Аннотация: Переезжая в крае Косово на новое место службы в июне 2001 года, я четко знал о том, что жить буду только у сербов.
Переезжая в крае Косово на новое место службы в июне 2001 года, я четко знал о том, что жить буду только у сербов. В принципе, никакой дискриминации или же других оснований для такого предпочтения здесь нет. Всего лишь проблема безопасности: у сербов, в отличие от албанцев, не воруют. Не помню я за все время пребывания в миссии, чтобы кто-то из друзей, знакомых полицейских сказал мне, мол, "меня обворовали в сербской куче ". У албанцев подобные ЧП встречались регулярно в случае постоя - аренды жилья иностранцами.
Драган выглядел импозантно. Среднего роста, коренастый, с большим пивным брюхом и лицом, отчасти напоминающем мультяшного героя Шрека. Любитель хорошо выпить и вкусно покушать. А ведь когда-то был футбольным судьей и даже хвалился мне старыми фото с тех матчей, что ему довелось судить, как в Гнилане, так и в Приштине. Но все проходит. У бывших спортсменов, наверное, принято заплывать жирком, как только оставляют большой спорт и регулярные физические нагрузки.
Дом Драгана располагался на тихой городской улице. Причем, даже два дома. Сначала ты проходишь под аркой одного из них. Пересекаешь маленький дворик, с клумбами, мини-огородом, и оказываешься в апартаментах сербского семейства. Оно располагалось на первом этаже. Я же снимал второй. Соседний дом, с арочным входом, принадлежал двум братьям Драгана, которые к тому времени давно жили в Большой Сербии. Уехали в метрополию сразу после войны в 1999 году, оставив всю недвижимость на попечение среднего брата.
Нас было два "станара" (квартиросъемщика), что жили у Драгана. Вторым был американец Роб, работающий в одной из многих неправительственных организаций, которых в Косово существовало (да и сейчас, наверное, есть), как блох на барбоске.
Больше всего мне нравилось данное жилище летом.
В 5 часов утра в ближайшей мечети начинал орать мулла. Ее огоньки на самом верху строения, устремленного в небо, отчетливо виднелись с моего балкона, придавая незабываемую экзотику службе в миссии. Можно было еще подремать чуток, но летом я вел здоровый образ жизни. Бегал по утрам. Причем, одно время перестраховывался. Старался всегда прятать под футболкой, на шортах, табельный пистолет. Но он противно колотил по бедру в процессе пробежки.
Поэтому, я отказался от такой подстраховки. Ничего, нормально. Меня не поймали и не съели злые албанцы, не смотря на то, что русые волосы прямо-таки кричали о национальной принадлежности "спортсмена". А ведь это был 2001 год с его напряжением чуть остывшей национальной ненависти.
Идиллия нашего совместного существования начиналась теплым (а то и жарким) летним вечером. Драган, его семейство коротали время в закрытом дворике. Его размеры между двух домов составляли, от силы, 15 на 20 метров. С дороги не видно. Я знал, что Драган пригласит меня за стол. Поэтому, по пути домой обязательно покупал бутылку красного вина, пиво, дыню или арбуз. Под настроение - все вместе.
Американец Роб, если вечером был дома, тоже спускался к столу. Все шло тихо и мирно. Никаких тупых реплик, подколок (в первую очередь для Роба. Он же из стана "оккупантов"). Нормальный отдых людей после рабочего дня.
***
Менталитет Драгана мало, чем отличался от менталитета его земляков - косовских сербов. Он люто ненавидел албанцев. Причем мотивировал свою ненависть личной обидой. Как-то в период войны его машину остановили УЧКисты. Не убили, но двинули прикладом автомата в челюсть. В результате Драган остался без трех верхних зубов. Их отсутствие он часто любил мне демонстрировать, вспоминая жестокие нравы 1998 - 1999 годов. Но, зная пристрастие своего лендлорда к ракии, я могу предположить, что зубы он потерял в банальной пьяной разборке или же попросту упал неудачно с крутой лестницы. Проверить любую из моих версий достаточно трудно.
Поражала "религиозность и набожность" семьи Драгана. Я закавычил оба слова по одной лишь причине. На практике, любой религиозный праздник оказывался для серба возможностью хорошо посидеть - выпить. В церковь Драган ходил редко. Хотя, до нее было метров 300 от дома, не больше. Причем, действующая, не разрушенная. Кроме улыбки, ничего больше не вызывала его фраза:
- Маркус, данас велика слава. За что идешь на посо? (Сегодня праздник. Зачем идешь на службу?). Айда, выпьем по рюмке ракии.
Я знал, что к обеду Драган будет сильно навеселе. Ракии закиснуть - пропасть никогда не удавалось в его доме.
Относительная дешевизна, комфорт и безопасность проживания у сербов всегда "компенсировались" выполнением различных просьб, связанных в первую очередь с транспортировкой семьи ленд - лорда по округе. Да, у самого Драгана тоже была машина. Но ее регистрационные номера начинались с букв GL. Так во времена власти Белграда в крае обозначалась регистрация автомобиля в регионе Гнилане.
Потом во всем Косово албанцы с подачи администрации МООНВАК перешли на буквы KS. Понятно, что сербский транспорт со старой аббревиатурой был для албанцев как бельмо на глазу. Его безопасное использование гарантировалось только в пределах сербских анклавов. В зоне проживания албанцев очень легко водитель-серб мог нарваться на "стаю" камней, а в худшем варианте - на пулю. Поэтому, я привык к многочисленным просьбам, типа:
- Маркус, поехали в д. Будрига, там мама - папа соскучились.
- Поехали, навестим кума в д. Кусце. Он кабана заколол. Заодно мяском побалуемся.
- Маркус, когда едешь в Грачаницу? Захвати нас.
Мне не жалко. Машина служебная, дизель казенный. Садитесь, поехали, если время есть. Страна "ООНия" не обеднеет от нецелевого использования своего автотранспорта.
Правда, халява всегда заканчивается. В начале 2002 года комиссар полиции ООН издал строгое распоряжение, запрещающее любую транспортировку гражданских лиц, не имеющих отношения к работе в структурах МООНВАК. За выполнением данного распоряжения следили сотрудники службы безопасности ООН. Если тебя ловили с посторонними гражданскими лицами в салоне служебного авто, то ты автоматически становился объектом служебного расследования. Приятного мало.
Приходилось рисковать и "шифроваться".
- Драган, ты будешь в случае проверки переводчиком, - наставлял я своего лендлорда. - Если нас остановят для проверки документов, говоришь на английском, что забыл свою "айдишку" (удостоверение переводчика) дома. Я записал ему эту фразу и заставил несколько раз повторить.
Драган согласно кивал головой, дышал перегаром и тяжело плюхался на переднее сиденье. "Переводчик" еще тот. В смысле постоянного "перевода" крепких напитков из бутыли в желудок.
- Ранка (жена Драгана), в случае шухера (проверки) - ты будешь потерпевшей. Мы везем тебя из деревни на полицейскую станцию для оформления письменного заявления.
Ранка молчаливо соглашалась и затихала на заднем сиденье. Я ни разу не видел, чтобы она ругалась с Драганом. Пьяным или трезвым.
Впрочем, нам везло. ООНовские проверяющие нас ни разу не тормознули за все время моей службы в Гнилане.
****
В один прекрасный день биография Драгана на земле Косово сделала такой же поворот, как у многих тысяч других косовских сербов. Его семейство решило, что на пост конфликтном пространстве, в окружении враждебно - настроенной нации албанцев "ловить" больше нечего, а для детей не прослеживается безопасного и предсказуемого будущего.
Я стал замечать в гостях у Драгана посторонних людей. Это были потенциальные покупатели на оба дома. Их расположение почти в центре города гарантировало определенный интерес в смысле купли-продажи. В Германии, Швейцарии албанцев всегда проживало и работало много. Но все они хотели иметь угол поближе к своим соплеменникам, отеческим гробам, а потому долго и упорно копили деньги именно на такие вот "стратегические" покупки.
Наконец, Драган мне объявил:
- Маркус, через три недели мы съезжаем. Жилище продано, новые хозяева разрешили мне, не спеша, собраться и перевезти свои вещи на новое место. Я помогу тебе снять другое жилье.
Почти без перехода он уточнил:
- А ты поможешь мне с переездом?
Конечно. Какие проблемы, Драган?
В последний день, когда после суеты сборов и погрузки, грузовик с вещами ушел в направление Сербии, я проводил своего лендлорда с сыновьями на сербское кладбище в центре города. Его навещали редко, вокруг живут одни албанцы, сербы если приходили по праздникам, то лишь в сопровождении вооруженных патрулей КФОРа.
Но человек хотел попрощаться со своими усопшими родственниками, а потому, я под благовидным предлогом отпросился со службы, чтобы сопроводить Драгана к старым могилам. Подробности описывать не стоит. Вы понимаете, что сербы уезжали насовсем и не знали, в каких обстоятельствах, и в какое время им снова получится побывать на погосте.
Грустное почему-то часто идет рядом с прикольным. Например, приходилось ли вам видеть 330 тысяч полновесных швейцарских франков, завернутых пачками в обрывки газеты и сложенных в обычную сумку - авоську, с которой во времена развитого социализма мы ходили за хлебом или сдавать пустые бутылки? Я видел. Это Драган, не мудрствуя лукаво, сложил так все богатство своей семьи после продажи домов, накрыл какой-то тряпкой сверху, приготовившись для отправки в метрополию.
Когда уже в нейтральной пятикилометровой зоне, разделяющей край Косово и Сербию, в направлении пограничного перехода "Канчули", я последний раз пожал Драгану руку на прощание и провожал взглядом его массивную фигуру вместе с Ранкой, до меня дошло очевидное:
- Блин, Маркус, а ведь вам крупно повезло. За такие деньжищи могли лихие люди срезать одной автоматной очередью всех троих и забрать деньги без пыли и шума. Вот уж действительно, извечный русский "авось, не бойсь и как-нибудь".
А Драган шел, не спеша, помахивая авоськой с деньгами, приближаясь к посту сербских пограничников. Главное, вышел живым и здоровым из Косово в том уже далеком 2002 году.
Больше я его не видел. Как рассказывали общие знакомые, мужика чуть не посадили в тюрьму, уже в самой Сербии. Был замешан в каких-то грязных делишках, причем в отношении своих же, земляков-сербов. Только заступничество могущественного брата да выплаты "терпилам" помогли ему избежать тюремного срока и места на нарах.
Вот такой кусочек биографии обыкновенного косовского серба, которому "повезло" в этой жизни не больше и не меньше своих соплеменников, обожженных недавней войной.