ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

     Капер

     Глава 23. ПИСЬМА С ФРОНТА

     «Октябрь 3, 1776

     Элсмир – для леди Доротеи Грей

     Дорогая кузина,

     Я пишу в спешке, чтобы поймать курьера. Я отправляюсь в короткое путешествие в компании с другим офицером по поручению капитана Ричардсона и точно не знаю, каково будет мое местонахождение в ближайшем будущем. Ты можешь писать мне на имя твоего брата Адама. Я постараюсь поддерживать с ним связь.

     Твое поручение я выполнил, насколько это было в моих силах, и ты впредь можешь рассчитывать на меня. Передай моему и твоему отцам мои наилучшие пожелания и уважение, а также мою неизменную любовь и не забудь большую часть последнего оставить себе.

     Твой покорный слуга,

     Уильям»

     «Октябрь 3, 1776

     Элсмир – для лорда Джона Грея

     Дорогой отец,

     После длительного размышления я решил принять предложение капитана Ричардсона и сопровождать старшего офицера в его миссии в Квебек в качестве переводчика с французского. Генерал Хау дал согласие.

     Я еще не встречался с капитаном Рэндаллом-Айзексом, но присоединюсь к нему в Олбани на следующей неделе. Я не знаю, когда мы вернемся, и будет ли у меня возможность писать Вам, но я напишу сразу же, как появится возможность. А тем временем молю – думайте обо мне с любовью.

     Ваш сын

     Уильям»

     Конец октября 1776

     Квебек

     Уильям не знал, что и думать о капитане Денисе Рэндалле-Айзексе. Он выглядел добродушным, ничем не примечательным брюнетом лет тридцати – хотя и довольно симпатичным – которого можно найти в любом полку. Он хорошо разбирался в картах, был готов ответить на шутку и казался открытым и надежным. Кроме того, он был очень приятным компаньоном в путешествии, обладал солидным запасом занимательных рассказов для дороги и досконально знал похабные песни и стихи самого низкого пошиба.

     Но он никогда не говорил о себе. А это, по опыту Уильяма, было тем, что большинство людей делало лучше всего или, по крайней мере, чаще всего.

     Он попытался осторожно подтолкнуть его к откровенности, рассказав довольно драматичную историю своего рождения и получив, в свою очередь, несколько бесполезных фактов: собственный отец Рэндалла-Айзекса, драгунский офицер, погиб в Хайлендской кампании еще до рождения Дениса, и его мать снова вышла замуж через год.

     - Мой отчим – еврей, - сказал он Уильяму. - Богатый, - добавил с кривой усмешкой.

     Уильям дружелюбно кивнул.

     - Лучше, чем бедный, - сказал он и на этом остановился. Хотя информации было не так уж много, но каким-то образом это объясняло, почему Рэндалл-Айзекс работал на Ричардсона, а не гнался за славой с «Лансерами» или «Валлийскими фузилерами»^[1]. За деньги можно было купить комиссию, но она не гарантировала ни теплого приема в полку, ни тех возможностей, которые могли дать семейные связи и влияние, о которых деликатно говорят как об «интересе».

     Уильяму пришла в голову мимолетная мысль, почему он отказывается от своих собственных существенных связей и возможностей и участвует в шпионских предприятиях капитана Ричардсона, но он отбросил ее, как предмет для более позднего размышления.

     - Невероятно, - пробормотал Денис, поднимая голову. Они остановили своих лошадей на дороге, ведущей от берега Святого Лаврентия к цитадели Квебека. Отсюда они могли видеть крутую скалу, на которую семнадцать лет назад поднялись войска Вольфа, чтобы отнять цитадель – и Квебек – у французов.

     - Мой отец поднимался сюда, - сказал Уильям, пытаясь говорить непринужденно.

     Рэндалл-Айзекс с изумлением повернул к нему голову.

     - Да? Лорд Джон? Вы имеете в виду, что он сражался на полях Авраама с Вольфом^[2]?

     - Да, - Уильям с уважением поглядел на утес. Он густо зарос молодыми деревцами, но камень под ними представлял собой крошащийся сланец. Даже отсюда Уильям мог видеть сквозь листья острые темные трещины и четырехугольные дыры. Взобраться на такую высоту в темноте, и не только взобраться, но и затащить с собой всю артиллерию вверх по склону утеса …!

     - Он говорил, что битва закончилась почти сразу же, как только началась – всего один сильный залп – но подъем сюда был худшим из того, что ему приходилось когда-либо испытать.

     Рэндалл-Айзекс уважительно хмыкнул и мгновение не двигался, прежде чем собрать поводья.

     - Вы говорили, что ваш отец знаком с сэром Гаем? – сказал он. - Несомненно, он будет рад услышать эту историю.

     Уильям взглянул на своего спутника. На самом деле, он не говорил, что отец знаком с сэром Гаем Карлтоном, главнокомандующим войск в Северной Америке, хотя лорд Джон знал его. Его отец был знаком практически со всеми. И с этой простой мыслью он внезапно понял, какова его истинная функция в этой экспедиции. Он был визитной карточкой Рэндалла-Айзекса.

     Он действительно очень хорошо говорил по-французски – языки давались ему легко – а французский Рэндалла-Айзекса был в зачаточном состоянии. Ричардсон, вероятно, говорил правду об этом; всегда лучше иметь переводчика, которому можно доверять. И хотя Рэндалл-Айзекс проявлял лестный интерес к Уильяму, тот постфактум понял, что капитана гораздо сильнее интересовал лорд Джон и основные моменты его военной карьеры – где он служил, с кем служил или под чьим началом.

     Это случилось уже дважды. Они посетили комендантов фортов Сен-Жан и Шамбли, и в обоих случаях Рэндалл-Айзекс, представив свои верительные грамоты, мимоходом упомянул, что Уильям приходится сыном лорду Джону Грею. После чего официальная встреча сразу же перерастала в долгий поздний вечер воспоминаний и разговоров, подпитываемых хорошим бренди, во время которого – как теперь понимал Уильям – он и коменданты разговаривали, а Рэндалл-Айзекс сидел и слушал с интересом на своем красивом раскрасневшемся лице.

     Ха, подумал про себя Уильям. Осознав всю ситуацию, он не мог определиться, как к ней относиться. С одной стороны он был доволен, что мог учуять – с какой стороны дует ветер. С другой, был разочарован, что в нем нуждались из-за его связей, а не из-за личных качеств.

     Все же знать об этом было полезно, хотя и унизительно. Чего он не знал: так это какова была задача Рэндалла-Айзекса. Он только собирал информацию для Ричардсона? Или имел другое тайное задание? Довольно часто тот предоставлял Уильяма самому себе, небрежно упомянув о встрече, где его знания французского будет достаточно.

     В соответствии с очень ограниченными инструкциями, которые дал ему капитан Ричардсон, они должны оценить настроения французских и английских поселенцев в Квебеке с прицелом на будущую поддержку в случае вторжения американских повстанцев или попыток со стороны континентального конгресса склонить их на свою сторону.

     Эти настроения пока казались ясными, если не такими, как он мог ожидать. Французские поселенцы здесь поддерживали сэра Гая, который в качестве генерал-губернатора Северной Америки принял Квебекский закон, узаконивший католицизм и защитивший торговлю французских католиков. Англичане же тем актом были возмущены и массово отказались отвечать на призывы сэра Гая о помощи ополченцев во время нападения американских повстанцев на город предыдущей зимой.

     - Должно быть, они сошли с ума, - заметил он Рэндаллу-Айзексу, когда они пересекали открытую равнину перед цитаделью. - Я имею в виду тех американцев, которые пробовали захватить ее в прошлом году.

     Они достигли вершины утеса, и цитадель возвышалась над равниной перед ними, уверенная и основательная в лучах осеннего солнца. День был теплым и прекрасным, воздух полон насыщенных земляных запахов реки и леса. Он никогда раньше не видел такого леса. Деревья, окаймлявшие равнину и росшие по всему берегу реки Святого Лаврентия, образовывали непроницаемую массу, сейчас сверкающую золотым и алым. На фоне темной воды и невероятной синевы бескрайнего октябрьского неба все это создавало у него сказочное ощущение нахождения в средневековой картине, наполненной золотой пыльцой и потусторонним духом.

     Но помимо красоты этого места он чувствовал его дикость. Чувствовал это с такой пронзительной ясностью, которая, казалось, просвечивала его кости. Дни были все еще теплыми, но с каждым днем на рассвете холод наступающей зимы кусался все сильнее, и ему не требовалось много воображения, чтобы увидеть эту равнину такой, какой она будет через несколько недель, покрытой белым льдом и негостеприимной ко всему живому. Имея за спиной двести миль дороги и трудности со снабжением двух всадников в их путешествии на север в хорошую погоду, он хорошо понимал проблемы снабжения целой армии в плохую погоду …

     - Если бы они не были сумасшедшими, они бы не делали то, что делают, - прервал его размышления Рэндалл-Айзекс, остановившись на мгновение, чтобы оценить открывшийся вид солдатским взглядом. - Однако их привел сюда полковник Арнольд. А этот человек точно сумасшедший, но чертовски хороший солдат. - В его голосе сквозило восхищение, и Уильям с любопытством взглянул на него.

     - Вы его знаете? - спросил он, и Рэндалл-Айзекс рассмеялся.

     - Не то что бы, - ответил он. – Двигаемся. - Он пришпорил коня, и они повернули к воротам цитадели. Впрочем, на его лице было веселое, полупрезрительное выражение, как будто он что-то вспомнил, и через несколько мгновений он снова заговорил.

     - Он мог бы это сделать. Арнольд, я имею в виду. Взять город. У сэра Гая не было настоящего войска, и если бы Арнольд выбрал правильный маршрут и имел достаточно пороха и ружей … ну, тогда это была бы другая история. Но он выбрал неправильного проводника.

     - Что вы имеете в виду?

     Рэндалл-Айзекс резко насторожился, но затем, казалось, внутренне пожал плечами, как бы говоря: «Какое это имеет значение?» Он был в хорошем настроении и уже предвкушал горячий ужин, мягкую постель и чистое белье после нескольких недель поездки по мрачному лесу.

     - Он не мог двигаться по суше, - сказал он. – Чтобы найти способ переправить армию и все необходимое на север по воде, Арнольд искал человека, который знал здесь все реки и волоки. И он нашел такого … некоего Сэмюэля Гудвина.

     - Но ему никогда не приходило в голову, что Гудвин может быть лоялистом, - Рэндалл-Айзекс покачал головой от такой наивности. - Гудвин подошел ко мне и спросил, что ему делать. Ну, я подсказал ему, и он дал Арнольду свои карты … тщательно подправленные.

     И они выполнили свою задачу. Путем искажения расстояний, удаления ориентиров, обозначения проходов там, где их не было, и даже составления карт, которые вообще были плодом чистого воображения, мистеру Гудвину удалось заманить войско Арнольда в пустоши. В результате им пришлось нести свои лодки и припасы по суше в течение нескольких дней, и, в конце концов, они так сильно задержались, что зима застала их далеко от Квебека.

     Рэндалл-Айзекс рассмеялся, хотя, как подумал Уильям, в смехе был оттенок сожаления.

     - Я был поражен, когда мне сказали, что он все-таки выбрался. Помимо всего прочего, его обманули плотники, которые делали ему лодки. Я полагаю, что это была чистая некомпетентность, а не политика, хотя в наши дни трудно сказать наверняка. Они были сделаны из сырой древесины и плохо подогнаны. Более половины из них развалились и затонули в течение нескольких дней после спуска на воду.

     - Должно быть, это был сущий ад, - сказал Рэндалл-Айзекс как бы самому себе. Затем он выпрямился, качая головой.

     - Но они последовали за ним. Все его люди. Только одна рота повернула назад. Голодные, полуголые, замерзающие ... они шли за ним, - повторил он с удивлением. Он покосился на Уильяма, улыбаясь. - Думаете, ваши люди последуют за вами, лейтенант? В таких условиях?

     - Надеюсь, у меня хватит здравого смысла, чтобы не доводить их до таких условий, - сухо ответил Уильям. - Что в итоге случилось с Арнольдом? Его схватили?

     - Нет, - ответил Рэндалл-Айзекс, подняв руку, чтобы помахать стражникам у ворот цитадели. - Нет, не поймали. Что с ним теперь стало, одному богу известно. Или богу и сэру Гаю. Я надеюсь, что последний сможет нам что-нибудь рассказать.