Хлопья падали на ресницы,
нежась, стекая как слезы.
Щеки ласкали эти неба частицы,
Вселенной погруженной в морозы;
Грязь, слякоть, едкий дым - 
как мерзкая, мешающая боль в груди,
всего лишь часть московских зим;
а боль - отчаянья огни.
Огни большого города - обман.
Они не способны позволить прозреть;
В бреду, на снегу,
На вопросы в безверьи сказанные небесам
они будут все также безучастно гореть...

и стоя в свете фонарей, 
я видел: безразличные к грусти снежинки,
касаясь, прощали людей
за неважные богу ошибки.