-нáгель — деревянный или металлический стержень с рукоятью и заплечиками на верхнем конце, вставляемый в гнездо кофель-планки для крепления и укладки на него снастей.
4
Девушка, девочка (гэльск.)
5
Английский форт между р. Мононгахила и р. Аллегейни, построенный в 1759-61 около прежнего, французского форта Дюкен после победы генерала Дж. Форбса над французами. Служил важным форпостом повстанцев в период Войны за независимость.
6
Название созвучно с английским «pit, (сленг.) переводится, как яма.
7
Название британского флага
8
Стихотворение Редьярда Киплинга «Если» (перевод М. Лозинского)